Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Общие принципы функционально-семантического описания категории отрицания 22
1. Проблема описания категории отрицания 22
1.1. Отрицание в философии 22
1.2. Отрицание в логике 27
1.3. Отрицание в лингвистике 32
1.4. Отрицание и модальность 40
1.5. Отрицание и отрицательная оценка 42
2. Способы выражения высказываний с негативным компонентом 45
3. Семантическое описание глаголов в позиции предикатного ядра 56
Выводы по 1 главе 63
Глава II. Отрицание и коммуникативно-функциональные характеристики высказываний с негативным компонентом в системе иллокутивных актов 66
1. Типология иллокутивных актов 66
2. Перформативные формулы с негативным компонентом 78
3. Высказывания с негативным компонентом в прагматическом контексте 87
Выводы по П главе 100
Заключение 101
Использованная литература 105
Источники примеров 122
Введение к работе
В истории развития лингвистической науки известны многочисленные попытки описания когнитивной и коммуникативной сущности категории отрицания с различных позиций — логической, психологической, философской, формально-грамматической. В лингвистике интерес к исследованию катего-рийной сущности отрицания в своё время объяснялся, главным образом, тем, что исследователи стремились, прежде всего, описать отрицание как факт имманентной языковой системы и пытались выделить чисто формальные параметры и критерии отрицания, которые отличались бы от сходных понятий, которыми оперируют логика и психология. В настоящее время стало ясно, что имманентный подход исчерпал себя и не может служить адекватному объяснению природы и сущности явления, которое принадлежит скорее плану содержания языка.
Отрицание — одна из универсальных когнитивно-коммуникативных категорий, служащая адекватному описанию действительности. В качестве примеров того, что отрицание присутствует в той или иной форме во всех языках, приведем фрагменты диалогического взаимодействия на русском, немецком и латинском языках: (1) Рыбкин потянул за повод.
А ты что не садишься?
Лошадь ослабла. Двоих не свезет. Да и идти-то недалеко. (Б. Лавренев). (2) Sie кат herein, er betrachtete die Fotos. Sie fragte: "Zu abstrakt?" "Fur meinen Geschmack nicht", antwortete er. Sie fragte: "Sind Sie Nichtraucher?" "Leider nicht". (M. Schieder). (3) A: Jta iocaris, quasi ego dicam eos miseros, qui nati попsint, et поп eos miseros, qui mortui sunt. M: Esse ergo eo dicis. A: J/77/770, quia поп sint, cum fuerint, eo miseros esse. (M. Tullius Cicero).
Различные стороны этой категории могут оказываться предметом рассмотрения в философии, для которой важно соотношение действительности и познающего ее субъекта, логики, для которой отрицание представляет собой одну из существенных операций в построении суждения, синтаксиса естественного языка, в центре внимания которого находятся системные (парадигматические) отношения между положительными и отрицательными предложениями и контекстуальные (синтагматические) связи отрицательных предложений с предшествующими и последующими фрагментами сложного языкового целого, а также характер показателей отрицания, репрезентирующих в поверхностной структуре высказывания глубинный оператор высказывания.
Для лингвистики дискуссионными оказываются такие аспекты проблемы отрицания, как ее отношение к когнитивно-коммуникативной категории модальности, к таким модальным микрополям, как достоверность, необходимость и возможность (см. работы Е.И. Шендельс, В.Г. Адмони, И.П. Сусов, А.В. Бон- дарко, Е.И. Беляева), как различение отрицания эксплицитного и имплицитного (см. работы Л.И. Кисляковой, И.Я Харитоновой), диктального и модусного (Ш. Балл и, В. Г. Гака) и т.д. В общелингвистическом плане интересным оказывается вопрос о возможности выделять в некоторых языках отрицательное наклонение глагола.
Квалификация отрицания как мыслительной, или понятийной, категории, находящей свое отражение в языке, о чем писали Ф. Брюно, О. Есперсен, И.И. Мещанинов и др., нашла воплощение в проекте построения функциональной грамматики на основе принципов функционально-семантического анализа языковых категорий, разработанных А.В. Бондарко.
Нередко рамки рассмотрения категории отрицания оказываются более узкими, и исследователи прикрываются ссылками на сложность и запутанность проблемы, пытаясь различать отрицание как категорию понятийную и как категорию языковую. "Вовлеченность в процесс формирования мысли и многоас-пектность отрицания затрудняют выяснение его онтологической сущности и выработку общей дефиниции" (Юхт 1983:7).
Но провозглашение категории отрицания сугубо языковой еще не означает, что разрешены все проблемы. Более того, не принимавшийся в своё время в советском языкознании (вернее, в формальных его направлениях) сам подход с позиций категорий понятийных (концептуальных, когнитивных) сегодня оказывается устаревшим в свете успехов новейшей лингвистической семантики и когнитивной науки.
Отрицание — сложное явление, явление далеко не периферийное, а важный фактор, ограничивающее и модифици- рующее воздействие которого в той или иной мере имеет место на всех уровнях языковой структуры (Кржижкова 1969:205).
По О. Есперсену, понятийные категории должны иметь языковое воплощение, т.е. необходимо принимать во внимание существование языка вообще, классифицировать предметы и понятия в соотношении с их языковым выражением. Понятийные категории, находясь за пределами имманентной языковой системы, получают свое непосредственное и разнообразное выражение через языковые средства. Не случайно понятийные категории называются "онтологическими", "когнитивными", "концептуальными", "семантическими", "речемыслительными" (Никитин 1988).
Рассмотрением понятийных категорий занимались и отечественные лингвисты, среди которых можно назвать следующих: И.И. Мещанинов, В.Н. Ярцева, М.М. Гухман, Н.Д. Арутюнова, А.В. Бондарко и другие. Под понятийной категорией в языкознании понимают "смысловые компоненты общего характера, свойственные не отдельным словам и системам их форм, а обширным классам слов и выражаемые в языке разнообразными средствами" (ЛЭС 1990:385).
Понятийные категории рассматриваются безотносительно к способу выражения (прямому или косвенному, явному или неявному, иначе эксплицитному или имплицитному, лексическому или синтаксическому). Назначение понятийных категорий состоит в передаче в естественном языке понятий, существующих в обществе. Понятийные категории, получающие в языке свою синтаксическую или морфологическую форму, являются грамматическими понятиями, которые, в свою очередь, в синтакси- ческом строе и морфологии приобретают свои грамматические формы выражения (формальные отличительные показатели).
Грамматические же формы объединенные в языке в определенную систему, выступают в качестве грамматической категории (Мещанинов 1978:238). По мнению многих языковедов, ядром понятийной категории, ее основой является соответствующая ей грамматическая категория.
Но если проводить различие между глубинной и поверхностной структурой предложения, то уместно видеть различия между глубинным оператором отрицания и его поверхностными репрезентациями, которые могут быть отдельными словами или же аффиксами. Последнее характерно, например, для тюркских языков, где агглютинативный негативный суффикс -ма-/-ме- занимает строго определенное место в структуре глагольной словоформы.
Отрицание включает в себя, как минимум, два блока информации: во-первых, тот, который соотносится с объективной действительностью, отражает факт отсутствия во времени и пространстве, несоответствия того или иного явления, факта, предмета или их свойств и качеств в реальной действительности и представляет собой пропозицию (И.П. Сусов), и, во-вторых, тот, который связан с коммуникативной интенцией говорящего, его оценкой и отношением.
Больше всего споров о взаимоотношении категории отрицания и категории модальности. У них имеются сферы взаимопересечения значений и есть водоразделы между их значениями, на чем сходятся многие лингвисты, среди них М.В. Ляпон (1979), И.В. Андреева (1974), В.В. Юхт (1983), Т.И. Голикова (1986), частично — Е.И. Шендельс (1959) и другие.
Существует также точка зрения, в соответствии с которой отрицается наличие каких-либо сфер соприкосновения категорий отрицания и модальности. Среди лингвистов, стоящих на этой позиции, можно отметить В.З. Панфилова, П.В. Чеснокова, С.А. Васильеву. Например, В.З. Панфилов полагает, что отрицание и модальность — разные явления по своей сущности (Панфилов 1977:47). Согласно его позиции, утверждение и отрицание не противопоставлены друг другу в плане оценки реальности.
Как утвердительное, так и отрицательное высказывание может одинаково дифференцироваться по деонтической модальности (Ср. Он, вероятно/возможно, прав. Он, возможно, не прав). Не происходит и изменения значения объективной реальности при употреблении в высказывании средств отрицания, т.е. как в утвердительном, так и в отрицательном высказывании отражаются в равной степени реальные факты.
Существует также и другая точка зрения, отличная от первых двух, согласно которой категория отрицания отождествляется с категорией модальности. Утверждение и отрицание рассматривается в числе модальных значений, выражающих отношение говорящего к действительности, оценку реальности содержания с его стороны. Эта концепция была выдвинута В.В. Виноградовым (Виноградов 1975:266—270). Частично такой подход наблюдается у A.M. Пешковского, Н.Ю. Шведовой, В.Г. Адмони, Н.Д. Арутюновой, Е.В. Падучевой, а также у Ш. Балли, О. Есперсена.
В категории отрицания, согласно A.M. Пешковскому, выражается прямая нереальность без всякого отношения к идеям возможности, необходимости и т.д. (Пешковский 1956:387). Отрицание, по мнению A.M. Пешковского, принадлежит к сфере субъективно-объективной модальности и, согласно этой концепции, входит в состав модальности, выражает "отношение к отношению" (ЛЭС 1990:304), тем самым оно отождествляется с модальностью.
Модальность — это, по сути дела, набор модальных категорий, что хорошо было осознано Т.П. Ломтевым, с одной стороны, и А.В. Бондарко и его последователями, с другой. Модальные значения пересекаются с значениями иллокуционны-ми, так что намечается связь с прагматикой. В категории модальности, как и в категории отрицания, можно усматривать отражение сложных взаимоотношений между факторами коммуникации: адресантом, адресатом, содержанием высказывания и действительностью.
Взаимодействие категорий отрицания и модальности происходит при соотнесении семантического объема субъективной модальности с отрицанием. В субъективно-модальном плане рассматривает отрицание О. Есперсен. Г. Пауль также относил отрицание к субъетивно-модальным категориям и считал, что отрицание выражает "неудавшуюся попытку установить связь между двумя представлениями" (Пауль 1960:57).
Таким образом, можно обозначить три подхода к рассмотрению соотношения категорий отрицания и модальности. Два из них противоположны друг другу: в одном категория отрицания отождествляется с категорией модальности, в другом говорится об отсутствии не только тождества, но и какой-либо связи между этими категориями.
Согласно третьей концепции, между категориями отрицания и модальности имеет место взаимодействие, соприкосновение, а иногда и реализация этих категорий за счет арсенала средств друг друга.
С проблемой отрицания тесно связано проблема выражения отрицательной оценки. Высказывания оценки (под оценкой принято понимать высказывания о ценностях) и их значение не следует отделять от прагматической ситуации, а прагматика и есть не что иное как проверка на практике той или иной возникающей языковой (коммуникативной) ситуации.
Оценка тесно связана с коммуникативной целью речевого акта, программирующего действия, при этом значения многих слов оцениваются посредством реализации коммуникативных задач речевого акта. Оценка может быть как положительной, так и отрицательной. Отрицательная оценка, развиваясь, может привести к отрицанию. Выражение отрицательной оценки, также как и отрицания в высказываниях, может быть явным или эксплицитным, а может быть скрытым или имплицитным.
Категории утверждения и отрицания неразрывно связаны между собой, также как положительная (позитивная) и отрицательная (негативная) оценки. Явление развития отрицательной оценки в отрицание в случаях, где отрицательная оценка представлена оценочным наречием "плохо", отмечается некоторым исследователями, в частности Е.М. Вольф. Противопоставление оценочных наречий "хорошо/плохо" при некоторых видах глаголов, типа "уметь", "знать" и др. сближается, по ее мнению, с противопоставлением утверждения и отрицания (Вольф 1986:99).
Очень часто между утверждением (позитивная оценка) и отрицанием (негативной оценкой) границы прослеживаются нечетко, говорящий/слушающий затрудняется правильно оценить ситуацию или явление, и нередко оценка зависит от эмоционального состояния участника коммуникации.
Информация, заложенная в отрицательных высказываниях, может нести в себе прагматический фактор (аспект), она включает в себя субъективное отношение (восприятие) говорящего/слушающего к факту действительности, оценке события. Средства выражения отрицания в высказываниях участвуют в формировании отрицательной оценки объекта, события, явления действительности, используя для этого эксплицитные и имплицитные формы выражения.
Отрицательные высказывания в коммуникативном процессе помогают восприятию содержания сказанного, акцентируют внимание на характеристике обсуждаемого предмета. Следует отметить, что одна из коммуникативных функций отрицательных высказываний (Бондаренко 1983:52) заключается в отклонении или коррекции "мнения (точек зрения) участников коммуникативного взаимодействия относительно "данного положения дел", с тем, чтобы охарактеризовать такое положение дел как неверное.
Помимо высказанной характеристики сложившегося положения дел со стороны говорящего, одновременно высказанное отрицание "побуждает" участника коммуникации взять обратно свое мнение (т.е. отрицательное высказывание может служить своеобразным регулятивным средством, направляющим развитие типовой интеракции по определенному сценарию (см. Т. А. ван Дейк, А.А. Романов, С.А. Сухих, М.Л. Макаров), побуждающим пересмотреть его или же отказаться от него (Бондаренко 1983:52).
Прагматическая характеристика отрицательных коммуникативных высказываний может включать в себя названные свойства, как и многие другие, например, противодействующие развитию коммуникативной инициативы партнера по общению, или действия, ведущие к срыву или свертыванию коммуникативного общения.
При помощи отрицательного выражения говорящий стремится раздвинуть рамки информационного пространства, чтобы добиться полноты восприятия окружающей действительности.
Г.Н. Эйхбаум считает, что отрицательные выражения не являются отражением неких отрицательных связей действительности, потому что таковых не существует (Эйхбаум 1989). Поэтому можно вполне согласиться с Г.Н. Эйхбаум, отрицание может и не входить в объем понятия какого-либо явления или предмета (сложившегося положения дел), поскольку семантические свойства отрицания там не присутствуют.
Отсюда можно сделать вывод о том, что коммуникативная природа отрицания присуща всякому речевому произведению. Посредством отрицания возникают в речевом взаимодействии определенные ситуации, в которые требуется ввести уточнение, обозначить несогласие или разногласие, снять противоречие или заострить вопрос и т.п. Именно коммуникативное отрицание или коммуникативная природа отрицания, являются тем фактором, что ведет к продолжению обмена коммуникативными действиями.
Выбор способа выражения (реализации) коммуникативно-функционального (прагматического) аспекта высказываний с отрицанием зависит от многих факторов, среди которых нужно отметить следующие: специфика условий протекания коммуникативного процесса; коммуникативные позиции, в которых оказался каждый из участников общения; место, где находятся коммуниканты и социально-ролевой статус участников коммуникативного взаимодействия;
4) форма коммуникативного воздействия. Выполняя коммуникативную функцию отрицания, совершая негативные коммуникативные действия, говорящий субъект может воспользоваться для этих целей конкретным набором языковых средств. Для выражения негативных коммуникативных действий следует использовать прежде всего эксплицитные и имплицитные формы выражения отрицания.
Коммуникативные действия с эксплицитными показателями отрицания используются чаще всего для эмоционального воздействия на партнера по коммуникации, чтобы сформировать у него определенного рода оценку сложившемуся положению дел через отражение фактической информации. Данную форму воздействия через восприятие негативной информации именуют открытой, и она противопоставляется скрытой или "латентной" форме воздействия, которая нередко именуется также суггестивной формой (Романов, Черепанова 1998).
К числу эксплицитных средств выражения отрицания во многих индоевропейских языках можно отнести отрицательные аффиксы типа русских не-, ни-, без- (бес-) и др., немецких и др. Слова с этими и аналогичными аффиксами выражают значение отсутствия, лишения, противоположности.
Подавляющее большинство отрицательных аффиксов в индоевропейских языках составляют префиксы. Наиболее распространенными отрицательными префиксами в немецком языке являются: ип-, miss- (например, дет — ungern, weit — unweit, Erfolg — Misserfolg, verstehen - mifiverstehen, gefalien - missge-fallen), а также интернациональные префиксы a- in-, которые вступают в конкуренцию с немецкими префиксами и частицами: nicht logisch, unlogisch, alogisch; nicht moralisch, unmoralisch, amoralisch. Латинский префикс in- получил варианты вследствие ассимиляции: inkorrekt, inaktiv, irrational, irreal, illegal и др.
Использование имплицитных форм выражения негативной оценки подчинено другим коммуникативным целям. Прежде всего, говорящий стремится завуалировать истинную оценку коммуникативных действий своего партнера, собственное отношение к коммуникативной информации, чтобы по каким-либо причинам не допустить дискомфортного общения или не нарушить сложившегося отношения между партнерами по коммуникации. Кроме того, говорящий стремится таким образом создать у адресата иллюзию самостоятельности его коммуникативной позиции и не желает прямо подрывать доверие к полученной информации.
Языковые средства выражения имплицитных форм негативного воздействия также разнообразны. Сюда относятся и ри- торические вопросы, и лексические единицы с ингерентной негативной семантикой, а также целый ряд грамматических показателей.
Как многоаспектная категория, отрицательная категория проявляется на всех уровнях системы языка.
Исследование особенностей выражения и функционирования отрицания в языке представляет интерес с точки зрения семантики предложения, а также коммуникативной грамматики, поскольку отрицательные высказывания несут информацию об окружающем мире, предназначенную для передачи в коммуникативном акте и используемую человеком в его практической познавательной деятельности.
Попытки ученых выявить внутрисистемные параметры категории отрицания обусловлены, по всей очевидности, результатами исследования феномена отрицания, которые показали, что по объему значений отрицание, как категория знака, шире, чем отрицание как категория, рассматриваемая в логике на понятийном уровне (ср.: С.А. Васильева, Е.И. Шендельс, Н.А. Бу-лах и др.). Поэтому понятны стремления лингвистов подойти к анализу феномена отрицания с логико-семантических позиций и наметить пути анализа отрицания с учетом его коммуникативно-прагматических свойств.
Анализ специальной литературы показал, что, исследуя содержательные (семантические) аспекты отрицания (Люткина 1993; Занина 1941; Ляховицкая 1976; Григорьева 1985; Нефедов 1987), вопросы системы манифестационных форм выражения отрицания в виде грамматических и неграмматических показателей (Королькова 1989; Левина 1994), способы имплицит- ного выражения форм отрицания (Кислякова 1981; Амиров 1981; Шаповал 1989), многие авторы не уделяли внимание прагматическому потенциалу названного явления.
Анализ фразеологических оборотов, включающих показатель отрицания (Герхелия 1989; Комова 1990; Агачева 1991; Шуткина 1988; Жукова 1996) не мог помочь в раскрытии специфики категории отрицания.
Обычно исследования ограничиваются соотношением семантического и формального аспектов отрицания в рамках всего предложения (Николаева 1995) и особенностями отрицания при одном или нескольких членах предложения (Klima 1964; Jackendorf 1969; Труб 1994; Greene 1970а; 1970b; Cornish 1971; Mathesius 1937; Roldauf 1947; Wason 1965 и др.). Такой подход не позволил ученым описать механизм функционирования исследуемой категории в синтаксических образованиях дискурсивного плана.
Даже несмотря на то, что в качестве объекта во многих работах выбирается функциональная сторона отдельных единиц (например, одного отрицательного слова) в пределах больших речевых образований типа текста, обнаруживается тем не менее ограниченность таких подходов по причине анализа единиц с негативным значением без учета широкого (коммуникативного) контекста, что нередко приводит к искажению или неоднозначности смысла целого языкового выражения.
Поэтому актуальным является подход к интегральному анализу функционально-семантических свойств речевых ходов (см. работы Н.А. Коминой о диалоге) с отрицательным компо- нентом в рамках целостного диалогического дискурса, построенного по типовому образцу (фрейму или сценарию).
В работе исследуется структура речевых ходов с негативным компонентом и их иллокутивная направленность с учетом формальных средств ее выражения в коммуникативном процессе. Исследование актуально для таких дисциплин, как синтаксис, семантика, прагмалингвистика.
Цель диссертации состоит в выявлении закономерностей функционирования речевых ходов с отрицанием в диалогическом дискурсе с позиций теории речевых актов, а также описание коммуникативно-прагматического механизма формирования негативных установок партнеров по общению.
В соответствие с поставленной целью были определены следующие задачи: => выявить концептуальную основу отрицания; => рассмотреть способы построения высказываний с негативным компонентом в составе дискурса; => показать специфику иллокутивного потенциала диалогических реплик с негативным компонентом.
Для решения поставленных задач использовались следующие методы исследования: гипотетико-дедуктивный метод, метод интроспекции, а также лингвистические методы сопоставительного, компонентного и контекстуального анализа.
Материалом исследования послужили выборочные фрагменты диалогического дискурса из художественной литературы на материале русского, немецкого и частично латинского языков. В процессе исследования было проанализировано 3150 фрагментов диалога.
Теоретической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых по проблемам модальности и аффирмативности, функционально-семантическим категориям (полям), семантической структуре предложения: В.Г. Адмони, Т.Б. Алисовой, Н.Д. Арутюновой, Ш. Балли, В.В. Богданова, А.В. Бондарко, Т.В. Булыгиной, А. Вежбицкой, В.В. Виноградова, В.Г. Гака, О. Есперсена, А.В. Зеленщикова, В.Б. Касе-вича, С.Д. Кацнельсона, Л. И. Кисляковой, Дж. Лича и Я. Сварт-вика, Т.П. Ломтева, Е.В. Падучевой, A.M. Пешковского, Г.Г. По-чепцова, И.П. Распопова, И.П. Сусова, Л. Теньера, У. Чейфа, Н.Ю. Шведовой, Е.И. Шендельс, Г.Н. Эйхбаум и др.
В результате исследования выдвигаются на защиту следующие положения:
Тот или иной (лексический, морфологический или синтаксический) показатель отрицания является средством поверхностной репрезентации глубинного (когнитивно-семантического) оператора отрицания.
Этот показатель может в процессе целенаправленного воздействия коммуникантов друг на друга выполнять) определенную иллокутивную (коммуникативно-прагматическую) функцию.
Контекстуальная связь отрицательного высказывания с предшествующими и последующими фрагментами диалога раскрывается при семантической интерпретации коммуникативного целого с опорой на фреймовое представление содержания.
Появление отрицательных высказываний в дискурсе может находить объяснение в речевых стратегиях, направленных на противодействие кооперативному общению.
Речевые стратегии реализации негативных установок говорящего субъекта подразделяются на два базовых типа: пропозиционные и модусные. Пропозиционные стратегии предписывают выражение акта утверждения (ассерции), что может осуществляться как в произвольной форме (в виде обычного отрицания), так и с помощью фиксированных речевых клише. Модусные стратегии определяют способ передачи произвольного содержания, отражающего личностную установку говорящего с негативной оценкой.
Модусные стратегии с негативной оценкой, представленные в диалогических ходах, могут выступать в качестве определенных сигналов коммуникативного рассогласования речевых действий интерактантов.
Научная новизна исследования заключается в междисциплинарном подходе к изучению функциональных аспектов категории отрицания на материале диалогического дискурса, выявлении языковой категоризации данного феномена, а также обнаружении сходств и различий реализации признака негативной оценки в русском, немецком и латинском языках.
Теоретическая значимость диссертации состоит в новом подходе к описанию механизма формирования личностных установок говорящего с негативным оценочным компонентом, в дальнейшем развитии теории речевого воздействия. Результаты исследования могут представлять интерес для изучения взаимодействия когнитивного и коммуникативного аспектов языка.
Практическая ценность диссертации заключается в том, что ее результаты могут найти применение в лекционных курсах по теоретической грамматике, переводоведению, общему языкознанию, в спецкурсах по теории дискурса, а также могут быть полезны в преподавании немецкого и латинского языков русскоязычным учащимся.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались на заседании кафедры общего и классического языкознания ТвГУ и Лингвистической школы-семинара, проводимой в рамках программы теоретической подготовки молодых специалистов Тверского государственного университета, а также на Международном симпозиуме "Проблемы психолингвистики и теорий коммуникации" (Украина, Польша, Австрия, ноябрь 2000), на межвузовской научно-практической конференции "Повышение качества преподавания в неязыковом вузе" (Тверь, 1999), на общероссийской научной конференции "Актуальные проблемы лингвистики в вузе и школе" (Пенза, 1998). По теме диссертации опубликовано три работы в межвузовских сборниках научных трудов.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка источников примеров.
Во введении обосновывается выбор темы диссертации, указываются цели и задачи исследования, теоретическое и практическое значение работы, дается общая характеристика материала и методов его анализа, а также формулируются основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе дается описание категории отрицания с точки зрения логики, философии и грамматики, указывается взаимодействие отрицания и утверждения, рассматриваются отрицание и модальность, отрицание и отрицательная оценка, дается обзор имеющейся литературы по исследуемому вопросу, излагаются проблемы связанные с функционированием отрицания.
Во второй главе проводится анализ высказываний с отрицательным/ негативным компонентом, раскрывается специфика иллокутивного потенциала речевых ходов с негативным компонентом, их регулятивная функция, дается прагматическая характеристика отрицательных высказываний.
В заключении излагаются основные результаты исследования коммуникативных функций отрицательных высказываний, а также проблемы взаимосвязи диалогических реплик с негативным компонентом и речевых актов.
Проблема описания категории отрицания
В классической философии отрицание традиционно использовалось в качестве универсальной категории описания различных моментов развития противоречий и результата их разрешения. Наиболее разработанными в античной философии являются учения об отрицании Платона и Аристотеля. В соответствии с традициями философского мышления, данные учения развивались во взаимосвязи с осмыслением проблем единства и целостности бытия. Платон пишет: "Когда мы говорим о небытии, мы разумеем, как видно, не что-то противоположное бытию, но лишь иное" (Платон 1968-1974:2:382). В его учении небытие понимается как инобытие, т.е. бытие, отличное от исходного, но обладающее такой же возможностью существования.
Аристотель рассматривал отрицание наиболее полно в теории суждения, которая изложена в его сочинении "Об истолковании". Он утверждает: "Отрицание - есть высказывание, отнимающее что-то, от чего-то" (Аристотель 1978:2:96), т.е. по его мнению, основой отрицательного суждения является несуществование вещи в объективной действительности, ее лишение, небытие. Дальнейшее развитие учения Аристотеля нашло свое отражение в работах И. Канта.
В основе кантовского понимания отрицания лежит его концепция существования логической и реальной противоположностей и двух видов отрицания: привации и негации. Кант пишет: "Если логическая противоположность состоит в том, что нечто одновременно утверждается и отрицается и следствием такого логического соединения является ничто, то реальная противоположность и состоит в том, что два предиката одной и той же вещи противоположны, но не по закону противоречия. Здесь также одно упраздняет то, что другое полагает; однако следствие (здесь) нечто (cogitabile)" (Кант 1963-1966:2:85-86). На основании данного вывода он приходит к следующему: "Отрицание, если оно следствие реальной противоположности, я буду называть лишением (privatio); всякое же отрицание, если оно не результат такого рода противоположности, будет здесь обозначаться как отсутствие (defectus absentia). Для такого отрицания требуется не положительное основание, а лишь его отсутствие; а первое же отрицание имеет действительное основание пола-гания, а также равное ему основание" (Кант 1963-1966:2:93). Кантом был выдвинут также тезис о наличии "трансцендентального отрицания", которое не тождественно абсолютной элиминации отрицаемого понятия: "Логическое отрицание, обозначаемое лишь словечком не, никогда, собственно, не прилагается к понятию, а всегда прилагается только к отношению его к другому понятию в суждении... Трансцендентальное же отрицание обозначает небытие само по себе, которому противопоставляется трансцендентальное утверждение, высказывающее нечто такое, понятие чего уже само по себе выражает бытие и потому называется реальностью..." (Кант 1963-1966:3:505). Однако положения выдвинутые Кантом не нашли своего дальнейшего развития в его философии. Кант свел понятие прива-ции к формально-логическому пониманию отрицания. В дальнейшем, Гегелем были устранены эти ошибки Канта.
Отрицание в философии
Отрицание является одной из основных категорий формальной логики, важнейшим вопросом которой является вопрос о природе отрицательных высказываний, о взаимоотношении содержательной стороны отрицательных высказываний и реальной действительности. Являясь объектом исследования в формальной логике уже очень давно, оно тем не менее, не получило однозначного определения своей сущности, т.е. отрицательного суждения. Многие авторы вообще не дают определения категории отрицания, полагая, что говорящий способен различать утвердительные и отрицательные высказывания. Существует несколько концепций относительно смысла отрицательных суждений. Н.А. Васильев, например, считает логическим основанием отрицания несовместимость чего-либо (признаков). Он указывает на необходимость различать в отрицательном суждении два момента: формальный, определяющий свойства отрицания (отрицательное суждение высказывает ложность соответствующего утвердительного), и материальный, который и служит основанием отрицания (отрицательное суждение опирается на логическое отношение несовместимости предикатов двух суждений) (Васильев 1912:216).
Отрицание в концепции X. Зигварта носит субъективно-психологический характер. По его мнению, реальным вещам присуще только положительное качество, в объективном мире будто бы нет ничего, что соответствовало бы отрицательному мышлению. Он считает также, что отрицательные суждения неравноправны с утвердительными, если утвердительное суждение выражает связи, существующие в действительности, то отрицательное суждение объективного значения не имеет. Согласно Зигварту, отрицательное суждение есть не суждение непосредственно о самой действительности, а исключительно суждение о суждении, в котором отрицание отклоняет или объявляет ложным то, что утверждалось в форме положительного суждения (Зигварт 1908). Эти положения ученого не нашли поддержки со стороны других логиков. Н.О. Лосский (1912-1913) и П.С. Попов (1957), например, считают утвердительные и отрицательные суждения равноправными, имеющими самостоятельное значение. Отрицательное суждение также как и утвердительное, является формой отражения действительности, а не только суждением о суждении. Поэтому некоторые логики предлагают различать два типа отрицания в формальной логике: 1). отрицательное суждение имеет самостоятельный характер (материальный, онтологический момент отрицания) как отражения идеи несуществования, отсутствия неприсущности чего-либо в действительности; 2). отрицательное суждение как способ опровержения высказанного (утвердительного) суждения (формальный момент отрицания как запрещения признавать суждение истинным) (Васильев 1912:216; Строгович 1949:204).
Типология иллокутивных актов
Прежде чем приступить к рассмотрению данной проблемы, следует обратиться к теории речевых актов, чтобы ввести некоторые понятия.
Теория речевых актов является одним из вариантов теории речевой деятельности.
Речь как специфическая форма воздействия людей по природе своей социальна. Ее роль и функции можно осмыслить следующим образом. Людям противостоит объективный мир, бытие, и это бытие они не просто познают, отражая его в своем сознании, а стремятся изменить в тех или иных фрагментах, поставить на службу удовлетворению своих потребностей, вызывающих к жизни мотивы той или иной конкретной деятельности. Деятельность, прежде всего и направлена на преобразование бытия, на изменение имеющего в нем места дискомфортного положения дел (Сусов 1986: 8).
Деятельность людей носит совместный характер, она предполагает кооперацию мотивов, целей, планов и стратегий. В ходе и ради успеха совместной деятельности ее субъекты, находящиеся в отношении взаимной перцепции и формирующие благодаря ее "модели" своих партнеров по взаимодействию, вступают в коммуникацию: обмениваясь своими знаниями и оценками противостоящего им мира вещей и/или мира людей, посредством вербальных и невербальных сообщений, они согласуют друг с другом свои индивидуальные действия. Важнейшая в генетическом плане функция речи — служить организации совместной деятельности общающихся по преобразованию бытия (Богушевич 1985: 42). Коммуникативная функция подчинена ей и вырастает из нее, поскольку передача информации не имеет самодавлеющего значения, сам этот процесс предполагает каждый раз определенное воздействие на общающихся, вовлечение их в той или иной роли в какую-либо деятельность или, по крайней мере, изменение информационного состояния партнеров по общению. Впрочем, интерактивную, кооперативную функцию речи можно объединить с функцией обмена информацией в рамках общей коммуникативно-прагматической функции, подчеркивая тем самым в большей степени деятельностную природу речи.
Основная нагрузка в плане коммуникативной организации речевых и текстовых произведений падает прежде всего на лексику, обозначающую речевые и текстовые акты. По мнению В.В. Богданова (1988), к такой лексике относятся глаголы рече-построения, или глаголы речевых актов, субстантивные дериваты тех или других глаголов, а также дейктические местоимения.
Выбор глагольной лексики считается наиболее приемлемым, потому что:
I/ глаголы в основном оставляют пропозициональное ядро высказывания, то есть они чаще всего выступают в функции предиката, приписывающего признак текстовым и речевым актам в общении;
2/ глагольные лексемы более динамичны, чем отглагольные существительные, и таким образом, они более адекватно отражают процессуальный характер и динамику самих речевых и текстовых актов.
