Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Культурная жизнь российской эмиграции в Маньчжурии в начале XX века 40
1.1. Особенности дальневосточной эмиграции 40
1.2. Русские средние и высшие учебные заведения в Маньчжурии 50
1.3. Музыкальная и театральная жизнь Харбина 74
Глава 2. Русские научные общества Харбина. Становление музейного и библиотечного дела 90
2.1. Общество изучения Маньчжурского Края 90
2.2. Становление и развитие музейного дела в Харбине 109
2.3. Зарождение и становление библиотечного дела в Харбине 122
Заключение 135
Список использованных источников и литературы 141
Приложения 147
- Особенности дальневосточной эмиграции
- Русские средние и высшие учебные заведения в Маньчжурии
- Общество изучения Маньчжурского Края
Введение к работе
Актуальность темы исследования
История складывания русской диаспоры за рубежом насчитывает несколько столетий, но, несмотря на это, данная проблема довольно долгое время оставалась малоизученной. Ситуация заметно изменилась с начала 1990-х годов. Существенно возросший общественный и научный интерес к проблеме эмигрантской России до сих пор не ослабевает и не теряет своей актуальности. Подтверждением тому могут служить конгрессы соотечественников, проводившиеся с 1991 г. как в Москве, так и Санкт-Петербурге. Конгрессы собирали не только потомков и представителей различных волн эмиграции, но и всех заинтересованных эмигрантской проблематикой. Особенностью этих конгрессов является то, что на них затрагивалась такая важная проблема, как проблема гражданского примирения между различными частями российского сообщества. Примирение после раскола, начало которому положили октябрьские события 1917 г. и гражданская война.
На последнем конгрессе, проходившем в Санкт- Петербурге 24-25 октября 2006 г. и собравшем представителей российской диаспоры из 78 стран мира, обсуждались варианты поддержки российской диаспоры за пределами страны. На этом же конгрессе прозвучало предложение о возвращении на Родину и потомкам «белых», и советским политэмигрантам, и тем, кто оказался за границей после разрушения СССР. «Ведь подавляющее большинство русских и представителей других национальностей оказались за границей не по своей воле,1»- отметил глава Российского государства В.В. Путин.
Ещё одним фактором, свидетельствующим о произошедших изменениях в отношении общества к тем, кто покинул Родину в начале XX столетия,
Собирание народа. Известия. 2006. 25 октября
являются перезахоронения останков бывших белых генералов и других видных деятелей эмиграции на Родине. Последняя, но не окончательная церемония состоялась в начале 2007 г. и была посвящена возвращению из Китая на Родину праха одного их самых известных белых военачальников -генерала Владимира Оскаровича Каппеля. Присутствие видных политических деятелей современной России на церемониях перезахоронения останков представителей белой эмиграции и активное их участие в подготовительной работе к данным церемониям ещё раз подтверждают высокий общественный интерес к недавнему прошлому России.
Наряду с общественным вниманием, с конца прошлого столетия возрос и научный интерес к данной проблеме. С 1990-х гг. в Москве и Петербурге проводятся международные и всероссийские научные конференции, посвященные истории российской эмиграции. Многие из них стали регулярными1. На этих конференциях прозвучали доклады и сообщения, посвященные историографическим и теоретическим вопросам эмигрантоведения, истории политических организаций и идей, военной эмиграции, научным достижениям, вкладу в мировую и отечественную культуру, литературу и искусство, а также библиографии, книжному делу и архивам русской эмиграции.
Принятый в 1999 г. Федеральным собранием Российской Федерации Закон «О государственной поддержке соотечественников за рубежом» инициировал более детальное изучение российскими учёными вопросов истории возникновения и развития российской диаспоры. Непредвзятое изучение российского зарубежья стало одной из актуальных задач современной науки и способствовало формированию исследовательского
1 Всероссийские конференции: «Наука и культура Русского Зарубежья» (СПб, 1996 г.); «Русская эмиграция в Китае» (СПб, 1997 г.); «Культура и научное наследие российской эмиграции в Великобритании» (29 июня- 2 июля 2000 г.); «Наука, культура и политика русской эмиграции» (СПб, 24-26 июня 2002 г); «Проблемы изучения культуры русского зарубежья» (9- 11 ноября 2006 г.) и др.; Международная конференция "Религиозная деятельность русского зарубежья» (Москва, 9-10 ноября 2005 г.) и др.
направления в отечественной исторической науке, связанного с изучением генезиса и развития русского зарубежья. Объём и характер исследований, появившихся за последние 10 лет и основанных на серьёзной источниковедческой базе, с той или иной полнотой освещающих эту тему, позволяет говорить о появлении эмигрантоведения, как нового направления в отечественной гуманитаристике.
В этом новом направлении уже выделено четыре важнейших принципа изучения российского зарубежья:
общий вклад в русскую культуру XX века;
влияние и степень востребованности идей и концепций эмиграции советским обществом;
взаимодействие с культурами других стран;
4) роль идей и концепций российской эмиграции в современной России.
С полным основанием можно говорить о том, что сегодня выработан
необходимый фундамент для дальнейших исследований: понятийный аппарат, методологические подходы, анализируются состояние и перспективы изучения исторического опыта эмигрантов.
Российская эмиграция рассматривается современными исследователями не только как вынужденное или добровольное переселение из одной страны в другую или как совокупность проживающих в той или иной стране эмигрантов, а как многоплановый социокультурный феномен и как явление, имеющее уже глубокие исторические и культурные корни.
В российском эмигрантоведении, безусловно, присутствуют и острые, спорные вопросы. К таковым относятся терминологические споры и дискуссии, идущие вокруг терминов «русское зарубежье» и « российская эмиграция» и соотношения значений «русское» и «российское». Термин «русское зарубежье», как считают некоторые учёные, более всего применим к эмиграции 1918-1940-х гг. как необычному культурно- историческому феномену. По мнению этих исследователей, понятие «русские эмигранты»
включает в себя общность людей, воспитанных в русской культуре и для которых русский язык был родным. Нами в диссертации используется термин — «российская эмиграция», так как среди общности людей, покинувших пределы России в 1918-1922-х годах, были представители самых разных национальностей, проживавших на территории России.
Термин «белая эмиграция» также вызывает неоднозначное толкование у специалистов. В литературе, посвященной эмигрантской проблематике, очень часто понятия «белая эмиграция» и «первая волна» преподносятся как равнозначные. На наш взгляд, это не совсем правильно. Позиция автора диссертации в этом вопросе совпадает с мнением научного сотрудника Центрального Музея Современной Истории России Ю.С. Цурганова, который даёт следующую трактовку: «Белое движение было общностью мировоззренческой. Участников движения объединяло: во-первых, ощущение себя гражданами (или подданными) России; во-вторых, стремление восстановить законность, правопорядок, преемственность государственной власти, наконец, уклад жизни, нарушенные большевиками; в-третьих, осознание того, что, вне зависимости от формы государственного устройства освобождённой от большевиков России, будущее правительство должно руководствоваться национальными интересами страны ». А понятие «первая волна» более ёмкое, объёмное и включает в себя всю общность людей, не зависимо от их мировоззрений, покинувших Россию в период с 1918-1940 гг.
Предметом споров учёных-эмигрантоведов является и широко применяемое в историографии понятие- «первая волна» эмиграции. Его нельзя признать точным, так как история переселения за рубеж наших соотечественников по политическим мотивам насчитывает уже несколько столетий. Позднее, в Петровскую эпоху, к политическим мотивам отъезда за
Цурганов Ю.С. Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне. М., 2001. С.4.
рубеж добавились и религиозные мотивы. Со второй половины XIX в. получила распространение массовая трудовая эмиграция, насчитывающая миллионы людей.
Иное положение сложилось в начале XX в. После Октябрьской революции и гражданской войны именно политическая эмиграция приобрела основной, массовый характер.
В настоящем исследовании под хронологией «первой волны» русской эмиграции имеются в виду эмиграционные процессы 1918-1940 гг., хотя и признаётся существование других вариантов и интерпретаций.
Оригинальная периодизация предлагается Н.Л. Пушкарёвой. «Первая волна» политэмигрантов из России была, по мнению автора, следствием репрессий правительства, вызванных выступлением на Сенатской площади в 1825 г. Особенностью так называемой «дворянской эмиграции» была их немногочисленность и высокий уровень жизни. «Вторая волна», возникшая после польского восстания 1863-1864 гг. и именуемая Пушкарёвой «молодой эмиграцией» состояла из тех, кто бежал из России, уже разыскиваемый полицией, кто спасался от тюрьмы1. Интересующий нас период отнесён Пушкарёвой к «пятой волне» российской политической эмиграции, хронологические рамки которой определяются с 1895 г. по 1930-е г.
К настоящему времени наметились наиболее изученные области эмигрантоведения. К ним по праву относятся проблемы адаптации эмигрантов «первой волны», военно-политические организации, уникальные явления русской зарубежной мысли как евразийство и сменовеховство, отчасти культурная деятельность.
Следует заметить, что остаётся ещё целый ряд вопросов, ожидающих своего исследователя. К таким, например, относится вопрос, касающийся численности российской эмиграции в начале прошлого века. Первая попытка
Пушкарёва Н.Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом // Отечественная история. 1996, №1. С.53- 68.
подсчёта общего количества эмигрантов была предпринята американским Красным Крестом в декабре 1920 г. на основании сообщений государственных и общественных организаций. По этим данным, на 1 ноября 1920 г. число бывших российских граждан определялось до 2 млн. человек.
Большинство зарубежных авторов, исследующих численность российских эмигрантов в 1917-1922 гг., основываются на материалах американского Красного Креста. По их мнению, количество беженцев колеблется от 718 000 человек в Европе и 145 000 на Дальнем Востоке (данные Симпсона) до 2 935 000 человек (данные немецкого историка Ханса фон Римши). Однако, следует иметь в виду, что эти данные включают лишь официально зарегистрированных эмигрантов, т.е. получивших нансеновские паспорта.
Отечественные историки — В.В. Комин и Л.К. Шкаренков оценивают масштабы российской эмиграции в период с 1917 по 1922 гг. в 1,5-2 млн. человек1. Ю.В. Мухачев называет цифру в 2 млн. человек". Указанный цифровой материал не может считаться точным, он лишь указывает на масштабность этого явления.
В исследовательских работах последнего десятилетия приводятся приблизительные цифры об эмиграции из России со ссылкой на данные Лиги Наций. В статье О.И. Сергеева и СИ. Лазаревой «Российская эмиграция на Дальнем Востоке» находим следующие данные: « По данным Лиги Наций, опубликованным в 1926 г., после Октября 1917 г. Россию покинули 1 млн. 160 тыс. чел. (по другим данным-около 2 млн. чел.), а всего за рубежом в 1920-1925гг. насчитывалось около 10 миллионов бывших российских подданных3». Вопрос о численности дальневосточной эмиграции также остается открытым. Большинство современных исследователей
1 Шкаренков Л.К. Агония Белой эмиграции. М., 1987. С.22.
2 Мухачев Ю.В. Идейно- политическое банкротство планов буржуазного реставраторства
в СССР. М., 1982.
Сергеев О.И., Лазарева СИ. Российская эмиграция на Дальнем Востоке (1917- 1945 гг.) /Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000, С.7.
придерживаются мнения, что численность российских эмигрантов в Китае достигала 250 тыс. человек.
Приблизительность этих данных можно объяснить следующими обстоятельствами: во-первых, происходили массовые миграции эмигрантов, и их распределение по странам рассеяния постоянно менялось. Во-вторых, многие эмигрантские организации завышали свою численность. В-третьих, в 1921 г. в эмигрантской среде развернулось движение за возвращение на родину в связи с объявлением политической амнистии, и число эмигрантов стало сокращаться. Так, в 1921 г. в Россию возвратились 121 343 уехавших, а всего с 1921 по 1931 г.-181 432 человека1.
Распыленность эмигрантских архивов и недоступность иных источников по данной проблематике не позволяет еще поставить точку в этом вопросе. Можно лишь констатировать, что трагедия российской эмиграции коснулась миллионов человеческих судеб.
В последнее время появилась возможность у всех, заинтересованных данной проблематикой, ознакомиться с результатами исследований в области эмигрантоведения на страницах историко-культурного журнала «Российская эмиграция: прошлое и современность». Журнал издаётся Московским Институтом иностранных языков совместно с научным советом Российской академии наук по изучению и охране культурного и природного наследия. Многообразие исследовательских направлений в современном эмигрантоведении потребовали создания такого журнала, и в 2001 году вышел в свет его первый номер. Территория распространения журнала велика: Россия, страны СНГ, дальнее зарубежье. На страницах «Российской эмиграции: прошлое и современность» публикуются материалы, освещающие историю, современное состояние, культурное наследие российской эмиграции.
Пушкарёва Н.Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом //Отечественная история, 1996, №1, С.59
Междисциплинарный подход, свойственный новой науке, даёт возможность увидеть универсальную природу процесса становления культуры российской диаспоры за рубежом, определить её вклад в мировую культуру. Следует отметить, что и до того как появилась новая синкретическая наука —эмигрантоведение, история эмиграционных потоков из России всегда привлекала внимание исследователей. Но тем не менее, складывание русской диаспоры за рубежом, особенно в странах Азиатско-Тихоокеанского региона, по многим причинам оставалось темой мало изученной.
Это в первую очередь объясняется рассредоточенностью и недостаточной полнотой источниковой базы. Архивные материалы, включая документацию эмигрантских организаций и учреждений, уголовно-следственные дела реэмигрантов, личную переписку эмигрантов, вплоть до 1990-х гг. были недоступны для широкого ознакомления.
Дальневосточная ветвь российской эмиграции, имея свою специфику, тем не менее, является неотъемлемой частью общей темы зарубежной России. Представители этого направления «исхода» внесли огромный вклад в сохранение и укрепление русской культуры, религии, традиций, обычаев.
Главной страной, куда устремились беженцы, был Китай. Основная их масса сосредоточилась в таких крупных городах, как Шанхай и Харбин, хотя русские также жили и в других китайских городах, таких, как Дайрен, Ханькоу и др. В Японию отправились лишь немногие, так как попасть в эту страну было намного труднее. И лишь совсем небольшая часть русских беженцев обосновались в Гонконге, Индокитае, на Филиппинах. Более удачливые и материально обеспеченные наши соотечественники отправлялись дальше через океан — в Северную или Южную Америку, в Австралию.
В своей работе мы обращаемся к такому аспекту, как культурное наследие российской эмиграции в Маньчжурии.
Актуальность избранной темы. Постановка данной проблемы продиктована не только желанием восстановить потерянные страницы истории, а вытекает из потребностей развития исторической науки. Без русского Китая невозможно воссоздать целостную объективную картину истории Зарубежной России. Поэтому несомненный научный интерес представляет обращение к уникальному опыту наших соотечественников, волею исторической судьбы оказавшихся на территории Маньчжурии.
Следует заметить, что к функциям русской эмиграции, прежде всего, относилось сохранение культурно-исторических ценностей и традиций России. Наши соотечественники в условиях полиэтнической среды сумели не только сохранить свои национальные традиции, но и создать ценное по своей сути культурное наследие в виде музейных собраний и довольно широкой сеть библиотек, которые явились наряду с системой русского образования главным механизмом культурного воспроизводства диаспоры.
Создание и сохранение музейных собраний является одним из слабо изученных аспектов культурной деятельности российской эмиграции. В отличие от эмигрантских архивов, музейные собрания до сегодняшнего дня почти не исследованы.
Между тем, разработка этой проблемы очень важна для расширения проблематики и источниковой базы исследований: ведь в большинстве эмиграционных музеев наряду с прочими экспонатами хранились архивные документы и фотографии, редкие книги.
Помимо вовлечения в научный оборот новых интересных материалов, эти исследования позволят полнее охарактеризовать подвижническую, бескорыстную деятельность интеллигенции российского зарубежья.
Разработка данной темы позволяет выявить новые аспекты в изучении таких тем, как развитие российской зарубежной науки, издательское дело дальневосточного зарубежья и периодическая печать, проблемы самосохранения русской культуры и взаимодействие с чужой средой.
Немаловажным обстоятельством является и геополитический фактор. Взаимоотношения двух соседствующих держав, России и Китая, в различные исторические периоды носили разный характер. В свете последних политических событий, связанных со стремлением двух стран к взаимодействию и сотрудничеству, делает тему российской диаспоры в данном регионе особенно научно интересной, актуальной, эффективной с точки зрения осмысления взаимоотношений двух держав.
Кроме того, актуальность темы исследования лежит не только в сфере международных отношений, но и национальных интересов самой России. Сохранение российскими эмигрантами в Китае своих культурных традиций подчёркивало их высокий духовный уровень, что сегодня очень важно для современных россиян.
Историография проблемы. Несмотря на наличие большого массива литературы по проблематике российской эмиграции историографическая традиция этой темы не выглядит безупречной. В отечественной историографии вопросы, связанные с российским послеоктябрьским зарубежьем, долгое время рассматривались с точки зрения непримиримой классовой борьбы и находились в фокусе жёсткой конфронтации противоположных идеологических систем.
Историография дальневосточной эмиграции может быть разделена на четыре периода.
Первый — 1920-е-1940-е гг. Для этого периода было характерно одностороннее и упрощенное изображение российской эмиграции. Наибольшее внимание в исследовательских работах отводилось деятельности контрреволюционных эмигрантских организаций.
В конце 1920-х-начале 1940-х гг. одной из главных задач историков в Советском Союзе объявляется не изучение исторического процесса, а уничтожение «вражеской идеологии». Начинает насаждаться метод упрощённого и одностороннего изображения Белого движения и российской
эмиграции, в том числе —и дальневосточной . Односторонняя оценка и полное неприятие Белого движения сопровождалось характеристикой типа «контрреволюционное отребье», «белоэмигрантское охвостье», «лакеи империализма». Так же для ранней советской историографии характерной чертой является и то, что касалась она, главным образом, деятельности контрреволюционных эмигрантских организаций, направленной на свержение советского режима".
Но вместе с тем, отдельные вопросы, связанные с жизнью и деятельностью дальневосточной ветви эмиграции уже рассматривались в тот период. Так, в 1920-х г на основе материалов, собранных во время двухлетней эмиграции и эмигрантской прессы попытка освещения эмигрантской темы была предпринята в работе В. Белова «Белое похмелье». В ней содержатся сведения о численности, местах расселения, условиях проживания и политических настроениях российских эмигрантов.
А. Киржниц и Е. Полевой, беспощадно клеймя всю белую эмиграцию, тем не менее, дифференцируют эмигрантскую массу по различным группам и категориям, различающимся не только своей ролью в эмигрантском сообществе, но и особенностями приспособления к эмигрантской жизни. К достоинствам работы Киржница так же можно отнести и то, что она содержит отдельные факты, связанные с распространением советской книги в Китае и характером харбинской прессы в 20-е годы.
Конечно, находясь на непримиримых позициях по отношению к эмиграции, ни о каком глубоком и всестороннем изучении столь сложного и многопланового явления в истории нашей Родины не могло быть и речи. Что касается изучения российской эмиграции в Китае самими эмигрантами, то
Мещеряков Н.Л. На переломе. (Из настроений белогвардейской эмиграции). М., 1922; Покровский М.Н. Контрреволюция за четыре года. М.,1922;Белов В. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье. М.-Пг.,1923; Киржниц А. У порога Китая. Русские в полосе отчуждения КВЖД. М., 1924; Полевой Е. По ту сторону границы. Белый Харбин. М.-Л., 1930; Аварии В. «Независимая» Маньчжурия. Л, 1934.
Кичкасов Н. Белогвардейский террор против СССР. М., 1928. Минаев В. Подрывная деятельность иностранных разведок в СССР. М.. 1940.
начало ему положили труды эмигрантских историков и публицистов, изданные в 1920-30-е г за рубежом. Авторы находились по другую сторону границы и были свидетелями и очевидцами описываемых событий. Речь идёт о работах Г.К. Гинса, И.И. Серебренникова, Н.В. Устрялова1. Профессор Г.К. Гине издал капитальный труд о гражданской войне, в котором дал биографии многих людей, вынужденных уехать в Китай. Публикации И.И. Серебренникова, рассказавшего о русской эмиграции в Китае, так же дают немало информации по данному вопросу.
Второй период— 1950-е — 60-е гг. характеризуется появлением новых подходов в изучении российского зарубежья.
В работах советских историков В.А. Карамышева и А.И. Брюханова данная проблема была в значительной степени освобождена от фальсификаций, упрощённых схем и оценок". Новый взгляд и обновленные подходы в изучении истории российского зарубежья присутствуют в их работах.
Однако, несмотря на произошедшие перемены в обществе и в позициях историков, дальневосточный аспект эмигрантской темы в исторических работах советского времени встречался крайне редко и носил фрагментарный характер. Узок ещё был круг рассматриваемых вопросов. Так, например, вопросы, связанные с драматическими коллизиями эмигрантской судьбы, затрагивались лишь на страницах эмигрантских мемуаров, авторы которых вернулись в СССР после Второй мировой войны. Именно они частично восполнили этот пробел .
1 Гине Г.К. Сибирь, союзники и Колчак: Поворотный момент русской истории, 1918-1920 гг. (Впечатления и мысли члена Омского правительства). В 2-х т. Пекин, 1921; Серебренников И.И. Великий отход. Рассеяние по Азии белых русских армий, 1919-1923. Харбин, 1936; Устрялов Н.В. В борьбе за Россию. Харбин, 1920; У окна вагона. Харбин, 1926.
-у
Карамышев в.А. Советская военная печать в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918-1920). М., 1954; Брюханов А.И., Гаврилов М.К., Филатов Н.А. Страница истории, ждущая своих исследователей // Вопросы истории. 1961. №4.
Ильина Н.И. «Возвращение». М. 1957; Александровский Б.Н. Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы бывшего эмигранта. М., 1969.
Третий период — 1970-е конец 80-х гг. В этот период значительно увеличивается количество литературы по эмигрантской проблематике, разрабатываются новые направления исторических исследований, появляются иные методы исторического поиска, а многие исследования данного периода написаны на серьёзной источниковедческой базе и вносят существенный вклад в изучение истории российского зарубежья.
Именно с конца 1970-х гг. в нашей стране появился целый ряд работ советских ученых, посвященных «белой эмиграции»1. Следует отметить, что к этому времени в отечественной науке уже был накоплен и обобщен значительный фактический материал. Этому в немалой степени способствовало изучение фондов Русского заграничного исторического архива, перевезенного в Москву в 1946 г. и содержащего немало ценных документов по истории Российского Зарубежья. Одной из первых работ, где были задействованы названные архивные фонды, стала монография Л.К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции» .
Дальневосточный аспект эмигрантской проблематики также затрагивается в этот период3. Значительными для этого периода изучения дальневосточной эмиграции являются работы В.В. Сонина, Л.К. Шкаренкова, А. Афанасьева. Одна из первых попыток обобщения материалов по истории российской эмиграции в Китае была предпринята В.В. Сониным'. Его работа содержит большой фактический материал, статистические данные о количественных и качественных параметрах российской эмиграции на Дальнем Востоке.
1 Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977; Барихновский
Г.Ф. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции.
Л., 1978; Комин В.В. Белая эмиграция и вторая мировая война. Калинин. 1979.
2 Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1987.
Чистяков Ы. Разгром семёновщины; Шалагинов В. Крах атамана Анненкова / Неотвратимое возмездие. М. 1979. 2-е изд.; Гусев К.В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционизма к контрреволюции.(1921-1924). Л. 1978.
Сонин В.В. Крах белоэмиграции в Китае. Владивосток. 1987.
Внимание дальневосточному крылу российского зарубежья уделено и в монографии Л.К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции». Одна из глав его работы посвящена русской культуре и науке за рубежом.
Многие аспекты культурной и общественной жизни российской диаспоры на Дальнем Востоке получили так же отражение и в работе А. Афанасьева «Полынь в чужих краях1».
Тем не менее, несмотря на существенные достижения в изучении темы, остаётся ощущение неисчерпаемости данного вопроса. Этому парадоксу есть своё объяснение: слишком долгое замалчивание проблемы, а затем её практически одностороннее освещение породило мощный выплеск накопившейся за долгие годы ранее закрытой информации по российской эмиграции.
Четвертый период— 1990-е г.- по настоящее время. Изменившаяся политическая обстановка в стране в 1990-х годах XX в. позволила разрушить глухую стену, отделявшую российскую диаспору от страны исхода. Стала очевидной назревшая необходимость пересмотра оценок минувшим событиям. Перемены, произошедшие в нашем обществе на рубеже веков, так же способствовали появлению новых ориентиров, идеологических установок и дали возможность доступа исследователям ко многим, когда-то засекреченным архивам и спецхранам библиотек.
Постсоветская историография российского зарубежья характеризуется как значительным увеличением количества публикаций, так и расширением познавательного поля, использованием новых методов в исследовании истории эмиграции. В начале 1990-х г. в России опубликованы первые исследования, свободные от прежних стереотипов и ярлыков, рассматривающие эмиграцию, как значительную часть национального достояния. На протяжении последнего десятилетия XX в. российские
Афанасьев А. Полынь в чужих краях. М., 1987.
историки создали ряд серьёзных исследований, посвященных отдельным аспектам истории российской эмигрантской колонии в Маньчжурии.
Ценнейший вклад в изучение дальневосточного «крыла» российской эмиграции внесли вышедшие в эти годы монографии Г.В. Мелихова1. Несомненной заслугой уроженца Харбина, доктора исторических наук Мелихова является то, что он одним из первых показал историю освоения русскими Маньчжурского края. Его работы, свободные от идеологических клише, содержат довольно богатый фактический материал, позволяющий сделать выводы о достаточно высокой концентрации культурных сил в русском зарубежье, в результате чего наши соотечественники в Маньчжурии смогли сохранить и развить свою культуру и вдали от Родины. Еще одним фундаментальным трудом Мелихова по истории российской дальневосточной диаспоры является «Белый Харбин»". Личные впечатления автора, воспоминания его родных сочетаются с анализом профессионала-исследователя. Повествование, построенное на строгой документальной основе, представляет читателю не только харбинскую жизнь, но и нелёгкое существование российских эмигрантов на Линии КВЖД, в Трёхречье, в городах Хайлар и других в драматический период первых послереволюционных лет. Труды Г.В. Мелихова во многом поясняют, почему Харбин стал одним из 4 центров российского послеоктябрьского рассеяния. Автором изучается также уникальный опыт совместного проживания в течение десятков лет в Маньчжурии представителей 35 народов и национальностей бывшей российской империи.
Существенный вклад в исследование проблемы вносит и монография В.Ф. Печерицы «Восточная ветвь российской эмиграции», в которой российская дальневосточная диаспора рассматривается в историческом и
1 Мелихов Г.В. Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.). М, 1997; Он же.
Маньчжурия далёкая и близкая. М., 1991;
2 Мелихов Г.В. Белый Харбин: середина 20-х. М., 2003.
историко-культурном плане. Большую лепту внесла также совместная работа О.И. Кочубей и В.Ф. Печерицы «Исход и возвращение...» .
История зарождения и становления библиотечного дела также получает освещение в этот период. Первый этап становления библиотечного дела в Харбине (конец ХІХв. -1917г.) рассмотрен в работе С. Пайчадзе «Книжное дело на Дальнем Востоке»". Автор уделил внимание одной из известных библиотек Харбина-библиотеке Общества русских ориенталистов (ОРО), возникшей одновременно с этим научным обществом в 1910 г., а так же национальным общественным библиотекам, которых было несколько в Харбине.
Вопросу становления русских библиотек в Маньчжурии, посвящена и статья Н.В. Гладких «Русские библиотеки в Китае в первой половине XX в.» . К достоинствам работы относится: наличие многих, ранее неизвестных фактов: хронологические рамки, охватывающие период с XVII в., времени появления первого русского книжного собрания в Китае, до 40-х годов XX в., когда исчезали русские поселения, а вместе с ними и русские библиотеки; широкий круг источников; географические рамки, охватывающие территорию всего Китая. Всё это позволяет получить наибольшее количество сведений «о наиболее важных библиотеках русского зарубежья в этой части Азиатского континента как одного из традиционных регионов русской диаспоры4». И хотя автор не ставил задачу подробного анализа развития русских библиотек на территории Китая, его статья, безусловно, вносит существенный вклад в дело изучения не только развития
Печерица В.Ф. Восточная ветвь русской эмиграции. Владивосток, 1994; Печерица В.Ф.,
Кочубей О.И. Исход и возвращение... (Русская эмиграция в Китае в 20-40-е гг.).
Владивосток, 1999.
->
~ Пайчадзе С. Книжное дело на Дальнем Востоке. (Дооктябрьский период), Новосибирск,
1991.
3 Гладких Н.В. Русские библиотеки в Китае в первой половине XX в. // Развитие книжного
дела в Сибири и на Дальнем Востоке. (Советский период), Новосибирск, 1993, С.51-65.
4 Там же. С.51
русского библиотечного дела за рубежом, но и всего культурного наследия российских эмигрантов.
Весьма содержательной является монография А.А. Хисамутдинова «По странам рассеяния»1. Автор описывает деятельность эмиграции в Азиатско-Тихоокеанском регионе, куда также вынуждены были уехать яркие политические фигуры, деятели науки, писатели и поэты. Хисамутдинов в своей работе уделил большое внимание учебным заведениям российской эмиграции, русским периодическим изданиям Харбина, библиотекам Маньчжурии. Назвал имена тех, кто стоял во главе библиотек: Н.Н. Трифонов и П.А. Казаков-Центральная библиотека КВЖД, В.Н. Феоктистов- библиотека Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии, Н. Л. Джишкариани— Харбинская общественная библиотека, основанная грузинской колонией. Владельцев частных библиотек: Д.Н. Бодиско, П.Д. Ваганова, Щелкунову, Разоренова и других
В серии «Российская эмиграция в XX веке» вышла работа И.О. Костиной, посвященная деятельности эмигрантских библиотек в 1920-1930-х г. Это одна из новейших работ по интересующей нас проблеме. Автор анализирует важнейшие факторы и особенности развития библиотечного дела в российских эмигрантских колониях в Европе и на Дальнем Востоке. Довольно подробный материал дан Костиной о харбинской библиотеке Христианского Союза Молодых Людей (ХСМЛ). В центре внимания автора - вклад российской эмиграции в библиографию, теорию и методику библиотечного дела, и, конечно, сотрудники эмигрантских библиотек. В работе так же подчёркивается, что эмигрантские библиотеки внесли неоценимый вклад в процесс социально-культурной адаптации беженцев и способствовали сохранению отечественных образовательных и научных традиций.
Хисамутдинов А.А. По странам рассеяния: монография в 2-х ч. Русские в Китае- 4.1, Владивосток, 2000. 2 Костина И.О. Библиотечное дело в российском зарубежье 1920-1930-х г. М., 2005.
Начало нового, XXI в., продолжает не только раскрывать
малоизвестные страницы истории российского рассеяния, но уже делаются первые попытки обобщения имеющихся материалов по истории российской эмиграции на Дальнем Востоке. Так, например, в монографии Е.Е. Аурилене «Российская диаспора в Китае»'представлен сравнительно-исторический анализ эмигрантских колоний в трех основных очагах локализации диаспоры — в Маньчжурии, Северном Китае, Шанхае. Автор выясняет факторы, повлиявшие на процесс адаптации беженцев, определившие особенности формирования и развития российских этнических общин в местах массового расселения эмигрантов. Несомненным достоинством труда Аурилене является широкий круг источников, включающий архивные документы, мемуары, политические, социально-философские и исторические труды эмигрантских авторов, периодические издания Харбина, Тяньцзина и Шанхая.
Новаторским исследованием в плане изучения дальневосточной эмиграции является монография Н.Е. Абловой «КВЖД и российская эмиграция в Китае"», в которой исследуется история российской послеоктябрьской эмиграции в Китае в системе международных отношений на Дальнем Востоке. Опираясь на огромный массив архивных и опубликованных документов — отечественных и зарубежных, Аблова приходит к выводу, что именно эти люди, своим трудом, талантом, мужеством сохранившие «Россию вне России», стали разменной монетой в «большой игре» на Дальнем Востоке.
Продолжает разработку этой темы и исследование академика В.Н. Фомина «Российская эмиграция в Китае с 1920 г. и до окончания
Аурилене Е.Е. Российская диаспора в Китае: Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай (1920-50-е гг.). Хабаровск, 2003.
2 Аблова Н.Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае: международные и политические аспекты истории (первая половина XX в.). М., 2005.
Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.)'», написанное совместно с его
сыном, К.В. Фоминым. Работа представляет собой обстоятельный анализ
численности, социально-классового, партийно-политического и
национального состава. Затрагиваются вопросы экономического и правового положения российской эмиграции в Китае. Авторы предприняли попытку всестороннего изучения культурно-просветительной и научной жизни российской эмиграции в Китае.
Теме эмиграции посвящает свои работы большая группа дальневосточных учёных. Начало нового, XXI в., продолжает не только раскрывать малоизвестные страницы истории российского рассеяния, но уже делаются первые попытки обобщения имеющихся материалов по истории российской эмиграции на Дальнем Востоке. В сборнике «Российская эмиграция на Дальнем Востоке» представлены результаты усилий исследователей НИИ, вузов, музейных учреждений Дальнего Востока". Авторский коллектив представлен именами уже хорошо известных исследователей дальневосточной эмиграции таких как О.И. Сергеев, СИ. Лазарева, В.В. Сонин, В.Ф. Печерица и др. Несомненными достоинствами сборника являются-хорошая источниковая база, на основе которой и написаны статьи, а так же комплексное рассмотрение всех обстоятельств и ситуаций, в которых развивалась в Китае российская эмиграция. «Чтобы понять миграционные процессы, надо, прежде всего, глубоко познать все стороны этого многогранного явления- политического, социокультурного, духовно-нравственного и отказаться от существовавших политизированных ярлыков ».
Не остались в стороне от изучения дальневосточной эмиграции и петербургские исследователи. В меньшем объёме, но всё же представлена
'Фомин В.Н., Фомин К.В. Российская эмиграция в Китае с 1920 г. и до окончания ВОв (1941-1945 гг.) М., 2005.
2 Российская эмиграция на Дальнем Востоке / Ответ, ред Сергеев О.И. Владивосток, 2000.
3 Там же. С.З
информация о деятельности русской эмиграции в Маньчжурии в сборнике «Наука, культура и политика русской эмиграции», который вышел в Петербурге в 2004 г1. В контексте нашей проблемы, представляет интерес статья И.А. Куклиновой «Харбинский Музей Общества изучения Маньчжурского края и его деятельность».
Научное исследование различных проблем истории российского зарубежья в нашей стране сделало заметные шаги вперед. Отрадным является и тот факт, что в последние годы в нашей стране появились интересные работы по истории русской зарубежной культуры. Справедливости ради следует отметить, что за рубежом работы по истории российской эмигрантской культуры появились уже в 1960-х -70-х гг." По мере того, как советское литературоведение, искусствоведение, науковедение старались вычеркнуть многие имена бывших соотечественников - деятелей искусства, науки, культуры, зарубежные авторы ставили своей задачей сделать все возможное, чтобы эти имена сохранить.
В нашей стране одним из первых академических изданий по культуре российской эмиграции стали два тома серии "Русское литературное зарубежье" , подготовленные ИНИОН РАН и содержащие обзоры зарубежных литературно-критических материалов и публикации текстов крупнейших писателей. В1996 г. выходит в свет монография Г.Струве «Русская литература в изгнании. Опыт исторического обзора зарубежной литературы4». Петербургские литературоведы Р. Вильданова, В. Кудрявцев и К. Лаппо-
Сб. Наука, культура и политика русской эмиграции, Санкт- Петербург, 2004.
Адамович Г. Вклад русской эмиграции в мировую культуру. Париж, 1961; Окунцов И.К. Русская эмиграция в Северной и Южной Америке. Буэнос-Айрес, 1967; Зернов Н. Русские писатели эмиграции: 1921- 1973. Бостон, 1973; Ковалевский П.Е. зарубежная Россия. История и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1977 и др.
3 Русское литературное зарубежье в 2-х т., М., 1991-1992.
4 Струве Г. Русская литература в изгнании. Опыт исторического обзора зарубежной
литературы. Изд-е 3-е. Сост. и вступ.Лаппо-Данилевского К. Ю., Вильданова Р.И.,
Кудрявцева В.Б. 1996.
Данилевский снабдили монографию "кратким биографическим словарем русского зарубежья" и перечнем наиболее известных и крупных эмигрантских периодических изданий. Тем самым отчасти продолжен, а в ряде случаев существенно уточнен и дополнен труд Струве, хронологически он доведен почти до наших дней.
Среди новейших работ, посвященных русскому литературному зарубежью (европейское направление) доктора исторических наук, профессора В.И. Хрисанфова «Д.С. Мережковский и З.Н. Гиппиус: из жизни в эмиграции» .
Эмигрантская проблематика привлекала и привлекает исследователей ближнего и дальнего зарубежья. Следует заметить, что в силу объективных причин фундаментальные исследования за рубежом появились значительно раньше, чем в России. Среди зарубежных авторов, опубликовавших свои исследования в 1920-х гг. следует выделить немецкого историка Ханса фон Римшу, работы которого представляли значительный интерес с точки зрения обобщения данных о положении российской диаспоры в Европе".
После окончания Второй мировой войны выходившие на Западе исторические исследования и мемуары о жизни дальневосточного «крыла» русской эмиграции были, как правило, доступны лишь узкому кругу специалистов3.
Одной из основных работ зарубежных исследователей, посвященных истории российской эмиграции, в которых существенное внимание уделено дальневосточной ветви российского зарубежья 1920-1940-х гг., является
1 Хрисанфов В.И. Д.С. Мережковский и З.Н. Гиппиус: из жизни в эмиграции. СПб, 2005.
Rimscha Н. von. Die russische Buergerkrieg und die russische Emigration. 1917-1921. Jena, 1924. Он же: Russlandjenseits der Grenzen. 1921-1926. Jena, 1927.
Балакшин П. Финал в Китае. T.I, т.П, Мюнхен, 1958; Граузе Ю. Китайские фрагменты. Иерусалим, 1976; Жемчужная 3. Пути изгнания. США, 1987; Перелешин В. Два полустанка, Амстердам, 1987; Петров В. Город на Сунгари, США, 1984; Рачинская Е. Перелетные птицы, США, 1982.
большой труд П. Балакшина «Финал в Китае: возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке1».
Книга Виктора Петрова «Город на Сунгари» представляет Харбин и его жителей в разные периоды истории этого города. По мнению автора, никогда этот город не достигал столь высокого культурного уровня как в 20-е г. XX в. «Получилось парадоксальное положение: страшная катастрофа в Сибири, бросившая десятки тысяч беженцев на восток, в пределы Маньчжурии, оказалась благодетельной для Харбина. Харбин сразу ожил и вырос... . Этот прирост населения, в большинстве представителей интеллигенции, поднял культурный уровень этого русского города на китайской земле на необычайную высоту ».
Работа известного американского историка М. Раева «Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939 ». рассматривает российскую эмиграцию со всех точек зрения, выделив её основные центры: Париж, Прагу, Берлин, Белград и Харбин. Однако, следует заметить, что в своей работе автор основное внимание уделяет европейской эмиграции, а страницы, посвященные дальневосточному региону, информационно значительно беднее.
Некоторые аспекты истории российской эмигрантской диаспоры на Дальнем Востоке освещены в монографии профессора Гавайского университета Дж. Стефана, посвященной проблеме русского фашизма и белоэмигрантского экстремизма в 1920-1940-е г.г. . В этой работе, вышедшей в конце 1970-х гг., прослежено развитие фашистского движения в эмиграционной среде. Основное внимание автор уделяет рассмотрению общественно-политических проблем и истории русской фашистской
Балакшин П. Финал в Китае: возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке. Т. I, Т. II, Мюнхен, 1958 2 Петров В. Город на Сунгари. США. 1984. С.21
Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939. США, 1990 и М., 1994. 4 Стефан Дж. Русские фашисты. Трагедия и фарс в эмиграции 1925-1945. М., 1992.
организации в Китае. Книга Стефана содержит множество малоизвестных фактов из общественно-политической жизни русской диаспоры, в ней даются характеристики на лидеров фашистского движения. Американский исследователь отмечал, что крайне правые монархисты, оказавшиеся в эмиграции, считали фашизм «...не самоцелью, а средством покончить с коммунизмом и обеспечить реставрацию Романовых1». Для нашего исследования важно, что деятельность русского фашистского движения в Маньчжурии показана автором в широком контексте эмигрантской жизни.
Особняком среди работ по «дальневосточному крылу» русского зарубежья стоит книга почётного профессора Восточно-Казахстанского Государственного университета В.И. Петрова «Мятежное «сердце» Азии Синьцзян: краткая история народных движений и воспоминания ». Одна из глав книги посвящена русской эмиграции в Синьцзяне (Северо-Западный Китай), о которой на протяжении длительного времени почти ничего не знали. «Триумфальное шествие советской власти» весной 1918 года захватило и приграничье, вызвав бегство населения в Синьцзян, - пишет автор.- Из этнических русских это были, прежде всего, семиреченские казаки. Известно, что установление советской власти в Семиречье и Семипалатинской области вызвало целую серию восстаний и мятежей, после которых их активные участники бежали в Синьцзян, а из приграничных станиц поднялись казаки.... Но это было лишь начало русской эмиграции, первая волна которой пришла в Синьцзян после разгрома белого движения в Сибири и Казахстане ». Важно подчеркнуть то, что В.И. Петров не только очевидец, но и участник описываемых событий и потому его воспоминания представляют особую ценность.
1 Там же. С. 37.
2 Петров В.И. Мятежное «сердце» Азии Синьцзян: краткая история народных движений и
воспоминания. М., 2003.
Петров В.И. Мятежное «сердце» Азии Синьцзян. С.278.
/
В книге преподавателя русского языка австралийского университета Маквори доктора Ноны Владимировны Райан «Россия- Харбин- Австралия » поднимается такая важная для эмигрантов проблема как сохранение и трансформация русского языка и русских традиций в инонациональной и в инокультурной среде. Её описание жизни русского населения в Маньчжурии является ценным источником для изучения дальневосточной эмиграции, так как автор родилась в Маньчжурии в семье эмигрантов. В 1956 г. Н. В. Райан с золотой медалью окончила в Харбине первую советскую среднюю школу, а в 1958 г. эмигрировала в Австралию.
Важный вклад в изучение проблематики дальневосточной эмиграции вносят и диссертации, защиты которых прошли в последние годы. Только в 1990-годы по проблемам российского зарубежья в Москве были защищены 134 кандидатских и 18 докторских диссертаций, в Петербурге соответственно 28 и З.2
Так изучением истории сосуществования российской эмиграции Северо-Восточного Китая с советской колонией в период с середины 20-х до середины 30-х гг. XX в. занималась Я.Л. Писаревская . Ею так же проанализированы предпосылки и причины реэмиграции, настроения россиян в период отъезда и возвращения в СССР. Исследуются различия в возможностях адаптации старшего и младшего поколений реэмигрантов.
Комплексное изучение российской эмиграции 1917-1939 гг. как целостного социо-культурного явления предпринято в диссертации И.В. Сабенниковой4. В исследовании значительное место уделено и
Райан Н.В. Россия- Харбин- Австралия: сохранение и утрата языка на примере русской диаспоры, прожившей XX век вне России. М.., 2005.
Пронин А.А. Российская эмиграция в современной историографии. Автореферат канд. Дис. Канд. Ист. Наук. Екатеринбург. 2001, с. 4.
Писаревская Я.Л. Российская эмиграция Северо- Восточного Китая: социально-политический состав, быт, реэмиграция ( середина 1920-х-середина 1930-х годов). Автореферат дис. на соискание учёной степени канд. ист. Наук. М., 2002.
Сабенникова И.В. Российская эмиграция (1917-1939): сравнительно- типологическое исследование. Автореферат дис. на соискание учёной степени док. истор. наук. М., 2003.
дальневосточной ветви. На основе проведённого анализа сделаны выводы о своеобразии эмигрантской колонии в Китае, отмечены особенности пребывания русских беженцев в этой стране. «Эта русская диаспора в наибольшей степени отличалась от всех прочих не столько своим составом, сколько спецификой культурного и национального окружения, не имевшей ничего с ней общего1».
Процесс формирования российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг., общественно-культурная и научная жизнь, хозяйственно-экономическая деятельность, социальная адаптация исследуются в диссертации В. П. Иванова". Соискатель изучил основные центры российской диаспоры на Востоке - Харбин, Шанхай. Сеул, Токио. Показал роль и место российской дальневосточной диаспоры в отечественной и мировой истории XX века. Специфической чертой российской диаспоры на Востоке, по мнению автора, являлась её внутренняя закрытость, замкнутость при активных внешних связях с китайской цивилизацией. «Российская дальневосточная диаспора сумела интегрироваться в культурное и социальное пространство Китая, Маньчжурии, Кореи и Японии, сохранив при этом все свои внутренние составляющие, в т.ч. многие социально-культурные черты дореволюционного общества ». Проблемам адаптации и сохранения национальной идентичности посвящена диссертация Т.В. Ревякиной4. Подводя основные итоги по теме исследования, автор приходит к следующему выводу: - «осознание нашими соотечественниками в Китае духовного единства, культурного своеобразия в условиях иной среды не только сплотило российскую диаспору в борьбе за выживание, но в
Там же. С. 33. 2 Иванов В.П. Российская эмиграция на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг.: формирование, деятельность, институционные основы. Автореферат дис. на соискание учёной степени канд. ист. наук. М.,2003.
Иванов В.П. Российская эмиграция на Дальнем Востоке... С. 19.
Ревякина ТВ. Проблемы адаптации и сохранения национальной идентичности российской эмиграции в Китае, (начало 1920-сер. 1940-х гг.). Автореферат дис. на соискание учёной степени канд. ист. Наук. М., 2004.
/
большей степени сохранило её национальную целостность в общении с другими народами ».
В кандидатской диссертации И.В. Потаповой «Русская система образования в Маньчжурии. 1898-1945 годы"» исследуется опыт русской школы в Маньчжурии, сыгравшей, по мнению автора, решающую роль в сохранении духовного единства диаспоры, сумевшей, несмотря на сложную политическую обстановку 1920-х гг. и японский оккупационный режим 1932-1945 гг., отстоять русские традиции в образовании.
Большой интерес к дальневосточному «крылу» российской эмиграции проявляют издания периодической печати. Так на страницах журнала «Проблемы Дальнего Востока» с конца 1980-х г. регулярно публикуются материалы по данной проблеме в рубрике «Русские в Китае». Наибольшее значение и интерес представляют публикации Д. Жданова, С Лазаревой, Ю. Мельникова, С. Онегиной . Достоинством статей названных авторов является наличие проверенных фактов и интересного цифрового материала. Эти работы, несомненно, вносят существенный вклад не только в изучение истории русского фашизма на Дальнем Востоке, но и помогают воссоздать объективную картину эмигрантской жизни. Статьи, посвященные рассматриваемой проблеме, появлялись и в других изданиях периодической печати .
Большую роль в ознакомлении российского читателя с жизнью и творчеством эмигрантов сыграли и научно- исторические журналы. С 1993 г. в журнале «Вопросы истории» была введена рубрика «Историки русского
1 Там же. С.27.
2 Потапова И.В. Русская система образования в Маньчжурии. 1898-1945 годы. Диссерт.
На соиск. степени канд. истор. наук. Хабаровск 2006.
3Лазарева С. «Союз русских женщин» со свастикой // Проблемы Дальнего Востока. 1994. №3; Мельников Ю. Русские фашисты в Маньчжурии ( К.В. Родзаевский: трагедия личности) // Проблемы Дальнего Востока. 1991.№2-3;
Ильина Н. Привидение, которое возвращается...// Огонёк. 1988, № 42; Аблова Н.Е. Российская фашистская партия в Маньчжурии // Белорусский журнал международного права и международных отношений. 1999.№ 2; Эрлихман В. Русское национальное безумство // Профиль. 2000, №12 (июнь).
зарубежья». Публикации трудов историков сопровождались краткими очерками об авторах1.
Значительное место эмигрантская тема заняла в журнале «Отечественная история»2.
Заслугой научной периодики стало привлечение широкого круга исследователей, в том числе иностранных специалистов. Сегодня мы можем констатировать, что тема русского зарубежья явилась ярким примером международного сотрудничества, в ходе которого идёт процесс взаимного влияния и обогащения национальных историографических школ.
Таким образом, постсоветская историография отличается не только многочисленностью исследовательских работ, а, прежде всего, освещением многих аспектов эмиграции, которые до недавнего времени были обойдены вниманием исследователей.
Но сколько бы не писали о послеоктябрьской российской эмиграции, она до сих пор далека от всестороннего осмысления. Исследователи как отечественные, так и зарубежные по мере возможностей вносили свой вклад в изучение вопросов, связанных с данной проблемой. Интенсивность и уровень изучения российской эмиграции зависел от многих факторов. Прежде всего, от политической обстановки в стране и идеологических установок. Нельзя сбрасывать со счетов так же и уровень общественного интереса и позиции по отношению к эмиграции. Из этих факторов вытекала и степень доступности архивов и спецфондов библиотек, без которых, разумеется, невозможно научное исследование. Потребовалось ни одно десятилетие, чтобы условия для исследований по эмигрантской проблематике можно было назвать благоприятными. Результаты таких изменений не заставили себя долго ждать. На рубеже двух столетий появился целый ряд исследовательских работ, существенным образом отличающихся
1 См. Вопросы истории. 1993. № 1, № 4; 1994. № 4; 1996. №8; 1999. №2.
2 См. Отечественная история. 1994. №2; 1997.№1; 1999. №1; 2000.№ 4.
от написанных ранее. Многие аспекты дальневосточной эмиграции рассматривались в них, в том числе и вопросы, связанные с культурным наследием наших соотечественников в Маньчжурии.
Однако, тот пласт культурного наследия российской эмиграции в Маньчжурии, который обозначен в настоящей диссертации никогда не был еще предметом специального и комплексного конкретно- исторического исследования. Впрочем, отдельные вопросы, касающиеся музеев и библиотек Харбина, затрагивались в работах отечественных и зарубежных специалистов.
Объект исследования. Учитывая актуальность, научную и практическую значимость темы, а так же отсутствие целостного анализа и обобщающих трудов по затронутой проблематике, автор избрал объектом диссертационного исследования российскую диаспору в Китае. Данная диаспора возникла в результате массовой эмиграции беженцев из России после Октябрьских событий 1917 г. и гражданской войны, а также в результате перехода значительной части служащих КВЖД и иных российских учреждений и предприятий на территории Китая в эмигрантское состояние.
Российская эмиграция на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг., создала в своих рамках многоаспектный мир российского зарубежья, который включал в себя: комплекс административно-организационных структур, систему общественных и научно- культурных организаций, учебные заведения, молодёжные спортивные группы, политические и военно-экстремистские формирования. Российская диаспора в Маньчжурии исследуется как явление отечественной и мировой истории XX в.
Предметом исследования стало культурное наследие российской эмиграции в Маньчжурии, а именно: становление и развитие высшего образования и научных обществ; музейное и библиотечное дело; музыкальная и театральная жизнь российской эмиграции в Харбине в начале
XX в. Рассматривается так же подвижническая деятельность представителей российской интеллигенции в изучении Маньчжурии и представлении этого края миру.
Целью диссертационной работы является комплексное исследование культурной деятельности российской эмиграции в Маньчжурии в 1920-х -1940-х гг.
В соответствии с поставленной целью определены задачи исследования:
Рассмотреть особенности истории дальневосточного крыла эмиграции;
Охарактеризовать уровень культурной жизни российской эмиграции в Маньчжурии в начале XX в.;
Раскрыть этапы становления русской системы образования в Маньчжурии;
Определить положение и степень участия русских учёных в деле изучения Маньчжурского края;
Проанализировать процесс формирования музейного и библиотечного дела в Харбине. Определить основные периоды их становления;
Выявить роль музыкального и театрального искусства в духовной жизни эмиграции;
Показать вклад дальневосточной ветви российской эмиграции, как в общеэмигрантскую культуру всего зарубежья, так и русскую культуру XX в. в целом.
В задачи настоящей диссертации не входит подробнейшее освещение всего культурного наследия дальневосточной эмиграции в Маньчжурии. Многие аспекты данной проблемы только обозначены в первой главе диссертации, поскольку являются темой другого самостоятельного исследования.
Хронологические рамки исследования. В настоящей работе диссертант исследует культурную деятельность российской диаспоры в Китае сначала 1920-х — до середины 1940-х гг. XX в. Хронологические рамки обусловлены историей формирования, развития и исчезновения российской диаспоры в Маньчжурии.
Массовый приток эмигрантов из России на территорию Китая начался в 1920 г. с наплывом разбитых белых армий и мирного населения из Сибири и Приморья. После отказа большевистского правительства от прав экстерриториальности в Китае в 1920 г., в эмигрантское состояние перешла часть проживавшего там до революции русского населения. Именно в это время начинается структурирование диаспоры, формирование её менталитета и культуры.
Последний этап истории российской диаспоры в Маньчжурии связан с разгромом Японии во Второй мировой войне и завершением гражданской войны в Китае.
Демонтаж институтов российской диаспоры в различных районах её локализации шёл не одновременно. В Маньчжурии он завершился в 1945 г. Деятельность отдельных эмигрантских учреждений продолжалась на месте новой дислокации беженцев, прежде всего в Австралии и США.
Несмотря на то, что сравнительно небольшая часть наших соотечественников оставалась на территории Китая и в последующие годы, их жизнь протекала уже в иных условиях, отличных от ситуации до 1945 г. По этой причине 1945 г. выбран в качестве рубежного для данного исследования.
Кроме того, диссертант не раз обращается к предыстории российской эмиграции в Китае, рассматривая в историческом развитии складывание русской колонии.
Географические рамки исследования охватывают территорию Маньчжурии (Северо-Восток Китая), с бывшей полосой отчуждения КВЖД,
где была сконцентрирована основная масса российских эмигрантов в Китае. Теперь это территория современной провинции Хэйлунцзян.
Внутри указанных территориальных рамок центральное внимание уделено Харбину, где проживало свыше половины всех российских эмигрантов Маньчжурии, и где во всей полноте наиболее яркий след своей культурной деятельности оставили эмигранты.
Источниковая база настоящего исследования включает в себя целый комплекс опубликованных материалов по истории российской эмиграции в Китае в 1920-1940-е гг. Она не только весьма обширна, но и многопланова. Материалы внешней политики — межправительственные договоры и соглашения СССР и Китая1; материалы международных конференций (Вашингтонской 1921-1922 гг., Ялтинской конференции 1945 г.)"
Важным источником по нашей теме является справочник И-ча (Б.А. Ивашкевич) «Писатели, ученые и журналисты на Дальнем Востоке за 1918-1922 гг. ». Названный справочник предоставляет первую информацию о деятельности русской интеллигенции в Китае в послеоктябрьский период. В нём нашли отражение биографии тех, кто во время гражданской войны оказался во Владивостоке и влился в состав Государственного Дальневосточного университета. Вскоре многие из этих людей навсегда покинули Россию, избрав местом своего пребывания Маньчжурию.
Источником по нашей теме также являются Указатели периодических и повременных изданий М.С. Тюнина4.
1 Документы внешней политики СССР: 1917-1939 гг.: Т.1-22; М., 1957-1993; Русско-
китайские отношения в XX в. Документы и материалы в 2-х кн./ Отв. Ред. Тихвинский
С.Л. М., 2000; Советско-китайские отношения, 1917-1957. М., 1959.
2 Вашингтонская конференция по ограничению вооружений и тихоокеанским и
дальневосточным вопросам, 1921-1922: Полный перевод актов и документов А.В.
Сабанина. М., 1924; Советский Союз на международных конференциях периода Великой
Отечественной войны, 1942-1945 г: Сб. документов: в 6 т. М., 1979-1984.
Ивашкевич Б. А. Писатели, учёные и журналисты на Дальнем Востоке за 1918-1922 гг. Владивосток, 1922.
Тюнин М.С. Указатель периодических и повременных изданий, выходящих в Харбине. 1927г., 1936.,
Существенным источником стали материалы периодической печати, выходившей в Харбине в 20-х-30-х гг. прошлого века. Эмигрантская периодика, на протяжении многих лет активно и подробно освещала все новости и более-менее крупные события культурной жизни русского зарубежья. Здесь, главным образом, использовались подборки популярных ежедневных харбинских газет различных направлений: «Свет», «Заря», «Маньчжурия», «Новости жизни», «Рупор», «Труд», «Молва», «Россия». Журналы: «Вестник Азии», «Вестник Маньчжурии», «Известия общества изучения Маньчжурского края» (ИОИМК), «Библиографический бюллетень Центральной библиотеки КВЖД» под редакцией Н.Н. Трифонова и Е.М. Чепурковского, который выходил на страницах «Известий общества изучения Маньчжурского края». А так же «Библиографический сборник Центральной библиотеки КВЖД» под редакцией Н.В. Устрялова, «Бюллетень Музея Общества изучения Маньчжурского края и юбилейной выставки КВЖД», который является приложением к «Известиям Общества изучения Маньчжурского края». Некоторые из эмигрантских изданий выходили в свет параллельно на русском, китайском и английском языках и распространялись не только среди эмигрантов, местного населения стран Дальнего Востока, но и Европы.
Следует отметить, что пресса, издававшаяся в первой половине XX в. нашими соотечественниками в Китае, до сих пор не в полном объеме введена в научный оборот. Несмотря на огромный интерес к газетам, лишь немногие библиотеки собирают и хранят их, переводят в микрофильмы, таким образом, сохраняя их для потомков. В числе этих библиотек-Российская национальная библиотека (РНБ), обладающая богатейшим газетным фондом и Библиотека Академии наук (БАН). Имеется несколько номеров журнала «Вестник Азии» и в библиотеке Музея Антропологии и Этнографии им. Петра Великого.
Большое значение для написания диссертации имел комплекс источников личного происхождения, включающий в себя: дневники, мемуары бывших русских харбинцев; письма деятелей искусства, побывавших в Китае с гастролями в 1930-е г.
Несмотря на то, что мемуары и дневники носят субъективный характер, они являются важными источниками в понимании исторических процессов российской эмиграции. Особый интерес для исследователей представляют дневники. В отличие от мемуаров, дневники полностью сохраняют не только впечатления от прожитых дней или пережитых событий, но и множество бытовых деталей. К сожалению, лишь немногие выходцы из России на Дальнем Востоке регулярно вели дневники. До нашего времени такие материалы дошли в очень небольшом количестве. Среди них- дневники супругов Серебренниковых: Александры Николаевны и Ивана Иннокентьевича1. Публикуемые материалы находятся в их собрании, хранящемся в архиве Гуверовского института революции, войны и мира. А.Н. Серебренникова начала ведение первого эмигрантского дневника в 1920 г. Подневные эмигрантские записи И.И. Серебренников начал вести с 1932 г.
Большая заслуга в сборе и публикации воспоминаний бывших харбинцев принадлежит Е.П. Таскиной. В вышедшем в 2005 г. сборнике, представлены воспоминания бывших харбинцев: Н.А. Байкова -писателя-натуралиста; Вс. Н. Иванова- писателя, поэта, публициста; Н.В. Устрялова-юриста и философа; Н.К. Рериха- всемирно известного живописца, археолога и писателя; В. Слободчикова -члена литературного объединения «Чураевка» (Харбин), автора ряда учебных пособий и трудов по методике обучения иностранным языкам; Л. Андерсен- поэтессы; Г.М. Сидорова-скрипача и др. Несомненным достоинством сборника являются иллюстрации,
1 Китай и русская эмиграция в дневниках И.И. и А.Н. Серебренниковых. В 5т. Том I: «Пока же мы счастливы тем, что ничто не угрожает нам...» (1919 - 1934) / Предисл. М. Раева; Сост. А. Хисамутдинов. М., 2006.
многие из которых публикуются впервые и раздел «Хроника основных событий культурной жизни русского Харбина. 1900-1945 ».
Для исследователей историко-культурного аспекта русского зарубежья, несомненно, интересны будут воспоминания В.А. Слободчикова, которые охватывают без малого столетие и представляют собой многоплановый исторический документ. Мемуарист знакомит с интересными представителями первой волны русской эмиграции в Харбине и Шанхае. По признанию самого автора «книга является фактически историческим документом, в котором нет ни одного вымышленного факта и даны подлинные имена всех участников событий2».
В Париже, в 1990 г. вышли воспоминания нашей соотечественницы Елизаветы Рачинской . Книга отразила интересную главу в истории русской эмиграции- харбинскую эпопею. Название «Калейдоскоп жизни» взято неслучайно- это описание жизненного пути одной эмигрантской семьи, размеренное и счастливое существование которой было прервано революционными событиями 1917 г. и Гражданской войной. Первой страной, приютившей эту семью, был Китай, город Харбин. Во всём многообразии представлена жизнь русских харбинцев в этой работе.
Воспоминания гражданина Финляндии Жоржа Годзинского, аккомпаниатора Ф.И. Шаляпина, стали важным источником, открывающим интересные факты гастрольной поездки Ф.И. Шаляпина по Китаю. Благодаря журналисту-международнику, поклоннику таланта Шаляпина Н. Горбунову, они стали доступными для исследователей и просто любителей музыки. Дальневосточное турне воссоздано в мельчайших подробностях, вплоть до сообщений в газетах о гастролях великого певца. Воспоминания дополнены интересным приложением, в котором представлены выдержки из газет и целый ряд уникальных фотографий.
1 Русский Харбин. Сост., предисловие и коммент. Е.П. Таскиной, М., 2005.
2 Слободчиков В.А. О судьбе изгнанников печальной... Харбин. Шанхай. М, 2005. С. 96
3 Рачинская Е. Калейдоскоп жизни: Воспоминания. Париж, 1990.
Следует отметить, что много ценных материалов мемуарного характера публикует на своих страницах научный и общественно- политический журнал «Проблемы Дальнего Востока»1.
Еще одна группа письменных источников включает в себя многогранное
литературно-эпистолярное наследие эмигрантов-дальневосточников:
публицистику, художественно-биографическую прозу и поэзию". В литературных произведениях русских авторов, несомненно, можно найти отражение той атмосферы, в которой жили наши соотечественники, по разным причинам оказавшиеся за пределами России в те годы.
О жизни на Дальнем Востоке, в таких центрах эмиграции, как Харбин и Шанхай повествовала Н.И. Ильина в историческом романе «Возвращение». Автор сама была свидетелем многих событий, поэтому ее роман может служить в известной мере источником для понимания реальной обстановки, познания деталей быта русских эмигрантов в Маньчжурии.
Талантливый артист, композитор, поэт — А.Н. Вертинский, к сожалению, не успевший оставить воспоминаний о годах прожитых в Китае, представил этот период жизни в своих прозаических этюдах, стихах и песнях .
В 1990-е годы XX в. началось возвращение на родину литературного наследия русской дальневосточной диаспоры. Избранные произведения яркого представителя литераторов первой «волны» Арсения Несмелова
Маркизов Л.П. Это было полвека назад // Проблемы Дальнего Востока. 1995, № 5. С. 117-123; Он же. Кино- концертная жизнь в русском Харбине. // Там же. 1996, № 4; Фиалковский П. В его стенах все мы были молоды.(Харбинскому политехническому институту 75 лет) // Проблемы Дальнего Востока. 1995, №3. С.115-118; Он же. Торговый дом И.Я. Чурина в Харбине. Там же. 1996, №3. С. 84- 87; Таскина Е. Синологи и краеведы Харбина // Там же. 1997, №2. С. 124-127; Глухих Д. Штрихи театральной жизни русского Харбина.(Воспоминания Е.К. Марулиной) // Там же. 1995, №4. С.129-138 и др.
2 Ильина Н.И. Дороги и судьбы: Автобиографическая проза. М., 1985; Несмелов А. Без
Москвы, без России. Сб. стихов. М. 1991; .Шаляпин Ф.И. Литературное наследство.
Письма. Ред. Грошева Е.А. М., 1976.
3 Вертинский А.Н. Дорогой длинною... /Сост. И вступ. Ст. Ю. Томашевского, М., 1990.
вышли в Москве в 1990 г. Антология «Харбин-ветка русского дерева» вышла в Новосибирске и содержит стихи и рассказы более тридцати авторов^. Произведения известного в нашей стране писателя Be. Н. Иванова, в которых нашла отражение рассматриваемая тема, вышли двумя книгами в Москве и Ленинграде в 1991 г.3.
В 1992 г. на страницах «Роман-газеты» был опубликован роман Нины Фёдоровой «Семья»4. Октябрьская революция застала Нину Фёдорову (настоящее имя- Антонина Фёдоровна Рязановская) в Харбине, где она преподавала русский язык в местной гимназии. Впервые её роман был опубликован в США в 1940 г. Там же, но значительно позже, в 1952 г., он вышел на русском языке, но только в начале 1990-х с ним могли познакомиться российские читатели. Непростая судьба русской семьи, когда-то, в прошлом большой, богатой и знатной, показана в романе. Пройдя через войну и революцию, перенеся преследования, семья оказалась на чужбине, в Китае (Тяньзине). Все лишения эмигрантской жизни нищету, болезни и голод, хлебнули сполна. Но сумели сохранить в себе лучшие национальные черты - полнота духовной жизни, трепетный интерес к людям и миру, в котором они жили.
Таким образом, источниковая база настоящего исследования отличается разнообразием и позволяет адекватно раскрыть его задачи. Использование наряду с периодической печатью источников личного происхождения наполнило работу разнообразным фактографическим материалом и информацией по истории повседневности эмигрантской колонии Маньчжурии. Авторы этих источников на большом фактическом материале доказывают присущее эмигрантской интеллигенции глубокое уважение к
Песмелов А. без Москвы, без России. Стихотворения, поэмы, рассказы. Предисловие Витковского Е. М.,1990.
Харбин- ветка русского дерева. Предисловие Таскиной Е. Новосибирск. 1991.
Иванов Вс. Н. Огни в тумане. Рерих-художник, мыслитель. М., 1991; Из неопубликованного. Л., 1991. 4 Фёдорова 1-І. Семья // Роман-газета. 1992. №10.
духовной культуре китайского народа и стремление найти точки соприкосновения разных цивилизаций для взаимного узнавания и сближения.
Теоретико-методологические основы исследования. Выбор методологических принципов настоящей диссертации определился в соответствии с целями исследования и требованиями современной исторической науки.
В качестве методологического фундамента диссертации использованы принципы историзма, системности и научной объективности. Принцип историзма требует изучения всякого явления истории в его генезисе и развитии, конкретно-исторической обусловленности и индивидуальности.
История российской эмиграции в Маньчжурии представлена в динамике-с момента формирования беженской колонии в 1920-х г. до её исчезновения. Рассматривается на фоне конкретно- исторической обстановки, что предполагает применение метода сравнительно-сопоставительного анализа.
Кроме того, в работе применены специально- исторические методы, такие как метод обобщения, систематизации, классификации и проблемно-хронологический метод.
Научная новизна исследования заключается в том, что до настоящего времени культурное наследие российской диаспоры в Маньчжурии не являлось предметом комплексного анализа. В диссертации показано влияние регионального фактора на содержание эмигрантской культуры.
Практическая значимость исследования. Полученные результаты диссертационного исследования могут быть использованы для изучения культурного наследия российских эмигрантов в других регионах их расселения. Также они могут быть использованы в работе по созданию обобщающей картины жизни Русского зарубежья и при чтении специальных курсов по истории российской эмиграции.
Особенности дальневосточной эмиграции
Российская эмиграция, обосновавшаяся в Маньчжурии, является одной из наиболее своеобразных диаспор первой, послеоктябрьской эмигрантской волны. Складывание достаточно многочисленного и разнородного в социально-политическом плане российского общества в этом регионе происходило в несколько этапов.
Граничившая с Восточной Сибирью Маньчжурия, имела давние связи с Россией, которые начались ещё в XVII в., когда казаки делали неудачные попытки завоевать бассейн Амура. Русское присутствие в Маньчжурии возобновилось в 1896 г. Китай предоставил царскому правительству право построить железную дорогу длиной 950 миль, которая, ответвляясь от Транссибирской железной дороги, шла по Северной Маньчжурии напрямик к Владивостоку. Китайско- Восточная железная дорога (КВЖД) на время избавила Россию от необходимости строить гораздо более длинную железную дорогу на Владивосток вдоль Амура. В конце XIX в. на месте города Харбина, будущей столицы Северной Маньчжурии, было дикое и необжитое место. Для первых изыскательных партий летом 1897 г. было большой проблемой найти более-менее пригодное место для стоянки. Следует заметить, что первоначально город Харбин имел другое название -станция Сунгари- первая, она была узловой на КВЖД. Построили её в Маньчжурии, на месте пересечения магистрали с южной ветвью железной дороги, идущей на Порт- Артур, в восьми верстах от реки Сунгари- притока Амура. Часто в литературе, посвященной Маньчжурии, можно встретить и ещё одно название Харбина - город на Сунгари.
В книге Н.В. Райан «Россия-Харбин-Австралия» дано несколько версий происхождения названия. Харбин- не китайское слово. Согласно одной из версий, Харбин, по-маньчжурски, означает переправа или брод, согласно другой версии название Харбин происходит от монгольского слова и означает баранья лопатка. Так монголы называли возвышенность, где строился Харбин. Китайцы переводят это название по-разному. Одни- как весёлая могила, другие— высокий берег. Э.Э. Анерт, дальневосточный путешественник, плавая по рекам Маньчжурии в 1896 г., описал небольшое поселение, которое называлось Хао-бин. Вполне возможно, что Харбин и получил своё название от маленькой деревушки, находившейся в этой местности1.
Отсчёт истории города начинается с 1898 г., когда в посёлок Харбин прибыли первые российские переселенцы — строить Китайско- Восточную железную дорогу. Железнодорожное строительство привлекло в Маньчжурию тысячи российских рабочих, инженеров, служащих, военных и купцов. В связи со строительство КВЖД на рубеже XIX-XX вв., на китайской земле сложились первые, ещё не столь многочисленные поселения выходцев из России, послужившие в первой половине XX в. основой для формирования и развития здесь полнокровной, многонациональной российской диаспоры.
Новые колонисты селились в разных пунктах вдоль КВЖД, формируя русские анклавы внутри Китая. В 1931 г. в журнале «Вестник Маньчжурии» про железные дороги было написано следующее: «Маньчжурия-страна, богатая сельскохозяйственными и колониальными возможностями, располагающая значительными горными ресурсами и отличающаяся недостатком водных путей сообщения, манила к себе строителей железных дорог... . Железные дороги здесь были первыми ласточками индустриализации и по сие время являются основной массой маньчжурской индустрии"».
Русские средние и высшие учебные заведения в Маньчжурии
Становление и развитие русского образования в Маньчжурии связано со строительством Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) и развитием ее инфраструктуры. Проблема обучения русских детей в Харбине стала актуальной сразу же, как только первые строители стали приезжать сюда вместе с семьями. Открытая в конце 1898 г. начальная школа была первой не только в Харбине, но и во всей Маньчжурии. Исследователи культурной жизни дальневосточной диаспоры такие как: А.А. Хисамутдинов, Г.В. Мелихов, Е.П. Таскина, И.В. Потапова и др. называют более точную дату открытия школы - 6 (19) декабря 1898 г.
И.В. Потапова в своей диссертации приходит к выводу о том, что первая школа в поселке русских переселенцев появилась 6 декабря 1898 г., благодаря усилиям управления КВЖД, что 1906 г. стал этапным в истории русского школьного образования в регионе: к этому моменту в школах дороги 38 учителей обучали 1.886 учеников1.
А.А. Хисамутдинов в своей монографии называет так же имя первого русского педагога в Маньчжурии. «Она (школа - прим. Автора) была открыта 6 (19) декабря 1898 г. благодаря усилиям И.С.Степанова, приехавшего в Харбин по своей собственной инициативе. Он сам написал и букварь для первых учеников, не сумев вовремя получить книгу из России".
Следует отметить, что Степанов занимался образованием не только русских детей, но и китайских граждан. Для них занятия были организованы в вечернее время. Количество русских жителей Харбина, желающих получать образование, возрастало год от года. Используя разрозненные данные о количестве учеников, учителей и железнодорожных школ, взятые нами из указанных работ Потаповой, Хисамутдинова, Райан, мы свели их воедино в таблицу, которая наглядно показывает темпы развития русского школьного образования в Маньчжурии.
Из таблицы видно, что по мере роста Харбина администрация КВЖД открывала новые школы, привлекала из России педагогические кадры, стараясь дать добротное образование русским детям по программам русских школ.
Вопрос укомплектования школ педагогическими кадрами решался следующим образом: «Для привлечения из России высококвалифицированных учителей им предоставлялись квартиры с отоплением и освещением, а оплата их труда была намного выше, чем в России1».
1906 г. для русского образования в Маньчжурии становится этапным. Во- первых, при управлении КВЖД в 1906 г. был создан Учебный отдел, которым на протяжении 20 лет руководил Николай Викторович Борзов. Отдел заведовал деятельностью всех железнодорожных и общеобразовательных школ (первоначально пятилетними начальными школами) в полосе отчуждения земель, принадлежащих дороге. В 1906 г. в полосе отчуждения насчитывалось уже двенадцать начальных школ". Существовали также и школы второй ступени: первое и второе харбинское высшее начальное училище, сунгарийское высшее начальное училище. По программе эти училища приравнивались к четырем классам гимназии и впоследствии стали полноценными гимназии.
Безусловно, главной заботой Учебного отдела являлась организация обучения детей русских служащих дороги. Занятия велись по учебным программам, привезенным из дореволюционной России. В школьные программы входили следующие предметы: русский язык и литература, история, география, биология, естествознание, арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия, физика, химия, иностранные языки (китайский, английский или французский) и закон Божий3.
Общество изучения Маньчжурского Края
Наука есть важнейшая, неотъемлемая часть каждой развитой цивилизации. Оценка культурных достижений любой конкретной страны по ее науке есть хотя и суженный, но верный критерий. Большой вклад в изучение и научное развитие Маньчжурского края внесли многие российские ученые- синологи, экономисты, биологи, археологи. Их огромной заслугой являлось создание краеведческого центра Маньчжурии - Общества изучения Маньчжурского края (ОИМК). Оно сумело объединить исследователей-энтузиастов, которые посвятили всю жизнь профессиональному изучению Маньчжурии и культуры Востока. Востоковед П.В. Шкуркин призывая к глубокому и серьезному изучению края, в одном из номеров «Вестника Маньчжурии» писал: «Европейцы устремляются в Китай, не дав себе труда хотя бы немного познакомиться со страной, с новой жизнью, а главное - с душевным строем, с необычайным по богатству духовным багажом этого древнейшего в мире культурного народа... . Не замечая того, что есть пред нами, мы не видим бесценных богатств чуждой нам культуры и уверены, что здесь — голое место, ничего нет... . В результате — никогда мы здесь не добьемся прочного успеха, ни в каких делах, если самым серьезным образом не будем изучать жизни, верований, философий, души китайца, со всеми их странностями и уклонами, непонятными для нашего европейского примитивного взгляда на Китай и поверхностного мышления о Востоке ».
Полновесное научно-просветительское Общество задумывалось вместе с музеем, посвященным природе, быту, экономике и культуре Маньчжурии, и библиотекой. Становление музейного дела в Харбине органически связано с формированием научных сил края, которое началось вскоре после основания Харбина.
Среди русских ученых-первопроходцев был Николай Аполлонович Байков (см. прилож.) Он одним из первых русских писателей-натуралистов и краеведов, приехал в 1901 г. на службу в Маньчжурию. Работал в должности инспектора лесных концессий КВЖД. Был одним из инициаторов создания в Харбине музея Общества русских ориенталистов (ОРО) и Общества изучения Маньчжурского края (ОИМК). Много интересных лекций было прочитано им в ОИМК, в русском Обществе правильной охоты и рыболовства, в школьных кружках, литературных кружках, у скаутов- пржевальцев и в Клубе юных натуралистов. В 1923 г. Н.А. Байкова избрали Пожизненным Почетным членом ОИМК. Николай Аполлонович изучал и описывал тогда еще мало известный мир маньчжурской природы, рассказывал о местных преданиях и китайских реалиях жизни. Его первая книга очерков «В дебрях Маньчжурии» была издана в 1914 г. в Петербурге. Свои наблюдения он публиковал также в «Вестнике Маньчжурии» (до 1934 г. было опубликовано более 12 научно-популярных очерков), охотничьих журналах, газетах, изданиях различных обществ, в том числе и научных трудах ОИМК. Часто подписывал свои статьи псевдонимами, как, например, Пенснэ, Заамурец, Следопыт, Зверобой, Натуралист-Охотник, Промысловик, Скиталец. Самые известные его произведения- « В дебрях Уссурийского края»- «Великий Ван», который принес автору мировую славу. Работы Николая Аполлоновича пользовались популярностью среди читателей. Многие из них были переведены на английский, японский и другие языки.
