Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Жизненный путь и литературное наследие Абдуннаби
Глава II. Структура антологии (тазкиры) «Мей-хане» Абдуннаби
2.1. О поэтах, внесших вклад в процесс формирования саки-наме (XIII-XVI)
2.2. Поэты-современники Абдуннаби Фахруззамани и их роль в развитии
2.3. О жизни и деятельности поэтов, не писавших саки-наме, но которых
Глава III. Научно-литературная значимость антологии «Мей-хане» 101
3.1. Концепция Абдуннаби Фахруззамани о саки-наме как новой жанровой разновидности 101
3.2. Структурно-стилевые особенности антологии "Мей-хане" 114
3.3. Значение "Мей-хане" как источник по истории персидско-таджикской литературы XVI-XVII вв 119
Заключение
- Поэты-современники Абдуннаби Фахруззамани и их роль в развитии
- О жизни и деятельности поэтов, не писавших саки-наме, но которых
- Структурно-стилевые особенности антологии "Мей-хане"
- Значение "Мей-хане" как источник по истории персидско-таджикской литературы XVI-XVII вв
Поэты-современники Абдуннаби Фахруззамани и их роль в развитии
Единственно верным и сравнительно исчерпывающим источником, информирующим о жизни Абдуннаби Фахруззамани, является его же антология «Мей-хане». Автор во вступительной части «Мей-хане» после традиционного восхваления Бога и Пророка Мухаммада и в конце второй главы тезкире дает краткое описание некоторых событий своей жизни. Согласно его словам, «в этой книге небольшая часть введения повествует о некоторых страницах жизни автора» [163,4]. Мухаммад Шафе настаивает на том, что Фахруззамани отобразил свою биографию самым подробным образом, что противоречит словам автора [163,10]. Последующие научно-литературные источники, повествующие о жизни и произведениях Фахруззамани, по сути, не вышли за рамки сведений «Мей-хане».
В XVI-XVII и последующие века в научно-литературных кругах Индии и Ирана было создано большое количество антологий и других исторических трактатов, посвященных жизни и творчеству многих персидско-таджикских поэтов. В результате подробного рассмотрения определенного количества антологий, нами было выявлено, что в них нет ни единного упоминания об Абдуннаби и его деятельности [2, 1695; 3, 697-1635; 4, 1637-1943; 5, 1945-2546; 6, 2547-3349; 7,3351-4225; 8, 4227-4768; 23, 304; 46, 1-686; 47, 687-1320; 48,1321-1964; 49-1965-2640; 50, 2641-3316; 116,1044; 107, 658; 108, 658; 10, 479; 9,762; 16, 1299-1892; 119, 510; 120, 572; 121,520; 128, 976; 178, 902].
Автор «Мей-хане» в пяти местах своей антологии упоминает о своем влечении к сказительству, в котором добился славы и признания: [163,78i]J ±Л о jLfJJi jjj" j О, Сильный небосвода! В этом мире, Ты правитель рода человеческого, я же сказитель .
На основании этого двустишия, можно прийти к выводу, что Фахруззамани в своё время не был известен как поэт. В « i-u Js» («Истории Мухаммад-шахи»), написанной Хушхал Чандом, известным как «Нодир аз-Замани», информация о котором также «подпитывается» антологией «Мей-хане», упоминается именно о сказительском мастерстве Фахруззамани [163,9].
В « // j J » («Поэзия Аджама») говорится только о том, что время жизни Абдуннаби совпало с периодом правления шаха Джахангира и эпохой Талиба Амули [115,151,165]. Позже заметный вклад в ознакомлении с жизнью и творческой деятельности Фахруззамани внесли лахорский и тегеранский критические тексты «Мей-хане» [163,1-24].
Другими книгами, в которых также можно обнаружить краткие сведения о жизни Фахруззамани являются: «Dictionary of Indo-Persian Literature» («Словарь персоязычной литературы Индии») Хади Наби [104, 20], « J j j ±,U cJl y («Саки-наме в персидской поэзии») Эхтирама Ризаи [124, 241], «йШ JJ № &J » («История литературы в Иране») Забехуллаха Сафа [138, 1368], « о У J J ts"jU & & J J» («Составление персидских антологий в Индии и Пакистане») Сайида Алириза Накави [105, 168] и «Ташаккул ва инкишофи адабиёти форсизабан-е Кашмир дар асрха-е XVI-XVII («Формирование и развитие персидской литературы Кашмира в XVI-XVII веках») Замиры Гаффоровой [38, 536]. Сведения указанных источников, к сожалению, также базируются на предисловиях Мухаммада Шафе и Ахмада Гулчина Ма ани к антологии «Мей-хане».
Процесс ознакомления с «Мей-хане» и ее автором в Таджикистане начался в 80-90-е годы прошлого века. В 1985 году в своей книге «Таджикская литература XVI века» Усмон Каримов привел краткую информацию относительно истории жизни Фахруззамани, которая является Здесь и далее подстрочный перевод наш - Ш.Ш. повторением сведений, представленных в упомянутых источниках [80, 121-122].
Таким образом, антология «Мей-хане» является единственным источником, в котором представлена сравнительно полная информация о жизнедеятельности Абдуннаби Фахруззамани. Эти сведения в той или иной форме приведены в последующих источниках.
Алириза Накави, опираясь на сведения тегеранского издания антологии, переиначил имя Абдуннаби, назвав его Абдуннабиханом. В лахорском издании антологии, также при описании жизни Амир Хусрава Дехлави и Мавляна Руми, автор «Мей-хане» упоминается под именем Абдуннабихан Фахруззамани [163, 63, 918].
Усмон Каримов в книге «Таджикская литература в XVI веке» называет автора «Мей-хане» Абдулла Абдуннаби, а Рухшона Каландарова именует его Фахруззаманом Казвини, что ошибочно, по сути [80, 121-122; 79, 76]. Вафо Элбоев во введении к книге «Бийа, саки» («Приди же, кравчий») называет автора «Мей-хане» Абдуннаби Фахруззаманом Казвини [30, 5]. Замира Гаффорова в статье «Назаре ба афкар-е ирфани-йе Амир Хусрав-е Дехлав-е» («Взгляд на мистические воззрения Амир Хусрава Дехлави») [39, 52] назвала его Абдуннабии Казвини Фахруззамани. В «ly lljb» («Наследие поэтов») автор «Мей-хане» упоминается под именами Наби Казвини и Абдуннаби Фахруззаман Казвини. Эхтирам Ризаи, называя автора «Мей-хане» Мирзо Абдуннаби Фахруззаманом, относит его родословную к «Мирзаи», то есть писарьству [124, 241]. Мухаммад Шафе и Ахмад Гулчин Ма ани назвали его Мулла Абдуннаби [163, 1, 10]. Сам Фахруззамани, упоминая свое имя в антологии 31 раз, в 25 случаях называется как Абдуннаби Фахруззамани, в 5-ти случаях (в своем «Саки-наме») как Наби и всего лишь единожды, как Абдуннаби ибн Халаф Фахруззамани [163, 2, 15, 29, 63, 119(1), 119(2), 173, 219, 222, 223, 224, 236, 290, 300, 474, 503, 629, 758(1), 758(13), 766, 771, 774, 775, 777, 779, 781, 885, 918, 922]. Таким образом, настоящее имя автора «Мей-хане» является Абдуннаби Фахруззамани и его полное имя-Абдуннаби Фахруззамани Казвини или Мулла Абдуннаби Фахруззамани Казвини.
Фахруззамани является почетным прозвищем Абдуннаби, которое он приставил к своему имени в честь деда по материнской линии - Фахруззаман, чья родословная уходит своими корнями к роду Ходжа Абдаллаха Ансари, известному персидско-таджикскому мистику и ученому из Герата [163, 758, 777].
Во второй главе «Мей-хане» упоминается о неком поэте, под именем Мирфасих Муфаххируззаман, который, согласно приведенному в « J J hiu " («Парусник Хушгу») сведению, происходил из рода Шейха Абдуллаха Ансари [178, 518]. Интересно то, что даже Такиюддин Авхади называет его не Мирфасихом Муфаххируззаманом, а Мирфасихом Ансари, в то время как Валех Дагистани именует его как Мирфасих Ансари Хирави [6, 3285; 48,1607]. Все это указывает на то, что Мирфасих мог быть в родственных связях с автором «Мей-хане».
О жизни и деятельности поэтов, не писавших саки-наме, но которых
Не смотря на то, что в Ма-асир-е Рахими» преведено большое количество образцов стихотворений Санаи, его «Саки-наме» в этом источнике не значится. Выходит, что Абдулбаки Нахаванди ограничился литературными источниками библиотеки Абдуррахима Ханихана и, потому в Ма-асир-е Рахими» нашли отражение только те сведения, которыми он обладал. По этому поводу Абдулбаки Нахаванди пишет следующее: «В процессе редактирования были использованы некоторые тексты, находящиеся в библиотеке его величества...» [113, 223]. Абдулкадыр Бадауни, называя Санаи поэтом простолюдин, отмечает, что: «Хотя он и является поэтом-простолюдин и его стиль не соответствует манере высоких касыд, он все же не был обделен поэтическим даром» [23, 144]. Бадауни, называя «Саки-наме» поэта также простонародной поэзией, пишет, что: «В этом «Саки-наме» чётко прослеживаются приметы простонародной поэзии. Так, в многих местах слово «бийа» («приди») использует вместо «бийар» ("принеси"), а словосочетания саркастического характера принимает за настоящие, смысл первого бейта переносит во второй» [23, 163]. Однако в упоминании Урфи Ширази читаем следующее: «Он (т.е. Урфи-Ш.Ш.) и Хусайн Санаи в стихотворчестве наделены удивительной судьбой, что нет ни одной улицы, ни одной лавки на базарах, где бы книготорговцы не держали в руках диван стихов этих двух поэтов и иракцы и индусы не покупали бы их с восхищением» [23, 195]. Отсюда можно заключить, что хотя поэзия Санаи Мешхеди, с точки зрения автора «Мунтахаб-ат-таварих» («Избранное истории») является простонародной, она пользовалась большим спросом у знати и простолюдин. В действительности, Санаи в создании касыд являлется одним из тех, кто «из рукавов поэзии показывает руки, творящие чудеса» и заставляет «вены мысли источать кровью». Словом, сведения «Мей-хане» о Санаи Мешхеди являются сравнительно полными и в этой антологии представлена довольно обширная информация относительно «Сикандар-наме» и также количестве бейтов дивана Санаи.
На основе сведений «Мей-хане» выясняется, что Урфи Ширази, при жизни не составлял своего дивана стихов и, что он был составлен только после его смерти одним из друзей поэта, в который вошли 12 тысяч пятсот бейтов [163,215]. Напротив, согласно сведению, представленному в «Ма-асир-е Рахими», Урфи Ширази, в период своей жизни все же составил диван стихов, состоящий из двадцати шести касыд, двухсот семидесяти газелей, семьсот двадцати бейтов китъа и рубаятов [113, 192]. В «Ма-асир-е Рахими» количество стихотворных строк коллийата Урфи, составленного после смерти поэта и хранящегося в библиотеке Ханиханан, укзано в объеме 14 тысяч бейтов [113, 193]. Автор книги «Нигох-е ба та рих-е адаб-е фарси дар Хинд» («Взгляд на историю персидской литературы в Индии») сообщает, что сборник стихов Урфи был послан им в библиотеку Абдуррахима Ханиханан в 996 году, по мусульманскому летоисчислению и подчеркивает, что в 1024 году состороны Хани-ханан было дано поручение Мухаммаду Касыму Исфахани, под псевдонимом Сирадж, составить собрание сочинений Урфи [141, 433]. В итоге, после двух лет-1026 год х.к., Сирадж составил куллият Урфи, состоящего из 14 тысяч бейтов. Однако полное собрание сочинений Урфи, составленное в 1253 году, по мусульманскому летоисчислению, и хранящееся, под номером 906 в фонде рукописей Института языка, литературы, востоковедения и письменного наследия имени Рудаки Академии Наук Республики Таджикистан состоит из 670 страниц, но не охватывает такого количества бейтов [188, 670]. Отсюда можно прийти к выводу, что в распоряжении автора «Мей-хане» была другая копия рукописи дивана Урфи. Урфи в зачинной строке «Начало дивана Урфи Ширази» («Аввалдевон-е Урфии Ширази») зашифровал дату составления своего первого дивана стихов [113, 192]. Стихотворная строка-«Аввалдеван-е Урфии Шерази», в персидской графике, выглядит так: «cfjlj j й1 djb. В этой строке каждая буква, соответствует определенной цифре («алиф»(/)-1, «BaB»(j)-6, «дал»( )-4, «вав»( )-6, «алиф»(/)-1, «алиф»(/)-1 ва «3a»(J)-7), сумма которых равняется числу 26, и указывает на 26 касыд в первом диване поэта. В этой же строке буквы, соответствующие десятичным числам состоят из «лом»()-30, «йо»( )-10»нун»(4)-50, «ъайн»()-70, «фа»( )-80, «йа»( )-10, йа»( )-10, «йа»( )-10 и их сумма составляет число 270, которое указывает на количество газелей. Сумма же букв, эквивалетных сотням (J)-200, (j)-200 ва ( )-300 равняется числу 700 и указывает на на количество китъа и рубаийатов первого дивана Урфи Ширази [113, 192]. Однако, в соответствии с абджадом в этой строке количество бейтов китъа и рубаийатов первого дивана Урфи составляет не 720 бейтов, как это указал и Абдулбаки Нахаванди, а 700 бейтов [113, 192]. Если за основу взять число 720, указывающее на количество бейтов китъа и рубаятов первого дивана Урфи, то сумма чисел, сокрытых в каждой букве, согласно системе счёта абджад составит 1016, что неверно. Ибо поэт, согласно сведению «Мей-хане» и «Рийаз-аш-шу ара» умер в 999 году, по мусульманскому летоисчислению [163, 220; 48, 1438]. Автор «Хефт иклим» («Семи континетов») считает, что поэт умер от дизентерии [119, 238].
Причина размещения в диване двадцати шести касыд, двухсот семидесяти газелей, семсот бейтов китъа и рубаятов заключалась в том, что из суммы количества этих разновидностей поэзии можно было вычислить дату составления первого дивана поэта, зашифрованную в строке «Аввалдевон-е Урфии Шерази» (26 +270 ажї +700 байт Ытъа ва рубої =996). Отсюда можно прийти к выводу, что первый диван Урфи был составлен им самим же в 996 году, по мусульманскому летоисчислению.
Структурно-стилевые особенности антологии "Мей-хане"
Абдунабии Фахруззамани, составив "Мей-хане", оставил нам в наследство антологию, научно-литературную значимость которой можно охарактеризовать следующим образом:
Автор антологии создал определенный образец и форму саки-наме, как своеобразной жанровой формы или, своего рода, особый взгляд на жанровые особенности саки-наме как самостоятельного литературного явления, которые впоследствии стали "паспортом" саки-наме. Роль Фахруззамани в познании саки-наме, как литературного жанра, настолько велика, что, до сегодняшнего дня, все исследователи признают его взгляды, как основу для определения саки-наме, как самостоятельного поэтического жанра. Фахруззамани не только сыграл важную роль в исследовании саки-наме, но и внес неоценимый вклад в выявлении эволюции этого жанра, разработке метода извлечения саки-наме из структуры месневи или же представления тарджибанда и таркиббанда, касиды и циклов рубай в качестве саки-наме, характеристике творческого мастерства ряда персидско-таджикских поэтов в создании саки-наме.
Позже, следуя этой инициативе Фахрузамони, были созданы такие произведения, как "Байаз" (Альбом стихов) Аллахвердибека, "Хумкада" ("Винный погреб") Химматхана, "Маджма ул-мазамин" ("Собрание смыслов") Кавкаб ибни Камархана и глава "Саки-наменаджат" в "Маджмуа-е дилкуша" ("Увеселительный сборник") Миркарам Алихана, "Пай-мане" ("Бокал") Ахмада Гулчини Ма ани и др.
Выделив в творениях поэтов, не сочинявших отдельных, самостоятельных саки-наме бейты, отвечающие требованиям этого жанра, автор, с одной стороны, дал оценку их творческому мастерству в создании саки-наме и, сдругои стороны, подчеркнул их роль и заслуги в историческом развитии данного литературного вида.
На этом основании, автор выделив в "Искандар-наме" Низами Ганджави, "Оина-е Искандари" ("Александрове зеркало") Амир Хусрава Дехлави, "Хумай и Хумаюн" Хаджу Кирмани, "Хираднома-е Искандари" Абдуррахмана Джами, "Темур-наме" Абдуллаха Хатифи, "Шаханшах-наме" Касима Гунабади и "Джахангир-наме" Талиба Амули их саки-наме, "Фаррух-наме" Санджара Кашани также отнес к жанру саки-наме. Таким же образом, он извлек "Саки-наме" Итаби Таклу из состава его поэзии. Фахруззамани отнес к жанру саки-наме не только бейты, написанные в форме месневи, но также выявляя в тарджибандах, таркиббандах, касидах и газелях элементы этой жанровой разновидности литературы, отнес их к жару саки-наме. Так, к примеру тарджибанды Фахруддина Ираки, Вахши Язди, Абутураббека Фуркати, Фагфура Лахиджани, Камила Джахрами, Ахвали Систани, таркиббанды Хакима Шифаи и Фасеха Муфаххируззамани, касиды Урфи Ширази, Шапура Техрани, Васли Ширази и пять газелей Файзи Индустани были признаны им как их саки-наме [163, 50-56, 184-197, 252-257, 460-471 ].
В антологию включены 58 саки-наме, из которых 32 саки-наме являются самостоятельными, 5 как неполные по своему объему, 9 саки-наме выделенных из общего состава поэзии отдельных поэтов, 12 саки-наме, сочиненных в форме тарджебанд, таркиббанд, касиды и газели. Автор настоящего исследования попытался, в этой главе, на основании рассмотрения и изучения различных формальных и содержательных сторон саки-наме, включенных в "Мей-хане", выявить, с точки зрения Абдуннаби Фахруззамани, важнейшие особенности саки-наме и дать этому жанру определение, как самостоятельного вида литературы, которые заключаются в следующем:
Саки-наме, в сущности, должны быть написаны в стихотворных размерах "мутакариби мусаммани максур или махзуф"-в форме меснави. В "Мей-хане" по этому поводу отмечается: "Тарджебанд, написанное в стиле саки-наме, можно в "Мей-хане" отнести к месневи", "саки-наме не писались в размере мутакариб...", "В творчестве его не было обнаружено саки-наме, написанного в размере месневи..." и т.д. [163,183,459,576,] .
Автор антологии основными стихотворными размерами саки-наме считает метрику "мутакариби мусамммани максур или махзуф". Но исходя из того, что в антологию были включены касиды, газели, таркиббанды и тарджибанды, в качестве саки-наме, автор антологии считает приемлемым создание саки-наме и в других размерах, и тем самым способствует возможности расширения жанрообразующих границ саки-наме.
Так, в антологии подчеркивается, что: "Создал тарджебанд в стиле саки-наме или же "поскольку его таркиббанд написан в манере саки-наме, мы включили его в этот свой труд" и т.д. [163,183,416,524-525, 706,909]
Словом, основным стихотворными размерами в которых написаны большинство саки-наме персоязычных поэтов Индии, принято считать метрику муттакариб мусаммани максур или махзуф. Свидетельством тому служит то, что в "Мей-хане" включены сорок шесть саки-наме, написанных именно в этихм стихотворных размерах. Помимо этого, создание саки-наме в жанрах касды, газели, таркиббанд и тарджебанд, а также в жанре рубай предоставляет больше возможности для многообразия палитры саки-наме.
Значение "Мей-хане" как источник по истории персидско-таджикской литературы XVI-XVII вв
Антология "Мей-хане", как неотъемлемая часть общей культуры индийских и персидских народов, была составлена в период, когда традиция составления антологий, получив развитие как отдельное направление литературы, в псоледующие века не имела аналогов такого бурного развития.
Благодаря именно "Мей-хане" впоследствии другие источники, при их упоминаний обращались к сведниям Абдуннаби, как к надежному первоисточнику. Более того, автор данной антологии имел личные контакты с 36 поэтами своего времени и записал подробности их биографии непосредственно из их уст.
"Мей-хане", по широте охвата различных сторон жизни и творчества поэтов, по своему стилю обладая целым рядом особенностей послужило толчком возникновения схожих антологий. В результате сравнительного анализа было установлено, что сведения "Мей-хане" более точные в сравнении с другими антологиями и в этом произведении представлены точные варианты произведений многих поэтов.
"Мей-хане" псолужило основой формирования самостоятельного жанра саки-наме, обусловив его дальнейшее развитие и совершенствование. Жанровые особенности саки-наме в истории персидско-таджикской литературы, впервые получили свое определение благодаря усердию и стараниям Фахруззамани, которые до сегодняшнего дня сохраняют свою значимость. Поэтому, Абдуннаби, наряду с составлением "Мей-хане" ставил перед собой две основные цели, заключавшиеся в ознакомлении с поэтами сочинявшими стихи в жанре саки-наме и в рассмотрении исторического пути развития этого самобытного литературного явления. Фахруззамани подходил к оценке литературного наследия каждого поэта с критической точки зрения, демонстрируя свой высокий литературный вкус в поэзии. Его литературные воззрения сыграли важную роль также в оценке различных граней произведений поэтов, восприятии особенностей персоязычных литературных кругов Индии в XVI-XVII веках и решении ряда спорных вопросов литературы.
Согласно сведению антологии, саки-наме в конце XVI и в начале XVII веков, сформировашись как отдельный жанр литературы, стал одним из показателей творческого мастерства поэтов и его создание вошло в традицию. Постепенно, саки-наме наполнясь новым содержанием и возрастая по объему привело к тому , что в литературе появились саки-наме , состоящие из 4,5 тысяч бейтов.
Антология "Мей-хане", невзирая на свою научно-литературную значимсоть, в определенные исторические периоды пошло на спад и видимо по этой причине осталось за пределами внимания исследователей Востока и Запада. По нашему мнению, невостребованность этого жанра в определенные исторические периоды была обусловлена двумя причинами:
1.Антология была составлена в период правления династии Тимуридов Индии и в ней наблюдается обилие восхваления царей-Сефевидов.
2."Мей-хане" было создано в атмосфере столкновения интересов культуры и цивилизации индусов с культурой и цивилизацией других народов, в силу чего, такие произведения, за исключением интерса отдельных личностей и отдельных литературных кругов, не имели особого воздействия на наболевшие проблемы общества.
В первой главе антологии поэты расположены, с учетом даты их рождения, однако в последующих главах критерии расположения сведений о жизнедеятельности поэтов остаются неясными.
Согласно утверждению автора "Мей-хане" Низами Ганджави является первым поэтом, который ввел в в персидско-таджиксокй литературе жанр, под названием саки-наме, определив, наряду с кравчим, самостоятельное место музыканта и певца в этом поэтическом жанре литературы. Фахруззамани называет Хафиза Ширази первым автором самостоятельного "Саки-наме" в форме месневи и Фахруддина Ираки основоположником саки-наме в форме тарджебанд в персидско-таджикской литературе. Однако, саки-наме в форме тарджебанд имеется и у Фаридаддина Аттара. Особая тональность обращения к кравчему и музыканту, прослеживаемая в "Саки-наме" Низами Ганджави, Амир Хусрава Дехлави и Хафиза Ширази, впоследствие прератилась в основную составляющую часть структуры саки-наме.
Автор антологии, помим саки-наме, включил в стуктуру своего произведения также и другие жанровые формы, которые не встречаются в других научно-литературных источниках. В антологии представлена подробная информаци относительно других произведений поэтов и количестве их бейтов, что также немаловажно.
Литературные изыскания автора "Мей-хане" осуществлялись, в основном, на основе доступных и внушающих доверие источников.
Поскольку персидско-таджикская литература является совершенным и постоянно развивающимся литературным процессом, в творчестве каждого из ее представителей, будь то поэт или прозаик, можно наблюдать духовное влияние предшественников и современников, в силу чего подражание стало одной из основных традиций этой литературы. Такое влияние и подражание поэтов наблюдается и в жанре саки-наме. Например, подражание Амир Хусрава Дехлави Низами Ганджави, Абдаллаха Хатифи Абдуррахману Джами, Фахруззамани Санджару Кашани, Малик Куми Зухури Тушези также говотит о существенной роли литературного подражания на протяжении всего литературного процесса. На основе исследования путей развития жанра саки-наме, полагаясь на сведения "Мей-хане" можно прийти к выводу, что в XVI веке, после Хафиза Ширази, известностью пользовались "Саки-наме" Партави Лахиджани, Умеди Рази, Шарафджахана Казвини, Касыма Гунабади и Урфи Ширази. В большинстве самостоятельных "Саки-наме" лежит ясная печать влияния Хафиза Ширази. Хотя Хафиз в сравнении с саки-наме, большее предпочтение отдавал жанру газели, все же его поэтический гении стал причиной тому, что, под его влиянием, многие поэты, взялись к созданию стихов в жанре саки-наме и, в отдельных случаях, добились заметных успехов. Среди них "Саки-наме" Партави отличается особой изящностью слога и образностью выражения мысли чувств, в какой-то степени оказав влияние на автора антологии, отметившего, что "все эти стихи вошедшие в "Мей-хане" были отобраны под воздействием месневи данного мудреца-хакима" [163,124].
Исследование саки-наме также привело нас к выводу, что с вхождением в литературу идеи суфизма, этот процесс не обошел стороной и этот жанр литературы. Так, стали рождаться "Саки-наме", основным содержанием которых были суфийские мотивы. К первым "Саки-наме", написанные с точки зрения суфийского миропонимания, относится лирические отступления Низами Ганджави, собранные впоследствии в виде отдельного произведения и названные "Саки-наме" лично Абдуннаби Фахруззамани, в которых вино есть "истинное вино и бесчувственности", кравчий - "абсолютная милость" и чаша - "сердце последовательного суфия", которые говорят о метафорическом и иносказательном бытии, о суфийском самоочищении и о достижени суфийского макама исчезновения в единстве Бога (фана ат-тавхид).
