Содержание к диссертации
Введение
Глава I Московская городская топонимия как лингвокультурологическии источник
1. Топонимическая система 11
2. К истории возникновения названия Москва 18
3. Русский и иноязычный вклад в формирование московской урбанонимии 26
4. Историческая урбанонимия г. Москвы как вспомогательный источник по социальной и культурной истории города 32
Глава II Московская городская топонимическая система
1. Наименование территориально-административных уровней московской урбанонимии 37
2. Структура московских урбанонимов 46
3. Номенклатурные термины московской урбанонимии 49
4. Проблемы переименования московских линейных объектов 54
5. Формирование современной московской урбанонимии 63
Глава III Структурно-семантический анализ типовых моделей московской городской топонимии
1. История топонимических классификаций 69
2. Принципы номинации урбанонимов г. Москвы 89
3. Типовые модели московской урбанонимии 102
Заключение 139
Библиография 146
Приложение
- Топонимическая система
- К истории возникновения названия Москва
- Наименование территориально-административных уровней московской урбанонимии
- История топонимических классификаций
Введение к работе
Данное исследование выполнено в рамках нового лингво-культурологического направления лингвистической науки, в котором объединяются научные принципы и методы языкознания и смежных с ним наук, в первую очередь с исторической географией и историей культуры.
Объектом исследования является топонимикой г. Москвы в его историческом развитии и современном состоянии. Предметом изучения определены урбанонимы (городские топонимы) - географические названия в пределах современной Москвы. Московская урбанонимия рассматривается как сложившаяся в основных своих чертах топонимическая система, которая включает в себя как исконные базовые русские топонимические модели, так и адаптированные иноязычные топоосновы.
Несмотря на то что московская топонимия начиная с основополагающего географического названия Москва (город и река) являлась объектом исследования специалистов различных наук: историков, географов, лингвистов, до настоящего времени комплексного исследования топонимической системы г. Москвы не предпринималось. Более того, что касается исследования общих и частных ономастических проблем, многие ученые отмечают «...экстенсивное изучение русской ономастики в целом: впечатляющее накопление эмпирического материала ... вне системного уяснения его места в языке и речи, без определения ... сущности ономастической подсистемы в ее осмыслении с различных точек зрения» [Супрун, 2000:4]. И базовый топоним Москва, и отдельные городские топонимы, включая местные географические названия (в первую очередь, названия сел и деревень, в разное время вошедшие в состав города) привлекали к себе внимание историков В.Н. Татищева, Н.Е. Забелина, П.В. Сытина, М.Г. Рабиновича, В.Л Снегирева, археолога А.Г.Векслера, географов Е.М. Поспелова, Э.М. Мурзаева, Ю.К. Ефремова, писателей и публицистов A.M. Пегова, Н.М. Молеву, Ю.А. Федосюка, С.К. Романюка, а также современных лингвистов В.Н. Топорова, А.В. Суперанской, О.Н. Трубачева, Г.П. Смолицкой, М.В. Горбаневского, Р.А. Агеевой, Н.В. Подольской, Т.П.Соколовой и др.
В перспективе должен быть создан полный топонимический словарь Москвы, который будет включать полное описание не только урбанонимов, местных географических терминов, гидронимов, оронимов, ойконимов, микротопонимов, но и названий станций метрополитена, предприятий, спортивных сооружений, остановок наземного транспорта. То же самое можно отметить про описание топонимикона Московской области, хотя и в этом разделе топонимики осуществлена значительная работа (см. Материалы к топонимическому словарю Московской области // Проблемы восточнославянской топонимики [М., 1979], Топонимический словарь московской области [Поспелов, 2000], Улицы Москвы. Топонимический словарь-справочник [Улицы Москвы, 2003], Имена московских улиц. Топонимический словарь [Имена московских улиц,2007]).
Актуальность исследования московской топонимической системы обусловлена целым рядом факторов. Во-первых, необходимостью всестороннего описания и изучения историко-культурных, лингвокультурных и топонимических традиций, способов формирования полистратного (многослойного) московского топонимикона, представленного разнообразным языковым оформлением. Во-вторых, недостаточной разработанностью системных исследований современного московского топонимикона. В-третьих, важностью получаемых результатов для смежных с лингвистикой дисциплин историко-культурологического цикла, прежде всего для общей и исторической топонимики, исторической лексикологии, ареальной лингвистики, исторической географии. Выполненное исследование может быть определено как исследование в области региональной топонимии, а московский топонимикой может рассматриваться как ее отдельный случай.
Цель исследования заключается в системном обследовании регионального московского топонимикона, в установлении типологии всех его основных моделей. Для достижения этой цели поставлены следующие задачи:
1. Определить основные лингвокультурологические характеристики
московского топонимикона.
2. Дать характеристику территориально-административных
уровней московской топонимической системы и выявить ее межуровневые связи.
3. Выделить, построить и описать иерархию основных структурно-
семантических моделей московского топонимикона.
Научная новизна исследования определяется первичностью комплексного системного описания московского топонимикона как многокомпонентного и многоуровневого образования русского ономастического поля в лингвокультурологическом аспекте. Описаны и систематизированы все основные топонимические модели г. Москвы как в структурно-семантическом, так и в словообразовательном аспектах.
Теоретическая значимость исследования заключается в системном подходе
к топонимикону Москвы, в уточнении традиционных и обосновании новых
понятий в общей и региональной топонимии, экстраполировании этих понятий в
лингвистику, лингвокультурологию, географию, историю. Впервые выдвинуты и
обоснованы термины топонимическая среда, топокультурема, топонимическая
константа, топонимическая переменная, топонимическая экстраполяция,
представлена на основе сопоставления существующих топонимических
классификаций авторская классификация московских урбанонимов. Под
топокультуремой мы понимаем особую разновидность ономастической
лингвокультуремы - комплексной межуровневой единицы, представляющей
собой диалектическое единство лингвистического и экстралингвистического
содержания [Воробьев,44-45:1997]. Вводимое нами понятие топонимической
среды включает в себя как географическую среду существования топонима
(имеется в виду его пространственная дистрибуция), так и историко-культурную
среду, понимаемую как включенность топонимикона в определенные
хронологические рамки и определенный исторический контекст. Под
топонимической экстраполяцией мы понимаем перенесение уже
существовавшего названия на новый административно-географический объект -муниципальный район, топонимическая константа - это те географические названия, которые постоянно (т.е. в неизменной или в малоизменившейся форме) существуют на протяжении длительного исторического периода времени,
топонимическая переменная - географические названия, изменявшиеся
на протяжении своего существования. Предлагаемый в нашей работе понятийно-терминологический аппарат позволяет распространить его на описание региональных топонимических подсистем, в данном случае топонимии г. Москвы, как комплексную методику на стыке целого ряда интердисциплинарных знаний: лингвистики, лингвокультурологии, истории культуры, исторической географии.
Практическая ценность работы состоит в том, что ее основные результаты могут быть включены в учебные вузовские спецкурсы по русской лексикологии, топонимике, лингвокультурологии, в школьные курсы по московскому краеведению (москвоведению), могут быть использованы в работе Московской городской межведомственной комиссии по наименованиям улиц.
Материалом исследования послужили различного рода географические лексиконы, списки и справочники названий улиц Москвы, полные своды московских топонимов, включая исторические, возвращенные и ушедшие в результате переименований названия. В процессе работы использована различная литература - «Москва. Подробное историческое и археологическое описание города» [Снегирев, ч. 11865- ч.П 1873], «Названия московских улиц и переулков с историческими объяснениями» [Мартынов, 1878], «Пути сообщения в г. Москве по высочайше утвержденному плану регулирования» [Петунников,1915], «Из истории московских улиц» [Сытин, 1959], «Имена московских улиц» [Пегов,1979], «Указатель улиц г. Москвы 1917-1982 гг. т.1-5. [Указатель..., 1988]», «Улицы Москвы» [Долгов, 1995], «Улицы Москвы» [Улицы Москвы, 2003], «Имена московских улиц» [Имена московских улиц,2007], книги по истории и географии Москвы, а также путеводители, исторические очерки и картографические документы. Объем выборки составил более 3 тысяч топонимических единиц. В диссертации использовались следующие методы:
метод топонимического анализа;
метод структурно-семантического моделирования;
метод историко-культурного описания;
4) лингвокультурологический метод описания применительно к
ономастической системе языка;
5) описательно-лингвистический метод.
Апробация. Основные положения и выводы диссертации излагались на научных конференциях: Ежегодные международные чтения памяти кн. Н.С. Трубецкого. Чтения 1999. Евразия на перекрестке языков и культур. Типология языков и культур. Москва, апрель, 1999; Ежегодные международные чтения памяти кн. Н.С. Трубецкого. Чтения 2000. К 110-й годовщине со дня рождения. Евразия на перекрестке языков и культур. Проблемы сравнительной лингвокультурологии. Москва, апрель, 2000; Ежегодные международные чтения памяти кн. Н.С. Трубецкого. Чтения 2001. Вавилонская башня. Слово. Текст. Культура. Москва, апрель, 2002; на совместных заседаниях кафедры общего и сравнительного языкознания и кафедры теории словесности 25 апреля 2006 года и 23 мая 2006 года в Московском государственном лингвистическом университете; отражены в 6 публикациях (статьи, тезисы докладов).
На защиту выносятся следующие положения:
Московский городской топонимикой представляет собой особую ономастическую общность, рассматриваемую нами в современном состоянии (начала XXI века). Московский топонимикой является открытой системой, постоянно изменяющийся за счет наименования новых объектов и переименования уже существующих.
В системе московского топонимикона выделяется доминирующая русская составляющая и иноязычные вкрапления. Историко-культурная и лингвокультурная стратификация позволяет установить соотношение исконного русского и иноязычного слоев в московском топонимиконе.
На основе системно-типологического анализа предложены принципы классификации основных составляющих московского топонимикона: географический, историко-топонимический, лингвокультурологический, структурно-морфологический и структурно-словообразовательный.
Структурные модели московского топонимикона устанавливаются на определенных основаниях: лексико-семантических, структурно-морфологических, структурно-словообразовательных, квантитативных.
Для московской топонимии устанавливаются следующие основные типовые словообразовательные модели: адъективная модель, представленная именем прилагательным; субстантивная модель, представленная именем существительным; композитная модель, представленная сочетанием двух или нескольких имен существительных или прилагательных.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, а также приложений.
Во введении раскрываются цели и задачи исследования, определяется его предмет, аргументируется актуальность и научная новизна осуществленных в диссертации разработок. Показана теоретическая и практическая ее значимость, охарактеризованы материал и его источники, представлены основные методы описания, сформулированы положения, которые выносятся на защиту.
В первой главе «Московская городская топонимия как
лингвокультурологический источник» рассматривается историко-культурный
контекст формирования московского топонимикона, включая
историографический анализ происхождения основополагающего топонима Москва, а также анализ концепций по этой проблеме. Особое внимание уделяется соотношению русского и иноязычного вклада в московскую топонимию, а также роли исторической топонимии для истории русского языка и русской культуры в целом.
Вторая глава «Московская городская топонимическая система» посвящена всем аспектам существования московского топонимикона. Рассматриваются процессы образования московской топонимии, структура московских урбанонимов, исследуются номенклатурные термины, употребляемые в московской урбанонимии. Особое внимание в главе уделяется актуальной и по сей день проблеме переименования линейных объектов.
В третьей главе «Структурно- семантический анализ типовых моделей московской городской топонимии» представлены различные топонимические классификации, исходящие из различных оснований - физико-географических, историко-культурных, административно-политических, морфологических и некоторых других. Описанные классификации вносят определенный вклад в теорию имени собственного. Вместе с тем, некоторые из выдвинутых в них положений нуждаются в уточнении и дальнейшей разработке. Мы предлагаем свою классификационную модель городской топонимии на примере Москвы и даем описание структурирующих московский топонимикой типовых моделей -адъективной, субстантивной и композитной.
В заключении представлены обобщения результатов исследования,
сформированы выводы, указывающие на плодотворность
лингвокультурологического подхода к анализу топонимических систем, определены тенденции и перспективы региональных топонимических исследований на примере топонимии г. Москвы.
В текст диссертации также включены приложения - помодельный список московских урбанонимов; Закон города Москвы, который впервые в законодательном порядке устанавливает правовые основы обеспечения единого и стабильного порядка присвоения, изменения и употребления наименований территориальных единиц, улиц и станций метрополитена города Москвы; список исчезнувших с карты города, а затем возвращенных топонимов.
Топонимическая система
Одним из ключевых научных понятий как в области естественных, так и в области социальных и гуманитарных наук выступает понятие системы (от греч. Systema - целое, составленное из частей; соединение). В философии это терминопонятие определяется как совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которые образуют определенную целостность, определенное единство [ФЭС,1983:610]. В конце 80-х годов XX века система как одно из ключевых общефилософских и специально научных понятий стала объектом особого научного направления - системологии [Мельников, 1978]. Системология - раздел современного науковедения о системах, понимаемых как целостное сочетание определенной структуры с определенной субстанцией и выполняющее известную функцию. Под структурой же мыслится реляционный каркас системы, сетка отношений между ее элементами. Под языковой системой, к которой относится и топонимическая система как часть в дихотомии имена собственные - имена нарицательные, понимается множество именно языковых элементов любого естественного языка, находящихся в определенных отношениях и связях друг с другом, которое образует определенное единство и целостность. Каждый компонент системы языка существует не изолированно, а лишь в противопоставлении другим компонентам системы [ЛЭС, 1990:452]. Важнейшими терминопонятиями языковой системы, применимыми также в топонимике как составной части ономастики, науки об именах собственных, можно считать понятия и определяющие их термины подсистема, уровень и единицы языка. С этой точки зрения топонимическая система и ее внутренние компоненты (подсистема -уровень - единица) в свою очередь входят в лексическую систему языка как ее составляющая [Виноградов, 1969; Успенский, 1968; Гак,1979, Васильева, 1995]. В общей лексикологии словарный состав языка, его лексическая система включает в себя две лексические подсистемы: имена нарицательные и имена собственные (апеллятив-онома). В одну из этих макроподсистем, а именно ономастическую систему, понимаемую как особым образом внутренне организованную совокупность ономастических моделей, типов, рядов [Подольская, 1988:99], входит, наряду с другими микроподсистемами, такими, как антропонимия, космонимия, теонимия и др., также топонимия [Суперанская,1978:5-33]. Что касается самого понятия топонимическая система, то существует ряд определений, данный разными исследователями. Э.М. Мурзаев понимает под топонимической системой совокупность специфических особенностей или признаков, закономерно повторяющихся в процессе формирования географических названий и в их современной стабильности [Мурзаев, 1974], И.А.Воробьева отмечает в топонимической системе социальную функцию дифференциации и идентификации географических объектов какой-либо ... территории... [Воробьева,1977:34-35], Ю.А.Карпенко выделяет составные части топонимической системы, по мнению ученого, это инвентарь образующих средств, оппозиция образующих средств и территория [Карпенко, 1962:15-16], Н.В. Подольская характеризует ономастическую (онимическую) систему как определенным образом внутренне организованную совокупность ономастических (онимических) моделей данного этноса для данного времени [Подольская,1988:99]. Таким образом, под топонимической системой мы понимаем совокупность географических названий в целом для данного времени на определенной территории с учетом взаимодействия всех подсистем, основаниями для которой является родовое понятие топонимия и конкретизируемая ее разновидность - топонимикой. Если под топонимией понимается «обобщенная совокупность топонимов на какой-либо территории» (топонимия Востока, топонимия России) [ЛЭС,1990:515] в обобщенном абстрактном значении, то термин «топонимикой», нередко используемый в топонимических исследованиях, скорее наделен конкретизирующей семантикой, а именно: конкретизирующая совокупность топонимов на географически ограниченной территории (топонимикой Москвы, топонимикой Санкт- Петербурга). В данном случае между терминами «топонимия» и «топонимикой» существует родо-видовая соотнесенность. В представленной нами концепции выстраивается концептуально-понятийный аппарат исследования с базовыми понятиями «топонимия» - «топонимикой» - «топоним» -«топонимическая система» - «топонимическая подсистема» - «уровень топонимической системы (подсистемы)» - «топонимическая единица языка (топоним)». Одной из важных составляющих топонимической системы является урбанонимия - система внутригородских названий, прежде всего названий линейных объектов, а также особенностей внутригородского ландшафта, которая включает в себя гидронимию, оронимию, микротопонимию. Согласно А.В. Суперанской, «названия улиц, площадей, зданий и иных внутригородских объектов составляют своеобразную и очень сложную систему» [Суперанская, 1985: 72]. Системный характер урбанонимии подчеркивает и A.M. Мезенко: «как особый раздел топонимии урбанонимия обладает рядом общих для большинства разрядов топонимов чертами: обусловленностью внеязыковыми факторами, системностью организации, общностью выполняемой функции, наличием вариантов названия (официальное-неофициальное, см. Таганская пл. -Таганка), наличием словообразовательных формантов структурно-грамматических типов, возможностью быть зафиксированным в текстах художественных произведений... » [Мезенко, 1991:14]. Вся совокупность московских урбанонимов, под которыми, используя термин урбаноним в более узком значении, мы понимаем в основном только годонимы (названия линейных объектов) и агоронимы (названия площадей), представляет собой своеобразную и очень сложную систему. Наименования улиц являются отражением разных топонимических типов (гидронимии, оронимии, ойконимии, микротопонимии), поскольку названия всех этих объектов участвуют в формировании названий линейных объектов. В результате этого названия линейных объектов и по происхождению, и по мотивированности, и по использованию различных формантов наиболее разнообразны и разнотипны. Здесь надо отметить существование на территории Москвы двух подсистем названий, вслед за А.В.Суперанской мы отмечаем подсистему названий в черте Старой Москвы и подсистему названий Большой Москвы. Если в Старой Москве большинство прежних названий складывалось естественным путем, то в Большой Москве, сформированной после революции 1917 г., преобладают названия нового типа, введенные путем соответствующего указа или постановления и созданные в результате акта индивидуального имятворчества [Суперанская, 1985:76-82]. Урбанонимы этих двух подсистем различны не только по времени возникновения. В Старой Москве были продуктивными другие, по сравнению с современной Москвой, структурные модели. Такие как поссесивная модель (Луков пер., Брюсов пер.), субстантивная модель с особыми географическими определениями Большой-Малый (Дмитровка Б. и М., ул., Ордынка Б. и М., ул.), в значительной мере адъективная модель с особыми географическими определениями Большой- Средний-Малый (Власьевский Б. и М. пер., Тишинский Б.,М.,Ср. пер.) и ряд других были продуктивны в XVII-XIX вв.; такие как мемориально-персональная генитивная субстантивная модель (ул. Академика Королева, ул. Маршала Малиновского, ул.Летчика Бабушкина), развернутая мемориальная генитивная модель (ул. Бориса Галушкина, ул. Розы Люксембург, бул. Яна Райниса), мемориальная числовая генитивная модель (ул. 1812 года, ул. 9 Мая, просп. 40 лет Октября) являются приметами постреволюционной эпохи; адъективная топографическая модель (Красносельская Верхняя и Нижняя ул.- названия XVIII в., Первомайская Верхняя, Средняя и Нижняя названы в 1949 г.), адъективная модель с топоформантом -н-, -онн-, -енн-, -инн-, -янн- (Штурвальная ул. названа в 1965 г., Мытная ул.-название XIX в.), адъективно-субстантивная номинативная модель (ул. Кузнецкий Мост - название XVII-XVIII вв., ул. Брянский Пост -названа в 1995 г.) были продуктивны и в дореволюционный период, и в нынешнее время.
К истории возникновения названия Москва
На территории современной Москвы древнейшие свидетельства ее освоения человеком, как об этом можно судить по археологическим показаниям, относятся к глубокой древности. По данным археологии, эти памятники датируются каменным веком, примерно 5-4 тыс. лет до н.э. - в верховьях реки Клязьмы отмечаются памятники льяловской культуры, наиболее древней неолитической культуры на территории России [СИЭ,т.8,1965:833]. В более близкие времена, а именно в бронзовом веке, в пределах современной Москвы фиксируется уже как системно сложившаяся во П-м тысячелетии до н.э. так называемая фатьяновская культура, основное занятие племен данной культуры являлось, в отличие от рыболовов и охотников неолита, скотоводство с зачатками земледелия [История Москвы, 1974:9]. Ареалом этой культуры на территории современной Москвы были Давыдково, Спас-Тушино и некоторые другие районы. Таким образом, фатьяновская культура засвидетельствована не только в памятниках материальной культуры, но и является частью московского топонимического контекста, она обрамлена топонимическими ориентирами или вехами. В железном веке, а именно в период т.н. дьяковской культуры (8-7 в. до н.э. - 6-7 в.в. н.э.), на берегах реки Москвы и ее притоков прослеживается концентрация населения, проживавшего в городищах, небольших укрепленных поселениях, окруженных рвами и валами, и селищах, неукрепленных поселениях [СИЭ,т. 12,1969:719]. Как отмечают археологи, в конце 1-го - нач. 2-го тысячелетия н. э. именно с дьяковскими городищами соотносится начало освоения территории Москвы восточнославянскими племенами вятичей [Москва, 1997:84-88]. Ареал распространения дьяковской культуры на территории современной Москвы по сравнению с фатьяновской значительно шире - известны Дьяковское, Кунцевское, Андреевское, Сетуньское, Тушинское, Котловское, Капотнинское, Филевское, Алешкинское, Андреевское городища и селища. Судя по найденным в культурном слое поселений и курганных могильников предметам, во времена, близкие к первой летописной фиксации во 2-ой половине XI в., большинство жителей городка и близкорасположенных к нему сел входили в восточно-славянский племенной союз вятичей, составлявших первоначальное ядро населения Москвы [Рабинович, 1964:73-75]. История сложения топонимикона территории, которую занимает современная Москва, неразрывно связана с историко-географическими обстоятельствами формирования топонимии Подмосковья, а точнее сказать, его северной части. Историки-археологи, использующие прежде всего данные топонимии, устанавливают, что Северное Подмосковье охватывает ареал, располагающийся в треугольнике от западной оконечности Волжского (Иваньковского) водохранилища, Истринское водохранилище и город Москву. Гидронимия этого ареала, как отмечают лингвисты [Топоров, 1972:99-113; Топоров, 1982:3] и археологи [Седов, 1971:99-113] по преимуществу балтийского происхождения. Тем самым, по словам В.Н. Топорова, «территория Москвы оказывается внутри балтийского ареала»... «домосковское и раннемосковское прошлое Подмосковья неотделимо от истории балтийского элемента на этой территории». Помимо раннего балтийского вклада в топонимию московского региона, исследователи выделяют два других основных славянских компонента. В период с XI по XIII вв. на территории Подмосковья и Москвы топонимический след оставили кривичи, пришедшие с северо-запада, а также вятичи, которые пришли с юго-запада. Именно вятичам принадлежит основной топонимический вклад на территории Москвы. Известный археолог A.B. Арциховский писал: «Московский уезд, за исключением небольшого куска на севере, был вятичским» [Арциховский, 1930]. Из трехсот балтийских гидронимов Подмосковья на территории Москвы зафиксированы как балтийские Сетунь, Ичка (ср. в ближнем Подмосковье Вазуза, Чичера, Гжелка, Чисмена и др.), хотя на территории Подмосковья, особенно его восточной части, в гидронимии присутствует и финноязычный вклад. Необходимо отметить, что балтийские названия закрепляются как за крупными реками, так и за реками меньшей протяженности, тогда как небольшие водные объекты носят славянские имена. Тем самым данные исторической топонимии оказываются одним из важнейших оснований для реконструкции этнокультурной ситуации древнего Подмосковья и древней Москвы. По данным археологических исследований, соотнесенным со сведениями, полученными из историко-топонимических изысканий, существовавшей в восточном Подмосковье финноязычной гидронимии приходит на смену балтийская и славянская гидронимия. На рубеже 1-го и П-го тысячелетий новой эры, примерно за 200 лет до основания Москвы, следы балтийской топонимии обнаруживаются также и в названиях древнейших городов Подмосковья [Розенфельдт, 1976:5-16]. В.Н. Топоров считает, что в XI в., незадолго до основания Москвы происходит «постепенная славизация Подмосковья к северу от Оки» [Топоров, 1982:11], в результате возникают смешанные славяно-балтийские поселения. В этой связи необходимо сослаться на тот факт, что первое летописное свидетельство о Москве 1147 г. совпадает с упоминанием в той же Ипатьевской летописи балтского племени голядь (приводят такие топонимы как Голядин, Галятино, Голяжье, Голожье, Голожин и др. [Топоров, 1982:22], [Непокупный, 1976:103]). В числе древнейших московских названий значительное количество топонимов смешанного балто-славянского типа, в их объяснении представлены как балтийская, так и славянская версия, к таким относят такие топонимы, как Пресня, Нагатино, Чертаново, Химка и др. Таким образом, можно констатировать, что в самый ранний период возникновения Москвы сосуществовало два этнических элемента: славянский и балтийский.
Наименование территориально-административных уровней московской урбанонимии
Топонимикой Москвы складывался как особая региональная система названий на протяжении более чем восьми с половиной столетий, если считать отправной точкой его формирования первое летописное упоминание названия города (см. об этом выше). Одной из задач нашего исследования мы ставим синхронный и диахронный анализ структурно-административного своеобразия московской топонимии. Представляется целесообразным рассмотреть структуру и стратиграфию (см. Роспонд, 1972) топонимической системы Москвы начиная от давно минувших дней до современного состояния. На заре истории города, когда площадь и население были незначительны, потребности в административном делении не существовало. Но постепенно влияние Москвы возрастало, рубеж XIII-XIV вв. стал временем формирования Москвы как столицы самостоятельного княжества, затем и самостоятельного государства, что ознаменовалось расширением городской территории. Уже в XVI в., по оценке Ричарда Ченслера, совершившего путешествие по Московии в 1553 г., Москва показалась больше Лондона с предместьями, по приблизительной оценке в ней жили порядка 100 тысяч человек. Эту цифру подтверждает также Снегирев, приводя также количество домов москвичей - более 40 тысяч [Снегирев,1865:14]. После строительства Земляного вала в 30-х годах XVII в. площадь города составила около 20 кв. км., и по данным переписных книг 1678 года, с учётом военных и ямских слобод в Москве было уже не менее 16 тысяч жилых дворов с населением порядка 100 тысяч человек и 200 тысяч вместе с временными обитателями (т.е. численность населения вернулась к довоенному (до Смуты) времени). Несмотря на отток жителей после переноса столицы в Санкт-Петербург, повлекший небольшой спад населения в начале XVIII в., в конце века население составляло порядка 200 тысяч человек, а с временными обитателями 400 тысяч [История московских районов, 2005:16-25]. Естественно, таким большим по тем временам городом стало затруднительно управлять без грамотного административного разделения, и было принято решение о территориальном размежевании, которое осуществил в 1782 г. генерал-губернатор Москвы Захар Григорьевич Чернышов [Великая Россия, II, 2004]. В пределах Камер-Коллежского вала город был разделен на части - городские полицейско-территориальные единицы, первоначально было выделено 14 частей (с 1829 г. -17) [Рубан, 1782:1-2]. В первое время части носили номерные обозначения, но в 1797 г. получили наименования от названия улиц и местностей - например, Арбатская, Мясницкая, Лефортовская, Пресненская части. Части до 1881 г. делились на кварталы, затем - на полицейские участки, 5-6 частей объединялись в полицейские отделения. После Февральской революции в 1917 г. Комитет общественных организаций и Городская дума провели реформу городского управления и вместо частей и полицейских участков Москва была разделена на 44 комиссариатских участка. Победа Октябрьской революции опять перекроила административную карту Москвы, и за основу было положено еще дореволюционное разделение города большевиками (в целях проведения подпольной работы) на районы. Таким образом, в начале 1918 г. Москва делилась на 11 территориальных районов: Басманный, Благуше-Лефортовский, Бутырский, Городской, Замоскворецкий, Пресненский, Рогожский, Симоновский, Сокольнический, Сущевско-Марьинский и Хамовническо-Дорогомиловский. Границы, названия и количество районов в первые годы новой власти постоянно менялись - было и 7, и 8, и 10 районов, которые часто сливались, упразднялись, разъединялись и укрупнялись. Так, в 1918 г. Рогожский и Симоновский районы были объединены, затем в 1929 г. переименованы в Пролетарский, образован новый Алексеево-Ростокинский район, вошедший потом в Сокольнический, и упразднен Городской и т.п. - изменения в 1918-1938 гг. происходили постоянно. Быстрое развитие города потребовало изменений и упорядочений в схеме управления, и в 1936 г. было образовано 23 района. Необходимо вспомнить политические реалии тех лет, как росчерком пера переименовывались целые города и республики, поэтому не приходится удивляться, что политика была и в названиях районов - Молотовский, Советский, Сталинский, Ждановский, Ленинский, Первомайский районы были обязательными атрибутами тех лет. Политическая ситуация менялась, и после очередных изменений в стране исчезли Сталинский, Коминтерновский, Молотовский районы. В 1968 г., после присоединения ряда подмосковных городов к Москве районирование приняло вид, продержавшийся без изменений более 25 лет. Были образованы 30 районов, в основном сохранившие свои традиционные - если можно так назвать ввиду постоянных изменений - названия (Бабушкинский, Бауманский, Волгоградский, Ворошиловский (с 1988 г. Хорошевский), Гагаринский, Дзержинский, Ждановский (с 1988 г. Таганский), Калининский, Киевский, Кировский, Красногвардейский, Краснопресненский, Куйбышевский, Кунцевский, Ленинградский, Ленинский, Люблинский, Москворецкий, Октябрьский, Первомайский, Перовский, Пролетарский, Свердловский, Советский, Сокольнический, Тимирязевский, Тушинский, Фрунзенский, Черемушкинский (1982 - 1989 гг. Брежневский) районы и г.Зеленоград со статусом района). До изменений уже российского периода город пополнился в 1977 г. Железнодорожным и Севастопольским районами (они были выделены из уже существующих районов), а в 1983 г. Солнцевским районом, который полностью располагался за МКАД (Московской кольцевой автодорогой), после чего их число достигло максимального количества - 33 [Указатель улиц Москвы, 1986,1,9-11].
Современная административно-территориальная структура г.Москвы включает в себя три основных уровня, сложившихся к настоящему времени после административно-территориальной реформы 1995-1997 гг. - это линейные объекты (улицы), муниципальные районы и новое административное образование - административный округ, включающий в себя определенное количество районов. В соответствии с Законом г. Москвы «О наименовании территориальных единиц, улиц и станций метрополитена города Москвы», принятого Московской городской Думой 8 октября 1997 года (с поправками 02.07.2003)
История топонимических классификаций
Одной из фундаментальных задач, встающих перед топонимистами, можно считать построение классификации топонимического материала, максимально охватывающей все возможные разновидности топонимов. Многообразие топонимического материала предполагает различные виды классификаций. Основаниями для классификаций служат историко-культурные, географические, а также чисто лингвистические факторы. Существуют классификации по типу номинации (Суперанская, Горбаневский), связанные с происхождением названия (Святославский), на основе морфологического анализа (Подольская), структурно-семантического и лексико-семантического анализа в целом (Миклошич, Суперанская, Васильева, Топоров), по типу номинации с учетом социально-политических реалий (Селищев, Андреев), чисто структурные (Роспонд). Обширность поля исследования обуславливает наличие большого числа классификаций. Первые попытки классификации славянских названий населенных пунктов относятся ко II четверти XIX века, когда чешский историк Ф. Паляцкий в работе «Этимологический разбор чехословацких названий» (1834) разделил местные названия на 2 основные группы: 1) названия, образованные от имен основателей или владельцев поселений; 2) названия, являющиеся показателями топографического положения. Помимо этих 2 основных групп, автор особо выделяет названия, образованные путем словосложения, и названия неясные, непонятные [Черняховская, 1970:55-56]. Несмотря на абстрактность и условность критериев и оснований, предложенных чешским ученым в его классификации, она положила начало систематизации топонимов как предмета лингвистических исследований. Через 30 лет появляются топонимические труды Франца Миклошича, который приходит к выводу о существовании 2 категорий названий: 1) топонимов, происходящих от именований лиц; 2) топонимов, образованных от нарицательных названий. Внутри первой группы выделяется 2 подгруппы: А.. Названия - существительные. А1. Суффикс istb (Branice, Dedici). А2. Суффикс сь (Vecovec). A3. Суффикс janinb (Debiany, Hradcany). A4. Деминутивные суффиксы (Kozlowek, Biskoupy). A5. Названия от личных имен (Witki, Kovaci). А6. Названия с редко встречающимися суффиксами (Svatava, Bvankovina). В. Названия-прилагательные. 81. Суффикс ОУЪ (Niegova, Bavorov). 82. Суффикс іігь (Bogusin, Slavetin). 83. Суффикс jb (Dobromierz, Bolebor). Несмотря на то что в первой группе топонимы разделяются в зависимости от формы, вторую группу Ф. Миклошич делит исходя из значения того или иного названия, выделяя 10 подгрупп: 1) по форме земной поверхности (Gora, Dolsko); 2) по водному источнику (Krynica, Jezero); 3) по растениям (Pabrowa, Rokytno); 4) по животным (Zabno, Medvedje); 5) по цвету (Zielona, Coma); 6) по сооружению (Kostelec, Kucisce); 7) по занятию (Winiari, Kovaci); 8) по орудиям (Siekiery, Lopata); 9) по этнонимам (Srby, Czechy); 10) по общественно- политическим терминам (Wola, Zupa) [Ященко, 1977:37]. Несмотря на всю основательность и разработанность классификации для того времени, следует отметить, что Ф.Миклошич непоследовательно подразделяет топонимы первой группы в зависимости от формы, тогда как вторая группа делится на подгруппы в зависимости от значения, что ведет к смешению критериев классификации. Далее необходимо отметить классификацию A.M. Селищева, который выделяет словообразовательную характеристику в отдельные главы, что является попыткой создания лексико-семантической и морфолого-словообразовательной классификации. A.M. Селищев подразделяет топонимы (названия поселений) на несколько подгрупп в зависимости от происхождения названия: 1) по личным именам или прозвищам (Брехово, Одинцово, Халдеево); 2) по наименованию этнической группы (Татариново, Голядь); 3) по церковным именам (Знаменка, Благовещенское); 4) по названию профессий (Псарево, Сокольники); 5) по социальному статусу жителей (Дворянское, Княжево); 6) по растительности (Дубровка, Вязовка); 7) по месторасположению (Высокое, Стромыни - от стромкий 4высокий,крутой4[Фасмер,Ш.1986:781]); 8) по виду поселка (Бутырки- "небольшое селение,выселки,дома на отшибе4 [Улицы Москвы,2003:51], Семидворье); 9) по животному миру (Граворны - от укр. грайворон 4грачч [Украинско-русский словарь, 1975], Белая Колпь - от колпица ч самка лебедя4, в-лужицк. kolp члебедьч[Фасмер,П,1986:297]); 10) по виду и способу получения земельного участка (Доры - от дор 4поднятая целина, новь4, Веретье - от веретея vнебольшой участок пахотной земли4 [Фасмер, 1,2003:297,529]); 11) по разным признакам.
