Формирование и функционирование номенклатурных кадров органов ВКП(б)-КПСС в регионах Сибири (1945-1991) Коновалов Александр Борисович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. ФОРМИРОВАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ СИСТЕМЫ КАДРОВОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПАРТИЙНОГО АППАРАТА 57

1.1. Региональные особенности осуществления кадровой политики ВКП(б)-КПСС 57

1.2. Структуры и механизмы управления партийной номенклатурой 121

ГЛАВА 2. РЕАЛИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ ПО ОТНОШЕНИЮ К ПАРТИЙНОЙ НОМЕНКЛАТУРЕ 201

2.1. Материально-технические условия функционирования партийного аппарата 202

2.2. Развитие сферы хозяйственно-бытового обслуживания номенклатурных кадров 278

ГЛАВА 3. ОРГАНИЗАЦИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПАРТИЙНОЙ НОМЕНКЛАТУРЫ СИБИРИ 332

3.1. Специфика взаимоотношений первых секретарей региональных парткомов с центральным руководством 332

3.2. Структура и компетенция партийного аппарата в регионах Сибири 404

3.3. Стиль и методы управленческой деятельности партийных кадров 456

ГЛАВА 4. ВКЛАД ПАРТИЙНОЙ НОМЕНКЛАТУРЫ СИБИРИ В РАЗРАБОТКУ И РЕАЛИЗАЦИЮ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ 513

4.1. Роль кадров партийного аппарата в разработке проектов экономического развития регионов 513

4.2. Влияние сибирских партийных функционеров на развитие социально-культурной сферы 573

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 667

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА 678

ПРИЛОЖЕНИЕ 737

• Региональные особенности осуществления кадровой политики ВКП(б)-КПСС
• Материально-технические условия функционирования партийного аппарата
• Специфика взаимоотношений первых секретарей региональных парткомов с центральным руководством

Введение к работе

Актуальность исследования. В советском государстве коммунистическая партия выполняла функции важнейшего политического института. На протяжении длительного периода развития СССР аппарат компартии срастался с аппаратом государственных органов, получив в результате прерогативы на принятие политических решений. Далеко не случайно, что вслед за лишением КПСС статуса «руководящей и направляющей силы» прекратил свое существование и СССР. Поэтому всестороннее изучение истории РКП(б)-ВКП(б)-КПСС является одним из важнейших направлений новейшей отечественной истории, позволяет решить ключевые проблемы политического прошлого советского государства.

Перспективным научным направлением становится изучение круга реальных «носителей власти» в Коммунистической партии, тех, кто непосредственно отвечал за принятие политических решений. Введенный М. С. Восленским в научный оборот термин «номенклатура» подчеркивает зависимость управленческих кадров от партийных органов, но не объясняет наличия в партии принципиально разных по статусу и объемам полномочий групп функционеров. Выявление иерархических уровней и отраслевых групп номенклатуры, анализ их взаимоотношений и статусных различий - проблемы, которые до сих пор не получили адекватного научного решения.

Еще одна актуальная проблема сокрыта в возможности использования опыта кадровой политики КПСС и руководства региональным развитием. В течение длительного срока функционирования партийных органов сложилась уникальная система подбора, подготовки и расстановки управленческих кадров. Созданная номенклатурная модель позволяла прогнозировать политическую карьеру руководителей на отдаленную перспективу, а также блокировать доступ некомпетентных специалистов к партийно-государственной деятельности. Учитывая особое значение КПСС в системе власти, следует заметить, что опыт управления персоналом партийного аппарата может быть применим в современных условиях. Совершенствование государственной кадровой политики немыслимо без учета позитивных и негативных итогов развития номенклатурной системы. Этот тезис обретает особое звучание при анализе эффективности деятельности региональных лидеров, способах и механизмах их ротации.

Формированию полноценной модели взаимоотношений между федеральной и региональной элитой может способствовать опыт выражения территориальных интересов первыми секретарями краевых и областных комитетов ВКП(б)-КПСС. Определение реальных полномочий региональных партийных лидеров, их вклада в социально-экономическое развитие провинции окажется полезным при решении пробле

мы разграничения полномочий между федеральным центром и субъектами Российской Федерации.

Изучение формирования и функционирования номенклатурных кадров КПСС в регионах принесет пользу руководителям отделений политических партий в субъектах Российской Федерации. Извлеченные уроки из поражения крупнейшей «партии власти» позволят застраховать современные политические организации от возможного фиаско.

В сибирском региональном контексте все изложенное имеет специфический смысл. В послевоенный период краевые и областные партийные организации Сибири кардинальным образом повлияли на формирование крупнейших территориально-производственных комплексов и создание новых отраслей промышленности. Итоги регионального развития в период всевластия КПСС представляют несомненный интерес при определении приоритетов и долгосрочных перспектив развития Сибирского федерального округа.

Историография проблемы. Актуальность исследуемой темы во многом определяется и состоянием ее изученности. Приступая к анализу историографии, следует учитывать, что известные автору исследования базируются на принципиально разных методологических подходах. Поэтому наиболее логичным представляется разделение историографии проблемы на несколько направлений, основанием для выделения которых был бы теоретико-методологический аспект. На наш взгляд, номенклатура изучалась историко-партийной историографией (подход с позиций марксистско-ленинской методологии исследования), современной отечественной историографией 90-х годов XX- начала XXI века (подход с позиций методологического плюрализма и теорий элитизма), зарубежной историографией (подход с позиций советологических концепций тоталитарной элиты и «нового класса», а также теории модернизации).

Исторжо-партийную историографию можно разделить на четыре крупных периода: вторая половина 1940-х - середина 1950-х годов; вторая половина 1950-х -середина 1960-х годов; вторая половина 1960-х - середина 1980-х годов; вторая половина 1980-х - начало 1990-х годов. Критериями периодизации этого историографического направления являются крупные изменения в общественно-политической жизни СССР, субъективные и объективные факторы развития КПСС и институтов политической власти. Кадры историко-партийной науки, находясь под пристальным контролем идеологических функционеров, были вынуждены адаптировать содержание проводимых исследований под политическую конъюнктуру и определенный социальный заказ.

Первый выделенный период по своей хронологической протяженности охватывает время «послевоенного сталинизма» и начала функционирования «коллективного руководства» в КПСС. Обобщение проблем работы с кадрами проходило под влиянием произведений И. В. Сталина. Классические формулировки о подборе работников по политическому и деловому признакам, о руководящих кадрах как золотом фонде партии, о смелом выдвижении молодых кадров и т. д. использовались во всех выходивших изданиях, связанных с кадровой политикой. В 40-е годы это, как правило, научно-популярные работы и стенограммы лекций, предназначенные для системы партийной учебы1.

Диссертационные исследования по проблемам подбора и расстановки кадров защищаются с начала 1950-х годов. В числе диссертаций, где использованы сибирские материалы, следует упомянуть работу Е. Ф. Агафоненкова2. В первой главе работы методом реферирования он определил роль трудов В. И. Ленина и И. В. Сталина в формировании кадровой политики партии. При этом сталинские публикации для исследователя имели приоритетное значение (уже название главы отражало эту особенность: «Товарищ Сталин о роли и задачах руководящих кадров в период постепенного перехода от социализма к коммунизму». Вкладу Ленина была посвящена лишь часть первого параграфа этого раздела). Во второй главе рассматривались основные направления образования и воспитания кадров - их подготовка и переподготовка на курсах и в партийных школах, марксистско-ленинская учеба в системе партийного просвещения, развертывание критики и самокритики. Несмотря на использование документов партархива Кемеровского обкома ВКП(б) Е. Ф. Агафоненков не сделал выводов, отражавших региональную специфику кадровой работы. Негативные стороны деятельности партийных организаций были сведены им к минимуму, а полученные результаты отражали теоретическое положение о поступательном совершенствовании подбора и расстановки кадров.

Следует заметить, что смерть И. В. Сталина и смена власти в 1953 году не стали для историко-партийной историографии переломными событиями. Вплоть до XX съезда КПСС сталинская концепция работы с кадрами являлась методологической основой всех выходивших трудов по подбору и расстановке номенклатурных функционеров. Защищенные кандидатские диссертации этого периода по своему композиционному строению носили реферативно-компиляционный характер3. В их содер

жательной части основное место занимало цитирование публикаций В. И. Ленина и И. В, Сталина, текущих постановлений ЦК партии. Имевшиеся недостатки в работе с кадрами рассматривались как отступление от заявленных директив и требований. Историки и практики партийного строительства не допускали даже мысли об ошибочности указаний вождей и документов ЦК. Исследователями игнорировались как архивные источники, так и методики, направленные на выявление достоверности опубликованных материалов (решений партийных съездов, выступлений и статей руководящих работников, статистической информации и т. д.). Сложившаяся традиция подготовки работ проявлялась уже на стадии формулирования научных задач. Так, А. К. Колесников видел необходимость в «обобщении указаний партии, высказываний Ленина и Сталина, их учеников и соратников, а также опыта работы партийных организаций о принципах правильного подбора кадров, о правильной организации проверки исполнения, о формах и методике выращивания, идейно-политической закалки руководящих кадров в процессе их практической работы».

Вместе с тем, ряд диссертационных исследований отражал конъюнктурные изменения, определенную либерализацию политической жизни. Например, в работе Т. Ф. Авилушкина проводилась мысль о том, что в условиях социалистического государства, обладающего преданной делу коммунизма интеллигенцией, формирование руководящих кадров происходит прежде всего за счет этой социальной прослойки. По мнению данного соискателя, любой руководитель, какой бы пост он ни занимал, должен был обладать не только качествами лидера и организатора масс, но и владеть в совершенстве знаниями определенной отрасли народного хозяйства. Такая позиция меняла сложившиеся представления о пролетариате и крестьянстве как основных источниках пополнения управленческих кадров.

С середины 1950-х годов меняются оценки эффективности кадровой политики, проводятся в жизнь многие важные мероприятия, способствующие демократизации внутрипартийной жизни. Политические новации становятся и предметом исследования историков КПСС. Второй историографический период проблемы характеризуется включением материалов региональных партийных архивов в исторические пуб

ликации4. Активизации деятельности по подготовке подобных исследований способствовали решения XX съезда КПСС и принятие целого ряда постановлений ЦК. Общие работы рассматривали проблему подбора, расстановки и воспитания партийных кадров с позиций ликвидации последствий культа личности и возвращения к ленинским нормам партийной жизни5. В региональной историографии примером такого подхода является статья И. А. Федотова, в которой критически оценивается кадровая политика периода культа личности Сталина6. Вместе с тем, в сибирских работах по историко-партийной тематике деятельность органов и учреждений КПСС рассматривалась схематично, без детального анализа позитивных и негативных тенденций. Преобладали публикации научно-популярного плана, в которых отрекались текущие задачи партийных организаций и их аппарата7. Историкам приходилось выступать в роли комментаторов партийных постановлений, убеждать в своевременности их принятия и результативности реализации.

Начало третьего периода характеризуется консервацией политики КПСС по отношению к работе с кадрами. Эти установки закрепляются решениями октябрьского и ноябрьского (1964 г.) Пленумов ЦК КПСС, XXIII съезда КПСС. Курс на стабилизацию кадрового корпуса, отмена заявленной практики регулярного обновления выборных органов способствовали корректировке направлений историко-партийных исследований.

В этот период формируются основные линии развития историко-партийной историографии, связанные с темой функционирования партийного аппарата и его кадров. Из всего многообразия историографических источников можно выделить следующие группы исследований: по общим проблемам кадровой политики КПСС; по подбору, расстановке и воспитанию кадров; по подготовке и переподготовке партийных кадров; по организационно-партийной работе и партийному строительству; по «разоблачению буржуазных фальсификаций» кадровой политики КПСС; по управлению персоналом.

Теоретические проблемы кадровой работы в КПСС, анализ принципов и механизмов политики партии по подбору и расстановке кадров стали предметом исследо

вания в трудах Н. А. Вороновского, Е. 3. Разумова, А. М. Королева, Н. И. Николаева, М. П. Трунова8, Публикации специалистов-практиков дополнялись диссертационными исследованиями9. Особенностью этих работ являлось формирование в историко-партийной науке представлений о номенклатуре как единственно эффективном способе подбора и расстановки кадров. На основе многочисленных примеров исследователи доказывали способность сложившейся номенклатурной системы чутко реагировать на изменения требований к кадровому потенциалу партийного аппарата. Всячески одобрялась практика выдвижения на работу в органы КПСС специалистов с производства, приветствовались меры по стабилизации номенклатурного корпуса.

Теоретические установки влияли на содержание публикаций, отражавших опыт деятельности партийных органов. В данный историографический период стали активно разрабатываться вопросы управления кадрами в послевоенное время в регионах РСФСР и других союзных республик, защищаются многочисленные диссертационные исследования, публикуются монографии10. С течением времени сформировался определенный алгоритм исследований по этой проблематике. Диссертационные исследования в обязательном порядке включали разделы, обобщающие опыт подбора, подготовки, расстановки и воспитания кадров. Хронологические рамки защищенных работ чаще всего отражали внутрипартийную специфику: критериями периодизации становилась деятельность партийных комитетов между съездами КПСС, в годы осуществления планов пятилетнего развития. Территориальные мас

штабы диссертационных тем в большей степени охватывали несколько регионов или даже целую союзную республику. Выработанные требования нивелировали специфику деятельности партийных организаций, подводили исследователей к формулированию уже заданных выводов. Вместе с тем, выполненные исследования позволили накопить значительный статистический материал, отражающий социально-профессиональный облик партийных кадров.

Отмеченные особенности были характерны и для историко-партийной историографии Сибири. Именно в период второй половины 1960-х - середины 1980-х годов формируется самостоятельное направление в изучении сибирской специфики кадровой политики КПСС. Свидетельством тому является защита кандидатских диссертаций, в которых рассматривались вопросы подбора и расстановки кадров11. Однако в масштабах послевоенного развития Сибири внимание историков к деятельности партийных организаций в этой сфере представляется явно недостаточным. Преимущественное освещение получили вопросы работы с кадрами села. Специальное исследование деятельности по подбору и расстановке руководящих партийных кадров было проведено только на материалах Восточной Сибири второй половины 1940-х - середины 1950-х годов. Такое невнимание исследователей можно объяснить конъюнктурной потребностью в подготовке работ, обобщавших деятельность партийных организаций по руководству отраслями промышленности. Как для регионов Западной, так и для регионов Восточной Сибири считалось актуальным преимущественное создание трудов по истории первичных партийных организаций, определению их роли в развитии народного хозяйства. Даже выполненные по интересующей нас проблематике диссертации в большей части отражали деятельность кадров, непосредственно связанных с промышленным и сельскохозяйственным производством.

Проблемы управления кадрами, роль аппарата в деятельности партийных ор-ганов изучались в рамках исследований по организационно-партийной работе . Состав и содержание публикаций нацеливали читателей на вывод о поступательном совершенствовании структуры и функций партийного аппарата. Ощутимые позитивные

изменения авторы публикаций связывали с политическими реформами после отставки Н. С. Хрущева. Например, Л. Н. Никитин отмечал, что во многих партийных комитетах Западной Сибири после 1964 года стали широко внедрять гласность и коллективность при подборе и расстановке кадров. Комитеты начали больше советоваться с партийными организациями, что помогало, по мнению автора, преодолевать субъективизм в подборе и перемещении функционеров. Соответственно, критике подверглись многие новации Хрущева - расширение общественных начал в деятельности партаппарата, регламентация обновления партийных органов. В такой обстановке внимание историков переключалось на изучение современных особенностей развития партийных организаций, а также деятельность комитетов ВКП(б) в первые послевоенные годы.

Очевидная особенность сибирской историко-партийной историографии в третьем периоде состояла в том, что исследователи с начала 1970-х годов ориентировались на анализ кадровой политики вне проблем функционирования номенклатурного механизма. Кадровый потенциал аппарата сибирских крайкомов и обкомов КПСС в качестве объекта научного анализа не использовался. Историки, не отрицая необходимости рассмотрения опыта работы с кадрами, в основном изучали эту проблему на примерах комсомола, Советов, низовых партийных комитетов и производственных коллективов13. Такая особенность приобрела устойчивый характер вплоть до конца 1980-х годов. Обобщение опыта подбора и расстановки номенклатурных кадров стало входить в негласный реестр запретных для соискателей тем.

Одним из важнейших направлений общесоюзной историко-партийной историографии этого периода стал анализ проблем подготовки и переподготовки партийных кадров. Публикации Е. Ф. Агафоненкова, Л. Л. Барткевича, Г. Я. Бакурадзе, В. Г. Бородачева, Л. С. Леоновой, В. Д. Нестерцова, Ю. И. Муштакова, В. А. Рыбалко, А. X. Хабибова, А. Н. Хиндановой и других демонстрировали успехи партийного просвещения в процессе формирования профессиональных знаний, умений, навыков партийных работников14. Как правило, основанные на богатом фактическом и стати

стическом материале, работы этого направления подводили читателя к мысли о неуклонном улучшении деятельности партийных учебных заведений, четкой зависимости между ростом образовательного уровня функционеров КПСС и совершенствованием системы партийного управления. Несмотря на значительное количество подобных работ в масштабах страны и отдельных партийных организаций, подготовка и переподготовка сибирских номенклатурных кадров не получила специального рассмотрения. В некоторой степени эти сюжеты были отражены в диссертационном исследовании Ю. Н. Клещевского15.

Еще одно направление развития историко-партийной историографии этого периода связано с анализом проблем партийного строительства. В опубликованных работах немало места уделялось характеристике ленинского стиля руководства, организации деятельности партийного аппарата, анализу его взаимоотношений с выборными органами16. Перечисленные сюжеты рассматривались в рамках концепции возрастания руководящей роли КПСС. Такая конъюнктура просуществовала вплоть до второй половины 1980-х годов.

Не изменились и позиции исследователей по отношению ко времени нахождения у власти Н, С. Хрущева. Кадровая политика КПСС 1950-х - 60-х годов стала оцениваться весьма сдержанно. Наиболее негативно характеризовалась реформаторская деятельность, инициированная Н. С. Хрущевым в начале 1960-х годов. Пристальное внимание уделялось таким моментам, как разделение партийных организаций по производственному принципу на сельские и промышленные, развитие общественных начал в партийно-государственном аппарате, введение регулярной сменяемости выборных партийных органов17. Эти сюжеты в сибирской историографии получили второстепенное отражение в подготовленных очерках истории партийных организаций краев и областей.

Публикация комплексных обобщающих работ такого рода является отличительной особенностью третьего историографического периода. Подобные издания

выполнены в традициях написания историко-партийных трудов . Среди особенностей этих исследований историограф Ю. А. Петрушин отмечал следующие: «Деятельность парторганизации между съездами выступала как главное событие исторического этапа в данном регионе, вбирающее в себя как общие тенденции, характерные для партии в целом, так и особенные черты, проявляющиеся для данной парторганизации. Подобный подход как бы заслонял исторический процесс в его целостности и многообразии»19. Указанные недостатки в полной мере касаются и анализа проблем работы с партийными кадрами. Авторы опубликованных очерков поставили для себя цель подтвердить выполнение региональными организациями КПСС задач, поставленных решениями съездов и пленумов ЦК. Приводимая в качестве аргументов статистика показывала повышение образовательного уровня руководящих кадров, стабилизацию их состава.

Значительное влияние на развитие историко-партийной историографии оказывали труды высших партийно-государственных руководителей. Так, вышедшая в 1980 году монография К. У. Черненко, задала тон в изучении круга проблем организационно-партийной работы20. Названный автор рассмотрел этапы развития аппарата органов КПСС, выделил основные задачи, которые стояли перед руководящими партийными кадрами на разных этапах истории СССР. Между тем освещение деятельности партийного аппарата в данной монографии нацеливало исследователей на понимание неуклонного совершенствования форм и методов работы, структуры и компетенции органов КПСС. Применительно к периоду второй половины 1960-х—1970-х годов настрой автора на критическое рассмотрение деятельности партийного аппарата сводится к минимуму.

При анализе изучаемой темы немаловажное значение для нас имеет такое направление в историографии, как «критика буржуазных фальсификаций». Над этими проблемами работали В, А. Лыткин, Ю. К. Малов, Н. П. Микешин, Г.И. Перова, М.Н. Перфильев, В. А. Пшеничнов21. Следует отметить, что алгоритмы «разоблачений»

историко-партийной наукой сложившихся в западной советологии точек зрения не отличались разнообразием. Применительно к проблематике нашего исследования для нас важен ход рассуждений партийных историографов по таким направлениям, как «опровержение версий «советологов» по вопросам демократического централизма и его норм; разоблачение измышлений в вопросах о критике и самокритике в КПСС; опровержение буржуазных фальсификаций по вопросу о роли местных и первичных организаций партии; разоблачение антикоммунистических толкований коллективности партийного руководства; борьба с извращениями кадровой политики КПСС и ро-ли партийного аппарата в жизни КПСС» . Обширный круг историографических источников, выполненных в данном ключе, позволяет выявить основные приемы и методы, которыми пользовалась историко-партийная наука при опровержении аргументированных и логичных доводов ученых-советологов. Тем не менее необходимо признать, что и западная историческая мысль изначально была нацелена на дискредитацию советской политической системы, в связи с чем многие исследовательские выводы приобрели догматический характер.

Позитивным итогом развития историографии второй половины 1960 - 80-х годов можно считать разработку общих проблем теории управления персоналом, которые давали возможность проводить научно обоснованный подбор, оценку и расста-новку работников . Публикации, выполненные в этом ключе, не замыкались на цитировании работ деятелей КПСС и партийных документов, а обстоятельно излагали методику рекрутирования специалистов, выявляли позитивные и негативные процессы в кадровом обеспечении.

Становится очевидным, что в третий период историографии проблемы сложился значительный научный потенциал для исследования кадровой политики КПСС. Анализ фактического и статистического материала по многочисленным регионам, защита большого числа диссертаций явились серьезной предпосылкой для создания обобщающих трудов по истории кадровой политики КПСС, Однако влияние политической конъюнктуры блокировало объективное рассмотрение кадровых

процессов, делало статистический подход наиболее предпочтительным методом исследований.

Со второй половины 1980-х годов начинается четвертый период развития ис-торико-партийной историографии. Изменению исследовательской конъюнктуры способствовала либерализация внутрипартийных и властно-общественных отношений. Впрочем, автор не разделяет позицию тех исследователей, кто считает апрель 1985 года историографическим рубежом24. Анализ содержания историографических источников показывает, что изменения в подходах к изучению кадровой политики происходят лишь после XXVII съезда КПСС. К тому же методологический монополизм и состояние исследовательской инфраструктуры (невозможность использования секретной документации партийных архивов, ограниченность доступа к советологической литературе и т. д.) позволяет сделать вывод об отсутствии коренных изменений в изучении деятельности региональных партийных кадров вплоть до начала 1990-х годов.

В общесоюзных масштабах значительно обновились теоретические подходы к содержанию кадровой политики партии. Исследователи стараются определиться с причинами нарастания кризисных явлений, дать рекомендации по их устранению. В работах В. Я. Бондаря, П. А. Владиславлева, Г. К. Крючкова, Б. А. Попова, А. И. Са-жина, Н. А, Фелифорова это четко прослеживается25.

В рамках критики административно-командной системы предпринимались попытки переосмысления многих подходов к истории КПСС послевоенного периода. В работе В. А. Яцкова «Кадровая политика КПСС: опыт и проблемы», пожалуй, впервые была обоснована периодизация номенклатуры как социально-профессиональной управленческой группы, раскрыто содержание этапов функционирования руководящих кадров. Особая позиция В. А. Яцкова проявилась при характеристике деятельности номенклатуры в годы войны и послевоенное время. Здесь данного автора отличает смелость формулировок и наделение «части работников» нетрадиционными для историко-партийной историографии качествами: излишним командованием, слабым использованием материального и морального стимулирования членов коллектива, самоуспокоенностью и зазнайством, бюрократическим стилем руководства, пренебрежением к мнению подчиненных, злоупотреблением служебным положением26.

Принципиальной новизной отличаются исследования политической культуры партийных кадров, путей повышения их профессиональной компетентности, формирования знаний, умений и навыков политического управления27.

Критика кадровой политики партии находит косвенное отражение в многочисленных публикациях обществоведов, вступивших в дискуссию по проблемам бюрократии в советском обществе. В работах С. Ю. Андреева, М. Н. Афанасьева, И. А. Гобозова, Ю, Н. Давыдова, А. В. Кивы, Б. К Кочерги, В. П. Макаренко, С. М. Меньшикова, А. Оболонского, Г. X, Попова, Е. Н. Старикова, Р. И. Хасбулатова содержится не только теоретико-философский анализ возникновения и функционирования бюрократии в социалистическом обществе, но и делается вывод о негативном влиянии сложившейся административной системы на кадровую политику КПСС28. Появляется и ряд исторических работ, в которых номенклатура рассматривается как сталинское изобретение, ставшее опорой тоталитарного режима29.

В данный историографический период продуктивными представляются дискуссии конца 80-х годов о сущности советской бюрократии (в своих социальных границах тождественна номенклатуре) и ее конституирующих признаках. Сторонники концепций М. Джиласа и М. С. Восленского понимали под бюрократией сформировавшийся общественный класс, занимающий в реальной системе основных производственных отношений место эксплуататора, а в ядре реальной социальной структуры - положение господствующего класса. Однако, целый ряд обществоведов возражал против такой позиции. Например, по мнению В. И. Митрохина, бюрократия -это социально-управленческая группа общества, которая не имеет набора характери

стик, определяющих классовые признаки, и тем более признаки класса эксплуатато-ров30.

Во второй половине 1980-х годов стимулируется деятельность соискателей, избравших в качестве диссертационных тем анализ кадровой политики КПСС. После январского (1987 г.) Пленума ЦК КПСС защиты подобных работ стали регулярно проводиться как в центре, так и в регионах31. Попытка обобщения опыта деятельности КПСС по подбору, расстановке и воспитанию партийных кадров в масштабах всей страны была сделана А. А. Шевляковым . Исследователь по-новому определил периодизацию кадровой политики партии. Хронологический отрезок с 1953 по 1959 год определялся им как время «преодоления отступлений от ленинских норм партийной жизни и принципов партийного руководства». В этот период была взята ориентация на демократизацию процесса подбора и расстановки руководящих работников. При этом более важное значение стало придаваться отчетности, выборности, контролю деятельности руководителей, сочетанию молодых и опытных работников.

Изменяется содержание исследований, в которых рассматриваются технологии работы с номенклатурными кадрами33. Основанные на анализе позитивного и негативного опыта, эти работы содержали важные практические рекомендации. Например, В. Ф. Терин предлагал осуществлять кадровое прогнозирование, определять перспективную потребность в кадрах, а также планирование перемещений номенклатурных функционеров по категориям, районам, регионам.

Существенно меняются подходы к оценке развития историко-партийной науки, определению вклада исследователей 1970-х - первой половины 1980-х годов в изучение проблем кадровой политики КПСС. Новаторское пособие историографиче

ского плана было выполнено коллективом авторов в составе Н. В. Овчинниковой, В. П. Пашина, Ю. П. Свириденко34. Проведенный этими авторами анализ широкого круга источников показывал, что кадровая политика рассматривалась в большинстве исследований без дифференцированного подхода к различным категориям руководящих кадров. Историографы отмечали, что вышедшие в 1970-е годы труды в своем большинстве носили скорее описательный, нежели исследовательский характер. Представлялось недостаточным количество научных публикаций, непосредственно касающихся кадровой работы партийных организаций. Одна из причин такого положения виделась в ограниченном использовании архивных и статистических источников.

Критическое переосмысление развития историко-партийной историографии второй половины 1940-х - середины 80-х годов по проблемам кадровой политики КПСС 1946-1959 годов содержится в кандидатской диссертации Л. А. Ющенко35. Автор указывает на схематизм в освещении вопросов подготовки кадров, игнорирование исследователями проблем подмены Советов партийными органами, зажима критики во внутрипартийной жизни.

Пересматривались и оценки вклада англо-американской историографии в разработку проблем партийного строительства и кадровой политики. В диссертации И. Д. Дудко на основе широкого круга историографических источников дается новая трактовка развития западной историографии36. Автор отходит от заданного алгоритма «разоблачений буржуазных фальсификаторов», рассматривая историографические потоки в русле функционирования двух школ - «тоталитарной» и «модер-низаторской». Вместе с тем автор критически оценивает советологические подходы к анализу сущности номенклатурной системы, упрекая исследователей в схематизме восприятия советской действительности.

Исследователи по-новому стали подходить к оценке периода «оттепели» и тех изменений, которые она привнесла в кадровую политику партии. В. В. Амелина, изучившая проблемы идейно-теоретической подготовки коммунистов, показала негативное влияние культа личности на процесс обучения. Она отметила, что в системе учебы кадров в первые послевоенные годы закладывались элементы, формирующие и укрепляющие догматический тип мышления. Уровень идейно-воспитательной и организаторской работы партии во многом определялся политической и теоретической подготовкой партийного руководства. Между тем в послевоенные годы на руко

водящую работу попадали лица, не имевшие достаточного опыта и соответствующей подготовки. Повышение идейно-теоретического уровня коммунистов автор связывает с проведением XX съезда КПСС37.

В это же время Е. В. Охотский считал, что перемены, начатые в середине 1950-х годов, в основе своей имели позитивный характер. Резкой и искренней критике стали подвергаться канцелярские, анкетно-номенклатурные подходы к оценке работников, формализм в работе с резервом, отсутствие системы повышения квалификации. Одновременно решительнее пресекались факты зазнайства, бюрократические злоупотребления, частнособственнические тенденции, стремления выдвинуться на основе приятельских отношений и личной преданности38.

Новые сюжеты в историографии изучаемой темы связаны с появлением публикаций биографического плана о крупных партийных и государственных руководителях, составлявших окружение лидеров страны. Формируется и тенденция всестороннего изучения деятельности генеральных и первых секретарей ЦК партии - И. В. Сталина, Н. С. Хрущева, Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова. При анализе их карьерного роста исследователи немало внимания уделяют и периодам деятельности во главе региональных партийных организаций39.

В сибирской историографии также усилился интерес к политическим и организационным факторам развития региональных партийных организаций. Свидетельством активизации изучения вопросов кадровой политики и организационно-партийной работы в Сибири стала защита кандидатских диссертаций. Впрочем, круг тем диссертантов и рамки исследований имели значительные ограничения. В основном изучались вопросы подбора и расстановки кадров на материалах Восточной Сибири. Так, в кандидатской диссертации В. П. Бартукова была поставлена цель проанализировать и обобщить опыт партийных организаций Бурятской и Тувинской АССР, Хакасской автономной области по подбору, расстановке и воспитанию руководящих партийных кадров в 1970-1980 годах40. Автор акцентировал внимание на изучении подбора номенклатурных кадров низового звена: объектом диссертационного исследования являлись, прежде всего, трудовые коллективы, первичные партийные организации, райкомы и горкомы КПСС, областные партийные организации национальных районов Восточной Сибири.

На материалах Западной Сибири была защищена кандидатская диссертация Н. Р. Штанаковой. Однако целью этого исследования стало освещение работы партийных организаций Западной Сибири с руководящими кадрами колхозов и совхозов в годы девятой пятилетки41. Автор сумела изучить методы партийного руководства формированием резерва, подготовкой и повышением квалификации руководящих кадров, однако в процессе исследования работа с партийными функционерами не рассматривалась.

В 1991 году в Томске вышла монография В. П. Машковского, в которой при изучении научно-технической политики КПСС давалась характеристика организационной и идеологической работы местных партийных организаций. Автор полагал, что в период 1960-80-х годов усилилась бюрократизация организационно-партийной работы, а «партийный аппарат не смог найти эффективных средств перемен, кроме усиления волевого формального воздействия»42. Однако этот вывод не подтверждался на материалах деятельности номенклатуры горкомов и обкомов КПСС, поскольку исследователь сосредоточил внимание на работе первичных партийных организаций шахт и разрезов.

Усиливается познавательная активность историков и краеведов в отношении биографий партийных, советских и хозяйственных руководителей регионов, входивших в номенклатуру комитетов КПСС43. Однако в подобных работах вклад крупных партийных функционеров в развитие сибирских краев и областей оценивался весьма поверхностно, отсутствовал и анализ условий их деятельности. За пределами рассмотрения находилась проблема взаимоотношений первых секретарей региональных парткомов с центральными партийно-государственными органами власти и управления.

Рассмотренные особенности развития историко-партийной историографии позволяют утверждать, что в период второй половины 1940-х - начала 1990-х годов в процессе исследования деятельности номенклатурных кадров партийного аппарата были достигнуты важные результаты. Среди них:

- Обобщение опыта разработки и реализации направлений кадровой политики КПСС, отраженного в трудах руководителей партии и советского государства, опубликованных документах Центрального Комитета;

- Накопление и систематизация архивных материалов, характеризующих образовательный и профессиональный состав кадров номенклатуры местных партийных органов;

- Публикация работ, посвященных деятельности региональных организаций КПСС по подбору, расстановке, подготовке и воспитанию номенклатурных функционеров.

Вместе с тем, в рамках историко-партийной историографии не удалось раскрыть специфику целого ряда проблем деятельности партийной номенклатуры. За пределами рассмотрения историков КПСС оставался всесторонний анализ социально-профессионального облика руководящих партийных кадров, средства и способы их взаимодействия с высшим политическим руководством. В период развития дано историографического направления так и не были созданы работы, отражавшие особенности подбора и расстановки партийных кадров в масштабах всей Сибири.

Современная отечественная историография характеризуется значительной активизацией изучения номенклатуры, принятием принципа методологического плюрализма в качестве исследовательской парадигмы. С учетом значительного количества публикаций, качественных изменений в исследовании интересующих нас проблем, правомерно говорить о наличии двух этапов в развитии российского исторического знания о номенклатуре.

Первый этап (начало - середина 1990-х годов) определяется формированием исследовательского направления в русле ретроспективной политологии, а также развитием исторических исследований в рамках видоизмененной специальности 07.00.01 - «История общественных движений и политических партий». Содержание первого этапа современной отечественной историографии определялось и новыми условиями работы архивохранилищ. Историк Е. Ю. Зубкова считает, что «период с начала 1992 до начала 1995 г. (когда многие из вновь открытых фондов были опять засекречены) можно считать уникальным с точки зрения доступа к архивным материалам, относящимся к послевоенному периоду. За это время историки послевоенного периода впервые получили в свое распоряжение достаточно полноценную источ-никовую базу»44.

Первоначально исследователями были обозначены теоретические подходы к объяснению феномена номенклатуры. Сущность правящего класса в СССР характеризовалась не только с классовых, но и с элитистских позиций. Вполне объяснимо, что в количественном отношении в первой половине 1990-х годов преобладали публикации отечественных философов и политологов, сформировавших теоретический каркас современных представлений о номенклатуре.

В работах М. Н. Афанасьева, Г. К. Ашина, Д. В. Бадовского, Вон Ги Ён, О. Т. Джавланова, А. Г. Каратуева, О. В. Крыштановской, В. А. Михеева, Л. И. Мерзляко-ва, О. Г. Мясникова, Е. В. Охотского, Б. М. Пугачева, Н. Северина, М. А. Чешкова объясняется специфика функционирования советского правящего класса, делаются попытки его стратификации45. В публикациях перечисленных авторов наиболее дискуссионными представляются вопросы периодизации номенклатурной системы, сущности номенклатуры и ее внутреннего структурирования, факторов трансформации номенклатурной организации власти. Перечисленные авторы высказывали диаметрально противоположные точки зрения.

Попытки историков объяснить механизм действия номенклатурной системы не выходили за рамки сложившихся исследовательских парадигм. В литературе подчеркивается органическая взаимосвязь между тоталитарным режимом и функционированием партийной номенклатуры. Поскольку организация системы партийной власти связывалась с именем И. В. Сталина, преобладали крайне негативные оценки номенклатуры как инструмента кадрового регулирования46.

Вместе с тем потенциал изучения проблемы в этот период не был исчерпан, хотя на региональном уровне интерес к историческим исследованиям деятельности партийных организаций заметно угас. Количество работ, защищенных по специаль

ности 07.00.01, поступательно снижалось вплоть до исключения ее из номенклатуры ВАК в 1995 году. Среди исследований для нас представляют интерес докторские диссертации В. П. Пашина и С. А. Кислицына, кандидатские работы А. Ю. Ильина, В. С. Касьянова47.

В. П. Пашиным был предпринят комплексный анализ процесса становления, развития и упрочения партийно-хозяйственной номенклатуры в СССР, выяснение того, как в результате номенклатурной работы с кадрами формировался советский тип руководителя, укреплялась власть партаппарата в обществе. С. А. Кислицын ставил целью своего исследования выявление и анализ этапов, сущности и характера эволюции большевистской политической элиты, внутренние связи и проблемы ее функционирования. Несмотря на значимость полученных теоретических выводов и В. П. Пашин и С. А. Кислицын рассматривали развитие процессов элитообразования лишь на материалах 1920-х-конца 1930-х годов.

В кандидатской диссертации А. Ю. Ильина исследовалась внутрипартийная жизнь организаций КПСС Центрального Черноземья, ее особенности после XX съезда КПСС и главные направления перемен. В этом контексте рассматривались и проблемы кадровой политики КПСС. Соискателем были отмечены противоречивые результаты деятельности партийных организаций в сфере управления номенклатурой: с одной стороны, имелся рост образовательного уровня руководящих работников, однако с другой, замещение должностей проводилось преимущественно за счет инженерно-технических специалистов. Автору удалось выявить и ряд других особенностей - расширение административных функций партийного аппарата, усложнение его структуры.

В сибирской историографии в первой половине 90-х годов также появляются работы, в которых по-новому оцениваются проблемы кадровой политики КПСС. В кандидатских диссертациях А. И. Портнягина, А. Е. Черемнова, И. А. Чуднова, выполненных в рамках специальности 07.00.01, рассматривались аспекты формирования номенклатурных кадров в период второй половины 1940-х - начала 1970-х годов48. А. И. Портнягин сделал первое обобщающее исследование сельской номенклатуры в Западной Сибири периода 1965-1970 годов. К неоспоримым достоинствам этой работы следует отнести введение в научный работ неизученного статистическо

го материала и рассмотрения проблемы в масштабах крупного экономико-географического района, что позволяет, по словам автора исследования, «проследить общие процессы и особенности проведения кадровой работы». Однако изученные процессы - подбор, выдвижение, обучение и воспитание сельских руководящих кадров разрабатывались и в историко-партийной историографии. То есть структура работы испытывает на себе своеобразную инерцию, не привнося методологической новизны в изучение региональной номенклатуры.

А. Е. Черемнов постарался определить ключевые принципы организационно-партийной работы с номенклатурой руководящих кадров промышленности, раскрыть главные направления работы партийных организаций по подбору, расстановке и воспитанию руководящих кадров. Данный соискатель при анализе проблем кадровой политики не выходил за рамки деятельности отраслевых отделов партийных органов по формированию номенклатуры производственных руководителей. Однако в работе А. Е. Черемнова определяется роль партийных кадров как субъекта воздействия на хозяйственную номенклатуру. В качестве основных направлений воздействия этим автором назывались политическое просвещение, экономическое образование, профессиональная подготовка.

Определенный вклад в разработку истории партийной номенклатуры Западной Сибири внесло диссертащюнное исследование И. А. Чуднова. Рассматривая деятельность послевоенных политических структур управления и социальные проблемы промышленности Западной Сибири, автор подробно останавливается и на внутренних закономерностях развития и деятельности региональных функционеров ВКП(б) в 1946-1950 годах. Между тем предмет исследования диссертации не предполагает всестороннего анализа номенклатурной системы региона.

В рамках исследуемых проблем представляет значительный интерес докторская диссертация Г. А. Цыкунова49. Этот автор постарался раскрыть противоречивый характер взаимодействия партийно-государственных и общественных структур, отметить особенности функционирования и определить их место и роль в командно-ведомственной системе региона. В этой работе впервые в сибирской историографии выявляются механизмы влияния министерств и ведомств на региональное развитие. Г. А. Цыкунов отмечал, что при кажущемся партийном всесилии реальные рычаги власти на территории формирования промышленных узлов находились в руках ведомств. Располагая финансовыми и материальными ресурсами, они реально владели монопольным правом организации всей хозяйственной жизни регионов. В лице ме

стных партийных органов был найден надежный союзник в создании благоприятных условий для реализации на практике ведомственных интересов.

Второй этап развития современной отечественной историографии включает временной интервал со второй половины 1990-х годов по настоящее время. Изучение советской партийно-государственной элиты и номенклатуры становится отдельным исследовательским направлением в российской исторической науке. Его специфика состоит в разработке и публикации конкретно-исторических работ по формированию и функционированию номенклатуры как на уровне СССР, так и на уровне регионов. Активно публикуются архивные документы, защищаются кандидатские и докторские диссертации по «номенклатурной проблематике», проводятся тематические конференции и формируются исследовательские центры по изучению номенклатуры50. Вышедший в 2001 году аннотированный указатель российской библиографии «Властные элиты и номенклатура. 1990-2000» представил свыше 30 монографий по проблемам политической элиты в российских регионах51. С учетом сделанного можно очертить круг наиболее важных особенностей и проблем, касающихся современного осмысления феномена номенклатуры.

1). Преимущественное развитие получило изучение деятельности партийно-государственной номенклатуры в период ее генезиса и довоенного развития52. Ограничение верхней хронологической рамки концом 1930-х годов во многом связано с возможностями доступа исследователей к архивным документам, а также конъюнктурной потребностью в анализе обстоятельств формирования тоталитарного режима в СССР. Исследователи обращают внимание не только на традиционные сюжеты, освещающие процесс подбора и расстановки кадров, но и на специфику формирования привилегированной системы снабжения, роль партийных функционеров в проведении политических репрессий. В научный оборот вовлекаются значительные массивы архивных документов, расширяется использование методов количественного анализа дня характеристики облика партийной номенклатуры в различные исторические периоды53.

2). Деятельность кадров партийно-государственного аппарата послевоенного периода большинством исследователей чаще всего изучается в рамках общих проблем политической истории, анализа обстоятельств борьбы за власть. К настоящему времени обстоятельно изучены процессы кадрового обновления в высших эшелонах власти времен «послевоенного сталинизма» и «хрущевской оттепели». В работах Ю. В. Аксютина, Ю. Н. Жукова, М. Р. Зезиной, Е. Ю. Зубковой, А. А. Данилова, А. В. Пыжикова, Н. В. Романовского, Р. Г, Пихои рассматриваются аспекты политической деятельности высшей номенклатуры в последние годы жизни И. В. Сталина и период правления Н. С. Хрущева54. Данных авторов отличает фундаментальная проработка малоизученных источников, новизна методологических подходов и результатов проведенных исследований.

3). Итогом современных усилий историков стало включение проблем формирования и функционирования номенклатуры в специальные историографические и обобщающие труды, учебные пособия55. Этим демонстрируются не только определенные достижения исторической науки в изучении феномена номенклатуры, но и признается неразрывная связь между действием номенклатурной системы и развитием советской политической истории. Между тем оценки значения технологий подбора функционеров и кадрового потенциала партийно-государственного аппарата значительно различаются.

Типичным примером здесь является коллективное учебное пособие «История России. XX век», подготовленное к изданию Институтом российской истории РАН. В разделе «Кризис и крах советской системы» особое место отводится проблеме «Новый класс у власти». Автор данной части исследования В. А. Шестаков охарактеризовал сложившуюся номенклатурную систему. В разделе дается обоснование недостаточности признаков, которые могли бы определять сталинский период правления как период рождения нового политического класса. Вождь репрессиями и подачками держал номенклатуру в «узде», блокировал ее стремление приватизировать свою

власть, превратить ее в собственность. Формирования этого класса относится ко времени отстранения Хрущева от власти. В эти годы происходит трансформация в распределении функций и реальной власти внутри правящего класса.

4). Исследователи начинают целенаправленное исследование отдельных групп номенклатуры как в вертикальном (высший, региональный, местный уровень), так и в горизонтальном разрезе (партийная, советская, хозяйственная когорта).

Активно изучается технократическая элита - наиболее влиятельная группа хозяйственной номенклатуры56. А. Н. Николаев под технократической элитой понимал круг руководителей промышленности, строительства, транспорта, связи и науки технического профиля, начиная с уровня директора предприятия (учреждения) и выше. Среди задач, которые данный автор ставил для решения, находилась оценка характера взаимодействия и соотношения объемов власти партийных руководителей и технократии, определение места последней в составе номенклатуры. Е. Д. Невейницы-ной изучалась хозяйственная элита Поволжского региона, в которую она включила директоров промышленных предприятий, строительных и транспортных организаций, а также руководителей территориально-отраслевых организаций индустриальной сферы. Исследовательницей были выявлены механизмы представительства хозяйственной элиты в региональных властных структурах 1960-1980-х годов, определены методы воздействия хозяйственных руководителей на подготовку и принятие важнейших управленческих решений регионального уровня.

В отдельных краях и областях предпринимаются локальные исследования функционирования партийно-советской и хозяйственной номенклатуры, хотя объект подобных трудов нередко определяется без учета исторического контекста. Так, например, становится распространенным изучение «провинциального чиновничества» послевоенного периода. Однако под этой категорией подразумеваются кадры органов партийного, государственного и хозяйственного управления57. Приведенный пример отражает неустойчивый характер понятийно-категориального аппарата региональной элитологии.

5). Появляются специальные исследования регионального корпуса номенклатуры периода 1950-х - начала 1990-х годов. Значительный вклад в разработку теоретических и фактографических вопросов функционирования региональной политиче

ской элиты второй половины XX века внес В. П. Мохов. В опубликованных им монографиях и защищенной докторской диссертации значительное место уделено определению места региональной номенклатуры в системе политической власти58. Им была поставлена проблема управления политическим поведением партийной номенклатуры, давалась характеристика факторов социального происхождения и образовательного уровня партийных кадров. Вместе с тем, при изучении заявленных проблем В. П. Мохов оперирует категорией «региональная политическая элита», которая отражает довольно узкий круг лиц, занимавших ведущие должности в партийно-государственном аппарате. К региональной политической элите он причислил членов бюро партийных комитетов и исполкомов Советов, отметив при этом, что всеми необходимыми признаками элиты обладали лишь секретари партийных комитетов. Другие руководящие группы партийных кадров (заведующие и заместители заведующих отделами органов КПСС) были отнесены В. П. Моховым к числу местной административной элиты, чья компетенция распространялась на подготовку проектов решений, принятие документов неполитического характера, организацию их выполнения и контроль за реализацией. Таким образом, за пределами рассмотрения в работах В. П. Мохова оставался инструкторский состав партийных органов, который занимался текущими вопросами управленческой деятельности. Стоит также добавить, что сюжеты, освещенные этим автором, базируются лишь на анализе документов Свердловской и Пермской областей.

На материалах всей Российской Федерации построил свое исследование С. А. Караулов, изучавший опыт подготовки региональных руководящих кадров в 50-е -90-е годы59. Целью своего исследования этот автор избрал комплексный анализ истории кадровой политики и эволюции регионального руководящего звена кадрового потенциала Российской Федерации в 40 - 9 0-е годы XX века, (Стоит сразу оговориться, что тема работы по «опыту подготовки» значительно уже сформулированной цели). Среди задач диссертации С. А. Караулова, наиболее близких к сформулированной нами теме, стоит назвать выявление особенностей кадровой работы в национальных автономиях РФ, исследование характера взаимоотношений и взаимовлияния высшего партишкьполитического руководства страны с региональными руководящими кадрами.

Несмотря на очевидную новизну проблем, поставленных для разрешения, С. А. Караулов не рассматривал кадры партийного аппарата в качестве объекта исследова

ния, а сибирский материал в его работе практически не использовался. Вызывает неприятие и определение различий между «номенклатурой» и «элитой», которые постарался выявить данный автор. С его точки зрения численность элиты оказывается значительно шире состава номенклатуры: «...к элите принадлежат все влиятельные лица, ответственные за выработку и принятие важных для общества решений, в номенклатуру не могли входить все значительные руководители всех структур общества». Наша позиция по этому поводу такова: в номенклатуру могли и должны были входить те, кто представлял даже самое минимальное значение в системе власти. Численность номенклатуры шире численности элиты, поскольку роль последней состоит в принятии важнейших решений. Действительно, часть «влиятельных лиц» входила в элиту, не состоя в номенклатуре, но только лишь потому, что их влияние было номинальным (прежде всего, это «рабочая аристократия» - депутаты Советов и члены партийных комитетов различных уровней).

6). Исследования, выполненные в жанре «исторической политологии», стали в большей степени строиться на прочной эмпирической базе. Политологи, изучающие этапы советского элитообразования, анализируют исторические документы, проводят экспертные опросы и структурированные интервью, ссылаются на результаты исследовательской деятельности историков. В работах О. С. Березкиной, О. В. Гаман-Голутвиной, В. И. Даниленко, О. В. Крыштановской, В. В. Радаева, А. И. Степанова эти особенности четко прослеживаются60. Вместе с тем, элитологов интересует прежде всего процесс трансформации советской номенклатуры в новую российскую элиту, поэтому в большинстве работ преимущественным образом изучается только период конца 1980-х годов. Эта тенденция правомерна и для развития региональной политологии61.

Общероссийские тенденции развития исторической науки нашли отражение в сибирской региональной историографии. На уровне краев и областей формируются

исследовательские традиции, которые уже закрепились в отечественной исторической науке.

1). Обстоятельное освещение получили проблемы генезиса номенклатурной системы и ее развитие в 1920-е - 1930-е годы. Наиболее подробно исследование функционирования кадров партийного аппарата проведено Г. Л. Олехом. В своей монографии «Партийная машина в начале 20-х гг.: устройство и функционирование» автор останавливается на вопросах строительства и эволюции партийного аппарата, численности, квалификации и материальном обеспечении номенклатурных функционеров. Г. Л. Олех отмечает, что уже в начале 20-х годов происходил ускоренный, внутренне противоречивый процесс кристаллизации партийного чиновничества как компактной замкнутой группы со своими узкокорпоративными интересами, прини-мающими самодостаточный характер . Сибирский местный и региональный партийно-советский аппарат 1920-30-х годов, его кадры на уровне статей и тезисов изучались Я. Б. Дорожкиной, В, А- Наумовым, И. В. Павловой, М. Ю. Паско63. Данные авторы показали способы и средства формирования партийной номенклатуры в годы утверждения сталинского режима власти, проанализировали типичные стилевые особенности управленческой деятельности.

2). Определение сущностных черт сибирской номенклатуры характеризуется узкими территориальными и хронологическими рамками, незначительным кругом проблем, поставленных к изучению. До сих пор в историографии кадры партийного аппарата чаще предстают субъектом, а не объектом региональных исследований. Во многом это объясняется традиционными представлениями о партийном руководстве отраслями промышленности, о деятельности парторганизаций в различных сферах общественного развития. Нередко в историографических источниках упоминания о номенклатуре встречаются в контексте исследований производственных и общественно-политических кампаний.

3). В значительном количестве работ отражается лишь процесс политико-экономического руководства регионами, субъектом которого являлась партийная номенклатура. Исследователи стараются проследить взаимосвязь между уровнем регионального развития и воздействием субъективных факторов64. Широкое распро

странение получило изучение деятельности кадрового корпуса ВКП(б)-КПСС в контексте региональной социально-экономической политики, анализа уровня и качества жизни, взаимоотношений номенклатуры с различными категориями населения65. Отход от сугубо «производственных» тем исследований, наполнение содержания публикаций многообразным фактическим материалом отличают работы В. Н. Каза-рина, В. И. Мерцалова, А. В. Шалака, С. Г. Сизова66.

Влиянию кадров партийного аппарата и региональных лидеров ВКП(б)-КПСС на интеллектуальный потенциал Восточной Сибири посвящены сюжеты в трудах В. Н. Казарина. Он показал процесс создания Восточно-Сибирского филиала АН СССР в конце 40-х годов в контексте формирования региональных интересов, выражаемых Иркутским обкомом ВКП(б) и его первым секретарем А. П. Ефимовым. Ка-зариным также обстоятельно изучены аспекты становления учреждений академической науки в Восточной Сибири, потребность в которых выражали первые секретари региональных партийных комитетов.

На материалах Восточной Сибири роль партийной номенклатуры в процессе реформирования промышленностью и строительством в 1957-1965 годах рассматривал В. И. Мерцалов67. Данный автор стремился выявить взаимосвязь между общественно-политической конъюнктурой послесталинского времени и предпосылками управленческого реформирования. Среди новаций ранней «оттепели» Мерцалов видел снятие Центральным Комитетом КПСС вето на инициативную активность политического руководства Восточной Сибири, которому вменили в обязанность постановку актуальных вопросов экономического развития в центральных партийных и государственных органах.

Названный исследователь полагал, что в послевоенные годы региональные интересы партийными органами представлялись крайне сдержанно. Региональное политическое руководство, особенно Забайкалья, сходилось на мнении, что «центру и

без наших проблем много дел». Несмотря на очевидную декларативность этого тезиса (В. И. Мерцалов не исследовал в своих работах период второй половины 40-х годов), многие другие наблюдения представляются вполне обоснованными. Так, например, важный вывод Мерцалов сделал в отношении усиления регионального влияния в середине 50-х годов. Он показал, что в условиях ограниченных возможностей министерства пытались маневрировать средствами в пользу одних регионов за счет других, но неизбежно сталкивались с растущим сопротивлением местного руководства, которое оказывалось в этом отношении обделенным.

Значительный интерес представляет попытка иркутского исследователя А. В. Шалака изучить условия жизни и быта руководящих кадров Восточной Сибири в период 1940-1950 годов. Эта задача решалась им в контексте реализации партийно-государственной социальной политики по отношению ко всем группам населения. А. В. Шалак пришел к выводу, что реальная действительность 40-х годов наглядно демонстрирует социальное неравенство между рядовыми тружениками и номенклатурными работниками, социальная защищенность которых даже на самых низших ступеньках управленческой иерархии была намного выше, чем колхозника или рабочего.

Исследователи в качестве приоритетной ставят проблему взаимоотношений сибирских кадров партийных органов с другими категориями управленцев, а также различными социальными группами. В частности, представляются новаторскими работы омского историка С. Г. Сизова. Им предпринималась попытка выяснить роль региональных партийных органов в развитии учреждений культуры, средств массовой информации, высшего образования в Западной Сибири в 1946-1964 годах, основные приоритеты этого развития в годы «послевоенного сталинизма» и «оттепели». Исследователь пришел к выводу, что партийные органы отстаивали региональные интересы в Центре, добивались разрешения и выделения средств на создание новых вузов, музеев, театров, открытие отделений творческих союзов.

4). Значительные исследовательские усилия сибирских историков сосредоточены на изучении взаимоотношений власти и общества в провинции в период «послевоенного сталинизма» и «оттепели». Этим проблемы решают В. П. Андреев, С. П. Волохов, С. А. Дукарт, Е. С. Генина, А. В. Горбатов, М. С. Петренко, С. Г. Сизов68. В

публикациях данных авторов кадры региональных органов ВКП(б)-КПСС предстают субъектами политической власти, оказывающими решающее воздействие на характер проводимых идеологических кампаний. Краевой и областной корпус номенклатуры предстает не только послушным исполнителем воли Центра, но и активным инициатором региональных мероприятий. Такова роль партийных кадров в борьбе с космополитизмом, религиозной пропагандой, политическим инакомыслием.

5). Немаловажное место в сибирской историографии заняло изучение роли кадров КПСС в формировании многопартийности в период конца 1980-х - начала 1990-х годов, отношение номенклатуры к общественно-политической ситуации в период перестройки, к забастовочному движению. В работах В. П. Андреева, Д. В. Воронина, С. А. Величко (Мордвинцевой), А. Ю- Казанцева, В. И. Козодоя, Л. Н. Лопатина, С. Е. Мишенина, А. Г. Остова, М. С. Петренко, Д. В. Сердюкова даются неоднозначные оценки вклада партийных функционеров в развитие процессов демократизации69. Характеристике внутрипартийных отношений и роли номенклатуры в конце 1980-х годов значительное место в своей монографии уделил дальневосточный исто-рикЕ. В. Буянов .

6). С учетом сложившихся исследовательских традиций правомерно говорить о формировании сибирской историографии функционирования партийной номенклатуры послевоенного периода. В работах С. Н. Андреенкова, Е. Н. Волосова, В. Н. Ка-зарина, А. Б. Коновалова, О. Н. Калининой, О. А. Смолкина анализируются проблемы определения социально-профессионального облика кадров партийного аппарата, средств и способов их взаимодействия с центральными партийными органами, спе-цифики их деятельности по осуществлению политического руководства . Устойчи вый интерес исследователей проявляется к вопросам кадрового обеспечения, контроля за партийными функционерами со стороны структур ЦК В1Ш(б) КПСС, организации региональным политическим руководством хозяйственно-политических кампаний, структурной перестройки партийного аппарата. С наибольшей полнотой изучены процессы количественных и качественных изменений в составе номенклатуры региональных и местных комитетов КПСС, формирования политической культуры и политических настроений партийных аппаратчиков.

Созданный задел позволяет рассматривать «номенклатурную тему» в качестве важного структурного элемента общих курсов по истории Сибири. Проблемы функционирования сибирской региональной номенклатуры, когорты первых секретарей

ТУ

крайкомов и обкомов начинают включаться в обобщающие работы . Публикуются материалы структурированных интервью историков с бывшими представителями кадрового корпуса КПСС, проводится источниковедческая оценка мемуаров аппа-ратных функционеров . Представляется весьма перспективным направлением развитие «устной истории» номенклатуры, которое позволит создать репрезентативный банк данных о политических настроениях и оценках деятельности реальных «носителей власти».

7). Отдельную группу историографических источников составляют историко-биографические исследования, в которых авторы изучают деятельность региональных лидеров, анализируют их вклад в социально-экономическое и культурное развитие территорий7 . Немалый интерес для современных ученых стали представлять политические биографии сибирских руководителей краевых и областных организаций

КПСС. Обращение историков к этому виду исследований объясняется в статье И. С. Кузнецова: «Реальные полномочия первого секретаря были столь велики, возможности воздействия на все остальные компоненты системы местного управления столь значительны, что его нередко образно называли «хозяином области» или «обкомов ПС

ским воеводой» . Появляются отдельные публикации с оценкой вклада наиболее крупных региональных лидеров Сибири Ф. С. Горячева, А. Ф. Ештокина, П. С. Фе-дирко, Н. И. Беляева, Е. К. Лигачева . Делаются попытки проследить влияние личных качеств региональных руководителей на процесс выработки и принятия решений. В публикациях отмечается взаимозависимость деятельности конкретных работников и общего политико-экономического состояния регионов.

Мнение И. С. Кузнецова полностью разделяет и пытается доказать на фактическом материале томский историк В. П. Андреев. В статье «Из истории томской партноменклатуры» он связывает динамичное развитие Томской области во второй половине 60-х - начале 80-х годов с именем Е. К. Лигачева. В. П. Андреев отдает должное способностям и усилиям Лигачева, которые оказали положительное влияние на экономическое развитие области. Но, несмотря на значительную роль Лигачева как первого секретаря обкома, данный автор отмечает, что «партийные органы области, при кажущемся их всесилии, в значительной мере являлись проводниками ведомствен 77

ных интересов в регионе» . Такая оценка периода 1970-х годов находит все большее распространение у исследователей региональной политической истории.

Выявленные особенности современной отечественной историографической базы работы дают право на формулирование следующих выводов: исследователями достигнуты важные результаты в определении сущности номенклатуры, особенностей деятельности партаппарата по управлению различными регионами, роли региональных лидеров в социально-экономическом развитии территорий. Продуктивно изучены особенности политического поведения партийных кадров, их отношение к различным идеологическим кампаниям.

Вместе с тем отсутствуют обобщающие исследования, объектом которых выступала бы партийная номенклатура Сибири послевоенного периода; в историографическом потоке доминирующую роль занимают работы теоретического и историко-политологического плана; объектом региональных исследований в большинстве слу чаев становится вся совокупность номенклатурных кадров, что затрудняет определение специфики деятельности функционеров партийного аппарата; существующие исторические исследования базируются на узком круге архивных источников.

В масштабах всей Сибири до сих пор не изучены такие важные вопросы политической истории периода второй половины 1940-х - начала 1990-х годов, как специфика кадрового обеспечения партийного аппарата, сравнительная характеристика социально-профессиональных показателей состава номенклатуры, особенности взаимоотношений первых секретарей крайкомов и обкомов КПСС с центральным партийно-государственным руководством. Явно недостаточно исследованы политические биографии региональных руководителей, их карьерный рост, взаимодействие с отраслевыми министрами. В опубликованных работах не прописан алгоритм удовлетворения ходатайств и просьб первых секретарей в ЦК КПСС, Совете Министров СССР и Госплане СССР. Не показано межрегиональное сотрудничество сибирской партийной элиты в 1960-е - 1980-е годы, основанное на необходимости реализации «местнических» интересов. Не определены сущностные черты стилей и методов управленческой деятельности партийной номенклатуры при решении проблем регионального развития. Отсутствует анализ параметров материального и хозяйственно-бытового обеспечения различных категорий номенклатурных функционеров как на региональном, так и на местном уровнях. Вне поля зрения исследователей находятся вопросы определения вклада кадров партийного аппарата и региональных лидеров в социально-экономическое развитие сибирской провинции.

Феномен партийно-государственной номенклатуры в СССР исследовался и в зарубежной историографии, которая подходила к нему прежде всего с точки зрения концепций «нового класса» и тоталитарной элиты. Представления о сущности номенклатурной системы до сих пор базируются на признании советского политического режима антидемократическим. Методологической основой работ западноевропейских и американских историков и советологов стала теория тоталитаризма (X. Арендт, К. Фридрих, 3. Бжезинский)78. В русле тоталитарной концепции формируются точки зрения на партийный аппарат как институт контроля за общественными настроениями, структуру, созданную для подчинения коммунистической бюрократии всех возможных сфер власти.

Приверженцы подобных воззрений считали, что доступ к тоталитарной элите минимален. По их мнению, имеется закрытая единая элита и раздробленная масса, в которой нет групп, так как групповые образования враждебны гегемонии партии. Разбирая механизм кадрового обеспечения номенклатурных должностей, исследова тели были убеждены в его изначальном корпоративизме. В свою очередь, это давало право на абсолютизацию фактора протекционизма и покровительства при продвижении (Дж. Уиллертон, Дж. Смит). Партийная элита рассматривалась как монолитное образование, которое скреплялось политической волей вождя.

Особого внимания заслуживает работа Л. Шапиро «Коммунистическая партия Советского Союза», впервые опубликованная в 1959 году. В данной работе дается наиболее полный для того времени исторический анализ возникновения и развития партийного аппарата. Вместе с тем Л. Шапиро плохо представлял себе последовательность процедур подбора и расстановки руководящих кадров в СССР. Он указывал, что «существуют весьма строгие, хотя и секретные, правила назначения партийных и других ответственных работников на всех уровнях. Эти правила отражены в списках, называемых номенклатурой; в номенклатуру входят лица, чье согласие не-обходимо для назначения любого нового работника на соответствующем уровне» . Как видно из приведенной цитаты, Л. Шапиро считал принятие кадровых решений прерогативой широкой корпорации функционеров. Понятно, что при такой позиции истинный состав номенклатуры, ее структура и предназначение оставались для Шапиро неясными.

Несмотря на популярность концепции тоталитаризма, в англо-американской советологии принимались во внимание и взгляды исследователей, которые базировались на других методологических подходах, в частности на неомарксистской философии. Так, концептуальное оформление теории «нового класса» было сделано М. Джиласом. По его мнению, после победы социалистической революции аппарат компартии превращается в новый правящий класс. Его зачатки находятся прежде всего в слое профессиональных революционеров, в то время как партия - его ядро и основание. Джилас полагает, что точные границы нового класса определить невозможно. Однако к нему «можно отнести тех, кто исключительно благодаря монополии на управление получает особые привилегии и материальные преимущества»80. Сердцевину нового класса составляет партийная (политическая) бюрократия, в то время как остальные служащие лишь аппарат, ею контролируемый, раздутый, возможно, и неповоротливый, но так или иначе необходимый любому сообществу. Главным признаком «классовости» партийной бюрократии является собственность и особые взаимоотношения с другими классами. По теории Джиласа, все формы отношения к собственности - владение, пользование, распоряжение принадлежат именно партийной бюрократии. Вместе с тем он признает, что право владения у «нового класса» не на следуется, а приобретается с доступом и утрачивается с выходом из рядов бюрократии.

Отдельное направление в советологии связывалось с изучением роли региональных лидеров в процессе принятия политических решений. Авторы акцентировали внимание на клиентарных отношениях, клановом характере группировок политических лидеров. Особенно явно эти процессы прослеживались в среднеазиатских республиках СССР81. В работе Д. Хафа «Советские префекты» был дан исчерпывающий для конца 1960-х годов анализ функций региональных партийных руководителей, способов их взаимоотношений с высшей партийно-государственной номенклатурой. Сформулированные Д. Хафом выводы оказали значительное воздействие на содержание последующих публикаций. В рамках исследований взаимоотношений Центра и регионов регулярно появлялись сборники научных работ, проводились конференции советологов. В статье Отторино Капелли прослеживается специфика формирования региональной политики в различные периоды советской истории, начиная с середины 1930-х годов. В публикации Д. Миллера рассматривались вопросы клиентарных связей, «патронирования» руководителей союзных республик, краев, областей со стороны высшей партийно-государственной номенклатуры. Однако фактическое наполнение этих работ страдало значительными пробелами, отсутствием архивных материалов.

В англо-американской историографии сложилось и ревизионистское направление, сторонники которого пересмотрели положения концепции тоталитаризма применительно к сущности советской элиты. Например, Д. Лейн в книге «Политика и общество в СССР», опубликованной в 1970 году, утверждал, что в советском обществе существует несколько политических элит, состоящих из тех, кто занимает позиции на вершине политической структуры82. Этот тезис исследователь постарался закрепить и обосновать на фактическом материале. Он выделял в структуре партийно-государственной элиты СССР значительное количество сегментов, представители которых защищали свои специфические интересы. Их сферы влияния пересекались, что порождало необходимость взаимодействия.

Англо-американские советологи строили свои теоретические положения во многом на основе публикаций советских эмигрантов, имевших представления о деятельности партийно-государственного аппарата. Немаловажное влияние на историографическую ситуацию за рубежом оказали труды А. Г. Авторханова83. Однако важнейшим зарубежным исследованием формирования и функционирования советской политической элиты стала монография М. С. Восленского, впервые опубликованная в 1980 году.

Развивая идеи М. Джиласа о «новом классе», Восленский вводит оригинальное систематизирующее понятие «номенклатура». Именно она, по его мнению, выполняла роль господствующего класса Советского Союза. Возникновение в обществе нового господствующего класса, то есть политбюрократии, обладающей монополией на власть во всех сферах жизни, является, на взгляд Восленского, главной чертой тоталитарного общества. Определяя место партийного аппарата в структуре номенклатуры, автор полагает, что он становится своеобразной элитой номенклатуры, ее сердце »84

виной .

Однако Восленский, создавший фундаментальный труд, так и не смог окончательно сформулировать сущностных признаков номенклатуры. Эта проблема представляется актуальной и в современный период. Например, испанский политолог А. Сантос, полемизируя с М. Джиласом и М. С. Восленским, полагает, что «частная собственность в советский период не была отличительным признаком номенклатуры, которая не владела благами, а лишь распоряжалась ими»85.

Несмотря на значительное количество теоретических подходов к определению сущности номенклатуры, конкретно-исторические исследования регионального плана еще не получили в западной историографии достаточного распространения. На это указывает такой авторитетный специалист по кадровой политике и советской элите, как профессор Пенсильванского университета М. Левин . Кадровый состав органов партийно-советского управления в зарубежной историографии изучен еще более слабо. Как правило, отсутствие возможностей работы в соответствующих архивах вынуждало западных исследователей лишь обрисовывать контуры проблемы. Так, например, Л. Чарчворд (L. Churchward) в своем исследовании уделил структурам мест-ного управления 1950-х годов всего 3 страницы из 366 . Значительно лучше исследован персональный состав когорты региональных партийных лидеров. Р. Блэкуэлл

(R. Blackwell), основываясь на общедоступных биографических сведениях, провел анализ карьерного роста секретарей обкомов КПСС88.

С начала 1990-х годов усиливается внимание англо-американских историков к изучению документов российских архивов. Значительное количество ученых занималось исследованием внутрипартийной жизни послевоенного периода, проводило анализ взаимоотношений партийно-государственной номенклатуры в высших эшелонах власти. Зарубежные специалисты активно публикуют результаты проведенных исследований в отечественных сборниках научных работ. В этой связи заслуживает внимания статья Д. Лейна «Политическая власть и стратификация в советском обществе»89. В ней предложена методика социальной стратификации советского правящего класса с учетом подходов, имевшихся в англо-американской советологии. К высшей страте данный автор отнес правящую элиту (номенклатурные посты на уровне Политбюро и ЦК), а также высший слой интеллигенции. В это же время Э. Модели провел историко-статистический анализ состава Центрального Комитета КПСС за длительный исторический период90.

Одной из самых фундаментальных работ последних лет представляется монография Э. Модели и С. Уайта «Советская элита от Ленина до Горбачева»91. В книге обстоятельно описан состав высших органов партии, обстановка политической борьбы в высшем эшелоне номенклатуры накануне и после смерти Сталина, дается характеристика социально-демографических показателей когорты членов ЦК КПСС, анализируются типичные карьерные пути региональных партийных руководителей и отраслевых министров. Заслуживает внимания анализ процесса консолидации высшей номенклатуры в период правления Л. И. Брежнева, исследование развития системы привилегий.

В конце 1990-х годов вышли и другие публикации, в которых показан процесс трансформации партийных органов в послевоенный период. Например, обстоятельный анализ направлений деятельности высшего руководства КПСС после смерти Сталина дан во второй главе монографии Роберта Страйера «Почему распался Советский Союз? Осознание исторической перемены»92. Между тем внутрипартийные отношения в данной монографии анализируются без учета роли функционеров регионального уровня.

Становится очевидным, что зарубежной историографией накоплен значительный теоретический и фактографический потенциал изучения советской номенклатуры и кадровой политики КПСС. При этом многие концептуальные разработки (структуры правящего класса, специфики клиентарных отношений, способов взаимодействия между бюрократией и технократией, роли партийной номенклатуры в процессах модернизации) взяты на вооружение современной отечественной историографией. Однако зарубежными авторами не исследовались проблемы функционирования партийно-советских органов в конкретных российских регионах, до сих пор отсутствуют и специальные работы, отражающие состав и структуру номенклатуры краев и областей Сибири. Таким образом, современное состояние историографии предложенной к изучению темы свидетельствует о ее несомненной перспективности.

Объектом исследования данной диссертации стали номенклатурные кадры аппарата краевых, областных, окружных, городских и районных комитетов ВКП(б)-КПСС в регионах Сибири. Синонимом выделенного объекта является термин «партийная номенклатура». Она представляла собой социально-профессиональную группу, которая обеспечивала подготовку, принятие и реализацию политических решений на региональном и местном уровнях власти. Номенклатурным кадрам партийных органов присуща особая процедура рекрутирования, которая предполагала строгий контроль за расстановкой персонала по списку должностей отдела партийных органов соответствующего комитета. Производимые назначения в аппарате требовали обязательного утверждения в бюро или секретариате вышестоящего органа ВКП(б)-КПСС.

В объект исследования не включены должностные группы парторгов ЦК ВКП(б)-КПСС, освобожденных секретарей первичных партийных организаций предприятий и учреждений, поскольку они входили в списки должностей отраслевых отделов партийных комитетов и, таким образом, принадлежали к хозяйственной номенклатуре. Эти категории кадров ограничивались в правах на реализацию властного воздействия, нацеливались на контроль за производственными процессами.

Предметом исследования стало определение места и роли номенклатурных кадров органов ВКП(6)-КПСС в системе региональной власти Сибири 1945-1991 годов. Под системой власти в данном случае понимается совокупность организационно оформленных структур, которые наделены компетенцией и средствами по осуществлению политического руководства на определенной территории.

Территориальные рамки диссертации ограничены масштабами Сибири. В изучаемый период под Сибирью прежде всего понималась территория, на которой находились два крупных экономических района СССР - Западно-Сибирский и Восточно-Сибирский. В первый были включены Тюменская, Омская, Новосибирская, Томская, Кемеровская области и Алтайский край. Во втором районе находились Красноярский край, Иркутская и Читинская области, Бурятская и Тувинская автономные советские социалистические республики.

Изучение процессов, происходивших на территории 11 регионов Сибири, сопоставляется с многочисленными материалами, характеризующими как партийные организации регионов РСФСР, так и областные партийные организации компартий союзных республик.

Определяя хронологические рамки исследования, автор осознавал внутреннюю разнородность избранного исторического периода, наличие в нем кардинально различающихся этапов политического и экономического развития СССР. Предложенный для изучения период объемлет, пользуясь терминологией современной историографии, время «позднего сталинизма» (1945-1953), «оттепели» (1953— 1964), «застоя» (1964-1985), «перестройки» (1985-1991). Применительно к предложенной теме исследования совмещение данных временных отрезков позволит уточнить сложившуюся периодизацию номенклатурной системы, определить факторы ее развития, выяснить зависимость протекавших процессов от политико-экономической конъюнктуры.

Целью диссертации автор обозначил выявление тенденций и закономерностей формирования и функционирования партийной номенклатуры Сибири в 1945-1991 годах.

Для достижения поставленной цели в диссертации предстоит решить ряд задач:

1. Выявить сибирские региональные особенности реализации кадровой политики ВКП(б)-КПСС, вьщелить структуры кадрового обеспечения аппарата органов ВКП(б)-КПСС, изучить видимые и скрытые механизмы управления партийной номенклатурой на центральном и региональном уровнях;

2. Охарактеризовать материально-технические условия функционирования кадров партийного аппарата, обозначить факторы эволюции финансово-бюджетной политики партии в сибирских организациях;

3. Установить пути и масштабы социального расслоения в среде кадров аппарата органов ВКП(б)-КПССэ сопоставить размеры денежного и хозяйственно

бытового обеспечения номенклатурных функционеров на центральном, региональном и местном уровнях власти;

4. Проследить изменения в политическом положении первых секретарей краевых и областных комитетов ВКП(б)-КПСС, определить специфику их взаимоотношений с высшей партийно-государственной номенклатурой;

5. Изучить структуру и компетенцию отделов аппарата сибирских органов ВКП(б)-КПССэ средства и способы их взаимодействия с подразделениями советских органов власти и управления;

6. Отметить особенности стиля и методов управленческой деятельности номенклатурных кадров на региональном и местном уровнях;

7. Рассмотреть способы подготовки и реализации проектов социально- экономического развития, инициированных партийной номенклатурой краев и областей Сибири, показать вклад функционеров органов ВКП(б)-КПСС в развитие социально-культурной сферы сибирских регионов.

Методология исследования включает общефилософский, теоретжо-концептуалъный и методический уровни познания объекта.

Общефилософский уровень методологии предполагает рассмотрение изучаемых проблем с диалектических позиций. Исследование строится на основе принципов историзма, объективности, системности, методологического плюрализма. Принцип историзма предполагает рассмотрение событий и фактов прошлого в контексте тех исторических условий, в которых они развивались. Принцип объективности ставит в качестве исследовательского приоритета всесторонний учет исторических фактов, составляющих предмет настоящей диссертации. Принцип системности позволяет рассматривать объект исследования как упорядоченную совокупность элементов, функционирующих в определенной взаимосвязи и взаимозависимости. Принцип методологического плюрализма предполагает использование теорий и концепций различных общественных наук, что дает возможность наиболее точно интерпретировать сущность изучаемого объекта.

Теоретико-концептуальный уровень методологии включает в себя совокупность концепций, представлений и подходов о сущности исследуемого объекта, условиях его возникновения и развития.

На исходные представления автора о причинах возникновения партийной номенклатуры повлияли элитистские концепции, разработанные классиками политаче-ской социологии Г. Моска, В. Парето, М. Вебером \ Сформулированная ими идея

структурирования общества по принципу разделения на две неравные группы -управляющих и управляемых, где первая составляет меньшинство, а вторая - большинство, фиксирует неизбежность существования властвующей элиты в обществе. Сущность и черты номенклатуры как одного из компонентов политической элиты в диссертации определяются исходя из структурно-функционального подхода. Автор опирался на те определения элиты, где в качестве ее главного признака выдвигается социальный статус человека, его место и роль в системе властных структур, в принятии решений и реализации управленческих функций94.

Использование элитистской методологии требует определения соотношения понятий «политическая элита» и «партийная номенклатура», выявления их взаимосвязей. Следует отметить, что в зависимости от смыслового содержания терминов меняется их соподчиненность.

Рассмотрение особенностей послевоенного периода развития СССР в диссертации проводится на основе концепций модернизации и индустриального общества. Под модернизацией обычно понимается «процесс трансформации традиционного аграрного общества в общество индустриального типа. Он включает в себя как технологический компонент, так и социальный, т. е. формирование соответствующих экономических, политических и социокультурных механизмов, позволяющих поддерживать и использовать новые технологии и управлять ими»95. В изучаемый период характер и темпы модернизации в СССР повлияли на разрастание управленческого аппарата, усиление иерархизации власти.

Спецификой отечественного типа модернизации было то, что в СССР сохранялась устаревшая структура промышленного производства, тогда как страны Запада приступали к структурному маневру, акцентируя внимание на развитии науки, обра-зования и высокотехнологичного производства . В контексте теории модернизации весьма важным представляется изучение сибирской региональной специфики. Сибирь представлялась важнейшим ресурсным источником, темпы использования которого зависели от экономической целесообразности развития страны в целом, и европейской части, в частности.

На определение круга изучаемых проблем немалое влияние оказали теории функционирования политических партий, которые разработали М. Я. Острогорский, Р. Михельс, М. Дюверже97. Наибольшую значимость представили их выводы о неиз бежности постепенного перераспределения властных функций от партийного большинства к меньшинству, о профессионализации политики и неизбежности создания группы освобожденных партийных работников, о формальном характере деятельности высших представительных органов - съездов и партийных конференций, о всеобщей унификации, дозированной гласности, сознательном зажиме критики и самокритики.

Познанию специфики осуществления власти в СССР в послевоенный период способствует теория административно-бюрократического рынка. Под ним понимается «экономика согласований, сложный бюрократический рынок, построенный на обмене-торговле, осуществляемый как органами власти, так и отдельными лицами; причем предметом обмена являются не только материальные ценности, но и власть, подчинение, правила и даже исключения из них»98.

Исследование регионального корпуса партийной номенклатуры проводится с учетом сформировавшихся представлений о клиентарных отношениях в советской политической системе. Один из разработчиков этой концепции доктор философских наук М. Н. Афанасьев полагает, что концентрация ресурсов власти партийно-государственным аппаратом означает их концентрацию в руках конкретных функционеров аппарата. Поэтому номенклатура закономерно рождала отношения персональной зависимости - неформальные клиентарные связи. Руководители регионов были лично связаны с теми или иными сотрудниками ЦК и Совмина, секретарями ЦК, в идеале - с Генеральным секретарем. От силы этих личных связей зависел неофициальный номенклатурный ранг не только самого регионального руководителя, но и возглавляемого им региона с его производственными, социальными комплексами, со всем подведомственным населением". Первые секретари крайкомов и обкомов КПСС выполняли и функции патронов по отношению к нижестоящим категориям номенклатуры.

Большое значение для формулирования достоверных выводов исследования имеют теоретико-концептуальные положения о роли политических лидеров в системе власти. В диссертации региональное лидерство рассматривается прежде всего с точки зрения исполнения функций политического управления. Под ним понимается «особый вид руководящей деятельности, включающий процессы планирования, организации, мотивации, контроля, формирования ценностных ориентации граждан,

достижения политической цели» . В свою очередь, диссертант разделяет позиции тех специалистов, кто считает, что на политическое руководство определяющее воздействие оказывают субъективные факторы - политические убеждения лидеров, их личные мотивы в принятии решений, предшествующий политический опыт, обстоятельства прихода к власти и так далее.

Методический уровень методологии предполагает выделение способов, операций и процедур достижения цели и задач диссертации.

Специфика конкретно-исторического исследования деятельности партийной номенклатуры повлекла за собой необходимость совмещения методов исторической, политической и социологической науки. В работе используются методы исторического описания и конкретного анализа, а также структурно-функциональный, проблемно-хронологический, биографический методы. Их совокупность дала возможность изучать явления и факты с учетом исторической обстановки, в которой они возникали и действовали, а также в качественных изменениях на различных этапах развития Методы исторического описания и конкретного анализа в диссертации использовались при решении всех поставленных задач. Их применение дало возможность диссертанту последовательно двигаться от генезиса к развитию изучаемых процессов, выявить общее и особенное в формировании номенклатуры различных сибирских регионов. Структурно-функциональный метод применим при изучении организации деятельности номенклатуры и партийного аппарата. С его помощью оказалось возможным проследить необходимость возникновения различных структур управления и проследить выполняемые ими функции. Проблемно-хронологический метод позволил распределить изучаемый материал в соответствии с решаемыми задачами, определить этапы развития исторических процессов. Биографический метод направлен на изучение индивидуального жизненного пути региональных руководителей ВКП(б)-КПСС, воссоздание исторической, развернутой во времени перспективы событий. К биографическому методу примыкает когортный анализ, который позволил описать типичную структуру жизненного пути и особенности коллективной биографии первых секретарей сибирских крайкомов и обкомов партии.

Для более глубокой проработки поставленных в исследовании задач использовались методы интервью и анализа статистических материалов. Последний метод применялся при изучении количественных и качественных изменений номенклатурных кадров, для чего проводилось построение динамических рядов показателей.

Автор использовал и традиционные способы изучения политической элиты, среди которых выделяется позиционный метод и анализ принятия решении . Первый способ предполагает выявление элиты по кругу должностей номенклатуры, который априори представлял перечень наиболее важных групп, осуществлявших политическую власть. Номенклатурный сегмент политической элиты определялся и с помощью анализа принятия решений, который дзет возможность идентифицировать элиту через определение реальных участников принятия и реализации важнейших политико-экономических проектов.

Обзор источников. Классификация используемых источников основана на определении сходства признаков их происхождения, содержания и формы предназначения. В соответствии с данными видообразующими критериями выделено 10 групп документов и материалов:

1. Официальные документы ВКП(б)-КПСС (Уставы и Программы партии, резолюции, протоколы, стенограммы пленумов, съездов, конференций).

2. Выступления высшего и регионального партийного руководства (доклады на пленумах, конференциях, съездах КПСС, пленумах и конференциях краевых, областных, окружных, городских и районных комитетов ВКП(б)-КПСС).

3. Директивные документы высших партийно-государственных органов и структурных подразделений их аппарата (постановления Политбюро (Президиума), Оргбюро и Секретариата ЦК ВКП(б)-КПСС, Бюро ЦК КПСС по РСФСР, циркуляры и распоряжения отделов и управлений ЦК ВКП(б)-КПСС, постановления и распоряжения Совета Народных Комиссаров СССР и РСФСР, заключения Госплана СССР и РСФСР, циркуляры Управлений делами союзного и республиканского правительства).

4. Организационно-распорядительная и информационно-отчетная документация краевых, областных, окружных, городских и районных комитетов ВКП(б)- КПСС, а также первичных партийных организаций их аппарата.

5. Статистические материалы.

6. Документы кадрового делопроизводства.

7. Воспоминания и мемуары номенклатурных функционеров.

8. Материалы периодической печати (передовые статьи печатных органов КПСС, публикации отдела партийной жизни, хроники деятельности партийных организаций, официальные биографические справки, некролога и т. д,).

9. Биографические энциклопедии и справочники.

10. Документы личной коллекции.

Приступая к характеристике выделенных разновидностей источников, следует отметить, что ни одна из групп не может рассматриваться как самодостаточная основа. Их использование следует проводить комплексно, с учетом постоянных сопоставлений и взаимопроверок. Между тем достоверность проводимого исследования отчасти базируется на массовом изучении архивных источников, большинство из которых вводится в научный оборот впервые.

Основу исследования составили документы центральных, краевых, областных, окружных, городских и районных партийно-государственных органов. Они извлечены из 46 фондов 4 федеральных и 11 региональных архивов: Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Государственного архива Кемеровской области (ГАКО), Государственного архива Новосибирской области (ГАНО), Государственного архива новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО), Государственного архива Читинской области (ГА-ЧО)? Государственного архива общественных и политических объединений Тюменской области (ГАОПОТО), Национального архива Республики Бурятия (НАРБ), Центрального государственного архива Республики Тыва (ЦГАРТ), Центра документации новейшей истории Омской области (ЦЦНИОО), Центра документации новейшей истории Томской области (ЦДНИТО), Центра хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФАК), Центра хранения и изучения документов новейшей истории Красноярского края (ЦХИДНИКК).

Первая группа включает официальные документы ВКП(б)-КПСС. Они активно публиковались в течение всего советского периода. Между тем преимущественное положение для выхода в свет имели обезличенные постановления и резолюции, в то время как стенограммы публиковались в усеченном виде. Так, в выходивших с 1957 года изданиях «Справочник партийного работника» были сосредоточены наиболее общие выдержки из общедоступных постановлений ЦК партии. При этом объем раздела по организационно-партийной работе, где были сосредоточены документы по

102

кадровой политике, существенно уступает всем остальным .

Такой подход партийных источниковедов наблюдается и при составлении специализированных сборников документов. Для нас наибольший интерес представляет сборник «Ленин, КПСС о работе партийного и государственного аппарата». Идеоло 0 очевидной уже во введении. Представленные виды документов (решения съездов партии, партийных конференций, пленумов ЦК, постановления Центрального Комитета, а также циркулярные письма ЦК, обращения, инструкции и т. д.), как сказано во введении, «дают представление о направлениях, по которым шел поиск наиболее рациональных, полнее отвечающих требованиям жизни форм организации аппарата, позволяющих партийным органам эффективно выполнять функции политического руководства»103. Особо указывается на то, что материалы сборника свидетельствуют о тщательной организации партией своего аппарата, его укреплении, отборе в него наиболее подготовленных для этого коммунистов. О подобных тенденциях свидетельствует и компоновка материала другого, не менее важного по своему названию сборника «В. И. Ленин, КПСС о работе с кадрами»104.

Во вторую группу входят произведения руководителей ЦК партии, краевых и областных организаций ВКП(б)-КПСС. Значительный интерес вызывают выступления на партийных съездах и пленумах И. В. Сталина, Н. С, Хрущева, Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, К. У. Черненко и М. С. Горбачева, первых секретарей крайкомов и обкомов ВКП(б)-КПСС. В сталинских работах в концентрированном виде содержалось отношение режима к своим верным исполнителям, каковыми являлись партийные работники. Цитаты из трудов Сталина, имевшие отношение к кадровой политике, являлись главенствующим ориентиром для организации подбора и расстановки кадров на местах. Показательно, что с развенчанием культа личности опубликованные сталинские положения по кадровой политике сохранили свою актуальность. Что касается докладов первых секретарей обкома, то они, как правило, публиковались в областной партийной печати. Сравнение стенограмм пленумов и опубликованных докладов показывает, что в последние вносились коррективы, они всегда страдали неполнотой содержания105. Вполне возможным было такое явление: для официальной печати предварительно готовился специальный текст, не озвученный первым секретарем на пленуме.

В третью группу входят закрытые постановления, протоколы и стенограммы пленумов ЦК ВКП(б)-КПСС; проекты постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР; записки, справки, письма и информации в Секретариат ЦК из отделов аппарата ЦК КПСС о работе местных партийных организаций, подборе, расстановке, согласовании кандидатур, выдвигаемых на должности номенклатуры ЦК КПСС;

циркуляры, инструкции, разъяснения Управления делами и Секретариата ЦК в местные партийные организации.

Определяя достоверность источников такого рода, следует учитывать специфику времени создания документов. Принимая во внимание мнение Н. В. Романовского можно утверждать, что эта достоверность «связана с системной функцией информации сталинского времени. Она должна была быть точной, так как почти вся информация, имевшая хоть малейшую ценность, дублировалась по разным каналам, прежде всего секретной и быстрой организацией - МТБ. В таких условиях недостаточная правдивость равнялась политической, если не физической смерти»106. К большому сожалению, использование этой группы источников в работе ограничено рядом объективных обстоятельств. Секретность материалов, которые хранятся в федеральных архивах, не позволяет с большой долей достоверности проследить ряд важных процессов, каким, например, является эволюция материально-бытового обеспечения.

Отчасти проблема доступа к этим документам решена с выходом двух сборников документов периода 1945-1953 годов, извлеченных из фондов федеральных архивов107. Они дают обстоятельную информацию о структуре и функциях высших партийно-государственных органов, механизмах согласования и принятия решений, методах управления и контроля за кадрами, чистках когорты региональных руководителей, способах выражения региональных интересов через письма и обращения первых секретарей. Между тем стоит заметить, что в отношении сибирского материала издания имеют значительные лакуны. Так, в сборнике «ЦК ВКП(б) и региональные партийные комитеты» не получили освещения кампании по освобождению в 1951 году первых секретарей Кемеровского и Бурят-Монгольского обкомов ВКП(б) Е. Ф. Колышева и А. В. Кудрявцева.

Наиболее значимой по количеству и информативному содержанию источников является четвертая группа - организационно-распорядительная и информационно-отчетная документация региональных и местных органов ВКП(б)-КПСС. Она представлена стенограммами и протоколами конференций, пленумов, заседаний бюро партийных комитетов и организаций, аналогичными документами первичных организаций аппаратов райкомов, горкомов и обкома партии; ведомостями о начислении заработной платы.

При изучении документации городских и районных комитетов партии выявились непреодолимые трудности: нерегулярное оформление протоколов, частое отсут ствие стенографических отчетов о пленумах и конференциях, уничтожение отдельных категорий дел. Ущерб содержательной стороне исследования нанесло уничтожение протоколов и стенограмм собраний первичных партийных организаций аппаратов ряда райкомов и горкомов партии. По опыту изучения сохранившихся фондов можно с большой долей вероятности предположить, что в данных делах содержалась информация, позволяющая реконструировать политические настроения низового партийного аппарата, уровень его компетентности, спаянности и т. д.

Реконструировать внутригрупповые взаимоотношения номенклатурных работников в значительной мере помогли протоколы и стенограммы собраний коммунистов первичных организаций аппаратов крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов. Несмотря на частичную сохранность и нерегулярность оформления, их содержание позволяет определить характер политических настроений, причины конфликтов в аппаратной среде.

В пятую группу входят статистические отчеты о составе и сменяемости кадров, справки о составе руководящих кадров. При анализе количественных и качественных показателей большое значение имеют справки, содержавшие статистическую информацию. Они составлялись сектором учета руководящих кадров по требованию вышестоящих органов (содержали сведения о подборе кадров в сельские районы, сменяемости отдельных должностных групп и т. д.).

Важное значение в определении источников пополнения, количественного и качественного состава имеют статистические отчеты. Они готовились с определенной периодичностью (отчеты о сменяемости работников, о составе руководящих кадров, укомплектованности работниками должностей номенклатуры и должностей партийного аппарата, о расстановке специалистов, имеющих среднее специальное или высшее образование, и т. д.).

Ограниченную информацию о составе и сменяемости номенклатурных функционеров давали статистические справочники, вышедшие в большинстве сибирских регионов108. Так, опубликованный статистический справочник «Кемеровская областная партийная организация КПСС в цифрах. 1943-1974» не содержит сведений о руководящих кадрах до 1974 года, а современные изданию сведения ограничивались численным составом обкома, горкомов и райкомов КПСС109. (Следует отметить, что в плане статистики ничего не проясняли и обобщающие региональные исследования. В ряде капитальных трудов по истории Сибири, краев и областей нет информации по

источникам пополнения руководящих партийных кадров данных регионов, их социальному составу110. Даже с учетом предметного разделения истории СССР на общий и партийный курсы отсутствие информации по руководящим кадрам в подобных работах свидетельствует о негативных изменениях в изучении данной темы).

В шестую группу источников входят личные и персональные дела номенклатурных функционеров, дела по приему в члены ВКП(б)-КПСС, регистрационные бланки обмена партийных документов, учетные карточки членов КПСС111. Также использовались списки работников аппарата горкомов и райкомов ВКП(б), которые составлялись за определенный отчетный период. Данный источник до предела лаконичен и формализован: он содержит сведения о должности с указанием партийной организации; фамилию, имя, отчество функционера; дату фактического вступления в должность; информацию о том, откуда работник пришел на занимаемую в настоящее время должность.

Среди материалов, характеризующих процесс формирования партийной номенклатуры в регионах Сибири, следует выделить выписки из протоколов заседаний бюро обкома, посвященные кадровым вопросам. Их главное достоинство состоит в строгой формализации информации, благодаря которой можно проследить сведения о назначаемом работнике (фамилия, имя, отчество, партийный стаж, предыдущая должность, а также должность, в которой он утверждается). Это позволяет выяснить источники пополнения номенклатуры, варианты продвижения и перемещения, зависимость между партийным стажем аппаратчика и занимаемой должностью.

Седьмая группа источников представлена воспоминаниями и мемуарами. Они не лишены субъективно-тенденциозных оценок. Применительно к исследуемой проблематике субъективность авторов прослеживается в характеристике личных качеств и деятельности ряда руководящих работников. Позитивные оценки могут быть чрезвычайно преувеличены вследствие долголетней дружбы, приятельских взаимоотношений по работе авторов воспоминаний с характеризуемой личностью.

Количество современных мемуарных источников о сущности номенклатурной системы и деятельности партийных кадров столь велико, что нуждается в отдельной классификации. Ее критериями могут стать должностной статус авторов, а также пространственные и хронологические рамки воспоминаний. Выделяя подгруппы ме муарных источников, представляется логичным их перечисление по дедуктивному принципу («от общего - к частному»).

Наиболее общие сведения о функционировании партийно-государственной системы, ее значении в политической жизни страны даются в работах бывших руководителей КПСС, Совета Министров СССР, министерств и ведомств. Эта когорта мемуаристов оценивает эффективность проводимой в Советском Союзе политики, анализирует достижения и просчеты высшего руководства страны, место и роль партийных органов в системе власти. Среди особо ценных работ, в которых дается обстоятельная характеристика сложившейся системы власти, стоит назвать книги Н. К. Байбакова, В. И. Воротникова, М, С. Горбачева, Б. Н. Ельцина, Л. М. Кагановича, В. А. Крючкова, В. А. Медведева, А. И. Микояна, В. С. Павлова, Н. И. Рыжкова, М. С. Соломенцева, Н. С. Хрущева, А. Н. Яковлева112.

На восприятие автора диссертации о сущности процессов управления номенклатурой, взаимоотношениях кадров аппарата ЦК КПСС с крайкомами и обкомами значительное влияние оказали мемуары В. И. Болдина, С. В. Карнаухова, Л. А. Оникова, В. А. Печенева, Е. 3. Разумова и В. В. Прибыткова113. Впечатления этих функционеров ЦК КПСС изложены с разных политических позиций, что позволяет объективно оценить происходившие процессы. Мемуары Разумова и Карнаухова представляют ценность еще и потому, что в силу своих должностных обязанностей они курировали региональные партийные организации Сибири.

Особое значение приобрели мемуары первых секретарей сибирских крайкомов и обкомов КПСС, которые стали публиковаться в 90-е годы XX - начале XXI века. Изданы массовыми тиражами книги Е. К. Лигачева (бывший первый секретарь Томского обкома КПСС), А. П. Филатова и В. В. Казарезова (бывшие первые секретари Новосибирского обкома КПСС), С. И. Манякина и Е. Д. Похитайло (бывшие первые секретари Омского обкома КПСС), В. В. Бакатина и А. М. Зайцева (бывшие первые секретари Кемеровского обкома КПСС), Г. Ч. Ширшина (бывший первый секретарь Тувинского обкома КПСС)114.

Еще один информативный вид источников в этой группе представлен книгами воспоминаний партийных функционеров о наиболее значительных региональных лидерах. В череде подобных изданий стоит отметить работы, посвященные А. Ф. Ешто-кину и Н. С. Ермакову (первые секретари Кемеровского обкома КПСС), Б. Е. Щербине (бывший первый секретарь Тюменского обкома КПСС), А. У. Хахалову и А. У. Модогоеву (бывшие первые секретари Бурятского обкома КПСС), П. С. Федирко (бывший первый секретарь Красноярского крайкома КПСС)115.

Большое значение приобретает анализ воспоминаний и размышлений номенклатурных функционеров, работавших в сибирских регионах в изучаемый период. Основанные на значительном фактическом материале, подобные труды дают возможность определить приоритеты регионального развития с точки зрения партийного руководства, изучить механизмы выражения провинциальных интересов первыми секретарями крайкомов и обкомов. В череде таких публикаций стоит выделить фундаментальное исследование, проведенное вторьм секретарем Красноярского крайкома КПСС Л. Г. Сизовым116. Вызывают интерес публикации воспоминаний бывших партийных и советских функционеров: первого секретаря Бийского горкома КПСС Алтайской краевой организации КПСС А. И. Власова, второго секретаря Алтайского крайкома КПСС Ю. И. Жильцова, заведующего отделом организационно-партийной работы Томского обкома КПСС Е. А. Волощина, секретаря Кемеровского обкома КПСС П. М. Дорофеева, председателя Иркутского горисполкома Н. Ф. Са-лацкого.

Восьмая группа представлена периодической печатью исследуемого периода. В основном изученные материалы печати имеют справочно-вспомогательное значение. Дело в том, что в областных партийных газетах не публиковались стенограммы конференций и пленумов, где часто вскрывались крупные недостатки руководящих работников, резко критиковались сложившиеся формы и методы работы по подбору, расстановке и воспитанию кадров. Для населения была закрыта информация о реальных мотивах освобождения и перемещения партийных руководителей. Вместе с тем установленный порядок информирования общественности о происходивших Кадро вых перестановках является своеобразным индикатором в выяснении вопроса о состоянии властно-общественных отношений в конкретный период времени.

Девятую группу источников составили биографические словари и справочники. Представители партийной номенклатуры по разным критериям вошли в состав подобных изданий. В наибольшем количестве публикуются работы, посвященные региональным и местным партийно-советским руководителям117. Однако биографии первых секретарей крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов ВКП(б)-КПСС включаются и в справочники более широкого тематического профиля118. Характерной тенденцией последних лет стало включение биографий региональных лидеров в региональные и городские энциклопедии119.

Десятая группа представлена документами личной коллекции автора. В ней прежде всего находятся стенограммы бесед и интервью с бывшими руководящими партийными работниками Кузбасса. Воспоминания наиболее точно передают атмосферу прошедшего времени, предоставляя исследователю ценные детали, отсутствующие в официальных материалах. Несмотря на различие в позициях опрошенных партийных руководителей на происходившие события, частое несовпадение в оценках тех или иных личностей, их воспоминания обладают достаточной долей достоверности. Достоверность обусловлена многократным сопоставлением с официальными материалами, адресацией интервьюируемым уточняющих и контрольных вопросов. Среди опрошенных представителей номенклатуры бывшие руководители региональных парторганизаций Е. К. Лигачев (Томский обком КПСС), В. И. Ситников (Иркутский обком КПСС), В. В. Бакатин (Кемеровский обком КПСС), Ф. В. Попов (Алтайский крайком КПСС), А. Г. Мельников (Томский и Кемеровский обкомы КПСС). В изучении процедур рекрутирования когорты региональных партийных лидеров большую роль сыграли беседы с бывшим первым заместителем заведующего Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС Е, 3. Разумовым, непосредственно отвечавшим за подбор и расстановку кандидатур на посты руководителей краевых и областных парторганизаций.

Таким образом, несмотря на ряд объективных ограничений, источниковая база диссертации позволяет достигнуть поставленную цель и решить соответствующие задачи.

Научная новизна диссертации определяется прежде всего тем, что в отечественной историографии это первое обобщающее исследование формирования и функционирования номенклатурных кадров органов ВКП(б)-КПСС в регионах Сибири периода 1945-1991 годов. Территориальные, хронологические и источниковедческие параметры данной работы позволили достичь оригинальных и достоверных выводов.

К числу наиболее важных новаторских достижений диссертации относится:

- выявление сибирской региональной специфики осуществления кадровой политики ВКП(б)-КПСС5 которая проявлялась в изменении тенденций численности, образовательного и возрастного уровней, национального состава, стажа руководящей работы партийной номенклатуры;

- установление последовательности процедур отбора и расстановки кадров в партийном аппарате, определение иерархии структур управления номенклатурой, соотношения демократизации и бюрократизации в процессе использования номенклатурных технологий;

- выявление материально-технических условий функционирования аппарата органов КПСС на региональном и местном уровнях, тенденций социальной стратификации кадрового корпуса партийной номенклатуры;

- анализ политического положения, функций и компетенции первых секретарей сибирских краевых (областных) комитетов ВКП(б)-КПСС, специфики их взаимоотношений с центральными партийно-государственными органами;

- выявление круга полномочий и особенностей организационной структуры органов ВКП(б)-КПСС на региональном и местном уровнях власти;

- определение сущности административно-командного, технократического и демократического стилей управленческой деятельности партийной номенклатуры;

установление иерархии приоритетов регионального социально-экономического развития, определяемых руководством сибирских краевых и областных комитетов ВКП(б)-КПСС, характеристика возможностей реализации обоснованных проектов индустриального и социально-культурного освоения Сибири в контексте взаимоотношений высшей и региональной партийной номенклатуры.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что полученные результаты могут оказать помощь в процессе совершенствования организации государственной службы в субъектах Российской Федерации, в ходе разработки концепций социально-экономического и регионального развития республик, краев и областей

Сибирского федерального округа. Описанный в диссертации механизм взаимодействия между Центром и регионами позволяет оптимизировать процесс принятия решений по долгосрочному развитию сибирской провинции.

Представляется применимым в практической деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и представленный в исследовании опыт разграничения полномочий между партийными и государственными органами, использования процедур и технологий работы с номенклатурными кадрами.

Фактический материал диссертации может быть полезен при подготовке крупных обобщающих трудов по истории Сибири, в создании энциклопедических изданий, освещающих проблемы региональной власти советского периода. Содержание проведенного исследования представит интерес для преподавателей вузов, институтов переподготовки и повышения квалификации управленческих кадров. Введенные в научный оборот источники станут подспорьем в разработке общих курсов по политической истории России, истории Сибири XX века, истории государственного управления, документоведения и делопроизводства, регионоведения.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях автора общим объемом свыше 260 печатных листов. Среди вышедших работ 4 монографии (93 п.л.) двухтомный биографический справочник (140 п.л.), статьи и тезисы в сборниках научных работ. Результаты исследования освещались на международных, всероссийских, межрегиональных и региональных научных конференциях, проведенных в 1996-2006 годах в Москве, Санкт-Петербурге, Ярославле, Омске, Новосибирске, Кемерове, Красноярске, Перми, Иркутске. В рамках изучения темы «Формирование и функционирование номенклатурных кадров аппарата ВКП(б)-КПСС в регионах Сибири (1945-1991)» в 2004 году автору диссертации был предоставлен грант автономной некоммерческой организации «ИНО-Центр», действующей при поддержке Министерства образования и науки РФ, Института им. Кен-нана (США), Корпорации Карнеги в Нью-Йорке, Фонда Макартуров (США) (грант № КИ 196-3-03). Фактический материал и выводы диссертации нашли применение в лекционных курсах, читаемых автором в Кемеровском государственном университете на факультетах истории и международных отношений, политических наук и социологии.

Региональные особенности осуществления кадровой политики ВКП(б)-КПСС

Победоносное завершение Великой Отечественной войны существенным образом повлияло на укрепление политической системы СССР, дальнейший рост влияния органов ВКП(б) в процессе принятия политических решений. Партийные структуры и их руководящие кадры сохранили контроль за подбором и расстановкой номенклатурных работников во всех отраслях управления, что явилось едва ли не решающим фактором наращивания властных ресурсов.

Между тем формирование новой конфигурации власти на союзно-республиканском уровне создавало впечатление об усилении советских органов в политической системе. 4 сентября 1945 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) был упразднен Государственный Комитет Обороны, который в течение всего периода войны представлял собой чрезвычайный объединенный орган партийного и государст-венного руководства страной . Решение Политбюро поступило в Президиум Верховного Совета СССР, где было трансформировано в соответствующий указ. Функции Государственного Комитета обороны передавались Совету Народных Комиссаров СССР121. 6 сентября 1945 года Политбюро ЦК ВКП(б) образовало оперативные бюро Совнаркома, которые должны были осуществлять текущее руководство деятельностью наркоматов и ведомств.

Внутри партийного аппарата также происходит структурная эволюция. Расширение средств и способов контроля органов ВКП(б) за хозяйственной деятельностью, рост числа отраслевых отделов могло привести к ситуации, когда партийные органы стали бы лишь номинально осуществлять политическое руководство. Авторитетный специалист по советской истории, профессор Пенсильванского университета М. Левин утверждал, что «за годы войны партийный аппарат фактически превратился в придаток хозяйственного аппарата. Существовала возможность поглощения партии хозяйственниками». Под угрозу было поставлено существование партии как политической администрации, поскольку партия занималась хозяйственными делами. Однако расширение компетенции советских органов и усиление роли хозяйственной номенклатуры в руководящих структурах партии все же блокировалось конъюнктурными установками кадровой политики ВКП(б). Прерогатива ее формирования партийным аппаратом, функционирование номенклатурного механизма стали факторами восстановления роли партийных функционеров в системе политической власти. Впрочем, в период первых послевоенных лет принципы кадровой политики партии сочетались в комплексе традиций и новаций.

Основные принципы кадровой политики ВКП(б), заложенные И. В. Сталиным в 20-е годы, продолжали активно использоваться в агитационно-пропагандистской работе. В периодической печати нередко приводились слова генсека о роли партийных кадров в социалистическом строительстве.

В сфере реализации кадровой политики имелся региональный компонент. Сибирская специфика осуществления кадровой политики ВКП(б) в годы послевоенного сталинизма обуславливалась следующими факторами:

- созданием в период войны новых административно-территориальных образований и необходимостью формирования в них когорт квалифицированных управленческих кадров;

- форсированием роста индустриального производства и требованием эффективной подготовки хозяйственных руководителей;

- реэвакуацией в освобожденные районы страны партийно-советских и хозяйственных работников, которые обеспечивали деятельность предприятий и организаций в сибирском тылу;

- потребностью в подготовке руководящих кадров для партийно-советских и хозяйственных органов национальных районов (Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа Тюменской области; Горно-Алтайская автономная область Алтайского края; Хакасская автономная область, Таймырский и Эвенкийский округа автономные Красноярского края; Бурят-Монгольская АССР, Усть-Ордынский Бурятский автномный округ Иркутской области, Тувинская автономная

область, Агинский Бурятский автономный округ Читинской области).

Материально-технические условия функционирования партийного аппарата

Повышение роли региональных партийных органов в советской политической системе за годы войны не могло не повлиять на рост финансирования их деятельности. В послевоенный период не только увеличиваются расходы партийного бюджета на нужды аппарата крайкомов и обкомов, но и усиливается использование возможностей бюджетов местных Советов. Финансирование отдельных партийных мероприятий за счет государственных средств подчеркивало возраставший статус органов ВКП(б).

Между тем улучшение обслуживания партийного аппарата проходило постепенно и в послевоенное время имело весьма ограниченные проявления. Так, например, в неудовлетворительном состоянии находились здания партийных органов. Отчасти проблема состояла в том, что расходы по их эксплуатации принимались на счет бюджета местных Советов. Еще постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 15 марта 1937 года № 431-97сс было установлено, что хозяйственные расходы парторганизаций на ремонт помещений, охрану и оплату телефонов производятся непосредственно местными исполкомами за счет своих смет. В бюджетах партийных и комсомольских организаций хозяйственные расходы по содержанию помещений не предусматривались и поэтому арендная плата с партийных и комсомольских организаций за занимаемые помещения не взыскивалась512. Поскольку бюджеты местных Советов имели скудные размеры, ремонт зданий и сооружений в послевоенное время даже не планировался.

Ветшание помещений партийных органов вызывало многочисленные нарекания. Как отмечалось на заседании партбюро парторганизации Алтайского крайкома ВКП(б) в 1945 году, санитарное состояние помещений крайкома было неудовлетворительным. На некоторых этажах замечались грызуны и моль, уборка помещений производилась некачественно. Многие кабинеты не были оборудованы необходимой мебелью, имелись факты краж партийного имущества513. Сложившееся положение во многом обусловливалось недостаточным уровнем финансирования статей по хозяйственному обеспечению деятельности партийных органов. Стоит заметить, что имевшиеся недостатки также были взаимосвязаны с низким уровнем деловой культуры партийных работников, их нежеланием соблюдать санитарные и технические нормы.

С окончанием войны региональные руководители стали изыскивать дополнительные площади для размещения аппарата крайкомов и обкомов партии. Так, 25 мая 1945 года к первому секретарю Алтайского крайкома ВКП(б) Н. И. Беляеву обратился заведующий особым сектором Кинелев. Он просил алтайского лидера обязать горисполком освободить четыре жилых дома, которые примыкали к зданию крайкома, отдав их в распоряжение партийных органов. В этих домах находилось 20 квартир и детская библиотека51 . Такие просьбы становились источниками конфликтов между партийными и советскими руководителями. Положительные решения по данным вопросам негативно воспринимались и населением.

С 1948 года в партийном бюджете не предусматривались расходы на строительство и ремонт помещений партийных органов и учреждений. Затраты на эти мероприятия производились по общим народнохозяйственным планам областей, краев и республик. Соответственно, от партийных органов требовалось заблаговременно дать заявки на необходимые ассигнования местным финансовым отделам исполкомов, а местным плановым органам - заявки на получение материальных фондов515. В инструктивных письмах Управления делами ЦК ВКП(б) по партийному бюджету отмечалось, что в нем «не предусматриваются ассигнования на содержание телефонов, текущий ремонт и охрану помещений парторганов»516. Смысл реализуемой практики виделся в создании на региональном уровне системы сдержек и противовесов, способной обеспечить взаимозависимость партийной и советской номенклатуры. При поступательном наращивании объемов партийной власти на местах советским органам вменялось в обязанность использовать рычаги воздействия на кадры органов ВКП(б) в сфере хозяйственного и бытового обеспечения.

Специфика взаимоотношений первых секретарей региональных парткомов с центральным руководством

Созданная И. В. Сталиным система политической власти ограничивала регионы в правах по определению приоритетов социально-экономического развития. Тотальная централизация управления, создание многоканальной системы контроля за деятельностью краевых и областных партийно-советских органов выстроили жесткий порядок соподчинения высшей и региональной номенклатуры. Как в отечественной, так и в зарубежной историографии отмечается зависимость региональных руководителей от позиций работников аппарата ЦК ВКП(б), союзного и республиканского правительства, Госплана СССР и РСФСР. Воспитанная на страхе массовых репрессий когорта первых секретарей крайкомов и обкомов в послевоенные годы не стремилась к проявлению каких-либо политических инициатив.

Фабрикация «Ленинградского дела», по которому к ответственности были привлечены региональные руководители, стала предостережением для тех, кто старался активизировать защиту интересов провинции. Высшая партийная номенклатура во главе со Сталиным давала понять, что круг полномочий первых секретарей не должен выходить за пределы реализации текущих планов социально-экономического развития. Стремление партийных руководителей краев и областей к созданию особых условий проживания населения на вверенных территориях нередко влекло за собой отстранение от занимаемых постов. К отставке вел и комплекс других обстоятельств: невыполнение планов промышленного и сельскохозяйственного производства, низкий уровень организаторской и идеологической работы, ошибки в кадровой политике, противоречия и конфликты в составе бюро крайкома или обкома партии. Однако мотивы подобных решений далеко не всегда можно выяснить вследствие ограниченности доступа к материалам и документам ЦК ВКП(б), раскрывающих механизм подготовки кампаний по освобождению от должностей первых секретарей региональных парткомов.

В системе власти «позднего сталинизма» имелось немало рычагов воздействия на провинциальных руководителей. К тому же номенклатурная система расстановки кадров минимизировала возможности укрепления власти первых секретарей крайкомов и обкомов. Кадровые подразделения аппарата, Оргбюро и Секретариат ЦК ВКП(б) внимательно отслеживали деятельность партийных руководителей регионов, производили регулярные переброски лидеров по принципам «из региона - в регион», «из центра - в регион». На распространенность такой практики в послевоенное время обратил внимание Е. К. Лигачев: «При Сталине местные руководящие кадры передвигали из области в область непрестанно. Буквально перебрасывали людей с места на место, не давая завершить начатое дело. Но диктовалось это не только и не столько заботой об их росте, а опасениями, как бы руководители слишком прочно не «приросли» к одному региону и не «обросли» большим числом соратников, едино мышленников» .

Абсолютное большинство сибирских первых секретарей послевоенного периода получило свои посты через подобные способы рекрутирования. Составлявшие исключение партийные руководители избирались с должностей председателей исполкомов и вторых секретарей региональных парткомов. Однако все подобные выдвиженцы заняли эти посты также путем кадровых перебросок по геофафическому принципу. В когорте И региональных лидеров Сибири почти не было людей, родившихся на территории, вверяемой им для руководства Центральным Комитетом партии, (Исключение составляли лишь главы национальных районов - первый секретарь Бурят-Монгольского обкома ВКП(б) в 1951-1960 годах А. У. Хахалов и первый секретарь Тувинского обкома ВКП(б) в 1944-1973 годах С. К. Тока.)

Впрочем, жесткая кадровая селекция и постоянный контроль за деятельностью подчеркивали высокий статус первых секретарей крайкомов и обкомов партии. В системе власти это были важные и влиятельные фигуры, выполнявшие функции регионального представительства в Центре, политического руководства, экономической координации и межведомственного посредничества на вверенной территории. В отечественной историографии уже многократно подчеркивалась особая роль региональных лидеров при принятии политических решений890. В. П. Мохов полагает, что «первый» был средоточием власти региона, олицетворением его потенциала, выразителем воли и возможностей номенклатуры. Его полномочия практически ничем не были ограничены при условии, что «первый» не затрагивал в чем-либо существенном компетенцию вышестоящих руководителей и не ломал существовавшего порядка вещей. Первый секретарь комплектовал состав выборных органов, которыми он должен был избираться на очередной срок, определял состав важнейших номенклатурных кадров, регулировал взаимоотношения между основными акторами (участниками) политической и экономической жизни территории. От позиции первого за висело решение любого серьезного вопроса, с ним должны были согласовывать свои действия руководители данного уровня891.