Трансформация гавайского общества Латушко Юрий Викторович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Гавайи до прихода европейцев. Развитие иерархической структуры общества (конец XIII в. -1778 г.) 29

1.1 Среда обитания и первые люди на Гавайях 29

1.2 Социальная организация: структура 39

1.3 Идеология: концепция мана-табу (капу) 49

1.4 Социальная организация: специфика 54

1.5 Динамика потестарно-политического развития доконтактных Гавайев 61

1.6 Выводы 70

Глава 2. Государство Камеамеа (1782 -1819 гг.) 77

2.1 Образование королевства Камеамеа 77

2.2 Административное устройство и общественная пирамида в королевстве Камеамеа 93

2.3 Социально-экономические отношения 100

2.4 Идеология нового государства 109

2.5 Держава Камеамеа в свете теории раннего государства 115

2.6 Природа власти Камеамеа (Выводы) 121

Глава 3. Гавайи после Камеамеа: итоги трансформации (1819 г. - середина XIX в.) 129

3.1 Гавайская культурная революция 129

3.2 Аккультурация на Гавайских островах: миссионерская деятельность и строительство системы образования (1820 г. - 1850-е гг.) 145

3.3 Судебные и конституционные реформы: от борьбы за общественный порядок до «Органических актов» 152

3.4 «Великий Передел» (Great Mahele): реформы традиционного землевладения (1848- 1850 гг.) 158

3.5 Логика и последствия реформ второй четверти XIX в. (Выводы) 162

Заключение 168

Источники и литература 172

Приложения

• Среда обитания и первые люди на Гавайях
• Социальная организация: структура
• Образование королевства Камеамеа
• Гавайская культурная революция

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Диссертация посвящена малоизученной в отечественной науке теме трансформации потестарно-политической организации Гавайского общества. Поздняя гавайская доистория и ранний исторический период представляют несомненную ценность для исследований в области почти всех исторических дисциплин. Находки гавайских древностей помогли археологам, лингвистам, этнографам реконструировать картину миграционных процессов в восточной Полинезии, черты материальной и духовной культуры полинезийцев в целом и гавайцев в частности, определить основные детерминанты социально-экономических и потестарно-политических отношений. В силу того, что гавайское общество относят к одному из самых сложных стратифицированных предгосударственных обществ,⁴ гавайские данные широко использовались для построения теоретических концепций вожде-ства и раннего государства, возникших в русле такого направления как неоэволюционизм.

Наличие корпуса письменных источников периода ранних контактов гавайского общества со странами Запада (1778 г. - первая четверть XIX в.) - воспоминаний и дневников европейских путешественников, торговцев и миссионеров, гавайских преданий и мифов - позволяет проводить комплексные исследования, сопоставлять археологические и этнографические модели с историческими концептами зарождения и развития государства.

Местная специфика заключалась в длительной эволюции потестарно-политических отношений в условиях полной изоляции (конец XIII -XVIII вв.), а затем в стремительном развитии почти взаимоисключающих процессов -строительстве государства на основе туземной политической модели и ускоренной модернизации в результате контактов с иностранцами. Проникновение европейцев и северо-американцев (хаоле) приводило к большим социальным стрессам и изменениям в жизни островитян. Гавайи в очень короткие сроки (менее чем за 100 лет) проделали путь от сложных вождеств до централизованного государства, с последующим дрейфом в сторону зрелых, привнесённых с

Запада, форм и институтов политической организации (парламентаризм, разделение властей, конституция и т.д.). Сопутствующие этому изменения в религиозной, социально-экономической и политической сферах представляют интерес для проведения кросскультурных исследований в тех регионах, где данные процессы растянулись на большие периоды времени и по которым имеется сравнительно небольшое количество сведений.

И, наконец, изучение долговременной динамики развития и преобразования традиционных институтов власти и лидерства на Гавайях может помочь более адекватному пониманию альтернативных путей становления сложных обществ и такой социо-политической формы организации человеческих коллективов как государство.

Историография темы. В отечественной историографии первая обзорная статья Г.В. Астафьева, посвященная исследованию общественной трансформации на Гавайях в период ранних контактов островитян с европейцами, появилась в Учёных записках института востоковедения АН СССР в 1950 г. В ней автор анализировал изменения общественной структуры архипелага, произошедшие на протяжении ста лет - с 1790 по 1890 гг. Работа написана с позиций исторического материализма и полностью выдержана в ключе господствовавшей тогда идеологии. Например, феномен культурной революции 1819 г., когда гавайцы без видимых на то причин отказались от своей традиционной религии, автор объяснял так: «Правящая верхушка - король и вожди - с огромным энтузиазмом восприняли христианство, являвшееся наиболее подходящей религией для оправдания феодальных отношений, создававшихся на островах. Миссионеры при полной поддержке короля и вождей попытались насильно, с помощью королевских законов, уничтожить не только примитивную религию гавайцев, но и их обычаи и культуру и навязать им христианство, или, вернее, просто покорность и послушание богу христиан и находящихся под его особым покровительством иностранцев».⁵ Сегодня такая точка зрения не выдерживает критики и противоречит известным фактам.⁶

Проблемам социально-экономической и потестарно-политической организации гавайцев, аккультурации и ряду др. посвящены работы Д.Д. Тумаркина, который в 1950-70-е гг. был, по сути, единственным отечественным исследователем, специально изучавшим гавайское общество. Следует признать, что после Д.Д. Тумаркина на русском языке не вышло ни одной монографии российского автора, посвященной проблемам этнографии, антропологии или истории Гавайев. Несмотря на несомненные заслуги вышеназванного автора, все его работы выдержаны в духе исторического материализма. Пред-контактное гавайское общество интерпретируется им как переходное от поздней первобытности к феодализму. По его мнению, процесс формирования классов и государственности на Гавайях не был завершён до «вторжения колонизаторов». Специфические формы «феодализации» проистекали от изолированности архипелага, усугублявшей натуральный характер хозяйства гавайцев, ограниченности ресурсов (в первую очередь земли, пригодной для ведения сельского хозяйства) и, как следствие, особой роли вождей в строительстве ирригационных сооружений и их контроле над водными ресурсами, что в перспективе

могло привести к «появлению зародышевой формы государства». Контакты с европейцами ускорили процесс формирования феодального государства, которое пережило свой короткий расцвет во времена Камеамеа. С его смертью Гавайи постепенно утратили суверенитет. Земельные реформы середины XIX в. способствовали внедрению капиталистических отношений, которые не просто уничтожили феодализм гавайцев, но и привели к фактической потере независимости и разрушению «самобытной гавайской культуры».

На закате советской эпохи свет увидела важная в теоретическом плане работа Л.Е. Куббеля «Очерки потестарно-политической этнографии», в которой был сделан блестящий теоретический обзор концепций политогенеза и проанализирована политическая культура первобытных, раннегосударственных и колониальных обществ. Труд Л.Е. Куббеля хоть и был написан с марксистских позиций, способствовал развитию политантропологических исследований в нашей стране.

В трудах современных российских авторов гавайские материалы используются для построения альтернативных пятичленной модели концепций исторического развития, эволюции сложных обществ и происхождения государства (Н.Н. Крадин, Л.Е. Гринин и др.¹⁰). Кроме того, сходные теоретические проблемы на материалах других обществ решают Ю.Е. Берёзкин,¹¹ Д.М. Бондаренко,¹² А.В. Коротаев,¹³ В.А. Попов¹⁴ и др.

Зарубежная историография. В настоящем обзоре мы берёмся осветить лишь важнейшие с нашей точки зрения труды и концепции. Первые исторические сочинения, в которых, так или иначе, затрагивались вопросы становления и формирования гавайской государственности, отношений гавайцев и европейцев датируются второй четвертью XIX в. Здесь следует упомянуть очерки С. Диббла (1836) и Дж. Джарвиса (1843).¹⁵ Обе эти работы скорее можно отнести к жанру научно-публицистической литературы. Более строгие в научном отношении труды появляются в конце XIX в.¹⁶

Огромную работу по обобщению письменных сведений европейских информаторов о социальном и политическом устройстве раннеконтактных Гавайев проделал Р. Кикендолл. Он был автором фундаментального труда по истории Гавайского королевства 1778-1854 гг. (1938)¹⁷ и др. работ.¹⁸

Проблемам демографии в условиях процесса аккультурации посвящены статьи X. Шапиро (1931),¹⁹ Дж. Коултера (1931)²⁰ и др. Подробный анализ изменений традиционных форм лидерства, верований, семейно-родственных отношений гавайцев в ходе процесса аккультурации представлен в работе Э. Биглхола.²¹

Семейная организация и религия гавайцев освещены в трудах супругов

00 —— 0"\

Хэнди и М. Пукуи. Одним из факторов кризиса традиционного уклада гавайская исследовательница М. Пукуи считает разрушение в пореформенный период середины XIX в. большесемейной общины охана, которая по её мнению являлась базовой единицей социальной организации Гавайев. В этой же рубрике отметим монографию У. Дэвенпорта по проблеме эндогамных браков в среде гавайской элиты.²⁴

Материальная культура рассматривалась в трудах П. Бака (Те Ранги Хи-роа). Среди отечественных этнографов-океанистов особой популярностью пользуется его, переведённая на русский язык, работа «Мореплаватели солнеч-ного восхода», в которой есть раздел, посвященный Гавайским островам. Заслуга этого автора состоит в том, что он на полинезийских материалах показал, полемизируя, таким образом, с Л.Г. Морганом, что несмотря на всю важность технологического критерия, на основании его одного нельзя делать выводы об общем уровне развития общества и его месте на эволюционной шкале.²⁷ В рамках своей концепции Л.Г. Морган относил гавайское общество к «средней ступени дикости».²⁸ В основе такого вывода лежал анализ материальной культуры полинезийцев (отсутствие гончарства, ткачества, лука и стрел) и форм брачных отношений (семья пуналуа).

Сегодня, пожалуй, нет ни одного специалиста, кто бы прямо поддерживал точку зрения Л.Г. Моргана. Свести эволюцию человечества только к прогрессу технологии нельзя. Но дело здесь не только в этом. Построения эволюционистов страдали большой степенью абстрактности, а в самой их основе лежала идея прогресса, как движения от простых форм к более сложным, почерпнутая из биологии. Такая схема однолинейна и не учитывает многофакторности эво-люции. Представители функционализма и, тем более, диффузионизма критиковали эволюционизм за огромное количество локальных исключений из, казалось бы, стройной общей теории. Решить проблему соотношения «общего и особенного» в социальной эволюции попытались представители неоэволюционизма. В частности, М. Салинз предложил выделять категории «общей» и «специфической» эволюции.³⁰ К сожалению, построения М. Салинза явились всего лишь модернизацией однолинейной концепции, ибо, действуя таким образом, они редуцировали идею многолинейности до разновидности побочных линий развития.³¹ Самые важные эволюционные альтернативы вовсе не сводятся к тому, развивается данная социальная система или нет. Значительно более важно, в каком именно направлении идёт это развитие. Противоречия, которые со-

держал в себе неоэволюционизм, заставили М. Салинза впоследствии встать на антиэволюционистские позиции.

Проблемой типологии социальной организации полинезийских обществ занимались М. Салинз³³ и И. Голдман.³⁴ Первый считал, что уровни стратификации зависели в первую очередь от экологических факторов. И. Голдман разработал другую типологию, исходя из гипотезы о существовании острой борьбы за статус и ранг в среде аристократии. По его мнению, специфика среды играла подчинённую роль. В тех или иных полинезийских обществах объём управленческих функций зависел от соотношения приобретённого личными заслугами или наследуемого статуса. Таким образом, функции по управлению могли реализовываться либо родовой знатью, либо быть поделены на основе «статусного родства» (термин предложен И. Голдманом) между коллективом и отдельным человеком. М. Салинз и И. Голдман подходили к проблеме факторов общественного развития полинезийцев с разных точек зрения. Первый делал акцент на условиях природной среды, второй - на условиях среды социальной (борьба за общественные ранг и статус). Нам представляется, что фатального противоречия здесь нет, и на практике оба критерия тесно переплетались. В обоих случаях дифференцирующую роль играло статусное родство, благодаря которому, по мнению Э. Сервиса, на таких островах как Гавайи или Тонга к моменту первых контактов с европейцами сложился «классический чифдом с пирамидальным генеалогическим линиджем внутреннего ранжирования по примогенитуре, теократическим руководством, редистрибуцией и регу-лирующими (sumptuary) классами».

Взаимоотношения гавайцев и европейцев в ранний исторический период были рассмотрены Дж. Стоксом.³⁶ Кроме того, он подробно проанализировал употребление титулов верховных вождей - Мо-и, Алии-аи-моку, Алии-капу, установив, что первый из них не использовался гавайцами до прихода европей-цев, а был заимствован из переводов Библии в 1830-х гг.

Узловой точкой трансформации гавайского общества в ходе процесса аккультурации учёные разных направлений признают «культурную революцию»

1819 г. (термин предложен Э. Хэнди). Перечислим лишь некоторые фамилии: Э. Хэнди (1931),³⁸ П. Бак (1939),³⁹ М. Вебб (1965),⁴⁰ С.Левин (1968),⁴¹ У. Дэвенпорт (1969), Э. Сервис (1975)⁴³ и др. Разные авторы по-разному оценивали причины культурной революции.

1. П. Бак объяснял свержение традиционной религии движением женщин за равноправие полов, ибо, по его мнению, система запретов (капу) была наиболее жёсткой по отношению к представительницам слабого пола. Косвенное подтверждение своего тезиса П. Бак видел в том, что самое активное участие в перевороте приняли королевы-соправительницы - Каауману и Кеопуолани.

2. Позиция У. Дэвенпорта сводится к объяснению культурной революции через категорию «политического поведения» элиты. Аристократический класс (алии), который больше других слоев населения контактировал с европейцами на протяжении четырёх десятилетий, прошедших после визита Кука в 1778 г., являлся как объектом, так и субъектом аккультурации. Дэвенпорт полагал, что в результате этого алии приобрели новые пристрастия к импортным товарам, этот спрос мог быть удовлетворён только за счёт роста торговли с иностранцами. Фактически участие короля Лиолио и его двора в данных событиях стало первым актом такого поведения, которое диктовалось исключительно политическими соображениями, что свидетельствовало о переходе гавайского общества на новую ступень развития. Таким образом, отмена системы табу была направлена на достижение алии большей власти и освобождение производящего хозяйства от бремени поддержки жречества.

3. Концепция М. Вебба связывала культурную революцию с переходом гавайского общества от вождеской стадии культурной эволюции, с её всепроникающей религиозностью, к «подлинному государству», которое обычно бывает более светским в своей деятельности.

4. Э. Сервис ещё более определённо связал культурную революцию с возникновением гавайского государства. По сути, она явилась следствием того стресса, который обычно испытывает «теократическое вождество, когда становится государством».⁴⁴

Особое значение в контексте нашего иследования занимают теоретические работы, посвященные проблемам раннего государства, его генезиса, типологии, роли и места в эволюции человеческих сообществ. И здесь следует отметить труды исследователей одноименной школы (Х.Дж.М. Классен, П. Скальник, П. Ван де Вельде, М. Ван Бэкел, С.Л. Ситон и др.), основоположником которой является Хенри Классен. «Манифестом» этого направления стал коллективный труд «Раннее государство» (1978),⁴⁵ в котором на основе сравнительного анализа материалов из разных уголков мира, в том числе и Полинезии, были выделены факторы, приводившие, в конечном счёте, к возникновению данного института, и чётко сформулировано его «минимальное определение». Эта работа стала попыткой объединения интегративного и конфликтного подходов понимания сущности политогенеза. Согласно X. Классену и П. Скальни-ку, раннее государство является организацией для регулирования социальных отношений в сложном стратифицированном обществе, которое должно быть поделено на как минимум два страта (социальных класса) - управителей и управляемых. Господство первых и данничество последних покоятся на единой идеологии, в основе которой лежит принцип взаимного обмена услугами.⁴⁶ Что касается факторов возникновения раннего государство, то к ним были отнесены - численность населения, война, идеология, производство избыточного продукта, влияние уже существующих государств и др.

Сам X. Классен впоследствии признавал, что многие теоретические положения, сформулированные в «Раннем государстве», требуют пересмотра.⁴⁷ В частности, большее значение стало придаваться идеологическому фактору, а военный, напротив, был нивелирован до вторичного и производного от идеологии, экономики и демографии.⁴⁸ Данная теория, с точки зрения её дедуктивного применения при анализе конкретных этнографических и исторических примеров, имеет ряд серьёзных недостатков. Часть из них была устранена самими авторами путём подведения частных категорий под более общие. Так, например, такой фактор как рост численности населения был существенно конкретизирован. Важна не сама численность (хотя, кажется, что минимальный порог есть и

в этом случае) населения, а её отношение к «допустимому демографическому давлению на занимаемую им (населением - Ю.Л.) территорию и пространственное распределение населения».⁴⁹ Это отношение он предложил называть «социальным форматом» (social format). Но настоящий камень преткновения кроется в другом. Говоря о том, что возникновение раннего государства в каждом конкретном случае было комбинацией определённых факторов (социальный формат, идеология, экономика), помноженных на своего рода катализатор (мы бы назвали его фактором стресса)⁵⁰ - внешнее или внутренне давление, приводившее в движение все остальные, нам по-прежнему не ясно, каково соотношение всех этих элементов. На основании каких критериев мы говорим, что общество А - раннее государство, а общество В - например, сложное вож-дество. Предложенная X. Классеном и П. Скальником типология ранних государств (зачаточное, типичное, переходное) не позволяет в полной мере понять, чем зачаточное раннее государство отличается от сложного вождества. И в первом и во втором случаях доминируют клановые связи, нет правовой кодификации, специальных судебных органов, редистрибуция и поборы не фиксированы, а аппарат управления слабо развит.⁵¹ Может показаться, что спасением в данном случае становится категория «монополии на узаконенное насилие» М. Вебера. Действительно, если власть может монопольно навязывать свою волю, исключая остальные социальные институты из этого процесса, то она функционирует как государственная. Однако Р. Карнейро⁵² справедливо указывал на то, что многим ранним государствам как раз и не хватало монополии на использование силы. Нам кажется, что гораздо важнее здесь не сама монополия, а то, посредством чего она реализуется. А значит, основное внимание должно уделяться системе управления. Все остальные критерии - монументальная архитектура, письменность, города не являются стопроцентными атрибутами раннего государства, хотя они очень удобны для эмпирического изучения, в отличие от такой абстракции как эксплуатация. Но и в оценке степени развитости аппарата управления существуют сложности. Количество чиновников можно подсчитать, порой можно определить объём их полномочий, но очень сложно про-

вести грань между зачаточными органами управления в вождестве и в раннем государстве. Как определить вылилась ли деятельность по управлению в самостоятельную от производства материальных благ сферу? В сложных стратифицированных вождествах Полинезии (Тонга, Таити, Гавайи) не только сакральные вожди, но и их семьи не участвовали в материальном производстве средств существования, и наоборот, создатель единого гавайского королевства Камеа-меа I регулярно работал в поле, ловил рыбу, строил лодки и храмы. Что касается порядка комплектования аппарата управления (развития внеклановых принципов его формирования), то здесь также есть трудности. Родственные связи при назначении на должность имели решающее значение и в ряде зрелых государств, что уж говорить о ранних. Так, П. Беллвуд⁵³ справедливо критиковал И. Голдмана за то, что тот при анализе социальных отношений доконтактных Гавайев увлекся «аналогией с гавайским обществом начала XIX века».⁵⁴ С момента открытия островов Дж. Куком (1778) до объединения архипелага под властью Камеамеа (1810) прошло чуть более тридцати лет, но в эти годы традиционная социальная организация в целом и система управления в частности кардинально изменились. Таким образом, И. Голдман значительно модернизировал гавайскую социальную структуру. Переход же к прообразу государственности - «деспотической системе феодального типа»⁵⁵ - по мнению И. Голдмана произошёл там между 1100 и 1450 гг. В это время билатеральная, но преимущественно патрилокальная линиджная организация распадалась, и на смену родственному принципу поселения приходил новый тип организации общества - территориально-политический. Появление «сегментного ранжирования»⁵ для элиты и сохранение значения «индивидуального» ранга для общинников (ма-кааипана) отражали процесс формирования двух страт общества, отношения между которыми мыслились как родственные, но в реальности могли быть отношениями господства-подчинения.

Подавляющее же большинство исследователей более осторожно оценивают момент возникновения государства на Гавайях. Часть из них полагает, что оно возникло непосредственно перед открытием островов европейцами,

другие (и таких большинство) связывают возникновение гавайского государст-ва с влиянием иностранцев на политические процессы туземного общества.

Отправные точки этого процесса разняться от автора к автору. «О «раннем государстве» на Гавайях можно говорить с момента устранения русской колонии на острове Кауаи в 1818 г., после чего монархия Камеамеа I (Великого) обрела непререкаемый контроль над всей территорией, населённой гавайским народом» - писал С.Л. Ситон.⁵⁹ «Инцидент» с доктором Г. Шеффером, когда врач Российско-Американской компании в превышение полномочий склонил вождя Кауаи и Ниихау - Каумуалии, к передаче своих владений под юрисдикцию России, подвинул Камеамеа на жёсткие действия против сепаратиста. Но ведь сепаратизм и борьба с ним проходят центральной нитью через всё правление Камеамеа. Никаких особых институциональных изменений в системе управления это событие не повлекло.

Э. Сервис связал появление раннего государства на Гавайях с культурной революцией 1819 г. Однако система управления (институт «губернаторов», полицейский корпус, армия), созданная ещё при Камеамеа, почти не изменялась вплоть до 40-х гг. XIX в., когда хаоле де-юре вошли в состав местного правительства и был проведён целый ряд политических и социально-экономических реформ по западному образцу.⁶⁰ Таким образом, мы полагаем, что процесс становления раннего государства на Гавайях охватывал период от завоевания Камеамеа о-вов Мауи и Оаху (1795) до культурной революции 1819 г., произошедшей уже в правление Лиолио (Камеамеа II). Завоевание западных островов повлекло глубокие изменения в сфере экономики (быстрое развитие ирригационных комплексов и интенсивного неорошаемого земледелия), управления (ре-дистрибуция власти, новые принципы комплектования аппарата управления и т.д.), а культурная революция завершила идеологическую перестройку, без которой вся выстроенная система была неэффективна, так как опиралась на харизматическую и сакральную личность её основателя.

Период после культурной революции до земельных реформ 1848-1850 гг. освящался в трудах многих зарубежных историков и антропологов.⁶¹ Однако

обобщающих работ по этой теме сравнительно немного. В этой связи можно упомянуть монографию Дж. Чинена. Особо же хотелось отметить издание, вышедшее под общей редакцией М. Салинза, в котором данные по земельным реформам и другим вопросам социально-экономической истории Гавайских островов рассматриваются под углом зрения современной антропологической науки и представлены в виде синтеза исторических, археологических и этнографических исследований.⁶³

Сравнительно новым словом в изучении древней и переходной (transitional) иерархической социальной системы Гавайев является применение мир-системного анализа, чьи основные положения были сформулированы И. Валерстайном.⁶⁴ Предварительная работа в этом ключе проделана К. Чейзом-Данном и Е. Ермолаевой.⁶⁵ Применение мир-системного анализа к изучению гавайского общества можно признать обоснованным и плодотворным по ряду критериев. Такой анализ позволяет выявлять спектр социальных взаимодействий, таких как обмен, смешанные браки, война, средства сообщения, системы поселений, а также сходства и различия в общественной структуре и культурных характеристиках на региональном и межрегиональном уровне. Что могло бы способствовать лучшему пониманию сущности системы и трансформационных процессов, связанных с её изменением. На гавайском примере можно было бы также определить особенности функционирования небольших безгосударственных (в нашем случае вождеских) мир-систем и их вхождения в современную западную мир-систему (выстраивания отношений ядра/периферии). Уникальность Гавайев состоит в том, что помимо археологических, в наличие имеются этнографические и исторические данные по этому вопросу. Кроме того, островные общества Океании представляют собой ряд как бы изолированных в лабораторном опыте примеров, благодаря чему их сходства/различия могут изучаться с учётом контролируемого внешнего воздействия.

Цель и задачи исследования. Цель диссертации заключается в изучении социальных и потестарно-политических отношений гавайского общества. Настоящая цель может быть конкретизирована постановкой следующих задач:

1) охарактеризовать особенности и выявить динамику развития социальных и потестарно-политических отношений гавайского общества в доконтактный период; 2) проанализировать отношения гавайцев с европейцами и североамериканцами в контексте становления раннего государства; 3) дать характеристику административно-политической системы гавайского государства в период правления Камеамеа; 4) оценить значение культурной революции 1819 г. для дальнейшей трансформации политической системы королевства (процесса политической аккультурации); 5) оценить влияние реформ поземельных отношений середины XIX в. {Great Mahele) на традиционные экономические и политические институты.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является гавайское общество конца XIII - середины XIX вв. Предметом исследования выступают потестарно-политические отношения, в контексте которых рассматриваются проблемы генезиса иерархических форм социальной организации Гавайев, система власти и динамика развития основных социальных институтов. Особое внимание уделяется трансформации механизмов управления от начала контактов с иностранцами до момента кризиса традиционной системы в середине XIX в.

Территориальные рамки исследования ограничиваются обитаемой группой Гавайского архипелага (от о. Кауаи на северо-западе до о. Гавайи на юго-востоке).

Хронологические рамки исследования охватывают период от прекращения миграций полинезийцев (рубеж XIII - XIV вв.) до середины XIX в. После прекращения миграций Гавайские острова конституировались в «закрытую культурную систему».⁶⁶ Это обстоятельство, а также особенности экологии, экономики и социальной организации гавайцев, обусловили возникновение и становление на архипелаге сложных вождеств, которые просуществовали вплоть до прихода европейцев, контакты с которыми повлекли дальнейшие изменения социально-экономических и политических отношений.

Период от прихода европейцев (1778) до середины XIX в. был временем становления и упадка гавайского государства. С земельной реформой 1848-1850 гг. (введением частной собственности на землю) кардинально изменилась традиционная система хозяйства, что повлекло за собой кризис больше-семейной общины (охана), усилилось иностранное проникновение в экономику и политику. В силу данных обстоятельств этот период выбран нами в качестве рубежного в настоящем исследовании.

Научная новизна. Настоящая диссертация является первым в отечественной историографии исследованием, специально посвященным изучению эволюции гавайской потестарно-политическои системы на протяжении почти пятисот лет. С этой целью к работе привлекались комплексные данные письменных и археологических источников. Диссертация написана с использованием последних зарубежных исследований в области политической антропологии Гавайев. Подробно рассматриваются особенности развития гавайских сложных вождеств и раннего государства. Предложено выделение узловых точек трансформации структуры гавайского общества и власти в ходе процесса политической аккультурации - изменения в системе управления (административные реформы Камеамеа), идеологии (культурная революция) и социально-экономической сфере (Great Mahele).

Методология и методы исследования. Для выработки методологии исследования большое значение имели работы отечественных и зарубежных историков, антропологов, этнологов и археологов. Особо следует выделить работы, посвященные теории вождества⁶⁷ и раннего государства,⁶⁸ в числе которых большое внимание уделялось интегративным теориям возникновения иерархических форм социальной организации.⁶⁹ Политэкономические теории доинду-стриальных обществ, различные теории многофакторности и вариативности политогенеза. В целом, методологически работа вписывается в канву неоэволюционистских построений, главным из которых мы считаем для себя взгляд на культурную динамику как на процесс усложнения культурных форм по линии одновременной их дифференциации и интеграции и в плоскости качест-

венной реорганизации общества в иное состояние. Исходя из взгляда на культуру как на внебиологический способ адаптации человека к условиям среды, мы также разделяем основные постулаты неоэволюционизма - закон культурной доминанты (вытеснение простых культур сложными) и закон потенциала развития (менее специализированные культуры лучше приспособлены к развитию).⁷³

Помимо общенаучных логических методов анализа и синтеза, основными методами диссертации выступают структурно-функциональный, сравнительно-исторический и историко-генетический методы.⁷*

Структурно-функциональный метод применим к синхронному анализу отдельных компонентов социальной структуры Гавайских островов и в первую очередь системы управления в раннеконтактный период. Например, при помощи данного метода можно наглядно отобразить структуру (трёхчастная организация аппарата управления в раннем государстве Камеамеа - центральная власть во главе с Камеамеа, региональный аппарат в лице «губернаторов» куи-на, и местная власть в лице «управляющих» конохики) и функции политической системы, созданной Камеамеа (экономическая и политическая стабилизация гавайского общества, пришедшая на смену нестабильной ситуации «перманентной войны» в гавайских вождествах, выработка механизмов принятия и передачи решений и преемственности власти в традиционной политической системе в условиях процесса западной аккультурации посредством монополизации центральным правительством торгово-посреднических функций в отношениях с иностранцами; и др.).

Сравнительно-исторический метод позволяет выявить путем сравнения общие и специфические черты в эволюции тех или иных явлений, институтов, культур и т.д. При использовании данного метода мы помнили о том, что его некорректное применение, использование внешних аналогий, может приводить к неоправданным выводам. По этой причине мы соблюдали ряд обязательных принципов сравнительно-исторического анализа (проведение сопоставлений в условиях единого или максимально близкого хозяйственно-культурного типа,

близкого временного периода и примерно сопоставимого стадиального уровня развития исследуемого общества и общества, используемого в качестве аналога). В нашем случае мы применяли данный метод при сопоставлении социальных институтов Гавайских островов с аналогичными структурами островов Тонга, Самоа и других полинезийских обществ.

Исторжо-генетический метод позволяет устанавливать причинно-следственные связи в процессе диахронных изменений в исследуемой системе. Например, при исследовании процесса реформирования систем управления, образования или землевладения отчётливо прослеживается прочность отношений традиционного гавайского общества (патернализм, подчинение и следование общинников решениям вождей и т.д.). Таким образом, описанные в литературе черты позволяют делать выводы об иерархической организации древнего гавайского общества.

Источники. При работе над диссертацией мы использовали несколько групп источников.

Первая группа источников (фольклор) включает в себя обширное собрание мифов и легенд гавайцев, записанных А. Форнандером.⁷⁵ Важным источником для реконструкции традиционной идеологической системы гавайцев служит «Песнь творения Кумулипо», переведённая на английский язык последней гавайской королевой Лилиуокалани.⁷⁶ Это сказание о происхождении всего сущего на свете. Оно представляет собой своего рода генеалогию, идущую от начала времён (эпохи Ао, света, и По, тьмы) до правящей династии последних монархов Гавайев. Большую работу по сбору и систематизации преданий гавайцев провела М. Беквит.⁷⁷ В 1918 г. она перевела на английский язык и изда-ла сказание о Лаиэ-и-ка-ваи, записанное в конце XIX в. С. Халеоле. В данном памятнике отражены взгляды на эталоны поведения гавайской аристократии. Вообще гавайские сказания повествуют о деяниях героев двух типов⁷⁹ - в первом случае это аристократ, атлет, красавец, во втором - плут, хитрец, часто младший (не самый знатный) член рода или незаконно рожденный. При работе с фольклором мы помнили об особенностях данного источника - жанровых

(в нашем случае это легенды и эпические песни, сказки) и структурно-типологических. Мы придерживались точки зрения А. Дандеса, которому удалось синтезировать структурно-семиотические подходы (синтагматический В.Я. Проппа и парадигматический К. Леви-Строса) с подходом психоаналитическим (3. Фрейда, К. Юнга).⁸¹

Вторая группа источников представляет собой сочинения местных авторов, современников указанных событий. Самыми фундаментальными из них являются работы таких авторов как Джон Папа Ии,⁸² Дэвид Мало,⁸³ Сэмюэл Камакау⁸⁴ и Зефрин Кахоалии Кепелино.⁸⁵ Все они принимали активное участие в политической и общественной жизни Гавайского королевства середины XIX в. Так, Папа Ии был помощником главы первой американской протестан-ской миссии на Гавайях, Хирема Бингхема, а позднее стал учителем семинарии в Лахаиналуне. К 1841 г. он уже занимал пост суперинтенданта школ о. Оаху и имел большое влияние при дворе Камеамеа III. В разное время он занимал ряд руководящих постов во вновь учреждённых органах государственного управления, а значит был причастен к преобразованиям в указанной сфере. Папа Ии входил в члены правления Казначейства (гавайский вариант Центрального Банка - Ю.Л.), был членом Тайного Совета, учреждённого для разработки земельной реформы 1848-1850 гг., участвовал в работе Земельной Комиссии. В качестве члена верхней палаты (Палаты Благородных, The House of Nobles) гавайского парламента он принимал участие в разработке и принятии Конституции 1852 г. Параллельно с этим он занимал должность судьи Верховного Суда и всевозможные посты в различных государственных комиссиях. В каком-то смысле судьба Дж. Папа Ии была характерна для многих гавайцев того времени, которые родились язычниками, потом стали свидетелями (или участниками) крушения системы табу, приняли христианство и дожили до времени введения конституционной монархии.

Эпоха головокружительных перемен во всех сферах жизни общества наложила отпечаток на труды всех вышеуказанных авторов. В середине XIX в. многие реалии традиционного уклада гавайцев уже были разрушены или силь-

но деформированы, но сохранялась ещё память о них у людей старшего поколения. Интерес к древней культуре своего народа побудил вышеуказанных авторов взяться за перо. Вместе с тем нельзя забывать, что они смотрели на своё прошлое уже глазами христиан. Отсюда множество искажений, своих трактовок и версий по поводу природы установлений старины. Так, например, Папа Ии объясняет поступки великих вождей прошлого с провиденциалистких позиций, а С. Камакау вплетает в их биографии сюжеты из Библии. Данное обстоятельство накладывает определённые трудности на работу с указанной группой источников. Впрочем, это же замечание можно сделать и в адрес первой группы. Ведь тот же А. Форнандер записывал мифы и легенды гавайцев во второй половине XIX в., когда в народном сознании христианские сюжеты уже тесно переплелись с древними сказаниями.

Третья и самая большая группа источников охватывает сообщения, оставленные европейскими и северо-американскими наблюдателями. По форме это в основном дневники и путевые заметки. Кроме того, статьи в журналах и полемические эссе. Первыми из европейцев древнее гавайское общество увидели моряки военных и торговых судов. Последние мало интересовались сбором сведений о жителях архипелага, а вот первые оставили подробные отчёты. Их сочинения можно определить в отдельную подгруппу. Информацию о социальной иерархии, религии и власти раннеконтактных Гавайев можно почерпнуть из дневников первооткрывателей архипелага - Дж. Кука и членов его команды.⁸⁶ По прошествии чуть более десяти лет острова посетил ещё один английский капитан, Джордж Ванкувер. Он стал свидетелем острой борьбы верховных вождей за лидерство в масштабах всей островной группы и оставил воспоминания о своих встречах с её будущим объединителем, верховным вождём округа Кохала, Камеамеа.⁸⁷

С 1804 г., начиная с первой русской кругосветной экспедиции на шлюпах «Нева» и «Мирный», Гавайские острова достаточно регулярно стали посещать русские корабли. Помимо судов военного императорского флота на Гавайи заходили и торговые суда Российско-Американской компании. За первую чет-

верть XIX в. архипелаг посетили капитаны Ю.Ф. Лисянский, О.Е. Коцебу, В.М. Головний,⁹⁰ А.П. Лазарев⁹¹ и др. Большая часть их дневников и заметок опубликованы, часть из них находится в архивах ВМФ (РГАВМФ). В архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) содержаться материалы, ка-сающиеся русско-гавайских отношений. Особенно интересны те, что связаны с так называемым «делом Шеффера», инцидентом, когда служащий Российско-американской компании, доктор Георг Шеффер, по личной инициативе попытался установить протекторат над владениями Каумуалии, правителя Кауаи и Ниихау - соперника Камеамеа. Важность данных источников была оценена не

94 с 95

только отечественными исследователями, но и зарубежными специалистами. Данные сведения проливают свет на многие стороны жизни островитян, в том числе социально-экономическую и политическую сферы. Так, например, сочинения В.М. Головнина содержат ценную информацию по вопросу административного устройства и системы налогообложения в королевстве Камеамеа. В записках Ю.Ф. Лисянского есть информация о характере власти верховных вождей Гавайев.⁹⁶

Следующая подгруппа источников содержит дневники миссионеров. Первая христианская миссия была учреждена после прибытия американских миссионеров 30 марта 1820 г. Однако первые ценные сведения о быте гавайцев оставили не они, а англичанин Уильям Эллис.⁹⁷ Последний был не только миссионером, но и учёным. Во время своего пребывания на Гавайях (1823-1824 гг.) Эллис, знаток полинезийских языков, исправил ряд грубых ошибок, допущенных американскими миссионерами при создании гавайской письменности, и сделал несколько переводов Священного писания на гавайский язык. В его трудах содержаться сведения о социально-экономическом положении архипелага. Так, он сообщал об ужасающих последствиях, к которым приводило заготовление сандала, когда от неурожаев, вызванных оттоком рабочей силы из сектора сельскохозяйственного производства, «вымирали целые округа».⁹⁸ Воспоминания первого главы американской протестанской миссии X. Бингхема были написаны уже после его отъезда с островов в 1840 г." В них он однозначно трак-

тует гавайские обычаи до прихода миссионеров как абсолютное зло и невежество.

Следует отметить, что европейские авторы в своих трудах модернизировали социальные и политические отношения гавайского общества, выстраивая их по аналогии с европейскими реалиями. Дж. Кук, Дж. Ванкувер и др. постоянно говорят о гавайских политиях как о королевствах, а о верховных вождях, как о королях. Русские информаторы определяли власть верховных вождей, как «самодержавную» и т.д. Труды миссионеров страдают известной долей морализаторства. Не понимая смысла (а лучше сказать словами Б. Малиновского функции) того или иного социального института «диких язычников», они строили произвольные гипотезы и давали неверные трактовки многим явлениям из жизни туземного гавайского общества. Порой подобные искажения проникали и в науку. Например, сегодня у специалистов уже не возникает сомнений по поводу того, что Л.Г. Морган, основываясь на неверной трактовке такой формы брачных отношений, как семья пуналуа, также неверно отнёс гавайское общество к одной из самых примитивных ступеней человеческой эволюции.¹⁰⁰ Обо всём этом приходилось помнить при работе с данной группой источников.

Археологические источники представляют собой отдельную группу. Первые раскопки на Гавайях были произведены в 1930-х гг. В. Беннетом.¹⁰¹ Его работа касалась описания древних святилищ (хешу) о. Кауаи, известных из исторических источников. Он также разработал первую типологию гавайских храмов. Монументальное строительство является важным индикатором иерархической организации общества. Данное направление исследований продолжилось и в последующее время. В 1950-60-х гг. были уточнены датировки многих небольших прибрежных храмов.¹⁰² Однако полномасштабная работа с поселениями и системами сельскохозяйственных полей началась лишь с конца 1960-х годов с обследования долин островов Оаху, Молокаи и Гавайи.¹⁰³

Следующим этапом в гавайской археологии стал широкомасштабный проект М. Салинза, по мысли которого археологические изыскания должны были вестись в тесном контакте с этнографическими и историческими исследо-

ваниями. Активное участие в данной работе принимал известный археолог и антрополог Т. Эрл. Подобное междисциплинарное сотрудничество, в ходе которого наделы, известные из записей Земельной комиссии, сопоставлялись с теми, что были изучены в результате раскопок, позволило глубже изучить земельную реформу 1848-1850 гг. и оценить масштаб и технологическую сложность ирригационных систем Гавайских островов.¹⁰⁴ Выводы оказались неоднозначными и заставили ещё раз задуматься над некоторыми постулатами. Так, некогда популярная гидротехническая (ирригационная) концепция политогене-за К. Виттфогеля,¹⁰⁵ связывала возникновение централизованного иерархического государства с организаторской ролью правителей в строительстве широкомасштабных оросительных сооружений. Однако ирригационные системы на о. Кауаи, а тем более на других островах архипелага, были достаточно невелики и технически просты. Средний размер сорока четырёх ирригационных систем в округе Халелеа составляет лишь два гектара; только одна система превышает пять гектаров, а шестнадцать из них меньше одного гектара. Гавайская ирригация, очевидно, была мелкомасштабной, а отдельные ирригационные комплексы, как правило, обслуживались членами одной общины, что естественно не требовало надобщинной организации, о которой говорил К. Виттфогель.¹⁰⁶ Ещё один известный археолог П. Кёрч также выступил против абсолютизации данной теории, указывая на то обстоятельство, что наиболее централизованными гавайскими вождествами были вождества о. Гавайи, где в отличие от западных островов архипелага, ирригация играла второстепенную роль.¹⁰⁷

Благодаря комплексному изучению монументальной архитектуры, систем поселений и сельскохозяйственных полей¹⁰⁸ учёным удалось в общих чертах реконструировать долговременную динамику развития островных поселений. Однако археология Гавайев сталкивается и с рядом объективных трудностей, в числе которых главной является антропогенное разрушение древних ландшафтов. По сути, она (гавайская археология) является археологией маргинальных зон, незатронутых современным строительством, что не позволяет более детально реконструировать доисторию гавайцев.

Примечания.

'Emory К.Р. and Sinoto Y.H. Age of sites in the South Point Area, Ka'u, Hawaii II Pacific Anthropological Records 8. Honolulu, 1969; Kirch P.V. Rethinking East Polynesian Prehistory II Journal of the Polynesian Society. 1986. Vol. 95. №1.

² Green R. Linguistic Subgrouping within Polynesia: the Implication for Prehistoric Settlement II Journal of the Polynesian Society. 1966. Vol. 75. №1. ³Burrows E.G. Breed and Border in Polynesia II American Anthropologist. 1939. Vol. 41. №1.

⁴ Это мнение разделяют такие авторитетные исследователи как М. Салинз, Э. Сервис, Т. Эрл. См., например,
Service E.R. Origins of the state and civilization. New York, 1975; Earle Т.К. How chiefs come to power: The Political
Economy in Prehistory. Stanford (Cal.), 1997; Салинз M. Экономика каменного века. M., 1999.

⁵ Астафьев Г.В. Колониальная политика США на Гавайях в доимпериалистический период (1790-1890) // Уче
ные записки Института востоковедения АН СССР. Т. I. М., 1950. С. 234.

⁶ Миссионеры прибыли на Гавайи спустя почти четыре месяца после решающего сражения сторонников и про
тивников старой веры.

⁷ Вот некоторые из них: Тумаркин Д.Д. К вопросу о формах семьи у гавайцев в к. XVIII - н. XIX века // Совет
ская этнография. 1954. №4. С. 106-116; Из истории гавайцев в конце XVIII - начале XIX вв. // Советская этно
графия. 1958. №6. С. 38-53; Роль американских миссионеров в разрушении самобытной культуры гавайского
народа и его колониальном порабощении. М.-Л., 1962; К вопросу о причинах вымирания коренного населения
Гавайских островов в к. XVIII - XIX вв. М., 1964; Вторжение колонизаторов в край вечной весны. Гавайский
народ в борьбе против чужеземных захватчиков в к. XVIII - н. XIX вв. М., 1964; Гавайский народ и американ
ские колонизаторы 1820-1865 гг. М, 1971.

⁸ Тумаркин Д.Д. Вторжение колонизаторов в «край вечной весны». Гавайский народ в борьбе против чужезем
ных захватчиков в к. XVIII - н. XIX вв. М., 1964. С. 26-27.

⁹ Куббель Л.Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М., 1988.

¹⁰Гринин Л.Е. Генезис государства как составная часть процесса перехода от первобытности к цивилизации // Философия и общество. 2003. №2, №3.

" См., например, Берёзкин Ю.Е. Вождества и акефальные сложные общества: данные археологии и этнографические параллели // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности / Ред. В.А. Попов. М., 1995. С. 62-78.

¹² См., например, Бондаренко, Д.М. Многолинейность социальной эволюции и альтернативы государству //
Восток. 1998. №1. С. 195-202; Бондаренко Д.М. Доимперский Бенин: Формирование и эволюция системы соци
ально-политических институтов. М., 2001.

¹³ См., например, Коротаев А.В. Сабейские этюды. Некоторые общие тенденции и факторы эволюции сабей
ской цивилизации. М, 1997; Коротаев А.В. Вождества и племена страны Хашид и Бакил: Общие тенденции и
факторы эволюции социально-политических систем Северо-Восточного Йемена. М., 1998.

¹⁴ См., например, Попов В.А. Этносоциальная история аканов в XVI - XIX веках: Проблемы генезиса и стади-
ально-формационного развития этнополитических организмов. М., 1990.

¹⁵ Jarves J. J. History of the Hawaiian or Sandwich Islands. Boston, 1843.

¹⁶ Alexander W.D. A Brief History of the Hawaiian people. New York, 1891.

¹⁷ Kuykendall R.S. The Hawaiian Kingdom 1778-1854. Foundation and Transformation. Honolulu, 1938.

¹⁸ Kuykendall R.S. A History of Hawaii. New York, 1927.

¹⁹ Shapiro H.L. Race Mixture in Hawaii. The Story of the Polyglot Inhabitants of Hawaii, with a Discussion of a Few of
the Resulting Population Problems II Natural History. 1931. Vol. 31. №1.

²⁰ Coulter J.W. Population and Utilization of Land and Sea in Hawaii, 1853. Bishop Museum Bulletin 88. Honolulu,
1931.

²¹ Beaglehole E. Some modern Hawaiians II University of Hawaii Research Publication. 1937. March. №19.

²² Handy E.S.C. The Hawaiian Religion. Honolulu, 1927; Handy E.S.C. and Handy E.G. The Native Planters in Old
Hawai'i: Their Life, Lore, and Environment. Bishop Museum Bulletin 233, part 5. Honolulu, 1978.

²³ Handy E.S.C. and Pukui M.K. The Hawaiian Family System. Wellington, 1958.

²⁴ Davenport W.H. Pi'o: an Enquiry into the Marriage of Brothers and Sisters and Other Close Relatives in Old Hawaii.
Boston, 1994.

²⁵ Buck P.H. (Те Rangi Hiroa) Arts and Crafts of Hawaii. Honolulu, 1957.

²⁶ Те Ранги Хироа (П. Бак) Мореплаватели солнечного восхода. М., 1959.

²⁷ П. Бак отмечал: «Было много написано об упадке искусств и ремесел в Полинезии, причем в этом видели дока
зательство общего вырождения или неполноценности полинезийцев. Однако следует иметь в виду, что развитие
того или иного ремесла зависит не только от нужды в нем и от технических знаний, но и от наличия сырья. Мно
гие поверхностные критики осуждали наших предков полинезийцев за то, что они не знали ни гончарного
искусства, ни ткачества, не принимая при этом в соображение распределение сырья на земле». - Те Ранги
Хироа (П. Бак) Указ. соч. С. 48.

²⁸ Морган Л.Г. Древнее общество. Л., 1935. С. 9-13.

Вот как на этот счет высказывался основоположник функционального направления в антропологии Бронислав Малиновский: «Понятие стадии развития настолько же обоснованно, насколько и понятие истока. Однако сегодня в любых эволюционных схемах с последовательными слоями стадий развития нам следует либо искать самый общий смысл, либо считать их справедливыми только для определенного района и для определенных условий». - Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1999. С. 26.

³⁰ Sahlins M.D. Evolution: Specific and General II Evolution and Culture. Ann Arbor, MI, 1960. P. 12-44.

³¹ Классен Х.Дж.М. Проблемы, парадоксы и перспективы эволюционизма // Альтернативные пути к цивилиза
ции / Отв. ред. Крадин Н.Н., Коротаев В.А., Бондаренко Д.М., Лынша В.А. М., 2000. СП.

³² Коротаев А.В., Крадин Н.Н., Лынша В.А. Альтернативы социальной эволюции (вводные замечания) // Аль
тернативные пути к цивилизации... С. 61.

³³ Sahlins M.D. Differentiation by Adaptation in Polynesian Societies II Journal of the Polynesian Society. 1957.
Vol. 66. №3. P. 291-301; Sahlins M.D. Social Stratification in Polynesia. Seattle, 1958.

³⁴ Goldman I. Variations in Polynesian Social Organization II Journal of the Polynesian Society. 1957. Vol. 66. №4.
P. 374-392; Goldman I. Ancient Polynesian Society. Chicago, 1970.

³⁵ Service E.R. Origins of the state and civilization. New York, 1975. P. 150.

³⁶ Stokes J.F.G. Iron with the Early Hawaiians II Papers of the Hawaiian Historical Society. 1931. №18.

³⁷ Stokes J.F.G. The Hawaiian King (Mo-I, Alii-Aimoku, Alii-kapu) II Papers of the Hawaiian Historical Society. 1932.
№19.

³⁸ Handy E.S.C. Cultural Revolution in Hawaii. New York, 1931.

³⁹ Buck P. (Те Rangi Hiroa) Anthropology and Religion. New Haven, 1939.

⁴⁰ Webb M. The Abolition of the Taboo System in Hawaii II Journal of the Polynesian Society. 1965. Vol. 74. №1.
P. 21-39.

⁴¹ Levin S.S. The Overthrow of The Kapu System in Hawaii II Journal of the Polynesian Society. 1968. Vol. 77.
№4. P. 402-430.

⁴² Davenport W. The "Hawaiian Cultural Revolution": Some Political and Economic Considerations II American An
thropologist. 1969. Vol. 71. P. 1-20.

⁴³ Service E.R. Op. cit.

⁴⁴ Op. cit. P. 157-158.

⁴⁵ Claessen H.J.M., Skalnik P. (eds.) The Early State. The Hague, 1978.

⁴⁶ Claessen H.J.M., Skalnik P. Op.cit. P. 640.

⁴⁷ Корректировка ряда положений типологии X. Классена представлена в работе Bondarenko D.M., Korotayev
А. V. "Early State" in Cross-Cultural Perspective: A Statistical Reanalysis of Henri J.M. Claessen's Database II Cross-
Cultural Research. The Journal of Comparative Social Science. 2003. Vol. 37. №1. P. 105-132.

⁴⁸ Claessen H.J.M., Skalnik P. (eds.) The Study of Early State. The Hague: Mouton, 1978. P. 479,484.

⁴⁹ Классен Х.Дж.М. Проблемы, парадоксы и перспективы эволюционизма... С. 9.

⁵⁰ «В свете представленных фактов становится очевидным, что для развития государственности должен был
существовать определённый набор факторов такого развития и определённое внутреннее или внешнее воздей
ствие^..> Следует, однако, понимать, что такая комбинация факторов не всегда приводила к усложнению со-
циополитической организации; это случалось только в том случае, когда все факторы усиливали друг друга;
когда возникала обратная связь». - Claessen H.J.M. Was the State Inevitable? II Social Evolution and History. 2002.
Vol. l.Jfcl.P. 111.

^5IClaessen H.J.M., Skalnik P. (eds.) The Early State. P. 22,641.

⁵² Carneiro R. The Chiefdom as Precursor of the State II The Transition to Statehood in the New World I Ed. by
G. Jones and R. Kautz. Cambridge, 1981. P. 68.

⁵³ Беллвуд П. Покорение человеком Тихого океана. М., 1986. С. 389.

⁵⁴ «Экономическая стратификация раскалывала общественную структуру на обособленные социальные слои. В
традиционных обществах единство родственной группы было относительно сильным; в открытых - слабым,
хотя видимость единства сохранялась. В стратифицированных обществах родовое единство разрушилось у
классовой черты. С точки зрения родства общинники, по сути, были чужеродным классом» (!) - писал
И. Голдман. - См. Goldman I. Variations in Polynesian Social Organization... P. 384.

⁵⁵ Ibid.

⁵⁶ Кожановская И.Ж. Иерархические черты социальной структуры традиционных полинезийских обществ: Ав-
тореф. дисс... канд. ист. наук при Институте этнографии АН СССР им. Н.Н. Миклухо-Маклая. М., 1987.
С. 15-16.

⁵⁷Bakel М.А. van The Political Economy of an Early State: Hawaii and Samoa Compared II Claessen H.J.M., Van de Velde P. (Eds.) Early State Economics. New Brunswick and London: Transaction Publishers, 1991. P. 265-290.

⁵⁸ Service E.R. Origins of the state and civilization; Seaton S.L. The Early State in Hawaii II The Early State: Models
and Reality I H.J.M. Claessen, P. Skalnik (Eds.). Hague, 1978 и др.

⁵⁹ Seaton S.L. Op. cit. P. 270.

Принятие Конституции 1840 г., созыв парламента, учреждение министерств; кризис в поземельных отношениях, вызванный стремительным разрушением большесемейной общины охана и начало обсуждения проекта земельной реформы.

Coulter J.W. Population and Utilization of Land and Sea in Hawaii, 1853. Honolulu, 1931; Lind A.W. An Island Community. Ecological Succession in Hawaii. Chicago, 1938; Stevens S.K. American Expansion in Hawaii, 1842-1898. Hamsburg, 1945; Morgan T. Hawaii. A Century of Economic Change, 1778-1876; Fuchs L.H. Hawaii Pono: a Social History. New York, 1961; Spitz A. Democratic Transplantation: the Case of Land Policy in Hawaii II Land Economics. 1966. Vol. XLII. №4. и др.

⁶² Chinen J.J. The Great Mahele. Hawaii's Land Division of 1848. Honolulu, 1966.

⁶³ Sahlins M.D. Anahulu. The Anthropology of History in the Kingdom of Hawaii. Chicago, 1992.

⁶⁴1.Wallerstein. World-Systems Analysis II Social Theory Today I Ed.by A.Giddens & J.H.Turner. Cambridge, 1987. ⁶⁵ Chase-Dunn C. and Ermolaeva E. The Ancient Hawaiian World-System: Research Questions II Working paper. №4. Доступно из URL. [Дата обращения 01.06.2005 г.] "Seaton S.L. Op. cit. P. 269.

⁶⁷ Васильев Л.С. Протогосударство-чифдом как политическая структура II Народы Азии и Африки. 1981. №6.
С. 157-175; Earle Т.К. Chiefdoms in Archaeological and Ethnohistorical Perspective II Annual Review of Anthropol
ogy. 1987. Vol.16; Крадин H.H. Вождество: современное состояние и проблемы изучения // Ранние формы поли
тической организации: от первобытности к государственности / Попов В.А. (отв.ред.). М., 1995. С. 11-61.

⁶⁸ Claessen H.J.M., Skalnik P. (Eds.) The Early State: Models and Reality. The Hague: Mouton, 1978; Альтернатив
ные пути к ранней государственности / Отв. ред. Крадин Н.Н., Лынша В.А. Владивосток: Дальнаука, 1995; Аль
тернативные пути к цивилизации / Отв. ред. Крадин Н.Н., Коротаев В.А., Бондаренко Д.М., Лынша В.А. М.,
Логос, 2000; Крадин Н.Н. Политическая антропология. М.: Ладомир, 2001.

''Service E.R. Primitive Social Organization: an evolutionary perspective. New York: Random House, 1962. ⁷⁰Салинз M. Экономика каменного века. M.: ОГИ, 1999. ⁷¹АПРГ, 1995; АПЦ, 2000.

⁷² Коротаев, А.В. Социальная эволюция: факторы, закономерности, тенденции. М.: Восточная литература, 2003.
С. 3-4.

⁷³ Sahlins M.D. Evolution: Specific and General. См. также Крадин H.H. Политическая антропология. М.: Ладо
мир, 2001. С.29.

⁷⁴ Крадин Н.Н. Указ. соч. С. 15-21.

⁷⁵Fornander A. Fornander's Collection of Hawaiian Antiquities and Folklore. (Ed. by Thrum T.G.) Honolulu: Bishop Museum Press, 1916-1920.

⁷⁶ He Kumulipo no ka I-i-mamao а і Alapai-wahine. См. Beckwith M.W. The Kumulipo. Chicago: Chicago University
Press, 1951.

⁷⁷ Beckwith M.W. Hawaiian Mythology. Honolulu: Honolulu University Press, 1976.

⁷⁸ Халеоле С. Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи / Отв. ред. В.И. Беликов. М.: Наука, 1987.

⁷⁹ Elbert S.H. The Unheroic Hero of Hawaiian Tales II Journal of the Polynesian Society. 1960. Vol.69. №3. P. 266.

⁸⁰ См. также Луомала К. Голос ветра. М.: Наука, 1976.

⁸¹ По мысли А. Дандеса в фольклоре («коллективизированной» форме фантазии) происходит социальная типи
зация табуированных стремлений. Анализ их проекции вовне (посредством символов, образов, метафор, моти
вов) может служить ключом к пониманию коллективных представлений того или иного общества или его час
ти. (В этой связи нас интересовал взгляд гавайцев на социальную иерархию и аристократический этос.) - См. А.
Дандес А. Фольклор: семиотика и/или психоанализ. М.: Восточная литература, 2003. С. 11.

⁸² И J.P. Fragments of Hawaiian history. As recorded by John Papa Ii. Honolulu: Bishop Museum press, 1959.
⁸³Malo D. Hawaiian Antiquities. Bishop Museum Special Publication 2. Honolulu: Bishop Museum Press, 1951.

⁸⁴ Kamakau S.M. Ruling chiefs of Hawaii. Honolulu: Kamehameha School Press, 1961.

⁸⁵ Kepelino Z.K. Kepelino's Traditions of Hawai'i. (Translated and edited by Beckwith M.W.) Bishop Museum Bulle
tin 95. Honolulu: Bishop Museum Press, 1932.

^MCook J. The Journals of Captain James Cook on his Voyages of Discovery: III. The Voyage of the Resolution and Discovery 1776-1780. Cambridge, 1967; Кук Дж. Третье плавание Джемса Кука. Плавание в Тихом океане в 1776-1780 гг. М., 1971.

^Ванкувер Г. Путешествие в северную часть Тихого океана и вокруг света, совершённое в 1790, 1791, 1792, 1793,1794 и 1795 годах капитаном Георгием Ванкувером. СПб., Морская типография. 1828.4.2. ⁸⁸Лисянский Ю.Ф. Путешествие вокруг света в 1803,4, 5 и 1806 годах по повелению его императорского величества Александра I на корабле Неве под начальством флота капитан-лейтенанта, ныне капитана I ранга и кавалера Юрия Лисянского. СПб., 1812.

⁸⁹Коцебу О.Е. Путешествие в Южный океан и в Берингов пролив для отыскания Северо-восточного морского прохода, предпринятое в 1815, 1816, 1817 и 1818 годах на корабле Рюрике. Т. I-III. СПб., 1821-1823; Новое путешествие вокруг света в 1823-1826 гг. М.: Государственное издательство географической литературы, 1959.

⁹⁰ Головний В.М. Путешествие на шлюпе Камчатка. М.: Мысль, 1965.

⁹¹ Лазарев А.П. Плавание вокруг света военного шлюпа «Благонамеренный». М.: Издательство географической
литературы, 1950.

⁹² Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ): ф. СПб. Главный Архив, 1—10, 1817—1819 гг.,
д. 1; ф. Канцелярия, дд. 2804, 6932, 6933, 12160, 12163, 12182, 12192, 12193, 12200, 12206; Центральный

государственный архив военно-морского флота (РГАВМФ): ф. 160, оп. 1, дд. 2537,2537а; ф. 213, оп. 1, дд.

104,113,135; ф. 402, оп. 1,д. 104.

⁹³ Подробнее о «деле Шеффера» см. Латушко Ю.В. «Русские» Гавайи // Россия и АТР. Владивосток, 2002.

№3(37).С.131-136.

^умаркин Д.Д. Новые архивные материалы о гавайцах // Советская этнография. 1960. №2. С.158-160.

⁹⁵ Barrat G. The Russian View of Honolulu 1809-1826. Ottawa, Canada: Carleton University Press, 1988.

⁹⁶ «Короли Сандвичевы имеют власть самодержавную» - Лисянский Ю.Ф. Путешествие вокруг света... С. 190.

⁹⁷ Ellis W. Journal of William Ellis. Honolulu, 1963 (1827); Narrative of a Tour Through Hawaii or Owhyhee. London,
1828.

""Ellis W. Journal of William Ellis. P. 79-80.

"Bingham H. Residence of Twenty-One Years in the Sandwich Islands. Hartfort, 1848.

¹⁰⁰ Морган Л.Г. Древнее общество. Л., 1935. С. 9-13.

¹⁰¹ Bennett W. Archaeology of Kaua' i. Bishop Museum Bulletin 80. Honolulu: Bishop Museum Press, 1931.
¹⁰²Emory K.P., Sinoto Y.H. Oahu Excavation. Bishop museum special publication 49. Honolulu: Bishop Museum Press,
1961.

¹⁰³ Green R. Makaha Valley Historical Project: Interim report 1II Pacific Anthropologist Records. 1969. №4; Green R. Makaha before 1880 AD. Makaha Valley Historical Project Summary. Report 5. Honolulu, 1980; Kirch P. The Halawa Valley Project: Two Field Seasons in Retrospect II New Zealand Archaeological Association Newsletter. 1971. Vol. 14. № 2; Rosendahl P. Aboriginal Agriculture and Residence Patterns in Upland Lapakahi, Island of Hawaii. PhD thesis. University of Hawaii, 1972.

^l04Earle Т.К. Economic and Social Organization of a Complex Chiefdom: the Halelea District, Kauai, Hawaii. Ann Arbor: University of Michigan, 1978.

¹⁰⁵ Wittfogel K.A. Oriental Despotism: A Comparative Study of Total Power. New Haven: Yale University Press, 1957.

¹⁰⁶ Earle Т.К. How chiefs come to power: The Political Economy in Prehistory. Stanford (Cal.): Stanford University
Press, 1997. P.75-78.

¹⁰⁷ Kirch P.V. The Evolution of Socio-political complexity in Prehistoric Hawai'i: an Assessment of the Archaeological
Evidence II Journal of World Prehistory. 1990. №4. P. 311 -345.

¹⁰⁸ Cordy R. A Study Prehistoric Social Change: the Development of Complex Societies in the Hawaiian Islands. New
York, 1981; Kirch P.V. The Evolution of Polynesian Chiefdoms. Cambridge: Cambridge University Press, 1984;
Kirch P.V. Monumental architecture and power in Polynesian chiefdoms: a comparison of Tonga and Hawaii II World
Archeology. 1990. Vol. 22. №2; Hommon R. Social Evolution in Ancient Hawaii II Island Societies: Archaeological
Approaches to Evolution and Transformation I P.V. Kirch (ed.). Cambridge, 1986; Dye Т., Komori E. A Pre-censal
Population History of Hawaii II New Zealand Journal of Archaeology. 1992. Vol. 14.

Среда обитания и первые люди на Гавайях

Для того чтобы понять особенности развития гавайского общества, нам нужно будет обратить самое пристальное внимание на среду обитания. Группа Гавайских островов расположена на севере центральной Пацифики. Протяжённость архипелага, вытянувшегося с севера-запада на юго-восток, около трёх тысяч километров, но только треть его была заселена человеком.1 Самым северо-западным обитаемым островом архипелага был маленький островок Некер (2330 с.ш., 16430 з.д.), через который проходит тропик Рака. Основная же группа обитаемых островов лежит чуть южнее тропика. Это острова Ниихау, Кауаи, Оаху, Молокаи, Ланаи, Мауи, Кахулаве и Гавайи (19с.ш., 155з.д.).

К моменту контакта с европейцами острова Некер и Кахулаве были необитаемыми, однако археологические данные подтверждают присутствие человека на этих островах. Общая площадь обитаемой части Гавайских островов около семнадцати тысяч квадратных километров. Самым крупным островом является о. Гавайи (свыше десяти тысяч кв. км, или две трети площади обитаемой части архипелага).4 Все крупные острова имеют вулканическое происхождение и являются вершинами вулканического хребта. Высшая точка архипелага - потухший вулкан Мауна-Кеа на о. Гавайи (4205 м), там же находится и самый крупный действующий вулкан Мауна-Лоа (4170 м), активность сохраняют также вулканы Килауэа, Хуалалаи и Халеакала. Сейсмическая активность была и остаётся причиной частых цунами, которые, наряду с извержениями вулканов, представляют один из серьёзнейших природных катаклизмов на Гавайях, поэтому не случайно, что одной из самых почитаемых богинь на островах была рыжеволосая и красноглазая богиня огня Пеле.5 Климат островов мягкий. Разница между зимними и летними температурами не превышает 4-8 по шкале Цельсия. Так, среднегодовая температура на о. Оаху равняется 23 градусам тепла. Однако в горах температуры низкие - на высоте более 1800 м нередко идёт снег. Количество атмосферных осадков на островах неодинаково и зависит от рельефа местности и господствующих северо-восточных пассатов. Наибольшее их количество выпадает на обращенных к этим ветрам северных и северо-восточных склонах гор. Прибрежная линия в этих районах получает ежегодно 3000-6000 мм осадков, причём данное значение увеличивается в зависимости от вертикальной поясности. Так, на склонах горы Ваиалеале (о. Кауаи), среднегодовое количество осадков составляет 14 400 мм. Это самое влажное место на Земле. Вместе с тем, южные и западные подветренные склоны являются аридными зонами, где в год выпадает около 300 миллиметров осадков. Такие контрасты накладывали отпечаток на хозяйственную деятельность человека. Стремительные горные реки прорезают наветренные склоны гор, образуя естественные плодородные долины. Именно в этих районах в период доистории сосредотачивалась основная масса населения архипелага, и именно они, так или иначе, являлись предметом ожесточённых споров вождей.

Почвы крупных островов архипелага сформировались на вулканических породах, что отмечали ещё первые европейцы, побывавшие на Гавайях. Так, один из спутников Джеймса Кука, после посещения селения в заливе Кеалаке-куа (о. Гавайи), писал: «Нас не очень удивило (подобное мы уже видели на южном берегу острова), что вся местность, несмотря на видимое обилие зелени, дома и плантации, была покрыта лавой и камнем, на которые оказал большое действие огонь».6 Хорошо развитый почвенный покров имеется только на одной десятой территории архипелага. Здесь широко распространённы латериты, которые, несмотря на малое содержание гумуса в них (4-6%), всё-таки пригодны для возделывания батата и ямса. Более плодородны красные и особенно аллювиальные почвы, но таких на Гавайях меньшинство. Удалённость архипелага как от Азии, так и от Америки обусловила сравнительно однообразную в видовом отношении флору и фауну. Вместе с тем, ряд растений и животных Гавайев - эндемики. Наветренные склоны покрыты лесами, сменяемыми редколесьем по мере продвижения в горы. Ещё выше растут кустарники и папоротники. Подветренные склоны одеты сухими лесами и саваннами. Во влажных лесах наветренных склонов широко представлены пальмы и сандаловые деревья (Santalum Freycinetarum). В целом, большая часть видов флоры и фауны имеют ново-гвинейское или индо-малайское происхождение. Единственное сухопутное млекопитающее (не считая завезённых человеком) - летучая мышь. Вместе с первыми поселенцами на Гавайи прибыли собаки, свиньи, мыши и крысы. Орнитофауна архипелага значительно богаче, но многие эндемичные виды были истреблены уже в древности (до прихода европейцев) из-за своих перьев, шедших на изготовление перьевых накидок (ахуула) и головных уборов (махиоле) вождей.7

В прибрежных водах обитают разные виды рыб, черепах, моллюсков и других морских животных. Однако Гавайи не имеют коралловых рифов, которые в остальных районах Полинезии выступали в качестве главных мест рыболовства древних полинезийцев. Отсутствие рифов значительно снижало продуктивность рыболовства, но первые поселенцы очень рано нашли выход из данной ситуации путём создания искусственных запруд на отмелях или в прибрежных зонах. Площадь таких заводей могла достигать 200 га.8 Недалеко от берега огораживались также специальные участки для выпаривания соли. Со временем всё большую роль в жизни островитян стало играть земледелие мотыжного типа. Постепенно люди освоили не только прибрежные наветренные долины, но и горные районы, и засушливые подветренные зоны. На западных островах архипелага интенсивно развивалось ирригационное хозяйство (особенно на о. Кауаи, который, вероятно, был центром древнейшей гавайской мини-системы9).

Проиллюстрировать вышесказанное можно примером хозяйственного освоения разных экологических зон о. Молокаи (см. карту 3). Площадь этого ост рова составляет 676 км2, он состоит из трёх экологических зон: 1) северовосточной зоны глубоких, расположенных амфитеатром, наветренных долин; 2) юго-восточная зона подветренных горных отрогов с небольшими долинами и широкими рифовыми низменностями; 3) западная аридная зона.10 Раньше всего человек освоил прибрежные районы - долины Халава, Ваилау, Пелекуну и Ваиколу (зоны 1 и 2). В зоне 1 активно развивалось ирригационное хозяйство, главной сельскохозяйственной культурой здесь, как и на других островах архипелага, где имелись необходимые для ирригационного земледелия природно-климатические условия, было таро (Colocasia esculenta). Зона 2 с её сравнительно небольшими долинами была менее пригодна для данного вида земледелия, но зато здесь располагались 73 искусственные рыбные запруды. Позднее всего была освоена зона 3 (кулакои). Основная часть населения сосредотачивалась в зонах 1 и 2. Зона 3 была безлюдным районом, так как почти не пригодна для ведения сельского хозяйства, но там сосредотачивались большие запасы скальной породы. В каменоломнях этой зоны добывалось сырьё, необходимое для изготовления каменных тёсел (рис. 3.4) и других орудий труда.

Социальная организация: структура

Охана - концепция родства. В Полинезии родство мыслилось не столько родством кровным, сколько социальным. Высказывается мнение, что в историческом контексте процесс этногенеза и есть ни что иное, как постепенная трансформация кровного родства в родство социокультурное.42

В архаических и традиционных обществах по принципу семьи строится вся общественная организация. Для европейской парадигмы мышления родство - это, прежде всего, родство по крови (нем. blutverwandtschaft, англ. consanguinity), тогда как для полинезийцев (и не только) родство - это связь по кормлению, по пище. Биологическое и социальное в понимании родства у разных народов мира тесно переплетено, однако способы счёта родства (правила зачисления в группу родственников) и структурные принципы систем родства (что не одно и то же) значительно варьируются от культуры к культуро43 ре.

Для примера, западно-полинезийское слово кауанга - территориальное ядро общины - переводится как «едящие вместе».44 На Фиджи престарелый отец и мать называют своего сына «отцом», а он их своими детьми. В силу того, что первые находятся на его обеспечении. Кто кормит, тот отец, кого кормят, те дети.45 На Гавайях термин, в котором выражался статус вождя (алии, ali i) был тесно связан с той территорией, на которой он получал «кормление». Например, вождь района именовался термином «алии-аи-ахупуаа» - «вождь-поедающий-район», а верховный вождь целого острова или большой его части соответственно назывался «алии-аи-нуи» или «алии-аи-моку» - «вождь-поедающий-остров» или «вождь-поедающий-округ». Кроме того, одними из самых жёстких религиозных запретов, были пищевые табу (аи капу), которые служили своеобразными ранговыми маркерами - указателями на пол, возраст, род занятий того или иного человека. Нарушить это табу было равнозначно такому постыдному действу, как инцест. По мнению Н.А. Бутинова, в традиционных обществах пищевые и эротические коды были параллельны друг другу.46 Основа уже упомянутого нами слова «кауанга» - глагол «кау» (гавайское «аи»), имеет значения «поедать» и ещё «совокупляться»(!). Иными словами, экзогамия в традиционных обществах - это в первую очередь «кормовая экзогамия». И не случайно, что девальвация древней гавайской религии в ходе процесса европейской аккультурации началась именно с нарушения местной элитой пищевых табу.

Мы видим, что в архаических и традиционных обществах отношения родства и свойства являются не просто категориями, которые выражают степень родственной близости людей - это категории, в которые облечены все фундаментальные составляющие общественной жизни, такие как религия, хозяйство и управление. Отсюда вполне понятно, что система родства есть тот ключ, который позволяет понять законы функционирования общества в целом. Наше знакомство с институтами гавайского общества начнётся именно с этого.

В гавайско-английском словаре читаем: охана (ohana) - семья, родня, родственная группа.47 Исторически гавайская «семья» не была тождественна современному европейскому пониманию данного слова. Она есть группа совместно живущих родственников, которые осознают своё родство по крови, браку или усыновлению и привязаны происхождением, рождением и чувствами к определённой местности (гавайское айна).4 И здесь перед нами предстаёт ещё одна важная составляющая родственных отношений. Они всегда тесно связаны с землёй. Если род поделил землю, то эти две части рода больше не родственны.49 Жизнь человека на Гавайях была опосредована его включённостью в родственную группу, а та не мыслилась вне своей связи с землёй предков. Вождь, «поедающий» землю, это ещё и вождь её «оплодотворяющий». Он отец всех, кто проживает на этой земле, но у него нет родителей, ибо он бог, так как генеалогически ближе всего стоит к богам, являясь их воплощением на земле. Акт зачатия мыслился полинезийцами как действие, происходящее между тремя партнёрами - матерью, отцом и душой предка, которая впоследствии и станет ребёнком. Можно провести аналогию и по отношению к земле-матери, верховному вождю-отцу и народу-ребёнку.

Этимологически слово охана восходит к глаголу оха (oha) - отпочковываться, происходить от общего корня. «Гавайцы Ка у на большом острове Гавайи считали себя отпрысками ( охана) одного ствола. Жители других древних этнических районов Гавайских островов, таких как Ко олау Поко («Короткое наветрие») и Ко олау Лоа («Длинное наветрие») на Оаху также считали себя охана».

Среди специалистов бытуют различные мнения о том, что же действительно обозначал термин «охана» в доконтактный период истории Гавайев. По мнению Д.Д. Тумаркина, за ним скрывалась семейная община.51 Она не тождественна роду, ибо не экзогамна. Ряд западных специалистов подчёркивает кровнородственный характер связей в охана!12 Исходя из выше сказанного, последнее утверждение заслуживает оговорки - понятие кровного родства не сводилось гавайцами к пониманию единства своих биологических корней. Образно говоря, кровь - это пища, с кем делишь свой хлеб, тот и кровный родич.

Ещё одно обстоятельство представляется нам важным. Необходимо помнить, что охана можно рассматривать как в широком, так и в узком смыслах. В широком смысле это все те, кто осознаёт своё общее происхождение, причастность к определённой «малой родине».53 Все они «отпочковались» от одного ствола, все они родственники в самом широком смысле, и, вполне вероятно, когда-то имели общую предковую группу (не легендарную, а вполне реальную), являясь потомками семейств первых колонистов тех или иных районов гавайских островов. По сути, и весь гавайский народ - одна семья. Кстати, так и мыслилось гавайцами их общество. В узком же смысле охана - это семейная община жителей одного района или субподразделения (ахупуаа)54 большого округа (моку), или даже части района (или), чьё родство было опосредовано землёй, на которой они проживали, и каждодневной совместной хозяйственной деятельностью.

Образование королевства Камеамеа

20 января 1778 г. долина Ваимеа (о. Кауаи) «наполнилась криками взволнованных людей, поскольку они увидели лодку с мачтами и парусами, подобную гигантскому скату». Многие спрашивали, что это за «деревья движутся по морю?» Жрец по имени Куоу объявил всем, что это хеиау бога Лоно} Именно так восприняло туземное население Гавайских островов появление кораблей под командой английского капитана Джеймса Кука. С этого момента началась новая страница в жизни архипелага.

В это время на островах продолжалась ожесточённая борьба между верховными правителями четырёх крупных политий (сложных вождеств), существовавших на тот момент. Самые непримиримые разногласия существовали между верховными вождями Большого острова (о. Гавайи) и правителями вожде-ства о. Мауи, которые подчинили себе о-ва Ланаи, Молокаи и Кахулаве.

В момент открытия архипелага Дж. Куком, правителем о. Гавайи был Ка-ланиопуу. Всю свою жизнь он провёл в борьбе не только с вождями о. Мауи, во главе которых стоял Кахекили, но и в войнах с вождями отдельных округов (моку) о. Гавайи. Одним из самых отважных его воинов был племянник верховного вождя, Камеамеа. С именем этого человека в истории Гавайев связано многое, иностранцы прозвали его «Наполеоном Тихого океана», гавайцы называли его «Отцом народа».

Во всех жизнеописаниях Камеамеа3 его портрет похож на лубочную картину. Великий вождь предстаёт человеком смелым, честным, отважным и благородным, он хороший работник и мудрый правитель - этот ряд можно продолжать до бесконечности. В создании «культа личности» идеального правителя принимали участие, как гавайцы, так и европейцы. Для первых он стал символом народной гордости, человеком, выведшим гавайское общество на новый уровень развития. Внимание европейцев к персоне вождя не в последнюю очередь объясняется его политикой по отношению к хаоле - Камеамеа был первым среди гавайских вождей, кто стал активно с ними сотрудничать. На то у него были свои причины. Техника и технологии белых стали для Камеамеа козырной картой в борьбе со своими конкурентами. Независимая политика этого правителя также повышала его авторитет в глазах европейцев и тем более гавайцев.

В биографии объединителя Гавайского архипелага есть много общего с биографией объединителя Большого острова - Уми-а-Лилоа. Оба они были не самого знатного происхождения, благодаря своим делам оба стали персонажами цикла героических сказаний и народных быличек, что создаёт огромную проблему для отделения зёрен от плевел - реальных дел вышеназванных правителей от приписываемых им народной молвой качеств и поступков. Полулегендарные сказания содержат множество параллелей с библейской традицией.4 Их жизнеописания создавались выпускниками миссионерской школы в Лахаина-луне в конце 1830-х - 1860-е гг. Речь идёт о таких трудах, как «Гавайские древности» Д. Мало (около 1840 г.), «Фрагменты гавайской истории» Дж.П. Ии (1866-1870 гг.), «Правящие вожди Гавайев» С. Камакау (около 1870 г.) и др. В трудах христианских авторов-гавайцев картина языческой истории предстаёт уже сильно деформированой. Этим объясняется переплетение библейской традиции с историями гавайского прошлого.

Камеамеа (в переводе с гавайского - Покинутый5) родился в селении Ко-коики (или Холава?) округа Кохала на о. Гавайи около 1753 г.6 С юных лет мальчик воспитывался у своего дяди Алапаи и его жены Кеаки. Такой обычай был заведён в отношении детей вождей, состоявших на службе у верховного правителя. Он напоминает тот, что бытовал в средневековой Европе, когда вассал в знак своей верной службы отдавал своих отпрысков на воспитание своему сюзерену. Одновременно с воспитательной функцией данная практика являлась, по сути, практикой заложничества, которая должна была минимизировать вероятность измены вассала своему господину. Отношения отца Камеамеа -Кеоуа Купуапаикалани - со своим родственником Алапаи были весьма натянутыми. Согласно версии Папа Ии, будучи в округе Хило, Кеоуа тяжело заболел и, предчувствуя свою скорую смерть, послал за своим старшим сводным бра том, правителем округа Кау, Каланиопуу. Между ними состоялся разговор, в котором Кеоуа предостерёг последнего: «Будь осторожен! Алапаи не уважает ни тебя, ни меня - тех, кому он обязан своим высоким положением». Кроме того, он попросил сводного брата позаботиться о своём сыне после того, как Кеоуа отойдёт в мир иной.

После смерти Кеоуа между Алапаи и Каланиопуу разгорелась война, продолжавшаяся с переменным успехом до самой смерти Алапаи. Сын Алапаи -Кеавеопала - не отличался доблестями Камеамеа. Незадолго до смерти Алапаи обратился к своему сыну с такими словами: «Сын мой, однажды ты сказал мне, что будешь храбрым. Меня беспокоит, что я не видел доказательств этому, напротив, я видел лишь твою трусость и поспешное бегство во время войны с крестьянами Кохалы, в результате мы потеряли эту землю. Она отошла к Камеамеа, сыну вождей, сыну моей сестры Кекуиапоива. Этот юноша будет править землёй, но берегись, чтобы он не перешёл на сторону своего дяди Каланиопуу!».9

Как-то раз, одержав при помощи воинов Камеамеа очередную победу над Каланиопуу, Кеавеопала не позволил ему совершить ритуальное жертвоприношение пленных богу Ку.10 Тогда по настоянию своей матери Камеамеа совершил передачу своей земли (ваихо айна) под юрисдикцию Каланиопуу, фактически совершив предательство. В составе войск последнего он принял деятельное участие в борьбе с Кеавеопала, в итоге которой тот погиб и на Большом острове воцарился относительный мир.

После смерти матери Камеамеа был взят под опеку Каланиопуу. Он переселился в округ Кау под присмотр своих каикунанеи - родственников со стороны жены. При дворе дяди он постигает азы придворной жизни и знакомится с сыном Каланиопуу - своим двоюродным братом - Кивалао. Их дальнейшие взаимоотношения во многом повлияют на ход гавайской истории.

Гавайская культурная революция

Вместе с тем, мы особо подчёркивали важную роль традиционной религии (стержнем которой являлась система капу), возведенной в ранг государственной идеологии. Она легитимировала политическую систему и восполняла недостаток монополии на узаконенное насилие и неразвитость органов управления, и в этом смысле являлась фактором, стабилизировавшим общественную пирамиду. С другой стороны, она порождала, и сама обуславливалась теократическими принципами руководства. Такой выдающийся, харизматический лидер как Камеамеа мог выступать стержнем системы, но уже его сын, Лиолио, не обладал подобным качеством.

После смерти Камеамеа, по истечению положенного в таких случаях десятидневного траура, кости великого правителя были перенесены в ануу (башню) на территории храма и помещены в специальный плетёный мешок для дальнейшего хранения. Удалившийся на время траура наследник Лиолио вернулся из Каваихае в Каилуа. Весь период траура он готовился принять на себя груз ответственности, совершая очистительные обряды, а 21 мая 1819 г. был объявлен верховным правителем Гавайев. Казалось, ничто не предвещало сколь скорых, столь и кардинальных перемен в жизни страны. Вступление Лиолио в должность прошло согласно всем канонам древней гавайской религии. В этот день состоялся совет наиболее влиятельных алии. Главным вопросом, как и в прежние времена, стал вопрос раздела земель. Однако мнения участников совета разошлись. Одни полагали, что земли, как и в прежние времена, стоит поделить заново. Другие воспротивились этому, полагая, что земля была получена ими от Камеамеа в вечное владение.1 Такой раскол отражал объективное поло жение дел в среде гавайской элиты. «Некоторые алии, некогда покорённые его (Лиолио - Ю.Л.) отцом, готовили мятеж, желая восстановления старых порядков».2 К указанному времени экономические отношения на Гавайях уже сильно трансформировались под воздействием контактов с иностранцами. В основе традиционной политэкономии лежал замкнутый цикл производства потребительских стоимостей.3 В условиях изоляции архипелага запросы элиты, помимо средств существования, ограничивались небольшим кругом престижных вещей. Но постепенно гавайская экономика утрачивала свой натуральный характер. Если раньше земля имела ценность, поскольку на ней жили потенциальные сторонники вождя, то с началом сандаловой лихорадки сама земля стала представлять непосредственную экономическую ценность. Иными словами, в первом случае «право на вещи» реализовывалось через «власть над людьми», во втором - «власть над людьми» реализовывалась «через право на вещи».4 Это обстоятельство важно иметь ввиду при анализе гавайской культурной революции. Однако изменения в экономике, взятые сами по себе, ещё не могут дать исчерпывающего объяснения природы данного феномена.

Незадолго до смерти Камеамеа разделил власть - сын Лиолио унаследовал пост верховного правителя, а племяннику Кекуаокалани досталась должность верховного хранителя «государственного» бога Кукаилимоку, та, что уже приводила к власти самого Камеамеа. Во время обряда «коронации» вдова Камеамеа и «мать-воспитательница» (каху) Лиолио - королева Каауману - сообщила ему последнюю волю покойного отца: «О, божественный! Я сообщаю тебе волю твоего деда.5 Здесь твои вожди, здесь народ твоих предков; здесь твои ружья, здесь твои земли. Но мы должны править страной вместе».6 Матери Лиолио досталась специально для неё учреждённая должность куша нуи - со-правительницы. Огромным влиянием при дворе пользовалась также родная мать Лиолио и самая знатная особа на островах (ранга ниаупио), Кеопуолани. Помимо выше названных, «премьер-министр» (калаимоку) Каланимоку и «верховный жрец» (кахуна нуи) Хевахева окажутся главными действующими лицами будущей культурной революции, чьё начало, согласно традиции, было предсказано ещё в правление Камеамеа.

Согласно легенде, падение табу было предсказано Камеамеа одним прорицателем, причём, самой невероятной частью предсказания считалось проро-чество о падении пищевых табу аи капу. Строгость табу не была одинаковой на протяжении гавайской истории (см. главу 1), но какими бы ни были запреты (более или менее мягкими) никто никогда не ставил под сомнение саму необходимость их существования. Поэтому их отмена стала во всех смыслах революционным шагом. Кратко остановимся на хронологии событий.

Сразу после смерти верховного правителя наступил период «ритуальной анархии» - время «табу листа ти», суть которого сводилась к отсутствию любых табу. Женщинам разрешалось есть запретную для них пищу (свинину, бананы, кокосы и т.д.), они входили в запретные для них храмы, могли брать запретную утварь. По прошествии траура и с приходом к власти нового вождя космический хаос должен был уступить место космическому порядку, и система прежних табу восстанавливалась. В этом смысле традиционная религия отводила верховному вождю роль демиурга, творящего порядок, и культурного героя, который приносит в жизнь людей закон. Следует сразу оговориться, что в рассматриваемый нами период такой обычай практиковался только в «столичном» поселении и не распространялся на простых общинников и сельские округа. Королева Кеопуолани провозгласила: «Тот, кто берёг бога, мёртв, и поэтому мы можем свободно питаться вместе»8 (с мужчинами - Ю.Л.). На время траурных церемоний Лиолио уехал из Каилуа в Каваихаэ, там же пребывал и Кекуаокалани. Однако, на этот раз после окончания очистительных церемоний, совместная трапеза, аи ноа, не прекратилась. Королева послала к наследнику гонцов, чтобы те уговорили его принять участие в пирах в Каилуа. Против этого резко возразил Кекуаокалани: «Твой дед отдал распоряжения нам обоим, тебе заботиться о правительстве, мне - о боге, и каждый из нас должен присматривать друг за другом. Скажи посланцам - мы не вернёмся, ибо мы слышали, что в Каилуа не соблюдается запрет на совместную трапезу».

Похожие диссертации на Трансформация гавайского общества

Свадебный обряд татар Башкортостана : сохранение традиций в условиях трансформации общества в конце XIX - начале XXI в.Камалеев, Эльвир Винерович