Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Кинесические лакуны как проблема этнопсихолингвистики 10
1.1. Роль кинесического компонента в коммуникативном акте 10
1.2. Этнические различия в невербальном поведении 19
1.3. Значимость невербального компонента в коммуникации японцев.. 29
Глава 2. Характеристики кинесической системы японцев 42
2.1. Лексикографическое описание японских жестов 43
2.2. Репрезентация культурных норм общения в оценках жестов японцами 101
2.3. Половозрастные различия в кинесическом поведении японцев. 108
Глава 3. Лакуны на невербальном уровне общения русских и японцев 120
3.1. Кросскультурное восприятие русских и японских жестов при экспериментальном предъявлении 120
3.2. Сопоставительный анализ элементов японской и русской кинесических систем 136
3.2.1. Лакунизированные японские жестовые фразеологизмы 149
Заключение 165
Библиография 170
Приложение 1 184
Приложение 2 194
- Роль кинесического компонента в коммуникативном акте
- Этнические различия в невербальном поведении
- Лексикографическое описание японских жестов
- Кросскультурное восприятие русских и японских жестов при экспериментальном предъявлении
Введение к работе
В последнее время значительно возросло количество исследований невербального поведения представителей различных лингвокультурных общностей. Это вполне закономерно, поскольку изучать реальную коммуникацию важно именно как комплексный многоуровневый процесс, в котором используются различные знаковые системы, уделяя внимание и каждому уровню в отдельности, и их взаимодействию.
Невербальный уровень общения весьма значим: даже в тех коммуникативных ситуациях, когда смысл передается в основном вербальными средствами, в непосредственном общении они обычно подкрепляются невербальными, в том числе кинесическими1, а нередко невербальная информация играет роль суперсегмента, перекрывая по значимости вербальный поток и определяя результат коммуникативного акта.
В межкультурном общении участники коммуникативного акта, даже перейдя на другой естественный язык, обычно действуют по моделям своей культуры, пользуются своей знаковой кинесической системой, специфичной и по корпусу знаков, и по нормам их употребления и восприятия (индивид усваивает выработанные конкретной культурой сенсорные эталоны, перцептивные и мнемические схемы, архетипы культуры, табу, этические правила, моральные нормы, социальные установки, стереотипы поведения). Невербальный язык (как и вербальный) аккумулирует коллективный опыт этноса, является составной частью этнической когнитивной базы. Как отмечал М.М. Бахтин, «...систематическое единство культуры уходит в атомы культурной жизни, как солнце отражается в каждой капле ее...» [Бахтин 1974: 266]. Можно предположить, что это систематическое единство в некоторых моментах более отчетливо проявляется на невербальном уровне, чем на
' Далее под невербальными средствами мы понимаем кинесические, оставив за пределами данной работы рассмотрение других невербальных средств.
4 вербальном, и выявление таких моментов дает возможность более точно форму-лировать «культурные сценарии»1. Анализируя невербальное поведение представителей какой-либо лингвокультурной общности, мы можем выявить его универсальные и уникальные свойства и понять, что может способствовать и что, наоборот, препятствовать общению ее представителей с представителями иных лингвокультурных общностей.
Выявляя несовпадения (лакуны) на невербальном уровне, которые приводят к коммуникативным неудачам даже при хорошем знании языка, важно увидеть не только сам факт, но и «культурную логику» несовпадений, связанную с глубинными этническими ценностями. Это поможет оценивать невербальное поведение представителей иной лингвокультурной общности не как набор «странностей», а как культурно объяснимое явление, будет содействовать этнической толерантности и эффективности коммуникации.
Актуальность данного исследования определяется тем, что кине-сические лакуны в коммуникации русских и японцев и закономерности интерпретации кинесического поведения исследованы недостаточно. Работ, посвященных непосредственно выявлению кинесических лакун, очень мало, хотя отдельные вопросы этой проблемы рассматривались в ряде исследований.2 Актуальным представляется также изучение этнокультурной специфики функционирования жестов (включая мимику, позы, знаковые телодвижения), выступающих в качестве маркеров эмоций и выполняющих немаловажную роль в процессе извлечения смысла коммуникативной ситуации, сигнализируя (эксплицитно и имплицитно) о значимости для коммуникантов предмета коммуникативного акта в целом (как вербально-невербального комплекса).
1 Принятый перевод используемого А. Вежбицкой термина cultural scripts; ср. используемый P.M. Фрумки-
ной термин «культурно-обусловленные сценарии».
2 См.: Тейлор Х.М. Гокай сарэру нихондзин но хигэнгодэнтацу. Гэнго сэйкацу, 1974, №2; Акишина А.А.,
Кано X. Словарь русских жестов и мимики. - Токио, 1980;Раздорский А.И. Национально-культурные осо
бенности коммуникации в японском устном диалоге. Дис.канд. филол. наук. М.,1981; Тумаркин П.С. О
невербальном аспекте устной коммуникации русских и японцев// Япония. Язык и культура. Альманах 2002.
М., Муравей, 2002, с.38-59 и др.
Объектом исследования является кинесическое поведение японцев (в сопоставлении с русскими), а предметом - лакуны невербального уровня общения русских и японцев и лакунизированные жестовые фразеологизмы.
Гипотеза исследования: различие коммуникативных стилей кинесического поведения японцев и русских заключается в степени узуальности разных классов и типов кинем.
Целью исследования является выявление межкультурных кине-сических лакун в коммуникации русских и японцев и характеристика особенностей коммуникативного стиля кинесического поведения японцев в сопоставлении с русскими.
Для достижения этой цели были; поставлены следующие задачи: провести анкетирование и интервью с информантами-японцами; на основании полученных результатов составить лексикографическое описание японских жестов; проанализировать оценки кинем японцами в аспекте узуальности; проследить связь особенностей кинесического поведения и его восприятия у японцев с культурными нормами; определить половозрастные различия в кинесическом поведении японцев; в рамках пилотажного экспериментального исследования выявить универсальные для русских и японцев кинесические элементы и жестовые лакуны и охарактеризовать состав этих групп по типам кинем; выяснить закономерности интерпретации инокультурных кинем русскими и японцами; провести анализ японских фразеологизмов, связанных с невербальным поведением.
Материал исследования: а) ответы респондентов, полученные при проведении автором анкетирования; и интервью; б) результаты экспериментального кросскультурного предъявления русских и японских жестов; в) материалы японских и русских жестовых, фразеологических, толковых словарей; г) японские и русские устные и письменные тексты, описывающие невербальное поведение; д) визуальные наблюдения (личные и
6 .
описанные другими исследователями); ж) фотографии, видео- и кинофильмы.
Методы исследования: анкетирование и интервью; описательный метод; установление лакун как способ выявления национально-культурной специфики невербального поведения; декомпозиционный метод; типологический метод; сопоставительный метод. Обработка результатов проводилась с использованием элементов стандартных статистических методов.
При проведении исследования мы исходили из следующих теоретических положений. Все формы и уровни психической деятельности, в том числе понятийного мышления, сенсорно-перцептивных и речемысли-тельных процессов являются, взаимосвязанными (Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, А.А. Леонтьев, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, С.Л. Рубинштейн и др.). Движение и его чувственный образ составляют «бытийный слой» сознания и языка, который связывает их с действительностью, образ всегда воплощен в «чувственную ткань» (А.Н. Леонтьев, В.П. Зинченко), «его всегда 'исполняет' целый ансамбль осознаваемых и неосознаваемых телесных движений и чувствований» [Василюк 1993: 16].
В коммуникативном акте взаимодействуют несколько знаковых систем, и без учета невербальной коммуникативной деятельности (в ее соотношении с вербальной) «немыслимо моделирование коммуникативных систем и самого мыслительного процесса» (А.А. Реформатский). Невербальные средства существенно воздействуют на форму и смысл вербального компонента и при порождении речи, и при ее рецепции; жестовые формы зачастую разворачиваются во времени раньше вербальных (К. Леонгард, И.Н. Горелов). Смысл ситуации схватывается комплексно, «эмоциональные смыслы трудно вербализуются, они как бы сопротивляются концептуализации, своему понятийному оформлению» [Зинченко 1998: 68], и для их понимания очень важна информация, передаваемая невербальными средствами. В связи с этим большой
7 интерес представляет изучение жестов в качестве элементов, участвующих в эмоциональной коррекции мотивационной сферы и интеллектуальной деятельности коммуникантов.
Невербальное поведение, как и вербальное, характеризуется своими национально-культурными особенностями. Одним из методов выявления этих особенностей является установление лакун (см.: Сорокин 1977; Марковина 1981; Сорокин, Марковина 1983; Сорокин, Марковича 1988 и др.), который и используется в настоящем исследовании.
В качестве языка описания невербальных единиц необходим единый семантический язык (тезис о необходимости метаязыка отстаивается в работах И.А. Мельчука, Ю.Д. Апресяна, А.Вежбицкой и др.), ибо он позволяет интегрировать невербальную семиотику и лингвистику в общую теорию коммуникации и унифицировать структуру толковых словарей жестов (работы Г.Е. Крейдлина). Положения, выносимые на защиту:
Различия в невербальном поведении русских и японцев, связанные со стратегиями общения в данных культурах, проявляются в степени узуалъ-ности разных классов и структурных типов кинем (в частности, при использовании в качестве маркеров эмоций).
Кинесическое поведение японцев значительно дифференцировано по полу. Это четко прослеживается по делению жестов на мужские и женские, по метрическим, ритмо-темпоральным и другим характеристикам мужского и женского вариантов многих «общих» кинем.
Основными типами стратегии интерпретации инокультурных кинем: у японцев и русских являются: а) «трансинтерпретация» — перенос значения «родного» жеста на интерпретируемую кинему (преобладает при межкультурной омонимии), б) интерпретация кинемы как незнакового телодвижения (преобладает при отсутствии аналога по форме в кинесической системе культуры реципиента).
8 4. Анализ японских жестовых фразеологизмов может служить методическим приемом для выявления этнокультурной специфики кине-сического поведения, в том числе по его половозрастным различиям, структуре кинесической системы, соматической и этнографической основам лакунарности.
Научная новизна исследования заключается прежде всего в том, что на основе полученных от информантов-японцев сведений составлено системное лексикографическое описание японских жестов, которое содержит и ранее не изученные характеристики японских кинем, в том числе в аспекте их узуальности. Эта новая информация привлекается для сравнения кинесического поведения японцев и русских и для определения закономерностей восприятия японцами жестовых форм. Кроме того, на основе пилотажного эксперимента по кросскультурному восприятию русских и японских жестов выявлены универсальные жесты и интеркультурные лакуны, рассмотрены типы составляющих эти группы кинем, определены типы стратегии интерпретации жестов.
Теоретическая значимость полученных в настоящей работе результатов состоит в уточнении параметров моделирования невербального поведения в различных лингвокультурных общностях. Опыт определения закономерностей интерпретации > инокультурных кинем может быть применен для разработки методов прогнозирования зон коммуникативных неудач и выбора способов их компенсации.
Практическая значимость исследования состоит в возможности использования полученных данных в дальнейших кросскультурных кинесических исследованиях, при составлении словарей японских жестов и = тематических учебных пособий, необходимых для подготовки специалистов-японоведов. Собранный в работе материал может быть полезен для усовершенствования методики обучения японскому языку. Так, введение в практику преподавания специально подобранных комплексов «жест - жестовый фразеологизм», сочетающих воздействие на
9 разные виды памяти (зрительную, слуховую, «память тела», образную) повысит эффективность запоминания лексики.
Апробация работы. Основные положения и полученные результаты обсуждались на заседаниях Сектора психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания РАН (2001-2004 гг.), межвузовской научно-методической конференции «Традиционные и новые концепции, методы и приемы обучения иностранным языкам» (Москва, МГИМО, июнь 2000 г.), конференции преподавателей японского языка России и стран СНГ (Москва, ИСАА, октябрь 2001 г.), межвузовской научно-методической конференции «Культура. Образование. Язык. Языковое сознание» (Москва, февраль 2003 г.), Первом межвузовском семинаре по лингвострановедению (Москва, МГИМО, февраль 2003 г.), XIV международном симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации (Москва, май 2003 г.). Кроме того, автором сделан доклад и проведен круглый стол по проблемам невербальных аспектов межкультурной коммуникации в Университете г. Сидзуока (Япония, февраль 2002г.).
Роль кинесического компонента в коммуникативном акте
Поскольку общение — это сложный многоуровневый процесс, его исследование требует междисциплинарного подхода и внимания ко всем уровням. До недавнего времени большинство исследователей рассматривали невербальные средства общения лишь как вспомогательные (см. напр., Колшанский 1974), не включая кинесику в сферу интересов лингвистики, и лишь немногие ученые считали кинесический компонент весьма значимым компонентом коммуникации. Э. Сепир писал: «Чрезвычайно важно, чтобы лингвисты, которых часто обвиняют - и справедливо - в отказе выйти за пределы предмета своего исследования, наконец поняли, что может означать их наука для интерпретации человеческого поведения вообще. Нравится ли им или нет, но они должны будут все больше и больше заниматься различными антропологическими, социологическими и психолингвистическими проблемами, которые вторгаются в область языка» [Сепир, 1965: 231].
Одним из немногих ученых, считавших, что невербальные средства могут и должны стать объектом описания в рамках теории речевой деятельности, был И.Н.Горелов (Горелов 1980; 1985; 1987 и др.). Он исходил из того, что невербальный компонент существенно воздействуют на форму и смысл вербального и при порождении речи, и при ее рецепции. И.Н. Горелов в своих работах рассматривает возможности невербальных средств коммуникации (НВК) в рамках диалогической речи, приводя многочисленные примеры выполнения ими функций естественного языкового знака: социативной (контакто-устанавливающей); эмотивной; волюнтативной; коммуникативной; апеллятивной; репрезентативной. Он приводит данные (на базе 10000 литературных примеров) о том, что невербальными средствами выражаются следующие обобщающие значения компонентов сообщения: 1) указательные; 2) описательные; 3) побуждения; 4) вопроса; 5) утверждения; 6) отрицания; 7) модальные; 8) сложные (напр., вопрос-недоумение); 9) символические («модель угрозы» и др.). И.Н. Горелов экспериментально доказал, что вербальная часть сообщения обычно накладывается на предварительно развернутую схему НВК, что жесты формируются во времени раньше, чем начинает произноситься первое слово: НВК опережали вербальные средства в 59,3% случаев (Горелов 1980: 73-76).
Много внимания И.Н. Горелов уделил роли НВК в филогенезе, анализируя результаты многочисленных исследований поведения приматов, жестового и пантомимического поведения в первобытных обществах. Рассматривая роль НВК в онтогенезе, особенно в овладении языком, Н.И. Горелов подчеркивал, что ребенок усваивает язык не в чистом виде, а только в процессе неречевого взаимодействия со взрослым. Речевые и неречевые формы изначально «сцеплены» и в действительности, и в сознании, что делает очень убедительным предположение о том, что их общей составляющей является моторика - телесная моторика и моторика речевых органов.
Нам представляется этот момент чрезвычайно важным для рассмотрения кинесического компонента в рамках психолигвистики как науки, изучающей процессы. порождения и восприятия речи. Но не менее важен он и в этнопсихолингвистическом аспекте, так как взаимодействие ребенка со взрослым изначально ориентировано на культурные нормы социума и является отправной точкой (базой) для формирования индивидуального образа мира, имеющего этническую окраску.
И.Н. Горелов, ссылаясь на свидетельства психологов о том, что слепые от рождения дети отличаются почти полным отсутствием жестикуляции и мимики (у них наблюдается лишь мимика боли и радости при сильных раздражителях), объясняет это тем, что жестикуляция, особенно знаковая, усваивается ребенком в процессе подражания. А здоровых детей до начала школьного обучения психологи иногда называют «невербальными существами» (определение М.М. Кольцова), ведь их общение друг с другом, например, рассказ одного ребенка другому о мультфильме, часто напоминает пантомиму с фонациями и идеофонами. Несмотря на то, что в основе мыслительной деятельности детей лежит не логика, а аналогии, проводимые по внешним признакам, воспитание во многих странах излишне вербальное, необходимости постоянного зрительного контакта с ребенком уделяется мало внимания. Заметим, что японское воспитание менее вербально и в основном ориентировано на наглядный пример.
Этнические различия в невербальном поведении
Одной из первых программных работ, посвященных этническим различиям в коммуникации можно считать работу Д. Хаймса «Этнография речи» (Hymes 1962) . Отметим, что Д. Хаймс модифицировал модель коммуникативного акта, предложенную Р. Якобсоном, которая характеризуется очень высоким уровнем обобщения и построена с учетом общей теории связи: в ней учтены такие факторы, как форма сообщения, канал связи, код, контекст. Р. Якобсон был в свое время одним из немногих лингвистов, кто считал, что язык надо изучать не только как регламентированную структуру, а во всех его живых проявлениях, и в частности, учитывать эмоциональную составляющую коммуникативного акта (Якобсон 1985).
Одним из первых фундаментальные экспериментальные исследования по выявлению влияния культурных различий на формирование паттернов невербального поведения проводил Д. Эфрон (Efron 1941). В работах В. Ла Бара рассматриваются этнические различия в жестах и стилях ходьбы (La Barre 1947). В работах Э.Холла (Hall 1966; Холл 1997 и др.) анализируется проксемическое поведение в разных культурах, «культурная транскрипция», с помощью которой можно описать неосознаваемые аспекты культуры. Одними из первых отечественных работ в этой области являются статьи Т.М. Николаевой и Б.А. Успенского о паралингвистике в языкознании (Николаева, Успенский 1966) и Т.М. Николаевой о значении невербальных средств коммуникации в преподавании иностранного языка (Николаева 1969), а также кандидатская диссертация Н.И. Смирновой, посвященная невербальным аспектам коммуникации (Смирнова 1971).
Серьезный шаг вперед в развитии кинесического аспекта отечественных межкультурных исследований связан со становлением этнопсихолингвистики как самостоятельной научной дисциплины, применяющей положения теории речевой деятельности к комплексному изучению проблем общения в сфере национальных культур. Она сформировалась как одно из направлений исследований, проводимых Сектором психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания АН СССР. Результаты этих исследований были обобщены в монографиях «Национально-культурная специфика речевого поведения» (1977); «Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР» (1982); «Этнопсихолингвистика» (1988). В этих коллективных трудах «анализ и описание фрагментов вербального и невербального поведения ведется в рамках триады «этнос - язык - культура», что позволяет судить не только о поверхностных, но и о глубинных структурах («архетипах»), управляющих поведением представителей тех или иных лингво-культурных общностей и формирующих определенную «картину мира» [Этнопсихолингвистика 1988: 3]. Кроме обсуждения теоретических вопросов (разработка понятийного аппарата, определение круга проблем, подлежащих изучению в рамках этой науки и т.д.), в указанных монографиях представлены результаты исследований вербального и невербального поведения представителей некоторых народов мира и СССР.
Из представленных в этих изданиях работ отметим следующие. В статье Б.Х. Бгажнокова (Бгажноков 1982)1 уделено большое внимание неречевому поведению адыгов (в том числе проксемике), его половозрастным различиям, обрядовым жестам, рассматриваются вопросы социально одобряемого и не одобряемого в культуре адыгов поведения.1 В статье Н.И. Смирновой (Смирнова 1977), посвященной сравнительному исследованию кинесической коммуникации русских и англичан, описан значительный пласт жестов обоих этносов (указано смысловое назначение кинемы, ее взаимодействие с языком, достаточно подробно описано физическое выполнение), жесты разделены на тематические группы, проведено выявление метрических различий английских и русских жестов (в частности, отмечены различия в рычагах движения английских и русских указательных жестов: у русских — это рычаг плеча или предплечья, у английских жестов - предплечья или запястья).
Лексикографическое описание японских жестов
При описании японских жестов на основе полученного нами материала мы ориентировались на структуру и принципы «Словаря языка русских жестов» (Григорьева, Григорьев, Крейдлин 2001), сохраняя названия основных зон описания жестов указанного словаря, в том числе из соображений унификации представления данных по кинесике для дальнейших межкультурных исследований в этой области. В то же время в структуру описания были внесены некоторые корректировки, преимущественно исходя из характера полученного материала: зона иллюстраций представлена в основном описанием конкретных ситуаций, в которых респонденты выполняли данный жест или встречались с ним (примеры из художественной литературы даны лишь в некоторых случаях); исключена зона «однословная характеристика» (такая характеристика; не всегда возможна, с одной стороны, и во избежание пересечений с зоной «толкование»- с другой); зона «энциклопедические сведения» заменена зоной «пояснения», в которой по возможности: представлены сведения о происхождении и истории жеста, иногда в виде версий самих респондентов, а также некоторые другие комментарии; введена также рубрика «оценка жеста», в которой представлена оценка жеста респондентами (по этическому эстетическому и др. критериям), а также сведения об употребительности жеста и мнение респондентов о причинах ограниченного употребления отдельных жестов, которые дают интересный, на наш взгляд, материал для понимания культурных норм и критериев восприятия невербального поведения.
Описания жестов снабжены фотографиями, сделанными автором. Те жесты, выполнение которых нетрудно представить по вербальному описанию, в целях экономии места даны без фотографий (например, жесты «покачать головой», «подмигивание» и т.п.).
Жестовые фразеологизмы отобраны нами методом сплошной выборки из Японского фразеологического словаря (Кокугоканъёкудайдзитэн 1977) и частично из других доступных нам словарей.
Основная номинация: до.дзо (приглашение) Физическое выполнение: Рука1 жестикулирующего от локтя разворачивается в сторону - немного вперед от туловища, ладонью вверх и останавливается на уровне чуть выше пояса. Пальцы прижаты друг к другу. Более вежливым, особенно для женщин, считается вариант с меньшим отведением локтя от туловища.
Сопутствующие жесты: Выполняется с улыбкой (без улыбки выглядит холодным, например, если попросят уступить место в транспорте, жестикулирующий, уступая неохотно, может выполнить «холодный» вариант). Сопровождается легким поклоном.
Толкование: Жестикулирующий приглашает адресата пройти куда-либо. Условия употребления: Жест употребляется и при официальном общении, и в повседневной жизни, мужчинами и женщинами разных возрастов. Оценка жеста: Жест употребительный. Продавщицы, особенно молодые, часто выполняют данный жест. Пожилые женщины выполняют его на более низком уровне, чем молодые, возможно из-за большей привычки носить кимоно, чтобы не спадал его широкий рукав, т.к. неприлично показывать голую руку, как отмечают некоторые респонденты.
Звуковое сопровождение /речевые аналоги: без вербального сопровождения (до:дзо;«котира э до.дзо; охаири кудасай; наш э; оку э ) считается невежливым.
Сопоставление с другими источниками: по мнению респондентов, жест исполняется ниже, чем показывает рисунок в словаре [Тумаркин 2001: 11], локоть значительно меньше отводится от туловища.
Основная номинация: тэманэки (подзывание рукой). Другие номинации: хито о манэку (манить, подзывать); хито о ёбу (звать человека); хито о ёбиёсэру (подзывать человека); ёбидаси (вызов). Физическое выполнение: Жестикулирующий, подняв согнутую в локте руку (слегка согнутую, если адресат далеко, и более согнутую, если он близко) до уровня груди или шеи, 2-3 раза машет обращенной вниз ладонью вниз - к себе. Отмечаются варианты выполнения данного жеста: обычное (адресат не очень далеко) - рука поднята на уровне плеча, согнута в локте; если адресат далеко, то рука вытянута и расположена на уровне головы; жест выполняется так, чтобы был виден только адресату- рука ближе к телу, согнута в локте, локоть прижат к туловищу. Если движения руки быстрые, то жест имеет оттенок «поспеши»; если выполняется двумя руками, то означает «собирать друзей, детей (в детском саду, школе и т.д.)». Некоторые интервьюируемые отмечают разные степени вежливости жеста: в зависимости от разворота ладони в запястье - если она направлена прямо вперед, то это вежливо; если развернута боком к адресату - не очень вежливо; если движение осуществляется только пальцами, то жест считается менее вежливым
Кросскультурное восприятие русских и японских жестов при экспериментальном предъявлении
В исследовании восприятия русских жестов японцами и японских жестов русскими участвовало 30 россиян (14 мужчин и 16 женщин) и 25 японцев (13 мужчин и 12 женщин) от 17 до 30 лет, преимущественно студентов и стажеров1. Им были физически предъявлены соответственно 55 жестов согласно описанию, данному в словаре-справочнике «Жесты и мимика в общении японцев» [Тумаркин 2001] и 51 жест согласно описанию, данному в «Словаре языка русских жестов» [Григорьева, Григорьев, Крейдлин 2001]. Далее мы сохраняем названия жестов, приведенные в указанных словарях. Для эксперимента были выбраны эмблематические жесты, не требующие вербального сопровождения и обязательного ситуативного исполнения. Перед демонстрацией жестов, которая проводилась с интервалами в 2-3 минуты между жестами, мы обратились к участникам экспериментального исследования с просьбой зафиксировать на бумаге свое понимание значения каждого жеста в свободной форме (ответы японцев даны в переводе на русский язык). Общее количество ответов по всем жестам составляет примерно 2500. При обработке результатов для уточнения семантики жестов мы обращались к собственным материалам, полученным при проведении анкетирования и интервью в Японии и России. При описании лакун дано очень краткое описание исходного жеста для более наглядного представления о имеющихся несовпадениях в толкованиях русских и японцев. Более подробная информация о жестах содержится в указанных словарях жестов, а также в разделе 2.1 настоящего исследования.
Исходя из полученных нами результатов, к группе полных кинесических лакун (жесты, толкование которых русскими существенно отличается от их значений в японской кинесической системе) относятся следующие японские жесты.
«Складывание рук перед лицом с легким поклоном» (тэ о аеасэру). У японцев выражает настоятельную просьбу, происходит от ритуального жеста при обращении с просьбой к божеству, в настоящее время как обиходный жест часто употребляется в шутливой форме. Ответы русских были следующими: «спасибо», «выражение почтения», «договорились», «пожалуйста», «пусть все будет хорошо», «слушаюсь», «очень рад познакомиться», « извините» и т.п.
«Поднимание руки ребром ладони вперед и мах рукой» {тэгатана о киру), букв, «резать рукой-мечом»1. В японской кинесической системе этот жест употребляется как выражение просьбы (пройти, например) и извинения за беспокойство, а также благодарности (при получении денежных выплат) и т.п. Ответы русских: «ты, ты, и ты», «это, это, и это», «разные точки зрения», «все должно быть по порядку», «пройдите туда», «нарежьте помельче», «так не делайте» и др.
«Указание на себя» (ватаси) — указательный палец подносят к кончику носа. Ответы русских были следующими: «посмотри на мой нос», «чувствуешь запах?» и т.п., в шести случаях ответа не было. Отметим, что в русской кинесике нет такого жеста, и в аналогичной ситуации указательный палец или ладонь прикладывают к груди.
«Мужчина, хозяин, любовник» (ртоко, карэси) — выставленный вверх большой палец руки. Все ответы русских содержали значение «отлично!» и близкие к нему. Как мы уже отмечали в разделе 2.1, и японцы, особенно молодые, в первую очередь воспринимают данный жест не в указанном традиционном значении, а в значении одобрения. Этот жест можно назвать многослойным, так как заимствованное значение «ОК» активно вытесняет традиционное.
«Женщина, хозяйка, любовница» (рнна, канодзё) — все пальцы согнуты, кроме мизинца; в интервью большинство японцев толкует этот жест одинаково — «женщина, любовница», но примерно четверть даёт толкование «уговор» (см. ниже описание жеста «юбикири») или двойное значение — женщина/уговор. Ответы русских были следующими: «немножко», «один», «прошу внимания и т.д., не дали ответа пять человек.
«Влюбленные, любовники» (карэси то канодзё) — согнуты пальцы одной руки, кроме большого и мизинца — жест, который понимают немногие японцы, особенно среди молодых (см. раздел 2.1). Трактовка русских: четвёртая часть ответов — « выпьем!» или близкое к этому, а также «два (число)», «не полностью согласен», «телефон», «метро», «веселье», «новый японец»1, не дали ответа три человека.
