Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. История изучения частиц в кумыкском и других тюркских языках 5-20
ГЛАВА II. Лексико-семантическая характеристика частиц кумыкского языка 21-58
ГЛАВА III. Морфолого-синтаксическая характеристика частиц кумыкского языка 59-110
ГЛАВА IV. Происхождение частиц кумыкского языка ... 111-130
Заключение 131-137
Использованная литература 138-146
Источники иллюстрированного материала 147-148
Условные сокращения 149
- История изучения частиц в кумыкском и других тюркских языках
- Лексико-семантическая характеристика частиц кумыкского языка
- Морфолого-синтаксическая характеристика частиц кумыкского языка
- Происхождение частиц кумыкского языка
Введение к работе
В последние 20 лет кумыкское языкознание вступает в новый этап своего развития. Этот этап характеризуется углубленным изучением фонетики, морфологии с применением сравнительного, сравнительно-исторического, сопоставительного, лексико-статистического методов. В результате этого появляются все новые и новые труды, посвященные исследованию кумыкского языка в различных его аспектах. В этом ряду особенно заметны монографические исследования Ольмесова Н.Х., Хангишиева Дж.М, Гаджиахмедова Н.Э., Кадырад-жиева К.С.
Таким образом, на протяжении определенного времени стало возможным, во-первых, по-новому взглянуть на все накопленное и, используя созданный научный базис, приступить к обобщающим исследованиям в различных аспектах, во-вторых, появилась возможность теоретического освоения многочисленных, все еще недостаточно глубоко изученных проблем в ряде областей кумыкского языкознания.
Для выполнения этой задачи необходимо продолжать планомерное изучение кумыкского языка и в области морфологии.
В контексте сказанного наш выбор темы обусловлен как необходимостью разработки почти не исследованных общих и узловых вопросов морфологии кумыкского языка и не только кумыкского, так и актуальностью выдвижения исследуемой проблемы на данном этапе развития кумыкского языка.
Структурно-семантический и функциональный анализ частиц кумыкского языка дает возможность не только проследить и системно описать основные пути становления и развития, но и сопоставить их с некоторыми тюркскими языками, прежде всего с карачаево-балкарским, караимским и ногайским.
В этом заключается теоретическая значимость и актуальность проблемы.
Всестороннее и глубокое исследование частиц на всех уровнях в их отношении к близкородственным тюркским языкам проводится в кумыкском языкознании впервые и поэтому оно своевременно и актуально. Изучение частиц кумыкского языка в силу их специфики имеет исключительное значение для углубленного исследования ряда вопросов не только кумыкского языкознания, но и тюркологической науки в целом.
Актуальность изучения частиц кумыкского языка усиливается и тем, что он вобрал в себя особенности не только кыпчакских и древних бунтарских, но и огузских языков, с представителями которых он продолжает контактировать.
Дели и задачи исследования
Целью исследования является структурно-семантический и функциональный анализ частиц, определение их места в структуре кумыкского языка. Достижение этой цели требует необходимости решения ряда конкретных задач: - дать классификацию частиц кумыкского языка и определить их место и сферу употребления; дать лексико-семантическую, фонетическую и морфолого-синтаксическую характеристику частиц; - определить статус и полный состав частиц, установить частотность их употребления; - установить происхождение частиц кумыкского языка. Научная новизна исследования.
Данная работа представляет собой монографическое исследование частиц в современном кумыкском языке. В диссертационной работе системно исследуются фонетические, морфологические, семантические, стилистико-синтаксические особенности частиц. При этом в работе исследуется и проблема происхождения частиц, являющаяся одной из наиболее сложных задач тюркологии. Широко привлекаются данные и по другим тюркским языкам: ногайскому, карачаево-балкарскому, караимскому, финно-угорским и индоевропейским языкам.
Методы исследования
В работе в основном использован описательный метод, а также сопоста- вительныЙ, сравнительный, частично применены сравнительно-исторический, методы статистического анализа и типологии.
Апробация работы
Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседании кафедры общего и дагестанского языкознания Дагестанского государственного педагогического университета, на республиканских конференциях молодых ученых; результаты исследования нашли отражение в преподавательской деятельности. По теме исследования опубликованы статьи и тезисы, в которых отражаются основные положения и результаты проведенного исследования.
Объем и структура исследования
Диссертационная работа содержит (у$ страниц машинописного текста, включающего введение, четыре главы, заключение, список использованной ли тературы, источники иллюстративной литературы^: ~ . ; __ и список условных сокращений.
История изучения частиц в кумыкском и других тюркских языках
Проблема частиц в кумыкском языке является малоизученной. Впервые частицы кумыкского языка рассматривались в грамматике Т.Макарова. Т.Макаров в своей книге «Татарская грамматика кавказского наречия» говорит о частицах при описании превосходной степени прилагательных. Он относит в разряд частиц х б/литерат. кепі «много», чокъ «очень», бек «крепко», оьте «очень», зояда «больше», чинк «самый», /чинк ямалы «самый худой»/; как частицу турецкого языка называет ынг «крайне» /1848: 28-29/. Некоторые частицы, например, да, дагъы, му Т. Макаров относит к союзам /1848: 14/.
Н.К.Дмитриев в своей книге «Грамматика кумыкского языка» частицы рассматривает в составе суффиксов /не, гьеч, да, чы/. При этом автор останавливается на различных характеристиках этих частиц, указывая, например, возможное употребление частиц в модальном значении.
Автор отмечает, что частица /или по его терминологии аффикс /-чы употребляется не только после глаголов, но и после различных имен /1940:81/. Н.К.Дмитриев не выделяет частицы кумыкского языка в отдельную часть речи. Частицы лап, янгыз он относит к наречиям /1940:92/.
Позже в «Грамматике башкирского языка» Н.К. Дмитриев, отмечая близость частиц к союзам, не отожествляет, а четко дифференцирует их структурную и семантическую характеристику /1948:129/. В «Современной грамматике башкирского языка» отмечается, что некоторые частицы, в особенности вопросительные, входящие в состав слова, очень близки к аффиксам, но отличаются от аффиксов тем, что не являются грамматическим показателем слова, а обуславливают семантико-синтаксическую среду, что характерно прежде всего союзам /ГБЯ: 1981,328/. Грамматика современного кумыкского языка все еще остается малоизученной: в морфологической системе ее не выявлены многие грамматические явления, много спорных, а зачастую неверных толкований ряда грамматических явлений, и поэтому некоторые вопросы морфологии кумыкского языка требуют углубленного решения. Что касается синтаксиса кумыкского языка, то здесь надо отметить, диссертационное исследование Абдуллаевой A3., в котором автор впервые определяет функцию частиц в структуре сложноподчиненного предложения /Абдуллаева: 62-68,85-178/. Следует отметить, что до последнего времени в грамматике кумыкского языка выделялось 10 частей речи: 6 знаменательных, 3 служебных, 1-междометие. Впервые выделились модальные слова как отдельная часть речи в учебнике 5-6 классов для кумыкских школ, составленном Д.М.Хангишиевым. Ранее модальные слова рассматривались в составе частиц или же отдельно от всех остальных частей речи Хангишиев: 1982/. И.АКеримов отметил наличие в кумыкских диалектах таких специфических частиц как =гъа, =чила /1967/. Ю.Д.Джанмавов отмечает, что многие деепричастия могут употребляться и в значении частиц, при этом они теряют все признаки деепричастия и не имеют ни лексического, ни абстрактного грамматического значения, не управляют, самостоятельно не выступают в качестве членов предложения, придают различные смысловые оттенки как предложениям, так и самостоятельным словам. Ю.Дж Джанмавов указывает также, что употреблению деепричастных основ в значении частиц способствуют семантические особенности этих основ. В значении частиц употребляются: салып, гелип, гелгт альт, салып альт, гелип салып и т.д. /Джанмавов:1967,309/. В работе Н.Х.Ольмесова «Бораганский говор и его место в системе диалектов кумыкского языка» классифицированы и системно описаны частицы бо-раганского говора кумыкского языка. Характерной особенностью говора является то, что некоторые частицы имеют свои фонетические варианты: да, де имеет вариант ды, ди, д; чы, чи, чю - ч; дагъы - дао, дее; сана - саа, сее; чинк де - чинт де «очень»; пече - ниччаь «очень»; эпсиз - эпсизге «чересчур». Вместо побудительных частиц дагъы, сана употребляются стяженные формы: дагъы - дао, сана - саа, сее; вместо частицы побуждения, просьбы чы употребляется ч. В анлауте употребляется барчыыз /литерат. барыгъыз чы «идите-ка» /1994:79, 95-96/. Как отдельная часть речи анализируются модальные слова /1994:87-90/. В учебнике для педколледжей частицы подразделяются на следующие группы: 1. По происхождению: а)исконно кумыкские: чинк, инг, тюгюл, эсе, дюр, да, чы, бек, янгыз, эпсиз, оъте, дагъы; б) заимствованные: гьеч, хари, лап, man, гьатта, ажайып, гъайран, къап, зыр; 2. По употреблению: а) как самостоятельное слово, только как частица, б) как самостоятельное слово и как частица. Здесь же дан анализ частиц по значению/Керимов, Хангишиев: 1999,184-187/. По другим тюркским языкам частицы изучались более активно. Ф.Р.Зейналов, например, полагает, что частицы, как и остальные служебные части речи, морфологически неизменяемы и не принимают никаких аффиксов /Зейналов: 1971, 175/. Такого же мнения придерживаются и другие тюркологи /Кулиева: 1980,20/. В диссертации Р.И.Кулиевой, посвященной частицам азербайджанского языка, частицы рассматриваются с точки зрения диалектического развития - перехода слов из одного качества в другое. Автор детально рассматривает частицы азербайджанского языка, устанавливает сферу употребления, выявляет стилистические и грамматические особенности. Частицы, абстрагировавшиеся от отдельных слов, в ряде случаев имеют омонимичные с ним формы.
Лексико-семантическая характеристика частиц кумыкского языка
В современном кумыкском языке частицы - служебные слова, придающие словам, словоформам и предложениям дополнительные смысловые оттенки.
По своей синтаксической функции частицы близки к союзам, но не отождествляются с ними, так как союзы - отдельные слова, частицы же не во всех случаях являются таковыми. Союз выполняет связывающую роль между словами, различными членами словосочетаний или предложений, выражают синтаксические отношения. Частица лишь подчеркивает те или иные оттенки значений слов, словоформ и предложений (вопрос, желание, утверждение, ограничение, сомнение, неопределенность, эмоциональность). Можно констатировать, что частицы, с одной стороны, - элементы полуграмматического и полулексического типа, близкие по семантике к наречиям, а с другой стороны, - к союзам и послелогам. Ряд частиц по некоторым своим признакам примыкают к аффиксам, но отличаются от них тем, что не являются грамматическими показателями слова, а лишь дополняют некоторые семантико-синтаксические характеристики. При лексико-семантической характеристике частиц исследователи исходят из различных предпосылок. Вполне справедлив А.Н.Щербак, когда отмечает в своей фундаментальной работе, посвященной частицам в тюркских языках, что частицы слабо поддаются классификации на основе привносимых ими значений. Автор имеет в виду то, что одна и та же частица может передавать разнообразные оттенки значений, иметь различное и разнообразное содержание (Щербак:1987,96). Наиболее удачными можно считать лексико-семантические классифика 22 дни частиц А.М.Щербака (Щербак: 1987,90), О.Базарова (Базаров:1983), Дж.Хангишиева (Хангишиев:1995,2И). Мы сочли важным учесть отдельные замечания в аспекте изучения частиц, высказанные в исследованиях И.А.Керимова(Керимов:1967,120-124). Важно также отметить, что даже в вопросе классификации частиц по лек-снко-семантическим признакам у исследователей нет одинакового подхода. Многие положения исследователей довольно полярны и противоречат друг другу (Кайдаров:1959Д17; Амиралиев: 1987,71). Более того, в работах ряда исследователей выделяются довольно интересные подгруппы лексико-семантических разрядов частиц. Так, например, в исследовании У. А. Мей лан о вой, посвященвм будухскому языку, выделяются разряды частиц: указательные, вопросительные, усилительные и, наконец, сравнительные: как, подобно, подобный (МеЙланова: 1984,198). Если придерживаться этой схемы, то в кумыкском языке можно будет выделить разряд сравнительных частиц с компонентами йимик «подобный», дай «словно, подобно, как». Однако этот вопрос, как мы полагаем, требует дополнительных исследований. В целом мы полагаем, что наиболее целесообразными и исходными являются классификации, данные А.М.Щербаком по тюркским языкам в целом. 1. Экспрессивно-выделительные частицы Экспрессивно-выделительные частицы способствуют выделению в предложении отдельного слова, сочетания слов, служебных элементов. Основные функции экспрессивно-выделительных частиц: 1) указательная (дейктическая), 2) упоминательная (анафорическая), 3) подчеркивающая (логическое акцентирование). По схеме А.М.Щербака (Щербак:1987,98) экспрессивно-выделительные частицы подразделяются на две основные группы: собственно экспрессивно-выделительные и экспрессивно-выделительные частицы-союзы. Собственно экспрессивно-выделительные частицы ни Частицы с семантикой подчеркивая, подтверждения и уточнения. 1 .Частица =чы/ =чи/ =чу/ =чю Частица =чы/ =чи/ =чу/ =чю передает продолжительность, неуверенность, удивление, радость, возражение. Ее семантика довольно обширна: Сен елку таныйсан чы «Ты ведь знаешь дорогу?»; герти чи «ведь правда»; Мен чи сагъа шунуминг керен айтгъанман (Рус.Кум. :1960,74) «Ведь я тебе тысячу раз говорил это!». Значение продолжительности заключено и в следующем примере: Шо да болмайгъан зат тюгюл чю (Керимов) «Здесь ведь нет ничего невероятного». В других тюркских языках кумыкской частице =чы в ряде случаев соответствует ее фонетический вариант =ча/=ша, ср.ног. кайнанам да яман болмас эш те. Оъгей тувыл ша Арсланга (Кулунчакова) «Моя свекровь не будет плохо относиться, ведь она не чужая Арслану». Частица чы выражает повеление и имеет еще усилительное значение. При повелении частица чы употребляется только с глаголами в начальной форме, примыкая к их концу: Яхшы игитлер йимик атда олтур чу (фольк.) «Сиди-ка на коне, как настоящий джигит». В хасавюртовском диалекте частица чы в таком же значении употребляется внутри слова: Чакьырчыгьыз тиш докторну! (М.Абуков) «Позовите-ка зубного врача!» Ранее эта частица могла выражать и просьбу. Это значение сохраняется в языке фольклора: Мени бийим, магъа кьара чы! «Мой князь, посмотри-ка на меня!» В таких случаях тот, который обращался к бию, не мог ему приказывать. В настоящее время такое значение у частицы чы утрачено, но близкое к нему значение вполне возможно, если в предложении имеется уважительно-ласкательное обращение вроде «матушка», «батюшка», «братец». Усилительная частица чы является в кумыкском языке наиболее распро 24 страненной. Эта частица всегда употребляется в постопозиции и сочетается со всеми знаменательными частями речи, с модальными словами и с послелогами: Олар къавгъалап тура чы (МАбуков) «Шумят же они»; Оьзю сюйгенге берме шартыбыз бар чы (МАбуков) «Условились же отдать за любимого». В этом примере усилительная частица стоит после модального слова и усиливает его значение в еще большей степени. Телефон булан чы сейлей, гелме бети ёкь энни (МАбуков) «По телефону-то разговаривает, но прийти не смеет». Частица чы употреблена здесь с послелогом булан. Союзы в тюркских языках ведут свое происхождение в большинстве случаев от усилительных частиц, т.е. первоначально союзы выполняли функции частиц. В этом отношении особенно интересны частицы да, чы. Последняя частица и сейчас выступает иногда в сложном предложении в роли союза: Бу хасият ону къатынына тонча да синген чи, гьатта тшге ва не хыял булан ба-рагъанын токъташдырмай туруп, амал болуп, кьонакъ адамны да къутгъар-май (КАбуков) «Эта черта так вжилась в характер его жены, что она не отпускала даже приезжего человека, не узнав предварительно, к кому и зачем он идет». В предложениях подобного типа в начале второй части в большинстве случаев стоит усилительная частица гьатта «даже», а чы выполняет функцию союза. В диалоге встречаются и такие случаи, когда частица чы выступает в роли вопросительного аффикса с ясно выраженным модальным оттенком, состоящим в том, что говорящий уверен в правоте своей мысли-вопроса: -Охув да, англов да, билим де ахыры бар затлар тюгюл чю?
Морфолого-синтаксическая характеристика частиц кумыкского языка
Частица инг «самый, очень, наибольший» имеет большую активность в образовании превосходной степени имен прилагательных ( инг алдагъы «передний, самый передний»): инг алдагъы танк кёпюрден аман оьтсе де, узакъ къалмай батылды (Аткъай) «Самый передний танк, хотя благополучно и перешел мост, тем не менее вскоре завяз».
Частица инг де «самый»: Язывчу бу ишде оьзюне кемекге загьматчы халкьны инг де сююмлю ва оьлмежек игити Молла Насрутдинни чакъыргъан (Гереев) «Писатель в этом деле позвал себе на помощь самого и любимого бессмертного народного героя Молла Насретдина». Сочетание инг с другой частицей де значительно усиливает семантику прилагательного: Къызланы, гелинлени ва къатынланы инг де иштагъланды-рагьан зат-бир затны ахтигине ерли билмей туруп айрылмаИгъанлыкъ бола (Расулов) «Самая характерная черта девушек, невесток и женщин - это не останавливаться, пока они не удовлетворят свое любопытство». В роли частиц усиления признака выступают формы типа са-п, са-гта, тю-rme, образующие превосходную степень прилагательных (Дмитриев: 1940.171). Туп-тувра: Шо бырынгъы кимерлени бир тайпасы тюрк тилли къавум болгъан, сонггъу савирлер, гунлар, хазарлар, куманлар ва къьтчакьлар оланы къалды бутакълары ва олагъа къумукъланы туп-тувра аралыгьы бар деп гьи-саплайман (Д:1989) «Часть этих древних киммерийцев была тюркоязычной, поздние савиры, гунны, хазары, кумине и кипчаки - их оставшиеся ветви, и я считаю, что они имеют прямое отношение к кумыкам». Къап-къара: Кыт-къара жагьаннемни къап-ортасына барсын! (Д:1986) «Пошел бы ты в самую середину черного ада!» Ап-акъ: Оьзю де т-акь толгъан къатын (ДА: 1986) «Сама она вся белая-пребелая, полная». Шап-ишйлы: Къарасанг, шап-шайлы улан (Керимов) «Посмотришь, безупречный парень». Яп-янгъы: Уьстюнден ренки-бояву тайгьан эсги чемоданында яп-янгъы солдат опуракълары чы бар (Керимов) «В его старом полинявшем чемодане, правда, есть новая солдатская одежда». Дуп-дурус: Ондан бир-бир затланы сорап къарайман, лейтенант, мени гьисабымба, дуп-дурус жавап бере (Керимов) «Спрашиваю его о том, о сем, по моему мнению, он дает правильные ответы». Tan-таза: Бу тамазалар тавдан гелген, оьзлер де man-таза къумукъ тил-де сорашды (Керимов: 1995) «Эти старцы пришли с гор, и говорят они на чистом кумыкском языке». Лап да: Нартланы лап да уллусу, ону янына гелип: - Неге бармайсан, -деп сорай (КЪХЕ: 1977) «Самый старший из нартов спросил - Почему не идешь?» Лап да агьамиятлы зат - бу къорукъ гечеген кьушланы къонуп ял алагъан белгили ери гьисаплана (И.Магьамматов) «Самое важное - этот заповедник считается мостом отдыха для перелетных птиц». Бек: Илмуну, тарбияны инсанлагъа бек уллу асары бардыр (Н.Батырмурзаев) «Наука и воспитание оказывают на людей сильное влияние». Частица бек образует целый ряд новых прилагательных типа бек къуватлы «сильнейший», бек гючлю «мощный», бек сююмлю «любимейший», бек терен «бездонный». Частицы в системе местоимений Определительное местоимение бары «все», употребляющееся с аффиксом принадлежности 3-го лица (бар-ы), присоединяет к себе частицу да и образует составное определительное местоимение с усиленной семантикой: бары-быз да «мы все», барыгъыз да «вы все», барысы да «они все». Вопросительное местоимение нечик «как, какой?», «что за, каким обра 63 зом?», сочетаясь с другими местоимениями и частицей де, образует сложные и составные формы новых местоимений: нечик де, нечик алой да: нечик алой да ол акьчаны бермеди чи (Русск. Кум.:100) «он-таки не дал же денег»; нечик де чи ол гелди «он-таки пришел»; нечик де етишдилер чи поездге «успели-таки на поезд». В кумыкско-русском словаре отмечены такие составные формы: нечик олай да «как бы там ни было, так или иначе, во всяком случае»; нечик буса да «как-нибудь, кое-как» (Кум.Р.сл:229). Эти варианты довольно часто встречаются и в литературе, ср.: Гьали ашама чы нечик де, гьатта ичме зат да тюшежек-ни билген Къапий: - Ашынг да сувугьандыр, гьали чайны да тайдыр, - деди (Токъболатов) «Догадавшись, что сейчас будет не только еда, но и выпивка, Калий сказал: - Твоя еда уже остыла, убери заодно и чай!» Отрицательное местоимение гьеч бирев «никто», состоящее из препозитивной частицы гьеч, как и образования типа гьеч ким «никто», гьеч бир зат «ничто», могут сочетаться с частицей де, которая усиливает их семантику: Оразлыны не аты, не фамшшясы бугьар гьеч бир зат да аян этмеди (М.Ибрагьимов) «Ни фамилия, ни имя Оразлы ему ничего не разъяснило». Отрицательные местоимения, оформленные падежами, могут принимать и усилительные частицы: гьеч кимни де «никого», гьеч кимге де «никому», гьеч кимден де «ни от кого», бир затны да «ничего», бир затдан да «ни от чего», бир затгъа да «ничему». Отрицательные местоимения, оформленные аффиксами категории принадлежности, также принимают усилительную частицу да/де: гьеч кимим де «никто из моих», гьеч кими де «никто из них», бир затынг да «ничто из твоего», бир заты да «ничто из его». Отрицательное местоимение, образуемое в кумыкском языке при помощи частицы гьеч, в ряде исследований рассматривается как отрицательное местоимение, в то время как в других работах она рассматривается именно как частица, имеющая отрицательное значение. Так, например, в грамматике ногайского языка этот элемент характеризуется как частица, которая в сочетании с другими элементами образует отрицательные местоимения типа эш бир «никакой», эш бирев «никто» (ГНЯ:1973Д81). Количественное местоимение нечесе «сколько» образовано на базе вопросительного местоимения нече «сколько» и частицы эсе: пече эсе— нечесе. Эта же частица присоединяется и к другим местоимениям, например, к вопросительному местоимению ким, образуя форму кимесе // кимесе бирев «некто, кто-то», кьачан эсе «когда-то, давным-давно», нечесе «сколько-то». Частица буса, соединившись с другой частицей да, также дает ряд производных местоимений: кьачан буса да «когда-нибудь», кьайда буса да «где-нибудь», кьайсы буса да «какой-нибудь». Необходимо отметить, что местоимения кимесе, кимесе бирев «кто-то, некто» замещают только лицо, а местоимение нечесе выражает значение неопределенности. Неопределенные местоимения кьайда буса да, кьачан буса да, не ерде буса да, кьайсы буса да указывают на неопределенность различных объектов. Неопределенные местоимения с частицами могут склоняться: кимесе бирев, кимесе биревню, кимесе биревде, кимесе биревден, кимесе биревге. Аналогичные образования известны и по другим тюркским языкам, ср. азербайджанскую частицу исэ/сэ, которая прибавляется к местоимению ким «кто», образуя неопределенное местоимение кимсе «некто», и к местоимению не «что», образуя форму неЫнеис» «что-то» (Кулиева: 1980,И).
Происхождение частиц кумыкского языка
Частица в кумыкском и других тюркских языках представляет собой сравнительно новую грамматическую категорию, которая занимает промежуточное положение между модальными словами и аффиксами. Эта особенность частиц демонстрируется наиболее полно на примере кумыкской частицы -мы-ми, являющейся одновременно и частицей, и аффиксом. В ряде исследований эта частица так и называется «частицей-аффиксом».
В то же время данная частица по своей семантике выражает эмоциональное и модально-волевое отношение: Амма сыйыр дувлап йибермесми! (М.Абуков) «Корова как взбесится!»
Эти и другие аналогичные частицы, являющиеся промежуточными, не утрачивают еще своих связей с исходными формами, содержат в своем составе и новые аспекты семантического поля (Севортян: 1962,350; Серебренни-ков:1979,121; Виноградов:1975,74).
Наблюдается определенная тенденция к превращению частиц в аффиксы. Так, например, частица -сана, выражающая пожелание и побуждение, находится на пути превращения в самостоятельный аффикс. Более того, в некоторых тюркологических исследованиях данная частица и не рассматривается в качестве частицы, т.е. характеризуется в качестве полнозначного аффикса, утратившего свои прежние связи и отношения. Да и в кумыкском языке, частица -сана/-сене уже переходит в состав аффиксов. Этот переход выражается в том, что, присоединившись к полиозначному слову, она теряет свою фонетическую самостоятельность, подвергается ассимиляции, влиянию закона гармонии гласных и в результате появляется новый фонетический вариант —сене.
Точно также и частица къоы «пусть, пускай» уже почти теряет свою связь с исходным глаголом къоймакь «оставить». Если в случае с частицей -сана мы имеем дело с постпозитивным употреблением, то в последнем случае имеет место препозиционное употребление, что представлет значительный теоретический интерес (Баскаков:1951,17; Вопросы:1968,130; Гаджиева:1975,127). И в данном случае частотность употребления данной частицы способствовала ее семантической автономизации. Происхождение частиц связано со многими факторами и явлениями языка (Тенишев:1979; Дыренкова: 1841,206; Кононов:1980,10; его же:1982,150). Они могут формироваться за счет заимствований и на базе собственных ресурсов - знаменательных слов. Часть частиц кумыкского языка была, несомненно, унаследована от языка-источника, куманского языка, а другая часть появилась в результате развития самого кумыкского языка (СГТЯ.М: 1971,504; Шукуров:1966,107; Щербак: 1977,1981; Кенжебекова:1964). При анализе генезиса частиц следует, видимо, подразделить их на две основные группы: а) древние, характерные и общие для кумыкского и других тюркских языков, б) более поздние, в том числе и заимствованные. Так, например, Л.С.Левитская, описывая частицы чувашского языка, относящегося к булгарской группе тюркских языков, отмечает, что в ряде случаев в чувашском языкознании к частицам продолжают относить и модальные слова (Левитская:1976,123). Такое же положение отмечается и в некоторых других тюркских языках. В задачу данной главы входит решение генетических проблем, связанных с частицами, а также с некоторыми другими служебными словами, близкими к частицам. Собственно частицы Это частицы, восходящие к различным знаменательным словам, выделившиеся из общего фонда кумыкской лексики и дифференцировавшиеся в определенную категорию служебных слов. Сюда можно включить следующие элементы: 1. Частица чинк= она отличается частотностью употребления. Данная 113 частица восходит к самостоятельному слову инг «самый лучший, сильнейший», представленному в ряде тюркских языков. 6 данном случае представлен палатальный вариант. В других тюркских языках, в частности в киргизском языке, представлен и твердорядньш вариант чынг «сила, сильный, мощь». Основа инг имеет и вариант энг, в турецком Мэн/ и киргизском энг «сила». В киргизском языке эта основа имеет и производную форму энгин «сильно, сила» (1963). В начале частицы чинк представлен согласный ч=, призванный усилить семантику данного элемента. 2. Частица лап «очень» содержит в своем составе начальный компонент л= и более древнюю базу =ап, которая прослеживается в таких усилительных частицах,как т=ап, къ=ап, с=ап. В эту группу входят изолированные формы глаголов и имен, которые употребляются в функции частиц в определенных контекстах: не, бек, эпсиз, ажайып, томата, айрокъда, бирдокьда, айрыча, хыйлы, алой// олай, гъайран, золим, янгыз, яман, аман, чыт, къап, нече де, салып, уруп, басып, къой, ал, гер, бир, гьали, бар, екъ она, гьона, огьана, муна, шонча, ярайгъан, къайдан и т.п. С точки зрения генесиза частицы эти связаны со следующими категориями: 1. Частицы, образованные от имен существительных: чыт, къап, чинк, окъ, лап, топ, 2. Частицы, образованные от имен прилагательных: тазза, ажайып, та-маша, хыйлы, золим, янгыз; 3. Частицы, образованные от числительных: бир; 4. Частицы, образованные от местоимений: алайУ/олай, не, она, гьона, огьана, муна, шонча, нече де; 5. Частицы отглагольного происхождения: къой, ал, гер, гел, салып, басып, уруп, ярайгъан; 6. Частицы-модальные слова: ёкъ, дюр, тюгюл; 7. Частицы-наречия: айрокъда, хасокьда, бирдокъда, къайдан, зыр, айры-ча, бек, оыпесиз, оыпе. По морфологическим признакам частицы кумыкского языка могут быть подразделены на: 1. Частицы-слова: гьатта, чинк, инг, лап, хари, дагъы, эсе, сама, оыпе, оыпесиз, гьеч, да,чы. Эти частицы пишутся раздельно. 2. Частицы-аффиксы. Эти частицы отличаются от частиц-слов тем, что они присоединяются к концу слова и пишутся слитно (Керимов: 1953, его же:1967). Кроме того, частицы-слова могут употребляться как в начале, так и в конце слова, т.е. в начальной и конечной позициях. Это характеризует большинство тюркских языков (Qa4ata5 :1943; Керимов:1953). С позиционной точки зрения частицы могут быть подразделены на следующие подгруппы: 1. Препозиционные частицы: лап, man, гьеч, чинк; 2. Постпозиционные: -сана, сама, чы; 3. Постпозиционно-препозиционные: тюгюл, дюр. По мнению Дж.М.Хангишиева, кумыкские частицы подразделяются на собственно кумыкские (т.е. исконные) -чинк, инг, дюр, чы, да, бек, янгыз, эпсиз, оыпе, дагъы; заимствованные: гьеч, хари, лап, man, гьатта, гъайран, кьап, зыр (Хангишиев:1995,208).