Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лингвистические аспекты исследования идентичности личности в автобиографическом дискурсе 10
1.1. Автобиографическая проза как выражение речевого поведения личности 10
1.1.1. Теоретические основания лингвистического исследования идентичности личности 12
1.1.2. Понятие личностной и социальной идентификации 15
1.1.3. Языковая личность автобиографа как объект лингвистического исследования 17
1.2. Стратегия самопрезентации в автобиографическом дискурсе 22
1.2.1. Роль самопрезентации в процессе коммуникации 22
1.2.2. Исследование проблемы самопрезентации в гуманитарных науках 24
1.2.3. Единицы анализа самопрезентации 26
1.2.4. Тактики и средства выражения самопрезентации как проявление социальной идентификации личности в литературной автобиографии 29
1.3. Категория оценки в автобиографическом дискурсе 32
1.4. Мотивация как один из главных критериев типологизации языковой личности автобиографа 37
1.4.1. Значение мотивационно-прагматического уровня в исследовании языковой личности 37
1.4.2. Критерии определения мотивации в литературных автобиографиях 42
1.4.3. Основные мотивации авторов литературной автобиографии 46
Выводы по первой главе 53
Глава 2. Особенности личностной самоидентификации в литературной автобиографии 55
2.1. Автобиография как форма личностной самоидентификации 55
2.2. Формы и способы выражения личностной самоидентификации в литературной автобиографии 59
2.2.1. Вспоминание как способ достижения личностной самоидентификации 60
2.2.2 Значение самооценки для процесса самопознания в литературной автобиографии 63
2.2.2.1. Типы оценок в литературной автобиографии 63
2.2.2.2. Значение самооценки в литературных автобиографиях 70
2.2.3. Прием пересмотра 80
Выводы по второй главе 85
Глава 3. Языковые средства выражения самопрезентации в литературной автобиографии 88
3.1. Аспекты социальной самоидентификации автора литературной автобиографии 88
3.2. Тактики и средства реализации стратегии самопрезентации 101
3.2.1. Тактика самовосхваления 102
3.2.2. Тактика апеллирования к авторитетам 112
3.2.3. Тактика оправдательной самозащиты 117
3.2.4. Тактика критики 120
3.2.5. Тактики позиционирования себя в качестве примера для подражания 125
Выводы по третьей главе 132
Заключение 137
Список использованной литературы 142
- Языковая личность автобиографа как объект лингвистического исследования
- Автобиография как форма личностной самоидентификации
- Аспекты социальной самоидентификации автора литературной автобиографии
- Тактика критики
Введение к работе
Реферируемая диссертация посвящена комплексному изучению
лингвистических средств самоидентификации личности в
автобиографической прозе.
Проблема идентичности личности, её становления, взаимодействия личности с обществом является объектом пристального внимания в разных областях гуманитарного знания. Исследование различных аспектов самоидентификации личности осуществляется в философии, социологии, психологии сознания, когнитивной и гуманистической психологии. В лингвистике приоритетное внимание уделяется выявлению тендерной, этнокультурной, профессиональной и других идентификационных характеристик личности, а также исследованию речевой стратегии самопрезентации. Однако изучение лингвистических средств идентичности личности в ее результативном и динамическом аспектах не может считаться завершенным: дальнейшего исследования требуют лингвистические аспекты актуализации личностной и социальной идентичности, особенности идентификации личности в разных типах дискурса, выявление роли оценки, самооценки и самоанализа в процессах самосознания и самовыражения личности.
Актуальность темы диссертационной работы определяется значимостью изучения языковых средств личностной и социальной самоидентификации, необходимостью системного лингвистического изучения дискурсивно-прагматических свойств текстов автобиографического характера, недостаточной изученностью типологических особенностей литературных автобиографий и отсутствием лингвистических критериев для их классификации.
Объектом данного исследования выступает коммуникативное поведение автора автобиографической прозы.
Предметом исследования являются лингвистические средства самопрезентации и личностной самоидентификации в литературной автобиографии.
Цель исследования - выявление лингвистических средств самоидентификации и моделирование языковой личности автора литературной автобиографии.
Для достижения поставленной в работе цели предполагается решить ряд задач:
-
Проанализировать литературные автобиографические произведения, определить жанровую специфику автобиографической прозы. Рассмотреть автобиографическую прозу как выражение речевого поведения личности.
-
Определить теоретические основания моделирования языковой личности автора литературной автобиографии, раскрыть понятие самоидентификации языковой личности автобиографа.
-
Исследовать мотивацию как один из главных критериев типологизации автобиографических произведений, определить основные мотивы для написания автобиографий.
-
Изучить лингвистические средства личностной самоидентификации в литературной автобиографии.
-
Провести сравнительный анализ речевой стратегии самопрезентации у разных автобиографов, изучить тактики и языковые средства, реализующие данную стратегию.
-
Рассмотреть роль оценки и самооценки в процессе самоидентификации личности в литературной автобиографии.
В соответствии со спецификой поставленных задач в работе использовались следующие методы: описательный метод, метод контент-анализа, метод контекстуального анализа, метод моделирования, классификационный метод, метод лингвостилистической интерпретации.
Материалом для данного исследования послужили автобиографии Г. Шредера „Mein Leben in der Politik", Г. Коля „Erinnerungen 1982 - 1990", Б. Франклина „The Autobiography of Benjamin Franklin", Г. Форда „My Life and Work", А. Кристи „Autobiography" и Г. Гессе: „Kurgast", ,Autobiographisches", „Kurzgefasster Lebenslauf. Общий объем исследованных автобиографических текстов составляет 3575 страниц, из которых методом сплошной выборки были извлечены высказывания, характеризующие личность автобиографа.
Научная новизна данной диссертационной работы обусловлена объектом исследования и ракурсом анализа. Впервые проведено комплексное изучение речевых стратегий и тактик самопрезентации, а также вербальных средств личностной самоидентификации в автобиографической прозе.
Выявлены основные мотивы для написания литературной автобиографии посредством анализа самохарактеризующих и самооценочных высказываний, исследовано их влияние на выбор тематического материала и языковых средств, используемых для достижения необходимой прагматической цели. Описаны различия между двумя видами идентификации - личностной и социальной, проанализированы лингвистические средства их выражения.
Теоретическая значимость настоящей работы заключается в том, что ее результаты вносят вклад в развитие общей теории языковой личности, исследование может способствовать выявлению специфики реализации стратегий и тактик речевого воздействия в автобиографическом дискурсе, отдельные положения и выводы диссертации могут использоваться в теории дискурса и прагмалингвистике.
Практическая ценность выполненного исследования определяется возможностью использования его результатов в курсах лекций и спецкурсах по теории дискурса, теории межкультурной коммуникации, социолингвистике, прагмалингвистике, на практических занятиях по интерпретации текста и переводу.
Методологической основой настоящего исследования послужили
труды по теории языковой личности (Г.И. Богин, В.В. Виноградов,
Г.О. Винокур, С.Г. Воркачёв, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, В.В. Красных,
В.В. Колесов, В.И. Шаховский и др.); по коммуникативной лингвистике и
прагматике (Т.Н. Астафурова, И.Н. Борисова, Е.М. Верещагина,
Б.Ю. Городецкий, В.П. Зернецкий, О.С. Иссерс, Е.В. Клюев, У. Пионтковски,
Ю.К. Пирогов, Р. Райтмайр, Т. Ройтер, И.А. Стернин, С.А. Терехов,
И.В. Труфанова); по исследованию проблем идентификации личности
(Р. Баумайстер, Г.И. Берестнев, Л.И. Гришаева, В.М. Громова,
В.А. Даулетова, Е.Н. Катанова, О.В. Кашкина, Л.В. Цурикова,
СВ. Широкова, Л.Г. Шнейдер, Э. Эриксон); по категории оценки (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф, P.P. Данилова, Г.Г. Кошель, С.С. Хидекель) и др.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Литературная автобиография является итогом глубоко отрефлектированного жизненного опыта. Она отражает процесс самоидентификации личности автора, особенности которого могут быть выявлены посредством лингвистического анализа.
-
Идентичность личности - одно из ключевых понятий мироосмысления человека. Основными формами идентичности личности являются личностная и социальная идентичность. В литературных автобиографиях социальная и личностная самоидентификация противопоставлены друг другу по основному типу адресованности -внешней адресованности и автоадресованности.
-
Исходным уровнем при типологизации языковой личности автобиографа является мотивационно-прагматический. К основным мотивам для написания литературной автобиографии относятся мотивы самопознания, создания имиджа, творческого самовыражения и идеологического воздействия на адресата. Самоидентификация автора литературной автобиографии непосредственно связана с реализацией мотивов самопознания и создания имиджа.
-
Мотив создания имиджа реализуется через речевую стратегию самопрезентации. Самопрезентация - это стремление языковой личности к созданию для окружающих образа, соответствующего ее целям. К речевым тактикам самопрезентации в литературной автобиографии относятся тактики самовосхваления, апеллирования к авторитетам, оправдательной самозащиты, критики и позиционирования себя в качестве примера для подражания.
-
Личностная самоидентификация - это процесс формирования собственной идентичности личности, попытка осознать свою уникальность. В отличие от самопрезентации процесс личностной самоидентификации не является стратегическим. К основным средствам личностной самоидентификации относятся вспоминание, самооценка и пересмотр.
Апробация работы. Основное содержание работы, ее выводы и результаты докладывались на IV и V международных научных конференциях «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск, 2008, 2009), на Международной научно-практической конференции «Перспективы развития науки и образования» (Тамбов, 2012), обсуждались на заседаниях кафедры немецкого языка, кафедры теории и практики перевода Челябинского государственного университета.
Основные результаты диссертационного исследования освещены в одиннадцати публикациях, в том числе в трех статьях, входящих в список изданий, рекомендованных ВАК.
Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 309 наименований. Диссертация составляет 184 страницы.
Языковая личность автобиографа как объект лингвистического исследования
В современном языкознании внимание ученых направлено на взаимозависимость и взаимообусловленность языка и внутреннего мира человека. В связи с этим уделяется большое внимание вопросам исследования понятия «языковая личность» в ее когнитивном, коммуникативно-дискурсивном и лиигвокультурпом аспектах. Вопросами формирования теории языковой личности занимались такие отечественные лингвисты, как Г.И. Берестнев, Г.И. Богин, В.В. Виноградов, В.З. Демьянков, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, А.А. Леонтьев, В.И. Шаховский.
В.В. Виноградов впервые использовал термин «языковая личность» в своей работе «О художественной прозе». Понятие «языковая личность» разрабатывалось с начала 80-х годов XX века, а основы теории языковой личности были заложены в исследованиях таких именитых ученых, как Г.И. Богин (лингводидактический аспект) [Богин, 1984], А.А. Леонтьев (словарь ассоциативных норм) [Леонтьев, 1974], Ю.Н. Караулов (поуровневая разработка и формирование структуры языковой личности, методы анализа и описания, прецедентные тексты) [Караулов, 1987].
Ю.Н. Караулов разработал концепцию языковой личности, согласно которой языковая личность - это «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются степенью структурно-языковой сложности, глубиной и точностью отражения действительности, определённой целевой направленностью» [Караулов, 1987, с. 245].
Под понятием языковой личности в отечественной лингвистике рассматривают два феномена: 1) языковой личностью может являться любой носитель языка и культуры, «охарактеризованный на основе анализа произведенных им текстов с точки зрения специфики использования в этих текстах системных строевых средств данного языка для отражения видения и оценки им окружающей действительности (картины мира) и для достижения определенных целей в этом мире; 2) понятие языковая личность - это комплексный способ описания языковой способности индивида, соединяющий в себе системное представление языка с функционированием его в процессах порождения текстов» [Лингвоперсонология... , 2006, с. 235]. Согласно Г. И. Богину, понятие «языковая личность» подразумевает человека, как носителя языка, взятого с точки зрения его способности к речевой деятельности [Богин, 1984], т.е. множество таких психологических особенностей человека, которые позволяют ему производить и воспринимать речевые произведения. «Когда лингвист изучает язык, он, естественно, знает о существовании людей - языковых личностей, но он изучает именно структуру языка, и для него языковая личность - лишь субстрат структуры. Когда мы переходим к изучению и рассмотрению языковой личности, перед нами опять возникает структура, но на этот раз - структура языковой личности. Основанием единства этой структуры является, конечно, язык, выступающий как субстрат языковой личности» [Богин, 1984, с. 34].
С.А. Сухих и В.В. Зеленская определяют языковую личность как совокупность особенностей речевого поведения личности, использующей язык в качестве средства общения, т.е. личность коммуникативную [Сухих, Зеленская, 1997].
Опираясь на имеющиеся определения, под понятием «языковая личность» мы будем понимать ряд способностей и характеристик личности, определяющих производство и восприятие речи (текстов).
Языковую личность можно характеризовать с позиции языкового сознания и речевого поведения, а также с позиции дискурса. Языковое сознание реализуется в речевой деятельности, в процессах говорения, письменного общения.
Для Ю.Н. Караулова языковая личность является идеей, пронизывающей все аспекты изучения языка, и разрушающей границы между дисциплинами, изучающими человека, так как невозможно изучать человека вне его языка» [Караулов, 1987, с. 263].
Психологический аспект играет значительную роль в изучении языковой личности. «Все, что было сказано о языковой личности до сих пор, дает основания, надеюсь, трактовать ее не только как часть объемного и многогранного понимания личности в психологии, не как еще один из ракурсов ее изучения, наряду, например, с "юридической", "экономической", "этической" и т.п. "личностью", а как вид полноценного представления личности, вмещающий в себя и психический, и социальный, и этический, и другие компоненты, по преломленные через ее язык, ее дискурс» [Там же, с. 6].
Итак, выбор языковой личности в качестве объекта лингвистического и психологического исследования подразумевает комплексный подход к ее анализу, «возможность и необходимость выявления на базе дискурса не только ее психологических черт, но философско-мировоззренческих предпосылок, этно-национальных особенностей, социальных характеристик, историко-культурных истоков» [Там же, с. 7].
Вопросы, связанные с изучением соотношения идентичности личности и языка, находят отражение в работах целого ряда зарубежных и отечественных ученых. Предметом исследования являются психологические (Э. Эриксон, X. Тэджфел, Дж. Тэрпер, Г. Брэйквэл, A.M. Леонтьев) социальные (Р. Баумайстер, В.А. Ядов), профессиональные (Л.Б. Шнейдер, Е.И. Голованова, Л.А. Шкатова, Е.В. Харченко), лиигвокультурные (Л.И. Гришаева, О.А. Леоптович, Н.Ф. Герман), национально- и этнокультурные (М.В Заковоротная, А.В. Костина, О.Б. Скородумова, И.А. Стернин), тендерные (Дж. Скот, Л. Стоун, Дж. Дюби, Дж. Беннет), конфессиональные (А.Г. Салахова) и другие аспекты идентичности личности. Исследуются индивидуальная идентичность (В.Г. Федотова, А.С. Мамбеева, Н.В. Антонова, И.В. Романов, В.А. Ядов), межличностная и групповая идентификация (Н.И. Алексеева, А.В. Буров, Т.П. Гаврилова, Е.М. Дубовская, Т.И. Комиссаренко, В.А. Рахматшева, А.П. Соприков), российская (П. Бергер, Т. Лукман) и российская этническая (А.С. Мамбеева европейская («Language and Identity», 2013), возрастная идентичность (М. Салонен, И.В. Романов).
Исследование языковой личности в отечественной лингвистике проводится в двух направлениях: с точки зрения выявления некоторых идентификационных характеристик (профессиональных, национальных, тендерных, возрастных, конфессиональных) и типизации личности как представителя определенной этносоциальной группы. В обоих случаях речь идет о том, как личность проявляется по отношению к социуму.
В отечественной лингвистике преимущественное внимание уделяется изучению некоторых идентификационных характеристик языковой личности с позиций выявления определенных социальных индикаторов (профессии, конфессии, пола, социальной роли и т.п.), которые определяют принадлежность личности к большим или малым социальным группам. С другой стороны, языковая личность может рассматриваться как обобщенный образ носителя культурных, языковых, социальных, а также коммуникативных ценностей, обладающий рядом целей, мотиваций и поведенческих реакций. К этому направлению относится описание различных лингвокультурных типажей. Лингвокультурный типаж - это "типизируемая личность, представитель определенной этносоциальной группы, узнаваемый по специфическим характеристикам вербального и невербального поведения и выводимой ценностной ориентации" [Карасик, 2000]. В обоих направлениях преобладает, во-первых, изучение социальной идентичности, личностная идентичность остается в большинстве случаев за пределами внимания лингвистов, поскольку ее объективация представляет сложности и может и требует особого лингвистического материала, отражающего внутреннюю реальностью «Я». Во-вторых, идентичность изучается в ее результативном, а не в процессуальном аспекте.
Жанр литературной автобиографии, как никакой другой, предоставляет возможности для исследования процесса самоидентификации, а также изучения личностной и социальной самоидентификации в их отношении друг к другу. Мы полагаем, что проблема соотношения двух видов самоидентификации может быть одним из типологических признаков при изучении языковых личностей авторов литературной автобиографии.
Автобиография как форма личностной самоидентификации
В основе личностной самоидентификации лежит процесс автокоммуникации, т.е. общения с самим собой.
По мнению Ю. Хабермаса, коммуникация является деятельностью человека, которая тесно связана с прагматикой - отношениями людей, правилами их взаимодействия, поведения, осуществления предметной деятельности. В условиях дискурса субъект-субъектная структура межличностной коммуникации выступает глубинной личностной установкой отдельного индивида [Хабермас, 1991].
Изучением проблемы сознания были заняты И. Кант, Ф. Гегель, И. Фихте, К.-О. Апель, В. Гумбольт, М. Хайдеггер, Э. Гуссерль, А. Шюц и др.
В исследованиях Э. Гуссерля широко раскрывается онтологическая и гносеологическая самодостаточность сознания. Э. Гуссерль называет бытие сознанием (трансцендентальным бытием) и указывает на его интенциональность [Гуссерль, 2001]. Именно момент внутренней обращенности к себе - событие автокоммуникации - позволяет выстраивать собственный локализованный мир субъекта. Без внутреннего языкового опыта общения личности внешнее общение невозможно.
Рассмотрение автобиографии как одной из форм автокоммуникации позволяет обратить «феноменологическое» внимание на дискурс самого себя как процесс заполнения субъективного интерсубъективным [Лотмап, 1996]. Автокоммуникация (согласно Лотману, «коммуникация субъекта с самим собой» [Лотмап, 1996, с. 9]), как и любой другой вид коммуникации, осуществляется посредством Другого. По мнению Ю.М. Лотмана, для коммуникации изначально требуется неэквивалентность говорящего и слушающего. О самой коммуникации 10. Лотман говорит как о переводе текста с языка моего «я» на язык твоего «ты». «Самая возможность такого перевода обусловлена тем, что коды обоих участников коммуникации, хотя и не тождественны, но образуют пересекающиеся множества» [Там же, с. 12-13]. Но неэкивалентпость кодов может быть обусловлена не только различиями между коммуникантами, по и различием в восприятии аналогичной информации одной и той же личностью в разное время, т.е. не только внешней, но и внутренней диалогичностыо.
Анализируя процесс коммуникации и его компоненты в версии P.O. Якобсона, Ю.М. Лотман вносит существенные дополнения в понимание роли и сущности коммуникации в системе культуры. Ученый выделяет две коммуникативные модели "Я - ОН" и "Я - Я". Если коммуникация реализует себя в структуре "ОН - Я" (эквивалентно "Я - ОН"), то автокоммуникация -в структуре "Я -Я".
Позволительность усмотрения в этих процессах факта передачи информации обеспечивается в первом случае изменением субъекта (от исходного носителя информации к узнающему), во втором - изменением самой информации, достигаемым за счет ситуативного привнесения добавочного или нового кода, задающего «сдвиг контекста» («исходное сообщение перекодируется в единицах его структуры»), причем это качественное трансформирование информации приводит и к трансформации ее носителя («перестройка этого самого "Я"). Таким образом, «передача сообщения по каналу "Я - Я" не имеет имманентного характера, поскольку обусловлена вторжением извне некоторых добавочных кодов и наличием внешних толчков, сдвигающих конкретную ситуацию» [Там же, с. 105]. Механизм передачи информации в канале "Я - Я" может быть, таким образом, описан как «наложение формального добавочного кода на исходное сообщение в естественном языке и создание на этой основе квазисинтагматической конструкции, задающей тексту многозначную семантику с ассоциативными значениями» [Там же, с. 24]. Пропущенный через процедуру автокоммупикации, текст «песет тройные значения: первичные общеязыковые, вторичные, возникающие за счет синтагматической переорганизации текста, со- и противопоставления первичных единиц, и третьей ступени - за счет втягивания в сообщение и организации по его конструктивным схемам внетекстовых ассоциаций разных уровней, от наиболее общих до предельно личных» [Там же]. С точки зрения Лотмана, важно, что один и тот же текст в различных функционально выделенных системах отсчета «может играть роль и сообщения, и кода, или же, осциллируя между этими полюсами, того и другого одновременно» [Там же, с. 25].
Если мы говорим о передаче сообщения по системе "Я - Я", то необходимо иметь в виду в первую очередь не те случаи, когда текст выполняет мнемоническую функцию. Второе воспринимающее "Я", в данном случае, по своим функциям приравнивается к третьему лицу. Разница в том, что в системе "Я - ОН" информация перемещается в пространстве, а в системе "Я - Я" - во времени. Если коммуникативная система "Я - ОН" обеспечивает лишь передачу некоторого константного объема информации, то в канале "Я - Я" происходит ее качественная трансформация, которая приводит к перестройке самого этого "Я". В первом случае адресант передает сообщение другому, адресату, а сам остается неизменным в ходе этого акта. Во втором, передавая сообщение самому себе, он внутренне перестраивает свою сущность, поскольку сущность личности можно трактовать как индивидуальный набор социально значимых кодов, а набор этот здесь, в процессе коммуникационного акта, меняется. В процессе создания литературной автобиографии используются обе коммуникативные системы. В основе текста автобиографии лежат реальные переживания - воспоминания, значимые события, ситуации, которые интересны как памятники психологического самонаблюдения автора. Автобиография обладает рядом компонентов, отражающих душевные состояния автора. Автобиография начинается с обращения человека внутрь себя, с поисков в себе самом, своей жизни того, о чем можно рассказать, -интересных событий, мыслей, чувств. Важно также, на кого ориентирован рассказ о себе. Литературная автобиография - это рассказ, который автор может рассказать своим друзьям и близким. Но служебная автобиография -это факты, касающиеся профессиональной деятельности рассказчика.
Становясь объектом самоописания, автор занимает метапозицию по отношению к самому себе, оценивает себя с позиции потенциальных адресатов своего произведения. Самопознание личности является результатом отражения собственного образа в глазах «Других», ориентация на «Других» помогает личности постичь свое «Я».
Свое тождество «Я» познает через различие. Автокоммуникация напоминает собственное отражение в зеркальной поверхности взглядов «Других». Понять, насколько мы хороши или уродливы, мы можем, прочитав восхищение (или презрение) в глазах других. Другие указывают на нашу доброту или злобу. Быть «добрым» - значит слышать это от Других.
Другие отправляют нам сообщения, па основе которых мы можем создать образ самих себя. Восприятие автором себя происходит за счет Другого, автор сам не в может понять, как должно быть правильно или неправильно. Общение с другими кажется общением с собой, «идеология становится мировоззрением, социальные нормы внутренними установками» [Там же, с. 47].
Обращение к читателю - это внутренний диалог автора с самим собой. Возможно, обращаясь к читателю и ориентируясь на него, автор пытается разглядеть собственное «Я». Образ себя планомерно выстраивает то «Я», которым его хотел бы видеть читатель, дающий ему повод писать о нем, познавать себя и презентовать. Автобиография как форма автокоммуникации позволяет увидеть себя другими глазами, оценить свое отражение посредством Других, которые порой являются реализацией собственного сознания, собственной сути. Место автокоммуникации в системе культуры гораздо более значительно, чем это можно было бы предположить.
Но не только отражение в глазах других позволяет автору оценить себя, отличительной характеристикой автобиографического дискурса является саморефлексия, которая помогает автору понять самого себя. Человек «сам себя полагает в качестве сцены, на которой отныне существующий должен представать, предъявлять себя, словом, делаться образом» [Рикер, 1995, с. 37].
Саморефлексия позволяет не только осознать свой собственный способ мышления, но и интегрировать себя в установленные обществом рамки. Саморефлексия влияет на самоосознание и самоизменение личности, она дает возможность автору принципиально осмыслить либо изменить свое мировосприятие. Автор соотносит написанное с принципами и нормами общества, строит свое коммуникативное поведение таким образом, чтобы оно соответствовало не только его собственным представлениям, но и общественным установкам. Самоосознание происходит при взаимодействии с внешними факторами и внутренними установками автора.
Аспекты социальной самоидентификации автора литературной автобиографии
В отличие от личностной идентичности, для которой основополагающим является ощущение человеком своей уникальности, социальная, или групповая, идентичность базируется на осознании человеком своей принадлежности к определенной социальной группе. Становление и развитие личности неразрывно связано с поиском и самоопределением себя в рамках различных групп и социальных отношений. Поэтому литературная автобиография не может не отражать этапы и компоненты формирования социальной идентичности автора, которая является необходимым условием интеграции личности в обществе и залогом ее успешной деятельности.
Социальная идентичность выступает как набор социальных ролей и аспектов идентичности, на основе которых происходит интеграция личности в рамках различных социальных групп. Наиболее важными аспектами социальной идентичности являются тендерный, национальный, этнический, профессиональный, политический, семейно-ролевой, статусный, возрастной, религиозно-конфессиональный и др.
Для авторов литературных автобиографий одним из наиболее важных является профессиональный аспект. Это можно объяснить спецификой профессий автобиографов. Политика, бизнес, творчество относятся к категории профессий, которые не могут не накладывать свой отпечаток на личность автобиографа и процесс его самоидентификации.
Автобиографический дискурс пронизан элементами языков профессиональной коммуникации. Даже если не знать, кем являются автобиографы, об их профессиональной принадлежности очень легко догадаться.
Для Г. Форда его профессия является делом его жизни, которому он целиком отдавался с ранних лет и до конца своих дней. В отличие от других авторов, социальная самоидентификация в его автобиографии представлена широко, а личностная самоидентификация практически отсутствует. Это не значит, что в его жизни другие факторы идентичности не играли большой роли, возможно, это свидетельство того, что он был закрытой ЛИЧЕЮСТЫО.
Автобиография Г. Форда характеризует его, прежде всего, как профессионала, организатора производства, управленца, а также как представителя высших слоев общества, определяющего пути его развития:
„Even when veiy young I suspected that much might somehow be done in a better way. That is what took me into mechanics — although my mother always said that I was born a mechanic. I had a kind of workshop with odds and ends of metal for tools before I had anything else. In those days we did not have the toys of to-day; what we had were home made. My toys were all tools—they still are! And every fragment of machinery was a treasure. The biggest event of those early years was meeting with a road engine about eight miles out of Detroit one day when we were driving to town. I was then twelve years о1сГ [Форд, URL, с 12]". «Уже с ранней юности я думал, что многое можно делать иначе, каким-нибудь лучшим способом. Поэтому я обратился к технике, - да и мать моя всегда утверждала, что я прирожденный техник. У меня была мастерская со всевозможными металлическими частями вместо инструментов прежде, чем я мог назвать что-нибудь своей собственностью. В то время не было еще никаких новомодных игрушек; все, что мы имели, было собственного изготовления. Моими игрушками были инструменты, как и теперь. Каждый обломок машины был для меня сокровищем...Важнейшим событием моих детских лет была моя встреча с локомобилем, милях в восьми от Детройта, когда мы однажды ехали в город. Мне было тогда двенадцать лет [Форд, URL,c. 12]». Профессиональный аспект реализуется посредством тактики апелляции к авторитетам в использовании косвенной речи («да и мать моя всегда утверждала, что я прирожденный техник»), посредством оценки в использовании прилагательного в превосходной степени («важнейшим событием»), Г. Форд часто употребляет технические термины:
„I put in four great big cylinders giving 80 H.P. - which up to that time had been unheard of [Ford, URL, p. 24]. «Я поставил четыре гигантских цилиндра мощностью в 80 лош. сил, что в те времена представляло нечто неслыханное [Форд, URL, с. 24]».
Автор перечисляет свои профессии, что свидетельствует о его компетентности, профессионализме и масштабе деятельности:
„A week after the race I formed the Ford Motor Company. I was vice-president, designer, master mechanic, superintendent, and general manager"[Ford, URL, p. 24]. «...спустя неделю после гонки было основано «Общество Автомобилей Форда», в котором я был товарищем председателя, чертежником, главным инженером, надсмотрщиком и директором [Форд, URL, с. 24]».
С помощью метода контент - анализа были выявлены наиболее частотные лексемы: work (231), production (93), car (65), industrialist (11).
О профессиональной идентификации Г. Форда свидетельствует также частотность лексем, относящихся к предпринимательской деятельности: money (262), profit (142).
Для Г. Форда ведущую роль в процессе самоидентификации играет также национальный аспект:
„Business is not the reason why the United States was founded. The Declaration of Independence is not a business charter, nor is the Constitution of the United States a commercial schedule. The United States - its land, people, government, and business - are but methods by which the life of the people is made worth while"[Ford, URL, p. 6]. «Соединенные Штаты созданы не в силу деловых соображений. Объявление независимости не есть коммерческий документ, а конституция Соединенных Штатов - не каталог товаров. Соединенные Штаты - страна, правительство и хозяйственная жизнь -только средства, чтобы дать ценность жизни народа [Форд, URL, с. 6]».
„There is little chance of an intelligent people, such as ours, ruining the fundamental processes of economic life. Most men know they cannot get something for nothing. Most men feel - even if they do not know - that"[Ford, URL, p. 6]. «В высшей степени невероятно, чтобы такой интеллигентный народ, как наш, был способен заглушить основные процессы хозяйственной жизни» [Форд, URL, с. 6].
„We were shipping to every part of the world, and in England particularly we were beginning to be as well known as in America. The introduction of the car in England was somewhat difficult on account of the failure of the American bicycle. Because the American bicycle had not been suited to English uses it was taken for granted and made a point of by the distributors that no American vehicle could appeal to the British market"[Ford, URL, p. 36]. «Наши автомобили отправлялись во все части света; в особенности в Англии нас начинали так же хорошо знать, как и в Америке. Ввоз автомобилей в Англию встретил затруднения вследствие неудачи американского велосипеда. Основываясь на том, что американский велосипед не был пригоден для английского употребления, продавцы приходили к предположению, что и все американские автомобили не найдут себе сочувствия на английском рынке -утверждение, которое они постоянно повторяли» [Форд, URL, с. 35].
Наиболее частотные лексемы: American (29), United States (24).
Остальные аспекты самоидентификации в литературной автобиографии Г. Форда почти не представлены. Так, в своем повествовании он упоминает отца и мать, но их образы не играют существенной роли.
Стратегия самоидентификации Б. Франклина строится с учетом национального, профессионального, семейно-ролевого и религиозно-конфессионального аспектов. Профессиональная самоидентификация играет для него очень важную роль, на что указывает частотность употребления лексем profession, printer, publisher, work:
„This bookish inclination at length determined my father to make me a printer, though he had already one son (James) of that profcssion"[Franklin, 1965, p. 7]. «Эти мои книжные склонности в конце концов привели к тому, что отец решил сделать из меня печатника, хотя один из его сыновей (Джеймс) уже занимался этим ремеслом» [Франклин, 1965, с. 8].
"Не ask d me a few questions, put a composing stick in my hand to see how I work d..."[Franklin, 1965, p. 17] «Тот задал мне несколько вопросов, сунул мне в руки верстатку, чтобы посмотреть, как я работаю» [Франклин, 1965, с. 18]. Частотность их употребления: profession (8), printer (101), publisher (5), work (54).
Тактика критики
Автобиографический дискурс Г. Шредера, Г. Коля и Г. Форда характеризуется наличием еще одной тактики - тактики критики. Критика относится к высказываниям, соотнесенным с нормой. Критикующий, также как и тот, кто оправдывается, или извиняется, соотносит сказанное с нормой, которой противоречат поступки, сформулированные в высказывании. Объектом обвинения Г. Шредера и Г. Коля становятся такие же политики, как они. Коль, например, довольно смело критикует своего оппонента и аргументирует свое мнение, он использует лексемы, содержащие негативную оценку в семе (unverantwortlich, fachten, Attacken, erbitterten Auseinandersctzungen, zerfallen). Своего оппонента автор называет beherrschte Hamburger, явно намекая на политические взгляды, не совпадающие с его собственными:
"Die Art und Weise, wie Helmut Schmidt in seiner Rede mit dem kleineren Koalitionspartner, genauer: mit dem Spitzenpersonal der FDP, umgegangen war, schien mir unverantwortlich. Der sonst so beherrschte Hamburger lieB kein gutes Haar an den fuhrenden Reprasentanten der Freien Demokraten. Mit seinen Attacken fachte Schmidt der erbitterten Auseinandersetzungen in der FDP noch zusatzlich an; die Partei drohte in Schmidt - Anhanger auf der einen Seite und in Befurworter eines Koalitionswechsels auf der anderen zu zerfallen" [Kohl, 2005, s.17]. «Манера обращения Хельмута Шмидта с нижестоящими членами коалиции, точнее с руководящим составом СДПГ казалась мне безответственной. К тому же стоящий у власти выходец Гамбурга не был высокого мнения о ведущих депутатах. Своими атаками Шмидт разжигал еще более ожесточенные столкновения в СДПГ; партии грозил раскол на сторонников Шмидта, с одной стороны, и сторонников коалиционного изменения с другой».
Коль критикует неуважительное отношение Федерального канцлера Шмидта по отношению к нему, параллельно в противопоставлении образу Шмидта автор задает собственный положительный образ, он использует придаточное предложение времени с als, прилагательное, отражающее разницу, anders:
"Mein kiinftiges Biiro hatte Helmut Schmidt vollstandig geraumt, und auch das Vorzimmer war bezugsfertig. Es gab kein einziges Stuck Papier, das er mir hinterlassen hatte. Als ich sechzehn Jahre spater aus dem Kanzleramt wieder auszog, hielt ich es anders und ubergab meinem Nachfolger eine Menge wichtiger Unterlagen" [Kohl, 2005, s. 26]. «Хельмут Шмидт полностью освободил мой будущий кабинет, и даже приемная была готова к моему появлению. Он не оставил мне не единого документа. Когда шестнадцать лет спустя я покидал пост канцлера, я поступил иначе и передал моему приемнику все важные документы».
Коль часто использует тактику критики, чтобы выставить себя в выгодном свете: с одной стороны, он участвует в принятии какого-либо решения, с другой стороны, решения принадлежат не ему, последствия, естественно, тоже. Глагол vorbeischissen является речевым маркером, реализующим коммуникативную цель обвинительных высказываний автора. Последствия в виде der damit verbundenen finanziellen Belastungen аргументируют высказывание. Авюр сохраняет солидарность и объясняет отставку коллеги не его непрофессионализмом, а необходимостью связанной с будущими выборами, на это указывают лексемы Hauptgrund, Sorge, Bundestagswahl:
"Mir war von Anfang an klar, dass die Doppelbelastung als Minister und Generalsekretar auch fur einen Mann wie GeifHer nicht lange Zeit durchzuhalten war. Hinzu kam, dass ich immer mehr den Eindruck hatte, dass Geipier bei der Sozialpolitik am Ziel vorbeischoss. ...Allerdings wurden damals auch mit meincr Zustimmung Entscheidungen in der Sozialpolitik getroffen, die sich wegen der damit verbundenen finanziellen Belastungen als falsch erwiesen haben. ...Der Hauptgrund fur Geipier Ruckzug aus dem Bundeskabinett war meinc Sorge um die nachste Bundestagswahl" [Kohl, 2005, s. 335-336]. «C самого начала мне было ясно, что даже такой человек, как Гайсслер, недолго выдержит двойную нагрузку министра и Генерального секретаря. К тому же у меня все больше создавалось впечатление, что в отношении социальной политики Гайсслер идет по ложному пути. ...Правда, решения в социальной политике, из-за которых возникли финансовые проблемы и, которые были расценены как неверные, принимались с моего согласия тоже. ...Основанием для отставки Гайсслера из правительственного кабинета было мое беспокойство о следующих выборах в бундестаг».
Объектом критики Герхарда Шредера также становится его предшественник. Для экспликации различных аспектов критики автор использует прилагательное с негативной коннотацией (fremd), глагол с яркой экспрессивной окраской (mutieren), который поддерживает общий смысл эпизода. Данные языковые средства передают авторскую экспрессию и усиливают воздействие на читателя:
„Kohl, von dem man annehmen durfte, dass ihm Fragen der Energiepolitik fremd waren, dass er Atomenergie als Teil von Stromproduktion ansah, mutierte vom zweifelsfreien zum skeptischen Befurworter, jedenfalls eine Zeit lang" [Schroder, 2006, s. 50] «Коль, о котором не без оснований можно сказать, что энергетическая политика была ему глубоко чужда и что атомную энергетику он считал просто частью производства электрического тока, потихоньку мутировал: прежде он был безусловным сторонником ядерной энергетики, а теперь становился ее скептическим сторонником» [Шредер, 2007, с. 51].
В качестве примера, демонстрирующего разрушительную силу политической власти Шредер приводит самый яркий из возможных пример и, конечно, не оставляет его без негативной оценки и критики. Для усиления действенности обвинительных высказываний Г. Шредер использует метафору (beendete ein demokratisch.es Experiment), лексемы с яркой стилистической окраской (die Barbarei der Nazis), оценочную лексему Folge, эксплицитно выражающую мнение автора. Шредер апеллирует к чувствам читателя, упоминая Первую и Вторую мировые войны, и имплицитно примыкает к победителям;
"Er beendete ein demokratisches Experiment und damit die Chance, diesem Land nach dem ersten Weltkrieg Anschluss an die aufgeklarten Nationen zu ermoglichen. Der Zweite Weltkrieg und die Barbarei der Nazis waren die Folge" [Schroder, 2006, s. 72]. «Он покончил с демократическими экспериментами, а вместе с тем лишил страну единственного шанса присоединиться после Первой мировой войны к просвещенным нациям. Вторая мировая война и падение в пропасть нацистского варварства стали следствием этого шага» [Шредер, 2007, с. 74].
Генри Форд является крупным бизнесменом, для него враги - это спекулянты, которые ничего не производят, а живут за счет таких, как Форд. Автор достаточно четко обозначает свою позицию, использует лексемы с яркой экспрессивной окраской (graft, legislated out of existence):
„Speculation in things already produced - that is not business. It is just more or less respectable graft. But it cannot be legislated out of existence" [Ford, URL, p. 5]. «Наоборот, спекуляция с готовыми продуктами не имеет ничего общего с делами - она означает не больше и не меньше, как более пристойный вид воровства, не поддающийся искоренению путем законодательства» [Форд, URL, с. 5].
Социальная система занимает важное место в жизни автора, он много рассуждает о ней и делает неутешительные выводы, непрямое обвинение государственной власти, Форд использует распространенный определения в сочетании с отрицательной частицей (not nearly as high, not sufficiently well organized, not sufficiently clear):
"The best wages that have up to date ever been paid are not nearly as high as they ought to be. Business is not yet sufficiently well organized and its objectives are not yet sufficiently clear to make it possible to pay more than a fraction of the wages that ought to be paid. That is part of the work we have before us. It does not help toward a solution to talk about abolishing the wage system and substituting communal ownership" [Ford, URL, p. 57]. «Самое высокое до сих пор уплачиваемое вознаграждение все еще далеко недостаточно. Наше народное хозяйство все еще плохо организовано, и его цели еще слишком неясны; оно может платить поэтому лишь малую часть тех ставок, которые, собственно, должны уплачиваться. Здесь еще предстоит большая работа. Разговоры об отмене заработной платы не приближают пас к решению вопроса» [Форд, URL, с. 55].
