Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Кантовское понятие о логике, ее разделениях и основаниях 21
1. Место Канта в истории логики и гносеологии 21
2. Об общей (формальной) логике 27
3.О трансцендентальной логике 35
4. Понятие об истине и ее критериях у Канта 41
5. Проблема обоснования логики в философии Канта 57
Глава вторая. Логика в решении проблем трансцендентальной диалектики 84
1. Логико-философские основания трансцендентальной диалектики 84
2. Кантовская концепция отрицания и математические антиномии чистого разума 87
3. Логический анализ «парадокса Якоби» в философии Канта и проблема статуса внешней реальности 125
4. Логико-философский анализ кантовской критики онтологического аргумента 145
Глава третья. Мировоззренческое значение кантовской логической концепции 179
Заключение 192
Библиография 198
- Об общей (формальной) логике
- Проблема обоснования логики в философии Канта
- Кантовская концепция отрицания и математические антиномии чистого разума
- Логико-философский анализ кантовской критики онтологического аргумента
Об общей (формальной) логике
Источник и содержание кантовского понятия логики следует искать в учении Канта о двух источниках познания. Сейчас мы проанализируем теорию "двух стволов познания" применительно к природе логики как науки. "Наше знание возникает из двух основных источников души: первый из них есть способность получать представления...а второй - способность познавать через эти представления предмет (спонтанность понятий). Посредством первой способности предмет нам дается, а посредством второй он мыслится в отношении к представлению...Следовательно, созерцания и понятия суть начала всякого нашего познания, так что ни понятия без соответствующего им некоторым образом созерцания, ни созерцание без понятий не могут дать знание" (В74). "Восприимчивость нашей души, способность ее получать представления, поскольку она каким-то образом подвергается воздействию, мы будем называть чувственностью; рассудок же есть способность самостоятельно (выделено мной - К.М.) производить представления, т.е. спонтанность познания" (В75). Итак, Кант отделил друг от друга два источника (принципа) познания. Теперь можно ожидать, что у каждого из них будут свои особенности и закономерности, в общем случае независимые. Мы не должны "смешивать долю участия каждого из них (в получении знания - К.М.); есть все основания тщательно обособлять и отличать (их между собой - К.М.)" (В75). Далее, Канту необходимо напомнить (это говорилось уже в трансцендентальной эстетике), что человеческий рассудок есть рассудок несозерцающии, то есть что спонтанностью познания еще не дается сам предмет познания как таковой, с точки зрения его онтологического субстрата, а он только оформляется как предмет познания. Мы применяем структуру нашего мышления к уже данному нам другим (чувственным) образом материалу. "Наша природа такова, что созерцания могут быть только чувственными, т.е. содержат в себе лишь способ, каким предметы воздействуют на нас" (там же). Рассудок тогда оказывается "всего лишь" способностью мыслить предмет чувственного созерцания. "Ни одну из этих способностей нельзя предпочесть другой. Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один нельзя было бы мыслить. Мысли без содержания пусты, созерцания без понятий слепы. Поэтому...необходимо свои понятия делать чувственными (т.е. присоединять к ним в созерцании предмет), а свои созерцания постигать рассудком (т.е. подводить их под понятия). Эти две способности не могут выполнять функции друг друга. Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание" (В75). "Поэтому мы отличаем эстетику, т.е. науку о правилах чувственности вообще, от логики, т.е. науки о правилах рассудка вообще" (В76). Итак, понятие о «логике вообще» введено. Это наука о закономерностях мышления и познания предметов, о тех правилах и особенностях, которые имеют место для спонтанности нашего познания. Под это определение будут подпадать все разновидности "логики вообще", в том числе трансцендентальная логика. Т. Пиндер отмечает в этой связи , что само по себе разделение способности созерцания и способности мышления может привести к возникновению понятия о науке логике только при условии отрицания интеллектуальной интуиции. Если рассудок суть способность мыслить, логика - наука о правилах рассудка, то не будет ли плеоназмом выражение "логическое употребление рассудка"? Нет, не будет, так как к логическому употреблению, выражающемуся в дискурсивной природе деятельности по правилам (подведение созерцаний под понятия, построение суждений, то есть опосредствованное познание объектов), способен не всякий, а только человеческий (или ему эквивалентный) рассудок. Не всякий рассудок нуждается в правилах мышления объектов, то есть в логике. В самом деле, тот рассудок, который сам бы созерцал объекты, не нуждался предопределяют «жесткую» природу предметов опыта, исключающую их «текучее» состояние» (Ведгш Ю.П. Учение Канта о противоречии, отрицании и антиномиях// Проблемы диалектики. Вып. 13. Л., 1988. С. 33). 19 Pinder Т. Zit. Ausg. бы для их познания в посредствующих звеньях. К форме нашего рассудка самым существенным образом принадлежит эта самая опосредованность познания, так как наши понятия относятся не непосредственно к предметам, а к другим представлениям (например, в самом простом случае - к отдельному созерцанию этого предмета). Поэтому все, что выше говорилось о рассудке, говорилось именно о человеческом рассудке.
Итак, все в природе, пишет Кант, происходит по правилам. Рассудок есть способность мыслить, то есть подводить представления чувств под правила. «Итак, если рассудок является источником правил, то спрашивается, по каким правилам он действует сам?» (Л:8:266). Рассудок наш тоже связан в своих действиях правилами, которые мы можем исследовать. Ведь деятельность рассудка по познанию мира имеет свои собственные закономерности и принципы.
Рассмотрим же теперь основные "разделения логики". Их правильное понимание совершенно необходимо, чтобы адекватно оценить роль кантовской реформы логики и его замысел логики трансцендентальной. В «Критике чистого разума» (В76-79) Кант акцентирует свое внимание, прежде всего, на делении логики на логику общего применения рассудка и логику частного применения рассудка. Это так называемое объективное разделение логики, ибо касается объектов рассмотрения. Первая из них занимается безусловно необходимыми правилами мышления. Здесь происходит исследование рассудка, при котором не обращают внимания на различие между предметами. Отметим сразу: в общей логике отвлекаются именно от различий-предметов, но не от того, что материал для операций этой логики представляет собой предметы вообще! В общей логике рассматривают понятия о предметах как таковых, без уточнения их свойств или происхождения. Это начальная логика. Частная же логика излагает правила правильного мышления о предметах определенного рода. Фактически это, на наш взгляд, то, что мы сейчас называем прикладными логическими теориями. Такая логика есть органон науки или пропедевтика наук. Она будет содержать аксиомы, описывающие частные свойства, присущие объектам данной области (науки), хотя бы и каждому из них. Система аксиом данной дисциплины будет описывать специфику ее объектов и потому такое применение рассудка будет частным, касающимся только определенных объектов. Хотя очевидно, что во всех рассуждениях в данной научной дисциплине будут соблюдаться все основные правила логики общей, ибо они касаются всех предметов вообще, касаются всего того, что вообще может быть познано как объект (хотя и только с формальной стороны).
Далее, общая логика может быть чистой или прикладной. Это деление логики собственно кантовское, в отличие от традиционного деления логики на общую и особенную. В чистой логике происходит отвлечение от всех эмпирических условий действия рассудка: от влияния чувств, игры воображения, законов памяти, силы привычки, источников предрассудков и т.д. Общая, но чистая логика имеет дело только с априорными принципами, и является каноном рассудка и разума, правда, относительно только формального в их применении . Как канон самого рассудка -высшего принципа единства познания в отношении предметов - логика абсолютно независима от всех остальных дисциплин и наук. Она должна содержать только законы a priori, которые являются необходимыми и касаются рассудка вообще. Это всеобщие законы мышления, но понятые отнюдь не в психологистском смысле. Если реальное мышление у всех разное, то мышление как таковое (как способность) вместе со своей формой является общим у всех людей. Именно такое мышление составляет содержание знаменитого кантовского понятия трансцендентального субъекта. Поэтому и представляет собой такая логика канон. А содержание этой чистой логики может быть любым - эмпирическим или трансцендентальным («чистым», по Канту). Вот где выделяются Кантом виды содержания! И здесь же находит подтверждение наша мысль, что общая логика отвлекается не столько от самого содержания (как этот термин понимают сейчас), сколько от различия его видов.
Логика (общая) называется прикладной, когда рассматривает правила применения рассудка при эмпирических условиях, указываемых нам психологией, которая обнаруживает их в процессе исследования психической познавательной деятельности конкретных субъектов. Это как бы описание конкретных ситуаций, в которых рассудок может действовать. Она содержит в себе эмпирические принципы (хотя, как общая логика, не интересуется различием предметов). Она есть только средство очищения обыденного рассудка, но не канон рассудка вообще и не органон частных наук, ибо никогда не сможет достичь аподиктичности и всеобщности своих положений, необходимых, по Канту, для обретения подлинно научного статуса. «В чистой логике мы отделяем рассудок от остальных душевных сил и рассматриваем, что он делает лишь сам по себе. Прикладная логика рассматривает рассудок в смешении его с другими силами души, которые влияют на его действия и придают ему превратное направление, так что он не следует тем законам, правильность которых сам же усматривает» (Л:8:273). Кант отмечает, что такая прикладная логика и не логика в собственном смысле вовсе. "Прикладная логика, собственно, не должна бы называться логикой. Это - психология, в которой мы рассматриваем, как обычно происходит наше мышление, а не как оно должно происходить..." (там же).
Проблема обоснования логики в философии Канта
Бурное развитие логики в двадцатом столетии, расширение сферы логического привело к возникновению широкого спектра самых разнообразных логических систем, что со всей остротой поставило вопрос об обосновании этих систем. Классическими в этом направлении стали работы Е.Д. Смирновой. Она развивает подход, согласно которому «логика основывается не на законах и формах мышления как некоторого природного процесса психической деятельности людей, а на определенных онтологических и гносеологических предпосылках»31. «Одна из важнейших задач логики - описать правильные способы рассуждения. Но какие выводы считать правильными? Те, что соответствуют правилам? Но почему принимаются те, а не иные правила, те, а не другие логические системы? Вопрос стоит о законности, оправданности способов рассуждения»32. «Задача логики состоит....в том, чтобы обосновать возможные способы рассуждения, методы поиска доказательств и т.д... Логика... остается теоретической наукой, исследующей «способы рассуждения, объективно обеспечивающие истинность заключения при истинности посылок»33. Итак, делает предварительный вывод Е.Д. Смирнова, «в целом встает проблема онтологических допущений, к которым обязывает принимаемая система логики, возникает вопрос об информативности самих логических форм и законов...следует четко различать истолкование законов и форм логики как законов и форм некоторого естественного процесса ментальной деятельности людей (психологизм в логике - К.М.) и отношение логических форм и законов к определенным онтологическим предпосылкам, связанным с объектами рассмотрения»34. Иными словами, принятие (в частности) определенных онтологических допущений относительно природы и общих свойств рассматриваемых объектов тем самым задает соответствующие (логические) закономерности, имеющие силу применительно к сфере этих предметов. Если мы рассматриваем мир объектов («вещей») и их свойств, то вполне оправданным будет использование категорических суждений и соответствующих логических форм. Если мы рассматриваем только конечные множества (и, соответственно, «разрешимые» объекты, для которых можно в конечное число шагов установить, обладают они некоторым свойством или нет), то мы можем смело принять закон исключенного третьего. В более широких сферах рассмотрения (например, включающих в себя бесконечные множества) этот логический закон может не приниматься. «Истины классической логики можно интерпретировать как утверждения, относящиеся к таким зависимостям в реальном мире (выделено мной - К.М.), которые сохраняются при всех возможных изменениях, касающихся области рассматриваемых объектов, их свойств и отношений»35. Но мы можем обратиться к «предметным областям другого типа - с другим представлением о вещи и ее «жесткости», с другим представлением о свойстве и его принадлежности вещи, с другими представлениями о зависимости между свойствами и отношениями...Применимость тех или иных логических средств зависит от особенностей познавательной ситуации, определяющейся как объектами изучения, так и принятыми абстракциями» . «Логика не зависит от конкретных положений дел в действительности, от эмпирических характеристик объектов рассмотрения. В этом смысле она действительно не зависит от содержания познания, как это утверждал Кант (речь идет прежде всего о формальной логике - К.М.). Логика - теоретическая, а не эмпирическая наука. Но она не зависит лишь от конкретного содержания познания (от «материи», по Канту, - К.М.). Однако в процессе познания мы имеем дело не только с эмпирически данными и «эмпирическими» объектами, но и с результатами абстрагирующей познавательной деятельности людей, с конструированием идеальных объектов рассмотрения (с трансцендентальной структурой рассудка, по Канту - К.М.). Логика и принимаемые способы рассуждения «реагируют» на это, а в этом плане логика зависит от содержания познания, от принимаемых предпосылок познавательной деятельности»37. «То, что логика абстрагируется от конкретного содержания, не означает, что логические формы и законы не зависят ни от какого содержания и являются чистыми формами.. .логическая форма определяется таким содержанием, такими сторонами объективной реальности, которые...носят наиболее общий характер»38. «Форма безразлична не к любому, а лишь к конкретному содержанию.. .Форма содержательна не потому, что она наполнена материей» .
Кроме того, «важно выявить, какие законы логики и способы рассуждений зависят от предметной области, от типа объектов рассмотрения, а какие - от познающего субъекта, от его концептуального аппарата, от используемых им понятий истинности, ложности, суждения, вывода»40. Нас прежде всего будет интересовать «онтологический план» - природа и типические свойства объектов рассмотрения, влияющая на способ выявления логической формы и принимаемые основные логические законы. Мы будем, вслед за Е.Д. Смирновой, обозначать таковые онтологические предпосылки «системой абстракций и идеализации относительно объектов рассмотрения». Итак, «центральный и наиболее сложный вопрос -исследование концептуального аппарата, лежащего в основе того или иного типа логических систем...Принятие определенного рода абстракций и идеализации связано с допущением вполне определенных логических средств»41.
Однако считается (это признается практически всеми), что перед Кантом такие вопросы обоснования логики не стояли и стоять не могли. «Философия XVII-XVIII вв. по существу исходила из предпосылки единственности и универсальности логики. Для Канта, в центре рассмотрения которого была проблема обоснования необходимого теоретического знания, не возникало вопроса о статусе логических законов или правомерности тех или иных способов рассуждений...он исходил из логики как данного; система формальной логики, восходящая к Аристотелю, являлась для него замкнутой и универсальной» . Но «именно развитие логики, отбросив идею универсальности логики, поставило вопрос о различных системах логики и соответственно о критериях принятия того или иного типа логических систем»43. «Можно считать, что логические связи настолько фундаментальны и первичны, что не нуждаются вообще в обосновании. Напротив, логическое знание - наиболее обоснованная, надежная и универсальная часть нашего знания. Во всяком случае, логика, полагают, нуждается в обосновании меньше, чем математика...такое понимание присуще.. .И. Канту...нормативный характер логических законов и правил определяется не свойствами нашего ума, как это полагал Кант, не априорными формами мышления, а определенными объективными связями между нашими высказываниями...»44. Собственно, одним из первых выдвинул такую интерпретацию Канта еще знаменитый Йеше, издатель кантовской «Логики»: «Он (Кант - К.М.) определенно и выразительно высказывался о том, что логика должна рассматриваться как обособленная, для себя существующая и сама в себе основанная наука, что она со времени своего возникновения и первого упорядочивания, от Аристотеля до наших времен, не смогла получить, по сути дела, ничего для научного обоснования. Следовательно, согласно этому утверждению, Кант не думал ни об обосновании самих логических принципов...ни о дедукции логических форм суждений (выделено мной - К.М.). Он признавал и трактовал принцип противоречия в качестве закона, который имел бы свою очевидность в себе самом и не нуждался бы в выделении из более высокого основания»45. Согласно такому взгляду, Канта не заботил вопрос о фундаментальных (в частности, онтологических), концептуальных принципах, лежащих или могущих лежать в основании принимаемой им системы аристотелевской формальной логики.
Современная логика принимает, что «логические фигуры заключений...зависят от концептуального аппарата, от принимаемого типа абстрактных понятий, от «идеальных образов», допускаемых в теории» . Молчаливо считается, что выбор и принятие концептуального аппарата, хотя и не произвольны, но зависят от субъекта познания, принимаемых им предпосылок, поставленных им в своем познании задач, которые могут варьироваться от системы к системе47. Но не может ли быть так, что сам концептуальный аппарат, лежащий в основании логической системы, «единственной логической системы, которую я принимаю», априорен? Вдруг окажется, что задача познания может быть сформулирована одним-единственным образом? (Например, что высказывания о будущем не имеют познавательного смысла). Тогда и вправду окажется, что в основании логики лежат определенные теоретико-познавательные предпосылки, но данные нам априори, вне зависимости от опыта и не могущие быть изменены нами, пока мы находимся в рамках данного типа ментальной деятельности (по Канту, познания). «Типы логических систем определяются способом анализа логической формы....Их (логических структур -К.М.) выявление предполагает поэтому определенную систему категориального анализа в логике»4 . Но большинство интерпретаций Канта отвергают наличие у кантовской общей формальной логики какого-либо онтологического обоснования, а у системы логических форм суждений, как их понимал Кант, всякого философского содержания. Так, например, В.Н. Брюшинкин, анализируя кантовскую логику, выдвигает концепцию «пустоты логических форм». Он полагает, что, согласно Канту, логическая форма может быть определена безотносительно к объектам познания и логические формы (в своей системе) могут быть оправданы вне всякой связи с объектами познания (выделение мое)49.
Кантовская концепция отрицания и математические антиномии чистого разума
Теперь мы весьма нестандартным образом рассмотрим некоторые проблемы трансцендентальной диалектики - проанализируем их сквозь призму современных неклассических логик. Это позволит нам выстроить новую парадигму для последовательной интерпретации узловых мест "Критики чистого разума": математических антиномий чистого разума, критики онтологического аргумента, учения о непознаваемости вещей в себе.
Вспомним, что мы говорили о двойственности места Канта в истории логики. Фактически с Канта начинается рефлексия логики над своим содержанием, своими основаниями и методами, исходными абстракциями, исследование ею происхождения и логического статуса исходных элементов познания (скажем, понятий). Например, единичное понятие "мир как данное целое" является результатом трансцендентальной иллюзии, незаконного гипостазирования процесса эмпирического регресса, поэтому, скажем, запись высказывания "мир конечен или мир бесконечен" в виде Р(а) v - Р(а), как его понимает логика общая (отвлекающаяся от содержания познания), не будет, согласно кантовской идее реформы логики (то есть расширительной трактовки ее предмета), адекватно отражать подлинное логическое содержание этого высказывания, в отличие от высказывания "Наполеон умер или не умер". Итак, общая логика "отвлекается от всякого содержания познания (выделено мной - К.М.)", то есть она должна оперировать с данным ей извне материалом строго определенного вида - с категориально оформленным чувственным многообразием (только это, по Канту, является знанием). «Все наше познание относится в конечном счете к возможным созерцаниям, так как только посредством них дается предмет» (В 747). Значит, необходима особая логика, в определенном смысле философская, которая будет критически анализировать материал мышления, в частности, на предмет, является ли он знанием или нет. И в этом смысле такая логика будет содержательной. Мы попытаемся показать, что кантовский замысел реформы логики, расширения ее предмета и круга ее проблем, причины, побудившие Канта к такой реформе, создание им новой - трансцендентальной - логики по своим установкам фактически могут и должны вести, говоря современным языком, к внедрению неклассических абстракций и способов логического анализа, которые одни только и могут помочь адекватно решать определенные теоретико-познавательные проблемы, например, проблему пустых терминов, истинности высказываний об абстрактных неэмпирических сущностях, парадокс высказывания о трансцендентном и др. Логика трансцендентальная как логика содержательная дает возможность вскрыть основания логики общей (формальной). Следовательно, она потенциально содержит в себе предпосылки исследования формальных логик (де-факто неклассических) с иными, измененными основаниями. И в самом деле, к этому и сводится, фактически, логический смысл трансцендентальной диалектики, анализирующей познавательные ситуации, которые возникают при использовании недопустимых операций (при образовании понятий, например) и введении в систему объектов с иными онтологическими свойствами (типа мира в целом). Тогда сама возможность существования подобных концептов в качестве элементов суждений, заложенная в самой сущности кантовского трансцендентализма, неизбежно должна предполагать иные, чем в обычной логике, логические предписания, иные способы выявления логической формы суждений, иные способы логического анализа рассуждений. Логика, как мы видим, оказывается зависимой от объектов рассмотрения, от особенностей познавательной ситуации.
Наиболее наглядно кантовское предвосхищение неклассических логик, имплицитно содержащееся, как мы считаем, уже в самом определении предмета трансцендентальной логики («Должна существовать логика...»), проявляется, на наш взгляд, при разрешении Кантом своих математических антиномий. И здесь ставится "генетический вопрос": "откуда являются у вас эти идеи, решение которых вызывает у вас такие затруднения?" (В510). Оговоримся сразу: мы будем считать, что сами доказательства тезиса и антитезиса корректны в том смысле, как эту корректность понимает Кант. Вспомним, что в "Пролегоменах" Кант неоднократно говорил, что за правильность, логическую совершенность своих доказательств он ручается4: "Как положение, так и противоположение могут быть доказаны одинаково ясными и неопровержимыми доказательствами - за правильность их всех я ручаюсь" (52). Итак, в чем же состоит проблема математических антиномий? "Кажется совершенно ясным, что если один утверждает: мир имеет начало, а другой - мир не имеет начала, а существует вечно, то один из них должен быть прав... ясность аргументации и тут, и там одинакова" (В529). "Под антитетикой я разумею...противоречие между догматическими по виду знаниями...из которых ни одному нельзя отдать предпочтения перед другим" (В448). Итак, внешне с равным логическим правом мы можем доказать, что мир конечен и что он бесконечен. Е.Д. Смирнова пишет: «У Канта...обычная логика не является источником парадоксов, дело в используемых понятиях. В основе [математической антиномии] лежит...пустое понятие и этим объясняется, почему в случае обеих антиномий тезис и антитезис оба ложны (то есть не являются противоречащими друг другу - К.М.)»5. В самом деле, Кант неоднократно подчеркивает, что главная причина антиномии - в неадекватном использовании идей разума (мир как целокупность синтеза всех явлений есть одна из таких идей). Эти понятия «выходят за пределы всякого опыта, в котором, следовательно, никогда не бывает предмета, адекватного трансцендентальной идее...идея, будучи понятием некоторого максимума, никогда не может быть in concreto дана адекватно...мы никогда не можем образно представить это целое, и потому оно остается проблемой без всякого разрешения» (В384, ср. В705). Итак, "космологические идеи... могут предполагать свой предмет и необходимый для его понятия эмпирический синтез как данные [нам]... [они касаются абсолютной всеполноты], которая уже не представляет собой ничего эмпирического, ввиду того, что не может быть дана ни в каком опыте... ответ на трансцендентальный космологический вопрос можно найти только в самой идее... вопрос должен быть разрешен, исходя исключительно из самой идеи: она есть только создание разума, и потому разум не может оправдаться, ссылаясь на неизвестный предмет [В507, ср. В723]...мы должны искать причину [неясности] в самой нашей идее, которая составляет проблему, не допускающую решения, и тем не менее мы упорно настаиваем на том, что ей соответствует действительный предмет. Ясное изложение диалектики, заключающейся в самом нашем понятии, скоро привело бы нас к полной достоверности...[В510]...ваши вопросы вовсе не могут быть необходимыми для объяснения какого-либо встречающегося вам явления и, значит, не могут быть...заданы самим предметом. В самом деле, такой предмет (множество всех возможных явлений как единовременное целое - К.М.) никогда не может встретиться вам, потому что он не может быть дан никаким возможным опытом (который из-за ограничения чувственным условием конечен - К.М.) [В511]...все то, что может быть дано в [восприятиях], собранное в абсолютном целом, вовсе не составляет восприятия. Между тем, именно такое всецелое и следует объяснить в трансцендентальных задачах разума.. .следует.. .остерегаться амфиболии, превращающей вашу идею в мнимое представление об объекте, эмпирически данном и, следовательно, познаваемом согласно законам опыта [В 512]". Если бы такой предмет был объектом познания, то к нему были бы применимы все категории и все логические принципы (если мы отвлекаемся от содержания познания). Эти принципы излагают формальную сторону суждений об объектах. Такой предмет в силу аксиомы созерцания (первое основоположение чистого рассудка) был бы определен по величине, то есть априори был бы либо имеющим начало, либо не имеющим начала (напомним, что «бесконечен» - всего лишь сокращение). Из этих двух контрадикторных предикатов нашему предмету был бы с необходимостью присущ один (в силу закона исключенного третьего, неограниченно действующего как формальный закон познания). Итак, именно параметры, связанные с объектом рассмотрения, являются, по Канту, ключевыми для правильного понимания космологической антитетики и ее логической структуры. "Есть серьезное основание подвергнуть критическому исследованию самый вопрос (каков мир по величине? -К.М.), чтобы посмотреть, не покоится ли он сам на неосновательном предположении и не играет ли он идеей, ложность которой обнаруживается...в ее применении и последствиях этого применения" (В514).
Логико-философский анализ кантовской критики онтологического аргумента
Явную формулировку так называемого онтологического доказательства бытия Бога принято возводить к Ансельму Кентерберийскому (1033-1109). Рассуждение Ансельма можно реконструировать следующим образом: а) Бог есть то, больше чего нельзя помыслить; б) такая реальность мыслима (существует в мышлении); в) если бы такая реальность существовала только в мышлении, но не в действительности, то можно было бы помыслить нечто большее, чем она; следовательно, ее в силу а) нельзя было бы назвать Богом; г) следовательно, Бог существует не только в мышлении, но и в действительности53.
Онтологический аргумент поднимает целый спектр важнейших для философии проблем. Это, например, проблемы связи категорий бытия и познания, статусов существования, границ применения тех или иных логических правил и др. За много веков по поводу онтологического аргумента было сломано немало копий. Одни философы опровергали его, другие, напротив, поддерживали, уточняли и развивали. В истории споров вокруг онтологического аргумента особое место занимает концепция Иммануила Канта. Кант по праву считается выдающимся критиком онтологического доказательства. Это вполне отвечает духу всей его системы. Мы можем иметь какое-либо теоретическое знание только о том, что может быть дано нам в явлении. "Не может быть обнаружено даже малейшее основание для мысли о... самом по себе существующем объекте, вне всякого отношения к законам формы познания"54. Понятие Бога, по Канту, образуется путем незаконного гипостазирования лишь предполагаемой полноты условий предметов мышления (В611). Разум использует трансцендентальный идеал - «понятие всей реальности, вовсе не требуя, чтобы вся эта реальность была дана объективно и сама составляла вещь» (В608). «В этом идеале не содержится утверждения о самом по себе необходимом существовании. Однако посредством трансцендентальной подмены (при которой мы понимаем явления как вещи сами по себе - К.М.) мы неизбежно также представляем себе этот формальный принцип как конститутивный и мыслим это единство, гипостазируя его» (В647).
Кантовская критика онтологического доказательства - очень популярная тема в кантоведении, особенно зарубежном55. Ряд исследований выдержан в сугубо историко-философском ключе. Активно ведется также и теоретико-философский анализ сущности онтологического доказательства. К сожалению, разработка чисто логических вопросов, связанных с кантовскими аргументами против онтологического доказательства, например, осуществление формальной реконструкции кантовского рассуждения современными логическими средствами и проверка его на логическую корректность и обоснованность, проводится в меньшей степени, и здесь до сих пор остается много непроясненных моментов. Безусловно, все аспекты рассмотрения (историко-философский, категориальный, логический анализ) ни в коем случае не исключают, а, напротив, дополняют друг друга. Вообще с темой «Кант и онтологический аргумент» в мировом кантоведении наблюдается чрезвычайно любопытная ситуация, не имеющая себе аналогов среди других тем. Чем больше пишется работ по этому вопросу, чем шире спектр мнений, чем больше привлекается дополнительного материала из современной логики, истории философии, теологии и т.д., тем запутаннее становится вопрос, тем больше затушевывается исходный кантовский замысел и кантовские аргументы. По иронии судьбы дело обстоит сейчас именно так, как предсказывал сам Кант: «Я боюсь, как бы из-за слишком пространного объяснения столь простой идеи не стать непонятным» (ЕВО: 1: 396)!
Мы считаем, что полного, исчерпывающего в техническом отношении и адекватного кантовской идее критики онтологического доказательства анализа данной проблемы до сих пор в мировой литературе нет. На наш взгляд, имеет смысл вернуться к этому старому вопросу и несколько иначе, чем это было ранее в нашем кантоведении, взглянуть на философию Канта в целом и его критику онтологического аргумента в частности. Дело здесь еще и в том, что в отечественных логико-философских кругах стало довольно распространенным мнение, что кантовские аргументы против онтологического аргумента неубедительны с точки зрения современной логики, что сама критика Кантом онтологического доказательства использует «бессознательную софистику» и т.д. Основная мысль у В.А. Бочарова, например, такова. Кант считает, что предикат существования (Е) не есть реальный предикат, то есть что он ничем не расширяет наше знание о вещи, ничего не добавляет к нашему понятию о вещи. Тогда его вроде бы можно свободно включать и исключать из содержания понятия (множества объектов, обладающих признаками соответственно А, В, С и А, В, С, Е, совпадают). А раз можно включить, значит, - по закону силлогистического тождества - и вынести и предицировать, то есть утверждать, что всеблагое, всезнающее, всесовершенное... существующее существо (Бог) существует: Е (іх (А(х)&В(х)&С(х)&Дх)). Кажется, не видно никаких препятствий, чтобы доказать, что объект, понятие о котором составлено (Бог), существует. А если отрицать правомерность введения признака Е в понятие Бога, то надо переходить к свободным логикам, но там предикат существования является реальным, что опять-таки противоречит кантовскому пониманию. Тогда кантовские доводы о несостоятельности онтологического аргумента повисают в воздухе. Мы считаем, что проблема с сущностью предиката существования глубже, чем это кажется на первый взгляд и чем это представлялось в предшествующих исследованиях отечественных логиков по этой теме. Хотя после того, как мы закончим наш анализ, нам не останется ничего другого, как признать, что «понятие это до такой степени просто, что для раскрытия его...надо быть достаточно осмотрительным и не смешивать его с отношениями вещей к своим признакам» (ЕВО: 1:394). Таким образом, мы попытаемся реабилитировать Канта. Узловыми моментами в реконструкции собственно кантовской критики онтологического аргумента должны быть, на наш взгляд, различение Кантом сущности, функций и задач общей (формальной) и трансцендентальной логик, а также кантовская теория модальностей (так называемые «постулаты эмпирического мышления»).
Формально (с точки зрения логики общей) онтологическое доказательство кажется безупречным и неуязвимым. В самом деле, по закону тождества из понятия Бога, составленного без видимых ошибок, извлекается один из предикатов, а именно предикат существования. Но не следует забывать, что общая логика «не может содержать никаких предписаний для способности суждения... она отвлекается от всякого содержания познания» (В 171). Она «не может дать обоснование предметной связи» , она не может придать абсолютную необходимость вещам (см. В621). И что самое главное, общая логика «ожидает, что ей откуда-то со стороны - все равно откуда - будут даны представления, которые она...превращает в понятия аналитическим путем» (В 102). Общая логика применяет свои методы к уже имеющемуся материалу познания, к уже готовым субстратам для возможных высказываний. Она изучает лишь форму вывода из уже данного, но не рефлексирует о происхождении понятий, служащих субстратами логического вывода. Она «вообще не занимается...происхождением познания...в ней речь идет только о форме рассудка, которая может быть сообщена представлениям, каково бы ни было их происхождение» (В80). Следует учесть, что эти представления сами, в свою очередь, могут быть понятиями (это явствует из В93). Дело формальной логики - составлять по правилам суждения из того, что у нее имеется налицо. Она не может проблематизировать содержание своего материала, ибо вообще от этого содержания отвлекается. Формальная логика может извлечь из уже готового представления о Боге один из признаков и, таким образом, составить суждение, претендующее на познание Бога, то есть подводящее представление о Боге под общее понятие, имеющее силу для многих представлений, в данном случае - под понятие существования. Но «наши представления должны быть даны раньше всякого анализа их, и ни одно понятие не может по содержанию возникнуть аналитически» (В 103). Предикация существования Богу по закону тождества в онтологическом доказательстве существенно зависит от наделения Бога (понятия Бога) признаком существования в числе прочих. Если существование принадлежит сущности Бога, то есть является характеристическим признаком, конституирующим понятие Бога и отделяющим его от других понятий, то Бог, конечно, существует. Вот здесь мы и наталкиваемся на принципиальное затруднение. Суждение «Бог существует» не является в онтологическом доказательстве, говоря языком современной логики, выведенным из пустого множества допущений. Оно зависит от принципов образования понятия «Бог». Это понятие явно неэмпирическое. Итак, необходим детальный анализ происхождения содержания понятия Бога. Отметим, что если можно аналитическим путем (то есть с необходимостью) доказать, что некий признак Р входит в содержание понятия Бога, то одной лишь формальной логики действительно будет достаточно, чтобы доказать суждение «Бог есть Р». Другое дело, как будет соотноситься с реальностью это доказанное, следовательно, истинное положение. Подробный анализ этого у нас впереди.
