Введение к работе
Актуальность темы исследования. На рубеже XX–XXI вв. происходит поворот отечественной исторической науки от изучения проблем масштабного характера к рассмотрению повседневной жизни «простых людей». Исследование повседневности позволяет проследить изменения, происходившие в глубинных пластах культуры конкретной исторической эпохи. В анализе повседневности как многозначного и полифункционального социокультурного явления кроется ключ к разгадке волнующего человечество вопроса: что давало людям силы жить и сохранять человеческое достоинство в экстремальных условиях революций, войн, террора, голода и разрухи? Что придавало подлинный смысл их существованию? Исследование этой темы дает возможность рассматривать обычного человека в роли подлинного субъекта, формирующего внутреннее содержание исторического процесса.
В рамках данной проблематики особый интерес представляет период 1920–1930-х гг., когда в повседневной культуре людей под воздействием нового политического режима и осуществлявшихся им социально-экономических и культурных преобразований происходили кардинальные трансформации. Это были годы беспрецедентной социальной мобильности населения, когда миллионы людей изменяли род занятий, образ жизни и место жительства. Ради «высоких целей» строительства социализма власть разрушала традиционную иерархию смыслов, ценностей и стандартов поведения. Постепенно проявлялись черты нового жизненного уклада, менялось сознание, вырабатывались новые мировоззренческие установки и ценностные ориентации. Происходившие в повседневной культуре трансформации имели характер пролонгированного действия. Анализ их генезиса, сущности, специфических форм проявления является одной из важнейших исследовательских задач, решение которой позволяет приблизиться к пониманию отечественной культуры советского и постсоветского периодов.
Актуальность темы определяется и выбором объекта исследования. Жизнь городского населения в 20–30-е гг. XX в. менялась наиболее динамично. Порожденный индустриализацией рост городов, обеспечивавшийся миграцией сельского населения, заставлял человека в сжатые сроки усваивать стандарты городского образа жизни. Изучение этого процесса с позиции повседневности необходимо как для воссоздания общей картины преобразований, осуществлявшихся в советской России, так и для анализа социокультурных последствий процесса урбанизации.
Важным представляется применение регионального подхода к исследованию повседневной культуры, позволившего проследить не только общие закономерности изменения мировоззрения и поведения людей в период социалистических преобразований, но и выявить их специфические территориальные особенности, обусловленные: своеобразием социально-экономического и культурного развития дальневосточного региона как осваиваемой территории; затянувшейся Гражданской войной и военной интервенцией; формированием городского населения из мигрантов из центральных районов страны и сопредельных государств, предопределившим повышенную социальную мобильность населения, сложности создания устойчивого сообщества, отсутствие глубоких культурных традиций.
Изучение проблемы имеет не только теоретическую, но и практическую значимость. Сформировавшиеся в 1920–1930-е гг. черты повседневной культуры экстраполируются и на культуру современной эпохи. Нынешнее поколение переживает сходный переломный момент, когда рушится сложившаяся в советский период система ценностей и стандартов поведения, происходит коренная ломка жизненных представлений. В этих условиях именно реконструкция прошлого помогает понять настоящее, извлечь необходимые уроки для того, чтобы избежать ошибок сталинской культурной модернизации.
Актуальной является реализация комплексного подхода к истории повседневной культуры, позволившая воссоздать политические, экономические, социальные и бытовые условия ее формирования, определить влияние социалистической системы образования и воспитания, профессиональной культуры, культурного просвещения, проследить изменения жизненных стратегий человека, а так же выявить социальные девиации в его поведении.
Объектом исследования является городское население Дальнего Востока РСФСР в совокупности повседневных коммуникаций в период трансформации российской культуры в 20–30-е гг. XX в.
Предмет исследования повседневная культура городского населения советского Дальнего Востока в межвоенный период. Категория «повседневная культура» трактуется как совокупность ценностных ориентаций, мировоззренческих установок, стандартов поведения, определяющих существование человека в его реальном окружении, признанных им и обладающих для него непосредственной достоверностью. В выработке данного определения автор исходит из дефиниции культуры, как системы исторически развивающихся надбиологических программ человеческой деятельности, поведения и общения, выступающих условием воспроизводства и изменения социальной жизни во всех ее основных проявлениях. В процессе социализации и инкультурации происходит интериоризация индивидом определенной части смыслов, выражающих особенности способов общения и деятельности, хранения и передачи социального опыта, принятую шкалу ценностей, присущих культуре исторически конкретного типа общества, которые и составляют его повседневную культуру. С целью обозначения ценностей, представлений и норм, связанных с осуществлением человеком производственной деятельности, в исследовании употребляется предикат «производственная культура», трактуемый автором как совокупность факторов, определяющих качество производства, производительность труда, эффективность деятельности предприятия. Для исследования ценностных ориентаций, смыслов и стандартов поведения, усваиваемых и реализуемых в сфере досуга, в работе используется предикат «досуговая культура», как феномен, возникший в условиях городской культуры.
Целью диссертации является исследование повседневной культуры городского населения советского Дальнего Востока в межвоенный период 1920–1930-х гг., характеризующийся форсированной модернизацией и урбанизацией региона, радикальной сменой господствовавшей культурной парадигмы.
Для реализации заявленной цели в работе поставлены следующие научные задачи:
–всесторонне исследовать процесс урбанизации в регионе, выявить его специфику, воссоздать объективную картину политического, экономического и социокультурного развития городской среды;
–проанализировать и обобщить особенности формирования и социально-демографический состав городского населения, выявить наиболее общие социально-психологические черты горожан, определившие специфику формирования их повседневной культуры;
–исследовать процесс становления системы социалистического воспитания и ликвидации неграмотности, проследить ее воздействие на формирование ценностей и мировоззренческих установок подрастающего и взрослого населения городов;
–воссоздать картину библиотечного строительства, выявить место и значимость чтения в повседневной культуре горожан;
–обобщить содержательную сторону изменений в производственной культуре, исследовать процесс становления профессионального образования, выявить основные стратегии городского населения в этой сфере;
–проследить динамику повседневной досуговой культуры, раскрыть содержание работы учреждений культурно-политического просвещения, их роль в организации досуга горожан;
–охарактеризовать сущность изменений, происходивших в мировоззрении и поведении горожан в сфере религиозных верований, гендерных и семейно-брачных отношений, осветить содержание борьбы с «пережитками прошлого» в быту.
Хронологические рамки исследования охватывают межвоенный период. На Дальнем Востоке он начинается с конца 1922 г., когда после окончания Гражданской войны и военной интервенции в относительно мирных условиях начался процесс радикальных социокультурных преобразований. Завершение этого периода приходится на 1939 г., когда в результате военных столкновений с японскими войсками на о.Хасан (1938 г.), на Халхин-Голе (1939 г.), начавшейся Советско-финской войны (1939–1940 гг.) и Второй мировой войны, социокультурные преобразования были замедлены, а на повседневную жизнь и культуру советских людей мощное воздействие стала оказывать милитаризация.
Территориальные рамки исследования охватывают города, поселки городского типа и рабочие поселки Дальнего Востока РСФСР в современных границах Хабаровского, Приморского и Камчатского краев, Амурской, Сахалинской, Магаданской и Еврейской автономной области. С 1922 по 1926 гг. они входили в состав Дальневосточной области (ДВО), в 1926–1938 гг. – в состав Дальневосточного края (ДВК), с 1938 г. разделенного на Хабаровский и Приморский края.
Источниковая база исследования представляет собой комплекс опубликованных и неопубликованных источников, многие из которых впервые введены в научный оборот. По признакам происхождения, содержанию и форме их можно разделить на следующие группы.
I. Директивная документация центральных и региональных органов советской и партийной власти по вопросам экономического, социального и культурного развития региона. Источники этой группы содержатся как в специальных сборниках, так и в архивах: Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) фонд СНК РСФСР; Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) фонды ЦК РКП(б)–ЦК ВКП(б), Дальневосточного бюро ЦК РКП(б); в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ) фонд Дальневосточного краевого исполнительного комитета; в Государственном архиве Хабаровского края (ГАХК) фонды Дальневосточного революционного комитета, Хабаровского крайисполкома, Дальневосточного краевого комитета ВКП(б), Хабаровского краевого комитета ВКП(б); в Государственном архиве Приморского края (ГАПК) фонд Приморского областного комитета ВКП(б); в Государственном архиве Амурской области (ГААО) фонды Амурского областного комитета ВКП(б), Амурского областного исполкома и др. Хранящиеся в фондах материалы позволили составить представление о значимых процессах регионального развития, воспроизвести политическую атмосферу исследуемого периода. Этому же способствовали информационные сводки о политических настроениях различных групп населения. Значимую для исследования повседневности часть этой группы источников составляют стенограммы краевых, городских, районных советских и партийных съездов, конференций, совещаний. Участники этих заседаний в большинстве своем были горожанами, поэтому в их выступлениях содержались важные сведения о состоянии городского хозяйства, наболевших проблемах жизни горожан, прорывались простые человеческие реакции на происходившие в стране и регионе события.
Особое значение для исследования повседневной культуры городского населения представляют документы исполнительных комитетов городских Советов и городских комитетов ВКП(б): Хабаровска (ГАХК Ф.Р-904,Ф.П-30), Владивостока (ГАПК Ф.Р-85, Ф.П-3), Благовещенска (ГААО Ф.Р-81, Ф.П-2), Николаевска-на-Амуре (ГАХК Ф.П-1803), Комсомольска-на-Амуре (КнАГА Ф.Р-2), Биробиджана (ГАЕАО Ф.Р-101, Ф.П-15). Эти органы городской власти создавались по мере присвоения населенным пунктам статуса города. Принимавшиеся ими решения о развитии городского хозяйства, культуры, здравоохранения, отчеты об их выполнении, поясняющие материалы к ним позволили составить представление об условиях жизни городского населения.
Важную роль в воссоздании повседневности сыграли документы, раскрывающие культурно-просветительную деятельность профсоюзных и комсомольских организаций, хранящиеся в фондах Центрального комитета РКСМ–ВЛКСМ (РГАСПИ Ф.М-1), Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС) (ГАРФ Ф.Р-5451), Дальневосточного краевого совета профессиональных союзов, Далькрайкома ВЛКСМ и др.
II. Делопроизводственные документы центральных и региональных органов народного образования, позволившие воссоздать общую картину динамики культуры. Во-первых, директивные указания, циркуляры, инструкции, хранящиеся фондах Совета культурного строительства при президиуме ВЦИК СССР, Наркомата просвещения РСФСР и Главного управления политического просвещения (ГАРФ Ф.Р-6946, Ф.А-2306, Ф.А-2313). Ежегодные сводные отчеты этих органов позволили сравнить культурную динамику в дальневосточном регионе с другими районами страны. Во-вторых, документы дальневосточных краевых, областных и городских отделов народного образования (РГИА ДВ Ф.Р-2429, Ф.Р-35, ГАХК Ф.Р-1665 и др.), содержащие планы развития народного образования в крае, отчеты учреждений культуры, протоколы заседаний отделов народного образования, стенограммы учительских конференций и совещаний, информационные обзоры и т.п. Они раскрывают повседневную культуру в таких важных аспектах жизни советского человека, как социалистическое воспитание, ликвидация неграмотности, повышение образования, получение профессии, удовлетворение культурных потребностей в сфере досуга.
Интерес представляют документы советов, управлений и комитетов, образованных для руководства отдельными направления культурного строительства, ранее практически не вовлекавшиеся в научный оборот: Дальневосточного краевого совета физической культуры, Управления по делам искусств Далькрайисполкома, Дальневосточного треста кинофикации, Дальневосточного краевого комитета радиовещания (ГАХК Ф.Р-342, Ф.Р-1691, Ф.Р-1398 и др.) Информация, содержащаяся в этих фондах, дополняется документами первичных партийных организаций учреждений (ГАХК Ф.П-184, Ф.П-125). Источниковедческий синтез этих источников позволил показать содержательную сторону деятельности данных институтов культуры, установить факт усиливавшегося партийного диктата.
III. Важное место в исследовании занимают статистические материалы. Среди них, по богатству информации, особое значение для изучения повседневности имеют данные обследований материального положения, условий труда и быта, уровня образования и состояния здоровья горожан, хранящиеся в фондах центральных (РГАЭ Ф-1562) и региональных статистических и плановых органов (ГАХК Ф.Р-719,Ф.Р-353).
IV. Для исследования повседневности особую ценность представляют источники личного происхождения. Их субъективность, подвергавшаяся критике в традиционных направлениях исторической науки, при изучении повседневности приобретает особую ценность. Автору удалось обнаружить в архивах письма членов партии, направленных на работу в край по путевкам ЦК ВКП(б), заявления участников хетагуровского движения, жалобы жен репрессированных коммунистов и т.п. Интерес представляют письма, касающиеся религиозной сферы повседневной культуры, хранящиеся в фондах Постоянной центральной комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК и Центрального Совета Союза воинствующих безбожников СССР (ГАРФ Ф.Р-5263, Ф.Р-5407).
Воссозданию повседневности способствуют источники дневникового характера, так как пишущий их человек находится внутри описываемой эпохи, выступая ее участником или сторонним наблюдателем. Их репрезентативность усиливает использование метода включенного наблюдения и подтягивания информации из иных источников о контексте написания нарратива автором дневника (его возраст, социальное и семейное положение, эмоциональное состояние и т.п.). Как правило, человек не описывает то, что считает само собой разумеющимся, обычным, т.е. «повседневность». Отсюда особую значимость приобретают свидетельства людей, для которых повседневная культура дальневосточных городов воспринималась как встреча с «иной» культурой. Например, письма американки Элеоноры Лорд Прей, дневник юной школьницы Анны Бутовской, путевые заметки председателя президиума ВЦИК СССР М.И. Калинина и наркома по военным и морским делам К.Е. Ворошилова (РГАСПИ, Ф.П-74,Ф.П-78), интервью писателей А.А. Фадеева, Е. Петрова. Воссозданию повседневной культуры помогают мемуары участников и очевидцев событий: В.Н. Соколовой (организатора первых пионерских отрядов в Хабаровске), З. Седовой (студентки Хабаровского педтехникума), М.Б. Кузенца (секретаря Далькрайкома РКСМ), П.Ф. Сафонова (первостроителя Комсомольска-на-Амуре) М.Ф. Тебнева (работника краевого комитета радиовещания), Г.С. Пертулесова (мальчишкой приехавшего в Хабаровск вместе с родителями) и др.
V. Важную группу источников составляет периодическая печать: центральные газеты «Правда», «Известия», «Труд»; региональные – «Дальневосточный путь», «Тихоокеанская звезда», «Набат молодежи», «Рабочий путь», «Красное знамя», «Амурская правда», «Ударник Комсомольска»; многотиражки – «Ворошиловец» (орган Дальзавода, Владивосток), «Молот» (орган завода Дальдизель, Хабаровск) и др. Эта группа источников несет не только информацию, но и воспроизводит эмоциональную атмосферу времени, переданную самими носителями культуры. Со страниц периодической печати, несмотря на цензуру, звучал голос простого человека с его чаяниями и тревогами. Интерес для исследования представляет информационно-справочный материал, размещавшийся на страницах периодических изданий: объявления, репертуарный план театров и кинотеатров, планы спортивных мероприятий, рекламные предложения и т.п. Эта информация адресовалась жителям дальневосточных городов, воспринималась ими, составляла определенную часть их повседневной культуры.
VI. Художественная литература тех лет, отражавшая эмоциональную сторону социальной перцепции новой системы ценностей, представляет еще одну группу источников. Прежде всего, рассказы и тексты инсценировок рабочих корреспондентов: «Семейные дела», «Новый быт», «Секретарь фабзавкома», «Суд над неграмотным», «Суд над матерью, бросившей ребенка» и др. А также произведения профессиональных писателей, посвященные Дальнему Востоку, художественно описывавшие освоение региона, строительство новых городов Комсомольска, Лесозаводска, Биробиджана, преобразование старых: Владивостока, Хабаровска.
VII. Особую группу составляют визуальные источники: фото- и кинодокументы по Дальнему Востоку; музейные экспозиции, посвященные межвоенному периоду; сохранившиеся до настоящего времени артефакты той эпохи в виде зданий и сооружений, участков городского ландшафта и т.п. Эти источники сохранили мельчайшие детали событий, которые в силу своей обыденности не были зафиксированы в документах. Обладая наглядностью, воздействуя на визуальное восприятие исследователя, они позволяют восполнить картину повседневной культуры горожан.
Проведенный анализ источниковой базы свидетельствует о ее полноте, типологическом разнообразии и достаточной репрезентативности для освещения темы диссертации. История повседневности существенно раздвигает источниковую базу исследования, расширяет спектр используемых методов. Путем интеграции информационного содержания и лексики письменных источников, образности визуальных источников исследователь получает возможность по-новому раскрыть даже, казалось бы, достаточно изученные ранее аспекты проблемы.
Научная новизна исследования обусловлена тем, что:
–Впервые в отечественной историографии проведено системное исследование повседневной культуры городского населения Дальнего Востока РСФСР в контексте трансформаций, переживавшихся российской культурой в 1920–1930-е гг.
–Предложена концепция исследования повседневной культуры городского населения в условиях реализации советской модели модернизации.
–Обоснованы региональные особенности повседневной культуры дальневосточного городского населения, как «пришлого», преимущественно «временного», в значительной степени маргинализированного, для которого моностилистическая советская культура стала главным интегрирующим фактором.
–Показано своеобразие процесса формирования городской среды в условиях «советизации» и форсированной индустриализации, выявлены тенденции ее развития в молодых, искусственно создававшихся городах монопромышленного типа.
–Раскрыто взаимодействие между развитием городской среды и формированием городского населения, проанализирован и обобщен социальный состав горожан.
–В форме внутреннего диалога государства и общества показан процесс становления системы социалистического воспитания, образования и библиотечного строительства в регионе, прослежено его воздействие на формирование новой системы ценностей и мировоззренческих установок подрастающего и взрослого населения городов.
–Раскрыта содержательная сторона изменений в повседневной производственной культуре рабочих, служащих, инженерно-технических работников, составлявших основную часть дальневосточного городского населения. Дополнена картина становления системы профессионального образования, выявлены основные стратегии горожан в этой сфере.
–Предложено новое осмысление досуговой культуры как важнейшего института формирования советского человека и массового «огорожанивания» сельских жителей. Раскрыто содержание работы досуговых учреждений (клубов, кружков, организаций физкультуры, театров, кино, радио), определена их роль в организации досуга и культурно-политическом просвещении.
–Показан процесс борьбы с «пережитками прошлого» и внедрения новых стереотипов поведения в быту. Раскрыта сущность изменений, происходивших в обыденном мировоззрении и поведении горожан (в сфере религиозных верований, гендерных и семейно-брачных отношений).
–Прослежена взаимосвязь между уровнем развития городской социокультурной среды и принятием человеком требований городского образа жизни, выявлена тенденция роста девиантных отклонений в поведении горожан в молодых, монопромышленных городах, характеризующихся низким уровнем развития городской среды.
Основные положения, выносимые на защиту:
1.Формирующиеся дальневосточные города, образование которых диктовалось общегосударственными геополитическими интересами, не отвечали всем признакам городских поселений и были рассчитаны на периодически сменявшийся контингент жителей. Факторами, на долгое время определившими их повседневную культуру, стали: хронический жилищный кризис, отсутствие элементарных санитарных норм, острый дефицит продуктов питания и предметов первой необходимости, неразвитость социальной инфраструктуры и т.п.
2.Установление советской власти вызвало политические, экономические и социальные изменения в социокультурной среде, определенные автором как «советизация дальневосточных городов», но не внесло существенных изменений в сложившийся принцип градообразования. Масштабы социалистических преобразований в 20-е гг. сдерживались отсутствием финансовой поддержки центра при слабости собственной материальной базы.
3.В условиях форсированной индустриализации 30-х гг. градообразующим стержнем стали предприятия тяжелой и оборонной промышленности союзного значения, вокруг которых создавалось городское социокультурное пространство, отвечавшее производственным задачам, а не потребностям населения. Жесткая централизация средств, выбранные приоритеты развития закрепили традиционное для региона отставание социальной сферы от производственной.
4.Рост городского населения обеспечивался за счет переселения сельских жителей из центральных районов страны, становившихся здесь «городскими селянами», что предопределило высокую степень его маргинализации. Основной контингент городов составляли дальневосточники в первом поколении, осознававшие себя «временными жителями» с соответствующей психологией. Установка на «временность» пребывания освобождала власть от необходимости прикладывать значительные усилия к развитию региональной городской социокультурной среды.
5.Образование стало той сферой, где, в основном, совпали интересы советского государства и отдельной личности, шел диалог между этими акторами социально-культурных преобразований, при активном участии и контроле партии. Возможность стать грамотным, дать образование своим детям, приобретала в глазах горожан все большую ценность, воспринималась подтверждением преимуществ социалистического строя.
6.В повседневную культуру горожан прочно вошли представления о необходимости повышения профессиональных знаний, с этим связывались надежды на «лучшее» будущее. В дальневосточных условиях, где значительную часть горожан составляла молодежь, приезжавшая сначала строить, а потом работать на отстроенных предприятиях, профессиональная составляющая повседневной культуры приобретала особое значение.
7.В советских условиях досуговая культура стала важным институтом формирования «нового» советского человека. Деятельность культурно-просветительных учреждений способствовала «огорожаниванию» нового населения городов, формированию их культурной однородности путем всеобъемлющей регуляции поведения людей, подчинения их массовому сознанию. Неудовлетворенность все возраставших культурных потребностей вызывала состояние фрустрации и провоцировала рост девиантного поведения.
8.Формирование дальневосточного городского населения преимущественно за счет мигрантов, разорвавших связь с традиционной крестьянской культурой и переходивших к городскому образу жизни, наряду с государственной политикой, способствовали снижению степени религиозности, и расшатыванию патриархальных семейных отношений.
9.Квазигородская культура дальневосточных горожан складывалась из сохранившихся фрагментов сельской культуры и упрощенных форм городской культуры. Цементирующим основанием в эклектическом единстве выступала общая для всех моностилистическая репрезентативная советская культура, основанная на стройной системе идеологических представлений. В силу этого процесс приобщения дальневосточных горожан к новой системе ценностей, представлений, стандартов поведения, предлагавшихся массовой советской культурой, происходил более быстрыми темпами по сравнению с регионами, где сохраняла прочные позиции традиционная культура.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в создании оригинальной авторской концепции повседневной культуры, в разработке новых подходов к изучению темы, в расширении источниковой базы, в углублении и приращении научного знания в области отечественной истории советского периода. Результаты диссертационной работы используются в различных курсах подготовки студентов гуманитарного профиля и могут быть востребованы для написания работ по общероссийской и региональной истории, выступить основой в культурологических, социологических, политологических исследованиях современного состояния дальневосточного региона.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в двух индивидуальных монографиях, ставших лауреатами конкурса на лучшую научную книгу 2010 и 2011 годов, проводимого Фондом развития отечественного образования РФ и серии статей. Из них пятнадцать опубликованы в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ, одна – в зарубежных изданиях. Результаты исследования использованы в трех научных проектах, а также представлены в виде докладов на региональных, общероссийских и международных конференциях, проходивших в Москве, Пензе, Витебске, Ереване, Хабаровске, Владивостоке, Благовещенске, Биробиджане.
Структура диссертации включает введение, шесть глав, заключение, список использованных источников и литературы, три приложения.
