Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор научных взглядов 19
1.1. Концепции условных прав 19
1.1.1. Условные права как права ожидания и как секундарные права 20
1.1.2. Условные права как институт sui generis 32
1.1.3. Условное обязательство как вспомогательное правоотношение и
как правоотношение без прав и обязанностей 41
1.2. Условные права с точки зрения теории юридических фактов 45
1.2.1. Правовые последствия юридических фактов и сделок 46
1.2.2. Правовые последствия неполного фактического состава 55
Глава 2. Интерпретация свойств условных прав 64
2.1. Оборотоспособность условных прав 64
2.1.1. Универсальное преемство в условных правах 65
2.1.2. Сингулярное преемство в условных правах 68
2.1.3. Цессия условных и будущих прав 70
2.2. Другие аргументы в пользу существования правовой связи между сторонами условной сделки 77
2.3. Аргументы против квалификации условных прав как обязательственных 87
2.3.1. Отсроченные и несозревшие обязательства 89
2.3.2. Условные и срочные обязательства 95
2.4. Концепция обязательственной природы условных прав 102
Глава 3. Отдельные виды условных обязательств 113
3.1. Круг условных сделок 113
3.2. Страхование как условное обязательство 118
3.3. Расчетные деривативы как условные обязательства 126
3.3.1. Природа и структура поставочных форварда, фьючерса и свопа. 129
3.3.1. Природа и структура расчетных форварда, фьючерса и свопа 136
Заключение 150
Список использованной литературы
- Условные права как права ожидания и как секундарные права
- Правовые последствия юридических фактов и сделок
- Сингулярное преемство в условных правах
- Расчетные деривативы как условные обязательства
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В советский период институт условных сделок почти не исследовался цивилистами, а его законодательное регулирование было крайне лаконичным. Это связано с невостребованностью таких сделок при плановой экономике. В результате о сделках под условием сложилось представление как о редких и даже экзотических модификациях обычных сделок.
В современном коммерческом обороте под условиями совершается подавляющее большинство сложных сделок. Возникновение, изменение или прекращение по крайней мере части обязательств из разнообразных инвестиционных договоров, сделок слияния и поглощения, кредитных договоров, акционерных соглашений, крупных договоров поставки, подряда, лизинга ставятся под условия.
Хотя условные сделки широко распространены, действующее российское законодательство, в отличие от законодательств многих иностранных государств, не содержит их развернутого регулирования, ограничиваясь лишь нормой п. 3 ст. 157 ГК РФ о последствиях недобросовестного воспрепятствования и содействия наступлению и ненаступлению условия. Открытыми остаются, например, вопросы о допустимых условиях, обратном действии условия, возможности поставить под условие распорядительную сделку
Судебная практика не компенсирует недостаточность законодательного регулирования. Более того, суды зачастую занимают консервативную позицию, ограничительно толкуя положения ст. 157 ГК РФ, например исходят из недопустимости совершения сделок под потестативным условием (условием, зависящим от воли сторон).
Современные российские исследователи (Е.А. Крашенинников, С.А. Громов, А.Г. Карапетов, Л.В. Кузнецова, Е.А. Останина, Я.В. Карнаков)
все чаще обращаются к проблемам условных сделок. Однако в связи с длительным забвением учения об условных сделках они вынуждены анализировать вопросы, которые не вызывали споров уже у дореволюционных российских цивилистов и решены в иностранных правопорядках (в частности, о допустимости потестативных условий и о возможности указания в качестве условия правонарушения).
Скудность законодательства и судебной практики, а также неразвитость доктрины порождают состояние правовой неопределенности в регулировании условных сделок. Риск признания такой сделки или ее части недействительной дестабилизирует оборот и заставляет многих его участников подчинять заключаемые ими договоры иностранному праву.
Для совершенствования правового регулирования условных сделок необходимо доктринально обосновать и закрепить в ГК РФ или актах высших судебных инстанций ответы на многие вопросы, среди которых весьма важной является проблема правовой природы условного обязательства.
Предмет и цель диссертационного исследования. Предметом проведенного исследования является условное обязательство, т.е. то положение, в котором находятся стороны обязательственной сделки под отлагательным (суспензивным) условием в период до наступления или отпадения условия.
Анализ положения сторон сделки под отменительным условием, а также условной распорядительной сделки не входит в предмет диссертационного исследования.
Цель работы состоит в определении природы условного обязательства.
Общепринятой является точка зрения, согласно которой права и обязанности из
сделки, совершенной под отлагательным условием, возникают лишь в момент
наступления условия, а до этого между сторонами существует некая
«связанность». Иначе говоря, момент возникновения обязательства из условной
сделки отложен до наступления условия, но некоторые правовые последствия возникают уже при ее совершении. К такому заключению ученых приводит анализ свойств условного обязательства: одни из них (оборотоспособность условных прав; возможность обеспечить условное обязательство залогом, поручительством, неустойкой и другими способами; наличие у сторон обязанности не препятствовать или не содействовать наступлению или ненаступлению условия и др.) дают основания для вывода о наличии правовой связи между условным кредитором и условным должником, а другие (кредитор не может требовать от должника того, что ему причитается; условное обязательство не подлежит добровольному исполнению; в отношении условного права невозможен зачет) не позволяют квалифицировать эту связь как полноценное обязательство.
Такая двойственность правового положения сторон условного обязательства требует научного объяснения — определения его природы. Условные обязательства должны быть сведены к одному из существующих правовых институтов, а если это невозможно, следует обосновать их самостоятельное существование.
Для достижения указанной цели при проведении диссертационного исследования были поставлены следующие задачи:
-
установить, существуют ли такие свойства условного обязательства, которые доказывают существование правовой связи между его сторонами;
-
установить, существуют ли такие свойства условного обязательства, которые препятствуют его квалификации как обязательства;
-
выявить с учетом ответов на предыдущие вопросы, какой из возможных вариантов определения природы условных обязательств наиболее приемлем с точки зрения эффективности основанного на нем правового регулирования и удобства использования в доктрине и законодательстве.
Методологическая основа работы. Исследование проводилось с использованием общенаучных методов диалектического и логического анализа и специальных юридических методов — системно-правового, формально- юридического и сравнительно-правового анализа.
С точки зрения методологии исследования принципиальное значение имеет использованный в работе подход, согласно которому природа правовых явлений устанавливается конвенционально. Она не может быть открыта, выведена из иного знания, доказана опытным путем и проверена на предмет истинности. Критериями оценки правильности определения природы правового явления должны быть эффективность основанного на этом определении правового регулирования с точки зрения политики права и удобство его использования в законодательстве с точки зрения юридической техники.
Теоретическую основу диссертационного исследования составляют работы Л. Эннекцеруса, М. Пляниоля, В.И. Голевинского, Е.В. Васьковского, Г.Ф. Шершеневича, П.П. Цитовича, Ю.С. Гамбарова, В.И. Серебровского, И.Б. Новицкого, А.Г. Певзнера, О.С. Иоффе, Л. Жюллио де ла Морандьера, Р. Саватье, О.А. Красавчикова, Е.А. Крашенинникова, Г. Райнера, Дж.К. Халла, В. А. Белова, А.Г. Карапетова и других ученых.
Диссертационное исследование выполнено на основе действующего законодательства Российской Федерации с учетом его возможных изменений в рамках масштабной реформы гражданского законодательства, начатой в июле 2008 г. Кроме того, при написании работы анализировались положения об условных сделках и условных обязательствах, закрепленные во французском, швейцарском, германском, австрийском, голландском, испанском, эстонском, латышском и литовском гражданском законодательстве, а также в Принципах европейского контрактного права, Принципах, определениях и модельных правилах Европейского частного права (DCFR) и Принципах международных коммерческих договоров УНИДРУА.
Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в ней обоснован подход к определению правовой природы условных обязательств, позволяющий избежать противоречивости, присущей традиционным взглядам на эту проблему, согласующийся с общепринятыми представлениями о последствиях юридических фактов и обязательствах, а также удобный для закрепления в законодательстве.
В результате проведенного исследования сделаны следующие выводы, выносимые на защиту:
-
-
Общепринятые подходы к определению природы условного обязательства до разрешения отлагательного условия как Anwartschaftsrecht, секундарного права, состояния неопределенности или иного суррогата права неудобны для использования в российской науке гражданского права, так как содержат внутренние противоречия и не согласуются с общей теорией юридических фактов и их последствий.
-
Анализ свойств условного обязательства до разрешения отлагательного условия не позволяет дать однозначный ответ на вопрос о его природе. Возможна такая интерпретация этих свойств, при которой следует сделать вывод о полном отсутствии правовой связи между сторонами обязательственной сделки под отлагательным условием. Иная интерпретация тех же свойств позволяет считать условное обязательство полноценным обязательством.
С точки зрения удобства использования в научном обороте и в законодательстве предпочтительным является определение природы условного обязательства до разрешения отлагательного условия как обязательства. В таком случае условная сделка выступает юридическим фактом, порождающим обязательство, а наступление условия — правоизменяющим юридическим фактом, последствием которого становится снятие неопределенности в вопросе о необходимости исполнения обязательства.
Условное обязательство до разрешения отлагательного условия является
несозревшим и отличается от безусловного обязательства, срок исполнения
которого не наступил, тем, что во многих случаях его исполнение невозможно,
т.е. приводит лишь к образованию неосновательного обогащения на стороне
кредитора. Кроме того, условное обязательство имеет особое основание прекращения — отпадение условия.
-
-
Особенности условных обязательств под отлагательным условием не препятствуют распространению на них правового режима безусловных несозревших обязательств.
Законодательное регулирование условных обязательств под отлагательным условием целесообразно осуществлять путем закрепления правила о применении к ним общих положений об обязательствах, общих положений о договоре и положений об отдельных видах обязательств с оговоркой о том, что эти правила не применяются, если они противоречат существу условного обязательства.
-
-
Обязательство страховщика произвести страховую выплату возникает уже в момент заключения договора страхования. До наступления страхового случая это обязательство является условным. Функция наступления страхового случая как юридического факта состоит в том, что обязательство становится определенным в смысле необходимости осуществления страховой выплаты, т.е. безусловным.
-
По своей правовой конструкции расчетные форварды, фьючерсы и свопы образуют особый договорный тип и являются сделками под противоположными отлагательными условиями. Условием в них выступает отличие значения базисного актива в установленный день от значения, определенного в договоре. В момент заключения такой сделки возникают взаимные обязательства, — каждая из сторон является и кредитором, и должником. При наступлении условия одно из обязательств теряет свой условный характер и должно быть исполнено, а другое прекращается в связи с ненаступлением противоположного условия.
Практическая ценность определения природы условного обязательства
состоит в установлении его правового режима, т.е. тех норм, которые
распространяют на него свое действие. Диссертационное исследование
позволяет сделать вывод о полезности дополнения ГК РФ следующей нормой: «Поскольку иное не установлено настоящим Кодексом, иными законами или не вытекает из существа соответствующих отношений, общие положения об обязательствах, общие положения о договоре и положения об отдельных видах обязательств, содержащиеся в настоящем Кодексе и иных законах, применяются к требованиям, возникшим из сделок, совершенных под отлагательным условием».
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации апробированы при ее обсуждении и рецензировании на кафедре гражданского права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Основные выводы и предложения отражены в опубликованных работах.
Структура диссертационной работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, объединяющих девять разделов, заключения и списка литературы.
Условные права как права ожидания и как секундарные права
В ГГУ, а вслед за ним в проекте Гражданского уложения Российской империи, гражданских кодексах РСФСР и в ГК РФ, речь идет не об условных обязательствах, а об условных сделках. В связи с этим в дореволюционной российской литературе понятие «условное обязательство» применялось нечасто , а в советское время совсем вышло из научного оборота и крайне редко встречается в современных работах. Такое несовпадение в терминологии вызвано не доктринальными расхождениями, а особенностями структуры актов гражданского законодательства — наличием или отсутствием в них общих положений о сделках. Ответ на вопрос о соотношении указанных понятий прост: условное обязательство является правовым последствием обязательственной сделки под отлагательным условием.
Впрочем, названий и определений у положения сторон условной сделки до разрешения условия множество. Наверное, ни одно другое юридическое явление не описывалось в столь образных и столь не похожих на научные выражениях. Вот лишь некоторые из них: «охраняемая законом надежда сделаться когда-нибудь кредитором»24, «неопределенное правоотношение»25, «промежуточное и нерешенное состояние права»26, «состояние бездействия»27, «состояние нерешенности» , «промежуточное состояние» , «приготовительное состояние»30, «нерешительное состояние»31, «юридическая связь без прямого осуществления»32, «завязка юридических отношений»33, «зачаток права»34, «потенциальное право»35, «эвентуальное право»36. Иногда используются латинские выражения conditio pendens (условие в ожидании)37, pendente conditione (период недостоверности наступления условия)38.
К использованию этих расплывчатых характеристик исследователей подталкивает анализ содержания условного обязательства. Он не позволяет сделать вывод ни о том, что до разрешения условия между сторонами существует обязательственная связь, ни о том, что никакой связи нет.
Обобщая результаты многочисленных исследований как отечественных, так и иностранных ученых, можно выделить две группы свойств условного обязательства: свидетельствующие об отсутствии обязательства и свидетельствующие о наличии правовой связи между сторонами.
К первой группе можно отнести следующие характеристики: 1) до наступления условия кредитор не может требовать от должника то, что ему причитается, т.е. не имеет права на принудительное исполнение; 2) условное обязательство не подлежит добровольному исполнению (а в случае, если должник сделал предоставление до наступления условия, на стороне кредитора образуется неосновательное обогащение); 3) в отношении условного права невозможен зачет. Наличие правовой связи между сторонами условного обязательства доказывается следующими утверждениями: 1) сделка под условием считается заключенной и не может быть отменена или изменена в одностороннем порядке; 2) условное право может быть объектом сингулярного и универсального правопреемства; 3) условное право может быть обеспечено залогом, ипотекой, поручительством, банковской гарантией, неустойкой и другими способами; 4) условное право может выступать предметом новации и прощения долга; 5) условное право должника входит в конкурсную массу, а условное право кредитора может быть заявлено в конкурсном производстве; 6) сторонам условного обязательства запрещено злонамеренно препятствовать или содействовать наступлению или ненаступлению условия под угрозой того, что условие будет считаться соответственно ненаступившим или наступившим; 7) в случае наступления отлагательного условия кредитор по сделке может потребовать возмещения убытков, вызванных тем, что должник виновно воспрепятствовал возникновению права (например, уничтожив или повредив вещь ( 160 (1) ГГУ)).
Такая двойственность требует научного объяснения — определения природы условных обязательств до разрешения условия. Они должны быть сведены к одному из существующих правовых институтов, а если это невозможно, следует обосновать их самостоятельное существование. Понятия, не имеющие точного содержания и места в понятийном аппарате, ненаучны.
Кроме того, требуют разрешения и более частные теоретические вопросы. Являются ли условная сделка и наступление условия самостоятельными юридическими фактами или это элементы одного фактического состава? Можно ли рассматривать наступление условия как юридический факт или оно имеет иную природу? Каким образом условные права превращаются в обычные? Правовым последствием какого юридического факта или фактического состава выступает возникновение обязательства?
Ответы на эти вопросы имеют не только теоретическое значение. Практический аспект проблемы первичен: ведь от того, как будет определена природа условного обязательства, зависит, какие правовые нормы распространяют на него свое действие. Природа условных прав не может быть открыта, обнаружена ученым в результате догматического анализа, поскольку само это понятие является конвенциональным. Поэтому определение понятия «условное обязательство» должно оцениваться не с точки зрения истинности, а с точки зрения внутренней непротиворечивости, соотносимости с другими понятиями и конструкциями и главным образом — с позиции удобства для эффективного правового регулирования и использования в законодательстве. Иначе говоря, разрешая вопрос о природе условных прав, необходимо руководствоваться идеей практической пользы.
Прикладное значение решения проблемы природы условных прав может быть обосновано на примере нескольких норм действующего ГК РФ. Согласно п. 1 ст. 157 ГК РФ сделка считается совершенной под отлагательным условием, если стороны поставили возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет. Согласно п. 1 ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона. Сопоставляя тексты этих двух положений, приходим к выводу, что цессия условных прав российским законодательством не допускается, поскольку она возможна лишь в отношении принадлежащих кредитору прав, к которым нельзя отнести еще не возникшие (условные) права. В то же время, как справедливо замечает Л.А. Новоселова, «возможность уступки прав, осуществление которых поставлено... под условие, ни в зарубежной, ни в российской и советской цивилистике практически не подвергалась сомнению»39.
Правовые последствия юридических фактов и сделок
В российской науке гражданского права институт Anwartschaftsrecht не получил распространения, чего нельзя сказать о секундарных правах. Последние уверенно входят в российский научный обиход и используются некоторыми учеными в том числе для объяснения природы условных прав. Например, В.А. Белов выдвинул следующий тезис: «Осложнение сделки условием приводит к возникновению своеобразных юридических последствий в виде секундарных прав и корреспондирующего им состояния юридической связанности» . В другой работе ученый пишет, что положение сторон до разрешения условия, с одной стороны, напоминает состояние связанности, корреспондирующее с секундарным правом, а с другой — право ожидания и, возможно, представляет собой самостоятельную гражданско-правовую форму
В.А. Белов понимает весьма своеобразно — как право ожидать, но не требовать от обязанного лица совершения каких-либо действий, притом что обязанное лицо должно такое действие совершить, несмотря на отсутствие требования71. (Как видим, оно не имеет ничего общего с Anwartschaftsrecht.) Более подробно проблему условных прав ученый не рассматривал, поэтому его точка зрения не вполне ясна.
Своеобразного взгляда на природу условных прав придерживается А.Б. Бабаев. Он считает, что условное право, порождаемое сделкой под потестативным условием, является секундарным, поскольку позволяет приобрести безусловное право действиями кредитора. Если же условие не зависит от воли стороны, то условное право не может быть секундарным, так как «не содержит в себе возможности вызывать изменения юридического положения сторон»72. Такие условные права ученый предлагает признать «правами»73, поскольку необходимо объяснить возможность их уступки, но не определяет их природу, ссылаясь на то, что этот вопрос выходит за рамки производимого исследования.
Предложенное А.Б. Бабаевым решение, на наш взгляд, неудачно. Во-первых, признание условного права правом (в случае с казуальным условием) только потому, что его можно уступить, неубедительно. Способность быть предметом уступки является свойством большинства субъективных прав, но не их признаком. Во-вторых, А.Б. Бабаев, как и Л. Эннекцерус, допускает возможность реализации права в результате наступления события, а не волей управомоченного, что также весьма сомнительно.
Еще более запутанный подход предложил P.P. Валиев . Положение стороны сделки, исключительно от воли которой зависит наступление условия (чисто потестативное условие), он тоже квалифицирует как секундарное право. Если же наступление условия лишь частично находится во власти стороны (просто потестативное или смешанное условие), то ее правовое положение определяется как проявление динамической правоспособности. Сделка, поставленная под условие, которым выступает абсолютное событие, т.е. событие, на наступление которого стороны не могут повлиять, порождает некую «связанность», природу которой P.P. Валиев не определяет. Если же условием является относительное событие, то положение сторон характеризуется тем, что они «не должны недобросовестно содействовать (препятствовать) наступлению условия»75.
Таким образом, взглядам на последствия условных сделок как на права ожидания или секундарные права присуще внутреннее противоречие. Если исследователь включает в круг таких прав последствия любых условных сделок вне зависимости от характера условия, то сомнительной становится возможность их квалификации как субъективных прав. Если же в качестве секундарных рассматриваются только условные права из сделки под потестативным условием, то открытым остается вопрос о природе последствий сделок под смешанным или казуальным условием.
Кроме того, общим недостатком всех описанных выше подходов является то, что их сторонники не раскрывают механизм развития полного (безусловного) права из секундарного права или права ожидания. Вряд ли его можно рассматривать как тождественный механизму изменения правоотношения в результате наступления правоизменяющего юридического факта, поскольку изменяется не субъект, объект или содержание, а сама природа права.
Наконец, дискуссионность вопроса о природе Anwartschaftsrecht и секундарных прав приводит к тому, что столь же спорным становится вопрос о природе самих условных прав. Особенно остро эта проблема стоит в российской гражданско-правовой науке, для которой секундарные права никогда не были традиционным институтом, а их существование как самостоятельной группы субъективных прав не является общепризнанным76.
Условные права как институт sui generisТеория прав ожидания и секундарных прав позволила многим немецким цивилистам дать ответ на вопрос о природе условных прав. Большинство же не придерживающихся этой концепции ученых вообще не находит условным правам места среди уже известных институтов гражданского права: условные права характеризуются без указания на их родовую принадлежность. Мы будем называть такие взгляды концепцией условных прав как явления sui generis11.
М. Пляниоль так описывает условные права: «До тех пор, пока условие не осуществилось — pendente conditione, — можно сказать, что обязательство еще не существует; есть лишь надежда, что оно когда-нибудь возникнет... Следовательно, ни одно из свойственных обязательствам последствий еще не должно иметь места. Тем не менее будущий кредитор уже имеет нечто такое, с чем надо считаться, а именно охраняемую законом надежду сделаться когда-нибудь кредитором»78. С одной стороны, ученый настаивает на том, что условные права правами не являются, но при этом с помощью таких своеобразных характеристик, как «надежда» и «могущий возникнуть интерес», объясняет, почему они могут быть предметом преемства и охраны.
Одни исследователи ограничиваются перечислением свойств условных обязательств и констатацией их специфического двойственного характера, не давая ему объяснения (К.П. Победоносцев, Е.В. Васьковский, В.И. Синайский). Другие, не определяя природу условных прав, все же пытаются снять присущую им внутреннюю противоречивость. Можно выделить два варианта объяснения: с помощью идеи об обратном действии наступившего условия и посредством концепции предварительного действия неполного фактического состава.
Идея обратного действия условия наиболее распространена среди французских цивилистов, что вызвано ее прямым закреплением в ст. 1179ФГК: «Удовлетворенное условие имеет обратную силу и действует со дня, когда обязательство было принято». Это означает, что до разрешения условия неизвестно, существует между сторонами правоотношение или нет, поэтому этот период зачастую называют «состоянием неопределенности». Если условие наступает, то считается, что обязательство возникло в момент совершения условной сделки, а если условие отпадает, то обязательство не возникает вообще
Сингулярное преемство в условных правах
Если исходить из того, что условная сделка является полноценным юридическим фактом, а не элементом фактического состава, то для определения родовых признаков условных прав необходимо отнести их к одному из уже известных видов правовых последствий таких фактов.
На первый взгляд поставленная задача достаточно проста. Как справедливо отмечает Р.С. Бевзенко, ссылаясь почти на два десятка работ, в отечественной литературе господствует редкое единодушие относительно определения понятия юридического факта как «обстоятельства, с которым норма закона связывает юридические последствия в виде возникновения, изменения или прекращения правоотношений (курсив наш. —В.В.)» .
В классической работе О.А. Красавчикова «Юридические факты в советском гражданском праве» анализу последствий юридических фактов посвящен отдельный параграф . По мнению автора, под юридическими последствиями следует понимать «только движение, т.е. возникновение, изменение или прекращение конкретного правоотношения» . Впрочем, этот вывод следует уже из одного из первых в истории правоведения определений юридического факта как события, которым обусловливается начало или конец правоотношения, предложенного Ф.К. Савиньи104. Если исходить из этого определения юридического факта и его последствий, условные обязательства следует признать правоотношениями. Именно такой была логика О.А. Красавчикова и А.Г. Певзнера. Оба они объяснили природу условных прав в соответствии с общепринятой теорией юридических фактов: первый для этого ввел конструкцию вспомогательного правоотношения, а второй существенно изменил содержание понятия обязательства.
Однако наиболее распространенные концепции условных прав не соответствуют классической теории юридических фактов, поскольку она не называет среди возможных правовых последствий ни права ожидания, ни секундарные права, ни сами условные права как явление sui generis. Даже если признать право ожидания или секундарное право разновидностью субъективных прав, возможность их квалификации как элементов правоотношения сомнительна, поскольку им не противостоят обязанности.
Впрочем, в последнее время высказываются и другие точки зрения относительно перечня правовых последствий. Например, в одном из наиболее авторитетных современных российских учебников по гражданскому праву содержится следующее утверждение: «Виды правовых результатов сделок весьма разнообразны. Это может быть состояние юридической связанности лица, сделавшего оферту (предложение заключить договор), возникновение правоотношения, приобретение права собственности, переход права требования по обязательству от кредитора к третьему лицу, возникновение полномочий представителя и др.» При этом B.C. Ем не обосновывает данный вывод и не соотносит его с легальным определением сделки как действия, направленного на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, приведенным в учебнике несколькими страницами ранее.
Модернизировать учение о юридических фактах, в том числе расширив круг их правовых последствий, предлагает также М.А. Рожкова. По ее мнению, классическое определение юридического факта является чрезвычайно узким, поскольку за его пределами остаются реальные жизненные обстоятельства, которые хотя и не влекут движения правоотношения, но с которыми право связывает наступление иных последствий106. Столь смелое утверждение, к сожалению, остается весьма коротко и неясно аргументированным. К «иным последствиям» автор относит «последствия реализации гражданской правосубъектности, в том числе осуществление субъективных гражданских прав и обязанностей» (в качестве примера приведен отказ от наследства), а также «последствия защиты нарушенных субъективных гражданских прав» (например, признание долга нарушителем, взыскание санкций).
Юридические факты, не влияющие на движение правоотношения, но влекущие юридические последствия, «которые „не безразличны" праву»107, М.А. Рожкова называет правопозитивными, однако не уточняет ни конкретный критерий, по которому они выделяются, ни то, в чем состоят порождаемые ими иные последствия. Отмечая неисследованность таких фактов в литературе, М.А. Рожкова приводит следующие примеры «для создания ориентира»: предъявление искового требования, заявление возражений, исполнение обязанности, виндикационное требование, применение мер оперативного воздействия (в некоторых случаях), заключение арбитражного соглашения. Определить, что объединяет эти факты или их последствия, не представляется возможным. Все они, на наш взгляд, являются обычными юридическими фактами гражданского или процессуального права, поскольку порождают, изменяют или прекращают права и обязанности и никаких других юридически значимых последствий не влекут.
Основание своего подхода М.А. Рожкова находит в тезисе о том, что субъективное право не только возникает, изменяется или прекращается, но и осуществляется, нарушается и защищается108. На наш взгляд, осуществление, нарушение и защита субъективных прав не являются особыми видами правовых последствий и могут быть представлены как движение правоотношения.
К существенной модернизации учения о юридических фактах призывает и Р.С. Бевзенко. Он также считает, что движение правоотношения — не единственно возможное последствие юридического факта109. Этот общий вывод подкреплен ссылкой на высказывание Л. Эннекцеруса о том, что юридическим является тот факт, который вызывает правовые последствия. Но, как нам представляется, Л. Эннекцерус при этом вовсе не имел в виду, что таким последствием может быть что-то кроме движения правоотношения, особенно если учесть, что двумя страницами ранее германский ученый пишет следующее: «Совокупность требований, с которыми правопорядок (т.е. абстрактные нормы права) связывает правовые последствия, т.е. возникновение, прекращение или изменение юридического отношения, мы
Расчетные деривативы как условные обязательства
Вывод об обязательственной природе того состояния ожидания, которое порождается заключением обязательственной сделки под отлагательным сроком, Л. Эннекцерус и Ю.С. Гамбаров не распространяли на условные сделки, несмотря на то что отмечали идентичность положения сторон срочной и условной сделок до наступления срока и условия174. Таким образом, они пришли к заключению, сделанному в уже упоминавшейся ст. 1185 ФГК и поддерживаемому во французской доктрине175: срок отлагает момент исполнения, а не возникновения обязательства, тогда как условие, напротив, определяет момент его возникновения, а не исполнения. Аналогичное положение закреплено в ст. 1180 ГК Латвии: «Включение в договор срока не влияет на само право, которое считается приобретенным без условия и потому переходит также к наследникам и ограничивается лишь известным временем при пользовании им».
Причина, по которой обязательства под отлагательным сроком признаются обязательствами, а обязательства под отлагательным условием — нет, состоит в очевидном различии между сроком и условием: наступление первого неотвратимо, второго — вероятно. Как отмечает Ю.С. Гамбаров, «этим различием вызывается большая прочность и надежность прав, приобретаемых по срочной сделке: это не только эвентуальные, но и во всяком случае приобретаемые права...»176. В современной французской литературе этот подход, закрепленный в ст. 1185 ФГК, не претерпел изменений: «Срочный должник, какова бы ни была природа отлагательного срока, уже является должником. Его обязанность, в отличие от обязанности под условием, является определенной и непременно будет подлежать исполнению при наступлении срока»177.
Заметим, что никто из ученых не объяснил, почему указанное отличие срока от условия столь существенно влияет на определение природы срочного и условного обязательства. Видимо, аргументация представлялась им очевидной: пока не наступило условие, неизвестно, подлежит ли обязательство исполнению, а значит, невозможно говорить о его существовании, а наличие у должника по срочной сделке обязанности исполнить обязательство не вызывает сомнений с самого начала.
На наш взгляд, этот аргумент несостоятелен: вероятностный характер наступления условия не должен препятствовать квалификации условного обязательства как обязательства.
Какие отличия в правовом регулировании условных и срочных обязательств предопределены вероятностным характером наступления условия? Анализ иностранного законодательства показывает, что таким отличием в первую очередь является то, что до наступления отлагательного условия обязательство не может быть исполнено, тогда как досрочное исполнение обязательства возможно. Из этого следует, что исполненное до наступления условие образует неосновательное обогащение и подлежит возврату, тогда как исполненное досрочно неосновательным обогащением не является.
Согласно ст. 1186 ФГК «то, что было исполнено досрочно, не может быть истребовано обратно». Противоположное правило об условных обязательствах в ФГК не закреплено, однако не вызывает сомнений в доктрине . Статья 1126 ГК Испании гласит: «Все, что было исполнено по срочному обязательству заранее, не подлежит возмещению», а в ст. 1121 указано, что должник может потребовать обратно все то, что он исполнил до наступления условия. В ст. 25 книги 6 ГК Нидерландов сказано, что исполненное по обязательству с отлагательным условием до наступления условия может быть истребовано. В ст. 1578 ГК Латвии установлено следующее правило: «Если обязанный исполняет свое обязательство до наступления установленного условия, предполагая, что оно уже наступило, то он имеет право требовать обратно исполненное им, если только условие в течение этого времени действительно не наступило». Применительно к срочным обязательствам ГК Латвии (ст. 1185) содержит противоположное правило: «В случае исполнения обязанным своего обязательства до наступления установленного срока он не имеет права требовать обратно исполненное им». В ст. 6:33 ГК Литвы установлено, что исполненное добровольно и не по ошибке до истечения срока не подлежит возврату.
Однако описанное различие условного и срочного обязательства не является строгим. Во-первых, далеко не всегда досрочное исполнение обязательства не дает права на возврат неосновательного обогащения. Как следует из приведенного правила ст. 6:33 ГК Литвы, досрочно исполненное подлежит возврату, если исполнение было совершено недобровольно или по ошибке. Во французской литературе нет единства в вопросе о наличии исключений из правила ст. 1186 ФГК о последствиях досрочного исполнения обязательства. Одни авторы считают, что исполненное досрочно не может быть истребовано обратно, даже если должник произвел исполнение по ошибке, полагая, что срок наступил179. Другие придерживаются противоположного мнения: досрочное исполнение имеет основание, только если оно произведено не по ошибке180. Во-вторых, стороны срочного обязательства могут установить, что имущество, переданное во исполнение обязательства до наступления срока исполнения, подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения. Такая возможность прямо закреплена в ст. 1109 ГК РФ.
Таким образом, правило том, что досрочное исполнение не образует неосновательного обогащения, не предопределено самой природой срочного обязательства, оно знает исключения и может быть изменено по воле сторон.
Правило о недопустимости исполнения условного обязательства до наступления отлагательного условия, на первый взгляд, напротив, вытекает из самого существа условного обязательства, не может иметь исключений или быть диспозитивным. Досрочно исполненное по общему правилу не подлежит возврату, поскольку наступление срока неизбежно, а значит должнику в будущем все равно пришлось бы исполнить обязательство. Исполнение до наступления условия приводит к неосновательному обогащению по той причине, что условие может не наступить, а следовательно, основание платежа вообще не возникнет.
-
-
-
