Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Изучение гребней в археологии Евразии 15
1.1. Изучение гребней в европейской части России и на Урале 15
1.2. Изучение гребней в Западной Сибири 36
1.3 Изучение технологии изготовления костяных гребней 43
Глава 2. Классификация гребней Западной Сибири 51
2.1. Классификация в археологии 51
2.2. Классификация западносибирских гребней 61
2.3 Композиционный анализ декорированных гребней Западной Сибири 80
Глава 3. Гребни, как источник по реконструкции представлений древнего населения Западной Сибири 112
3.1 Гребни в культурных традициях древнего населения Западной Сибири 111
3.2 Иконографический и стилистический анализ 114
3.3. Гребни в культуре тюркоязычных народов Западной Сибири 119
3.4. Гребни в культуре угорского населения Западной Сибири 127
3.5. Гребни в восточнославянской культурной традиции 132
Заключение 141
Список литературы 144
Список сокращений 172
Приложение 1 Археологические памятники Западной Сибири, где обнаружены гребни 173
Приложение 2 Классификационные схемы и таблицы 187
Приложение 3 Альбом иллюстраций 247
- Изучение гребней в Западной Сибири
- Классификация западносибирских гребней
- Иконографический и стилистический анализ
- Гребни в восточнославянской культурной традиции
Введение к работе
Актуальность темы. В археологии Западной Сибири традиционно считалось, что гребни – сравнительно малочисленная категория находок. Исходя из этого изучение гребней как уникальных предметов создавало значительные методические трудности, в частности широко не ставился вопрос об их типологии и классификации, композиционном и стилистическом анализе. Исследования последних 10–15 лет на памятниках различных культур Западной Сибири дали представительный материал по данной категории предметов (особенно это касается севера Западной Сибири). Это обстоятельство вызывает необходимость изучения гребней уже как массовой категории предметов и применения соответствующих методик изучения и, прежде всего, их классификации.
Традиционно гребни определялись как украшения или предметы гигиены, что сужало возможности для исследования, и их анализ сводился
к определению сугубо морфологических особенностей.
Интерпретация этой категории предметов (гребней) как многопланового источника позволит расширить реконструкции этнических процессов, дополнить характеристики ряда культурных тенденций, фактов и явлений жизни древнего населения Западной Сибири.
Объектом исследования являются археологические гребни Западной Сибири, начиная с эпохи бронзы до периода средневековья (включи-
тельно).
Предметные области исследования лежат в плоскости различных наук (археология, этнография, искусствоведение) и позволяют выделить следующие направления изучения гребней: морфологические особенности
и композиционно-стилистический анализ изделий, мировоззренческие аспекты древних и традиционных культур, связанные с представлениями
о голове, волосах, гребнях.
Целью работы является раскрытие потенциала гребней как археологических источников.
Для достижения цели решались следующие задачи:
1) проанализировать историографию, выявить степень изученности гребней и технологии их изготовления в Западной Сибири и сопредельных регионах;
2) провести обзор проблемы классификации в археологии;
3) создать единую базу по археологическим гребням с территории бассейна р. Оби;
4) провести картографирование имеющихся источников;
5) осуществить классификацию гребней Западной Сибири;
6) определить этапы бытования и ареалы распространения отдельных (выявленных) типов гребней;
7) выявить контексты обнаружения гребней in situ в различных памятниках Западной Сибири;
8) осуществить композиционный анализ рукоятей декорированных гребней Западной Сибири;
9) провести археолого-этнографические сопоставления.
Хронологические рамки определяются объектом исследования. Поставив задачу максимально полно учесть изделия, обнаруженные на территории Западной Сибири, мы определяем хронологический интервал от самых ранних находок – гребней одиновской и кротовской культур на территории Приобья (эпоха бронзы), до самых поздних – гребней Мангазеи (позднее средневековье, XIV–XVI вв.).
Ареал источников определяет территориальные границы исследования – весь регион бассейна Оби. Все анализируемые гребни происходят
с археологических памятников Верхнего (до устья Томи), Среднего
(до устья Иртыша) и Нижнего (до Обской губы) Приобья.
Источниковая база. Для достижения цели и решения рабочих задач исследования привлечен значительный массив археологических и этнографических источников, накопленных в результате изучения исследуемого региона (ХХ – начало ХХI в.).
В работе используются опубликованные материалы многих исследований и неопубликованные данные, полученные из полевых отчетов и рукописей ряда специалистов (канд. ист. наук А. И. Бобровой, А. В. Гусева, канд. ист. наук О. В. Кардаша, Д. О. Стародумова, канд. ист. наук Н. В. Федоровой), а также материалы из археологических коллекций различных музеев (Музей природы и человека, г. Ханты-Мансийск; МВК им. И. С. Шемановского, г. Салехард; ТОКМ, г. Томск; МАЭС ТГУ, г. Томск; ГАУК НСО «НГКМ», г. Новосибирск).
Всего в исследовании учтено 155 экземпляров гребней (из них 40 вводятся в научный оборот впервые) с 41 памятника – 13 городищ и поселений и 28 могильников.
Автор выражает благодарность коллегам за возможность ознакомления с неопубликованными материалами.
Методологической основой работы являются системный подход и принципы объективности и историзма.
Системный подход определяется нами как направление методологии научного познания и социальной практики, в основе которого лежит исследование объектов как систем. Общенаучные методологические принципы объективности и историзма предполагают критическое отношение
к источникам и максимально непредвзятый подход к анализу исторических процессов.
Для реализации поставленных задач в процессе исследования применялись следующие методы:
1) классификации и типологии;
2) картографирования;
3) метод аналогий;
4) метод этноархеологических сопоставлений.
В работе применялись общенаучные и исторические методы исследования.
Научная новизна исследования определяется характером объекта (археологические гребни) и совокупностью методов его исследования. Ранее изучение гребней сводилось к их анализу и типологии в условиях локальных культур и субрегионов.
В данной работе представлен опыт комплектования и описания корпуса источников. Создана максимально полная база гребней из археологических памятников Западной Сибири. Проведен отбор классификационных признаков, на основе которых предложена модель классификации археологических гребней с территории всего бассейна Оби в широком хронологическом интервале (от эпохи бронзы до средневековья включительно). Впервые по единой схеме проанализированы материалы из памятников различных культурно-исторических общностей и культурно-хозяйствен-
ных типов в конкретных хронологических периодах, что позволяет выделить общее и особенное в отношении этой категории материальной культуры древнего населения региона. Проведен и обоснован отбор параметров и порядок композиционного анализа декорированных гребней, на основе которого предлагается модель композиционно-стилистического анализа.
Практическое значение работы заключается в:
1) систематизации значительного массива данных по одной из категорий археологических источников (гребни);
2) создании двух классификационных моделей гребней Западной Сибири – археологической и искусствоведческой.
Результаты, полученные в ходе данной работы, могут быть использованы при проведении исследований различных аспектов археологии Западной Сибири, а также для подготовки и преподавания исторических, культурологических и этнографических дисциплин как в средней школе, так и в системе высшего профессионального образования. Впервые проведенный опыт создания общей базы гребней Западной Сибири позволит обращаться к результатам исследования как к справочному изданию по данной тематике.
Апробация. Основные положения и часть выводов по данной про-блеме были представлены в 11 научных статьях: одна из них – в рецен-зируемом журнале, рекомендованном ВАК, и 10 – в выступлениях на региональных и международных конференциях, а также на российских и международных симпозиумах (Омск, 2002, 2005; Томск, 2003, 2010;
Кемерово, 2004; Иркутск, 2005; Новосибирск, 2007, 2011; Казань, 2010; Ханты-Мансийск, 2010).
Структура работы подчинена цели наиболее полного и доступного изложения материалов, полученных в ходе изучения. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка сокращений и трех приложений.
Изучение гребней в Западной Сибири
В материалах средневековых памятников Восточной Европы гребни обнаружены в значительном количестве. Их публикации и анализу посвящено несколько специальных исследований, рассмотренных в предыдущей главе. Гребни Западной Сибири исследовались значительно меньше. Причиной этого, по-видимому, стала устойчивая методическая проблема - оценка исследователями западносибирских гребней как уникальных находок.
Первые публикации гребней, как одной из групп украшений, обнаруженных в составе сопроводительного инвентаря в погребении, относятся к 50-м г. XX в. - М.П. Грязнов публикует материалы раскопок памятника Ближние Елбаны VII, где, кроме прочего, зафиксированы 2 экз. костяных гребней [МИА № 48, 1956, с. 127-128]. Анализу гребней посвящены две работы В.И. Мошинской [Мошинская, 1965, 1983]. В них впервые опубликованы гребни, обнаруженные на памятниках Усть-Полуй, Катра-Вож (включая гребни из коллекции В. С. Адрианова), проведена первичная классификация гребней, определен круг аналогий в Восточной Сибири и Северной Америке. В.И. Мошинской отмечается, что классификация и типология этой категории предметов пока затруднена вследствие уникальности гребней, как категории артефактов, однако автор предлагает разделить все представленные в её коллекции гребни на 2 группы по форме изделия:
1 группа. Высокие гребни с плоскими в сечении и широкими зубьями;
2 группа. Широкие гребни, с мелкими, прямоугольными в сечении зубьями.
В.И. Мошинская отмечает, что подавляющее большинство нижнеобских гребней принадлежит 1 группе [Мошинская, 1965, с. 15].
В. И. Соёнов ставит вопросы классификации и типологии гребней памятников Алтая гунно-сарматского времени [Соёнов, 1998, 1998а]. Несмотря на малочисленность гребней этого периода (6 экз.), автор, опираясь на шестичленную систему деления материала, предлагает первую классификацию гребней этого периода с территории Горного Алтая. Категория «гребни» учитывает всю совокупность изделий. Группу определяет материал, из которого сделаны изделия. Разряд отражает наличие или отсутствие вырезов на бортиках, которые отделяют рукоять от зубьев. Раздел фиксирует наличие или отсутствие выступающего ушка на рукояти. Отдел учитывает наличие или отсутствие отверстия для подвешивания гребня к поясу. Тип отражает общую форму рукояти. В результате классификационного анализа В.И. Соёнов выделяет 5 типов костяных гребней:
1. тип 1. Гребни с выделенной рукоятью пятиугольной формы, с отверстием для подвешивания на поясе в выступающем ушке (1 экз.).
2. тип 2. Гребни с выделенной рукоятью полукруглой формы, с отверстием для подвешивания на поясе в выступающем ушке (2 экз.).
3. тип 3. Гребни с выделенной рукоятью полукруглой формы, с отверстием для подвешивания в рукояти, без ушка (1 экз.).
4. тип 4. Гребни с невыделенной рукоятью полукруглой формы без выступающего ушка и отверстия для подвешивания на поясе (1 экз.).
5 тип 5. Гребни с невыделенной рукоятью полукруглой формы, без ушка и отверстия для подвешивания на поясе (1 экз.) [Соёнов, 1998, с. 561].
Автор отмечает, что аналоги выделенным типам гребней широко представлены в материалах комплексов скифского времени Горного Алтая
Проблема систематизации «тюркских» гребней освещена в работе Б.Б. Овчинниковой [Овчинникова, 1990]. Автор выделяет следующие типы гребней:
1. Удлиненные по вертикали, узкие, с относительно редкими зубьями;
2. Удлиненные по горизонтали, сторона имеет достаточно частые зубья [Овчинникова Б.Б., 1990, с. 62].
Б.Б. Овчинникова отмечает, что гребни второго типа встречаются в погребениях вместе с зеркалами.
В монографии Г. В. Кубарева [Кубарев, 2005] часть одной из глав посвящена анализу гребней из средневековых могильников Горного Алтая. Автор отмечает возможность одновременного использования как роговых, так и деревянных гребней, что подтверждается их обнаружением в одном погребении (Уландрык I, курган № 10), и приходит к выводу, что морфологические особенности гребней могут быть определяющими при характеристике функции изделий [Кубарев, 2005, с. 78]. Классификации и типологии материал не подвергается.
Классификации и анализу функционального назначения гребней эпохи поздней бронзы Минусинской котловины посвящена статья А. В. Полякова [Поляков, 2005]. Автор на материалах памятников карасукской культуры, разделяет эту категорию находок на две - собственно гребни и чесала -инструмент, использовавшийся в технологических процедурах с шерстью или растительным сырьем [Поляков, 2005, с. 102]. Автор определяет гребни как один из видов украшений, на основании их обнаружения в погребениях [Поляков, 2005, с. 103]. Изготавливались они из относительно тонкой костяной (или роговой пластины), имеющей небольшой естественный изгиб. Гребни, по наблюдению А.В. Полякова, зачастую бывают довольно сложной формы, орнаментированы различными отверстиями или резными изображениями. По своим формообразующим признакам все представленные экземпляры автор объединяет в единую группу без заметных отклонений: они имеют схожие пропорции со щитком прямоугольной формы и зубцами примерно в 1,5 раза длиннее щитка. Из технологических особенностей обращает внимание существование двух вариантов способа изготовления зубцов. В отдельных случаях они просто пропилены, а в некоторых в их основании дополнительно просверлены небольшие отверстия. Когда производилось сверление: до пропилов или после, установить не представляется возможным. Задача подобных отверстий может быть различной (или даже комплексной). Возможно, их цель технологическая - предотвращение дальнейшего расщепления по пропилу, а может быть, они необходимы для более надежного удержания гребня в прическе при постоянном ношении [Поляков, 2005, с. 105].
Орнаментальные композиции карасукских гребней ограничиваются весьма небольшим числом мотивов, очень характерных для огромных пространств Евразии - отверстия, «глазки», зигзаги. Технология их изготовления делится на отверстия, выборки и прочерченные линии. Автором проводится анализ половозрастных характеристик погребенных, в инвентаре которых обнаружены гребни, но отмечается, что возрастные критерии малоинформативны из-за небольшого числа определений. Можно только отметить, что гребни встречаются как в погребениях женщин среднего возраста, так и в детских могилах. Не зафиксировано ни одного случая, когда бы гребень был обнаружен в погребениях женщин старческого возраста. Местоположение гребней в могилах вполне соответствует роли, предполагаемой автором: в трех случаях они обнаружены под черепом. По мнению А.В. Полякова, это свидетельствует о том, что в данном случае они служили украшением прически и входили в состав женского погребального костюма. Еще в двух случаях они обнаружены «на груди». В одном из погребений гребень находился на груди погребенной под зеркалом. Сохранившиеся фрагменты ткани поверх зеркала позволяют предположить, что и зеркало, и гребень находились в мешочке, вероятно, подвешенном на кожаном шнурке [Поляков, 2005, с. 107].
Во втором случае гребень найден на грудных позвонках в сопровождении довольно богатого инвентаря (бронзовый нож, бляшка, пронизки на ожерелье, височное кольцо, каменные бусы), однако потревоженность погребения не позволяет уверенно утверждать, что гребень сохранил свое первоначальное положение [Поляков, 2005, с. 108].
Автором на основе проведенного анализа выстраивается относительная хронологическая шкала типов гребней карасукской культуры.
Второй принципиальный тип изделий, выделяемый А.В. Поляковым в материалах памятников карасукской культуры - чесала. Эти изделия, также изготовленные из кости или рога, имеют целый набор признаков, хорошо и четко их дифференцирующий от собственно гребней - все они имеют вытянутую форму с явно выраженной ручкой, по своим размерам подходящей для надежного удержания в руке [Поляков, 2005, с. 109]. Морфологически это массивные изделия с короткими и толстыми зубцами. Количество зубцов - 5 или 6. Ручка имеет в разрезе овальную форму. Они полностью лишены каких-либо украшений или орнаментов. Пропилы между зубцами сделаны неаккуратно и сильно варьируются по своей глубине. Зубцы имеют различную длину. На ручках некоторых имеются глубокие поперечные царапины и пазы, являющиеся результатом грубого физического воздействия. Все эти отличия, по мнению автора, указывают на то, что данные изделия использовались в хозяйственных целях, как орудия труда. Существуют единственное предположение относительно их назначения, выдвинутое М.П. Грязновым. Он считает, что эти изделия использовались для операций расчесывания либо растительного сырья (после операции трепания), либо шерсти [Грязнов, Максименков, Пяткин, 1968, с. 185].
Классификация западносибирских гребней
В предполагаемой классификации учтено 155 экземпляров гребней. Абсолютное большинство учтенных нами гребней опубликовано [Адамов, 1990. С. 89; Белов и др., 1981. С. 41-42; Бородовский, 1987. С. 118; 1997, С. 214; 2007, С. 91; Визгалов, Пархимович, 2008. С. 277; Гордиенко, 2008. С. 75; Грязнов, 1956. Табл. LI, LII; Дульзон, 1955. С.151; Карачаров, 2006. С. 131; Кирюшин, Степанова, 2004. С. 223, 288; Кардаш, Пономарева, в печати; Кубарев, 2005. С. 77; Мартин, 2004. С. 31; Матвеев, Матвеева, Крюкова, 1999. С. 132; Молодин, 1985. С. 55; Молодин, Новиков, Соловьев, 2003. С. 78; Молодин, Парцингер и др., 2009. С. 193; Молодин, Соболев, Соловьев, 1990. С. 124; Мошинская, 1965. С. 14; 1976. Прил., табл. 23; Мыльников, 1999. С. 122; Плетнева, 1990. С. 60; Рейно, 1993. С. 125; Савинов, Новиков, Росляков, 2008. С. 63, 223; Семенова, 2005. С. 61; Соёнов, 1998. С. 560; Тишкин, 2001. С. 129; Тишкин, 2009. С. 125; Троицкая, 1979. С. 87, 107; Федорова, 2008. С. 7, 16; Фролов, Шамшин, 1998. С. 222; Чиндина, 1984. С. 234]. В классификации учтены и 40 экземпляров неопубликованных гребней, полученные в ходе полевых исследований к.и.н. А.И. Бобровой, А.В. Гусева, к.и.н. Н.В. Федоровой, Д.О. Стародумова, к.и.н. О.В. Кардаша. Автор выражает огромную благодарность коллегам, за возможность ознакомления с этими материалами.
При определении признаков, для конструирования классификационной модели гребней Западной Сибири, был реализован механизм отбора признаков, предлагаемый Е.М. Колпаковым [Колпаков, 1991. С. 61-62]. Он предполагает 4 стадии отбора:
1. Индуктивный отбор признаков. На этой стадии к участию в классификации привлекались все признаки гребней, представлявшиеся существенными - от сырья до направления орнаментальных композиций на рукоятях гребней.
2. Дедуктивный отбор признаков. К участию в классификации привлекались лишь те признаки, которые связаны с целями классификации. Главным здесь являлось то, что отбор признаков производился исходя из цели классификации. То есть целенаправленно выявлялись косвенные признаки, удовлетворительно коррелирующие с целевыми.
3. «Типологический» отбор признаков. Признаки отбирались в процессе предварительного классифицирования по той формальной роли, которую обнаружили в классификации.
4. Рационалистический отбор признаков. Главным являлась доступность, сравнительная легкость и однозначность фиксации признаков.
На основании проведенных процедур, нами выделено одиннадцать основных классификационных признаков западносибирских гребней, представленных в таблице № 1 (прил. 2, табл. 1). При этом, намеренно не учтены признаки «сечение зубьев» и «поперечное сечение гребней». Зубья бывают в сечении различных форм - овальные, круглые, ромбические. Гребни бывают прямые и дугообразные в поперечном сечении. Однако, поскольку источником для нашей работы послужили, в основном, опубликованные материалы, в которых, к сожалению, сечение зубьев и самих гребней указывается не всегда, данный признак нами также не использован. К тому же, этот признак может быть вторичен (для гребней из органического сырья) - вследствие специфики исходного сырья [Бородовский, 2007] или деформации гребня при длительном залегании в культурном слое.
Отметим, что так называемые «узкие» гребни включены в классификацию на основании близкой к гребням морфологии (наличием зубьев), но наиболее вероятно, что это особая категория находок, иногда называемая в археологической литературе «чесалами» (что, на мой взгляд, не вполне корректно) [Поляков, 2005. С. 102]. Есть несколько вариантов интерпретации подобных изделий: недекорированные узкие гребни с длинными зубьями функционально могли использоваться при обработке шерсти животных или различных волокнистых растений. Узкие гребни также могли быть заколками - фиксаторами причесок, т.е. они не являются гребнями в узком смысле слова. По мнению В.Н. Чернецова и В.И. Мошинской [Чернецов, Мошинская, 1974. С. 292], «узкие» гребни длинными зубьями и зооморфным оформлением рукояти не применялись повседневно, а использовались для культовых целей, связанных с верой в реинкарнирующую душу, которая обитала в голове и волосах. По нашему мнению, заколками могли быть, прежде всего, декорированные гребни.
Под декорированием мы понимаем создание художественных образов во внешнем оформлении утилитарных изделий. Таким образом, к декорированным гребням относятся изделия, имеющие какие-либо дополнительные признаки в оформлении рукояти или зубьев, не несущие утилитарных функций.
К элементам декора относятся скульптурные, либо орнаментальные детали оформления зубьев или рукояти гребней.
Под орнаментом мы понимаем узор, основанный на повторении и ритмичном чередовании составляющих его элементов, при этом, не существующий в виде самостоятельного художественного образа.
Под скульптурным декорированием мы понимаем объемно-пластические образы, выполненные на рукояти в технике резьбы (в случае, если гребень выполнен из органических материалов) или литья в сочетании с другими приемами нанесения изображения (если гребень металлический). Отметим, что орнаментальное и скульптурное декорирование гребней в большинстве случаев сочетается на конкретном изделии, что позволяет говорить о сложной, композитной стилистике в декорировании гребней. На одном Гребне могут использоваться различные техники декорирования (скульптурно оформленная рукоять с гравировками на зубьях).
Гребни имеют продольную и поперечную ось, что «задано» их функциональным назначением (ориентацией зубьев). В классификационных признаках, при использовании термина «длина», в работе учитываются промеры по продольной оси, а при использовании термина «ширина» -соответственно, промеры по поперечной оси.
Весь комплекс признаков, порой, не представлен на каждом экземпляре. Большая часть гребней сохранилась не полностью, и к тому же отдельные признаки (например, связанные с декорированием) не предполагались при их создании. Поэтому, количественные показатели не всегда отражают весь комплекс классификационных признаков (например, в связи с фрагментарностью многих гребней признак «Количество зубьев» зафиксирован далеко не для всех учтенных в классификации экземпляров).
Территориально и хронологически гребни распределяются неравномерно: с территории Верхнего Приобья в классификацию включено 34 экземпляра гребней. Среднего Приобья - 11 экз.. Нижнего Приобья - 108 экз.; к переходному от эпохи бронзы к раннему железу времени и эпохе раннего железа относятся 44 экземпляра гребней, к V-X вв. н.э. - 9 экз., к XI-XVI вв. н.э. - 100 экз. Один гребень территориально и хронологически при публикации не атрибутирован [Мартин, 2004, с. 31].
На основании выделенных признаков была проведена классификация западносибирских гребней.
Категорией для классифицирования определены гребни. Базовым признаком для выделения классов принят материал изготовления.
Определены 3 класса - металлические, органические и комбинированные гребни.
На основании общих пропорций определены отделы - широкие и узкие гребни.
Подотделы фиксируют дифференцирование по ширине крайних рядов зубьев, тем самым выделяя принципиальный вариант изделий - гребни, крайние зубья которых шире, чем остальные («рамчатые» гребни) (см., например, рис. 2, 3). Такие гребни широко представлены в материалах памятников европейской части России, относящихся к эпохе средневековья, анализ и классификация их детально проработаны [Колчин, 1982; Кондратьева, 2011].
Группы отражают деление категорий на односторонние гребни (имеющие зубья с одной стороны) и двусторонние (зубья у которых расположены двумя параллельными рядами по обе стороны от рукояти).
Подгруппы отражают разделение категории по форме рукояти, типы -по её оформлению. На этом уровне классификации в отдельные типы выделяются недекорированные гребни и гребни с различными вариантами декора. Это дифференцирование позволяет выделять предполагаемый вариант изделий, гребнями в широком смысле, по-видимому, не являющийся - технологический инструмент, использовавшийся при процедурах с шерстью и растительным сырьем.
Иконографический и стилистический анализ
Вопрос о значении и трактовке сюжетов композиций на рукоятях гребней практически не исследован - единственная специальная работа, посвященная анализу символики сюжетов изображений на рукоятях гребней основана на материалах эпохи раннего железа среднего Прикамья [Коренюк, 1998]. Подобных исследований по западносибирским гребням не проводилось.
Несмотря на неоднократно повторявшуюся у искусствоведов мысль об отсутствии какой-либо композиции в памятниках древнего искусства (само понятие «искусство» применительно к подобным объектам вызывает разногласия) [Савинов, 2007. С. 88], необходимо отметить иную точку зрения: композиция - это организующее начало и отправная точка любой изобразительной деятельности. Под композицией следует понимать «построение художественного произведения, обусловленное его содержанием, характером и назначением и во многом определяющее его восприятие». Композиция организует произведение в единстве и целостности; регламентирует отношение соподчинения отдельных элементов друг другу и целому; создает реальное и иллюзорное пространство; включает симметрию и асимметрию, масштаб, ритм, пропорции, контрасты, перспективу, группировку элементов и распределение фигур в пространстве [БСЭ, 1973. С. 593,594].
По мнению исследователей, композиция любого произведения, имеющего функциональное значение, должна выявить внутреннюю сущность и назначение предмета [Королькова, 1996. С. 36-38; Симонова, 2006. С. 136]. «Есть основания говорить о композиции не только применительно к искусству, но понимать её гораздо шире. Прежде всего, она необходима человеку для адаптации в нашем мире. Она дает возможность преобразовать хаос в космос. Человек должен компоновать для себя картину мира... Процесс её формирования происходит на основе мифа, религии традиций и поэтому относится, как и пространственная интуиция к сфере коллективных представлений [Подольский, 2004. С. 13-16]. В силу этого она входит в число основополагающих элементов культуры как одно из свойств, присущих мировосприятию человека. Интуиция освоения пространства реализовывалась в виде соответствующих пространственных моделей, существующих в разных вариантах - растительных, зооморфных, антропоморфных и др. В основе каждой конкретной культуры лежала совокупность как совместимых, так и конкурирующих работоспособных моделей [Подольский, 2004. С. 15]. Визуально они воплощались через изобразительную деятельность, поэтому детальное рассмотрение композиционных построений на изобразительных памятниках необходимо, поскольку, подчиняясь законам психологического восприятия зрительной информациии и геометрическим закономерностям, они позволяют приблизится к мировоззрению их создателей.
Отдельной проблемой при определении статуса и места гребня в культуре является вопрос о реконструкции его ношения или использования в прическе, следовательно - вопрос об ориентации композиций на рукоятях. На наш взгляд, эту проблему целесообразно рассматривать с точки зрения попыток реконструкции архаичного мышления, предпринятых рядом исследователей (А. Брейль, К. Леви-Стросс, А. Леруа-Гуран, Ю.М. Лотман, В.Л. Бианки, З.А. Абрамова, А.Р. Лурия, Т.Н. Дмитриева, А.Д. Столяр, ЯЛ. Шер и др.), выдвинувших следующие предположения:
1. архаическое мышление мифологично, что связано с доминированием правого полушария головного мозга, «ответственного» за образное мышление и восприятие, в частности, пространства и топографических соотношений [Первобытное искусство, 1998. С. 116].
2. мифологическое мышление не абстрактное, не дедуктивное и связано со сферой эмоций, поэтому всякое явление, объясняемое мифологией, обязательно принимает форму тропа (метонимии, метафоры). Каждый троп может быть вариативным, т.е. одно и тоже явление может быть описано с использованием разных образов, существующих параллельно и независимо друг от друга, но все эти образы - равноценные, и все они входят в определенное семантическое поле [Первобытное искусство, 1998. С. 123]. Отсюда - полисемантичность архаического искусства [Подольский, 1987. С. 127-133], частным проявлением которого являются декорированные рукояти гребней.
Художественные предметы косторезного производства традиционно являлись яркими и самобытными образцами древнего искусства. Особое внимание исследователей уделяется поиску достоверных аналогий резных композиций [Бородовский, 1995 г.; 1999; 2007].
Противоположностью такого подхода является использование принципа изображений - «перевертышей», «многоракурсных композиций» для интерпретации предметов [Симонова, 2002, 2004, 2006; Труфанов, Труфанова, 2002].
Р. Арнхеймом на основе принципов и методологии гештальтпсихологии было установлено, что ориентация предмета (изображения) - явление относительное. Образ, проецируемый на сетчатку глаза, инвертирован по отношению к физическому миру, однако сам человек этого не осознает, зрительно воспринимаемый образ окружающего мира сам по себе не имеет правильного или неправильного положения. Просто в пространстве, так же как и во времени, не существует ничего, с чем можно было бы его сравнить [Арнхейм, 1974. С. 94]. Изменение ориентации изображения не влечет за сбой фактического изменения геометрической формы, вместо этого на первое место выдвигается новая структурная основа которая придает предмету новое свойство. Поэтому, ориентация существует только относительно структуры объекта. Чувство ориентации в повседневной жизни приобретается не так быстро. Дети практически не обращают внимания на различия в ориентации: они рисуют перевернутые фигуры, свободно переворачивают лист бумаги. Представление об общей пространственной структуре, понятиях «верх», «низ», «право», «лево» у них формируется постепенно [Арнхейм, 1974. С. 94-99]. Таким образом, поворот на 180 градусов воспринимается не как отклонение от вертикального положения, а как новая модель со своими собственным устойчивым основанием.
В композициях на рукоятях декорированных гребней присутствуют зоо и орнитоморфные образы, традиционные для культур аборигенных народов Сибири - медведь, лось, хищная птица (сокол, беркут), водоплавающие птицы. Также известны сюжеты с изображением конских голов, но этот мотив в первую очередь связан с культурой восточнославянских племен, и его распространение - с проникновением в Сибирь русского населения.
Изучению специального статуса этих животных в культуре самодийского и угорского населения посвящено большое число исследований [Алексеев, Соколова, 1983; Анямов, 2008; Балакин,1998; Богомолов, Томилов, 1990; Василевич, 1971; Васильев, 1948; Верещ, 1990; Гемуев 1985, 2001; Исламов, 2008; Головнев, 1995 и др.]. А.В. Головнев отмечает, что в зверином стиле у обских угров описывается как неземное, так и земное (людское) пространство [Головнев, 1995. С. 264].
По мнению Д. Г. Савинова, сакральное и сакрализованное пространство - понятия очень близкие, но не идентичные. Сакральный мир, имеющий определенную структуру, свою логику причинно-следственных связей и населенный мифологическими, чаще всего невидимыми персонажами, в сознании людей существует объективно и не зависимо от человека. Мир сакрального - это то, что недоступно непосредственному восприятию, главным образом в небесной или подземной сферах, а так же «инаковых» пределах обитания человека, но, так или иначе, требует своего объяснения. Процессы сакрализации - это исторический опыт человека по включению в сферу своего влияния и своих интересов хотя бы части мира сакрального, то есть выхода из мира профанного. На самом раннем этапе человеческой истории эту функцию осуществляла тотемическая, конкретно-чувственная концепция устройства мира, объясняющая появление человека и всего, что с ним связано, зависимостью от окружающей живой природы. В этом отношении первобытный человек воспринимал свое существование как неотъемлемую часть самой близкой ему формы существования природы -мира животных. Отсюда необходимость проведения тотемических праздников как определенного цикла специальных действий, обеспечивающих общение с близкородственными представителями животного мира, культ избранных животных как помощников и посланников в мире сакрального, что будет сохраняться еще длительное время наряду с другими, более социологизированными видами иррациональных представлений [Савинов, 2010. С. 164].
Материалы памятников, где были обнаружены гребни, позволяют соотнести их с тюркской, угорской и, отчасти, восточнославянской традициями. В связи с этим, изучение вопросов о роли гребня, головы и волос в представлениях древних обществ даст возможность более полно раскрыть потенциал гребней как многозначных культурных объектов.
Гребни в восточнославянской культурной традиции
Факт обнаружения значительного количества гребней в материалах Мангазеи позволяет нам сказать несколько слов о роли гребней в восточнославянской этнокультурной традиции. По мнению ряда исследователей, культура старожилов севера Сибири основывается на северорусских традициях [Никифорова 2001. С. 65-67].
В контексте рассматриваемой проблемы важно отметить, что головные украшения, элементы головных уборов и иногда сами прически в погребениях русских не редки [Бородовский, 2002; Бородовский, Бородовская, 2003; Окладников, Гоголев, Ащепков, 1977. С.123; Рыбаков, 1988. С. 524]. Следовательно, важность данной категории предметов в представлениях русских достаточно велика.
В этой связи нам представляется необходимым рассмотрение статуса исследуемых категорий - волос, причесок и головных уборов - в представлениях русских переселенцев в Сибири и обрядах с ними связанных.
В литературе уже давно отмечался существовавший в русской свадьбе обряд расплетения девичьей косы и прощания с «девьей красотой», т.е. девичьей прической и связанным с ней девичьим головным убором. Канонизированный, при сколько-нибудь устойчивой форме культуры, костюм отражает социальный статус женщины, как и любого другого члена общественной группы. Головной убор служит при этом наиболее ярким определителем отличия девушки от женщины. Соответственно с этим, перемена головного убора входит как необходимая часть в свадебный ритуал, являясь одним из его центральных моментов.
Церковное венчание, на которое перенёсся центр тяжести брачной обрядности русских при христианизации, раскололо обряд перемены прически и головного убора на две части, стушевав его центральное значение. Первая часть - расплетание косы, плач над ней невесты и снятие девичьего головного убора - стала происходить накануне или за несколько дней до венчания, часто сочетаясь с обрядовым хождением невесты в баню. Вторая часть - устройство «бабьей» прически и «бабьего» головного убора, перенеслась к моменту возвращения от венца. Иногда это делается тут же в церковной сторожке, иногда по приезду в дом мужа.
Н.Ф. Сумцов, описывая действия с волосами в контексте славянской свадебной обрядности указывает, что в древности жениху и невесте обрезали на голове все или часть волос [Сумцов, 1996. С. 119 - 122]. Что жених в данном случае не был исключением, видно из бывшего в старину и встречающемся в настоящее время в простом русском народе обычая расчесывать и иногда подрезать его волосы.
Полное отрезание косы невесты встречается довольно редко в славянском мире; встречается частичное отрезание, сопровождаемое обыкновенно продеванием пучка волос в кольцо и прижиганием их свечой. Последнее обыкновение встречается в Западной России. В Великой и Малой России обрезание или подрезание косы невесты в большинстве случаев заменено простым обрядовым расчесыванием.
В народной поэзии отрезанная коса позорит девушку. Во время крепостного права дворовым девушкам отрезали косу в наказание за потерю девственности. По древним понятиям, косу можно было отрезать только в жертву богу, а потому всякое другое отрезание косы, не имевшее значения посвящения, считалось предосудительным; девушка с отрезанной косой не могла выйти замуж.
У славян косу посвящали солярным божествам, к чему подало повод сближение блестящих солнечных лучей с человеческими волосами:
А еже весна воскресла, Що же съ нам принесла? Принесла нам руссу косу Девоцькую красу.
Вследствие сближения девичьей косы с солнечной косой, первая переняла от последней особенные её световые свойства; так, в песнях коса является золотой и издающей яркий, сильный свет.
Коса считалась атрибутом девичества, причем заплетенная «тремя прядями вверх» [Фурсова, 1997. С. 65].
Обрезание, подрезание и поджигание косы совершается с разными обрядами:
1. жених расплетает косу невесты;
2. косу расплетают две близких родственницы, одетых только в рубашки;
3. косу расплетают женщины в доме отца жениха.
Старые девы продолжали носить одну косу, но уже закрепленную вокруг головы. Если девушка сама завязывала платок «по-бабьи», это считалось грехом. Одной из примет пришествия антихриста у старообрядцев считалось, когда «бабы будут простоволоски, а девки самокрутки» [Фурсова, 1997. С. 67].
Магическая сила человека очень часто осмысляется как сила плодородия. Из общей концепции земледельческого мировоззрения можно вывести аналогию человека с хлебным полем [Гаген-Торн, 1933. С. 81]. Брак и половая жизнь человека сопоставляются при этом с посевом хлебных злаков и ростом растительности, что отражается в целом ряде свадебных моментов. Но если тело человека - поле, растительность этого тела -растительность поля. Упоминание о волосах на свадьбе, есть часть культа растительности. Саму форму заплетения волос в косы можно считать имитацией хлебного колоса, - «затейливая и красивая работа природы, заплетавшая незримыми путями косы колосьев, так же рано подала мысль человеку и свои волосы заплести в форме колосьев» [Гаген-Торн, 1933. С. 81].
Связью волос с культом растительности могут быть объяснены многие и не свадебные обряды, где волосам придается магическое значение. Так, например, в аграрном обряде опахивания полей и селений, которое совершают ночью женщины с распущенными волосами в случае засухи, падежа скота или эпидемии, магическая сила волос может быть связана с растительностью.
Очень частым является при этом требование, чтобы обряд совершали не женщины, а девушки, что понятно, так как девушки принадлежат к тому же роду, и их магическая сила будет, несомненно, больше, чем сила женщины из чужого рода.
Волосы обладают магической охранительной силой не только для живых, но и для покойников и для духов. Например, в Белоруссии был зафиксирован обычай, чтобы женщина ткала себе саван с основой из собственных волос [Гаген-Торн, 1933. С. 83].
Как отмечают исследователи, гребни, как и многие предметы домашнего быта, обладают целым набором функций, среди которых могут быть практическая, сословная, эстетическая, магическая, функция региональной принадлежности [Кондратьева, 2011. С. 204]. Иерархия функций любого предмета может меняться в зависимости от конкретной ситуации. Статус изделия повышается при его вхождении в семиотическую систему (обряд), исключаясь из обряда, предмет утрачивает свою знаковость. Как сам предмет, так и любое утилитарно-функциональное действие с ним связанное, может получить при определенных обстоятельствах мотивировку мифологического характера.
В Мангазее не обнаружено деревянных гребней, большая часть гребней - не декорированные, двухсторонние, лишь 4 гребня односторонние, декорированы скульптурно. На них присутствует циркульный орнамент, а скульптурное оформление стилистически представляет собой развитие одного сюжета - парные конские головы с большей или меньшей степенью стилизации. В целом, это сюжет типичен для территорий Восточной Европы и Предуралья [см., например, Крыласова, 2006. С. 252]. Интересно, что на одном памятнике обнаружены все варианты стилизации сюжета парных конских голов.
Многими исследователями восточнославянских традиций отмечается связь гребня с волосами, представляющими собой «лес» человеческой головы. Чрезвычайно распространен фольклорный сюжет, когда герой, спасаясь от преследования, вынимает из своих волос гребенку, бросает её назад и из неё вырастает частый лес. Таким образом, в восточнославянской традиции гребень является магическим предметом не сам по себе, но благодаря связи с волосами, которые он замещает собой и от которых получает силу [Гаген-Торн, 1933; Зеленин, 1926; Колпакова, 1928; Фурсова, 1997; Сумцов, 1996; Кабакова, 2001].
