Введение к работе
Объектом исследования являются глагольные словоизменительные подсистемы двух отдаленно родственных тюркских языков - современного турецкого, обладающего признаками огузской подгруппы тюркских языков, и карачаево-балкарского, характеризуемого как типично кыпчакский язык.
Предмет исследования составляет структура глагольного словоизменения в турецком и карачаево-балкарском языках, т.е. синхроническая интерпретация и сопоставительный анализ общих и частных словоизменительных категорий с позиций концепции функционально-семантического подхода к изучению языка, разрабатываемой сотрудниками Кафедры тюркской филологии СПбГУ.
Научная новизна и актуальность выполненного исследования заключается в следующем:
Впервые в карачаево-балкарском языкознании выделяются и анализируются категории: аспектуальности и вторичного гипостазирования. Карачаево-балкарская категория аспектуальности, конституируемая формами с видовыми и акционсартовыми значениями,1 представляет особый интерес для исследователя как разнообразием сложновербальных форм, так и богатством своей семантики (что отличает кыпчакский карачаево-балкарский язык от огузского турецкого). Глагольные именные формы анализируются автором на основе концепции вторичного гипостазирования, или вторичной репрезентации.2
Анализ материала позволил выявить сложную, многочленную, иерархически организованную структуру категории вторичного
1 Ср.: Маслов Ю.С. Избранные труды: Аспектология. Общее языкознание. М, 2004. С.23-70.
2 Гузев В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: глагол. С. 116-118; он же. Опыт применения
понятия «гипостазирование» к тюркской морфологии // Востоковедение. Филологические исследования.
Отв. ред. И.М. Стеблин-Каменский. Вып. 21. СПб., 1999. с. 29-36.
гипостазирования, играющей важную роль в формировании синтаксических конструкций в тюркской речи. Нашло подтверждение выделение особой частной категории глагольных субстантивно-адъективных форм, которые в карачаево-балкарском языкознании, как и в грамматиках других тюркских языков, под влиянием индоевропеистических представлений трактуются как причастия.
В основу анализа временных форм турецкого и карачаево-балкарского языков была положена концепция категории времени индикатива, понимаемая как совокупность форм, в значениях которых отражены различные темпоральные соотношения действий не с моментом речи или временем коммуникации (что соответствовало бы традиционной точке зрения), а с тремя (настоящим, прошлым и, если имеется, будущим) грамматизованными периодами ориентации. Этот анализ позволил установить, что карачаево-балкарская категория времени представляет собой типичную для тюркских языков многочленную иерархически организованную «двухполюсную» систему, отличную от «трёхполюсной» турецкой.
Признано неоправданным следовать сложившейся традиции и трактовать формы с морфемой -sA, выполняющие функцию представления действия в качестве условия какого-либо события как категорию условного наклонения и форму условной модальности. Автор рассматривает эти морфологические средства как относящиеся к числу финитных и спрягаемых глагольных форм с обстоятельственным значением.
Автор поддержал складывающуюся лингвистическую традицию установления и изучения сослагательных наклонений в тюркских языках, начало которой было положено Д.М. Насиловым: в составе карачаево-балкарской категории сказуемости обнаружено две несколько различающиеся по значениям и, следовательно, по функциям категории сослагательного наклонения.
6. Работа выполнена как опыт внутритюркского типологического исследования, одна из целей которого, по мнению автора сочинения, заключается в апробации положений теории тюркской грамматики на материале разных, отдаленно родственных представителей одной языковой семьи и по возможности более углубленное осмысление своеобразия агглютинативного языкового строя.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является выявление морфологических форм, конституирующих как частные, так и общие словоизменительные категории, их место в морфологических подсистемах, функциональное предназначение и роль в выполнении главной, коммуникативной функции языка. Особенно важно достижение этой цели на материале карачаево-балкарского языка, который до настоящего времени был предметом описательных работ и не являлся предметом теоретического осмысления. Вместе с тем, одной из целей работы было выявление своеобразия и по возможности причин семантических и функциональных различий между генетически родственными морфологическими средствами сопоставляемых языков.
Для достижения поставленной цели решалась следующие задачи: 1) освоение, критическая оценка, проверка, а при необходимости и коррекция положений и понятийного аппарата функционально-семантического подхода к фактам тюркских языков на примере карачаево-балкарского языка; 2) уяснение диахронических процессов, в первую очередь, путей формирования морфологических средств разных генетически и структурно родственных языков в условиях преобладания в них агглютинативной техники оперативно-грамматического преобразования слова; 3) получить цельное, по возможности полное описание механизма глагольного словоизменения карачаево-балкарского языка.
Теоретическая основа исследования. В основу истолкования фактов карачаево-балкарского языка была положена концепция глагольного словоизменения, разрабатывающаяся на материале анатолийских вариантов
турецкого языка (XI-XX вв.), узбекского, казахского и древнетюркских языков на протяжении ряда десятилетий на кафедре тюркской филологии Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета в трудах А.Н. Кононова, С.Н. Иванова, Д.М. Насилова, В.Г. Гузева, Н.Н. Телицина и других ученых. Содержание этой концепции составляют принципы функционально-семантического подхода к фактам языка. Для выполнения исследования автором привлекались теоретические положения по общему языкознанию российских и западноевропейских лингвистов, изложенные в работах И.А. Бодуэна де Куртенэ, В.В. Виноградова, Г.П. Мельникова, A.M. Пешковского, Б.А. Серебренникова, Ф. де Соссюра, Н.С. Трубецкого, Л.В. Щербы и др.
Весьма полезным для автора оказалось разграничение понятий «значение» и «смысл». Значение понимается как специализированный, социально значимый, абстрактный мыслительный образ какого-либо класса элементов материального или воображаемого мира, являющийся компонентом языковой системы, приспособленный для осуществления коммуникации и функционирующий как означаемое, которое находится в постоянной ассоциативной связи с означающим (т.е. обобщенным образом речевого знака) в составе минимальной двусторонней языковой единицы -монемы (термин Андре Мартине). Значения соотносятся с элементами объективной реальности не прямо, непосредственно, а опосредованно, через мыслительные единицы, абстрактные образы, в которых элементы действительности отражаются в сознании. За значениями закреплена функция вступать в узуальную или окказиональную ассоциацию с неязыковыми мыслительными единицами, подлежащими передаче в актах коммуникации, т.е. смыслами. Из сказанного следует, что значения - это внутриязыковая семантика, а смыслы это мыслительное содержание, передаваемое посредством речи, ее коммуникативных единиц, т.е. высказываний.
3 Мельников Г.П. Системология и языковые аспекты кибернетики. М., 1978. С. 267-290.
Материал исследования. Материалом исследования послужил языковой материал турецких и карачаево-балкарских литературных произведений, грамматик, словарей, газет и журналов, живая речь носителей обоих языков, послуживших для автора информантами.
Апробация работы. Основные теоретические положения диссертационного сочинения и полученные результаты изложены в трёх публикациях автора. Результаты теоретического анализа глагольного словоизменения были использованы и используются в преподаваемых автором курсах «Современный турецкий язык» и «Строй современного карачаево-балкарского языка».
Структура работы. Текст диссертации состоит из предисловия, введения, 5 глав, заключения, списка цитируемой литературы на русском, западноевропейских, карачаево-балкарском и турецком языках, включающего 170 наименований, списка применяемых в работе сокращений. Общий объём диссертации - 172 страницы.
