Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Публицист в провинциальной газете России 1890-х гг. 9
1.1. Русская провинциальная газета XIX века как объект исследования 9
1.2. Параметры изучения творчества публициста 20
1.3. Путь Свирского к профессии: становление личности публициста 28 Выводы ' 47
Глава II. Социально-бытовая проблематика публицистики А. И. Свирского 49
2.1. Портреты обитателей трущоб («Ростовские трущобы») 49
2.2. Типы арестантов («Тюремные очерки») 66
2.3. Психологическая мотивация действий персонажей очерков в экстремальных условиях («Под землей», «Во тьме») 80
Выводы 98
Глава III. Жанрово-стилистическое своеобразие публицистики Свирского в донской прессе 99
3.1. Традиции физиологического очерка в расследовательской публицистике Свирского 99
3.2. Документальность и художественность выступлений Свирского в донских газетах 110
3.3. Использование лексики социально ограниченного употребления - отличительная черта идиостиля Свирского-публициста 128
Выводы 138
Заключение 140
Библиография 146
Список использованных источников 156
Приложение. Лексика социально ограниченного употребления в публицистике Свирского с авторскими пояснениями
- Русская провинциальная газета XIX века как объект исследования
- Параметры изучения творчества публициста
- Портреты обитателей трущоб («Ростовские трущобы»)
- Традиции физиологического очерка в расследовательской публицистике Свирского
Введение к работе
Актуальность работы. Обращение к истории провинциальной прессы диктуется амбивалентными особенностями современного процесса ее функционирования. Во-первых, отчетливо проявляется общемировая тенденция глобализации СМИ, а, во-вторых, возрастает значение национальной специфики журналистики, учитывающей стремление социума к самоидентичности. В этих условиях отечественная провинциальная журналистика играет важную роль в возрастании политической активности местного населения, вовлечении его в решение масштабных социальных задач, вызванных построением гражданского общества. Исторический опыт существования провинциальной прессы представляет общекультурный интерес.
Хотя провинциальная печать России последнего десятилетия XIX века количественно превосходила столичную, она значительно уступает ей в степени изученности. Это касается как типологии отдельных изданий, так и творчества провинциальных журналистов. Между тем провинциальная пресса ставила и решала проблемы как общечеловеческого, так и локального значения, обусловленные особенностями менталитета, спецификой жизни и быта местного населения, что подтверждает актуальность ее изучения.
К числу незаслуженно забытых учеными относится донская публицистика А.И. Свирского, в которой были остро поставлены общечеловеческие проблемы добра и зла, свободы человеческой личности и локальные социально-бытовые темы правовой незащищенности населения, преступности и алкогольной зависимости. Актуальность представляют содержательный и жанрово-стилистический аспекты публицистики Свирского, ее место и роль в истории отечественной журналистики.
Степень научной разработанности проблемы. Творчество А.И. Свирского не становилось предметом специального масштабного исследования. Чаще всего о нем писали литературоведы и критики в предисловиях к собранию сочинений писателя и его отдельным литературным публикаци-
4 ям, в библиографических словарных статьях. В них не всегда точно указаны даты его газетных выступлений, не выяснено до сих пор место рождения писателя (Петербург или Житомир). Очеркистика Свирского донского периода не переиздавалась (кроме «Ростовских трущоб») и представлена ныне исключительно в газетах 1890-х годов.
В предисловии И.Н. Кубикова к десятитомному собранию сочинений А.И. Свирского [74] рассматриваются художественные произведения писателя. При этом не выявляются их связи с очерковыми циклами, ранее опубликованными в донских газетах, переработанными автором и изданными в дальнейшем в виде повестей. Художественные произведения Свирского стали объектом исследования в кандидатской диссертации Р.Ф. Свешниковой [106].
Среди критико-биографических статей заслуживает внимание исследование Е.И. Колесниковой в биобиблиографическом словаре «Русские писатели XX века» [63], в котором подробно освещаются основные этапы жизни и литературного творчества Свирского. Автор останавливается на художественных произведениях писателя, отмечает развитие в них традиций раннего М. Горького, создание типов «маргинального героя, которые найдут продолжение в советской литературе («Вор» Л. Леонова, «Последняя кража» П. Нилина и др.)». Но и в этой работе не исследуется публицистика писателя, посвященная указанной критиком проблеме. В монографии А.И. Станько «Журналистские расследования» [119] приводится полный текст очерков Свирского «Ростовские трущобы» по первой газетной публикации.
Донской период жизни А.И. Свирского, в который определились ключевые темы произведений будущего писателя и раскрылся его публицистический талант, остается наименее исследованной областью его творческой деятельности. Между тем ранняя публицистика А. Свирского, в том числе значительные по объему циклы очерков «Ростовские трущобы», «Тюремные очерки», «Под землей», стала заметным явлением общественной жизни, вызвала интерес местных и столичных рецензентов, открыла путь автору в большую литературу.
Объектом настоящего диссертационного исследования является публицистика А.И. Свирского, опубликованная в донских газетах 1890-х годов — «Ростовские-на-Дону известия» и «Приазовский край», а также написанные на ее основе впоследствии литературные произведения и автобиографическая проза писателя.
Предметом исследования стали тематика и проблематика, жанрово-стилистическая специфика публицистики Свирского, способы самовыражения в ней личности автора.
Цель исследования — комплексное изучение деятельности Свирского в-донской прессе, выявление традиций и новаторства его творчества, вклада в историю отечественной публицистики.
Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:
проанализировать современные историко-теоретические подходы к^ изучениюфусской провинциальной журналистики рассматриваемого* периода и к мастерству публициста, обосновать исходные параметры и терминологию-данного исследования;
классифицировать тематику выступлений Свирского в.донской прессе, определить ее социальную обусловленность и личностную мотивацию;
исследовать жанровую палитру донских публикаций Свирского в контексте отечественной журналистики той поры, выявить ее традиции и новаторство;
4) определить структурно-типологические- связи очерковых циклов
Свирского в донских газетах с позднейшими литературными произведениями
автора;
5) охарактеризовать ингерентные средства выразительности в газетных
публикациях Свирского и представить словарь наиболее употребляемых ав
тором жаргонизмов, ставших одним из отличительных признаков идио сти
ля публициста.
В'диссертационной работе используются следующие методы исследования: конкретно-исторический, сравнительно-типологический, текстологи-
ческий, а также универсальные принципы историзма, комплексного и системного анализа.
Методологическая база исследования представлена работами видных историков и теоретиков отечественной журналистики Б.И. Есина, А.В. Запа-дова, Л.П. Громовой, Г.В. Жиркова, М.М. Ковалевой, Л.Е. Кройчика, Е.П. Прохорова, В.В. Ученовой; трудами исследователей провинциальной, в том числе донской, прессы XIX века Г.В. Антюхина, Е.В. Ахмадулина, О.И. Ле-пилкиной, Ю.В. Лучинского, А.И. Станько; работами исследователей типологии журналистики, истории жанров, языка публицистики А.И. Акопова, Е.И. Журбиной, Г.В. Колосова, Е.А. Корнилова, Г.Я. Солганика, М.С. Черепахова.
Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что в ней впервые комплексно и системно исследуется личность и публицистическая деятельность А.И. Свирского, в научный оборот впервые вводится значительная часть его творческого наследия, сохранившегося в донских газетах 1890-х годов, устанавливаются связи донской публицистики с последующим художественным творчеством писателя.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что оно вносит вклад в осмысление роли видных деятелей провинциальной прессы в истории отечественной журналистики; разрабатывает методику сравнительного изучения публицистического и литературного творчества писателя; выявляет роль жаргонизмов как конститутивной черты идиостиля А. Свирского.
Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования основных положений и выводов диссертации в вузовской практике преподавания истории отечественной журналистики и литературного краеведения, а также в профессиональной деятельности журналистов, совершенствующих свое публицистическое мастерство.
Апробация диссертации. Ход и результаты работы над диссертацией обсуждались на заседаниях кафедры истории журналистики ЮФУ, основные положения представлены в докладах на международных и республиканских
7 научных конференциях в ЮФУ (2006, 2008 гг.), СПбГУ (2008 г.), изложены в монографии и статьях автора, в том числе в журнале, включенном в утвержденный ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации перечень ведущих научных журналов и изданий.
Положения, выносимые на защиту:
1). Историко-теоретическая реконструкция функционирования провинциальных газет XIX века и творчества их публицистов создает предпосылки
і для целостного и системного исследования процесса развития отечественной
журналистики.
2). Публицистика А.И. Свирского в донской прессе последнего десятилетия XIX века, отличающаяся типологической спецификой и индивидуальным своеобразием, отразила острые социальные проблемы времени и перипетии личной судьбы, интенции автора.
3). Очерковым циклам Свирского о судьбах обитателей ночлежек, арестантов, угольщиков свойственны высокая степень художественной типизации и открыто выраженная страстная гражданская позиция, что дает основание отнести их к образцам художественно-публицистического жанра.
4). Документальность очерков Свирского, написанных от первого лица в своеобразном репортажном стиле с места события, сочетается с художественно-литературными принципами их композиции, образностью, экспрессивной тональностью, диалогизированностью текста, психологической разработкой характеров героев, что в дальнейшем позволило автору переработать свои ранние публицистические выступления в повести, ослабив в них документальный аспект и усилив художественный.
5). Публицистика А.И. Свирского своей расследовательской направленностью, наполненностью разговорной и жаргонной лексикой, жизненными реалиями, авторскими оценками происходящего, продолжала отечественные демократические традиции русского физиологического очерка 1840-1860-х годов и в то же время отражала в художественно-публицистическом жанре
8 социальные противоречия своего времени, отвечала на извечные российские вопросы: «кто виноват?» и «что делать?».
6). Роль жаргонизмов как особенность идиостиля А. Свирского не тождественна насыщенности ими публицистических текстов. Жаргонизмы являются средством типизации или индивидуализации речи героев-персонажей и служат целям авторской нравственной и эстетической характеристики их действий.
Целью и задачами обусловлена структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения; трех глав, каждая из которых включает три параграфа; заключения; библиографии и приложения.
Русская провинциальная газета XIX века как объект исследования
Теоретические основы изучения русской газеты заложены в монографии Б.И. Есина «Русская газета и газетное дело в России. Задачи и теоретико-методологические принципы изучения» [44]. В качестве приложения к ней опубликована «Примерная программа изучения газеты», которая включает 33 параметра. Хотя параметры исследования газеты здесь не систематизированы, можно выделить среди них следующие группы: 1) главные, характеризующие тип издания («издатели и редакторы», «направление газеты», «состав читателей»); 2) реквизиты издания и условия его реализации («место издания», «цена годовой подписки», «условия возникновения», «перемены в программе», «основные сотрудники», «правовое положение сотрудников», «карательные меры правительства», «отклики прессы о газете», «газета об условиях существования печати всего региона», «наличие архива», «характер и состав типографии»); 4) второстепенные типологические признаки издания («тираж», «объем», «особенности верстки», «наличие передовиц», «соотношение политической информации и рекламы», «материалы телеграфных агентств», «объем перепечаток», «характер приложений»); 5) финансовая сторона деятельности издания («сведения о доходах и расходах», «субсидии», «трестирование», «стоимость рекламы», «соотношение гонорарного и безгонорарного материала»).
Этот перечень параметров изучения газеты можно продолжить. Так, немаловажное значение для исследования газеты имеет ее периодичность, формат, использование цвета, жанры (в программе названы только передовицы), льготы для подписчиков, качество бумаги и пр. Поскольку программа ориентирована на изучение газеты как вида периодики без какой-либо дифференциации, в ней не учитываются некоторые особенности существования провинциального издания. Б.И. Есин, отмечая активизацию процесса изучения местной печати, заключает: «Без учета местной печати, в большинстве своем имевшей ежедневный характер, нельзя дать общую картину развития газетного дела в стране».
Хотя, по справедливому замечанию Б.И. Есина, наступило известное оживление в изучении местной прессы, ее исследования имеют преимущественно эмпирический характер, что не ставит под сомнение ценность работ, вносящих вклад в «общую картину развития газетного дела в стране» [44, с. 4].
Кафедра истории журналистики и литературы Московского государственного университета объединила исследователей местной прессы из разных уголков страны, создала организационные и научные предпосылки для решения большой научной проблемы. Инновационную деятельность москвичей продолжили ученые Воронежского и Ростовского университетов, организовавшие регулярные научные конференции с последующими публикациями-тезисов и материалов по истории местных СМИ. Профессор Воронежского госуниверситета Г.В. Антюхин разработал программу создания многотомной истории русской провинциальной журналистики, которую, однако, осуществить до сих пор не удалось [6]. Постепенно сформировались научные школы по исследованию региональной журналистики в Воронежском, Ростовском, Ставропольском, Кубанском, Уральском, Дагестанском и других университетах, где поставлены специальные курсы по истории местных СМИ. Позитивные результаты такой деятельности ныне становятся очевидными в связи с возрастающей ролью регионов в экономической и культурной жизни России.
В начале нынешнего столетия появились монографические исследова-ния и научные сборники, посвященные истории русской провинциальной журналистики, в том числе газетам южного региона России. Среди них монографии О.И. Лепилкиной «История ставропольской журналистики» [78], Д.Н. Ахмедова «История печати Дагестана» [12], А.И. Станько «История журналистики Дона и Северного Кавказа» [121], сборник статей «Российская про винциальная частная газета» под редакцией Л.Е. Кройчика и Ю.Л. Мандрики [73]. В последней работе исследуется история свыше двухсот частных газет почти всех регионов России, включая Дон и Северный Кавказ. Местные научные журналы посвятили названной тематике специальные выпуски, как, например, «I-формат» (1-формат, 2005, вып. 1), «Вехи Таганрога» (2007, № 31) и др. Ежегодно защищаются диссертации по данной тематике.
В результате проделанной учеными работе в научный оборот введены сотни не известных ранее провинциальных газет и имен журналистов. Однако в существующих ныне учебниках и учебных пособиях по истории отечественной прессы преимущественное внимание уделяется по-прежнему столичной журналистике, а провинциальная, в лучшем случае, лишь упоминается. История местных газет дополняет и уточняет общую картину развития отечественной журналистики и должна найти отражение в вузовских учебниках.
Вместе с тем в процессе изучения провинциальных газет выявились проблемы, требующие теоретического решения. Большинство исследователей сосредотачивают внимание на типологии конкретных изданий, описании условий их создания, тематике и проблематике, деятельности сотрудников. «Типология, — по словам Б.И. Есина, - изучение, не описание, а именно изучение сходных сторон явлений в журналистике для уяснения основных черт, параметров СМИ» [41, с. 65]. Как раз изучение сходных и основных черт отсутствует зачастую в работах, посвященных отдельным периодическим изданиям различных этапов истории отечественной прессы. !
Принцип историзма предусматривает изучение условий и причин возникновения конкретного явления журналистики, этапов его становления, современного состояния и перспектив развития в связи с другими явлениями и опытом культурно-исторического движения общества. При этом дифференцированный подход к историзму с учетом таких понятий, как макроисторизм и микроисторизм, предполагает характеристику масштабов явления в широком и узком смысле слова. Применительно к провинциальному периодиче- скому изданию это означает необходимость объективной оценки его места и роли как на локальном уровне, так и в масштабах страны, что не обязательно совпадает.
Параметры изучения творчества публициста
Во время обстоятельной научной дискуссии об исторической роли публицистики в жизни общества, состоявшейся в 1960-70-е годы, известный теоретик журналистики Е.П. Прохоров критически оценил существовавшие в энциклопедиях и словарях толкования самого понятия публицистика : «общественно-политическая литература на современные актуальные темы» [100, с. 47]. Он отметил характерную черту исследований, посвященных публицистическому творчеству А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, Н.Г. Чернышевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, М. Горького и др., - сосредоточение внимания авторов на анализе идейного содержания и образных средств выступлений великих мастеров слова, что согласовывалось с теоретическими представлениями самих ученых о сущности публицистики.
Спустя три с лишним десятилетия энциклопедический словарь дает менее политизированное, но не менее расплывчатое определение указанного понятия: «Публицистика (от лат. publicus - общественный), род произведений, посвященных актуальным проблемам и явлениям текущей жизни общества» [96, с. 591]. Исходя из такого толкования, трудно определить более или менее основательно специфические черты мастерства публициста (понятие публицист в данном словаре отсутствует).
Е.П. Прохоров не только констатировал узость, односторонность бытовавших суждений о публицистике и творчестве публициста, но и предложил собственное решение актуальной проблемы: «Если критерии мастерства требуют подхода к произведению публицистики во всех его аспектах — цель, предмет, метод, содержание, форма, - тогда и сама теория публицистики ни в коем случае не может останавливаться лишь на проблемах формы. Точнее, именно потому, что каждый тип творчества обладает специфическими чертами: назначением, предметом, методом, содержанием и формой, — мастерство оценивается по соответствующим «позициям», а теория должна быть построена как последовательно концептуальная связь всех этих категорий» [100, с. 47].
Высказанная Е.П. Прохоровым концепция публицистического мастерства уточнялась и дополнялась как самим автором [102], так и другими теоретиками журналистики: В.М. Гороховым [34], С.Г. Корконосенко [68], Г.В. Лазутиной [76], Л.Г. Свитич [107], М.И. Шостак [145] и др. При этом дополнялись и детализировались продиктованные временем позиции, по которым оценивалось творчество публициста: правовые и этические нормы, регламентирующие деятельность журналиста; идентификация и освоение журналистом целевой аудитории; журналистский текст как цельное семиотическое образование; условия труда и психология журналистского творчества и пр.
Анализ выявленных нами исследовательских параметров показывает, что в них преобладает внимание авторов к социальной позиции публициста, реализованной в его индивидуальной творческой манере. При этом термины журналист и публицист употребляются как тождественные [35, с. 68]. Газетные и журнальные тексты рассматриваются учеными как материал для характеристики эпохи и взглядов на нее публициста, выраженных с помощью индивидуальных изобразительно-выразительных средств; прослеживается связь эмпирических данных с общей теорией публицистики.
По нашему мнению, эта продолжающаяся тенденция умножения критериев оценки публицистического произведения не противоречит, а скорее согласуется с теми универсальными признаками, которые ранее определены Е.П. Прохоровым. Однако во главу угла должна быть поставлена личность публициста, его талант. Выступление публициста — не только реакция на актуальное общественное событие, его социальная и нравственная оценка, но и реализация творческого потенциала автора. И то и другое, представленное в единстве и развитии, требует конкретно- исторического и личностно ориентированного подхода.
Прежде чем охарактеризовать цель выступления публициста XIX века, важно не только исследовать мировосприятие, мировоззрение автора, но и возможности его самовыражения в публицистической форме. И здесь немаловажную роль играет анализ цензурных условий, которые, правда, удавалось с помощью эзопова языка преодолевать видным художникам слова, но в массе своей журналисты оставались бесправными. В большей мере это касалось провинциальных публицистов.
Один из известных донских журналистов 1860-1890-х годов А.А. Кара-сев признавал, что провинциальные газеты «несвободны», полностьюзависят от произвола местной администрации, и следующим образом характеризовал деятельность газетчика: «Иногда приходится говорить, что никогда не сказал бы при других обстоятельствах. Часто молчишь потому, что нет физической возможности говорить... Иногда, говоря доброе или дурное слово о чем-либо, так и хочется воскликнуть между строками: не верьте, братцы, этому! Это я дичь несу, и, собственно, из того, чтобы заработать хоть временную прочность своего существования» (Донской вестник, 1869, №32). Такого рода высказывания об условиях творчества провинциального журналиста не оставались безнаказанными, издававшиеся А.А. Карасевым частные газеты погибли в борьбе с цензурой. Подобная участь постигла и другие донские газеты, пытавшиеся критически оценить факты современной социальной действительности. Некоторые цензурные послабления после введения Временных цензурных правил 1865 года касались лишь столичных изданий и не облегчили судьбу провинциальной прессы.
При характеристике цели публицистического выступления важно учесть не только замысел автора и условия его реализации, но и реакцию общественного мнения, которая побуждала публициста корректировать, прояснять свою позицию, либо недостаточно ясно и убедительно выраженную, либо искаженно истолкованную читателями. Эффект восприятия произведения общественным мнением не может игнорироваться автором, более того - это один из важнейших параметров оценки публицистического творчества.
Приступая к описанию ростовских трущоб, А. Свирский во вступлении к очеркам определил их цель: показать обществу весь ужас трущобного прозябания людей «дна» и вызвать чувство сострадания к несчастным. Однако после первых публикаций он получил устные и письменные отклики читателей газеты с критикой авторской позиции, о чем сообщил в «Непредвиденном отступлении» к одному из очерков. Он не только сослался на критику читате-лей в свой адрес за пассивную позицию по отношению к терпящим на его глазах бедствиям людей, но и полностью привел одно из таких писем. В нем читательница сетовала на «безучастие» автора к «несчастным жертвам событий» и предлагала свою помощь одному из обитателей притонов. Это письмо побудило А. Свирского оправдаться, указав на тщетность попыток изменить судьбу «жертвы событий», и уточнить цель своих публикаций: «Я пишу свои очерки «Ростовские трущобы» исключительно для того, чтобы своим скромным трудом принести посильную пользу тем неудачникам жизни, которых спасти есть еще время» (Ростовские-на-Дону известия, 1892, №64). Анализ дальнейших текстов очерков показывает, что А. Свирский отказался от позиции наблюдателя за судьбой отверженных и предпринял попытки изменить их участь. Таким образом, корректировка цели, вызванная реакцией общественного мнения, привела к изменениям в предмете и методе работы автора и сказалась в конечном счете на содержании и форме его произведения.
При всех индивидуальных особенностях творчества публициста его выступления являются частью коллективного мнения, выражением позиции газеты, изложенной в программе, реализованной в типологии издания, контролируемой редакционным руководством. По крайней мере так был воспитан журналист и читатель российской прессы в XIX веке. Публицист вольно или невольно следовал этой традиции как в выборе темы, предмета и метода работы, так и в содержании и форме своих выступлений. А. Свирский писал в книге воспоминаний «История моей жизни», что в петербургский период творчества он уже отчетливо осознавал, какое периодическое издание может заинтересоваться тем или иным его произведением, без соответствия позиции издания его рукопись отвергалась.
Портреты обитателей трущоб («Ростовские трущобы»)
В" «Маленьком вступлении» к серии очерков «Ростовские трущобы» А.И. Свирский подчеркнул типичность для густонаселенных городов России такого явления, как трущобы — «рассадники пьянства, воровства и огульного разврата». Трущобы, по его словам, «убивают в своих жертвах всякое человеческое достоинство, заставляют забыть их обо всем, что только есть хорошего, честного, святого в жизни нашей» (Ростовские-на-Дону известия, 1892, №35).
Свирский рисует во вступлении обобщенные, пока еще не индивидуализированные, портреты обитателей трущоб, которые займут центральное место в его очерках. Среди падших он выделяет прежде всего людей с высшим образованием, занимавших видное положение в обществе, ставших «предметом насмешек и потехи» в трущобах. Объектом пристального внимания очеркиста становятся также «дети нищеты и разврата». По мнению автора, они являются «живым укором нашему любвеобильному обществу». Во вступлении не назван еще один образ, который, наряду с указанными, представлен в очерках. Свирского глубоко волновала судьба женщины, волею судеб оказавшейся на «дне» жизни.
Хотя очеркист видит причину существования «подобных несчастных» в равнодушии общества, он не спешит с вынесением приговора, предполагая, что общество может до сих пор не подозревать о «трущобном прозябании» людей. Это обстоятельство побуждает его принять неожиданное решение: «Победив в себе чувство гадливости и махнув на все рукой, я нарядился-в соответствующий костюм и в продолжение нескольких дней скитался по ростовским трущобам». Используя прием «переодевания», ставший впоследствии одним из популярных методов работы журналистов-расследователей, Свирский подчеркивает прежде всего документальность своих очерков. «И теперь, — заявляет он, — ознакомившись воочию с жизнью отверженных созданий, я хочу познакомить с нею также читателей, намереваясь дать ряд образов, типов и картин, которые проходили перед моими глазами в продолжение многих томительных часов». Кроме того, автор считает нужным объявить, что он не занимает позицию стороннего наблюдателя, который безучастно фиксирует происходящее, а «тщательно изучает» окружающую действительность. Этот метод работы журналиста современные исследователи печати называют «включенным наблюдением». Автор погружается в мир своих героев, отождествляет себя с ними, живет их чаяниями и горестями. Чтобы осуществить эту цель, простого переодевания явно недостаточно. Требуются сила воли, желание помочь обездоленным, умение найти с ними общий язык, способность донести до читателя их внутренний мир, поведать о превратностях их судеб. Эти качества обнаруживает в себе автор «Ростовских трущоб».
В приведенной цитате из вступления к очеркам примечательны слова автора о желании «тщательно изучать» действительность и представить читателю ряд «образов, типов и картин». Таким образом Свирский подчеркивает публицистический характер своего произведения.
В заглавиях очерков названия (или прозвища) притонов чередуются с именами (или прозвищами) их обитателей. Тем самым автор подчеркивает жизненную реальность персонажей очерков и точность описания среды их обитания.
Первым в ряду трущоб Ростова представлена «Окаянка», владелец которой назвал свое детище «Море-Окиян», а народ окрестил по-своему. Автор указывает место расположения вертепа на Новом базаре, по соседству с другим подобным заведением под названием «Обжорка»; связующим «звеном этих двух сестер является сквозной базарный ватерклозет».
Описание внутреннего убранства вертепа отличается детализацией и отчасти натурализмом: «Внутренность «Окаянки» разделяется на три части, или отделения. Первое отделение это — грязная полутемная комната, носящая название «общей». Вдоль стен ее стоят длинные скамьи, перед которыми красуются грязные столики, всегда мокрые от пролитой водки. На правой стороне от входа в «общую» выделяется стойка, вся обставленная немытыми рюмками, стаканами, бутылками, бочонками и прочими украшениями кабацкого буфета. Чтобы попасть во второе — «дворянское» — отделение, нужно пройти мимо стойки. Но да не подумает читатель, что «дворянская» чище «общей»; ничуть не бывало: комната эта потому только носит название «дворянской», что там, большею частью, заседают босяки, титулующие себя «дворянами», должно быть, на том основании, что очень часто они ночуют на «дворе». Не чище также и третье отделение, так называемая «чайная», которая, несмотря на свое трезвое имя, вся пропитана водкой» (Ростовские-на-Дону известия, 1892, №35).
Такое подробное описание-«Окаянки», как явствует из показанного далее автором видеоряда вертепов, дается не случайно. Все притоны, как родные братья, похожи друг на друга, и в дальнейшем очеркист сосредотачивает внимание читателя только на отличительных признаках каждого. Так, трущоба «Полтавцевка», находящаяся на углу Большого проспекта и Никольской улицы, отличается от «Окаянки» тем, что в ней происходит торговля водкой до полуночи и имеется «клоповник». Притон «Гаврюшка», расположенный на Большом проспекте, недалеко от «Полтавцевки», «своею чудовищной грязью и злокачественной провизией» перещеголял даже «Окаянку» и «Полтав-цевку». Вертеп «Прохоровка», разместившийся на углу Тургеневской улицы и Большого проспекта, имеет крошечный чуланчик, «служащий для целей тайного разврата».
Характерно прямое обращение Свирского к читателю. Оно имеет место во вступлении и присутствует уже в первых строчках очерков. Автор делает читателя соучастником своего путешествия по притонам, взывает к его чувству сострадания, призывает к посильной помощи обездоленным. Можно сказать, что читатель становится постоянным спутником автора и во время путешествия делается его идейным соратником и другом.
Непосредственное участие автора в событиях играет важную роль в композиции и сюжете очерков. Описывая эпизоды своего путешествия по притонам, Свирский придает повествованию хронологическую последовательность, композиционную стройность. Выявляя причинные, психологические связи между поступками действующих лиц, их взаимоотношениями, он постепенно раскрывает читателю общий замысел очеркового цикла.
Вслед за обстоятельным описанием внутреннего убранства «Окаянки» Свирский столь же детально характеризует обитателей этого притона. Классификация посетителей вертепа свидетельствует о наблюдательности, жизненном опыте автора и глубоком знании характеров, образа жизни и особенностей речи людей «дна»: «Посетителей «Окаянки» можно разделить на пять классов: первый класс - «кондуктора», босяки, занимающиеся «поноской», то есть носящие корзины с провизией, следуя позади хозяйки, или же промышляющие выпрашиванием милостыни; второй класс - это барышники, они же «блатер-каины» ( покупающие ворованные вещи ); третий - женщины и дети (начиная с семилетнего возраста); четвертый - «халамидники» ( базарные жулики ) и пятый — «фраера» - люди, попавшие в трущобу по пьяному делу, за счет которых можно поживиться».
Таким образом, очеркист представляет собирательные образы обитателей трущоб и готовит читателя к знакомству с судьбами конкретных лиц. Одновременно он вводит читателя в их язык и манеру общения, поясняя значение отдельных слов и выражений, без чего невозможна дальнейшая индивидуализация образов.
Традиции физиологического очерка в расследовательской публицистике Свирского
Типология очерка, его жанрообразующие признаки, классификация и поэтика, приемы работы очеркиста рассмотрены в трудах Е.И. Журбиной [51, 52], Г.В. Колосова [64], М.С. Черепахова [140] и др. авторов. При всем разнообразии суждений о природе очерка, исследователи единодушно относят его к художественно-публицистическим жанрам и вычленяют такие его разновидности, как проблемный, путевой, портретный, социологический и др. С этих позиций ученые рассматривают развитие очерка в отечественной прессе XVIII-XIX веков.
В очерковых циклах Свирского, посвященных судьбам обитателей трущоб, арестантов, углекопов, поставлены острые социальные проблемы существования низов общества, даны портреты типичных представителей «дна» жизни и в этой связи их можно отнести по внешним признакам к числу проблемных, портретных, социологических в равной степени. Однако такое определение не раскрывает в полной мере специфику очерков Свирского, в которых имеет место натуралистическое описание быта маргинальных героев, биографический и психологический анализ их поведения, авторский комментарий происходящего.
В русской журналистике 1830-1850-х годов широкое распространение получил физиологический очерк, возникший на основе бытового и нравоописательного. Центральное место в нем занимала биография героя, его взаимоотношения с социальной средой, общественная роль персонажа в связи с принадлежностью к определенной социальной группе. При этом общественная среда, профессия, по мнению физиологов, формируют привычки, внешний облик, поведение и мировоззрение героя.
В физиологическом очерке Некрасова «Петербургские углы», помещенном в сборнике «Физиология Петербурга», была остро поставлена проблема общественного неравенства, контраста бедности и богатства. Великолепным залам, украшенным бархатом и золотом, противопоставлены чердаки и подвалы, в которых на голых досках и полусгнившей соломе, в голоде и холоде влачится нищета (Физиология Петербурга, 1845, ч. 1, с. 256-302). Белинский точно охарактеризовал новаторские особенности некрасовского физиологического очерка: «Это живая картина особого мира жизни, который не всем известен, но тем не менее существует» [15, с. 51.]. В «Петербургских углах» показаны люди, опустившиеся на дно жизни, подобно спившемуся учителю, их убогий быт. В некрасовском очерке нашли яркое воплощение принципы «натуральной школы», литературные представители которой обратились в своих произведениях к судьбам униженных и оскорбленных. Отмеченные Белинским в «Петербургских углах» Некрасова социальная проблема и метод ее освещения можно, на наш взгляд, отнести к физиологии как жанру, элементы которого присутствуют в очерковых циклах Свирского.
Влияние жанра физиологического очерка сказалось на прессе Дона и Северного Кавказа середины ХЕХ века. Так, «Ставропольские губернские ведомости» в 1850-х годах ввели рубрику «Биографические очерки бедных города Ставрополя», под которой печатались основанные на документальном материале зарисовки о жизни и быте низов общества. Авторы описывали судьбы обездоленных женщин и детей, лишенных одежды и пищи, прикрытых лохмотьями в холодной лачуге, указывали места их обитания и призывали читателей к благотворительности.
Очерки Свирского находились в русле развития отечественного физиологического очерка, по глубине и выразительности они не имели себе равных в прессе Юга России. Прежде всего в них присутствовали биографии героев и среда их обитания. Показывая жизненный путь персонажей, начиная с детства, Свирский оттеняет типичные моменты их биографий, дает психологический анализ причин падения на «дно» жизни. Предметом изображения в очерках становятся социальная группа и ее типичные представители, среда и личность.
Портретная техника обрисовки персонажей в произведениях Свирского соответствует специфике физиологического очерка. Автор обращает внимание читателя на физиономию героя, его одежду, особенности речи, мимику и жесты. Персонаж представлен в обществе себе подобных, его поступки и поведение в целом обусловлены влиянием окружающей среды, образом существования в ней.
В этом отношении очерки Свирского можно сопоставить с «Записками из Мертвого дома» Достоевского, которые представляют физиологию русской уголовной каторги. Достоевский сначала дает в очерках описание острога, где живут арестанты, затем характеризует типы его обитателей (убийцы, бродяги, мазурики) и далее рисует индивидуальные портреты ссыльных. Такой ракурс изображения каторги и трущобного мира представлен в очерковых циклах Свирского.
Описание в «Ростовских трущобах» ночной кражи, в которой участвует Степан-Кузнец, само по себе представляет физиологию такого рода преступления. Свирский передает все подробности действий персонажа, начиная от открытия им калитки, выдавливания дверного стекла, освобождения задвижки, и кончая поведением грабителя в темной комнате жертвы. Подобных эпизодов, рисующих физиологию преступления, немало в произведениях Свирского.
Характерная особенность отечественного физиологического очерка заключалась в том, что он сосредотачивал внимание читателя на людях определенной профессии — извозчике, дворнике, прачке и т.д. и исследовал влияние профессии на судьбу героя, его быт и нравы, которые делали его типичным представителем некой социальной группы. Преимущественное внимание авторы уделили людям низших сословий, в то время как в физиологиях европейской прессы той поры фигурировали персонажи из всех слоев общества.
В очерках Свирского присутствуют внешние признаки этой особенности физиологии. В них действующими лицами являются инженер, певица, кузнец и др. Заглавие в физиологическом очерке, как правило, фиксировало профессию объекта изображения. Подобное явление встречается в «Ростовских трущобах» Свирского, например, один из очерков озаглавлен «Инженер». Однако при анализе очерков сразу же выявляются отличия произведений Свирского от физиологии.
Отмечая специфику физиологических очерков, авторы которых высвечивали у своих героев лишь типические черты людей определенной профессии, М.С. Черепахов пишет: «Авторы не стремились выделить индивидуальное в человеке. Напротив, они нарочито обходили личное, специфическое в герое, чтобы явственнее проступали общие особенности условий жизни определенного социального слоя людей, их психологии, быта» [140, с. 43]. Можно не согласиться с автором лишь в той части его высказывания, которая касается упоминания об интересе физиологов к психологии героев. На самом деле авторов физиологии не интересовала индивидуальная психология, тип для них — коллективная личность, и все типические качества обусловлены социально-историческими предпосылками.