Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История становления и развития уголовно-правового института необходимой обороны . 14-51.
1 Дореволюционное законодательство о необходимой обороне . 14-26
2 Развитие института необходимой обороны в законодательных актах 1917-1996 годов . 26-51.
Глава 2. Теоретические основы закрепления субъективного права на необходимую оборону в уголовном законодательстве Российской Федерации . 52-144.
1 Понятие и социально-правовая сущность необходимой обороны . 52-75.
2 Основание реализации субъективного права на необходимую оборону . 75-114.
3 Закрепление в уголовном законодательстве Российской Федерации гарантий реализации субъективного права на необходимую оборону. 114-144.
Заключение . 145-152.
Библиография . 153-172.
- Дореволюционное законодательство о необходимой обороне
- Развитие института необходимой обороны в законодательных актах 1917-1996 годов
- Понятие и социально-правовая сущность необходимой обороны
- Основание реализации субъективного права на необходимую оборону
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Конституция РФ, принятая в 1993 году, определяет Россию как демократическое правовое государство. Процесс формирования такого государства имеет своей конечной целью повышение роли права в жизни общества, что невозможно без решения проблемы обеспечения реальных возможностей практического осуществления гражданами принадлежащих им прав и свобод, в том числе и естественного по происхождению права на оборону от общественно опасных посягательств.
Признание человека, его прав и свобод высшей ценностью, а их соблюдения и защиты - обязанностью государства требует, как представляется, некоторого переосмысления ряда устоявшихся в отечественном уголовном праве положений, в том числе относительно природы необходимой обороны и социально-правового назначения данного уголовно-правового института.
Вопросы теории и практики применения законодательства о необходимой обороне неоднократно подвергались исследованиям со стороны известных ученых-криминалистов: Ю.В. Баулина, В.Ф. Кириченко, Н.Н. Паше-Озерского, А.А. Пионтковского, И.И. Слуцкого, И.С. Тишкевича, В.И. Ткаченко, Т.Г. Шавгулидзе, М.И. Якубовича и многих других. Однако, несмотря на значительное число научных работ и всю их фундаментальность, в науке отечественного уголовного права отсутствует единое мнение по ряду вопросов, в том числе об основании и признаках (условиях) необходимой обороны, понятии и видах превышения ее пределов, квалификации случаев обороны против мнимого посягательства и многим другим. Следует также отметить, что основная часть исследований по вопросам необходимой обороны имела место в 50-80 годы. Поэтому в них, с учетом господствующих в то время представлений о приоритете государственного и общественного над личным, необходимая оборона рассматривалась в качестве эффективного средства предупреждения и борьбы с общественно опасными деяниями, а подчас - как обязанность граждан по защите государственных и общественных интересов, а отнюдь не в качестве
естественного неотъемлемого права каждого человека, базирующегося на ряде присущих любому живому существу инстинктов.
Представления о необходимой обороне как средстве повышения социально-правовой активности граждан в деле борьбы с преступностью во многом были связаны с положениями уголовного закона (ст. 13 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и ст. 13 УК РСФСР 1960 г.), остававшимися неизменными в течение более чем тридцати лет, не смотря на вносившиеся предложения по их совершенствованию. Статья 13 УК РСФСР лишь констатировала факт непреступности причинения вреда посягающему при защите государственных, общественных и личных интересов, отмечая, тем не менее, что оборонительные действия подпадают под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью кодекса. Ни основание, при наличии которого была возможна оборона, ни признаки, наличие которых позволяло считать ее правомерной, не были указаны в законе, что позволяло правоприменителю оценивать действия обороняющегося, исходя из собственного представления о необходимости причинения вреда посягающему, его размере и т. д . Таким образом, в УК РСФСР отсутствовали какие бы то ни были гарантии однозначной оценки действий обороняющегося со стороны государства.
Предпринятая в 1994 году попытка изменить традиционную, "на все случаи жизни", формулировку статьи Уголовного кодекса о необходимой обороне вряд ли может быть признана удачной, ибо причинение посягающему любого вреда, в том числе и лишение его жизни, признавалось правомерным лишь при защите от нападения, сопряженного с насилием, опасным для жизни, или с непосредственной угрозой его применения. В иных же случаях решение вопроса о правомерности действий обороняющегося по-прежнему оставалось в компетенции правоприменителя. Не были созданы какие-либо действенные гарантии
При этом, 23% опрошенных практических работников правоохранительных органов указали, что испытывают затруднения при определении наличия состояния необходимой обороны . а 44% - при установлении её допустимых пределов. Приводится по: Зуев В.Л., Стеснова Т.И. Применение уголовно-правовых институтов необходимой обороны и крайней необходимости. //Вестник МВД РФ, 1996, №6, с- 130.
для обороняющегося и в ст. 37 УК РФ 1996 года, формулировка которой также оставляет простор для субъективизма сотрудников правоохранительных органов.
Отсутствие в законодательстве о необходимой обороне чётких выверенных формулировок, влекущее неодинаковое его понимание как учеными-криминалистами, так и работниками следственных и судебных органов, а также обычными гражданами, по всей вероятности, является одной из важнейших причин, сдерживающих практическую реализацию субъективного права на оборону. Второй причиной, прямо вытекающей из первой, являются судебные ошибки, чаще всего заключающиеся в необоснованном осуждении граждан за правомерные акты необходимой обороны. Выборочное изучение уголовных дел, рассмотренных в 1988-1997 годах, показало, что в 56,5% из них действия подсудимых кассационной и надзорной инстанциями были признаны совершенными в состоянии необходимой обороны, причём в 69,2% таких случаев суды первой инстанции квалифицировали действия обороняющихся как превышение пределов необходимой обороны, в 19,2% - как преступления, совершенные в состоянии аффекта, и в 11,5% - как умышленные убийства и причинение тяжких телесных повреждений.
Сложность понятий необходимой обороны и превышения ее пределов, а также судебные ошибки, допускаемые по конкретным делам, вынуждают высшие судебные органы в целях создания предпосылок единообразного применения законодательства о необходимой обороне публиковать определения и постановления, принятые в порядке судебного надзора. За последние 10 лет (1988 - 1997 гг.) на страницах Бюллетеня Верховного Суда РСФСР (РФ) было опубликовано 30 постановлений и определений по конкретным делам. Однако, стремление к созданию единообразной судебной практики по делам, связанным с применением законодательства о необходимой обороне, не всегда ведет к желаемому результату, что связано, прежде всего с нечеткостью формулировок соответствующей статьи Уголовного кодекса, а также с непризнанием су-
6 дебного прецедента в качестве источника отечественного уголовного права. К тому же, решения высших судебных инстанций, основывающиеся на внутреннем убеждении судей, складывающемся не только на всестороннем изучении всех обстоятельств дела, но и на существующих в науке точках зрения, не являются выражением мнения законодателя и нередко противоречат сложившимся в обществе представлениям о допустимости тех или иных действий обороняющегося в неких наиболее типичных ситуациях.
Вышеизложенное свидетельствует о том, что вопросы необходимой обороны нуждаются в дальнейшем исследовании с целью выработки соответствующих рекомендаций для законодателя и правоприменителей.
Нельзя не отметить, что проблема закрепления в уголовном законодательстве гарантий, позволяющих гражданам беспрепятственно реализовывать право на необходимую оборону, весьма актуальна в современных условиях, когда 59,4% от общего числа зарегистрированных в 1997 году преступлений составили тяжкие и особо тяжкие виды посягательств. По данным МВД РФ в 1997 году от рук преступников погибло 62500 человек, свыше 101000 граждан был причинен тяжкий вред здоровью, более чем в 3 раза по сравнению с 1996 годом увеличилось число преступлений, совершенных с применением огнестрельного и газового оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств (из 39300 подобных преступлений 6700 составили убийства и покушения на них, 6500 - причинение тяжкого вреда здоровью, 9400 - разбои), в каждом пятом субъекте РФ участились грабежи, в каждом третьем - разбои, причем среди них в два раза больше совершено преступлений, сопряженных с проникновением в жилища и иные помещения.
Актуальность избранной темы обуславливается и тем, что, наряду с нормами УК РФ и КоАП РСФСР, положения о необходимой обороне имеются и в ряде принятых в 90-е годы нормативных актов, таких как Закон РСФСР "О ми-
См.: Отчет Министерства внутренних дел перед гражданами Российской Федерации. //Милиция, 1998, №4.
лиции", Федеральный Закон "Об оружии", Федеральный Закон "О внутренних войсках МВД РФ", и других. Их содержание и практика применения также нуждаются в анализе и выработке предложений, направленных на унификацию норм о необходимой обороне вне зависимости от того, источником какой отрасли права являются данные акты.
Цель и задачи исследования. Цель настоящей работы состоит в том, чтобы на основании изучения уголовно-правового института необходимой обороны, его социально-правового назначения, практики применения, а также на основе анализа норм о необходимой обороне, содержащихся в иных нормативных актах, попытаться разработать ряд теоретических положений и рекомендаций по совершенствованию действующего законодательства в аспекте закрепления в нем, прежде всего в Уголовном кодексе РФ, действенных гарантий реализации каждым человеком естественного неотъемлемого права на оборону.
Достижение поставленной цели связывается соискателем с решением следующих задач:
проследить процесс формирования института необходимой обороны в уголовном законодательстве России XVII-XX веков, выявить тенденции и закономерности его развития в различных политических и социально-экономических условиях;
подвергнуть теоретическому анализу существующие в науке подходы к регламентации необходимой обороны и определить основание осуществления права на оборону;
проанализировать уголовное законодательство ряда зарубежных государств в части регламентации необходимой обороны с целью возможного использования некоторых его концептуальных подходов при конструировании соответствующей нормы УК РФ;
на основании сравнительно-правового исследования выявить соответствие норм о необходимой обороне, содержащихся в Законе РСФСР "О мили-
ции", Федеральном Законе "О внутренних войсках МВД РФ", Федеральном Законе "Об оружии" и ряде других законодательных актов, уголовно-правовому институту необходимой обороны;
изучить и обобщить следственную и судебную практику по делам о необходимой обороне и превышении ее пределов и выявить на этой основе эффективность соответствующих уголовно-правовых норм;
разработать и сформулировать предложения по изменению и дополнению нормы Уголовного кодекса РФ о необходимой обороне, закрепив в ее тексте гарантии практической реализации принадлежащего каждому права на оборону.
Методология и методика исследования. Методологическую основу диссертационного исследования составляет диалектический метод научного познания, отражающий взаимосвязь теории и практики. Исследование осуществлялось с применением методов формальной логики, таких общих и специальных методов научного познания как логико-юридический, историко-правовой, статистический и структурно-системный анализ, выборочный опрос, анкетирование, интервьюирование и др.
В качестве теоретической основы использованы положения, выработанные в философии, психологии, общей теории права и государства, истории государства и права России, конституционном, уголовном, уголовно-процессуальном и административном праве.
При формулировании теоретических положений и практических рекомендаций автор опирался на труды отечественных ученых - криминалистов: Ю.В. Баулина, В.Ф. Кириченко, А.Ф. Кистяковского, В.Н. Козака, Н.И. Кор-жанского, Н.Н. Паше-Озерского, А.А. Пионтковского, А.И. Санталова, И.И. Слуцкого, Н.С. Таганцева, И.С. Тишкевича, В.И. Ткаченко, Т.Г. Шавгулидзе, Ю.Н. Юшкова, М.И. Якубовича и ряда других.
Нормативной базой исследования является Конституция СССР 1977 года, Конституция РФ 1993 года, отечественное уголовное законодательство за пе-
риод с 1649 по 1996 год в части регламентации необходимой обороны, практика его применения, а также ряд иных законов, в том числе и зарубежных, руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда СССР, относящиеся к проблематике рассматриваемых вопросов, подзаконные нормативные акты.
Эмпирическую базу исследования составляют материалы опубликованной следственной и судебной практики, материалы 46 уголовных дел по ст.ст. 105 и 111 УК РСФСР, а также по ст.ст. 108 ч.І и 114 ч. 1 УК РФ, рассмотренных судами г.г. Тулы, Калуги, Липецка, Тамбова, Норильска, Тульской области с 1988 по 1997 год, а также 94 материала об отказе в возбуждении уголовных дел по указанным статьям. По специально разработанным анкетам было произведено анкетирование 150 граждан (рабочих, служащих, коммерсантов), а также анкетирование и интервьюирование 300 практических работников правоохранительных органов (сотрудников милиции, работников прокуратуры, судов, управления юстиции).
Научная новизна исследования заключается в том, что на основе признания приоритета прав и свобод личности уголовно-правовой институт необходимой обороны рассматривается с точки зрения его соответствия необходимости закрепления в Уголовном кодексе РФ действительно реальных гарантий, позволяющих каждому человеку беспрепятственно реализовывать принадлежащее ему право на оборону.
Новизна работы определяется и тем, что соискатель, вопреки устоявшимся в теории уголовного права и судебной практике взглядам, предлагает новые подходы к разрешению отдельных вопросов, связанных с квалификацией деяний, совершенных при защите прав и свобод личности, прав и интересов общества и государства, что ни в коей мере не ставит под сомнение научной значимости рассматриваемых в диссертации общепризнанных положений.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Право на оборону является естественным (неотъемлемым) правом каждого человека, базирующимся на инстинктах самосохранения, родительском,
собственности, стадности, альтруизма, поэтому регламентация необходимой обороны в действующем законодательстве, прежде всего в уголовном, должна быть направлена на создание гарантий беспрепятственной реализации данного субъективного права.
Подобные гарантии могут быть созданы прежде всего путем детализации в уголовном законодательстве права на защиту, закреплённого в ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, а также путем описания непосредственно в уголовном законе некоторых наиболее типичных ситуаций, в которых осуществляются оборонительные действия, с указанием на характер посягательства, который в значительной мере определяется его объектом, и на ряд факторов, влияющих на степень его общественной опасности, а также на характер последствий использования обороняющимся силы.
Право на оборону, естественное по происхождению, без каких-либо изъятий принадлежит каждому человеку, поэтому деятельность так называемых "специальных субъектов" обороны по защите прав и свобод граждан должна рассматриваться прежде всего с точки зрения реализации ими данного права, а уж затем - с точки зрения выполнения служебного долга или профессиональных обязанностей.
Формулировка нормы Уголовного кодекса о необходимой обороне должна быть рассчитана прежде всего на потенциального обороняющегося, который должен иметь возможность получения информации о признаках, влияющих на оценку правомерности его действий, до момента осуществления им обороны и именно из уголовного закона.
Именно обороняющийся должен решать вопрос - следует ли ему, при наличии соответствующего основания, в данной ситуации осуществлять оборону. Государство же не должно определять, нужно ли было это делать, оно должно лишь констатировать факт реализации человеком принадлежащего ему права. Однако, оно, признавая, что обороняющийся безусловно мог осуществить своё право и сделал это, вправе установить, не переросла ли реализация
права в злоупотреблении им, то есть, не было ли допущено превышения пределов обороны.
Потенциальный посягающий должен из текста Уголовного кодекса знать, что последствия использования против него силы могут быть любыми, вплоть до причинения смерти, и что государство одобряет подобные действия обороняющегося,
Основанием практического осуществления человеком принадлежащего ему права на оборону является общественно опасное посягательство, совершаемое лишь в форме действия. При этом, степень общественной опасности деяния посягающего не имеет значения с точки зрения возможности использования обороняющимся силы, характер которой не может быть поставлен в зависимость и от особенностей субъекта посягательства.
Необходимая оборона должна допускаться и против вымогательства, которое, по мнению ряда специалистов, немедленно и неминуемо не ведет к наступлению физического, материального или иного вреда.
Должна допускаться и, следовательно, быть закреплена в уголовном законодательстве возможность применения иных, кроме использования силы, способов обороны, например, установка так называемых "защитительных приспособлений", к которым могут быть отнесены как специальные технические средства, так и иные предметы, в том числе находящиеся внутри жилых или иных помещений, не санкционированный собственником или иным владельцем доступ в которые запрещен, отравленные продукты питания.
10. Для правильного решения вопроса о привлечения к уголовной ответ
ственности лица, совершившего действия, объективно являющиеся эксцессом
обороны, было бы целесообразно назначать психолого-психиатрическую экс
пертизу, ЦеЛЬЮ КОТОрОЙ ДОЛЖНО ЯВЛЯТЬСЯ установление того эмоционального
СОСТОЯНИЯ В котором находился обороняющийся и которое могло повлиять на
грозящую опасность, что может обусловить возникновение аффекта страха и последующее объективное превышение пределов необходимой обороны. Использование обороняющимся силы в состоянии такого аффекта страха является невиновным, ибо он в таком состоянии не осознавал и не мог осознавать ни реальную опасность посягательства, ни общественно опасный характер своих действий.
Органы предварительного следствия и суды не должны признавать оборону от мнимого посягательства "неизвинительной" только на том основании, что, по их мнению, обороняющийся должен был при необходимой внимательности и осмотрительности сознавать ошибочность своих представлений. Необходимо также установить, мог ли он, с учетом уровня и особенностей его физического, интеллектуального и психического развития, в данной конкретной обстановке адекватно оценить те факторы, которые давали ему возможность осознать ошибочность его представлений относительно характера посягательства, моментов его начала и окончания, личности потерпевшего.
В случае, когда при "извинительной" обороне от мнимого посягательства используется сила, явно недопустимая в условиях соответствующего реального посягательства, уголовная ответственность за такие действия наступать не должна если обороняющийся действует неосторожно. Если же обороняющийся осознает, что осуществляет недозволенную по объему защиту, то он должен нести ответственность за преступление, совершенное при превышении пределов необходимой обороны.
На основании проведенного исследования предлагается новая формулировка статьи 37 "Необходимая оборона" Уголовного кодекса РФ, вносятся суждения об изменении редакции стхт. 26, 61, 114 УК РФ, а также об унификации норм о необходимой обороне, содержащихся в ряде законов, поддерживается предложение о введении в Уголовный кодекс статьи 37-1 «Принуждение к выполнению правовой обязанности».
Теоретическая и практическая значимость исследования. Настоящая работа призвана служить дальнейшей разработке вопросов теории необходимой обороны в аспекте признания права на защиту естественным (неотъемлемым) правом каждого и необходимости закрепления в уголовном законодательстве действенных гарантий реализации этого права, а также практики применения законодательства о необходимой обороне.
Основные положения и выводы, сформулированные в диссертации, могут быть использованы при подготовке руководящих разъяснений Верховного Суда РФ, в правотворческой деятельности при совершенствовании уголовного законодательства, следственными и судебными органами в процессе расследования и рассмотрения дел о необходимой обороне и превышении ее пределов, в преподавании курса уголовного права в юридических учебных заведениях, в системе повышения квалификации работников правоохранительных органов.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре уголовного права Московской государственной юридической академии. Ее основные положения, выводы и рекомендации нашли отражение в четырех публикациях (одна в соавторстве) общим объемом 1,5 п.л., а также излагались автором на Всероссийской научно-практической конференции по проблеме профилактики правонарушений (г. Москва, 1995 г.).
Результаты исследования использованы в учебном процессе Тульского филиала Юридического института МВД РФ и Тульского государственного педагогического университета им. Л.Н. Толстого.
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования.
Диссертация состоит из введения, двух глав, пяти параграфов, заключения и библиографии.
Дореволюционное законодательство о необходимой обороне
Уголовно-правовой институт необходимой обороны имеет свою историю, отражающую этапы развития российской государственности и становления уголовного законодательства.
Первым законодательным актом, который может быть назван уголовным кодексом в полном смысле, является Соборное уложение 1649 года (далее в тексте - Уложение - Р.Ю.), в котором весьма обстоятельно рассматривались вопросы преступления и наказания.
Положения о необходимой обороне находились в различных главах Уложения и допускали её для защиты своих жизни, здоровья, имущества, а также для защиты женской чести и интересов третьих лиц.
Особенностью необходимой обороны, согласно Уложению, являлось то, что она весьма часто являлась не только правом, но обязанностью определенных категорий лиц, которые за неисполнение данной обязанности подвергались весьма суровому наказанию. Так, в соответствии со статьёй 16 главы XXII, слуги, под угрозой смертной казни, обязаны были защищать свою госпожу от тех "... кто умысля воровски придёт в ... дом и похочет того дому над госпожою какое дурно учинити или ея из того дому ... увести ..." . Уложение также устанавливало, что слуга, убивший или ранивший кого-либо при защите своего хозяина, считался невиновным. При этом, основанием для осуществления акта необходимой обороны являлось лишь состояние опасности для хозяина, вне зависимости от других обстоятельств дела.
Защита интересов третьих лиц являлась обязанностью не только слуг, но и, в определенных ситуациях, обязанностью всех, кто мог оказать помощь. Статья 59 главы XXI "О розбойных и татиных делах ..." гласила: "А где учиниться розбой, и которые сторонние люди слышали крик и воп розбитых людей как их розбойники розбивают и те люди на крик и на воп не пойдут и их выдадут... тех людей за выдачку ... имати выти, и чинити жестокое наказание, бити кнутом нещадно"1.
Уложение допускало защиту имущества даже путём причинения смерти вору, застигнутому на месте преступления, например, в доме (ст. 88 главы ХХТ) или на поле при краже хлеба или сена (ст. 89 главы XXI). Однако такая защита являлась непреступной лишь в том случае, когда убитого вора сразу же объявляли "околным людям" и затем его тело доставляли в приказ. Такое же положение действовало и в отношении раненого вора, пойманного на месте преступления или в процессе его задержания.
Уложение допускало необходимую оборону и при нарушении права на неприкосновенность жилища. Статья 200 главы X "О суде" предусматривала, что, если кто-нибудь к кому-нибудь на двор приедет "насильством, скопом и заговором, умысля воровски", то хозяин, обороняя жилище, мог убить любого из посягающих . При этом законодательство не указывало цели такого посягательства и, вполне возможно, что речь могла идти и о хулиганских побуждениях посягающих. Единственным условием непреступности обороны в данном случае являлась обязанность обороняющегося привезти тела убитых судьям.
В целом, Соборное уложение 1649 года предоставляло довольно широкие права обороняющимся, однако стремилось не допустить самосуда и ненужной жестокости.
В дальнейшем, по мнению ряда специалистов , институт необходимой обороны был поставлен, по сравнению с Уложением 1649 года, в более узкие рамки. Начало этому ограничительному пониманию необходимой обороны было положено законодательством Петра I - Артикулом воинским 1716 года и Уставом морским 1720 года.
Следует отметить, что положения о необходимой обороне ("нужном оборонений") излагаются и в Артикуле, и в Морском уставе в главах о "смертном убийстве", ибо под правом необходимой обороны понималось исключительно право убийства посягающего. Видимо, именно поэтому, защита допускалась лишь при посягательстве на жизнь и здоровье обороняющегося, которое должно было осуществляться в форме нападения, сопряженного с насилием, и быть неправомерным. Нападение должно было быть начавшимся и реально угрожать причинением смерти обороняющемуся ("смертной страх есть"). Однако, толкование артикула 157 допускало возможность защиты и в случае, когда нападение ещё не началось, но обстановка давала возможность считать, что оно вот-вот начнётся: "... однакожъ насупротив того, когда уже в страхе есть, и невозможно далее уступать, тогда не долженъ есть от соперника себе первого удара ожидать, ибо чрезъ такой первой ударъ может тако учиниться, что и противиться весьма забудетъ"1
Необходимая оборона, заключающаяся в причинении смерти нападавшему, являлась деянием ненаказуемым лишь при соблюдении следующих условий:
1) обороняющийся не был зачинщиком драки, "но от убитого нападенъ и зацепленъ". Таким образом, по нашему мнению, действия обороняющегося не признавались необходимой обороной в случаях, когда имела место так называемая "провокация обороны", то есть, когда он своими действиями вынудил осуществить нападение на него, в результате чего нападавший и был убит;
2) обороняющийся имел право на активные действия по своей защите лишь тогда, когда им были исчерпаны все иные возможности избежать нападения: отговорить нападавшего, убежать, иным образом уступить, и другого способа защитить свою жизнь уже не существовало;
3) средства защиты должны были соответствовать средствам нападения.
Защита с применением оружия безусловно допускалась в случаях вооруженного нападения. Применение обороняющимся оружия в иных случаях регламентировалось в Артикуле воинском и в Уставе морском по-разному. В соответствии с толкованием ст. 110 Устава морского обороняющийся мог применить оружие в том случае, когда: "... нападатель гораздо сильнее и крепко станет нападать и смертно бить, а сие случится наодине ..." . Толкование же артикула 157 Артикула воинского допускало применение оружия против безоружного нападавшего в случае, когда последний был сильнее и существовала реальная угроза причинения смерти обороняющемуся: "... ибо есть все равно, как и чемъ смертный страх угрожен будетъ; ежели смертной страхъ есть, то надлежит оборонятися как возможно""
Анализ вышеуказанных положений позволяет сделать вывод о наличии тенденции определённого сужения рамок необходимой обороны, ибо изданный в 1720 году Устав морской значительно, по сравнению с изданным в 1716 году Артикулом воинским, на наш взгляд, ограничил возможность защищаться с применением оружия, поставив условием этого невозможность обратиться за помощью к другим лицам.
Превышением пределов необходимой обороны, как представляется, признавалось нарушение указанных выше правил в результате неосмотрительности обороняющегося, при этом нападавшему была причинена смерть. В связи с тем, что обороняющийся все же имел основания для осуществления защиты, мерой наказания для него являлась не смертная казнь, а тюремное заключение, денежный штраф или битьё шпицрутенами.
Развитие института необходимой обороны в законодательных актах 1917-1996 годов
В первый период существования Советской власти, в связи с ликвидацией буржуазного уголовного права, вопросы, касающиеся актов необходимой обороны, решались главным образом на основе пролетарского правосознания, так как согласно Декрету о суде №1 возможность применения старых законов существенно ограничивалась.
Советский суд мог обращаться к старым законам лишь в случае, если они не отменены революцией, не противоречат постановлениям Советской власти, революционной совести и революционному правосознанию, программе партии1.
Хотя дореволюционное законодательство предоставляло весьма широкие права на необходимую оборону, оно, тем не менее, стесняло революционную практику и ограничивало защиту новых общественных отношений. Проведённые социальные преобразования - смена государственного, общественного и экономического строя, требовали принятия мер по защите как самой Советской власти, так и государственной собственности, в том числе и путём осуществления актов необходимой обороны (таким образом, был существенно расширен круг объектов защиты).
Отсутствие писаного права не останавливало народные суды при разрешении конкретных дел, в том числе и при решении вопросов о правомерности актов необходимой обороны. Судьи, руководствуясь социалистическим правосознанием, принимали решения, соответствующие происходившей ломке общественных отношений.
Первым в истории советского уголовного права нормативным документом, регламентирующим, среди прочих, институт необходимой обороны, были "Руководящие начала по уголовному праву РСФСР" 1919 года, при разработке которых, помимо общетеоретических положений, использовалась судебная практика, сложившаяся за два года существования Советской власти.
Необходимой обороне была посвящена ст. 15 Руководящих начал, в которой говорилось: "Не применяется наказание к совершившему насилие над личностью нападающего, если это насилие явилось в данных условиях необходимым средством отражения нападения или средством защиты от насилия над его или другой личностью и если совершённое насилие не превышает меры необходимой обороны".
Следовательно, необходимая оборона считалась обстоятельством, исключающим применение наказания, что, на наш взгляд, явилось шагом назад по сравнению с Уголовным уложением 1903 года, которое, как уже отмечалось, рассматривало необходимую оборону как деяние непреступное.
В соответствии с данной нормой основанием для осуществления необходимой обороны являлись нападение и насилие над личностью . Оборона, которая могла осуществляться любым лицом, состояла в насилии в отношении нападающего, то есть в причинении ему физического вреда или лишении свободы. Ненаказуемым признавалось причинение нападающему лишь такого вреда, который в данных конкретных условиях был необходим для отражения нападения или защиты от насилия.
Будучи первой правовой нормой, регулирующей необходимую оборону, ст. 15 Руководящих начал имела исключительно важное теоретическое и практическое значение, ибо закрепляла право граждан на необходимую оборону и определяла деятельность судов при разрешении конкретных дел.
Вместе с тем, Руководящие начала, представляя собой первый шаг в развитии законодательства, основывались еще на небольшом опыте судебной практики. Вследствие этого они не решили всех вопросов, касающихся необходимой обороны. В частности, Руководящие начала не включали в число объектов защиты Советское государство и многие общественные интересы, не предусматривали допущение необходимой обороны не только против скрытых посягательств на интересы личности, но и открытых, если последние не сопровождались насилием (грабёж, поджог), ограничивали пределы необходимой обороны только причинением такого вреда нападающему, который был необходим в данных конкретных условиях, не предусматривали определения превышения пределов необходимой обороны.
Первый советский Уголовный кодекс - УК РСФСР 1922 года - уделил необходимой обороне значительно больше внимания. Этому институту было посвящено четыре нормы, одна из которых располагалась в Общей части и три - в Особенной. В Общей части УК было дано определение необходимой обороны и назван один признак её правомерности. В ст. 19 УК указывалось, что не под-Под нападением в теории и практике было принято понимать посягательство на интересы граждан, сопряженное с физическим насилием или угрозой его применения, осуществляемыми для преодоления сопротивления или противодействия со стороны потерпевшего. Под насилием понималось физическое воздействие на потерпевшего: причинение телесных повреждений, смерти, лишение свободы и др. Стало быть, защита была возможна только против насильственного посягательства лежит наказанию уголовно-наказуемое деяние, совершённое при необходимой обороне против незаконного посягательства на личность, права обороняющегося и других лиц, если при этом не допущено превышение пределов необходимой обороны.
Закон не давал понятия превышения пределов необходимой обороны, однако в Особенной части были указаны пределы обороны. Согласно ст. 159 необходимая оборона имела место в случае, если примененное к посягающему насилие было вызвано равным или меньшим насилием с его стороны. Поскольку насилие чаще всего связано с причинением физического вреда, критерием правомерности необходимой обороны, таким образом, являлось соответствие вреда, который был причинен преступнику, и вреда, которым он угрожал. При сравнении содержания ст. 15 Руководящих начал и ст. 19 УК РСФСР видно, что законодатель расширил основание необходимой обороны - вместо нападения, то есть насильственного посягательства, им названо незаконное посягательство. (Однако, в соответствие со ст. 159 этого же УК. основанием необходимой обороны все же признавалось насилие со стороны посягающего.) Были расширены и пределы необходимой обороны. В соответствии с УК 1922 года, причинение посягающему вреда не ставилось в зависимость от конкретной обстановки посягательства и субъективных возможностей обороняющегося по отражению нападения путем причинения минимально необходимого в данных условиях вреда. Допустимость обороны теперь зависела лишь от соотношения вреда причинённого и вреда предотвращённого.
Понятие и социально-правовая сущность необходимой обороны
Наука отечественного уголовного права определяет необходимую оборону как защиту от общественно опасного посягательства путём причинения вреда посягающему, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны. В соответствии с ч. 1 ст. 37 УК РФ такие действия не являются преступлениями, хотя по внешним признакам сходны с рядом деяний, предусмотренных Особенной частью уголовного закона. Поэтому, возникает ряд вопросов. Прежде всего следующий: почему законодатель не признает преступлением причинение вреда одним человеком другому в состоянии необходимой обороны Может быть потому, что защита определенных интересов является правом человека И, если это - право, то каковы пределы его осуществления и гарантии реализации? Чьи взгляды отражает регламентация необходимой обороны в уголовном законодательстве, и заинтересовано ли государство в повышении её эффективности?
В дореволюционной уголовно-правовой литературе были высказаны различные мнения по вопросу об обосновании возможности причинения вреда в состоянии необходимой обороны.
Н.Д. Сергиевский и Н.Н. Розен утверждали, что установление правовой охраны блага является достаточным основанием для защиты его собственными силами.
А.Ф. Кони, А.А. Берлин, Н.С. Таганцев считали, что необходимая оборона допускается и причинение вреда не подлежит ответственности потому, что государство не может защитить гражданина в каждый момент его бытия.
Представляется, что обе приведённые выше точки зрения свидетельствуют о признании необходимой обороны субсидиарным институтом к деятельности государства по предупреждению преступлений и наказанию преступников. Однако, по нашему мнению, во взглядах Н.С. Таганцева имеется определённое противоречие: с одной стороны он считает, что: "... оборона является необходимым дополнением охранительной деятельности государства, и повреждения, причинённые интересам нападающего, представляются не только не противозаконными или извинительными, но и правомерными" , а с другой -утверждает, что "право обороны есть право естественное, прирождённое человеку и эта прирождённость служит основанием законности обороны"".
Следует отметить, что и в наше время отдельные учёные утверждают: "предоставление безграничного права на необходимую оборону не соответствует нравственному требованию о том, что причинение вреда посягавшему должно быть единственно возможным средством защиты правоохраняемых интересов"3. Поэтому институт необходимой обороны должен рассматриваться не как самостоятельный, а как субсидиарный правовой институт, который является заменой в исключительных случаях деятельности органов государственной власти самовольными действиями отдельных лиц. При этом указывается, что из субсидиарной природы необходимой обороны исходят французская и английская доктрины уголовного права4.
Но определяющей в уголовно-правовой литературе является точка зрения, что необходимая оборона не должна рассматриваться в качестве дополнения к деятельности органов государства, ведущего борьбу с преступниками, и защита может осуществляться вне зависимости от наличия у обороняющегося возможности избежать посягательства или обратиться за помощью к представителям власти .
Пленум Верховного Суда СССР в своём постановлении №14 от 16 августа 1984 года "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" указал, что в соответствии с законом граждане имеют право причинить посягающему вред, даже если могли использовать иные способы избежать нападения".
Однако суды, рассматривая дела о необходимой обороне и превышении её пределов, нередко считают, что причинение вреда посягающему возможно лишь при отсутствии возможности избежать посягательства, то есть как крайняя мера. При несоблюдении этого требования речь должна идти либо о превышении пределов необходимой обороны, либо об обычном преступлении. Так, народным судом Привокзального района г. Тулы К. был осуждён за убийство при превышении пределов необходимой обороны, совершённое при следующих обстоятельствах. К. вечером встретил на улице ранее ему знакомых Б. и Т.. Б. на почве неприязненных отношений к подсудимому оскорбил его нецензурными словами, а затем достал нож и наставил его в область живота К., угрожая нанести телесное повреждение, а Т. в этот момент зашёл за спину К., чтобы, по его словам, уйти с места происшествия. К. перехватил нож и нанёс им удар в грудь Б., от которого тот скончался на месте. Суд указал в приговоре, что действиями Б. и Т. была создана реальная угроза жизни и здоровью К., но последний превысил пределы необходимой обороны, ибо мог избежать угрозы путём бегства.
Видимо поэтому, в 1994 году в уголовном законодательстве (ч. 1 ст.13 УК РСФСР в ред. от 01.07.1994 г.) было закреплено положение, что каждый имеет право на защиту независимо от возможности избежать посягательства или обратиться за помощью к другим лицам
Отрицание субсидиарной природы необходимой обороны связано, как представляется, с признанием права на защиту естественным, неотъемлемым правом человека.
Идея о естественной природе права на защиту от посягательства неоднократно высказывалась в юридической литературе. Так, ещё в конце прошлого века А.Ф. Кистяковский писал: "Основание права необходимой обороны лежит в естественном, неотъемлемо принадлежащем человеку общем праве самозащиты и самообороны от всякой угрожающей его законному благосостоянию опасности, откуда бы она не происходила ... . Так как зло или правонарушение, совершаемое защищающимся, есть в сущности осуществление права, сознаваемого каждым, ... то оно не может быть вменено в вину, а составляет даже право доведённого до состояния необходимой обороны"1.
С указанной точкой зрения нельзя не согласиться. Действительно, право на защиту является одним из неотъемлемых, естественных прав человека, так как оно имеет в основе присущие любому живому существу инстинкты: самосохранения, родительский, собственности, стадности (сохранения вида), альтруизма. Не случайно оно реализуется чаще всего при посягательствах на самого обороняющегося (91,3% изученных дел), а также при посягательствах на личность, права и свободы третьих лиц, обычно его родственников или знакомых, (6,5% изученных дел).
Основание реализации субъективного права на необходимую оборону
Рассматривая вопрос о проблемах и путях совершенствования уголовно-правовой регламентации необходимой обороны, следует выяснить, что именно вызывает практическое осуществление гражданами данного права, и как это явление определяется в законе и судебной практике.
В науке отечественного уголовного права практически общепризнано, что в качестве такого внешнего импульса выступает общественно опасное посягательство. Однако, в юридической литературе и судебных решениях, в ряде случаев, не смотря на прямое указание законодателя о том, что причинение вреда не является преступлением при защите именно от общественно опасного посягательства, используется термин "нападение".1 Под нападением, в соответствии с п.6 постановления Пленума Верховного Суда РФ №1 от 17 января 1997 года "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм", следует понимать действия, направленные на достижение преступного результата путём применения насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения". При этом, по мнению ряда авторов, случаи посягательства, не являющегося нападением, не создают необходимой обороны, которая связана с причинением посягающему уголовно- наказуемого вреда . Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР в своём определении по делу Громнюка также указала, что он "не может быть признан находившимся в состоянии необходимой обороны в момент причинения Калашникову ножевого ранения в связи с совершением последним действий, хотя и неправомерных (нанесение рукой удара по лицу, не повлекшего никакого последствия), но не представлявших собой нападения ..."".
Действительно, большинство посягательств, против которых на практике осуществляются оборонительные действия, совершаются в форме нападения.3 Но, отрицать возможность обороны от посягательств, не являющихся нападением, например, в случаях покушения на жизнь путём отравления, при уничтожении или повреждении имущества, при публичных призывах к насильственному изменению конституционного строя РФ, при оскорблениях и др., значит совершенно неоправданно, на наш взгляд, сужать возможность реализации гражданами субъективного права на защиту. К тому же, в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены лишь федеральным законом. В статье же 37 УК РФ говорится именно о посягательстве, а не о нападении. Таким образом, все правоприменительные акты по. делам о необходимой обороне и превышении её пределов не могут ограничивать субъективное право граждан и должны основываться именно на законе, признающем непреступным причинение вреда при защите от общественно опасного посягательства.
Вопрос о предпосылках возникновения права на оборону традиционно рассматривался в контексте обстоятельств, характеризующих её как процесс взаимодействия посягающего и обороняющегося. И эти предпосылки анализировались лишь в связи с посягательством как одним из элементов такого процесса, то есть, речь шла о выделении, наряду с условиями, относящимся к защите, условий правомерности необходимой обороны, относящихся к посягательству.
В качестве таковых обычно назывались общественная опасность, наличность и действительность (реальность) посягательства1. Различия во взглядах заключались в оспаривании необходимости выделения либо такого условия как действительность, либо такого - как наличность посягательства. По мнению В.Ф. Кириченко, признак действительности является бесполезным, сводящимся к утверждению, что "нападение должно быть нападением"2. Такой же точки зрения придерживался и И.И. Слуцкий3. Н.Н. Паше-Озерский считал, что не следует выдвигать признак наличности посягательства в силу того, что момент "наличности" заключается сам собой в понятиях "необходимая" "оборона", а также потому, что если понимать наличное посягательство как осуществляемое или непосредственно предстоящее, то понятие "наличности непосредственно предстоящего посягательства" содержит внутреннее противоречие4.
Ряд специалистов указывали, что так как посягательство, вызывающее право на необходимую оборону, в действительности является общественно опасным, то не совсем точно говорить об условиях правомерности, относящихся к посягательству, речь необходимо вести либо об условиях возникновения и прекращения состояния необходимой обороны3, либо об условиях, определяющих состояние необходимой обороны6.
В.И. Ткаченко, считая неубедительной приведённую выше позицию, согласно которой условия правомерности необходимой обороны делятся на две группы (относящиеся к посягательству и защите), обратил внимание на этимологическую неточность употребляемого для характеристики предпосылок термина "условия", под которыми понимаются обстоятельства, от которых что-то зависит1. Из текста ч. 1 ст. 37 УК РФ следует, что признание необходимой обороны деянием непреступным ставится законодателем в зависимость лишь от недопущения превышения пределов необходимой обороны, которое и является единственным указанным в законе условием. Теория же уголовного права включает в условия правомерности и обстоятельства, находящиеся за пределами самой защиты, именуя их условиями, относящимися к посягательству. Однако, наличность и действительность являются со всей очевидностью неотъемлемыми свойствами любого общественно опасного посягательства. Поэтому, по мнению В.И. Ткаченко, следует выделять основание необходимой обороны и ряд её объективных и субъективных признаков .
Так как необходимая оборона - это именно защита личности, её прав, а также интересов общества и государства путём причинения вреда посягающему, то субъективное право на защиту может быть по-иному обозначено как право на необходимую оборону. Поэтому, как представляется, речь следует вести не об основании необходимой обороны, ибо вряд ли естественное неотъемлемое право человека имеет какое-либо основание, а об основании осуществления данного права, коим является общественно опасное посягательство.
