Традиционный труд и богатство в системе ценностей древних римлян (I в. до н.э. – II в. н.э.) Фирсова Лилия Васильевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Традиционный труд и богатство в представлениях римлян периода поздней республики - принципата по данным исторической традиции .29

1.Труд как ценность в представлениях римлян по данным истори- ческой традиции 29

2. Богатство в структуре аксиологических установок римлян периода поздней республики – принципата 45

Глава 2. Ценностные категории прагматического характера в представлениях римлян периода поздней республики - принципата по данным литературной традиции .64

1. Специфика отношения римлян к труду в литературных сочинени-ях 64

2. Ценностный статус категории «богатство» в произведениях римских писателей .84

Глава 3. Традиционный труд и богатство в римской институциональной традиции I в. до н.э. – II в. н.э . 115

1. Отношение римлян к труду в институциональной традиции. 115

2. Категория «богатство» в институтах римского общества периода поздней республики – принципата .130

Заключение 151

Библиография. 157

• Богатство в структуре аксиологических установок римлян периода поздней республики – принципата
• Специфика отношения римлян к труду в литературных сочинени-ях
• Ценностный статус категории «богатство» в произведениях римских писателей
• Категория «богатство» в институтах римского общества периода поздней республики – принципата

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Система ценностей представляет устойчивую фундаментальную структуру общественного сознания: убеждения, привязанности, нравственные принципы поведения, жизненные приоритеты. Она пронизывает собою культуру общества и культуру его социальных групп¹, является также осью сознания индивида, обеспечивающей устойчивость личности, преемственность определённого типа поведения и деятельности; это важнейший фактор, детерминирующий мотивацию личности и механизмы её поведения.

Ценности являются обобщёнными кодексами индивидуальной и общественной жизни, которые обусловливают политические, нравственные, мировоззренческие убеждения индивидов и групп относительно того, что является для них достойным желания. Ценности играют существенную роль в интегрировании системы личности и социокультурной системы, обеспечивая их адекватность.

Современное общество часто характеризуют как «общество потребления», в котором стремление к получению выгоды ведет к полному обезличиванию человека и общества в целом. Впервые употребивший этот термин Э. Фромм пишет о нем так: «Потребление было средством для достижения цели, то есть счастья. Теперь оно превратилось в само-цель». Такое общество насаждает свои стандарты и указывает человеку, что ему хотеть, какие потребности и каким образом удовлетворять. Оно постоянно довлеет над личностью, и это давление вызывает в человеке, по выражению голландского исследователя Э. Ван ден Хаага, «лихорадочную жажду деятельности».

Основным критерием ценности труда стало приобретение богатства, а не удовлетворение своей потребности в творчестве и самореализации, что привело к росту беспокойства, развитию ощущения тревоги. Вместе с тем, произошла подмена истинных потребностей человека в самореализации, в труде, в подлинно человеческом общении – ложными потребностями, проявлением животных устремлений. Кроме того, переход от традиционного к индустриальному обществу сопровождался ослаблением межличностных связей, возникал отрыв от корней и отчуждённость от культуры, изолированность человека.

Культура, мораль и духовность, являющиеся результатом большой работы человека и общества, призванные помогать человеку в тяжёлых кризисных ситуациях, сами сейчас находятся в нестабильном состоянии.

¹ Здравомыслов А.Г. Потребности. Интересы. Ценности. М., 1986. С. 170.

² Ручка А.А. Ценностный подход в системе социологического знания. Киев, 1987. С. 117.

³ Фромм Э. Здоровое общество / пер. с англ. Т. Банкетовой. М., 2006. С. 181.

⁴ Ван ден Хааг Э. И нет меры счастью и отчаянью нашему / пер. Э. Оболонской // Иностранная литература.
1966. № 1. С. 242.

Д.В. Прокофьева характеризует эту ситуацию как «моральное, нравственное и культурное отчуждение».

Очевидно, что в настоящее время значение идеалов как элементов системы ценностной ориентации личности существенно возрастает ввиду существования различных взглядов и мировоззренческих установок. Отсюда вытекает потребность в более глубоком их изучении. Общества древности представляют собой репрезентативный материал для решения такого рода задач, так как происходящие в них культурно-исторические и социальные процессы характеризуются высокой степенью завершенности.

Античная культура традиционно считается одной из сил, формирующих мировоззрение европейского человека. Античное общество обладало рядом свойств и особенностей, благодаря которым связь между коренными процессами исторического развития и менталитетом народа выступала отчетливее, чем во многие другие эпохи. Особый интерес представляет с этой точки зрения история римской культуры, поскольку, несмотря на всевозможные влияния и сильно выраженную эллинизацию, римляне сумели сохранить свою индивидуальность. Общественно-политический характер римской системы ценностей, с одной стороны, выражался в том, что содержание ценностей определялось ответственностью перед обществом, служением Риму, подвигами во имя него на гражданском и военном поприще, и оценка человека была неотделима от оценки его как магистрата, оратора, воина. Но, с другой стороны, именно в силу такого своего «экстравертного» характера ценность исчерпывалась своими внешними, общественными проявлениями и никогда не могла стать внутренней, интимно-духовной категорией.

Современное общество имеет выраженный характер переходности, что актуализирует обращение к соответствующему периоду истории римлян – времени Поздней республики - Ранней империи.

Актуальность выбранной темы обусловлена также необходимостью применения новых подходов к изучению античного наследия. В центре внимания истории повседневности находится комплексное исследование повторяющегося, «нормального» и привычного, конструирующего стиль и образ жизни у представителей разных социальных слоев, включая эмоциональные реакции на жизненные события и мотивы поведения. Повседневность – первична, безусловна для всех людей, везде и всегда, хотя и неоднородна, неодинакова по содержанию и значению. В понимании философа она – «природно-телесное и лично-общественное бытие/поведение человека, необходимая предпосылка и общий компонент

¹ Прокофьева Д.В. Проблема системы ценностей в современной России // Гуманитарный вектор. Философия.
2014. № 2 (38). С. 21.

² Зелинский Ф.Ф. Древний мир и мы. СПб., 1997. С. 38.

³ Кнабе Г.С. Категория престижности в жизни древнего Рима // Быт и история в античности. М., 1988. С.
169.

всех остальных форм людской жизнедеятельности». Чтобы реконструировать явления повседневности, в частности, в нравственных ценностях, мы обращаемся к историческому нарративу как форме социального взаимодействия, понимания и культурного опыта. В этом случае мы имеем дело с повествованием носителя изучаемой культуры о ней самой.

На базе письменной традиции мы рассматриваем важнейшие прагматические ценности – труд и богатство. Хозяйственная деятельность – составная часть общественной практики, взаимодействия человека с миром и его творческого воздействия на мир. Она отражает жизненные установки общества, и поэтому реконструкция категорий труда и собственности существенно важна для понимания духовного климата, господствовавшего в этом социуме. Концепция труда, собственности и богатства принадлежит к конститутивным элементам модели мира в любом обществе. Эти политико-экономические категории представляют собой вместе с тем и категории нравственные и мировоззренческие: труд и богатство могут получать высокую или низкую оценку, их роль в человеческой жизни может восприниматься по-разному.

В нашем исследовании под традиционным трудом мы понимаем физический труд «с учетом интеллектуальной составляющей». Это, прежде всего, качественное однообразие выполняемых действий, количественная равномерность и ритмичность, постоянное место действия и т.д.

Под богатством мы понимаем обилие материальных и в некоторых случаях нематериальных ценностей, прежде всего деньги, средства производства, недвижимость, личное имущество и др.

Степень разработанности проблемы. В отечественной исторической науке первые попытки реконструировать систему римских ценностей предпринимались с начала 70-х гг. XX в., и многие авторы, даже не обозначая римскую аксиологию как предмет своего исследования, в той или иной степени затрагивали эту проблему. Однако обобщающих трудов до сих пор не создано, и систематизированное представление об эволюции ценностных ориентаций древних римлян эпохи поздней республики и принципата в отечественной историографии отсутствует.

Авторы либо вообще не вводят понятие ценностей и описывают идеалы и нравственные ориентиры римских граждан в других этических категориях, либо пытаются противопоставить древнегреческие и древнеримские ценностные ориентации. Оптимально в плане аксиологических исследований выглядят попытки показать «душевные движения» римского народа в процессе его исторического развития, выявить наиболее устойчивые и, напротив, подверженные трансформации ценностные

¹ Касавин И.Т., Щавелев С.П. Анализ повседневности. М., 2004. С. 22.

² Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. С. 225.

³ Кирсанов К.А., Кондратович И.В., Алимова Н.К. Теория интеллектуального труда: классический подход к
решению творческих задач. М., 2013. С. 15.

⁴ Дуров В.С. Нерон, или актер на троне. СПб., 1994. 315 с.; Сергеенко М.Е. Ремесленники древнего Рима. М.,
1968. 152 с.; Штаерман Е.М. Человек и космос в мире Рима // ВДИ. 1992. № 3. С. 179-210.

⁵ Утченко С.Л. О некоторых особенностях античной культуры // ВДИ. 1977. № 1. С. 5-12.

ориентиры. Система ценностей римлян, по утверждению С.Л. Утченко, несмотря на явления «камуфляжности», связанные с ориентацией на традицию, на опыт предков, претерпевала изменения, как под воздействием внешних факторов, так и по мере усложнения жизни римского общества, особенно в кризисные, переломные моменты римской истории.

С.Л. Утченко также отмечает, что ценности древних римлян могли не только последовательно сменять друг друга, – они могли сосуществовать, создавая взаимоисключающие оппозиции по мере углубления противоречий между личностью и обществом.

Одним из первых в отечественной науке приступил к изучению истории древнего мира «изнутри», «глазами» ее создателей Г.С. Кнабе. Он сделал ряд ценных замечаний о категориях престижности как о совокупности мотивационных механизмов деятельности и кодексов индивидуального поведения. По мнению Г.С. Кнабе, в Древнем Риме категории престижности не были интимно-духовными; напротив, они были направлены на общественное признание и воздаяние Honos – почета, славы, награды, похвалы. В силу своего характера категории престижности имеют экстравертивный характер: они ждут чужой оценки, признания и поэтому обратно пропорциональны содержанию культуры. Система ценностей римского народа, существовавшая в республиканский период, тоже была экстравертивной, отмечает Г.С. Кнабе, и претерпела радикальные изменения только в период Империи. Отмечая такую важнейшую черту римского «национального характера», как открытость внешнему миру, способность к избирательному заимствованию, автор вплотную подводит нас к мысли о психоэмоциональной мобильности римлян и позволяет создать представление об одном из механизмов формирования римской аксиологической шкалы через преклонение перед греческой культурой, филэл-линством.

Отметим, что как С.Л. Утченко, так и Г.С. Кнабе, прослеживая эволюцию аксиологической системы римлян, не уделяют специального внимания рассмотрению прагматических ценностей «труд» и «богатство». В их работах встречаются лишь отдельные упоминания об этих категориях в контексте других, более важных, по мнению авторов, ценностей.

Среди зарубежных исследований, объектом которых являются нравственные ориентиры древних римлян, следует выделить работу Ж. Хитчинсона о традиционных ценностях и Р. Саллера о семейных устоях. устоях.

¹ Быт и история в античности / Под ред. Г.С. Кнабе. М., 1988. 272 с.; Кнабе Г.С. Корнелий Тацит. Время.
Жизнь. Книги. М., 1981. 208 с.; Чаплыгина Н.А. Римская женщина в правление Августа // Женщина в антич
ном мире / Под ред. Л.П. Маринович, С.Ю. Сапрыкина. М., 1995. С. 104-131.

² Утченко С.Л. Две шкалы римской системы ценностей // ВДИ. №4. 1972. С. 19-32.

³ См.: Быт и история в античности…

⁴ Там же. С. 170.

⁵ Hutchinson J. Livy, Virgil, and the Traditional Values of Rome [Электронный ресурс] / URL:
(дата обращения 27.03.2016).

⁶ Saller R. Family Values in Ancient Rome [Электронный ресурс] - The University of Chicago, 2001 / URL:
(дата обращения 27.03.2016).

Одним из механизмов, определявшим модель поведения древнего римлянина, следует считать ориентацию на «кодекс чести» политических деятелей, и, прежде всего, римских императоров. Это явление в идеологической жизни Римской империи акцентировано в работах Е.М. Штаерман. Однако, занимаясь исследованием различных видов труда, автор, не ставила целью выявить ценностное отношение к этим занятиям.

А.В. Махлаюк на основе широкого круга литературных и документальных источников рассматривает специфику римского воинского этоса, анализируя в гражданском обществе Рима представления, связанные с социально-политическими и морально-психологическими качествами воинов. В сфере воинских ценностей им обнаруживается неоднозначное переплетение древних традиций и ценностных установок с новыми тенденциями в развитии военной организации Рима. Это относится, прежде всего, к традициям воинской дисциплины. Ее аксиологическое значение раскрывается через оппозицию между героической нормой, выраженной понятием «суровость», и разнообразными пороками, которые были результатом заискивания и потворства солдатам со стороны военачальников. Начиная с позднереспубликанского времени, в источниках все более настойчиво подчеркивается необходимость соблюдения определенного баланса между этими двумя полюсами. Суммируя, А.В. Махлаюк отмечает, что традиции и ментальность армии по многим своим параметрам и компонентам непосредственно коррелируют с исконно римской шкалой ценностей. Разумеется, в профессиональной армии, как в определенной степени обособленном специфическом сообществе, формируется особый воинский этос, базирующийся на профессионально-корпоративных по своему характеру ценностях, в известной степени отрицающих или трансформирующих прежние идеалы. В то же время консерватизм военных традиций предопределял сохранение - хотя и в трансформированном виде - ряда базовых военно-этических понятий и институтов, закрепленных обычаем, военным правом и сакральными установлениями, которые были связаны с полисно-республиканской эпохой. Вместе с тем, находясь в русле изучения военной истории, автор не ставил задачу проанализировать взаимовлияния менталитета воинов и системы ценностей обычных граждан.

В монографии В.А. Квашнина анализируется серия законов, известных под общим названием leges sumptuariae, которое на русский язык обычно переводится как «законы о роскоши». Всего в течение III в. до н.э. – I в. н.э. было принято более 40 таких законов. В античной традиции, пишет автор во введении, leges sumptuariae связывались с упадком нравов в римском обществе, и в исторической науке Нового и Новейшего времени они трактовались как меры, в которых нашел отражение процесс раз-

¹ Штаерман Е.М. Эллинизм в Риме // ВДИ. 1994. № 3. С. 5.

² Махлаюк А.В. Солдаты Римской Империи. Традиции военной службы и воинская ментальность. СПб.,
2006. 440 с.

³ Квашнин В.А. Законы о роскоши в Древнем Риме эпохи Пунических войн. Вологда, 2006. 162 с.

ложения традиционных норм морали и поведения. Благодаря начавшимся завоевательным войнам на западе и востоке Средиземноморья, фамилии, особенно принадлежащие к высшему классу, стали накапливать богатства в масштабах, не известных прежде Риму. Однако развитие этого процесса, по мнению В.А. Квашнина, вступало в противоречие с уже сложившейся системой ценностей (mos maiorum), в основе которых лежал социальный опыт и мировоззренческие принципы крестьянской массы римских граждан. Вместе с тем, автор, глубоко анализируя институциональную традицию, редко обращается к нарративу, в котором, на наш взгляд, содержится немало принципиально важных сведений о восприятии обществом обозначенных процессов.

Различные аспекты решения вопроса о богатстве и собственности в римском обществе мы находим в исследованиях отечественных антико-ведов М.И. Ростовцева, Е.М. Штаерман, В.М. Смирина и зарубежных ученых Т. Франка, М. Казера, П. Бранта, Р. Дункана-Джонса, М. Финли, Л. Кассона , Р. Голдсмита, О. Дилке.

В работе В.М. Смирина дана подробная характеристика и проводится терминологический анализ понятия «собственность» как составной части категории «богатство». Е.М. Штаерман, напротив, указывая на отсутствие у римских юристов однозначной дефиниции собственности и владения, рассматривает это явление в контексте общего вопроса о характере римской собственности и римской юридической мысли. М. Казер предлагает свой вариант определения данного термина, не анализируя понятийную систему источников. Что же касается выражения «uti frui habere possidere» (или «ius utendi fruendi et abutendi», и т.п.), то встречающееся в литературе понимание его как определения собственности, даваемого самими римскими юристами, по мнению немецкого ученого, не находит прямой опоры в источниках.

Социально-экономические отношения рассматриваемого периода весьма подробно описаны в исследовании крупнейшего антиковеда М.И. Ростовцева «Общество и хозяйство в Римской империи». Автор дает глубокий и тщательный анализ тенденций развития экономики поздней античности. Сочинение основано на всестороннем изучении письменных и археологических памятников. М.И Ростовцевым проанализирован большой корпус

¹ Ростовцев М.И. Общество и хозяйство в Римской империи. В 2-х тт. Том 1. СПб., 2000. 400 с.

² Штаерман Е.М. Древний Рим. Проблемы экономического развития. М., 1978. 220 с.; Штаерман Е.М. Ис
тория крестьянства в древнем Риме. М., 1996. 200 с.

³ Смирин В.М. Римская «Familia» и представления римлян о собственности // Быт и история в античности.
М., 1988. С. 18-40.

⁴ Frank T. An economic history of Rome. 2nd ed. Baltimore, 1927. 519 р.; Frank T. Rome and the Italy of the re
public // An Economic Survey of Ancient Rome / Ed. T. Frank. Vol. 1. Baltimore, 1933. 431 р.

⁵ Kaser M. Das Rmische Privatrecht. Mnchen: Beck, 1955. 651 S.

Brunt P.A. Procuratorial jurisdiction // Latomus. Vol. 25. 1966. Р. 461-489.

Duncan-Jones R. The Economy of the Roman Empire. Quantitative Studies. Cambridge, 1974. 396 p.

Casson L. Ancient trade and society. Detroit, 1984. 284 р.

Штаерман Е.М. Древний Рим. Проблемы… C. 49-50.

Kaser M. Op. cit. S. 342, 369, 459.

Ростовцев М.И. Общество и хозяйство в Римской империи. В 2-х тт. Том 1. СПб., 2000. 400 с.

работ римских историков, литературную традицию автор привлекал в меньших объемах.

Работы М. Финли затрагивают, главным образом, вопросы экономической истории. Автор уделяет большое внимание анализу античного рабства. Исследуя разнообразные формы зависимости, он считал определяющим фактором экономики преобладающий удельный вес рабского труда. М. Финли рассматривал состояние занятости рабов и отмечал, что в одних отраслях хозяйства их использовали больше, чем в других, например, в рудниках и каменоломнях их труд преобладал и использовался шире, чем в сельском хозяйстве. В торговле и в ростовщичестве рабы могли занимать даже должности управляющих. В 1960 г. под редакцией М. Финли выходит сборник статей «Рабство в классической древности. Взгляды и разногласия», сия», обобщивший разнообразие точек зрения на эту проблему в исторической науке. Затем, в течение нескольких лет, автор публикует пять статей, в которых рассматривает социально-психологические и экономические аспекты форм зависимости в античном мире. В 1973 г. выходит обобщающая работа «Античная экономика» («The Ancient Economy»), относительно быстро и полно проанализированная отечественной историографией. В интерпретации античного рабства, ученый, как указывается в советской историографии, в наибольшей степени приблизился к марксистскому пониманию роли и значения рабовладения в древнем мире. Впрочем, вернее было бы отметить соответствие представлений антиковеда не столько марксистским, сколько современным взглядам на проблему рабства. Итоговой в этом этом смысле стала для М. Финли книга «Античное рабство и современная идеология», представляющая собой переработку лекций, прочитанных им в конце 1978 г. в Коллеж де Франс. В рамках исследовательского семинара по древней истории, существовавшего в Кембриджском университете, М. Финли выступает инициатором написания сборника «Исследование о римской собственности», включив в него статью, в которой рассматривались виды частного владения в Древней Италии до начала правления императора Диоклетиана. На основе этих работ мы можем воссоздать целостную картину экономических отношений (финансовых, производст-¹ Slavery in Classical Antiquity. Views and Controversies / Ed. by M.I. Finley. Cambridge, 1960. 243 р.

² Finley M.I. The Servile Statutes of Ancient Greece // Revue internationale des droits de l'Antiquit. 1960. Ser.3.
Vol.7. №2. P. 165-189; The Black Sea and Danubian Regions and the Slave Trade in Antiquity // Klio. 1962.
Vol.40. H.1. P. 51-59; Between Slavery and Freedom // Comparative Studies in Society and History. 1964. Vol.6.
№2. P. 233-249; La servitude pour dettes // Revue historique de droit francais ettranger. 1965. Ser.4. An.43. №1. P.
159-184; Technical Innovation and Economic Progress in the Ancient World // Economic History Review. 1965.
Ser.2. Vol.18. №1. P. 29-45.

³ Id. The ancient economy. Los Angeles, 1973. 222 p.

⁴ Штаерман Е.М. Рец.: M.I. Finley. The Ancient Economy. Berkley; Los Angeles, 1973 // ВДИ. 1977. № 2. С.
165-175; Историография античной истории. М., 1980. С. 251-252.

⁵ Каллистов Д.П., Нейхарт А.А., Шифман И.Ш., Шишова И.А. Рабство на периферии античного мира. Л.,
1986. С. 7.

⁶ Маринович Л., Кошеленко Г. Уроки античной демократии // Античная демократия в свидетельствах со
временников. М., 1996. С. 326-327.

⁷ Finley M.I. Ancient Slavery and Modern Ideology. New York, 1980. 202 р.

⁸ Id. Studies in Roman property: by the Сambridge University research seminar in Ancient history. Cambridge,
1976. 212 p.

венных) времен республики и ранней империи. При этом М. Финли не затрагивает моральные аспекты данных явлений.

Р. Голдсмит в сравнительном исследовании древних финансовых систем значительное место отводит экономике античного Рима. Автор сделал ряд ценных замечаний о денежной политике римского государства рассматриваемого нами периода, а также обозначил ее влияние на основные общественные институты.

Система производственных отношений римского общества достаточно глубоко проанализирована в работах О. Дилке и Ф. Кея, в которых авторы выявляют взаимосвязь развития различных видов трудовой деятельности и экономического благополучия социума. Английский ученый Э. Бурфорд в своей монографии о ремесленниках в греческом и римском обществе, делает важные замечания о роли данной категории производителей в античном обществе. Тонкости быта сельскохозяйственных тружеников и их вклад в экономику Рима весьма детально исследованы американским историком В.Э. Хэйтлэндом. При этом исследования строятся в основном на данных исторической традиции, нормативные документы практически не привлекаются.

Показательным явлением при изучении феномена богатства являются патрон-клиентские отношения. В сочинении Ш. Айзенштадта и Л. Ронигера анализируются социальные условия, в которых они родились и развивались. Исследование Р. Сэллера посвящено изучению специфики гражданского патроната в период принципата, а в небольшой статье А. Марконе центральное место отводится сопоставлению таких понятий как «патронат» и «патроциний».

Изучение ценностных ориентаций древнего общества и менталитета римлян будет неполным без понимания культурного контекста эпохи, ведь именно в этой сфере эволюция общественного мнения проявляется в наибольшей степени. Информативными в этом отношении являются работы отечественных исследователей Я. Фальке, М.Е. Сергеенко и зарубежных антиковедов Ф. Велишского, П. Гиро, Ф. Коуэла, В. Фавлера, К. Куманецкого, Л. Винничук, М. Гранта. Все перечис-

¹ Goldsmith R.W. Premodern financial systems. A historical comparative study. Cambridge, 1987. 348 p.

² Dilke O.A.W. The ancient Romans. How they lived and worked. Newton, 1975. 200 p.

³ Kay Ph. Rome’s Economic Revolution. Oxford, 2014. 400 c.

⁴ Burford A. Craftsmen in Greek and Roman Society. London, 1972. 256 p.

⁵ Heitland W.E. Agricola: a study of agriculture ahd rustic lifein the Greco-Roman word from the point of view of
labour. Westport, 1970. 492 p.

⁶ Eisenstadt S.N., Roniger L. Patrons, Clients and Friends. Interpersonal relations and the Structure of Trust in So
ciety. Cambridge, 1984. 352 p.

⁷ Saller R.P. Personal Patronage under the Early Empire. Cambridge, 1982. 222 p.

⁸ Marcone A. From patronage to patrocinium // The Cambridge Ancient History. Vol. XIII. The Late Empire, A.D.
337-425 / Ed. by Av. Cameron, P. Garnsey. Cambridge, 2008. P. 361-363.

Фальке Я. Эллада и Рим. Культурная история классической древности. СПб., 1881. 364 с. Сергеенко М.Е. Жизнь Древнего Рима. СПб., 2000. 368 с. Велишский Ф. История цивилизаций. М., 2000. 704 с.

¹² Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян. СПб., 1995. 598 с.

¹³ Коуэл Ф. Древний Рим. Быт, религия, культура. М., 2006. 255 с.

¹⁴ Fowler W. Warde. Social life at Rome in the age of Cicero. London, 1964. 362 p.

ленные авторы рассматривают сложившие в римском обществе отношения и взаимосвязи в сфере экономики, государственного и политического устройства, культуры, идеологии, религии, быта.

Важным элементом исследования стала разработка теоретических оснований изучаемых аксиологических категорий для более объективного определения их роли в жизни древнеримского общества. С этой целью нами были привлечены монографии и статьи таких авторов как А.Г. Здравомыслов, Т.М. Михайлова, А.А. Ручка, Я.В. Крушельницкая, И.И. Чангли, О.И. Шкаратан, В.А. Ядов и др. Эти ученые занимались выявлением концептуальных социально-философских оснований исследуемых нами категорий труда и богатства, а представленные ими выводы важны в методологическом плане.

Филологи И.М. Тронский, А.А. Кроник, М.И. Борецкий, М.Л. Гас-паров, В.С. Дуров обозначили подходы к изучению литературного наследия эпохи поздней республики - принципата и, в частности, сатирических произведений. Авторы отметили важную характерную черту римской сатиры – заостренное внимание к индивидуальному бытию, к повседневной действительности изображаемого персонажа. Однако «образ человека в культуре – не что иное, как коллективное самоописание», поэтому писатель, создавая образ героя, максимально типизирует его, что позволяет ему через персонажей сообщать информацию о современной ему реальности как о макросреде, в которой формируются ценности, о типических отношениях и представлениях, порожденных колоритом времени.

Универсальный, всеохватывающий, всепроницающий характер литературы, неотделимой от жизненного опыта и социальной практики народа, отмечен Ю.Б. Боревым. На роль литературы в формировании взглядов и вкусов общества, его социально-политических и философских воззрений обратил внимание С.Л. Утченко. А.Г. Ковалёв выделил в ли-¹ Куманецкий К. История культуры Древней Греции и Рима. М., 1990. 350 с.

² Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима. М., 1998. 496 с.

³ Грант М. Римляне. Цивилизация Древнего Рима. М., 2005. 397 с.

⁴ Здравомыслов А.Г. Потребности… ; Здравомыслов А.Г. Опыт конкретного исследования отношения к тру
ду // Вопросы философии. 1964. №4. С. 19-28.

⁵ Михайлова Т.М. Труд: опыт социально-философского изучения. М., 1999. 184 с.

⁶ Ручка А.А. Указ. соч.

⁷ Крушельницкая Я.В. Физиология и психология труда. Киев, 1989. 90 с.

⁸ Чангли И.И. Труд: социологические аспекты теории и методологии исследования. М., 1973. 588 с.

⁹ Шкаратан О.И. Эффективность труда и отношение к труду // Социс. 1982. №2. С. 20-34.

¹⁰ Ядов В.А. Мотивация труда: проблемы и пути развития исследований // Советская социология: в 2 т. М.,
1982. С. 29-38; Ядов В.А. Отношение к труду: концептуальная модель и реальные тенденции // Социс. 1983.
№ 3. С. 60-66.

¹¹ Money, Labour, and Land / Ed. by P. Cartledge etc. London, 2002. 418 p.

¹² Тронский И.М. История античной литературы. М., 1987; Борецкий М.И, Кроник А.А. Опыт анализа некото
рых сторон социально-психологической атмосферы античной литературной басни (Федр, Бабрий, Авиан) //
ВДИ. 1978. № 3. С. 157-165; Гаспаров Л.М. Политический смысл литературных сатир Горация // ВДИ. 1960.
№ 2. С. 57-65; Дуров В.С. Жанр сатиры в римской литературе. М., 1987.

¹³ Кон И.С. Ребенок и общество. М., 1988. С. 111.

¹⁴ Борев Ю.Б. Указ. соч. С. 308.

¹⁵ Утченко С.Л. О некоторых особенностях… С. 6.

тературных произведениях способность служить индикатором общественных настроений, общественной психологии.

Как упоминалось выше, из всех жанров литературы, созданной в эпоху поздней республики - принципата, максимальную связь с социальной психологией населения имела сатира. В этом контексте важно, что Л.С. Выготский, Л.В. Карасев, А. Бергсон, Ю.Б. Борев, С.Л. Рубинштейн, П.В. Симонов, изучавшие природу смеха с психологической, эстетической, культурологической точек зрения, доказывают: смешное и безобразное выступали как антипод ценного и прекрасного, ирония облегчала восприятие несовершенного мира с позиций возвышающегося над ним идеала, с позиций высших ценностей. Соответственно, совместимость жизненных ценностей автора сатирических произведений и его аудитории позволяет создать представление об индивидуальных и надындивидуальных, принятых в обществе, идеалах и жизненных ориентирах.

Обозначенные подходы к изучению литературного наследия эпохи поздней республики - принципата и сатирических произведений, в частности, создают методологическую конструкцию, использование которой позволит нам определить место категорий «труд» и «богатство» в аксиологической шкале древних римлян и их изменения в ходе развития римской цивилизации.

Таким образом, данный круг исследований представляет определенные наработки в заявленном проблемном поле. Но проблема прагматических ценностей в представлениях древних римлян ни одним из современных отечественных и зарубежных исследователей не рассматривалась комплексно, что подтверждается отсутствием специальных работ. Кроме того, авторы в недостаточном объеме используют возможности комплексного анализа материалов нарративной (исторической и литературной) и нормативной традиции, опираясь преимущественно на источники одного рода. Отметим, что с 80-90-х гг. XX века, после отхода отечественных исследователей от марксистской методологии, тема труда и богатства в историческом контексте практически не рассматривалась в отечественной историографии. Зарубежные авторы обращаются преимущественно к вопросам собственности, производственной деятельности и финансовой системы, но ценностный аспект фактически находится вне поля их исследований.

Данные факторы, а также многоаспектный характер анализа определяют научную новизну работы. Кроме того, в диссертации впервые:

1. выделена категория «традиционный труд» на основе письменной традиции I в. до н.э. – II в. н.э. и проанализирована его роль в римском обществе;

¹ Ковалёв А.Г. Психология литературного творчества. Л., 1960. 136 с.

² Бергсон А. Смех // Психология эмоций. М., 1993; Выготский Л.С. Указ. соч.; Карасев Л.В. Антитеза сме
ха… С. 12–31; его же. Смех и будущее… С. 54–64; его же. Смех и зло… С. 14–28; Рубинштейн С.Л. Указ.
соч.; Симонов П.В. Указ. соч.

1. предпринята попытка проанализировать ценностный аспект труда;

2. проанализирована категория «богатство» в аксиологическом аспекте по данным римских письменных источников I в. до н.э. – II в. н.э.;

3. проведено качественное сравнение отношения к труду и богатству в различных ветвях письменной традиции (историческая, литературная, нормативная);

4. систематизирована терминология категорий «труд» и «богатство» у рассматриваемых авторов и сделаны выводы об особенностях использования ими данных терминов;

5. прослежена сословная специфика отношения к труду и богатству у авторов – представителей разных социальных групп.

Объектом данной работы является римское общество эпохи поздней республики – принципата.

Предметом работы выступают социально значимые категории «труд» и «богатство» как часть аксиологической системы римлян и отношение к ним в исследуемых источниках.

Следует обратить внимание на то, что сложившаяся однажды система ценностных предпочтений личности и общества не остаётся неизменной. Она эволюционирует: постепенно или скачкообразно. Появляются новые ориентации или осуществляется переоценка всей системы. Это происходит с изменением условий жизни, ростом образовательного уровня, расширением кругозора людей, накоплением жизненного опыта, внешне- и внутриполитическими процессами и т.д. Поэтому такое изменение, то есть эволюция прагматических ценностей римского общества является структурным элементом предмета проводимого исследования.

Цель исследования – выявление ценностного статуса категорий труд и богатство в римском обществе эпохи поздней республики – принципата.

Данная цель реализуется посредством решения следующих задач:

1. Изучить семантическое поле терминов, которыми обозначались категории «труд» и «богатство» в исторических, литературных и юридических сочинениях исследуемого периода.

2. Выявить специфику ценностного отношения древних римлян к труду в произведениях историков, литераторов и юристов.

3. Определить место категории «богатство» в древнеримской системе ценностей на основе данных исторической, литературной и институциональной традиции.

4. Проследить эволюцию отношения древних римлян к труду и богатству в системе аксиологических установок общества.

5. Сравнить данные нарративной и институциональной традиций с целью определения степени корреляции общественного мнения и соответствующих институтов.

Утченко С.Л. Две шкалы римской системы ценностей // ВДИ. №4. 1972. С. 20.

В трудах междисциплинарной направленности особенно остро встаёт проблема отбора источниковой базы.

Многие исследователи, обращающиеся к предложенной тематике, апеллируют к данным одной из традиций - философской, причем большинство их строит свои исследования на одном виде источников. Безусловно, данные философов наиболее информативны при изучении аксиологических установок общества, однако, они, во-первых, достаточно глубоко и разносторонне разработаны, а во-вторых, требуют специфических методов и подходов. Кроме того, данная группа источников зачастую представляет идеализированную, желаемую картину, а не объективно существующую реальность.

Поэтому нам представляется принципиально важным использование разноплановых источников: в основу данного исследования положены памятники эпохи различного характера – произведения римских историков, ораторов, литераторов и юристов. Именно развитие историописа-ния от Цезаря до Аппиана, даёт яркую картину изменений, происходящих в сознании римлян. Литературные произведения позволяют уточнить и детализировать представление о принятых в обществе идеалах и жизненных ориентирах. На основе трудов юристов можно понять, были ли те или иные ценности закреплены институционально, и увидеть, насколько в реальной жизни отражены процессы, описанные в нарративе. При этом необходимо учитывать, какое влияние на авторов источников оказывали преобладающие в их среде (имущественной и профессиональной) аксиологические представления.

Для выявления объективной картины мы используем произведения авторов – выходцев из различных социальных групп, и занимающих разные общественные позиции. Наибольший интерес для нас представляют следующие группы источников:

Историческая традиция. Чтобы наиболее полно выявить ценностный статус исследуемых категорий и проследить их эволюцию, мы изучаем разновременные произведения римских историков: Гая Саллюстия Криспа, Тита Ливия, Аппиана, Корнелия Тацита, Гая Светония Транквилла,

Литературная традиция. Исходя из выделенной максимальной связи сатиры с социальной психологией населения эпохи поздней республики – принципата, в рамках заявленной проблемы необходим детальный анализ сочинений Квинта Горация Флакка, Федра, Авла Персия

¹ Гай Саллюстий Крисп. Сочинения / Пер. В. Горенштейна. М., 1981. 221 с.

² Тит Ливий. История Рима от основания Города. Тт. 1-3 / Пер. под ред. В.М. Смирина. М., 1989-1993. 576 +
528 +734 с.

³ Аппиан Александрийский. Римская история / Пер. С.П. Кондратьева. М., 2002. 880 с.

⁴ Тацит. Сочинения в 2-х тт. / Пер. А. Бобовича, Я. Боровского, Г. Кнабе. М., 1993. 444, 376 с.

⁵ Гай Светоний Транквилл. Жизнь XII Цезарей / Пер. М.Л. Гаспарова. М., 1993. 368 с.

⁶ Гораций. Сатиры // Римская сатира / Под ред. М.Л. Гаспарова. М., 1989. С. 33-97.

⁷ Федр. Басни // Федр, Бабрий. Басни / Под ред. Ф.А. Петровского. М., 1995. С. 7-90.

Флакка, Петрония Арбитра, Марка Валерия Марциала, Децима Юния Ювенала, Публия Вергилия Марона, Публия Овидия Назона, Бабрия, Бабрия, Апулея.

Институциональная традиция. Для изучения категорий «труд» и «богатство» были использованы работы римских юристов: Гая, Юлия Павла, Ульпиана, Папиниана. Одним из важнейших источников являются «Дигесты» Юстиниана. На основе нормативной традиции и изучения институтов того времени мы можем проследить отношение римского общества к исследуемым ценностным категориям.

Отдельную группу источников, которые в контексте нашего исследования имеют вспомогательный характер, составляют трактаты о сельском хозяйстве Марка Порция Катона, Луция Юния Модерата Колумеллы, Марка Теренция Варрона, работы Марка Туллия Цицерона о производственной сфере в целом, труды Гая Юлия Цезаря, Авла Геллия, а также письма Плиния Младшего. В нашем исследовании мы не задаемся целью подробно проанализировать труды римских ученых – агрономов, поскольку в этой разновидности специальной литературы априори заложен высокий ценностный статус сельскохозяйственного труда. Мы используем данный тип источников лишь для сравнения со взглядами историков и литераторов.

Выбранный для исследования комплекс источников весьма репрезентативен и позволяет в целом решить основные поставленные в исследовании задачи. Поскольку основная аргументация исследования по-

¹ Персий. Сатиры // Римская сатира. Указ. изд. С. 97-117.

² Петроний. Сатирикон // Петроний. Апулей / Под ред. И.П. Стрельниковой, Е.А. Ромашкиной. М., 1994. С.
25-155.

³ Марциал. Эпиграммы / Пер. Ф.А. Петровского. СПб., 1994. 448 с.

⁴ Ювенал. Сатиры // Римская сатира. Указ. изд. С. 241-343.

⁵ Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1979. 550 с.

⁶ Овидий. Собрание сочинений. В 2 т. Т. 1. Любовные элегии. Героиды. Наука любви. Лекарство от любви.
Притиранья для лица. Скорбные элегии. Письма с Понта. Ибис / Вступ. ст. В.С. Дурова. СПб., 1994. 512 с.;
Овидий. Собрание сочинений. В 2 т. Т. 2. Метаморфозы. Фасты / Вступ. ст. В.С. Дурова. СПб., 1994. 528 c.

⁷ Бабрий. Басни // Федр, Бабрий. Басни. Указ. изд. С. 90-186.

⁸ Апулей. Метаморфозы // Петроний. Апулей. Указ. изд. С. 155-347.

⁹ Гай. Институции / Под ред. Л.Л. Кофанова, В.А. Савельева. М., 1997. 365 с.

¹⁰ Юлий Павел. Пять книг Сентенций к сыну // ВДИ. 1971. № 1-2 (50 с.). Пер. Е.М. Штаерман; Фрагменты
Домиция Ульпиана // Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домиция Ульпиана / Пер. с лат.
М., 1998.

¹¹ Ульпиан. Об обязанностях проконсула // ВДИ. 1985. № 4. 1986. № 1 (36 с.). Пер. А. Смышляева; Ульпиан.
Фрагменты // ВДИ. 1971. № 2 (26 с.). Пер. Е.М. Штаерман.

¹² Эмилий Папиниан // Дигесты Юстиниана. В 8 т. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2002-2006.

¹³ Катон. Земледелие / Пер. М.Е. Сергеенко. М.; Л., 1950. 220 с.

¹⁴ Колумелла. О сельском хозяйстве. Кн. I,II, III, XI / Пер. М.Е. Сергеенко // Сергеенко М.Е. Ученые-
земледельцы древней Италии. М., 1970. 292 с.

¹⁵ Варрон. Сельское хозяйство / Пер. М.Е. Сергеенко. М.-Л., 1963. 220 с.

¹⁶ Цицерон. Избранные сочинения / Пер. М.Л. Гаспарова, В. Горенштейна, Г. Кнабе. М., 1975. 263 с.

¹⁷ Гай Юлий Цезарь. Сочинения / Пер. М.М. Покровского. М.; Л., 1993. 560 с.

¹⁸ Авл Геллий. Аттические ночи / Пер. Б. Тритенко. Томск, 1993. 208 с.; Авл Геллий. Аттические ночи. В 2 т.
СПб., 2011.

¹⁹ Письма Плиния Младшего / Пер. М. Сергеенко, А. Доватура. М., 1982. 407 с.

строена на анализе письменных источников, более полная их характеристика в контексте темы дается в основных главах.

Методологическая база исследования. Исследование проводилось на основе культурно-антропологического подхода (школа «Анналов», теория категорий культуры А.Я. Гуревича). Каждая цивилизация, социальная система характеризуются своим особым способом восприятия мира, определяющимся содержанием концептуальных и чувственных категорий культуры, что и позволяет говорить об определенной «модели мира», действующей в обществе. В соответствии с этим А.Я. Гуревичем и его последователями был предложен способ изучения культуры посредством анализа отдельных ее категорий (время, пространство, судьба, труд, богатство, справедливость, право и др.) и вскрытия их смысла как элементов единой социокультурной системы. Применение методологии А.Я. Гуревича представляется целесообразной при исследовании менталитета людей античности, так как европейская цивилизация Средневековья является непосредственной преемницей греко-римской классической цивилизации, которая выступила основным источником огромного культурного наследия. Так, в нашей работе, мы исследуем категории «труд» и «богатство» в римском обществе эпохи поздней республики - принципата. Выявив отношение различных слоев населения Рима к этим категориям и их ценностный статус, мы сможем глубже понять экономическое, социальное и культурное состояние римского общества указанного периода.

Кроме того, в качестве методологической основы мы используем концепцию истории повседневности и быта.

В работе применены следующие методы: общенаучный метод сравнительного анализа и основанные на нём историко-генетический и исто-рико-сравнительный методы, необходимые для выявления эволюции системы аксиологических установок; а также собственно исторический метод комплексного анализа источников, необходимый для систематизации работы с имеющимися материалами. Кроме того, применена методика изучения аксиологических установок путём эпистемологического анализа – выявление специфики этической категории на основе изучения семантического поля терминов, которыми обозначается та или иная ценность.

Хронологические рамки работы охватывают период поздней республики – принципата (I в. до н.э. – II в. н.э.). Выбор обусловлен несколькими факторами. Во-первых, сохранилось большое количество источников этого времени, которые аутентичны и разноплановы. Они дают поле для сравнения, позволяют проследить эволюцию ценностных ориентиров римлян. Во-вторых, выбранный период является переходным для римского общества. С точки зрения изучения социальных ценностей римского общества наибольший интерес представляют именно переломные моменты истории. Изменения коснулись всех сфер жизни государства. В поли-

Гуревич А.Я. Указ. соч.

тическом устройстве это выразилось в смене республики империей, в экономической сфере – ростом богатств внутри страны, а в духовной жизни - трансформацией ценностных установок жителей Рима. Верхняя хронологическая граница обусловлена установлением политического режима империи, что оказало большое влияние на социально-культурную жизнь в целом, и на ценностные ориентиры в частности.

Географические рамки исследования охватывают территорию Римского государства исследуемого периода.

Практическая значимость исследования определяется тем, что содержательные результаты могут быть использованы в учебном процессе, при изучении и преподавании таких дисциплин, как «История древнего мира», «История философии», «История мировой и отечественной культуры», спецкурсов. Опыт применения методологического подхода А.Я. Гуревича к древнеримскому материалу и использования междисциплинарных методов может быть полезен антиковедам и медиевистам, изучающим аналогичные историко-культурные феномены.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Для обозначения категорий «труд» и «богатство» римскими авторами использовались различные термины, эмоциональная окраска которых зависит от контекста и позволяет выявить оттенки ценностного отношения к исследуемым категориям.

2. В период поздней республики – принципата место исследуемых категорий в шкале ценностей сместилось. Направления динамики ценностного отношения к труду и богатству, выявленные на основе данных нарративной и нормативной традиции, в целом совпадают. Однако, институциональная традиция быстрее адаптировалась к современным ей социально-экономическим тенденциям общественной жизни, фиксируя новые ценностные ориентиры. Нарративные сочинения в соответствии с дидактическими задачами постулируют преимущества староримской системы ценностей.

3. Ценностный статус категории «труд» определялся несколькими факторами: статусом исполнителя, результатом и полезностью для общества. Наиболее достойным занятием в эпоху поздней республики практически все авторы считали земледелие, к ремеслу относились с презрением, т.к. оно было связано с зависимым положением и воспринималось как сближение с рабским статусом. Исключение в литературных сочинениях составляют талантливые деятели искусства и врачи. В исследуемых источниках осуждается праздный образ жизни.

4. В эпоху принципата, с развитием рынка рабов, большинство тяжелых работ (в том числе, земледельческих) выполняется именно зависимым населением. В связи с этим ценностный статус категории любого физического труда в глазах элиты общества снижается, праздность не вызывает однозначного осуждения. Незначительное повышение статуса ремесленного труда и торговли, отраженное в источниках, обусловлено сословной принадлежностью авторов.

5. Богатство не является абсолютной ценностью в рамках мировоззрения, господствовавшего в римском обществе. Спектр авторских оценок богатства и богатых людей значительно различается и зависит от способов его получения и распоряжения, степени нравственной зрелости обладателя богатств и его полезности римскому обществу и государству. Социальный статус автора не оказывает значительного влияния на оценку исследуемой категории.

6. Отношение древних римлян к богатству на протяжении I в. до н.э. – II в. н.э. претерпело значительные изменения, связанные с ростом могущества Рима и расширением его территорий, особенно в южном и восточном направлении. В эпоху поздней республики состояния в большинстве случаев зарабатывались способами, соответствующими традиционным моральным нормам, соотносились со знатностью и служили благим целям: римляне ценили обладателей фамильного имущества. В период принципата статус богатства теряет свою однозначность. В системе ценностей определенного круга людей богатство становится смыслом жизни, вне зависимости от его вида и репутации обладателя.

7. В источниках отражен процесс размывания традиционных нравственных норм и двойственный характер ценностных ориентаций: осуждение значительной частью общества «новых» богачей и недостойно нажитых и тратящихся богатств, нормативно выраженное в серии законов о роскоши, и одновременное стремление подражать тем, кого должно осуждать.

Апробация полученных в ходе изучения данной темы результатов осуществлялась в виде выступлений с докладами на более чем 20 научных конференциях в период 2010-2016 гг. в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Белгороде, Киеве, Харькове, Одессе. Результаты опубликованы в 14 работах, в том числе трех в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, и одной монографии. Общий объем публикаций – 8,11 п.л.

Соответствие шифру (паспорту) специальности. Диссертация соответствует специальности 07.00.03 - Всеобщая история (история древнего мира), областям исследования: 2. История Древнего мира (история Античности); 8. История цивилизации, стран, народов, регионов. 18. Человек в истории; 19. Личность в истории. Персоналии.

Структура работы обусловлена ее основной целью и задачами. Исследование состоит из введения, 3-х глав (6 параграфов), заключения, списка использованных источников и литературы, списка принятых сокращений и приложений.

Богатство в структуре аксиологических установок римлян периода поздней республики – принципата

Суммируя, А.В. Махлаюк отмечает, что традиции и ментальность армии по многим своим параметрам и компонентам непосредственно коррелируют с исконно римской шкалой ценностей.Разумеется, в профессиональной армии, как в определенной степени обособленном специфическом сообществе, формируется особый воинский этос, базирующийся на профессионально-корпоративных по своему характеру ценностях, в известной степени отрицающих или трансформирующих прежние идеалы. В то же время консерватизм военных традиций предопределял сохранение - хотя и в трансформированном виде - ряда базовых военно-этических понятий и институтов, закрепленных обычаем, военным правом и сакральными установлениями, которые были связаны с полисно-республиканской эпохой.Вместе с тем, находясь в русле изучения военной истории, автор не ставил задачу проанализировать взаимовлияние военной ментальности и системы ценностей обычных граждан.

В монографии В.А. Квашнина22 анализируется серия законов, известных под общим названием legessumptuariae (от лат. sumptus, означающего чрезмерные расходы на роскошный образ жизни), которое на русский язык обычно переводится как «законы о роскоши». Всего в течении III в. до н.э. – I в.н.э. было принято более сорока таких законов. В античной традиции, пишет автор во введении, legessumptuariae связывались с упадком нравов в римском обществе, и в исторической науке Но вого и Новейшего времени они трактовались как меры, в которых нашел отражение процесс разложения традиционных норм морали и поведения. Благодаря начавшимся завоевательным войнам на западе и востоке Средиземноморья, фамилии, особенно принадлежащие к высшему классу, стали накапливать богатства в масштабах, не известных прежде Риму. Однако развитие этого процесса, по мнению В.А. Квашнина, вступало в противоречие с уже сложившейся системой ценностей (mosmaiorum), в основе которых лежал социальный опыт и мировоззренческие принципы крестьянской массы римских граждан.

В рассматриваемый период, пишет автор, Рим переживает своеобразную бытовую революцию, вызванную сильнейшим воздействием эллинистической цивилизации. Соответственно, меняется и шкала ценностей, появляются новые представления о богатстве и престиже, изменяются материальные и духовные потребности. Особенно заметными становятся перемены в быту римской знати – нобилитета. Богатая военная добыча, захваченная в результате многочисленных победоносных войн, формирует в его среде привычку к роскоши и комфорту, характерную для городского быта эллинистического Востока23. В целом, отмечает Квашнин, систематическое принятие законов о роскоши было обусловлено рядом экономических, социальных, политических и идеологических причин. Законодатели вполне могли учитывать экономические интересы римского крестьянства, страдавшего от наплыва иноземной продукции. Не исключает он и стремление некоторых представителей нобилитета использовать законы о роскоши в качестве инструмента политической борьбы, в которой противопоставление «старых нравов» (prisci-mores) «новым гнусностям» (novaflagitia) всегда было популярным сюжетом. Стихия постоянных пиров и неограниченного потребления была чужда традиционным нормам умеренности в быту и вызывала осужде-23Квашнин В.А.Указ. соч. - С. 94-95. ние, как рядовых граждан, так и наиболее дальновидной части правящего класса, представители которого являлись инициаторами законов. Вместе с тем, В.А. Квашнин, глубоко анализируя институциональную традицию, редко обращается к нарративу, в котором, на наш взгляд, содержится немало принципиально важных сведений о восприятии обществом законов о роскоши.

Различные аспекты решения вопроса о богатстве и собственности в римском обществе мы находим в исследованиях отечественных антико-ведов М.И. Ростовцева24, Е.М. Штаерман25, В.М. Смирина26 и зарубежных ученых Т. Франка27, М. Казера28, П. Бранта29, Р. Дункана-Джонса30, М. Финли, Л. Кассона 31, Р. Голдсмита, О. Дилке.

В работе В.М. Смирина дана подробная характеристика и проводится терминологический анализ понятия «собственность» как составной части категории «богатство».Е.М. Штаерман, напротив, указывая на отсутствие у римских юристов однозначной дефиниции собственности и владения, рассматривает это явление в контексте общего вопроса о характере римской собственности и римской юридической мысли32. М. Ка-зер предлагает свой вариант определения данного термина, не анализируя понятийную систему источников. Что же касается выражения «uti frui habere possidere» (или «ius utendi fruendi et abutendi», и т. п.),

Специфика отношения римлян к труду в литературных сочинени-ях

Цицерон отмечает, что богатство получает положительную оценку общества только в том случае, если оно добыто добросовестно и накапливается умеренно: «Люди могущественные и видные находят наслаждение в том, чтобы их жизнь была обставлена пышно и протекала в изысканности и изобилии (copia); но чем сильнее они к этому стремятся, тем неумереннее жаждут денег. Людей, желающих приумножить семейное достояние, презирать, разумеется, не следует, – нельзя, однако, ни при каких условиях нарушать справедливость и закон» [Cic. De off. I, 8]. Он же пишет, что богатый человек благороден и достоин: «трудно поверить, чтобы у богатого человека любовь к деньгам (pecunaem) взяла верх над благочестием и уважением к памяти предков» [Cic. II In Verr., IV, VI, 11, ср. IV, 8; V, 9]. Одновременно у Ливия читаем: «Стремиться к обогащению считается недостойным сенатора» [Liv., XXI, 53].

Таким образом, есть два вида богатства и два пути его увеличения – неумеренная жажда денег (pecuniae cupiditas) и умножение семейного достояния (rei familiaris amplificatio); по мнению П. Бранта словосочетание res familiaris означает главным образом недвижимость – землю, дома, инвентарь135, т.е. имущество старинного, традиционного типа, в увеличении которого ничего предосудительного нет. Доказательством служит, в частности, смысловая эволюция термина rei familiari Caesaris praepositus, который все явственнее означал отпущенника императора, управлявшего его личным имением, т.е. прежде всего землей, домашним инвентарем, в отличие от прокуратора, ведавшего фиском, т.е. денежными поступлениями [Tac. Ann. XII, 60, 4; XIII, 1,2]. Источники содержат многочисленные примеры и оценки недостойных способов получения богатств. Так, у Саллюстия: «Когда богатства (divitiae) стали приносить почет и сопровождаться славой, властью и могуществом, то слабеть начала доблесть, бедность — вызывать презрение к себе, бескорыстие — считаться недоброжелательностью. И вот из-за богатства (luxus) развращенность и алчность наряду с гордыней охватили юношество, и оно бросилось грабить, тратить, ни во что не ставить свое, желать чужого, пренебрегать совестливостью, стыдливостью, божескими и человеческими законами, ни с чем не считаться и ни в чем не знать меры. [Sall. Cat. 12. 1-3]. Здесь особенно ярко прослеживается общеизвестная позиция автора, который видит в богатстве причину упадка нравов, гибели добродетелей римского общества. Важно, что, используя во втором случае термин «luxus», Саллюстий подчеркивает пагубность именно огромных, избыточных состояний и их связи с аморальным образом жизни, а не феномена богатства в целом.

Тацит описывает печальную историю о том, как деньги толкают людей на преступления, ложь, предательство: «Еще худшая жестокость бушует в самом Риме, — все вменяется в преступление: знатность, богатство (opulentia), почетные должности, которые человек занимал или от которых он отказался, и неминуемая гибель вознаграждает добродетель. Денежные премии (pecunia), выплачиваемые доносчикам, вызывают не меньше негодования, чем их преступления. Некоторые из них в награду за свои подвиги получают жреческие и консульские должности, другие управляют провинциями императора и вершат дела в его дворце. Внушая ужас и ненависть, они правят всем по своему произволу. Рабов подкупами восстанавливают против хозяев, вольноотпущенников — против патронов. Если у кого нет врагов, его губят друзья» [Tac. Hist. I. 2]. Стоит обратить внимание, что, следуя своей сословной принадлежности, Тацит использует различные термины для обозначения богатства как добродетели, стоящей в одном ряду со знатностью и денежных вознаграждений как признака нравственного упадка и произвола.

Кроме того, некоторые исследователи полагают, что учение о добродетели как высшем и единственном подлинном благе, требовавшее безразличия к богатствам и почестям, таило в себе оппозиционность по отношению к императорам, ибо утверждало внутреннюю свободу и независимость человека от властей вообще, от власти принцепса в частности136. Учение это было распространено среди части сенаторов (Гельвидий Приск, Геренний Сенецион, Арулен Рустик и др.), которых Тацит и имеет здесь в виду. Многие из них были казнены: Гельвидий при Веспасиане, Сенецион и Рустик — Домицианом.

С.Л. Утченко обращает внимание на то, что римское право не знало института государственных обвинителей, и роль эту брали на себя частные лица137. Такая система давала возможность каждому, кто желал выделиться, возбуждать судебное дело против какого-либо известного лица, допустившего нарушение закона (или подозреваемого в таком нарушении). Если обвиняемого осуждали, сенат мог присудить обвинителю четвертую часть имущества осужденного.

Императоры, особенно начиная с Тиберия, широко использовали эту особенность римского права для уничтожения своих политических противников, наиболее видных представителей сенатской аристократии. Спрос вызвал предложение: толпы молодых провинциалов, снедаемых честолюбием, стремлением пробиться, жаждой власти и денег избирали этот путь к карьере, не останавливаясь перед клеветой и лжесвидетельством. Многие из них добивались своего и проникали в сенат; люди этого типа составляли там одну из главных опор императорской власти. Трижды консулы (Вибий Крисп), префекты претория (Тигеллин), изподробнее: вестные писатели (Силий Италик) нередко выступали в роли доносчиков. С.Л. Утченко акцентирует внимание на том, что Тацит многократно говорит об этих людях с отвращением и ненавистью

Ценностный статус категории «богатство» в произведениях римских писателей

Категория «богатство» в институтах римского общества периода поздней республики – принципата

Юристы раннего принципата передавали нормы, которые сложились уже в середине и второй половине I в. до нашей эры. Среди таких юристов времени Августа, которые говорят о колонах можно отметить Альфена Вера [Ibid. 19,2,29; 19,2,30,4], Элия Туберона [Ibid. 19,1,13,30], Марка Лабеона, Фабия Мелу [Ibid. 33,4,1,15], произведения которых являются наиболее значимыми источниками республиканского и раннего императорского времени для составления «Дигестов». Рассматривая труды юристов, можно отметить, что колоны находятся в равных правах с землевладельцами. Но если вспомнить высказывания Цицерона, примеры отношения колонов и землевладельца у Цезаря и Саллюстия, то станет ясно, работы юристов охватывают лишь узкую правовую сферу отношений между колоном и владельцем земли.

Римская знать, имеющая владения в разных частях Италии, использовала на своих полях труд рабов, клиентов, колонов (которые сливались с клиентами) и должников201. В юридической литературе колоны оставались равноправными гражданами, и их свобода не была ограничена. Но здесь надо учитывать специфику римских юридических источников - они разбирали лишь более или менее частные случаи, сложившиеся в практике, основные же отношения по арендным договорам locatio-conductio между землевладельцем и колоном регулировались римским обычным правом. А в глазах римского общества, человек и даже гражданин, лишенный земельного надела и зарабатывающий средства к существованию наемным трудом, либо работающий на чужой земле имел низкий социальный статус и находился в зависимости от владельца этой земли202. Кроме того, с развитием международных отношений Рим от-201Штаерман Е.М. Расцвет рабовладельческих отношений в Римской Республике. - М., 1964. - С. 55. 202Делищева И.Ф. Категория свободных qui bona fide serviunt // ВДИ. 1978. № 3. - С. 35. крывается для гораздо более дешевого хлеба, привозимого из более плодородных стран — Сицилии, Африки и т. д. Масса хлеба поступает также в оборот, прибывая в Рим в качестве провинциальной подати (decuma). Весь этот иностранный хлеб создает огромную конкуренцию местному, понижает его цену и тем самым затрудняет хозяйственную жизнь местного земледельца203.

Государство делает попытки законодательно защитить колонов, например, от частого произвола собственников земли: «Но если мы вин-дицируем от него землю или постройку и не хотим его вознаградить за истраченное на постройку, рассадник и посев, то ему предоставляется против нас возражение злого умысла, если только он был добросовестным владельцем» [Gai, Instit. II, 76]. Лициниев закон предписывал крупным землевладельцам употреблять для возделывания своих полей определенное число свободных рабочих соразмерно с числом их рабов204. Законодательство пыталось таким путем найти приложение свободному труду и ограничить конкуренцию рабов. Но, несмотря на попытки власти укрепить институт колоната, ценность земледельческого труда неминуемо падает в глазах общественности, и отражение этого процесса мы выявили в исторической и литературной традиции.

В результате к концу поздней республики в Риме исчезают мелкие крестьянские хозяйства и распространяются латифундии, которые, как известно, «погубили Рим»205. Изменяется и характер земледельческого хозяйства: размеры запашек сокращаются; на лучших землях ведется хозяйство садовое, а все остальное превращается в пастбище для скота. Землевладение перестает быть хозяйственным предприятием, имеющим своею целью служить нормальным источником дохода, а становится лишь хранилищем мертвого капитала, дающим известные социальные преимущества. Сельскохозяйственная культура в Риме падает206.

Бурное развитие и всесторонняя законодательная поддержка института колоната, с одной стороны свидетельствует о попытке государства привлечь рабочие руки в сельское хозяйство, а с другой – о снижении ценности земледельческого труда в связи с развитием новых видов экономической деятельности (ремесла, торговли и т.д.). Параллельно с процессом перестройки аграрных отношений совершается другой весьма важный процесс: по мере того, как земледелие утрачивает свое главенствующее значение в экономической жизни Рима, на смену ему приходит денежный капитал и накладывает на все коммерческий отпечаток207.

К концу периода поздней республики государство осознает масштабы неминуемого развития коммерческих видов деятельности и в отличие от распространенной в обществе отрицательной оценки данных занятий (прослеживающейся в нарративной традиции), пытается не ограничить, а законодательно упорядочить систему торговли, банковских операций и т.д. Помимо регламентации, власть пытается использовать этот процесс во благо общества и извлечь пользу. Так, например, уже в период республики появляются специальные виды косвенного налога, самыми распространенными из которых были таможенные пошлины с привозимых из заграницы товаров – portoria. Создается специальная торговая полиция, осуществляющая надзор за торговлей на рынках и за правильностью мер и весов. Кроме того, одной из важнейших её функций стала юрисдикция по торговым делам.