Римская политика в Африке I-III вв. н.э. Бембай Куларамбай

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Источники и историография 11

1.1 Основные источники по истории Африки в римский период 11

1.2 Историография 20

Глава II. Римские провинции в Африке 44

2.1 Общие тенденции в римской провинциальной политике и история образования провинций в Африке 44

2.2 Экономическая политика Рима в Африканских провинциях . 78

2.3 Социальная политика Рима в Африканских провинциях

3.2 Историко-географический очерк римских контактов в Африке 113

3.3 Отношения Рима с пограничными государствами и племенами Африки 125

Заключение 145

Список литературы 151

• Историография
• Экономическая политика Рима в Африканских провинциях
• Социальная политика Рима в Африканских провинциях
• Отношения Рима с пограничными государствами и племенами Африки

Введение к работе

Актуальность исследования. Изучение римской провинциальной политики является одним из важнейших направлений современного антикове-дения. В этой связи Африка, несомненно, представляет собой чрезвычайно интересный объект исследования. Дело здесь не только в том, что в северной е части располагались богатые жизненно важные для Рима провинции, но и в том, что римская колонизация – это первый опыт масштабного взаимодействия европейцев с населением Чрного континента.

Интерес к римской Африке и конкретно к выявлению особенностей римской политики, направленной на распространение римских ценностей и формирование облика античной цивилизации в этом регионе, постоянно возрастает. Этот факт объясняется глобализационными процессами современности и эскалацией межцивилизационных конфликтов. Римский опыт в этом контексте вполне может оказаться востребованным.

Весьма актуальным является и проблема интеграции римской Африки в экономическое пространство империи. Эти территории рассматривались Римом, в первую очередь, как сырьевой придаток, должный бесперебойно поставлять ему зерно. Такой подход привл к однобокости в хозяйственном освоении территории и, как следствие, к уничтожению целого ряда местных производств. Изучение этого явления позволяет пролить свет на многие события более поздней истории Африки.

Важным в контексте поисков путей современной модернизации Африки остатся и анализ процесса романизации местного населения при переходе от кочевого образа жизни к оседлому, и от племенного устройства к городскому. Последствия «цивилизаторской» миссии европейцев в Африке, в том числе, и на современном этапе, хорошо известны. Римляне первыми вступили на этот путь, и то, чем вс это закончилось в дальнейшем, весьма поучительно.

Ещ одной актуальной проблемой в рамках общей темы исследования является проблема организации римского пограничья в Северной Африке, причм не столько как фортификационного сооружения (археологические раскопки по линии лимеса дали в этом плане достаточно обширный материал), сколько в части его функционального назначения. Многие вопросы здесь остаются дискуссионными. Между тем, события буквально последних лет показали, что от стабильности и безопасности на севере Африки зависит безопасность, по меньшей мере, юга Европы.

Изучение римской политики в Африке актуально и для правильного понимания многих исторических процессов в Римской империи в целом. События в этом важном для Рима регионе не могли носить локальный характер – они оказывали прямое влияние на политическую жизнь в самой метрополии, а без этого реконструкция римской истории невозможна.

Долгое время в историографии римской Африки при оценке римской политики преобладал односторонний подход, учитывающий лишь точку зрения колонизаторов. И хотя к настоящему времени этот крен в истории в ос-

новном преодолен, многие вопросы по-прежнему достаточно дискуссионны, поэтому оценка римской политики с точки зрения местного населения до сих пор не потеряла актуальности в этом плане. Процесс романизации затронул преимущественно верхушку африканского общества, однако и рядовой состав многих племн испытывал на себе влияние римской культуры. Даже при относительной лояльности римлян к местной культуре и традициям, являвшейся следствием Африканского мирного пакта, вмешательство и давление со стороны римлян были достаточно ощутимы.

Объект исследования – история римской Африки в I–III вв. н. э.

Предмет исследования – римская политика в Африке в этот период и е особенности.

Территориальные рамки исследования ограничены Африкой, точнее северной е частью, а также частью Сахары, примыкающей к римскому по-граничью. Африка южнее Сахары была неизвестна римлянам и не испытывала их влияния. Обращение к регионам за пределами Африки связано исключительно с поиском примеров для сравнения и аналогий.

Хронологические рамки исследования соответствуют периоду максимального присутствия Рима в Африке. Начиная с принципата Августа и заканчивая династией Северов, активная экспансионистская политика позволила Римской империи прочно утвердиться в регионе. Именно в это время была сформирована военная, административная и экономическая инфраструктура африканских провинций, организована пограничная линия и налажены контакты с местными племенами и племенными объединениями.

Ко второй половине III в. ситуация на границе обострилась, а при Диоклетиане Рим начал терять свои приобретения в Африке. Обращение к более раннему периоду в ряде случаев связано с тем обстоятельством, что римское проникновение в регион началось после падения Карфагена, и первая римская провинция – Африка – была образована именно тогда. Однако активизация территориальной экспансии и более или менее полное оформление африканской политики произошло только тогда, когда Северная Африка стала основным поставщиком зерна для Рима.

Источниковая база. Источниковая база исследования основана на данных античной письменной традиции, данных археологии, документальных источниках (эпиграфика и юридические документы), данных нумизматики.

Письменные источники включают в себя труды ряда античных писателей, живших в период, охватываемый данным исследованием, или в ближайшие годы после него (Тацит ¹, Аппиан ² Дион Кассий ³, Геродиан ⁴, Ам-миан Марцеллин ⁵ и др.), а также Полибий ⁶, Цицерон, Страбон, Тит Ливий ⁷,

¹ Tacite. Annales / Trad. P. Wuilleumier. 3 ed. P.: CUF, 1990. P. 69–83.

² Appien. Le livre Africain (ou Libyca) / Trad. P. Goukowsky. P.: CUF, 2001. P. 103.

³ Dion Cassius. Histoire Romaine / Trad. angl. M. Greer. L., 1962.

⁴ Herodien. Histoire des empereurs romains de Marc Aurele а Gordien III / Trad. D. Roques. P.: La Roue а Livre,
1990.

⁵ Ammien Marcellin. Res Gestae. Livres XV–XXXI / Ed. Galletier, J. Fontaine, M.-A. Mari, M. Sabah. P.: CUF,
1967–1999. 6 vol. P. 231–238.

Плиний Старший, Плиний Младший ⁸, Плутарх ⁹, Аврелий Виктор, «История Августов»).

Все источники различны по жанровым особенностям и сильно дифференцированы по характеру информации и степени е достоверности. Общим моментом является то обстоятельство, что все они были написаны представителями исключительно одной стороны, участвующей в исторических процессах, протекавших на Африканском континенте в римское время. Позиция этой стороны отражала точку зрения если и не колонизаторов, то, во всяком случае, активных сторонников романизации континента. Письменная оценка событий с позиции местного населения отсутствует, и это необходимо учитывать при анализе информации, содержащейся у древних авторов, особенно в отношении оценки тех или иных событий. Кроме того, история Африки римского периода отражена в письменной традиции далеко не полно.

Важно также отметить, что социально-экономические и военно-политические аспекты римского военного присутствия в Африке не очень интересовали античных авторов. Они в основном описывали фактическую сторону вопроса. Таковы, в частности, сведения Тацита и Диона Кассия о борьбе римских войск с конфликтующими племенами в период принципата и информация Тертуллиана по римскому нашествию в регионе периода конца династии Антонинов.

Другое дело – данные документальных источников, и, в первую очередь, эпиграфический материал. В отличие от литературных источников, интересующихся деятельностью известных личностей, эпитафии и прочие эпиграфические документы дают нам реальную картину общества и жизни африканских провинций.

Эпиграфические тексты весьма разнообразны. Это официальные и частные надписи на памятниках; эпитафии на надгробиях, позволяющие определить этническую принадлежность погребнного; посвятительные надписи и т. п. Среди эпиграфических документов, использованных нами в процессе исследования, можно назвать «Свод латинских надписей» (Corpus Inscriptionum Latinarum) (CIL, VIII), который является многотомным сборником надписей, осуществлнным Теодором Моммзеном. В этом издании Северной Африке посвящн VIII том. Мы также прибегли к помощи ряда журналов, как, например, «L'Anne Epigraphique» (AE), который является сборником восстановленных и переведенных надписей с комментариями. Кроме того, следует отметить журналы «Revue des Etudes Latines» (REL), «Revue des Etudes Anciennes» (REA), «Inscriptions Latines d’Algrie (ILAlg.), «Inscriptions Latines de Tunisie» и «Inscriptions Latines d’Afrique».

Использованные надписи явились важным базовым источником, позволяющим нюансировать мнения о римской политике в Африке в I–III вв. н. э. Они существенно дополняют данные письменной традиции, например, в

Polybe. Histoire: [Texte traduit, presente et annote par D. Roussel]. P.: Gallimard, 2003.

Tite-Live. Histoire romaine XL–XLII: [Texte tabli et traduit par P. Jal]. P.: Les Belles Lettres, 1971. Pline Le Jeune. Lettres: [Texte tabli et traduit par A.-M. Guillemin]. P.: Les Belles lettres, 2002. Plutarque. Vies: [Texte tabli et traduit par R. Flacelire et E. Chambry]. P.: CUF; Les Belles Lettres, 2003.

части характеристики колонатных отношений в крупных африканских саль-тусах. Однако, несмотря на большое количество известных к настоящему времени надписей, они отражают далеко не все стороны римского присутствия в Африке. К тому же, их распределение по времени в рамках нашего хронологического периода весьма неоднородно.

Ценные сведения для нашего исследования содержатся и в древнеримских юридических источниках. Для понимания характера римской политики в Африке определнную ценность представляют и некоторые законы республиканского времени. В-первых, это Lex Appuleia и Lex Rubria, которые позволяют детально ознакомиться с процессом колонизации провинций. Во-вторых, это Lex Agraria, дающий представление о римской политике в области управления земельными ресурсами.

Следующая категория источников представлена нумизматическим материалом. Исследование проблем экономической истории невозможно проводить без изучения монет соответствующего периода. Данный материал очень информативен и отражает самые разные изменения в жизни общества и государства. Те или иные процессы, события и изменения очень часто находят свое отражение на монетах. Нумизматический материал позволяет оценить особенности экономического развития, определить характер отношений между античными государствами, выявить степень их зависимости друг от друга, а в ряде случаев и обозначить внутриполитические изменения.

Монеты, найденные при раскопках в районе, обозначенном нашим исследованием, позволили подтвердить данные письменных источников по вопросам, во-первых, политической и экономической независимости городов liberae и immunes в африканских провинциях и, во-вторых, быстрого экономического роста некоторых из этих городов. Кроме того, ареал распространения римских монет на Африканском континенте позволяет судить о степени римского влияния и качестве торговых связей местного населения с Римом. Нумизматические данные, использованные в настоящем исследовании, основаны преимущественно на данных известного историка и нумизмата Ж. Александропулоса, а также взяты из опубликованных результатов археологических исследований в Африке.

Еще одна категория источников, использованных в настоящей работе, представлена результатами археологических исследований. На археологическом материале, в той или иной мере, можно проследить разную природу и характер трансформаций в обществе, однако успешнее это удается осуществлять, рассматривая более продолжительные исторические периоды.

В свом исследовании мы опирались на опубликованные результаты археологических изысканий, проведнных в различное время на территории Африки ¹⁰. Среди наиболее важных для нашей работы материалов можно

¹⁰ Gsell S. Atlas Archologique de l’Algrie / Ed. Alger. P., 1902–1911; Haynes D. E. L. The Antiquities of Tripoli-tania // Published by Antiquities, Museums and Archives of Tripoli, Libya, 1965; Romanelli P. Topografia e archeo-logia dell’Africa romana // Encicl. classica. Sec. III. Vol. X. T. VII. Turin, 1970; Ponsich M. Recherches ar-chologiques а Tanger et dans sa region // Publications du Centre National de la Recherche Scientifique (CNRS). P., 1971; Кормышева Э. Е., Малых С. Е. Археологические экспедиции в Абу-Эртейле (Судан). Сезоны 2009– 2010. М., 2012. С. 369–390.

отметить раскопки в долине Неменча в Алжире ¹¹, раскопки монументальных погребений (мавзолеев), распространнных в Северной Африке ¹², исследования лимеса Волюбилиса ¹³, археологические исследования сельской территории ¹⁴, работы российско-итальянских учных в Судане ¹⁵.

Подводя итог анализу источниковой базы, необходимо отметить, что ни одна из категорий источников не обладает необходимой полнотой для реконструкции исторических событий, а потому решение задач исследования возможно только на основе их комплексного использования.

Степень изученности темы. Историография Африки римского периода включает в себя широкий перечень различных исследований, проведн-ных многочисленными учными из разных стран. Первые историографические дискуссии о процессе романизации начались в XIX в. в Западной Европе, прежде всего, благодаря работам выдающегося немецкого историка и специалиста по Древнему Риму Теодора Моммзена (1817–1903 гг.). Т. Моммзен – автор монументального 3-томного труда под названием «Римская история» ¹⁶. Именно Т. Моммзена можно в определнной степени рассматривать как автора термина «романизация» ¹⁷.

В отношении же обозначения африканских провинций первым исследователем, использовавшим этот концепт, был Т. Р. С. Брутон ¹⁸.

Если не углубляться в изучение используемых этими историками понятий, то можно утверждать, что они создали понятийную базу, определяя е, прежде всего, как процесс навязывания Римом своего языка и культуры новым завованным территориям – в случае Моммзена, и как процесс эксплуатации провинций – в случае Брутона ¹⁹.

С 1913 по 1929 г. специалист по римской Африке французский историк и археолог Стефан Гзель осуществил большое 8-томное издание, посвящн-ное исследованию ранней истории Северной Африки ²⁰. Наиболее суще-

¹¹ Leveau Ph. Une valle agricole des Nemenchas dans l’antiquit romaine: l’oued Hallaпl entre Djeurf et Ain Mdila
// Bulletin archologique. 1921. P. 103–121; Laporte J.-P. La tudicule – это давильня оливок // Bulletin ar-
chologique du Comit des travaux historiques et scientifiques; Fascicule B. Afrique du Nord. P., 1978. P. 167–174.

¹² Ferchiou N. Le paysage funraire pr-romain dans deux rgions cralires de Tunisie antique // AntAfr 23, 1987.
P. 54.

¹³ Euzennat M. Le limes de Volubilis // Studien zu den Militaergrenzen Roms. Koeln, 1967. S. 194–199; Mastino A.
Un decurione dell’ ala III Asturum praepositus castelli Tamudensis // MEFRA. 1990. № 102. P. 247–270;
Mackensen M. Fruehkaiserzeitliches Pferdgeschirr aus Thamusida. Evidenze fuer eine Garnison? // Germania.
1991. № 6. S. 166–171; Villaverde Vega N. L’hierarchie militaire et l’organisation architecturale interne du cas-
tellum de Tamuda (Tetouane, Maroc) // La Hierarchic de l’armee Romaine souse le Haut-Empire. P., 1995.
P. 328–341.

¹⁴ Whittaker C. R. Land and Labour in North Africa // Klio. № 60. 1978. P. 331–362; Garnsey P., Saller R. S. The
Roman Empire: Economy, Society and Culture. Berkeley; Los Angeles, 1987.

¹⁵ Кормышева Э. Е., Малых С. Е. Археологические экспедиции в Абу-Эртейле (Судан)… С. 369–390.

¹⁶ Mommsen Th. Histoire romaine: En 3 vol. P.: Laffont R., 1985.

¹⁷ Сам термин появляется в трудах исследователей очень поздно, но проявления этого процесса были описа
ны еще в древности (Strabo, III, 2, 15). См.: Pasa B. Recherches sur l’Africa Vetus, de la destruction de Carthage
aux interventions csaro-augustennes: Thse de doctorat, sciences de l’antiquit. Toulouse: Universit Toulouse le
Mirail, 2011. P. 35.

¹⁸ Broughton T. R. S. The Romanization of Africa Proconsularis. Baltimore: Johns Hopkins Press, 1929.

¹⁹ Mommsen T. Corpus Inscriptionum Latinarum. В.: Reimer, 1863. Vol. I. P. 952–954; Broughton T. R. S. Op. cit.
P. 228.

²⁰ Gsell S. Histoire ancienne de l’Afrique du Nord: En 8 vol. P.: Leroux, 1921–1928.

ственной заслугой этого учного является акцентирование внимания на сильных и слабых сторонах римского владычества.

Линию С. Гзеля продолжил Жером Каркопино. Он провл более глубокий анализ отношений между Римом и провинциями, в которых начался процесс разложения. В результате он пришл к заключению что «история Африки в этот период следовала общему порядку вещей. В 253 г. проявилась слабость Рима, которая возбудила силы берберов: восстания, которые они постоянно подпитывали, проявляются как региональная форма “кризиса”, который потрясал всю Империю» ²¹.

Среди работ российских авторов, относящихся к первой половине ХХ в., следует отметить труд М. И. Ростовцева, посвящнный социально-экономической истории античных обществ Рима ²². В нм М. И. Ростовцев провл глубокий анализ древней экономики в период между царствованием Александра Великого и правлением династии Антонинов. При этом он интересовался характером причин, которые привели Рим к войне с Карфагеном во второй половине II в. до н. э. Пытаясь объяснить факт разрушения Карфагенской империи Римской республикой, М. И. Ростовцев одним из первых выдвинул причины непосредственно экономического характера.

Развернувшаяся с начала XX в. дискуссия вокруг содержательной стороны термина «романизация» затянулась на многие десятилетия. При этом вполне очевидно, что определение романизации изменялось от одного десятилетия к другому, следуя различным интерпретациям. В настоящее время наиболее распространнной является точка зрения Эрве Энглебера, который определяет романизацию следующим образом: «Речь идт о трансформации общества по причинам навязанных Римом противоречий и открытых им возможностей… усвоении элементов римской цивилизации собственными культурами и согласно особым интересам» ²³. Другими словами, романизация – это явление проникновения римской цивилизации на завованную территорию, благодаря действиям как завоевателей, так и завованных.

Таким образом, важно различать понятия завоевания, колонизации и романизации. В случае романизации речь идт скорее не только о политическом процессе, но и культурном. Это понятие по-прежнему не имеет полного и окончательного определения и становится предметом различных интерпретаций.

Вторая половина XX в. оказалась весьма богатой на исследования в области истории античной Африки. В первую очередь, это было связано с успехами археологии. Свою лепту на этом поле деятельности внесли французские, британские, итальянские, американские, российские исследователи.

²¹ Carcopino J. Les castella de la plaine de Stif d’aprs une inscription latine rcemment dcouverte // RAfr, 1918.
P. 6–22; Idem. L’insurrection de 253 d’aprs une inscription rcemment dcouverte // RAfr, 1919. P. 369–383; Sur
la position de la Rvue Africaine dans le processus d’autonomisation du champ historique // Leimdorfer F. Discours
acadmique et colonization: Thmes de recherche sur l’Algrie pendant la priode coloniale. P., 1992. P. 56–73.

²² Rostovtseff М. Histoire conomique et sociale de l’Empire romain. P.: Laffont R., 1988. P. 780.

²³ Inglebert H. Histoire de la civilisation romaine // Nouvelle Clio. P.: PUF, 2005. P. 428.

Важной вехой в историографии римской Африки стала диссертация Кристиана Куртуа «Вандалы и Африка» ²⁴. В ней автор анализирует период, связанный с отступлением римского владычества в Северной Африке. И хотя этот временной период выходит за рамки нашего исследования, многие теоретические положения и методы исследования К. Куртуа легли в основу как его последующих работ, так и работ других учных. В первую очередь это касается «романизации». По мнению Куртуа, «Римская Африка… так и не заполнила географическую среду, в которой она развилась» ²⁵. Таким образом, противопоставлялись две Африки, где вторая была Африкой горцев и кочевников, и подчркивалась незавершнность романизации Африки (даже в северной е части). Отступление Рима началось тогда, когда Рим прекратил аннексию. Но наиболее интересный элемент его анализа относился к использованию термина «дероманизация»²⁶. Он позволял ему рассматривать исторический феномен более точно, чем проблему «заката Римской империи».

Термин «дероманизация» подхватил Марсель Бенабу, который попытался более точно сформулировать его уместность²⁷. «Мы не можем не столкнуться с проблемой дероманизации, так как сама дероманизация является очень сложным феноменом, который разным образом влияет на многочисленные области, в которых она действует. Не случайная катастрофа и не оглушительный реванш африканской независимости после векового противостояния с Римом, а дероманизация, напротив, проявилась как феномен, прямо зависящий от самого процесса романизации» ²⁸.

М. Бенабу предложил концепцию «африканского сопротивления романизации», противопоставив е предвзятому (по понятным политическим причинам) отражению исторической правды. Популярность и влияние этого историка в среде специалистов по истории римской Африки в некотором роде вынудило многих авторов пересмотреть свои взгляды на этот вопрос.

Исследования по истории Африки римского периода получили при этом новую направленность. Однако и романо-центристский, в основном политический, подход окончательно не был вытеснен из историографии. В середине 70-х годов такое же видение наблюдается у А. Демана, который считал, что дата 146 г. до н. э. обозначает «обратный ход истории».²⁹

Наконец, эта мысль еще жива у Ж. Шарля-Пикара, который считает завоевания Цезаря в 46 г. до н. э. «отправной точкой римской Африки» ³⁰.

Помимо крупных фундаментальных исследований, отражающих общее восприятие процесса романизации в Африке, вторая половина ХХ столетия

²⁴ Courtois K. Les Vandales et l’Afrique. P., 1955.

²⁵ Ibid. P. 66.

²⁶ Ibid. P. 6, 130.

²⁷ Benabou M. La Rsistance africaine la romanisation. P.: Librairie Francois Maspero, 1975.

²⁸ Ibid. P. 587–589.

²⁹ Deman A. Matriaux et rflexion pour servir une tude du dveloppement et du sous-dveloppement dans les
provinces romaines // Aufstieg und Niedergang der rmischen welt; d. Walter de Gruyter & Co. Berlin; N. Y.,
1975. T. II. P. 23.

³⁰ Charles-Picard G. La civilisation de l'Afrique romaine // Etudes Augustiniennes. P., 1990. Р. 15.

оказалась весьма богатой на исследования, посвящнные отдельным сторонам этого сложного и многообразного процесса.

Довольно много работ затрагивают вопросы экономического развития африканских провинций, анализируют место африканской экономики в империи и е значение для Рима. В них подчркивается, что превращение Северной Африки в «закрома» империи было процессом целенаправленным. При этом в становлении античного земледелия, ориентированного на экспорт, значительную роль сыграла ветеранская колонизация эпохи Августа ³¹. Ветеранское землевладение играло значительную роль в развитии аграрного сектора и при Антонинах ³². К. М. Вэлс вполне определнно говорит о том, что южные владения были annoniarum subsidium империи ³³.

Долгое время исследования в сельской местности не вызывали интереса, и это во многом способствовало возникновению гипотез о примитивном характере африканской экономики. Между тем, результаты раскопок наглядно свидетельствовали, что культура разведения оливковых деревьев и, как следствие, производство амфор для оливкового масла, которым занималась сельскохозяйственная экономика с начала II в., достигли значительного уровня производства, что привело к началу экспорта и расширению элит, стремившихся оставить память в облике своих городов. На это, в частности, обратил внимание Р. Б. Хичнер в своей работе «Производство из оливковых

культур и римская экономика: пример интенсивного роста в Римской импе-рии»³⁴.

Об экономической революции в провинциях ещ в 1959 г. писал Ж. Шарль-Пикар³⁵.

Работы Ж.-П. Мореля³⁶, появившиеся спустя почти 40 лет и основанные на новейших к тому времени открытиях, подтвердили этот вывод.

Исследование общества (в частности, различных его групп, профессиональных или культурных объединений, различных ассоциаций) затронуто в обобщающей статье Ж.-М. Лассера ³⁷.

Определнный интерес для нашего исследования представляет работа советского антиковеда Е. М. Штаерман ³⁸. Рассматривая рабство в западных провинциях Римской империи, исследовательница предлагает оригинальную

³¹ Teutsch L. Das Stdtewesen in Nordafrika in der Zeit von C. Gracchus bis zum Tode des Kaisers Augustus. Berlin
1962. S. 97–99, 160–162, 167–170.

³² Pavis d’Escurac-Doisy H. Lambse et les vtrans de la legio tertia Augusta // Hommages Albert Grenier / Ed.
M. Renard. Bruxelles, 1962. P. 571–583, 577–580.

³³ Wells C. M. The problems of Desert Frontiers: Chairman’s Notes on the Session // Roman Frontier Studies 1989;
Ed. V. A. Maxfield, M. J. Dobson. Exeter, 1991. P. 478–481.

³⁴ Hitchner R. B. Olive Production and the Roman Economy: the case for intensive growth in the Roman Empire //
La production du vin et de l’huile en Mditerrane: Bulletin de correspondance hellnique. Supplment, 26.
Athnes, 1993. P. 439–462.

³⁵ Charles-Picard G. La civilisation d’Afrique romaine. P.: Plon, 1959. P. 45–72.

³⁶ Morel J.-P. Nouveaux regards sur l’conomie de l’Afrique antique et mdievale, dans Productions et exportations
africaines // Actes du VI^e Colloque sur l’Histoire et l’Archologie de l’Afrique du Nord, 1993. 1995. P. 209–216.

³⁷ Lassre J.-M. Ubique Populus. Peuplement et mouvements de population dans l’Afrique romaine de la chute de
Carthage la fin de la dynastie des Svres (146 av. J. C. – 235 ap. J. C.). P.: CNRS Editions, 1977. Р. 105–114.

³⁸ Штаерман Е. М. Рабство в западных провинциях Римской империи I–III вв. н. э. М.: АН СССР, 1977.

типологию земельной собственности, которая с известной долей условности может быть применена и к африканским провинциям.

Далее отметим работы Ф. М. Сноудена Мл. ³⁹. Он объединил и сделал комментарий почти ко всем литературным источникам, которые относятся к «чрным» людям в античные времена. Интерес представляет вывод, к которому пришл учный по результатам анализа, – это очень примечательное отсутствие в античные времена расовых предубеждений по отношению к «чрным».

Ещ одним направлением в историографии римской Африки является проблема антиримского сопротивления, обозначенная, как уже говорилось выше, М. Бенабу. Носителями антиримского движения были кочевые племена. Если проконсулярная провинция вплоть до нашествия вандалов пользовалась благами мира, то Мавританию с середины III в. сотрясали восстания горных племн ⁴⁰. Еще восточногерманский исследователь И. Хан обратил внимание на то обстоятельство, что превращение Мавритании в провинцию создало для империи больше проблем, нежели сохранение е в качестве вассального государства ⁴¹.

Историография африканского лимеса, отражающая исследования 2-й пол. XX в., обширна, однако лимес проконсулярной Африки – центральное звено южных рубежей империи – изучается уже более ста лет и потому известен больше, чем другие его сегменты ⁴². С середины XX в., в основном усилиями британских и французских учных, началось исследование восточного участка африканского лимеса – триполитанского ⁴³.

На современном этапе наибольший вклад в изучение триполитанского лимеса вносит Д. Ж. Маттингли ⁴⁴. Мавританский западный сектор до последнего времени был исследован в меньшей степени ⁴⁵. C конца прошлого

³⁹ Snowden Jr. F. M. The Blacks in Antiquity: Ethiopians in the Greco-Roman Exprience. Cambridge (Mass.),
1970. P. 9–10.

⁴⁰ Benabou M. La Resistance africaine a la romanisation. P., 1976; Dunn R. Resistance in the Desert. Madison,
1977; Leveau Ph. Un nouveau tmoignage sur la rsistance en Maurtanie Csarienne centrale // Antiqutes Afri-
caines. 1974. P. 108–110; Shaw B. Fear and loathing: the nomad menace and Roman Africa // L’Afrique romaine;
Ed. C. M. Wells. P., 1982. P. 29–50; Euzennat M. La frontire romaine d’Afrique // CRAI. 1990. P.577; Brett M.,
Fentress E. The Berbers. Oxford, 1996.

⁴¹ Hahn I. Die Politik der afrikanischen Klientenstaaten in Zeitraum der Buergerkriege // Afrika und Rom in der
Antike. Halle, 1968. S. 220.

⁴² Cagnat R. Les Deux Camps de la Legion IIIe Auguste de Lambse. P., 1908; De Pachtere F. Les Camps de la
troisime legion en Afrique aux premiers sicles de l’empire // Comptes rendus de l’Academie des Inscriptions et
Belles-Lettres. P., 1916. P. 273.

⁴³ Goodchild R., Ward-Perkins J. The Limes Tripolitanus in the light of recent Discoveries // JRS. 1949. № 39.
P. 81–95; Goodchild R. The Limes Tripolitanus II // JRS. 1950. № 40. P. 30–38.

⁴⁴ Mattingly D. J. The Roman Road-Station at Thenadassa (Ain Wuf) // SLS. 1982. № 13. P. 73–80; Mattingly D. J. Lib
yans and the «Limes»: Culture and society in Roman Tripolitania // Antiquities Africaines. 1987. № 23. P. 71–94;
Idem. Farmers and Frontiers, Exploiting and Defending the Countryside of Roman Tripolitania // Libyan Studies.
1989. № 20. P. 135–153; Idem. Tripolitania. L.: Thames and Hudson, 1995.

⁴⁵ Euzennat M. Le limes de Volubilis // Studien zu den Militaergrenzen Roms. Koeln, 1967. S. 194–199; Eadie J.
Civitates and clients: Roman frontier politics in Pannonia and Mauretania Tingitana // The Frontier: comparative
Studies; Ed. D. H. Miller, J. O. Steffen. Oklahoma, 1977. P. 57–80; Salama P. Les deplacements successifs du limes
en Mauretanie Csarienne (essai de synthse) // Limes: Akten des XI Internationalen Limeskongresses 1977 /
Ed. J. Fitz. Budapest, 1979. P. 577.

века началось интенсивное изучение и этого рубежа имперской границы ⁴⁶. Успехи лимесной археологии позволили с начала 70-х годов прошлого века приступить к созданию обобщающих работ по истории южного рубежа империи ⁴⁷.

Локальные исследования африканского лимеса, представленные работами А. Ди Вита ⁴⁸, А. Ф. Эльмайе ⁴⁹, Д. Ж. Маттингли ⁵⁰, Р. Ребюффа ⁵¹, П. Труссе ⁵², М. Эузенна ⁵³, кроме введения в научный оборот новых материалов по устройству пограничной линии, затрагивают и дискуссионные вопросы по оценке функционального назначения лимесных укреплений. Разброс мнений здесь довольно широк: от чисто оборонительной функции до функции банальных таможенных пунктов. Высказывалось даже предположение, что лимесы обозначались символическими архитектурными памятниками как сигнал племенам Сахары ⁵⁴.

Определнный итог этой дискуссии подвл Ф. Лево в работе «Географические границы и рубежи» ⁵⁵, в которой он рассматривает проблему с точки зрения методов основных работ, посвящнных этому вопросу, и утверждает идею лимесов как группы территорий, с которой связаны аграрные экосистемы.

Несмотря на то, что эта точка зрения получила определнную поддержку у других исследователей, на наш взгляд, она не в полной мере отражает многообразие функционального назначения римского пограничья в Африке.

Ещ одной актуальной проблемой в историографии римской Африки стала проблема римской политики в отношении местных племн и государственных образований. Среди работ, посвящнных этой проблематике, мож-

⁴⁶ Euzennat M. Le Limes de Tingitane. La frontire mridionale. P., 1989; Spaul J. Across the Frontier in Tingitana
// Roman Frontier Studies 1995 / Ed. W. Groenman-vanWaateringe et al. Oxford, 1997. P. 253–260.

⁴⁷ Rachet M. Rome et les Berbres: Un problme militaire. P., 1970; Euzennat M. Les recherches sur la frontires
romaine l’Afrique (1974–1976) // Limes: Akten des XI Internationalen Limeskongresses / Ed. J. Fitz. Budapest,
1979; Daniels C. M. The Frontiers of Roman Africa // The Roman World / Ed. J. Wachter. L., 1987. P. 235–265;
Wells C. M. The problems of Desert Frontiers: Chairman’s Notes on the Session… P. 478–481; Whittaker C. R.
Frontiers of the Roman Empire. A Social and Economic Study. L., 1994. Ch. 1–3; Cherry D. Frontier and Society in
Roman North Africa. Oxford, 1998.

⁴⁸ Di Vita A. Il «limes» romano di Tripolitania nella sua concretezza archeologica e nella sua realtа storica // Libya
Antiqua. 1964. № 1. P. 65–98; Di Vita-Evrard (G.). Gasr Duib: construit ou reconstruit sous les Phi-lippes? //
L’arme et les affaires militaries: Actes du IV^e colloque international sur l’histoire et l’archologie de l’Afrique du
Nord (Strasbourg, 1988). P., 1991. T. 2. P. 427–444.

⁴⁹ Elmayer A. F. The Centenaria of Roman Tripolitania // Libyan Studies. 1985. № 16. P. 77–84.

⁵⁰ Mattingly D. J. Farmers and Frontiers. Exploiting and defending the countryside of Roman Tripolitania // Libyan
Studies. 1989. № 20. P. 135–153.

⁵¹ Rebuffat R. Les fermiers du dsert // L’Africa romana: Atti del V convegno di studi (Sassari, 1987). Sassari, 1988.
P. 33–68; Idem. Une zone militaire et sa vie conomique: Le «limes» de Tripolitaine // Armes et fiscalit dans le
monde antique. P.: CNRS, 1977. P. 395–419.

⁵² Trousset P. Recherches sur le limes Tripolitanus du Chott El-jerid а la frontire tuniso-libyenne. P.: CNRS, 1974.
P. 16.

⁵³ Euzennat M. L’olivier et le Limes: Considrations sur la frontire romaine de Tripolitaine // BAC. 1985. № 19. P.
161–171.

⁵⁴ Zinner G. Ghirza-Grenzsiedlung am Limes Tripolitanus // Antike Welt. 1981. XII/2. P. 3–10.

⁵⁵ Leveau Ph. Le limes d'Afrique а l'preuve de nouvaux concepts (apports du point de vue systemique а la notion
de limite et de frontire) // Frontires et limites gographiques. 1995. P. 57–65.

но отметить исследования T. Котулы ⁵⁶, П. Tруссе ⁵⁷, Ф. Лево ⁵⁸, E. Фрезул ⁵⁹, M. C. Сигман ⁶⁰, M. Чистоль ⁶¹, Р. Ребюфф ⁶².

В оценке характера взаимоотношений римлян с местными племенами в большинстве работ доминирует положение о прямой зависимости статуса местного населения от степени его романизации и лояльности к Риму. При этом, если автор придерживается проримских позиций, эта зависимость оценивается положительно, если же пытается оценить ситуацию с противоположной позиции, то, соответственно, и политика Рима оценивается негативно, особенно по отношению к рядовому населению. На колониально-апологетический аспект многих концепций западноевропейской историографии по этому вопросу обращает внимание восточногерманский историк Т. Бюттнер, рассматривающий с марксистских позиций историю Африки с древнейших времн до территориального раздела континента между колонизаторами Нового времени ⁶³.

Политика Рима по отношению к крупным протогосударственным образованиям в Африке в оценке историков 2-й половины XX в. была двоякой. На западе буферным государствам римляне предпочли непосредственную территориальную аннексию, что, в конечном итоге, создало для империи больше проблем, чем в случае сохранения прежнего status quo. В этом вопросе мы полностью разделяем мнение И. Хана ⁶⁴. В отношении других образований римляне сохраняли «настороженное соседство», время от времени нарушаемое военными экспедициями. Впрочем, ни одна из этих экспедиций не ставила своей целью территориальные приобретения. В решении этого вопроса мнение историков однозначно (C. M. Дэниэлс ⁶⁵, E. M. Рупрехтбергер ⁶⁶, И. С. Кацнельсон ⁶⁷, Г. М. Бауэр ⁶⁸).

Современный этап развития исследований по истории римской Африки, в первую очередь, характеризуется введением в научный оборот новых археологических источников. Среди работ первых двух десятилетий XXI в. можно отметить исследование Д. Маттингли «Новые взгляды на историю га-

⁵⁶ Kotula T. Principes gentis et principes ciuitatis en Afrique romaine // EOS. 1965. № 55. P. 347–365.

⁵⁷ Trousset P. Territoires de tribus et frontires au sud de l’Africa Proconsularis // Histoire des Hautes Steppes, An-
tiquit – Moyen – Age: Actes du Colloque de Sbeitla. Tunis, 2001. P. 59–68.

⁵⁸ Leveau Ph. Un cantonnement de tribu au sud-est de Caesarea de Maurtanie: La borne de Sidi Bou Zid // REA.
1974. № 76. P. 293–304.

⁵⁹ Frezouls E. Les Baquates et la Province romaine de Maurtanie Tingitane // BAM II. 1957. P. 65–116.

⁶⁰ Sigman M. C. The Romans and the indigenous tribes of Mauritania Tingitana // Historia. 1977. № 26. P. 415–439.

⁶¹ Christol M. Rome et les tribus indignes en Maurtanie Tingitane // L’Africa Romana. 1986 (1987). № 5. P. 305–
337.

⁶² Rebuffat R. L’investiture des chefs de tribus africaines // La noblesse romaine et les chefs barbares du III^e au VII^e
sicle / Ed. F. Vallet, M. Kazanski. P., 1993. P. 23–33.

⁶³ Бюттнер Т. История Африки с древнейших времен. М., 1981.

⁶⁴ Hahn I. Die Politik der afrikanischen Klientenstaaten in Zeitraum der Buergerkriege // Afrika und Rom in der
Antike. Halle, 1968. S. 220.

⁶⁵ Daniels C. M. The Garamantes of Southern Libya. Cambridge; L., 1970. P. 10–14.

⁶⁶ Ruprechtsberger E. M. Die Garamanten. Geschichte und Kultur eines Libyschen volkes in der Sahara. Mayence,
1997. S. 88.

⁶⁷ Кацнельсон И. С. Напата и Мероэ – древние царства Судана. M.: Наука, 1970.

⁶⁸ Бауэр Г. М. О месте Южной Аравии в морской торговле второй половины I тысячелетия до н.э. // Мероэ:
Проблемы истории и культурных связей. М., 1981. Вып. 2. С. 209–227.

рамантов: государство в Сахаре» ⁶⁹, в котором, по сути, предлагается оценка этого образования как единственного настоящего государства по соседству с империей. Получают развитие и исследования римской политики по отношению к местным племенам. С. Хамдун определяет эти отношения как патронат ⁷⁰, однако, на наш взгляд, такая оценка несколько упрощает ситуацию. Отметим также выход коллективного труда под редакцией Д. С. Поттера, в котором был рассмотрен ряд ключевых проблем, связанных с историей Римской империи, в том числе, и касающихся вопросов становления и трансформации провинциальной системы империи ⁷¹. Особый интерес для нашего исследования вызывает глава, в которой детально разбирается механизм административного устройства римских провинций ⁷². Затрагивает проблемы истории римской Африки в своих работах и французский ученый А. Хилали. Так, на примере III Августова легиона он рассматривает особенности римской политики в Африке, акцентируя внимание на контроле над коммуникациями и технологии романизации местного населения ⁷³. Важным для нас представляется и работа американского ученого С. Уиттакера, который посвятил свое исследование проблемам римской экспансии в Африке, урбанизации региона и его романизации в исторической перспективе в период правления династий Юлиев-Клавдиев и Флавиев ⁷⁴.

Российские исследователи традиционно продолжают развивать социально-экономическое направление. Отметим в этой связи работу В. В. Семнова, исследовавшего императорское землевладение и колонатные отношения в Северной Африке ⁷⁵. Однако особенный интерес вызывают работы А. Н. Никитина, в которых ученый касается и вопросов военно-политического развития африканского лимеса, а также определяет роль африканских провинций в политической, экономической и культурной жизни Римской империи ⁷⁶. В своем же диссертационном исследовании ученый со-

⁶⁹ Mattingly D. Nouveaux aperus sur les Garamantes: un tat Saharien? // Antiquits africaines. 2001. № 37. P. 45-
61.

⁷⁰ Hamdoune С Un aspect particulier des rlations entre les Romains et les tribus: Le patronat // AntAfr. 2001. №
37. P. 157-166. Idem. Ptolm et la localisation des tribus de Tingistane // Mlanges de l'Ecole Franaise de rome.
Antiquit. 1993. T. 105. № 1. P. 24-289.

⁷¹ A Companion to the Roman Empire / Ed. by D. S. Potter. Oxford, 2006.

⁷² Ando F. The Administration of the Provinces // A Companion to the Roman Empire / Ed. by D. S. Potter. Oxford,
2006. P. 177-192.

⁷³ Hilali A. L’impact de la lgio III^a Augusta dans les provinces romainesd’Afrique: L’aspect religieux // The Impact
of the Roman Army (200 BC - AD 476): Economic, Social, Political, Religious and Cultural Aspects / Ed. by L. de
Blois, E. Lo Cascio. Leiden; Boston, 2007. P. 481-493.

⁷⁴ Whittaker C.R. Roman Africa: Augustus to Vespasian // Cambridge ancient history / Ed. by A. K. Bowman. Cam
bridge, 2008. Vol. X. P. 586-617.

⁷⁵ Семёнов В. В. Императорское землевладение и развитие колонатных отношений в Северной Африке //
Мнемон. Исследования и публикации по античной истории / Под ред. Э. Д. Фролова. Вып. 2. СПб., 2003. С.
237-279.

⁷⁶ Никитин А. Н. Роль африканских провинций в политической, экономической и культурной жизни Рим
ской империи // Проблемы истории, филологии, культуры. 2006. Вып. 16 (1). С. 40-49; Он же. Этапы разви
тия африканского лимеса // Проблемы истории, филологии, культуры. 2006. Вып. 16 (1). С. 50-54; Он же.
Ономастика надписей солдат и ветеранов III Августова Легиона как источник по проблеме его комплекто
вания в I–II вв. н. э. // Проблемы истории, филологии, культуры. 2006. Вып. 16 (2). С. 20-24; Он же. Очерк
историографии военной истории римской Африки (вторая половина XIX - первая половина XX века) //
Проблемы истории, филологии, культуры. 2007. Вып. 17 (1). С. 53-56; Он же. Историография военной ис-

средотачивается на этносоциальных и экономических аспектах организации и эволюции римского лимеса в Нумидии, Мавритании и Триполитании в I–III вв. ⁷⁷

Продолжается и полемика между сторонниками «цивилизаторской» миссии римлян и продолжателями линии М. Бенабу, причм первые переживают своеобразный ренессанс. Так Ив Модеран отказывается от тезиса М. Бенабу об «африканском сопротивлении», заменяя его нейтральным и не вызывающим полемики термином «взаимоотношения» ⁷⁸. В 2010 г. в работе, посвящнной деревням и населнным пунктам Африки римского периода, С. Ауналла, говоря об истоках провинции Aфрика ⁷⁹, фактически возвращается к концепции Т. Моммзена. И хотя один из них делает акцент на отсутствии римского вторжения, а другой – на внутренней летаргии региона, представленная ими картина одна и та же – явная заброшенность провинции. Таким образом, провинция Африка вновь воспринимается как регион, пришедший в упадок, подвешенный во времени между «сияющим» пуническим прошлым и «блистательным» римским будущим. В действительности, как это было достаточно аргументировано доказано в недавно защищнной диссертации исследовательницы из Кот-д’Ивуар Л. Э. Лебато То ⁸⁰, ситуация в этой провинции на начальном этапе е существования не имела ничего общего с этими описаниями.

Таким образом, несмотря на существенные достижения учных в области изучения истории Африки римского периода, многие вопросы остаются дискуссионными. К их числу относятся: оценка процесса «романизации» и его последствий для местного населения Северной Африки; оценка последствий экономического развития африканских провинций в контексте римской экономической политики в регионе; оценка последствий римской политики в рамках так называемого африканского мира, установленного в провинциях; оценка функционального назначения африканского лимеса; оценка последствий римской политики по отношению к племенам и протогосудар-ственным образованиям за пределами африканских провинций Рима. Необходимо также отметить отсутствие комплексных исследований римской политики в Африке, как с позиции самих римлян, так и с позиции контактирующего с ними местного населения.

Целью диссертационной работы является создание целостной картины утверждения римского влияния в Африке как следствия проводимой в регионе политики.

Для решения поставленной цели определены следующие конкретные задачи исследования:

тории римской Африки (вторая половина XX – по настоящее время) // Проблемы истории, филологии, культуры. 2007. Вып. 17 (1). С. 56–67.

⁷⁷ Никитин А. Н. Организация и эволюция римского лимеса в Нумидии, Мавритании и Триполитании в I–III
вв. н. э.: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Челябинск, 2007.

⁷⁸ Modran Y. Les Maures et l’Afrique romaine (IV^e–VII^e sicle) // BEFAR. Vol. 314.Rome, 2003.

⁷⁹ Aounallah S. Approche, analyse de donnes d'enqutes pidmiologiques. P., 2010. P. 20.

⁸⁰ Лебато То Л. Э. Историческая география Римской провинции Afriсa во II–I вв. до н. э.: Автореф. дис. …
канд. ист. наук. Белгород, 2016.

1. проследить этапы римской колонизации в Африке и определить основные последствия этого процесса;

2. выявить особенности экономической политики Рима в африканских провинциях;

3. проанализировать основные направления социальной политики в римских провинциях;

4. изучить устройство римского пограничья в Африке и определить функциональное назначение африканского лимеса;

5. определить границы проникновения римского влияния за пределы африканских провинций и проанализировать римскую политику в отношении местного населения.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в нем, впервые в рамках одного исследования, представлена комплексная характеристика римской политики в Африке, как с позиции самих римлян, так и с позиции контактирующего с ними местного населения. Это позволило:

1. более полно аргументировать двоякий характер последствий римской колонизации в Африке, акцентируя внимание на негативных факторах;

2. обратить внимание на то, что экономическая политика Рима в африканских провинциях, в конечном итоге, вела к однобокому развитию хозяйства, уничтожению многих местных производств и росту социальной напря-жнности;

3. доказать, что утверждения об африканском мире и предоставлении привилегий, безопасности и порядка как следствии социальной политики Рима, далеки от действительности;

4. расширить доказательную базу в определении функционального назначения африканского лимеса;

5. уточнить некоторые аспекты политики Рима в отношении местного населения, позволяющие рассматривать в качестве главной цели этой политики получение максимальной выгоды от эксплуатации завованных территорий.

Методологическая основа и методы исследования. Методологиче
ской основой исследования является цивилизационный подход
(О. Шпенглер, А. Дж. Тойнби и др.) в истории, позволяющий увидеть самые
разные грани исторического процесса в движении. При подготовке работы
мы также опирались на принцип историзма и комплексный подход к источ
никам.

Комплексный подход к источникам подразумевает обязательное сочетание письменной традиции и археологических данных, а также сведений, полученных из эпиграфических и нумизматических источников. По нашему мнению, отрывочность и фрагментарность дошедших до нас данных по античной истории Африки могут быть преодолены только при обязательном сопоставлении всех групп источников.

Принцип историзма применительно к нашему исследованию выражается во взаимосвязанном и последовательном освещении событий, касающихся Африки в римский период.

Выбор конкретных методов был обусловлен спецификой и особенностями используемых источников. Ведущим методом исследования, как и для большинства современных антиковедческих работ, является метод источни-кового анализа с обязательной критикой источника и его содержания. При этом мы старались критически противопоставить данные письменных и археологических источников. Все это позволило нам получить новые интерпретации сведений по истории римской Африки.

Для воссоздания целостной исторической картины Африки римского периода нами также активно использовались историко-реконструктивные и историко-сравнительные методы. Использование данных методов дало возможность выявить не только отличительные признаки, но и серьезные изменения в политике Римской империи по отношению к африканским провинциям на разных периодах их развития.

При работе с археологическими источниками применялись традиционные методы: сравнительно-типологический и картографический. При помощи сравнительно-типологического метода мы структурировали необходимый для нашего исследования материал, который значительно уточнил данные письменных источников. Применение картографического метода позволило не только получить представление о границах африканских провинций и расположении тех или иных региональных центров, но и наглядно продемонстрировать масштаб экспансионистских действий римской администрации по отношению к Африке.

Основные положения, выносимые на защиту:

6. Процесс колонизации Африки Римом завершился полным захватом территории Северной Африки. Политика, проводимая Римом в африканских провинциях, обеспечивала экономическое и культурное единство Римской империи и Африки в е составе. Однако эпоха процветания никоим образом не коснулась городской бедноты и сельских жителей. Увеличение имперских владений при наследовании и захватнической конфискации территорий, рудников, каменоломен способствовало появлению недовольных, которые враждебно относились к городам и пытались соперничать с городскими землевладельцами. Рост промышленного строительства в провинциях вредил экономике империи, поскольку приводил к независимости провинций и росту в них сепаратистских настроений.

7. Однобокое развитие хозяйства, направленного исключительно на удовлетворение потребностей Рима в зерне, привело к уничтожению местных производств. Экономический подъм в африканских провинциях не сократил степень социального неравенства. Наоборот, он вызвал сильную социальную напряжнность и очевидную нищету значительной части земледельцев.

8. Установление африканского мира сопровождалось физическими принуждениями, экспроприацией и общественной дезорганизацией, а само продление действия мирных условий зависело от покорности эксплуатируемых крестьян.

4. Африканский лимес представлял собой многофункциональный объект. Строительство башен, дорог и валов в зоне границы, во-первых, обеспечивало экспансию Рима в африканском регионе; во-вторых – способствовало контролю над передвижением кочевых племн и над внутренними территориями провинций. И наконец, лимес выполнял и определнные оборонительные функции.

5. Раздача материальных благ и повышение социального статуса в обмен на лояльность и принятие римского образа жизни (по крайней мере, в отношении племенной верхушки), угроза неизбежного военного насилия в случае восстания, поддержка перехода кочевников к оседлому образу жизни и привлечение их к воинской службе, поддержка городов как центров романизации и даже относительная терпимость по отношению к местной культуре и традициям – вс это подчинялось одной главной цели: добиться максимально выгодной для Рима эксплуатации завованной территории. Подавляющему большинству местного населения здесь отводилась роль эксплуатируемых масс со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы при создании учебных и учебно-методических пособий, лекций и семинарских занятий по университетским курсам истории Древнего мира и археологии, а также при разработке спецкурсов по истории Африки и римской провинциальной политики. Кроме того, результаты исследования открывают путь для дальнейшей разработки затронутых в диссертации проблем, в том числе, применительно к другим регионам, входившим в состав Римской империи.

Апробация результатов исследования осуществлялась в ходе докладов на международных, всероссийских и региональных научных конференциях: «Дьяковские чтения» (Белгород, 2014), «Классическая и византийская традиция» (Ростов-на-Дону, 2014), «Молоджь в науке и творчестве» (Москва, 2015), «Исследовательский потенциал молодых учных: взгляд в будущее» (Тула, 2014, 2015), «Университет XXI века: исследования в рамках научных школ» (Тула, 2015), «Белгородский диалог» (Белгород, 2015), «Наука на рубеже тысячелетий» (Паттайя, 2015).

Кроме того, работа обсуждалась на заседаниях кафедры истории и археологии ФГБОУ ВО «Тульский государственный педагогический университет им. Л. Н. Толстого». По результатам исследования было опубликовано 9 статей, в том числе, 4 – в изданиях по списку ВАК РФ.

Соответствие шифру специальности. Диссертация соответствует шифру специальности 07.00.03 – Всеобщая история (История Древнего мира); областям исследования 2. История Древнего мира (История Античности), 8. История цивилизации, стран, народов, регионов, 15. Социально-экономическая история, 25. Историческая география.

Степень достоверности исследования базируется на привлечении широкого круга античных источников и данных современных археологических изысканий, на использовании современных методов научного исследо-

вания и на обобщении передового опыта и достижений российской и мировой историографии.

Соответствие тематике НИР. Тема диссертации соответствует тематике научного направления ТГПУ им. Л. Н. Толстого «Проблемы генезиса древних цивилизаций».

Структура исследования обусловлена его целью и задачами. Работа состоит из введения, трх глав, разделнных на параграфы, заключения, списка источников литературы и сокращений, приложения.

Историография

При Августе римляне дошли до Напаты, а может быть и гораздо дальше четвертого водопада (Plin., Hist. Natur, XXXVII, 69). Рим направил войска на юг, которые разгромили армию Мероэ и приступом взяли Премнис (Qasr Ibrim), прежде чем захватить эфиопское царство и разгромить храмы Напаты (Strabo., XVII, 54)16; Dio. Cass. V, 46).

Контакты между Римом и Мероэ стали более плотными где-то в период начала христианства. Несмотря на победы Рима во времена Августа, существовала взаимная подозрительность, устранение которой и было, конечно же, одной из целей экспедиции, финансируемой Нероном и состоящей из двух центурионов или одного трибуна в 61 и в 63 гг. н.э. (Strabo. XVII, III, 53-54; Plin. Hist. Natur, VI, 181).

Этот период хорошо отражен в труде Тертуллиана (Tertullien), римлянина из Африки, поклонника ее истории, который является прекрасным африканским примером классической литературы. Будучи ригористом, желая зафиксировать отношения между христианами с одной стороны и язычниками или евреями с другой, он поведал нам об обществе, охватывающем ряд культур Африки того времени17. Кроме этого исключительного труда, который больше затрагивает африканское общество и культуру, чем политическую историю, отметим еще несколько сочинений, в которых подробно рассматриваются события Ранней империи. Это изложенный с некоторыми важными для нас подробностями труд Геродиана (Herod, VII, 4-9) и некоторые сведения о римской Африке времени правления Диоклетиана в работах Сиприана (Cyprien)18. Достаточно важные сведения об африканских провинциях содержатся и в поздних произведениях Секста Аврелия Виктора (De Caesaribus, XL,17-19.) и Аммиана Марцелина19.

Важно отметить, что социально-экономические и военно-политические аспекты римского военного присутствия в Африке античных авторов не очень интересовали. Они по большей части описывали фактическую сторону вопроса. Таковы, в частности сведения Тацита и Диона Кассия о борьбе римских войск с конфликтующими племенами в период принципата и информация Тертуллиана по римскому нашествию в регионе периода конца династии Антонинов.

Другое дело данные документальных источников и, в первую очередь эпиграфический материал. В отличие от литературных источников, интересующихся деятельность известных личностей, эпитафии и прочие эпиграфические документы дают нам реальную картину общества и жизни африканских провинций.

Эпиграфические тексты весьма разнообразны. Это официальные и частные надписи на памятниках, эпитафии на надгробиях, позволяющие определить этническую принадлежность погребённого, посвятительные надписи и т.п. Все эти тексты явдяются первоисточниками, однако их интерпретация иногда созлаёт сложности. В них можно найти некоторые картины жизни и истории африканских провинций: институтов власти, муниципальной, общественной и семейной жизни, религии. В отдельных случаях это могут быть своеобразные исторические отчёты, например записи Хамдун (Hamdoune C)20 об особых отношениях между римлянами и племенами Африки.

Среди эпиграфических документов, использованных нами в процессе исследования, можно назвать «Свод латинских надписей» (Corpus Inscriptionum Latinarum) (CIL, VIII), который является многотомным сборником надписей, осуществленным Теодором Моммзеном (Theodore Mommsen). В этом издании Северной Африке посвящён VIII том. Мы также прибегли к помощи ряда журналов, как например «L Anne Epigraphique» (AE), который также является сборником восстановленных надписей, переведенных и комментированных. Кроме того следует отметить журналы «Revue des Etudes Latines» (REL)21, «Revue des Etudes Anciennes» (REA), «Inscriptions Latines d Algrie (ILAlg.), «Inscriptions Latines de Tunisie» и «Inscriptions Latines d Afrique».

Использованные надписи явились важным базовым источником, позволяющим нам нюансировать мнения о литературе в нашем исследовании о римской политике в Африке в I-III вв. н.э. Они существенно дополняют данные письменной традиции, например, в части характеристики колонатных отношений в крупных африканских сальтусах. Однако, несмотря на очень солидное количество, известных к настоящему времени надписей, они отражают далеко не все стороны римского присутствия в Африке. К тому же их распределение по времени в рамках нашего хронологического периода весьма не однородно.

Экономическая политика Рима в Африканских провинциях

Социальная политика в период ранней империи была в первую очередь направлена на объединение государства. Предоставление неримлянам, проживающим в провинциях, гражданства, набор людей в армию и высшее правительство, создание более широкой и преходящей элиты из официальных лиц высших классов - вот основные шаги, направленные на решение этой задачи112. Ниже уровня принципата римское общество оставалось пирамидой, однако мир, процветание и предоставление гражданских прав расширились относительно масштаба имущих классов среди всех горожан.

Первой провинцией, образованной римлянами в Африке, стала провинция «Африка». Сведения о первых годах её существования очень скупы. Они сохранились в трудах античных историков Т.Ливия (Liv., Ad Urbe condita), Полибия (Polyb., XXXVIII), Аппиана (App., Hist. Rom., VIII, 135; Bell. civ. I), Цицерона (Cic, Verr.; De lege ager) Плутарха (Plut., Cato) и др. (Strabo., XVII; Plin., Hist. natur., XVIII). Возможно, что скупость и фрагментарность этих сведений породили точку зрения, высказанную Т.Моммзеном, что «при Между тем дошедшие до нас свидетельства позволяют в общих чертах проследить раннюю историю провинции.

Римская провинция «Африка» была образована в 146 г. до н.э. после поражения Карфагена в третьей Пунической войне114. Постепенно под власть Рима попали большие территории. Среди элиты Рима начались споры о том, как их использовать. Победитель Ганнибала Сципион предполагал создавать зависимые царства. Но возобладала другая точка зрения. Было решено превратить завоеванные земли в провинцию поместье римского народа. Для ее организации римский сенат направил комиссию из десяти человек (decemviri), которая вместе с полководцем-победителем Сципионом Эмилианом наделялась большими полномочиями.

Главной задачей комиссии децемвиров было создание статуса нового римского владения и урегулирование отношений с соседними народами и государствами.

Большую часть территории Карфагенского государства децемвиры превратили в собственно провинцию. По утверждению Ш.-А. Жюльена, площадь ее не превышала 25.000 кв. км, т.е. составляла около одной трети современного Туниса115. В экономическом отношении эта область была исключительно развита (Polyb., XXXII, 2). Во-первых, здесь имелась плодородная и хорошо возделанная земля, о чем неоднократно упоминал Страбон в своей «Географии» (Strabo., II, V, 33, XVII, III, 1). Он писал, что у местного населения, превосходившего других людей «как в охоте, так и по части земледелия», земля дает две жатвы в год, а урожай достигает сам –240 (Strabo., II, V, 33).

Вероятно, данные об урожае в Африке Страбоном сильно преувеличены, так как ученые земледельцы Рима сообщают другие, более низкие цифры. Так, Варрон называет величину урожая сам-100 (Varro., I, 44), Плиний Старший – сам–150 (Plin., Hist. natur, XVII, 41; XVIII, 94). В то же время в самой Италии только в районе Сибариса урожай достигал сам – 100, а в большинстве районов сам–10, сам–15 (Varro., I, 44, 1-2). А Колумелла даже указывает на урожай сам– 4 (Col., III, 3, 4), как наиболее характерный для Апеннинского полуострова.

О высокой культуре земледелия бывшего Карфагенского государства свидетельствует и первый научный труд Магона, он имеется в переводе на латинском языке (Plin., Hist. natur, XVII, 22). Колумелла называет Магона «отцом науки о сельском хозяйстве» (Col., I, 1, 3). Исследователи считают, что уже в то время в Северной Африке применялось искусственное орошение116. Там произрастали такие крупные фиги, которые Катон Старший демонстрировал сенату по возвращении (Plut., cato, XXVII) как одно из доказательств богатства Карфагена.

Комиссия децемвиров большую часть земель новой провинции превратила в ager publicus (общественное поле). Эти земли сдавались в аренду римским публиканам большими участками117.

Ш.-А. Жюльен полагает, что сразу после образования провинции римляне составили ее земельный кадастр118. Большой интерес представляют для историков следы межевания, которые заметил Ш.Сомань на фотоснимках, сделанных «Компани Эриенн Франсез» в районе современного Туниса.

Пока невозможно точно установить время межевания. Оно могло быть произведено сразу после образования провинции, но могло быть осуществлено и позже. Известно, что Гай Гракх, собираясь на место разрушенного Карфагена вывести колонию Юнония, предлагал наделить колонистов земельными участками в 200 югеров. Вполне вероятно, что, определяя норму земельного надела в Африке, он исходил уже из факта существования подобных участков.

Но не только дарами природы и плодами труда земледельцев была богата эта земля. Накануне Третьей Пунической войны под властью Карфагена, по словам Страбона, насчитывалось около 300 городов, а сам Карфаген имел население 700.000 человек (Strabo., XVII, III, 5). Говорить о полной достоверности этих цифр пока не представляется возможным.

В.И. Авдиев считает, что 700 тыс. населения Карфагена распределялось следующим образом: 100 тыс. жили в центральной части города, где были расположены крепостные сооружения, храмы, административный и культурный центры; на окраинах и в пригородах жило еще столько же; в сельской местности, тесно прилегающей к городу, размещалась основная масса земледельцев119. Разные источники сохранили лишь названия нескольких десятков городов и местечек. Но даже известное в настоящее время число населенных пунктов является свидетельством высоко развитой городской жизни. Большинство городов было расположено на побережье Средиземного моря. Они имели хорошие гавани (Strabo., XVII, III, 16), в некоторых были предприятия для засола рыбы (Strabo., III, I, 8), торговые cклады (Strabo., XVII, III, 15; XVII, III, 16), многочисленные ремесленные мастерские, судостроительные верфи.

Социальная политика Рима в Африканских провинциях

Какие же обстоятельства не позволяют дать однозначно утвердительный ответ, заявив, что граница в Северной Африке предназначалась именно как барьер для «усобиц между племенами»219? Противники этой версии считают, что весь заградительный пояс лимеса практически не допускает вероятности того, что он был построен для предотвращения чьего-либо проникновения в пограничную зону220. Барьер прерывался в нескольких местах и эти участки достигали длины до 40 миль, а в самой изученной его зоне, имеющую название «Сегуйя Бент эль Красс», протяжённостью 37 миль, он представлял собой низкую стену из глинобитных кирпичей с бессистемно расположенными проходами и башнями с толщиной около 6-9 футов на поверхности, 3 фута в основании и глубиной 6-9 футов221.

Нет веских доказательств и того, что римляне всегда считали необходимым защищать провинциальные народы от племён, живших за границей222 (хотя, вероятно, что от них ожидали этого, особенно с середины третьего века). Более того, по мнению Исаака расположение границ редко определялось продуманным решением установить чёткую линию оборонных позиций223. Ничто не указывает и на то, что римляне использовали карты для стратегического или тактического планирования224. А непостоянство линии римских укреплений во многих частях империи, где не принимались во внимание или отрицались географические особенности, позволяет предполагать, что их строители либо мало знали, либо не думали о географии. Исходя из этого, ряд исследователей склонен считать, что «форму и характер римских границ определяли отношения с племенами»226. Линии границ располагались на «существовавших ранее границах территории племён», т. е. на границах областей, отделявших земли одних племён от других227. На уровне границ объект римского империализма в этом случае скорее был «этническим, нежели чем территориальным или географическим»

В Северной Африке регулирование экономической и экологической взаимозависимости между оседлыми и кочевыми народами, по-видимому, являлось одной из важнейших составляющих провинциальной политики. Однако, идея о том, что граница предназначалась исключительно для этих целей229, вряд ли можно считать правильной. Точно также, на наш взгляд, неправомерно сводить цель имперской политики в африканских провинциях к получению дохода от налогов с территории современного Алжира и обеспечению безопасности имперских представителей (армии и чиновников разного уровня)230. В этом случае границы римской экспансии и расположение приграничных линий должны были совпадать с внешним периметром провинциальных земель, контролируемых коренными народами, чья социальная структура могла быть приспособлена к римской административной системе. Последняя, в свою очередь, понималась как нацеленная на управление провинциями косвенно с помощью существовавших урбанизированных (или частично урбанизированных) коренных социальных элит231.

Строительство башен, дорог и валов в зоне границы предполагает, что военные, расположенные в этой зоне, прежде всего, играли роль завоевательной армии. В этой связи ситуация в Северной Африке отчасти напоминает ситуацию на территории Европейского Боспора в первые века новой эры. Созданная там система укреплённых городищ, контролирующих основные дороги, в сочетании с системой валов и имеющихся в них проходов, первоначально была направлена на экспансию Боспорского царства в западном направлении, однако в то же время обеспечивала контроль над перемещением населения и защиту земледельческой территории232.

Северная Африка для Рима являлась поставщиком сельскохозяйственной продукции. На защиту этого статуса и была направлена римская политика в регионе. Причём не следует рассматривать её как некий отдельный анклав, оторванный от прочего Средиземноморья. Африканский лимес был частью пограничной линии Римской империи и защищал её коренные земли на южном направлении, с одной стороны, и обеспечивал поставки жизненно важного для империи продукта – зерна, – с другой. Косвенным подтверждением такого назначения римского пограничья в Африке являются события последних лет в регионе. И не важно, в данном случае, что выступает в качестве стратегического сырья, зерно или нефть, важно то, что безопасность севера Африки выступает существенным гарантом безопасности юга Европы. Римляне хорошо понимали это, а потому и обеспечивали безопасность своих провинций в Африке.

Стремление организовать в римской Африке хорошую защиту с помощью армии от нападения несогласных племен с юга Африки более конкретно выражалось в большом количестве фортов (castella), построенных в разное время вблизи границ с пустыней233.

Император Марк Юлий Филипп Цезарь, основав новый центенарий, усилил обороноспособность конкретной области в лимесе Тингитаны и проходящей там дороги от нападений варварских племен. Такие укрепления стали характерными звеньями в цепочке организации приграничной обороноспособности.

Их появление стало причиной того, что пехотные и кавалерийские отряды частей в провинции Африка были распущены, однако на иных границах они длительное время сохраняли свои названия и индивидуальность в социальной организации жизни. Военные силы обороны границ зависели от условий, продиктованных особенностями местности. Вот почему сектора в лимесе насчитывали разное число centenaria, среди которых на случай тревоги были расположены лимитаны, которые подчинялись препозитам (praepositus).

В Мавретанском Тингитане fossatum был, скорее всего, возведен в период, который предшествовал отходу, проводимому Диоклетианом в этой провинции. Расположение пограничных сил на участках территорий Империи было изменено с целью занятия войсками благоприятных для обороны позиций. Этот факт должен был стать причиной отступления, как и в других местах, что, однако, не стало причиной к обязательному и формальному освобождению данного участка территории.

В результате создания лимеса, которое завершилось к концу правления Северов, римляне смогли организовать надзор за районами Северной Африки внутри провинции. Важные процессы, которые шли одновременно в Империи и с другой стороны лимеса (в основном, это расположение вблизи римских рубежей других сильных объединений племен кочевников) ко второй половине III столетия обострили проблемы на границе и в глубине африканских провинций.

Пограничные укрепления (т.е. лимесы) в дальнейшем были отменены во время правления Диоклетиана (284–305 гг.)234, поэтому римская Северная Африка постепенно «теряла» земельные территории. Племена, которые обитали с другой стороны лимесов, постоянно были недовольны, и народ приграничных областей прямым образом ощущал это на своем жизненном укладе из-за вражеских набегов.

Отношения Рима с пограничными государствами и племенами Африки

Экономическое развитие африканских провинций основывалось на сельском хозяйстве и имело три иерархических уровня: во-первых, обеспечение Рима зерновыми и маслом, во-вторых, развитие африканских городов и, наконец, улучшение благосостояния земледельцев.

С сельским хозяйством напрямую ассоциировались земельные наделы, принадлежавшие крупным собственникам, большинство которых стало торговцами и промышленниками в крупных африканских городах. С расширением сельскохозяйственных угодий эта экономика стала страдать от хронической болезни, а именно от гнета сложного налогового режима.

Многие мелкие землевладельцы уступали свои небольшие участки. Это повлекло за собой рост численности людей без земли и без работы, а вслед за этим социальные проблемы и конфликты. Попыткой разрешить эту проблему стал Lex Manciana, который был направлен на устранение неравенства между богатыми и бедными, крупными землевладельцами и свободными земледельцами.

В целом экономический подъем в африканских провинциях не сократил степень социального неравенства. Наоборот, он вызвал сильную социальную напряженность и очевидную нищету значительной части земледельцев.

Социальная политика Рима в африканских провинциях была направлена на обеспечение безопасности провинций и возможности их рациональной эксплуатации. Однако, это вовсе не означало, что интересы Рима совпадали с интересами жителей провинций, особенно из числа туземного населения.

В контексте римских социальных отношений бенефиции отдавались за оказанные услуги, а наиболее ощутимые преимущества полагались за поддержку имперского порядка. Основными получателями выгоды были те, кто работал на благо установления мира, политического и общественного контроля и экономических разработок.

Однако утверждение о том, что основные привилегии, безопасность и порядок, предоставлялись всем слоям африканского общества, далеки от действительности. Установление Африканского мира сопровождалось физическими принуждениями, экспроприацией и общественной дезорганизацией, а само продление действия мирных условий зависело от покорности эксплуатируемых крестьян

В целом социальная политика Рима в африканских провинциях осуществлялась в общем контексте провинциальной политики Империи, направленной на поддержание лояльности населения Риму и на извлечение максимальной выгоды от каждого региона. От африканских провинций требовались бесперебойные поставки сельскохозяйственной продукции, в первую очередь зерновых. Этим и объясняются все особенности социальной жизни в регионе.

Нетипичные источники формирования социальной жизни в укладе местных племён вместе с неустойчивым характером кочевого вождества, и особенностями природно-климатических условий территории определяли особенности организации римского пограничья в Африке.

Лимес как дорога и как система сопутствовавших крепостей со стационарными гарнизонами, постами и группами разведки, считался важнейшим звеном безопасности Римской Африки. Первый элемент этой системы - дорога, которая шла вдоль укрепленной линии и образовывала ответвления внутрь провинции в целях обеспечения обороны в глубину.

Второй элемент составляли войска, которые должны были осуществлять надзор и защищать лимес от проникновений извне.

Третьим элементом приграничной системы наблюдения являлась сеть укреплений и укрепленных лагерей, где стояли войска, а также сигнальные башни. Особенности лимеса в африканском регионе заключаются в открытости его территории. Стремление организовать в римской Африке хорошую защиту с помощью армии от нападения несогласных племен с юга Африки более конкретно выражалось в большом количестве фортов (castella), построенных в разное время вблизи границ с пустыней

Северная Африка для Рима являлась поставщиком сельскохозяйственной продукции. На защиту этого статуса и была направлена римская политика в регионе. Причём не следует рассматривать её как некий отдельный анклав, оторванный от прочего Средиземноморья. Африканский лимес был частью пограничной линии Римской империи и защищал её коренные земли на южном направлении, с одной стороны, и обеспечивал поставки жизненно важного для империи продукта – зерна, – с другой. Косвенным подтверждением такого назначения римского пограничья в Африке являются события последних лет в регионе.

И не важно, в данном случае, что выступает в качестве стратегического сырья, зерно или нефть, важно то, что безопасность севера Африки выступает существенным гарантом безопасности юга Европы. Римляне хорошо понимали это, а потому и обеспечивали безопасность своих провинций в Африке.

События, происходившие в I-III в. н.э. в северной части Африки незначительно изменили геополитический пейзаж к югу от этой территории. Африка была интересна для Римской Империи только в северной части континента. Все прочие контакты определялись заботой о безопасности, коммерческими интересами и доступностью территории.

Лишь в восточной части, по побережью и в долине Нила римляне продвинулись достаточно далеко вглубь континента, да и то, скорее всего, потому, что «дорога» здесь уже была проложена до них ещё со времён фараонов Древнего Египта. Большая часть Африки оставалась для римлян неизвестной землёй, не заслуживающей внимания из-за низкой, как они считали, практической значимости.