Содержание к диссертации
Введение
Глава I. История Мемельской области до 1920 года 10
1.1. Мемельская область до первой мировой войны 10
1.2. Первая мировая война и возникновение Мемельского вопроса 24
1.3. Мемельский вопрос в 1919-1920 годах 30
Глава II. Мемельская область под управлением Антанты в 1920-1924 годы 38
2.1. Мемельская область в 1920-1922 годы 38
2.2. Оккупация Литвой Мемельской области 50
2.3. Дипломатическая борьба за Мемельскую область в 1923-1924 годы 58
Глава III. Мемельская область под властью Литвы в 1924-1936 годы 72
3.1. Развитие Мемельской области в 1924-1931 годы 72
3.2. Мемельский кризис 1931-1936 годов 83
Глава IV. Подготовка и присоединение Мемельской области к Германии. 1937-1939 годы 100
4.1. Литовско-германские отношения в 1937-1938 годы 100
4.2. Присоединение Мемельской области к Германии в 1938-1939 годах 112
Глава V. Клайпедская проблема во время и после второй мировой войны 137
Заключение 148
Библиография
- Первая мировая война и возникновение Мемельского вопроса
- Оккупация Литвой Мемельской области
- Мемельский кризис 1931-1936 годов
- Присоединение Мемельской области к Германии в 1938-1939 годах
Первая мировая война и возникновение Мемельского вопроса
Племенной союз куршей управлялся вождями, набиравшими дружины, содержавшиеся за счет свободного крестьянства, которое составляло основную массу племени.
В IX веке Прибалтика (как, впрочем, и восточнославянские земли) стала целью набегов викингов (варягов), заинтересованных в господстве над одной из важнейших транзитных артерий раннего средневековья - пути «из варяг в греки». Шведский король Эрик (умер в 882 году) относил Курляндию к своим владениям. Шведам действительно удалось основать ряд опорных пунктов к югу и к северу от Даугавы, однако все они были разрушены воинственными куршами.
А в 1187 году последние захватили и разграбили столицу Швеции Сигтуну, которую пришлось оставить навсегда. У датчан появилась даже молитва «Господи, охрани нас от куршей».2 Куршские пираты имели на Балтийском море такую грозную репутацию, что известный средневековый хронист Адам Бременский советовал всем христианам держаться подальше от их берегов.
Восточные соседи куршей земгалы («земигола» русских хроник) платили дань киевским, затем полоцким князьям. Однако сами курши были от Руси независимы, хотя переняли очень много обычаев и слов. Если земгалы весьма охотно принимали православие (правда русские князья и не насаждали его силой), то курши оставались закоренелыми язычниками.
С разрешения полоцкого князя голштинский монах - августинец Мейнхард построил на реке Даугаве в 1184 году первый католический храм (Юкскюль). Однако сопротивление куршей крещению привело к провозглашению папой Селестином III в 1191 году крестового похода против куршей и ливов. В 1193 году войско крестоносцев, в которое входили бременские немцы, 1199 году бременский архиепископ поручил своему племяннику епископу Альберту Буксгевденскому обращение в католичество прибалтийских земель. В качестве военной силы епископ использовал основанный в 1202 году рыцарский орден Меченосцев, которому была обещана треть завоеванных земель. В 1201 году Альберт основал датчане и шведы высадилось в Курляндии и сразу же было разбито куршами. В в устье Даугавы первый постоянный немецкий город в Прибалтике - Ригу. Уже в 1210 году Рига выдержала трехдневную осаду куршей. Именно с этого года и до 1267 года идет борьба куршей против немецких завоевателей. Вождь племени Ламикис пытался столкнуть рыцарей с папой, согласившись принять христианство от папского легата Болдуина. Однако орден не признал этого соглашения и завоевал земли куршей в 30-х годах XIII века. В 1234 году ордену отошли две трети завоеванной территории, а оставшуюся треть получил курляндский епископ.
В 1236 году орден Меченосцев был практически полностью уничтожен литовцами и земгалами в битве при Сауле, после чего остатки ордена присоединились 13 мая 1237 года к Тевтонскому (Немецкому) ордену, основанному в 1118 году в Палестине. Князь Мазовии Конрад пригласил тевтонцев в 1225 году для борьбы с пруссами. Германский император Фридрих II в 1226 году Золотой буллой признал за Тевтонским орденом права императорского княжества и отдал ему в управление всю Пруссию, которую еще предстояло завоевать. Война шла более 60 лет (с 1233 по 1295 гг.) и рыцари истребили почти половину местного населения (70 тысяч из 170 тысяч).3
В 1252 году на месте сожженного куршского селения был основан немецкий город Мемель, как центр курляндского епископства (название происходит от немецкого названия Немана Мемель или Муммель)4. Основателями города были магистр ордена Меченосцев Эберхард фон Зайн и епископ Курляндии Генрих. Такое единодушие светской и духовной власти объяснялось крайне важным стратегическим положением новой крепости: Мемель служил связующим звеном между прусскими владениями Тевтонского ордена и прибалтийскими землями меченосцев. Разрушенная же рыцарями куршская деревенька именовалась Клайпеда, что означает «ровное место».5 В одной из церковных грамот Мемеля, датированной 1258 годом, говорится, что местное население в окрестностях города говорит на двух языках. Сами языки не называются, но одним из них по-видимому был куршский, а вторым - ливский.
О стратегическом значении новой крепости свидетельствует и назначение туда уже в 1253 году самостоятельного комтура, некоего Бернта.
Первая деревянная крепость была разрушена литовским племенем жемайтов практически сразу же после основания. В результате пришлось закладывать Мемель повторно, что и произошло 1 августа 1252 года.6 Следующую осаду в 1256 году (на этот раз со стороны пруссов) Мемель выдержал уже успешно. Однако натиск жемайтов с востока, пруссов с юга и куршей с севера не прекращался. Город пережил несколько осад и только в 1267 году, после взятия немцами столицы куршей Кулдиги, существование Мемеля можно было считать свершившимся фактом.
Город стал самым старым немецким поселением в Восточной Пруссии (Кенигсберг был основан лишь в 1256 году). Даже территория современной восточной Германии была колонизована немцами примерно в ту же историческую эпоху. Первые поселенцы в Мемель прибыли из Любека, было разрешено селиться также принявшим католичество куршам и ливам. Сначала орден намеревался дать городу дортмундское право и назвать его Ной-Дортмунд (Новый Дортмунд). Однако в 1257 году Мемель получил любекское городское право.
Оккупация Литвой Мемельской области
Гальванаускас принял решение еще раз прозондировать позиции Берлина и Москвы. Немцы подтвердили, что смотрят на возможную литовскую акцию позитивно и попросят население области не оказывать литовским военным противодействия. Расположение Германии было обеспечено. 29 ноября 1922 года, используя остановку Г.В Чичерина в Каунасе по пути в Женеву, Гальванаускас провел с главой НКИД несколько импровизированные переговоры на вокзале, где оба ждали опаздывающий поезд. Литовский премьер открыто заявил, что ввиду невыполнения Антантой своих обещаний, Литва намерена решить Мемельский вопрос силой. В ответ на вопрос о позиции РСФСР в этом случае Чичерин, судя по воспоминаниям Гальванаускаса, ответил, что это не будет противоречить советской линии. Якобы было даже заявлено, что Россия «советует» Литве предпринять подобный шаг. При этом Чичерин подчеркнул, что в случае вооруженного вмешательства Польши РСФСР не останется безучастным наблюдателем. Гальванаускас вынес из беседы впечатление, что Москва, по крайней мере, не выступит против Литвы, хотя военные возможности русских в Каунасе оценивали невысоко и действенной помощи против Польши не ожидали.22
Сразу же после беседы с Чичериным Гальванаускас встретился с немецким посланником Ользхаузеном и открыл ему все карты, упирая на то, что Литва не может спокойно ждать несправедливого решения Антанты. Он еще раз попросил, чтобы Берлин обеспечил спокойствие мемельских немцев в случае вооруженной акции Литвы. Снесясь с Берлином, Ольхаузен подтвердил, что германское правительство сохраняет свою прежнюю благожелательную Литве позицию. Таким образом, Литва могла считать Германию и РСФСР если не союзниками, то, по крайней мере, дружественно настроенными странами, хотя эта дружба, в основном, была обусловлена антипольскими настроениями Москвы и Берлина.
Между тем, руководители «Союза стрелков» отправились в Берлин, где были приняты главой рейхсвера генералом X. фон Сектом, который воплощал линию на союз с Советской Россией против общего польского врага и западных держав. Фон Сект подтвердил симпатии Германии и обеспечил выгодную покупку литовскими эмиссарами у частного торговца 1500 винтовок, 5 легких пулеметов и большого количества патронов. Сделка была профинансирована Гальванаускасом из тайного фонда правительства.24
Сам факт покупки оружия в Германии весьма примечателен. У Литвы осталось достаточно стрелкового оружия российского производства, но в Каунасе опасались, что его применение «восставшими» натолкнет Антанту на мысль об участии в операции Советской России, а это, в свою очередь, спровоцирует полномасштабную войну с участием Польши.
Между тем продолжались безуспешные попытки найти «вождя восстания» среди мемельских литовцев. После того, как известный житель Погегена и бывший офицер немецкой армии Будрис отказался от подобной чести, Половинскас просто присвоил его фамилию, чтобы сойти за «аборигена».
К концу 1922 года в пользу Литвы стала действовать экономическая ситуация. Летом в Германии и, соответственно, в Мемеле началось быстрое обесценение марки, превратившееся в гиперинфляцию. Одновременно литовское правительство запретило продажу продуктов в Мемельскую область, а затем и вовсе закрыло границу, в результате чего положение населения Мемеля серьезно ухудшилось. Было даже введено рационирование хлеба. Соседняя Польша также страдала от инфляции, вызванной, главным образом, непомерными военными расходами. На этом фоне Литва, которая ввела с 1 января 1922 года собственную валюту лит (до этого в стране ходили немецкие оккупационные «восточные марки») и была неплохо обеспечена продовольствием, начала приобретать в глазах некоторых мемельцев известную привлекательность.
18 декабря 1922 года в Каунасе стало известно, что комиссия Лароша намерена окончательно решить судьбу Мемельской области 10 января 1923 года, причем превращение области в «свободное государство» представлялось неизбежным. В этот же день Гальванаускас распорядился перевести подготовку «восстания» в финальную фазу. Общественности был представлен «Высший комитет по спасению Малой Литвы», образованный в Мемеле, который обратился к жителям области с воззванием на немецком языке. Населению предлагалось перед угрозой превращения края в «польскую колонию» выбрать «меньшее зло» - присоединение к Литве. Документ весьма иезуитски играл на антипольских струнах бюргеров: «Тот, кто утверждает, что польской опасности нет, является агентом Польши».26
Местные отделения «Союза стрелков» организовывали в области собрания, на которых выдвигались требования присоединения к Литве. Стали образовываться отделения комитета спасения. 3 января 1923 года делегаты местных комитетов «уполномочили» уже упомянутый Высший комитет представлять интересы всех жителей области, большинство из которых по-прежнему держалось пассивно.
30 декабря 1922 года «Союз стрелков» создал специальную должность - «стрелок для особых поручений при руководителе Союза», который должен был координировать подготовку захвата Мемеля.
Следует отметить, что среди членов союза было много добровольцев для участия в акции. Будущие «повстанцы» приходили, как правило, со своим оружием, получая патроны и гранаты.
Мемельский кризис 1931-1936 годов
Нарочито расплывчатые формулировки закона позволяли карать фактически любые контакты мемельцев с Германией. На следующий день после принятия закона было издано распоряжение, запрещающее доставку почтовой корреспонденции на немецком языке. Всех чиновников стали заставлять сдавать экзамен на знание литовского языка. В противном случае грозило немедленное увольнение. Любые решения мемельских судов на немецком языке не принимались к исполнению литовскими органами власти. Дело доходило до курьезов. Так, литовцы требовали "литауизации" немецких имен и фамилий в фильмах, закупаемых в Германии, в результате чего Фридрих Шиллер превращался во Фредерикаса Шиллериса.
Конфронтационный курс литовских властей провоцировал немецкую Директорию Шрайбера на противодействие. Поводом для открытого конфликта стало назначение губернатором референта по вопросам школы, который потребовал увеличения часов преподавания литовского языка во всех школах. Причем соблюдение этого противоречащего культурной автономии Мемеля требования гарантировалось постоянными проверками. Президент Директории Шрайбер отказался признать подобную меру. До этого литовские власти изнуряли главу исполнительной власти постоянными повестками в суд, где он должен был выступать свидетелем по различным делам "об измене родине", заведенным в Мемеле после принятия упомянутого выше закона от 8 февраля 1934 года. Шрайбер неизменно отказывался являться в суд, который накладывал на него денежные штрафы.
28 июня 1934 года президент Директории был снят губернатором с занимаемой должности и арестован. 25Мемельский кризис вступил в самый острый этап своего развития.
Снятием Шрайбера дело не ограничилось. 10 июля 1934 года лишились своих должностей бургомистр Мемеля и чиновники городского управления. В отставку увольнялись все руководители сельских районов и даже ветеринарные врачи. Чистка затронула один из высших судебных органов Мемельской области - административный суд.
Языковые экзамены по литовскому языку не прошли 538 из 800 чиновников, которые стали активно заменяться присланными из Литвы управленцами, абсолютно незнакомыми с реалиями автономии. Те чиновники, которые не отдавали детей в литовские школы, также подлежали увольнению. Из 228 школ области осталось только 6 с преподаванием на немецком языке.26
Давление оказывалось и на частных предпринимателей немецкой национальности, которых лишали государственных заказов и экспортных лицензий.
Основной удар был нанесен по обеим возникшим немецким политическим партиям. Сразу же после опубликования закона от 8 февраля 1934 года начались аресты среди их руководства. Были взяты под стражу и оба лидера фон Зас и Нойман, которых обвиняли в измене родине. А когда 15 апреля 1934 года один из сотрудников органов юстиции литовец Иезутис был извлечен мертвым из водоема, то власти Литвы заговорил об убийстве представителя власти нацистами и готовящемся национал-социалистском перевороте в Мемельской области. Началась подготовка крупного политического процесса против 126 арестованных мемельских немцев.
Возникает вопрос: что подвигло Литву на столь беспрецедентные меры против немецкого населения Мемельской области, которые не могли не вызвать конфронтации с любым правительством Германии?
Обращает на себя внимание, что литовские репрессии совпали по времени с самыми острыми внутри- и внешнеполитическими бурями в Германии с момента прихода Гитлера к власти.
30 июня 1934 года было уничтожено руководство многомиллионных штурмовых отрядов (СА) НСДАП во главе с их лидером Э.Ремом, которого обвиняли в подготовке путча с целью убийства Гитлера. Муссировались слухи о связях путчистов с Францией. Многие в Европе полагали, что "ночь длинных ножей" - лишь пролог в нарастающем внутриполитическом кризисе гитлеровского режима.
В конце июля 1934 года австрийские нацисты попытались насильственным путем захватить власть в Вене, в результате чего был убит канцлер Дольфус. Однако Муссолини двинул к австрийской границе несколько дивизий, и Гитлер был вынужден откреститься от своих неудачливых товарищей по партии. Престиж нового режима в Германии упал до самой низкой точки. Стало ясно, что бравада и угрозы Гитлера на международной арене лишены реального содержания.
Все эти факторы, а также надежда на использование как и в 1923 году растущих противоречий между Германией, Англией и Францией привели Каунас к решению раз и навсегда навести свой порядок в Мемельской области.
14 декабря 1934 года военный трибунал в Каунасе начал слушания по делу о нацистском заговоре в Мемеле. Подсудимых обвиняли в получении денег от НСДАП (в случае с партией Ноймана это было чистой правдой), терроризме и убийствах. Суду было предъявлено 1104 единицы стрелкового оружия, якобы подготовленного для вооруженного восстания. Однако только 132 единицы не были легитимированы документами, разрешающими их владение и лишь 6 единиц были признаны годными для военных целей.
Подсудимых защищали литовские адвокаты. Германия попыталась привлечь к защите нейтральных зарубежных юристов, однако Литва не пошла на это, закрыв даже въезд в страну английским адвокатам.
Процесс шел три месяца. Обвинение путалось в именах и датах. Некоторым немецким аббревиатурам в документах придавались совсем другие значения. Подсудимых подвергали допросам "с пристрастием". Их требование передать дело мемельскому суду было отвергнуто.
Присоединение Мемельской области к Германии в 1938-1939 годах
В дальнейшем, по мере ухудшения отношений СССР с польским эмигрантским правительством, Москва постепенно отказалась от идеи передать Польше всю Восточную Пруссию, по крайней мере, до тех пор, пока поляки не признают «линию Керзона» своей восточной границей.
Идену был передан в Москве советский проект секретного протокола к Договору об установлении взаимного согласия между СССР и Великобританией при решении послевоенных вопросов и об их совместных действиях по обеспечению взаимной безопасности после окончания войны с Германией. В проекте содержалось положение о восстановлении оккупированных войсками гитлеровской Германии территорий Литвы, Латвии и Эстонии - в составе СССР - «в государственных границах, существовавших к 22 июня 1941 года». В другом советском проекте секретного протокола, содержавшим более подробные территориальные разделы, говорилось о передаче Польше западной части Восточной Пруссии, в то время, как восточная, «прилегающая к Литве (включая Кенигсберг)... отходит к СССР сроком на 20 лет в качестве гарантии возмещения понесенных СССР убытков от войны с Германией» 5. Таким образом, если Советский Союз признавал свои прибалтийские республики в границах на 22 июня 1941 года, то он явно относил Мемельскую область к Восточной Пруссии, т.е. Германии, хотя и желал ее (области) присоединения. В эту логику вполне вписываются и рассуждения Сталина о «легитимном» германском национализме.
Англичане и американцы к марту 1943 года достигли согласия по вопросу о разделе Восточной Пруссии, с передачей ее части (или даже всей) Польше. Польское эмигрантское правительство также требовало присоединения к Польше Восточной Пруссии, мотивируя это стратегическими соображениями.
Решением Политбюро от 4 сентября 1943 года при НКИД была образована Комиссия по вопросам мирных договоров и послевоенного устройства во главе с М.М. Литвиновым. Она должна была исторически и юридически обосновать советские представления о будущем Европы. 9 октября 1943 года Литвинов направил наркому иностранных дел СССР В.М. Молотову записку «Обращение с Германией и другими вражескими странами в Европе». В этом документе, явно под влиянием разрыва дипломатических отношений между СССР и польским эмигрантским правительством, ставились под сомнения права «враждебной» Польши на Восточную Пруссию, даже в случае ее согласия с «линией Керзона» как будущей советско-польской границей. Утверждалось далее, что как бы ни была решена судьба Восточной Пруссии (был и вариант ее превращения в самостоятельное государство), СССР имеет право требовать «воссоединения с Литвой Мемельской области, а также восточного района Восточной Пруссии, населенного в значительной степени литовцами, по линии, которая будет подсказана нашим генеральным штабом».
9 марта 1944 года Литвинов посылает Молотову записку «Об обращении с Германией», которая уже четко исходит из необходимости раздела Восточной Пруссии между СССР и Польшей (хотя польское правительство в Лондоне продолжало настаивать на полной аннексии Польшей Восточной Пруссии). «Само собой разумеется», подчеркивалось в записке, что при любом решении «Мемельская область должна быть включена в состав Советской Литвы». В комиссии Литвинова были и мнения о включении части Восточной Пруссии вместе с Кенигсбергом в состав Литовской ССР 8. Нарком ВМФ СССР Н.Г. Кузнецов в письме Литвинову от 10 октября 1944 года предлагал разделить Восточную Пруссию между СССР и Польшей, оставив в составе Советского Союза порты Кенигсберг, Пиллау и Эльбинг.9
В беседе со Сталиным 17 октября 1944 года в Москве премьер-министр Великобритании У.Черчилль согласился с передачей СССР Кенигсберга и района к западу и югу от него.10
Таким образом, можно сделать вывод, что в своих планах по будущему мирному устройству Европы СССР рассматривал Мемельскую область как часть Германии, а именно Восточной Пруссии, которая (область) должна была после войны отойти к СССР (как подвариант к Литовской ССР). Т.е. Мемельская область не считалась незаконно оккупированной Германией территорией (вроде Судет или Австрии), которая автоматически возвращалась прежнему государству - Литве просто в силу ее освобождения от немецких войск. Это подтверждалось и тем обстоятельством, что, намечая вопросы, подлежащие изучению упомянутой выше комиссией НКИД под его руководством Литвинов, помещал Мемельскую область вместе с Данцигом в раздел «Германия», хотя был и самостоятельный раздел «Прибалтика».11 В советском проекте протокола к проекту документа о безоговорочной капитуляции Германии от 3 февраля 1944 года устанавливалось, что «территории городов Данцига, Мемеля и Восточной Пруссии входят в зону оккупации СССР»12, т.е. не являются освобожденной территорией.
5 октября 1944 года войска 1-го Прибалтийского фронта начали Мемельскую наступательную операцию. Советским войскам противостояло 8 немецких дивизий, которые выполняли важную стратегическую задачу: обеспечивали связь с Восточной Пруссией зажатой в районе Риги группы армий «Север». Успешно развивавшееся советское наступление привело к очищению немцами латвийской столицы. 10 октября 1944 года 5-я гвардейская танковая армия вышла на побережье Балтийского моря в районе Паланги, отрезав всю группу армий «Север» от Восточной Пруссии и охватив Мемель с севера. Немцы, однако, были готовы удержать Мемель любой ценой.
