Содержание к диссертации
Введение
1. Методика исследований 15
Краткая оценка состояния проблемы геоморфологических классификаций. Методическая основа полевых и картографических исследований. Основные районы работ. Техника отбора фактического материала.
2. Современные экзогенные геоморфологические процессы исследуемой территории 28
2.1. Краткая характеристика климатических условий, влияющих на экзогенные геоморфологические процессы (28)
2.2. Геологические условия экзогенного рельефообразования (30)
2.3. Современные экзогенные геоморфологические процессы (31)
3. Геоморфологическая фация 39
3.1. Спрямленные участки склонов: морфометрические характеристики, строение рыхлого чехла, вероятностное распределение крутизны (39)
3.2. Понятие склоновой геоморфологической фации (68)
3.3. Геоморфологическая фация - низшая таксономическая категория геоморфологической классификации (74)
4. Геоморфологический ландшафт 85
4.1. Способы пространственных группировок геоморфологических фаций (85)
4.2. Геоморфологический ландшафт - таксономическая категория второго уровня (92)
5. Представление о геоморфологических таксонах третьего уровня и путях дальнейшего построения классификации 107
6. Некоторые теоретические и практические аспекты использования региональной геоморфологической классификации 124
6.1. Эволюционная реконструкция склонов на основе представлений о геоморфологических фациях (124)
6.2. Ответная реакция геоморфологических таксонов на климатические и тектонические события (134)
7. Геоморфологические таксоны и геоморфологическое картографирование 139
7.1. Крупномасштабные картосхемы геоморфологических фаций (140)
7.2. Картосхемы геоморфологических ландшафтов среднего масштаба (149)
7.3. Картосхемы геоморфологических ландшафтов мелкого масштаба (154)
Заключение 161
Литература 165
- Современные экзогенные геоморфологические процессы
- Геоморфологическая фация - низшая таксономическая категория геоморфологической классификации
- Геоморфологический ландшафт - таксономическая категория второго уровня
- Картосхемы геоморфологических ландшафтов мелкого масштаба
Современные экзогенные геоморфологические процессы
В любых крупномасштабных исследованиях внимание геоморфолога концентрируется на: 1) морфологии топографической поверхности, 2) вещественной основе этой поверхности, 3) процессах, формирующих и изменяющих эту поверхность, и 4) причинах деятельности экзогенных процессов. ЭГП - обязательный атрибут любого геоморфологического таксона, поэтому корректная систематизация ЭГП может содействовать выявлению существенных свойств геоморфологических единиц разных рангов. Склоновые ЭГП. Первая задача, предшествующая любому картографированию, заключается в разграничении многообразия понятий и определений, которые могут иметь «семантическую неопределенность» или, что особенно характерно для геоморфологии, создают смысловое перекрытие - обозначения одного явления двумя, тремя и более терминами. Например, медленное массовое смещение рыхлого материала вниз по склону разными авторами определяется как крип, десерпция, солифлюкция, дефлюкция. Особую путаницу вносит частое и не всегда оправданное использование узких генетических рамок для каждого процесса. Достоверные диагностические признаки указывают, как правило, на группу ЭГП; конкретный же вид ЭГП может их не иметь. В этом смысле автор считает более удачным подход «западных», в частности, американских, геоморфологов, которые пользуются минимальным терминологическим набором и обобщенными, «родовыми» характеристиками ЭГП. Наиболее распространенный термин "mass movement" или "slow slope mass movement" включает в себя группу ЭГП, разнообразных в генетическом отношении, но почти однотипных по механичной картине проявления. Это процесс медленного смещения рыхлого материала. Кроме того, один и тот же произвольно выбранный объем обломочного материала может перемещаться различными способами (опять же по генетической классификации) в зависимости от сезона года или благодаря некоторым, и не обязательно экстремальным, метеорологическим процессам. Можно сказать, что криогенная и гидрогенная десерпция, солифлюкция, крип, дефлюкция (согласно определениям по терминологическому справочнику [Тимофеев, 1978]) являются разными формами массового смещения одного и того же объема обломочного материала. Кроме того, на этих склонах действуют плоскостной и мелкоструйчатый смыв и, возможно, дефляция. Вполне закономерно возникает вопрос: насколько важна и необходима такая «аналитичность» в генетической интерпретации системы склоновых ЭГП? По-видимому, генетическая детализация оправдана прежде всего в тех случаях, когда мы имеем дело с анализом климатических изменений в процессе развития рельефа, или когда мы проводим крупномасштабные инженерно-геологические работы. Если нас не интересуют эти проблемы, то проще и удобнее оперировать целыми группами или комплексами ЭГП.
Автор считает, что наиболее корректная и удобная генетическая классификация склонов и, соответственно, ЭГП предложена С.С. Воскресенским (1971). Она и применена в настоящей работе. В классификации выделены четыре генетические группы склонов и склоновых ЭГП.
Необходимо сделать ряд замечаний и уточнений, призванных несколько упростить и «адаптировать» классификацию С.С. Воскресенского к данной проблеме и к данной территории.
Группа 1. Склоны собственно гравитационные (обломки скатываются по мере их отделения от коренной породы по поверхности склона, превышающей или близкой к углу естественного откоса).
Обвальные и осыпные склоны в настоящей работе объединены в обвально-осыпные. При крутизне склона свыше 35-43 (нижняя граница значения крутизны зависит от конкретных климатических и микроклиматических условий) обвальный и осыпной снос являются монополистами. На исследованной территории, судя по коррелятным отложениям, эти процессы, как правило, действуют одновременно. Случаи отчетливого «отделения» обвальных склонов от осыпных при натурных наблюдениях редки. Лавинный снос можно считать второстепенным процессом. Не исключено, что в других природных условиях такое объединение окажется некорректным. Группа 2. Склоны блоковых движений горных масс (смещение происходит при нарушении сил сцепления в результате смачивания поверхностей сцепления, увеличения веса или возрастающих нагрузках или же при ослаблении сил сцепления в результате уменьшения бортового отпора).
Замечаний к этой группе склонов и соответствующих им ЭГП нет. Для исследуемой территории они нехарактерны.
Группа 3. Склоны массового смещения (сползания) чехла обломочного материала.
Для исследуемой территории характерны солифлюкционные склоны (с быстрой и медленной солифлюкцией), дефлюкционные и десерпционные. Склоны южных экспозиций преимущественно десерпционные; склоны северных экспозиций имеют весь спектр ЭГП массового смещения, но в большинстве случаев, предположительно, преобладает солифлюкция. В этой связи необходимо отметить одну небольшую претензию к классификации С.С. Воскресенского - это классификация, корректная по отношению к ЭГП, но не вполне корректная к склонам. Причины, породившие это мнение, отмечены выше. Поскольку диагностические признаки дефлюкции, медленной солифлюкции и, в ряде случаев, десерпции зачастую практически неотличимы друг от друга (тем более - на аэро- и космических фотоснимках), то автор счел целесообразным использовать «американский принцип» идентификации склоновых ЭГП, или, по существу, упрощение. Наиболее емкий в семантическом отношении термин, обозначающий медленное массовое смещение грунта по склону - крип [Тимофеев, 1978]. По этой причине в настоящей работе термин «крип» будет обозначать медленное массовое смещение рыхлого материала «ползучего» типа полусухой и вязко-пластичной консистенции, то есть он объединит десерпцию, медленную солифлюкцию и дефлюкцию. Термин «солифлюкция» будет обозначать «быструю солифлюкцию» по терминологии С.С. Воскресенского.
Группа 4. Склоны делювиальные (плоскостного смыва).
Для данной территории характерны мелкоструйчатый и бороздчатый смыв. Смыв растворенного материала невелик.
В дополнение к сказанному следует отметить еще один специфический процесс смещения крупнообломочного материала курумов. Согласно классификации С.С. Воскресенского, смещение курумового материала относится к третьей группе (десерпция, солифлюкция). Но существует еще такой вид ЭГП, как «обваливание» крупнообломочного материала долинных курумов и курумов так называемых ложбин «нулевого порядка» (каменные потоки и каменные реки [Тимофеев, 1976]) в условиях замерзания-оттаивания подповерхностных вод. Этот процесс характерен для курумовых склонов с крутизной 30-42. Механизм обваливания, как и обвала, связан с достижением порогового состояния верхнего, нависающего, участка склона. Главный способ движения крупнообломочного материала курумов - неравномерный по интенсивности крип в пределах одного курумового поля (неравномерное по скорости смещение отдельных «порций» обломков), в результате чего нижележащая группа обломков «съезжает» на некоторое расстояние вниз быстрее, чем верхняя [Nevsky, 1996]. Такой процесс приводит к локальному увеличению крутизны поверхности до 42 (угол естественного откоса крупного грубообломочного материала). Длина нависающей стенки, согласно наблюдениям в Амурской области, иногда достигает 8-10 метров. При достижении критической крутизны происходит массовое обваливание крупнообломочного материала с небольшой амплитудой смещения.
Геоморфологическая фация - низшая таксономическая категория геоморфологической классификации
На основании выводов 5 и 6 (раздел 3.2.) вполне резонно сделать итоговое заключение: спрямленные участки склонов могут быть разделены на несколько групп по признаку «тяготения» значений крутизны к тому или иному локальному модальному значению. Для всех СУС одной группы и одного балансового типа характерны: 1) почти постоянная крутизна с отклонениями от моды не более 3 (у пологих СУС отклонение может быть больше), 2) почти постоянная мощность рыхлого чехла (для СУС с отрицательным балансом) и его качественная однородность в механическом смысле, 3) почти постоянная скорость денудации в тех случаях, когда мы имеем дело с близкими по механическим свойствам горными породами. Разбив все множество СУС на ряд групп по принципу «зон притяжения» к локальным вероятностным модам крутизны, можно определить низшие таксоны геоморфологической иерархической схемы, то есть придать различным группам СУС смысл, или статус, аналогичный понятию биологического вида. Во введении было дано два определения таксона. В данном контексте можно напомнить еще один, менее «строгий» вариант определения: «таксон любой иерархической системы - совокупность феноменов (организмов, объектов и т.д.), устроенных в соответствии с архетипом, с существенными признаками» (по аналогии с определением биологического таксона [Любарский, 1996]). Архетип в таком смысле должен восприниматься как система существенных признаков определенной группы объектов, первичный тип, или прототип строения, лежащий в основе реально существующих форм объектов. Разумеется, на всю сущность не претендует ни один естественнонаучный таксон, поскольку он создается с помощью признаков, выявленных исследователем. Даже в идеальном случае он не отразит многообразия фундаментальных свойств данной группы объектов. Но если мы сможем найти хотя бы один - два существенных признака и если именно на их основе будет строиться система (классификация), то она может считаться приближенной к естественной системе. Одна из задач геоморфологической таксономии, как и любой другой, заключается в выборе архетипов, включающих именно существенные, а не вторичные, производные признаки.
У любого таксона, в том числе геоморфологического, должны присутствовать две системы признаков: первая - «видовая», то есть свойственная только этому таксону, вторая - «надвидовая» (родовая), присущая группе таксонов этого ранга или таксону вышестоящего по иерархии ранга. Заметим, что в неживой природы понятия «свойство» и «признак» являются почти синонимами. Признак воспринимается скорее как свойство, необходимое исследователю для определенных целей.
Многомодальный характер вероятностного распределения крутизны СУС дает нам возможность представления архетипа низшей геоморфологической таксономической категории - геоморфологической фации. Геоморфологическая фация (ГФ) здесь уже лишена феноменологического давления и воспринимается как универсальная структурная единица земной поверхности. Морфологическая однородность, неделимость и «спрямленность» (или относительная спрямленность) поверхности есть часть архетипа низшей таксономической категории. Все СУ С данной территории могут быть разделены на несколько устойчивых групп по принципу попадания в окрестности той или иной устойчивой моды крутизны. Элементарные формы горизонтальных и субгоризонтальных поверхностей (днища долин и приводораздельные поверхности) группируются по преимущественно микроморфологическомим признакам. Для всех элементарных форм-феноменов одного типа характерны три обязательных существенных признака, перечисленных в начале раздела, а именно (сокращенно): 1) почти постоянная крутизна в зоне притяжения одной из мод, 2) почти постоянная мощность рыхлого чехла и его механическая однородность, 3) почти постоянная скорость денудации для фаций с отрицательным балансом. Можно добавить четвертый существенный признак, логически следующий из трех отмеченных, - литодинамическая однородность. Любая из отмеченных групп представляет собой геоморфологический таксон низшего ранга - геоморфологическую фацию. Геоморфологическая фация может быть признана низшей таксономической категорией геоморфологической субординированной классификации.
Итак, геоморфологическая фация - типологическое понятие. Фация представляет собой: а) элементарную, далее морфодинамически неделимую, форму рельефа с соответствующим ей рыхлым чехлом, и б) конкретную обстановку ее формирования. Более подробно о пункте «б» в разделе 6.
Архетип геоморфологической фации:
1. Практически постоянная крутизна поверхности, в том числе нулевая.
2. Для склонов: крутизна любой элементарной поверхности (спрямленного участка склона) всегда попадает в окрестность одного из устойчивых модальных значений крутизны. Крутизна поверхности склоновых фаций представляет собой дискретный ряд. Для поверхностей днищ долин наиболее предпочтительными признаками кажутся порядок водотока и средний уклон тальвега, попадающий в определенный интервал уклонов тальвега. Для вершинных субгоризонтальных поверхностей: существенные макроморфологические признаки, пригодные для типизации, пока не установлены.
3. Практически неизменные обобщенные механические характеристики рыхлого чехла, оцененные на вероятностном уровне в виде определенных интервалов гранулометрического состава, степени окатанности, влагосодержания, преобладающей ориентировка крупных обломков, и, также, его мощность. Допустимо введение еще одной, экстенсивной, характеристики:
4. Интервал характерных размеров (для исследованной территории) - от 2-3 до 300-350 метров при любом направлении измерения.
Все характеристики обстановки формирования облечены в форму макроморф о логических и микроморфологических признаков. Генетические характеристики выводятся из всего комплекса микроморфологических признаков и наблюдаемой динамики (типа и скорости смещения).
Геоморфологический ландшафт - таксономическая категория второго уровня
В разделе 4.1 был обрисован в общих чертах архетип геоморфологических таксонов второго ранга. Сравнивая определения геоморфологического ландшафта, геоморфологической формации и типа рельефа, можно прийти к выводу о предпочтительном использовании геоморфологического ландшафта в качестве названия этой таксономической категории. Тип рельефа, как наиболее широкий в семантическом отношении термин, всегда используется вне субординированных схем и ассоциация его с определенным таксономическим рангом будет наверняка неудачной. Название «геоморфологическая формация» удобнее для более высокого таксономического ранга. Необходимо подчеркнуть, что автор практически не искажает исходные определения геоморфологического ландшафта (раздел 4.1). Но, придавая ландшафту статус таксономической категории, мы вынужденно, хотя и незначительно, суживаем его семантические рамки.
Итак, основные черты архетипа таксонов второго уровня, или геоморфологических ландшафтов (для горных территорий):
1) гипсометрический градиент по любому продольному профилю склонов укладывается в некоторый заданный интервал с определенной вероятностью (предполагается, что другие макроморфологические признаки - например, показатели вертикального и горизонтального расчленения рельефа - имеют тесную, но, возможно, нелинейную, зависимость от гипсометрического градиента);
2) микроморфологические признаки в любой точке геоморфологического ландшафта должны быть «уложены» в заданный вероятностный интервал качественных и (или) количественных характеристик поверхностных отложений; эти характеристики отражают типичные для климата данной местности и преобладающей крутизны свойства продуктов выветривания и соответствующих им ЭГП.
Проще говоря, любой «точке» геоморфологического ландшафта можно поставить в соответствие одну и ту же однозначную характеристику жестко или вероятностно определенного набора ЭГП, один и тот же вероятностно определенный тип рыхлых отложений, один и тот же вероятностно определенный интервал гипсометрических градиентов с соответствующими ему другими морфологическими характеристиками.
Приведенный здесь архетип может быть еще более упрощен, разумеется, с некоторой потерей содержательности, однако именно этот, последний вариант представляется самым удачным. Его можно считать также и определением геоморфологического ландшафта. Геоморфологический ландшафт (таксон второго уровня) - это комплекс простых форм рельефа с заданным в вероятностной форме набором тех или иных геоморфологических фаций, относящихся к одному наименьшему морфоклиматическому подразделению. Чем конкретнее и более узко определен этот набор, тем больше количество таксонов. Вопрос об определении «морфоклиматического подразделения» должен решаться позже.
Архетип геоморфологических ландшафтов равнинных территорий (в том числе и платообразных поверхностей) соответствует последнему варианту архетипа горных геоморфологических ландшафтов. Если использовать более полный вариант архетипа, то в пункте «1» должны быть указаны уклоны тальвегов и обобщенный показатель шероховатости поверхности.
После всего вышесказанного закономерно возникает вопрос: в какой мере новые таксоны можно считать естественными? Другими словами, какие свойства рельефа и какие факторы, изменяющие рельеф, отражает геоморфологический ландшафт? Является ли он объектом, полученным в результате произвольного вычленения из непрерывного изменяющегося ряда (как, например, любая группа последовательно идущих цифр из бесконечного числового ряда), или же объектом, выражающим некоторую целостность и однородность форм и процессов современной и прошлой лито динамики.
В большинстве случаев разные геоморфологи проводят почти одни и те же границы типов рельефа, отраженных на топографических картах или АК-фотоснимках. Комплексы микро- и макроморфологических признаков оказываются вполне надежным инструментом геоморфологического районирования. Именно этот комплекс нередко плохо формализуемых морфологических признаков отражает содержательную целостность выделенных единиц (пример приведен в разделе 4.1). Целостность и морфодинамическая однородность может быть обеспечена однородностью всех рельефоформирующих процессов и, соответственно, ЭГП. Поэтому, с некоторым упрощением, геоморфологический ландшафт может быть определен как наибольшая целостная территориальная единица, в пределах которой каждый рельефоформирующий фактор сохраняет свое постоянство. В число таких факторов входят: а) тектонический режим последнего (условно) рельефообразующего этапа; б) режим денудации (эрозии или абразии), связанный с климатом конкретной местности; в) физико-механические свойства горных пород. Если перейти к более конкретному описанию факторов, то следует отметить обязательность выполнения трех условий в пределах геоморфологического ландшафта: 1) отсутствие разломов со смещением в течение новейшего времени «формообразования» (обычно N-Q) или отсутствие таких тектонических движений, которые характеризуются разной амплитудой вертикальных смещений; 2) сохранение или синхронные равноценные изменения основных климатических параметров, таких, как средние сезонные температуры воздуха, радиационный баланс, количество и режим выпадения атмосферных осадков и т.д. (точнее, допущение о пренебрежительно малом отклонении значений этих параметров "in situ" от средних значений); 3) механическая однородность горных пород (опять же с учетом генерализации). Этот «идеализированный» вариант, то есть соответствие таксона второго ранга такому идеальному геоморфологическому объекту, -цель, которую мы достигнем, если удачно определим граничные значения существенных признаков таксонов. Строгого алгоритма у этой процедуры нет.
Разумеется, соблюдение всех трех условий не всегда является достаточным основанием для формирования ландшафта. Эти условия являются скорее необходимыми. Также очевидно, что в этом случае ландшафт окажется не всегда удобной для типизации единицей. Можно констатировать его целостность, некоторую однородность его свойств, но выделение классов геоморфологических ландшафтов может стать в некотором смысле искусственной процедурой. Другими словами, четко определенные «геоморфологические виды» (фации) группируются в недостаточно четко определенные «геоморфологические роды» ландшафты. Наиболее предпочтительный выход (для настоящего уровня исследований) - формализация тех условий, которые используются в определении архетипа таксонов, а именно: установление количественных ограничений интервалов макроморфологических и микроморфологических признаков. Если каким-либо способом систематизировать эти интервалы, то можно систематизировать и сами ландшафты. Получится более ощутимая, но далеко не идеальная аналогия с биологическим родом. Примеры типизации ландшафтов - легенды к картосхемам геоморфологических ландшафтов в табл. 3 и 4. Однако уже на этих примерах видно, что граничные значения выбраны не произвольно: ландшафты-таксоны отличается друг от друга не просто крутизной поверхности, а устойчивым набором доминирующих фаций (обычно от одной до трех). Не исключено, что при дальнейших исследованиях могут быть установлены более весомые признаки границ, имеющих естественную природу.
Картосхемы геоморфологических ландшафтов мелкого масштаба
Картографирование геоморфологических ландшафтов, по мнению автора, наиболее удачно при использовании масштаба 1:1.000.000.
Северо-западная и северная части Амурской области представляют собой систему низко-средневысотных горных хребтов преимущественно субширотной ориентировки, разделенных широкими субширотными и более узкими субмеридиональными и диагональными речными долинами высоких порядков с плоскими днищами. Данная территория «благодаря» своей золотоносности оказалась объектом пристального внимания геологов и геоморфологов. Общее количество одних только геоморфологических карт и картосхем исчисляется десятками. В ряду наиболее информативных морфо динамических карт следует отметить: 1) Карту районирования зоны БАМ по экзогенным процессам масштаба 1:1.500.000 [Денисенко и др., 1980], 2) Карту экзогенных геологических процессов Хабаровского края и Амурской области масштаба 1:2.500.000 [Деркачева и др., 1989], 3) Картосхему геоморфологического районирования центрального участка БАМ по комплексным, преимущественно мерзлотно-геологическим признакам [Булдович и др., 1986].
Первая карта представляет собой весьма емкую по содержанию картину распределения и интенсивности ЭГП в виде полуколичественных показателей. Карта информативна, возможно, перегружена информацией; но в ней практически отсутствует морфологическая составляющая. Вторая карта, также весьма информативная, обладает теми же недостатками, что и предыдущая - она трудна для чтения, и в обилии безусловно полезной информации несколько теряется морфология рельефа. Правда, вследствие своей относительной простоты (опять же по сравнению с первой картой) она дает более «образное» представление о рельефе. Наконец, карта С.Н. Булдовича представляет целостные, емкие по содержанию геоморфологические образы. К сожалению, эти выделы не типизированы. Их характеристика дается в объемной сноске.
Как следует из сравнительного анализа отмеченных выше и ряда других карт и картосхем, все это «многообразие» можно в принципе считать производным или инвариантным относительно некоторой основной структуры рельефа. Такой вывод отнюдь не нов, но в данном случае весьма наглядно проявляется тесная взаимозависимость изображений на многих картах. Все это подтверждает целесообразность создания карты (картосхемы) условий современного рельефообразования, из которой можно при необходимости «взять» информацию о составе типичных и нетипичных ЭГП, о характере и интенсивности их проявления, включая экстремальные ситуации. Одна из попыток такого рода, и весьма интересная, была предпринята авторами отчета «Инженерно-геологические и мерзлотно-геологические условия центрального участка региона БАМ» [Зайцев и др., 1984]. Другая попытка такого рода уже отмечена - это «картосхема геоморфологического районирования...» С. Булдовича.
Именно такой по замыслу и исполнению картой, отражающей неявно климатические условия экзогенного рельефообразования и обобщенную морфологию рельефа, может стать картосхема геоморфологических ландшафтов северной части Амурской области в масштабе 1:1.000.000.
Данная картосхема (приложение 2, табл. 4) имеет весьма объемную легенду матричного типа, в которой, по аналогии с гомологическими рядами геоморфологических фаций, можно выявить гомологические ряды геоморфологических ландшафтов. Как отмечалось ранее, геоморфологический ландшафт имеет смысл, во многом соответствующий наиболее детализированному понятию типа рельефа. Ландшафты определяются по высотным позициям и основным макроморфологическим показателям. Микроморфологические признаки в данной ситуации отражают как общие характеристики группы ландшафтов, составляющих геоморфологическую формацию или морфоклиматический пояс (таксономическая категория третьего ранга пока окончательно и однозначно не определена), так и конкретных ландшафтов, состоящих из определенного набора фаций.
Согласно легенде, каждому морфоклиматическому, или высотному, поясу (в легенде они представлены в неявной форме) ставится в соответствие свой «спектр» микроморфологических признаков от ГЛ с минимальным гипсометрическим градиентом до ГЛ с преобладанием обрывистых склонов. В свою очередь, каждому ландшафту в легенде соответствует свой преобладающий интервал гипсометрического градиента и показатель вероятного вертикального расчленения. Эти две макроморфологические характеристики являются наиболее «фундаментальными», хотя нельзя сказать, что они независимы друг от друга. Следует напомнить, что диагностическим макроморфологическим 157 признаком является только гипсометрический градиент, тогда как вертикальное расчленение относится к признакам следующей таксономической категории. В этой ситуации показатель вертикального расчленения лишь дополняет морфологические характеристики ГЛ и не несет нагрузки существенного признака.
Данная легенда представляет по существу пример сетчатой классификации, построенной на основе двух условно независимых признаков.
Все многообразие субгоризонтальных поверхностей сгруппировано в три ГЛ - субгоризонтальные надпойменные поверхности и два вида пойменных ГЛ (табл. 4). По-видимому, такое деление несколько упрощенное. Действительно, главный объект изучения - склоны, поэтому всем субгоризонтальным поверхностям уделялось гораздо меньше внимания, и группировка их в ГЛ может оказаться недостаточно обоснованной и корректной. В данной ситуации предложен упрощенный вариант типизации ГЛ по среднему наклону поверхности и уклону тальвегов без их разделения на порядки, как было сделано при картографировании геоморфологических ландшафтов в масштабе 1:200.000. Бесспорно, данный признак коррелятен на вероятностном уровне микроморфологическеим свойствам аллювиально-пролювиальных и делювиально-пролювиальных отложений, хотя специальные исследования в этом районе не проводились.
Основное достоинство картосхемы геоморфологических ландшафтов -морфодинамическая целостность выделенных объектов. Картосхема не страдает слишком высокой плотностью изображений; относительные размеры контуров представляются близкими к оптимальным. Каждый контур имеет три дополнительные характеристики помимо двух основных диагностических - высотной позиции и гипсометрического градиента (табл.4). Трудовые затраты по составлению подобных карт невелики. Кроме того, картографические операции могут быть в значительной степени автоматизированы, если топографическая поверхность представлена в геоинформационной системе. В этом случае гипсометрический градиент будет определен как первая производная топографической поверхности. Наполнение же контуров конкретным содержанием осуществляется на основе проверенных разными способами парных корреляций крутизны (для склоновых Г Л) и остальных макро- и микроморфологических свойств.
Главный недостаток данной картосхемы - жестко зафиксированные границы между морфоклиматическими поясами (700 и 1400 м для северозападной части Амурской области). Ее положение, как отмечалось ранее, установлено по средним высотным позициям наиболее резкой смены микроморфологических признаков рельефа и ландшафтных индикаторов (типов растительности). Реальная же граница может отступать от этой так называемой средней границы на 100-200 метров по высоте, возможно, даже больше. Особого внимания требует определение границ вблизи трассы Байкало-Амурской магистрали. В частности, на южных отрогах Станового хребта, где проходит трасса БАМ, в поясе абсолютных высот 400-700 м отмечены геоморфологические ландшафты, которые в соответствии с их микроморфологическими признаками должны быть включены во второй морфоклиматический пояс.
Обычно в легендах синтетических карт такого масштаба присутствуют те или иные характеристики тектонических структур или тектонического режима. Автор считает, что в подобных картосхемах тектоническая характеристика необязательна и даже нежелательна. Картосхема ГЛ строится на основании видимых, а не гипотетических признаков. Разумеется, она может проявить и проявляет некоторые морфотектонические особенности территории. Но если рельеф не имеет явно выраженных морфологических различий по разные стороны от, например, литолого-петрографической границы, то такая граница не является геоморфологической.
