Структурно-типологическая классификация берберских языков Айхенвальд, Александра Юрьевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Классификация берберских языков на основании грамматических категорий имени с.21

Глава 2. Классификация бврберских языков на основании структуры местоимений с.51

Глава 3. Классификация берберских языков на основании грамматических категорий глагола с.74

Глава 4. Классификация берберских языков на основании синтаксических структур с.134

Заключение с. 153

Библиография с.16 9

Схемы с.187

Таблицы с. 190

Приложения с.252

• Классификация берберских языков на основании грамматических категорий имени
• Классификация бврберских языков на основании структуры местоимений
• Классификация берберских языков на основании грамматических категорий глагола
• Классификация берберских языков на основании синтаксических структур

Введение к работе

Настоящая- работа посвящена построению структурно-типологической классификации берберских языков в плане синхронии на основании грамматических параметров и представляет собой структурно-типологическое исследование грамматических изоглосс между'современными берберскими языками.

Актуальность темы. Исследование современных берберских языков в плане синхронии составляет одну из актуальных проблем современного афразийского языкознания.

Грамматический строй берберских языков остается недостаточно изученным. До сих пор нет сравнительной грамматики берберских языков. Хотя по берберским языкам собрано много лексического материала и текстов, материал большинства языков не анализировался с теоретической точки зрения; нет грамматических описаний для ряда берберских языков Ливии, Туниса, Марокко, Алжира, всех туарегских языков Мали, Нигера, Нигерии,

Одна из главных задач берберологии на современном этапе - разработка классификации берберских языков. Традиционные классификации, принятые в работах ученых - представителей крупнейшей школы берберологии - французской - нуждаются в уточнении, так как их создатели располагали недостаточным количеством языкового материала и исходили из устаревшей концепции единого берберского языка, представленного совокупностью диалектов. Необходимо построить классификацию берберских языков в плане синхронии на материале представительной выборки языков. Такая классификация должна основываться на подробной характеристике грамматического строя берберских

языков.

Кроме того, в настоящее время бербероязычное меньшинство

составляет значительный процент населения Марокко (ок. 40$ по оценке исследователей) и Алжира (не менее 25$ населения); возрастает роль берберов в культурной и социально-политической жизни этих стран. Напротив, бербероязычные меньшинства Ливии, Египта, Туниса, Мавритании имеют тенденцию к утрате национальных языков и к ассимиляции арабоязычным большинством. Таким образом, необходимость изучения берберских языков в настоящее время обусловлена двумя противоположными факторами социолингвистического порядка:.возрастанием роли одних языков и тенденцией к вытеснению других, представляющих собой несомненный интерес для афразийского языкознания.

Структурно-типологическое исследование берберских языков и построение их классификации важно также для решения ряда теоретических, проблем общего языкознания и берберологии (в частности, для рассмотрения вопроса о статусе берберских языков как группы языков; для решения вопроса о статусе в плане синхронии некоторых именных и глагольных грамматических категорий и др.).

Цель и задачи исследования. Целью настоящей работы является построение структурно-типологической классификации берберских языков на основании грамматических (морфонологических, морфологических, синтаксических) параметров. Основная цель обусловила постановку следующих задач работы:

1. Установить изоглоссы между отдельными берберскими языками в области морфологии имени; морфонологии имени; структуры местоимений основных разрядов; морфологии глагола; синтаксиса;

2. Провести классификационное разбиение берберских языков на основании каждой из выделенных изоглосс, а затем дать общую классификацию на основании всех выделенных параметров.

Научная новизна проведенного исследования определяется следующими факторами:

3. Впервые строится структурно-типологическая классификация берберских языков на основании грамматических параметров.

4. При построении классификации берберских языков используется материал малоизученных берберских языков центральной и западной Африки и языков стран Магриба (всего 47 живых языков),

5. Дается сравнительное описание грамматических категорий имен и глаголов и способов их маркировки в берберских языках.

6. Дается сравнительное описание закономерностей синтаксического строя берберских языков и способов маркировки синтаксических отношений.

7. Дается сравнительное описание системы местоимений в берберских языках (с элементами внутренней реконструкции).

На основании грамматических параметров дается научно обоснованная классификация берберских языков на 4 группы: туарегскую (ш-ноберберскую), зенагскуго (западноберберскуго), восточноберберскую (ливийско-египетскую) и северноберберскую.

Практическая значимость полученных результатов в том, что они могут использоваться для дальнейших исследований в области берберо-логии и позволяют описывать берберские языки в правильной таксономической последовательности. Результаты работы можно использовать для описания социолингвистической ситуации и этнолингвистической истории северной Африки; для преподавания и практического изучения берберских языков; для преподавания сравнительно-исторической и сравнительной грамматики афразийских языков; для работы над сравнительной и сравнительно-исторической грамматикой берберских и афразийских языков.

Материал исследования. Настоящая работа проводилась на материале 47 современных берберских языков.

Берберские языки составляют ливийскую подветвь ливийско-гуанч-

ской ветви, входящей в состав афразийской семьи языков (см, 12).

В настоящей работе рассматривались берберские языки практически всех ареалов распространения; были учтены все документированные берберские языки.

Были использованы следующие виды источников по берберским языкам:

8. Имеющиеся грамматические описания берберских языков¹', например, грамматики Е.Абдель-Массиха (68), Дк.Эппелгейта (73), А.Бассе (75, 79-81), Р.Бассе (88-91, 93-95), Ф.Бегинота (101), С.Бьярне (104-106), Ж.М. Кортада (117), S.M. Далле (ІІ9-І20), Э.Дестена (122-124), А.Аното (153-155), Э.Лауста (164-168), Ж.Лан-фри (174), М.Маммери (177), Т.Пенчена (201), К.Г. Прассе (214), А.Биллмса (247) и др.

9. Материалы, содержащиеся в лексикографических работах, например, в словарях и словниках Э.йбаньееа(160), Е.Абдель-Массиха (68), Р.Бассе (92, 95-98); С.Булифы (107), Фуко (134), Ж.Юга (158), Ж.Ланфри (184), Ж.Мерсье (187), Ф.Николя (194), У.Парадизи (195-197), Л.Серра (226-227) и др.

В целях классификации нами было впервые проведено грамматическое описание более половины рассмотренных языков.

Были рассмотрены следующие берберские языки:

Языки южного Марокко (т.н. шильхские): тазервалы, семляль, баамрани, аксимен, угерзиф;

Языки области Демната (Высокого Атласа): нтифа, юзшо-берабер-ский (основной представитель - йаффельман, другие диалекты - аттаб, юсси);

^Из имеющихся грамматических описаний недоступным осталось только грамматическое описание языка Сокна (Ливия):F.sarneiii. Le Ъег-

ЪЪте de Sokna. Africa Italiani?²²*0^^^bHbie *^{aHHHe об ЭТ0М ЯЗШСЄ}' близком к гхадамес, имеются в 114, 168, 174.

Языки центрального Марокко (Среднего Атласа: т.н. тамазигхт): изайан, згугу, земмур, садден, ндыр, мгильд;

Языки северного Марокко (область еса и областей, граничащих с Алжиром): сегхрушен, риф, сенхажа, изнасын;

Языки северо-западного Алжира (область от Тлемсена до Шерше-ля): снус, шенва, менасер, салах, зеккара;

Языки западного Алжира (недалеко от границы с Марокко): фигиг, ксурский;

Языки северно-центрального Алжира (Кабилии): кабильский области Тизи-Узу (или зуара), кабильский юго-восточной Кабилии (района реки Сахель);

Языки восточного Алжира (область Константины, горы Орес): шауйа (диалекты: Орес и Аит Фрах);

Языки области Мзаб и Туггурт: мзаб, уаргла, ригх;

Языки восточного Туниса: джерба, сенед;

Языки западной части Ливии: зуара (граница Ливии и Туниса); нефуса (два диалекта - Джебель Нефуса и нефуса Фосеато; к последнему примыкает диалект Налута); гхадамес (граница Ливии и Алжира);

Языки центральной Ливии (оазисов): ауджила, феззан;

Язык Египта: сиуа;

Турегские языки центрального и восточного Алжира: ахаггар (центральный Алжир); гхат (граница Ливии и Алжира);

Туарегские языки Нигера: кель-айар, тамесгерет;

Туарегские языки Мали: западный аулемедден, восточный ауле-медден, танеслемт, тадхак;

Языки Мавритании: западный зенага (улад дайман); юго-восточный зенага (ида бель хасан).

Методика исследования. При построении структурно-типологической классификации берберских языков и описании грамматических

характеристик берберских языков мы опираемся на основные положения современного общего языкознания и структурной лингвистики (см. 20, 51, 52, 43, 44, 45, 34, 39, 49). В понимании термина "грамматическая категория" мы присоединяемся к 34; в понимании синтаксических процессов и коммуникативного членения предложения мы принимаем положения 20, 40, 45.

При построении структурно-типологической классификации берберских языков мы будем опираться на материал плана синхронии берберских языков. Таким образом, предлагаемая классификация является синхронно-типологической классификацией, т.е. такой, в которой "время как определяющий фактор исключено из исследования и системы сравниваются как таковые, безотносительно к истории их форм" (54, с.270).

Методологические основы и доказательство правомерности классификации языков на основании структурно-типологических параметров изложены в книге "Теоретические основы классификации языков мира" (54), затрагиваются в 47, 21, 25, 24. Там же дается исчерпывающая характеристика соотношения структурно-типологической и генеалогической классификаций как взаимно дополняющих, но относительно самостоятельных классификаций (с.273). (Отдельные проблемы, возникающие при построении различных классификаций языков мира, рассмотрены также в 47, 21, 24, 25).

Для построения структурно-типологической классификации берберских языков в плане синхронии будут рассмотрены изоглоссы области морфологии и морфонологии имени и глагола, структуры местоимений и синтаксиса. Сравнительное описание фонологии берберских языков было проведено Р.Бассе, использовавшего данные фонологических и фонетических изоглосс для построения своей классификации берберских языков (88), см. схему I. Поэтому в настоящей работе фонология и фонетика берберских языков рассмотрены не будут.

В задачи настоящей работы не входит выявление изоглосс в области словарного состава между берберскими языками. Эти проблемы рассматриваются в 12.

Под грамматическими изоглоссами, использующимися как основание для структурно-типологической классификации берберских языков, понимаются явления в области статуса грамматических категорий или их плана выражения, общие для всех берберских языков (общеберберские изоглоссы) или для некоторой части берберских языков. Б последнем случае грамматические изоглоссы оказываются информативными для классификации берберских языков, и различные значения данных изоглосс в данных языках дают основания для их классификации (см. также о теоретических и практических аспектах применения изоглосс при типологической классификации языков - 54, 60, 66).

Рассмотрение грамматических изоглосс в вышеизложенном понимании при построении структурно-типологической классификации берберских языков предполагает:

10. Учет категориальной значимости данной грамматической категории или разряда (местоимений) и его плана выражения, т.е. маркировки.

11. Необходимость одновременного анализа явлений разных уровней.

12. Необходимость разбора ряда положений сравнительной синхронной грамматики берберских языков (или на общеберберские изоглоссы); некоторые из таких явлений рассмотрены в грамматике Бассе (79) и в 12. (При необходимости общеберберские изоглоссы рассматриваются в тексте работы и в приложениях.)

Важной методологической проблемой, возникающей при структурно-типологической классификации берберских языков, является проб-

лема квалификации берберских "идиомов" ' как самостоятельных "языков" или как "диалектов" и определения соотношения между отдельнніш "языками" и "диалектами" (ср. 28, 29, 30, 43, 36, 61, 60).

Эта проблема, по нашему мнению, должна быть рассмотрена в двух аспектах: во-первых, с точки зрения правомерности рассмотрения берберских "идиомов" как группы языков, а не как набора диалектов одного языка; во-вторых, с точки зрения квалификации каждого отдельного объекта лингвистического исследования как самостоятельного "языка" или как диалекта другого языка.

Правомерность трактовки берберских как группы языков (см. ни-же, История вопроса), которая является характерной для конца Ш периода берберологии, обусловлена прежде всего наличием большого количества расхождений между берберскими на всех уровнях языковой системы (т.е. на уровне фонологии, морфологии, синтаксиса, словарного состава) и фактическим отсутствием того "эталонного", единого "берберского языка", "диалектами" которого могли представляться берберские "говоры". В главах 1-4 настоящей работы будут показаны важнейшие расхождения между берберскими "идиомами" на всех ярусах языковой системы. Вследствие этих расхождений между берберскими "идиомами" целесообразно рассматривать берберские как группу языков, или совокупность самостоятельных лингвистических объектов, которые в плане синхронии нельзя считать вариантами одного лингвистического объекта и которые в плане диахронии имеют общее происхождение и соответственно связаны между собой сложными генетическими и структурно-типологическими отношениями.

Проблема рассмотрения берберских языков как группы языков

¹^Термин "идиом" используется Виллмсом (248, с.20) как альтернативный общий термин для снятия дихотомии "язык/диалект" применительно к берберским языкам.

тесно .связана с тем, как трактовать каждый отдельный берберский объект лингвистического исследования - как самостоятельный язык или как диалект другого языка. В современном языкознании проблема разграничения самостоятельного языка и диалекта связывается не столько с внутрисистемными факторами, сколько с факторами экстралингвистического порядка: "Что же касается вопроса о диалектном членении языка и о выделении близкородственных языков, то он не решается непосредственно структурной общностью или различиями (хотя, конечно, языки имеют между собой больше структурных отличий, чем диалекты, а последние - больше, чем их мелкие деления - под-диалекты и говоры). Этническое и национальное самосознание, историко-культурное ориентирование, для которого, наряду с другими признаками, имеет значение признак общности или различий в языке, обслуживание данной территории единым литературным языком или разными литературными языками, - вот что в целом определяет выделение родственных языков и внутри них - больших территориальных массивов" (см. 23, с.26). Таким образом, проблема соотношения языков и диалектов есть проблема социолингвистическая по преимуществу (см. об этом 36, 43, 41, 63, 61; применительно к диалектному членению афразийских языков: 28, 29, 30, 60, 61). Однако применение перечисленных выше социолингвистических критериев к берберским языкам связано с рядом трудностей. У нас практически нет сведений об этническом и национальном самосознании различных групп бербероязычного населения в настоящее время¹К Из всех берберских

^Отдельные сведения о наличии национального самосознания у берберов северного Марокко (рифанцев), кабилов и др. в начале и середине XX века имеются в работах по истории северной Африки; однако они не позволяют получить полного представления об этническом и национальном самосознании бербероязычного населения Африки в наши дни.

языков тенденция к становлению литературного языка есть только у кабильского (диалект Тизи-Узу), на котором выпускается лингвистическая литература (178, 136) и литература учебного характера (155). В функции литературного языка (точнее, языка эпоса) шильхов южного Марокко используется общешильхское койне, имеющее черты близости с ншльхскиы тазервальт. В качестве литературного языка берберов центрального Марокко (Среднего Атласа) используется, как правило, язык земмур. Однако эти данные, безусловно, недостаточны для однозначного решения вопроса о соотношении близкородственных языков и диалектов применительно к каждому берберскому языку или к каждому бербероязычному анклаву Африки, тем более, что, по имеющимся данным, бербероязычное население других анклавов не имеет литературного языка. Имеющиеся в берберологической литературе (напр., 122, 123, 164, 166 и др.) данные об отсутствии взаимопонимания между носителями различных берберских языков вряд ли могут быть использованы как надежный критерий для противопоставления языков и диалектов.

В задачу настоящей работы не входит однозначное решение проблемы "язык" - "диалект" для берберских языков, так как на современном этапе однозначное определение социолингвистического статуса каждого из берберских "идиомов", т.е. приписывание каждому из них статуса "языка" или "диалекта", представляется практически неразрешимой задачей. Для целей классификационного описания берберских языков достаточно иметь лингвистическое описание каждого из объектов лингвистического исследования ("идиома"), без спецификации его статуса как "языка" или "диалекта". Поэтому здесь и далее будет условно использоваться термин "язык"¹^ (в значении, близком -^Термин "диалект" будет использоваться применительно к таким объектам лингвистического исследования, которые отличаются от другого, территориально близкого к нему, объекта лингвистического

к термину "идиом" в понимании Виллмса (248, с.20)), однако под этим термином скорее понимается система языка, а не его социолингвистический статус. Близость одного "языка" к другому соответственно определяется на основании данных самой системы.

История вопроса. Традиционно берберологи не рассматривали классификацию берберских языков как проблему, имеющую самостоятельную значимость. Некоторые вопросы классификации берберских языков по грамматическим параметрам стали рассматриваться отдельными исследователями только начиная с семидесятых годов нашего века. Поэтому дать характеристику представлениям берберологов о классификации берберских языков за прошедшие 300 лет представляется целесообразным в свете истории берберологии как науки.

История берберологии делится на 4 периода (ср. 170, 160, 12).

Первый период изучения берберских языков датируется с начала ХУЛ в. по 1878 год - год создания кафедры берберологии в Алзшрском университете. Характерным для первого периода является формирование представления о берберских языках как о "диалектах" единого берберского языка (см. 153, 154, 160). В этот период составляются словари и отдельные морфологические описания кабильского "диалекта", (напр., 230, 231, 215, 121) и шильхского "диалекта" области Сус (напр., 161, 162), затем шауйа (232), зенага (132). Ф.Ньюман (191) сделал первую попытку сравнительного описания шильхского и кабильского "диалектов", впервые используя для сравнения некоторые факты языка гхадамес и туарегских "диалектов" Алжира. Ф.Ньюман уделял основное внимание лексическим и фонетическим, в меньшей мере -морфологическим изоглоссам. Особое место в исследованиях первого

исследования не более, чем одной-двумя лингвистическими особенностями (см. ниже: диалекты уаргла; диалект шауйа, диалекты рифа).

периода занимают работы А.Аното "Очерк кабильской грамматики" (153), написанной на материале языка юго-восточной Кабилии, и "Очерк грамматики тамашек" на материале одного из туарегских "диалектов" южного Алжира (154). В предисловии и приложении к 153 А.Аното впервые делает попытку дать примерную классификацию берберских "диалектов" на основании географического распределения языков, некоторых лексических параллелей и фонетических закономерностей. А.Аното выделял шлух (шильхские) южного Марокко; берабер (северно-центрального Марокко); кабильские, под которыми он понимал: зуауа (или собственно кабильский), шауйа, менасер, уаргла, бени Мзаб; туарегские; гхадамес; сиуа. Неточности классификации Аното были обусловлены отсутствием четко сформулированных критериев; однако она важна как первая попытка классифицировать берберские языки.

Второй период изучения берберских языков продолжается с 1878г. по десятые годы нашего века. Для этого периода характерно использование более обширного материала по берберским языкам. Закладываются основы берберской диалектологии. Вместе с тем продолжает господствовать представление о совокупности берберских диалектов единого "берберского языка".

Основателем берберской диалектологии по праву считается Р.Бас-се (88, 92, 93, 97), уделявший основное внимание фонетическим и лексическим соответствиям между берберскими "диалектами". Так, в "Учебнике кабильского языка" (93) он дал классификацию берберских "диалектов" на основании того, какие фонетические изменения претерпевают согласные в данном "диалекте" (посравнению с эталоном -кабильский, отождествлявшимся с "единым берберским языком"). Выделялось 3 группы диалектов: I) "сильные", в которых согласные не претерпевали изменений (в эту группу попадали: туарегские Алжира, сам кабильский,^kшильхские, гхадамес, сиуа, изнасын, ксурский;

2) "слабые" "диалекты", в которых согласные претерпевали все характерные для берберских языков изменения: зенага, туарегский аулемед-ден; 3) "промежуточные "диалекты", в которых согласные подвергались только части характерных изменений: риф, менасер, мзаб, уэда, ригх, шауйа.

В важнейшей работе Р.Бассе по берберской диалектологии "Исследование по берберским диалектам" (88) автор дает описание берберо-фонной зоны Африки по географическому принципу, без классификации. Однако он указывает на близость ряда "диалектов" друг к другу, например, на близость берберских "диалектов" Ливии и Туниса. Некоторый материал для сравнительной- грамматики берберских языков содержится в его описании словоизменения и словообразования глагола, словообразования имени и личных местоимений. Однако Р.Бассе обращал внимание в основном на общеберберские явления, поэтому многие явления системы глагольного словоизменения (глаголы состояния, релятивные и отрицательные формы и др.) и синтаксиса берберскиг языков остались им не описанный; словоизменение имен не рассматривалось вообще. Вместе с тем работа Р.Бассе представляет собой до сих пор первую попытку сравнительного грамматического описания берберских языков.

Характер изложения в упомянутой работе Р.Бассе позволяет предположить, что автор уже имел эксплицитные представления о классификации берберских "диалектов", которые легли в основу традиционной классификации берберских "диалектов", впоследствии принятой и уточненной Л.Галаном и А.Бассе (см. схему I).

Второй период отмечен также такими исследованиями в области берберологии, как труд Фуко о туарегском ахаггар (134).

Третий период развития берберологии продолжается с десятых годов по конец сороковых годов нашего века. Для этого периода

характерно появление более углубленных исследований лексики, фонологии и морфологии ряда языков, издание материалов и словарей берберских "диалектов". В этот период формируются французская школа берберологии (наиболее яркие представители - А.Бассе (75, 80, 79), Э.Лауст (164, 165, 168), Э.Дестен (122, 123, 124), Ж.Марси (179, 180)); итальянская школа (Ф.Бегинот (101)). В ходе таксономического описания берберских "диалектов" исследователи, придерживающиеся, как правило, представлений Р.Бассе о классификации берберских "диалектов", вносят некоторые изменения в эту классификацию. Так, Э.Лауст предлагает объединять шенва, салах, менасер в зенетскую подгруппу с кабильским, указывая на некоторые отличия между "диалектами" в рамках этой подгруппы (166). В более поздних работах (167, 164, 165) он предлагает выделять марокканские берберские области Демната в особую подгруппу, подчеркивая их отличия от шильхских и бераберских (или тамазигхт) "диалектов". Э.Дестен (123) противопоставляет северо-марокканские берберские (сегхрушен, риф, изнасын) южномарокканским, подразделяющимся на южномарокканские Высокого Атласа (йаффельман, аттаб); центральномарокканские (ндыр, садден, мгильд, земмур, изайан); юговосточномарокканские (нтифа, шильхские).

Важнейшими работами рассматриваемого периода являются работы А.Бассе "Глагол" (80) и "Берберский язык" (79). В первой А.Бассе дает описание различных типов глагольных основ в берберских "диалектах". В книге "Берберский язык" формулируются принципы общеберберской грамматики, в основном с учетом языков шауйа и кабильского, в меньшей мере туарегского ахаггар и зенага. Классификация берберских "диалектов" фактически предлагается в библиографии к 13. Классификация А.Бассе имеет много общего с классификацией Р.Бассе; А.Бассе имел в своем распоряжении больше материала, чем Р.Бассе (см. схема I).

Четвертый период развития берберологии продолжается с конца сороковых-начала пятидесятых годов нашего века по настоящее время. Этот период характеризуется следующими особенностями, кардинально отличающими его от предшествующих трех периодов:

1. Сравнительно-историческое изучение афразийских языков

с учетом берберского языкового материала (М.Коэном, ЇЇ.М. Дьяконовым (26, 27) и др.).

2. Формирование представлений о берберских языках как о группе языков (26, 27; 68, 71; ИЗ).

3. Исследования берберских языков при помощи современных методов структурной лингвистики американскими берберологами (68, 69, 70, 71, 73; 202).

4. Попытки построения классификации берберских языков на основа нии грамматических параметров в плане синхронии (213, 248).

В ІУ период развития берберологии активно работают такие крупные ученые, как представители французской школы Л.Галан, В.Вы-цихл; американцы Т.Пенчен, Дж.Аппельгейт, Е.Абдель-Массих; италь-янцы Л.Серра, У.Парадизи и др. Издаются материалы по ранее недокументированным языкам и диалектам зенага (193), туарегским (194), ливийским (195, 196, 197), тунисским (225, 226).

Формирование представлений о берберских языках как о группе языков тесно связано с использованием берберского языкового материала в сравнительно-историческом изучении берберских языков. Впервые характеристика бетзберо-ливийской ветви афразийских языков дается в основополагающих трудах Й.М. Дьяконова (26, 27). Здесь автором вводится в научный обиход являющееся в настоящее время общепринятым представление о берберских языках как о группе языков (ср. 71; 68).

Некоторые берберологи ІУ периода делали попытки изменения

традиционной классификации берберских языков. Так, Э.Абдель-Массих (68) предложил своеобразную классификацию берберских языков, для которой, однако, он не сформулировал ясных критериев выделения. По его классификации выделяются следующие группы берберских языков: I. Тамазигхт центрального Марокко (сегхрушен, юсси, мгильд, згугу, ндыр, йаффельман). 2. Ташельхит южного Марокко. 3. Зенетские языки: а) риф северного Марокко; б) кабильский; в) мзабский; г) шауйа. 4. Тамашек (язык туарегов Мавритании (?! - А.А.) и Сахары). Представляется, что по сравнению с классификацией Л.Галана и А.Бассе классификация Абдель-Массиха представляет собой шаг назад, так как он не учел в своей классификации ливийско-египетские берберские, ряд алжирских, тунисские и туарегские языки.

Впервые попытка выделения грамматических параметров для классификации языков внутри одной группы берберских языков - туарегских - была предпринята крупным берберологом К.Прассе (213) на материале туарегских языков ахаггар, гхат, кель аир, тамесгерет, восточный и западный аулемедден, тадхак, танеслемт. Автор рассматривает в общей сложности 13 классификационных признаков, в том числе ряд фонологических (палатализация заднеязычных, набор носовых фонем) и ряд морфологических (трактовка префикса каузативной породы, набор частиц имперфектива, формы некоторых личных местоимений и др.). Наиболее близкими оказываются языки кель аир, тамесгерет, восточный аулемедден; элементы близости между собой имеют ахаггар, гхат, тадхак; в еще меньшей степени близки по выделенным параметрам танеслемт и западный аулемедден. Несмотря на то, что автор не ставит перед собой задачи построения полной и исчерпывающей классификации туарегских языков, работа К.Прассе является уникальной в своем роде, а также в силу использования

в ней языкового материала малодокументированных туарегских языков Мали и Нигера.

Западногерманский берберолог А.Виллмс (248) предпринял попытку классифицировать берберские языки на основании структуры местоимений и использования ряда лексических единиц (из области культурной лексики). Он предложил классифицировать, языки, исходя из количества инноваций в системе местоимений и лично-числовых глагольных показателей. Инновации определялись путем частичной внутренней реконструкции. Методика классификации А.Виллмса вызывает следующие возражения: а) неясны критерии, по которым автор выбрал классифицируемые языки; б) при классификации языков на основании структуры местоимений автор не разграничивает явления фонологического (например, спирантизацию переднеязычных) и морфологического уровня; в) выбор лексических единиц для классификации произволен.

Соответственно Виллмс получает следующую классификацию берберских языков: I. Юзшоцентральномарокканская группа (шильхские, демнатские, бераберские/тамазигхт); 2. Северномарокканская и за-

падноалжирская группа (изнасын, сенхажа, снус, риф); 3. Алкирско-

а египетская группа: 3.1. Мзаб, уаргла; 3.2. Нефуса; 3.1.3. Турег-

ские; 3.2.1. Шауйа; 3.3.1. Сиуа. 4. Кабильский.

Вызывают большое сомнение следующие результаты классификации А.Виллмса: выделение кшномарокканской и северномарокканских групп на том лее таксономическом уровне, что и остальных; выделение ка-бильского в самостоятельную группу берберских языков; объединение в одну группы сиуа, туарегских, нефуса, шауйа, мзаб и уаргла. Ниже (см. Заключение) будет показано, что эти языки действительно имеют меяду собой изоглоссы, однако эти изоглоссы явно недостаточны для того, чтобы считать классификацию А.Виллмса научно-обоснованной.

Основоположником отечественной берберологии по праву считается Ю.Н. Завадовский, автор работы "Берберский язык" (29). В этой работе автор дает подробное описание грамматического строя кабильского и шауйа языков и элементы сравнительной морфологии берберских "диалектов", опираясь на традиционную классификацию берберских "диалектов"; эта книга имела основополагающее значение для развития берберологии в СССР.

Некоторые положения сравнительной грамматики берберских языков излагаются в работе "Ливийско-гуанчские языки" (I2j авторы: А.Ю.Ай-хенвальд, А.Ю. Милитарев), где дается генетическая классификация берберских языков А.Ю. Милитарева на основании данных лексикоста-тистики (см. схему II). Здесь отмечаются такке отдельные изоглоссы меаду берберскими языками в области грамматики, однако авторы не ставили себе задачи построения структурно-типологической классификации берберских языков.

Таким образом, из истории берберологии видно, что в настоящее время построение структурно-типологической классификации берберских языков является насущной задачей берберологии, так как эта классификация позволила бы уточнить представления о классификации берберских языков в плане синхронии и об основных положениях сравнительной грамматики берберских языков.

ГПВА ПЕРВАЯ

КЛАССИФИКАЦИЯ БЕРБЕРСКИХ ЯШКОВ НА ОСНОВАНИИ ГРАММАТИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ ИМЕНИ

При классификации берберских языков на основании грамматических категорий имени необходимо остановиться на структуре имени существительного и прилагательного и на характеристике грамматических категорий существительных и прилагательных и способах их выражения .

I. Структура имени существительного и прилагательного

в берберских языках

В плане синхронии имя существительное и прилагательное в берберских языках имеет следующую структуру:

(префикс) + корень + (суффикс(ы)) (см. Приложение I о структуре корневых и аффиксальных морфем в берберских языках).

Большинство именных корней имеют гласный первого слога а-

(ед.Ч.), і- (МН.Ч.), напр., земмур saunas "бык",І -afunas- t "ко-рова", ifunaeJLn "быки",I-ifunas-in "коровы", тазервальт ayiul "осел", t- ayiui» t "ослица"; iyiui-зп "ослы"; ameiiai , "белый", t -amaiiai-t "белая";t -ітаііаі-іп"белне" (ж.р,); зуара ayii "локоть", аь-із "желудок"; axarrapamis "верблюд", amazzuy "глухой".

Значение определенного артикля для начального гласного а-именного корня было реконструировано В.Выцихлом (237). Им же было

убедительно доказано этимологическое тождество а- общеберберскому

* I) указательному местоимению а- '.

^1>)йной точки зрения придерживается К.Г. Прассе (212), опирающийся только на факты туарегских языков.

Начальный гласный а- может переходить ви-, о- (из а- + -и),
і, е-, "е- (из а- + -_э, е) вследствие процессов типа сандхи на сты
ке древнего префиксального "артикля'** а- и собственно корня, напр.,
ахаггар ёпег из*а- + -епёг "бровь", еакэг из

*а-+-эакэг "ноготь"; зап.аулемедденіекіе из*tа-+ -ikil"рынок" (но кабильск. takii ); тазервальт игу из*а-та"у"золото"; udad "баран" ИЗ *a-wdad (ср. нефуса (Джебель) awdad "баран").

В плане синхронии начальный гласный а- корня отсутствует в лексемах следующих семантических групп:

а) в именах родства, напр., общебербер.паппа "бабушка", ^ЬаЪа
"отец";

б) в именах .заимствованных с определенным артиклем, напр.,
изайан isuq "рынок" (из арабского); mayliaiberquq "абрикос" (из
арабского); кабильск.лит. (Иржен) lamud "мода" (из франц.la mode );

lantrit "отступление" (из фраНЦ.Іа retraite )

в) у некоторых имен абстрактных, напр., общеберберск. iaz "го
лод"; fad "жажда"; и имен с неопределенным значением, напр., обще
берберск. кга "нечто".

Отсутствие у имен перечисленных групп начального гласного фактически подтверждает его артиклеобразный характер (ср. 237, 212). Так, имена, не содержащие начального гласного, сочетаются с особой серией притяжательных местоимений, являющейся более архаичной, чем серия притяжательных местоимений, сочетающихся с именами с началь-ныма(см. главам ). Заимствование в берберские языки преимущественно имен, содержащих определенный артикль в языке-источнике, подтверждает параллелизм функционирования в берберских языках артикле-

образного префикса и определенного артикля в других языках^'.

Б современных берберских языках начальный гласный именного корня а- не функционирует как определенный артикль в плане синхронии. Исключение составляют некоторые берберские языки Ливии, где имеется префикс имен прилагательных а- со значением определенного артикля (см. ниже, 3).

В берберских языках может происходить редукция гласного первого слога имени ед.ч. а-, мн.чД-, обусловленная морфонологической структурой слова и действием ударения. Гласные I слога и-, о-, е-, і- (ед.ч.); а-,и-, о-, е- (мн.ч.) не редуцируются.

В берберских языках представлена следующая ситуация:

В беберских_языках дентального_Марокко^ области емнат_и_юж-ного_Марокко__нет сокращения гласного первого слога, ср. изайан, згугу, земмур, садден, ндыр, мгильд, тазервалы, семляль, угерзиф, аксимен, нтифа, йаффельман afus "рука",ifass-эп "руки", ' > _ayil

"ЛОКОТЬ", iyall-еи "ЛОКТИ", ad аг "НОГа",idarr-эп "НОГИ".

В бЄберских_северного_Марокко представлено следующее распределение: сокращения и утраты гласного первого слога нет в сегхрушен,

Ср. сегхрушен adad "палец" - idud-an "пальцы", adar "НОГа" -

idar-эп "ноги". В языках риф, сенхажа, изнасын редукция и утрата

* Правило о заимствовании имен с определенным артиклем в берберские языки действует абсолютно только для арабских заимствований. Так, в тазервалые представлены заимствования из романских языков без артикля, ср. Ssmindefer "нелезная дорога" (из франц. ehemin de fer), semana "неделя" (из исп^етапа ) В кабильском любое заимствование, заимствованное без определенного артикля, обязательно приобретает артиклеобразный префикс, ср. (Ирненск.) a-fainan "бездельник", из франц.а1папг . В берберских языках Ливии есть тенденция к приобретению префиксов общеберберскими беспрефиксальными именами абстрактными, Ср. ауДЖИЛа talaz'at "голод", tofda

гласного первого слога есть в именах структуры (t)aCyc(t) в единственном числе, напр., изнасын fas "рука" - ifass-эп "руки", tmart

"борода" - timar~in "борОДЫ"; риф, сенхажа_4ай "палец" - idud-an

"пальцы". Однако в некоторых диалектах рифа в тех же лексемах сокращение и утрата гласного мокет отсутствовать, ср. амоккарен

adad "палец".

В бебереких_языках севе0-западного__Алжира менасер, снус, шенва, зеккара утрачивается гласный первого слога имени в единственном числе в именах структуры (-OaCj^Ct) и структуры (t )aCjyCy(*). Ср. снус, їіенасер, зеккара, шенва dad "палец" -idud-an "пальцы";dar "нога" -idar-эп "ноги"; fus "рука" -ifass-эп "РУКИ"; менасер zizu$ "пчела" (zizu ИЗ *tzizu ),tizizwa

"пчёлы"; шенва maiia <*&naiia "черепаха", jimaii-win "черепахи". Ср. отсутствие утраты гласного первого слога в словах другой структуры: менасер afri "крыло", ayiui "осел", снус аууіі "локоть"; шенва ajeiiia "царь"; зеккара agiim "кожа", азіат "угорь". В языке салах нет утраты гласного первого слога, ср. caflaxafus "рука",

adar "НОГа".

В ^еб^^ких_западйого__Алкира утрата гласного первого слога представлена в именах структуры (OaCjy^Ct); ср. фигиг, ксурск.

fus "РУКа", ifass-эп "руки";<іаг "НОГа",idar-эп "НОГИ"; tfaut

"свет"; ср. слова другой структуры: фигиг, ксурск. агтэг "ягненок?

аагаг"холм".

В кабильском_Тизи-Узі ^абильском_юго-восточной_Кабилии_нет сокращения и утраты гласного первого слога, ср. кабильск. ^^ив ,

adad, adar.

В ша^йа утрата гласного первого слога в словах структуры

(г)аСд-УС₂^), Cp.dar "НОГа", fus "рука", HO adf9l "снег", ailim

"кожа, шкура". Та же ситуация в языках области мзаб, ср. мзаб, Уаргла, pnrxfus "рука", dar "НОГа", НО amzar " дождь ",^abrid«

"путь",

В языках_Т2ниса происходит спорадическая утрата гласного первого СЛОГа, Ср. ДЖарба^аг "НОГа", idar-эп "НОГИ", НО 9fus ,afus

"рука", ifass-эп -"-руки"; сенед dad "палец", idud-an "пальцы";

atfil "ЛОКОТЬ", iyall-эп "ЛОКТИ".

В языке зуара утраты гласного первого слога нет, но есть сокращение гласного первого слога а в , представленное спорадически в словах структуры ("tOaCjyi^O), напр., зуараэ<ааг "нога", sfus "рука", idarr-эп "ноги",і_аа8_ап "руки", ноааиз "запах.", idusa-an "запахи"-'''.

В беберских_Ливии_представлено следующее распределение: в негуса утрата гласного первого слога имеет место только в словоформах единственного числа не более чем трехсложных слов, напр., нефуса fis "монета", ifis-эп "монеты"; sugggs "год", isuggas-эп "года"; в гхадамес, ауджила, $еззан_утрата гласного первого слога имеет место в словоформах множественного числа, напр., гхадамес

adurar "гора" - durar-эп "горы",_а(1аг "нога" -dar-эп "ноги"; ауджила mi "рот" -mi-wsn "рты", asif "река" - aaff-эп "реки"; феззан іШс "рог" -&ci-w9n "рога", a&id "шест" - lud-in "шесты"; в си^а__утрата гласного первого слога представлена в формах обоих

ЧИСел, Напр., СИуа fus "рука" - fess-9n "руки", dad "палец" - dudan

"пальцы", t&r "нога" - tar-эп "ноги". Особенность ауджила в том, что если в других ливийских языках в более, чем трехсложных словах сокращения и утраты гласного первого слога нет (ср. сиуа tabQzaiimt "лук", но tfunast "корона"), то в ауджила в этих словах сокраще-

¹^Утрата гласного первого слога (т.е. переход э в 0) представлена в тех случаях, когда лексема сочетается с притяжательными суффиксами, Ср. Qdar "НОГа" - dar-is "ЄГО НОГа", tsmit-t "пуп" -tmitt-is "его пуп"; однако (ср. 189, 190) такое явление представлено только в названиях частей тела, ср. t9nast "ключ" -

t9nast-is "ЄГО КЛЮЧ".

ниє происходит как в формах ед., так и мн. числа, cp.tsbzaiimt "луковица" - tsbzaiim-in "луковицы". В отдельных лексемах ауджила наблюдается сокращение в формах обоих чисел, cp.sglim "кожа" -glim-9n "коки".

Б туарегских_языках нет утраты гласного первого слога; любой гласный первого слога может спорадически редуцироваться в _э, напр., ахаггар adar "нога", idar-эп "ноги", ahum "осел", 8iu (гхат а¹"-, ) "слон"; гхатвші "рот" (ахаггар imi ), aiu "слон", amnis "верблюд", msnas "верблюды",а^з "рука", ifass-sn "руки"; зап. аул., тадхак amnis "верблюд", віті "слон", slim "кожа", adar "нога"; танеслемт ^⁸ "рука", ^⁸¹ "земля", eism "кожа", enad "ночь"; зап. аул. ^fus "рука", ^¹¹¹¹ "кожа"; тамесгерет, кель-айар¹? атэппав

"вербЛЮД", imsnnas "верблюды", adad "палец", adar "нога".

В зенага_гласный первого слога спорадически редуцируется в э или в 0. Эта редукция чаще представлена в формах множественного числа, напр., зенага azggr "6biKⁿ,izg9r-9n "быки"; ₈gm9r "лошадь" -igm9r-9n "лошади; tgneSfomt "женщина"; 9dar "нога", dar-эп »_HoriI".abanburi "бамбара (ед.ч.)", banbar-эп "бамбара" (MH.4.);d9iom-9n "кровь" (общеберб. idam-an ); юго-вост. зенага afus "рука", afuaf-gn "РУКИ¹¹; зап. зенага _ufэ "рука\аиЗ-эп "руки".

Признак стабильности/нестабильности гласного первого слога в берберских языках принимает следующие значения:

1. Гласный первого слога стабилен.

2. Гласный первого слога спорадически редуцируется.

3. Гласный первого слога нестабилен. Его редукция происходит в зависимости от структуры слова.

а) Редукция гласного первого слога происходит в словах структуры (t)ayCj-yc₂(t).

б) Редукция гласного первого слога происходит в словах структуры (t)aC_IyC₂(t) и (t)aC_Iyc₂3^r( t).

4. Гласный первого слога нестабилен. Наличие или отсутствие редукции гласного зависит от числа слогов в слове и/или от грамматической характеристики слова.

а) Редукция гласного первого слога происходит не более, чем
в трехсложных словах в единственном числе.

б) Редукция гласного первого слога происходит в не более, чем
трехсложных словах во множественном числе.

в) Редукция гласного первого слога происходит в формах обоих
чисел не более, чем трехсложных слов.

г) Редукция гласного первого слога происходит в формах мно
жественного числа имен, независимо от числа слогов.

Результаты классификации берберских языков по признаку стабильности гласного первого слога представлены в таблице I.

В. Грамматические категории имен существительных и способы их выражения

Существительные в берберских языках имеют следующие грамматические категории: род (мужской и женский), число (единственное и множественное), статус (свободный и аннексионный). В некоторых языках существительные имеют падежные локативные формы и категорию определенности (см. ниже). Общая характеристика системы грамматических категорий существительных в берберских языках дается в 12L.

А. Способы маркировки рода имен существительных носят общеберберский характер. Показатель мужского рода - нулевой префикс (см. выше, I о начальном гласном корня). Показатели женского

рода - КОНфикс t-...-t , напр., кабИЛЬСК.аГипаз "бык", -afunas-t

"корова", тамазигхт, сегхрушен, снус, 3eKKapat-amsttu- "женщина",

28 мзаб t-msttu-t і зенага t-anaSSam-t > axarrapt-aiss-t "женщина",

Общеберб. afus "pyKa",t-afus-t "ручка", aidi ^ППЄС" , t-aidi-t

и конфикс * -...-4 (^v)> напр., t-aidi "собака"; ср. общеберб. (марокканок. )t-ayma "бедро", t-ama "бок", шауйа t-iysmmi "ДОМ", нефуса t-Ira "надпись", ayджила t-emigni "женщина". Грамматическая категория рода есть у имен прилагательных, для которых характерно образование женского рода при помощи конфиксаt -,._#-t, напр., земмур amallal "белый", t-amallal-t "белая", риф аЪэгйап "черный", -_аЪэг1"ап- "Черная".

В берберских языках есть группа имен женского рода, не содержащих показателей женского рода. В эту группу входят имена родства, названия домашних животных, напр., общеберб.iiii "дочь", nanna "бабушка" , uiii "овца".

Особое положение в отношении образования женского рода занимает зенага. В зенага к женскому роду относятся беспрефиксальные отглагольные имена, напр.,ruts "перенос тяжестей" (глагол ^ "носить тяжести"), runt9 "место, куда складывают тяжести". Показателем женского рода диминутивов служит префикса -, показателем мужского рода -ay-, напр., tidit "собака", Sa tidit "собачка", idi

"пес", ay idi "песик".

Б. Способы маркировки множественного числа носят общеберберский характер. Категории двойственного числа в берберских языках нет.

Отдельные формы двойственного числа есть в арабских заимствованиях, напр., тазервальт таггэп"два раза". Не исключено, что следы берберского двойственного числа сохраняются в образовании числительного 20:m9rawin , I0:m9raw; ср. структурно близкое образование: nmnbXCK.adenin "позапрошлый год".

При образовании множественного числа женского рода суффикс -t опускается.

Множественное число образуется следующими способами:

1. "Внешний" способ: суффиксы -an, - эп s гласный первого слога
не изменяется; ср. тамазигхт urtu "сад", мн.ч. urtan ; шильхскДкги

"небо", МН.Ч. ikru-an ; tama "бок", МН.Ч. tama-n ; зенага ^aJ^{Ss !,}ДЄр-ВИШ", МН.Ч. aj9s-9n , dar "НОГа", МН.Ч. dar-Эп (ЭТОТ СПОСОб 0С0бЄНН0

распространен в зенага).

2. "Внутренняя флексия": характеризуется модификацией гласных
слова по следующим правилам: в двусложных словах изменяется глас
ный второго слога; в трехсложных словах - гласный третьего слога
(если он не содержит гласного "а") и гласный второго слога (если он
содержит гласный "а"). Гласный первого слога "а" переходит в і (см.
ниже, 3 способ образования множественного числа). Правила, действу
ющие в четырех и более-сложных с ловах совпадают с теми, которые дей
ствуют для трехсложных слов.

Правила модификации непервых слогов следующие:

a>i,u u,i,o,9,e >а *,

Например, шильхск. азэгйип^пмул", мн.ч.iserdan ; сегхрушен, тамазигхт az*9did "пТИЦа", MH.4.iz9dad ; am9truf"МОЛОДОЙ ЧЄЛОВЄК", МН.Ч. im9traf ; taddart "ДОМ", MH.4.tiddar ; tamazirt "поле", мн.Ч.*^ітІ2аг j Менасер, Шенва ат9зтіг"клЮЧ^п, МН.Ч. im9smar ; щенва tzizut "пчела",

мн.ч. tiziza ; mayjtaansSdi "путешественник", MH.4.ⁱⁿ⁹?^da ; обще-

берб. am9dukkal'^py_r"_} МН.Ч. imgdukkal.

3. "Смешанный" способ: характеризуется изменением тембра глас
ного первого слога, (если в данном языке гласный первого слога регу
лярно выпадает, в формах множественного числа он может отсутство
вать или присоединяться) и суффиксацией: для образования форм мно
жественного числа мужского рода используются суффиксы - ⁹ⁿ , -^,
реже -w9i> -aw9n, -uwm, - tin (гхат, гхадамес, сиуа, ауджила, фез-
зан, нефуса, шауйа -tin, -tgn ), для образования форм множественно
го ЧИСЛа ЖеНСКОГО рода ИСПОЛЬЗУЮТСЯ суффИКСЫ -in , -wirj- awin,-t9n,

В подавляющем большинстве лексем гласный первого слога а- переходит ві -. Использование различных суффиксов множественного числа регулируется лексическими правилами для каждого языка. Например,

Общеберб.argaz "человек", МН.Ч.irgaz-эп 5 ШИЛЬХСК. _al*9m "ВврбЛЮД", МН.Ч. Ц9*т-эп ; talyamt "верблюдица", МН.Ч. tileym-in 5 Нефуса talfc-эт (тж), МН.Ч. tilsitoiatin '; Общеберб. _afunas "бык", МН.Ч. ifunas-9n 9

tafunast "корова", мн.ч. tifunas-in; шенва, менасер, кабильск., снус, зеккара afri "крыло", мн.ч. ifп-wen ,,. Нефуса fis "монета", мн.ч.

ifis-eh СИуа tar^HOra", МН.Ч. itar-эп 5 При ОбщебербДйаггЭп (см.

ВЫШе зенага dar - dar9n )*> ГХадамесadurar "ГОра", МН.Ч. idurar9n ;

общеберб. adrar - idrar-en ; ауджила i^k "рог", мн.ч.^ісі__у/8п ; менасер iss "рог", MH.4.iks-awan (но марокканок., шауйа, кабильск.!^ _ as*siun 5 демнатские, аксименізк , askiun ), зенага (только для слов

ЖеНСКОГО рода) "Ьэтэгэ "кОЛЬе", MH.4.t9m9run .

Иногда представлен переход начального гласного а ви -, режеи-д-. - в а. Начальные гласныеи -, і- (реже а) остаются неизменными (см. выше способ I). Например, общеберб.anu "колодец", МН.Ч.ипап , ass "день", MH.4._ussan ; кабильск.^ik8rri "баран", мн.ч^кгагэп ,

СМ. ВЫШе is' "рог", assiun .

Использование данного способа образования множественного числа может сопровождаться качественным чередованием гласных или количественным чередованием согласных. Ср. общеберб. afus "рука", мн.ч.

ifassen » asif "река", МН.Ч. isaff9n ; adar "нога",idarr9n ;

ахаггар tele "стрела", мн.ч. tali win ; зенага tenhud "царица", мн.ч.

tunhudsn; tass9ndud "зеркало", МН.Ч. tend9d9n

4. Аналитический способ образования множественного числа. Общеберберский характер имеет образование множественного числа от имен родства и заимствованных слов при помощи"префикса"id , а. (из id "люди", "народ"), ср. кабильск. uyma "брат", мн.чй utfma ; обще

берб. ^ЪаЪа "ОТЄЦ", МН.Ч. ^{id ЪаЪа} ; nanna "бабушка", МН.Ч.id nanna ; ШауЙа lb9rquq"абрИКОС", МН.Ч. id lb9rquq .

Аналитический способ образования множественного числа распространен в зенага. Используются следующие "префиксы"-частицы: ₉id, d (см. выше);эа (м.р.димин.)(в сочетании с окончанием -эп);&а(ж.р. димин.) (в сочетании с окончанием -an); an (м.р.), tan(».p.) (в сочетании с окончанием-an ). Например, ay muiiad "желудок", мн.ч. aid

9^ muiiad _; эу rabad "маЛЬЧИК", МН.Ч.* rabarj abbajmud "ученик", МН.Ч. aidmuddan ; а rabad "девочка", МН.Ч. Sa raban ;udar «кожа-ная сумка", мн.ч.an wadaran ; tataiid "чемодан", мн.ч. tan tatadan Распространение аналитических способов именного словообразования (образование диминутивов и сингулятивов) и именного словоизменения (образование множественного числа) составляет особенность зенага, отличающую эти языки от других берберских.

Образование множественного числа посредством внутренней флексии отсутствует в зенага.

Таким образом, зенага отличается от остальных берберских языков наличием особых способов маркировки рода и числа имен. В остальных берберских языках используются общеберберские способы маркировки рода и числа. Различия в выборе показателей множественного числа для отдельных лексем регулируются лексическими правилами для каждого языка в отдельности.

В. Грамматическая категория статуса имени существительного есть не во всех берберских языках. Грамматическую категорию статуса имени в берберских языках целесообразно рассматривать в следующих аспектах:

4. Наличие или отсутствие этой категории в данном берберском языке.

5. Способы выражения категории статуса в берберских языках.

6. Функционирование статуса имени в берберских языках.

В берберских языках грамматическая категория статуса манифестируется оппозицией свободного и аннексионного статусов. Имя

выступает в форме аннексионного статуса, если оно является управляемым членом конструкции, содержащей подчинительную связь. К таким конструкциям в берберских языках относятся следующие конструкции:

а) притяжательные конструкции, в которых зависимым членом яв
ляется обозначение обладателя, располагающееся в постпозиции к име
ни, обозначающему обладаемое; дополнительным маркером подчинитель
ной связи может служить предлог п -nota genitivi- > ср. тазервальт
tamyart (n ) urgaz "жена мужа" (tamyart - "жена", свободный статус;

argaz "муж" firgaz -форма аннексионного статуса от свободного статуса argaz); argaz n temyart "муж ЖвНЫ" (t9myart форма аннексионного статуса от свободного tamyart );

б) предложные конструкции, в которых имя, употребляемое с пред
логом, выступает в форме аннексионного статуса, ср. тазервальт _iusa

і urgaz "пошел к человеку"; земмур a urgaz "с человеком";

в) конструкции с количественными числительными, ср. тазервальт
ian urgaz "один человек"; мзаб tiata n urjaz "3 человека".

В некоторых языках притяжательные конструкции и конструкции с числительными количественными можно рассматривать как частный

случай ПреДЛОЖНЫХ КОНСТРУКЦИЙ, ср. КабИЛЬСК. afus bb^W9rgaz из

afus n wargaz "рука человека", где wsrgaz - форма аннексионного статуса имени argaz ; ahdaa n yirgazSn «ц человек" (yirgazan- форма аннексионного статуса от і^аг9пм_ЛЮд_И») (_см. ₀б этом ниже, как и о некоторых вторичных употреблениях аннексионного статуса в кабиль-ских).

г) Конструкции сказуемое-подлежащее (о порядке слов в бербер
ском предложении см. ниже, главам)» где подлежащее оформляется
^Обще берберское правило использования предлога not a genitivi в при
тяжательных конструкциях: предлогп используется обязательно

в притяжательной конструкции, если следующее за ним слово (обозначение обладателя) начинается с согласного; в противном случае его употребление факультативно. Напр., eyapaafus п tm9tu-t?pyKa

как синтаксически зависимый член, ср. тазервальт iusa a urgaz"npH-шел человек".

В определительных конструкциях определение, выраженное именем (приложение), ставится всегда в форме свободного статуса, т.к.

В ЭТИХ КОНСТРУКЦИЯХ НЄТ ПОДЧИНИТеЛЬНОЙ СВЯЗИ; Напр., земмур argaz ayis ^пЧЄЛОВЄК-ЛОШаДЬ" ( а^аг"ч_ЄЛ0ВЄК", В форме СВОбОДНОГО

статуса; ayis "лошадь", в форме свободного статуса). В предложении прямое дополнение, в отличие от подлежащего, ставится s форме свободного статуса (см. гл. 4- ).

Различия в функционировании аннексионного статуса в берберских языках связаны с использованием аннексионного статуса для маркировки подлежащего и некоторых особых случаев маркировки прямого дополнения. Эти функциональные аспекты аннексионного статуса имени будут рассмотрены в гл. 4».

В ряде берберских языков нет словоизменения имени в зависимости от положения имени в конструкции, содержащей подчинительную связь, т.е. нет грамматической категории статуса имени. Эта особенность характерна для следующих языков: нефуса, гхадамес, ауд-жила, сиуа, феззан, сенед, гхат, танеслемт, восточный аулемедден, зенага. Напр., гхадамес iar n antfal "нога (jidar ) мальчика"

(antfal); antfal n l9mtain "мальчик ИЗ туарегов"; inna antfal!сказал

( inn^L мальчик"- (см. список примеров синтаксических конструкций, содержащих подчинительную и аппозитивную связь, в различных берберских языках в Приложении 2).

Результаты для классификации берберских языков в зависимости

женЩИНЫ", afua uryaz "РУ^а МУЖЧИНЫ"; земмур ellualin п srbat "родители Девушки" (8гоа <эгЪа),9І1иа1іп urgaz "родители мужЧИ-

ны". Это правило действует только в тех берберских языках, где есть грамматическая категория статуса имени. В языках, где ее нет, использование nota gemtivi является обязательным в притяжа-

РЙПТ.НН-Х- КОНСТРУКЦИЯХ.

от наличия/отсутствия категории статуса имени даны в таблице 2.

Формы аннексионного статуса имени образуются от форм свободного статуса имени следующими способами:

I. Путем присоединения к имени префиксов: м.р.ед.ч^а- , ж.р.ед.ч.га- , м.р. мн.ч^уі- , ж.р.мн.ч. ti-; напр., общеберб. ass

^ПДЄНЬ^П, ; кабИЛЬСК.tafuk "сОЛНЦе", aHHeKC.CT.tafukt Общеберб.irgazen "МУЖЧИНЫ, ЛЮДИ", aHHeKC.CT.yirgaz9n , irgazsn ;

тазервальт timyarin "женщины", аннекс.ст.'Ьітуагіп-'-^ Показатель аннексионного статуса этимологически тождественен относительно-указательному меСТОИМеНИЮ М.р.ЄД.Ч.ша j Ж.р.ЄД.4. ta j М.р.МН.Ч.і ,

ж.р.мн.ч.ti , сохраняющему эти функции в плане синхронии большинства берберских языков (см. ниже, глава 2). Функция wa как показателя подчинительной синтаксической связи между двумя элементами в предложении связана этимологически с его функцией как показателя аннексионного статуса имени. Таким образом, берберскую конструкцию типа изайан іші _n wasi^ycibe реки" ( ±_їп±"устье", wasif форма аннекс.ст. от asif "река") можно интерпретировать как "устье, (имеющее отношение к) реке", ср. структурно и формально близкие подчинительные конструкции с местоимением wa в берберских языках, например, тазервальт argaz wa п і9туаг%человек, который от женщины"¹).

^Близкие по структуре подчинительные конструкции представлены в гуанчских языках, где показателем подчинительной связи служит словоформа местоимения *_wa Cgua3 » этимологически тождественного берберскому wa , ср. Тенерифе at-gua-i-axiraxL "ТОТ, который (имеет отношение к) небу", "the one of the sky"; guan chinec

"тот, который из Чинек" (Тенерифе). Типологическая параллель к функционированию берберского wa как относительного местоимения и префикса-показателя подчинительной связи представлена

в индоевропейских языках общеиндоевр. *io- - показателем синтак-

..~„.,,_л« ~,,,т»»т» /-члтті.тлптплтіп rro пакета ~\ т* П^ППЛИФЙ ntUWliT ТиГАГГТҐНШРГТТТ—

- 2. Путем сокращения гласного первого слога имени. В плане синхронии берберских языков этот способ представлен для многочисленных имен женского рода (см. ниже об их морфонологической структуре); ср. шауйа tafunast "корова", аннекс.ст.tsfunast » при сокращении гласного первого слога и/или его утрате форма аннексионного статуса совпадает с формой свободного, ср. фигиг своб., аннекс.ст. tfaut "свет". В туарегских языках (кроме гхат, танеслемт) этот способ образования аннексионного статуса представлен для всех инен-^; ср. axarrapamis "верблюд", аннекс.ст. amis; ahuiii "осел", аннекс.ст. etmiii ; tahuiilt "ослица", аннекс.ст. tahuiilt ; зап. таул. ayram"город", аннекс.ст.эугэт ; тамесгер. ayim "тысяча", аннекс.ст. eyim.

3. Путем сочетания I и Z способов, т.е. путем присоединения

W9-

к имени префикса аннексионного статуса м.р.ед.ч.и-, ж.р.ед.ч. ta-, м.р.мн.ч. у»-, ж.р. мн.ч.ta . Напр., 3ryryabarquq "волк", аннекс.ст. ubsrquc(H3w + abarqu; тазервальт ayiui "осел", аннекс.

_ст# uyiul ; сеГХрушеН aidi "собака", аННекс.СТ.uidi ; waidi ;

шауйа tafunast"корова", аннекс.ст. tafunast. g языках риф, изнасын,

-^Такой процесс сокращения гласного первого слога в именах, находящихся в синтаксически зависимой позиции и в постпозиции к подчиняющему слову, может восходить к чисто фонетическому сокращению гласного у имен в безударной позиции. О безударности имени в постпозиции к подчиняющему слову в синтаксической конструкции см. 5, 6, 197. Спорадически такое сокращение встречается в тех языках, где нет категории статуса имени; напр., юго-воет.зенага ки_ё-эге"часто" (букв, "каждый" (kug) "час" (^эг>; в свободном виде are "час"); ауджила_а^гзі n tabazart "завязки корзины"

( atэга!"завЯЗКИ", tebazart"K0p3HHa", В СВОбОДНОМ ВИДЄ tabazart)»

сенхажа, менасер, сегхрушен представлено свободное варьирование префиксов аннексионного статуса мужского рода единственного числа и- , ws- . в кабильском Тизи-Узу префикс аннексионного статуса wa-выступает в словах структуры аССУС(У)... ; для юго-восточного ка-бильского это нехарактерно. Напр., каб. Тизи-Узу abayuy "лиса", анн.ст. ubayuy , HOaqbaili "кабил", анн.ст. waqbaili 5 каб. Тизи-Узу argaz "человек", анн.ст.wsrgaz ; юго-вост.каб. argaz "человек",

аНН.СТ. urgass arzaz "оса", aHH.CT.urzaz .

В плане синхронии берберских языков выбор способа образования аннексионного статуса для данной лексемы регулируется правилами морфологического, морфонологического и лексического характера. Напр., шауйа ^^А± "собака", анн.ст. uidi ; изнасьшаісіі "собака",

аНН.СТ. ^waiUi ; берберские МарОККО arm "коЛОДец", ;

шенва anu"колодец", анн.ст.ипи ; общешильхск.ъаГиЬгь "солнце", анн. ст. tafukt ; згугу, земмур iafukt "солнце", aHH.cT._t8fukt (см. перечень морфонологических правил образования аннексионного статуса в берберских языках в Приложении 3) К

Особенность грамматического оформления аннексионного статуса в кабильских в притяжательных конструкциях, в которых используется предлог п (см. с. I³⁸ ), - обязательное морфонологическое правило О ПЄРЄХОДЄП + w_T у- В bb^w,gg (ГДЄ n -_nota genitivi ^{В П}Р^И~

¹^Возможно, что следы показателя аннексионного статуса, переосмыс-лившегося как показатель свободного статуса, м,р.ед.ч. _и„ сохранились в вокализме первого слога u-в языках гхат, гхадамес, зап. зенага. Ср. гхат udrar "гора" (общеберб. айгаг); гхадамес _USif "река" (общеберб.азіГ ); зап. зенага ufaS"рука" (общеберб. afus ) Не исключено, что десемантизированный префикс аннексионного статуса представлен в тазервальте в словах типа wagarzam (вари-am agarzami) "леопард" (ср. 235, С.30).

тяжательных конструкциях;*-, у- начальный согласный последующего слова). Поэтому в кабильских формы аннексионного статуса в притяжательных конструкциях, содержащих предлог a -nota genitivi ? отличаются от форм аннексионного статуса в конструкциях, в которых не используется n - "nota genitivi". Эта особенность позволила некоторым исследователям (напр., Пикару (205), Галану (155)) ошибочно предположить, что в кабильских есть два аннексионных статуса: "усиленный аннексионный статус", использующийся в притяжательных конструкциях (термин Пикара:annexion renforce'e )»и "простой аннексионный статус (Пикар: annexion simple ). Напр., кабильск. Тизи-Узу

jjasirt bb^wadu ИЗ asirt n wadu "ветряная МеЛЬНИЦа" (букв. "меЛЬНИЦа
Ветра"); ийэп gg²rgazan ИЗ иэп n yirgazen "лица ЛЮДЄЙ"; НО adar

ufunas "нога быка"; izra-t wergaz*'4enoBeK увидел его" Oargaz - форма свободного статуса "человек";v?a:gaz - форма аннексионного статуса).

Таким образом, представлена следующая картина распределения способов образования аннексионного статуса имени в берберских язы-ках:

1. Использование способов I, 2, 3 образования аннексионного ста
туса.

а) Регулярное использование префиксатеэ- аннексионного ста
туса ед.ч.м.р.

б) Свободное варьирование префиксов u-, _w8.»

2. Использование способа 2 образования аннексионного статуса.

Результаты классификации берберских языков по признаку способов образования аннексионного статуса представлены в таблице 3 К

^і'^,Знак"-^,,означает отсутствие категории статуса в языке.

Г. Локативные падежные формы имени существительного есть в ауджила и гхадамес-¹-'. Признак наличия/отсутствия локативных падежных форм дает маргинальную изоглоссу для берберофонного ареала, однако эта изоглосса существенна для классификации берберских языков Ливии.

Локативные формы имени имеют значение места и направления. Они образуются при помощи суффиксов _, __yi или инфиксов -і-і -iy- ²Л В именах с вокалическим ауслаутом используется суффикс-і , -yi , ср. ауджила tfiiii "дом" - tfiiiiyi "в доме"; ammudi "мечеть" - ammudi "в МЄЧЄТИ¹¹; amisiu "обед" - amisiwi "на Обеде"; ГХадамес ufa "ОГОНЬ" - ufayi "в OrHe",tamaksa "ДЫНЯ" -

tamaksayi "в дыне". В гхадамес от некоторых имен с вокалическим ауслаутом локативные формы могут образовываться путем удлинения

ГЛасНОГО последнего СЛОГа, Ср. tamada "сад" - tamada "в Саду"; tamasna "пусТЫНЯ" - tamasna "в пустыне", almudu "МЄЧЄТЬ" -almudu "в МЄЧЄТИ".

В именах с консонантным ауслаутом используется суффикс -± , если последний слог слова не содержит гласного э . Ср. ауджила awii "ауджила", awfii "в ауджила"; гхадамес а11гш"дыра", аіігші "в ды-

¹^Впервые локативные формы имени в гхадамес (без интерпретации) были описаны в статье Ланфри (173), затем в его монографии (174). Локативные формы в ауджила не описаны.

^Локативные формы имен в ауджила и гхадамес этимологически тождественны по своему образованию наречиям места и времени с инфиксацией и суффиксацией в других берберских языках, однако -і в этих наречиях выделяется только путем этимологического анализа, напр., общеберб. предлог ^didi, di ^ив"; нефуса іішїи "справа"; нефуса, мзаб, шильхские man! "где?"; сну с, зеккарапиад "где?"; нефуса, сиуа, шильхские mania^yда?","откуда?"; шильхские yi "здесь", *inna "там". Не исключено этимологическое тождество ин-

йгттспа и nvutaca * общеберберо-гуанчскому предлогу і.

ре"; dag "ДОМ" - dagi "в ДОМе", tamanaht "комната" - tamanahti "в комнате". Если последний слог имени с консонантным ауслаутом содержит гласный ^э , для образования локативных форм используется инфикс (-і-), ср. ауджила, гхадамес атэп "вода",ат1п "вводе"; ауджила imedanan "люди",іт9й9піп "в людях"; гхадамесаццд^ "дыры", aiitmln "в дырах"; уагэг "канава", уazlr "в канаве".

Локативные формы образуются от имен в сочетании с притяжатель
ными суффиксами по тем же правилам, ср. ауджила а&а-элпик "моя
страна" ( aSai "страна"), аїаі-зшткі "в моей стране"; гхадамес

daz-эппиМ'мой дом",<*а2-вішикі "в МОЄМ ДОМе"; ауджила as'al-Qnnsk "ТВОЯ Страна", alal-9nnik "В ТВОеЙ стране"; ГХадамес tamada-nnaw9n

"ваш сад", tamada-nnawin "в вашем саду". В гхадамес образуются локативные формы даже от притяжательных конструкций, причем показатель присоединяется К последнему СЛОВУ, Ср. yaz9r n ammas "сре-ДИННОЄ ОТВерсТИе",уагэг п ammasi "в среДИННОМ Отверстии"; d_ag _п almatfslst «д₀м МОЛОДОСТИ", daz* n almatfelit "в ДОМЄ МОЛОДОСТИ".

Д. Категория определенности существительных есть в туарегских языках. Маркированным членом оппозиции определенности/неопределенности является определенный член. Показателем определенности является постпозитивный определенный артикль м.р.ед.ч. wa , ж.р.ед.ч.

ta , M.p.MH.4.wi , ж.р.мн.ч. ti . Определенный артикль этимологически тождественен указательно-относительному местоимению (см.гл.2). Напр., ахаггар amis wa yulaygn "(тот самый) хороший верблюд", при

amis yulayan "(какой-то) хороший верблюд"; зап.ауллемедден 9i_u

amoqran"(KaKOH-TO) боЛЬШОЙ СЛОН", 9lu wa amoqran "(ТОТ самый)

большой слон"; гхат tshuiiaittamsiiait "(какая-то) белая ослица", tehuiiait ta tamsiiait "(та самая) белая ослица". Артиклеобразное местоимение wa и его формы используются также в подчинительных конструкциях, ср. ахаггар amis n 9198 "(какой-то) верблюд человека", ^^{13 wa а slSs} "(тот самый) верблюд человека"; гхат tawart

n ianan "(одна Из) Дверей дома", tawart ta n ianan п(_{та самая})

дверь дома".

3. Грамматические категории имен прилагательных и способы их выражения

Как было отмечено выше, прилагательные в берберских языках имеют категории рода и числа. Прилагательные не имеют грамматической категории статуса. В некоторых языках прилагательные имеют категорию определенности/неопределенности.

а) Маркировка определенного члена оппозиции по определенности/неопределенности

Грамматическая категория определенности/неопределенности с маркированным определенным членом оппозиции по определенности/ неопределенности представлена в языках нефуса и ауджила. В нефуса и ауджила в прилагательных в плане синхронии сохраняется древнее (см. выше) значение элемента а- имен существительных как показателя определенности. Маркировка определенного члена оппозиции в ауджила и нефуса имеет место не совсем одинаково.

І^а2^кі!РОвка_опреде ленное ти в 1Шрагательных^з_а2Джила_

В ауджила представлено два типа морфологической маркировки определенности прилагательных.

В функции неопределенной формы прилагательных используются формы, совпадающие с формами 3-го лица т.н. глаголов состояния (см. об их спряжении в берберских языках ниже, глава 3). Показатель ед.ч.м.р. 0, ж.р.-э-t; мн.ч. м.р. и ж.р.-it . Ср. ауджила_тэиэ1 "белый", m9ii9i9t "белая", тэшШ "белые"; напр., атэаэп тэ11э1 "какой-то белый человек", tfiiix m9ii9i9t "какой-то белый дом".

Определенные формы прилагательных образуются тремя способами, причем способ образования выбирается посредством правил лексичес-

кого характера:

1. Определенная форма образуется посредством префиксов а-
(м.р.), t_...-t (ж.р.), - эп(_Мн.ч.м.р.), - їп (мн.ч.ж.р.)¹'. Напр.,

zuwor "толстый" (неопределенная форма м.р.ед.ч.); определенная форма М.р.ед.ч. azuwar , ж.р.ед.ч. "bazuwart , м.р.мн.4, zuwirsn Ж.р.МН.Ч. zuwarln.

2. Определенная форма образуется посредством следующих кон
фиксов: м.р.ед.ч. а-...-n, ж.р.ед.ч. ta- ... -n-t» м.р.мн.ч. 0-...
-пэп, ж.р.мн.ч. t-...-піп. Напр., м.р. ед.ч. moqqar "большой", ж.р.

ЄД.Ч. moqqar9t , МН.Ч. moqqarlt (неопределенные форш); М.р.ЄД.4. amoqqaran _} ж.р.ЄД.Ч.tamoqqarani? , M.p.MH.4.moqqran9n , Ж.р.МН.Ч. t9moqqranin(определенные формы); М.р. ЄД.Ч.тэ^аэк , Ж.р.ЄД.Ч. m9&c9t

мн.ч. m9s^ikln "маленький" (неопределенные формы), м.р. ед.ч.

атэШсип , Ж.р.ЄД.Ч. tamgskunt , мн.ч. тэЙгапэп (определенные формы).

3. Определенная форма образуется посредством следующих пока
зателей: М.р.еД.Ч. 0, Ж.р.еД.ЧДЭ-..^ 5 М.р.МН.Ч. -9П-, ж.р.мн.ч.

t9-...-In; огласовка ± . Напр., шэ11э1 "белый" (ср. выше) (неопределенная форма); м.р.ед.ч. mill , ж.р.ед.ч."ЬэтНгь ; _м.р. мн.ч. millэп ; ж.р.мн.ч. t9miii!n ; (определенные формы); м.р.

еД.Ч^ЗЕгЗІ "КОРОТКИЙ", Ж.р.ЄД.Ч. g»ZZ9l9t _{} MH#4#}g9zz9llt (неопределенные формы); м.р.ед.ч^Іі і я.р.ед.ч.гваШ , м.р.мн.ч. gzll9n і K»p.MH.4.t9gzIiIn (опр. формы); м.р.ед.ч.б^а2е9;Є "длинный", Ж.р.ед.Ч. gazf9t , MH.4.gazzifit ; М.р.МН.Ч. gzifэп , ж.р. мн.ч. t9gzifln (опр. формы). Огласовка і в прилагательных этого типа, вероятно, этимологически тождественна огласовке і , yi т.н.

^Отсутствие префиксов множественного числа а-, і- в ауджила -результат неравномерного сокращения/утраты гласного первого

слога в именах множественного,

| СССР

5 J'i'.J'' В- ST!?fi

и единственного числа, см. выше.

"перфектива її" в ауджила, который имеет семантику инактивного действия и по образованию и семантике тождественен показателю пассива и глаголов состояния! в сиуа (см. глава5-*'), ср., например, ауд-кила»1Ьэт "залигать" ,yeihima "быть зажженным"; сиуа iutina«6biTb больным"; iussm "посылать,iuaina "быть посланным".

В аудкила имеется ряд прилагательных, для которых определенные и неопределенные формы совпадают (и оппозиция по определенности/неопределенности нейтрализуется), например, м.р.ед.ч^эаиз "легкий", ж.р.ед.ч. fasuset , MH.4*f9susit; м.р.ед.ч.zzik "весомый, тяжелый", ж.р.ед.ч. zzikst , MH.4.zzakIt . Нейтрализация происходит в пользу форм немаркированного члена оппозиции (т.е. неопределенной формы). Например, атэаэп тэпэ1 "(какой-то) белый человек", атэйэп mill "(этот) белый человек"; tfiiif mSskat "(какой-то) маленький

ДОМ", tfilli tam9skunt»(_9T0T) _МаЛЄНЬКИЙ ДОМ"; tabazirt f8sus9t "_лег..

кая корзина" (немаркировано по неопределенности/определенности). Ма^кировка^определенности в 1филагательных_в^еф2са

Как и в ауджила, маркированным членом оппозиции по определенности/неопределенности является определенный член. В качестве неопределенного члена оппозиции выступает форма 3-го лица соответствующего глагола состояния (см. глава 3), характеризующаяся .теми же показателями, что и в ауджила.

Представлено 2 способа образования определенных форм прилагательных.

I. Определенные формы образуются посредством прибавления к неопределенным следующих показателей: м.р.ед.ч. а-, ж.р.ед.ч. ta -...- t, м.р.мн.ч. і -...-эп, ж.р.мн.ч. ta-...-in , и огласовки

¹^Вопрос о семантике этих форм в ауджила и соотнесение их с формами в сиуа до сих пор не был разработан; работа Парадизи о семантике "перфектива П" (см. 195) так и не была опубликована.

а- последнего слога. Напр., неопр.формы: м.р.ед.ч.g9gz9i "короткий", ж.р.ед.ч. gezzeiyat , MH.4^szzui8t ; опр.формы: м.р.ед.ч.

ag9zzal , ж.р.ед.Ч. tag9zzalt ;м.р.МН.Ч. ig9zzal9n ;ж.р.мн.4.

tsgazzalin ; неопр.формы: м.р.ед.ч. mallei "белый", ж.р.ед.ч.

msiiQiyst ; мн.ч. m9iiuit; опр.формы: м.р.ед.ч. am9llal , к.р. ЄД.Ч. tamsllalt м.р.МН.Ч. imailalan ; Ж.р.МН.Ч. tm9llalin Возможно, этимологически такая огласовка тождественна огласовке а последнего слога в спряжении глаголов состояния ауджила (ср. ауд-

ЖИЛа m9llah^r,fl (eCMb) белый", НО ШЭ11Э1 "он (есть) белый"; g9zlah

"(есмь) короткий", но g9zz9i"oH есть короткий").

2. Определенные формы образуются посредством прибавления к неопределенным следующих показателей, без изменения типа внутренней флексии: м.р.ед.ч. а-...-п, ж.р.ед.ч.*^а-...- ^nt, м.р.мн.ч.

i-...-пЭп» Ж.р.МН.Ч. "^-...-піп . Напр., Неопр.формы: М.р.ед.ч. moqqar "бОЛЬШОЙ", Ж.р.ед.Ч. moqqary9t , МН.Ч. maqqur9t ; ОПр.форМЫ: М.р. ЄД.Ч. amoqran , Ж.р.ЄД.Ч. tamoqrant , М.р.МН.Ч. imoqran9n ж.р.мн.ч. t9moqranin ; неопр.форіш: м.р.ед.ч. тээЗэк *' "маленький";

Ж.p.eД.Ч.Пl9ss9kyЭt , мн.Ч.тЭ^икЭ-t; опр.форш: М.р.ЄД.Ч. атэзЪап Ж.р.ед.Ч. tamsikant _f м.р.МН.Ч. Іт9а*кап9п , Ж.р.МН.Ч. tnteSkanln

Модель м.р.ед.ч. aqatian определенных прилагательных ауджила и не-фуса (интересно, что эти модели представлены в одних и тех же лексемах в обоих языках) является общеберберской моделью прилагательных (см. об этом 200) в тех языках, где нет противопоставления определенных и неопределенных форм прилагательных или где это

-^См. выше об ауджила :неопр.форма тэз^эк , опр. атэакоп "маленький". В нефуса Фоссато есть неопределенная форма м.р.ед.ч.тэакип ж.р.ед.ч. m9&cuny9t _t мн.ч. ni9kun9t _{с ТЄ}м же значением, ЧТО И тэ^зэк. Определенные формы у тэзз*эк и тэз*кш1 совпадают.

противопоставление маркируется иначе, ср. тамазигхтаЪэг&ап "черный", снус aiiban "богатый", туарегск. amoqran "великий" и др.

В нефуса, как и в ауджила, есть ряд прилагательных, для которых наблюдается нейтрализация противопоставления определенных и неопределенных форм. К ним относятся прилагательные, у которых соответствующие глаголы состояния спрягаются по типу не глаголов состояния, а "активных" глаголов; cp.za'am "быть красивым", 3 л.ед.

Ч.М.р.уэла'ат » ³ Л.еД.Ч.Ж.р^Эга'ат ? "красивый" aza^am (опр.,

неопр.); а также прилагательные, для которых не сохранилось форм глаголов состояния (в том числе отыменные), ср. aksrkas "лживый" (опр., неопр.),am9zwar "первый" (опр., неопр.). В отличие от ауджила, нейтрализация происходит в пользу форм маркированного определенного члена оппозиции определенности/неопределенности, что может быть обусловлено тенденцией к утрате системы спряжения глаголов состояния в нефуса (см. ниже, глава 3). Например, atarras gezzsi "(какой-то) невысокий человек", atsrras ag8zzaiii(_3T0Tj какой-то) красивый человек".

Таким образом, легко видеть, что выражение категории определенности/неопределенности в нефуса и ауджила близко. Его характерной особенностью является сохранение значения префикса а- как артикле-образного показателя определенности, реконструируемое для имен существительных (см. выше). Различие в выражении этой категории в ауджила и нефуса связано с наличием в ауджила особого способа маркировки определенных форм прилагательных посредством инфиксации -і- и с разными тенденциями к нейтрализации противопоставления по определенности/неопределенности в прилагательных. Предикативная форма прилагательного является неопределенной.

б) Маркировка неопределенного члена оппозиции по определенности/неопределенности

В яде__языков севеного Марокко, северо-западного и западно.-

45 го_.Алжира,__кабильских,__языках восточного_Алкира и области Мзаб_ представлен типологически иной способ маркировки противопоставления определенности/неопределенности в прилагательных, где маркированным членом противопоставления является неопределенный член оппозиции. Показателем неопределенных форм прилагательных служит частица d . Частица а (см. об этом гл.4- ) в плане синхронии ряда берберских языков является маркером безглагольных нерасчлененно-рематических предложений; в конструкциях с топикализацией (см. гл.4 ) эта частица имеет значение маркера "нового" и рематической информации¹-'.

В берберских северного Марокко частица d как маркер неопределенных форм прилагательных представлена в рифе (преимущественно в диалекте Уриагхель, распространенном недалеко от границы с Алжиром) и изнасын. Напр., риф aid¹ aberkan "черная собака", aidi d аьэгкап"(какая-то) черная собака", изнасын aidi аъэгвап "черная собака", aidi d аЪэг&ш"(какая-то) черная собака". В рифе неопределенные формы прилагательных употребляются даже в сочетании с именем С притяжательными аффиксами, ср. риф iukta шла & amzian "ОН

ударил моего младшего брата" (одного из моих младших братьев или младшего брата, о котором в тексте упоминается впервые). В изнасын такое употребление не встретилось.

4acranad как показатель неопределенности форм прилагательных используется в языках северо-западного и западного Алжира. Ср. зе-

ККара afclli d атэ11а1 "(каКОЙ-ТО) белый царь"; шенва ahham d azaii

"(какой-то) красивый дом", ahham ага±эп "красивый дом"; салах

¹^Оппозиция прилагательных с частицей d как неопределенных и прилагательных без частицыd как определенных есть, по всей вероятности, результат семантического развития оппозиции предикативных и непредикативных форм прилагательных в неопределенные и определенные соответственно.

aqi&ar аЪэгкап "(какая-то) черная лошадь"; менасер ayilas d атэкгэп "(какая-то) большая пантера"; ксурск.izmer & amzian "(какой-то) маленький ягненок". Наиболее распространенной "диагностической" конструкцией, в которой употребляются неопределенные формы прилагательных, является конструкция обладания, ср. салах %_ri uqidar аЪэгкап "У меня-есть (неопределенная) черная лошадь"; снус уагі иіі з атэ11а1"у меня есть (неопределенная) белая собака"¹'. Неопределенные формы прилагательных не употребляются в сочетании с именем с притяжательными аффиксами, и с именами в сочетании с указательными местоимениями, ср. снус ^2Г*У uma amzian »я увидел моего младшего брата"; фигиг afyis атзііаі ауа«_эта белая лошадь". В снус использование неопределенных форм прилагательных представлено очень широко; так, они используются также при именах с обобщающим значением, ср. снус iSsrri 4 аЪэгвап "черный баран" (как класс), но ксурск.ігшэг аЪэгкап (тж).

В кабильских использование частицыd как показателя неопределенных прилагательных используется повсеместно, ср. каб.Т.У.

argaz d il9mzi "(какой-то) МОЛОДОЙ ЧЄЛОВЄК",аплат d атэкгэп*'(каКОЙ-то) большой дом", ahham атэкгэп "большой дом". В конструкциях с притягательными и указательными местоимениями ^d не употребляется. (В текстах частица d в кабильском Тизи-Узу употребляется сравнительно редко.)

В шауйа использование d как маркера неопределенных прилагательных представлено в говоре Орес в большей степени, чем в говоре Аит Фрах. Cj». шауйа Орес, Аит рах arias amoqrafl(какой-то) старый человек"; шауйа Орес i^ls & amaiiai "(какая-то) белая ло-

^Ср. типологически близкое употребление неопределенного артикля в конструкциях с глаголом "иметь" в индоевропейских языках,

Ср. франц. J'ai un cheval noir.

шадь", но шауйа Аит Фрах ііз amaiiai "белая лошадь" (независимо от определенности/неопределенности). В шауйа Аит Фрах употребление d ограничено несколькими лексемами (такими, как amoqran "старый, большой", amziun "маленький"; некоторыми обозначениями цветов). В шауйа Орес употребление d ограничено качественными прилагательными и некоторыми относительными прилагательными, которые задаются списком, сюда относятся обозначения цветов, некоторых физических качеств (например,атэггиj "глухой"), ряд относительных прилагательных, обозначающих направление и местонахождение (например, afusi "правый", апэпшаз "находящийся в середине"). Ср. соотношение прилагательных, имеющих форму с d и не имеющих таковой:

yri afc>9rzul d аЪэгкап'У ^{меня есть} верная собака", HO yri aygrzul ibaab "у _{меня есть злая} собака".

В языках области Мзаб и Туггурт (мзаб, уаргла, ригх) частицаа. как показатель неопределенных прилагательных используется реже, чем в кабильских. Ее употребление носит экспрессивный характер. В этих языках, в отличие от шауйа, нет ограничений на использование частицы d с различными прилагательными, однако ее употребление становится факультативным. Ср. уаргла azyay d aziwar"(какой-то) большой камень", при yri azyay aziwar "у меня есть большой камень"; мзаб tuw9rt(d)t9dilet "(какая-то) черная Дверь"; ригх ariaz d amellal "(какой-то) белый человек".

В берберских Туниса употребление частицы d представлено спорадически, в сочетании с некоторыми лексемами (ср. сенед, джерба yri tazakka d tazwart "у МЄНЯ есть большой ДОМ"; НО %_т± tazakka tamoqrant "у МЄНЯ ЄСТЬ старый ДОМ").

Употребление частицы d в сочетании с прилагательными представлено в зуара. Однако в зуара частица используется в сочетании практически со всеми прилагательными как показатель аттрибутивной СВЯЗИ. Напр., зуара ІІ9І d атэвкип" не большой прилив", Иэ1' d amoqqa:

"высокий прилив";adu d asbih "благоприятный ветер"; adu ucSa d asbih "неблагоприятный ветер"; awoqqas d assjtaf "черный скорпион". Исключение составляет, например, прилагательное iyanii"сильный" (ср. ;.adu iyanii "сильный ветер"), в сочетании с которым частица d не употребляется. Таким образом, в зуара имеет место десемантизация частицы а как показателя неопределенности в прилагательных.

Оппозиция по определенности/неопределенности не маркируется в языках центрального и южного Марокко и области Демнат и Сегхрушен, а также зенаг'а, сиуа, гхадамес, феззан. Ср. изайан yuri uyis атзііаі "у меня есть белая лошадь", земмур ^_v± _Ui&i ub9rkan "У меня есть черная собака"; сиуа mdiud аЪэгкап "У тебя есть черная собака";

зенага (зап.) tfari t9h9mt tamoqqrant "У МЄНЯ ЄСТЬ бОЛЫПОЙ ДОМ";

аЪэгкЭп

тазервальт yuri wagmar ._-.*-_.*Ру. меня есть черная лошадь"; нтифа

dari uidi е&эШШ ^{есть че}Р^ная собака"; сегхрушен уп uyyis аЪэгаэп "у _МЄня была черная лошадь".

Признак наличия/отсутствия грамматической категории определенности/неопределенности в прилагательных в берберских языках дает следующую картину:

7. Отсутствие грамматической категории определенности/неопределенности.

8. Маркировка неопределенного члена оппозиции при помощи частицы^й .

а) Регулярная маркировка.

б) Ограниченное использование частицы а в этой функции или ее
десемантизация.

3. Маркировка определенного члена оппозиции.

Результаты классификации берберских языков по этому признаку даны в таблице 4 К

^Знак + означает наличие в языке определенного артикля.

49 4. Некоторые выводы

Структура имен существительных и прилагательных, грамматические категории существительных и прилагательных и способы их выражения в берберских языках дают следующие основания для классификации берберских языков.

9. Признак стабильности гласного первого слога имен (Таблица I) позволяет выделить берберские южно-центрального Марокко, к которым близки языки сегхрушен, кабильские, салах; языки северного, северозападного и восточного Алжира; берберские Ливии и Египта; эенага, туарегские, берберские Туниса.

10. Наличие своеобразных способов маркировки женского рода и множественного числа существительных подтверждает особое положение зенага.

11. Значения признака наличия/отсутствия грамматической категории аннексионного статуса имени позволяют противопоставить группировки языков в рамках берберофонного ареала - берберские Марокко, Алжира и Туниса (кроме сенед) и ряд туарегских, в которых есть грамматическая категория статуса имени, и берберские Ливии И Египта, некоторые туарегские, сенед и зенага (см. таблицу 2).

12. Анализ использования различных способов образования аннексионного статуса существительных позволяет противопоставить туарегские языки, в которых есть категория статуса имени, берберский Марокко, Алжира и Туниса, т.к. в туарегских отсутствует образование аннексионного статуса посредством префикса w- . Можно отметить некоторые особенности в образовании аннексионного статуса в берберских северного Марокко и в кабильском (Тизи-Узу) (см. таблицуЗ).

13. Туарегские языки занимают особое положение среди берберских языков также благодаря наличию в них определенного артикля имени.

6. Берберские языки Ливии - ауджила и гхадамес - имеют одну общую изоглоссу, выделяющую их среди берберских языков,- наличие падежных локативных форм имени.

7. Анализ различных способов маркировки оппозиции определенности/неопределенности в прилагательных в берберских языках позволяет выделить следующие группировки берберских языков:

а) берберские южно-центрального Марокко, сегхрушен, ливийские
берберские (гхадамес, феззан), сиуа, зенага;

б) берберские северного Марокко и Алжира, подразделяющиеся на
берберские северного Марокко, северного Алжира и берберские восточ
ного Алжира;

в) ливийские берберские нефуса и ауджила (таблица 4).

Классификация берберских языков на основании грамматических категорий имени

Первая стадия иммунотолерантности - характеризуется активной репликацией вируса с высоким уровнем HBs/HBe - антигенемии; поражение печени отсутствует или минимально, поэтому уровни АЛТ и ACT в пределах нормы. Морфологически определяется отсутствие изменений или признаки дистрофии гепатоцитов, иногда воспалительная инфильтрация портальной зоны (ИГА 4 баллов по Metavir). Прогрессирования болезни обычно не наблюдается, однако описаны случаи развития ГЦК у детей, инфицированных перинатальным путем. Срыв иммунной толерантности у лиц, инфицированных перинатальным путем или в раннем детстве, обычно наступает через 10-20 лет, при заражении во взрослом возрасте - в течение 3-6 месяцев. Вследствие выраженного иммунного лизиса инфицированных гепатоцитов, развивается активный воспалительный процесс с повышением уровня АЛТ и ACT - стадия иммунного клиренса. При неэффективности иммунной системы организм не способен элиминировать или контролировать активность вируса, развивается хронический HBeAg-позитивный гепатит, который в течение 10-20 лет может привести к развитию ЦП и ГЦК [105, 124]. Морфологически эта стадия представлена картиной воспалительного процесса умеренной или высокой активности (ИГА 4 по Metavir) и развитием ФП. Прогноз и исход в этом случае определяется длительностью и активностью воспалительного процесса в стадии иммунного клиренса. При низком ИГА ЦП развивается в течение 13 лет у 30% больных, при высоком ИГА - в течение 5 лет у 40-50% больных [273]. Прогноз больных неактивным компенсированным ЦП благоприятен -5-летняя выживаемость составляет 71-85%, после развития первого эпизода декомпенсации - 14-35%) [2, 153, 176]. Третья стадия - иммунного контроля -наступает на фоне спонтанной сероконверсии HBeAg и спонтанного снижения уровня ДНК ITBV ниже 100000 к/мл у 10-15% пациентов в год. По морфологическим данным отмечается снижение ИГА менее 4 баллов и ИФ [183, 238]. Четвертая стадия - реактивации - наступает при наличии неблагоприятных факторов, мутаций генома pre-core/core участка или реверсии HeeAg с появлением биохимической, гистологической активности. Последние годы выделяют еще одну, пятую стадию хронической HBV инфекции - латентную HBV-инфекцию. Критериями этой стадии считают минимальный уровень ДНК HBV и крови или в ткани печени в отсутствие HBsAg, отсутствие гистологической активности и фиброза [199]. Клиническое значение в выделении указанных форм заключается в том, что для определения стадии ФП, прогноза, показаний к противовирусной терапии необходима БП с определением ИГА и ИФ. Так, по рекомендациям EASL БП показана для определения ИГА и ИФ у пациентов с повышенным уровнем АЛТ и/или уровнем ДНК HBV 2000 МЕ/мл [165]. Для пациентов ХГВ с уровнем АЛТ менее 2-х норм БП показана во всех случаях, по мнению экспертов EASL, APASL, AASLD [193, 194, 200]. Учитывая стадийное течение хронической HBV-инфекции, необходимо мониторирование ИГА и ИФ. Применение неинвазивных способов оценки этих показателей поможет решить поставленную задачу.

К прогностическим факторам развития ЦП относятся: наличие в крови HBeAg, старший возраст пациента и повышенный уровень АЛТ в сыворотке крови [16, 298]. Для пациентов с компенсированным ЦП 5- и 10-летняя выживаемость составляют соответственно 84% и 68% [298]. У носителей HBsAg с декомпенсированным ЦП 5-летняя выживаемость составляет всего 14% [298, 153]. Факторами риска развития декомпенсации у пациентов с ЦП являются: наличие в крови HBeAg и отсутствие ответа на лечение интерфероном [175, 268]. Показатели 5-летней выживаемости при компенсированном ЦП оказываются значительно выше у HBeAg-негативных пациентов (97%) по сравнению с HBeAg-позитивными пациентами (72%) [253]. Спонтанное или связанное с противовирусной терапией исчезновение из крови HBeAg снижает риск развития печеночной недостаточности и повышает выживаемость пациентов [175 , 176, 232, 241, 345].

К факторам риска развития ГЦК у пациентов с ХГВ относятся: мужской пол, наличие в семейном анамнезе случаев ГЦК, старший возраст, ЦП, а также коинфекция вирусом гепатита С (HCV) [45, 130, 175, 256]. Важно отметить, что несмотря на то, что ГЦК наиболее часто встречается у пациентов с ЦП, в 30-50% случаев ГЦК, ассоциированная с вирусом гепатита В, развивается при отсуіхтвии ЦП [30]. Элиминация HBsAg снижает риск развития печеночной недостаточности и, возможно, риск возникновения ГЦК [211, 247], однако последняя может развиваться и у HBsAg-негативных пациентов при условии длительного предшествующего носительства HBsAg [211]. Коинфекция HCV или вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ), обычно встречается у внутривенных наркоманов [138]. Сочетание HBV- и ВИЧ-инфекции регистрируется также у гомосексуалистов. У пациентов с сочетанной хронической HBV- и HCV-инфскцией может иметь место более быстрое прогрессироватіие патологического процесса в печени и, кроме того, для них характерен более высокий риск развития ГЦК по сравнению с пациентами с изолированной HBV-инфекцией [303]. Для пациентов с сочетанной HBV- и ВИЧ-инфекцией характерно более высокое содержание HBV ДНК в сьівороіке крови, более низкая частота спонтанной сероконверсии HBeAg в анти-НВе и более тяжелое течение заболевания [207].

Классификация бврберских языков на основании структуры местоимений

Важность диагностики и оценки стадии ФП определяется теми функциональными и структурными последствиями, к которым приводит его развитие: нарушение процессов обмена между гепатоцитами и кровью в синусоидах (капилляризация синусоидов); шунтирование крови (сброс крови из приносящих сосудов в печеночные вены). Это способствует прогрессированию хронического заболевания печени в сторону ЦП, сужение спектра и снижение эффективности лечебных мероприятий [62]. В зависимости от локализации и распространенности фибротического процесса различают следующие формы ФП: Венулярный и перивенулярный фиброз. Развивается в центре долек и стенках центральных (печеночных) вен. Характерен для хронического алкогольного гепатита, хронической сердечно-сосудистой недостаточности. Перицеллюлярный (вокруг гепатоцитов). Синтез коллагена осуществляется клетками Ито, расположенными в пространстве Диссе, при их активации и трансформации в миофибробласты. В результате отложения коллагеновых волокон нарушается обмен между гепатоцитами и плазмой крови в синусоидах. Перицелюллярный фиброз наблюдается при ХВГ и алкогольной болезни печени. Септальный - возникает на месте мостовидных некрозов (например, при вирусном гепатите). Образующиеся фиброзные септы соединяют соседние портальные тракты (порто-портальные септы) или портальные тракты и центральные вены (порто-центральные септы), что приводит к нарушению долькового строения печени. В септах можно увидеть сосуды-анастомозы (шунты), по которым кровь из ветвей воротной вены и печеночной артерии напрямую поступает в центральные (печеночные) вены в обход функционально-активной паренхимы печени, что приводит к развитию тканевой гипоксии и портальной гипертензии.

Портальный и перипортальный фиброз - характерный признак ХГ (вирусного, алкогольного, аутоиммунного). Клетки воспалительного инфильтрата, локализованные в портальных трактах, выделяют цитокины (TNF-&, ИЛ-1,2,6), которые активируют фибробласты и синтез ими коллагена. Перидуктальный фиброз - концентрическое разрастание фиброзной ткани вокруг желчных канальцев разного калибра. Наблюдается при склерозирующем холангите (первичном и вторичном) и имеет важное диагностическое значение. Смешанный - самая частая форма фиброза, при которой представлены в разных соотношениях остальные формы фиброза. При интерпретации морфологических изменений (в частности, распространенности и локализации фиброза печени) всегда необходимо учитывать клинические симптомы и анамнестические данные заболевания, так как ни одна из указанных форм фиброза не дает полного представления об определенном этиологическом факторе и не отражает всего многообразия его механизмов повреждающего воздействия на печень. ФП является следствием избыточного накопления всех основных видов внеклеточного матрикса - ВКМ (коллагена, неколлагеновых гликопротеинов, гликозаминогликанов, протеогликанов, эластина). Нарастание степени ФП является универсальным механизмом прогрессирования ХГ и ЦП [69]. При ЦП накопление молекул соединительной ткани может 10-кратно превышать нормальные показатели [76]. Наиболее важными формами ФП, приводящими к формированию ЦП, являются септальный и перисинусоидальный фиброз [59, 69, 76]. Васкуляризированные тяжи соединительной ткани (септы) могут развиваться со стороны портальных трактов или центральных вен, иметь различную протяженность и разделять паренхиму печени в произвольных направлениях. Как правило, септы появляются на месте массивной гибели клеток — ступенчатых, мостовидных или мультилобулярных некрозов.

Нарастание септального фиброза возможно и через другие механизмы, например, окислительный стресс, без развития массивных некрозов [162]. Если фиброзные септы не достигают близлежащих сосудистых структур, а слепо заканчиваются в дольке, их считают неполными. Септы могут соединять между собой центральные вены (центро-центральные септы) или портальные тракты (порто-портальные септы). Переломным моментом в формировании ЦП следует считать появление порто-центральных септ, непосредственно соединяющих приносящие и выносящие сосуды печени [157]. По этим шунтам часть крови минует дольки без контакта с метаболически активной паренхимой печени. Большинство таких шунтов являются микроскопическими, но у каждого четвертого больного ЦП при портографии могут выявляться и более крупные каналы диаметром 1-2 мм, в результате кровоснабжение паренхимы уменьшается, несмотря на высокий кровоток в синусоидах [274].

Классификация берберских языков на основании грамматических категорий глагола

Сывороточный уровень коллагена IV типа и его фрагментов (карбокситерминальный и аминотерминальный домены проколлагена IV типа) достоверно коррелируют со степенью ФП у больных ХВГ, алкогольной болезнью печени и гемохроматозом [91, 177]. При ХГС уровень коллагена IV типа более ПО мг/мл свидетельствует о F2 стадии ФП, а уровень более 130 мг/мл — о F3 [362]. Ламинин — основной неколлагеновый гликопротеин, сывороточный уровень которого, а также уровень пепсин-резистентного фрагмента ламинина увеличиваются при хронических диффузных заболеваниях печени любой этиологии, отражая наличие, в первую очередь, перисинусоидального фиброза [231, 339]. Уровень ламинина коррелирует со степенью ФП и активностью воспаления в печени при ХГС [339]. Показана прямая связь между уровнем ламинина и индексом Childurcott-Pugh, осложнениями ЦП, портальным давлением и градиентом давления в печеночных венах [224]. Гиалуроновая кислота (ГК) — гликозаминогликан, повышение уровня которого наблюдается при заболеваниях печени различной этиологии при наличии ФП [169, 195]. Уровень ГК в сыворотке менее 60 мг/л исключает значительный ФП (положительный предсказательный индекс — 93%), в том числе ЦП (положительный предсказательный индекс — 99%) [255]. Уровень ГК 85 мг/л позволяет с чувствительностью 64,5% и специфичностью 91,2% указать на выраженный ФП, а уровень 110 мг/л с чувствительностью 79,2% и специфичностью 89,4% — на ЦП [195]. Однако сывороточный уровень ГК коррелирует не только со стадией ФП, но и со степенью воспалительных изменений в печени [261]. YKL-40 (хондрекс) — представитель семейства хитиназ (18-гликозилгидролаз), являющийся фактором роста фибробластов, уровень которого коррелирует со стадией ФП [222]. При ХГС сывороточный уровень YKL-40 более 284,8 нг/мл предсказывает наличие ЦП с чувствительностью 80% и специфичностью 71% [305].

Маркеры фибролиза, запускающие процесс деградации ЭЦМ, опосредуются ММП, для которых в качестве антагонистов выступают специфические ТИМП [179]. Согласно субстратной специфичности ММП подразделяют на 5 типов: интерстициальные коллагеназы (ММП-1, -8, -13), желатиназы (ММП-2, -9 и белок активации фибробластов), стромолизины (ММП-3, -7,-10,-11), ММП мембранного типа (ММП-14, -15,-16,-17, -24, -25) и металлоэластазу (ММП-12) [98, 179]. При хронических диффузных заболеваниях печени в основном изучены ММП-1 и -2 и ТИМП-1.

Повышенные уровни ММП-1 и -2 в сыворотке крови определяются только на стадии ЦП. Повышение уровня ТИМП-1 обнаруживается уже на ранних стадиях ФП, при этом также выявляется прямая связь с ИГА [119], поэтому сывороточный уровень ТИМП-1 используется для оценки фиброгенеза, связанного с выраженным воспалением в печени [335]. Соотношение ТИМП-1/ММП-1 считается более чувствительным в диагностике ФП.

Доказана ассоциация некоторых цитокинов с ФП. ТФР-3 — плейотропный цитокин, являющийся главным стимулом для продукции ЭЦМ звездчатыми клетками, обусловливает ингибирование роста и пролиферацию гепатоцитов. Имеется прямая корреляция между сывороточным уровнем ТФР- Р и ИГА [266] и степенью ФП [223]. Уровень ТФР-3 75 нг/мл свидетельствует о стабильном течении заболевания [301]. Тромбоцитарный фактор роста является мощным стимулом для ЗК, поэтому считается одним из ценнейших маркеров ФП [301].

Комбинация прямых сывороточных маркеров может в лучшей степени отражать наличие и степень выраженности ФП. Европейское общество изучения ФП предлагает совместное определение аминотерминального пептида проколлагена III типа, ТИМП-1 и ГК (алгоритм ELF), что позволяет с более чем 90% специфичностью и более чем 90% чувствительностью подтверждать наличие выраженного ФП [301]. Комбинация ГК, ТИМП-1 и непрямого маркера ФП Р-2-макроглобулина (диагностическая панель Fibrospect (Prometeus, Inc., США) позволяет четко разграничивать минимальный ФП (F0-F1) от значимого (F2-F4) [281]. Хорошо зарекомендовал себя в диагностике ФП индекс SHASTA, высчитываемый на основании уровней гиалуроновой кислоты и непрямых маркеров ФП — ACT и альбумина.

Классификация берберских языков на основании синтаксических структур

По данным биохимических проб у 6 пациентов в группе больных ЦП (66%) при нормальном уровне АЛТ отмечался повышенный уровень ACT до 1,5-2 норм, коэффициент де Ритиса во всех случаях более 1. Гипербилирубинемия встретилась у 6 пациентов (9%), не более 1,5 норм. Установлено, что нормальные значения АЛТ у 44 больных (69%) сочетались с низкой гистологической активностью (ИГА 4 баллов). Причем, наибольшее количество случаев низкой гистологической активности выявлено при легком ФП (27 из 45 - 60%) и при ЦП (во всех случаях). Клинические примеры хронических форм HCV- инфекции с нормальным уровнем АЛТ. 1. Больная И., 51 год. Поступила в клинику с жалобами на общую слабость, боли в правом подреберье, тошноту, горечь во рту после еды. В анамнезе-гемотрансфузии дважды, протезирование зубов. При обследовании по изучаемым общеклиническим и биохимическим тестам - без патологии. Методом ИФА выявлены маркеры HCV инфекции - анти HCV Ig М+, суммарные+ cor+++ ns+++, RNA HCV+, генотип lb и За, вирусная нагрузка 6x10 копий/мл. По данным УЗИ - диффузные изменения печени, показатели допплерографии в пределах нормы. Эластометрия печени - 4,0 кПа. Д-з: Хронический гепатит С, HCV RNA позитивный, генотипы 1в и За, с нормальным уровнем трансаминаз, вирусная нагрузка 6x105 копий/мл. Биопсия печени выполнена под контролем УЗИ. (рис.3.8). Согласно картине БП, гистоархитектоника сохранена, портальные тракты структурны, слабо инфильтрированы лимфоцитами с примесью одиночных нейтрофилов. Пограничная пластинка цела, в дольках одиночные моноцеллюлярные некрозы и слабая дистрофия гепатоцитов. При окраске по Ван Гизон признаков выраженного фиброза не выявлено. ИГА по Knodell 2 балла, 0 стадия фиброза по Metavir. Рис.3.8. Биоптат больной И. Хронический гепатит С, неактивный, ИГА по Knodell 2 балла, 0 стадия фиброза по Metavir (а-окраска гематоксилин и эозин, ув.200, b-окраска по Ван Гизон, ув.х 200) 2. Больная Д., 53 года, поступила с жалобами на общую слабость, утомляемость. При случайном обследовании методом ИФА выявлены маркеры HCV- инфекции: анти HCV Ig М+, суммарные-н cor+++ ns+++, RNA HCV+, генотип lb, вирусная нагрузка 4x103 копий/мл. При обследовании по изучаемым общеклиническим и биохимическим тестам - без патологии. По данным УЗИ - гепатоспленомегалия, диффузные изменения печени, начальные признаки портальной гипертензии по результатам допплерографии. Эластометрия печени - 11,2 кПа. На ФГС ВРВП не выявлены. Д-з: Цирроз печени в исходе гепатита С, неактивный, генотип 1в, вирусная нагрузка 4x10 копий/мл, в стадии компенсации. Проведена лапароскопия с биопсией печени. На лапароскопии: печень увеличена, ярко-красного цвета, с волнистой гладкой поверхностью, край ее закруглен, капсула прозрачна, круглая связка не инъецирована. Заключение: хронический гепатит с формированием цирроза? По данным биопсии печени, имеется сформированный цирроз печени, мономультилобулярный, наиболее вероятно вирусной - HCV этиологии (рис.3.9) Рис.3.9 Биоптат печени больной Д. Цирроз печени в исходе гепатита С, неактивный. ИГА по Knodell 3 балла, 4 стадия фиброза по Metavir (а-окраска гематоксилин и эозин, ув. 100, b-окраска по Ван Гизон, ув.хЮО, видны ложные дольки). Таким образом, наличие ХГС, даже при нормальных значениях АЛТ, обуславливает хронический воспалительный процесс в печени с прогрессированием ФП и возможным формированием ЦП. Учитывая неяркую клиническую картину и минимальные отклонения при клиническом и биохимическом обследовании больных, необходимо определение и мониторирование стадии ФП инвазивными и неинвазивными методами для уточнения прогноза и лечебной тактики. У остальных 255 пациентов (80%) с маркерами ХГС уровень АЛТ за последние 6 месяцев составил 81 (48-103) ед/л. В 47% случаев стадия ФП была 2 по Metavir (рис.3.10). Средний возраст больных 30 (26-49) лет, предполагаемая длительность заболевания 4 (2-7) лет. Соотношение мужчин и женщин приблизительно 1:1. Клиническая симптоматика была более значимой, чем в группе больных с нормальным уровнем АЛТ. У 163 больных (64% случаев) отмечался астеновегетативный синдром, болевой синдром в правом подреберье в 72 % случаев (183 пациента) сочетался с гепатомегалией.

Похожие диссертации на Структурно-типологическая классификация берберских языков

Пути образования омонимов и их классификация в таджикском языкеКаримова, Мукаддас Турсунбоевна

Спорные вопросы классификации служебных слов в современном китайском языкеШатравка Анна Владиславовна