Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Терминоведение и парадигмы современного научного знания 16
1.1. Статус термина в свете современных исследований 16
1.1.1. Основные подходы к рассмотрению термина 16
1.1.2. Свойства термина 20
1.1.3. Термин и «слово» 21
1.1.4. Проблема значения термина: моносемичность, относительная однозначность, неоднозначность термина 25
1.1.5. Виды специальной лексики 30
1.1.5.1. О понятиях „Terminus" и „Fachwort" 31
1.1.5.2. О понятиях „Fachsprache" и „Fachwortschatz" 34
1.1.5.3. Стратификация предметно-специального языка и специальной лексики 36
1.1.6. Термины-неологизмы 43
1.2. Когнитивно-дискурсивный подход к рассмотрению терминов. Дискурсообразующие потенции терминов 46
Выводы по главе 1 53
Глава 2. Современная немецкая музыкальная терминология и лингводинамические процессы в ее новых подсистемах 55
2.1. Характеристика немецкой музыкальной терминологии 55
2.1.1. Общие черты терминологий гуманитарных наук 5 5
2.1.2. Вербализация музыки 57
2.1.3. Особенности немецких музыкально-теоретических и музыкально-исполнительских терминов 59
2.1.3.1. Основные особенности немецкой музыкально-теоретической терминологии 70
2.1.3.2. Основные особенности немецких музыкально-исполнительских терминов 74
2.2. Терминология как отражение процессов номинации 79
2.2.1. Пути пополнения терминологии 80
2.2.1.1. Терминологизация 80
2.2.1.2. Транстерминологизация 83
2.2.1.3. Интернационализация терминологии. Определение интернационализмов 92
2.2.2. Способы терминообразования 95
2.2.2.1. Классификации способов терминообразования 95
2.2.2.2. Семантическое терминообразование 104
2.2.2.3. Заимствование 109
2.3. Лингводинамические процессы в новой микросистеме немецкой музыкальной терминологии «теория современной композиции» 110
2.3.1. Заимствование: изменение источников и значимости данного вида терминообразования 113
2.3.1.1. Типы заимствований 114
2.3.1.2. Тематическая принадлежность заимствований 115
2.3.1.3. Соотношение заимствований и их немецких эквивалентов 118
2.3.1.4. Терминообразовательная активность заимствований 124
2.3.1.5. Адаптация заимствований к системе немецкого языка 126
2.3.2. Семантическое терминообразование 128
2.3.2.1. Транстерминологизация 128
2.3.2.2. Терминологизация общеупотребительных слов 136
2.3.2.3. Метафоризация 140
2.3.2.4. Метонимизация 142
2.3.2.5. Семантическое калькирование 145
2.3.3. Морфологическое терминообразование 146
2.3.3.1. Деривация 146
2.3.3.2. Словосложение 147
2.3.3.3. Аббревиация 150
2.3.4. Синтаксическое терминообразование 151
2.3.5. Смешанные способы терминообразования 154
Выводы по главе 2 155
Заключение 161
Библиография 166
- Основные подходы к рассмотрению термина
- Проблема значения термина: моносемичность, относительная однозначность, неоднозначность термина
- Особенности немецких музыкально-теоретических и музыкально-исполнительских терминов
- Лингводинамические процессы в новой микросистеме немецкой музыкальной терминологии «теория современной композиции»
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено описанию динамических процессов в современной немецкой музыкальной терминологии на материале одной из ее микросистем «теория современной композиции».
Работа носит междисциплинарный характер и отвечает требованиям современной лингвистики, то есть характеризуется интегративностью и полипарадигмальностью. Интегративность означает попытку исследовать не только систему языка в рамках системно-структурного подхода, но и механизмы его функционирования на основе функционально-когнитивного подхода (Г.Г. Виноград, П.А. Николаев 2007: 5). Междисциплинарный характер нашего лингвистического исследования выражается в том, что мы используем как данные современной лингвистической науки (лексикологии, лексикографии, теории номинации, терминоведения, лингвостилистики, лингвистики текста, теории дискурса, когнитивной лингвистики), так и других гуманитарных наук, прежде всего, музыковедения. В частности, мы опираемся на теоретические работы современных зарубежных и российских музыковедов (М.Г. Арановский, Г.В. Григорьева, Т.С. Кюрегян, Е.В. Назайкинский, А.С. Соколов, Ю.Н. Холопов, В. Гизелер, К. Дальхауз, У. Дибелиус, Г.Г. Эггебрехт Г. Фогт и др.). Мы разделяем точку зрения немецкого лингвиста Т. Штереля, согласно которой, несмотря на различные цели исследований музыковедов и лингвистов, тесное междисциплинарное взаимодействие должно стать главным подходом в изучении предметно-специального языка музыки (Th. Storel 1998: 1338). Добавим от себя, что такой подход является единственно правильным в изучении любых предметно-специальных языков.
Выбор темы обусловлен важной ролью, которую играет терминология в жизни современного общества. По данным различных исследователей, именно термины составляют основную массу появляющихся в последние десятилетия новых слов. Сегодня ученые говорят о «терминологическом взрыве» (Б.Н.Головин, Ю.Р.Кобрин 1987: 5), об «интеллектуализации лексики».
Человек не может существовать в современном мире без элементарного владения ключевыми понятиями из области экономики, политики, науки и техники, искусства и спорта. Средства массовой коммуникации, адресованные самой широкой аудитории, непрерывным потоком поставляют информацию, изобилующую разного рода терминами. Наиболее широкое распространение получают те термины, которые относятся к актуальным отраслям знания и общественно-политическим направлениям (М.Н. Володина 2000: 56). Музыка, на наш взгляд, является одной из самых актуальных сфер общественной и культурной жизни; музыкальное искусство все чаще становится объектом не только искусствоведческих, но и комплексных междисциплинарных, в том числе философских, исследований (А.А. Амрахова 2005, С.Г.Афанасьев 2006, М.Ш. Бонфельд 2006, КБ. Быховский 2004, М.В. Климов 2005, Г.Г. Коломиец 2006). Все это обусловило наш исследовательский интерес к предметно-специальному языку музыки и к тем динамическим процессам, которые определили его развитие во второй половине XX века.
Европейская музыка этого периода находилась под знаком огромных перемен в теории композиции. Разработка новых теорий, поиск новых форм и методов композиции в эпоху авангарда, или Новой музыки, имели следствием не только выработку совершенно новых понятий, вошедших в теорию музыки, но и пересмотр содержания многих традиционных понятий. Это повлекло за собой возникновение новых разделов музыкальной теории. Одновременно происходит перегруппировка и изменение содержания «старых» музыкально-теоретических дисциплин (ср.: «Теория современной композиции» 2005: 40-42). Возникают новые формы исполнительской практики, трансформируется система музыкальных жанров, разрабатываются новые способы нотации (графической фиксации текста музыкального произведения) и новые музыкальные инструменты и т.д. Данные процессы нашли отражение в тузыкальной терминологии.
Музыкальная терминология, на наш взгляд, представляет собой сложную терогенную систему, в составе которой существует некоторое количество
7 подсистем (микросистем, микрополей), многократно пересекающихся между собой. Мы разделяем мнение российских специалистов, согласно которому традиционное членение музыкальной теории на несколько отделов (элементарная теория, учение о метроритме, учение о письме, учение о гармонии, учение о полифонии, учение о форме, инструментоведение и оркестровка), уже не отражает те новации, которые происходят сегодня в музыкальной науке: «...стирание границ между отделами науки музыки, их слияние в некую единую 'теорию современной композиции' [здесь и далее выделено нами - И.В.] объективно свойственно данному предмету» («Теория современной композиции» 2005: 43).
Схожей точки зрения придерживаются и авторитетные немецкие исследователи (Т. Штерель, К. Кюстер).
Объектом данного исследования является пласт немецкой музыкальной терминологии, возникший с 1950-х по 1980-е гг. XX века. В центре внимания находится выделяемая в системе музыкальной терминологии микросистема «теория современной композиции». В нее входят: возникшие в указанный период времени обозначения композиционных техник, методов и приемов и (часто созвучные им) названия стилей и направлений; центральные понятия теории музыки, получившие новое осмысление в современных композиторских школах, а также новые понятия, сформировавшиеся в рамках деятельности этих школ; - названия некоторых новых музыкальных инструментов; - названия новых способов нотации (нотной записи) музыкальных произведений; - обозначения новых способов и приемов исполнения.
Микросистема «теория современной композиции» в терминологической системе музыки пересекается с другими музыкально-терминологическими микросистемами и присваивает часть их терминов.
Данная микросистема включает как термины в строгом смысле слова
8 (имеющие дефиницию), так и не удовлетворяющие в полной мере всем критериям терминологичности (будем называть их квазитерминами). Не входят в сферу нашего внимания музыкально-исполнительские термины (композиторские ремарки): «родной» сферой их функционирования является нотный текст музыкальных произведений, а изучения такого материала данная работа не предполагает. В текстах же, посвященных музыкально-теоретическим проблемам, ремарки встречаются лишь постольку, поскольку становятся предметом обсуждения. Не рассматриваются и профессиональные жаргонизмы: они «живут» преимущественно в устной речи, и в исследуемом материале не были обнаружены.
Далее представляется необходимой следующая оговорка: под терминами мы понимаем единицы (т.е. слова и словосочетания) естественного языка. Поэтому мы не можем согласиться с И.Н.Воробьевой (1986: 1), когда она включает в музыкальную терминологию в качестве одной из подсистем буквенные, цифровые и графические знаки, составляющие язык нотной записи. Необходимо различать:
1) предметно-специальный естественный язык музыки как средство общения по поводу музыки („Fachsprache der Musik");
2) язык нотной записи как знаковую систему, служащую для письменной фиксации и передачи текста музыкального произведения (ведь акт сочинения, исполнения, слушания музыки тоже является актом коммуникации).
Предмет исследования - динамические процессы в современной немецкой музыкальной терминологии: основные пути и способы ее обогащения, в частности, образование новых терминов путем заимствования из других языков и привлечения терминов из других областей знания, а также развитие семантики существующих терминов и, как результат этих процессов, становление новых подсистем (микросистем) в рамках музыкальной терминосистемы, в частности, подсистемы «теория современной композиции».
Цель исследования - описать особенности данных процессов во взаимодействии современной - немецкой музыкальной терминологии с
9 общеупотребительным языком и терминологиями других предметных областей и выявить ведущие тенденции.
Достижение цели исследования предполагает решение ряда задач: определить место объекта исследования (терминологической микросистемы «теория современной композиции») в немецкой музыкальной терминосистеме; описать основные термины названной микросистемы и проанализировать их происхождение и структуру; на примере данной микросистемы определить пути пополнения словарного состава современной немецкой музыкальной терминологии, т.е. динамические процессы и их особенности, в частности: определить типы заимствований из других языков определить области-источники заимствований проследить связи музыкальной терминологии с терминологиями других областей знания; установить наличие или отсутствие изменений в степени значимости конкретных путей пополнения музыкальной терминосистемы в изучаемый период по сравнению с предыдущими.
Так как данная диссертация является междисциплинарным исследованием, ее методологическую основу составили базовые положения современного терминоведения, когнитивистики и теории дискурса. Комплексная методика исследования обусловлена целью работы и характером исследуемого материала. Использовалась совокупность приемов интегрального (целостного) и полипарадигмального анализа, заключающегося в системном подходе и в рассмотрении отдельных явлений языка в их отношении друг к другу (ср.: О.С. Ахманова 2004: 233). Применялись следующие научно-исследовательские методы: дефиниционный анализ, компонентный анализ, сопоставительный анализ, контекстуальный анализ при общем когнитивно-дискурсивном и синхронно-диахронном подходе.
Когнитивно-дискурсивная парадигма лингвистического знания была выдвинута и обоснована Е.С. Кубряковой (1994, 2004). Отличительной чертой этой парадигмы является синтез идей когнитивного направления, коммуникативной (прагматически ориентированной и дискурсивной) лингвистики и семиотики (ср.: Л.Г. Лузина 2004: 43).
Согласно новому постулату «ось одновременности (синхрония) не противопоставлена оси времени (диахрония). Описание глубинной структуры отношений между наличными элементами системы языка является одновременно первым этапом реконструкции ее прошлого состояния» (Ю.С. Степанов 2001: 303).
Гипотеза исследования:
Немецкая музыкальная терминология обладает рядом свойств, отличающих ее от терминосистем других областей, что отражается и в специфике динамических процессов.
Немецкая музыкальная терминология представляет собой открытую, активно взаимодействующую с общелитературным языком и другими терминологиями, развивающуюся, гибкую и изменчивую систему, в которой параллельно притоку новых терминов, обозначающих новые предметы и явления, происходят изменения в структуре значений уже существующих терминов. Эти свойства (открытость, изменчивость) являются общими для музыкальной терминологии и других терминологических систем.
Материалом исследования послужили: специальные словари и справочники, т.е. сфера фиксации музыкально-теоретической терминологии; а) теоретические монографии и статьи в специальных музыкальных журналах, б) учебные пособия, посвященные теоретическим основам и истории современной музыки, т.е. сфера функционирования музыкально-теоретической терминологии.
Особый интерес представляют теоретические работы современных композиторов, содержащие комментарии к их музыкальному творчеству (такие, к примеру, как «Тексты» немецкого композитора и теоретика К. Штокхаузена (1928-2007).
Именно этот корпус текстов мы рассматриваем как репрезентативную часть предметно-специального дискурса «теория современной композиции», который покрывает соответствующий сегмент понятийно-категориального аппарата специалиста - композитора и музыковеда.
Актуальность исследования обусловлена значимостью той роли, которую играет терминология в фиксации нового знания (когнитивная функция предметно-специального языка) и в то же время недостаточной изученностью музыкальной терминологии в целом и ее новых подсистем в частности, на что указывают самые авторитетные музыковеды и лингвисты (Т. Штерель, Г.Г. Эггебрехт и другие).
Квинтэссенцией нового знания в музыкальной терминологии становятся термины микросистемы «теория современной композиции», составляющие объект исследования. Актуальным следует считать также выявление основных путей обогащения музыкальной терминологии с позиций современной лингвистики и их особенностей по сравнению с другими терминосистемами.
Предложенный в работе когнитивно-дискурсивный анализ фиксации нового знания актуален и с точки зрения исследования лингвокреативной деятельности человека. Изучая основные пути обогащения новых терминологических (микро)систем, данная работа обращается к тем творческим процессам, которые обеспечивают как появление новых номинативных единиц в языке, так и реализацию их лингвокреативного потенциала в дискурсивной деятельности (ср.: O.K. Ирисханова 2005: 14).
Теоретическая значимость диссертации заключается в уточнении и дополнении имеющихся представлений о процессах терминологической номинации в динамически развивающейся музыкальной терминосистеме немецкого языка, что может внести определенный вклад в выявление
12 тенденций развития современного немецкого языка и терминологий гуманитарных областей. Выявленные -характеристики и закономерности, а также методы исследования могут быть использованы в исследованиях других подсистем немецкой музыкальной терминологии и музыкальных терминосистем других языков, а также в изучении терминосистем других дисциплин.
Практическую ценность работы мы видим в возможности использовать ее результаты в учебных пособиях по немецкому языку для музыкальных учебных заведений, для составления или пополнения словарей музыкальной терминологии, энциклопедий и справочников, а также при переводе специальной литературы. При этом ' следует подчеркнуть, что составление двуязычного терминологического словаря по теории современной композиции не входит в задачи нашего исследования.
Научная новизна данного исследования заключается в следующем: - впервые с позиций современной лингвистики рассматривается немецкая терминологическая микросистема «теория современной композиции», сформировавшаяся в XX веке и не привлекавшая* до сих пор внимания' отечественных лингвистов; обосновывается правомерность выделения данной микросистемы в системе музыкальной терминологии; определяется место предметно-специального языка музыки в системе горизонтального и вертикального членения предметно-специальных языков; на новом материале изучаются особенности динамических процессов в современной немецкой музыкальной терминологии; впервые предпринимается попытка рассмотреть «музыкальный дискурс» как совокупность частных дискурсов с учетом сферы коммуникации, участников коммуникации, типов текста и других параметров.
Достоверность и обоснованность полученных результатов и выводов обеспечивается комплексным характером методики исследования, обширным теоретическим материалом по проблемам исследования, а- также
13 репрезентативным корпусом изученного языкового материала общим объемом 1340 страниц. Корпус выделенных в ходе исследования терминов составил 239 единиц.
Апробация работы. Основные положения диссертации и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры лексикологии и стилистики немецкого языка факультета немецкого языка МГЛУ в апреле 2006 года и в апреле 2008 года, а также на Международной научной конференции «Эвристический потенциал концепций профессоров Э.Г.Ризель и Е.И.Шендельс» (МГЛУ, 19-22 октября 2006 года).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Немецкий музыкальный термин характеризуется рядом особых отличительных свойств: его терминологические признаки могут быть недостаточно полно выражены, а в ряде случаев отсутствовать; существует тесная связь термина со значением исходного общеупотребительного слова (Wortgebundenheit des Terminus), т.е. мотивированность; -типичным для музыкального термина являются значения действия, процесса; - в музыкальной терминологии встречаются как полисемичные термины, так и внутридисциплинарные омонимы. s
Немецкая музыкальная терминология является открытой и развивающейся системой, взаимодействующей с общелитературным языком и с другими терминосистемами. Она представляет собой совокупность нескольких микросистем (подсистем), в число которых входит и микросистема «теория современной композиции», обладающая всеми вышеназванными свойствами.
Микросистема «теория современной композиции» на момент своего формирования (50-е - 60-е гг. XX века) характеризовалась ярко выраженной динамикой, т.е. созданием различными способами большого
14 количества новых терминов. Динамические процессы в терминологической микросистеме «теория современной композиции» имеют свою специфику по сравнению с предшествующими периодами развития немецкой музыкальной терминологии: - Изменяется источник заимствований в немецкую музыкальную терминологию. Если базу немецкой музыкальной терминологии составляют греческие и латинские заимствования, воспринятые немецким языком через языки-посредники (итальянский, французский), а также заимствования непосредственно из итальянского и французского языков, то на современном этапе, как показало исследование, источником заимствований является уже не итальянский язык, а французский и американский английский. - Конкретные способы терминообразования имели различный удельный вес на разных исторических этапах формирования немецкой музыкальной терминологии. Если примерно до середины XVIII века ведущая роль принадлежала заимствованию, то в дальнейшем активизировались процессы словообразования и семантической деривации. В исследуемой подсистеме ведущее место занимают словосложение и синтаксическое терминообразование, возрастает роль Своеобразие музыкальных терминов-неологизмов изучаемого периода проявляется в том, что частая встречаемость термина в специализированных изданиях и его фиксация в музыкальных словарях и справочниках не всегда свидетельствует о том, что он получил одобрение большинства специалистов и приобрел научно обоснованную дефиницию. Музыкально-теоретический дискурс есть совокупность частных дискурсов, одним из которых является дискурс, посвященный теории современной композиции. Термины микросистемы «теория современной композиции» обладают высокой тексто- и дискурсообразующей потенцией. Они образуют в текстах изотопические цепочки и сетки, что позволяет выделить корпус текстов, который мы можем рассматривать как репрезентативную часть дискурса «теория современной композиции».
Структура диссертации:
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и четырех приложений.
Во введении обосновываются выбор темы, актуальность и новизна исследования, формулируются цель и задачи, определяются объект и предмет исследования, выдвигается гипотеза исследования, очерчиваются границы материала и круг методов исследования.
В первой главе диссертации рассматриваются взгляды отечественных и зарубежных исследователей на термин и его свойства, освещается проблема соотношения предметно-специального языка и специальной лексики, представлены разные подходы к стратификации специальной лексики в свете современных парадигм научного знания.
Вторая глава состоит из трех разделов.
В первом разделе характеризуются некоторые общие черты терминологий гуманитарных наук, а также специфические свойства немецкой музыкальной терминологии. Во втором разделе рассматриваются основные лингводинамические процессы, свойственные современным терминосистемам, в том числе музыкальной: дается характеристика терминологизации, транстерминологизации, интернационализации терминологии, рассматриваются основные пути пополнения терминосистемы. В третьем разделе проводится анализ лингводинамических процессов на материале немецкой терминологической микросистемы «теория современной композиции».
В заключении в обобщенном виде изложены результаты проведенного исследования.
В приложениях представлены список проанализированных текстов, два списка единиц немецкой терминологической микросистемы «теория современной композиции», составленные в ходе исследования, а также образцы исследованных текстов, иллюстрирующие тексто- и дискурсообразующие потенции изученных терминов.
Основные подходы к рассмотрению термина
Вопрос о сущности термина до сих пор остается открытым. Особенность многих исследований, посвященных термину — смешение дескриптивного и прескриптивного подходов. Часто бывает трудно провести границу между действительными свойствами терминов, наличие которых констатирует ученый, и желаемыми, идеальными свойствами, которыми, по его мнению, «должен» обладать «правильный», «хороший» термин. При этом свойства, которыми обладают многие реально существующие термины (например, полисемия и синонимия), оцениваются как отрицательные, вредные. Отчасти это можно объяснить господством именно прескриптивного подхода на этапе становления науки о термине, а также тем, что термин видится ученым как единица языка, подлежащая сознательному упорядочению, стандартизации, нормированию, конструированию по особым правилам (ср. заголовки статей: «Некоторые принципиальные вопросы отбора и построения научно-технических терминов», «Об упорядочении технической терминологии» и т.д.).
Сегодня в отечественном терминоведении принято выделять два основных подхода к определению термина: субстанциональный и функциональный (ср.: В.М. Лейчик 1987: 139; Б.Н. Головин, Р.Ю. Кобрин 1987: 34-35). С точки зрения сторонников субстанционального подхода (Д.С. Лотте и его последователей), термин представляет собой особую, искусственную единицу, принципиально отличающуюся по своим свойствам от обычных слов естественного языка и сближающуюся с абстрактным символом. Сторонники функционального подхода, вслед за Г.О. Винокуром, по-разному интерпретируя его крылатую фразу «термины - это не особые слова, а только слова в особой функции», считают, что между термином и обычным словом не существует принципиальной разницы и любой термин подчиняется общим законам языка. Мы придерживаемся функционального взгляда на термин и считаем, что именно функция, в которой выступает слово как инструмент специальной номинации, специальной коммуникации и накопления специальных знаний, вынуждает его в необходимой мере приобретать «терминологические» свойства. Большинство исследователей определяют термин через его связь с понятием специальной сферы человеческой деятельности, подчеркивая при этом одно или несколько свойств термина, которые они считают основными: системность, точность, однозначность, необходимость дефиниции, нейтральность и т.п. Приведем несколько точек зрения: «Термины - это слова специальные, ограниченные своим особым назначением; слова, стремящиеся быть однозначными как точное выражение понятий и называние вещей... Термины существуют не просто в языке, а в составе определенной терминологии» (А.А. Реформатский 1996: 115). О.С. Ахманова определяет термин как «Слово или словосочетание специального (научного, технического и т. п.) языка, создаваемое (принимаемое, заимствуемое и т. п.) для точного выражения специальных понятий и обозначения специальных предметов» (О.С. Ахманова 2004: 474). «...термин - это слово или словесный комплекс, соотносящиеся с понятием определенной организованной области познания (науки, техники), вступающие в системные отношения с другими словами и словесными комплексами и образующие с ними в каждом отдельном случае и в определенное время замкнутую систему, отличающуюся высокой информативностью, однозначностью, точностью и экспрессивной нейтральностью» (И.С. Квитко; цит. по: В.А. Татаринов 1996: 157). „Unter Fachwortern oder Termini versteht man fachbezogene oder fachlich gebundene Worter, die in fachgebundener Kommunikation realisiert werden" (M.D. Stepanova, I.I. Cernyseva 1975: 176). «Термин - это специальное слово (или словосочетание), принятое в профессиональной деятельности и употребляющееся в особых условиях. Термин — это словесное обозначение понятия, входящего в систему понятий определенной области профессиональных знаний. Термин - это основной понятийный элемент языка для специальных целей. Внутри своего терминологического поля термин однозначен... Для своего правильного понимания термин требует специальной дефиниции (точного научного определения)» (А.В. Суперанская, Н.В. Подольская, Н.В. Васильева 2004: 14). «Термин — это слово (или словосочетание), языковой знак которого соотнесен (связан) с соответствующим понятием в системе понятий данной области науки и техники» (А.Я. Климовицкий, 1969; цит. по: В.А. Татаринов 1994: 155). «Под терминами и терминологией понимается лексика, употребляемая в специальных сферах человеческой деятельности, определенными группами людей... Термин -языковой знак (слово или словосочетание), соотнесенный со специальным понятием, явлением или предметом... К разряду терминов относятся слова, традиционно относимые в общественно-языковой практике к терминам, и слова, квалифицируемые отраслевыми специалистами как термины» (В.А. Татаринов 1996: 156, 157, 239). СВ. Гринев определяет термин как «номинативную специальную лексическую единицу (слово или словосочетание) специального языка, принимаемую для точного наименования специальных понятий (СВ. Гринев 1993:33).
М.Н. Володина, принимая дефиницию О.С. Ахмановой, подчеркивает: «Специфика термина заключается прежде всего в его особом назначении (функции) - по возможности точно выражать специальные понятия» (М.Н.Володина 1996: 14). Понимая термин как средство специальной (терминологической) информации, она утверждает, что «основная функция термина... наряду с репрезентативным носит также социально-коммуникативный характер... Термин является носителем коллективной профессионально-научной памяти. Как посредник-медиатор он становится активным участником специального общения, которое ведет к овладению определенной ситуацией, способствуя развитию научно-познавательной и преобразующей деятельности человека» (там же, с. 17). (Ср. также: И.Г. Ольшанский / А.В. Гусева 2007: 192; H.-R. Fluck 1996: 47-52).
Из приведенных дефиниций можно заключить, что каждая из них фокусирует внимание на одном или нескольких свойствах термина, но не охватывает всех его существенных признаков. Однако во всех определениях есть указание на функцию термина (точное наименование, выражение понятия, называние понятия) и отнесенность к специальной сфере человеческой деятельности и коммуникации, а в большинстве определений - указание на системность термина.
Проблема значения термина: моносемичность, относительная однозначность, неоднозначность термина
Существует в основном два взгляда на сущность терминологической лексики с точки зрения ее семантики. Согласно первому из них, терминологическое значение выносится за пределы общенационального языка и рассматривается, соответственно, как значение внеязыковое. Сравним, например: «Понятийная система любой науки является внеязыковой системой. Отсюда вытекает только один последовательный вывод: терминосистемы как таковые не относятся к классу лексических систем» (А.Х. Султанов, А.В. Суперанская.; цит. по: В.А. Татаринов 1996: 162). Л.А. Капанадзе, к примеру, считает, что «...нельзя говорить о лексическом значении термина в общепринятом смысле этого слова. Значение термина - это определение понятия, дефиниция, которая ему приписывается» (Л.А. Капанадзе 1965; цит. по: В.А. Татаринов 1996, 163).
Мы не разделяем данную точку зрения. На наш взгляд, такая абсолютизация «искусственности», конвенциональное значения термина, его вывод за рамки общенационального языка неправомерны. Таким образом термин отрывается от своей лексической основы, лишаясь «почвы под ногами». К тому же она наводит на мысль, что научная / профессиональная сфера не имеет никаких точек соприкосновения с повседневной жизнью. Это неверно хотя бы потому, что человек - носитель терминологии той или иной области — одновременно является и носителем своего родного национального языка.
Существует и другая точка зрения: термин имеет сложную семантическую структуру, в которой на буквальное значение термина накладывается терминологическое значение, обычно приравниваемое к содержанию специального понятия (С.В.Гринев 1993: 34-35). Именно возможность противоречия между исходным лексическим значением слова и значением, получаемым им как термином в данной терминологии, позволили Д.С. Лотте разделить термины на три группы: - правильно ориентирующие, - нейтральные, -ложно ориентирующие (Д.С. Лотте 1961; цит. по: В.А. Татаринов 1994: 121).
СВ. Гринев аналогичным образом определяет возможные виды отношений между лексическим и терминологическим значениями термина как отношения полного соответствия, частичного несоответствия и полного несоответствия (СВ. Гринев 1993: 35).
В.А.Татаринов, говоря о структуре значения термина, употребляет выражение «семантический объем» и утверждает следующее: «...не всегда может быть поставлен знак равенства между лексическим значением термина и его определением, поскольку помимо отраженного понятия (характеризуемого дефиницией) термин имеет (или может иметь) и другие семантические компоненты... Нельзя не согласиться с мнением, что основной семантический объем термина задается определением, но не равняется понятию. Наличие определения, дефиниции у термина обязательно.... Дефиниция, какой бы она ни была, служит постоянному уточнению объема термина. К сожалению, еще не всегда конкретно определяется разница между семантическим объемом, а точнее, семантической определенностью и полисемией термина.
Семантический объем может варьировать, но в пределах моносемантического термина... При номинации термином другого денотата (объекта, понятия), мы говорим о возникновении нового значения в том же термине, т.е. о развитии полисемии у термина... И изменение границ семантики термина, и возникнование новых значений - закономерное явление в развивающейся терминосистеме, так как терминосистема отражает процесс познания постоянно развивающейся действительности» (В.А. Татаринов 1996: 163, 164).
М.Н. Володина, вводя понятие «терминологической информации», говорит о «двуединой сущности термина», заключающейся в том, что, «аккумулируя общеязыковую и специальную информацию, он [термин] является единицей языкового и профессионально-научного знания» (М.Н. Володина 1996: 27; 2000: 23). Она также считает необходимым различать «слова конкретного языка, подвергшиеся при терминологизации семантическому переосмыслению, и слова, входящие в терминологию в своем основном значении». В последнем случае, по мнению М.Н. Володиной, «терминологическая информация не входит в семантическую структуру, а в форме дефиниции «сопутствует» слову, выступающему в роли термина»; в первом же случае «терминологическая информация, по-своему преломляя переносное значение общеупотребительного слова, входит в семантику национальных терминов» (М.Н. Володина 1996: 27-28).
Остановимся на таких характеристиках термина, как моносемичность, относительная однозначность, неоднозначность термина.
Среди основных требований, предъявляемых к термину и понимаемых как его основное свойство, традиционно присутствовала однозначность (моносемичность) в пределах данной терминологии. С одной стороны, выдвигался идеал строгой однозначности термина в пределах его терминологического поля, а с другой, исследователи со временем отказались от такой категоричной позиции и начали говорить лишь о тенденции, стремлении термина к однозначности, так как на практике очень многие термины не удовлетворяют этому требованию (А.А. Реформатский, К.А. Левковская). Подчеркивается также временной аспект: синхронно, в составе функционирующей системы, термин должен быть однозначным (Н.С. Дмитриева). Но и это далеко не соответствует дествительности. Постепенно ученые отошли от тезиса об однозначности термина, признавая, что он подчиняется общим законам языка и, следовательно, появление у термина нескольких значений является естественным условием его развития.
О терминологической полисемии: к разряду многозначных относятся термины, функционирующие в терминологических значениях в одной отрасли, термины, значения которых находятся между собой в отношениях семантической производности и характеризуются полиденотативностью и категориальностью своей семантики. (В.А. Татаринов 1996: 177).
Особенности немецких музыкально-теоретических и музыкально-исполнительских терминов
В этом разделе мы попытаемся дать краткий очерк свойств немецких музыкальных терминов. Оговоримся сразу: этот раздел никоим образом не претендует на полноту, так как в нем речь пойдет, главным образом, о терминах теории музыки и (отдельно) об исполнительских ремарках и не будут специально рассматриваться, термины музыкальной педагогики, психологии, акустики, весьма многочисленная группа названий музыкальных инструментов и т.д.
Исследованиями музыкальной терминологии (как в России, так и в немецкоязычных странах) занимаются в основном музыковеды. Работ лингвистической направленности, посвященных немецкой музыкальной терминологии, мало, поэтому данную область нельзя считать достаточно изученной с лингвистической точки зрения. Нам известны диссертации на материале русской (Ш.Д. Самушиа 1969, Ж.А. Назарова 1973, И.Н. Воробьева 1986, С.А. Массина 1991), английской (СИ. Лубенская 1972, СИ. Завражнова 1982) музыкальной терминологии, а также диссертация И.Х. Тотооновой (2003) на материале осетинского и адыгского языков. Монография музыканта-педагога и филолога Н.П. Корыхаловой «Музыкально-исполнительские термины: Возникновение, развитие значений и их оттенки, использование в разных стилях» (2000), посвящена композиторским ремаркам, их значению и употреблению и адресована прежде всего музыкантам-практикам, но содержит весьма ценную информацию для лингвиста. Еще одна работа «Семантика немецкой органной терминологии» (1996) принадлежит А.А. Панову. Она также адресована музыкантам и посвящена вопросам толкования старинной немецкой терминологии в. историческом контексте. Немецкой музыкальной терминологии посвящена всего одна работа на русском языке: диссертация Л.С. Перецман «Становление и развитие немецкой музыкальной терминологии и её экспрессивно-стилистические функции (на материале немецкой музыкально-теоретической терминологии и музыкально-терминологических ремарок)» (1978). В ней на весьма солидном материале (7000 терминологических единиц) в диахронии представлен процесс становления и развития немецкой музыкальной терминологии с начала XVIII до 60-х годов XX века, в синхронном аспекте определены наиболее распространенные в музыкальной терминологии словообразовательные модели, описаны способы терминообразования и обоснован интернациональный характер музыкальной терминологии, а кроме того раскрыты стилистические функции музыкальной терминологии в текстах художественной литературы. Среди немецкоязычных источников находим историко-этимологическое исследование Г.Г. Эггебрехта („Studien zur musikalischen Terminologie", 1955), представляющее собой подготовительную работу к словарю музыкальных терминов („Handworterbuch der musikalischen Terminologie", 1972 ff), который является сегодня одним из наиболее авторитетных музыкально-энциклопедических изданий, а также сборники статей, посвященных вопросам современной музыкальной терминологии („Terminologie der neuen Musik. Acht Beitrage" Berlin, 1965; „Zur Terminologie der Musik des 20. Jahrhunderts" Stuttgart, 1974).
В то же время работ на русском языке, посвященных специально новой немецкой музыкальной терминологии (начиная с 1950-х гг.), нет. В работе Л.С.Перецман отражен пласт терминов первой половины XX века, но не послевоенного периода. Проследить развитие музыкальной терминосистемы и специфику лингводинамических процессов в данный период и составляет цель нашей работы.
Музыкальный термин мы, вслед за А.В.Лемовым, определяем как языковую единицу (слово или словосочетание), конвенционально соотносящуюся с понятием и предметом сферы музыки и служащую для концентрации, фиксирования, хранения и передачи профессиональной информации (ср.: А.В.Лемов 2000: 77).
Под немецкой музыкальной терминологией мы понимаем совокупность слов и словосочетаний немецкого языка, соотнесенных с понятиями, предметами, действиями, качествами и т.п. из области музыки и музыкознания, и характеризующихся свойствами системности, устойчивости и конвенциональности (ср.: СИ. Лубенская 1972: 3; С.В.Гринев 1993: 33).
Для такой широкой формулировки есть несколько причин. Во-первых, известно, что даже обязательные (конституирующие, по СВ. Гриневу) свойства терминов проявляются в терминологиях разных областей человеческой деятельности в разной степени. В самом деле, многие музыкальные термины не соответствуют строгим, «идеальным» критериям терминологичности, не обладая высокой системной организацией, научной дефиницией, независимостью от контекста, экспрессивной нейтральностью и т.п. Тем не менее, они бывают устойчивы и воспроизводимы в речи и, несмотря на «туманность» понятий, ими обозначаемых, всегда так или иначе встраиваются в терминосистему, приобретая новые парадигматические и синтагматические связи: синонимы, гиперонимы, (ко)гипонимы, антонимы, определенную сочетаемость и т.д. При этом употребление терминов в том или ином значении в тот или иной исторический период является результатом «уговора» между специалистами.
Во-вторых, следует определить отношение к вопросу о принадлежности терминов к различным частям речи. С одной стороны, номинативная функция термина требует, чтобы он был выражен существительным. С другой стороны, весьма проблематично исключать из музыкальной терминологии наречия, так как они являются „единственным лексико-грамматическим средством выражения соответствующей категории понятий" (СИ. Лубенская 1972: 5).
В-третьих, в известных нам работах по музыкальной терминологии мы находим большие расхождения в дифференциации объектов исследования: в их числе выделяются термины, номены и терминоиды, причем одни и те же единицы относятся разными исследователями к разным категориям. Например, СИ. Лубенская включает в число терминоидов наречия, прилагательные и глаголы; Л.С Перецман относит к терминоидам все музыкальные терминологические ремарки независимо от их структуры, а к терминам -существительные, прилагательные и глаголы. И.Н. Воробьева рассматривает как номенклатуру многие слова, которые у других авторов подпадают под определение терминов или терминоидов (напр., piano, forte, Grofiterz и т.п.).
Если применить к лексике предметно-специального языка музыки традиционное в отечественной лингвистике деление на термины, полутермины (профессионализмы) и профессиональные жаргонизмы, то весьма значительная её часть „выпадет" из категории терминов по причине отсутствия/недостаточности дефиниции или неоднозначности, возможности различных трактовок, наличия эмоциональных коннотаций (например, композиторские ремарки, касающиеся темпа и характера исполнения и способов звукоизвлечения; некоторые названия музыкальных жанров, стилей, направлений и т. п.).
В свете проблемы соотношения понятий „Fachsprache" и „Fachwortschatz" необходимо обозначить границу между „специальной лексикой" и „средствами предметно-специального языка" („fachsprachliche Mittel"), в которые немецкие лингвисты включают, наряду с лексикой, также особое употребление общеязыковых грамматических и синтаксических средств, а некоторые, как Л. Хоффманн (1987: 68), также язык абстрактных символов. Мы, вслед за В.П.Даниленко (1977: 22), считаем, что символы способны участвовать в образовании слова-термина („способ символо-слов").
Лингводинамические процессы в новой микросистеме немецкой музыкальной терминологии «теория современной композиции»
Иод динамикой понимается состояние движения, ход развития; изменения какого-либо явления под влиянием действующих на него факторов (В.В.Бурцева Н;М.Семенова 2005: 15). Исходя;из этого, лингводинамическими процессами мы называем процессы; развития; изменения и пополнения музыкальной терминологии1 под. влиянием различных факторов; таких как разработка новых теорий, поиск новых форм и методов композиции, взаимодействие различных композиторских школ, эволюция: технических средств, создание новых музыкальных инструментов и т.д.
В частности, мы рассматриваем как лингводинамические процессы заимствования иноязычных терминов и их системной адаптации (ср.: Н.Л.Константинова 2003: 76), а также процессы терминологизации, транстерминологизации, словосложения, деривации, аббревиации, образования терминов-словосочетаний. Чтобы рассмотреть их на конкретном языковом материале, мы выбрали одну из микросистем немецкой музыкальной терминологии - «теория современной композиции». Для такого выбора есть ряд оснований.
Европейская музыка XX века находилась под знаком огромных перемен в теории композиции. Разработка новых теорий, поиск новых форм и методов композиции в эпоху авангарда, или Новой музыки, имели следствием не только выработку совершенно новых понятий, вошедших в теорию музыки, но и пересмотр содержания многих традиционных понятий, в том числе фундаментальных, таких, например, как музыкальный звук, музыкальное произведение. Это повлекло за собой возникновение новых разделов музыкальной теории (например, тембрики - учения о тембрах, которое приобрело в XX веке ведущее значение). Одновременно происходили перегруппировка и изменение содержания «старых» музыкально-теоретических дисциплин: их традиционное деление на «прикладные» (элементарная теория, инструментоведение и оркестровка) и «фундаментальные» (гармония, полифония, форма) стало в современной ситуации невозможным, а резкое увеличение самостоятельности всех сторон музыки пропорционально повысило значимость всех отделов музыкальной науки, каждый их которых теперь требует равноценного внимания (ср.: «Теория современной композиции» 2005: 40-42). Возникали новые понятия, связанные с исполнительской практикой, существенно трансформировалась система музыкальных жанров, разрабатывались новые способы нотации (графической записи текста музыкального произведения) и новые музыкальные инструменты.
Все эти процессы нашли отражение в музыкальной терминологии. В частности, - возникли новые обозначения композиционных техник, методов и приемов и (часто созвучные им) названия стилей и направлений; - получили новое осмысление многие традиционные понятия теории музыки, а также возникли новые; - появились названия некоторых новых музыкальных инструментов; - появились названия новых способов нотации (нотной записи) музыкальных произведений; - появились обозначения новых способов и приемов исполнения. Для выделения очерченной группы единиц в относительно самостоятельную микросистему есть ряд оснований. Музыкальную терминологию мы видим как сложную гетерогенную систему, в составе которой существует некоторое количество подсистем (микросистем, микрополей), многократно пересекающихся между собой. С одной стороны, можно предположить, что в немецкой терминологии столько микросистем, сколько существует музыкальных дисциплин. Но, по мнению российских специалистов, которое мы разделяем, традиционное членение музыкальной теории на несколько отделов (элементарная теория, учение о метроритме, учение о письме, учение о гармонии, учение о полифонии, учение о форме, инструментоведение и оркестровка), уже не способно вместить те новации, которые происходят сегодня в музыкальной науке. Музыковед Т.В.Кюрегян пишет в этой связи: «Вообще стирание границ между отделами науки музыки, их слияние в некую единую теорию современной композиции [здесь и далее выделено нами - И.В.] объективно свойственно данному предмету. Еще одно подтверждение тому - феномен композиционной техники, вне которого просто немыслимо современное творчество. И именно техника композиции по самой своей природе явление синтетическое (если не синкретическое): направленная на создание музыки как целого, техника «обрабатывает» музыкальную материю в разных аспектах (хотя и не в равной мере) и, значит, соприкасается - так или иначе, со знаком «плюс» или хотя бы «минус» — со всеми базовыми теоретическими дисциплинами» («Теория современной композиции» 2005: 43). Схожей точки зрения придерживаются и авторитетные немецкие исследователи. В частности, Т. Штерель, говоря о предметно-специальном языке музыковедения, выделяет кроме «традиционных» дисциплин — системного, исторического и сравнительного музыковедения - новые, возникшие на стыке теории музыки- с эстетикой, философией, физикой, физиологией, психологией (Th. Storel 1998: 1334-1335). К.Кюстер подразделяет музыкальные термины на три группы: а) термины исполнительской практики, б) термины теории композиции, в) термины музыковедения. По его мнению, в принципе все они относятся к одному предмету (музыке), но при этом каждой из групп присущи собственные традиции, и вместе они образуют три частично перекрывающих друг друга«поля». (ср.: K.Kuster 1996: 67). В диссертации разделяются приведенные выше точки зрения, т.е. мы полагаем, что микросистема «теория современной композиции» в терминологической системе музыки пересекается- с другими музыкально-терминологическими микросистемами и присваивает часть их терминов. Рассмотрим теперь подробнее каждый из вышеперечисленных лингводинамических процессов.
