Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Традиционные религиозные верования ингушей 21
1. Пережитки древнейших форм религии у ингушей 21
2. Взаимосвязь этногенеза и традиционной культуры ингушей .31
3. Ингушский языческий пантеон 48
Глава II. Христианство у ингушей 65
1. Первый этап христианизации 65
2. Второй этап христианизации 76
3. Третий этап христианизации. Деятельность Осетинской духовной комиссии 82
Глава III. Принятие ингушами ислама 105
1. Пути проникновения ислама 105
2. Социально-экономические предпосылки распространения ислама 111
3. Распространение и утверждение ислама 133
Заключение 153
Список использованных источников и литературы 156
Список сокращений 191
Введение к работе
Актуальность темы исследования. На пути к современному обществу народы Большого Кавказа пережили немало коллизий, связанных как с уникальностью геополитических и своеобразием естественно-географических условий, так и с особенностями миграционных процессов и полиэтничностью населения края.
Неслучайно, что своеобразный «религиозный ренессанс» последних лет особенно рельефно проявляется среди северокавказских народов, в том числе ингушей, для которых религия становится существенным фактором сохранения и становления национального самосознания.
История религиозных представлений ингушей, как и других горских народов, вызывает повышенный интерес на современном этапе изучения прошлого Кавказа, поскольку духовная культура и идеология, своеобразным воплощением которых являются и религиозные воззрения, представляет собой одну из наиболее труднодоступных сфер для исследования.
В этой связи актуальность диссератционной работы обусловлена рядом факторов.
Во-первых, особого внимания и анализа заслуживают вопросы генезиса конфессиональных представлений ингушей, поскольку религиозная система рассматриваемого этноса, пройдя в ходе своего развития этап господства традиционных языческих воззрений, оказалась подвержена влиянию и мировых религий - христианства, а позднее - ислама. У ингушей, как и у многих северокавказских народов, в весьма специфических условиях продолжается утверждение монотеистической религии. Процесс этот является асинхронным - исламизация, впрочем, как в свое время и христианизация, растянулась на многие столетия.
Во-вторых, без выявления важнейших тенденций эволюции религиозных верований анализ современного состояния религии ингушей не
позволяет увидеть полную и объективную картину того, что же является стержнем культурно-идеологической сферы современного ингушского общества.
В-третьих, на сегодняшний день необходимость исследования религиозных воззрений народов Большого Кавказа, в том числе ингушей, приобретает особую значимость ввиду важности урегулирования межнациональных и межконфессиональных противоречий в регионе.
Исследования по данной теме как никогда актуальны, поскольку они могут внести определенную ясность в понимание нынешней этнополитической ситуации на Северном Кавказе.
Степень изученности и научной разработанности проблемы.
Проблема, которой посвящено исследование, не была предметом специального изучения. Тем не менее, история вопроса насчитывает более двух столетий.
Историография дореволюционного периода обширна и разнообразна. Характерной особенностью ее является описательность. Первые сообщения о религиозных верованиях вайнахов мы находим у исследователей конца XVIII в. - И.А. Гюльденштедта, П.С. Палласа и Л.Л. Штедера (см.: 175, 259, 174), которые из всей религиозной системы выделяли лишь следы христианства.
Большинство авторов XIX в. являлись очевидцами отправления традиционных религиозных обрядов, культов, ритуалов и обычаев, но, освещая те или иные религиозные явления, они не ставили своей целью выяснение их происхождения и социально-экономической обусловленности.
Наиболее детально религиозные воззрения ингушей XIX в. проанализировал С. Броневский: «В древнейшие времена ингуши ...были христиане и находились в подданстве грузинских царей. Отпавши от христианства, они обратились к древнему своему богопочитанию, потом опять возникло христианство на короткое время и, наконец, приняли ингуши магометанский закон, но притом держатся еще совокупно языческих и христианских обрядов ...» (115, С. 161). Таким образом, С. Броневский
первый обратил внимание на смешение различных религиозных систем у ингушей.
В середине XIX в. A.M. Шегрен произвел специальное исследование религиозных обрядов осетин и ингушей XIX в., традиционных верований и культов, христианских и мусульманских влияний: «Мулла свободно кричит при колокольном звоне. Кистинский кумир Гальерд покойно стоит в старой, оставленной церкви царицы Тамары» (460, №27).
Значительный вклад в разработку вопроса религиозных воззрений ингушей внесли первые вайнахские исследователи Ч. Ахриев (см.: 86, 87), А. Базоркин (см.: 92), У. Лаудаев (см.: 276). Работы указанных авторов расширили представления о религиозных верованиях вайнахов. Так, Ч. Ахриев отмечал, что «религия ингушей весьма неопределенна и представляет смесь понятий языческих, мухаммеданских, христианских и т.п. Эта неопределенность придает какой-то индифферентный характер религиозному настроению ингушского народа» (362, С. 203). Таким образом, уже дореволюционные авторы приблизились к пониманию синкретичности религиозных представлений ингушей.
Непреходящее значение имеют материалы, собранные и опубликованные Б. Далгатом, который, признавая влияние христианства на религиозные представления вайнахов, основное внимание уделил изучению языческих верований. Он наиболее полно раскрыл вопрос о языческом пантеоне божеств, общих и локальных патронах-покровителях, культе домашнего очага и предков. По Б. Далгату, в религии чеченцев и ингушей и почитание природы, и одухотворение неодушевленных предметов, и фетишизм, и шаманизм, и поклонение предкам, и, наконец, признание единого бога - все это перемешано и существует одновременно, с большим или меньшим преобладанием одного над другим (191, С. 57).
Большой вклад в изучение верований чеченцев и ингушей внесли работы Л.П. Берже (см.: 108, 109), Г.А. Вертепова (см.: 122, 123, 124), К.Ф. Гана (см.: 172), П.И. Головинского (см.: 176), Ф.И. Горепекина (см.: 179, №№
81, 82, 84, 86), Н. Дубровина (см.: 210), А.П. Ипполитова (см.: 225), В.Ф. Миллера (см.: 317), Несветского (см.: 350, №3) и др.
Исследователями конца XVIII - начала XX в. был накоплен большой фактологический материал, заложивший основу для последующих изысканий, очерчен круг проблем, получивших дальнейшее развитие и решение в работах советских историков, археологов, этнографов, религиоведов.
С 20-х годов XX в. начался процесс интенсивного изучения прошлого Ингушетии. В 1921-1922 гг. были организованы первые этнолого-лингвистические экспедиции, организованные Н.Ф. Яковлевым и Е.М. Шиллингом при содействии Наркомпроса РСФСР. На основе собранных материалов, Е.М. Шиллинг детально рассмотрел культ богини плодородия Тушоли у ингушей, придя к заключению, что он занесен из более южных районов и, что «корни ингушского культа Тушоли, характерного для земледельческого обихода, следует искать не на Северном Кавказе, а в кругу старой земледельческой культуры, связанной с весенним праздником возрождающейся природы, божествами плодородия и фаллическими обрядами, направленными на обеспечение урожая» (463, С. 115). Автор впервые отметил, что территория почитания того или иного божества зависит от степени могущества различных племенных групп. Рассматривая культы разнообразных божеств, исследователь пришел к выводу, что они включают в себя пережитки язычества и христианства, оказывавшего наиболее сильное влияние до XV- XVI вв. (462, С. 10).
Вслед за Е.М. Шиллингом детальный анализ культа богини Тушоли был проведен А.А. Захаровым. Им впервые проведены параллели культа ингушской богини с культом богини, существовавшим в Передней Азии (219, С. 118-128). На основании полученных данных он приходит к выводу, что «следует признать этот образ занесенным с юга, где культ богини, установленный хеттами, был широко распространен» (219, С. 123).
В 1925-1932 гг. были организованы новые - археолого-этнографические экспедиции в горную Ингушетию, возглавленные Л.П. Семеновым и И.П. Щеблыкиным. Результатом этих экспедиций стали работы, посвященные религиозным верованиям и культовым сооружениям ингушей (см.: 382, 377, 378, 379, 381, 467, 468). Были исследованы памятники архитектуры языческого, христианского и исламского периодов, расчищены захоронения, описаны некоторые ритуалы, рассмотрены данные топонимики и др. Л.П. Семеновым впервые были обследованы многие святилища и храмы Ингушетии, выявлены многочисленные христианские и языческие символы. Все памятники Ингушетии он разделил на три группы: I. памятники оборонительного назначения (башни, замки, стоянки);
памятники религиозного характера (столпообразные святилища, храмы);
погребальные памятники (памятные плиты и столбы, надземные и полуподземные склепы, пещерные погребения, подземные погребения) (382, С. 5).
Большая заслуга Л.П. Семенова состояла в разработке периодизации культовых сооружений Ингушетии. Так, древнейшими культовыми сооружениями исследователь считал христианские храмы (I тип святилищ). Им должны «были предшествовать языческие», но они, вероятно, «намеренно разрушались в эпоху...христианства» (378, С. 455). К числу христианских храмов ученый относил Тхаба-Ерда, Алби-Ерда, Галь-Ерда и Таргимский храмы, датируемые им XII в.
II тип святилищ (христианско-языческие) создавался по мере распространения и удаления христианства от Ассинского ущелья. По Л.П. Семенову, святилища II типа «начали сооружаться около XIV в. - в эпоху появления надземных склепов и боевых башен, с которыми они имеют много общих черт» (378, С. 455). К II типу исследователь относил такие святилища, как Тушоли, Маги-Ерда, Мятцели, Бейни-Сели, Мятер-Дэла, Эрдзели, Соска-Солса, Мекал и т.д., полагая, что они со временем упрощались (Аушасел,
Дик-Сели, Морч-Сели) и переродились в III - самый поздний тип святилищ -столпообразные памятники, явившиеся имитацией алтарной стены христианско-языческих святилищ (378, С. 457). С появлением II типа -памятники первого рода также превратились в христианско-языческие, с появлением третьего - стали языческими и памятники двух первых категорий. Это стало возможным ввиду того, что у ингушей язычество тесно переплеталось с чертами христианства и, в конце концов, возобладало над ними (378, С. 456).
Ценность предложенной периодизации заключается и в рассмотрении им тех функций, которые выполняли христианские храмы и святилища в ходе генезиса религиозных верований в крае.
Еще одним важным результатом экспедиций 1925-1932 гг. стала попытка впервые в советской историографии, дать интерпретацию появления в равнинной Ингушетии мусульманского памятника - мавзолея Борга-каш (377, С. 3-18). Были обобщены и систематизированы данные о мавзолее. На основе анализа своеобразной архитектуры памятника Л.П. Семеновым было выдвинуто предположение о том, что архитектурная форма могла быть занесена из Крыма или Дагестана. При содействии сотрудника Азербайджанского Археологического Комитета Иссы Азимбекова, мавзолей Борга-каш был датирован началом XV в. (808 г. гиджры) (377, С. 15).
Проблеме восстановления и уяснения сущности отдельных культов в религиозной системе ингушей посвящены работы Б.А. Алборова (см.: 63, 64). Исследователь привел многочисленные параллели в культах и религиозной терминологии осетин и ингушей. Осетинские термины «Alardi», «Alaurdi» и ингушский «Hal'erdy» выводил из шумеро-аккадской, т.е. семитической основы.
В начале 30-х годов XX в. вышла в свет работа известного лингвиста А.Н. Генко (см.: 174), в которой исследователем в качестве источника по религиозным воззрениям ингушей привлечены языковые параллели с соседними народами - например, грузинами, проанализированы ранее
неизвестные документы - грамоты царя Теймураза, а также работы дореволюционных исследователей - И. Гюльденштедта и Л. Штедера. Именно А.Н. Генко ввел термин «синкретизм» по отношению к религиозным воззрениям вайнахов, понимая под синкретизмом переплетение не только языческих и христианских, но и мусульманских черт (174, С. 749-750).
В конце 40-х - начале 50-х годов прошлого века изучение религиозных воззрений ингушей было продолжено. В это время Е.И. Крупновым и Л.П. Семеновым проводится дальнейшее исследование христианских храмов Тхаба-Ерда и Таргимского (см.: 256; 380). Усиливается внимание к культурным связям вайнахов и Грузии.
В 60-70-е годы XX в. интерес к проблеме религиозных верований усиливается, что нашло свое отражение в работах А.В. Авксентьева (см.: 62), И.Ю. Алироева (см.: 68; 69), У.Б. Далгат (см.: 192), И.А. Дахкильгова (см.: 197), А.А. Исламова (см.: 227; 228; 229), С.А. Куркиева (см.: 269), Д.Д. Мальсагова (см.: 290), Х.М. Мамаева (см.: 292), М.М. Мустафинова (см.: 345), М.Р. Ужахова (см.: 420), А.И. Шавхелишвили (см.: 452).
Исследованию путей проникновения к вайнахским народам мировых религий (христианства и ислама), рассмотрению некоторых культов традиционных религиозных верований ингушей и чеченцев посвятил свои работы А.И. Шамилев (см.: 455, 456, 457). На основании анализа данных археологии, этнографии, языкознания, он пришел к выводу, что христианство на Северный Кавказ первоначально (до IX в.) проникало из Византии через Северо-Западный Кавказ. В дальнейшем распространение христианских догматов осуществлялось со стороны Руси (XI в.), Грузии (X-XI в.) и, наконец, при участии России (с XVI в. до начала XX в.) (456, С. 89-90, 92-94). Тем не менее, аргументы в пользу этих предположений не отличались достаточной убедительностью. Рассмотрев целый ряд пережитков христианства, автор оставил вне своего исследования вопрос о степени влияния последнего на традиционные религиозные культы ингушей
и чеченцев. Вместе с тем, А.И. Шамилев весьма определенно высказался за раннее (XIV-XV вв.) проникновение ислама к вайнахам (457, С. 100, 104).
Совершенно иное мнение по вопросу о времени и путях проникновения христианства и мусульманства к ингушам имел Е.И. Крупное. В своей работе «Средневековая Ингушетия» он обозначил период исламизации, начиная с XVII-XVIII вв. и до XIX в. (259, С. 178-179). Религиозные воззрения, господствовавшие до распространения и утверждения ислама, автор определял как языческие, а появление и распространение христианства среди вайнахов - результат политических акций Грузии XII в. и России - XVIII в. (259, С. 195-196). Определяя время распространения христианства среди ингушей со стороны Грузии XII в., исследователь датировал крупнейший на Северном Кавказе христианский храм Тхаба-Ерда также XII в. Причину столь позднего распространения христианства грузинами он видел в раздробленности Грузии, которой, как он полагал, было не до христианизации горцев (259, С. 195-196). Кроме того, им рассмотрены ранние религиозные верования ингушей, исследованы святилища и культы Тушоли, Галь-Ерда, Мятцели (259, С. 112, 181-200), а также высказано предположение о возможности появления божеств правайнахского пантеона еще в середине I тыс. до н. э. (257, С. 358-374).
Изучением доисламских верований чеченцев и ингушей занимался и В.И. Марковин. Им разработана концепция, согласно которой горцами была воспринята только языческая сторона христианства, и что у них существовало не двоеверие, а «христианизованное язычество» (305, С. 253, 270). По В.И. Марковину, «традициями своих верований горцы оказались подготовленными к принятию языческой основы христианства» (305, С. 259). Таким образом, он впервые выделил тот пласт в традиционных религиозных верованиях вайнахов, который облегчал восприятие христианских догматов и символики (305, С. 51-52).
Определенный интерес в деле изучения религиозных верований вайнахов представляют работы С.Ц. Умарова (422, С. 125-131, 423, С. 115-
131). Исследователь впервые обратил внимание на особенности «этнизации христианских культов» на примере культов Дэлы, Тушоли, Тамаж-Ерда и Маго. Большое внимание С.Ц. Умаров уделил анализу источников начального периода христианизации, ошибочно признавая его единственным. Рассматривая доисламские религиозные верования как синкретические, автор коснулся вопроса об их социальной обусловленности (423, С. 115-131).
Проблеме развития религиозных воззрений вайнахов посвящены работы В.Б. Виноградова. Он рассмотрел древние политеистические верования (I тыс. до н. э.) (132, С. 280-282), впервые использовал материал по различным культам как источник по этнической истории вайнахов (135, С. 35-38), указал на необходимость исследования этапов христианизации (выделил 3 этапа) при учете уровня общественно-экономического развития горцев-вайнахов (136, С. 66-68), по-новому взглянул на изучение средневековых культовых памятников (133, С. 59-67). В.Б. Виноградов охарактеризовал причины проникновения христианства и ислама к ингушам и чеченцам (129, С. 1-47; 131, С. 1-41), определив верования XIII-XVIII вв. как синкретические (150, С. 53).
Заслуживают внимания предположения В.П. Кобычева о происхождении и назначении культовых сооружений Северного Кавказа и степени христианизации Ингушетии (см.: 243, 244, 245, 246). Исследователем введены в научный оборот некоторые данные, свидетельствующие о некогда значительном влиянии христианства на горную Ингушетию. Автор полагал, что идеологической основой для возникновения святилищ-зданий явилось христианство, а с точки зрения архитектуры прообразом для них послужили реликтовые формы жилища. По мнению ученого, исходя из архитектурных особенностей, к типично христианским храмам можно отнести некоторые святилища - Маги-Ерда, Дэлите и др.
Аналогичные суждения высказал архитектор А.Ф. Гольдштейн. К христианским памятникам Ингушетии он отнес Дзорах-Дэла, Дэлите, Галь-Ерда, Маги-Ерда, отмечая, что у них «алтарная часть находится у восточной стены» (177, С. 76).
Определенный интерес представляет предположение о том, что форма святилищ и гробниц восходит как к местному жилищу, так и архитектурным памятникам Передней Азии (177, С. 80-88, 139-140).
Изучая культовые сооружения вайнахов, А.Ф. Гольдштейн пришел к выводу о том, что в целом вайнахские святилища не были подражанием грузинским христианским храмам. В частности, храм Тхаба-Ерда более типичен для местного зодчества, чем грузинского (177, С. 55-57). Тем не менее, он не учитывал, что первоначально (в первый строительный период) храм представлял собой трехцерковную базилику, типичную для грузинского зодчества средних веков.
Последний постулат является неоспоримым в грузинской историографии (М. Антадзе, Г.Г. Гамбашидзе, З.Ш. Дидебулидзе, X. Химшиашвили, Г.Н. Чубинашвили) (см.: 205, С. 60-64).
В 1969-1970 гг. в ходе археолого-реставрационных работ храм Тхаба-Ерда был тщательно изучен — расчищены площади храма, погребения, подвергнуты анализу архитектурные детали и остатки древнегрузинских надписей, дано новое толкование названию храма, как храма, сооруженного в честь св. Фомы (см.: 162, 163, 164, 165, 166, 167). Опираясь на полученные данные, Г.Г. Гамбашидзе уточнил даты трех строительных периодов в истории Тхаба-Ерда: рубеж VIII-IX вв., X-XI вв., XV-XVI вв. (165, С. 65).
Разработкой вопроса эволюции религиозных верований вайнахов занимался и археолог М.Б. Мужухоев. В 1972 г. на основании проведенных изысканий исследователем разработана периодизация культовых сооружений края (329, С. 24-25). Были расчищены храмы Алби-Ерда и Таргимский (338, С. 275-280; 339, С. 177-183), датируемые им соответственно - XII - нач. XIII в., нач. XIII в. Автор выделяет три этапа
проникновения христианства к вайнахам - ХИ-ХШ вв., XVII в., XVIII-XIX вв. (342, С. 23-45), отмечая, что христианские догматы, тем не менее, были чужды и непонятны местному населению, поскольку «у вайнахов даже до начала XX в. наблюдались пережитки родоплеменных отношений» (332, С. 132).
Эволюцию религиозных верований в период средневековья он определяет как: «Язычество, язычество и христианство, язычество, и, наконец, мусульманство...» (332, С. 127). Последнее же получило достаточно широкое распространение лишь во второй половине XIX века. Опираясь на археологические данные, М.Б. Мужухоев приходит к выводу, что «...мусульманская религия в XIX веке в горных районах Чечни уже пустила глубокие корни, тогда как в Ингушетии она только распространялась» (337, С. 139).
Исследованию религиозных верований вайнахов посвящены работы Н.Н. Бараниченко. Ею пересмотрены предыдущие периодизации культовых сооружений края (97, С. 67-74), определены особенности синкретических сооружений (99, С. 75-76), рассмотрены некоторые аспекты поэтапной христианизации вайнахского населения (104, С. 116-139).
Историографический обзор позволяет сделать вывод о том, что проблема генезиса религиозных воззрений ингушей продолжает оставаться дискуссионной. Существует несколько точек зрения на эволюцию религиозных верований в период средневековья, по-разному датируются и количественно измеряются этапы проникновения и распространения христианства и ислама, неоднозначно оценивается и степень их влияния на традиционные верования и культы ингушей и т.д.
Преодоление имеющихся противоречий возможно лишь при условии комплексного использования источников и ранее накопленного фактического материала, привлечения новых сведений и использования новых подходов и методов исследования.
Источниковую базу исследования составляют архивные документы, опубликованные источники, периодическая печать, фольклорные материалы, данные этнографии, археологии, лингвистики и т.д.
Задача наиболее полного изучения выдвинутой проблемы определила необходимость детального анализа, в первую очередь, неопубликованных архивных источников. В диссертации использованы документальные материалы, извлеченные из Российского государственного военно-исторического архива (далее - РГВИА), Центрального государственного архива Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А), Отдела рукописных фондов Северо-Осетинского института гуманитарных и сциальных исследований им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-Алания (ОРФ СОИГСИ).
Среди использованных источников использованы следующие типы:
а) официальная делопроизводственная документация. Весьма разнообразны материалы по интересующей нас теме, найденные в фондах РГВИА: Канцелярия Военного министерства (Ф. 1), Главное управление Генерального штаба (Ф. 38), Департамент военных поселений (Ф. 405), Военно-походная канцелярия е.и.в. при Императорской главной квартире (Ф. 970), Штаб войск Кавказской линии и Черномории (Ф. 13454), Коллекции Военно-ученого архива Главного управления Генерального штаба (ВУА), а также ЦГА РСО-А: Комиссия для разбора личных и поземельных прав горцев Владикавказского военного округа (Ф. 233), Комитет для разбора личных и поземельных прав горцев Военно-Осетинского округа (Ф. 291).
Это всеподданнейшие рапорты, отношения, предписания, докладные записки представителей российских органов власти на Кавказе по вопросу о состоянии религиозных представлений ингушей; прошения, отношения, присяги, подписки представителей различных ингушских обществ, характеризующие их взаимоотношения с российскими властями, а также соседними северокавказскими народами.
Эти документы позволяют рассмотреть вопрос о том, как осуществлялась христианизация ингушей, проследить основные вехи их просвещения, помогают выявить пути распространения среди них ислама, а также определить уровень социально-экономического и общественного развития ингушских обществ XIX века;
б) учетная документация. Материалы этого типа документов
отложились в фондах ЦГА РСО-А: Терское областное правление (Ф. 11),
Канцелярия начальника Терской области (Ф. 12), Владикавказское духовное
училище (Ф. 149), Моздокская духовная консистория (Ф. 245).
В этих фондах содержатся подробные сведения о лицах зависимых сословий Ингушевского округа Терской области (Ф. 12, Оп. 6, Д. 1243), годичные ведомости об учениках Владикавказского духовного училища (Ф. 149, Оп. 1, Д. 391), реестры воспринявших греко-российскую православную веру ингушей (Ф. 245, Оп. 1, Д. 36), поименные списки мулл Ингушевского округа Терской области (Ф. 11, Оп. 15, Д. 641), имеющие важное значение для изучения истории развития и трансформации религиозных воззрений ингушей;
в) статистические материалы, позволяющие проследить состояние
религиозных представлений отдельных ингушских обществ в различные
периоды их истории. Документы этого типа отложились в РГВИА:
Статистические сведения о Российской Империи (Ф. 414). Наибольший
интерес представляют военно-топографические, экономические и
статистические описания, составленные офицерами царской службы А.
Буцковским (1812 г.) и И. Бларамбергом (1826 г.). Этот корпус источников
весьма информативен и содержит ценнейшие сведения об уровне социально-
экономического и общественного развития ингушских обществ XIX в.,
численности и конфессиональной принадлежности ингушского населения,
кабардино-ингушских и чечено-ингушских взаимоотношениях и т.д.
Значительная часть архивных источников вводится в научный оборот впервые.
Следующую группу источников составляют опубликованные материалы. Ценные сведения сохранились в трудах грузинского ученого XVIII века Вахушти Багратиони. В работах указанного автора наряду с проблемой политических взаимоотношений вайнахов с Грузией, затрагивается и вопрос конфессионального влияния грузинского государства на ингушей и чеченцев.
Важное значение для изучения истории развития религиозных верований ингушей имеют материалы «Сборника сведений о кавказских горцах» (ССКГ), на страницах которого выступали первые вайнахские исследователи быта, обычаев и религиозных представлений ингушей и чеченцев - Ч. Ахриев, А. Базоркин, У. Лаудаев.
Наиболее ценными из опубликованных в дореволюционное время источников являются 12-томные «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» (АКАК). В них находятся материалы, касающиеся российской политики на Кавказе с 1762 по 1862 гг., в том числе документы, содержащие сведения о российско-ингушских отношениях и состоянии религиозных воззрений последних.
Большой интерес представляют два тома сборника документов «Русско-осетинские отношения в XVIII веке», составленного М.М. Блиевым, в котором имеются документальные сведения о процессе присоединения Ингушетии к России и деятельности Осетинской духовной комиссии среди ингушей, об основных вехах поэтапного переселения ингушей на русскую пограничную линию, об осетино-ингушских и кабардино-ингушских взаимоотношениях и т.д.
Материалы этого сборника включают рапорты, донесения, переписку духовных лиц, а также списки, реестры крестившихся ингушей, описи ингушских и осетинских сел с указанием дворов и числа лиц, принявших от Осетинской комиссии христианство, и с этой точки зрения представляют исключительный интерес.
В «Сборнике документов по взаимоотношениям Грузии с Северным Кавказом в XVIII в.», составленном В.Н. Гамрекели содержатся материалы по вопросам социально-экономического, политического, а также культурного влияния грузинского феодального государства на северокавказские народы -ингушей и осетин. Показательны в этом смысле донесения ген. В.Я. Левашова в Коллегию иностранных дел и письма Вахтанга VI, в которых описывается положение дел в Грузии, а также сообщается о прогрузинской ориентации части ингушей.
Значительный источниковедческий интерес представляет дореволюционная периодическая печать, в частности, газета «Терские ведомости». В разное время в ней опубликованы материалы по культовым сооружениям Ингушетии, а также сказки и предания ингушей.
Среди фольклорных источников необходимо выделить цикл из четырех преданий о Барахой Канте или Баркум Канте, характеризующих начальный этап распространения христианства среди ингушей.
В диссертации широко используется этнографический и археологический материалы. Этнографические данные во многом способствуют выявлению основных черт традиционных религиозных верований и культов ингушей.
Работы отечественных археологов, основанные на данных полевых исследований равнинно-предгорных и горных районов Ингушетии и Чечни, раскрывают этапы проникновения и степень влияния мировых монотеистических религий на религиозные представления ингушей в различные периоды истории их развития.
Объектом исследования является генезис религиозных воззрений ингушей.
Предметом исследования являются этнические, экономические, социальные и политические процессы, имевшие место в ходе развития ингушских обществ и влиявшие на эволюцию религиозных верований в крае.
Цель исследования состоит в том, чтобы с позиций современных требований исторической науки, исходя из научной и практической значимости проблемы, уровня ее разработанности, основываясь на широком круге источников, исследовать процесс развития религиозных воззрений, проанализировать структуру и содержание конфессиональных представлений ингушей в различные периоды их истории.
Соответственно, задачи исследования заключаются в том, чтобы:
исследовать вопрос о пережитках древнейших форм религии ингушей;
изучить взаимосвязь этногенеза и традиционных религиозных верований ингушей;
выявить пути и этапы проникновения и распространения мировых монотеистических религий среди ингушей;
рассмотреть содержание внешних и внутренних факторов, влиявших на трансформацию и развитие религиозных воззрений ингушей;
показать особенности политического, социально-экономического и культурного состояния ингушских обществ на различных этапах их развития.
Хронологические рамки исследования. Задачи комплексного изучения религиозных верований ингушей определили широкие хронологические рамки, которые не поддаются сколько-нибудь строгой датировке, поскольку конфессиональные представления сопровождают историю человечества с истоков первобытного общества.
Методология исследования основана на принципах диалектики и историзма, объективности, преемственности и системности научного анализа. В работе использованы сравнительно-исторический, ретроспективный и другие методы исторического анализа.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
впервые комплексному исследованию подвергнута история развития религиозных верований ингушей с учетом особенностей каждого из выделенных этапов;
представлена целостная характеристика культурно-религиозного и исторического процесса, а также рассмотрена закономерная трансформация содержания и признаков каждого из этапов этого процесса;
проанализированы общественно-экономические, социально-политические стороны жизни ингушских обществ, под влиянием которых происходили изменения в культурно-религиозной сфере;
критически переосмыслены некоторые существующие недостаточно обоснованные представления о состоянии религиозных воззрений ингушей на различных этапах их развития;
впервые в научный оборот введены архивные источники, позволяющие лучше понять структуру генезиса религиозных воззрений ингушей.
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что работа позволяет более полно и разносторонне воссоздать историю развития религиозных верований ингушей. Полученные выводы имеют научное значение для специалистов по истории и религиоведению. Новые факты, наблюдения и выводы, сделанные в диссертации, могут быть полезны при подготовке общих и специальных курсов по истории Ингушетии, при написании учебников и учебных пособий, а также в практической деятельности при разработке концепций национально-государственного строительства на Северном Кавказе.
Апробация работы. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры Российской истории и кавказоведения Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова.
Основные положения и выводы диссертации были представлены в виде докладов и обсуждались на научных конференциях преподавателей и
студентов СОГУ (Владикавказ 2001, 2002 гг.); конференции по итогам научно-исследовательской работы за 2002 год (Владикавказ 2003 г.); научной конференции «Религия в современном обществе» (Владикавказ 2003 г.); V конгрессе этнографов и антропологов России (Москва 2003 г.).
Некоторые результаты исследования отражены в публикациях автора.
Структура диссертации обусловлена целью и задачами
исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений.
Пережитки древнейших форм религии у ингушей
Религия - это сложное совокупное понятие, которое включает определенную мифологию, систему культов и догматов, обрядов, религиозные институты и многое другое. Нет ни одного народа, который не знал бы религии. Однако в течение весьма длительного периода человеческой истории люди не имели никакой религии. Появление религиозных верований (40-50 тысяч лет назад) в первобытном обществе стало возможным с развитием мышления и членораздельной речи. Древние люди жили при низком уровне развития производительных сил, и природа полностью господствовала над ними.
Религия возникла как отражение бессилия первобытного человека перед грозными и непонятными ему явлениями природы. Это бессилие рождало в его голове мысли о существовании в окружающем мире особых, сверхъестественных существ, способных благоприятствовать людям или приносить бедствия. Олицетворив предметы природы, и, наделив их сверхъестественной силой, дикарь пытался воздействовать на них заклинаниями, магией, обрядами.
К числу древнейших форм религии можно отнести: 1) тотемизм; 2) ведовство; 3) знахарство; 4) погребальный культ. Они коренятся в условиях жизни первобытных людей - условиях, несомненно, существовавших с самого времени антропогенеза и еще более глубокими корнями уходящих в дочеловеческое прошлое. Более поздними формами религии, отражавшими уже процессы разложения общинно-родового строя, следует считать: 5) раннепромысловый культ (инициации); 6) промысловый культ; 7) семейно-родовой культ святынь и покровителей; 8) патриархальный семейно-родовой культ предков; 9) шаманизм; 10) нагуализм (культ личных духов-покровителей); 11) культ тайных союзов; 12) культ вождей; 13) культ племенного бога; 14) аграрные культы (407, С. 50).
По данным археологов, религиозное объяснение природных явлений было характерно также и для людей, населявших Северный Кавказ, еще в раннежелезном веке (257, С. 357).
Страх перед природой надолго сохраняется в умах людей, все более усложняются религиозные культы, что впоследствии приводит к формированию пантеонов божеств, а, в конечном счете, и к возникновению монотеизма.
В данной части исследования мы попытаемся рассмотреть вопрос развития и трансформации религиозных воззрений на примере традиционных верований и культов ингушей. Это тем более интересно, так как еще совсем недавно именно среди ингушей отмечалось сохранение и бытование ярких черт домонотеистических верований. По этому поводу в 1875 г. ингушский исследователь Ч. Ахриев отмечал: «В настоящее же время религия ингушей весьма неопределенна и представляет смесь понятий языческих, мухаммеданских, христианских и т.п.» (362, С. 203).
История развития религии отражает то многообразие ее форм (анимизм, тотемизм, ведовство, магия, шаманизм, полидемонизм и т.д.), которое религия прошла в своем развитии от ранних к политеистическим и, в конечном итоге, к монотеистическим.
Как уже отмечалось выше, еще на рубеже XIX-XX вв. в религиозных воззрениях ингушей наряду с монотеистическими все еще стойко сохранялись политеистические верования, а также следы анимизма, тотемизма и т.д.
Первый этап христианизации
Значительное место в развитии религиозных воззрений ингушей в прошлом занимала христианская идеология, следы бытования которой сохранились до настоящего времени.
Большинство авторов начало христианизации вайнахского населения определяет IV-XII вв. (204, С. 20), Х-ХИ вв. (305, С. 256, 257), XII в. (259, С. 195), XII-XIII вв. (332, С. 135; 342, С. 23-27).
Высказанное в научной литературе мнение о раннем (с IV-VI вв.) проникновении и распространении христианства на Северном Кавказе (409, С. 182) до настоящего времени не получило фактического подтверждения для Ингушетии.
Е. Марков полагал, что христианство к предкам чеченцев и ингушей проникало «с восточного побережья Черного моря, от византийских греков и генуэзцев» (297, С. XVI).
В 1926 г. в с. Сурхохи была найдена византийская монета времен Феодосия II Младшего (408-450 гг.). На монете изображена фигура Победы с длинным крестом в правой руке и звездой над ним. В 1933 г. в окрестностях с. Новый Джерах была найдена еще одна византийская монета времен императора Анастасия I (451-518 гг.), на которой также имеется изображение Победы с длинным крестом в руке (383, С. 83, 141).
Кроме того, существуют также легенды ингушей и чеченцев, приписывающие грекам (джелтам) даже строительство средневековых башен.
Вышеуказанное предположение весьма интересно, но в силу недостаточной изученности в археологическом отношении горной Ингушетии, пока не имеет достоверного подтверждения.
Существуют и другие данные о путях возможного проникновения и распространения христианства в горах Северного Кавказа, в частности, о влиянии Алании на западные горные районы края (135, С. 98). Однако эти данные, на наш взгляд, не позволяют говорить о значительной христианизации горцев-вайнахов со стороны Алании, поскольку в ней самой христианство было достаточно широко распространено только в западной ее части (266, С. 176; 268, С. 197-214).
Не достаточно убедительными выглядят и выводы в пользу раннего проникновения христианства с территории Руси (456, С. 89, 90).
Основным распространителем христианства в указанном регионе в период средневековья выступила феодальная Грузия, для правителей которой «речь шла о весьма важном деле, имеющем государственное значение: о ликвидации этого полунезависимого положения горцев, в котором они находились до сих пор. Христианская религия являлась прекрасным оружием в этом деле» (316, С. 129).
Важнейшее значение для решения вопроса о начале христианизации вайнахов имеет датировка крупнейшего на Северном Кавказе храма Тхаба-Ерда, являвшегося, вероятно, кафедралом. Об этом говорит как запечатленное в надписях имя епископа Георгия, так и высказывание М.Г. Джанашвили о том, что грузины «в местечке Тхаба-Ерды основали монастырь с кафедрой епископа» (265, С. 168).
Данные, полученные Г.Г. Гамбашидзе в ходе раскопок, свидетельствуют, что на рубеже VIII-IX вв. - первый строительный период -храм представлял собой трехцерковную базилику, от древнейшего периода которой «осталась восточная стена, восточная часть северной церкви, а также стены западной и пять четырехугольных в плане столбиков от аркатуры южного обхода» (168, С. 8; см.: 161, С. 50). Тип трехцерковной базилики сооружался в Грузии с VI по X вв. В подобных сооружениях нефы разделялись стенами, и по существу в одной церкви объединялось три. По Г.Н. Чубинашвили, это было вызвано необходимостью отправления несколько раз в день церковной службы при запрете совершать ее несколько раз за одним и тем же престолом (см.: 110, С. 13).
Пути проникновения ислама
Одной из наиболее широко распространенных мировых монотеистических религий является ислам, сыгравший значительную роль в истории развития человеческой цивилизации. Возникнув, как идеологическое обоснование политических, экономических и социальных перемен, происходивших в конце VI - начале VII вв. в Аравии, ислам широко распространился по всему миру. Последователи пророка Мухаммада (570-632 гг.), ставшего основателем новой религии, проживают сейчас более чем в 120 странах, а в 35-ти из них составляют большинство населения.
Сущность ислама как религии систематизирована и изложена в таких источниках как: Коран, Сунна, тафсиры, калам, мазхабы, фикх и основывается на учении о пяти столпах (аркан ад-дин):
1) аш-шахада (исповедание веры); 2) ас-салат (молитва); 3) ас-саум (пост); 4) аз-закят (сбор в пользу бедных); 5) ал-хадж (паломничество).
Не претендуя на исчерпывающее решение проблемы, рассмотрим вопрос о возможных путях и времени проникновения ислама к вайнахам, в частности к ингушам. Первоначальное распространение ислама происходило в ходе арабских завоеваний, в том числе и экспансии на Кавказ. Защищая свои земли, свои культурные, духовные и материальные ценности, народы Кавказа оказывали яростное сопротивление арабским захватчикам, находившимся зачастую на более низкой ступени социально- экономического и культурного развития.
Проникновение исламской идеологии к вайнахам связано с культурным влиянием тюркоязычных народов. Попытки распространения ислама среди вайнахского населения осуществлялись через Золотую Орду (XIII - XV вв.), а также, вероятно, из Крыма (XV - XVI вв.).
До середины XIII в. сами монголы преследовали мусульман. Но уже во второй половине XIII в. золотоордынский хан Берке принимает ислам (182, С. 80). С этого времени начинается строительство мечетей, вводятся мусульманские обряды.
На связи горцев и Золотой Орды указывают и археологические данные. Так, в Татартупе, на городище верхний Джулат, найдена золотоордынская монета конца XIV - начала XV в. (319, С. 101).
Проанализировав материалы, относящиеся к этому городищу, О. В. Милорадович заключает, что: во-первых, остатки ислама и христианства, обнаруженные при раскопках, принадлежат местному населению и, во-вторых, они свидетельствуют о том, что часть этого населения в XII - XVI вв. исповедовала ислам, но в то же время сохранялись пережитки древнейших верований (319, С. 106).
Доказательством бытования здесь ислама служат татарские мечети, датируемые XIII в. Это обстоятельство указывает на то, что их появление на Северном Кавказе относится ко времени господства здесь Золотой Орды. Вероятно, Татартуп являлся одним из станов монголо-татар. Само название городища - Татартуп - тому подтверждение, ведь «туп» - по-ингушски и по чеченски означает «стан», «ставка», а само слово заимствовано из тюрских языков.
Следовательно, в равнинной части Северного Кавказа вновь появились потенциальные возможности для проникновения и распространения идеологии ислама.
И все же, на наш взгляд, корни основательного внедрения ислама среди вайнахов связаны с именем среднеазиатского эмира Тимура (XIV в.).
Во второй половине XIV в. в Средней Азии на месте постепенно приходивших в упадок монгольских улусов складывается мощное государство Тимура со столицей в Самарканде.
