Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические и методологические основы исследования 10
1.1. Современные концепции культурного ландшафта 10
1.2. Этнокультурное ландшафтоведение, принципы культурно-ландшафтного районирования, теория субэтнических общностей 15
1.3. Геодинамика культурного ландшафта и эволюция геокультурного пространства 29
Глава 2. Этногенез и особенности казачьего субэтноса 35
2.1. Исторические предпосылки формирования и освоения территории Предкавказья казачьим субэтносом 35
2.2. Культурно-историческая специфика типов казачества 43
2.2.1. История заселения Терека 46
2.2.2. Формирование кубанского казачества 48
2.2.3. Тихая линия и своеобразие казаков-однодворцев 50
Глава 3. Характеристика факторов геокультурной дифференциации кавказского казачества 55
3.1. Природные факторы культурогенеза 55
3.2. Социокультурные факторы формирования казачьего геокультурного пространства 82
Глава 4. Формирование геокультурного пространства казачьего субэтноса в Ставропольском крае 100
4.1. Эволюция казачьих этнокультурных ландшафтов 100
4.2. Культурно-ландшафтное районирование казачьего геопространства 118
4.3. Современное состояние территориальной общности казачьего субэтноса 146
Заключение 157
Список источников 160
Приложение
- Современные концепции культурного ландшафта
- Исторические предпосылки формирования и освоения территории Предкавказья казачьим субэтносом
- Природные факторы культурогенеза
Введение к работе
Наряду с традиционными комплексными физико-географическими исследованиями ландшафт может рассматриваться под специфическим углом зрения - как фактор историко-культурного развития территории и составляющая геокультурного пространства. Культура по сегодняшним научным представлениям выступает общим адаптивным механизмом общества. В этом плане общество -универсальная адаптирующаяся система, а история культуры представляется как адаптация к изменяющимся условиям среды путем выработки различных форм человеческого существования. Пренебрегая учётом культурных факторов, не акцентируя внимание на специфических этнокультурных особенностях народов, мы допускаем непростительную ошибку в наших процессах стабилизации и гармоничного сосуществования всех этносов, их развития и взаимодействия в рамках единого культурного пространства России. Эта ошибка чревата кризисом, зачастую глубоким и затяжным, последствия которого трудно переоценить в деле сохранения целостности нашей страны, которая всегда характеризовалась сложным сгустком входящих в неё самобытных народов.
Освоение природной территории Предкавказья после вхождения Северного Кавказа в состав России в XVDI - ХЕХвв. происходило силами казачества, оказавшего заметное влияние на облик Северо-Кавказского региона в его равнинной части. Культурное своеобразие казачьих областей было основано на совмещении трудовых и воинских функций казачьего населения. Особые исторические и социальные судьбы казачества в условиях большой обособленности области и четкой маркировки границ, неоднородности этнического состава населения края определили многие характерные черты культуры и быта. Формирование казачьего геокультурного пространства Северного Кавказа - результат исторически длительного взаимодействия социокультурных общностей традиционного типа с вмещающим жизненным пространством. Очевидно, что важнейшим фактором обособления казачьих этнокультурных ландшафтов региона стали внутренние социокультурные факторы
(традиционная субэтническая культура) и тесно с ними связанные факторы природной среды. Природно-этнический регионализм проявлялся в формировании обособленных культурно-специфических систем.
В значительной степени нынешнее положение казачества определяет нестабильная геополитическая ситуация на Северном Кавказе. На этом фоне казаки видятся фактором, могущим повлиять на упрочение всех сфер жизни. Являясь составной и неотъемлемой частью России былой и ньшешней, казаки входили и входят в этническую и другие информационные карты нашего государства
Всякий процесс культурогенеза имеет пространственное измерение, которое и изучает культурная география. Культурогенез казачьего субэтноса видится нами в пространственно-временном континууме, в котором происходит формирование пространственных культурных систем различного уровня, ставших частью этнокультурного поля Северо-Кавказского региона. Во временном протяжении это заняло XVDI - ХХвв. - период становления и развития казачьего этнокультурного пространства.
Среди большого потока текстов о культурных ландшафтах (КЛ) очень мало работ, где рассматривались бы КЛ конкретной территории в их пространственной иерархии. Как правило, любая попытка картографирования сложных территориальных комплексов (к которым, без сомнения, относятся и КЛ) приводит к необходимости установления иерархии последних. Прослеживание динамики и эволюции казачьего геокультурного пространства региона представляет интерес, поскольку позволяет:
выявить и оценить пространственные характеристики происходивших
социокультурных изменений в казачьей среде на территории Предкавказья; определить сохранность геокультурного пространства казаков в
Ставропольском крае и возможность развития культурных особенностей
субэтноса, входящего в этническую мозаику региона. Культурный ландшафтогенез (культурная эволюция ландшафтов) занимает двойственное положение: пограничное на стыке гуманитарных (история и
этнография) и естественных (ландшафтоведение) наук и раздел собственно
ландшафговедения (динамика ландшафтов).
Цель работы: выявление ландшафтных особенностей формирования
геокультурного пространства казачьего субэтноса в рамках современной
территории Ставропольского края. Задачи:
выделение природных и социокультурных элементов в структуре геокультурного пространства казаков;
выявление факторов формирования казачьего геокультурного пространства на территории Ставропольского края; анализ процессов образования этнокультурных ландшафтов казаков, и исследование изменений в их структуре, происходивших на протяжении ХЕХ - XX вв.;
проведение культурно-ландшафтного районирования
геокультурного пространства казаков в Ставропольском крае. Объект исследования: геокультурное пространство казаков в пределах
современной территории Ставропольского края.
Предмет исследования: процессы формирования структуры геокультурного
пространства казачьего субэтноса.
Теория, методология и методика исследования. Выявление
закономерностей культурной эволюции ландшафтов основывается на «сквозном»
ландшафтно-историческом исследовании территории с сопряженным изучением
ландшафта и времени, ландшафта и хозяйственной, культурной деятельности.
Исследования культурного ландшафтогенеза необходимо проводить с позиций
системного подхода, когда конкретная культурная деятельность в конкретных
ландшафтных условиях рассматривается как единая природно-культурная
система
Особое место в исследованиях культурной эволюции ландшафтов имеют
историко-генетинеский и аксиологический (ценностный) подходы в изучении
этнокультурных и геокультурных общностей людей.
В работе используются следующие методы: исторический, включая анализ факторов и процессов социо- и культурогенеза; картографический, в том числе изучение архивных картографических материалов; районирования, основанный на методах наложения данных; ландшафтное моделирование как конструирующий метод общего образа геокультурного пространства казаков; статистические методы; сравнительно-описательный; этнографический, в том числе полевая работа в малых сообществах методом включенного наблюдения и анкетирования.
Системы культурно-ландшафтного и историко-культурного районирования можно отнести к комплексному типу районирования, охватьшающим сразу несколько частных научных областей знания - хозяйственно-культурного (экономико-культурного), социально-культурного, политико-культурного, природно-культурного (эколого-культурного) и др. Разрабатываются они в соответствии с геоисторической парадигмой и в рамках концепции общественного районирования.
Методологической и теоретической основой диссертационного исследования явились положения и выводы, сформулированные в трудах B.C. Преображенского, А.Г. Исаченко о ландшафтном моделировании; культурологические и этнологические концепции Э.С. Маркаряна, Н.Н. Чебоксарова, С.А. Арутюнова, В.А. Тишкова; представление о геокультурном пространстве В.Н. Стрелецкого; культурно-ландшафтный подход и концепция культурного ландшафта Ю.А. Веденина, В.Л. Каганского, Р.Ф. Туровского, В.А. Шальнева; теоретические обоснования этнокультурного ландшафтоведения ВЛ. Калуцкова, Т.М. Красовской.
Выделяются следующие разделы (этапы) выполнения этногеокулыпурного исследования:
1. Изучение истории заселения и освоения природных ландшафтов, определение ведущих факторов культурогенеза казаков. На этом этапе на основе исторических и архивных материалов устанавливаются: а) начальный этап заселения, т.е. время появления казаков на данной территории; б) особенности (пути) и этапы расселения, материально-культурной принадлежности казачьего
субэтноса, типы и виды поселений и т.д.; в) типы природопользования в различное время на данной территории, виды и способы ведения хозяйства кавказскими казаками; г) основные этапы хозяйственного освоения ландшафтов поскольку от преемственности в природопользовании зависит длительность и устойчивость существования этнокультурного ландшафта как культурно-природно-хозяйственного комплекса.
Установление основных черт динамики и функционирования этнокультурных ландшафтов, их культурно-ресурсного потенциала; составление дифференциальной характеристики кавказского казачества.
Культурно-ландшафтное картографирование исследуемой территории, выявление ландшафтной структуры.
Историческая реконструкция казачьих этнокультурных ландшафтов. Определение современных социокультурных нагрузок и современного состояния этнокультурных ландшафтов.
Определение основных видов социокультурологических воздействий, происходивших на том или ином историческом отрезке, и соответственно изменений в этнокультурных ландшафтах.
Создается структура культурно-ландшафтного районирования геокультурного пространства казаков на территории Ставропольского края.
Информационную базу исследования составляют этнографические исследования хозяйства и культуры кавказского казачества (Ф.А. Щербина, П.П. Короленко, Е.П. Савельев, Л.В. Заседателева, И.Н. Потто, Е.Д. Фелицына, В. Ф. Попко и др.); фондовые и архивные материалы, исторические карты, статистические сведения, а также результаты экспедиционного исследования традиционной культуры казаков, проживающих на территории Ставропольского края.
Научная новизна работы:
проведена историческая реконструкция казачьих этнокультурных
ландшафтов в ХУШ - ХХвв. на основе историко-географического анализа
этносоциокультурных и физико-географических процессов в пределах Ставропольского края;
выявлена эволюция и динамика казачьих этнокультурных ландшафтов в рамках территории Ставропольского края;
разработана схема культурно-ландшафтного районирования, собран банк данных, содержащий информацию для анализа этнокультурных ландшафтов казачьего субэтноса в Ставропольском крае;
проведен анализ современного состояния территориальной общности казачьего субэтноса в рамках территории Ставропольского края, выявлен культурный потенциал ландшафтов и связанных с ним этносоциокультурных нагрузок;
апробирована методика комплексного многокомпонентного изучения этнокультурного ландшафта, оценки природных и социокультурных факторов в эволюционных процессах развития этнической общности, основанная на учете степени важности и традиционности воздействия. Практическая значимость:
результаты исследования могут быть использованы как научная база для формирования исторической памяти субэтноса, играющей определенную роль в жизни людей и их ориентации в системе существующих ценностей, что тем более важно в условиях высокой миграционной активности населения России в современный период ее развития;
для выработки практических рекомендаций по урегулированию сложных этнокультурных отношений в «острых» поликультурных областях, к коим можно отнести и Северный Кавказ;
как составная часть учебных дисциплин по этнокультурному ландшафтоведению, культурной географии;
как методическая основа для дальнейших культурно-ландшафтных исследований;
для разработки интегральной структуры культурно-ландшафтного
районирования территории Северного Кавказа.
ландшафтно-исторические геоинформационные карты могут быть
использованы в просветительских и образовательных целях, при обучении
студентов и школьников, в экскурсионной и музейной деятельности.
Апробация работы и публикации. Основные положения работы докладывались на X Международной юбилейной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2003» (Москва, 2003); V международной многопрофильной конференции молодых ученых и студентов «Актуальные проблемы современной науки» (Самара, 2004); международной научно-практической конференции «Проблемы экологической безопасности и сохранения природно-ресурсного потенциала Ставрополья» (Ставрополь, 2004); интернет-конференции «Культурный ландшафт: теория и практика» (Москва, 2003); Всероссийской конференции «Актуальные проблемы современной географии» (Смоленск, 2003); региональной конференции «В Россию можно только верить» (Ставрополь, 2003); региональных конференциях «Университетская наука - региону» (Ставрополь, 2003; 2004); на заседании круглого стола «Образ страны и региона» семинара «Культурный ландшафт» (Москва, 2003); а также на заседаниях научно-методических семинаров кафедры физической географии Ставропольского государственного университета.
По теме исследования опубликовано 9 научных работ.
Структура работы определена методикой исследования и соответствует сформулированным задачам, посредством которых реализуется цель исследования. Работа включает введение, четыре главы, заключение, приложение.
В ней _177_ страниц текста, 17 рисунков. Список литературы
включает 188 источников, в том числе 10 на иностранном языке.
Современные концепции культурного ландшафта
Современное представление о культурном ландшафте («КЛ») неоднозначно. Эта ситуация характерна как для мировой географической науки (Jones, 1986), так и для русской географии (Веденин, 1997). Конструктивным понятием постнеклассической науки для формирования теории КЛ является органическая включенность человека в целое универсума (Валебный, 1999).
В настоящее время сложилось три принципиально разных толкования термина «культурный ландшафт». Некоторые исследователи придерживаются традиционного для русских физико-географов подхода и определяют КЛ как «хороший» антропогенный ландшафт, измененный человеком по определенной программе и обладающий высокими эстетическими и функциональными качествами (Мильков, 1973).
В основе второго подхода лежит представление об активной роли интеллектуальной и духовной деятельности в формировании КЛ; при этом важно подчеркнуть, что духовные и интеллектуальные ценности, хранимые и передаваемые от одного поколения людей к другому в виде информации, не только определяют формирование и развитие КЛ, но и являются его частью, испытывают на себе воздействие других, материальных компонентов ландшафта (Веденин, Кулешова, 2001; Туровский, 1998).
Третий подход базируется на понимании КЛ как некой местности, которая в течение длительного исторического времени была местом обитания определенной группы людей, являющихся носителями специфических культурных ценностей. Чаще всего в качестве таких групп выступают этнические или конфессиональные общности (Sauer, 1925; Иванова, Калуцков, Симонов, 1998). Следует отметить ещё один подход, комплексный в отношении соединения прозвучавших выше идей, которого мы и придерживаемся в своей работе. Он развивается на кафедре физической географии Ставропольского государственного университета, где в разработке теоретических проблем ландшафтоведения важное значение приобретает эволюционный и исторический подходы в объяснении не только механизмов формирования ландшафтов, но и процессов диверсификации (усложнения) структуры и функций ландшафтов. Здесь КЛ понимается как классически измененный природный ландшафт, имеющий типичную структуру природного ландшафта, представленную тремя подсистемами - компонентной, морфологических единиц и биоценотической (Современные ландшафты Ставропольского края, 2002). В процессе культурогенеза - взаимодействия человека и природы, на разных этапах происходит изменение компонентов, ландшафтной среды и её качества. При этом культурогенез раскрывает не только эволюционные процессы развития культуры общества, но и суть отношений общества и природы в области применения определенных технологий в системе природопользования, отражая при этом и духовную составляющую ландшафта.
Изучение феномена культуры - одно из ключевых исследовательских направлений на сегодняшний день во многих отраслях науки и, в частности, в географии. Эта тенденция связана с процессами гуманизации общества, "с формированием в науке особого социокультурного подхода, отражающего смену самой парадигмы всемирно-исторического развития: от техноцентризма к культуроцентризму, который может стать основой будущего общества постматериальных ценностей, основой ноосферного, информационного этапа общественного развития" (Лысенко, 1999, с. 29).
Исследование базируется на широком понимании термина «культуры» - как совокупности результатов целенаправленной человеческой деятельности, охватывающей все созданные цивилизацией материальные и духовные ценности. В интерпретации Дж.Ф. Картера культура - это специфический способ надбиологической адаптации человеческого общества к окружающей среде (Carter, 1968, p.5). Американские культур-географы Дж. Спенсер и В. Томас (Spencer, Thomas, 1969; 1973) понимают под культурой совокупность усвоенного людьми поведения и способов жизнедеятельности (цитируется по В.Н. Стрелецкому, 2002, с. 21). В трактовке П. Хагтета, культура - это «устойчивые стереотипы заученного людского поведения, с помощью которых основные понятия и представления могут быть переданы от одного поколения к другому или от одной общности людей к другой» (1979, с. 282). Каждая территория с точки зрения культурной географии является носителем множества культурно-исторических особенностей. Сущность культуры выражается в реализуемом ею единстве человека и природы. «Культура - та «живая субстанция», внутри которой человек раскрывает и развивает себя посредством природы, а природа раскрывает и развивает себя посредством человека» (Давыдова, 1986, с.23).
Ландшафтная интерпретация феномена культуры, как объекта географического исследования, в качестве фундаментальных категорий подразумевает рассмотрение понятий «географическое пространство» и «ландшафт». Производными от этих категорий в культурной географии становятся понятия «геокультурное пространство» и «культурный ландшафт». Концепции КЛ базируются на гуманитарно-экологической ориентации и ландшафтном подходе. Первая создается с учетом ее разнообразных связей с природной и этнической средой, второй предусматривает при ее описании и изучении выделение «пространственных координат» (Шальнев и др., 2001, с.6).
Концепции КЛ, получившие распространение в комплексных исследованиях, отражают различные подходы к проблеме, иногда значительно «дастанциированные» друг то друга, а спектр их мнений довольно значителен. Наибольшего развития и научного признания достигли средовая, этнокультурная и мировоззренческая концепции (Калуцков, Красовская, 2000).
1. Средовая концепция культурного ландшафта «Всякое земное пространство, жизненная среда достаточно большой (самосохраняющейся) группы людей - культурный ландшафт, если это пространство одновременно цельно и дифференцированно, а группа освоила это пространство утилитарно, семантически и символически» (Каганский, 1995, с. 7). Средовой характер КЛ - «жизненная среда» по В.Л. Каганскому (1995, с. 32) -объясняет особенности его пространственной организации и экотонный характер его границ. Для его понимания значимо выявление пространственных центров ландшафта. Среди базовых понятий, обеспечивающих статусную организацию ландшафта, - центр, провинция, периферия, граница. Эти же понятия используются для выделения основных ландшафтно-статусных типов территории, что может быть использовано в целях средового географического районирования. Основные усилия в рамках данного направления устремлены на разработку новой методологии географического районирования, основанной на средовом подходе, представлении о статусе мест.
2. Аксиологическая концепция культурного ландшафта Аксиологическое понимание культурного ландшафта расширяет границы географического анализа, определенные технократической концепцией, основанной на западном мировоззрении с его потребительским отношением к природе и традиционной культуре. В таком контексте сохранившиеся (традиционные) КЛ воспринимаются как образцы действительно устойчивого природопользования (по терминологии СМ. Мягкова - «острова спасения» (1995)).
В резолюции международного симпозиума «Культурные ландшафты: сохранение и устойчивое развитие», проходившего в Верлитце в марте 1998г., культурный ландшафт определяется следующим образом: «Культурными ландшафтами являются территории, которые, находясь в экологическом равновесии, вещественно (материально) преобразованы разными формами хозяйственного использования, они также охватывают территории культур коренных народов, вмещающие в себя духовные структуры. Состояние ландшафтов обитания коренных народов отражает состояние культуры этих народов. В ходе индустриализации, интенсификации землепользования и роста численности населения КЛ утрачивают свои изначальные функции, все больше сводясь к производственным площадям. В результате утрачиваются функциональные и восстановительные способности ландшафта, культурное и биологическое разнообразие, малая родина и местное самосознание народов. Глобализация разрушает также региональные и локальные экономические циклы» (Культурные ландшафты в системе охраняемых территорий, 1999, с. 77). Отсюда ключевым моментом изменения ситуации видится экологическая и культурная переориентация политики землепользования с сохранением уцелевших естественных ландшафтов. При этом КЛ становится полигоном претворения в жизнь идеи устойчивого экологически безопасного развития экономики, землепользования, охраны природы, памятников культуры, рекреации и общественной жизни.
3. Этнокультурная концепция культурного ландшафта В рамках этой концепции предпринимается попытка восстановить традиции анучинской этнокультурной географии. Обращается внимание на «естественный» характер становления КЛ и на значимость его этнокультурного содержания: «... культурным ландшафтом следует называть такой ландшафт, который создан на определенной территории, в результате проживания на ней сложившихся групп населения. Это могут быть моноэтнические и полиэтнические группы» (Симонов, 1998, с. 41).
Исторические предпосылки формирования и освоения территории Предкавказья казачьим субэтносом
По вопросу об этногенезе казачества существуют самые различные мнения, но в целом их можно разделить на две группы. Первое направление, считавшееся официальным и в дореволюционной, и в советской историографии, представлено такими классиками отечественной истории, как СМ. Соловьев (1959) и Н.И. Костомаров (1995). С точки зрения этих, а также и других авторов (Н.М. Карамзин (1989), М.С. Грушевский (1991), В.А. Голобуцкий (1959), А.Л. Станиславский (1980) казаки - это в основном потомки крестьян, бежавших от крепостного права из Московского и Польско-Литовского государств на окраинные «украинные» земли России и Польши и со временем превратившиеся в сторожевой заслон этих государств от набегов кочевников. Таким образом, по мнению многих русских (и не только русских) историков, «беглым людом» из русских княжеств было образовано население казачьих областей, не мирившихся с тяжелым бытом русской действительности и искавших более вьп одные условия на окраинах русских владений, в пределах «Дикого поля». Беглецы эти, по мнению историков, объединялись в «ватаги» и затем, образуя более крупные группы, устраивали жизнь на основе свободы и равноправия.
Другое направление во взглядах на этногенез казаков, считавшее казачество изначально самостоятельным народом, восходит еще к началу XVHI века. В трудах Г.З. Байера (1872), А.И. Ригельмана (1992), Е.П. Савельева (1916), Ф.А. Щербины (1993) и других происходит отождествление казаков с каким-либо народом: скифским, аланским, кавказских племен и иным, обитавшим в причерноморских степях в начале нашей эры. Так, А.И. Ригельман писал, что в конце XVIII и начале XIX веков донские казаки считали, что они не русские люди, а происходящие от черкесов и других горских людей, но обрусевшие, живучи в России. Кто же их «москалями» назовёт, то отвечали: «я не москаль, а русской, и то по закону и вере православной, а не по природе» (1992, с.35). В русских летописях с 1468г. находим упоминание о московских казаках, в 1444г. впервые упомянуты рязанские казаки (Иловайский, 1884, с. 151). Лаврентьевская летопись 1169г. и Игнатьевская в 1162г. упоминают черкасов-касахов, которые «составляли в княжеских дружинах легкие конные стрелки и передовые соглядатаи, грозных своим казацким вооружением, копьями и саблями» (Савельев, 1916, с. 190). Выделяли ордынских казаков, исповедовавших мусульманство, северских, мещерских (городецких), белгородских и т.п.
Гипотез о происхождении казачества десятки. Время и условия зарождения казаков уходят в глубокую древность, и до настоящего времени для истории составляют нерешенный вопрос. По этому вопросу было много исследований и мы не ставили перед собой задачу попытаться добавить ещё штрих к загадке появления уникального объединения людей со своеобразным бытом, внутренней общественной организацией, военным укладом и тактикой, не свойственной не только русской, но и европейским армиям. Среди различных теорий о происхождении казаков мы будем отталкиваться от наиболее достоверного и научно доказанного факта о том, что казачьи поселения были образованы вне пределов территории тогдашней России, и в условиях, частично от нее не зависимых.
В истории становления казачества как специфического явления можно выделить три этапа:
1) Период зарождения праказачества примерно до XI века н.э. -начало процесса формирования субэтноса.
2) Период формирования казачьего субэтноса с окончательным закреплением за ним этнонима «казаки» с XI по XV вв.
3) Период дальнейшего развития казачьей общности как российского субэтноса, но с сохранением неповторимых специфических черт, сложившихся в более ранний период (Глушенко, 1999, с.40). Казаки прежних веков не считали себя русскими, т.е. великороссами; в свою очередь и жители московских областей, равно как и царское правительство смотрели на них, как на особую народность, хотя и родственную с ними по вере и языку. Вот почему «сношения верховного правительства с казаками в XVI и XVII веках происходили через посольский приказ, т.е. по современному - через министерство иностранных дел , через которое вообще сносятся с другими государствами. Казацких послов или, как их тогда называли, «зимовые станицы» в Москве принимали с такой же пышностью и торжественностью, как и иностранные посольства» (Савельев, 1916, с. 237).
Казаки, после вхождения в состав Российской Империи занимали особое положение. Среди различных частей населения, входивших в состав Российской Империи, существовали казачьи области, внутренний быт которых отличался от бытовых условий населения других частей страны. В условиях строго централизованной системы государственного управления казачьи области составляли исключение, пользовались известной автономией и управлялись на основе «Особого Уложения об управлении Войска Донского», распространявшегося и на другие казачьи области.
В составе Российской Империи было 12 казачьих областей, 8 из которых были созданы в целях государственной обороны искусственными средствами правительства. Население их составилось частью казаками, выведенными из бывших областей, пополненных служилым людом и охотниками. Только 4 области сложились исторически, без вмешательства государственной власти. Это области донских, гребенских или терских, яицких, или, переименованных после Пугачевского бунта, в уральских и днепровских (запорожских) казаков (Гордеев, 1991, с.4). Последнее - запорожское войско прекратило существование при Петре I, и части его впоследствии были использованы для организации кубанского войска. Исторически степную зону южнее Московского княжества первыми стали осваивать донские казаки. В 1569г. после победы над турками в Астрахани, участвовавшие в походе 5 тысяч запорожских казаков в большинстве своем остались на Дону, где построили город Черкасск (Бларамберг, 1999, с. 116). Но еще раньше перешли из-за Днепровских Порогов казаки, заселяя постепенно долину реки Дон.
Особенностью казачьего быта было то, что с древности в основе их общественной жизни была военная организация, свойственная кочевым народам. Казаки не принадлежали к кочевым народам, но их внутренний быт слагался под большим влиянием кочевников. Живущие на далеких окраинах русских княжеств, окруженные со всех сторон воинственными ордами кочевников, они ставились в необходимость постоянной готовности к войне, защите своей земли и отражений нападений алчных к легкой наживе соседей. Роль казаков в истории России была настолько значительной, что после того, как на южных границах московских владений кочевники были или покорены или исчезли и опасность нападений прекратилась, казаки и казачий внутренний быт уважительно поддерживались российским правительством, а казачьи войска, как военная сила, высоко ценились.
Отношения казаков с Москвой последовательно менялись: 1) совершенно независимое; 2) несли службу по договору с московскими князьями; 3) служили по присяге; 4) вошли в состав Российского государства как неотъемлемая её составная часть. Во всех случаях казаки сохраняли право на занимаемые ими земли, пользование которыми гарантировалось верховной российской властью. Во внутренней жизни казаки сохраняли независимость от центральной власти: и атаман, и ближайшие его помощники выбирались общим голосованием. Все вопросы казачьей жизни решались на общих казачьих собраниях, носивших название «Войсковой круг» у донских казаков, и «Рада» - у запорожских и затем - кубанских.
Изменения отношений казаков с Москвой происходили под влиянием различных причин. Важнейшей из них было то, что казачьи поселения на Дону, Тереке и Яике были далеко отодвинутыми от московских границ в сторону кочевников, с которыми они должны были вести постоянные войны. Казаки ощущали недостаток в военных припасах, предметах питания и нуждались в поддержке в борьбе с кочевниками. С расширением границ московских владений территории их сливались, и влияние Москвы становилось более значительным. Казаки, волей или неволей, должны были считаться с положением, делать уступки своей независимости и мириться с неизбежностью подчинения Москве.
Со своей стороны царскому правительству необходима была армия, способная отражать многочисленные нападения ближайших стран-соседей. Внешнеполитическая ситуация для России тех времен была неблагоприятной, собственных ресурсов для формирования постоянных воинских подразделений не хватало. Казачество оказалось наиболее подходящим для роли защитников границ: в условиях крепостной системы оно было личностно свободным, не связанным государственными повинностями, и, что немаловажно, благодаря своей духовной и общественной организации способным нести воинскую службу.
Географический информационный срез дает нам в нашем исследовании возможность увидеть, как проходила хозяйственная, культурная деятельность в природных условиях, каковы были и есть пространственные концентрации казачьего населения, состояния природной и антропогенной сред, культурного слоя и т.д., т.е. всего, что связано с местоположением объекта изучения. Это же позволяет расчленить пространство определенными разделительными линиями, в соответствии с природным или человеческим наполнением.
Природные факторы культурогенеза
Основой формирования геокультурного пространства любой этнической группы являются природные ландшафты, которые выступают как ресурсная база производственной деятельности, а также как средоформирующий фактор, влияющий на становление и развитие физиологических и ментальных связей индивидуума и сообщества в целом.
Комплексный подход к изучению геокультурного пространства и составляющих его культурных ландшафтов предполагает уделение внимания природной составляющей геокультурных образований. Природный ландшафт -материальная основа культурного ландшафта. Природные факторы существенно влияют на пространственную организацию культурного ландшафта, определяют многие качественные характеристики геокультурного пространства.
Значимость природных факторов в формировании и структурном оформлении культурных ландшафтов фиксируется практически во всех современных публикациях культурно-географической тематики. Среди исследований, касающихся этой проблематики, следует отметить работы Ю.А. Веденина (1997), B.C. Преображенского (1994), Ю.Г. Симонова (1998), А.А. Ивановой (1998), В.Н. Калуцкова (2000).
Изначально казачий этнокультурный ландшафт формировался на основе тесного взаимодействия традиционной культуры казаков с вмещающими природными ландшафтами. Изучение этих связей на территории Ставропольского края требует, в первую очередь, проведения историко-культурного географического исследования, на основе которого возможно выявление инвариантных свойств современных культурных ландшафтов. Очевидно, что без планомерного изучения этих вопросов сложно решить проблему устойчивого каркаса культурных ландшафтов, а также разработать комплексную схему культурно-ландшафтного районирования Ставропольского края.
Территория, на которой сформировался казачий этнокультурный ландшафт, в природном отношении по зональным характеристикам относится к провинциям степных, лесостепных и полупустынных ландшафтов. Территориальная структура провинций весьма не однородна. В пределы изучаемой территории входят ландшафты лесостепной провинции Ставропольской возвышенности (4 ландшафтных района), северо-западная часть степной провинции
Ставропольской возвышенности (2 ландшафтных района), провинции степных и лесостепных предгорий Прикубанья, Воровсколесских высот, Минераловодского района (4 ландшафтных района). Провинция полупустынь и сухих степей представлена ландшафтами восточных склонов Ставропольской возвышенности и западной части Терско-Кумской низменности (3 ландшафтных района) (Шальнев, 1995) (рис.4). Ландшафтные районы имеют достаточно пеструю для равнинного класса морфологическую структуру.
Лесостепные ландшафты занимают наиболее приподнятые части Ставропольской возвышенности (400 - 600 м), их граница четко совпадает с распространением песчано-известняковых и глинистых пород сармата. В рельефе преобладают платообразные высокие равнины, глубоко расчлененные речными долинами. Местами коэффициент расчлененности территории оврагами достигает 0,5 - 0,6. Много останцовых массивов (Стрижамент, Недреманная, Бударка и т.д. - часть топонимов имеет казачье происхождение, - прим. автора). Климат умеренно-континентальный. Годовое количество осадков (500 - 600 мм) почти равно испаряемости, поэтому сформировались разнотравно-злаковые степи, плакорные и байрачные леса. Хорошие средовоспроизводящие функции лесостепных ландшафтов, богатые природные ресурсы (черноземы, леса, подземные воды, разнотравье степи), уникальный набор многообразных природных пейзажей создавали благоприятные условия для первопоселенцев, введших оседлый образ жизни в конце ХУШ в. и занявшихся аграрным производством.
Северо-западная часть степной провинции Ставропольской возвышенности включает Егорлыкско-Сенгилеевский и Расшеватско-Егорлыкский ландшафтные районы. В рельефе преобладают эрозионно-аккумулятивные равнины, где водораздельные слабо расчлененные пространства чередуются с речными долинами и балками. Междолинные равнины имеют абсолютные высоты 250 -350 м. Большая часть территории сложена лессовидными суглинками, которые подстилаются осадочными породами плиоцена. Климат провинции в сравнении с лесостепной отличается большей континентальностью. Испаряемость увеличивается до 700 - 800 мм при сокращении годовых сумм осадков (400 - 450 мм). Поэтому здесь сформировались злаковые (ковыльно-типчаковые) степи на черноземах. Ощущается дефицит влаги, что снижает ресурсовоспроизводящие функции ландшафтов, вызывает неустойчивость климатических периодов. Часто отмечаются засухи, внезапные заморозки. Всё это долгое время отрицательно сказывалось на условиях жизни людей, вызывало проблемы первичной акклиматизации первопоселенцев. Применение новых технологий ведения сельского хозяйства позволило максимально использовать аграрные ресурсы начиная с середины ХХв. Сегодня до 80% площади провинции занимают пахотные угодья.
Провинция степных и лесостепных предгорий Большого Кавказа лежит в южных районах Ставропольского края в пределах Восточно-Кубанского прогиба, Минераловодского выступа и западных районов Терско-Кумского прогиба. Представляет собой переходную зону от равнин Предкавказья к горным склонам Б. Кавказа. В рельефе преобладают наклонные террасированные равнины, сформированные системами Кубани, Кумы и Терека. Выступая барьерным подножием Б. Кавказа, ландшафтная провинция характеризуется умеренно влажным климатом (количество осадков 450-600 мм). Широкое распространение засоленных майкопских глин на территории способствовало вместе с климатом формированию степных сообществ и остепненных лугов на выщелоченных черноземах. До сегодняшнего дня в районе Пятигорья и на Воровсколесских высотах сохранились значительные массивы лесов. В пределах Минераловодского выступа расположены магматические горы-диапиры, наличие которых определило формирование уникальных минеральных вод в куэстовой зоне северного склона Б. Кавказа. Ландшафтная провинция имеет высокий рекреационный потенциал. Обладая великолепными почвенными, лечебными ресурсами, отличными пейзажными и психорелаксирующими свойствами, данная группа ландшафтов в наибольшей мере привлекала оседлых первопоселенцев из числа казаков и крестьян центральной России. Однако изначально складывавшаяся рекреационная специализация в районе, особенно на территории Подкумско-Золкинского лесостепного ландшафта определила формирование разнородной культурной среды, где помимо казаков большую роль играли иностранные колонисты (главным образом из Германии), армянская и греческая национальная прослойка, а также определенный слой российской светско-аристократической культуры (так называемое «водное общество»).
