Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Историография тептярей в контексте этнографического изучения народов волго-уральского региона
1.1. Исследования российских ученых в XVIII веке
1.2. Тептяри в исследованиях конца XVIII - первой половины XIX в
1.3. Историография тептярей во второй половине XIX - начале XX в
1 4.Изучение истории и этнографии тептярей в «советский» и «постсоветский» периоды
1.4.1. Работы довоенного времени
1.4.2. Новейшая историография проблемы
1.5. Тептяри в иностранной литературе
1.6. Итоги историографического анализа
ГЛАВА II. Проблема происхождения тептярей
2.1. Возникновение соционима «тептяр»
2.2. Формирование социума тептярей Башкирии
ГЛАВА III. Тептяри - сословие российской империи
3.1. Сословие тептярей во второй половине XVIII-XIX вв: социально-политический статус и экономическое положение
3.1.1. Социально-политический статус тептярей
3.1.2. Экономическое положение: налоги и повинности
3.1.3. Об отношении тептярей к земле
3.2. Социальная организация тептярей
3.3. Численость, этнический состав и расселение тептярей в XVII-XX вв
ГЛАВА IV. Этнокультурное своеобразие тептярей
4.1. Материальная культура тептярей в конце XIX-XX веках
4.1.1. Хозяйство
4.1.2. Поселения и жилища
4.2. Одежда
4.3. Язык тептярей
4.3.1. Проблема идентификации языка тептярей
4.3.2. Говоры тептярей и их особенности
ГЛАВА V. Этническое самосознание и самоидентификация тептяреи
5.1. Тептяри: осознанная социальная общность XVIII-XIX веков
5.2. Этносословное самосознание тептярей в XX веке
5.3. Современное состояние самосознания тептярей (на материалах этносоциологического опроса)
5.3.1. Инструментарий исследования
5.3.2. Общие результаты исследования
5.3.3. Результаты, полученные в группе «убежденных тептярей»
5.3.4. Результаты исследования по возрастным когортам
5.4. Особенности самосознания тептярей: ретроспектива и современность
ГЛАВА VI. Проблема идентификации новых этнических общностей волго-уральскогорегиона
6.1. Особенности идентификации бессермян, нагайбаков, тептярей и мишарей в источниках и официальной статистике
6.2. Проблема идентификации этнических общностей в советскую эпоху
6.2.1. Позиция государства
6.2.2. Проблемы идентификации этнических общностей в этнографической науке
ГЛАВА 7. К вопросу об условиях, этапах и факторах генезиса и сохранения этничности
7.1. Последовательность формирования признаков этноса
7.2. Условия формирования этноса
7.3. Факторы, влияющие на процессы этнического развития
Заключение
Приложения
- Тептяри в исследованиях конца XVIII - первой половины XIX в
- Сословие тептярей во второй половине XVIII-XIX вв: социально-политический статус и экономическое положение
- Материальная культура тептярей в конце XIX-XX веках
- Современное состояние самосознания тептярей (на материалах этносоциологического опроса)
Введение к работе
Осмысление процессов генезиса и развития народов, обитающих на огромном пространстве континентальной Евразии, задача чрезвычайно сложная. Это пространство, ограниченное естественными рубежами на протяжении тысячелетий, было ареной непрерывных миграций, геополитических перемен, вследствие которых возникали и распадались большие и малые государства, огромные империи.
Интенсивное движение народов здесь продолжалось вплоть до недавнего времени и продолжается по сей день, в связи с распадом СССР. Естественно, что эти процессы сопровождались и сопровождаются активными межэтническими контактами, процессами этнокультурной модификации. Важно и то, что в Российской Империи и Советском Союзе постоянные движения населения (народов) усугублялись параллельным и тоже постоянным видоизменением самого государства, его политических институтов, социальной структуры, норм обычного и юридического права. Это накладывает особый отпечаток на ментальность, являющуюся, на наш взгляд, важнейшей составной этничности.
Еще в середине XIX века русский историк К.Д.Кавелин подметил: «Народные массы у нас еще не сформировались, не осели; они в периоде формирования, это какая-то непрерывная этнографическая протоплазма...»1 Похоже, что в этом состоит существенная этнографическая характеристика России, актуальная по сей день.
Складывание многонациональной России растянулось на несколько столетий. При этом социально-политические объединительные процессы, с одной стороны, были следствием длительного соседства и взаимодействия народов будущего государства, а с другой - сами оказывали существенное влияние на этнокультурное состояние этих народов.
В ряде случаев объединение оборачивалось ассимиляцией и аккультурацией некоторых этнических общностей. Иногда напротив, как, например, в случае с волжскими татарами, башкирами, ногаями, калмыками, -включение их в состав Московского государства активизировало внутри-этнические консолидационные тенденции.
Особый интерес с точки зрения теории этноса и этнических процессов, представляют случаи, когда сравнительно недавние социально-политические межгосударственные коллизии приводили к генезису совершенно новых этнических единиц. К числу вновь образовавшихся общностей разного типа и уровня консолидации можно отнести в Поволжье группы мордвы-каратаев, бессермян, татар-кряшен, чувашей- анат-енчи, на Урале - тептярей, нагайбаков, в Сибири и на Дальнем Востоке - разные группы татар (бараба, тура), «сибирских бухарцев». Трансформации в ходе складывания Российской империи затронули и ее этнополитическое ядро -русский этнос, в составе которого образовались общности, традиционно идентифицируемые как этнографические группы, но не всегда отвечающие принятым в науке характеристикам подобных подразделений этноса.
Не случайно в ряду теоретических проблем, поднятых и изучаемых российской этнологией в последние десятилетия, проблема образования и распада этнических общностей является одной из наиболее сложных. Возросшая в настоящем актуальность ее объясняется обостренным вниманием широких слоев населения и особенно национальной интеллигенции к собственной истории. В этих условиях в отечественной историографии наблюдается «возврат к истокам». Заметно оживление этногенетических исследований в регионах - национально-государственных субъектах Российской Федерации и странах СНГ. Сейчас Россия испытывает настоящий этнологический бум, повальное увлечение проблемами наций, национальных отношений. Само понятие «этнос» вышло за рамки языка профессионалов от науки и стало частью повседневного лексикона.
Ответ этничности на вызов истории не всегда оказывается адекватным и не всегда позитивным. В общественной жизни это проявляется, прежде всего, в реанимировании на всем постсоветском пространстве, в том или ином виде, националистических идей. Они, в свою очередь, нуждаются в идеологическом подкреплении. Это естественный, даже закономерный процесс, соответствующий логике развития общественных движений. В связи с этим в историографии обрели новое звучание вопросы, ранее казавшиеся решенными. Наиболее острыми из них становятся проблемы «генетического родства» современных народов, их связи с древними цивилизациями, проблемы «коренных» и «некоренных» народов. Эти и дру-
гие исследовательские темы зачастую обсуждаются в эмоциональной
i»xnSV- - 2
L QJtT-^5-"LTlQ_-C ЖЯХґХ.
культурных и социальных процессов, а также потому, что этнос как правило, обладает исключительно сложной внутренней структурой, а этнические границы всегда подвижны.
Так или иначе, в числе немногих крупных работ прошедшего десятилетия по теории этноса и этнических процессов можно назвать изданную в 1999 году монографию В.И.Козлова «Этнос, нация, национализм». Другой пример теоретического анализа представлен в книге С.В.Лурье «Историческая этнология». Автор скромно назвала свою работу учебным пособием, но, в отличие от большинства современных учебников, в работе Лурье обобщены результаты собственного осмысления этничности. И только в самое последнее время увидели свет монография С.Е.Рыбакова, которая, при всей субъективности авторского анализа, являют собой пример фундаментального подхода к исследованию этничности.6
Словом, дискуссии по вопросам теории еще продолжаются. Но, успехи в разработке теоретических проблем этнологии во многом зависят от практики исторических изысканий в области этногенеза и этнической истории конкретных этнических общностей. Необходимо отметить, что в отечественной этнологии большинство теоретических разработок строилось на моделях довольно древних народов. История, между тем, дает нам немало примеров генезиса этнических общностей в сравнительно обозримом прошлом, что называется «на глазах истории». Проблемам
формирования подобных этнических новообразований и посвящена данная работа.
Для этого в качестве объекта исследования взяты общности разного типа и уровня консолидации, сформировавшиеся в XV-XIX столетиях. Это тептяри, нагайбаки, бессермяне, мишари. Они служат, на наш взгляд, достаточно показательной моделью этногенетических и этнокультурных процессов, происходивших в Урало-Поволжье в позднем средневековье, новом и новейшем времени.
Российская этнография обратилась к систематическому изучению на-званных и подобных им групп лишь в последние десятилетия. Поэтому еще целый ряд задач реконструкции процессов их возникновения и развития остается нерешенным. Наименее изученными и в то же время, наиболее интересными с этнологической точки зрения остаются тептяри. Им уделено основное внимание в данной работе.
Состояние изученности проблемы. Сегодня, спустя два с небольшим, столетия со времени появления первых публикаций о тептярях, ситуация с их изучением остается парадоксальной. Ученые разных времен, гуманитарных школ и дисциплин не находят единства мнений в главном - в идентификации тептярей как исторического явления.
Многие исследователи воспринимали тептярей как исключительно социальную категорию населения (сословие) и, в связи с этим, разделяли их на татар, башкир, марийцев, удмуртов, чувашей.8 Но государственная
статистика XIX - первой трети XX в.в. учитывала тептярей наряду с другими народами Южного Урала, что подразумевало признание их собственной этничности.9 В публикациях XX в. делались попытки указать на доминирующий этнический компонент в составе тептярей, либо теоретически обосновать их субэтническую принадлежность к тому или иному этносу (татарскому, башкирскому).10 Высказывались взгляды о "переходном" характере тептярей как в социальном, так и в этнокультурном отношении.11
Сторонники сословности тептярей, определяя конечные рубежи их существования, называют разные даты - 1824, 1832, 1865, 1926 гг.12 Некоторые историки полагают, что сохранение тептярского самосознания у части населения Южного Урала, следствие постепенно угасающей инерции сознания потомков некогда существовашего социума (сословия). Собственно, вопрос о количественной и качественной характеристике такого сложного феномена, как современное самосознание тептярей, до сих пор никем не изучался.
Для тех кто априори признает собственную этничность тептярей, достаточно остро стоит проблема их этнокультурной характеристики. Однако, специальных историко-этнографичеких исследований о тептярях, до настоящего времени не предпринималось. Открытыми остаются и многие сюжеты связанные с генезисом и эволюцией тептярей. В последнее время вновь дискуссионным стал вопрос о происхождении названия «теп-
тяр». Важность данного аспекта проблемы в том, что его решение способно пролить свет не только на историю, но и на истоки формирования общности.15
Постановка проблемы. Мы полагаем, что в условиях социального обособления формировалась собственная этничность тептярей. В связи с этим возникает вопрос о факторах, оказавших влияние на эволюцию сословия в этнос.
В связи с этим, формулируется и другой вопрос о степени уникальности либо, напротив, универсальности подобного явления в истории. Историко-этнографическое исследование названных выше групп населения Урало-Поволжья необходимо, так как именно оно позволит ответить на поставленный вопрос или приблизиться к его пониманию. Используя модель тептярей можно проследить механизмы образования этносов на базе совокупности политических, социальных, этнических, конфессиональных и культурных факторов.
Еще, изучение тептярей представляется необходимым и с точки зрения этнической таксономии. Конференция "Этнографические и этнические группы в СССР и их роль в современных этнокультурных процессах" (Уфа, 1989.), в частности, отмечала, что дальнейшие успехи в разработке проблем типолгии этнических проявлений во многом зависят от накопления конкретных данных по малым этнографическим и этническим группам, частям и "осколкам" этноса.16
В сеете поставленных задач представляется, что комплексные историко-этнографические исследования, образовавшихся в XVI-XVIII вв. бессермян, кряшен, нагайбаков, мордвы-каратаев, чувашей-анат-енчи, тептяреи и других, позволят существенно продвинуть понимание общего и особенного в этнических процессах, уточнить характеристики основных этнических подразделений, усовершенствовать понятийно-терминологический аппарат.
Целью данной работы является: во-первых, - реконструкция процесса формирования и развития этничности тептяреи, во-вторых -выявление факторов влиявших на этот процесс, в-третьих сопоставительный анализ особенностей формирования и идентификации тептяреи и других этнических общностей, возникших в позднем средневековье и в новом времени. На основаниии полученных выводов складывается возможность соотнести выявленные тенденции и закономерности формирования новых общностей, с более широкими этническими процессами в Северной Еразии.
Достижение целей работы осуществляется через решение комплекса конкретных задач. Представляется необходимым: сделать подробный историографический анализ темы; выделить малоизученые и дискуссионные проблемы и предложить опыт их решения; проследить историю формирования и развития тептяреи до настоящего времени; на основе литературных, архивных источников и полевых исследований дать
общую этнографическую характеристику, оценить современное состояние самосознания и варианты самоидентификации тептярей; используя существующий опыт и новые материалы сопоставить условия формирования и развития тептярей с другими подобными общностями (бессермяне, нагайбаки, мишари); рассмотреть проблему идентификации названных общностей; сформулировать основные теоретические выводы, вытекающие из проведенного исследования.
Хронологические рамки исследования охватывают ХШ-ХХ вв. Территориальные - в целом, ограничиваются пределами Волго-Уральской историко-этнографической области, но при рассмотрении отдельных вопросов расширяются до пределов монгольской империи (XIII-XIV вв).
Источниковая база исследования. В работе использованны архивные и опубликованные источники; полевые (этнографические и социометрические) материалы собранные автором в экспедициях 1990-2000 гг.; данные этнографических и лингвистических исследований ученых XIX-XX вв.; фольклорные и литературные произведения.
Многие из важных документальных источников были опубликованы в XIX-XX вв.17 К их числу относятся "Полное собрание законов Российской империи"; "Хронологический указатель материалов для истории инородцев Европейской Росиии" П.Кеппена; "Сборник исторических материалов о народностях Поволжья" Н.В.Никольского; "Материалы по истории
Уфимского дворянства" В.А.Новикова; "Материалы по истории Башкирии" в пяти томах. Ценным источником по истории и этнографии тептярей являютя "Ведомости земских исправников о числе тептярей и бобылей Оренбургской, Пермской и Вятской губерний", изданные Б.С.Давлетбаевым в сборнике "Малоизученные источники по истории Башкирии".
Ранний период становления тептярей слабо обеспечен источниками. В работе использованы исторические документы X-XVII вв., изданные в ПСРЛ, сборниках: "Материалы по истории Башкирии", "История Татарии в материалах и документах", "История Марийского края в материалах и документах". Использовались также фрагменты арабских, китайских, монгольских хроник и летописей в переводах С.А.Козина, Б.Я.Владимирцова, В.В.Бартольда, Н.И.Березина, П.Кафарова.
Исторические документы, касающиеся изучаемых нами этнических общностей и, в частности, тептярей, рассредоточены в архивах Москвы (РГАДА, РГВИА, РГИА, фонде рукописей РГПБ), Санкт-Петербурга (АРГО, АРАН, отделе рукописей РГНБ им.Салтыкова-Щедрина), Уфы (ЦГИА, НА УНЦ РАН), Оренбурга (ГАОО) и др.
Обширные материалы по истории тептярей отложились в ЦГИА РБ. В ходе работы изучены материалы фонда И-138 (Оренбургская казенная палата), где сосредоточены ревизские сказки и окладные книги конца XVIII-XIX вв. по уездам. Здесь же содержатся сведения об организации
воинской службы в Оренбургской губернии (д. 1150); о повинностях населения, в частности об организации содержания почтовых лошадей, мостов, переправ (д. 1096); отчеты "о сборе денежных сумм с тептярского народа" (д. 1187). Эти материалы использовались при разработке исторических, этнографических разделов диссертации и при подготовке карт. Полезные данные извлечены из документов фонда И-2 (Оренбургский военный губернатор, О.1.Т.1.), где имеются сведения о формировании тептярских полков и организации кантонного управления в Оренбургскрй губернии (д.д.8,17); о разрешении спорных земельных и имущественных дел с участием тептярей. При рассмотрении истории тептярей конца XIX - первой половины XX вв. ценными оказались статистические разработки хранящиеся в фонде Р. 1943 (Н.Н.Барсов). Исторические и этнографические данные о состоянии тептярского сословия в середине XIX содержатся фондах РГВИА: Ф.414 - Статистические, экономические, этнографические и военно-топографические сведения о территории бывшей Российской империи и Военно-ученый архив.
В фондах ГАОО, в документах Канцелярии Оренбургской комиссии (Ф.2.О.1.) содержатся сведения о взаимоотношениях тептярей с государством, другими сословными и этническими группами населения; подлинники императорских, сенатских указов и распоряжений Оренбургской администрации. В фонде Ф.6. (0.11.) сохранились
документы, характеризующие социально-экономическое положение тептярей; условия их формирования и развития; участие народов Поволжья, Приуралья и Средней Азии в пополнении тептярского сословия и многочисленные частные акты (челобитные, спорные дела, делопроизводство), освещающие особенности исторического пути тептярей в XVIII-XIX вв.
В диссертации нашли применение нарративные источники АРГО, в частности, фонда Р.43 (Уфимская губерния) материалы Н.Ремезова, А.Таренецкого, Э.Ляхова, А.Бессонова, А.Жакмона, А.Г.Черемшанского, Н.С.Иванова, С.Н.Велецкого.
В работе использованы материалы фонда рукописей РГПБ (г.Москва) и РНБ (Санкт-Петербург). Полезные сведения о работе Оренбургской Физической экспедиции получены в фонде Ф.З АРАН. Архивные документы АРАН немало помогли при определении степени репрезентативности этнографических сведений, изложенных участниками Оренбургской (физической) экспедиции.
Источниками по исторической этнографии, кроме названных выше, послужили наблюдения путешественников и ученых XVIII-XIX вв.: П.Небольсина, С.М.Рыбакова, К.Уйфальви, В.Я.Коблова и Н.Ф.Катанова. В работе использовались также материалы Антропологического общества при военно-медиционской академии, других научных обществ конца XIX - начала XX вв, а так же Научного общества Татароведения и
Башкирского общества краеведения, Комисси по изучению племенного состава СССР, работавших во второй половине 1920-х - 1930-х гг.
Этнографические сведения о тептярях в конце XIX-XX вв. получены в ходе полевых исследований. Для сбора информации был составлен вопросник, включающий 133 вопроса распределенных по XI разделам. Сбор материала производился лично автором и через корреспондентов. Опросы проведены в деревнях Илишевского, Чекмагушевского, Аскинского, Караидельского, Учалинского, Аургазинского, Гафурийского, Кармаскалинского, Дюртюлинского, Ишимбайского районов РБ. Кроме этого, полевой материал собирался в деревнях Шаранского, Бакалинского, Алыпеевского, Чишминского, Белебеевского, Кугарчинского районов Башкортостана, Большеглушитском районе Самарской, Пугачевском и Перелюбском районах Саратовской, Нагайбакском, Кунашакском районах Челябинской, Красноуфимском районе Свердловской областей. Полевая работа велась методами наблюдения, опроса и глубокого интервью. В ходе изучения отсняты фото и видеоматериалы. Дополнительные этнографические сведения получены в архиве отдела этнографии ИЯЛИ (г.Казань).
Данные о языке тептяреи содержатся в рукописях диссертаций А.А.Юлдашева, А.Афлетунова, опубликованных работах Дж.Валидова, Г. Бессонова. Определенную информацию о языке тептяреи дали ответы информаторов на вопросы разделов III, VII, XI этнографического
вопросника, другие полевые и социометрические материалы.
Вспомогательными источниками послужили опубликованные карты Д.А.Золотарева, Фиельструпа, С.И.Руденко и картографические материалы ЦГВИА, АРАН, АРГО.
Современное состояние самосознания тептярей изучалось методами социометрии. С этой целью в 1999 г. был проведен опрос по специально разработанной анкете. В разработке инструментария и анкеты мы опирались на новейший опыт этносоциологических исследований, а так же и использовали анкеты Центра исследований межнациональных отношений ИЭА РАН.
Методологическую основу исследования составляют главным образом достижения российской школы этнологии в области теории этноса. Используя, таким образом, историко-материалистическую методологию познания мы постарались исключить идеологические ее составляющие. Исследование строится на принципах историзма, взаимообусловленности исторических процессов, взаимосвязи социально-экономических и культурно-психологических явлений. Применяются методы сравнительно-исторического и системного анализа.
В ходе изучения истории формирования и развития тептярей, а так же бессермян, нагайбаков и других, мы придерживались принципов строгой хронологии явлений. В осмыслении этнических процессов этот принцип представляется особенно важным, так как в разные периоды времени мы
застаем различные состояния языка, культуры, степени консолидации этноса.
В изложении результатов исследования остро стоит проблема дефиниций. В работе находят применение, в основном, термины уже утвердившиеся в российской исторической науке и этнологии. В специфических сюжетах работы используются новые дефиниции.
В теоретической части работы, для обозначения рассматриваемых объектов - тептярей, нагайбаков, бессермян, учитывая сложность и неоднозначность их этнокультурной идентификации, применяется термин этническая общность, под которой мы понимаем общность пребывающую в процессе, в любой из стадий, генезиса и развития, когда некая совокупность людей в силу объективных причин испытывает единство не (или не только) по социальному признаку. При изложении истории формирования и развития тептярей, нагайбаков, бессермян для удобстава употребляется привычный термин - группа (группа тептярей, группа бессермян), подразумевающий, так же, неопред еленое или переходное состояние общности от социальной или конфессиональной к этнической.
В последнее время для типологической идентификации подобных общностей используют термины этносоловная, этноконфессиональная, этнотерриториальная группа, а также уже утвердившиеся в отечественной этнографии понятия этнографическая и этническая группа.
Мы используем эти понятия только в конкретном пространственном и временном приложении. (Подробно эта проблема рассматривается в 6 главе).
В исследовании находит применение новый термин - критическая масса этноса или этнической общности, ддя обозначения соотношения численности этнической общности к плотности и характеру (компактность или дисперсность) ее расселения на конкретной территории. Полагаем, что критическая масса является одним из условий этногенеза.
Научная новизна и практическое значение исследования.
Комплексное историко-этнологическое изучение тептярей
предпринимается впервые. В этнологическом отношении, так же, впервые представлен опыт сравнительно-исторического осмысления тептярей, нагайбаков, бессермян как самостоятельных общностей. В теоретическом плане на обсуждение выдвигаются новые взгляды на этногенетические процессы, на проблемы идентификации этнических общностей, предлагаются новые дефиниции.
Практические значение исследования определяется сложностью этнополитической ситуации в постсоветских государствах. Особенно важной является проблема этнокультурной самоидентификации тептярей и других подобных общностей на современном этапе. Результаты исследования открыты для использования в науке, сфере среднего и
высшего образования, а также должны способствовать формированию объективной национальной политики.
Апробация работы. Основные положения исследования изложены на Всесоюзной научной сессии по итогам полевых этнографических и антропологических исследований 1988-1989 гг. (Алма-Ата, 1990); на Всесоюзной научной конференции "Традиции в многонациональном обществе (Минск, 1990); на Международной научной конференции "Россия и Восток: проблемы взаимодействия" (Уфа, 1993; Челябинск, 1995); на VIII Международном конгрессе финно-угристов. Ювяскюля, 1995; на Междунардной научной конференци. "Проблемы взаимодействия и единства национальных культур". Астрахань, 1995; Конгрессах этнологов и антропологов России (Рязань, 1995; Уфа, 1997; Москва, 1999); на I Сибиро-Уральском историческом конгрессе (Тобольск, 1997); на II Историческом финно-угорском конгрессе (Таллин, 1998); на Международной научной конференции "Евразийство: историко-культурное наследие и перспективы развития" (Уфа, 2000.) и других региональных конференциях, в 47 опубликованных работах, 2 монографиях, коллективных трудах, научных сборниках, журналах, периодической печати, зарубежных изданиях.
Исследование проводилось в рамках программы исследований ЦЭИ УНЦ РАН «Взаимодействие и взаимовлияние народов и культур в много-этничной среде Волго-Уральского региона», и комплексной темы кафед-
ры Истории Отечества исторического факультета БГПУ «История Баш-
кортостана XX в.».
ПРИМЕЧАНИЯ К ВВЕДЕНИЮ:
Рубинштейн Н.Л. Русская историография. М., 1941. С.299.
Егоров Г.П. Воскресение шумеров. Чебоксары, 1992; Халиков А.Х. Кто мы - булгары или татары ? Казань, 1992; Ааджи М. Полынь половецкого поля. М., 1994; Безертинов Р.Н.Татары, тюрки-потрясатели вселенной. Набережные Челны, 1997. ТТ. 1-3; Аль-Фатих. Древние пришельцы.Уфа,1997.
Обобщение по дискуссии см.: Филипова Е.И., Филипов В.Р. Камо грядеши ? // ЭО. 1992. N 6. С.3-17; Их же. Crede txperto. Отечественная этнология сегодня и завтра. // ЭО. 1993. N5. С. 3-11.
Тишков В.А. Советская этнография, преодоление кризиса. // ЭО. 1992. N 1. С. 5-20.
Например: Широкогоров СМ. Этнос. Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. Шанхай, 1923; Козлов В.И. Что же такое этнос?// Природа. 1971. № 2. С; Бородай Ю.М. Этнические контакты и окружающая среда. // Природа. 1981. N 9. С. 82-86; Кедров Б.М., Григулевич И.Р., Крывелев И.А. По поводу статьи Ю.М.Бородая "этнические контакты и окружающая среда". // Природа. N3.1982.
Козлов В.И. Этнос, нация, национализм. М, 1999; Лурье СВ. Историческая этнология. Учебное пособие для вузов. М., 1998; Рыбаков СЕ. Философия этноса. М., 2001.
Шнейфельд Н.П. Бессермяне. Опыт этнографического исследования. // Календарь и памятная книжка Вятской губернии на 1895 г. Вятка, 1894. С. 247-249; Тепляшина Т.И. Язык бессермян. М.,1970.; Кельмаков В.К. Язык бессермян в системе удмуртских диалектов.// XVII Всесоюзная финно-угорская конференция. Тезисы докладов. Т.1. Ижевск, 1987. С. 113-115.; Попова Е.В. Праздничное общение молодежи: игры и развлечения (по календарным обрядам бессермян).//Традиционное общение и поведение удмуртов. Сборник статей. Ижевск, 1992. С. 61-74.; Шаховской А.П. Народно-песенная культура бессермян. М., 1993.; Мухаметшин Ю.М. Татары-кряшены. Казань, 1977; Мухамедова Р.Г.Татары-мишари. Историко-этнографическое исследование М.,1972; Шарифуллина Ф. Касимовские татары. Казань, 1991; Белицер В.Н. К вопросу о происхождении бессермян / Труды института этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. Т.1, М.Л., 1977. С.181-193; Трофимова Т.А. Тобольские и барабинские татары/ Там же.; Селезнев А.Г.Барабинские татары (проблема происхождения)/ Автореферат канд.дисс. СПб., 1991.
Гурвич Н. Племенной состав населения Уфимской губернии и приблизительная численность его в 1878 году. Уфа, 1879; Васильев СМ. К вопросу о землепользовании пришлого нерусского населения Башкирии в конце XVII - начале XVIII в.// 400-летие присоединения Башкирии к Русскому государству. Уфа, 1958. С. 132; Рахматуллин У.Х. Заселение Башкирии (30 - 90-е гг. XVIII в.). Автореферат канд. дисс. М., 1975. С. 16.
Алфавитный список народов обитающих в Российской империи (накануне всеобщей переписи). Спб., 1895; Шибаев В.П. Этнический состав населения Европейской части СССР. Л., 1930.
Ахмаров Г. Тептяри и их происхождение. // ИОАИЭ. T.XXIII. Вып.5. Казань, 1908. С. 342, 351; Исхаков Д.М. Тептяри: опыт этностатистического изучения.// СЭ N 4. 1974. С.29-32; Западные башкиры. По переписям 1795-1917гг.Уфа,2001. Автор-составитель А.З.Асфандияров. См. его вступительную статью. С.4-40.
Кузеев Р.Г. Историческая этнография башкирского народа. Уфа. 1978. С. 232.; Его же. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. Этногенетический взгляд на историю. М., 1992. С. 267.
Никольский Н.В. Сборник исторических материалов о народностях Поволжья. Казань, 1919. С.403.; Черемшанский В.М. Описание Оренбургской губернии. Уфа, 1859. С. 168.; Рахимов Р.Н. Тептяри Башкирии в XVII - 60-х гг. XIX в. (социально-экономическое развитие). Автореферат канд. дисс. Уфа, 1993. С. 10.; Исхаков Д.М. Тептяри... С.42.
Кузеев Р.Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. Этногенетический взгляд на историю. М., 1992. С. 269.
Рамазанова Д.Б. К вопросу о бобылях Башкирии XVII в. // Исследования по историографии Татариии. Казань, 1978; Ее же. Функционирование терминов мещеряки, башкиры, тептяри в западной Башкирии// Исследование языка древнеписьменных памятников. Сб статей Казань 1980. С. 142-157; Кузеев Р.Г. Народы ... С.267; Асфандияров А.З. Тептяри (социально экономическое и лингвистическое содержание термина.//Башкирская этнонимия. Уфа, 1987.С.59-83.
Подробно об этом см: Якупов Р.И. Тептяри, Этносоциальный феномен и научная проблема. Уфа, 1998.116 с.
Котов О.В. "Осколки этноса": проблема дефиниций.// Этнос и его подразделения. 4.1. М.,1992. С. 85-86. См. так же: Введение (о роли подразделений этноса в этнических процессах) Р.Г.Кузеева. Там же, С. 3-15.
Все ссылки на приведенные ниже опубликованные источники даны в главах работы.
ЧАСТЫ. ТЕПТЯРИ - ЭТНОСОЦИАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН
И НАУЧНАЯ ПРОБЛЕМА
Тептяри в исследованиях конца XVIII - первой половины XIX в
Изучение культуры, быта, социально-экономической истории народов России начиная с XVIII века постоянно расширялось. Качество же ис-торико-этнографических исследований было тесно связано с состоянием научных кадров, особенностями гуманитарной общественной мысли, существовавшими методологиями и источниковой базой.
Первый этап изучения тептярей протекал в условиях становления академической (светской) науки в России.1 Восемнадцатый век стал вре-менем рождения российской историографии. В эту эпоху были впервые поставлены сложные проблемы истории народов России, возникновения русской государственности, царских династий и другие. Но важно, что в решении этих вопросов ученые впервые критически осмысливают накопившиеся в прошлые столетия нарративные источники. Начинается накопление и систематизация исторических материалов. Особенно много вни-мания уделили этому Г.Ф.Миллер, А.Шлецер, М.В.Ломоносов. Первым историографом Волго-Уральского региона можно назвать П.И.Рычкова.
Заслуга первооткрывателей истории и этнографии российских народов нового времени также принадлежит членам Петербургской АН, уча стникам беспрецедентных экспедиций в восточные регионы России -И.Г.Гмелину, Г.Ф.Миллеру, В.Берингу, С.П.Крашениникову, П.С.Палласу, И.И.Лепехину, И.Г.Георги, И.П.Фальку, И.И.Кирилову, П.И.Рычкову, Н.П.Рычкову и др. Эти ученые впервые детально обследовали территории Поволжья, Урала, Кавказа, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока и составили этнографические описания народов, обитавших в названных регионах. Собранные в ходе экспедиций сведения составляют сотни архивных томов и до настоящего времени остаются бесценным историческим и этнографическим материалом.4 Обобщения, сделанные почти всеми из названных ученых и опубликованные в разные годы, сегодня без сомнения могут быть отнесены в разряд первоисточников. В историографии проблемы тептярей труды ученых Петербургской академии занимают особое место и являются едва ли не единственными свидетельствами очевидцев XVIII века об исследуемом нами объекте.
В 1734 году была сформирована Оренбургская (Особая) экспедиция. Ее политические цели широко известны.5 В составе экспедиции кроме военных и чиновников работали географы, ботаники, геодезисты, художники. Инициатором, активным организатором и руководителем Оренбургской (Особой) экспедиции был И.К.Кирилов (1689-1737), перу которого принадлежит первое в историографии описание тептярей.6 Важно, что И.К.Кирилов был не только политиком и военным, но крупнейшим ученым своей эпохи и отечества. Он лично руководил научными исследова ниями в области географии, картографии и экономики. Текст так называемого «изъяснения» И.К.Кирилова - своеобразная сводка информации о состоянии Башкирского края (будущей Оренбургской губернии) на 1736 год. Цель документа - осветить этнополитическую ситуацию в регионе в связи с превращением его во внутреннюю провинцию государства. Известно, что в начале XVIII столетия башкирский край практически оставался пограничной зоной кочевого тюрко-мусульманского мира и рождающейся Российской империи.8 Тептяри к указанному времени составляли достаточно многочисленный слой населения исторической Башкирии и, видимо, представляли для правительства серьезную проблему в связи с необходимостью социальной перестройки региона.9 Потому тептяри и стали предметом описания в «изъяснении» И.К.Кирилова. Информация, изложенная в документе, складывалась из сведений с мест, доставленных эмиссарами И.К.Кирилова, и его собственных наблюдений. Анализируемый документ уникален по содержанию, но, к сожалению, не оценен по достоинству современными исследователями.
Во второй половине XVIII века появляются научные работы, касающиеся вопроса о тептярях. Первые из них были написаны П.И.Рычковым.10 Для создания своих трудов П.И.Рычков использовал богатые исторические материалы, собранные членами Оренбургской (Особой) экспедиции, собственные наблюдения и сведения, полученные во время многочисленных поездок по Оренбургской губернии, а также руко писи И.К.Кирилова и В.Н.Татищева, сочинения путешественников прошлых веков.11 Главный труд П.И.Рычкова «Топография Оренбургская» выделен среди прочих его работ современниками, российскими и европейскими историографами.12 Следует отметить, что П.И.Рычков был достаточно хорошо знаком с башкирским краем, что лучше всего иллюстрируется его собственными замечаниями в другой работе - «Истории Оренбургской». П.И.Рычков в период между публикацией «Топографии» и «Истории» корректировал некоторые свои взгляды в отношении тептя-рей. Видимо, состояние тептярского сословия достаточно быстро изменялось, подтверждением чему служит так же несоответствие информации о тептярях, содержащейся в «изъяснении» И.К.Кирилова и сочинениях П.И.Рычкова. Первый описывал тептярей в середине 30-х годов XVIII века, П.И.Рычков в «Топографии Оренбургской» повествует о тептярях 1750-х, а в «Истории Оренбургской» - 1770-х годов.14
Сословие тептярей во второй половине XVIII-XIX вв: социально-политический статус и экономическое положение
Этнографическое изучение России в первой половине XIX века тесно связано с деятельностью Академии наук, Русского Географического общества, Вольного Экономического общества, Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии и их региональных отделений. Уже с конца XVIII столетия историко-этнографическое и экономическо-географическое изучение России подчиняется научным программам, разработанным в названных учреждениях. Главное внимание уделяется вопросам наиболее эффективного использования природных и людских ресурсов.
В первой половине XIX века публикуются первые комплексные об-зоры по регионам России. Результаты обследований, проведенных в конце XVIII - начале XIX века были опубликованы в «Трудах» ВЭО, «Записках» ОЛЕАЭ, губернских изданиях. Неопубликованные материалы сосредоточены в АРАН, АРГО, ЦГИА, ГАОО, фондах рукописей ГНБ, РГПБ и еще ждут своего исследователя.31
В целом с конца XVIII века изучение внутренних областей России приобретает системный характер. Со второй четверти века Оренбургский край (наряду с другими областями России) был тщательно обследован специалистами военного ведомства. В результате этой работы составлены подробные описания географии и этнографии края, опубликованные в виде сводных «обозрений», «материалов для географии и статистики» или «военно-статистических обозрений» в журнале Министерства внутренних дел и в отдельных изданиях. Сведения, включенные в издания, а еще больше первичные документы обследований МВД, составленные местными старшинами, исправниками, военными топографами и не вошедшие в сводные издания, имеют большую ценность для исследователей истории и этнографии России XIX века.33 В «военных» обозрениях, например, один из разделов посвящался истории заселения края, этническому и сословному составу населения, динамике движения населения.34 В интересующей нас части авторы историко-этнографических описаний опираются на опыт исследователей XVIII века и по сути ничего нового не добавляют к разъяснению тептярского феномена. Напротив, отсутствие научных ссылок на источники информации еще более усложняет понимание данной проблемы.
В то же время в результате названных крупномасштабных обследований сформировался крупный корпус опубликованных и неопубликованных материалов по статистике, географии и этнографии населения России. Сама статистика становится непременным фактором деятельности государственных учреждений и научных обществ этого времени.
Вторая половина XIX века ознаменовалась крупными событиями в социально-экономической и политической жизни Российского государства. Традиционная культура народов Урало-Поволжья (как и многих других регионов) претерпевает в указанный период серьезные изменения. И меняются и подходы к изучению истории и культуры «инородцев» России. В трудах русских исследователей традиционный взгляд на неевропейские народы как на «недостаточно цивилизованные», «некультурные» постепенно сменяется более осторожным, более научным, объективным подходом. Заметен устойчивый интерес исследователей к истории, культуре, быту и нравам народов Урало-Поволжья. Существенную роль в этом процессе сыграли Русское Географическое общество, Императорский Казанский университет и, в целом, российская востоковедческая школа. Важным фактором углубления этнографических исследований стала и внутриполитическая ситуация. Поволжье, Урал, Сибирь уже в течение долгого периода времени являлись внутренними областями империи. История всех народов России в этих условиях, естественно, воспринималась как единая. 1.3. Историография тептярей во второй половине XIX начале XX века Выделенный нами третий этап историографии тептярей (вторая половина XIX - начало XX века) характеризуется - количественной обширностью и качественным разнообразием публикаций. По-прежнему преобладают историко-статистические описания местностей (губерний, уездов, волостей). Аспекты описаний самые различные: медицинский, топографический, географический, этнографический, исторический и экономический. Общая особенность работ названного разряда состоит в том, что они публикуют информацию о тептярях, но не рассматривают их как специальный объект исследования. В историческом и этнологическом плане эти публикации не обнаруживают новых идей или сведений о происхождении тептярей.
Другую группу сочинений, затрагивающих проблему тептярей, об разуют авторские исторические, биографические, этнодемографические работы. К таковым можно отнести труды Н.А.Фирсова, Г.Перетятковича, П.И.Кеппена, В.Н.Витевского, Н.В .Ремезова, А.Алекторова, "У/Г Н.А.Аристова, И.С.Шукшинцева, Н.Казанцева. Большинство сочинений отличается тщательностью и привлечением широкого круга документальных источников. К данной группе примыкают авторские работы справоч-ного, энциклопедического характера, исторические, демографические, библиографические материалы о народностях Поволжья и Южного Урала, в том числе о тептярях, собранные и проанализированные П.И.Кеппеном, Н.В.Никольским, А.И.Добросмысловым, В.Деном, Р.Я.Струминским.38 В них содержится немало полезных сведений по истории развития тептяр-ского сословия и численности тептярей в XVIII-XIX веках.
Особенностью третьего этапа тептярской историографии можно считать вновь появившиеся работы этнографического характера. В публикациях П.Небольсина, К.Уйфальви, Р.Г.Игнатьева, Н.Ф.Катанова, С.М.Рыбакова описательные сюжеты о тептярях основаны на непосредственных наблюдениях. Некоторые из работ носят характер дневников, путевых заметок и потому лишены стройной методики этнографических описаний. Тем не менее сведения, собранные очевидцами второй половины XIX века, самоценны.
В этнографических заметках П.Небольсина впервые серьезно поставлен вопрос о поволжских финнах, вошедших в состав тептярей. Из ис-ториграфического анализа видно, что работа П.Небольсина «Рассказы проезжего», а вместе с тем и ценные замечания автора малоизвестны ис-следователям тептярей. В активный научный оборот попала другая публикация П.Небольсина - «Отчет о путешествии в Оренбургский край» из «Записок РГО».40 Небольсину принадлежит авторство идеи о «финском» (финно-угорском) происхождении названия «тептяри».
Материальная культура тептярей в конце XIX-XX веках
Для решения вопроса о происхождении тептярей важно определить хронологические рамки явления. В историографии нет однозначного мнения по этому поводу. Большинство исследователей XVIII и XIX веков придерживались версии о появлении тептярей во второй половине XVI столетия. Но в XX веке, особенно во второй его половине высказывали суждения о том, что тептяри стали фактом реальности не ранее конца XVII - начала XVIII века. Сложность вопроса заставляет историков прибегать к размытым формулировкам, трактуемым хронологически довольно широко. В связи с этим часто выдвигаются мнения об «оформлении» тептярей в некое социальное образование в первой четверти XVIII столетия.
Не менее спорным остается вопрос об «исчезновении» тептярей. В литературе XIX-XX веков условной датой прекращения существования тептярской группы называли 1824-1825, 1832-1836, 1865 годы.7 Высказывались мнения об «утрате» тептярями «своей индивидуальности» в конце прошлого столетия. Современные исследователи, как правило, считают, что тептяри «исчезают» после 1926 года (либо в конце 1920-х годов).9
Таким образом, история тептярей по существующей сегодня традиции локализуется в хронологических рамках конца XVII - начала XX века. Сведения ранних историков России (XVIII в.), однако, говорят о более древнем возрасте тептярской группы. В изучении историко-этнографических и этногенетических сюжетов исследователи довольно часто прибегают к принципу этимологизации социальных и этнических названий. Делается это, в первую очередь, с целью определения генетических корней этнических и социальных единиц. Этимологический анализ слов древнего происхождения - этнонимов, социо-нимов, антропонимов, - способен вывести ученых на истоки социо- или этногенеза отдельных групп и народов. Достоинства и недостатки теоретической этнонимии, а также отдельные проблемы в этой области были предметом широкой дискуссии в СНГ (СССР), развернувшейся в 70-80-е годы. И, несмотря на то что в ряде конкретных случаев этимологические построения исследователей оказывались недостаточно прочными, сам метод остается широко применяемым в отечественной исторической этнографии.10
Попытки установить происхождение названия тептяръ (типтэр) были сделаны еще на ранних этапах развития историографии данной проблемы. Попытаемся проанализировать, как группируются точки зрения, и проследим эволюцию взглядов ученых в XVIII, XIX и XX веках.
И.Г.Георги, К.В.Миллер и другие утверждали, что слово тептяр означает «такого человека, который не в состоянии платить подушных денег».11 Аналогичную трактовку предлагает уже в начале XX века Е.С.Филимонов: «Тептяр - человек, свободный от податей». Хотя по Е.С.Филимонову это только одно из значений слова, причем устаревшее. Второе - «служилый военный человек, казак».
В XIX веке появляются новые версии о значении слова «тептяр». Н.Гурвич трактует его как пришелец, бобыль, «другими словами тот же припущенний, которых так много между русскими крестьянами».1 Автор считает слово башкирским. К.Уйфальви предлагает близкое истолкование термина - «последыш, ноеовыходец»}5 В.Н.Витевский объясняет название «тептяри» как «поселенцы или новопришельцы»}6
Указанные версии, судя по высказываниям самих авторов, большей частью основаны на народном (татарском и башкирском) понимании названия «тептяр». П.Небольсин первым усомнился в тюркском происхождении слова и предположил, что оно имеет финно-угорские корни. Позже к этой точке зрения примкнул В.Радлов. В.Н.Черемшанский, опираясь на опыт П.Небольсина, высказывается, что происхождение названия тептярей неизвестно.19 В конце XIX - начале XX века в исследованиях о тептярях появляются следующие интерпретации: тептяр - «бродяга, хищник, человек слишком бедный, чтобы платить подати» (С.М.Рыбаков); тептяр - «слу-жилый военный человек - казак» (Е.С.Филимонов). Обнаруживается любопытная эволюция народной этимологии (башкирской, татарской и марийской) названия тептэр во времени. В XVIII веке оно трактуется как «бедный, неплатежеспособный либо свободный от податей человек». В середине XIX века тептяр - это уже «пришелец, новопришелец, переселенец» (марийское), «бобыль» (в значении «припущенник», Н.Гурвич). В конце XIX - начале XX века - «служилый или казак, хищник, вор, бродяга» и одновременно «бедный человек». Последняя версия локализуется в пределах Тептяро-Учалинской волости. К сказанному добавим, что в Учалинском районе Башкортостана в настоящее время бытует легенда, связывающая происхождение названия «тептяри» с двумя тюркскими (татарскими и башкирскими) словами - тип («пинать») и тэрэ («икона или крест»). Похожую легенду записал в 1968 году Б.Ахметшин. На западе и юге Башкортостана большинство информантов сообщали нам, что тептяр, как и мишар, - название ветви татар или башкир, т.е. этнонимы. В д. Мусино Кугарчинского района РБ, например, башкир указал, что тептяр - это родо-племенной этноним, как, например, кыпсак или боръон (кипчак, бурзян) и др.24
Современное состояние самосознания тептярей (на материалах этносоциологического опроса)
Г.Комиссаров, знаток чувашской истории и культуры, отмечает, что типтэр у чувашей означает «бирка, на которой ножом отмечался размер причитавшегося или уплаченного долга».91 Известный языковед и историк Н.И.Ашмарин в своем многотомном словаре приводит переводы чуваш-ского слова типтер как «,бирка; порядок». По В.Радлову слово «Taptar» означает список податного населения и присутствует во многих тюркских языках (устаревшее taptar - «книга»; турецк. taftar - «книжка, запись»; азерб. daftar - «реестр, тетрадь»).93 В аналогичном значении зафиксирован термин в словаре Макса Фасмера. Любопытно, что М.Фасмер переводит тюркское дефтэр, девтер XIV-XV веков как «ханская налоговая грамота, счетная книга». В пояснении к статье значится, что тюркское «девтер» заимствовано из арабо-персидского языка, «источником которых (тюркского и персидского слов. - Р.Я.) является греческое divtera - кожа, книга, акт, грамота». В.Даль определяет значение слова дефтер или девтер (по В.Далю - монголо-татарского) как ханский ярлык о выходах, то есть о пошлине, оброках».95
Таким образом, связь персидского дефтэр тюркского дефтэр, деп-тэр, тэптэр, чувашского типтэр, марийского тептер совершенно очевидна.
Какое отношение имеет данный факт к тептярям Башкирии? Можно было бы отнести выявленные аналогии к разряду языковых созвучий, если бы русские источники XVII-XVIII веков не свидетельствовали о существовании башкирского «тептярского ясака». Сообщения об этом мы находим у В.Филоненко. Он приводит выдержки из челобитных башкир Казанской, Сибирской, Ногайской дорог, плативших в Московскую государственную казну «тептярский ясак по четыре куницы по годы».96 В этих документах речь идет не об отдельных (обедневших) башкирах или семьях, а о башкирских территориально-административных единицах - волостях.
Приведенных выше примеров достаточно, чтобы обратить внимание на географическую широту распространения термина «дефтер» (дебтер, тептер), явное сходство его значений, и детерминированность с социально-экономическими отношениями.
Как представляется, персидское дефтер становится термином-названием свода судебных решений в монгольском обществе посредством уйгурского языка. Ввиду отсутствия грамоты и письменной культуры у монголов Чингис-Хан использует образованность и грамотность уйгуров.
Последние были тесно связаны с исламским миром и самой мусульманской религией. Первым образованным человеком, выучившим уйгурскую письменность, стал Шики-Хутук, которому Чингис-Хан давал указания об организации судебного делопроизводства (см. выше).97 Первыми переписчиками на завоеванных территориях были тоже грамотные мусульмане. В русских летописях они известны под именем бесермяне, басурмане. Уйгурский алфавит стал основой монгольской письменности." Способ фиксации налогов (уплаченных и причитающихся) на дереве, коже, камне и.т.д. существовал задолго до тюрко-монгольской эпохи. Документы о налогах и долгах в то время, вероятно, имели иные названия. Благодаря уйгурам судебные книги монголов получили арабское (персидское) название - дэбтэр.
Термин дефтер или тефтер известен не только в пределах России. В европейском староболгарском языке он тоже активно применялся. Словарь болгарского языка А.Дювернуа, составленный автором «по памятникам народной словесности» запечатлел в последней четверти XIX века термины девтер со значением «подать, квитанция в ее уплате, подушная сказка» и тефтер - «торговая и канцелярская книга, указная книга».10 (Тептярей Башкирии, кстати, в прошлом в некоторых местностях называли и «тефтерями»).101
После распада Золотой орды ее правопреемниками в Урало-Поволжье стали Казанское ханство, Сибирское ханство и Ногайская орда, с которыми у башкир установились даннические отношения. Казанское ханство представляло собой этнополитический союз, ядром которого стала постзолотоордынская аристократия, служилые сословия и мусульманское духовенство. В приблизительно столетний период складывается основа казанско-татарского этноса, главным образом из потомков булгар, кипчаков и перешедших в ислам тюркизированных марийцев, чувашей и других народов региона. Консолидация этноса происходила на стержне социальных структур, сложившихся в результате синтеза волжскобулгарских и зо-лотоордынских социальных институтов. На преемственность политической организации Казанского ханства с волжскобулгарской и золотоор-дынской обращали внимание еще ранние российские историки.
