Введение 4
Глава I. Личные местоимения 1-го и 2-го лица в пермских языках
§1. Общие сведения о системе личных местоимений: финно-угорские (уральские) реконструкции 24
§2. Эволюция личных местоимений 1-го и 2-го лица в пермских языках. Номинативные формы 30
§3. Падежное словоизменение личных местоимений в пермских языках 35
3.1. Образование косвенных падежей местоимений Г-го и 2-го лица единственного числа 36
3.2. Образование косвенных падежей местоимений 1-го и 2-го лица множественного числа 57
Глава II. Указательные местоимения и их производные в пермских языках
§1. Общие сведения о системе указательных местоимений: финно-угорские (уральские) реконструкции 75
1.1. Оппозиции указательных местоимений в финно-угорских языках 78
1.2. К вопросу о вокалических указательных основах в финно-угорских языках 97
1.3. Указательные местоимения с основой п- в финно-угорских языках и образование форм множественного числа 107
§2. Эволюция указательных местоимений в пермских языках 112
2.1. Система указательных местоимений в пермских языках. Номинативные формы 112
2.2. Склонение указательных местоимений в пермских языках 124
2.3. Указательно-личные местоимения 3-го лица в пермских языках... 130
2.4. Особенности склонения указательно-личных местоимений 147
§3. Производные указательных местоимений в пермских языках 153
3.1. Местоименные наречия места 155
3.2. Местоименные наречия времени 169
3.3. Местоименные наречия образа действия 175
3.4. Количественные указательные местоимения 180
3.5. Адъективные указательные местоимения 182
§4. Служебные части речи указательно-местоименного происхождения в пермских языках 189
4.1.Частицы указательно-местоименного происхождения
в пермских языках 190
4.2. Союзы указательно-местоименного происхождения в пермских языках 209
Глава III. Вопросительные местоимения и их производные в пермских языках
§ 1. Общие сведения о системе вопросительных местоимений: финно-угорские (уральские) реконструкции 222
§2. Эволюция вопросительных местоимений в пермских языках 231
2.1. Номинативные формы вопросительных местоимений в пермских языках 231
2.2. Склонение вопросительных местоимений в пермских языках 247
§3. Производные вопросительных местоимений в пермских языках 250
3.1. Местоимения и их производные 252
3.2. Местоимения и их производные 255
§4. Служебные части речи вопросительно-местоименного происхождения в пермских языках 263
4.1. Вопросительные частицы в пермских языках 263
4.2. Союзы вопросительно-местоименного происхождения в пермских языках 271
4.3. Послелоги вопросительно - местоименного происхождения в пермских языках 274
§5. Образование второстепенных разрядов местоимений на базе вопросительных в пермских языках 276
Заключение 300
Литература.
Сокращения 315
Приложение.
Таблицы № 1-27 342
Данное исследование представляет собой первый опыт обобщающего сравнительно-исторического изучения системы пермских местоимений, сформировавшихся, в- коми- и удмуртском языках после распада финно-пермского языка-основы. Рассматриваются наиболее древние разряды местоимений: личные, указательные и вопросительные, имеющие корни финно-угорского (уральского) происхождения. На широком материале пермских языков и диалектов предлагается, реконструкция общепермских архетипов, прослеживается их эволюция, выявляются системные исторические закономерности, приведшие к их- изменениям. В- ходе сравнительно-исторического И типологического , изучение пермских местоимений поднимаются некоторые вопросы конвергентно-дивергентного» развития1 родственных и не родственных языков в контактной, зоне Европейского Севера-России, и Приуралья.
Актуальность І темы, исследования. Сравнительно-исторические и типологические исследования языков и языковых союзов входят в число приоритетных направлений современной лингвистической науки. Однако их результативность в значительной мере зависит от объема языкового материала, вовлеченного в научный оборот. Следовательно, эффективность и репрезентативность исторических исследований находится в прямой зависимости от степени изученности отдельных языков и языковых групп, проще говоря, от наличия фундаментальных работ по историко-типологическому описанию конкретных языковых систем, грамматических категорий, частей речи, лексико-грамматических разрядов и т.д.
Пермские местоимения как древнейший пласт лексики финно-угорского (уральского) происхождения представляют несомненный интерес для сравнительно-исторических и типологических исследований не только уральской, но и других языковых семей. Однако степень изученности этого разряда лексики остается явно недостаточной для- широких обобщений1 и исторических выводов. Многие вопросы становления местоимений пермских языков до сих пор не. получили полного освещения и, соответственно, однозначной интерпретации. Это объясняется, прежде всего, отсутствием полного систематизированного языкового материала по всем пермским языкам, их диалектам и говорам, в том числе по смешанным говорам, находящимся в исторических контактах с родственными прибалтийско-финскими, обско-угорскими и волжскими языками.
Местоименная система пермских языков формировалась в русле общих тенденций развития финно-угорских языков, однако имеет свои особенности, которые пока не получили достаточного освещения. К таковым следует отнести вопросы происхождения основных форм, становления падежного и числового словоизменения, диалектного варьирования, формально-семантических оппозиций и аналогии как наиболее существенных факторов исторического развития языковых систем. Много проблем связано с происхождением форм отместоименных наречий и других производных, а также с освещением исторического взаимоотношения первичных местоимений и служебных слов. Недостаточная разработанность многих вопросов исторической грамматики и диалектологии пермских языков, в том числе пермских местоимений, давно ощущается в финно-угристике. Она отрицательно сказывается на надежности реконструкции праформ и освещении праязыковых процессов в целом.
Историческое сопоставление языковых данных близкородственных коми и удмуртского языков с широким привлечением диалектного материала, представленное в данном исследовании, даст новый импульс для сравнительного финно-угроведения, адекватного освещения истории становления финно-угорских и пермских языков, их диалектного членения, освещения вопросов лингвогенеза, диалектообразования с учетом их контактирования с другими языками.
Актуальность данного исследования выходит за пределы языкознания, поскольку полученные результаты могут быть использованы для решения проблем этногенеза и этнической истории народов северных территорий, истории их заселения. Привлечение нового материала, его всестороннее описание и интерпретация позволят выйти на новый уровень обобщений; внести коррективы в устоявшиеся теории, наметить новые направления в изучении пермских (финно-угорских) языков. Цели и задачи; исследования;. Целью данного исследования является всестороннее описание пермских первичных местоимений и; их производных в синхронном, диахронном и сравнительно-сопоставительном аспектах, создание целостного взгляда- на местоименный пермских языков как относительно самостоятельной микросистемы в контексте исторического развитияфинно-угорских языков;
Более обширный и систематизированный материал содержится в работах, посвященных непосредственно местоименному дейксису, таких, напр., как: Майтинская К.Е. Местоимения в мордовских и марийских языках. М.: Наука. 1964; Майтинская К. Е. Местоимения в языках разных систем. М.: Наука, 1969. Разработке частных вопросов истории финно-угорских, в том числе и пермских, местоимений посвящено большое количество статей как в отечественных, так и зарубежных изданиях. Напр.: Майтинская К.Е. Семантика указательных местоимений в финно-угорских языках /Вопросы финно-угорского языкознания. Вып. IV. Ижевск, 1967. С.143-149; Майтинская К.Е. К вопросу о генетической связи финно-угорских (уральских) указательных и личных местоимений / Советское финно-угроведение. Таллин, 1969. С. 237-243; Майтинская К.Е. Местоимения и универсалии / Универсалии и типологические исследования. М.: Наука, 1974. С. 92-104; Хаузенберг А.-Р. Некоторые вопросы истории коми языка в свете теории контактов/ В.И. Лыткин и финно-угорский мир. Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В.И. Лыткина. Сыктывкар, 1999. С. 158-162; Ravila P. Zur Geschichte der Deklination der Personalpronomina in den uralischen Sprachen- I MSFOu «Memoires de la Societe Finno-ougrienne», XCVIII. Helsinki, 1950; Hausenberg A-R. Onko komin ja itamerensuomalaisissa kielissa areaalisia yheispiirteita? I CJFU VIII. Pars IV. Jyvaskyla, 1995. S. 180-182 и мн. др.
Однако специальных работ, посвящнных истории коми и удмуртских местоимений, крайне мало. Как уже отмечалось, местоимениям посвящены лишь разделы в исторических грамматиках отдельных языков, которые, естественно не могут претендовать на полноту и основательность освещения предмета. Часто в таких описаниях даются только ссылки на уже устоявшиеся мнения, без дополнений и критического пересмотра. Среди специальных работ по пермским местоимениям можно назвать лишь статью Т. Уотилы (Uotila Т. Zur Deklination der Personalpronomina in der permischen Sprachen/ Nyelvtudomanyi Kozlemenyek. L. 1-3 flizet, 1936), посвященную некоторым вопросам склонения личных местоимений в пермских языках.
Основное внимание в финно-угристике уделялось и уделяется истории формирования местоимений в финно-угорском (уральском) праязыке. И если в результате этих разработок реконструкция прафинно-угорской дейктической системы может считаться вполне удовлетворительной, то ее дальнейшее развитие в отдельных языковых ветвях не получило столь обстоятельного освещения. Не являются исключением и пермские языки, которые весьма слабо изучены с точки зрения исторической грамматики. В том числе многие вопросы этимологической истории местоимений не освещались или не нашли однозначного решения, а имеющиеся этимологии и гипотезы часто противоречивы или не объясняют сути явления. К таким проблемным вопросам можно отнести, напр., инновации в структурном преобразовании указательных и вопросительных местоимений и их производных, восходящих к древним дейктическим корням tV-, sV-, nV-, n V-, e-, kV- , mV-, различия в формировании личных местоимений lsg. и 2sg. к. те / te, удм. топ / ton; образование аккузатива, генитива, датива и аблатива lsg. и 2sg. от основ к. теп- / ten-, удм min- / tin-; происхождение формы генитива pi. к. mijan-/ tijan-, удм. mil am / til ad; формирование парадигмы словоизменения местоимений lpl. и 2р1. и реконструкция отдельных форм; объяснение различий числовых форм местоимений 3-го лица: к. 3sg. sije / 3pl. nqje, удм. 3sg. so / 3pl. soos и мн. др. На наш взгляд, в пермистике недостаточно разработаны вопросы дистрибуции падежных, форм по диалектным: ареалам, связанные с. историческим варьированием на; общепермском языковом пространстве: Например, до сих пор не получила однозначной интерпретации формальная: и семантическая близость местоимений северо-западных коми-зырянских диалектов с коми-пермяцкими и удмуртскими, не подвергались; системному изучению коми-язьвинские соответствия и др.
Многие языковые данные уже не. укладываются- в жесткие схемы разветвления финно-угорских языков; через, относительно стабильные праязыковые состояния (финно-у горский; финно-пермский; общепермский, общекоми и т.д.) с конкретной привязкой к определенным временным: и территориальным рамкам, поэтому сегодня предпочтение отдается более гибким теориям развития локально-ареальных языковых групп в рамках различных языковых союзов с размытыми территориально-временными границами. Конечной целью исторических, исследований становится не столько реконструкция праязыковых систем и древних архетипов, сколько выявление ареальных изоглосс и типов варьирования языковых явлений в полиэтничном регионе.
Теоретической, и методологической основой данной работы, послужили труды отечественных и зарубежных лингвистов. Среди них авторитетные работы общетеоретического характера и обобщающие исследования по местоимениям разных языков: К. Brugmann (1904), А.Н. Савченко (1962), Е.А. Вольф (1974), В.В. Виноградов (1972), М.И. Откупщикова (1984), О.Н. Селиверстова (1988), О.П. Ермакова (1989), А.С. Белоусова (1995), Н.Д. Шведова (1995; 1998), Е.В. Падучева (2002), К. Бюлер (2000) и др. Особо значимый вклад в теорию и методологию изучения местоимений, в том числе финно-угорских, внесла К.Е. Майтинская (1959, 1962, 1964, 1965, 1966, 1967, 1969, 1969а, 1970, 1974 , 1978, 1979, 1980, 1982, 1987, 1989 и др.). Ее работы определили основные концептуальные подходы автора к описанию системы пермских местоимений. Основополагающее методологическое значение для данной работы имеют следующие положения:
Местоимение как микросистема языка. Как известно, местоимения относятся к числу самых древних и консервативных лексико-грамматических разрядов слов, которые «сохраняют в своем составе следы древних звуковых изменений, исчезнувших падежных и словообразующих формантов, следы способов-редупликации и словосложения» (Майтинская 1964: 3). Этому способствует сама природа дейктических (указательных) слов, образующих «указательное поле языка» (Бюлер 2000: 75) как некую закрытую систему конечного числа элементов, практически- не пополняемую за счет новообразований или заимствований. Элементы этой системы, как правило, складываются на ранних стадиях развития языка и дальше уже развиваются по внутренним законам микросистемы, в известной изоляции от других языковых средств и систем. Чрезвычайно важную роль в системе любого языка играют первостепенные разряды местоимений - указательные, вопросительные и личные. Они развиваются в тесной связи друг с другом, а зачастую имеют общие этимологические источники - дейктические частицы, из которых одни специализируются как указательные, другие как личные, третьи - как вопросительные или вопросительно-относительные местоимения (Майтинская 1969: 232). Дальнейшее становление дейктических систем связано с формированием второстепенных разрядов неопределенных, отрицательных и обобщительных местоимений путем усложнения первичных корней специальными формантами, лексическими элементами или заимствованием отдельных лексем. Особенностью местоимения как части речи является его замкнутость, весьма устойчивая склонность к ограниченному количественному изменению. Его отличает высокая стабильность строевых единиц и отсутствие продуктивных способов словопроизводства. Н.Ю. Шведова пишет: «Система местоимений в своем строении отличается от других классов слов двумя существенными признаками: 1) своей закрытостью, т.е. весьма осторожным отношением к новациям и 2) глубиной и ясностью своего устройства, которое играет определяющую роль в смысловом строении языка в целом»...И далее: «Класс местоимений представляет собой естественную систему, обладающую основными признаками такой системы: это исторически сложившийся класс функционально единообразных слов, объединяющий в себе такие участки (подмножества), которые, существуя под эгидой вершины (вершинного ряда), находятся друг с другом в отношениях постоянного и тесного взаимодействия, их организующего и сопрягающего. Все малые организации, участки, составляющие систему в целом, обладают впечатляющим сходством формального и смыслового строения и функциональной предназначенности; никакой другой класс не характеризуется такой строгостью и стройностью внешней и внутренней организации и такой значимостью для языка в целом» (1998: 7-8).
Местоимение как бы формирует само себя, часто из элементов своей системы. В генезисе местоименных слов огромную роль играют системные факторы, тесная взаимосвязь форм и разрядов по принципам аналогии и оппозиции. Благодаря этому местоимения являются наиболее устойчивым лексико-грамматическим разрядом языка: они сохраняют первоначальную структуру, а если видоизменяются, то в течение длительного времени, редко заимствуются. Формальные изменения, как правило, происходят путем добавления к старым формам суффиксальных элементов, местоименных корней или других сегментов модифицирующего характера. Огромную роль в этих изменениях играет аналогия, благодаря которой изменение одной из форм ведет к серийным преобразованиям всего разряда.
В работах по истории местоимений фактор системности не всегда учитывается. Основное внимание, как правило, уделяется грамматическим характеристикам, реконструкции конкретных форм и архетипов на основе близких по значению форм родственных языков. Рассматривая разряды первичных местоимений и производных от них наречий, прилагательных, количественных слов, частиц и союзов, мы пытались взглянуть на них сквозь призму системных связей и отношений, в частности, при объяснении, происхождения той или иной формы привлекали такой фактор, как «давление системы».
Местоимение как выразитель глобальных языковых смыслов. Другая особенность, на которую не всегда обращают внимание историки языка, связана со спецификой семантического значения местоимений. В традиционных грамматиках, на которые опираются исторические исследования, как правило, наблюдается5 недооценка местоименшъ как выразителей глобальных языковых смыслов. Они рассматриваются как второстепенный разряд слов, имеющий функции- указательности и заместительности. В результате этого, в поле зрения-исследователя»попадали) прежде всего формальные свойства местоимений, соотнесенность их с грамматическимихарактеристиками замещаемых знаменательных слов. Однако класс местоименных слов выделяется в языковой системе, прежде всего, как смыслоорганизующая! категория, которая объединяет все языковые уровни, регулируя их семантические, функциональные и парадигматические связи. Содержанием местоименных значений являются наиболее общие категории, выражающие глобальные понятия реалий окружающего мира. Они обладают максимально общим семантическим значением, которое является как бы аккумулятором множества типовых языковых значений. Эта огромная, если не сказать решающая, роль местоимений в организации смыслового строения языка убедительно изложена в работах Н.Ю. Шведовой: «Как уже сказано, система местоимений закрыта для интервенции каких-либо новаций: она стабильна и самодостаточна в силу самой своей предназначенности, которая заключается; во-первых, в означении основных, исходных понятий, представленных в языке как некие центральные смыслы, и, во-вторых, в том; чтобы, расчленяя и уточняя эти смыслы, отразить средствами языка основные ступени познания и саму структуру познания, переходя от незнания к знанию, от неопределенности к определенности этого знания» (Шведова 1998: 12).
В своем исследовании пермских местоимений мы старались учитывать эту особую роль местоимений в организации языковых единиц, например, при формировании второстепенных разрядов местоимений, более поздних форм, а также первичность смысловых факторов при словоизменении.
Одним из основных теоретических положений данной работы мы считаем постулат о том, что языковые смыслы являются и важнейшим регулятором исторических изменений самой дейктической системы и всех ее составляющих. Они пронизывают весь класс местоимений, организуя подсистемы в соответствии с этими смысловыми оппозициями. Как отмечает К.Е. Майтинская, при формировании личных местоимений, по всей вероятности, прежде всего, использовались частицы, указывающие на различные степени удаленности от говорящего (1969: 282). Первоначальное- выделение и становление собственно личных местоимений 1-го и 2-го лица из указательных должно было сопровождаться формальными преобразованиями как структурного, так и парадигматического порядка, созданием специальных форм субъектных падежей. Напротив, отсутствие коммуникативной необходимости в выражении личных значений в 3-м лице, а также в формах множественного числа, определяет и более последовательное структурное и морфологическое единство этих форм с категорией указательных местоимений и в целом с субстантивными словами.
Семантические смыслы в системе указательных местоимений обычно определяются пространственными параметрами, либо субъективной ориентацией говорящего, либо объективным положением денотатов в пространстве (Майтинская 1969: 274). Важнейшим системным фактором, организующим смысловое пространство указательных местоимений в финно-угорских языках, являются субъективные ориентиры ближнего и дальнего указания. Степень удаленности от говорящего, конечно, не является единственным видом пространственной ориентации, «однако, несомненно и то, что указание на расстояние в чистом или осложненном виде свойственно указательным словам почти во всех языках мира» (там же: 65). Реконструируемая для праязыкового состояния система указательных местоимений финно-угорских языков таюке была построена на противопоставлении специальных форм, позволяющих конкретизировать предмет разговора по дальности указания: «.этот» — «тот», «такой как этот» — «такой как тот», «так как здесь» — «так как там» и т.д. В значительной степени она сохраняется и в современных языках.
Выделение вопросительных местоимений из состава первичных дейктических элементов, по-видимому, определялось смысловой категорией неопределенности, неопознанности, неизвестности, поскольку, как отмечает К.Е. Майтинская, во многих языках мира эти значения выражаются комплексно одной основой (там же: 283). Вместе с тем смысловое поле интеррогативности обычно пронизывает семантика одушевленности/ неодушевленности, которая, казалось бы, не имеет коммуникативной необходимости. Тем не менее, формирование системы вопросительных местоимений, а также производных от них наречий, прилагательных и количественных слов определяется именно оппозицией лично-вопросительных и предметно-вопросительных значений. Непосредственная связь указательно-вопросительных местоимений с семантическим полем неопределенности и неизвестности (незнания) проявляется и в том, что именно от вопросительных местоимений образуются второстепенные разряды неопределенных и отрицательных местоимений, типа рус. кто — кто-то — никто, что — что-то — ничто, какой — какой-то — никакой, где - где-то — нигде, куда куда-то - никуда, когда - когда-то - никогда и т.д.
Формальная вариативность местоимений как фактор исторического развития. Существенной особенностью местоимения как части речи является формальная вариативность. Особо актуальный характер она приобретает в языках агглютинативного типа, в которых стандартные, фонетически устойчивые морфемы избираются из коллекции для выражения актуального значения словоформы, сохраняя при этом известную автономность. Относительная морфемная свобода и семантическая аморфность местоимений дает возможность сосуществовать в языке большому количеству вариативных форм. Коллекционный принцип сборки словоформы позволяет также использовать несколько возможностей для актуализации одного значения, что также: ведет к возникновению вариантов. В таком- случае эти значения накладываются друг на друга, одна из; морфем десемантизируется, а морфемы откладываются, как угольные1 пласты,, ср: напр. образование местоименных основ с локальным значением: «тут» в коми языке: to-, tat- taten-, tatc-, tatcan -. При этом старые и: новые формы находятся в отношениях ситуативного варьирования; и взаимовлияния; по моделям старых образуются новые, что свидетельствует о спиралевидном развитии языковых явлений.
В этих условияхдля; адекватного отражения генезиса местоимений весьма перспективным является- использование понятий:- и подходов вариалогии. «Концепция языковой переменной позволяет увидеть, порядок: там;. где до сих пор царил лингвистический хаос, а именно, в: области «свободного варьирования»; Лингвисты, долгое время не занимались этимс феноменом; смущающим всякого.» теоретика, привыкшего к: концепции языка как системы, непересекающихся уровней шдискретных, не,сливающихся единиц-этих уровней: и речи, где возможно?это все смешивается?:и, пересекается; но которую? изучать . будут лингвисты неопределенного будущего, неизвестными; методами» (Бродович 1988: 159):
Синхронная; вариативность может служить своего рода проектором; исторических, изменений.. В: самом деле, если в современном языке, есть несколько форм-с. общим или близким значением, напр:, коми tatce и tatcan е «сюда», есть основание предположить в них контаминацию ранних суффиксов с тем же значением,вроде: tats an -§ «сюда»; Возможность такого путшразвития демонстрирует и современная падежная система коми языка, когда аналогичные формы, образуются на основе аппроксиматива,. напр.: ta-lan -e «сюда» и, т.д. Таким образом, выявление типов формальной; вариативности местоимений в синхронии позволяет вскрыть механизмы языковой эволюции, реконструировать прошлые системные связи, обнаружить элементы старых систем; проследить их эволюцию.
Разумеется; многие вопросы, исторической? морфологии пермских, местоимений! получили гипотетическое; освещение, однако- систематизация имеющихся теорий; привлечение дополнительного-: материала; пермских диалектов-и находившихся; в исторических контактах с ними диалектов-других родственных и неродственных языков , позволяют по-новому осветить конкретные вопросы истории, пермских языков, расширить круг изучаемых проблем, обозначить новые ориентиры в их решении.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на различных научных форумах, а; именно: на VI, VIII, IX, X Международных конгрессах финно-угроведов (Сыктывкар 1985; Ювяскюля, 1995; Тарту 2000; Йошкар-Ола 2005);Международных научных конференциях «Язык и культура»/ РАН, Институт иностранных языков, «Вопросы филологии» (М., 2003, 2005); «Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры» (Сыктывкар, 1996); «Коренные этносы Севера Европейской части России на пороге Нового тысячелетия: история, современность, перспективы» (Сыктывкар, 2000); «В.И. Лыткин: и финно-угорский; мир» (Сыктывкар, 1996); VII, УІЩ. IX, XI Международных симпозиумах «Диалекты и история пермских; языков во взаимодействии; с другими языками» (Сыктывкар 1994, 1998, 2000; Пермь 2005); III;Всероссийской
другими языками» (Сыктывкар 1994, 1998, 2000; Пермь 2005); III Всероссийской научной конференции финно-угроведов «История, современное состояние, перспективы развития-языков и культур финно-угорских народов» (Сыктывкар, 2004); Всероссийских научно-практических конференциях «Сопоставительная филология и полилингвизм» (Казань, 2002, 2005); «Коми-зырянская культура XX века и финно-угорский мир» (Сыктывкар, 2001); «Духовная культура Севера: итоги и перспективы исследования» (Сыктывкар, 1998); «Русский язык и культура Северного Предуралья» (Сыктывкар, 2002) и др.
Результаты, исследования докладывались также на заседаниях Президиума! Коми НЦ УрО РАН, отдела языка Института ЯЛИ Коми НЦ УрО РАН, на ежегодных сессиях Ученого Совета Сыктывкарского государственного университета «Февральские чтения», научных семинарах кафедры коми и финно-угорского, языкознания филологического факультета СыктГУ. Авторские разработки нашли отражение в учебниках и учебных пособиях для вузов, внедрены в практику преподавания при чтении курса лекций по морфологии коми языка, а также спецкурсов: «Местоимения в коми и русском языках», «История пермских местоимений», «Актуальные проблемы- морфологии- коми-языка» на филологическом факультете Сыктывкарского государственного университета.
Публикации. Основные результаты исследования отражены в 70 публикациях; в их числе - 10 изданий монографического характера, разделы в научной грамматике коми языка и др. обобщающих работах, учебники и учебные пособия. Наиболее полно содержание диссертации нашло отраженние в следующих монографиях: «Указательные местоимения и их производные в пермских языках». Сыктывкар, 2007. - 240 с; «Пермские местоимения- 1-го, 2-го и 3-го лица в контексте финно-угорских (уральских) реконструкций». М., 2006. - 107 с; «Коми местоимение: к проблеме формального варьирования в языке». Сыктывкара 2000. - 71 с; «Демонстративы в пермских языках». М., 2006. - 92 с; раздел «Морфологические особенности местоимений в коми и русском языках» в монографии «Местоимения и прилагательные в грамматической системе коми и русского языков». Сыктывкар, 2003. - 170 с. (соавтор В. М. Лудыкова). Теоретическая значимость. Выявление закономерностей становлениями развития системы пермских местоимений вносит вклад в сравнительно-историческое и типологическое изучение финно-угорских языков. Реконструкции отдельных праформ и типовых парадигм могут быть использованы для уточнения вопросов языковой эволюции. Полученные результаты представляют интерес для общетеоретических исследований, вносят вклад в развитие таких лингвистических дисциплин, как компаративистика и контактология, историческая и сравнительная грамматика, ареальная лингвистика, дают новый теоретически обработанный материал для сравнительного и контрастивного изучения! языков разных типов и языковых союзов. Системный анализ структуры и морфологических характеристик местоименных слов пермских языков может быть использован для выявления языковых универсалий, общих законов языкового развития и типологии.
Практическая значимость работы. Основные положения работы найдут применение в практике преподавания»пермских и др. финно-угорских языков в вузах, при чтении основных и специальных курсов по исторической грамматике, основ финно-угорского языкознания, сравнительной грамматики пермских языков. Результаты исследования могут быть использованы при создании учебной литературы по этим курсам, а также учебников по исторической морфологии, ареальной диалектологии и истории коми языка, необходимость в которых давно ощущается. Методика исследования» и принципы изложения материала могут быть использованы для создания аналогичных работ.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, 3-х глав, заключения, списков использованной литературы, источников и сокращений, а также приложения, в котором в виде таблиц даны парадигмы словоизменения личных, указательных и вопросительных местоимений, коми и удмуртского языков, некоторые адвербиализованные формы местоименных слов. Общий объем работы 389 стр.
