Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Интеграция: теоретико-методологические основы изучения . 19
1. Трансформация предметного поля понятия «интеграция» и гносеологические основы его интерпретации 19
2. Региональная интеграция: классические и современные подходы к теоретическому осмыслению феномена. 22
3. Регион «Центральная Азия»: границы и основания возможной интеграции. 35
4. Шанхайская организация сотрудничества как интеграционное образование: синтез теории и практики. 50
ГЛАВА 2. Шанхайская организация сотрудничества: от замысла к воплощению . 56
1. Пространство коллективной безопасности в ЦАР: от безопасности к экономическому сотрудничеству . 57
2. Гуманитарные основания интеграции в рамках ШОС. 81
ГЛАВА 3. Шанхайская организация сотрудничества: согласование разнонаправленных интересов . 87
1. Центральноазиатская политика КНР как региональная проекция «теории гармоничного мира». 87
2. Государства Центральной Азии в Шанхайской организации сотрудничества: многовекторная политика. 96
3. Россия в ШОС: политические перспективы дальневосточного измерения. 100
4. Центральноазиатский вектор политики Запада. 113
Заключение 119
- Трансформация предметного поля понятия «интеграция» и гносеологические основы его интерпретации
- Шанхайская организация сотрудничества как интеграционное образование: синтез теории и практики.
- Пространство коллективной безопасности в ЦАР: от безопасности к экономическому сотрудничеству
- Центральноазиатская политика КНР как региональная проекция «теории гармоничного мира».
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Региональная интеграция, интерпретируемая как нарастание взаимозависимости и взаимодополняемости, является одним из современных всеобщих социально-политических трендов современности. Интегрированным блокам легче давать общий ответ на вызовы безопасности, а так называемый «общий рынок», как показывает практика, снижает социально-политические, экономические издержки, делая региональную экономику более конкурентоспособной. Взаимопроникновение культур, языков, особенностей поведения в политической сфере ориентирует региональные сообщества не на «столкновения», а на конструктивное взаимодействие в рамках «диалога цивилизаций». Поэтому идеи региональной интеграции на постсоветском пространстве, в том числе и в центральноазиатском регионе, получают свое развитие на базе осмысления накопленного мировым сообществом опыта.
Актуальность темы данного исследования обусловлена тем, что Россия стоит перед проблемой выстраивания гармоничных долгосрочных взаимовыгодных отношений с активно развивающимися политическими акторами на азиатском континенте. Налицо трудный поиск гибких, но вместе с тем убедительных и долговременных оснований, способных переориентировать лояльность бывших сателлитов в пророссийском направлении и найти новых партнеров и союзников на мировой арене.
В настоящее время в регионе Центральной Азии уже существует целый ряд интеграционных проектов, в виде специализированных региональных или субрегиональных организаций, с участием России или без. Здесь можно отметить многовекторный характер интеграционных инициатив, сложное переплетение интересов разных субъектов политики, от непосредственно стран региона и их соседей - России и Китая, до ведущих стран мира - США, Европейского союза, Японии, Турции, Южной Кореи. Большинство из указанных политических акторов располагают четкой стратегией,
определяющей их линию поведения и цели в центральноазиатском регионе (ЦАР), институционализированной в одном или ряде последовательных документов. Среди них: американский проект Большая Центральная Азия (БЦА), Стратегия ЕС в отношении Центральной Азии, а также Стратегия «Освоение Запада» как часть реализации теории о «гармоничном мире» КНР.
В Концепции внешней политики Российской Федерации, принятой в июле 2008 года, о приоритетах политики России в Центральной Азии содержатся лишь отдельные положения. В частности, в документе говорится о необходимости решать проблему Афганистана, укреплять российско-индийско-китайское взаимодействие, об особой роли СНГ. Более детальной стратегии России в отношении Центральной Азии пока нет, однако необходимость таковой становится все более насущной.
В политической науке прослеживается востребованность и актуальность исследований, позволяющих конкретизировать область национальных интересов России в центральноазиатском регионе, посвященных осмыслению теоретических и практических аспектов региональной политики и изучению структуры, функций, целей и задач тех или иных региональных организаций. Интеграция в центральноазиатском регионе в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), обладающей достаточно серьезным конструктивным потенциалом, возможно, позволит в перспективе поставить ШОС в один ряд с другими полюсами силы современного мира, такими, как Европа, Северная Америка, Северо-Восточная Азия.
Для России участие в ШОС позволяет создать «контур безопасности» на юго-восточных границах РФ и усилить коллективное противодействие традиционным и нетрадиционным угрозам, создает дополнительные возможности для укрепления гуманитарных контактов, задает более широкий формат, позволяющий согласовывать мнения участников и выступать единым голосом на международной арене, а сотрудничество с
Китаем в рамках этого объединения придает организации экономическую мобильность и общий динамизм.
Таким образом, Шанхайская организация сотрудничества может быть рассмотрена как интеграционное объединение, обладающее рядом специфических черт, своей траекторией развития, представляющей интерес для дальнейшего исследования и научного осмысления.
Степень научной разработанности проблемы
В последние пятьдесят лет значительное количество трудов было посвящено теории и отдельным практическим аспектам интеграции, в том числе конструированию идеальных моделей в отрыве от регионального контекста, осмыслению опыта Европейского союза и перспектив его будущего развития, теоретическому освоению успехов экономической интеграции стран АСЕАН.
Понятие «интеграция» появилось в общественно-политическом глоссарии сравнительно недавно, не раньше 40-х гг. XX века. А более узкий термин «политическая интеграция» вошел в научный оборот с конца 40-х-начала 50-х гг. В рамках либеральной концепции международных отношений «интеграция» нередко используется в качестве синонима таких понятий, как «интернационализация», «глобализация», а также существует наряду с понятием «сотрудничество». Однако в последнее время в специальной литературе понятия «сотрудничество» и «интеграция» все чаще разводятся: если межгосударственное сотрудничество не идет дальше рамок, ограниченных суверенитетом, то интеграция, напротив, означает передачу части суверенитета «в общий котел интегрирующихся государств»1. П.-Ф. Гонидек и Р. Шарвэн отмечают, что интеграция - это одновременно процесс и состояние. На уровне индивидуального сознания она призвана породить лояльность и приверженность новому объединению, а на структурном уровне - участие каждого в его поддержке и развитии2. Эта позиция характерна в
Kubicek P. Regionalism, Nationalism, and Realpolitik in Central Asia// Europe-Asia Studies, June 1997, Vol. 49, #4. P. 629-647.
Gonidec P.-F., Charvin R. Relations internationales. Paris, 1984. P.435.
целом для представителей неофункционализма (Эрнст Хаас, Л. Линдберг, Ф. Шмиттер, Л. Шейнеман и др)3. Приверженцы функционального подхода говорят об «интеграции функций» для более эффективного выполнения поставленных задач . Согласно мнению К. Дойча - это совокупность взаимоотношений по поводу системного продукта5 . Для федералистов конечной целью таких взаимоотношений должно стать создание наднационального субъекта — федерации .
В то же время необходимо отметить, что при существовании ряда определений термина «интеграция» с позиции теории функционализма, либерализма, теории коммуникации такие понятия, как «интеграционный потенциал», «интеграционное объединение» не всегда отличаются однозначностью. Так, «интеграционный потенциал» используется многими авторами применительно к потенциальным возможностям национальных меньшинств по части их адаптации в инородной культурно-языковой среде. Об «интеграционном потенциале» говорят и тогда, когда хотят оценить возможности взаимовыгодной взаимозависимости экономик для обеспечения их более качественного и стабильного роста. Даются определения методом «от противного», как совокупность факторов, способствующих интеграции в противовес тенденции к дезинтеграции. Поэтому в настоящей работе мы обращаемся к тем направлениям в теории интеграции, которые наиболее соответствуют целям и задачам исследования.
Среди отечественных авторов, исследовавших теоретические проблемы интеграции, следует отметить в первую очередь Ю. В. Шишкова7, П. А. Цыганкова8, В. Г. Шемятенкова9, Г. М. Костюнину10.
См. например: Haas, Е. The Uniting Europe: Political, Social and Economical Forces. 1950—1957, London, 1958., Haas, E., Schmitter, P. Economics and Differential Patterns of Political Integration: Projections about Unity in Latin America. — International Organization, 1964. — Vol. 18. — No. 4.
Mitrany D. The Functional Theory of Politics, London School of Economics and Political Science, London: Martin Robertson and Co., 1975.
Deutsch K.The Analysis of International Relations. New Jersey: Prentice-Hall, Inc, 1978.
Медведев Н.П. Становление федерализма в России. M., 1995.
7 Шишков Ю.В. Интеграционные процессы на пороге XXI века. М.: НП «III тысячелетие», 2001. -478 с.
Междисциплинарный характер исследуемой проблемы потребовал изучения трудов российских, китайских, зарубежных авторов по широкой тематике, связанной с процессами в центральноазиатском регионе. Из русскоязычных работ, так или иначе затрагивающих этот регион, стоит отметить исследования К. Ф. Затулина, А. В. Грозина, В. Н. Хлюпина11, С. Г. Лузянина12, А. В. Лукина13, Ар. А. Улуняна14, А. Г. Ларина15, С.И.Лунева16. В зарубежной литературе заслуживают внимания работы М. Бурлеса17, Б. Гилла, А. Хаймана18, а также исследования китайских авторов, прежде всего Син Гуанчэна19 и Пань
т- 20
Гуана .
Комплексному сравнительному анализу интеграционных объединений в Центральной Азии посвящены работы А. В. Малашенко21, А. А. Казанцева22, а
Цыганков П. А. Теория международных отношений. М.: Гардарики, 2006. - 590 с.
Шемятенков В. Г. Европейская интеграция. М.: Международные отношения, 2003. - 400 с.
Костюнина Г. М. Азиатско-тихоокеанская экономическая интеграция. M.: МГИМО, 2002. -208 с.
Затулин, К. Ф., Грозин А. В., Хлюпин В. H. Национальная безопасность Казахстана. Проблемы и перспективы, М.: Ин-т стран СНГ, 1998.
Лузянин С. Г. Китай, Россия и Центральная Азия: разграничение региональных интересов // Китай в мировой политике. М.: РОССПЭН, 2001. С. 311—335; Лузянин С.Г. Восточная политика Владимира Путина. M.: ACT, 2007.
Лукин А. Шанхайская организация сотрудничества: что дальше?// Россия в глобальной политике, 2007, №3, .
Улунян Ар. А. Цснтразия 2000/2005: Упущенный шанс? Оценки и прогнозы зарубежного экспертно-аналитического сообщества. M.: ИВИ РАН, 2006, - 301 с.
Ларин А. Г. Россия, Китай и США: перспективы сотрудничества в Центральной Азии// Россия и Китай в Шанхайской организации сотрудничества. М.: ИДВ РАН, 2006. С. 29-42.
Лунев С. И. Независимые республики Центральной Азии и Россия: учеб. пособие. М.: Ин-т востоковедения РАН, 2001.
Buries, М. Chinese Policy toward Russia and the Central Asian Republics. San Francisco: RAND Report MR-1045-AF, 1999.
Hyman, A. Moving out of Moscow's Orbit: The Outlook for Central Asia II International Affairs. 1993. V. 69. N 2. P. 288— 304.
Xing Guangcheng, Zhongguo he xin duli de zhongya guojia (КНР и независимые государства Центральной Азии). Heilongjiang: Heilongjiangjiaoyuchubanshe,1996; Xing Guangcheng, Sunzhuangzhi, Shanghai hezuo zuzhi yanjiu (Исследования Шанхайской организации сотрудничества). Changchun: Changchun chubanshe, 2007.
Pan Guang, Ershiyi shiji de diyige xinxing quyu hezuo zuzhkdui shanghai hezuo zuzhi de zonghe yanjiu (Первая региональная организация сотрудничества "нового типа" в 21 веке. Комплексный подход к анализу Шанхайской организации сотрудничества). Пекин: Изд-во Партийной школы ЦК КПК, 2006.
См.: Малашенко А. В. Тупики интеграции в Центральной Азии// Проекты сотрудничества и интеграции для Центральной Азии: сравнительный анализ, возможности и перспективы/ под ред.Князева. - Бишкек, 2007. С. 16-21.
Казанцев А. А. «Большая игра» с неизвестными правилами. Мировая политика и Центральная Азия. М.: МГИМО,
также центральноазиатских авторов - М. Лаумулина , Ф. Толипова , Е. Оразалиева25, А. А. Князева26, М. Н. Суюнбаева27, Б. К. Казбекова28, К. Л. Сыроежкина29.
В работах иностранных и отечественных авторов встречаются разные мнения относительно предварительных условий интеграции, приоритетных направлений, ведущих и направляющих субъектов этого процесса, скорости изменений30 . Определенный интерес представляет работа шанхайского исследователя, профессора Ван Цзяня, где анализируется дилемма путей развития Шанхайской организации сотрудничества с позиции теории общественных благ (Public goods approach) . К функциональному подходу можно отнести работы директора Центра ШОС Фуданьского университета (Шанхай, КНР) Чжао Хуашэна . В работе «Первая региональная организация сотрудничества "нового типа" в XXI веке. Комплексный подход к анализу Шанхайской организации сотрудничества» Центра ШОС при Шанхайской академии общественных наук авторы раскрывают значимость
2008. -382 С.
Лаумулин М. ШОС - На грани блефа и реальности, 150234200
Толипов Ф. Геополитические аспекты проблемы региональной интеграции в Центральной Азии ().
Оразалиев Е. Перспективы ШОС в контексте сотрудничества в области региональной безопасности. 03.11.2006,
Князев А. А. Киргизия и Россия: безопасность, сотрудничество и перспективы развития в централыгаазиатском контексте,
Суюнбаев М. Н. Проблемы идентичности, пределов целесообразности интеграции и неодновременности ее процесса// Проекты сотрудничества и интеграции для Центральной Азии: сравнительный анализ, возможности и перспективы/ под ред. Князева. - Бишкек, 2007. С. 43-50.
Казбеков Б. К. Интеграционные возможности развития экономики Казахстана//Транзитная экономика. Алматы, 2005. - № 5-6. - С. 116-124.
Сыроежкин К.Л. Мифы и реальность этнического сепаратизма в Китае и безопасность в Центральной Азии. Алматы: Дайк-Пресс, 2003. - 736 с; Сыроежкин К. Л. Перспективы ШОС в контексте глобальных и региональных изменений, 05.03.2008, .
Детальный анализ отечественной и зарубежной школ исследования ШОС см. в Приложении 1.
См.: Wang Jian, Shanghai hezuo zuzhi de weilai fazhan Iujing xuanze - cong diqu gonggongchanpin de shejiao (К вопросу о выборе путей развития Шанхайской организации сотрудничества: с позиции теории общественных 6flar)//(Shehui kexue (Общественные науки), 2007 г., №8. С 67-73
См.: Zhao Huasheng, Dui shanghai hezuo zuzhi fazhan qianjing de ji dian kanfa (Некоторые соображения о перспективах развития ШОС)// Guoji wenti yanjiu (Исследования международных проблем), 2006, №3. C.24.
«цивилизационных, мировоззренческих инвестиций в центральноазиатский регион» и уделяют большое внимание гуманитарным основам интеграции33. Над проблемами военно-политического и военно-технического сотрудничества в Центральной Азии работают А. Болятко34, А. Ф. Клименко35, Л. Е. Васильев36, П. Б. Каменнов37. Отдельно необходимо отметить использование так называемого SWOT-анализа, метода анализа сильных, слабых сторон, возможностей и угроз в работе В. А. Матвеева «Состояние и перспективы экономического развития стран Центральной Азии - членов ШОС»38.
Проблемам политического диалога центральноазиатских республик и Евросоюза, перспективам интеграции в данном регионе посвящены работы западных исследователей М. Б. Олкотт3 , Дж. Бейтса, П. Данэй40, О. Антоненко41, М. Оресмана42, С. Бланка43, Р. Эллисона44, Н. Суонстрома45.
Pan Guang, Ershiyi shiji de diyige xinxing quyu hezuo zuzhi:dui shanghai hezuo zuzhi de zonghe yanjiu (Первая региональная организация сотрудничества "нового типа" в 21 веке. Комплексный подход к анализу Шанхайской организации сотрудничества)// Пекин: Изд-во Партийной школы ЦК КПК, 2006. - 230 с.
Болятко А. В. Вопросы дальнейшего развития ШОС в области безопасности. Шанхайская организация сотрудничества: взаимодействие во имя развития/ Сост. А. Ф. Клименко, М.: ИДВ РАН, 2006. С. 59-68.
Клименко А. Ф. О некоторых организационных мерах в военной области по подготовке ШОС к нейтрализации вызовов и угроз// Россия и Китай в Шанхайской организации сотрудничества. М.: ИДВ РАН, 2006. С. 185-210.
Васильев Л. Е. Проблемы безопасности в Центральной Азии: борьба с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом в формате ШОС// Шанхайская организация сотрудничества: к новым рубежам развития. М.:ИДВ РАН, 2008. С. 224-246.
Каменнов П. Б. Военно-техническое сотрудничество государств-членов ШОС// Россия и Китай в Шанхайской организации сотрудничества. М.: ИДВ РАН, 2006. С. 211-217.
Матвеев В. А. Состояние и перспективы экономического развития стран Центральной Азии - членов ШОС// Шанхайская организация сотрудничества: взаимодействие во имя развития/Сост. А. Ф. Клименко. М.: ИДВ РАН, 2006. С 20-59.
Olcott М. Carnegie Endowment for International Peace at Commission on Security and Cooperation Conference in Helsinki, in Maher, Central Asia: US Helsinki Commission concerned about SCO's influence, EURASIA Insight (10/01/06).
Bailes A. Dunay P., The Shanghai Cooperation Organization as a regional security institution// The Shanghai Cooperation Organisation, Stockholm International Peace Research Institute, Policy Paper No. 17, (May 2007)
Antonenko O. The EU should not ignore the Shanghai Co-operation Organisation, Policy Brief, Centre for European Reform,
Oresman M. The Shanghai Cooperation Summit: Where Do We Go From Here?// The Journal OfThe China-Eurasia Forum: Special Edition: The SCO at One (July 2005), hltp://w\vw.silkroadstudies.org/new/docs/CEF/CEF_QuarterIy_JuIy_2005.pdf
Blank S. The Shanghai Cooperative Organisation: Post-Mortem or Prophecy// CEF Quarterly, The Journal of the China-Eurasia Forum (Summer 2005),
Исходя из анализа существующей литературы, можно сделать вывод,
что, несмотря на наличие множества работ, посвященных трансформации
центральноазиатских республик и сотрудничеству мировых держав в этом
регионе, комплексных исследований о роли и значении Шанхайской
организации сотрудничества в региональной политике недостаточно.
Следует также отметить, что отечественная политическая наука, изучающая
вопросы интеграции, сравнительно молода по сравнению с европейской.
Большинство исследований в этом направлении заключаются в анализе
европейских концепций, опыта ЕС по объединению в единое сообщество и
предложений по возможному применению их в ходе интеграционного
процесса между странами бывшего СССР, в частности в
центральноазиатском регионе. Дальнейшими перспективными
направлениями исследования могут быть гуманитарные основы интеграции в ЦАР, проблемы становления центральноазиатской идентичности, внешнеполитический имидж ШОС, проблемы безопасности в данном регионе.
Целью настоящей работы является комплексный анализ Шанхайской организации сотрудничества сквозь призму политической интеграции в центральноазиатском регионе.
Исходя из вышеуказанной цели, в процессе исследования решаются следующие задачи:
Проанализировать и выявить гносеологически и эвристически значимые положения основных теоретических подходов к изучению региональной интеграции.
Обозначить специфику современного состояния международной политической системы и особенности настоящего момента для проведения интеграционных преобразований в регионе Центральной Азии.
Allison R. 'Regionalism, regional structures and security management in Central Asia.', International affairs 80, no. 2 (2004).
Swanstrom N. The prospects for multilateral conflict prevention and regional cooperation in Central Asia// Central Asian survey.-Oxford, 2004, Vol. 23, №1, P. 41-53; Swanstrom N. China and Central Asia: A new Great Game ot traditional vassal relations?// Journal of contemporary China, Abingdon, 2005, Vol. 14, № 45, P. 569-584.
Изучить опыт существующих на пространстве центральноазиатского региона интеграционных проектов, проанализировать их сквозь призму внешнеполитических ориентации и необходимых функций объединения.
Определить функциональные направления деятельности ШОС, как комплекс взаимосвязанных элементов, в котором приоритеты обеспечения безопасности, экономического развития и гуманитарное измерение одинаково важны.
Выявить ключевые интересы стран-членов ШОС и акторов вне региона, обозначить диалектику взаимоотношений между ними, сравнить оценки перспектив развития этого объединения и видение отдельными игроками своего места в проекте.
Исследовать характерные черты российской политики в отношении ШОС и обосновать ее значимую роль для защиты российских национальных интересов в центральноазиатском регионе.
Объект диссертационного исследования - Шанхайская организация сотрудничества как интеграционное образование в Центральной Азии.
Предмет исследования - основные особенности, специфика и политические проблемы интеграции в рамках ШОС с 2001 года по настоящее время.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 2001 года, когда официально была учреждена Шанхайская организация сотрудничества, по 2009 год. Основное внимание уделяется периоду с 2002 года, когда был принят главный документ организации «Хартия ШОС», и, таким образом, ШОС приобрела полноценный юридический статус, по 2008 год, когда Россия вступила в права председательствующей стороны в Организации.
Теоретическую базу исследования составляет совокупность работ основоположников и последователей теории интеграции, значимость которой подтверждена в политической науке, а применимость для интерпретации предмета исследования представляется адекватной.
Методологической базой исследования явился комплекс общелогических и общенаучных методов дедукции и индукции, анализа и синтеза; методы исследования, современных гуманитарных дисциплин: соотношения исторического и логического, структурно-функциональный, компаративный, цивилизационный подходы, использование которых эвристически и гносеологически оправдано целями и задачами диссертационного исследования.
Для исследования процессов, происходящих на современном постсоветском пространстве в центральноазиатском регионе, были применены отдельные направления в теории интеграции: федерализма, функционализма и неофункционализма, теории коммуникации, политических сетей и многоуровневого управления. При изучении проблемы соотношения различных направлений в деятельности Шанхайской организации сотрудничества, в частности для анализа комплекса мер по укреплению сотрудничества в области безопасности, мы использовали системный подход, в рамках которого интеграционное объединение - это сложная, открытая, слабоорганизованная адаптирующаяся система, состоящая из многообразия взаимосвязанных элементов (подсистем). Одной их таких подсистем является комплекс безопасности.
Методики мониторинга и контент-анализа СМИ были использованы при изучении интересов стран-членов ШОС и акторов вне региона по поводу участия в объединении и оценки перспектив его развития.
Помимо этого, автором были проведены полевые исследования в Китае и на Дальнем Востоке РФ, в ходе которых были задействованы методики непосредственного наблюдения, интервьюирования.
Источниковую базу исследования составляют, прежде всего, нормативно-правовые документы и законодательные акты РФ и КНР, представляющие значимость в рамках исследования. В частности, были рассмотрены Концепция национальной безопасности РФ (2000 г.); Военная доктрина РФ (2000 г.); Концепция внешней политики РФ (2008 г.);
Пекинская декларация РФ и КНР от 18 июля 2000 г., в которой была выражена решимость вместе решать вопросы безопасности в Центральной Азии; Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой (2001); Российско-китайская Декларация об углублении стратегического взаимодействия на международной арене (2005 г.).
В следующую группу источников входят документы, составляющие нормативно-правовую базу Шанхайской организации сотрудничества, в том числе: Декларация о создании Шанхайской организации сотрудничества (2001 г.)46, Хартия Шанхайской организации сотрудничества (2002 г.)47, ежегодные Декларации глав государств-членов ШОС, Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом(2005 г.)48, Соглашение о Региональной антитеррористической структуре (2006 г.)49, Положение о статусе партнера по диалогу ШОС (2008 г.)50.
Исследовательскую базу составили материалы периодических изданий, информационных агентств, аналитических публикаций, доступных в открытой печати и на интернет-сайтах стран ШОС, представляющие исследовательско-интерпретативный интерес в заданных методологических рамках .
51 При анализе интеграционного потенциала ШОС и перспектив развития этого объединения были использованы
аналитические и информационные материалы Интернет-сайтов: Официальный сайт ШОС
( 16), Сайт PATC ШОС (), Официальный сайт
председательствования РФ в ШОС (), , , ,
, , , , , , ,
, , , , , , ,
, , ; газеты «Независимая газета», «Военно-промышленный курьер», «Красная
звезда», «Военно-промышленный курьер», «Коммерсант», «Ведомости», «Российская газета», «Жэньминь жибао», а также
журналы «Проблемы Дальнего Востока», «Россия и АТР», «Свободная мысль — XXI век», «Экономические стратегии»,
«Экономические стратегии - Центральная Азия», «Деловой Китай», «Россия - ШОС, ЕврАзЭс, ЕЭП, СНГ», «Большая игра»,Гипотеза исследования
Региональная интеграция, ставшая одной из глобальных политических тенденций современности, имеет контекстуальные особенности, зависит от уровня развития стран региона, доминантных характеристик существующего политического режима, господствующего типа политической культуры населения. Успех региональной интеграции в каждом конкретном случае зависит от совокупности факторов, воздействующих на ход процесса на разных уровнях политического управления, от правильно подобранного направления деятельности организации и состава участников, от возможности формирования коллективной идентичности региона, появления так называемого «чувства сообщества» в среде взаимодействующих субъектов.
Полностью независимая политика центральноазиатских республик в условиях нестабильности международной политической системы не представляется до конца реальной или собственно эффективной. Поэтому «многовекторная, политика» деятельного участия в разных интеграционных проектах представляется одной из характерных черт международного политического процесса в регионе на сегодняшний момент. В данном контексте учрежденная по российско-китайской инициативе Шанхайская организация сотрудничества может выступить как значимый элемент стабильности в регионе и стать стимулом для его дальнейшего развития. Для сохранения позиций России в Центральной Азии и нейтрализации геополитических устремлений США российско-китайский тандем в формате ШОС является наиболее эффективным инструментом региональной политики.
Положения, выносимые на защиту:
«Foreign Affairs», «International review» (Shanghai), «Journal of social sciences» (Shanghai), «Элосы яньцзю» (Исследования России, КНР), «Гоцзи вонти яньцзю» (Исследования международных проблем, КНР), «Элосы чжунъя дун оу шичан» (Рынок России и стран Восточной Европы и Центральной Азии, КНР).
1. Отдельные положения классических и современных теорий интеграции
применимы для описания процесса интеграции в Центральной Азии. При
учете местного культурно-цивилизационного контекста они позволяют
системно и дифференцированно изучать указанный процесс.2. Для решения поставленных в настоящем исследовании задач
целесообразно использовать понятие «Центральная Азия» как политико-
географическое пространство, обладающее рядом специфических черт
исторического, геополитического, культурно-цивилизационного порядка.3. Интеграционные усилия государств в центральноазиатском регионе носят
скорее «поисковый», нежели системный характер, поэтому сосуществование
и конкуренция различных проектов, ориентированных на Россию, США, ЕС,
Китай, исламский мир (Турция, Иран), является специфической
характеристикой региональных взаимоотношений.Шанхайская организация сотрудничества, позиционирующая себя как организация «нового типа», базируется на трех ключевых направлениях: сотрудничество в сфере безопасности (в котором особо выделяются антитеррористический, военно-технический компоненты, усилия по созданию системы коллективной безопасности), экономике (развитие торговли, поощрение инвестиционной деятельности, попытки создания Энергетического клуба ШОС) и гуманитарной сфере (сближение образовательных систем и стандартов, создание единого информационного пространства ШОС, координация культурной и молодежной политики, разработка проекта Университета ШОС).
В сотрудничестве в области безопасности, поддержании стабильности региона, противодействии новым видам вызовов и угроз, борьбе против «трех зол» (сепаратизма, экстремизма и терроризма) -манифестируются интенции к политической интеграции как стран-членов ШОС, так и стран-наблюдателей (Индия, Пакистан, Иран, Монголия). Этот комплекс проблем неразрешим одномоментно и требует концентрированных усилий и доверительного сотрудничества всех участников интеграции.
Для эффективного достижения политических целей следует опираться на экономические инструменты, тогда развитие интеграции будет зависеть от конкретных отраслевых проектов, представляющих для участников осязаемую выгоду. В данном случае следует подчеркнуть «эффект переплескивания», развитие интеграции «вглубь», и как следствие возможность ее перехода на более высокий качественный уровень.
Сотрудничество в гуманитарной сфере, способствующее формированию человеческого капитала Организации и преследующее целью создание «чувства сообщества», является неотделимой частью успеха интеграционного образования. Комплексное развитие Шанхайской организации, ориентированное на «диалог цивилизаций» и строительство «гармоничного мира» невозможно без социо-культурного и гуманитарного измерений.
Развитие и повышение эффективности ШОС соответствует национальным и внешнеполитическим интересам России, что позволяет проводить более эффективную политику на восточном направлении. Значимых результатов здесь можно добиться при долговременной преемственности внешнеполитического курса и соблюдении внутренней логики, отражающей специфику восточного менталитета, а также использовании конструктивного потенциала и комплекса преимуществ интеграции.
К основным моментам научной новизны данного исследования следует отнести:
осуществлен комплексный анализ интеграции в формате Шанхайской организации сотрудничества на основе классических и современных теорий интеграции, раскрыты особенности, характерные черты и основные тенденции развития ШОС, ее роль и место в системе региональных международных отношений. Среди особенностей организации можно отметить следующие: наличие силового центра, состоящего из двух стран (Россия и Китай), равноправие «больших» и «малых» стран, противодействие
нетрадиционным угрозам безопасности (концепция «трех зол»), приверженность «шанхайскому духу»;
проанализированы интересы ключевых участников региональной интеграции в формате ШОС, что дает возможность констатировать, что каждый из них имеет свои цели в регионе и в целом система представляется неустойчивой;
в контексте диссертации автором предложена идея инкорпорации дальневосточного регионального измерения в проекты Шанхайской организации сотрудничества для усиления влияния России в указанной организации и реализации на практике целей и задач «Концепции долгосрочного социально-экономического развития России», направленных на опережающее, инновационное развитие Сибири и Дальнего Востока;
в научный оборот были введены многие современные иноязычные источники, а также данные, полученные в ходе личных интервью китайских экспертов по России, Центральной Азии, Шанхайской организации сотрудничества во время научных командировок автора в Пекин и Шанхай.
Практическая значимость выбранной темы определяется насущной необходимостью выработки системного, стратегического подхода России к политике по отношению к республикам Центральной Азии, а также к восточному соседу - КНР.
Научные результаты, материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы в практической сфере: при разработке методов сравнительного анализа региональных интеграционных объединений; для дальнейшего изучения перспектив и основ интеграции в постсоветском пространстве, для исследования последствий возможного расширения Шанхайской организации сотрудничества, для подготовки рекомендаций по совершенствованию гуманитарного сотрудничества в рамках ШОС.
Полученные результаты могут применяться в деятельности научно-исследовательских, аналитических и консалтинговых структур,
занимающихся вопросами, связанными с развитием политического процесса в центральноазиатском регионе, и российско-китайским взаимоотношениями в рамках ШОС, в учебных курсах по «Международным отношениям», «Международным организациям», «Актуальным проблемам региональной интеграции», «Сравнительной политологии».
Апробация результатов работы
Основные положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в 12 научных публикациях автора, общим объемом около 8 а. л. Отдельные положения данной работы апробировались в выступлениях автора на конференциях международного и всероссийского уровня, прошедших в период 2006-2009 гг. в Пекине, Шанхае (КНР), Тэджоне (РК), Владивостоке, Санкт-Петербурге, Твери, Пскове, Петрозаводске, Москве.
Диссертация обсуждена на кафедре сравнительной политологии факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов.
Структура работы:
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка использованной литературы и приложений, что обусловлено поставленными задачами и логикой исследования.
Трансформация предметного поля понятия «интеграция» и гносеологические основы его интерпретации
Сам термин «интеграция» имеет латинский корень «integratio», что значит -«восстановление», «восполнение целого». Известный американский экономист Ф. Махлуп, пытаясь проследить ретроспективу термина, пришел к выводу, что он родился сравнительно недавно, примерно в 40-ых годах XX века. Более узкое понятие «политическая интеграция» вошло в политическую и научную терминологию с конца 40-х — начала 50-х гг. В словаре английского язьжа «Лонгманн», 1978 года издания, нет английского аналога «integration», который согласно законам английского словообразования обозначает процесс, зато есть результат этого процесса - «integrity», что переводится на русский язык как «целостность», «законченность». 52 В словаре русского язьжа С. И. Ожегова присутствует глагол «интегрировать», что значит СП объединять в одно целое.
Тема нашего исследования затрагивает обширный ареал распространения китайской культуры и иероглифической образно-символической письменности, поэтому логично рассмотреть специфику отображения, рассматриваемого явления «интефации» в китайском политологическом дискурсе. В современном китайском язьже, говоря об интефации, используют два иероглифических понятия - «— fH» (итхихуа) и «#№f» (чжэнтхихуа), первое из которых является процессом по приведению множества элементов к единой органической, неделимой целостности, а второе, тоже процесс, но в нем уже отражена, заключена сама эта целостность. Причем только первое понятия используется для описания общественно-политического процесса, второе - является узким техническим термином.
В русском язьже все эти многочисленные определения, так или иначе, приведут/, нас к корню «ЦЕЛ», то есть конструируемая целостность тогда будет иметь упорядоченный, законченный, органичный вид, когда движение к сплоченности будет способствовать достижению общей для элементов сложной иерархической системы ЦЕЛи. Эта идея нашла свое отражение в общей теории систем, где целевая функция системы является одним из основных системообразующих свойств.
Как правило, говоря о теории интеграции, подразумевают обширный спектр моделей и концептуальных конструкций, которые возникли вследствие обобщения практического опыта по созданию Европейского союза. Характерно, что источники практической интеграции были чисто европейскими, а методы ее теоретического истолкования — по преимуществу американскими5 . Причем эта интерпретация носила совершенно определенный отпечаток личных идеологических и политических предпочтений теоретиков. В общем виде, интеграцию можно представить как разворачивающийся во времени процесс, на который, как катализатор действуют благоприятные условия среды (географическая близость, сходство системы управления государством, культурная близость интегрирующихся субъектов) 55 , и субъективная воля индивидуальных акторов. Творцы европейской интеграции руководствовались в первую очередь практическими интересами своих стран и общим интересом Сообщества, а не абстрактными теоретическими схемами. Однако это отнюдь не умаляет научно-познавательной ценности теорий интеграции.
Первая мировая война породила в Западной Европе стремление к поиску новых форм объединений, альтернативных «государствам-нациям» (Nation-state), характерных для так называемой Вестфальской системы, основанной на примате национального суверенитета. Эти настроения были нравственной основой появившихся в то время политических проектов создания единой Европы. Параллельно стали возникать научные школы, которые пытались доказать несовершенство национальных государств и необходимость нового европейского и мирового порядка, чтобы указать наиболее рациональный путь к мирному сосуществованию.
Процессы поиска альтернативных моделей развития стали одной из доминант политического процесса и в других странах и регионах. Наиболее актуально эти вопросы зазвучали после обретения независимости в развивающихся странах в 50-х, 60-х годах XX века. Следующим пиком теоретических исследований возможных путей развития можно назвать десятилетие после распада Советского Союза, который привел к нарушению равновесия сложившейся биполярной системы. Как раз в это время происходило апробирование моделей ускоренного экономического роста, успешная реализация которых, с учетом общемировой конъюнктуры и тенденций, вскоре поставила такие страны, как Китай, «азиатских тигров», Индию, Казахстан в один ряд с наиболее динамично развивающимися, конкурентоспособными экономиками мира. Как следствие, большинство азиатских стран в противовес единоличной политике глобализма, реализуемой Соединенными Штатами Америки, и в русле основных мега-тенденций современного периода глобализации, приходят к убеждению в необходимости построения многополярного мира. Для многополярного мира характерно существование нескольких центров политической, экономической, управленческой активности глобального значения. Россия, Китай, Индия и многие «малые страны» предлагают свою интерпретацию интеграции, свое видение моделей и технологии создания региональных объединений.
В условиях распространения в конце XX века либеральной парадигмы международных отношений, интерпретирующей международную деятельность через призму сотрудничества и интеграции, а не через совокупность конфликтов и войн, усиление экономической взаимозависимости и экономический детерминизм поведения государств на международной арене - стали одними из символов эпохи. В рамках либеральной концепции, «интеграция» нередко используется в качестве синонима с такими понятиями, как «интернационализация», «глобализация». Чтобы провести разделительную черту между ними необходимо, согласно Ю. В. Шишкову, оговорить, что «интернационализация» - наиболее общее понятие для обозначения нарастающего взаимодействия между организмами (странами) на самых разных исторических стадиях. «Глобализация» - это качественно новая стадия интернационализации, когда та приобрела всемирный охват (во второй половине XX века). А «международное интегрирование» - это наивысшая на сегодня ступень интернационализации, когда нарастающая экономическая (в первую очередь) взаимозависимость двух или нескольких стран переходит к сращиванию национальных рынков товаров, услуг, рабочей силы и формированию целостного рьшочного пространства. Это наивысшая ступень развития интернационализации вглубь.
Шанхайская организация сотрудничества как интеграционное образование: синтез теории и практики.
Российско-китайский тандем в Восточной Евразии в виде Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), является незаурядным примером конструктивного взаимодействия и реализации на практике новейших моделей межгосударственного и межцивилизационного диалога, в том числе и в русле интегративных тенденций10 .
В данном контексте следует отметить, что никто из участников изначально не стремился проектировать Организацию как прототип для будущего федеративного супергосударства, то есть речи о политической интеграции, с передачей части своего суверенитета надгосударственным образованиям не велось. 105 Конечно, стремление к «экономии масштаба» было одной из сопутствующих целей, но государства-члены делали попытки задействовать механизм ШОС для решения не только экономических, но и, прежде всего, внутриполитических задач, а также внешнеполитических целей. Ряд российских политологов оценивают региональное сотрудничество Москвы и Пекина по линии ШОС, как «важный внешнеполитический резерв» России на цеитральноазиатском направлении, «способный стать сдерживающим фактором в отношении противоречащих российским интересам шагам США»106. В среднесрочной перспективе создание федеративного государства также представляется маловероятным. Исторически население региона не было объединено в рамках единой страны, за исключением более широких образований - таких как Российская империя и Советский Союз. Китайское влияние воспринимается общественным мнением республик ЦАР очень насторожено, хотя эти территории также некогда входили в состав Китайской империи и фигурируют как части китайского государства на исторических картах, например династии Тан.
Поэтому теория федерализма, которая выступает как родоначальница многих последующих теорий интеграции, не позволяет в полной мере описывать процессы, характерные для современного этапа развития центральноазиатского региона.
Функционализм и его более поздние вариации (течение неофункционализма) также обладают значительным объяснительным потенциалом. Недаром многие исследователи интеграции в ЦАР в своих работах апеллируют именно к этому подходу . Вслед за западными теоретиками, китайские специалисты неоднократно подчеркивали, необходимость адекватного определения функций Шанхайского объединения. Ведущий китайский эксперт по вопросам развития ШОС, директор Центра изучения ШОС Фуданьского университета (г. Шанхай)
Чжао Хуашэн, используя методологию функционализма, настаивает на взвешенном подходе к функциональной нагрузке еще очень молодой Шанхайской организации. Он пишет: «Если поле деятельности ШОС будет слишком заужено, то она не сможет в полном объеме выполнять свою миссию и реализовывать потенциал, постепенно теряя доверие участников и свой привлекательный имидж. Вместе с тем, передача в ведение ШОС чересчур обширных и сложных задач, столкнется с несоответствием масштаба проблемы тем механизмам и финансовым средствам, которыми на данном этапе располагает организация. Поэтому своевременная корректировка функциональной нагрузки объединения позволит Шанхайской организации стать дееспособным и влиятельным актором на международной арене».108
Обоснование «эффекта переплескивания», первичность небольших, быстро рентабельных экономических проектов, по сравнению с «политическими поворотами», являются крайне удобными аргументами для китайских деятелей, стремящихся коммерциализировать Шанхайское объединение. С другой стороны, экономический детерминизм может привести к недооценке совокупности факторов культурно-цивилизационного порядка, которые как раз могут являться ключом к интеграции или дезинтеграции в центральноазиатском контексте.
Коммуникационный подход фокусирует свое внимание на таких предварительных условиях успешной интеграции как доверие, совместимость основных ценностей и ставит их выше формальных договоров. Эти вопросы встают все более остро по мере становления Организации и созревании условий для углубления интеграции. И хотя еще очень далеко до возникновения «чувства сообщества» у всех тех народов, которые объединены под эгидой ШОС, она так или иначе призвана существовать на стыке цивилизаций. Ее участники уже сегодня отнюдь не считают, что различия между культурами и цивилизациями «непримиримы» I09 . В частности в связи с осознанием необходимости укреплять гуманитарные контакты, упрощающие коммуникацию, развевающие мнительность и подозрительность в отношении своих соседей, высказываются идеи создания Университета ШОС. На первом этапе он мог бы функционировать как центр повышения квалификации для государственных чиновников, представителей больших компаний, потенциальных инвесторов стран Шанхайской организации, которым необходимы более глубокие знания о механизмах работы организации, правовых основах взаимодействия, условиях работы и особенности современного положения в том или ином регионе. В дальнейшем можно будет говорить о полном курсе обучения по приоритетным специальностям, таким как, например «управление транснациональными проектами», «международное право», «основы внешнеэкономической деятельности в ЦАР» и т.д.
Пространство коллективной безопасности в ЦАР: от безопасности к экономическому сотрудничеству
«Безопасность» в широком смысле означает состояние защищенности от возможного нанесения ущерба, способность к сдерживанию или парированию опасных воздействий, а также к быстрой компенсации урона, в случае если таковой нанесен. Как термин «победа» этимологически можно было бы представить как «преодоление беды», так и «безопасность» является следствием «защиты от опасности». Стремление к безопасности начинается лишь тогда, когда мы сталкиваемся с реальным вызовом стабильности системы, идентифицируем его и начинаем противодействовать, выстраивая систему защиты. Если под системой мы понимаем государство, то «безопасность» будет определяться как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз116.
Одной из важнейших составляющих национальной безопасности является сохранение традиционного духовно-нравственного уклада. Национальная безопасность в свою очередь тесно связана с безопасностью международной, так как надежная безопасность государства может быть обеспечена лишь в рамках международной безопасности117.
Ситуация в области безопасности в центральноазиатском регионе имеет проблемный характер, а существующие узлы противоречий далеки от разрешения. Следовательно, многостороннее сотрудничество в этой области в рамках ШОС (и ОДКБ, для постсоветских государств118) соответствует национальным интересам всех субъектов этих отношений.119
На данном этапе сотрудничество в сфере безопасности имеет несколько составляющих среди которых, прежде всего, следует выделить военно-политический аспект. Он включает организацию и проведение совместных учений, а так же вопросы эксплуатации военных баз, оснащение армии, военно-техническое сотрудничество.
Военная сила, как показывают события в мире, была и остается самым надежным элементом безопасности страны и региона. По мнению известного исследователя проблем безопасности в Восточной Евразии, проф. А. В. Болятко, этот факт иногда незаслуженно принижают, указывая на другие виды безопасности: экономическую, экологическую, демографическую и др. В нашей работе, мы рассмотрим как раз некоторые аспекты именно военной составляющей деятельности ШОС.
Согласно выводам, изложенным в рассекреченном в 2005 году докладе Национального разведывательного совета США «Контуры мирового будущего - Россия и мир в 2020 году», мир к 2020 году переживет усиление всеобъемлющего чувства ненадежности - как психологического (страхи, связанные с миграцией, адаптацией, изменением структуры сферы занятости), так и физического порядка. Терроризм, останется фактором международной напряженности, заставляя страны, ведущие активный товарообмен, существенно увеличивать расходы на безопасность при осуществлении трансакции. Вместе с тем, увеличиться вероятность всплеска внутренних конфликтов. Американские аналитики выделяют так называемый «большой полумесяц нестабильности», протянувшейся от африканских стран, расположенных к югу от Сахары, через Северную Африку на Ближний Восток, Балканы, Кавказ, через Южную и Центральную Азию вплоть до некоторых частей Юго-Восточной Азии.121 По их мнению, страны этих регионов находятся «вне контура» глобализации, а значит, не имеют достаточной «страхующей рессоры», способной эффективно нейтрализовать конфликт на ранней стадии.
Указанные прогнозы Национального разведывательного совета США больше выглядят как детально разработанная программа действий, находящаяся в стадии исполнения в ряде регионов. Недавно исполнилось семь лет, как американские миротворческие силы, проводя операцию с громким названием «Несокрушимая свобода», борются за установление демократических начал в Афганистане, однако реального прогресса в стабилизации положения в стране достичь так и не удалось. Афганистан остается основным производителем, экспортером наркотиков в мире. Вдоль указанной американскими аналитиками оси прокатилась череда «цветных революций», эхо терроризма стало слышно в Мумбаи, военные выступления дестабилизируют Пакистан, остается открытым вопрос Кашмира, и все это в купе с настоящей истерией США в адрес Ирана. "
Как мы видим, «петля анаконды» постепенно сжимается вдоль границ зоны ответственности и интересов ШОС, пока вне территории ее полноправных членов, но уже на стратегических рубежах. Поэтому, имея в виду вероятностный характер описанного выше сценария, Шанхайская Организация Сотрудничества, образованная с целью искоренения «трех зол», должна будет поддерживать и укреплять военную составляющую этого интеграционного объединения, сформулировав и приступив к реализации СВОЕГО ПРОЕКТА будущего Центральной Азии.
Центральноазиатская политика КНР как региональная проекция «теории гармоничного мира».
«Теория гармоничного мира» представляется в китайской идеологии как одно из выдающихся теоретических достижений нынешнего поколения руководителей КНР. Она была впервые озвучена в сентябре 2005 года в ходе выступления генерального секретаря КНР Ху Цзиньтао на собрании по случаю 60-ой годовщины образования ООН167. Его доклад о гармоничном мире содержал две части. В первой объяснялась суть и содержание теории и меры по ее реализации, а во второй говорилось о той роли, которую будет играть Китай в этом процессе.
Попытка связать воедино «гармоничные» ценности китайской традиции, современные цели КНР и внешнюю политику страны прозвучала в выступлении Ху Цзиньтао в Иельском университете в апреле 2006 года. Он заявил, что китайская цивилизация всегда придавала большое значение социальной гармонии, единству и взаимной помощи, теперь же Китай приступает к строительству гармоничного общества. При этом, подчеркивал руководитель КНР, китайская цивилизация всегда уделяла внимание хорошим отношениям с соседями и стремилась к тому, чтобы все страны жили в гармонии друг с другом. В наши дни Китай выступает за мир, развитие и сотрудничество, придерживается стратегии открытости в интересах взаимной выгоды, «стремится использовать достижения других цивилизаций для продвижения к миру и развитию через сотрудничество, стремится играть свою роль в строительстве гармоничного мира, длительных мирных (отношений) и общего процветания» .
Итак, согласно центральной идеи Ху Цзиньтао, теория гармоничного мира, подразумевает совместные действия всех участников международных отношений по обеспечению «всеобщей безопасности» для достижения продолжительно устойчивого по предсказуемости мира и всеобщего процветания. Требуется пояснить, что под «всеобщей безопасностью» 169 подразумевается система обеспечения равной для всех участников степени безопасности, основанной на взаимном доверии и сотрудничестве посредством диалога. Такая система могла бы быть создана под эффективным контролем ООН. В Пекине полагают, что для достижения «всеобщего процветания» необходимо осуществить переход к устойчивому развитию, упорядочить мировую финансовую систему, торговлю и рынок энергоресурсов на основе глобального чувства ответственности за судьбы планеты, поддерживать культурное и цивилизационное многообразие мира, поощрять здоровую конкуренцию, демократизацию международных отношений.
Развиваясь в духе теории о гармоничном мире, Китай «будет стараться своим собственным примером, строго соблюдая принципы ООН, активно участвовать в международных делах, выполнять международные обязательства, содействовать установлению нового, справедливого, разумного мирового порядка».170
Глава Центра сравнительных политических и экономических исследований Юй Кэпин, которого в Китае считают человеком, к чьим советам прислушивается Ху Цзиньтао, следующим образом истолковал лозунг «гармоничного мира» в терминах современной политологии: «Выдвинутая Китаем теория гармоничного мира имеет много общего с распространенной в мире теорией глобального управления. Обе они коренятся в заботе об общей судьбе человечества, обе выступают против унилатерализма и гегемонизма, обе подчеркивают решение общих вопросов каждого государства через международное сотрудничество, обе выступают против "мира, управляемого Америкой", и подчеркивают повышение роли
ООН, обе настойчиво утверждают новый мировой политико-экономический порядок...Это китайский взгляд на глобальное управление, это мировоззрение Китая в условиях новых реалий и тенденций в изменяющемся мире.
Чтобы описать цели и интересы КНР в Центральной Азии и ожидания от сотрудничества по линии ШОС надо отчетливо понимать, что Китай будет проводить ту внешнюю политику, которая будет максимально содействовать социально-экономическому развитию страны. Это притом, что среди соседей Китая имеются государства с разными условиями социально-экономического развития и разными политическими режимами. Некоторые китайские ученые даже утверждают, что «почти на каждом направлении континентальной и морской границы КНР существуют либо сильная страна, либо нестабильная страна, либо потенциально недружественная Китаю страна» .
История показывает, что нестабильные прилегающие регионы негативно влияют на сам Китай, а спокойные и дружественные соседи полезны для приграничных районов Китая и в целом для политического климата страны. В настоящее время Китай старается создать долгосрочную мирную среду для осуществления модернизации в стране. Соседская политика КНР постулирует три основных принципа - «дружественный сосед, богатый сосед и спокойный сосед». Поэтому одним из важнейших приоритетов внешней политики КНР на центральноазиатском направлении является реализация комплекса мер, направленных на создание благоприятной среды на северо-западной границе Китая.
Похожие диссертации на Шанхайская организация сотрудничества
