История орнаментальных традиций в ковроткачестве Ирана и Центральной Азии Каннадан Шима Махмуд

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. История ковроткачества в Центральной Азии и Иране

1.1. История ковроткачества Центральной Азии и Ирана 18

1.2. Классификация центральноазиатских и иранских ковров, их локальные особенности 36

1.3. Генезис декоративных традиций центральноазиатских, иранских ковров и функции орнамента 52

Глава II: Исторические традиции в семантике и символике центральноазиатских и иранских ковров (солярные и зооморфные мотивы)

2.1. Семантика орнамента на коврах и художественные принципы орнаментации ковровых изделий Центральной Азии и Ирана (солярные и зооморфные мотивы) 72

2.2. Символика зооморфных и растительных мотивов и художественной традиции иранского и центральноазиатского ковроткачества 78

Глава III: Отражение этнокультурных связей в иранском и таджикском орнаментальном искусстве 95

Заключение 115

Список использованной литературы 124

• Классификация центральноазиатских и иранских ковров, их локальные особенности
• Генезис декоративных традиций центральноазиатских, иранских ковров и функции орнамента
• Семантика орнамента на коврах и художественные принципы орнаментации ковровых изделий Центральной Азии и Ирана (солярные и зооморфные мотивы)
• Символика зооморфных и растительных мотивов и художественной традиции иранского и центральноазиатского ковроткачества

Введение к работе

Актуальность темы. Ковроткачество является одним из древнейших видов искусства народов Центральной Азии и Ирана. В нем отразились многовековые исторические связи, сформировавшиеся в этом в обширном восточном регионе. Именно орнамент ковров является ярким примером общности этногенеза, культурных и экономических связей создавших его народов, а также важным историческим источником, несущим информацию о духовном мире человека. Информативность орнамента народов Центральной Азии и Ирана основана на его символических, семантических и семиотических функциях. Последние отражают религиозно-магические представления народов, их художественные воззрения.

За последние столетия по исследуемой автором проблеме накопилось большое количество источников, позволяющих комплексно исследовать историю орнаментальных традиций в ковроткачестве Центральной Азии и Ирана, выделить основные этапы их развития, проследить эволюцию семантики. Между тем, история орнаментальных традиций в ковроткачестве Ирана и Центральной Азии в современной исторической науке и искусствоведении оказалась практически неисследованной. Анализ же художественных особенностей и смыслового содержания традиционных орнаментальных мотивов является весьма актуальной и важной проблемой. Изучение орнамента ковров Ирана и Центральной Азии дает возможность выявить не только исторические корни современных орнаментальных традиций, но проследить этногенетические связи народов достаточно обширного региона с глубокой древности и до наших дней. В свою очередь, такое исследование послужит импульсом для развития современной культуры.

Привлечение широкого круга отечественных и зарубежных источников в исследовании позволяет реконструировать историю развития семантики и символики орнаментов на коврах Ирана и Центральной Азии и восполнить определенный пробел в истории изучения ковроткачества народов Ирана и Центральной Азии. При анализе орнаментов большое значение придается изучению солярных и зооморфных символов, которые занимают важное место в декоре ковров. Это, прежде всего, связано с тем, что исследование солярных и зооморфных орнаментов предоставляет нам возможность выявить и глубже проследить этногенетические связи в культуре народов исследуемого региона.

Изучение орнаментов ковров в Иране и Центральной Азии и их внедрение в современное искусство будут способствовать развитию современной культуры народов региона.

Географические и хронологические рамки исследования. Исследование охватывает территорию нынешнего Ирана и стран Центральной Азии. Проблемы в работе рассматриваются в хронологических рамках с древнейших времен до сложения орнаментальной традиции в середине XIX – начале ХХ вв.

Степень изученности проблемы. Орнаментальные традиции Ирана и Центральной Азии были объектом изучения отечественных и зарубежных исследователей декоративно-прикладного искусства, при этом изучались лишь отдельные аспекты проблемы.

Проблемам ковроткачества посвятил свои работы иранский автор Сириус Пархам. Он изучил общие вопросы ковроткачества и исследовал образцы вязаний, но при этом мало уделил внимания семантике и символам в орнаментальных композициях. Сириус Пархам выявил особенности формирования и развития ковроткачества среди персидских племен. Он приводит ценные сведения о ковроткачестве в книгах «Ковры Азербайджана», «Ручные вязания персидских племен» (в 2-х томах) , и в «Шедеврах персидского ковроткачества» . В работах Сириуса Пархама исследуется история ковроткачества, приведены сведения об уровне профессионализма персидских мастеров, подробные пояснения ковровых орнаментов. Он также дает описание декоративных ковров последних двух столетий, посвященных правителям, Корану, мистической (суфийской) теме, лидерам племен, красивым женщинам, животным и др.

Али Хасури в своей книге «Ковры Сиистана» знакомит читателей с возрождением и развитием белуджидского ковроткачества. В своей другой работе - «Ковры Туркменистана и племен Хасаия» - он подробно рассматривает проблему преемственности туркменских орнаментов Ирана и Туркменистана .

Среди работ, посвященных иранскому ковроткачеству и дизайну ковров, следует также отметить исследование Парвиза Танаволи, в котором он анализирует особенности развития ковроткачества и художественного решения ковров Луристана..

Важные сведения о коврах Наина (Иран) приведены в исследовании Ширин Сур Исрафил «Ковер из Наина». Автор больше акцентирует внимание на технико-технологическом аспекте ковроткачества: рассматривает способы и методы плетения, приводит информацию о первичных материалах, из которых изготавливались ковры , дает сведения о видных мастерах ковроделия и видах узорных композиций.

Особое место среди работ, посвященных истории ковров и особенностям их изготовления, занимает совместное исследование иранских ученых Хасана Азарпада и Фазлуллаха Хешмати «Персидский ковер». Они исследуют всю историю развития иранского ковроткачества - от начала его возникновения и формирования вплоть до наших дней, дают ценную информацию о видных мастерах этого дела.

Истории ковроткачества, на примере исследования ряда ковров из музейных коллекций, посвящена книга иранского исследователя Порандохта Нируманда. Он исследует ковры пазирик, поттерик, сангосо, таранджи, с изображением животного, джанамази и т.д.; рассматривает станки и приспособления по ковроткачеству, а также составляет карту распространения ковроткачества в Иране.

Важное место в изучении истории развития восточных ковров с момента их возникновения до наших дней занимает книга Мехди Зарифа. В ней рассматриваются художественные и технологические особенности создания ручных ковровых изделий.

В книге О. Гундогдыева рассматриваются истоки туркменского ковроделия, проводится анализ истории ковроткачества у туркмен в эпоху античности и в средние века, представлены сведения европейских авторов XIX-начала ХХ вв. о туркменских коврах, исследуются ковровые орнаменты, обосновывается место туркменских ковров в центральноазиатском искусстве. Книга проиллюстрирована редкими фотографиями и схематическими орнаментами, позволяющими представить все основные типы туркменских ковровых орнаментов и их мотивов.

А. Боголюбов в своей работе «Туркменские ковры» рассматривает историю туркменского ковроткачества и их художественное решение.

А. Семенов в книге «Ковры русского Туркестана» подчеркивает сходство туркменских ковровых узоров с орнаментами Ассирии и Халдеи, приводит сведения о высокой оценке туркменских ковров Марком Поло, об изображении туркменских ковров на полотнах художников итальянского Возрождения, картинах венецианских, фламандских и немецких художников, а также о связи османских ковров с човдурскими ковровыми гелями.

Киргизские ковровые орнаменты, их формирование и развитие нашли освещение в работах А. Ю. Мальчика и Т. Уметалиевой. В своей монографии А. Ю. Мальчик рассматривает историю развития киргизского декоративно-прикладного искусства, охватывающую период с VI в. до н.э. до конца XX в. Опираясь на материалы по археологии, этнографии, мифологии и языкознанию, автор выявляет этапы формирования киргизского орнаментального комплекса и предлагает этнокультурную интерпретацию орнаментальных мотивов киргизов.

В книге Т. Уметалиевой «Киргизский ворсовый ковер» освещается история возникновения и развития ковроткачества кыргызского народа. С искусствоведческой точки зрения, автор рассмотрела наиболее распространенные виды национальных ковров, проанализировав композицию, рисунок и колористические особенности ковровых изделий.

Материалы о ковровом производстве киргизов Ферганской области в начале ХХ в. представлены в работе барона А. Фелькерзама «Старинные ковры Средней Азии», написанной на основе сведений знатока этого края, уроженца Андижана А. Утямышева.

Особую значимость для выявления степени преемственности в орнаментах и методике исследования представляет работа С.В. Иванова «Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX — начала ХХ в.)», где автор уделяет внимание историко-культурному изучению орнаментов, дает информацию о значении распределения орнамента на предметах, в том числе и на одежде. В разделе «Композиция» этой фундаментальной работы, рассмотрены вопросы эстетической и конструктивной композиционной взаимосвязи традиционного этнического костюма и орнамента в зависимости от особенностей материала.

Особый вклад в изучение белуджидских ковров внесли такие учены, как Эдвард Сесиль («Ковер Ирана») , Джавад Ясавовали («Введение в познание иранских ковров») , Армен Генгельдин («Иранские ковры» ), М.А.Азин («Иранский ковер») , а также работу Турджа Жюля («Исследование иранского ковра») , которые глубоко проанализировали символические орнаменты сиистанских ковров. Ценные сведения по семантике свастики и других символов представлены в работах Питера Эстина и Нусратуллаха Таша.

Е.И.Ларина в книге «Ковроткачество народов Российской империи» подробно рассмотрела ковровые изделия народов Средней Азии.

Работа «Ковры народов Средней Азии конца XIX - начала XX вв.» представляет собой обобщение результатов нескольких экспедиций по изучению ковроделия в республиках Средней Азии, проведенных в Узбекистане и Туркмении в течение 1929—1945 гг. Книга содержит описание ковровых изделий, имеющихся в коллекциях музеев Ташкента и Ашхабада. В ней приведены также подробные сведения о ковроделии туркмен, узбеков, киргизов Ферганской долины и арабов Каршинской степи. Многие материалы по культуре ковроделия были впервые введены в науку именно этой ученой.

Следует отметить, что в орнаментах многих направлений декоративно-прикладного искусства (вышивка, керамика, торевтика, ювелирное искусство и др.) можно проследить генетическую связь, семантика и символика которых почти всегда аналогичны. В связи с этим большое значение имеет изучение таджикских орнаментов в трудах З.А. Широковой («Традиционная и современная одежда женщин Горного Таджикистана», «Таджикский костюм конца XIX-XX вв.», «Альбом одежды таджиков», составлен совместно с Н.Н. Ершовым), Г.М.Майтдиновой («История таджикского костюма» в 2-х томах) , З.Х. Умаровой (История развития ювелирного искусства таджиков (V-нач. ХХ вв.), М.М. Рузиева (Декоративно-прикладное искусство таджиков конца XIX - XX вв.), Н. Исаевой-Юнусовой («Гулдузии точики» - «Таджикская вышивка»).

Совместный труд Г.А. Пугаченковой и Л.И. Ремпеля «Очерки искусства Средней Азии» является важным подспорьем изучении орнаментов народов Центральной Азии в декоративно-прикладном искусстве. Большое значение в исследовании семантики и символики орнаментов имеет работа Л.И. Ремпеля «Цепь времен: вековые образы и бродячие сюжеты в традиционном искусстве Средней Азии» , в которой рассматривается искусство Средней Азии, со свойственной ему стойкостью принципов, проявившихся в преемственности образов и форм, а также культурные связи с локальными художественными школами и течениями.

В вышеперечисленных публикациях отечественных и зарубежных авторов затронуты лишь отдельные аспекты исследуемой проблемы. До настоящего времени отсутствует комплексного исследования по истории семантики и символики орнаментов ковроткачества Ирана и Центральной Азии не проводилось.

Предметом исследования является история орнаментальных традиций в коврах Ирана и Центральной Азии.

Объект исследования - история орнаментальных традиций ковровых изделий Ирана и Центральной Азии как исторического источника, отражающего их семантические и символические функции, а также историю культурных связей иранских народов в орнаментальном искусстве.

Цель и задачи исследования. Основной целью исследования является изучение истории орнаментальных традиций в ковроткачестве Ирана и Центральной Азии. Исходя из вышеуказанной цели, были определены следующие задачи:

- исследовать историю ковроткачества Центральной Азии и Ирана;

- дать классификацию иранских и центральноазиатских ковров и выявить их локальные особенности;

-исследовать генезис декоративных традиций центральноазиатских, иранских ковров и изучить функцию орнамента;

- исследовать семантику орнамента на коврах и выявить принципы орнаментации ковровых изделий Центральной Азии и Ирана (солярные и зооморфные мотивы);

- исследовать символику зооморфных и солярных мотивов в художественной традиции иранского и центральноазиатского ковроткачества;

- дать сопоставительный анализ семантики и символики орнаментальных мотивов в иранском и таджикском искусстве.

Методологическая основа исследования. Методологической основой работы является принцип историзма, который подразумевает подход к историческим явлениям как к изменяющейся во времени, развивающейся действительности, а также принцип детерминизма, который предполагает объективное существование взаимосвязей в историческом процессе, пространственных и временных корреляций, функциональных зависимостей.

В диссертационной работе применялся системный подход в исследовании, позволяющий проследить эволюцию художественных традиций, семантики и символики орнаментов в ковроткачестве народов Ирана и Центральной Азии в указанный хронологический период (середина XIXв. - начало XXв.). Для выявления особенностей развития ковроткачества народов исследуемого ареала и взаимовлияний художественных традиций в работе использовался сравнительно-исторический метод.

В работе также были применены следующие методы исследования:

- сравнительный анализ при изучении археологических, этнографических и архивных материалов в исследовании орнаментальных традиций на коврах;

- полевые исследования- поездки, беседы с лицами, имеющими отношение к рассматриваемой проблеме;

- структурно-семиотический анализ при исследовании семантики художественных форм в ковроткачестве.

Источниковедческую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных ученых, проанализировавших отдельные аспекты исследуемой проблемы, привлекались также археологические и письменные источники, этнографические материалы. В процессе работы были исследованы музейные коллекции Ирана, Узбекистана, Туркменистана и Таджикистана

В диссертации использованы материалы полевых исследований, собранных диссертантом во время научно-исследовательских поездок в Индию, иранские города Гурган, Гунбад, Ак-Калъа, Заха, Забиль, Чабахар, Сиистан и Белуджистан.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые:

- прослежена история художественных традиций в ковроткачестве Центральной Азии и Ирана в широком хронологическом диапазоне;

- исследована история семантики и символики ковров центральноазиатского региона и Ирана в исторической взаимосвязи;

- проведен сопоставительный анализ орнаментальных традиций Центральной Азии и Ирана, в результате которого были выявлены общие древние прототипы, что позволяет наметить пути для дальнейших исследований механизмов этнического и культурного взаимодействия сопредельных историко-культурных областей;

- в изучении истории орнаментальных традиций ковров Ирана и Центральной Азии был использован комплексный источниковедческий подход: использованы исторические, археологические, письменные, изобразительные, этнографические источники;

- вводятся в научный обиход исследования иранских ученых по истории ковроткачества, а также собранные диссертантом полевые материалы из различных областей Ирана, Индии, Азербайджана, Туркмении, Афганистана и Таджикистана;

- была сделана попытка в системной форме исследовать культурные взаимосвязи различных народов через изучение истории орнаментальных традиций на традиционных коврах;

- впервые исследуются проблема преемственности и различия в художественных традициях ковроткачества Ирана и Центральной Азии с исследованием символики и семантики ковровых орнаментов;

- осуществлен сравнительно-семантический анализ иранских и среднеазиатских ковровых орнаментов;

- выделяются основные этапы формирования орнаментальной системы ковровых изделий иранских народов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Исследование истории ковроткачества Центральной Азии и Ирана показало, что этот промысел идет своими корнями в древность. История ковроткачества в Центральной Азии и Персии была неразрывно связана с историей восточного ковроделия как такового. Искусство ковроткачества передавалось от одного мастера к другому, а сами ковры – из поколения в поколение, и считались одним из самых дорогих семейных, племенных и народных ценностей. Ковроткачество в Центральной Азии своими корнями уходит ко II тыс. до н.э. Первые свидетельства о развитии ковроткачества в Иране отмечены в интерьере дворца Кира Великого. Имеются свидетельства письменных источников о художественных коврах эпохи Сасанидов. Расцвет этого ремесла в Иране приходится на время правления династии Сефевидов и династии Каджаров, когда художественное оформление и качество изготовления ковровых изделий достигло высокого уровня.

2. Классификация центральноазиатских и иранских ковров, рассмотрение их орнаментаций выявили, что среди декоративных элементов многих народов Центральной Азии и Ирана, как оседлых, так и кочевых, встречались аналогичные и схожие варианты. Этому скорее способствовали культурные взаимовлияния, общие этнические корни и выработанные веками в этом регионе эстетические каноны и традиции. Многие ковровые изделия сохранили свои древнейшие художественные традиции в течение столетий и дошли до настоящего времени лишь с вариациями изменений некоторых деталей узора, не нарушая при этом в целом общего своего стиля.

3. Исследование генезиса декоративных традиций центральноазиатских, иранских ковров и изучение функций орнамента показали, что генезис многих декоративных элементов среднеазиатских и иранских ковров берут свое начало с общего источника, идущих своими корнями к древнеиранским культам и верованиям. Их композиционные и декоративные особенности также зависели от локальной принадлежности народа и были тесно взаимосвязаны с характером их культурно-хозяйственного образа жизни.

4. Изучение семантики орнамента на коврах и определение принципов орнаментации ковровых изделий Центральной Азии и Ирана (солярные и зооморфные мотивы) выявили схожесть в художественном решении изделий, и общих орнаментальных традиций, которой способствовали общие этнические корни.

5. Рассмотрение символики зооморфных и солярных мотивов в художественной традиции иранского и центральноазиатского ковроткачества показало, что на коврах отдельных народностей нашли отражение те мотивы, которые близки носителям этой культуры по мировоззрению и характеру их деятельности. У кочевых племен Центральной Азии особой популярностью в оформлении изделий пользовались мотивы с рогами барана/козла, а у туркмен наряду с рогообразными узорами большую роль играли геометрические мотивы. В изделиях же таджиков и узбеков, а также иранских племен, как представителей земледельческой среды, привлекают солярные и растительные мотивы. На предметах декоративно-прикладного искусства, в том числе и в ковроткачестве, художественные традиции складывались в зависимости от мировоззрения и мировосприятия населения. Подборка символов и узоров на коврах проходила также в зависимости от их эстетических канонов и культурных традиций.

6. Верования и культы древнеиранских народов отразились в виде определенных символов и знаков в художественном оформлении ковров. В формировании художественных мотивов иранского и таджикского декоративно-прикладного искусства особую роль сыграли культ небесных светил, связанный с идеей плодородия; маздеизм, со свойственный ему почитанием определенных животных- символов божеств. Кроме того, в оформления ковровых изделий Ирана и Таджикистана свою лепту внесли этнокультурное взаимодействие с туркменскими племенами, чья орнаментика имеет параллели в художественных мотивах иранских и таджикских ремесленных изделий.

7. Орнаментальные традиции в ковроткачестве Ирана и народов Центральной Азии из века в век сохраняют свои традиции в художественных мотивах. Передаваемые художественные традиции, характеризовали локальную особенность ковроткачества и составляли неотъемлемую часть материального наследия народа. Принципы художественного оформления ковровых изделий варьировались в зависимости от формы, назначения и функции предмета.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Практическая ценность данной работы заключается, прежде всего, в обобщении большого фактического материала, который может быть использован при написании фундаментальных исследований по истории, по истории культуры. Данное исследование может стать важным подспорьем в научно-исследовательской практике культурологов, археологов, этнографов и историков. Результаты исследования могут быть использованы в практической деятельности мастеров ковроткачества.

Теоретические выводы и ряд положений диссертации могут быть применены при разработке методических указаний и пособий для вузов соответствующего профиля Центральной Азии и Ирана, а также при чтении спецкурсов, посвященных истории культуры.

Апробация работы. Отдельные главы диссертационного исследования были обсуждены на заседании Отдела истории культуры и искусства Института истории, археологии и этнографии им. А.Дониша. Отдельные части диссертации были апробированы диссертантом в преподавательской практике в вузах Исламской Республики Иран.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав («История ковроткачества в Центральной Азии и Иране», «Исторические традиции в семантике центральноазиатских и иранских ковров (солярные и зооморфные символы)», «Отражение культурных связей в иранском и таджикском декоративно-прикладном искусстве»), заключения, списка использованной литературы, списка принятых сокращений и приложения.

Во введении обоснована актуальность темы диссертации, сформулирована основная проблематика исследования, определены наиболее важные положения в раскрытии истории орнаментальных традиций Центральной Азии и Ирана с древнейших времен до начала ХХ в., освещена степень изученности поставленной проблемы, определены цель и задачи исследования; теоретическая и практическая значимость диссертации, изложены методологические принципы и структура диссертации.

Первая глава диссертации называется «История ковроткачества в Центральной Азии и Иране» и состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «История ковроткачества Центральной Азии и Ирана» автор пишет о том, что исследование истории ковроткачества играет огромную роль в определении генезиса отдельных художественных мотивов ковровых изделий народов Центральной Азии и Ирана и дает возможность проследить факторы, под влиянием которых они возникли и развивались.

Ковроткачество в Центральной Азии своими корнями уходит, ко II тыс. до н. э., о чем свидетельствуют находки орудий ковроткачества в Западном Китае и в Туркменистане в слоях, датируемых XIII-XI вв. до н.э.

Первые археологические свидетельства о возникновении ткачества в Центральной Азии относятся к позднему этапу каменного века – к неолиту. Именно в этот период в древнеземледельческих оазисах подгорной полосы Копетдага (Джейтунская культура) появились ткацкие станки. В археологических слоях найдены первые орудия ткачества – грузила и пряслица. В свою очередь развитие скотоводства способствовало тому, что в ткачестве стала активно использоваться шерсть.

Наиболее древние и богатые традиции ковроткачества в Центральной Азии имеют туркмены. В исследованиях по истории ковроткачества ранние образцы туркменских ковров до недавнего времени датировались концом XVIII в. Однако исследователи благодаря радиоуглеродному анализу установили, что в коллекциях ковров имеются изделия, относящиеся к концу XV-XVI вв. Между тем, археолог И.Н. Хлопин нашел в 200 женских погребениях ковровые деревянные ножи (кесеров) в фаянсовой оболочке. Находки эти были сделаны в 1972 г. в среднем течении р. Сумбара на юго-западе Туркменистана, и датировались они позднебронзовым веком (XIII-XI в. до н. э.).

В силу плохой сохранности органики в древнейших археологических слоях памятников Средней Азии о средневековых центральноазиатских коврах судить можно пока только по письменным источникам, а также по данным живописи Афрасиаба, Пенджикента, средневековой книжной миниатюры и торевтики.

К концу XIX в. ковроделие из домашнего промысла, удовлетворяющего внутренние нужды хозяйства, становится промыслом товарным, приносящим постоянный доход. В это время появляется и ряд центров по выработке ковров, насчитывавших сотни мастериц ковроткачества, работавших на рынок. Исследователи центральноазиатского ковроделия указывали на сложение в этот период нескольких самобытных школ ковроткачества

История развития ковроткачества Ирана также уходит своими корнями в далекое прошлое. По свидетельствам письменных источников, великолепными коврами были украшены и дворец Кира Великого и его гробница в Пасаргадах. Китайские и византийские источники упоминают о бытовании прекрасных персидских ковров в период правления Сасанидов.

С принятием ислама, Персия входит в состав Арабского Халифата. Постепенно с персидских ковров исчезают изображения людей и животных и особое место в декоре занимают растительные орнаменты.

С 1038 по 1194 гг., когда Персия находилась под влиянием тюрков-сельджуков, персидское ковроткачество начинает подвергаться влиянию тюркских традиций ковроделия, которые, прежде всего, отразились на технологии изготовления ковров.

В период владычества монголов в Персии (XIII в.) ковровые изделия были лишены свойственной персидским изделиям пышности декора. Они отличались простотой. В художественном решении преобладали геометрические мотивы.

XVI—XVII вв. были «золотым» временем для ковроткачества. В этот период совершенствуются выработанные веками технические приемы. Складываются характерные принципы орнаментации, по которым различались типы ковров. Центрами ковроткачества являлись многие города и области Ирана. Наиболее красивые и ценные ковры для шахского двора с использованием золотых и серебряных нитей выделывались в Кашане и . Ковры ткали из шерсти, часто с добавлением хлопка и шелка. Основные мотивы коврового орнамента образовывали причудливые арабески, состоящие из прихотливо переплетающихся растительных побегов и нередко включающие орнаменты людей, изображающие зверей и птиц.

Новый расцвет ковроделия наступил в Персии в XIX в., в период правления династии Каджаров. Торговцы Тебриза наладили поставки ковров в Европу через Стамбул. Экспорт ковров стал важной составляющей доходов государства. Шахи активно контролировали, регулировали и развивали эту отрасль хозяйства. Например, шах Музаффар ад-дин запретил использование вошедших уже в широкое употребление синтетических красителей. В конце XIX–начале XX века европейские и американские компании начали самостоятельно закупать ковры в Персии.

В Иране существовали два метода ковроткачества: турецкий и персидский. Турецкие ковры ткались с помощью крючкообразной иглы. По персидскому методу же ковроткачества игла не использовалась и внутренние узелки завязывались вручную.

До наших дней сохранились многочисленные родовые ковры, датируемые 1850-1920 гг. Особую популярность приобрели ковры Тебриза, Кашана, Исфахана, Кума, Килима, Кермана. Каждая местность имела свои особенности и традиции ткачества.

Таким образом, расцвет ковроткачества в Иране приходится на время правления династий Сасанидов, Сефевидов и Каджаров, когда художественное оформление и качество изготовления ковровых изделий достигло особенно высокого уровня. История ковроткачества в Центральной Азии и Персии была неразрывно связана с историей восточного ковроделия как такового. Искусство ковроткачества передавалось от одного мастера к другому, а сами ковры – из поколения в поколение, они считались одной из самых дорогих семейных реликвий и обладали этническими особенностями.

Во втором параграфе «Классификация иранских и центральноазиатских ковров, их локальные особенности» подробно рассматриваются проблемы классификации иранских и центральноазиатских ковров, выявляются их локальные особенности, особое внимание уделяется их происхождению, т.е. определяется их этническая или племенная принадлежность.

По мнению В.Г.Мошковой, в основу классификации должен быть поставлен принцип определения ковров по типу, обусловленному происхождением создателей ковров, и по видам изделий (постилочные ковры, занавески, ковровые дорожки и тесьма, бытовые вещи из ковровой ткани и т.д.).

Центральная Азия, как регион, претендующий на звание родины искусства ковроткачества, имеет богатые традиции в области изготовления таких видов ворсовых ковров, как гилеми пат, коли (колин), чулхирс. Естественно, таджики как коренное население региона были причастны ко многим достижениям в этой области. А.С. Давыдов утверждает, что «ковроделие в Центральной Азии с древнейших времен было присуще оседлому населению - таджикам и их предкам». В.Г. Мошкова же с деятельностью предков этого народа связывает происхождение длинноворсовых ковров чулхирс.

Письменные источники содержат упоминания самых разнообразных ковров и паласов, бытовавших на территории Центральной Азии: абкари (дорогие и изысканные шелковые ковры из стран арабского мира), висолча (шелковые ковры цвета аргувони (пурпурный)), зилу (ковер-палас из иранского города Тун), зилуча (небольшой коврик-подстилка с алыми краями, иногда украшенный клетчатым узором), магфури (дорогой красный ковер с выпуклым орнаментом), нихоли (гобеленовый коврик с вытканным растительным орнаментом), чулхирс (хирсак) (длинноворсовый ковер), шодурвон (гобеленовый шелковый ковер с изображением льва).

В числе других ковров и паласов следует назвать такие изделия, как шерстяной (и не только) мирт, парваз (существовала также черно-белая ткань такого названия из шелка), грубый и толстый хилс, дешевый палас щоланг, служивший подкладкой для ковров, грубый палас курдин или гурдин (название имеет отношение к курдам) и др.

Нужно заметить, что для таджиков, как и других народов региона, исторически было характерно свои дома оформлять коврами, паласами и кошмами. Роль деревянной мебели при этом сводилась к минимуму. Ковры и паласы служили для украшения пола и стен жилищ. Такое функциональное назначение этих изделий сохранилось до самого последнего времени.

Выделкой паласов народы Центральной Азии, в том числе таджики, занимались практически повсеместно. Их ткали в Варзобе, Гиссаре, Ка-ратегино-Дарвазской зоне, на Западном Памире, в окрестностях Бухары, Самарканда, Шахрисабза и др. Чаше всего паласы кустарной выработки орнаментировались полосами. Иногда ткали паласы с клетчатым узором. Такой узор встречался на изделиях шатранджи (букв. «шахматный») варзобских ткачей. Изготовление паласов с клетками является давней традицией в Средней Азии: такое же название имел, как отмечалось выше, клетчатый палас - разновидность зилу, который выделывали еще в XVI в. В Варзобе, Дарвазе, Каратегине паласы ткали женщины, которые для этого пользовались станком урмак. На Западном Памире такую же работу выполняли мужчины: они ткали на вертикальном станке карга или палес-зорг с двухсторонней заправкой. Применение вертикального станка позволяло значительно увеличить ширину точей: ширина заправки памирских паласов достигала целого метра. Паласы из козьей шерсти, несмотря на некоторую грубость выделки, отличались хорошими потребительскими качествами. Так, в Каратегине ткали паласы чодари бузмуги, которые стелились непосредственно на земляной пол или использовались в качестве попоны для лошадей. Они отличались высокой прочностью и совершенно не пропускали влаги. По словам Н.Н. Ершова, покрытая такой попоной лошадь могла находиться сутками под дождем и оставаться совершенно сухой. Наибольшего развития ковроткачество достигло на Западном Памире и в прилегающих к нему районах (в Рушане, Ишкашиме, Шугнане, Ванче и Дарвазе), а также в северных регионах республики: (Пенджикентском, Аштском, Ганчинском районах и в некоторых кишлаках Гиссарской долины).

Таджикские ковры делились на несколько разновидностей. Наряду с ворсовым ковром классического типа, знамениты были паласы (шерстяные), имеющие высокий ворс (джульбарак и джулъхирс) и безворсовые ковры (гилемы). К ним можно отнести и валяные шерстяные кошмы. Широкое распространение и развитие у таджиков получили паласы под названием джульбарак. Они представляют из себя оригинальные и практичные ворсовые изделия, которые издавна изготавливались в Пенджикентском районе, а также в кишлаках Кашкадарьинской и Сурхандарьинской областей.

Наиболее распространенным видом изделий таджиков были безворсовые ковры-паласы. Для их изготовления применяли овечью или козью шерсть, позже начали добавлять хлопок. Такой ковёр шириной от 5-6 и до 70 см имели полоски, иногда гладкоокрашенные, иногда орнаментированные или сочетающиеся вместе. Изготовлением таких ковров-паласов (шолов) издавна занимались в некоторых местностях Северного Таджикистана: в Аште, Ганчинском районе. Ткали их на примитивном станке, непосредственно во дворе, так как для изготовления паласа крупных размеров (2x3, 3x5 м) требовалось много места.

Широкое распространение получили тяжёлые паласы (12 кг) больших размеров с крупным геометрическим рисунком в виде многоугольных вытянутых розеток, состоящих из цветных треугольников.

Бытовали и пользовались у таджиков большой популярностью также грубые шерстяные валяные ковры намат. Они бытовали в селениях Западного и Восточного Памира: в Ишкашиме, Рушане, Шугнане, Ванче, Калаи-Хумбе, а также в окрестностях г. Пенджикента.

Вопрос об этнической принадлежности туркменских ковров крайне важен, так как. позволяет уточнить сложившуюся классификацию туркменских ковров по «племенным» признакам. Согласно установившейся классификации, выделялись, например, текинские и пендинские, човдурские, а также восточные (эрсаринские, беширские, кизилакские) ковры.

Локальную особенность ковровых изделий определяло, прежде всего, их художественное решение: определенный набор декоративных элементов, цветовые сочетания, а также особая манера ткачества и перевязка узлов. На ковровых изделиях многих народов присутствует характерный для них набор художественных элементов, генезис которых уходит в глубокую древность. В персидских коврах особое место занимали растительные мотивы. В данном случае сильное влияние на иконографию персидских ковров оказала исламская идея рая как цветущего сада. Излюбленным мотивом было изображение древа жизни. Вариацией этого мотива является изображение дерева вагх-вагх, часто встречающееся на коврах эпохи Сефевидов. В этом иконографическом сюжете на ветвях деревьев вместо поющих птиц изображены головы людей, чьи широко открытые рты должны были обозначать неумолкаемую песнь во славу живительным силам природы. Другим излюбленным мотивом на персидских и на центральноазиатских коврах был образ граната.

Орнаменты восточно-туркестанских ковров можно разбить на следующие типы, которые встречались как в чистом, так и в смешанном виде: 1) гранатный орнамент; 2) решетчатый орнамент; 3) ковры с одноцветным фоном, на котором выделялись 1-3 восьмиугольников; 4) кафельный орнамент – все поле ковра разделено на восьмиугольники; 5) меандровый орнамент;, 6) облачный орнамент; 7) древесный орнамент с вазами, бабочками и т.д.

В ковроткачестве киргизов бытовали орнаменты, которые можно разделить на семь групп. Так, в первую, наиболее многочисленную группу входят узоры из животного мира. Среди них: «паук», «скорпион», «змея», «летучая мышь», «рог», «крыло», «хвост», «когти», «нога», «позвонок», «ребро» и т.д. Ко второй, также обширной группе принадлежат названия, относящиеся к миру растений («цветок джиды», «венчик цветка», «еловая ветвь», «листья тальника» и др.). Третью группу составляли орнаменты, изображающие предметы хозяйства, быта и культуры, например, «решетка юрты», «подкова», «гребень», «подставка для чайника», «ручка ковша», «верх стены», «ушко котла» и т.д.

Особый интерес представляют орнаменты туркменских ковров, главное место в которых занимает геометризированный мотив. Геометрические орнаменты туркменских ковров отличаются особым художественным решением, многие из них сохранили в себе архаические черты и находят параллели в древнетуркменской керамике. В декоре туркменских ковров часто встречаются знаки рунического письма, которые, возможно, наделялись особыми магическими свойствами и копировались мастерами на ковровых изделиях.

Классификация центральноазиатских, иранских ковров и рассмотрение их орнаментаций позволил выявить их локальные художественные особенности и своеобразные приемы изготовления. Исследование орнаментов показало, что художественной культуре народов Центральной Азии и Ирана, как оседлых, так и кочевых, встречаются схожие мотивы орнаментов. Это можно объяснить культурным взаимовлиянием, общими этническими корнями, выработанными веками в этом регионе эстетическими канонами и традициями. Многие ковровые изделия мало изменились в течение нескольких столетий. Они дошли до настоящего времени лишь с незначительными вариациями изменений некоторых деталей узора которые, не нарушали общего художественного стиля.

Третий параграф первой главы называется «Генезис декоративных традиций центральноазиатских, иранских ковров и функции орнамента».

Яркие черты самобытности отличали орнаментальное искусство каждого из народов Центральной Азии и Ирана, и в то же время можно проследить много общего как в мотивах, колористке, так и композиционном решении их декоративных элементов.

Исследователи высказывают различные точки зрения на природу, роль и значение орнамента в искусстве. По этой причине в настоящее время отсутствует общепринятое научное определение понятия «орнамент», не установлены границы области орнаментального искусства. В определенных случаях к этому понятию также ошибочно относят изображения отдельных предметов, почти все символы или целые сюжетные сцены.

«Орнамент, – считал С.В. Иванов, – является организующим началом. Он выявляет тектонику и конструкцию предметов, обрамляя вещи, делает их более заметными, законченными, обогащает цветовую сторону их, украшает вещи».

По своему характеру орнамент ковровой композиции, в общем, можно разделить на: центрический (для центральных крупных фигур – медальонов); фоновый (заполняющий свободные от крупных фигур места центрального поля); каймовый (ленточный) для заполнения бордюра. Орнаментальное искусство ворсовых ковров слагается из простых форм геометрических мотивов (прямые, зигзагообразные линии, треугольники, ромбы, многоугольники, спирали, крестики и т.д.), геометризированных растительных мотивов (листья, цветы, колючки и т.д.), зооморфных мотивов (птицы рога козла, барана и т.д.), и геометризированные формы небесных светил, предметов (луна, солнце и т.д.).

Как на иранских, так и на центральноазиатских коврах, часто встречается мотив древа жизни, при этом в разных вариациях. Его генезис берет свое начало в глубокой древности, был связан с культом плодородия и символическим делением вселенной в сознании древних людей на такие составляющие: корни дерева представляли подземный мир, ствол- земной, ветви и листья - небесный. Одной из вариацией этого мотива является изображение дерева вагх-вагх, часто встречающееся на коврах эпохи Сефевидов в Персии и на индийских коврах периода Великих Моголов. Другим популярным мотивом не только в иранских, но и на коврах центральноазиатских народов, было гранатовое дерево и плод граната. Образ граната считается одним из самых распространенных мотивов восточного ковра, это единственный символ, который имеет широкое распространение по всей Азии. В Персии эпохи Сефевидов это был один из самых излюбленных декоративных мотивов.

Автор работы делит ковры, в зависимости от принципов расположения орнаментов, на пять категорий, состоящих из группы повторений вогира (орнамент расположен в центральной части и на бордюре), михраби (орнаменты расположены в виде стрельчатой арки), боги (сплошное заполнение поля), таранджи (с центральным ромбовидным орнаментом по центру) и мухаррамат (поле украшено декоративными полосами с контрастным фоном, благодаря чему ковер выглядит полосатым).

На туркменских коврах основную смысловую и композиционную нагрузку несли в себе орнаменты цветов, так называемый, гёль. Следует отметить, что большинство туркменских гёлей в своей основе представляют композицию из зооморфных мотивов, составленных из стилизованных орнаментов птиц, рогов барана и козла, а также голов ягнят.

Изображение бараньих рогов занимает важное место среди зооморфных геометрических орнаментов ковров Центральной Азии и Ирана. В культуре народов исследуемых регионов генезис орнамента рогов берет начало в далеком прошлом. Следует отметить, что образ горного козла встречается в искусстве и кочевых и оседлых народов еще с бронзового века. На ковровых изделиях он встречается в V в. до н. э. (находки в Пазырыкском кургане). Со временем тело уменьшается, а рога укрупняются. Наиболее наглядный образец такого стиля изображения представлен на керамике Луристана. Орнаменты бараньих рогов среди туркменских ковровых изделий имеют в различные формы.

Декор большинства туркменских ковров по своему цветовому решению и видам орнаментов находит аналоги в энеолитической керамике и керамике эпохи бронзы Туркменистана, относящиеся к культуре древних индоиранских оседлоземледельческих народов. В связи с этим, можно предположить, что наряду с традициями кочевых народов в них по большей части сохранились и древние архаические традиции индоиранского земледельческого населения, которые ими была заимствованы в ходе культурного обмена с коренным населением.

В контексте исследования декоративных традиций ковров Центральной Азии и Ирана были выявлены неопровержимые аналогии среди ковровых орнаментов на уровне регионов, народностей и племен, свидетельствующие об их общих исторических и культурных корнях, способствовавших генезису схожих декоративных традиций в искусстве народов этого региона. При анализе декоративных элементов ковров Ирана и Центральной Азии автор приходит к выводу, что почти во всех орнаментах, известных под названиями птица/баран, чин, аят аль (след собаки), краб, крюк и сорок крюков, нашли отражение стилизованные изображения козла и барана - животных занимающих особое место в жизни как кочевых, так и оседлоземледельческих народов центральноазиатского региона. Фигуры козла и барана со временем начали изображаться на коврах не целостно, а в виде орнаментов - в форме стилизованных рогов, которые могли характеризовать рогатых животных лучше, чем другие части их тела. Возможно, такой подход в орнаментации (выражение целого через частное) был продиктован характерной особенностью вязания ковров, которые не давали возможности воспроизвести на изделиях сложный мотив.

Таким образом генезис многих художественных мотивов среднеазиатских и иранских ковров берет свое начало в общем источнике - древнеиранских культах и верованиях. Их композиционные и декоративные особенности также зависели от этнической принадлежности мастеров и были тесно взаимосвязаны с культурными и хозяйственными традициями.

Вторая глава диссертации называется «Исторические традиции в семантике и символике центральноазиатских и иранских ковров (солярные и зооморфные мотивы)» и состоит из двух параграфов.

Первый параграф посвящен исследованию семантики орнамента на коврах и художественным принципам орнаментации ковровых изделий Центральной Азии и Ирана (солярные и зооморфные мотивы)». Этот вопрос до сих пор оставался малоизученным в науке. По мнению автора, солярным и зооморфным мотивам в рамках рассматриваемой проблемы следует уделить особое внимание, поскольку они не потеряли своего значения по сей день. .

В орнаментальном искусстве каждого народа имеется ряд художественных мотивов, которые изображаются чаще других. В сочетании с цветовым фоном, орнаментальные композиции создают ту неповторимость, которая входит в разряд локальных признаков. Можно утверждать, что орнаменты могут выполнять функцию знака-показателя. Они могут выступать как знак принадлежности ковра к определенному племени, роду. К примеру, туркменские ковры можно различить среди изделий других народов по качеству и способу переплетения, цветовой гамме и своеобразным геометрическим орнамента. В свою очередь туркменские ковры в зависимости от набора декоративных символов, примененных в декоре и цветовом решении, могут относиться к тому или иному туркменскому племени. Иомудским, эрсаринским и човдурским коврам характерно украшение поля зубчатыми ромбовидными гёлями, якореобразными фигурами, растительными и зооморфными мотивами. Центральное поле текинских, салырских и сарыкских ковров обрамлено обычно довольно широким бордюром. Основной цвет варьируется от теплого карминно-красного до густого темного, почти черно-красного. В ступенчатые гели вкраплены синие, зеленые, оранжево-желтые и белые орнаментальные мотивы.

Для ковров иранской провинции Бахтияри характерно заполнение внутреннего фона орнаментами древа жизни, звезды и двухрукавного изображения свастики. Белуджидские ковры отличаются своей красочностью, их края декорировались зубчатыми листьями, а бордюр украшался ромбовидными фигурами. Ковры Кашкаи украшались чаще геометрическими формами, расположенными близко к друг другу.

Ковровые изделия являлись неотъемлемой частью жилища. Ими покрывали не только пол, но и закрывали стены жилища, вход в помещение, покрывали спины вьючных животных и т.д. Еще в древности каждый орнамент, как определенный символ мироздания, был наделен особым магическим свойством. К примеру, особое место в художественном оформлении предметов декоративно-прикладного искусства занимали солярные символы. Являясь солнечными знаками, они наделялись теми же функциями, что и солнце. Одним из распространенных и излюбленных мотивов в ковроткачестве Персии, Кавказа и Малой Азии является свастика. Истоки возникновения этого знака очень древние и уходят в глубь веков. Первоначально возникнув в виде креста, он постепенно начинает трансформироваться, появляются лучи с правой стороны раструбов, тем самым олицетворяя движение солнца по небу, и жизненный круговорот. Образ свастики встречается в искусстве почти у всех индоиранских народов. Свастика, двигающаяся по часовой стрелке, олицетворяет движение солнца, жизнь, против часовой стрелки - смерть и холод. Особый интерес вызывает композиция из находящихся друг на друге двух арийских солнца, лучи одного из них направлены по движению часовой стрелки, другое – против. Ткачи ковров помещали его в центре орнаментов таранджа. Таким образом, изображение свастики с восьмью рукавами на древних памятниках встречается лишь на коврах, и можно констатировать, что оно является специализированным изображением, используемым лишь в ковроткачестве. Изображение свастики выполняет на коврах функцию талисмана, наделяющего семью и род/племя счастьем и успехом.

Особое место в декоре иранских и центральноазиатских ковров занимает растительный мотив. Среди растительных мотивов особой популярностью на ковровых изделиях пользовались древо жизни, плод и цветы граната, восьмилепестковые цветы. Образ древа встречается в декоре ковров и Ирана и центральноазиатских народов. Истоки возникновения этого мотива - начало в древнем культе плодородия. Древо жизни в сознании древних людей представляло собой модель вселенной, где корень олицетворял подземный мир и был связан с рептилиями (змеи, лягушки, рыбы, насекомые и т.д.), ствол дерева связывался с земной частью (рогатые и другие виды животных, человек), а ветви и листья - с небесной стихией (пернатые, звезды). В искусстве домусульманского периода образ древа нередко сопровождается или сливается с фигурами рогатых животных, что, по мнению исследователя Л.И. Ремпеля, символизирует землю. В основе философии древа жизни лежит понятие о взаимосвязи таких вечных и взаимопроникающих концепций, как рождение, жизнь (развитие) и смерть. В связи с этим, сочетание древа с мотивами рогатых животных могло олицетворять продолжение и развитие жизни, соответственно его наличие в декоре ковров могло восприниматься как пожелание долгой жизни и благоденствия. В исламский период образ древа был представлен в виде вазы с цветами или в виде куста с цветами. Образы цветов и растений, восходящие генетически к культу плодородия, мастерицами ковроткачества изображались с целью увеличения в семье потомства, богатства и счастья.

Проводя сравнительный анализ семантики орнаментальных традиций народов Ирана и Центральной Азии, можно выявить сходство в их религиозно-философском мировосприятии. Различия между локальными коврами проявлялись лишь в художественной трактовке орнаментов и цветовой гамме изделий. Как на коврах центральноазиатского региона, так и Ирана Орнаментам могла быть свойственна полисемантичность: выступали в качестве талисмана (приносили в дом удачу, счастье и богатство), оберега (защищали от дурного глаза, болезней и невзгод), а также служили знаком локальной и сословной принадлежности.

Рассмотрение эволюции семантики орнамента и исследование художественных принципов орнаментации ковровых изделий Центральной Азии и Ирана позволяют сделать выводы об общности художественного решения изделий, орнаментальных традиций, что свидетельствует об общих генетических корнях и тесных исторических контактах.

Второй параграф второй главы называется «Символика зооморфных и растительных мотивов в художественной традиции иранского и центральноазиатского ковроткачества».

В декоративно-прикладном искусстве народов Центральной Азии и Ирана элементы окружающей среды, космоса, предметы быта, играющие немаловажную роль в жизни людей, связанные с религией и мифологией древних народов, находили отражение в виде определенных закодированных знаков и символов. Значение последних было известно лишь мастерам-создателям художественных изделий. Орнаменты на предметах декоративно-прикладного искусства несли определенную смысловую нагрузку, они хранили в себе широкий круг древних, домусульманских, а позже и исламских религиозно-культовых представлений. В ковроткачестве отражаются те художественные формы, которые ковровщицы, воплощая в символических образах и в абстрагированной форме, в соответствии с присущими им эстетическими идеалами, переносили на поверхности своих изделий.

В декоративных мотивах ковров Ирана и Центральной Азии можно выделить следующие группы: зооморфные, антропоморфные, астральные и растительные.

Зооморфный мотив. Изображение зверей на предметах декоративно-прикладного искусства на ранних ступенях развития было тесно связано с тотемическими представлениями о животном–предке. В эпоху бронзы, в связи с развитием культа плодородия и культа небесных светил, тотемические представления исчезают и начинают складываться другие понятия о космосе, природе, о мироздании, о животных и птицах как неотъемлемой части природы. Это находит отражение и в оформлении предметов искусства. На ремесленных изделиях все чаще появляются изображения реалистичные и абстрагированные рисунки зверей и птиц. В этом плане не являются исключением и ковровые изделия. В декоре ковров Ирана и Средней Азии встречаются образы следующих животных: барана и горного козла или отдельных их частей (рога и копыта), голова и фигура пернатых, лягушки и др.

Фигура птицы на персидских и туркменских коврах изображена в различных абстрагированных, упрощенных видах в геометрической форме таким образом, что невозможно различить, что именно изображение представляет – им фигуру птицы или бараньи рога. Такое изображение обычно включается в треугольную форму и, как правило, не изображается отдельно, а только в непрерывных строках или рядах, среди других художественных форм.

Рогатый скот в жизни древнего оседлоземледельческого населения играл огромную роль. Образу быка, барана, горного козла, а затем и коня и их культовой атрибуции отводилось особое место в искусстве ираноязычных племен. Эти животные в зороастризме считались священными, и их образы наделялись определенными сакрально-магическими свойствами. Особое отношение к ним было и в кочевой среде. По мнению Л.И.Ремпеля: «Горные козлы и горные бараны, рога и копыта этих животных вошли вековыми образами в богатое искусство кочевых народов и стали непременной частью национального орнамента казахов, киргизов, каракалпаков и туркмен».

У народов Центральной Азии и Ирана образ козла занимал важное место в искусстве и наделялся особым смыслом и значением. Например, в Луристане козел ассоциировался с луной. Часто козел символизировал ангела дождя, так как с древнейших времен луна ассоциировалась с дождем, а солнце – с засухой и жарой. Ввиду того, что между изогнутыми рогами козла и полумесяцем существует некая схожесть, то древние люди верили, что обвитые и изогнутые рога козла влияют на увеличение количества осадков.

Стиль изображения рогатых животных в разные исторические периоды был различным. На керамике бронзового века рога козла утрированно увеличены и закруглены, что, по мнению диссертанта, является ритуальным изображением заклинание дождя. В кушанский и раннесредневековый периоды образ козла отличался реалистичностью художественной подачи. В раннем искусстве кочевых скифских племен, образу козла обычно изображался с утрированно увеличенными частями тела (большими рогами, копытами, ноздрями), а в более поздний период развивается тенденция изображения целого через частное, где рога характеризовали козла или барана. Эта тенденция находит развитие в ткацких и вязанных изделиях, где стилизованные рога в различных вариациях в сочетании друг с другом украшают поля ковров, джурабов и вышивок.

Семантика изображения барана или его рогов среди отдельных этнических племен была связана с домусульманскими культами и верованиями и не потеряла своего значения после принятия ислама. Образ барана в сознании населения кочевых народов ассоциировался с мужеством и силой. В среде же оседлоземледельческих народов он был связан с культом плодородия. По мнению ученого Б.А.Литвинского, образ баран и козла выступают постоянной субстанцией в охране и защите благоденствия человека, его дома, семьи и народа в целом. Более того, по настоящее время его символы широко представлены в повседневной жизни среднеазиатских народов - в декоре дома, ювелирных изделиях, детских прическах и макияжах, на надгробных камнях. И, конечно же, до сих пор они играют важную роль в декоре ковровых изделий центральноазиатских народов..

Изображение таранджа, ромбовидного орнамента с краями, украшенными стилизованными головами птиц, в искусстве ковроткачества обозначало озеро. На старинных коврах таранджи в большинстве случаев изображались в четырехугольных формах. Первоначально тарандж считался воплощением пруда в его начальной геометрической форме, постепенно озеро превращалось в ромбовидную, гексагональную, восьмиугольную и круглую формы.

Иногда в оформлении ковров встречаются мотивы, связанные с образом лягушки. Один из орнаментов на таджикских коврах называется «пушти курбокка», что в переводе означает «спина лягушки». Следует отметить, что образу лягушки еще с древних времен приписывали функцию оберега. Её образ был тесно связан с водной стихией, являлся олицетворением влаги и дождя (считалось, что своим кваканьем она вызывает дождь) и, соответственно, связывался с идеей плодородия. Ее образ являлся символом счастья и благополучия, выполнял магико-охранную функцию. Возможно, поэтому придавали большое значение в искусстве народов Центральной Азии и применяли его в декоре не только ковров, но и в вышивке, ювелирных изделиях и т.д.

Широко применяется в оформлении ковров цветочно-растительный орнамент. Испокон веков растительные мотивы воспринимаются как символ плодородия и изобилия. Особое место растительные орнаменты занимали в декоре ковров и Ирана и Центральной Азии. Особой популярностью пользовался мотив гранатового дерева. Еще с глубокой древности узор плода граната у земледельцев Средней Азии олицетворял плодородие, богатство и счастье. Гранат считался атрибутом богини Анахиты (богини священных вод и плодородия), изображение его способствовало увеличению потомства. Гранатовое дерево считается одним из самых распространенных мотивов восточного ковра, а также единственным символом, который широко использовался во всей Азии.

Один из популярных растительных мотивов в декоративно-прикладном искусстве, в том числе и на ковровых изделиях, было изображение древа жизни. Мотив древа жизни на предметах декоративно-прикладного искусства Центральной Азии встречается часто. Генезис этого образа уходит своими корнями в глубокую древность. Самые ранние археологические находки предметов с изображением древа жизни были обнаружены в слоях энеолита. На территории Ирана интересные образцы древа жизни представлены на керамике Луристана. Здесь по его обеим сторонам изображены козлы, змеи и львы. В сочетании с животными этот мотив являлся олицетворением земной стихии, а со змеями – подземной.

Особое место в декоре ковров Ирана и Центральной Азии занимают астральные символы. Наиболее часто представленным и в декоре ковровых изделий небесными знаками являются образы солнца и звезды. В иконографии многих народов изображение солнца и его символов занимали важное место. Солнечными знаками являлись крест, круг (солнечная розетка), ромб. Его образ в виде декоративных кругов-розеток встречается на предметах таджикской вышивки: сюзане, платьях и др. Орнаменты, состоящие из цепи свастик, а также различные вариации крестов и свастик встречаются в декоре персидских и туркменских ковров.

Еще с глубокой древности почитание солнца в верованиях народов Востока занимало ключевое место. Солнце было символом божества Митры, культ которого был распространен в Средней Азии еще до зороастризма. Позже это божество было включено в пантеон зороастрийских божеств. Солярным знаком, встречающимся часто в декоре ковров, является крест или точнее один из его вариантов – свастика. Важно отметить, что этот знак символизирует добро, радость, изобилие, счастье и движение солнца по небу.

Арийский солярный знак свастики встречается в иконографии многих групп индоевропейских народов.

Свастика встречаются часто и на предметах искусства Таджикистана. Изображение свастики представлено на известном михрабе из Искодара. На нем наряду со свастикой можно увидеть орнаменты животных, - в форме рыбы, при этом орнаменты свастики и рыбы создавали единую композицию, где рыбы вращались по направлению движения свастики.

В оформлении ковровых изделий народов Центральной Азии и Ирана часто встречается и другой солярный символ - ромб, который являлся олицетворением новой жизни, ей приписывали очищающую и оплодотворяющую силу в древности, а в исламский период он как и все четырехугольные формы, олицетворял четыре сторон света.

Из геометрических символов широкое применение в оформлении ковровых изделий всех регионов нашел треугольник. Чаще всего, он украшал поверхность племенных ковров Ирана, популярен был у туркменских ковроделах. «Треугольник с равными сторонами обозначал божественность, гармоничность и пропорциональность. Кроме того, на языке символа, треугольник, вершина которого направлена вверх, представлял собой огонь и олицетворял мужское начало, а треугольник с вершиной, направленной вниз обозначал воду и женский пол».

Исследовав символику орнаментов ковровых изделий Центральной Азии и Ирана, диссертант приходит к выводу, что на коврах отдельных народностей были изображены те мотивы, которые оказались близки носителям этой культуры по мировоззрению и характеру их деятельности, и встречаются они как в культуре земледельческого населения, так и кочевого.

Третья глава диссертации называется «Отражение культурных связей в иранском и таджикском орнаментальном искусстве».

Схожие художественные мотивы в искусстве таджиков и иранцев свидетельствуют об их общих этнических корнях, активных торгово–экономических и культурных связях. В разные периоды истории народы Центральной Азии и Ирана представляли собой определенную историко-культурную общность. Становление государственности, сопровождаемое военными вторжениями, миграциями и этническим смешением, способствовало формированию в древности крупных среднеазиатских, преимущественно ираноязычных этносов: бактрийцев - в бассейне Верхней и Средней Амударьи, согдийцев - в бассейнах Зарафшана и Кашкадарьи, парфян - в Хорасане, маргианцев - на Мургабе, хорезмийцев - в низовьях Амударьи, парканцев - в Фергане, сако-массагетских племен - в горах и Арало - Каспийских степях, усуней - в Семиречье. Отмеченные общие художественные традиции прослеживаются на всех этапах истории народов региона, свидетельствуют об их общих генетических корнях.

История орнаментальных традиций предков таджиков нашла отражение в большом количестве фактического материала, накопленного русскими и таджикскими этнографами. Этот материал позволяет нам проследить художественную взаимосвязь в культуре указанных народов в рамках общеиранских традиций.

В древнеиранском искусстве особое место занимали солярные символы, которые были тесно связаны с культом небесных светил и наделялись огромным значением. Солярная символика по настоящее время занимает особое место в орнаментальном искусстве и таджиков и иранцев, возможно, она уже не несет в себе прежнюю идеограмму, но не теряет силу в качестве устойчивого традиционного художественного мотива. Солнечными знаками считались круг (розетка), крест и ромб. Особой популярностью в центральноазиатском регионе пользовался знак свастики (креста с рукавами).

Свастика, как в круглой, так и в квадратной форме, не встречается на персидских коврах последних столетий. Их можно увидеть лишь на коврах - гилемах луров племени Бахтияр, представленных в основном в виде непрерывной цепи из соединенных друг с другом крестов. На ковровых изделиях свастика имеет различную художественную интерпретацию, Наиболее распространенная форма этого символического изображения в персидском ковроткачестве, а также в ковроделии Кавказа и Малой Азии - две соединенные между собой свастики, лучи которых направлены в разные стороны. Свастика с лучами, направленными по часовой стрелке, олицетворяет движение солнца по небу, жизненный круговорот, а лучи, направленные против часовой стрелки символизируют смерть, тьму, холод.

Один из популярных орнаментов в искусстве Ирана и Таджикистана - звезды. На ткацких изделиях они чаще изображены в виде восьмиконечной звезды и занимают важное место в мотивах племенных ковров различных регионов. Восьмигранная звезда встречается часто на таджикских вязаных изделиях, в частности на памирских джурабах, а также в вышивке платьев народов Восточного и Западного Памира. Восьмигранная звезда, начиная с античных времен, обозначала солнце и часто применялась в оформлении ковров. В качестве коврового декора она представлена на изделиях иранских племен Бахтияр и Кашкаи, а также на коврах отдельных узбекских и киргизских племен.

Мотивы древа жизни являются популярным и излюбленным мотивов в декоративно-прикладном искусстве и оседлоземледельческих и скотоводческих народов. Древо жизни на всем историческом пути развития изображалось в бинарных композициях в комбинации с животными, птицами, змеями и др. Наиболее часто встречающимся мотивом является изображение древа жизни с горными козлами по обе стороны от него. На сосудах, найденных в Луристане, изображены два горных козла по обе стороны дерева, поедающих листья.

Среди находок из Таджикистана изображение древа жизни с козлами встречается на амулетах из Явана. Горные козлы по обе стороны дерева изображены на серебряном фаларе согдийского происхождения. В сочетании со змеями, а также со львами древо жизни встречается на керамике среди находок Суза, Самарканда и Мерва. От того, какое животное изображено рядом с древом жизни, зависит значение данного мотива. Древо со светилами и пернатыми символизирует небо, древо со зверьми является символом земли, а древо со змеями – это символ подземного мира. На иранских и таджикских коврах древо часто изображается в виде куста, иногда с цветами. Наиболее ранние изображения древа жизни с двумя птицами встречаются на текстиле III в. могильника «Инттифок» Фархарского района Хатлонской области (Таджикистан). Изображение было вышито на красном женском платье. Широко представлены мотивы древа жизни в раннесредневековой живописи Калаи Шодмон, Пенджикента, Балалыктеппе, Афрасиаба. Они представлены в костюмах персонажей художественной миниатюры XV-XVI вв.

Схожие мотивы в интерпретации древа жизни с животными, встречающиеся у иранских народов, являются отголоском бытовавших у них в древности общих культов и схожего мировоззрения.

Сказание о мифическом священном озере «Таранджи» нашло отражение в виде орнамента и широко использовалось на коврах Ирана и Таджикистана. Озеро в форме ромба размещалось в центре ковра и было известно под названием «таранджи». Изображенные животные и растения внутри или вокруг озера олицетворяли райскую жизнь и идею благоденствия.

Голи гирда мотив, широко распространенный в искусстве иранцев и таджиков. Этот цветок изображается чаще в форме ступенчатого ромба или же в других формах, вокруг которого изображаются разрозненные цветы. В цветочном узоре иранских и таджикских вязанных изделий женщины передают растительный мотив, в то время как «гёль»- и (цветы) на туркменских коврах имеют различные формы стилизованных орнаментов, основу которых составляет форма бараньего рога.

Изображение в форме S, символизирующее дракона, было популярным мотивом на протяжении многих веков, особенно на Кавказе. Форма S очень широко использовалась в декоре не только таджиков, белуджей, но и в ручных вязаньях всех тюркоязычных народов в течение многих поколений. Этот орнамент, по мнению мастеров, являлся стилизованным изображением дракона.

Одним из наиболее распространенных древних мотивов, используемых в большинстве племенных килимов Бахтияра, являются мотивы птицы – барана, сороконожки, бараньей головы, птичья голова, горного козла, в виде рогообразных завитков, которые являются излюбленным мотивом и в вязаных изделиях Памира и Припамирья, а также встречаются часто в вышивке Южного Таджикистана.

Цветочно-растительные мотивы широко используются в орнаментальном искусстве таджиков и иранцев. Одним из них является цветок хаштпар. Этот мотив встречается в вышивках Таджикистана и в изделиях племени Бахтиари и Кашкаи, в регионе Чахармахлья Ирана, он представлен в виде цветка с четырьмя или восемью лепестками. Нередко эта форма цветка является трансформированной версией двойной свастики. На кашкаидских коврах он часто встречается в виде центрального орнамента. На таджикской вышивке цветок хаштпар является весьма распространенным орнаментом.

Геометрический мотив под названием алмазная форма часто применяется на племенных ковровых изделиях Ирана, а также в вышивках и ручных вязаниях Таджикистана. Алмазная форма выполнялась в виде симметрично повторяемых частей, имеет грань с несколькими углами, иногда с пересекаемыми и поперечными ветвями, переходящими в своего рода октанговые конечности.

Волнистый знак является простым и достаточно распространенным узором на всех предметах искусства и символизирует воду, реку, море. Этот узор встречался и в изобразительном искусстве Ирана и в искусстве Таджикистана. Особой популярностью он пользовался и у скотоводческих племен. С самого начала водная стихия являлась неотъемлемой частью природы и, наряду с солнцем, выступала гарантом хорошего урожая. Соответственно образ воды был тесно связан с культом плодородия.

Образу барана придавали большое значение в искусстве как скотоводческих, так и земледельческих народов Центральной Азии и Ирана. В художественном оформлении ковровых изделий и вышивок применяются, в основном, орнаменты из стилизованных рогов барана. В Таджикистане этот орнамент очень часто используется на таджикских ручных вязаниях и в вышивках головных уборов. В Иране же образцы этого орнамента изображаются на ковровых изделиях. Ввиду того, что этот орнамент имеет сходство с когтями птицы, в некоторых племенах его так и называют - «когти птицы». Иногда рога барана изображены в зеркальном повторении, что придает ковру в зависимости от количества повторов и дополнительных деталей особый вид. Этот орнамент широко применяется в декоре ковров, гилемов и сюзане (настенное вышитое панно) Таджикистана.

Таким образом, в орнаментальном искусстве таджиков и иранцев можно проследить много общих черт, которые проявляются в схожести художественных мотивов, формированию которых способствовали общие этнические корни, торгово-экономические и культурные контакты между Ираном и Таджикистаном. Основу этих контактов составили местные мифы, эпосы, нравы, обычаи, которые были распространены среди ираноязычных народов, но получили разную художественную интерпретацию в зависимости от среды обитания, культурных традиций и эстетических канонов. В формировании общих художественных традиций в искусстве таджиков и иранцев свою роль сыграли верования и культы древнеиранских народов, которые нашли отражение в виде определенных символов и знаков в художественном оформлении изделий ремесленников, в том числе и в ковроткачестве. В формировании художественных мотивов иранского и таджикского искусства особую роль сыграли культ небесных светил, связанный с идеей плодородия, а также зороастризм, со свойственный ему почитанием определенных животных - символов божеств. В развитии художественного ковроткачества Ирана и Таджикистана важное значение имело культурное взаимодействие народов Центральной Азии во все исторические периоды.

В заключении автор подвела итоги своего исследования.

Классификация центральноазиатских и иранских ковров, их локальные особенности

Народы Центральной Азии и Ирана, проживая в едином территориальном диапазоне, имели общие этнические корни и схожую историю культуры. Постоянный культурный взаимообмен наложил отпечаток на развитие многих направлений искусства народов, проживающих в этих регионах, в том числе и на художественное ковроткачество.

Китайские источники свидетельствуют о поставке ковров в Танскую империю в V-VII вв. из Центральной Азии и указывают на то, что жители этого региона ткут шерстяные и шелковые ковры1. Вышитые коврики для танцев, обнаруженные в слоях 750-х гг. Центральной Азии, в Китае называли «большие волосы» или «длинные волосы» - из-за очень длинного и плотного ворса . В X в. в Бухаре ткали красочные ковры в специальных мастерских .

Центральная Азия, по мнению ряда ученых, является родиной художественного ковроткачества. Так, знаменитый специалист по истории ткачества В.И. Неелов пишет: «Полагают, что родиной ковроткачества является Персия, в частности, об этом говорится в старой китайской легенде. Время возникновения ковроткачества определяют приблизительно IV тыс. лет до н.э. ... В это же время на территории Южного Туркменистана у анауских племен существовали все предпосылки для ковроткачества. Было широко развито овцеводство, причем степная порода овец давала хорошее сырье. Станок того времени для выделки ковров довольно прост по устройству и представляет собой четыре жерди, связанные между собой так, что образуют раму. Рама крепилась на земле колышками. В поселениях того времени при раскопках обнаружено большое количество посуды с характерным орнаментом, получившим названием коврового. Характер узоров и цветовое решение позволяют с большой степенью возможности предположить развитие ковроткачества в Южной Туркмении приблизительно IV тыс. лет тому назад»1.

Первые археологические свидетельства о возникновении ткачества в Центральной Азии относятся к позднему этапу каменного века - к неолиту. Именно в этот период в древне-земледельческих оазисах подгорной полосы Копетдага (Джейтунская культура) появились ткацкие станки. В археологических слоях найдены первые орудия ткачества - грузила и пряслица. В связи с развитием скотоводства большую роль в ткачестве играла шерсть.2

Другим аргументом в пользу гипотезы о причастности древних жителей региона к зарождению ковроткачества является находка древнейших в мире ковров в оледенелых курганах Горного Алтая. В.И. Неелов отмечает персидское или мидийское происхождение этих ковров3, но Б. Гафуров и СИ. Руденко предположили возможность их производства мастерами из Центральной Азии. Б. Гафуров отмечал, что стриженые ковры, образец которых был обнаружен в Горном Алтае, вырабатывали в древности и в Иране и в Центральной Азии, так как приемы, стиль, техника исполнения и сюжеты изображенных сцен были общими для многих ираноязычных народов . Следовательно, имеет смысл подробнее остановиться на рассмотрении находок алтайской коллекции. Во втором Пазырыкском кургане (V в.до н.э.) были обнаружены фрагменты шерстяной ткани типа паласа, которая по своим характерным чертам относится к паласам Средней Азии, с преобладающими белым, желтым, красным и синим тонами . Стриженый узелковый ковер был обнаружен в пятом Пазырыкском кургане второй половины 5 в. до н.э. Прямоугольный ковер размером 1,83x2 м изготовлен из шерсти. Плотность ковра составляет 3600 узлов на 1 кв. дм, во всем изделии содержатся более 1,25 млн. узлов. Ковер имеет сложный узор, изображающий всадников с лошадьми, ланей и грифов3.

Во время раскопок в Юго-Западном Туркменистане, которые проводились под руководством археолога И.Хлопина, в долине Сумбара, на поселениях II тыс. до н.э. обнаружены бронзовые ковровые ножи. Эти находки, по словам И.Н. Хлопина, «...позволяли не только опустить вглубь тысячелетий возникновение коврового орнамента, но и проследить столь же глубоко корни туркменского народа на его исконной территории. В последних веках II тыс. до н.э. ковровщицы имели в своем распоряжении отработанную форму инструмента - ковровый нож. На основании этого можно говорить, что истоки ковроделия уходят еще глубже, возможно, ко времени развитого и позднего энеолита...»

Генезис декоративных традиций центральноазиатских, иранских ковров и функции орнамента

Шодурвон. Гобеленовый шелковый ковер шодурвон обязательно входил в число предметов внутреннего убранства царских дворов. Так, давая описание покоев эмира Масъуда в новом дворце в Газне, А. Бейхаки писал: «Престол был накрыт (ковром) шодурвон из римского узорчатого шелка...» .

Отличительной особенностью изделия являлось наличие в узоре изображения льва - шери шодурвон. Хакани, обращая внимание на большую ковровую завесу во дворце иранского царя, писал, что изображенный на ней, грозный, готовый к прыжку лев, наводил ужас на посетителей двора. Муиззи же восторгался точностью выполнения узора на ковре. По его словам, райская дева, потрясенная оформлением изделия, захочет увидеть свое изображение на нем".

Изготовление гобеленовых изделий требует совместных усилий художника, разработчика патрона узора (дессинатора) и ткача, что было возможным лишь в условиях специализированных мастерских. Про одну из них, под названием Байт-ут-тироз, в эпоху раннего средневековья вырабатывавшей продукцию для халифа и, после временного закрытия, продолжавшей функционировать в эпоху Саманидов в Бухаре, имеется сообщение А. Наршахи .

В источниках не содержатся сведения о ткацкой технике и технологии, применявшихся в производстве шодурвон. Возможно, это была плетельная рама или вертикальный ткацкий станок, когда ткачом применялась счетная техника ткачества. Однако использование столь примитивной техники в ту пору, да еще в условиях специализированных ткацких мастерских, вызывает сомнение. Скорее всего, в Бухаре гобеленовое ковроткачество осуществлялось на станке с подвязями. В условиях расцвета ремесла при Саманидах такое устройство наверняка применялось в регионе. Нельзя здесь не учесть, что в Персии и Китае - соседних с Центральной Азией регионах - станки с подвязями употреблялись, начиная уже с периода раннего средневековья.

В числе других ковров и паласов следует назвать такие изделия, как шерстяной (и не только) мирт, пареаз (существовала также черно-белая ткань такого названия из шелка), грубый и толстый хилс, дешевый палас щоланг, служивший подкладкой для ковров, грубый палас курдин или гурдин (название имеет отношение к курдам) и др.

Помимо тканых покрытий, в прошлом широкое применение в быту населения региона находили войлочные покрытия намад и циновка зет. Настилалась циновка прямо на глиняный пол, стлали ее под дорогими коврами и паласами. Источники упоминают о таких видах кошм, как войлочный палас шакоикламад с вышивкой3 и лоскутный палас чочим из разноцветной кошмы4.

Перейдя к анализу традиционных ковров и паласов, нужно заметить, что для таджиков, как и других народов региона, исторически было характерно свои дома оформлять коврами, паласами и кошмами. Роль деревянной мебели при этом сводилась к минимуму. Ковры и паласы служили для украшения пола и стен жилищ. Такое функциональное назначение этих изделий сохранилось до самого последнего времени.

К сожалению, мы не располагаем сведениями о заметных достижениях таджикских ковроделов более позднего времени, хотя традиции ручного изготовления ими ворсовых ковров еще не исчезли. Свидетельством тому является, например, продолжающееся производство чулхирс в Пенджикенте1 Выделкой паласов народы Центральной Азии, в том числе таджики, занимались практически повсеместно. Их ткали в Варзобе, Гиссаре, Ка-ратегино-Дарвазской зоне, на Западном Памире, в окрестностях Бухары, Самарканда, Шахрисабза и др. Чаше всего паласы кустарной выработки орнаментировались полосами. Иногда ткали паласы с клетчатым узором. Такой узор встречался на изделии шатранджи (букв, «шахматный») варзобских ткачей. Изготовление паласов с клетками является давней традицией в Средней Азии: такое же название имел, как отмечалось выше, клетчатый палас - разновидность зилу, который выделывали еще в 16 в.2

Семантика орнамента на коврах и художественные принципы орнаментации ковровых изделий Центральной Азии и Ирана (солярные и зооморфные мотивы)

Проводя сравнительный анализ семантики орнаментальных традиций народов Ирана и Центральной Азии, можно выявить сходство в их религиозно-философском мировосприятии. Различия между коврами регионов и отдельных местностей и племен проявлялись лишь в художественной трактовке орнаментов и цветовой гамме изделий. Не исключено, что орнаменты ковровых изделий первоначально у народов центрально-азиатского региона могли выполнять функции талисмана (принося в дом удачу, счастье и богатство) и оберега (защищая от дурного глаза, болезней и невзгод), а со временем их функция начала приобретать сугубо декоративное значение. Орнаменты на коврах центральноазиатских народов и иранских племен выступали знаком локальной и сословной принадлежности.

В искусстве ковроткачества особое внимание уделялось общему построению композиций, цветовой палитре, правильному размещению фигур и другим параметрам. Орнаменты на коврах подчинялись определенному композиционному принципу и были расположены на поверхностях изделий, опираясь на строгий учет симметрии, пропорций и масштаба. Ковры Ирана и Центральной Азии также оформлялись по определенному художественному принципу орнаментации. Орнаменты могли располагаться на поверхности ковров в виде прямоугольной арки (молитвенные коврики - джойнамозы) (рисунок 13-2), в шахматном порядке (рисунок 12-1,6,8), заполняя поверхность ковра (рисунок 14-2), с центровым декоративным элементом-медальоном с орнаментальным бордюром по краям и др (рисунок 14-1,3). В зависимости от своего художественно-композиционного решения ковры выполняли определенные функции в быту. Удлиненной формы ковры с орнаментами, размещенными вдоль ковра являлись изделиями для прикрытия входа в помещение-юрту, коврики с размещением декора в виде арки являлись коврами для молитвы-намаз, изделия с шахматным или кирпичным расположением орнаментов на поверхности ковра были предназначены для пола и т.д.

Самым распространенным и излюбленным мотивом в ковроткачестве Персии, Кавказа и Малой Азии является композиция из находящих друг на друга двух арийских солнц, лучи одного из которых направлены по движению часовой стрелки, другого - против (рисунок 3). Ткачи ковров помещали его в центре орнаментов таранджа. Таким образом, изображение свастики с восьмью рукавами на древних памятниках встречается лишь на коврах, и можно констатировать, что оно является специализированным изображением, используемым лишь в ковроткачестве.

Изображение, свойственное древним ткачам ковров Бахара, является показателем этапа трансформации арийского солнца с четырьмя лучами в полукруглом строении, который постепенно преобразуется в свастику с восьмью лучами .

На (рисунке 3-1,2) солнечный круг представлен с незначительными изменениями, которые имеют круглые и овальные формы. На этих знаках четыре горизонтальных рукава более крупные, и выступают по сравнению с вертикальными рукавами. Вертикальные рукава представлены в уменьшенном варианте.

Не исключено, что разнообразные орнаменты солнечного круга на племенных коврах являются результатом трансформации арийского солнца. В некоторых вариациях таранджа (ромбовидного орнамента, по краям украшенного рядом рукавов - головами птиц) на коврах Персии: Лура и Кашкаи можно проследить связь с солнечным кругом, которые в результате вмешательства ткачей и наслоения других мотивов ткачами, изменилось до такой степени, что лишь с трудом можно было различить его изображение на племенных коврах. Некоторый свет на этот мотив может пролить изображение ковра из Лура (рисунок 2-1,7). Особенностью лучей этого орнамента является то, что и горизонтальные и вертикальные лучи совершенно равные. Исходя из этого, можно предположить, что на этом изображении с четырьмя рукавами-лучами количество лучей первоначально составляло 8, четыре из которых постепенно слились с крайними, в результате чего изображение приобрело форму с четырьмя рукавами-лучами.

На рисунках 1,3 представлены этапы трансформации рукавов-лучей арийской свастики на племенных коврах.

Если сравнить древний туркменский узор на ковре рисунка 5-7, найденного недавно археологами в долине Гургана, с орнаментом на рисунке 6-2, на котором представлен ковер Бахара Лу, то можно заметить, что они аналогичны. На двух других образцах ковров района Мугияна и Талиша также можно увидеть схожее с орнаментом на рисунке 6-2 изображение, которое неоднократно повторяется среди многогранных орнаментов ковра. Таким образом, рассмотрение эволюции семантики орнамента и исследование художественных принципов орнаментации ковровых изделий Центральной Азии и Ирана позволяет сделать выводы о схожести в художественном оформлении изделий, аналогичных орнаментов, которому способствовали общие этнические корни.

Символика зооморфных и растительных мотивов и художественной традиции иранского и центральноазиатского ковроткачества

Особое место среди древних образцов орнаментов занимают солярные и зооморфные мотивы. Генезис солярных символов был тесно связан с культом небесных светил, который был широко распространен почти у всех народов мира, а у иранских народов они имели тесную связь с образом бога Митры, солнечного божества из зороастрийского пантеона божеств. Генезис зооморфных мотивов также еще с древности был связан с культом священных животных-тотемов, а позже их образы выступали олицетворением божеств из зороастрийского пантеона, а также были связаны с идеей плодородия. Еще в ранние периоды образы животных наделялись сакрально-магическим значением и находили изображение в схематическом виде. В период античности и раннего средневековья их образы отличались реалистичностью. В исламский период зооморфный орнамент начал изображаться стилизованно и абстрактно, так как исламские догмы запрещали изображение живых существ. В связи с этим, можно выделить два этапа в развитии орнамента: доисламский и исламский периоды. В доисламском периоде образу животных и солярных символов отводилось сакрально-магическое значение. В исламский период зооморфные орнаменты играли в основном декоративную роль.

Эволюция и развитие декоративных традиций центральноазиатских и иранских ковров проходили под влиянием культурного синтеза между населением соседних территорий, в основе которых лежали религиозно-магические представления, возникшие в далеком прошлом, древние культы и верования. В орнаментах ковров нашли сочетание различные виды мотивов - линейно-геометрический, зооморфный и растительный. Формирование орнамента было тесно связано с социальной средой обитания его создателей. Среди геометрических орнаментов часто встречаются символы свастики; сюжеты, связанные с прославлением сил природы и идеей плодородия: древо жизни, цветочно-растительный мотив, образ сакральных по религии животных и т.д. Декоративные традиции среднеазиатских и иранских ковров обладали характерными особенностями, которые формировались в зависимости от формы и уклада жизни населения, их культурных и этнических особенностей. Композиционные и художественные мотивы ковров выступали в качестве показателя их локальной принадлежности, которые выражались в характерных для определенной местности и племени набора декоративных элементов и колористических особенностей.

В иконографическом наследии восточного ковра большое место занимали сюжеты, связанные с культом плодородия. На коврах в различных интерпретациях встречались символические изображения древа жизни. Любая растительность воспринималась как символ плодородия, изобилия и богатства. Растущее дерево, иначе древо жизни, воспринималось как символ плодородного, орошаемого водой оазиса, символ жизни. В древнем искусстве древо жизни представлено как символ, способный объединить три основные части универсума - подземный мир, куда дерево уходит своими корнями и где владычествуют волшебные, неподвластные людям силы; поверхность земли - царство людей и зверей, где ствол дерева растет и развивается; и, наконец, мир божественный, представленный небом, куда устремляются растущие ветви дерева. Если в искусстве доисламского периода образ древа жизни чаще изображался в сопровождении птиц, зверей, змей и являлся олицетворением отдельных ступеней мироздания, то в исламский период древо находило изображение в виде куста или вазы с цветами, выполняя функцию эстетическую и выступало напоминанием о райской цветущей обители.

Таким образом, каждый узор и символ в орнаменте являлся носителем огромной информации о жизни, мировоззрении и мировосприятии древних людей, создателей художественных мотивов на коврах. Орнаменты в виде сочетаний определенных знаков и символов, возникнув первоначально в магико-религиозных целях и выполняя сакрально-магическую функцию (выступая как оберег и талисман), впоследствии теряют первоначальное значение и начинают выполнять свои узкоэстетические роли. Например, рога барана, один из самых популярных ковровых мотивов, как в кочевой, так и в оседлой среде, первоначально на предметах декоративно-прикладного искусства изображался как магический знак, восходящий к агарной магии и культу плодородия, затем постепенно теряет свой первоначальный смысл. И его рога все больше приобретают сугубо декоративное значение.

Изучение символики зооморфных мотивов и художественной традиции иранского и центральноазиатского ковроткачества показывает, что среди зооморфных образов существовала небольшая группа животных, чаще встречающихся на ковровых изделиях, к которым можно причислить козла, барана, длинношеих птиц. Для художественной традиции оформления ковровых изделий было характерно изображать вместо целой фигуры стилизованные отдельные части тела зверей, которые могли бы их характеризовать. У рогатых животных (козел, баран) это были элементы их рогов. В птицах характеризующим элементов были шея и голова, иногда крылья. Зооморфные орнаменты формировались по следующему принципу: через частное характеризовать целое. Такой принцип применялся еще в древности в искусстве древних скифо-сакских племен горного Алтая и являлся одной из характерных черт известного «звериного стиля».

Похожие диссертации на История орнаментальных традиций в ковроткачестве Ирана и Центральной Азии

История государственного управления в Иране и Средней Азии в древности Голамреза Джавади

История измерения времени и изобретения часов в средней Азии и Иране (IX-XIII вв.)Каримиён Нодир

История торгово-экономических отношений Средней Азии с Афганистаном и Ираном (1917-1937 гг. )Журабаев, Насыржан Юсупович

Роль России в становлении экономики Средней Азии и Севера Ирана во второй половине Х1Х-начале ХХвв.Сейед Аббасали Разави Пираншахи Сейед Пирали

Эфталитское государство и его роль в истории Центральной АзииИсоматов Маъруф Мараджабович

Проблемы безопасности Кыргызстана и Центральной Азии в контексте истории афганской войны, 1990-е гг.Князев Александр Алексеевич

Из истории международных связей и дипломатии Центральной Азии во второй половине XIV - начале XVI вв.Каримов Мирзокосим Мирзокаримович

История просветительного движения и свободомыслия в Средней Азии, конец ХIХ - начало ХХ векаБакиев Махсуд Иноятуллоевич

История просветительского движения и свободомыслия в Средней Азии (конец XIX - начало ХХ века)Бакиев, Махсуд Иноятуллоевич

Советская и зарубежная историография истории деятельности полномочных органов коммунистической партии и советского правительства в Средней АзииТемирходжаев, Джахангир Пулатович