Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования 9
1.1. История исследования пословиц русского и английского языков в лингвистической литературе 9
1.2. Определение содержания термина «пословица» в русском и английском языках, его отличие от смежных явлений 18
Выводы по первой главе 29
Глава 2. Структурно-семантические и коммуникативно-функциональные особенности пословиц побудительной семантики в русском языке 31
2.1. Способы реализации побудительного значения в русских пословицах 31
2.2. Русские пословицы побудительной семантики - простые предложения, их функции 44
2.3. Русские пословицы побудительной семантики - сложные предложения 67
2.3.1. Пословицы-ССП побудительной семантики, их функции 71
2.3.2. Пословицы-СПП побудительной семантики, их функции 83
2.3.3. Пословицы-БСП побудительной семантики в функциональном аспекте 101
Выводы по второй главе 109
Глава 3. Структурно-семантические и коммуникативно-функциональные особенности пословиц побудительной семантики в английском языке 1.12
3.1. Способы выражения побудительной семантики в английских пословицах 112
3.2. Английские пословицы побудительной семантики - простые предложения 127
3.3. Английские пословицы побудительной семантики, соответствующие сложному предложению (ССП, СПП, БСПП и БССП) 147
Выводы по третьей главе 158
Заключение 162
Литература 167
Приложение
- История исследования пословиц русского и английского языков в лингвистической литературе
- Определение содержания термина «пословица» в русском и английском языках, его отличие от смежных явлений
- Способы реализации побудительного значения в русских пословицах
- Способы выражения побудительной семантики в английских пословицах
Введение к работе
Пословицы в сжатой и емкой форме отражают историю и мировоззрение создавшего их народа, его традиции, нравы, обычаи, правила поведения, понятия нормы, чувства и оценочные стереотипы, а также обладают сложным характером семантики и формы, одновременно относясь к кругу языковых и речевых явлений.
Семантически емкие и употребляющиеся в различных речевых ситуациях и с различными целями русские и английские пословицы обладают целостной содержательно-смысловой, экспрессивно-образной структурами. Являясь устойчивыми в языке и воспроизводимыми в речи анонимными обобщающими изречениями, которые представляют собой вторичные языковые знаки (замкнутые устойчивые фразы), часть элементов которых наделена переносным значением и пригодна для употребления в дидактических целях, исследуемые единицы выступают маркерами ситуаций или отношений между реалиями.
Уникальность пословиц проявляется в совмещении черт единиц разных уровней языка: метафорически употребленного слова, словосочетания, ФЕ, предложения. Подобно слову, пословица имеет обобщенно-абстрактное значение, может обозначать понятие и называть конкретный предмет. Как и ФЕ, пословица наделена образным значением; ее предложенческие признаки проявляются в виде потенциально заложенных значений синтаксического времени, лица, модальности, окончательная реализация которых происходит в контексте.
Длительное время исследование пословиц обоих языков ограничивалось собиранием и упорядочиванием материала. Конец XIX в., XX в. и начало XXI в. характеризуются узкоспециальным и целенаправленным лингвистическим интересом к пословичным фондам двух народов: одни ученые рассматривают пословицы как малые жанры фольклора (М.А. Рыбникова, С.Г. Лазутин); другие исследуют синтаксис (З.К. Тарланов); третьи обращаются к стилистике (С.Г. Лазутин и Л.А. Морозова); четвертые связывают проблемы семантики
пословиц с менталитетом народа, определяя степень и характер их значимости и ценности (Л.Б Савенкова., Е.В. Иванова, A. Taylor); пятые занимаются семантикой или прагматикой пословиц в чистом виде (В.Л. Архангельский, Ю.А. Гвоздарев, Ю.Д. Левин, Н.М. Шанский, Н.В. Прекина), некоторые рассматривают лингвокультурологические аспекты пословиц (Н.В. Курбатова, О.Г. Дубровская, А.В. Аммер).
Актуальность диссертационного исследования обусловлена
неослабевающим интересом к изучению пословиц, которые совмещают в себе признаки единиц разных уровней языка; активным использованием пословиц побудительной семантики; недостаточной изученностью пословиц в качестве средств вербальной репрезентации волеизъявления; отсутствием в лингвистике компаративных исследований проблемы взаимоотношения формы и содержания в ракурсе пословичных фондов двух языков.
В этой связи целью исследования является идентификация семантики и прагматики вербальных средств выражения значения побуждения посредством комплексного коммуникативно-функционального и структурно-семантического анализов, в результате которых пословица наделяется статусом полифункциональной единицы, регулирующей поведение определенной нации, социума в соответствии с условиями речевого общения.
Обозначенная цель предполагает решение следующих задач:
1) определить критерии разграничения пословиц и других видов языковых
единиц: поговорок и ФЕ в обоих языках;
установить набор синтаксических моделей собственно императивных, побудительных и формально безымперативных предложений, встречающихся в пословичном фонде двух языков и участвующих в формировании побудительного значения; выделить различные способы реализации директивного речевого акта (прямой, прямой с обратным смыслом, косвенный, скрытый) в русских и английских пословицах;
определить общий и частный потенциал для соответствующих синтаксических структур, реализующих в пословичном фонде двух языков
семантику волеизъявления, выявить их коммуникативно-функциональные особенности с учетом грамматической формы;
4) описать отличия русских и английских пословиц побудительной семантики, обусловленные лингвистическими и экстралингвистическими факторами; рассмотреть существующие в обоих языках запреты на реализацию формально выраженного значения побуждения, связанные с семантикой и формой пословиц.
Объектом исследования являются русские и английские пословицы побудительной семантики разной синтаксической структуры и разных оттенков побуждения.
Предметом исследования является проблема взаимообусловленности разноуровневых структурно-семантических признаков и коммуникативно-функциональных потенций русских и английских пословиц побудительной семантики.
Языковой материал отбирался методом сплошной выборки из словаря В.И. Даля «Пословицы русского языка» [Даль, 1993] (около 8000 примеров), а также словарей английских пословиц - М.В. Буковской, СИ. Вяльцевой, З.И. Дубянской «Словарь употребительных английских пословиц» [Буковская, 1988] и С. Кусковской «Словарь английских пословиц» [Kuskovskaya, 1987] (1000 примеров). Для достоверности результатов была проведена дополнительная выборка наиболее частотных пословиц побудительной семантики русского языка из словарей Котовой М.Ю. «Русско-славянский словарь пословиц с английскими соответствиями» [Котова, 2002]; Жукова В.П. «Словарь русских пословиц и поговорок» [Жуков, 2005]; В.М. Мокиенко, Л.И. Степановой, Б.А.Лариной «Русская фразеология. Историко-этимологический словарь» [Мокиенко, 2005], данные которой и отражены в работе.
Методологическая база исследования. Работа выполнена в рамках диалектико-материалистической концепции, в соответствии с законами перехода количественных измерений в качественные, отрицания отрицания, с принципами всеобщей связи явлений, категории количества и качества, формы
и содержания, причины и следствия и т.д. В работе использовался комплексный подход, основу которого составляет структурно-семантический и коммуникативно-функциональный анализы в сочетании с методами идентификации, сравнения и сопоставления.
Общенаучной основой исследования являются достижения современной русистики и зарубежного языкознания XIX-XX вв. в области синтаксиса, функциональной грамматики и семантики (В.Г. Адмони, Ш. Балли, М.Я. Блох, А.В. Бондарко, В.В. Виноградов, Г.В. Колшанский A.M. Пешковский, М.Н. Петерсон, А.А. Бирюлин, Н.Ю. Шведова, Г.А. Золотова, Г.Ф. Гаврилова, Н.С. Поспелов, Б.А. Ильиш, И.О. Москальская, B.C. Храковский, Л.Л. Иофик, Е.В. Алтабаева, Ch. Fries, J. Lyons, H. Sweet); прагмалигвистики и теории речевых актов (Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, Е.В. Падучева, J. Austin, J. Searle); теории знака и значения (СО. ТСарцевский, В. Скаличка, MB. Никитин, А.Ф. Лосев, В.Н. Телия).
Основополагающими для данного исследования стали работы З.К. Тарланова, Л.Б. Савенковой, Г.Д. Сидорковой, A. Taylor, A. Fox, N. Barley.
Положения, выносимые на защиту:
Синкретизм русских и английских пословиц проявляется в наличии признаїшв, объединяющих их с ФЕ и поговорками. Данное свойство, по нашему мнению, является универсальным и находит подтверждение в системе русского и английского языков. Выделение пословиц в качестве самостоятельных и уникальных единиц языка и речи опирается на следующий набор критериев: степень мотивированности значения, нетождественность в логико-предметном содержании, отличия в структуре и функционировании.
Синтаксис обоих языков практически не налагает структурных ограничений на реализацию побудительного значения русскими и английскими пословицами, что позволяет разграничить прямое, прямое с обратным смыслом, косвенное или скрытое выражение значения побуждения, а также выделить в русском языке уникальный в функционально-семантическом плане тип формально императивных, но семантически безымперативных пословиц.
Как единица языка пословица обладает структурно-семантической целостностью, которая и получает закрепление в словарных дефинициях; как единица речи она наделена функционально-прагматическим потенциалом, который раскрывается в конкретных реализациях пословицы. Соответствуя в коммуникативно-функциональном плане не только побуждению на будущее, но и оценке действий в прошлом или общему назиданию без учета адресной и временной направленности, для своего употребления и распознавания пословицы требуют явных когнитивно-языковых усилий участников коммуникации.
Структурные и функционально-семантические особенности русских и английских пословиц побудительной семантики обусловлены как лингвистическими факторами - типологическими характеристиками двух языков: стремлением английского предложения к двусоставности, запретом двойного отрицания, касаются используемой системы образов, фиксированного порядка слов, запрета на выражение значения побуждения, который в русском языке характеризует прямые директивы, в английском -косвенные; так и экстралингвистическими - культурологическим своеобразием, географическим положением, социальным и культурным опытом двух народов.
Научная новизна работы заключается в комплексном анализе русских и английских пословиц побудительной семантики, реализующих директивные речевые акты; в изучении формального выражения и семантико-прагматического содержания пословиц обоих языков, выявляющих связь функционально-семантических потенций пословицы и ее грамматического выражения.
Подобный анализ позволяет определить пословицу как в русском, так и в английском языке как функционально-прагматический омокомплекс, в котором потенции форм глагола-предиката конструкций определяют реализуемые пословицей прагматические функции.
Теоретическая значимость исследования. Работа вносит вклад в развитие теории паремиологии, в лингвокультурологию и прагмалингвистику. На основе структурной типологии русских и английских пословиц побудительной семантики предложена их всесторонняя и целостная характеристика, учитывающая связь структуры, семантики и функционирования; исследование способствует дальнейшей разработке общей линии моделирования семантико-прагматического представления директивного речевого акта и его различных смысловых разновидностей.
Практическая ценность исследования определяется тем, что результаты исследования могут быть использованы в преподавании современного русского языка, стилистики, культуры речи, лингвокультурологии, теории и практике перевода, русского как иностранного, при разработке элективных курсов по теоретической грамматике, сравнительной типологии, страноведению и культурологии, а также в лексикографической практике при составлении двуязычных словарей.
Структура работы. Данное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического указателя и двух приложений. Библиография включает 284 наименования. Материал исследования изложен на 199 страницах.
Апробация работы: по теме диссертации опубликовано 5 работ. Основные положения диссертации нашли отражение в ряде докладов и сообщений на международных и межвузовских научных конференциях (2004-2006), а также на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры.
История исследования пословиц русского и английского языков в лингвистической литературе
На современном этапе исследования языка изучение пословиц ученые выделяют в самостоятельную отрасль филологии - паремиологию. Опередив по времени возникновения письменность, пословицы закрепились в устном народном творчестве, стали частью общественного сознания, а затем были зафиксированы в письменных памятниках культуры.
Первые русские и английские пословицы встречаются уже в текстах древних летописей, а также на полях памятников древнерусской и древнеанглийской письменности, в то время как их сбор, классификация и научное исследование относятся к более позднему периоду. В процессе исторического развития некоторые из пословиц полностью утратили следы своего источника происхождения, другие не имели авторов и являлись примером устного народного творчества.
Самые ранние записи пословиц в Европе принадлежат Аристотелю (IV-III вв. до н.э.) и представляют собой разрозненные изречения античных философов и поэтов; также известен древнеегипетский сборник максим «Правила Птахотепа» [Taylor, 1972, 9], датированный 25 в. до н.э.; сборники Древней Индии и Китая, посвященные этическим нормам и излагающие философские идеи.
В англосаксонской Англии дидактическая поэзия была излюбленным жанром литературы, однако группа такого рода памятников объединяла под общим понятием ряд произведений различного стиля и сіоіада: от поэм о споре души с телом «Дары человека», «Судьбы человека» [Алексеев, 1984, 64] до «Диалогов папы Григория I» [Там же, с. 70], представляющих собой сборник назидательных историй о «правах и чудесах святых людей».
Развитие в Англии религиозного прозаического повествования в Х-ХІ вв. характеризуется склонностью авторов к сюжетности и занимательности: в этот период появляется несколько назидательных повестей, чрезвычайно близких к повествовательным формам новой эпохи, а также один из самых ранних письменных сборников английских пословиц и поговорок - «The Proverbs of Alfred» [Merriam Webster s Encyclopedia of Literature, 1995, 912], появившийся в 1150-80-х и содержащий религиозные и этические предписания. Предположительно этот сборник, а также «The book of proverbs» - сборник мудрых изречений Ветхого Завета - возникли на основе других, более ранних «proverbs of Solomon which the men of Hezekiah king of Judah copied» (700 году до н.э.) и «Wisdom of Amenemope» (X-VT вв. до н.э.) [The New Encyclopedia of Britannica, 1994,Vol. 9, с 749]
Наибольший интерес к английским пословицам, вначале исключительно литературоведческий, возник в среднеанглийский период (XVI- XVII вв.), во время «золотой эпохой пословичных изречений европейской мысли» [Fox, 2002, р. 113.]. В этот период английское общество, использующее огромное разнообразие бесписьменных местных диалектов, узнало о книгопечатании, накопленная веками мудрость приобрела официальный статус нравоучительного, дидактического инструмента управления народом, а пословицы были признаны литературным жанром и стали фиксироваться в сборниках.
В то время церковь не только одобряла употребление пословиц, но и сама регулярно использовала древнюю мудрость во время богослужений и литургий, заимствуя цитаты из Библии и «Сборника пословиц философов» [там же, 114], которые существовали в рукописных вариантах и использовались как пособие для ораторов. В XIII-XVBB. пословицы в проповедях служили средством устрашения нерадивых католиков и произносились на обычном понятном для простого населения языке: «Do not cast your pearls before swine»-He мечите бисер перед свиньями; «Cast not the first stone» -Be бросай первым камень; «A house divided against itself cannot stand» - Дом, в себе разделённый, устоять не сможет. [Райдаут, Уиттинг, 1997,8-11]. Позже было решено фиксировать подобные изречения в отдельных сборниках, которые обращались непосредственно к основным темам христианской морали и относились к произведениям «нестрого церковной литературы». Такие сборники имели назидательный характер, а пословицы в них содержали простые, но основные «прописные истины, и если бы кто-то взялся за написание этики пословиц, то из его книги на читателя смотрело бы глуповатое лицо обывателя-всезнайки» [Mackensen, 1979, 87].
Стремительный процесс заимствования пословиц, широкое употребление и частота использования в различных целях требовали научного изучения пословиц; их краткость, содержательность, легкость запоминания обеспечили чрезвычайную популярность среди ораторов и ученых, которые включали их в выступления, чтобы подчеркнуть свою эрудированность и образованность.
Вместе с тем, отсутствие изначального целенаправленного научного изучения пословиц в период их появления вскоре поставило исследователей перед двумя задачами: 1) определения количества пословиц - к XV-XVI вв. в Англии было официально зафиксировано 12000 пословиц и пословичных изречений, которые регулярно употреблялись в устной речи и на письме, однако их реально существовавшее количество значительно превышало эту цифру; 2) уточнения первоисточника и родины пословиц - большинство пословиц того времени были связаны с античной мифологией, историей и литературой и могли существовать одновременно в нескольких языках: средневековом латинском, французском, итальянском, русском, английском, немецком, испанском, исландском и т.д.
Так, например, пословица There is many slip between the cup and the lip = He говори «гоп», пока не перепрыгнешь по своему происхождению является греческой и взята из сочинений Аристотеля, а другая - One swallow dosn t make a summer Одна ласточка весны не делает была известна задолго до Аристотеля и восходит к одной из басен Эзопа.
Определение содержания термина «пословица» в русском и английском языках, его отличие от смежных явлений
Как и любая научная проблема, вопрос определения статуса и места пословиц в кругу других языковых явлений в русском и английском языках имеет свою историю. На протяжении развития филологической науки термин «пословица» не раз менял свою семантику, а вместе с ней менялась суть термина. Еще в XIX веке И.М. Снегирев писал о том, что в разных языках существует целый ряд терминов для обозначения устойчивых фраз разного характера. Многочисленные попытки определить терминологическую сущность явления «пословица» И.И. Срезневским в «Материалах для словаря древнерусского языка по письменным памятникам», И.М. Снегиревым в теоретическом «Обозрении пословиц», Ф.И. Буслаевым в «Русском быте и пословицах», В.И. Далем в «Толковом словаре живого великорусского языка» не привели к единству мнений. Однако все исследователи отмечали народное происхождение пословиц, их лаконичность, остроумие, общеупотребительность, возможность переосмысления значения, а также такие характеристики, как ясность, краткость, сжатость, обобщенность смысла, образность и законченность мысли. К сожалению, к началу XXI века ситуация не изменилась: семантическая, структурная и функциональная сложность явления, его самобытность, не позволили русским и английским ученым окончательно определить сущность пословиц. По мнению Л.Б. Савенковой, основная трудность в определении понятия «пословица» заключена также в общеупотребительности и одновременно -исторической многозначности этого слова в русском языке. [Савенкова, 1996]. Отсюда наличие большого количества дефиниций, раскрывающих понятие «пословица» в обоих языках; отсутствие однозначного понимания родственных ей образований; отнесение пословиц к особому типу текстов фольклорного жанра, обладающих своей поэтикой (С.Г. Лазутин) или рассмотрение как особого типа вторичных знаков, включающихся (В .Л. Архангельский, Н.М. Шанский, Л.Ф. Козырева, В.Т. Бондаренко) или не включающихся в круг ФЕ (Г.Л. Пермяков, Ю.А. Гвоздарев, В.П. Жуков). Изначально пословицами признавались устойчивые словесные комплексы, а слова «пословица» и «поговорка» бытовали как синонимы. К моменту начала научного исследования паремий (XVII-XVIII вв.) все труды в этой области сводились к небольшим сборникам изречений и песен, иногда снабженных комментариями и примечаниями, но никогда не содержащих указаний на четкие различия между жанрами. И.М Снегиревым в труде «Русские в своих пословицах. Рассуждения и исследования об отечественных пословицах и поговорках» (1831-1834гг.) [Снегирев, 1831] впервые в истории русской словесности была предпринята попытка научного осмысления понятия «пословица», среди отличительных черт которой он выделял наличие переносного смысла, служащего границей межу пословицами и дидактическими изречениями. Отмечая народный характер пословиц, их остроту, меткость и понятность, И.М. Снегирев все же не дал четкого, научно-обоснованного определения пословиц. В.И.Даль, понимал под пословицей «... коротенькую притчу... Это суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот под чеканом народности... пословица-обиняк с приложением к делу, понятный и принятый всеми» [Даль, 1993, 29]. Кроме этого, в «Толковом Словаре живого великорусского языка» В.И. Даля находим еще одно обоснование термина «пословица» - «краткое изреченье, поученье, более в виде притчи, иносказания или в виде житейского приговора; пословица есть особь языка, народной речи, не сочиняется, а рождается сама; это ходячий ум народа; она переходит в поговорку или простой оборот речи» [Даль, 1984, т.З, 344]. Ф.И. Буслаев в «Исторических очерках русской народной словесности и искусства» определял пословицы «как художественные произведения родного слова, выражающие быт народа, его здравый смысл и нравственные интересы» [Буслаев, 1861, 80]. Н.В.Гоголь подчёркивал, что пословицы представляют собой результат длительных наблюдений народа, его коллективный опыт. «Пословица, - писал он, - не есть какое-нибудь вперёд поданное мнение или предположение о деле, но уже подведённый итог делу, отстой уже перебродивших и кончившихся событий, окончательное извлечение силы дела из всех сторон его, а не из одной» [Цит. по: Зуева, 2000,13]. В.П. Аникин среди основных признаков пословицы выделяет целенаправленность и внутреннее художественное единство, которое определяется сосредоточением на одном факте или явлении [Аникин, 2004]. Сложный характер семантики и структуры пословиц, выражающийся в способности совмещать признаки единиц разных уровней языка, не только осложняет проблему лингвистического определения содержания термина «пословица», но и заставляет исследователей искать дополнительные критерии разграничения пословиц от образований, иногда отождествляемых с ними.
Способы реализации побудительного значения в русских пословицах
Являясь по структуре законченными предложениями, пословицы характеризуются конструктивными (формальными), смысловыми и коммуникативными особенностями. Всестороннее изучение этих, по-своему уникальных единиц языка и речи, требует комплексного анализа всех их составляющих.
Кроме формальной стороны пословицы как структурно законченного предложения, которое, в отличие от словосочетания, не ограничивается выражением объективной действительности (диктумная часть значения) и оказывается способным выражать субъективные значения «коррелятивную операцию, производимую мыслящим субъектом над объективным содержанием предложения: его оценку, выражение чувства или воли» [Балли, 1955, 44], необходимо учитывать лексическое содержание пословицы, основные концепты, входящие в ее состав, их роль в национально-культурной специфике, и, наконец, двуплановость содержания и смысла пословиц, которая складывается из прямого плана содержания пословицы и ее иносказательного смысла, не соответствующего сумме значений, входящих в пословицу слов.
Выражая поучения и наставления, регулируя поведение и действия коммуникантов, пословицы характеризуются дидактичностью, которая рассматривается в данной работе как присущий всем пословицам побудительный смысл, реализующийся в обще-назидательном значении и воздействующей функции.
Являясь полифункциональными образованиями, пословицы русского и английского языков наделены как минимум двумя значениями: общеназидательным и реактивно-оценивающим. Особый интерес в этом смысле составляют пословицы побудительной семантики, в которых выделяется также побудительное значение, представляющее собой реализацию в языке и сознании людей директивного речевого акта, характеризуемого целью волеизъявления и программирующее действия адресата, путем активного вторжения в его эмоционально-волевую сферу. Особенностью таких пословиц является возможность «погашения» побудительного значения у структур с формально выраженной императивностью.
Отсутствие взаимооднозначной связи между семантической и формальной сторонами предложения, которая кроется в асимметрии языкового знака, позволяет выявить прямые и косвенные средства выражения побудительного значения.
Безусловно, доминанту плана выражения директивов русского языка составляет категория императивности, а центром императивной ситуации является понятие субъективности, содержащее сему волевого характера и направленное на предполагаемого исполнителя побуждения, в функции которого выступает глагол в форме 2-го лица, в связи с чем в императивных пословицах субъект не зависит от его формы - это лицо, человек.
Пословицы с формой глагола 2-го лица повелительного наклонения (54,51%) относятся к прямым грамматическим средствам выражения побудительного значения и соответствуют прямым директивным речевым актам [Бирюлин, Храковский, 1992, 9]. Такой способ выражения побуждения заключается в том, что говорящий стремится оказать определенное иллокутивное воздействие на слушателя путем использования таких языковых средств, иллокутивная сила которых легко опознается слушающим [Беляева, 1992, 25]. Подлежащее в таких конструкциях представляется избыточным, а в исследуемом материале подкрепляется также абстрактностью содержания пословиц, то есть отсутствием конкретного адресата, место именования которого в структуре пословичного изречения соответствует подлежащему, что также способствует его пропуску; Носи платье, не складывай, терпи горе, не сказывай! (Даль, т. 1, с. 268); Спорь до слез, а об заклад не бейся! (Даль, т. 1, с. 399); Умей ошибиться, умей и поправиться. (Даль, т. 1, с. 416). Вместе с тем, 1,4% императивных по форме пословиц составляют примеры двусоставных предложений, в которых подлежащее может быть выражено: именем собственным: Ерема, Ерема, сидел бы ты дома да точил веретена. (Даль, т. 2, с. 12); одушевленным или неодушевленным существительным: Не мешайся деревенская собака промеж городских . (Даль, т. 3, с. 141); Солома с огнем не дружись! (Даль, т. 2, с. 668); субстантивированным числительным: Семеро одного не ждут. (Даль, т. 2, с. 181); местоимением: От сумы да от тюрьмы никто не отрекайся! (Даль, т. 1, с. 114); субстантивированным прилагательным: Нищий на нищем не ищет. (Даль, т. 1, с. 171); Косой кривого неучи\ (Даль, т. 2, с. 220).
Иногда отнесенность ко 2-му лицу поддерживается вставкой обращения, выраженного нарицательным существительным или именем собственным: Кисни, опара, на своем квасу! (Даль, т. 2, с. 12); Ешь, конь, сено, поминай красное лето! (Даль, т. 1, с. 574). Включение обращения в пословичные структуры с формой глагола 2-го лица повелительного наклонения свидетельствует о смягчении требования, создании эффекта близости отношений, персонификации того, к кому адресовано побуждение.
В отношении пословичного фонда, антропоцентричного по сути: под наименованием животных, предметов подразумеваются люди, в их характеристиках прослеживаются человеческие черты, уместно говорить об олицетворении - разновидности метафоры - «характеризуемой сопоставлением лица (человека) и не-лица, или одушевленного или неодушевленного предмета; при этом сходные черты, выделяемые в таком сопоставлении, обычно принадлежат в действительности человеку или животному существу, в то время как сопоставляющее обычно называется в виде не-лица или неодушевленного предмета» [Хазагеров, Ширина, 1994, 150]. По мнению А.А. Крикманна, в пословицах обнаруживается «...определенное направление переносов: объяснить более сложное через более простое, менее известное через более известное...ведущую роль в этих видоизменениях играют оппозиции человеческое: не-человеческое...» [Крикманн, 1975, 20].
Способы выражения побудительной семантики в английских пословицах
В данной главе нашего диссертационного исследования мы обращаемся к комплексному анализу структуры, семантики и прагматических функций английских пословиц, образованных по моделям императивных и формально безымперативных предложений. По мнению А. Вежбицкой, в настоящий момент во всей лингвистике наблюдается заметный сдвиг интереса от чистого синтаксиса к семантике и прагматике. [Вежбицкая, 1996]. Ю.Н. Караулов также указывает на то, что особый интерес у лингвистов вызывает семаитико-синтаксический аспект: «Здесь и классическая проблематика соотношения языка и мышления, и вопросы устройства внутренней речи, и функциональная направленность стилистического анализа...». [Караулов, 2004, 24-25]; такого же взгляда придерживается В.Г. Адмоыи, «Тщательное исследование семантики синтаксических структур ... чрезвычайно обогатит языкознание... и создаст широкую и прочную базу для обобщающих сводок смыслового содержания синтаксических структур» [Адмони, 1976,7-8].
Кроме этого, директивный речевой акт, обладающий семантическим, синтаксическим и прагматическим аспектами [Беляева, 1992, 12], а также категория побуждения, центр которой он представляет, являются реализацией действительного и воображаемого, будучи отражением связи языка и мышления, а также правил взаимодействия собеседников речевого общения [Бирюлин, Храковский, 1992, 12] и требуют своего изучения со структурно-семантических и коммуникативно-функциональных позиций в тесной их взаимосвязи.
По словам B.C. Храковского, «Интерес лингвистов к ПовелП, выражающим деонтическую модальность, обусловлен в настоящее время повышенным вниманием к субъективной составляющей языка и требует семантического анализа категории наклонения..., прескрептивных иллокутивных актов, перформативных глагольных форм, каузативных и модальных глаголов, предикатов пропозициональных установок и т.п., т.е. всех тех разнообразных смысловых и формальных компонентов предложения, которые с разных сторон отражают фактор субъективности в языке, столь существенный для адекватного понимания высказывания» [Храковский, 1992, 6].
Учитывая вышеизложенные положения, мы, как и в случае с русскими пословицами, начинаем исследование английских пословиц побудительной семантики с описания их структуры.
Итак, к классу английских пословиц побудительной семантики нами относится группа односоставных/ двусоставных предложений, выражающих значение прямого, прямого с обратным смыслом, косвенного или скрытого побуждения, направленное на непосредственное волеизъявление (термин А.И. Смирницкого), результатом которого является совершение/ несовершение адресатом каузируемых действий, выражаемых различными лексико-грамматическими средствами.
Данные конструкции, хотя и разнятся иллокутивной силой, степенью категоричности и оттенками значений, в морфологической форме глаголов-предикатов содержат потенции, позволяющие, с одной стороны, прямо и косвенно «выражать приказание или распоряжение, требование, просьбу, совет, увещевание..., призыв и т.д.» [Локшина, 1965, 146; Храковский, 1992, 192]; с другой - отнести их к одному функционально-семантическому полю императивности английского языка [Иванова, Бурлакова, Почепцов, 1981, 19; Щура, 1974], представляющему собой «двухстороннее (содержательно-формальное) единство, формируемое грамматическими (морфологическими и синтаксическими) средствами данного языка вместе с взаимодействующими с ними лексическими, лексико-грамматическими и словообразовательными элементами, относящимися к той же семантической зоне» [Бондарко, 2003,40], на основании реализации единой коммуникативной задачи высказывания-пословицы - побуждения адресата к совершению/ несовершению какого-либо действия. При рассмотрении в коммуникативно-функциональном аспекте такие конструкции способны реализовывать на письме и в речи несколько значений: общее назидание, оценку, прямое, прямое с обратным смыслом, косвенное или скрытое побуждение, доказывая неоднотипность и полифункциональность пословичных образований. Причины подобной нестандартной ситуации кроются в асимметрии формы и содержания, следствием которой является, с одной стороны, наличие в одной структуре нескольких значений; с другой -наличие нескольких структур для выражения одного значения: «среди форм с повелительным значением есть не только формы, для которых выражение повеления - единственная или основная функция, но и формы, для которых выражение этого значения - неосновная функция. Наличие последних приводит к появлению полисемичных (или омонимичных) предложений» [Храковский, 1992, 19]; а также обусловливаются широкими функционально-семантическими потенциями морфологических форм глаголов-предикатов.
Наличие в текстах английских пословиц побудительной семантики наряду с прямыми средствами выражения значения побуждения косвенных средств, во-первых, говорит о том, что информация, передаваемая в речевом акте, делится на две части: ту, что вербализуется (эксплицитная), и ту, что подразумевается, то есть представляет собой логическое содержание высказывания (имплицитная); последняя выводится из содержания предложения и обязана своим существованием тому факту, что участники речевого акта связаны общей целью коммуникативного сотрудничества [Булыгина, 1981, 339].