Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные теоретические положения исследования 8
1.1 Различные подходы к определению понятия жанра 8
1.1.1 Жанр-текст 9
1.1.2 Жанр-модель 11
1.1.3 Жанр - форма речи 13
1.1.4 Жанр-часть коммуникативного события 14
1.2 Социально-культурная обусловленность жанра 15
1.3 Определяющие признаки жанра 16
1.4 Вопрос о соотношении речевых жанров и речевых актов 18
1.5 Типология речевых жанров 20
1.6 Прагмалингвистическая модель речевого жанра 27
1.7 Исследование эмоций в современной лингвистике 31
1.8 Понятие речевого этикета 34
1.9 Выводы 35
Глава 2. Коммуникативно-прагматические характеристики выражения сочувствия (на примере жанров «сочувствие», «утешение», «соболезнование») 36
2.1 Сочувствие в психологии и лингвистике 36
2.2 Сочувствие в русской и английской лингвокультурах 39
2.3 Коммуникативная цель жанров «сочувствие», «утешение», «соболезнование» 48
2.4 «Сочувствие», «утешение» и «соболезнование» в различных типологиях и классификациях 53
2.5 Типы ситуаций, влияющих на реализацию сочувствия в форме речевых жанров 56
2.6 Условия, вызывающие выражение сочувствия 65
2.7 Адресант речевых жанров «сочувствие», «утешение» и «соболезнование» 72
2.8 Адресат речевых жанров «сочувствие», «утешение» и «соболезнование» 78
2.9 Реакции адресата 90
2.10 Языковые средства выражения сочувствия 101
2.10.1 Стереотипные средства выражения сочувствия 101
2.10.2 Экспрессивные средства выражения сочувствия 118
2.11 Тактики речевых жанров «сочувствие», «утешение» и «соболезнование» 125
2.12 Выводы 146
Заключение 148
Список использованной литературы 155
Список материалов исследования 172
Список сокращений 176
- Различные подходы к определению понятия жанра
- Социально-культурная обусловленность жанра
- Сочувствие в психологии и лингвистике
- Сочувствие в русской и английской лингвокультурах
Введение к работе
Диссертация посвящена исследованию одной из проблем речевой коммуникации - жанровой организации речи, которая привлекает внимание многих лингвистов. Существует уже довольно большое количество работ, посвященных описанию отдельных жанров. На данном этапе развития жанроведения плодотворной представляется идея объединения нескольких родственных жанров с целью сравнительного исследования их коммуникативно-прагматических характеристик.
Объектом исследования является вербальное выражение сочувствия (в аспекте жанров «сочувствие», «утешение», «соболезнование») в различных сферах русского и английского речевого общения (разговорной речи и средствах массовой информации).
Предмет исследования - различные коммуникативно-прагматические характеристики речевых жанров «сочувствие», «утешение», «соболезнование».
Актуальность работы заключается в том, что она соответствует антропоцентрическому характеру современного языкознания и выполнена в рамках коммуникативно-прагматической лингвистики, изучающей речь во всём многообразии факторов и взаимосвязей.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые представлен комплексный анализ жанрового аспекта вербального выражения сочувствия и выявлены особенности выражения сочувствия в разных сферах русского и английского общения.
Цель работы - представить комплексный прагмалингвистический анализ вербального выражения сочувствия в русском и английском речевом общении. Достижение поставленной цели предполагает решение нескольких задач:
1) определить речевые жанры, которыми пользуется адресант для выражения сочувствия;
2) выявить ситуации выражения сочувствия;
3) определить и проанализировать коммуникативно-прагматические
параметры, которые влияют на реализацию жанров «сочувствие»,
«утешение», «соболезнование»: условия, вызывающие выражение
сочувствия, реакции адресата, тактики и др.
проанализировать типичные языковые средства выражения сочувствия;
исследовать специфику жанров «сочувствие», «утешение», «соболезнование» в русской и английской речи в разных сферах общения.
К использованным в работе методам исследования относятся описательный, сопоставительный, метод семантических примитивов, коммуникативно-прагматический анализ текста.
Материалом исследования послужили русские и английские газетные и журнальные тексты (в электронной и печатной версии), сообщения на русско- и англоязычных сайтах сети Интернет, записи разговорной речи из «Русская разговорная речь: Тексты», «Речь москвичей», «Русский разговорный диалог: структура и динамика», "Advanced Conversational English", "A Corpus of English Conversation", собственные ручные записи разговорной речи. Общий объём материала - 1035 примеров речевых жанров «сочувствие», «утешение», «соболезнование», в том числе в русской речи -487, в английской речи (британский вариант) - 548.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит определённый вклад в развитие жанроведения, прагмалингвистики, лингвокультурологии и тем самым способствует дальнейшему исследованию проблем речевой коммуникации. Использованная в работе коммуникативно-прагматическая методика анализа жанров может в дальнейшем использоваться при исследовании других типичных для социального взаимодействия людей форм общения.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут использоваться при разработке лекционных курсов по
прагмалингвистике, речеведению, по теории речевых жанров, лингвокультурологии, лингвострановедению. Результаты исследования могут послужить основой дальнейших разработок частных вопросов жанроведения, в том числе исследования выражения сочувствия. Материал диссертации может служить базой для разработки курсовых и дипломных работ, а также использоваться в преподавании русского и английского языков как иностранных для обучения этикету речевого общения. Основные положения, выносимые на защиту:
Выражая сочувствие в речевом общении, человек использует речевые жанры «сочувствие», «утешение», «соболезнование».
Речевые жанры «сочувствие», «утешение», «соболезнование» появляются в речи как реакция на различные негативные для человека ситуации, которые можно условно разделить на две группы. К первой группе относятся ситуации, которые не зависят от адресата и вызваны внешними обстоятельствами, ко второй - ситуации, в возникновении которых виноват сам адресат.
Среди условий, которые вызывают сочувствие, можно выделить реакцию на речевой стимул (оповещение о ситуации в непосредственном общении) и реакцию на саму ситуацию.
С точки зрения языкового воплощения исследуемые речевые жанры характеризуются сочетанием речевых стереотипов/устойчивых фраз и экспрессии. Стереотипность в большей степени свойственна жанру «соболезнование» как этикетному жанру, появляющемуся в ритуализованной ситуации. Эмоционально-экспрессивная составляющая в большей степени проявляется в жанре «сочувствие». Именно это выявляет, коренное различие между языковыми средствами, используемыми жанрами «сочувствие» и «соболезнование», с одной стороны, и «утешение», с другой. Сочувствие (и соболезнование) использует эмоциональные средства
воздействия, апеллирует к чувствам, а утешение действует рационально, апеллирует к разуму.
Тактики, которые являются приоритетными для каждого из исследуемых жанров, определяют и различия между ними. Для жанров «сочувствие» и «соболезнование» такими является группа тактик, которые акцентируют внимание на негативной ситуации, для жанра «утешение» - группа тактик «проявление оптимизма», которые призваны отвлечь внимание адресата от негативной ситуации и настроить его на позитивный лад.
Основные коммуникативно-прагматические характеристики речевых жанров «сочувствие», «утешение», «соболезнование» являются общими для русской и английской речи. Различия проявляются в большей или меньшей выраженности какого-либо признака в конкретном языке, в большей или меньшей характерности какого-либо явления для того или другого языка.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на межвузовских конференциях, проводимых Саратовским государственным университетом (2004 г., 2005 г., 2006 г.), а также на заседаниях кафедры русского языка и речевой коммуникации. Работа обсуждена на кафедре русского языка и речевой коммуникации. По теме диссертации опубликовано 5 статей.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списков использованной литературы и материалов исследования.
Различные подходы к определению понятия жанра
Отечественная лингвистика традиционно опирается на понимание речевого жанра, сформулированное М.М. Бахтиным в работе «Проблема речевых жанров»: «Каждое высказывание индивидуально, но каждая сфера языка вырабатывает свои относительно устойчивые типы таких высказываний, которые и есть речевые жанры» [Бахтин 1979: 237]. Высказывание понимается как единица речевого общения, характеризующаяся сменой речевых субъектов и завершённостью. М.М. Бахтин утверждает, что человеческая речь полностью состоит из жанров, выбор которых в той или иной ситуации общения. определяется речевым замыслом, речевой волей говорящего [Бахтин 1979].
Отношение разных исследователей к мыслям, высказанным М.М. Бахтиным, неоднозначно. Критикуя, соглашаясь или перерабатывая его идеи с учётом новых лингвистических данных, каждый пытается представить своё видение РЖ. Предлагаемые ниже аспекты понимания сущности речевых жанров не обязательно противоречат друг другу. Некоторые просто дополняют и уточняют понятие речевого жанра, освещают его с новой стороны. При этом нельзя не признавать, что все рассматриваемые аспекты достаточно условны и выделяются как независимые только для удобства освещения проблемы.
В некоторых работах [Борисова 2001; Федосюк 1996; Гайда 1999; Китайгородская, Розанова 1999; Иссерс 2002; Дементьев 2000] -подчёркивается текстовая природа речевого жанра.
О.С. Иссерс указывает на то, что РЖ относится к сфере текстов, высказываний (как результатов действий) [Иссерс 2002]. Жанр, таким образом, понимается, с одной стороны, как продукт действия, а с другой, как инвариант, как модель высказывания, но при этом жанр никогда не само действие и не реализация модели.
Интересным представляется мнение М.Ю. Федосюка, который критически подходит к бахтинскому пониманию РЖ как «высказывания». Он справедливо полагает, что термин «высказывание» применительно к понятию «речевой жанр» не позволяет считать жанрами такие (в терминологии М.Ю. Федосюка) «разновидности текстов», как беседа, дискуссия, спор или ссора, которые есть «совокупность высказываний», принадлежащих разным субъектам. С другой стороны, эпилоги, предисловия и посвящения также не могут быть отнесены к жанрам, т.к. не отвечают критерию смены субъектов речи [Федосюк 1996].
В связи с этим он предлагает определять речевые жанры как «относительно устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы не высказываний, а текстов (выделено мной - Ю.К.) (или, иначе, речевых произведений)» [Федосюк 1996: 75]. При этом он опирается на такие текстовые категории как связность и цельность, которые равно присущи как беседам и дискуссиям, так и эпилогам и посвящениям.
Проблема определения сути РЖ напрямую связана с разнородностью явлений, объединяемых термином «речевой жанр». М.Ю. Федосюк предлагает принять факт двоякого понимания термина, отмеченный Т.В. Матвеевой. С её точки зрения, нужно разграничивать речевой жанр -типовую разновидность текстов (рассказ, письмо, роман) и речевой жанр -ситуативно-типовое высказывание (реплика бытового диалога, военная команда, вопрос). М.Ю. Федосюк отмечает, что всё это устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы текстов, поэтому являются жанрами и отличаются только разновидностью [Федосюк 1996].
Необходимо отметить, что есть, на первый взгляд, прямо противоположная точка зрения. Так, К.Ф. Седов разводит понятия «жанр» и «текст». В его понимании, жанр есть вербальное оформление социального взаимодействия людей. Взаимодействие, интеракция больше соответствует понятию дискурса, который понимается им как речевое произведение, обладающее определёнными когнитивными и социокультурными характеристиками. При этом исследователь указывает, что речевой жанр -это только составляющая дискурса [Седов 2001а]. На такое же отношение жанра и дискурса указывает Е.И. Шейгал, включающая в сферу дискурса представление о типичных моделях речевого поведения и набор речевых действий и жанров, специфических для данного типа коммуникации [Шейгал 2000].
Социально-культурная обусловленность жанра
На социальную природу РЖ обращал внимание в своих трудах М.М. Бахтин. Он отметил, что сама жизнь общества, социальная среда создаёт набор используемых речевых жанров, и подчеркнул, что репертуар жанров, свойственный речевому коллективу, изменяется под влиянием социальных и культурных условий [Бахтин 1979].
Жанр определяется как «культурно и исторически оформленный, общественно конвенционализированный способ языковой коммуникации» [Гайда 1999: 104]. Жанрами называются такие текстовые образцы, которые исторически сложились как таковые, т.е. существуют в общественном языковом сознании. Вслед за М.М. Бахтиным Ст. Гайда считает РЖ формой видения и осмысления действительности, способной дать оценивающее представление о мире [Гайда 1999].
Некоторые исследователи, например, К.Ф. Седов, отмечают универсальную природу жанров речи и указывает, что они предстают в виде «диффузного коммуникативного пространства, в котором соединяются языковые средства общения и социально значимые формы социального взаимодействия» [Седов 2002: 40]. Жанры не являются внешним условием коммуникации, они присутствуют в сознании языковой личности в виде готовых сценариев, фреймов. При осуществлении речевой деятельности говорящий ориентируется на определённую социально-коммуникативную ситуацию и на свойственную ей модальность общения [Седов 2002].
В современной лингвистике жанр определяется как «социально закреплённый способ общения по поводу определённой предметной области в определённой ситуации общения» [Попова 2002: 9].
В работах зарубежных исследователей подчеркивается связь жанровых форм с социумом, культурой. В обзоре работ, посвященных проблемам жанров, связь между жанром и социальным действием называется определяющим признаком [McCarthy 2003]. О культурной обусловленности жанров говорится в работах А. Вежбицкой [Wierzbicka 1992; Вежбицка 1997; Вежбицкая 1999; Вежбицкая, Годдард 2002], а также в [Huchkin 1997] и работах других исследователей.
А. Вежбицкая указывает на необходимость исследования культурно-специфических особенностей речевого поведения. Поскольку язык является отражением культуры (в широком понимании слова) народа, в каждом языке можно выделить свою таксономию речевых жанров. В каждой конкретной культуре можно найти жанры, свойственные только ей, определённые языковым сознанием данного этноса, отражающие общественно-культурный мир данного языкового коллектива, кодифицированные в лексических единицах данного языка. Поэтому, указывает А. Вежбицкая, такие польские разновидности речи, как «заявление» ("podanie"), «доклад» ("referat") и т.п., не будут иметь английских соответствий, в то время как, например, английское "job interview" («собеседование при приёме на работу») не будет иметь точного соответствия в польском языке. Это заставляет А. Вежбицкую считать речевые жанры, выделяемые в данном языке, ключами к культуре данного общества [Вежбицка 1997].
Целенаправленность является важнейшей характеристикой любого речевого жанра. При выборе конкретного речевого жанра говорящий руководствуется в первую очередь речевым замыслом, который неразрывно связан с ситуацией общения, её участниками и предшествующими высказываниями [Бахтин 1979]. Поскольку целеориентированность составляет важный параметр любого вида человеческой деятельности вообще [Арутюнова 1999], а коммуникативная деятельность является одной из видов человеческой деятельности, то речевая деятельность также характеризуется интенцией, которая называется коммуникативной интенцией. Намерение автора высказывания оказать воздействие на знания, эмоциональное состояние или поведение адресата называют коммуникативной целью [Федосюк 1997]. Именно коммуникативная цель задаёт жанровую форму текста [Борисова 2001], а, с точки зрения Т.В. Шмелёвой, является главным жанрообразующим признаком [Шмелёва 1997].
Исследователями подчёркивается контекстная обусловленность жанра, его связь с ситуацией. «Индивидуальная речевая воля говорящего проявляется только в выборе определённого жанра», писал М.М Бахтин [Бахтин 1979: 258]. При изучении речевых жанров необходимо учитывать фактор конкретной ситуации общения. РЖ рассматриваются как соответствующие типическим ситуациям речевого общения и типическим темам [Попова 2002; Капанадзе 1988а; Стернин 2001; Дементьев 2000; McCarthy, Carter 1995].
Определяющим признаком речевого жанра как единицы речевого общения и деятельности людей является диалогичность. Даже монологическое высказывание наполнено диалогическими обертонами. Все высказывания являются реакцией на другие высказывания. Индивидуальная речь формируется и далее развивается во взаимодействии с высказываниями других людей, «чужих слов», в терминах М.М. Бахтина. «Эти чужие слова приносят с собой свою экспрессию, свой оценивающий тон, который осваивается, перерабатывается, переакцентуируется нами» [Бахтин 1979: 269]
Идея М.М. Бахтина о том, что представление о жанрах входит в языковую компетенцию носителей языка, прослеживается в работах современных исследователей [Седов 2001а; Полякова 2001; Дементьев 2000]. Носители языка, как правило, сразу замечают, когда в определённой коммуникативной ситуации используются коммуникативные средства, присущие другому жанру.
При всей своей нормативности и стандартности речевой жанр не исключает некоторой свободы речевого воплощения. На это указывается в частности в [Гольдин, Дубровская 2002; McCarthy, Carter 1995] и обосновывается в [McCarthy 2003]: «динамический» подход к понятию РЖ предполагает понимание того, что один и тот же жанр может быть реализован по-разному в зависимости от типа события, в рамках которого он встречается, от участников события, от места высказывания в событии и т.д.
Сочувствие в психологии и лингвистике
Авторы монографии [Эмотивный код языка и его реализация 2003] называют сочувствие эмоцией. Однако более целесообразным представляется считать его эмоциональным состоянием. В уже приводившемся выше мнении В.И. Шаховского эмоции определяются как реакции на мир, которые в свою очередь порождают психические состояния, в которых с помощью языка и параязыковых средств выражается оценочно-личностное отношение говорящего к миру и к себе в этом мире [Шаховский 1998].
О том, что такое сочувствие, рассуждает Анна А. Зализняк в своей статье «Любовь и сочувствие: к проблеме универсальности чувств и переводимости их имён», опубликованной в монографии «Ключевые идеи русской языковой картины мира» [2005]. Исследовательница отмечает, что объектом сочувствия может быть либо человек, оказавшийся в негативной ситуации (сочувствие к кому-то, чьему-либо горю), либо, как она пишет, «некая ментальная сущность идеологического характера (сочувствовать революции, чьим-то убеждениям)» [Зализняк 2005: 223]. Для нашего исследования актуально только первое значение слова «сочувствие».
Используя теорию семантических примитивов А. Вежбицкой, Анна А. Зализняк так определяет значение слова «сочувствие»: Сочувствие Х-а Y-y; Xсочувствует Y-y: (а) X испытывает нечто хорошее по отношению к Y-y (б) X может представить себя испытывающим то, что испытывает Y (в) X может представить себя считающим то, что считает Y (г) X считает, что Y-y плохо (д) Х-у плохо оттого, что плохо Y-y (е) X хочет, чтобы Y-y было хорошо
Сравнивая сочувствие и сострадание, Анна А. Зализняк указывает, что «сочувствие является более «ментальным», чем сострадание; оно предполагает некоторую точку зрения, определённую позицию» [Зализняк 2005:223-224]
И.Б. Левонтина описывает сочувствие как «чувство, которое человек испытывает, когда, считая, что кому-л. плохо, ощущает от этого душевную боль» [Зализняк 2005: 222]
Д. Майерс в своей монографии «Социальная психология» дает психологическое обоснование сочувствия. Автор оперирует термином «эмпатия», однако, с нашей точки зрения, в данном случае смысловая разница между двумя понятиями несущественна. Любая негативная ситуация, касающаяся другого человека, способна вызывать у нас дистресс. Д. Майерс называет три причины сочувственного отношения (и поведения). Во-первых, отвечая эмпатией на расстроенное состояние другого человека, мы таким образом уменьшаем свой дистресс и освобождаемся от чувства вины. Это Д. Майерс называет замаскированным эгоизмом. Во-вторых, испытывая эмпатию, мы можем обращать внимание не столько на наш собственный дистресс, сколько на страдания других. Только подлинное сочувствие и сострадание мотивируют нас помогать другому человеку в его собственных интересах. Это автор называет врождённой эмпатией, которая возникает естественным путём, поскольку даже младенцы в родильных домах начинают плакать, когда заплачет один из них. И, в-третьих, мы оказываем другим альтруистическую помощь (как следствие сочувствия) потому, что нечто говорит нам, что мы должны поступить именно так, нам это предписывают нормы. Под нормами понимаются общественные ожидания, которые предписывают нам определённое поведение и эмоциональные обязанности (выделено мной - Ю.К.) [Майерс 1998].
В своей монографии Д. Майерс приводит также ряд интересных наблюдений, сделанных психологами. В частности, отмечается, что высокоэмоциональные, эмпатические и более склонные к самостоятельному принятию решений личности более способны к сопереживанию и оказанию помощи. Кроме того, так называемые «усталость от сочувствия» и «сенсорная нагрузка» от столкновения с большим количеством людей удерживает городских жителей от оказания помощи и объясняет их «нечувствительность» по сравнению с более сочувствующим и сострадательным поведением сельских жителей [Майерс 1998].
Сочувствие выполняет определённые социальные функции. Исследуя функции общения в целом, И.А. Стернин утверждает, что одной из них является функция подавления агрессии. Ещё 3. Фрейд доказал прямую связь между явлением агрессивности человека и отсутствием общения. Отсюда, делает вывод И.А. Стернин, агрессивное поведение можно предотвратить общением, в том числе посочувствовав (выделено мной - Ю.К.) человеку, признав справедливость его обиды [Стернин 2001].
Существует закон речевого поглощения эмоций: если жалобу человека выслушали, посочувствовали, его негативные эмоции ослабляются, уходят. «У многих людей есть знакомые, к которым все ходят жаловаться: эти люди умеют выслушивать, и к ним ходят за психическим и эмоциональным сочувствием. При этом решающее значение приобретает именно сам рассказ, который должен быть сочувственно выслушан» [Стернин 2001: 145].
Известный психолог Э. Берн разработал теорию речевых игр, которые представляют собой определённые речевые действия, направленные на получение некоторого психологического «поглаживания». Среди различных типов игр, выделяемых Э. Берном, есть и эмоциональные, которые преследуют цель выразить эмоцию и получить сочувствие. К ним относится, например, жалоба: ребёнок жалуется старшим, чтобы его пожалели. В эмоциональных играх, рассчитанных на сочувствие, необходимо подыгрывать собеседнику [Стернин 2001].
Важными компонентами сочувствия многие исследователи [Savilleroike 1994; Формановская 1998; Хорошая речь 2001; Зализняк 2005] называют согласие, солидарность, одобрение, поддержку. «Сочувствие, соболезнование - яркое проявление солидаризации с собеседником, эмпатии, демонстрации отношения «я с вами» [Формановская 1998: 262]. В.А. Богданова и Т.В. Кочеткова считают поиск согласия, который проявляется, в том числе, в сочувственном внимании к собеседнику, признаком хорошей речи [Хорошая речь 2001].
Поиск согласия, тактика сотрудничества, ведение кооперативной беседы - важные составляющие сочувственного отношения - характерны в большей степени для поведения женщин, чем мужчин [Беляева 2002]. Религиозность человека также оказывает влияние на его мировосприятие и поведение. Приоритет духовного над материальным и, как следствие, более сочувственное отношение к людям - вот- отличительная особенность верующих, специфика их ценностных ориентиров [Бобырева 2004].
Сочувствие в русской и английской лингвокультурах
Нельзя не согласиться с утверждением, что установление добрых отношений - универсальная культурная ценность, но пути её достижения различаются в разных культурах. Ситуации утешения, сочувствия и соболезнования относятся к общекультурным нормам [Стернин 2001] и знакомы и русским, и англичанам. Однако у каждой нации сложились свои традиционные нормы поведения в этих ситуациях и традиционные формы восприятия этих ситуаций.
Лингвистическая и лингвострановедческая литература (как отечественная, так и зарубежная), сопоставляя два национальных характера и менталитета, постоянно находится в рамках главного противопоставления - русской эмоциональной открытости и английской сдержанности. Насколько это истинно и актуально?
В русской культуре присутствует ценностная ориентация на личную приязнь и теплоту [Дементьев, Седов 1998]. Гораздо большую значимость, чем в англо-американской культуре, имеют такие качества, как доверие и близость, человеческое тепло и сердечность. Отмечается установка русской культуры на высокую степень кооперативного общения, что проявляется в желании одобрения и согласия. Стремление к близости подразумевает и поощряет сокращение дистанции, уменьшение пространства личной сферы, что недопустимо в англо-американской культуре. В русской культуре люди с удовольствием изливают другим свою душу, им приятно открыть свой мир другому, и они любят жаловаться [Ратмайр 2003].
В славянских культурах поощряется выражение эмоций (в том числе, сердечности и привязанности), а нормы англо-американского общества поощряют сбалансированное выражение взглядов и не одобряют "emotionality" (излишнее выражение чувств) [Вежбицка, Годцард 2002].
Английская сдержанность отмечается, в частности, в [Овчинников 1988; Wierzbicka 1992; Гачев 1998; Викторова 1999; Стернин 2001]. К доминантам английского коммуникативного поведения относят низкий уровень громкости и эмоциональную сдержанность [Стернин 2001]. Об этом говорит и А. Вежбицкая: "Anglo-Saxon culture double stresses rationality and pragmaticism and avoids overly emotional behaviour and absolute moral judgements" (В англо-саксонской культуре важное место занимает рациональность и прагматизм; она не допускает чрезмерной эмоциональности и категорических моральных суждений) [Wierzbicka 1992: 60]. И далее: "It is uncharacteristic of Anglo-Saxons to "give themselves" to emotions" (Представителям англо-саксонской культуры не свойственно «отдаваться» чувствам) [Wierzbicka 1992: 401]. С этим связана и отмечаемая многими некатегоричность общения, поскольку англичане не любят высказываться определённо, не любят говорить чётко «да» или «нет» [Стернин 2001]. Неудивительно, что, как показывает исследование Е.Ю. Викторовой, англичане не злоупотребляют эмоциональными разговорными формулами [Викторова 1999].
Есть, однако, и другие данные, которые корректируют сложившиеся для обеих лингвокультур стереотипы национального поведения. Среди тенденций современной русской речи выделяют её огрубление, агрессивность в речевом поведении людей [Бессарабова 2002]. В.И. Карасик отмечает появление новых норм межличностных отношений в современной России, точнее ориентацию (речевого) поведения на англо-американские нормы индивидуалистического поведения. Он анализирует фразу «А кому сейчас легко?». Это выражение в разной тональности появляется в ответ на выражение потребности в сочувствии, чаще всего жалобу. Адресату отказано в сочувствии, утешении, подбадривании. Тем самым собеседник как бы говорит, что адресату надо самому справляться с собственными трудностями. Такое отношение характерно для индивидуалистического поведения [Карасик 2002]. Подобное преобразование русского менталитета под влиянием новых экономических отношений отмечается и в [Стернин 2004].
Английская холодность также не означает национальной чёрствости. В.И. Шаховский отмечает, что холодность и безразличие англоговорящих народов друг к другу сменились в 20 в. сочувствием и теплотой [Язык и эмоции 1995]. Данные художественной литературы, на которые ссылается В.И. Шаховский, могут служить лишь косвенным подтверждением этого. Большей весомостью обладает документальное свидетельство очевидца. В повести журналиста В. Овчинникова «Корни дуба» можно встретить немало интересных заметок о национальном характере англичан, наблюдать за которым автор имел возможность во время длительного пребывания в Великобритании:
«С одной стороны, постоянно убеждаешься, что способность не замечать, игнорировать незнакомых людей вовсе не означает, что англичане черствы, безразличны к окружающим. Отнюдь нет! При всей своей замкнутости и отчуждённости они на редкость участливы, особенно к существам беспомощным, будь по потерявшие хозяев собаки или заблудившиеся иностранцы.
