Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-экономические предпосылки противодействия коррупции в сфере рейдерских захватов 16
1. Генезис уголовно-правовых мер противодействия коррупции в сфере рейдерских захватов в отечественном законодательстве 16
2. Роль международных правовых стандартов в криминализации рейдерских захватов в российском уголовном праве: обзор уголовно-правовых мер антикоррупционного воздействия 32
3. Опыт зарубежных государств в борьбе с рейдерскими захватами как форма противодействия коррупции 40
Глава 2. Характеристика уголовно-правовых признаков и основы квалификации недружественных слияний и поглощений (рейдерских захватов) 56
1. Оценка криминальной ситуации в сфере рейдерских захватов 56
2. Ответственность за рейдерские захваты в уголовном законодательстве Российской Федерации: понятие и система преступных посягательств 66
3. Квалификация недружественных слияний и поглощений (рейдерских захватов) 81
4. Типологии рейдерских захватов: проблемы уголовной ответственности 107
Заключение 125
Библиографический список
- Генезис уголовно-правовых мер противодействия коррупции в сфере рейдерских захватов в отечественном законодательстве
- Роль международных правовых стандартов в криминализации рейдерских захватов в российском уголовном праве: обзор уголовно-правовых мер антикоррупционного воздействия
- Ответственность за рейдерские захваты в уголовном законодательстве Российской Федерации: понятие и система преступных посягательств
- Типологии рейдерских захватов: проблемы уголовной ответственности
Генезис уголовно-правовых мер противодействия коррупции в сфере рейдерских захватов в отечественном законодательстве
Ни в одной отрасли современного российского законодательства термины «рейдерство» и «рейдерский захват» не определяются. Отсутствие четкой и однозначной дефиниции указанного явления вполне ожидаемо. Сам термин «рейдер» английского происхождения (от англ. raid — «набег», «налет», «лицо, осуществляющее налет и набег» ). В Средние века рейдерами именовались захватчики торговых судов. Не случайно под рейдером понимался «военный корабль, ведущий на морских путях сообщения самостоятельные операции по уничтожению транспортных, торговых судов противника» . Впоследствии данный термин прочно укоренился в США, где в понятие «рейдерство» (или «рейдерский захват») включал недружественное (зачастую не наказуемое уголовно-правовыми мерами) действие компании-захватчика в процессе корпоративного слияния и поглощения бизнеса компании-мишени. В отличие от США в России термин «рейдерство» имеет криминальную окраску и рассматривается как принудительный захват корпоративных имущественных прав вопреки воле собственника преступными методами. С этимологической точки зрения «захватить» — овладеть чем-нибудь силой ; взять что-либо в свое пользование, владение .
В настоящее время попытки раскрыть понятие «рейдерство» предприняты многими исследователями проблемы противодействия захвату чужого бизнеса. Причем в большинстве случаев это определение проводится сквозь призму некоторых видов рейдерской деятельности путем перечисления ряда противозаконных средств и методов. Как правило, результатом такой деятельности авторы считают потерю контроля со стороны законного собственника над бизнесом.
Например, А. Е. Молотников считает, что недружественное поглощение (рейдерство) чаще всего представляет собой установление контроля над компанией с применением противозаконных методов и средств, зачастую сопровождающееся завладением акциями компаний против воли их настоящих собственников .
С позиции М. А. Сергеева, рейдерство есть противоправная деятельность, посягающая на установленный порядок назначения или избрания органов управления юридического лица или порядок его реорганизации, выражающаяся в умышленном совершении ряда противоправных действий, направленных на удовлетворение личных корыстных интересов ограниченного круга лиц и приводящих к потере прав другими участниками корпоративных отношений на владение, распоряжение и пользование имущественными комплексами и в целом над оперативной деятельностью общества .
В. Константинов определяет «рейдерство» как нападение на объект материальной собственности, осуществленное с применением насилия или угрозой его применения, в целях завладения чужим имуществом до или после формального получения на него права собственности или управления за счет подделки правоустанавливающих документов или существенного нарушения легитимности их получения или решения суда, введенного в заблуждение путем обмана, влекущее причинение потерпевшей стороне ущерба. В аналогичной трактовке автор предлагает криминализовать рейдерство в разд. IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» УК .
По мнению Н. Н. Аверченко и Ю. С. Шкундиной, существующие определения рейдерства не охватывают и не могут охватить всех возможных общественно опасных деяний, путем совершения которых может быть осуществлен соответствующий захват собственности. В той связи, что методы рейдерских захватов постоянно изменяются, формулировка статьи с перечислением конкретных способов совершения преступления быстро устареет и не будет применяться на практике. Таким образом, исходя из предложенных дефиниций, авторы не видят критериев очевидности и самостоятельности одноименного состава преступления .
На наш взгляд, понятия «рейдерство» или «рейдерский захват» необходимо выводить из определений «недружественное слияние» и «недружественное поглощение».
Развитие современной экономики сопровождается появлением периодических волн недружественных корпоративных трансформаций — слияний и поглощений (рейдерских захватов) предприятий (корпораций). Такие волны слияний и поглощений, например в американской и западноевропейской экономике, наблюдаются с интервалом в 15–20 лет и отличаются заметным размахом . Корпорация (от лат. corporatia — «объединение») в правовой терминологии стран англо-саксонской правовой системы (например, США) означает юридическое лицо. Она представляет собой организацию или союз организаций, созданных для защиты интересов и привилегий ее участников и образующих самостоятельное юридическое лицо. Как правило, термином «корпорация» пользуются в случаях, когда необходимо подчеркнуть, что организация, называемая этим именем, представляет собой единое целое и может выступать участником в гражданском обороте. В российском законодательстве термин «корпорация» практически не употребляется .
Трансформация как организационно-экономическое преобразование предприятий, при котором меняется состав юридических лиц, участвующих в переустройстве, является неотъемлемой составляющей динамики развития организаций во внешней среде. Основные виды трансформаций регламентируются в ст. 57 «Реорганизация юридического лица» Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ): это слияние, присоединение, разделение, выделение и преобразование. В ст. 58 ГК устанавливается: - при слиянии юридических лиц права и обязанности каждого из них переходят к вновь возникшему юридическому лицу; - при присоединении юридического лица к другому юридическому лицу к последнему переходят права и обязанности присоединенного юридического лица; - при разделении юридического лица его права и обязанности переходят к вновь возникшим юридическим лицам; - при выделении из состава юридического лица одного или нескольких юридических лиц к каждому из них переходят права и обязанности реорганизованного юридического лица;
Роль международных правовых стандартов в криминализации рейдерских захватов в российском уголовном праве: обзор уголовно-правовых мер антикоррупционного воздействия
Особо квалифицирующим признаком рейдерства является совершение ранее рассмотренных деяний организованной группой (п. «а» ч. 3 ст. 226-1 УК РК), а также лицом, уполномоченным на выполнение государственных функций, либо приравненным к нему лицом, если они сопряжены с использованием им своего служебного положения (п. «б» ч. 3 ст. 226-1 УК РК). При установлении в составе рейдерства данных признаков лицу назначается наказание в виде лишения свободы на срок от семи до десяти лет с конфискацией имущества и лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
Наш взгляд, на опыт уголовного законодательства Казахстана, к слову сказать, родственного уголовному закону РФ в силу сложившейся правовой традиции, вполне можно опереться при конструировании самостоятельной уголовно-правовой нормы о рейдерстве в УК РФ. Хотя с точки зрения некоторых авторов многообразие способов рейдерских захватов предприятий, отсутствие официального определения данного явления свидетельствуют на данный момент о нецелесообразности введения отдельной статьи в УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за злоупотребления в сфере незаконных захватов предприятий, ставших преступным промыслом .
В отличие от Казахстана, в Уголовном кодексе Республики Беларусь (далее — УК РБ) рейдерству не отведено специальной нормы. Вместе с тем уголовный закон Беларуси все же стоит на страже уголовно-правовой охраны недружественных корпоративных слияний и поглощений, предусмотрев для достижения этой цели ряд новаций. Некоторые из предусмотренных в УК РБ статей за исключением отдельных диспозитивных признаков, по существу, повторяют столь недавно введенные в УК РФ составы преступлений, противодействующих рейдерству. Например, ст. 226-3 «Манипулирование рынком» УК РБ закрепляет ответственность за совершение действий (бездействие), оказывающих существенное влияние на спрос на ценную бумагу и (или) предложение ценной бумаги, рыночную цену ценной бумаги или объем торгов ценной бумагой, признаваемых в соответствии с законодательными актами манипулированием рынком ценных бумаг, повлекшее причинение ущерба в крупном размере. Это преступление считается менее тяжким умышленным преступлением (ч. 3 ст. 12), а за его совершение грозит максимальное наказание в виде лишения свободы сроком до трех лет.
Уголовная ответственность за внесение должностным лицом в проспект эмиссии ценных бумаг заведомо недостоверных сведений либо удостоверение проспекта эмиссии, содержащего заведомо недостоверные сведения, повлекшие причинение ущерба инвесторам в особо крупном размере, предусмотрена в ст. 227 УК РБ. Из изложенной дефиниции очевидна аналогия данного деяния с двумя статьями УК РФ, направленными на борьбе с рейдерскими захватами, —- ч. 2 ст. 170.1 и ч. 3. ст. 185.2. Как и в отечественном уголовном законодательстве, манипулирование рынком признается преступлением, посягающим порядок осуществления экономической деятельности (гл. 25 УК РБ). Максимум санкции ст. 227 УК РБ равняется лишению свободы сроком до трех лет.
Но все же заметим в УК РБ факт существования ответственности за специфические деяния, содействующие рейдерским захватам. В частности, на основании ст. 251 УК РФ рейдерством можно признать совершение с корыстной целью действий, приведших к срыву публичных торгов в ущерб собственнику имущества или иному лицу. Наиболее строгий вид наказания за срыв публичных торгов — ограничение свободы сроком до двух лет.
Подводя краткий итог рассмотрению вопроса об опыте зарубежных государств в борьбе с рейдерскими захватами как одной из форм противодействия коррупции, отметим следующее.
Учитывая сложившуюся негативную практику недружественных корпоративных слияний и поглощений (рейдерства) в Российской Федерации, необходимо принятие дополнительных поправок в УК РФ, затрагивающих не только рынок ценных бумаг, но и иные финансовые институты. Кроме того, превентивный эффект имелся бы в случае разработки руководящих разъяснений о судебной практике по уголовным делам данной категории. К сожалению, в отличие от четкого правоприменительного подхода США, наша судебно-следственная практика в этой сфере еще нуждается в конкретизации. Разумеется, технологии англосаксонской правовой системы неприменимы в отечественном праве, в том числе и право суда в ходе рассмотрения гражданского дела устанавливать факт преступления и сразу определять меру наказания, однако следует признать, есть рациональное зерно в «приподнимании корпоративной вуали». Однако в правоприменительной практике этот прием может использоваться хотя бы для того, чтобы определить, кто же реальный инициатор преступления, а затем заниматься отысканием доказательств его вины. Несомненный интерес представляет и опыт предприятий-мишеней в сфере противорейдерских приемов и стратегий.
В диспозиции ч. 3 ст. 185.2 УК РФ отсутствует необходимый для квалификации рейдерских захватов признак – переход права собственности на ценные бумаги от одного правообладателя к другому. Используя позитивный опыт зарубежных государств в сфере криминализации нарушений порядка учета прав на ценные бумаги, полагаем целесообразным дополнить ст. 185.2 УК РФ частью 4, предусматривающей ответственность за нарушение установленного порядка учета прав на ценные бумаги и внесение в реестр владельцев ценных бумаг ложных сведений, если эти деяния повлекли переход права собственности на ценные бумаги от одного лица к другому.
Ответственность за рейдерские захваты в уголовном законодательстве Российской Федерации: понятие и система преступных посягательств
Как видно, сложилась солидная практика применения ст. 159 УК РФ при рейдерских захватах предприятия. Вместе с тем в отдельных случаях квалификации рейдерских захватов предприятий правоприменительные органы весьма широко применяют положения этой уголовно-правовой нормы. Мы солидарны с мнением некоторых авторов, указывающих на несовершенство редакции ст. 159 УК РФ, особенно ощутимые при квалификации рейдерских захватов. Однако подобные суждения не всегда являются бесспорными. В частности, нам представляется дискуссионным предложение А. А. Лебедевой о необходимости дополнить диспозицию ст. 159 УК РФ положением, включающим описание мошенничества, совершенного путем обмана или злоупотребления доверием органа, наделенного законом полномочиями устанавливать право собственности на имущество или ограничивать право владения, пользования или распоряжения имуществом. Дополнение уголовного закона указанной нормой, по мнению автора, позволит привлекать соответствующих лиц к уголовной ответственности уже на начальных этапах рейдерского захвата, упреждая наступление последствий, при которых истребование имущества ограничено институтом защиты добросовестного приобретателя . На наш взгляд, подобное предложение в некоторой степени дублирует имеющийся в ч. 3 ст. 159 УК РФ состав о совершении мошенничества лицом с использованием своего служебного положения.
В целях совершенствования уголовно-правовой нормы о мошенничестве при совершении рейдерских захватов можно вести речь об изменениях в ч. 3 ст. 159 УК РФ в области установления ответственности за использование при совершении мошенничества притворных или мнимых гражданско-правовых сделок либо иных заведомо для одной из сторон недействительных сделок. Однако само по себе использование притворной либо мнимой гражданско-правовой сделки для целей совершения мошеннических действий является способом осуществления обмана как признака объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ. Заведомость недействительности сделки для одной из сторон такой сделки также служит признаком обмана, который согласно п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» может состоять в сознательном сообщении заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях, направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение. Таким образом, предлагаемый квалифицирующий признак является, по сути, способом совершения обмана и в полном объеме охватывается действующей диспозицией ст. 159 УК РФ.
Считаем, что для квалификации рейдерских захватов необходима самостоятельная уголовно-правовая норма о рейдерстве. Вместе с тем предложение о криминализации рейдерских захватов в самостоятельной статье уголовного закона вызывает массовую дискуссию в науке. С точки зрения Н. Н. Аверченко и Ю. С. Шкундина, не следует забывать, что одним из принципов криминализации является принцип неизбыточности уголовно-правового запрета, в соответствии с которым должно исключаться любое дублирование уголовно-правовых норм об уголовной ответственности за конкретное общественно опасное деяние. В противном случае неизбежно нарушается принцип справедливости — никто не может нести ответственность за одно и то же преступление дважды (ст. 6 ч. 2 УК РФ). Таким образом, заключают Н. Н. Аверченко и Ю. С. Шкундина, установление уголовной ответственности за рейдерство будет во многом дублировать многие статьи УК РФ, искусственно создавать конкуренцию уголовно-правовых норм, а также может стать основанием для привлечения к чрезмерно жесткой ответственности лиц, виновных в совершении уголовно наказуемых правонарушений, не связанных с рейдерством .
Отдельной квалификации по ст. 183 УК РФ требует неправомерный доступ к содержащейся в реестре акционеров информации для ее использования в преступных целях. Причем по данной статье могут быть привлечены как лица, осуществляющие незаконным способом сбор сведений, составляющих коммерческую тайну (по ч. 1), так и лица, незаконно разгласившие такие сведения, которые доверены или известны им по службе или работе (по ч. 2). В число таких лиц входят сотрудники и руководители фирмы-регистратора.
В качестве примера можно привести расследовавшееся в Следственном управлении при УВД ЮАО г. Москвы уголовное дело по факту разглашения сведений, содержавшихся в реестре акционерного общества закрытого типа (далее — АОЗТ) «Москомплектмебель». Результатом доступа к реестру стала скупка акций АОЗТ у физических лиц и последующая попытка захвата предприятия, отбитая силами трудового коллектива.
В случае выявления фактов подделки документов следует обращать внимание на две особенности. Во-первых, подделка документа и его использование преследуется по ст. 327 УК РФ в том случае, если этот документ содержит необходимые признаки — является официальным и предоставляет права или освобождает от обязанностей. Во-вторых, если документ подделан и использован с целью совершения мошенничества, квалификации по ч. 1 указанной статьи подлежит только сам факт подделки, а использование поддельного документа охватывается диспозицией ст. 159 УК РФ. Если же поддельный документ изготовлен и использован в суде в качестве доказательства по гражданскому делу, то данное деяние квалифицируется по ч. 1 ст. 303 УК РФ.
Типологии рейдерских захватов: проблемы уголовной ответственности
Криминогенная обстановка, связанная с захватом имущества, имущественных и неимущественных прав, денежных средств предприятий, из года в год продолжает оставаться сложной. Сегодня указанная категория преступлений представляют собой повышенную общественную опасность, поскольку такие деяния наносят невосполнимый ущерб экономической безопасности государства. Рейдерский захват имущества юридического лица отличается многогранностью, разноплановостью и повышенной латентностью. Действия рейдеров в ряде случаев отличаются такой оригинальностью и своеобразием, что подобрать универсальный инструмент в виде отдельной методики установления субъектов, подлежащих ответственности за рейдерские захваты, весьма сложно. Это означает, что у правоприменителя могут возникнуть затруднения в вопросе доказывания вины рейдеров. Кроме того, иногда действующие лица известны и, в принципе, скрываться ни от кого не намерены. Однако в данной ситуации важно учитывать неотъемлемые от совершения практически всех недружественных слияний и поглощений аксиомы: 1) рейдерские захваты всегда совершается организованной группой; 2) выгодоприобретатель является главным подозреваемым; 3) исполнители и выгодоприобретатель связаны между собой.
Результаты правоприменительной деятельности свидетельствуют, что уголовно-правовые нормы об ответственности за рейдерские захваты можно разграничить две группы. Во-первых, речь идет о статьях, непосредственно направленных на борьбу с рейдерскими захватами (ст. 170.1, 185.2, 185.3, 185.4, 185.5, 285.3). Во-вторых, при квалификации рейдерских захватов вменяется целый ряд норм коррупционной направленности, так или иначе содействующих недружественными корпоративными слияниями и поглощениями (ст. 201, 204, 290291.1, 303, 305 и др.). При этом динамика таких преступлений в настоящее время проявляет устойчивую тенденцию к снижению. Вместе с тем подобные процессы нельзя связать с оздоровлением криминальной, особенно коррупционной, обстановки в стране. В основном это явление — результат ослабления работы правоохранительных органов, в первую очередь ее оперативной составляющей.
Коррупционные проявления в органах государственной власти и управления, местного самоуправления, коммерческих и иных организациях — тема острая и актуальная в свете тесной взаимосвязи коррупции и рейдерства. Коррупция, как правовое явление, содействует рейдерству в ходе захвата бизнеса, способствует преступным действиям, а также создает предпосылки для нарушений законодательства, скрывающих факты рейдерства, либо тормозящими ход расследования рейдерских захватов. Наиболее многочисленные нарушения, допускаемые коррупционерами в сфере экономической деятельности, связаны с ненадлежащим исполнением законодательства контролирующими органами, созданием различных административных барьеров предпринимательству, вымогательством взяток, неправомерным предоставлением льгот отдельным хозяйствующим субъектам, нарушениями законодательства при государственной регистрации субъектов предпринимательской деятельности и их лицензировании, прямым и косвенным воспрепятствованием законной предпринимательской деятельности. Действия коррупционеров многообразны в своих проявлениях, что создает определенные трудности для их квалификации. Коррупция — это социальное явление, характеризующееся подкупом государственных и иных служащих и на этой основе корыстным использованием ими в личных либо узкогрупповых, корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними возможностей. В настоящее время насчитывается более десятка составов преступлений коррупционной направленности, в том числе совершаемых в целях облегчения рейдерских захватов. Таким образом, недружественные слияния и поглощения (рейдерство) можно определить как отдельную группу деяний с выделением в числе их субъектов преступлений коррупционной направленности.
Весь комплекс уголовно-правовых норм о преступлениях в сфере недружественных корпоративных слияний и поглощений (рейдерских захватов) можно систематизировать по следующим группам:
1) безусловные преступления коррупционной направленности (признаваемые таковыми без наличия в них, помимо указанных выше четырех критериев, дополнительных условий), совершаемые в целях содействия рейдерским захватам (ст. 204, 290, 291, 291.1 УК РФ);
2) условные преступления коррупционной направленности (относимые к коррупционным посягательствам при наличии в их составе, помимо основных критериев, дополнительного условия в виде корыстного мотива), совершаемые на рынке корпоративного слияния и поглощения (ст. 201, 202, 285, 285.1, 285.2, 285.3, ч. 1 и 2, п. «в» ч. 3 ст. 286, ст. 292, 305 УК РФ);
3) преступления экономической направленности, совершаемые в сфере производства, обмена, потребления и распределения материальных благ, работ или услуг (ст. 170.1, 185.2, 185.3, 185.4, 185.5, 285.3 УК РФ).
Классифицируя способы достижения контроля над объектом рейдерского захвата, можно выделить корпоративные, судебные, административные и силовые действия. Преступления, направленные на незаконное получение имущества юридического лица путем недружественных слияний и поглощений предприятий, можно разделить на незаконный захват управления в нем и непосредственно хищение имущества юридического лица.
