Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Единицы межкультурного общения 15
1.1. Межкультурная онтология анализа языкового сознания 15
1.1.1. Развитие психолингвистических основ теории межкультурного общения 15
1.1.2. Этноязыковое сознание и его структуры 29
1.1.3. Функциональные единицы этноязыкового сознания 48
1.1.3.1. Операциональная модель когнитивного пространства 52
1.1.3.2. Функциональные культурные единицы 57
1.2. Определение понятия «этнокультурные маркеры языкового сознания» 62
1.3. Таксономия этнокультурных маркеров языкового сознания 72
1.4. Выводы к первой главе 76
Глава II. Этнокультурные маркеры языкового сознания лингвосрук-турноготипа 80
2.1. Этнокультурная специфика языковой системы 80
2.2. Этнокультурные маркеры языкового сознания лингвоструктурного типа как следствие структурного расхождения сопоставляемых языков 90
2.3. Отражение особенностей контрастируемых языковых систем в языковой картине мира 93
2.4. Культурно детерминированные языковые единицы 112
2.5. Разноофромленность системных семантических общностей 125
2.6. Выводы ко второй главе 132
Глава III. Этнокультурные маркеры языкового сознания лингво-культурного типа 137
3.1. Поведенческо-коммуникативная эксплицированность 140
3.1.1. Средства речевого контакта 141
3.1.2. Языковые формулы, нетождественно отражающие определенные отрезки лингвокоммуникативной действительности 144
3.2. Перцептивные модели этнолингвокультуры 150
3.2.1. Ориентационные типы организации этносемантического пространства 151
3.2.2. Темпоральные и нумерологические модели 160
3.2.3. Национально-культурные хромононемы и колоремные прототипы... 173
3.3. Национально-культурные маркеры языкового сознания реалитивной экспликации: реалии, этнографические нонемы, культурные символы 188
3.4. Аксиологические концепты и этнодескрипторы 202
3.5. Оформление характерных черт мышления народа во фразеологическом фонде языка 222
3.6. Вербальные и вербализуемые прецедентные феномены 236
3.7. Целостный текстовый отрезок как способ фиксации национально-культурной специфики 252
3.8. Выводы к третьей главе 267
Глава IV. Этнокультурные маркеры языкового сознания лингвоэко-логического типа 275
4.1. Этнокультурные маркеры языкового сознания как репрезентанты современного транснационального процесса ноологизации 275
4.2. Концептуальное заимствование как глобализация национальных когнитивных пространств 289
4.3. Параконцептуальные заимствования. Интернационализация аксиологической составляющей и аксиологических концептов 301
4.4. Бесконцептуальное заимствование как семиотическая редупликация существующих языковых форм 322
4.5. Выводы к четвертой главе 326
Глава V. Экспериментальное изучение национально-культурных особенностей языкового сознания 330
5.1. Этничность языковой личности по данным психолингвистического ассоциативного эксперимента 331
5.2. Возможности экспериментального ассоциативного исследования этнокультурных маркеров языкового сознания 339
Заключение , 376
Библиографический список 383
Приложения 438
- Межкультурная онтология анализа языкового сознания
- Этнокультурная специфика языковой системы
- Поведенческо-коммуникативная эксплицированность
- Этнокультурные маркеры языкового сознания как репрезентанты современного транснационального процесса ноологизации
Введение к работе
Появление многочисленных исследований в области национально-культурного сознания актуализировано современной ситуацией глобализации и взаимовлияния языковых культур. «Этнизация» политических и экономических процессов, пристальное внимание к особенностям межъязыковых контактов и межэтнических конфликтов выдвинули на передний план феномен национально-культурной специфики языкового сознания.
Попытки решения проблемы соотношения ментальных образов и их вербальной репрезентации предпринимались многими учеными, что отражено в названии их работ: «Мышление и речь» [Выготский, 1982], «Язык и сознание» [Лурия, 1979], «Мысль и язык» [Потебня, 1999], «Язык. Культура. Познание» [Вежбицкая, 1997], «Язык. Познание. Коммуникация» [Дейк ван, 1989], «Отношение норм мышления к языку» [Уорф, 1960], «К языковедческой проблематике сознания и бессознательности» [Якобсон, 1996], «Язык и знание» [Кубря-кова, 2004] и т.д. и т.п. В современной отечественной психолингвистике единство тандема «рефлексионный процесс» - «речевая деятельность» обеспечивает термин «языковое сознание».
Антропоцентрическая природа феномена языкового сознания несомненна, так как ментальные структуры не существуют автономно, и в возникающую в результате отражения картину мира включены действия и поступки самого субъекта. Языковое сознание не только антропоцентрично, но и этноцентрично (А. Вежбицкая), так как «образ мира меняется от одной культуры к другой» [Леонтьев А.Н., 1975], и, вследствие этого, не существует двух абсолютно тождественных этнолингвокультур, и нет двух абсолютно тождественных образов мира. Поскольку «в основе мировидения и миропонимания каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем, сознание человека всегда этнически обусловлено» [Леонтьев А.А., 1993 : 20] (см. об этом также [Тарасов, 1996, 2000], [Уфимцева, 1996], [Залевская, 2000], [Сорокин, 1994], [Караулов, 2002], [Карасик, 2002], [Попова, Стернин,
2002], [Телия, 1996], [Красных, 1998] и др.). Тогда МКК представляет собой общение носителей разных языков и культур, т.е. неидентичных языковых сознаний, и поэтому чем ближе общность языковых сознаний коммуникантов, тем оптимальнее конечный результат ([Whorf, 1956], [Mead G., 1962], [Gudykunst, 1991], [Kim, 1977,1994], [Wierzbicka, 1992, 1994,1997], [Гудков, 2003]).
Недостаточная разработанность проблемы языковой объективации национально-культурной специфики образов языкового сознания и предопределяет актуальность данного исследования. В существующих этнопсихолингви-стических, лингвострановедческих, лингвокультурологических исследованиях все национально маркированные языковые единицы классифицируются как ла-кунизированная, либо нетождественная, либо неконгруэнтная лексика, т.е. изучается способ «прикрепления» национально-культурной информации к знаку лексического уровня. Подобные феномены терминологизированы как «национально-культурная реалия» [Влахов, Флорин, 1970, 1986], «лингвокультурема» [Воробьев, 1996, 1997], «лингвоидеологема» [Шаклеин, 1997], «языковая единица с культурным фоном» [Маслова, 2001], «логоэпистема» [Костомаров, Бур-викова, 2000], «этноэйдолексема» [Шейман, 1994] и т.д. При вышеуказанных подходах знаки языка не рассматриваются как «тела знаков культуры» (согласно В.Н. Телия), что не позволяет при обращении к ним судить о национально-культурной специфике языкового сознания. Актуальность работы состоит также в создании целостной методологическо-экспериментальной основы для изучения национально-культурной обусловленности вербальной реальности.
Предметом исследования являются вербальные репрезентанты этнокультурной специфики языкового сознания, объективаторы квантов культурно-обусловленных знаний, формирующих национальные когнитивные базы участвующих в акте МКО этноязыковых личностей, квалифицируемые нами как этнокультурные маркеры языкового сознания (ЭКМЯС).
В качестве объекта изучения рассматриваются результаты речевой деятельности этноязыковых личностей - представителей русской и американской лингвокультур.
7 Предлагаемая диссертационная работа представляет опыт комплексного
теоретико-экспериментального изучения национально-культурной детерминированности языковых явлений, поэтому цель исследования состоит в выявлении природы национальной маркированности лингвистических феноменов и разработке их классификационного анализа.
Поставленная цель предполагает решение следующих конкретных задач:
выявить структуру этноязыкового сознания как совокупности культурного, когнитивного и лингвистического пространств;
разграничить лингвоструктурные, лингвокультурные и лингвоэкологи-ческие параметры межкультурного взаимодействия;
выделить и описать основные языковые явления, фигурирующие в качестве вербальных репрезентантов образов этноязыкового сознания;
построить и предложить таксономию языковых феноменов - вербализа-торов национально-культурной специфики языкового сознания;
на примере русской и американской этнолингвокультур продемонстрировать конкретное наполнение разработанной таксономии ЭКМЯС;
создать методику комплексного изучения национально-культурной маркированности вербального знака с привлечением разнообразных исследовательских процедур.
Научная новизна исследования состоит в том, что в нем представлена целостная система национально-культурной обусловленности языковых феноменов на основе детерминационного единства «язык - сознание - культура». Уточняется наполнение категорий «этноязыковая личность» и «этноязыковое сознание», причем последнее понятие рассматривается в свете его организационных пространств (когнитивного, культурного, лингвистического) и их компонующих (концептуальных метафор, когнитивных прототипов, концептов, концептосфер, фрейм-структур, культурем, мифологем, культурных эталонов, стереотипов, семантических примитивов, лингвистических универсалий и этнокультурных маркеров языкового сознания). Новаторским является введение термина «этнокультурные маркеры языкового сознания» и его дефиницирован-
8 ность. Впервые создана таксономия ЭКМЯС с выделением лингвоструктурно-
го, лингвокультурного и лингвоэкологического типов. Новым является соединение отечественной теоретической базы изучения языкового сознания с разработанными американскими учеными методологическими основами межкультурной коммуникации, например, вербальная презентация культурных измерений (cultural dimensions), таких как: высококонтекстность - низкоконтекст-ность, полихронемность - монохронемность (по Э. Холлу).
Теоретическая значимость работы определяется тем, что впервые предлагается системный подход к описанию национально-маркированных языковых явлений, разрабатывается понятийный и терминологический аппарат для их анализа. Некоторые положения вносят вклад в изучение проблемы взаимодействия языка и мышления, взаимовлияния языка и развития культуры, а также в разработку проблемы знаковых свойств культурных предметов, интеркультуры в целом и путей формирования зон общности языковых сознаний у представителей различных национальных лингвокультур. Предлагаемая таксономия ЭКМЯС характеризуется высокой степенью обобщенности и может быть экстраполирована на любой языковой этнос, а изучение компонующих этой таксономии позволяет судить об особенностях языкового картирования отдельной эт-нолингвокультуры.
Практическая ценность исследования обусловлена возможностью включения его результатов в лекционные курсы и спецкурсы по общему и сопоставительному языкознанию, прагма-, психо- и социолингвистике, когнитивной лингвистике, лексикологии, стилистике, риторике, но прежде всего в коммуникативно ориентированные языковые курсы на общефилологических и неязыковых факультетах, которые нацелены на формирование умений и навыков, позволяющих реализовывать и корректировать коммуникацию представителей разных исходных культур. Материалы работы могут использоваться при разработке курса общей теории межкультурного общения, а также тренниговых программ по практике межкультурной коммуникации. Учет выявленных семиотически репрезентированных особенностей русской и американской этнолингво-
9 культур может быть полезен при подготовке специалистов, чья профессиональная деятельность предполагает постоянные контакты с их представителями. Данные этого исследования могут найти применение при разработке спецкурсов и спецсеминаров при подготовке специалистов в таких сферах, как культурология, журналистика, связи с общественностью, социология, психология и других антропоцентрически ориентированных областей знаний, изучающих человека, его психику, язык, культуру и общество.
Материалом исследования являются языковые феномены, которые эксплицируют национально-культурную специфику языкового сознания представителей русской и американской лингвокультур, использующих разнострук-турные языковые коды.
Источниками материала для исследования послужили:
Лексикографические материалы (языковые, лингвострановедческие, ассоциативные, идеографические, специальные и узкоспециализированные словари), всего - 62 наименования;
Различные виды текстов (художественные, публицистические, корреспонденция), дискурсивный анализ речи (радио, TV, лекции, диалоги и т.д.). Количество отобранных для анализа примеров, полученных при изучении вышеуказанных источников, составило около 6350 единиц.
Результаты психолингвистического ассоциативного эксперимента, в котором приняли участие три группы испытуемых: русскоязычные информанты - 285 человек; представители американской этнолингвокультуры - 247 человек; группа респондентов, одинаково хорошо владеющих русским и американским лингвокультурными кодами, названная «квазибилингвы», - 231 человек. Всего - 763 испытуемых. В результате были составлены ассоциативные словники трех видов с общим количеством реакционных ответов - 38 317 единиц, из чего следует, при показателе среднего количества реакций - 1,78. Причем, реакция может быть представлена как одной словоформой, так и целым текстовым отрезком. Для обработки собранного материала - ассоциативных реакций - был создан специальный программный продукт, позволяющий оптими-
10 зировать статистический анализ. При подсчете данных и анализе результатов
ассоциативного эксперимента применялись методы математической обработки
данных программы Microsoft Excel, а именно: формирование упорядоченных
таблиц ассоциатов эксперимента по каждому слову-стимулу, автоматическое
суммирование количества полученных в ходе эксперимента слов-реакций на
каждое слово-стимул и количество отказов, а также построение гистограмм
наиболее частотных ассоциатов (топ-20-ти) с определением зон аналоговых и
полных семантических совпадений.
Достоверность и объективность результатов исследования обеспечиваются значительным количеством проанализированных примеров, применением лингвистического интервьюирования и консультациями с носителями языка. При обработке данных, полученных в результате проведения свободного ассоциативного эксперимента, использовались методы математической статистики, а именно: нахождение показателя относительной величины разницы между группами, или меры различия между группами, с применением статистики Стьюдента, которая дает возможность привести к одинаковым величинам разнородные значения.
Методологической основой диссертации является системный подход, включающий психолингвистический, когнитивный, лингвистический, когнитивно-дискурсивный, коммуникативный, лингвокультурологический, лингво-страноведческий субподходы, при котором последовательно и целенаправленно рассматриваются разные стороны такого сложного феномена, каким является этнокультурная маркированность языкового сознания.
Методика исследования. При проведении научного анализа использовались такие исследовательские процедуры, как гипотетико-дедуктивный метод, индуктивный метод, описательно-сопоставительный метод, метод компонентного анализа, метод внеязыкового соотнесения, метод конверсационного (дискурсивного) анализа речи, метод контекстного анализа, метод коммуникативной реконструкции, метод установления лакун. Из методов полевого исследо-
вания применялись лингвистическое и ассоциативное интервьюирование, а также интроспекция.
Теоретической базой для проведения данного изучения послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области психолингвистики, когнитивной лингвистики, лингвокультурологии, лингвострановедения, социолингвистики, психологии, а также исследования американских антропологов в области межкультурной коммуникации.
На защиту выносятся следующие положения:
Культурнообусловленное сознание интегрирует знания о культурных предметах, а также правилах и нормах коммуникативного поведения. Этноязыковое сознание - это ансамбль когнитивно-эмотивных и аксиологических структур, национальная маркированность которых обеспечивает их вариабельность от одной культуры к другой.
Тела языковых знаков представляют собой реальную (вербальную) форму виртуальной сущности (образов сознания), а в процессе МКО языковые знаки выступают как функциональные единицы и одновременно являются «овнешнителями» этноязыкового сознания, т.е. образуют единую «базу данных» для механизма МКК и для этноязыкового сознания.
Образ этноязыкового сознания конституируют функциональные/операциональные единицы трех пространств: лингвистического, когнитивного, культурного. Эти пространства особым образом структурированы и состоят из функциональных единиц, каждая из которых несет отдельный квант информации.
Понятие ЭКМЯС подразумевает рассмотрение не одного отдельно взятого языкового знака, обладающего национально-культурной спецификой, но продуктов речевой деятельности языковой личности - представителя определенного этнолингвокультурного сообщества. Предлагаемое содержание понятия демонстрирует, как в отдельном языковом явлении отражены особенности представления об устройстве мира, специфике языкового картирования и репрезентации структур знаний в языке.
ЭКМЯС могут быть таксономично описаны и подразделены на три типа: лингвоструктурный, лингвокультурный и лингвоэкологический. ЭКМЯС лингвоструктурного типа выделяются на том основании, что в структуре и способах организации семиотического кода проявляется форма существования предметного мира с особенностями его свойств и взаимодействий, фиксирующаяся в языковых формах концептов, обнаруживаемых при сопоставлении систем и основных единиц систем двух языков.
В ЭКМЯС лингвокультурного типа сосредоточены наиболее явные расхождения контрастируемых этнолингвокультур, которые возникают из-за несовпадения образов сознания, отражающих предметы и понятия в сравниваемых лингвокультурах. Они эксплицированы как: средства речевого контакта, языковые формулы; проксемы, кинемы, темпоремы, нумерологемы, колоремы; реалии, культурные символы и этнографические нонемы; вербализаторы аксиологических концептов; единицы фразеологического и паремиологического фондов; вербальные и вербализуемые прецедентные феномены; целостный текстовый отрезок.
В ЭКМЯС лингвоэкологического типа фиксируется диалоговое взаимодействие контрастируемых лингвокультур, а заимствования концептуального, параконцептуального и бесконцептуального вида представляют собой отдельный вид ноологизации, влияющий на особенности лингвосферы языка.
Национально-культурная специфика языкового явления особенно наглядна при исследовании системных семантических общностей, тогда при применении методики свободного ассоциативного эксперимента возможно получение данных, свидетельствующих о национально-культурной маркированности языкового знака и особенностях этноязыкового сознания. Результаты экспериментального исследования национально-культурной специфичности языкового явления подтверждают результаты контрастивного анализа и те теоретические выводы, которые были выработаны на его основе.
Апробация результатов исследования. Теоретические положения и выводы диссертации излагались на заседаниях сектора психолингвистики и тео-
13 рий коммуникации ИЯ РАН, докладывались автором на международных, всероссийских, зональных конференциях, симпозиумах и школах-семинарах, включая: Международную научную конференцию «Социолингвистические проблемы в разных регионах» (Москва, ИЯ РАН, июнь 1996); ХШ-й Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации «Языковое сознание: содержание и функционирование» (Москва, ИЯ РАН, 1-3 июня 2000); 1-ю Международную конференцию Российской Коммуникативной Ассоциации «Коммуникация: теория и практика в различных социальных контактах» ("Communicating Across Differences") (Пятигорск, 3-6 июня 2002); International Conference by the Research Institute for Austrian and International Literature and Cultural Studies «Interculturality, Multiculturality, and Comparative Cultural Studies» (Vienna, Austria, 6-8 December 2002); Международную научную конференцию «Информация - Коммуникация - Общество (ИКО - 2002)» (Санкт-Петербург, 12-13 ноября 2002); 9-ю Международную научную конференцию «Россия и Запад: диалог культур» (Москва, МГУ, 28-30 ноября 2002); 1-ю Международную научную конференцию «Методы современной коммуникации: проблемы теории и социальной практики» «МСК - 2002» (Москва, МГЛУ, 27-29 ноября 2002); Международную конференцию «IV Степановские чтения. Функционирование языковых единиц в аспекте национально-культурной специфики» (Москва, РУДН, 15-16 апреля 2003); Международную научную конференцию «Человек в пространстве языка» (Литва, Каунас, 8-9 мая 2003); П-ю Международную конференцию Российской коммуникативной Ассоциации «Коммуникация: концептуальные и прикладные аспекты» (Ростов-на-Дону, 24-28 мая 2004); 1-ю Международную научную конференцию «Языки и транснациональные проблемы» (Москва, ИЯ РАН, 22-24 апреля 2004); Научные чтения, посвященные памяти профессора Ф. М. Березина, «Языковое бытие человека и этноса» (Москва, ИЯ РАН, МГЭИ, 3-4 мая 2004); Научно-методический семинар «Германистика в России. Традиции и перспективы» (Новосибирск, 11-14 мая 2004); Fullbright Summer School «Values, Canons, Prices: Text as Intercultural Currency» (Moscow, June 22-30, 2004); NCA National Convention
14 «Moving Forward/Looking Back» (Chicago, Illinois, USA, November 11-14, 2004).
Отдельные положения диссертационного исследования прошли апробацию в курсе «Introduction into Communication Studies» (Indiana University Purdue University, Indianapolis 2004-2005). По теме диссертации опубликовано 57 работ общим объемом 63,6 п.л., в том числе монография «Интеркультура и вербальный знак (Лингвокогнитивные основы межкультурной коммуникации)» (29,5 п.л.).
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка, включающего список литературы (572 наименования), список лексикографических изданий и принятых сокращений (62 наименования), четырех списков различных источников, послуживших материалом для анализа (142 наименования), а также приложения, в котором содержатся примеры ассоциативных рейтинговых словников представителей русской, американской лингвокультур и квазибилингвов и сопоставительные топы 20-ти частотных ассоциатов с зонами полных и аналоговых совпадений.
Межкультурная онтология анализа языкового сознания
Выявление и изучение национально-маркированных языковых единиц -вербализаторов языкового сознания - возможно лишь при двойном/контрас-тивном описании языков и культур, т.е. в рамках теории межкультурного общения (далее - МКО). Появление МКО как предмета научного исследования было обусловлено определенными историческими и общественными факторами. Необходимость налаживания быстрой и эффективной коммуникации со странами-союзниками и мощный иммиграционный поток после второй мировой войны вынудили США открыть в 1946 году Институт Службы за границей (the U.S. Foreign Service Institute), одной из задач которого была подготовка специалистов по общению с представителями других культур. Институт возглавил лингвист Э.Холл, в работе которого «Culture as Communication», написанной в соавторстве с Д. Трагером [Hall, Trager, 1954], впервые появился термин «межкультурная коммуникация».
Успешное развитие МКО как самостоятельной дисциплины предопределил богатый научный фундамент антропологических исследований, сложившийся к середине XX века в США из теорий, посвященных взаимосвязи языка и культуры, а также личности и культуры. Взаимоотношения языка, культуры и мышления представлены в имеющей и по сей день огромный резонанс гипотезе лингвистической относительности Э. Сепира и Б. Уорфа ([Sapir, 1949], [Whorf, 1956]). В гипотезе лингвистической относительности не только была сделана попытка объяснить особенности взаимоотношений, двух, как тогда казалось, автономных сущностей - языка и мышления, но и с этих позиций излагались причины возникновения непонимания во время контактирования представителей различных языков и культур. Э. Сепир и Б. Уорф считали, что поскольку участвующие в акте МКО индивиды имеют различные представления о мире, обусловленные структурным расхождением их языковых систем, то при обсуждении определенных тем возникают случаи непонимания.
Изучение языка, культуры и быта племен американских индейцев дало тот благодатный материал, на котором возникла не только гипотеза лингвистической относительности, но и оформились такие направления, как сопоставительная этнография и этнопсихология, благодаря усилиям основателя школы «исторической этнологии» Ф. Боаса, а также его учеников и последователей. Среди постулатов Ф. Боаса, ставших основополагающими для последующей антропологии и предопределивших характер будущих кросс-культурных исследований, отметим: \)холизм - изучение культуры как единого целого, а не комплекса разрозненных и разнородных фактов; 2)плюрализм - каждая культура имеет свой собственный, уникальный путь развития; Ъ)эволюционализм -каждая культура находится в постоянном движении, и ее современное состояние может быть понято только исходя из истории ее развития; партикуляризм - невозможность применения одной теории и схемы при изучении культуры различных племен и народов; социальный детерминизм -обусловленность языка, знаний, верований, эмоций общественной жизнью народа (См.: [Boas, 1983; 1984]).
Новаторские идеи Ф. Боаса нашли свое продолжение в работах А. Кар-динера [Kardiner, 1946], Р. Бенедикт [Benedict, 1934, 1946] и Маргарет Мид [Mead М, 1935]. Маргарет Мид фокусирует свои научные интересы на изучении своеобразия культурного характера этноса и его сознания. Под общественным сознанием этноса понимается совокупность психических закономерностей, обусловленных характерными для данной культуры нормами, ценностями, которые воплощаются в традициях и особенностях вербального и невербального поведения, [Mead М, 1970]. Здесь мы не можем не подчеркнуть очень важный для нас факт, как ученые по разные стороны Атлантики приходят к единому выводу о неразрывности культуры, языка и общественного сознания определенной этнической группы (в отечественной традиции этнических исследований созвучные взгляды высказаны в «пассионарной» гипотезе Л.Н. Гумилева [Гумилев, 1990,1993]).
Парадигматический аспект развития в США МКО как отдельной научной дисциплины включает следующие моменты:
Определение границ концептуальных положений и разработка теоретических основ (конец 40-х - середина 50-х г.г. XX века). В этот период впервые был четко сформулирован круг проблем, входящих в компетенцию новой дисциплины.
Этнокультурная специфика языковой системы
Задачи исследования, определяемые в рамках данной главы, пожалуй, лучше всего могут быть сформулированы следующим образом: «В разносуб-стратном, гетерогенном и гетерохронном образе мира мы и должны попытаться вычленить то, что в нем связано с языком или даже продиктовано или обусловлено его строением и организацией» [Кубрякова, 1988 : 142]. В традиционных исследованиях языкового взаимодействия рассматриваются находящиеся в контакте языки как имманентные системы, а изучению подвергаются все структурные уровни - фонологический, морфологический, синтаксический, семантический. Другим аспектом исследования является такой важный феномен, как билингвизм, а также явления конвергенции и интерференции и их последствия для контактирующих языковых систем. Причем, языковедов, использующих методы синхронно-сопоставительного анализа, интересуют чаще всего зоны расхождения, обусловливающие межъязыковую интерференцию. Лингвистические результаты процесса языковых контактов зависят как от «внелингвистиче-ских» параметров, таких, как продолжительность, интенсивность взаимодействия между языковыми коллективами, тип социально-экономических отношений между контактирующими сообществами, так и от собственно языковых типологических различий. Особая роль контрастивных исследований заключается в их способности аргументированно показать различия контактирующих языковых систем и прогнозировать последствия этого контакта.
Открытие Э. Бенвенистом референционных точек языковой системы, соотнесенных с говорящим индивидом, ознаменовало начало эры антропоцентрической лингвистики, которая не могла не инициировать развитие новых подходов, в том числе и в проведении контрастивных исследований. Антропоцентрическую направленность типологических сопоставлений можно заметить, прежде всего, в работах И.И. Мещанинова, который обозначил связь между абстрактными, ментальными категориями, находящими отражение в языке универсальными понятиями (предметность, действие, субъект, предикат, объект и т.д.), и их представленностью в различных языках [Мещанинов, 1958]. В антропологически ориентированных конфронтативных исследованиях сопоставлению подвергается не только одна семиотическая система - язык, но и другая, тесно связанная с ней система, - культура. Помимо использования методов, находящихся в распоряжении теории языковых контактов, применяются методы психолингвистики, психофункциональной диагностики, социологии, статистики и др. В фокусе внимания находится контактирование языков, рассматриваемое как столкновение этнокультур.
О специфике взаимодействия языка, сознания и культуры помогают судить результаты, полученные при исследовании категорий языка и мышления. Связь языкового сознания и абстрактного мышления носит изначальный и непосредственный характер. Языковая экспликация мыслительной деятельности невозможна без участия логических и когнитивных категорий. Только при условии семиотического выражения «интериоризованные» мыслительные формы обретают «воспринимаемое» содержание.
Единицы языка и мышления не только разнооформлены, но и неравноза-висимы: для оформления одной и той же мысли могут использоваться разные слова и синтаксические структуры. Механизм мыслительно-словесных метаморфоз был и остается притягательной, захватывающей тайной, поиски разгадки которой объединяют философов, логиков, психологов, лингвистов и когни-тологов. Гипотезы о форме представления мыслительной информации многочисленны из-за того, что касаются сути предмета, находящегося в своеобразном «черном ящике», доступном лишь опосредованному изучению. Интериоризованные формы речи или экстериоризованные формы мышления номинируются как «внутренняя речь» [Выготский, 2001], «ядерные речевые схемы» [Рябова, 1968], «глубинные семантические структуры» [Гак, 1998] и т.д. и т.п. Рассматривая филогенетические и онтогенетические аспекты речепорождения, Л.С.
Выготский утверждает, что «мысль не воплощается, а совершается в слове», а согласно С.Л. Рубинштейну, формулирование мысли происходит одновременно с ее формированием. Тогда можно предположить, что если язык и языковые механизмы принимают участие в процессе мыслеоформления, то при этом должны учитываться их своеобразие и специфика.
Связь языка и мышления неоспорима, но они представляют собой автономные познавательные процессы. Объединение их в единый когнитивный процесс провоцирует постановку вопроса об инкорпорированности в последнем индивидуального, национального и универсального. Рассмотрим «программу превращения мысли в слово» [Горелов, Седов, 2001 : 69-70] с целью установления стадии, на которой проявляется национально-культурная специфика. Мотив (по теории деятельности) или установка (по Д.Н. Узнадзе) инициируют возникновение коммуникативного намерения (см.: [Привалова, 2001]). Оформление замысла происходит в режиме образно-смысловых схем и их связей. Механизм «складывания» образов является универсальным, но универсальный характер образов и смыслов, возникающих в сознании носителя языка на данной стадии, пока остается дискуссионным моментом. Считаем, что именно на этапе перекодировки смысла с языка образов и схем на конкретный национальный язык значений начинают проявляться национальные элементы языковой картины мира, что фиксируется не только на уровне вербального оформления мысли, но и поведения. Изучение случаев семантической афазии подтвердили, что смысл контролируется системой усвоенного (национального) языка, а не системой интеллекта (мышления). «Язык обладает устройством контроля смысловых сочетаний слов. Такое устройство как фильтр пропускает в интеллект только осмысленные сочетания» [Жинкин, 1998 : 55]. Кроме того, глубинные синтаксические схемы внедрены в языковое сознание, а значит, в некоторой степени пронизаны его особенностями. На заключительном этапе, когда происходит грамматическое структурирование и морфологический отбор конкретной лексики, «изрекаемая» мысль облекается в форму, изучение которой и свидетельствует о национально-культурной специфике языкового сознания.
Поведенческо-коммуникативная эксплицированность
Средства речевого контакта и разнообразные речевые формулы выступают показателями национального коммуникативного поведения. Термин «вербальное поведение», впервые появившийся в работах Э. Титчнера и Л. Блумфилда (см., например: [Блумфилд, 2002]), применяется И.А. Стерниным по отношению к национальному коммуникативному поведению [Стернин, 1989], в модели которого были выделены такие компоненты, как национальный характер коммуникантов, доминантные особенности общения, вербальное коммуникативное поведение, невербальное коммуникативное поведение и национальный социальный символизм [Стернин, 1996]. Поэтому коммуникативное поведение используется как родовое понятие по отношению к таким понятиям, как «речевое поведение» и «речевое общение».
Коммуникативное поведение имеет непосредственную связь с такими категориями, как «сознание» и «культура», поэтому вполне закономерным считаем появление термина «коммуникативная культура» [Ларина, 2003]. Стереотипы вербального поведения принадлежат сфере обыденного сознания и инкорпорируют перцептивно-оценочный компонент образа сознания. Ритуал, будучи единицей культурного пространства, обусловливает этикетно-символические формы коммуникативного поведения, а архетипы сознания проявляются в ритуалах и обычаях, которые в свою очередь служат основой формирования национального коммуникативного поведения (см. схему №1).
Факт стереотипизации коммуникативного поведения может служить подтверждением его национально-культурной маркированности: образы поведения, адаптированные определенной этнолингвокультурой, принимают устойчивые, регулярно повторяемые формы, транслируемые из поколения в поколение. Причем, многие из них специфичны и присущи конкретной этнолингвокульту-ре и лакунизированы в другой. В стереотипах речевого поведения чрезвычайно наглядно отражено своеобразие культуры этноса, и исследование набора стереотипных форм коммуникативного поведения, выработанных отдельным эт нолингвокультурным сообществом, позволяет судить о его национально-культурной срецифике и языковой картине мира. Помимо этнико-культурных особенностей речевое поведение языковой личности обусловлено еще и особенностями социальной организации этноса, син/диахроническим моментом и стратификационными аспектами.
Национальный колорит вербальной коммуникации обеспечивают такие контактоустанавливающие средства, как междометия, обращения и релятивы говорящего. Отличительными чертами всех контактоустанавливающих средств является их связь с культурными и социальными нормами, а также конвенцио-нальность их формы, поэтому каждой этнолингвокультуре присущ свой набор контактоустанавливающих средств, которые, как правило, отмечены асимметричностью формально-понятийного компонента. Именно социо-культурная конвенциональность, внеконтекстная полисемия, связь с невербальными компонентами коммуникации, асимметричность представленности функционально-понятийного компонента являются теми факторами, которые определяют несопоставимость некоторой совокупности неизменяемых слов - реакций в коррелируемых этнолингвокультурах. Эмоциональные реакции считаются одной из форм отражения мира, которая обусловлена поведенческими и познавательными паттернами и в свою очередь обуславливает их ([Шаховский, 1987] [Мягкова, 1991], [Жельвис, 1990]).
Междометие, будучи частью речи со спорным статусом, более других связано с эмотивным компонентом образа сознания. Междометия относятся к арсеналу эмотивных средств, которые «очеловечивают» процесс обмена вербальной информацией и маркируют его с точки зрения национально-культурной специфики. Непроизводные междометия оформляются в основном сообразно фонетическим закономерностям языка: О! Ах! - Oh! (surprise, delight or fright); Ox! - Oh! (dismay); Ой! - Ah! (painful); A? - Huh?; Tc-ccc! - Hush-hush! (отсюда "hush-hush secret"); Ай-ай-ай (нельзя) - (отсутствие англоязычного коррелята); Ееек! (frightened) - (отсутствие русскоязычного коррелята): «So when on 25 December Mom brings out another turkey, you don t go, "Turkey! YIPPEEE!" but rather, Ah, turkey again is it, Mother?» [Bryson, 1999 : 66]. Gosh!«Hev! Don t look at me! I didn t invite them! - Oh, Gosh, no one invited us!» [к/ф. «Shrek»/ Gee! Gee, you are just kind of a creative personality, aren t you? [Oprah Magazine, 2001]. В междометиях, происходящих от производных слов, более очевидно просматривается концепт ситуаций, бессознательно усваиваемых представителями определенной этнолингвокультуры. Приведем примеры частичной и полной лакунизированности эмоциональных и императивных пол-нозначных междометий, используемых в русской и американской речевых культурах: Боже мой! - Oh boy! Oh man! Oh dear!; Караул! - Help!; Здорово! -Great!; Вот это да! (восхищение); Кошмар - Horror!; Ужас; Вот это да! -Wow! (surprise) (удивление); Давайте! Давайте!Нарауа! Нарауа
Установлению понятийного компонента «инокультурного» междометия способствуют паралингвистические и супрасегментные средства (непременные атрибуты устной речи), а также вербальной контекст (становящийся ведущим компонентом письменной речи). Моносиллабическим междометиям типа Oh (О-о!), Ah, Well, Wow приписывается большое количество ситуативных значений, тогда как у производных полнозначных междометий типа «It s a shame!» «Черт побери!», «Goodness те!» их наблюдается не более одного - двух. В некоторых случаях производные междометия начинают функционировать после элиминации исходной семантемы, как это произошло в случае с американскими восклицаниями «Oh, Man!», «Oh, Boy!», «Oh, God!»: «Oh. Man! Let me get a pen and a notebook! Did you say with their luggage? Wow!» [Bryson, 1999: 34]. У американских производных междометий гораздо чаще, чем у русских, наблюдается потеря исходной семантемы у основы, с последующим ее функционированием в качестве интеръектного полисемантического образования: «Rats!» «Blast!» «Nuts!» «Dam!» «Smarts!», «Dear!» и т.д. и т. п.
Этнокультурные маркеры языкового сознания как репрезентанты современного транснационального процесса ноологизации
К ЭКМЯС лингвоэкологического типа относим репрезентирующие образы национально-культурного сознания языковые явления, возникновение которых обусловлено переменами, происходящими в языке, как реакцией на изменения в их внелингвистической экологии. Если в ЭКМЯС лингвокультурного типа проявляется уникальность мировидения, специфика языковой картины мира этнолингвокультуры в ее сопоставлении с другой этнолингвокультурой, то в ЭКМЯС лингвоэкологического типа - их диалоговое взаимодействие. ЭКМЯС лингвокультурного типа представляют собой языковые явления, национально-культурная специфика которых маркирует этнолингвокультуру, а их изучение позволяет судить о ее национально-культурном колорите, тогда как ЭКМЯС лингвоэкологического типа объективируют кванты кулътурнообу-словленных знаний, формирующих унификационные, интернациональные сегменты национальной когнитивной базы. Понятие «лингвоэкологии» уже не является новаторским в современном языковедении. Лингвосфера трактуется как атмосфера отдельного языкового знака и языка в целом, окружающая этнос и связанная с его национальной традиционной ментальностью. «Подобно биосфере и культурной среде, каждого из нас по отдельности и весь этнос в целом окружает атмосфера родного языка. Находясь в определенном языковом доме, человек как бы дышит воздухом родной речи, которая формирует его интеллектуально-духовный генотип, и при этом каждый хочет жить в гармонии с окружающим миром звуков, форм, слов, постепенно и естественно поднимаясь на более высокую ступень владения родным языком» [Савельева, 1997 : 8]. Применение понятия «экология» по отношению к языковой материи, а значит, и правомерность функционирования термина «лингвоэкология» стало возможным, благодаря такому свойству языковой системы, как ее открытость. Онтологической средой языка как средства общения являются культура, этнос и языковое сознание этноязыковой личности, участвующей в процессе коммуникации. Открытость языковой системы предопределяет ее восприимчивость к действию объективных и субъективных факторов, оказывающих на нее влияние. Под объективными факторами имеются в виду новые сферы человеческой деятельности и инновационные технологии, под субъективными факторами - продукты деятельности элитарных и неэлитарных языковых личностей. Основным принципом лингвоэкологического холизма является принцип сбалансированности компонентов лингвосферического пространства. Нарушение равновесия между такими компонентами лингвосферы, как литературный язык, ненормированная речь, различного рода жаргоны и диалекты, приводит к изменению конфигурации лингвоэкологической среды. Примером диссонанса в соотношении частей единого целого может служить языковая ситуация в России в 20-х - 30-х годах прошлого столетия, когда следствием революционных потрясений стало внедрение в русскую литературную норму диалектизмов, жаргонизмов, заимствований. Схожие тенденции наблюдаются в современном русском литературном языке и с начала 90-х годов XX века. Результаты пенетрации и дисбаланса устоявшихся форм языковых сущностей отражены в неологизмах. Изучение неологизмов как новых единиц номинации эффективно в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы знаний, поскольку она позволяет анализировать не только материальную форму появившейся единицы, но и судить об особенностях процесса познания мира, который происходит в дискурсивной деятельности человека. Как ЭКМЯС лингвоэкологического типа трактуются новые единицы номинации, в которых отражен процесс современного «перекраивания» языковой картины мира и влияние этого процесса на сам способ восприятия мира современным человеком. При анализе ЭКМЯС лингвоэкологического типа мы опираемся на определенные Е.С. Кубряковой основные тенденции ноологизации и современного языкового картирования, базирующиеся на постулате о том, что каждый акт номинации представляет собой акт нового понимания обозначаемой сущности, а «неологизмы фиксируют собой меняющуюся или уже измененную интерпретацию данного нам фрагмента наличного бытия» [Кубрякова, 2004а : 10]. Итак, современные представления об устройстве мира и существующие системы ценностей свидетельствуют, что, во-первых, конструирования реальности становятся все более сложными и многогранными: картирование происходит по принципу выделения доменов и формирования новых денотативных пространств. В транснациональный фонд обозначений входят целые отрасли знаний, таких, например, как «нанотехнологии»: «Нанотехнологии - последний шанс России. По оценкам экспертов, нанотехнологии стали важнейшим направлением технологического развития лидирующих мировых держав XXI века» [Российские вести, № 11 (1719) 24.03.2004]. Термин «нанотехнологии» обозначает самостоятельную область знания и связанный с ней комплекс понятий: нанопродукты, нано-размерные устройства, наноструктуры, нанопленки (диодных дисплеев), нано-эмульсии и антибактериальные нанопокрытия, нанокапсулы («контейнеры для лекарств», которые созданы искусственно и имеют размеры от 100 до 600 нанометров), наножидкостные системы (связанные с технологиями белковых биочипов), наномеханические и наноэлектронные системы, нанокатализаторы для автотранспорта, углеродные нанотрубки, нанокристаллы, наноэлектро-механические системы, или НЭМС-системы и НЭМС-технологии [по материалам CNews Analytics]. Большинством носителей языка вышеперечисленные ноологические единицы воспринимаются на определенном временном отрезке как языковые знаки с дефективной денотативной структурой, так как за ними не стоит совокупность перцептивных и концептуальных знаний. Аналогичная ситуация наблюдалась с появлением электронно-вычислительных машин и единиц, номинирующих связанные с ними явления: «файл», «программа», «сайт», «веб», «веб-страница», «интернет», «спам», «сервер», «провайдер» и т.д. и т.п.
