Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Зарождение, развитие и законодательная регламентация института соучастия в России и за рубежом 12
1.1. История становления и развития института соучастия в законодательстве России 12
1.2. Особенности правового регулирования эксцесса в законодательстве зарубежных стран 38
Глава 2. Понятие и виды эксцесса 66
2.1. Понятие эксцесса 66
2.2. Эксцесс исполнителя 86
2.3. Эксцесс иных соучастников: подстрекателя, пособника, организатора 108
Глава 3. Дифференциация уголовной ответственности за преступления, сопряженные с эксцессом соучастия 123
3.1. Квалификация преступлений, сопряженных с эксцессом соучастия 123
3.2. Особенности назначения наказания за преступления, сопряженные с эксцессом соучастия 145
Заключение 172
Библиография
- История становления и развития института соучастия в законодательстве России
- Особенности правового регулирования эксцесса в законодательстве зарубежных стран
- Эксцесс иных соучастников: подстрекателя, пособника, организатора
- Квалификация преступлений, сопряженных с эксцессом соучастия
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Тенденция изменения количественных и качественных характеристик преступности на современном этапе требует разработки новых и совершенствования имеющихся средств, приемов и методов борьбы с нею. О наличии такой тенденции свидетельствует значительное количество статистических исследований. На этом фоне тем более очевидной становится актуальность разработки научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства и практике его применения.
Одним из наиболее сложных в уголовно-правовой теории является институт соучастия, что признавалось ранее и признается в настоящее время большинством российских ученых и практиков-юристов. Поэтому вполне объяснимо и оправдано то внимание, которое было уделено разработке общего учения о соучастии и его различных аспектов как в работах видных русских ученых, так и в трудах известных советских ученых.
С учетом многогранности проблемы соучастия следует отметить, что на данную проблему обращали внимание многие ученые и специалисты в области уголовного права. В отечественной юридической литературе рассмотрению института соучастия в целом, а также отдельных его проблем были посвящены исследования ученых: Ф.Г. Бурчака, P.P. Галиакбарова, Л.Д. Гаухмана, П.И. Гришаева и Г.А. Кригера, А.С. Жиряева, Н.Г. Иванова, М.И. Ковалева, А.П. Козлова, Г.Е. Колоколова, B.C. Прохорова, Н.С. Таган-цева, П.Ф. Тельнова, А.Н. Трайнина, Б.С. Утевского, А.В. Ушакова, A.M. Ца-регородцева, А.В. Шеслера, М.А. Шнейдера, и другие.
Вместе с тем в указанных работах эксцесс рассматривается либо в общем контексте соучастия, либо уделяется внимание лишь эксцессу исполнителя. Применительно к вопросу об эксцессе других соучастников (организатора, подстрекателя и пособника) исследований практически нет, исключение составляют работы А.Ф. Ананьина и А.П. Козлова. Однако данные рабо-
ты также не содержат комплексного исследования эксцесса соучастников и не применимы с учетом изменения уголовного законодательства.
Как известно, в последние годы, когда стали публиковаться данные о состоянии преступности в стране, отмечается ее непрерывный, количественный и качественный рост. Достаточно сказать, что в 2002 году было раскрыто 28,5 тысяч преступлений, совершенных организованными преступными группами. Из них 62 % - тяжкие и особо тяжкие, включая 578 бандитских нападений. К уголовной ответственности привлечено свыше 17 тысяч участников преступных формирований1. И хотя впоследствии принятыми государством мерами удалось сократить преступный натиск со стороны криминальных объединений, их качественные характеристики продолжают видоизменяться в худшую сторону. Организованная преступность становится все более квалифицированной, профессиональной и агрессивной, что создает неуверенность граждан в личной безопасности, недоверие к качеству работы сотрудников правоохранительных органов.
Политика государства, направленная на интенсификацию противодействия преступлениям, совершаемым в соучастии, позволяет наметить наиболее эффективные меры по стабилизации и снижению роста групповых преступлений. К числу таких мер следует отнести, на наш взгляд, дальнейший процесс совершенствования законодательства. Но не столько наличие закона играет решающую роль в противодействии групповой преступности, сколько точное его применение лицами, специально уполномоченными на это государством. Поэтому для правильной организации и осуществления деятельности по предупреждению преступлений, совершаемых совместными усилиями нескольких лиц, существенное значение приобретают уяснение вопросов уголовной ответственности за совершение преступления в соучастии и уме-
1 Состояние правопорядка в Российской Федерации и основные результаты деятельности органов внутренних дел в 2002 году: Аналитические материалы. - М., 2002. - С. 9.
ниє решать эти вопросы на практике. В частности, необходимо знать понятие, сущность и содержание обязательных признаков, характеризующих институт соучастия, отличать одну разновидность совместной деятельности от другой, дифференцировать виды соучастников, отграничивать их от лиц, прикосновенных к преступлению, и, наконец, правильно квалифицировать действия виновных, решая вопросы о привлечении соучастников к уголовной ответственности или об освобождении от нее.
Эксцесс представляет значительный теоретический и практический интерес. Случаи отступления от общего умысла при групповом преступлении встречаются часто и имеют достаточно многообразные проявления. По выборочным данным, 8,9 % совместно действующих лиц совершают преступления, выходящие за пределы умысла других соучастников. Качественный эксцесс составляет в общем количестве случаев отхода соучастников от согласованной линии поведения 82 %, количественный - 18 %. Преступления более тяжкие, чем намечалось сговором, занимают в эксцессе соучастников 70 %, менее опасные - 21 %, примерно равные по степени тяжести - 9 %. На исполнителей хулиганства приходится 34,3 % всех случаев эксцесса, на исполнителей хищения имущества - 32 %. Все это говорит о том, что эксцесс соучастников имеет известное распространение в совместной преступной деятельности. Как правило, он выражается в совершении новых и более тяжких преступлений по сравнению с общими намерениями соучастников . По данным нашего исследования, в целом эксцесс составил 11,4 % от изученного нами массива уголовных дел. Из них качественный эксцесс имел место в 91 % случаев, количественный эксцесс - 9 %. При этом 97,3 % составили случаи, связанные с совершением более тяжких преступлений, не охватываемых умыслом других соучастников.
1 Селезнев А.К. Соучастие в преступлении // Законность. 2002. № 5. - С. 12.
Эксцесс как и любое явление, связанное с соучастием в преступлении, есть явление сложное и многогранное, требующее детального исследования. Представляется, что такие проявления преступного поведения, как эксцесс, заслуживают отдельного внимания и самостоятельного изучения.
Изложенные выше позиции обусловливают актуальность темы диссертации.
Цели и задачи исследования. Целями диссертационного исследования являются разработка общего понятия эксцесса в уголовном праве, правил квалификации и особенности назначения наказания за преступления, сопряженные с эксцессом, формулирование предложений по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения в части борьбы с указанными проявлениями преступного поведения.
В соответствии с поставленными целями были определены следующие задачи:
проанализировать понятие, природу и признаки соучастия в российском уголовном законодательстве в историческом аспекте;
изучить зарубежный опыт правового регулирования эксцесса соучастников;
проанализировать соотношение уголовно-правовых институтов эксцесса и соучастия в преступлении;
определить понятие и виды эксцесса соучастников;
дать уголовно-правовую оценку отдельным видам эксцесса соучастников;
рассмотреть проблемы уголовно-правовой оценки преступлений, сопряженных с эксцессом соучастников.
Объект и предмет исследования. Объектом данного исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере применения уголовно-правовых норм, которые регулируют вопросы, связанные с эксцессом
соучастия. Серьезное внимание обращается при этом на изучение социальной обусловленности и эффективности соответствующих норм.
Предметом диссертационного исследования являются нормы отечественного и зарубежного уголовного законодательства, касающиеся института эксцесса при соучастии, юридическая и иная литература, имеющая отношение к проблеме квалификации преступлений, сопряженных с эксцессом соучастников, материалы соответствующей правоприменительной практики, результаты социологического исследования, научная литература, относящаяся к анализируемой проблеме.
Методология и методика исследования. Методологической основой диссертации является метод диалектического и исторического подхода к рассмотрению объекта и предмета исследования с использованием общих и специальных методов научного познания, таких как догматический, историко-правовой, сравнительно-правовой, правового моделирования, логического анализа и других.
Теоретические основы исследования. Диссертация опирается на положения и выводы, содержащиеся в научных трудах отечественных и зарубежных ученых в области теории права, уголовного права, криминологии, психологии.
Нормативные основы исследования. Нормативную базу исследования составляют положения Конституции РФ, действующий Уголовный кодекс РФ и иные нормативно-правовые акты РФ, зарубежное уголовное законодательство, руководящие разъяснения Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации. В работе также упоминаются положения действовавшего ранее отечественного уголовного законодательства.
Эмпирическая база исследования. Эмпирическую базу диссертационного исследования составили результаты изучения опубликованной практики Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ, материалы судебной практики по г. Ростову-на-Дону и Ростовской области. Автором было проанализиро-
вано 200 уголовных дел изучаемой категории, а также опрошено 120 сотрудников правоохранительных органов.
Научная новизна исследования. Диссертация представляет собой одну из первых попыток комплексного, структурно-целостного анализа понятия эксцесса при соучастии. Также это выражается в том, что автор на основе тщательного анализа действующего законодательства о соучастии в преступлении, разработок данного института в трудах специалистов, изучения и обобщения судебной практики попыталась показать собственное видение понятия эксцесса и критериев подразделения его на виды. В диссертации сформулировано понятие эксцесса; изучено соотношение эксцесса и соучастия в преступлении; дана уголовно-правовая оценка особенностей правового закрепления института эксцесса при соучастии в зарубежном уголовном праве; приведена классификация эксцесса; исследованы отдельные его виды; рассмотрены вопросы квалификации преступлений, сопряженных с эксцессом соучастников, и особенности назначения наказания за них.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Выводы из результатов исторического анализа становления и развития понятия эксцесса в российском уголовном праве позволяют утверждать о наличии большого интереса к данному явлению. В связи с этим следует признать обоснованным введение ст. 36 «Эксцесс исполнителя», которая предусматривает отсутствие уголовной ответственности у других соучастников в случаях отклонения исполнителя от общего задуманного плана. Однако данное определение не охватывает полностью все моменты эксцесса. Целесообразнее вести речь об эксцессе исполнителя и участников группового преступления, под которым следует понимать выход исполнителя и участников группового преступления за пределы преступного умысла остальных соучастников, заключающийся в совершении более тяжкого однородного преступления (количественный эксцесс) или иного, не однородного задуманному (качественный эксцесс).
Ввести в качестве необходимого признака соучастия - признак взаимной осведомленности, так как умысел предполагает осознание тех действий, которые совершают соучастники. Уяснение этого признака необходимо для того, чтобы на практике не возникало ошибок при квалификации преступлений, сопряженных с эксцессом.
Под эксцессом исполнителя следует понимать совершение исполнителем общественно опасных действий, выходящих за умысел других соучастников и образующих самостоятельное преступление или придающих содеянному качественно иной характер.
При решении вопросов дифференциации ответственности за преступления, сопряженные с эксцессом соучастия, необходимо учитывать возможность неосторожной вины по отношению к наступившему результату. В данном случае следует вменять указанное преступление и остальным участникам, даже если они не имели на это умысла, однако могли и должны были это предвидеть.
В связи с тем, что на практике отклониться от общего умысла может не только исполнитель, но и другие участники группового преступления, следует выделить наряду с эксцессом исполнителя также эксцесс подстрекателя, эксцесс пособника и эксцесс организатора.
Учитывая зарубежный опыт нормативного регулирования и применения эксцесса соучастников, автор полагает целесообразным дополнить статью 34 УК РФ частью 6 о том, что организатор организованной группы или преступного сообщества подлежит уголовной ответственности за все те преступления, совершенные организованной группой или преступным сообществом, которые охватывались его умыслом или соответствовали преступным целям создания этой группы или сообщества.
Особого внимания заслуживает вопрос о дифференциации уголовной ответственности при эксцессе психически больного лица. Посредственный исполнитель в данном случае должен нести ответственность за всю совокуп-
ность совершенных психически больным действий, если установлено, что он знал (предвидел) и сознательно допускал возможные отклонения в действиях психически больного лица.
8. В рамках совершенствования законодательства с учетом вышеуказанных положений предлагается изложить статью 36 УК РФ в следующей редакции:
«1. Эксцессом исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника признается совершение исполнителем, подстрекателем и пособником преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя, подстрекателя и пособника другие соучастники ответственности не подлежат.
2. Соучастник подлежит ответственности, если совершено иное, чем он желал, преступление, но результат был последствием его действия или бездействия».
Теоретическая значимость исследования. Настоящая работа, являясь обобщенным уголовно-правовым исследованием эксцесса соучастников, систематизирует уже имеющиеся знания о предмете, углубляет и расширяет их, определяет направления для дальнейших научных изысканий и теоретических разработок в области борьбы с такими проявлениями преступного поведения, как совершение преступления в соучастии.
Практическая значимость исследования диссертационной работы состоит, во-первых, в том, что на базе анализа уголовного законодательства, теории уголовного права и судебной практики предлагаются рекомендации о квалификации действий соучастников применительно к преступлениям, сопряженным с эксцессом. Одновременно показываются и существенные недостатки в квалификации, имеющие место в практике применения действующего законодательства. Положения и выводы, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы при разработке уголовного законодательства и, в частности, при регламентации вопросов, касающихся эксцесса.
Во-вторых, предложенные автором рекомендации могут использоваться при подготовке постановлений пленумов высших судебных органов при даче руководящих указаний судам по вопросам квалификации преступлений, сопряженных с эксцессом. В-третьих, положения диссертации могут найти применение в преподавании курса «Уголовное право» и спецкурсов, касающихся проблем основания и дифференциации уголовной ответственности соучастников преступления и в дальнейшей разработке проблем института соучастия в преступлении. Выдвигаемые в работе положения могут быть полезны для уголовно-правовой науки, теории уголовного права и криминологии.
Апробация результатов исследования. Основные положения работы представлены диссертантом в выступлениях на научно-практических конференциях, проводимых Ростовским юридическим институтом МВД России, Ростовским государственным университетом и другими вузами Северного Кавказа.
Теоретические аспекты проблем, касающихся эксцесса при соучастии, нашли свое отражение в пяти научных публикациях автора общим объемом 3,5 п.л.
Структура диссертационной работы. Диссертация построена с учетом целей и задач исследования и соответствует их логике. Она состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения и библиографии. Работа выполнена в соответствии с требованиями ВАК Министерства образования Российской Федерации.
История становления и развития института соучастия в законодательстве России
Задача каждого историко-юридического изучения - показать на конкретном историческом материале, что развитие правовых идей и законодательных постановлений неизменно совершается на базе развивающихся общественных отношений. Изучение развития одного из самых значительных институтов уголовного права - соучастия - представляет в этом отношении особый интерес.
Соучастие - институт относительно развитого права, поэтому систематическая разработка положений о соучастии и в теории, и в законодательстве началась сравнительно поздно - лишь в XVIII в., когда приход к власти буржуазии обусловил быстрое развитие многих правовых институтов, в том числе и института соучастия. До этого времени в древнейшем и древнем праве, как и в праве раннего и позднего средневековья, можно отметить лишь отдельные разрозненные нормативные акты, в большей или меньшей мере связанные с институтом соучастия.
Отсутствие в древнем праве специальных норм о соучастии не означает, что лица, совместно с исполнителем совершившие преступление или в той или иной форме ему помогавшие, оставались безнаказанными. Напротив, одинаковая ответственность всех соучастников (выражаясь позднейшим термином) являлась бесспорной и именно поэтому не требовала законодательной регламентации.
В последние годы в юридической литературе наблюдается усиление интереса к истории развития российского уголовного законодательства, к развитию науки уголовного права, обобщению практики правотворческой деятельности и применения норм права. При этом ученые посвящают свои публикации не только советскому, но и дореволюционному периоду, который во времена советской власти исследовался меньше, хотя и заслуживал должного внимания.
Повышенный интерес к проблемам истории объясняется, прежде всего, тем, что обращение к прошлому, к становлению и развитию как всей системы уголовного законодательства России, так и его отдельных институтов или норм призвано в большей мере оценить настоящее, а значит, обеспечить более плодотворное развитие уголовно-правовой мысли в будущем. «Перспективы развития любой науки, - как справедливо пишет профессор О.Ф. Ши-шов, - немыслимы без изучения ее истории, анализа ее достижений и недостатков, без учета накопленного ею опыта»1.
Законодательство дореволюционного и советского периодов для нас имеет, главным образом, познавательное значение с точки зрения того, «что было и как было», уяснения связи времен. Но нельзя отрицать позитивности законодательного опыта прошлого (даже времен Древней Руси), некоторых моментов в постановке законодательной работы. Поэтому прежде чем рассматривать вопросы соучастия, одного из важнейших правовых институтов Общей части уголовного права, обратимся к истории его законодательного развития, особенно дореволюционного и советского периодов.
Борьба с соучастием, противодействием групповому проявлению, как отмечает Н.Г. Иванов, не теряла своей актуальности уже с того момента, когда в VIII веке до н. э. среди законов, данных Моисею Богом, прозвучал призыв: «Не следуй за большинством на зло». Подобное библейское предписание, выступая в качестве клерикального символа, устанавливающего строгий запрет на совершение совместными усилиями «злых» деяний, получило последовательное развитие в законодательных актах всех эпох и народов, став, пожалуй, их имманентной составной частью1.
Институт соучастия имеет достаточно глубокие корни в истории отечественного уголовного права, ведя свое начало со времени зарождения феодальных отношений Киевской Руси. Вследствие небольшого количества источников не всегда представляется возможным с достаточной полнотой и ясностью определить многие институты русского права в Киевском государстве, и еще большую сложность представляет их систематизация. Обычно центром внимания является уголовное право XI - XII веков, то есть уголовное право Русской Правды. Как нам представляется, Русская Правда является сборником, своеобразным кодексом отечественного права, содержащим ряд пластов, относящихся к различным моментам становления феодального го-сударства Киевской Руси . Ее основы лежат в праве дофеодального общества и служат некоторой базой для дальнейшего развития отечественного права.
Феодальное право сравнительно рано начинает учитывать тот факт, что преступление нередко совершается совместными действиями многих лиц, а не одного преступника (интересующее нас соучастие) и что преступная деятельность каждого соучастника может быть не равна деятельности всех прочих соучастников. Предполагалось, что некоторые соучастники действуют физически, а некоторые лишь интеллектуально, причем возможно, что деятельность одних соучастников, по общей ее объективной оценке, будет представляться имеющей большое значение, чем деятельность прочих .
Первые памятники древнерусского права, к которым историки относят договоры Олега и Игоря с греками (911 и 945 годы), представляли собой лишь зарождение уголовно-правовых понятий преступления и наказания.
Вопросы соучастия как одного из наиболее сложных институтов уголовного права оставались еще в стороне. Древнейшие русские законодательные памятники - договоры с греками, Устав Ярослава - относятся к периоду, когда понятия преступления и наказания и все связанные с ними уголовно-правовые определения только зарождались. Поэтому в этих памятниках нет специальных упоминаний о соучастии; в них лишь могут быть отмечены некоторые положения о родственных соучастию явлениях.
Однако было бы неверным утверждать, что случаи привлечения к ответственности нескольких лиц, совместно совершивших общественно опасное деяние, не были известны судебной практике времен раннего феодализма. Иллюстрацией этому - пример, описанный в середине прошлого века профессором А.Ф. Бернером. В 1024 г. на Суздальской земле свирепствовал голод. По обыкновениям народ пришел к волхвам. Волхвы обвинили старух. Старух убили. Узнав об этом, Ярослав Мудрый велел переловить волхвов, как свидетельствует летопись, одних сослать на другие земли, а других предать смертной казни1.
То обстоятельство, что Ярослав не предал одному и тому же наказанию всех волхвов, необоснованно обвинивших старух в стихийном бедствии, можно, по-видимому, признать одной из первых попыток индивидуализировать наказание в зависимости от степени участия виновных в совершенном деянии. В дальнейшем указанный принцип, определяющий ответственность совместно действующих лиц, многие годы оставался в тени.
Особенности правового регулирования эксцесса в законодательстве зарубежных стран
Для совершенствования института эксцесса в Российской Федерации следует учитывать опыт и тенденции применения этого института в зарубежных государствах. Исторический обзор и зарубежный опыт правовой регламентации эксцесса позволяет понять общественную значимость и указать на социальную обусловленность данного института. Изучение зарубежного опыта открывает новые горизонты, позволяет лучше узнать право своей страны, так как специфические черты права особенно отчетливо выявляются в сравнении с другими системами. Исследование основано на законодательстве ряда зарубежных стран: Англии, США, Японии, Италии, Франции, ФРГ, Болгарии, Польши, Республик Беларусь, Украина и других.
К примеру, до принятия Закона об уголовном праве 1967 г. в Англии действовала система соучастия, разработанная нормами общего права. Она включала исполнителей и их пособников до и после преступления. Исполнители, в свою очередь, подразделялись на исполнителей первой степени - непосредственно совершившие преступление, и исполнителей второй степени -тех, кто помогал преступнику, присутствуя во время и на месте преступления. Разделение соучастников на виды касалось только фелонии.
По общему праву США и в настоящее время существует подобная система соучастия. Вообще соучастие по американскому праву признается лишь в оконченном преступлении. Однако «пособник до» может быть наказан за подстрекательство как за самостоятельное преступление.
В настоящее время эти категории в основном утратили свое значение, поскольку и в Англии (по Закону об уголовном праве 1967 г.), и в большинстве штатов США все соучастники, за исключением «пособника после факта совершения преступления» несут такую же ответственность, как и исполнитель1.
Легального определения соучастия нет - его заменяет перечень соответствующих действий. В доктрине под соучастием понимаются действия двух и более лиц по реализации преступного замысла. Следует отметить, что при соучастии всегда подразумевается заранее обусловленная общая цель.
Прежде англо-американское уголовное право выдвигало в качестве важнейшего условия ответственности соучастника предварительное установление виновности исполнителя, что приводило к немалым трудностям, поскольку тот мог скрыться, умереть и т.п. В настоящее время судебная практика и доктрина признают достаточным доказательство того, что «главное преступление» было фактически совершено, даже если его исполнитель не только не привлечен к ответственности, но и вообще неизвестен .
Что касается ответственности при соучастии, то положения общего права исходили из представления об акцессорной природе соучастия и являлись крайним проявлением данной теории. Акцессорная теория состоит в том, что ответственность соучастников прямо зависит от ответственности исполнителя. В настоящее время этого принципа не придерживается ни одна уголовно-правовая доктрина.
Примерный кодекс США также отвергает акцессорную природу соучастия. Такой вывод вытекает из п. 7 ст. 2.06, где сказано, что соучастник наказуем и тогда, когда предполагаемый исполнитель уголовно не преследуется.
Отказ от акцессорного принципа закреплен в уголовных кодексах большинства штатов, хотя и в разном объеме. Так, в 939.05 УК Висконсина сказано, что соучастник уголовно наказуем, даже если исполнитель не был осужден или был осужден за то же посягательство, но другой степени, либо за иное преступление, основанное на том же действии1.
Законодательная регулировка института соучастия в США не изменила существенным образом нормы, выработанные общим правом относительно эксцесса исполнителя. Соучастник несет ответственность за тот результат действий исполнителя, который был предвидим или вероятен в первоначальном замысле.
Английская уголовно-правовая доктрина в этой связи выработала правило «общей преступной цели»: одно лицо отвечает за действия другого, направленные на достижение общей преступной цели, ради которой они объединились. Данное правило не распространяется на действия, вышедшие за рамки совместного замысла. Иными словами, если исполнитель в значительной степени отклоняется от посягательства, о котором шла речь, и сознательно выполняет другое, то он подлежит уголовной ответственности один. Т.е. необходимо, чтобы был доказан умысел соучастника на подстрекательство преступника к совершению определенного преступления либо на оказание ему содействия в совершении преступления.
Вместе с тем для осуждения не требуется доказывать, что он знал о намерении исполнителя совершить «определенное преступление, в определенный момент и в определенном месте». Так, английский суд без колебаний осудил как соучастника некоего Бейнбриджа, который передал свою автогенную установку для резания металла, сознавая, что она будет использована для вскрытия сейфов, но не знал, что ею воспользуются, как это произошло для ограбления банка Мидленда. Комментируя это решение, английские юристы делают вывод, что хотя суду необходимо установить намерение со-участника оказать содействие исполнителю, однако для этого вполне достаточно доказательств «виновного сознания»1.
Иногда исполнитель случайно отклоняется от выработанной сообща линии поведения, в этом случае ситуация меняется. Здесь действует так называемое правило «перенесения намерения»2. Дополнительный участник считается виновным, поскольку все условия, определяющие уголовную ответственность, непосредственно охватываются его умыслом. Такое правило весьма похоже на объективное вменение, т.е. на ответственность без вины. На законодательство о соучастии в англоязычных странах Африки очень большое влияние оказали положения английского уголовного права по этим проблемам, хотя именно они представляют собой характерный пример ка-зуистичности и запутанности английских юридических норм.
Английская доктрина соучастия устанавливает весьма широкие пределы ответственности за соучастие и, в частности, допускает возможность наступления уголовной ответственности за неосторожное подстрекательство. Весьма авторитетный английский профессор К. Кении указывал, что различают четыре степени участия в преступлениях, относящихся к категории фе-лоний: исполнитель первой степени, исполнитель второй степени, соучастник до события преступления и соучастник после события преступления. Далее Кении пишет, что в настоящее время единственное существенное различие, сохранившееся между различными степенями соучастия, заключается в том, что лицу, роль которого ограничивалась пособничеством после события преступления, назначается значительно более мягкое наказание3. Видимо, этим положением можно объяснить тот факт, что многие кодексы англоязычных стран Африки (Гамбии, Замбии, Занзибара, Кении, Малави, Нигерии и Уганды), которые были введены в действие в колониальный период и продолжают применяться в настоящее время, делит всех соучастников на две основные группы - главные исполнители и соучастники после факта совершения преступления. В данном случае ст. 21 УК Замбии, ст. 21 УК Занзибара, ст. 20 УК Кении, ст. 21 УК Малави, ст. 7 УК Нигерии и ст. 21 УК Уганды относят к главным исполнителям: 1) лиц, фактически совершающих действие или бездействие, которое является преступлением; 2) лиц, которые совершают действие (или бездействие) с целью содействия или помощи другому лицу в совершении преступления; 3) лиц, которые помогают преступнику или подстрекают к преступлению; 4) лиц, которые дают советы или заставляют совершить преступление (эта последняя группа в УК Уганды отсутствует) . Таким образом, главными исполнителями кроме фактического исполнителя признается широкий круг подстрекателей и пособников.
Эксцесс иных соучастников: подстрекателя, пособника, организатора
Как мы уже выяснили в теории уголовного права, под эксцессом понимаются действия, непредвиденные для других соучастников группового преступления. В публикациях в основном идет речь об эксцессе исполнителя, а что касается вопросов юридической оценки непредвиденных действий других участников группового преступления, то в научной литературе им уделено недостаточное внимание.
Следует отметить, что одно из определений судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР опубликовано под заглавием: «Каждый из соучастников несет ответственность за совершение преступления только в пределах сговора». Таким образом напрашивается вопрос: возможен ли только эксцесс одного исполнителя?
Законодатель в ст. 36 УК РФ дает определение эксцесса исполнителя, под которым понимает совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников, и закрепляет положение, согласно которому за эксцесс исполнителя другие соучастники ответственности не подлежат. Представляется, что такая позиция законодателя не совсем оправдана. Вполне реальна такая ситуация, при которой возможен эксцесс не только исполнителя, но и любого другого соучастника, например, подстрекателя. Так, из изученной нами массы уголовных дел эксцесс на стороне организатора составил 0,8 % от общего числа встречаемого эксцесса, эксцесс подстрекателя - 1,4 %, эксцесс пособника - 1,1 %. Это еще раз подчеркивает правоту точки зрения о наличии эксцесса на стороне не только исполнителя, но и других участников группового преступления.
Прежде всего, следует сказать об организаторе. В соответствии с ч. 3. ст. 33 УК РФ «организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими».
Организатор - наиболее опасная фигура из соучастников. Он наряду с возбуждением намерения у другого лица или других лиц совершить преступление создает и иные условия для осуществления преступного деяния (объединяет преступные усилия всех других соучастников, придавая им организованность, взаимную согласованность, целеустремленность, разрабатывает план совершения преступления и т.д.).
Деятельность организатора преступления может заключаться в выполнении следующих функций: - вовлечение других лиц в процесс совершения преступления; - создание иных условий для совершения преступного деяния; - руководство уже сложившимися соучастниками; - руководство совершением преступления.
Для признания лица организатором достаточно выполнения им одной из перечисленных функций. Его деятельность всегда характеризуется совершением действий. Организатор может быть при любой форме соучастия, как с предварительным сговором, так и без такового. Организатором становится один из исполнителей уже в процессе совершения преступления, когда он берет на себя руководство другими соучастниками, что встречается при совершении массовых беспорядков, хулиганства, изнасилования. Существенным в действиях организатора является то, что он объединяет усилия соучастников, направляет их совместные усилия в стадиях подготовки или совершения преступления. Его действия выступают необходимым условием действий других соучастников и поэтому находятся в причинной связи с действиями каждого из них и с содеянным ими в целом.
Организатор преступления осознает общественно опасный характер своего деяния и деяний других соучастников, он осведомлен о составе группы, предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий как результата деятельности всей группы и желает наступления этих последствий.
Деятельность организатора организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) может выражаться в осуществлении, наряду с функциями организатора преступления или помимо них, следующих функций: вовлечение в преступную группу или преступное сообщество их участников; определение и закрепление за ними их ролей в составе организованной группы или преступного сообщества, то есть направлений деятельности и функциональных обязанностей; обеспечение иных условий совершения преступления, например, приобретения и распределения между членами организованной группы или преступного сообщества орудий и средств совершения преступлений, планирования преступных действий организованной группы или преступного сообщества в целом и их отдельных участников; объединения уже существующих организованных групп, образованных для совершения тяжких или особо тяжких преступлений; управления участниками уже созданных организованных групп или преступных сообществ; распределения и перераспределения функциональных обязанностей между ними; поддержания внутригрупповой дисциплины; вовлечения в организованную группу или преступное сообщество новых членов; предотвращение выхода из них отдельных участников путем, например, насилия и угроз; оснащение сообщества техническими средствами; установления связей с должностными лицами государственных органов, а также представителями коммерческих и других организаций с использованием различных приемов и способов, включая дачу взятки, обман, насилие и т.д.1
Организатор преступного сообщества действует с целью совершения преступным сообществом, в частности объединением организаторов, руководителей или представителей организованных групп, тяжких или особо тяжких преступлений, а организатор указанного объединения - еще и с целью разработки планов и условий совершения этих категорий преступлений.
Практика показывает, что деятельность организатора всегда связана хотя бы с примитивным планированием того, где, когда и как создать минимум благоприятных условий или когда и как использовать ту либо иную ситуацию для совершения преступления. Таким образом, можно сделать вывод, что главным в деятельности организатора является то, что он объединяет усилия других соучастников, направляет их преступную деятельность от стадии подготовки до непосредственного совершения преступления.
Именно на стадии подготовки наиболее часто встречаются отклонения от общего умысла, среди которых - так называемый эксцесс организатора. Так, например, организатор А. для предотвращения выхода из преступного сообщества одного из ее членов - Р. - избил его, причинив ему тем самым тяжкие телесные повреждения. В ходе расследования было установлено, что остальные члены преступного сообщества не имели представлений о действиях А. Суд в приговоре признал А. виновным в совершении преступления по ст. 111 УК РФ и по ст. 33, п. «б» ч. 2 ст. 158, п. «а» ч. 4 ст. 158 УК РФ, п. «а» ч. 3 ст. 162 УК РФ, а остальным были вменены лишь статьи 158 и 162 УК РФ1.
Организованная преступная группа в составе пяти человек: Г-ев (организатор), Т. (пособник) и С, М., К. (исполнители) - была создана для совершения квартирных краж. При планировании очередной кражи Г-ев вовлекает в организованную группу малолетнего Л. для наблюдения за квартирой, о чем не сообщает остальным участникам группы. В ходе совершения кражи группа была задержана работниками милиции. Советский суд г. Ростова-на-Дону в своем приговоре признал виновным по ст. 150 УК РФ только Г-ева, а Т., С, М. и К. полежали ответственности лишь за фактически ими совершенное, так как действия Г-ева по вовлечению в совершение преступления не охватывались их умыслом2.
Квалификация преступлений, сопряженных с эксцессом соучастия
Необходимое условие укрепления законности и эффективной борьбы с преступностью - четкое определение основания, при наличии которого виновный в совершении преступления может быть привлечен к уголовной ответственности и справедливо наказан.
Сложности понимания соучастия и эксцесса, заложенные в законе, практике, теории уголовного права, противоречия и фикции мешают четкой и ясной квалификации преступлений, совершенных в соучастии. Да и сам термин «квалификация» не очень охотно применяется, гораздо чаще используют термин «ответственность»1, словно эти понятия однопорядковые, тождественные, тогда как реально ответственность возникает после квалификации, на базе ее.
Согласно ст. 14 УК РФ уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, совершившее общественно опасное виновно совершенное деяние, содержащее в себе все признаки состава преступления, определенные в уголовном законе. Это положение, одно из основных, определяющих в уголовном праве, является универсальным, то есть распространяющимся на все случаи преступной деятельности, в том числе и такой, которая осуществляется несколькими лицами в соучастии. Вместе с тем, как было указано, преступление, совершенное в соучастии, может иметь свою специфику, заключающуюся в том, что отдельные соучастники - организатор, подстрекатель и пособник - не выполняют действий, предусмотренных в объективной стороне посягательства. Этим обстоятельством обусловлена особенность основания уголовной ответственности названных соучастников, которая состоит в следующем.
Квалификация соучастия - основная проблема института соучастия, именно на ней замыкаются почти все вопросы соучастия. В некотором объеме она регламентируется ст. 34-36 УК 1996 г., но в основном остается за пределами закона.
По-прежнему остается открытым вопрос о квалификации соучастия в зависимости от того, какая теория соучастия (акцессорная или иная) признается правоприменителем. В новейшей литературе указывается, что ответственность соучастников определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления (ч. 1 ст. 34 УК РФ). Тем самым законодательно закреплен отказ от архаичного принципа ответственности соучастников, согласно которому ответственность соучастников механически зависела от ответственности исполнителя и самостоятельного значения не имела. Здесь не присутствует термин «акцессорность соучастия», однако авторы именно ее имели в виду.
В силу специфики совместной преступной деятельности отдельные соучастники могут и не совершать действий, составляющих объективную сторону преступления, описанного в диспозиции статьи Особенной части УК РФ. Однако это обстоятельство нисколько не нивелирует положение ст. 14 УК РФ о том, что единственным основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.
Дело в том, что состав преступления слагается не только из признаков, содержащихся в нормах Особенной части УК РФ. Конструкция состава включает и признаки, зафиксированные в нормах Общей части. В силу этого становится очевидным, что для соучастника, не являющегося исполнителем, основанием ответственности следует считать совершение деяния, содержащего как признаки состава преступления, в котором он принимал участие, так и признаки, вытекающие из соответствующей части ст. 33 УК РФ, где дано законодательное описание его функциональной роли. Именно поэтому деяние организатора, подстрекателя или пособника квалифицируется, как правило, по статье Особенной части Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за конкретно совершенное преступление исполнителем, с применением ст. 33 УК РФ.
Статьи Особенной части Уголовного кодекса РФ, закрепляя признаки состава того или иного преступления, предполагают совершение противоправного деяния, как правило, одним лицом. Что же касается законодательной характеристики преступлений, совершаемых в соучастии, то его признаки названы не только в Особенной части, но и в Общей части, где указывается, кто из соучастников несет ответственность за совместно совершенное противоправное деяние. Таким образом, состав преступления каждого из участников складывается из признаков статьи Особенной части, определяющей преступление, в котором он участвовал, и признаков, указанных в ст. 33 Уголовного кодекса РФ. Поэтому, как отмечено выше, действия организатора, подстрекателя и пособника квалифицируются по статье Особенной части Уголовного кодекса РФ, предусматривающей ответственность за совместно совершенное деяние, с применением ст. 33 УК РФ.
По-другому решается вопрос квалификации действий (бездействия) исполнителя. Поскольку преступные замыслы других соучастников воплощает в жизнь исполнитель (соисполнители), то его деяние квалифицируется лишь по статье УК РФ, предусматривающей ответственность за совершенное им преступление, без ссылки на ст. 33 УК РФ. Однако это не означает, что общественно опасное деяние, совершенное исполнителем, не содержит признаков состава преступления, зафиксированных в нормах Общей части УК РФ.
Общность основания уголовной ответственности соучастников не означает ни в коей мере равенства меры их ответственности. Ответственность каждого из соучастников должна быть самостоятельной и строго индивидуальной, т.е. единое основание уголовной ответственности соучастников ни в коей мере не игнорирует ее самостоятельного значения. Это положение прямо следует из содержания ст. 33 УК РФ, четко разграничивающей преступные роли каждого соучастника. Поэтому лицо, организовавшее или руководившее исполнением преступления, несет ответственность за организацию преступления. Лицо, склонившее исполнителя к совершению общественно опасного и противоправного деяния, - за подстрекательство к преступлению, а лицо, содействовавшее совершению преступления, - за пособничество в преступлении.
В этой связи представляется спорным утверждение некоторых ученых о том, что деяние, совершенное подстрекателем и пособником, не содержит самостоятельных признаков конкретного состава преступления. Основанием же ответственности соучастников является якобы преступное поведение исполнителя. Нетрудно заметить, что автор указанной позиции предлагает рассматривать деятельность соучастников как придаточную по отношению к деятельности исполнителя и, по сути, прямо отстаивает идеи акцессорности соучастия1.
