Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Триада в тувинской художественной словесности как мировоззренческая основа становления трехстишного жанра тувинской поэзии
1.1. Триада в религиозно-философской системе 18
1.2. Тройственные образы в тувинской мифологии и устно-поэтическом творчестве 33
1.3. Символика числа три в тувинской художественной традиции 49
Глава II. Ожук дажы - поэтическая триада тувинской литературы
2.1. Особенности развития и современное состояние тувинской поэзии 57
2.2. Художественно-эстетическая природа и поэтика жанра ожук дажы 71
2.3. Сложная форма ожук дажы 88
2.4. Идейно-тематическое разнообразие ожук дажы 93
Глава III. Трехстишные формы тюрко-монгольской поэтической традиции и мировой поэзии
3.1. Загадки-триады - трехстишная форма тюрко-монгольской устно-поэтической традиции 108
3.2. Древнетюркские трехстишия 116
3.3. Ожук-дажы и трехстишия мировой поэзии 128
Заключение 134
Список использованной литературы 138
Примечания 149
Приложения
- Триада в религиозно-философской системе
- Тройственные образы в тувинской мифологии и устно-поэтическом творчестве
- Особенности развития и современное состояние тувинской поэзии
- Загадки-триады - трехстишная форма тюрко-монгольской устно-поэтической традиции
Введение к работе
Литература, как развивающаяся система, является важной частью художественного процесса, имеющего глубокую внутреннюю связь с многовековой традиционной культурой народа, его историей, мировоззрением и «формирующегося путем взаимодействия внешних (социальных) и внутренних (художественные традиции и художественный мыслительный материал) факторов» [105, с. 6]. Поэтому изучение литературных явлений в контексте национальной культуры и, в частности, художественной словесности, стало особенно актуальным в связи с процессом возрождения национальных традиций в искусстве и литературе в постсоветское время.
В последние десятилетия в тувинской поэзии наметилась тенденция к жанровому обогащению, основанная на традиционной художественной культуре. Характерным свойством новаторских поисков является в данном случае оригинальность поэтического стиля. (Слово «оригинальность» здесь употребляется в прямом значении: «origin» от лат. исток, начало, т.е. оригинально то, что имеет свои корни). Именно в данном ключе тувинские поэты в поисках новых жанров и форм, которые адекватно выражали бы национально-поэтическое мироощущение и мировидение, обращаются к своим корням, истокам. В процессе жанровых исканий углубленное изучение и ориентация на художественный опыт прошлого привело тувинских поэтов к созданию трехстишной поэтической жанровой формы, за которой закрепилось название ожук дажы «камни очага».
Ожук дажы сформировался как самостоятельный поэтический жанр в 80-х годах XX в., опираясь на древние традиции трехстишной формы, которая имела место и в тувинской словесности, и в древнетюркской поэзии.
Ввиду того, что данный поэтический жанр основан на тройственности структуры, лейтмотивом исследования является проблема триады (троичности, тройственности, триединства), которая имеет широкое распространение в общекультурной традиции и формах общественного сознания: мифологии, религии, философии. Также рассматривается числовая символика, в частности, символика числа три в тувинской фольклорно-литературной традиции.
Актуальность исследования. С 50-х годов XX в. создавалась цельная картина становления и развития тувинской литературы, ее связи с устно-поэтическим наследием такими исследователями тувинского фольклора и литературы, как А.К. Калзан, СБ. Пюрбю, Ю.Ш. Кюнзегеш, O.K. Саган-оол, М.Б. Кении-Лопсан, Д.С. Куулар, М.А. Хадаханэ, М.П. Татаринцева, З.Б. Самдан, С.С. Комбу, У.А. Донгак и другие. Перед современным литературоведением стоят вопросы, связанные с выявлением основных тенденций развития национальной поэзии постсоветского периода. Это обстоятельство диктует необходимость детального изучения эстетических явлений, зафиксированных в литературном процессе последних десятилетий. Тувинская поэзия - одно из звеньев литературного процесса -неразрывно связана с древней культурой и менталитетом тувинцев, которые выражены в мифологии, фольклоре, религии, эстетике. Данная историко-генетическая связь не в полной мере оценена в литературоведческих работах. Мы попытались проследить эту связь на примере жанра ожук дажы - новаторства и в то же время возрождения древних традиций в тувинской лирической поэзии.
Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы: исследование трехстишного поэтического жанра тувинской литературы ожук дажы, рассмотрение культурной основы данного явления - триединства в тувинской художественной словесности и тюрко-монгольской поэтической традиции.
Исходя из поставленной цели, в настоящем исследовании мы предпринимаем попытку решить следующие задачи:
рассмотреть проблему триады, как мировоззренческую основу жанра, в философском аспекте, религиозно-мифологической картине мира, в том числе, тувинском шаманизме; выявить значение тройственных образов в мифологии, устно-поэтическом творчестве и традиционном мировоззрении тувинцев;
определить форму и содержание, поэтическую и эстетическую природу жанра ожук дажы «камни очага»; изучить пути развития и совершенствования данного поэтического жанра, в частности, сложную форму улуг ожук дажы, также идейно-тематическое разнообразие и оригинальность тувинских трехстиший;
выявить другие трехстишные формы в тюрко-монгольской поэтической традиции и мировой поэзии. Научная новизна исследования заключается в том, что данная работа является первой попыткой изучения национального поэтического жанра тувинской литературы ожук дажы. В литературоведении Тувы впервые предпринимается попытка рассмотрения процесса новаторства в поэзии на стыке фольклора, древней письменной литературы, мифологии и религии -мировоззренческих основ развития художественной культуры, поднимается вопрос о тесном взаимодействии художественной словесности и мировоззрения. Тувинские загадки-триады и миниатюры эпитафийной лирики древних тюрков впервые изучены как звенья в цепи эволюции трехстишной формы в тувинской традиции.
Теоретико-методологическая база. В написании диссертации общетеоретической и методологической базой послужили фундаментальные труды таких ученых, как А.Н. Веселовский, М.М.
Бахтин, В.М. Жирмунский, Ю.Л. Тынянов, Г.Н. Поспелов, Л.В. Чернец, В.Н. Топоров, Ю.Б. Борев, Н.Л. Жуковская, Л.П. Потапов, М. Элиаде; исследователей национальных литератур - Г.Б. Хусаинова, Р.Н. Баимова, Р.Т. Бикбаева, С.Ш. Чагдурова, Н.Н. Тобурокова, С.Ж. Балданова, А.Л. Кошелевой и других. При исследовании тюркского стиха и древнетюркских трехстиший были использованы труды СЕ. Малова, И.А. Батманова, И.В. Стеблевой, А.Ч. Кунаа, З.Б. Арагачи (Чадамба), Д.А. Монгуша. Изучение зарождения и становления тувинской художественной литературы, ее фольклорных и письменных истоков связано с исследованиями А.К. Калзана, М.Б. Кенин-Лопсана, Д.С Куулара, М.А. Хадаханэ, З.Б. Самдан, СМ. Орус-оол, З.К. Кыргыс.
Основными методами исследования являются: историко-генетический, семантический и сравнительно-сопоставительный, которые использованы в анализе явлений тройственной структуры в тувинской словесности.
Источниками и материалами исследования послужили трехстишные стихотворения современных тувинских поэтов; произведения устно-поэтического творчества тувинцев и материалы по шаманизму, хранящиеся в Рукописном фонде Тувинского института гуманитарных исследований (далее в тексте: РФ ТИГИ); эпитафийная лирика древних тюрков, опубликованная в трудах СЕ. Малова и трех изданиях «Памятники древнетюркской письменности Тувы».
Научно-практическая значимость исследования: специально анализируемая и вводимая в научный оборот поэтический жанр ожук дажы является новым материалом для дальнейшего исследования тувинской поэзии. Основные положения и выводы работы могут быть использованы в научных исследованиях литератур народов России, на занятиях спецкурсов по изучению проблем развития современной
тувинской литературы, ее истоков и мировоззренческих основ, также в создании истории тувинской литературы. Положения, выносимые на защиту:
Феномен триединства - один из основополагающих элементов религиозно-мифологических представлений и традиционного мировоззрения - ярко выражен в тувинской художественной словесности и современной поэзии в виде жанра ожук дажы.
Поэтическая триада тувинской литературы является наглядным свидетельством укорененности тройственной структуры в сознании тувинцев и ее динамического воздействия на современный литературный процесс.
Загадки-триады, енисейские древнетюркские трехстишия и ожук дажы имеют как общие, так и специфические художественно-эстетические признаки.
Жанровое обогащение тувинской поэзии является показателем непрерывной эволюции художественного процесса.
Степень изученности темы
Тувинскую поэзию начали исследовать с конца 30-х годов XX века. Первым теоретическим исследованием тувинской литературы и фольклора считается работа писателя СБ. Пюрбю «Аныяк чогаалчыларга дуза» («В помощь молодым писателям», 1939 г.), в которой рассматриваются проблемы становления тувинской литературы, ее роль в развитии общественного сознания, теоретические вопросы о фольклоре, драме и лирике в связи с первым опытом развития тувинской литературы.
В 1945 году - в год основания Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории (ТНИИЯЛИ, ныне ТИГИ) - был создан сектор фольклора и литературы, где заложен фундамент тувинского литературоведения и фольклористики такими учеными, как А.К. Калзан, Д.С. Куулар, М.А. Хадаханэ, и писателями Республики Тыва С.А. Сарыг-
оолом, Ю.Ш. Кюнзегешем, Л.Б. Чадамба, O.K. Саган-оолом, М.Б. Кенин-Лопсаном, СБ. Пюрбю.
Главным направлением работы сектора было собирание, систематизация, исследование и публикация произведений богатейшего фольклора тувинцев. Вышло в свет свыше 40 сборников разных жанров тувинского фольклора: сказок, героического эпоса, песен и обрядовой поэзии, пословиц и поговорок, загадок, благопожеланий, мифов и легенд.
Решением одной из главнейших задач сектора - написания истории тувинской литературы - стали три выпуска очерков по истории тувинской литературы (1953, 1964, 1975 гг.) и сборник литературоведческих статей «О литературе» на тувинском языке (1955 г.). В процессе этой работы собрано много ценных фактических материалов о становлении тувинской литературы, составлена летопись литературной жизни Тувинской АССР (ныне Республики Тыва).
За эти годы сотрудниками сектора изданы более 10 монографий и сборников статей по исследованию тувинской литературы, в том числе «Тувинская проза» М.А. Хадаханэ (1968), «Тувинская поэзия» Д.С. Куулара (1970), «Жизнь и литература» А.К. Калзана (1980, на тув. яз.), «Развитие литературно-критической мысли в Туве» М.П. Татаринцевой (1983), «От фольклора к литературе» З.Б. Самдан (1987), «История и современность: сборник трудов по фольклору и литературе» Д.С. Куулара (1982, 2002, на тув. и русс), «Приметы роста. Литературно-критические статьи» А.К. Калзана (1991, на тув. яз.), «Лики тувинской словесности» в 3 частях З.Б. Самдан (2001) и другие.
Теория тувинского стихосложения была предметом исследования с 50-х годов XX в., начиная с дипломной работы студента Ленинградского госуниверситета А.С. Тогуй-оола «Опыт исследования тувинского стихосложения», напечатанной в Ученых записках ТНИИЯЛИ (Кызыл, 1953). Тувинское стихосложение также нашло свое отражение в статьях
тувинских поэтов: СБ. Пюрбю, Б.Д. Ховенмея, С.С. Сюрюн-оола, А.А. Даржая и других. Современное исследование тувинского стихосложения осуществлено У.А. Донгак [37].
Жанровые разновидности тувинской поэзии 1970-90-х годов проанализированы в диссертации С.С. Комбу «Современная тувинская поэзия: система жанров». Автором дана углубленная характеристика таких жанров и форм тувинской поэзии, как четверостишие, верлибр, сонет, венок сонетов, хокку, монолог, диалог, репортаж, элегия, стихотворение в прозе, поэма, баллада. На наш взгляд, не все из перечисленных жанровых образований являются установившимися в тувинской поэзии. С.С. Комбу в заключение работы подчеркивает: «Естественная эволюция тувинской поэзии привела ее к созданию разветвленной и достаточно развитой жанровой системы. Этот процесс - процесс формирования жанрового многообразия - наиболее интенсивно протекал в 70—90-е годы нашего столетия» [61, с. 10-26].
Известно, что тувинская поэзия зародилась на базисной основе своей национальной традиции и со времени становления (30-е годы XX века) испытывает позитивное влияние художественной литературы других народов - русской и советской литературы и через нее - мировой. В результате изучения, осмысления и заимствования, а также внутреннего совершенствования, тувинская поэзия освоила и обогатилась такими лирическими и эпическими жанрами мировой поэзии, как сонет, элегия, баллада, басня, газель, рубай, верлибр, стихотворение в прозе, поэма.
Говоря о движении поэзии, Р.Т. Бикбаев отмечает: «Внешние влияния могут вызвать отдельные изменения, породить определенные тенденции, воздействовать на общую картину явления. Но какими бы сильными они ни были, основа развития - в самой сущности национальной литературы, в ее потенциале, в накопленных ею богатствах, традициях. Отношение к традициям других литератур, принципы ориентации на духовные
сокровищницы мира определяются национальным своеобразием поэзии» [17, с. 103]. Данный тезис может быть отнесен и к тувинской поэзии.
В 80-90-х годах прошлого столетия в тувинской поэзии произошел активный творческий поиск новых форм и жанров. В истории тувинской литературы не было такого разнообразия поэтических экспериментов по использованию новых форм и конструкций, как в эти перестроечные годы. Это такие формы, как «Хвнелер» («завязи») К. Кудажы, «Арбаннар» («десятидворки» - децимы) и «Сайзанактаан шулуктер» - стихотворения в виде тувинской детской традиционной игры «сайзанак» А. Даржая; «Хээлер» («узоры») А. Уержаа, «Бузундулар» («осколки») Э. Мижита, «Ожук дажы» Ю. Кюнзегеша, «Илиглер», «С&емнер», «Карыштар» (традиционные меры длины) В. Серен-оола. Не все из этих поэтических форм стали жанрами поэзии, они характерны для творчества отдельных поэтов.
Отметим, что именно элементы традиционной художественной и материальной культуры тувинцев послужили основой вышеназванных творческих поисков национально-художественных форм.
Р.Н. Баимов, исследуя принцип историзма в литературе, заключает, что «...любая литература должна иметь что-то свое, национальное, устоявшееся. Именно поэтому она проходит, если так можно выразиться, стадию внутринационального взаимодействия, выражающуюся в усиленном накоплении, переосмыслении всего имеющегося национального эстетического опыта, в развитии литературных традиций, возможностей родного языка. Ибо национальный литературный язык, специфическое образно-поэтическое мышление, самобытное творческое мастерство, словом, эстетический опыт национального искусства, невозможно ввести извне, как материальные блага» [11, с. 105].
Оригинальная лаконичная трехстишная форма современной тувинской поэзии, имевшая место в литературном процессе с 70-х годов, ранее не
была предметом научного исследования. Первая статья об этой поэтической форме, которая утвердилась как жанр тувинской поэзии в 80-х годах, появилась в альманахе «Улуг-Хем» (Л. Мижит. Ожук даштары // Улуг-Хем, №4, 1992 г.).
Следует отметить, что в поэзии народов Сибири (хакасской, алтайской, бурятской, якутской поэзии) стихотворения в трехстишной форме встречаются редко, они не обособлены в отдельный жанр. Своей формальной и идейно-содержательной стороной ожук дажы близок к японскому хокку, но своим генезисом и художественно-эстетическими качествами отличается от него.
Становление ожук дажы, как жанра, произошло, спустя более чем полвека развития тувинской письменной поэзии. Ввиду того что устоявшиеся жанры и формы тувинской поэзии, кроме традиционной, были заимствованными, до этого не было оригинальных названий жанров на тувинском языке (сонет, баллада и т.д.) или же были переведены на тувинский язык (например, верлибр - хостуг шулук (свободный стих). Таким образом, ожук дажы является первым национальным жанром тувинской поэзии.
На наш взгляд, создание такого рода национально-поэтических форм является, возможно, даже подсознательным, стремлением поэтов сохранить в современном сознании устойчивые образы и символы традиционной народной культуры. В данном случае три строки ожук дажы ассоциируются с тремя камнями очага. Конечно, данная поэтическая форма легко воспринимаема и до конца понятна именно носителю той культуры, на почве которой она возникла, так как «возникновение новых направлений искусства происходит в первую очередь на основе художественно-мыслительных предпосылок (=художественных традиций), изменяющихся под воздействием новых исторических реалий и под влиянием науки, философии, религии и других материальных и духовных
факторов. Жизнь предъявляет искусству определенные требования. Однако сами по себе ни новая историческая реальность, ни ее требования ничего не могут создать в художественной культуре, ибо здесь новые явления творятся только на собственно художественной основе» [105, с.7].
Три камня очага - символ традиционного образа жизни и культуры
кочевника, образ мироздания в виде триединства. Очаг у тувинцев, как и у
других тюрко-монгольских народов, является почетным, священным,
жертвенным местом. Как пишут авторы фундаментального труда
«Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири» Э.Л. Львова, A.M.
Сагалаев и др., «огонь очага является одним из аналогов центра мира,
наделенного созидательными функциями. Овеществленным,
мультиплицированным символом этого мифологического объекта был, вероятно, каждый из камней очага, сопоставимый с космической пуповиной - источником жизни. Их устойчивость воплощала незыблемую вечность космического и социального устройства» [112, с. 138]. У тувинцев все еще живо представление о добром духе-хозяине очага - покровителе семьи. Очаг, точнее, огонь, в традиционном сознании остается объектом, связующим человека с Небом и Землей.
Три камня, служившие вместо треножника, вызывали чувство устойчивости, крепости и покоя у кочевников-скотоводов. Известно, что древние тюрки тоже использовали очаг из трех камней, безусловно, придававших огромную внутреннюю, духовную силу древним воинам, которые, глядя на очаг, под синим небом, чувствовали свое единство с Природой, Родиной, народом. На наш взгляд, эта поэтическая форма соответствует природе и духу кочевников Центральной Азии.
Таким образом, в тувинской лирической поэзии последних лет наблюдается процесс новаторства на основе традиционной тувинской культуры, что является фактором жанрового развития тувинской поэзии и изменения общих тенденций развития тувинской литературы.
Если проследить в историческом плане путь развития трехстишной формы, то становится ясно, что ожук дажы имеет свои древние корни -это не только произведения устно-поэтического творчества, в частности, загадки-триады, но и письменные истоки (условные, т.к. они широко стали известны лишь в 90-х годах XX в.) - трехстишные древнетюркские рунические надписи, оставленные нашими предками на каменных стелах. У малых жанров устно-поэтического творчества - тувинских пословиц и загадок-триад - ожук дажы позаимствовал их стилистические особенности: афористичность и лаконичность образов, разнообразие изобразительно-выразительных средств и т.д. Данное явление подтверждается словами Р.Н. Баимова: «Национальная форма, как и содержание, явление живое, развивающееся. Она трансформируется, обогащается в процессе взаимодействия литератур, что не противоречит верности лучшим национальным традициям» [11, с. 102].
На наш взгляд, поэтический жанр ожук дажы не стилизация под фольклор или под форму орхоно-енисейских эпитафий, а одно из звеньев эволюции трехстишной формы в тувинской художественной традиции. А традиция, как отмечает Ю.Б. Борев, - «это память художественной культуры, ...самое яркое новаторство опирается на традицию, и самая новаторская культура требует бережного отношения к художественному наследию» [19, с. 345].
Исходя из вышеизложенного, можно предположить, что трехстишный поэтический жанр ожук дажы выкристаллизовался из глубины традиционного мировоззрения и культуры. А жанровое обогащение тувинской поэзии в последние десятилетия, на наш взгляд, есть факт непрерывной эволюции литературно-художественного процесса как сложной динамической системы.
Известно, что литература любого народа развивается благодаря многовековым духовно-культурным достижениям, которые являются
фундаментом художественного процесса. Понимая, что исследование тувинской культуры не будет полным и достаточно глубоким, если ее рассматривать изолированно, без учета основных граней общечеловеческой культуры, мы предприняли попытку рассмотреть наиболее общие явления, характеризующиеся троичной структурой.
Нужно отметить, что триединство, триада [греч. trias (triados)] как единство трех лиц, понятий, явлений и как категория тройственности движения бытия и мышления [118, с. 695], занимает особое место в общечеловеческом мировоззренческом комплексе: мифологии, религии, философии. Феномен триады имеет ритуальное, символическое значение в материальной и духовной культуре народов мира, являясь предметом теоретического исследования в этнографии, литературе и фольклоре. Известно, что число три - одно из распространенных чисел в мифолого-религиозном сознании. Оно также является «идеальной моделью любого динамического процесса» (Топоров В.Н.) [111, с. 79], любой системы (общества, индивидуума, культуры, направления, теории и т.д.), состоящего из трех стадий - возникновения, расцвета и гибели.
Как известно, «...ядром любого мировоззрения является модель мира, отражающая прежде всего пространственно-временные координаты бытия» [112, с.195]. Тувинское мировоззрение базируется на следующих основных космологических концепциях: триадичная модель мироздания: Верхний мир - Средний мир - Нижний мир (пространственная структура), прошлое - настоящее - будущее (временная структура) и центральная вертикальная ось мира, соединяющая три космические зоны.
В традиционной тувинской материальной культуре, культуре
кочевников, единой пространственно-предметной системой,
символизирующей трехмерную модель мира, является опорный шест багана и очаг ожук - центральный атрибут традиционного жилища, сакральное, связанное с религиозным культом место в центре юрты. Очаг
символизирует связь трех уровней Вселенной, находясь у основания опорного шеста, который ассоциируется с Осью Мира или Мировым Столпом, соединяющим три космические зоны.
Особенно широко триада, как метод философского конструирования, разрабатывалась в античности. Например, платонизмом (нус - псюхе -космос; единое - ум - душа; предел - беспредельное - число); неоплатонизмом (Единое - ум - душа) и немецкой классической философией. В частности, у Гегеля триада рассматривается как идеальная схема диалектического развития: тезис - антитезис - синтез [118, с. 498].
Идея триединства воплощена во многих религиозных системах. Назовем великие триады мировой религиозной мысли: индуистская триада Тримурти: Брахма, Шива, Вишну (бог-создатель, бог-разрушитель, бог-хранитель); «три сокровища» буддизма: Будда, Дхарма, Санхга; Святая Троица христианства: Бог-отец, Бог-сын, Святой Дух [76, с.527].
Триада является универсальным понятием во многих мифологических системах народов мира.
В религиозно-мифологическом мировоззрении народов Центральной Азии тройственные образы играют особую роль. Например, в мифах, сказках, легендах явственно проступает идея трехуровневое мира: верхний, средний и нижний миры. Число три является универсальным в сказках, эпосе, благопожеланиях, шаманских алгышах (текстах шаманского обряда) и т.д.
Один из осевых феноменов тувинской духовной культуры, древняя религия тюрко-монгольских народов - шаманизм - также связан с триадой. Это сложное явление происходит благодаря архаической символике тройственной структуры Вселенной, т.е. связи шаманов с двумя другими из трех космических зон - Верхним или Нижним миром. В работе также рассматривается понятие «душа» как триединство, имеющее место в традиционном тувинском мировоззрении.
А почему триединство является основополагающим принципом символики мироздания, отраженном в фольклоре и литературе, религии и традиционной культуре? Ясно, что ответ на этот вопрос не так уж прост, так как он глубоко укоренен в традиции. Нужно отметить, что тройственное число в архаичном сознании является носителем священных, глубинных смыслов мира. На наш взгляд, постольку, поскольку триединство непосредственно связано с архаичным мировоззрением и религией, оно является основой древних знаний о Вселенной, Времени, и месте человека во Вселенной.
Таким образом, тувинская поэзия, являясь одним из звеньев художественного процесса, несет в себе отпечатки древней культуры и мировоззрения народа, которые выражены в мифологии, религии, фольклоре, эстетике. Как говорится, «Нет ничего нового под солнцем» или «Новое есть хорошо забытое старое», поэтическую форму ожук дажы трудно считать зародившейся в 80-х годах, а нужно говорить, на наш взгляд, о воссоздании древней трехстишной формы, которая имела место и в мифолого-религиозном сознании, и в устно-поэтическом творчестве, и в письменных памятниках.
Апробация работы. Рукопись диссертации обсуждалась на расширенном заседании сектора литературы Тувинского института гуманитарных исследований и на заседании кафедры башкирской литературы и фольклора Башкирского государственного университета. Основные положения работы апробированы на международных и всероссийских научных конференциях: «Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур», Новосибирск, 1995; «Тюркский мир Сибири», Кызыл, 1997; «Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии», Улан-Удэ, 2000; научном симпозиуме, посвященном 280-летию открытия древнетюркских памятников, Абакан, 2001; «Урал-Батыр и мифология», Уфа, 2003; «Письменное наследие
тюрков», Кызыл, 2003 г.; «Методологические проблемы изучения истории литератур народов Сибири», Кызыл, 2005 г. и опубликованы в научных сборниках.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения.
Триада в религиозно-философской системе
Рассмотрение проблемы триединства с философского и религиозно-мифологического аспектов даст нам возможность понять место триады в общечеловеческом мировоззренческом комплексе. Тувинская мифология и религия в данной работе выступают как мировоззренческая основа формирования оригинальной триады тувинской поэзии ожук дажы. Триада (греч. triados - тройной, тройственный, trias -троичность) -философский термин, означающий единство трех явлений, понятий, ступеней развития и т.д. По определению религиозного философа П.А. Флоренского, «триада свойственна всему тому, что обладает относительной самозаключенностью, - присуща заключенным в себе видам бытия. Положительно, число три являет себя всюду, как основная категория жизни и мышления» [119, с. 22]. Триада в древних источниках мировой философской мысли выступает как один из основных принципов тройственной организации миропорядка, что говорит о триаде как о глубинном пласте человеческой истории. Так, например, в Упанишадах (IX-VI вв. до н.э.) есть такие строки: «АУМ! Это звук - всё это. Вот его разъяснение: прошедшее, настоящее, будущее - все это и есть звук АУМ. И то прочее, что за пределами трех времен, - тоже звук АУМ. Ибо все это - Брахман. Этот Атман - Брахман (Мандукья 1-2). Поистине имя этого Брахмана - сатиям - [действительное]. Поистине это три слога: са-ти-ям. Са - это бессмертное, ти - это смертное, ям соединяет оба... (Чханд. VIII. 3. 4-5)» [6, с. 83]. В китайской философии великий Лао-цзы (VI-V вв. до н.э.) говорил о первозданном триединстве, который в космогонических текстах выражается через числовую символику: «Дао рождает единое. Единое рождает два, два рождают три. Три рождает все сущее. Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют гармонию (гл. 42). Человек следует земле. Земля следует небу. Небо следует Дао, а Дао следует естественности (гл. 25)» [6, с. 183]. Как говорил Пифагор (ок. 580-500 до н.э.), целое (ТО ШШ) и все «вещи» (ТА nANTA) определены тремя: начало, середина, конец; они содержат число целого, и при этом - троицу. Плоскость соответствует тройке. Она является основой трехмерного пространства - длины, ширины и высоты.
Триада - «воздушный, небесный знак». Триада - священное число Гермеса Трисмегиста (Триждывеличайшего) и божественного слова (ЛОГОС) [87]. В «Филебе» Платона (427-347 до н.э.) дана схема мироздания, представленная умом-демиургом и мировой душой. Более отчетливо тройственный принцип проявился в триаде его категорий: «Предел -беспредельное - число», где число - средний член между двумя противоположностями [118, с.695]. Рассматривая пифагорейские противоположности предела и беспредельного, Платон устанавливает их диалектическое единство, подчиняя их категории соединения: «Разве не из этого, т.е. не из смешения беспредельного и заключающего в себя предел, состоят времена года и все, что у нас есть прекрасного» [88, с.266]. Основной схемой диалектики основателя неоплатонизма Плотина (205 - 270 гг.) является мистическая триада «ипостасей»: Единое, Ум и Душа. Рассуждения Плотина служили спекулятивному установлению неразрывной связи этих трех «ипостасей». На эту триаду опирается вся его философия, построенная посредством сложной системы философских категорий [49, с. 231].
Впервые в истории классической немецкой диалектики Гегель (1770-1831) создал историю развития противоречия, а затем и его разрешения в синтезе.
В философии Гегеля триада является идеальной схемой диалектического развития, т.е. всякий процесс развития состоит из трех ступеней (трех сторон или моментов): тезис, антитезис и синтез. (Тезис -положение, антитезис - противоположение, отрицание; синтез - единство противоположностей, отрицание отрицания). «Гегель пользуется ими в редких случаях и отдает предпочтение более сложному языку. Первый момент назван Гегелем «абстрактной, или рассудочной, стороной»; второй определен как «диалектическая (в узком смысле), или негативно разумная, сторона»; третий обозначен как «спекулятивная, или позитивно разумная, сторона» [35, с. 70].
Закон отрицания отрицания - один из всеобщих законов диалектики. Он действует у Гегеля всюду. Одним из наиболее устойчивых всеобщих результатов действия этого закона оказывается принцип триады при определенном понимании последней [52, с. 250]. Как объясняет Г.Д. Гачев, «Гегель свою «триаду» - главный инструментарий в каждом построении -поясняет так: зерно = тезис; стебель = антитезис, первое отрицание; колос = синтезис, отрицание отрицания: то же зерно, но «сам-сто». Зерно, прекрасно круглое само по себе, будучи посеяно, гниет, становится безобразным, вытягивается - умирает, но дает жизнь Стеблю. Потом Стебель, дав жизнь Колосу, становится не нужен, «снимается» в Колосе, содержится в нем «в снятом виде». Но Колос - есть то же Зерно - на высшей стадии развития. Имея эту последовательность образов-идей в уме на заднем плане, легко станешь понимать все изощренные построения и объяснения Гегелем явлений и процессов и в природе, обществе, истории, сознании, искусстве и т.д.» [29, с. 41].
Тезисами и антитезисами триад могут быть не только категории и понятия, но и суждения и даже целые научные теории, а, кроме того, «стороны» объекта или же начальное и последующее его состояния, и это вносит в содержание и форму триадических ритмов огромное разнообразие [52, с. 250]. Абсолютное начало «Логики» образуется первой триадой, состоящей из бытия, небытия и становления [35, с.89]. Не вдаваясь в подробности «Логики», обозначим основные триады гегелевской философии: Философия = логика - философия Природы - философия Духа. Диалектическое движение = тезис - антитезис - синтез. Феноменология духа = Дух - Религия - Абсолютное знание. Философия духа = субъективный Дух - объективный Дух -абсолютный Дух; Логика = бытие - сущность - понятие : Бытие = качество - количество - мера; Сущность = сущность - явление - действительность; Понятие = субъективность - объективность - идея. Абсолютный Дух = искусство - религия - философия [35, с.87-107].
Тройственные образы в тувинской мифологии и устно-поэтическом творчестве
Приступая непосредственно к рассмотрению тройственных образов и символов в тувинской художественной словесности, подчеркнем, что в оформлении поэтических образов и мотивов в тувинской литературе, а также жанра ожук дажы определенную базисную роль сыграла тройственность структуры мироздания, выраженная в тувинской мифологии и фольклоре.
Н.Л. Жуковская подразделяет монгольскую мифологию на три вида: дошаманская, шаманская и постшаманская мифология [45, с.93]. Тувинская мифология, на наш взгляд, может классифицироваться как обыденная (по А.Н. Алексееву), шаманская и буддийская. Это объясняется тем, что в тувинской культуре шаманизм и буддизм синкретично сосуществуют. Шаманская мифология тувинцев широко представлена в исследованиях известного этнографа М.Б. Кении-Лопсана. А материал по буддийской мифологии, хранящийся в Рукописном фонде ТИПІ, к сожалению, недостаточно изучен.
Мифология, как символическая система, моделирующая окружающий мир (теория Э. Кассирера), выступает в представлении тувинцев мифологической картиной мира, имеющей вертикальную трехмерную структуру. Эта модель мира свойственна религиозно-мифологическому сознанию не только тувинцев, но и многих других народов Азии. В тувинской мифологии данная трихотомическая структура Вселенной представлена таким образом: 1) верхний мир - Устуу оран (Курбусту ораны - мир Курбусту, Бурган ораны - Божий мир); 2) средний мир - Ортаа оран(Сарыг Ортемчей- Желтая Вселенная, Чырык Ортемчей- Светлая Вселенная); 3) нижний мир - Алдыы оран (Карангы Ортемчей - Темная Вселенная, тамы- бездна).
Верхний и Нижний миры называют Мвнге Ортемчей (Вечная Вселенная), потому что это миры, где люди будут жить после смерти. А так как человек в нашем мире не вечен, его называют мегечи Сарыг Ортемчей(обманчивая Желтая Вселенная) [РФ, т.270, д.2027].
Мифологическое представление тувинцев о трех мирах рассматривается в работах современных этнографов и фольклористов: Н.Л. Жуковской, В.П. Дьяконовой, Э.Л. Львовой, И.В. Октябрьской, A.M. Сагалаева, М.С. Усмановой, Л.В. Гребнева, М.Б. Кенин-Лопсана, З.Б. Самдан, СМ. Орус-оол и других. Проиллюстрируем несколькими примерами триадичную модель мира, которая отражена в тувинской мифологии. В мифе «Уш мыйгак болгаш Тарбаган-Маадыр» (Три маралухи (созвездие Орион) и Тарбаган-Маадыр) [РФ ТИГИ, т. 120, д.496] трехуровневость мира представлена таким образом: 1. Мир Среднего Шамбалыга (этимология не выяснена, не путать с Шамбалой), где Плеяды лежали на земле и жили животные (корова и лошадь); 2. Небо, куда устремились Плеяды в виде трех маралух и трех псов; 3. Нижний мир, куда попал стрелок Тарбаган-Маадыр, превратившись в сурка после неудачной стрельбы в трех маралух на небе. Таким образом, в данном мифе выделяются три мира: Небо, Средний мир и Нижний мир.
В аналогичном по сюжету мифе « Уш мыйгак болгаш Оскус-оол» (Три маралухи и Оскюс-оол) [РФ ТИГИ, т. 120, д.496], где охотник гонится за тремя маралухами, интересен тот факт, как Оскюс-оол без препятствий переходит из одного мира в другой - из Среднего в Верхний. И там все персонажи становятся звездами: три маралухи, три пса, Оскюс-оол с конем.
А в первом мифе стрелок Тарбаган-Маадыр попадает в Нижний мир. Это говорит о том, что в мифологическом представлении три уровня мироздания связаны между собой.
Представление о трех мирах выражено также в тувинских мифах «Моортай-Даргат (Кузнец Моортай) [РФ ТИГИ, т.280, д.2079], «Алдыы оранга четен уруг» (Девочка, побывавшая в Нижнем мире) [РФ ТИГИ, т.274, д.2045], «Ycryy оранга четен кадарчы уруг» (Пастушка, побывавшая в Верхнем мире) [РФ ТИГИ, т.274, д.2045], эти два мифа относятся к шаманским мифам; «Эгнун тывылганынын дугайында» (О происхождении юрты) [РФ ТИГИ, т.239, д.977], «Сагаан-Дарийги» (Белая Тара) [РФ ТИГИ, т.266, д. 1097] - миф, главный герой которого -богиня буддийского пантеона.
В первом мифе {«Моортай-Даргат) рассказывается об искусном кузнеце, который якобы сошел с Верхнего мира. Его изделия из золота и серебра отличались божественной красотой. Материал для своих изделий в виде металлических шариков он собирал в тех местах, о которых знал только он. Когда он стал знаменит и весть о нем распространилась по всей земле, его снова забрали в Верхний мир... Средь ясного неба грянул гром, вспыхнула молния, и сидевший в своей юрте кузнец исчез без следа. Это, возможно, мифологическое воззрение о том, что Верхний мир отправлял своих представителей в Средний мир с какой-то целью и что между мирами существовала определенная связь.
В мифе «Девочка, побывавшая в Нижнем мире» рассказывается о девочке, которая, сидя верхом на высохшем черепе лошади, попала в Нижний мир. Нужно отметить, что здесь переход в Нижний мир происходит через определенную субстанцию - Чер аксы ("«пасть земли», «дверь земли»). Также интересно действие черепа, выступающего как магическое транспортное средство, подобное шаманскому бубну. Далее описывается восприятие девочкой обитателей Нижнего мира разнообразных страшных аза-бук (чертей) и ее переживания и страх, что она больше не вернется на землю. Интересно при этом выражение: «Вряд ли можно вырваться на землю из этой Вселенной». Это говорит о том, что Нижний мир воспринимался в мифологическом сознании как отдельная Вселенная, отдельный мир. По какой-то счастливой случайности, после страшного грохота и шума девочка снова оказывается на земле. И родители ей говорят: «Нельзя садиться верхом на череп лошади. Он унесет тебя куда угодно, в другие миры. Нельзя близко подходить к пасти земли, она имеет притягивающую силу, сразу втянет тебя в Нижний мир».
Особенности развития и современное состояние тувинской поэзии
Исследование современного литературного процесса невозможно без учета историко-литературного опыта предыдущих поколений. В тенденциях художественного новаторства в литературе выясняется тесное взаимодействие духовной культуры, фольклорных и литературных традиций тувинцев.
Известно, что фундаментом национальной литературы любого народа является многожанровый фольклор с богатейшими устно-поэтическими традициями и идейно-художественным содержанием. Произведения тувинского фольклора впервые зафиксированы и записаны такими известными учеными и путешественниками, как В.В. Радлов, Г.Н. Потанин, Н.Ф. Катанов, Г.Е. Грумм-Гржимайло, ссыльным революционером Ф.Я. Коном и другими.
В 1921 г. после победы национально-освободительной революции (в течение нескольких веков тувинцы жили под правлением монгольского и маньчжуро-китайского государств, внутри Тувы процветал феодально-колониальный строй) провозглашено государство Танну-Тува - Тувинская Народная Республика.
В 1930 году в Туве была создана национальная письменность на основе латинской графики, которая затем переложена на кириллицу. До этого исторического момента тувинцы пользовались старомонгольской письменностью. В годы становления ТНР были проведены мероприятия по ликвидации безграмотности среди населения всей Тувы. В это время началась работа по записыванию у сказителей и одаренных людей образцов устно-поэтического творчества тувинцев.
Собирание, систематизация, исследование и публикация фольклорных произведений тувинцев была одной из главнейших задач созданного в 1945 году ТНИИЯЛИ.
Зарождение письменной тувинской литературы относят к 1930 году, когда была создана национальная письменность. А первые стихотворения тувинских авторов на старомонгольской письменности выходили в периодической печати (газетах «Угон», «Тыва араттыц шыны», журнале «Революстун, хаяазы» и т.д.) в 1926-1929 гг. Это были первые стихотворения зарождающейся тувинской литературы, воспевающие новый этап в жизни аратов, Октябрьскую революцию, свободу и равенство. Самым первым произведением тувинской литературы считается «Стихотворение о Ленине» (1926 г.). Оно написано партийным работником М. Содунамом на монгольском языке [66, с. 15].
Тувинская поэзия вначале развивалась как трансформация народного художественного мышления, системы образов и мотивов фольклорных произведений.
По мнению исследователя тувинской поэзии Д.С. Куулара, в формировании тувинской поэзии особенно велико формообразующее и идейно-художественное значение тувинского героического эпоса [66, с.4]. Самыми известными и исследованными являются тувинские героические сказания «Ачыты Кезер-Мерген» (Гэсэр), «Танаа-Херел», «Бокту-Кириш, Бора-Шээлей», «Меге-Шагаан-Тоолай», изучению которых посвящены труды Л.В. Гребнева, Д.С. Куулара и СМ. Орус-оол.
Как известно, стиховую организацию эпической поэзии тюркских народов, которая является основой письменной поэзии, глубоко и всесторонне исследовал В.М. Жирмунский [41]. Большое влияние на становление письменной литературы оказали эпитеты, сравнения, аллегории и метафоры тувинских сказаний.
В зарождении тувинской поэзии огромную роль также сыграли другие жанры словесного искусства, в первую очередь, народные песни и малые жанры фольклора - пословицы и загадки. Они отличаются стихотворным строем, главным ритмическим определителем которого является ритмико-синтаксический параллелизм. Вышеуказанные исследователи отмечают наличие в эпических сказаниях и в устно-поэтическом творчестве в целом почти всех изобразительно-выразительных средств: грамматической рифмы, параллелизма, аллитерации, анафоры, эпифоры и т.д.
Народная песня - один из малых жанров тувинского фольклора, на базе которого происходило становление письменной поэзии. Тувинские народные песни бывают двух видов: ыр - песня и кожамык - частушка или припевка. Песни, сочиненные народными талантами и передаваемые из уст в уста, хотя не имели своих названий, полностью сохранились в народной памяти. Например, песня девушки:
Адыр дыттын, девээзинге Удуп ескен уруг боор мен, Акы-дуцма аразынга Амыр ескен уруг боор мен.
Я девушка, выросшая, засыпая Под сенью развесистой лиственницы, Я девушка, мирно выросшая Среди своих братьев и сестер.
Главный принцип построения такого рода песен - синтаксический параллелизм. Идея, смысл второй части строфы (первая и вторая строки) параллельны первой части. Поэтому термин кожамык, по мнению писателя, исследователя тувинского фольклора и литературы СБ. Пюрбю, этимологически происходит от слова коэюар «соединять», т.е. образовать параллель.
Этот фольклорный феномен (синтаксический параллелизм) назван А.Н. Веселовским психологическим параллелизмом: «...его общий тип таков: картинка природы, рядом с нею таковая же из человеческой жизни; они вторят друг другу, но только сопоставлены - эти два мотива взаимно освещаются: «один подсказывает другой, они выясняют друг друга, причем перевес на стороне того, который наполнен человеческим содержанием» [27, с. 144].
Ярко выражен психологический параллелизм также в народных пословицах и загадках. На наш взгляд, одной из главных особенностей психологического параллелизма является единство и гармония макро- и микрокосмоса в архаическом сознании.
Загадки-триады - трехстишная форма тюрко-монгольской устно-поэтической традиции
Литературу любого народа можно сравнить с деревом с мощной корневой системой, дающей жизнь ветвям и листьям. Чем глубже и мощнее корни, тем крепче и устойчивее каждая ветвь. В ходе исследования выяснилось, что ожук дажы - утвердившийся в недавнем прошлом поэтический жанр - имеет очень древние корни: и фольклорные, и письменные.
Афористические произведения фольклора - улегер домак (пословицы), чечен свс (поговорки), тывызык (загадки) являются шедеврами устно-поэтического творчества тувинцев и других народов. На наш взгляд, ожук дажы, с одной стороны, возник путем трансформации таких жанров устно-поэтического творчества, как пословицы и загадки-триады, которые являлись неотъемлемой частью народной культуры.
Ожук дажы впитал в себя все лучшее из эстетики малых жанров фольклора: содержание, форму, философско-эстетические мотивы, ритмику и интонацию. Примеры пословиц: Будуктуг ыяшка куш чыглыр, Буянныг 9гге чон чыглыр. Ветвистое дерево птица не облетит стороной, Добрый дом народ не обходит стороной. Чечек - черде, Чечен - менде. Цветок - на земле, Красноречие - во мне.
Как видно, пословицы имеют силлабическую систему стихосложения. В них четко соблюдена ритмическая организация: рифма - начальная, внутренняя, конечная; аллитерация, параллелизм. Данные пословицы являются лучшими образцами гармонии формы и содержания, музыкальности и поэтичности.
Если сравнить пословицы с загадками, у них очень много общего: краткость, ритмичность, скрытый смысл, который нужно понять, миниатюрная форма и т.д.
Композиционно тувинские пословицы и загадки обычно представляют собой выражение-двустишие. Наряду с таким построением существуют и загадки различной формы: загадки-триады, тетралогические загадки, загадки-диалоги, загадки-задачи и т.д. [100,114].
Тувинские загадки впервые были записаны Н.Ф. Катановым и вошли в его книгу «Опыт исследования урянхайского языка с указанием главнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня» в 1903 г.(46 загадок) [114, с.2].
В 1958 г. вышел первый сборник тувинских загадок (составители А.К. Калзан и Д.С. Куулар). Более полный сборник тувинских загадок, содержащий 536 загадок, составлен известным фольклористом О.К-Ч. Дарыма, опубликован в 1976 г. В 2002 г. вышла книга «Тувинские загадки», включающий свыше 400 ранее неопубликованных загадок разных видов из собрания Н.Ф. Катанова, с параллельным переводом на русский язык, составитель Г.Н. Курбатский [114, с.З].
Но ни в один из этих сборников не вошли загадки-триады, хотя небольшое их количество хранится в Фольклорном фонде ТИГИ. Это, возможно, говорит о том, что загадки-триады воспринимаются не как загадки, а как афористическая поэзия.
Отдельным изданием загадки-триады тоже не публиковались. Кроме обзора о загадках-триадах в статье СМ. Сат «Тувинские загадки» [149, с. 116-117], фольклорные триады не подвергались научному анализу.
Трехстрочная форма фольклора, загадки-триады, относятся к числовым загадкам - своеобразной, оригинальной форме произведений народного творчества тюрко-монгольских народов.
Как верно отмечает Ю.Б. Борев, любое художественное произведение возникает «на основе определенной культурной традиции и в ее русле существует, движется и социально осуществляется. Поле культуры дает писателю конвенциональную знаковую систему, позволяющую продуцировать, выразить, закрепить и раскрыть перед другими людьми мир художественных идей и образов. Оно дает читателю код, позволяющий прочесть произведение. Только в поле культуры произведение может возникнуть и осуществить себя как социальный феномен, может быть воспринято и понято. Это и позволяет исследователю превратить культуру в ключ к интерпретации произведения, что и осуществляет историко-культурный подход» [18, с. 49]. Загадки-триады рассматриваются нами как один из истоков возникновения нового жанра тувинской поэзии, который унаследовал стилистические особенности народной поэзии: гибкость языка, лаконичность, афористичность и яркую образность.
По мнению известного культуролога И. Хейзинга, «...любая поэзия -вместе с тем и одновременно культ, праздничное увеселение, коллективная игра, проявление искусности, испытание или загадка, мудрое поучение, внушение, пророчество, состязание. ...Поэзия в своей первоначальной функции фактора ранней культуры рождается в игре и как игра» [124, с. 83]. Примечательна у тувинцев игра в загадки, которая носила ритуальный характер в виде словесного соревнования людей разных возрастных групп. Особенно трудными в этой игре были, вероятно, загадки-триады, требующие поэтического, искусного ответа. Игра в загадки, универсальная в культуре человечества, строилась по принципу словесного поединка молодежи и стариков (нового и старого, рождения и смерти). «Она апеллировала к иерархическому устройству мира. Противостоящие в диалоге-обмене вопросами и ответами стороны «расчленяли» первоначально единый мир, а затем, путем отождествления элементов макро- и микрокосма синтезировали его в новом качестве» [113, с. 126].
Тесную связь поэзии и загадки подчеркивает Й. Хейзинга: "Культивируемая в состязаниях, как правило, имеющих целью превзойти соперника, архаическая поэзия почти неотделима от древней формы поединка с мистическими и хитроумными загадками. Как соперничество в разгадывании загадок порождает мудрость, так поэтическая игра производит на свет прекрасное слово" [124, с. 83].
Загадки-триады (тув. уштээн тывызыктар «загадки в три строки», монг. гурван «тройка) - фольклорный жанр монголов, бурят, калмыков и тувинцев - точнее, их отгадка, представляют собой единство трех образов, понятий, выраженных в повествовательной форме. Метафорическая часть такого типа загадок состоит из одного вопроса, требующего ответа-триады. Отгадка этих фольклорных миниатюр имеет стихотворную форму в виде трех строк, объединенных общностью параллельных образов. Как пишет исследователь монгольской культуры Н.Л. Жуковская, «наличие нескольких вариантов триад (тюрко-монгольских народов - Л.М.) говорит о том, что это живой, точнее, подвижный, а не застывший жанр...» [46, с. 169].
