Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Осознание пространственно-временных отношений и способы их языковой репрезентации 11
1.1. Пространство и время как формы существования мира и основания целостного восприятия бытия 11
1.1.1. Эволюция представлений о пространстве в наивной и научной картинах мира 12
1.1.2. Развитие понятия времени в наивной и научной картинах мира 15
1.1.3. Онтологический и гносеологический аспекты пространства и времени 20
1.2. Репрезентация пространственных и временных отношений в языке 24
1.2.1. Языковые модели представления пространственных отношений 24
1.2.2. Языковые модели представления темпоральных отношений. Пространственная модель времени. Основы полисемии языковых единиц пространственно-временной семантики 27
1.3. Дейксис как один из способов языковой репрезентации пространства и времени. Понятие и общие характеристики дейксиса 34
1.3.1. Понятийный аппарат исследования 34
1.3.2. Дейктичность как антропоцентрическое и эгоцентрическое понятие. 43
Выводы по Главе 1 51
Глава 2 Актуализация содержательного потенциала базовых пространственных и временных дейктических слов 53
2.1. Объём понятия «дейксис». Классификация дейктических слов 53
2.1.1. Общая характеристика пространственных дейктиков 67
2.1.2. Общая характеристика временных дейктиков 77
2.2. Зависимость актуализационных потенций дейктических слов от конситуации употребления 83
2.2.1. Пространственный дейксис 83
2.2.2. Временной дейксис 99
2.3. Условия сближения содержания пространственных и временных дейктических слов 105
2.3.1. Взаимодействие временных и пространственных дейктических слов.. 108
2.3.2. Смещение значения дейктического слова из темпоральной области в пространственную 111
2.3.3. Смещение значения дейктического слова из пространственной области в темпоральную 112
2.3.4. Синкретизм пространственного и временного значений в дейктическом слове 114
Выводы по Главе 2 117
Заключение 120
Библиография 122
Лексикографические источники и справочная литература 139
Список публикаций всемирной сети Интернет 139
Список источников иллюстративного материала
- Эволюция представлений о пространстве в наивной и научной картинах мира
- Онтологический и гносеологический аспекты пространства и времени
- Объём понятия «дейксис». Классификация дейктических слов
- Общая характеристика пространственных дейктиков
Введение к работе
Постулирование А. Эйнштейном принципа всеобщей относительности в физических измерениях привело к изменению взгляда учёных на мир не только в области естествознания, но также и в гуманитарных науках. В философии, языкознании, филологии встал вопрос о точке ориентации, относительно которой всё определяется как существующее или мыслимое (феноменология), типичное или особенное (трансцендентальная текстология), внутри- и внесистемное (антропология и когнитивная лингвистика). В зависимости от принимаемой точки зрения определяется подход к изучаемому объекту, формируется некоторый сегмент картины мира и анализируется его языковая репрезентация (Колшанский 1990; Кравченко 1996; Антропологическая лингвистика 2003; Антропоцентризм в языке и речи 2003).
Для лингвистических исследований это обозначает, прежде всего, определение характера основания некоторого значения или некоторой категории, поскольку необходимо уяснить, относительно чего строится конфигурация высказывания. Отмечается, что существуют категории сугубо антропоцентрического начала, например, отрицание, детерминация (Трунова 2005). К числу антропологических и, более точно, эгоцентрических единиц языка относятся слова типа "near", "far", "recently", то есть те языковые знаки, интерпретация значения которых осуществляется относительно говорящего (воспринимающего) субъекта. Центральное место в системе эгоцентрических элементов языка занимают дейктики, роль которых заключается в осуществлении локализации и идентификации объектов, признаков, событий действительности относительно основных координат речевого акта - его участников и пространственно-временных параметров ситуации общения.
Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью изучения внутриязыковых (системных), функциональных (актуализационных) и экстралингвистических (ситуативных, когнитивных, прагматических) факторов, обусловливающих использование и интерпретацию деиктических слов. Представляется, что и ракурс изучения проблемы, определяемый рамками антропологической лингвистической теории и когнитологии, позволяет также говорить о его актуальности и созвучности современной научной парадигме.
Объектом исследования настоящей диссертации являются лексические дейктические единицы языка, осуществляющие локализацию фрагментов объективной реальности во времени и пространстве. В работе эти единицы систематизируются, подвергаются классификации и объединяются в некоторые функционально-семантические поля, в рамках которых вычленяются так называемые "прототипические" компоненты. Именно на них сфокусировано исследование. Остальной ряд дейктиков привлекается к анализу в плане сопоставительной актуализации, подтверждения исходной гипотезы и верификационного контроля.
Предметом исследования служит актуализационный потенциал пространственных и временных деиктических слов.
Цель исследования формулируется как определение условий и механизмов, способствующих расширению семантического содержания деиктических слов, что, в свою очередь, обеспечивает их функциональное тождество, ведущее к феномену взаимозамещаемости.
Поставленная цель диктует необходимость решения следующих задач:
- выявления особенностей перцепции и концептуализации онтологии - пространственно-временных показателей;
- систематизации средств языковой репрезентации пространственно- временных показателей мира и мировосприятия;
- анализа характера воздействия языкового актуализационного контекста на раскрытие потенциала деиктических слов;
определения условий и механизмов сближения содержания пространственных и временных деиктиков „ основания их функционального
взаимозамещения;
- уточнения прагматической значимости исследуемых единиц в нейтральном контексте и контексте взаимозамещения.
Научная новизна работы заключается в установлении когнитивных оснований изменения содержания пространственно-временных деиктиков и выявлении контекстуальных факторов, детерминирующих их взаимодействие. Ъ Теоретическая значимость исследования определяется установлением функционального синкретизма деистических слов пространственной и временной семантики и подтверждением перцептуальных особенностей как детерминирующего фактора синкретной актуализации разноплановых значений.
Практическая ценность исследования определяется тем, что выработанные в ходе его проведения положения относительно особенностей актуализации пространственных и временных дейктических слов, а также выявленные контекстуальные и прагматические факторы, детерминирующие их актуальное значение, могут быть использованы в практике преподавания языка, а также в курсе теоретической грамматики английского языка.
Материалом исследования послужили примеры (общий корпус порядка 5000 ситуативных словоупотреблений), полученные путём целенаправленной выборки, предполагающей формирование контрольного (фонового) сегмента анализа (нейтральный актуализационный контекст) и базового сегмента анализа (детерминирующий актуализационный контекст). С этой целью проработано 18 художественных произведений английских и американских авторов общим объёмом 6500 страниц.
Методика анализа фактического материала представляет совокупность приёмов и процедур, включающих, в основном, интерпретационные операции (лингвистическое наблюдение, контекстуальный анализ, интроспективное толкование). В исследовании также используется дефиниционный анализ дейктических слов и перифраз. В плане верификации используется проба на замещение. Приводимые таблицы и схемы носят демонстрационный характер.
Теоретическая база исследования формируется на основе анализа противоборствующих философских доктрин времени, представляющих его либо как онтологическую данность (Аристотель 1981, Декарт 1989, Лейбниц 1982, Спиноза 1957, Рейхенбах 1962, 1985), либо как феномен сознания (Августин 1999, Локк 1985, Кант 1993, Хайдеггер 1993, Гуссерль 1998).
Принятие точки зрения на время как один из параметров определения бытия и поиск адекватной аргументации утверждаемого повлекли обращение к трудам в области физики времени и пространства (Ньютон 1989, Эйнштейн 1955, Пригожий, Стенгерс 1999) и позволили разграничить эти два показателя сущего, как имеющие разные свойства и определяющие разные характеристики бытования (Микешина 2002, Трунова 2005).
В работе принимается узкое толкование дейксиса, выявленное при сопоставлении основных положений представителей логического направления в языкознании (Пирс 1960, Бюлер 2001, Лайонз 1978, 1979), а также лингвистов, внесших большой вклад в толкование этого феномена в плане определения его актуализационного потенциала (Коллинсон 1937, Филлмор 1966, 1975, 1976, 1982, Якобсон 1972, Падучева 1990, 2000).
Основу лингвистической интерпретации исследуемого объекта составляют следующие общетеоретические положения: 1. Непосредственность восприятия пространства представляет собой фактор, влияющий на характер концептуализации опосредованно познаваемого времени. 2. Воздействие психологии перцепции на концептуализацию пространства
и времени объясняет возможность представления времени как четвёртого измерения пространства и появления понятия "хронотоп".
3. Фиксация времени и пространства относительна. В перцепции она
требует некоторой точки отсчёта, функцией которой может быть (и обычно
бывает) наделён воспринимающий и познающий субъект, а в ситуации
коммуникации - говорящий субъект.
Проведённый на основе указанных исходных положений анализ языковой фактологии позволяет вынести на защиту следующие положения, имеющие
частнотеоретический характер:
1. Наличие языковых структур опространствленного представления времени обусловлено первичностью концептуализации пространства в
перцепции.
2. В отличие от темпоральных значений, пространственные значения не имеют в английском языке грамматических форм актуализации и передаются лексическими средствами: местоимениями, наречиями, предлогами, полнозначными словами пространственной семантики.
3. Пространственно-временные дейктики актуализируют указательность на локализацию объекта относительно другого дейктического слова,
индицирующего продуцента речи.
4. Референтное содержание дейктических слов пространственно- временной семантики характеризуется потенциальной способностью к расширению, обусловленному контекстом передаваемой ситуации: here = the room the house the city the country.
5. Наблюдающийся функциональный шифтинг обозначения временной и пространственной локализации, равным образом как и их совмещение, определяется обозначенными выше особенностями концептуализации пространственных и временных отношений.
6. Прагматическая нагрузка пространственно-временных дейктиков в своей основе определяется инклюзивностью/эксклюзивностью воспринимаемого объекта относительно границ перцептуального пространства индивида.
Структурно текст диссертации организован в рамках двух глав, введения и заключения. К работе прилагается библиография, включающая 180 наименований цитируемых или используемых в диссертации работ отечественных и зарубежных авторов, список лексикографических источников и справочной литературы, список публикаций всемирной сети Интернет, а также список источников иллюстративного материала.
В первой главе «Осознание пространственно-временных отношений и способы их языковой репрезентации» представлены основные теоретические положения исследования: рассматривается эволюция взглядов на онтологические данности - пространство и время - в наивной и научной картинах мира, исследуются языковые модели представления пространственных и временных отношений, формулируется определение и рассматриваются основные характеристики дейксиса как одного из способов языковой репрезентации онтологических пространства и времени.
Вторая глава «Актуализация содержательного потенциала базовых пространственных и временных дейктических слов» посвящена изучению зависимости интерпретации базовых дейктических слов от общей конситуации их употребления и выявлению контекстуальных факторов, обусловливающих смещение семантики дейктических слов из пространственной сферы в темпоральную и наоборот, а также синкретизм пространственного и временного значений.
В заключении излагаются основные выводы по результатам проведённого исследования и намечаются возможные перспективы дальнейшей работы над проблемой.
Апробация работы. Материалы и результаты исследования обсуждались на кафедре английского языка Лингвистического института Барнаульского государственного педагогического университета и в рамках аспирантских семинаров, а также представлены в форме докладов на международной научно практической конференции «Мир языка и межкультурная коммуникация» (Барнаул 2001), конференции молодых ученых (Барнаул 2002, 2003), международной научно-практической конференции «Язык. Культура. Коммуникация» (Барнаул 2002), Всероссийской научно-практической конференции «Взаимодействие направлений в современной лингвистике» (Барнаул 2004). Основные положения диссертации отражены в шести публикациях автора, общим объёмом 1,6 п. л.
Эволюция представлений о пространстве в наивной и научной картинах мира
Представление о пространстве, как и представление обо всех свойствах мира, изначально связывалось, по-видимому, с верой в наличие творца, стоящего над человеком смертным и символизирующего вечность. Такое представление, как отмечается, сохранилось в мифологической передаче (Потёмкин, Симанов 1990). В примитивном и мифологическом сознании пространство и время не воспринимались абстрактно, как объективные природные сущности. Мышление людей было по преимуществу конкретным, предметно-чувственным. Осознание отношений между объектами в пространстве и времени обусловило формирование деятельностной картины мира. Как следствие, превосходно ориентируясь в пространстве, человек был мало восприимчив к нему вне практических поступков (Гуревич 1972: 28). Архаическое понимание пространства наделяло его такими свойствами как неотделимость от времени; неразрывная связь с вещами, которые конституируют пространство; составность пространства (членение и соединение) и др. (Топоров 1983: 241-242). Отмечается, что такие воззрения существовали вплоть до пятого века до нашей эры. Считается, что одним из главных достижений философов и естествоиспытателей Греции было освобождение понятий пространства и 13 времени от антропоморфизма, а также дематериализация этих понятий (Бунте 1970: 81-82). В философской мысли того времени сосуществовали два противоположных представления о пространстве. Исследователями установлено, что пространство понималось, например, Демокритом, Эпикуром и Лукрецием, как абсолютно пустое вместилище тел, состоящих из бесконечного числа неизменных по форме и величине частиц, а Аристотелем - как совокупность мест, занимаемых телами, как структура отношений материальных объектов, поскольку пустота существовать не может (Ахундов 1978: 154; Потемкин, Симанов 1990: 5). В дальнейшем, эти две концепции пространства лягут в основу естественно-научных концепций пространства. Пространство средневекового человека не абстрактно и не однородно, это такая же реальность, как и другие божьи творения. Считается, что такого понятия как «пространство» не существовало: spatium имело иной смысл Ф протяжённость, промежуток, locus же означало место, занимаемое определённым телом, а не абстрактное пространство вообще (Гуревич 1972: 81). Восприятие пространства в средние века, как и в древности, является антропоморфным, отражая специфически интимное отношение людей к природе, характерное для до-индустриальной цивилизации. В этот период человек уже не сливает себя с природой, окружающим миром, а сопоставляет себя с ним, измеряя его собственным масштабом. «Человек здесь физически был ф "мерою всех вещей" и, прежде всего, земли. Протяженность и площадь не измерялись с помощью каких-либо абсолютных, абстрагированных от конкретной ситуации мер и стандартов» (Гуревич 1972: 49). Так, путь исчислялся числом шагов (отсюда фут ). Локоть, пядь, палец были самыми естественными мерами.
В эпоху Возрождения, которая характеризуется самоопределением человеческой личности как «субъекта воли и поведения», восприятие пространства изменилось: «индивид стал ощущать себя в качестве центра, вокруг которого размещается остальной мир» (там же: 77).
В это время, наряду с наивными представлениями о пространстве, динамично развиваются и естественные науки, что приводит к возникновению в XVII в. научных концепций пространства: концепции абсолютного, «пустого пространства» Ньютона противопоставляется концепция «объектно-заполненного пространства» Лейбница. Пространство Ньютона - это бесконечная протяжённость, вмещающая в себя всю материю, но не зависящая от неё. Пространство Лейбница - это нечто относительное, зависящее от находящихся в нём объектов (Лейбниц 1982: 96; Ньютон 1989: 30).
Очевидно, что различия между двумя пониманиями пространства сводятся, в конечном счёте, к тому, что первое отвлечено от человека-наблюдателя, а второе «одушевлено» его присутствием, трактуется, прочитывается человеком (Топоров 1983: 228). То есть пространство Ньютона независимо от воспринимающего мир человека, а пространство Лейбница относится к области человеческих представлений о мире, к наивной философии мира (Яковлева 1994: 18-19).
Наряду с концепциями пространства как объективно существующей данности, известны концепции, отвергающие существование реального объективного пространства (Беркли 1978; Кант 1993). Так, по И. Канту, пространство, как и время, не есть свойство вещей самих по себе, а только форма нашего чувственного представления, предшествующая всякому эмпирическому воззрению. Все предметы в пространстве - не вещи сами по себе, а представления нашего чувственного созерцания. Только это мыслимое пространство делает возможным физическое, т. е. протяжение самой материи (Кант 1993: 57).
На сегодняшнем этапе развития науки, отрицание объективности пространства, его интерпретация как чистого созерцания (по Канту) не выдерживает критики. Однако очевидной заслугой Канта является то, что он заметил, что «в познании внешнего мира человек отталкивается от перцептуального пространства» (Мостепаненко 1969: 8).
В современной научной картине мира, которая является результатом синтеза развивавшихся на протяжении веков философских и естественнонаучных представлений, пространство трактуется как объективная реальность, как всеобщая форма бытия материи и её важнейший атрибут. Пространству приписываются такие свойства как неразрывная связь со временем и с движением материи; протяжённость, связность (отсутствие «разрывов» в пространстве); относительная прерывность (раздельное существование материальных объектов, имеющих определённые размеры и границы); трёхмерность (Философский энциклопедический словарь 1983: 541-542).
Онтологический и гносеологический аспекты пространства и времени
Со времён Г. Галилея и И. Ньютона пространство и время стали восприниматься как независимые друг от друга неотъемлемые части мира, составляющие объективный, данный нам изначально фон (Бунге 1970: 83).
Г.Ф.В. Гегель поставил под сомнение принцип взаимной независимости пространства и времени, рассматривая их как две составляющие одного явления - движения. Только в движении пространство и время действительны (Гегель 1934). Однако это не привело к пересмотру взглядов на природу пространства и времени.
Переосмысление представлений о времени и пространстве произошло лишь в начале XX века. Теория относительности А. Эйнштейна показала, что пространство и время не взаимно независимы друг от друга, а являются компонентами некоего единства более высокого порядка - пространства-времени, которое распадается на пространство и время относительно определённой точки отсчёта. Идея движения заставила объединить трёхмерный континуум пространства и одномерный континуум времени в единый четырёхмерный пространственно-временной континуум (Эйнштейн 1955).
Однако, ошибочно утверждать, что время в теории относительности опространствуется, лишаясь, таким образом, своих особенностей. А. Эйнштейн отмечал, что «временная координата определена физически совершенно иначе, чем пространственные координаты» (Эйнштейн 1955: 31). Время в теории Эйнштейна не эквивалентно пространству, а связано с ним. Вещи, существуя в пространстве, существуют и во времени, и, наоборот, существуя во времени, вещи образуют пространство. Таким образом, отношения пространства и времени следует описывать не в терминах противопоставления и не в терминах тождественности, а в соответствии с принципом дополнительности: они есть то, что существует, лишь взаимно дополняя одно другое.
В философской мысли наличие аналогий между пространством и временем, либо отсутствие таковых, является темой для дискуссий. Высказывается точка зрения о подобии пространства и времени, на том основании, что некоторые истинные утверждения о времени оказываются верны применительно к пространству (Taylor 1955, Zemach 1972). Например, Р. Тэйлор приводит утверждение «время, в отличие от пространства, является неотъемлемой составляющей движения и изменения», а затем последовательно доказывает, что это утверждение также истинно и для пространства: «Сказать, что предмет движется, значит сказать, что он занимает одно место в один момент времени и другое место в другой момент времени. Но равнозначно сказать, что предмет занимает один момент времени в одном месте, и другой момент времени в другом месте; таким образом, этот вид изменения затрагивает пространственные отношения в той же мере, что и временные» (перевод наш - О.A.) (Taylor 1955: 603).
Другая точка зрения сводится к признанию несостоятельности доктрины об абсолютном подобии времени и пространства. Аргументом может служить, например, то, что утверждение «Положения во времени упорядочены, время имеет направление» является истинным, в то время как утверждение «Пространственные положения упорядочены, пространство имеет направление» неверно (перевод наш - O.A.)(Schlesinger 1975: 116).
Действительно, направленность является одним из основных концептуальных свойств времени, в котором проявляется его отличие от пространства. Время движется, пространство же статично. Более того, временной порядок, в отличие от пространственного, нереверсивен. Уже этих отличительных черт достаточно для понимания несостоятельности полного отождествления пространства и времени. Рассмотрим гносеологический аспект пространства и времени. Время, являясь, с одной стороны, физической сущностью, также характеризует духовные процессы как в индивидуальном, так и в общественном сознании, в развитии культуры (Каган 1982: 117). В связи с этим выделяются разные аспекты времени: время историческое, социальное, индивидуальное. Для отдельного человека «время выступает и формой самоощущения, переживания и осознания собственного бытия, движения своего «я» через жизнь» (Каган 1982: 123). В отношении пространства и времени, относящихся к сфере восприятия внешнего мира отдельным индивидуумом, используют термин "перцептуальное простанство/время" (Слюсарева 1976: 109; Тураева 1979: 17; Рассолова 2003: 9). Будучи отражением реального (объективного, физического, онтологического) пространства, перцептуальное пространство не тождественно ему, поскольку на формирование перцептуального пространства и времени влияет способ восприятия говорящим физических пространства и времени (Апресян 1986: 282; Рассолова 2003: 9-10). В свою очередь, способ восприятия может быть обусловлен различными психологическими и социальными факторами (Кравченко 1992: 31). Время воспринимается и переживается человеком особым образом. Наше ощущение времени, внутреннее к нему отношение, оказываются гораздо важнее, I чем осознание времени как физической сущности. В наивной картине мира время антропоцентрично, индивидуально, перцептуально, психологично. Оно наполнено изменениями, событиями, что и определяет характер его протекания. Объективный ход реального времени, оставаясь неизменным в объективной действительности, в перцептуальном времени может подвергаться замедлению или ускорению (Тураева 1979: 17). Область перцептуального, индивидуального пространства и времени наглядно демонстрирует своеобразие в восприятии человеком времени по сравнению с восприятием пространства. Время не только познаётся человеком как объективно существующая форма бытия, но и ценностно осмысляется. Образ времени ассоциируется у человека с ощущением течения собственной жизни. В то время как по отношению к пространству человек ощущает некоторую власть, властью над временем он не обладает.
Объём понятия «дейксис». Классификация дейктических слов
В трактовке дейксиса как, очевидно, в трактовке многих языковых явлений, нет единства мнений относительно ряда вопросов: объёма данного понятия, соотношения разных видов указания, места дейксиса в системе способов актуализации понятий, а также относительно того, что считать точкой отсчёта при интерпретации дейктической речевой ситуации. Расхождения наблюдаются и по вопросу о выделении конкретных видов дейксиса. В целом, все имеющиеся различия в точках зрения по вопросу определения деиктичности некоторого языкового знака сводятся к широте толкования данного понятия. Наиболее радикальной в этом плане представляется точка зрения, согласно которой основным критериальным признаком является его указательность, ограничивающаяся исключительно объектами, присутствующими в ситуации общения и находящимися в поле зрения коммуникантов (Brugmann 1904, Peirce 1960). Дейксис может трактоваться как явление, свойственное только местоимениям. На основании этого критерия вычленяется четыре типа дейксиса, связанного с пространственной ориентацией коммуникантов в ситуации общения. Прежде всего, это дейксис, индицирующий приближённость / удалённость объекта по отношению к коммуникантам, структурирующий оппозицию this / that (Der-Deixis / Jener-Deixis по К. Бругману). Другое противопоставление выделяется по принципу говорящий / слушающий (Ich Deixis I Du-Deixis) (Brugmann 1904). Интересно, что в этой классификации слова "Я" и "Ты" указывают не на собственно объекты, обозначаемые ими, а на их положение относительно исходной величины, или ориентира, то есть не на собственно лицо, а на соотносительную ориентацию двух объектов относительно одного из них: исходное "Я" и объект направленности "Ты" (Бюлер 2001: 78). Поэтому, вьщеленные Бругманом виды указания являются позиционными типами дейксиса и, следовательно, данная классификация отражает ориентацию говорящего в пространстве мира. Ф Вообще говоря, дейктическая оппозиция я - ты - он формируется как коммуникативная категория, в которой четко обозначены роли коммуникантов: я - говорящий, ты - слушающий и он - тот, о ком идёт речь. Постоянная смена референтов в триалоге позволяет считать категорию лица дейктической.
Нетрудно заметить, что данная классификация ограничивает область дейксиса классом местоименных слов. Её содержательное наполнение представляет указание на то, что находится в поле восприятия коммуникантов или уходит за его ближайшие пределы.
Более широкий взгляд на дейксис, предполагающий возможность некоторого абстрагирования от реального поля зрения коммуникантов, был предложен К. Бюлером, который различает 3 способа указания:
- дейксис видимого, или наглядный дейксис (demonstration ad oculos) указание на то, что находится в поле зрения говорящего;
- контекстуальный, или анафорический дейксис (anaphora), относящийся к ранее употребленному слову, содержащий указание на контекст;
- дейксис представления или мысленный дейксис (deixis am phantasma) -указание на то, что отсутствует в поле зрения говорящего и не упомянуто в контексте. Объектом указания являются воображаемые ситуации или
воспоминания (Бюлер 2001: 75,121-122). По существу, это оппозиция "знаю" (потому что вижу) - "полагаю" (потому что видел) - "представляю" (потому что видел или могу увидеть). Это деиктическая парадигма совершенно иного типа. В её основе лежит не акт коммуникации, а акт когниции, противопоставляющий засвидетельствованность, или познанное, непознанному.
Хорошо известна получившая широкое распространение и интерпретацию деиктическая триада К. Бюлера "я - здесь - сейчас", отражающая познавательный процесс в традиционных принципах феноменологии, ставящих во главу угла "Я существующего" (здесь), "я познающего" (сейчас). Таким образом, формулируется точка отсчёта и миропредставления от субъекта познания, а не от познаваемого объекта. Такая позиция в установлении отношений субъект - объект, возможно, не приведёт к определению сущности объекта. Её значимость в другом. Она устанавливает относительность темпорального ориентира, сакраментального "сейчас" для языковой грамматической категории времени и широкоэкстенсионального т пространственного "здесь". Ещё большее расширение содержания понятия дейксиса заключается в распространении его функциональной значимости на сферу социальных конвенций (Fillmore 1975, Идзелис 1971, Levinson 1983). Так, в работах Ч. Филлмора явление дейксиса выносится в сферу прагматики («микросоциолингвистики»), изучающей речевое поведение людей в тех или иных типовых ситуациях. При этом под дейксисом понимается всякая зависимость интерпретации высказывания от ситуации речевого акта. Как результат, помимо указания на лицо, время, пространство, а также дискурсивного дейксиса, представляющего собой систему отсылок к другим местам того же текста, автор выделяет социальный дейксис, который определяется как система форм вежливости, форм обращения (Fillmore 1975). ft Внутри системы пространственного дейксиса Ч. Филлмор проводит различие между «жестовым» (обычно сопровождающимся указательным жестом), «символическим» (представляющим собой указание на более широкую область пространства, частью которого является зрительно наблюдаемое пространство речевой ситуации) и «анафорическим» употреблениями дейктических элементов.
Общая характеристика пространственных дейктиков
Пространственную характеристику объектов можно давать с двух точек зрения. Прежде всего, это абсолютные обозначения, содержащие указание на географические координаты, соответствующие местонахождению объекта безотносительно к субъекту восприятия. Например: (7) The priest smiled. [...] My name is Manuel Aringarosa. I am a missionary from Madrid. I was sent here to build a church for the Obra de Dios. Where am I? His voice sounded hollow. Oviedo. In the north of Spain (D. Brown, 87). Второй возможный вариант предполагает ориентацию одного объекта относительно некоторой точки отсчёта. Роль точки отсчёта могут выполнять предметы окружающей действительности или лица, не являющиеся ни субъектом речи, ни субъектом восприятия. Например: (8) Anyway, we ve got to go, Lee Jordan reckons he s found a new secret passageway out of the school. Bet it s that one behind the statue of Gregory the Smarmy that we found in our first week. See you (J.K. Rowling, 114). Это также может быть говорящий субъект (воспринимающее лицо, наблюдатель). Например: (9) Ron started to direct the black pieces. They moved silently wherever he sent them. Harry s knees were trembling. What if they lost? Harry - move diagonally four squares to the right (J.K. Rowling, 205). Первый способ пространственной характеристики объектов, как известно, ограничен употреблением в узко специализированных сферах, в рамках научного контекста. Второй способ воплощает наивное, обыденное понимание пространства как конфигурации объектов, находящихся между собой в определённых пространственных отношениях (в этом, как уже отмечалось, заключается схожесть обыденного представления о пространстве с научной концепцией Г.В. Лейбница).
В терминологии Ю.Д. Апресяна, пространственная ориентация относительно лица, не являющегося субъектом речи, называется абсолютной, а пространственная ориентация относительно говорящего субъекта относительной (Апресян 1986: 278). Такое терминологическое усложнение несомненно ведёт к определённым трудностям интерпретации, поскольку в обоих случаях характеристика положения объектов в пространстве даётся относительно других объектов. Представляется более оправданным и адекватным говорить не об абсолютной и относительной, а о недейктической и дейктической пространственной ориентации.
Пространство как онтологическая сущность, в отличие от онтологического времени, не представлена в языке соответствующей грамматической категорией. Соотнесение с местоположением предметов и лиц в конкретной речевой ситуации осуществляется с помощью знаков, представленных в системе лексических средств каждого языка. Референция к какой-либо области пространства, определяемой отношениями между наполняющими её объектами (то есть вне соотнесенности с фигурой говорящего/наблюдателя, недейктически), осуществляется именем в сочетании с пространственными предлогами и наречиями места (в трёх щ километрах от города, the book is on the table). To есть, местоположение предмета А определяется по отношению к служащему ориентиром предмету В, при этом в языковом выражении отображается объективное положение объектов в пространстве (недейктический тип пространственной ориентации). Референция к месту как выделяемой субъектом речи области пространства осуществляется словами пространственного дейксиса (дейктический тип пространственной ориентации). Пространственные дейктические единицы, к которым в английском языке относятся пространственные наречия here - there и указательные местоимения this — that, these — those, характеризуют местоположение или направление движения объекта (лица, предмета) путём непосредственного указания на его близость/отдалённость в пространстве от центра речевой ситуации - говорящего субъекта. Внутри класса дейктиков дейктические слова пространственного указания организованы в виде оппозиций, в которых дифференцирующим признаком является степень удалённости объектов от субъектов речевой ситуации. Этот признак находит отражение в языках по-разному. В первую очередь, различие касается количества членов оппозиции. Так, в отношении английского языка большинство авторов говорят о существовании двучленной системы указательных местоимений и местоименных наречий: this - that, these - those, here - there. To есть, противопоставляются две категориальные формы: proximal - дейксис близкого предмета и distal (non-proximal) - дейксис удалённого предмета (Anderson, Keenan 1987: 281; Lyons 1979: 650; Ерзинкян 1988: 51; Diessel 1999: 2). Пространственная локализация осуществляется относительно говорящего субъекта во всех языках. При этом в ряде языков учитывается также пространственное положение адресата в ситуации общения. Во многих языках, например, в латинском, японском, турецком, испанском, немецком, степень удалённости объектов указания от субъектов речевой ситуации представлена тремя ступенями: proximal - «близко к говорящему», medial и distal - «далеко от говорящего и адресата». Второй член оппозиции - medial - может быть ориентирован либо относительно адресата - «близко к адресату», либо относительно говорящего - «удалённо от говорящего» (Anderson, Keenan 1987: 277, 282).
