Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Становление Галлии как провинции и антиримские движения I века 23
1. Состояние галльской государственности в период превращения Галлии в провинцию 23
2. Романизация и галльское общество в I веке 32
3. Антиримские выступления в Галлии I века 39
4. Конец антиримских движений, их характер, причины и последствия 53
Глава II. Кризис III века и расцвет политического сепаратизма 60
1. Гражданская война 193-197 гг. и политическая обстановка в Галлии 66
2. «Солдатские» императоры и провинции 75
3. Расцвет провинциального сепаратизма: «Галльская империя» от Постума до Тетрика 78
Глава III. Общественно-политические движения в Галлии V в. 95
1. Узурпации императорской власти в конце IV в. 97
2. Варварские вторжения в начале V в. и политический сепаратизм в Галлии 102
3. Багауды 107
4. Последние оппозиционные выступления галло-римской знати и падение Западной Римской империи 115
5. Союзники сепаратистов 127
Заключение. 132
Примечания 140
Список использованных источников и литературы 156
- Состояние галльской государственности в период превращения Галлии в провинцию
- Конец антиримских движений, их характер, причины и последствия
- Расцвет провинциального сепаратизма: «Галльская империя» от Постума до Тетрика
- Союзники сепаратистов
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Сепаратизм как явление политической жизни далеко не новое, как правило, его испытали все крупнейшие многонациональные государства прошлого.
Римская империя создавалась не одно столетне, объединив в итоге все Средиземноморье. Под власть Рима попали обширные террігтории на Западе и Востоке. Завоевание Галлии длилось около семи лет, но и после сотни лет римского господства в этой провинции вспыхивали серьезные волнения. Пока власть империи была сильна, а се положение стабильно, недовольство оставалось тайным и охватывало не все слои паселення, но как только в империи вспыхивала гражданская война или иазрег.ал внутриполитический кризис, волнения в Галлш становились неизбежны. Социальные противоречия приводили к крайне напряженной ситуации, превращая Галлию в одну из самых ненадежных провинции. Фактически к III в. империя держалась только благодаря материальным и человеческим ресурсам своих провинций, которые обладали уже большей экономической силой, чем Италия.
Возникнозенне сепаратизма - это политический и исторический процесс, игнорирование его сложности ведет к катастрофам и развалам империй. Сепаратизм как политическое и историческое явление усиливается з тех странах, где наблюдается экономический и политический кризисы и слаба центрачьная власть.
Цели н задачи исследовании. Целью работы является изучение процесса формирования политического сепаратизма в Галлии и его эволюции как исторического явления. D задачи исследования входи г изучение роли гал.іо-римской аристократии в зарождении и развитии сепаратизма, зависимости данного явления от роста этнического самосознания галлов, их культурного и политического развития, а также взаимоотношений провинциальной элиты с императорской властью и влияния внешней политики империи на рост сепзратастских тенденций.
4 Хронологические рамки диссертации охватывают j _ у в.в.
Временные рамки данной работы віяти не случайно. В 1 веке происходит
превращение Галлии в часть Римской империи и начинается процесс
романизации галльского общества. В этот период среди политической
элиты провинции оформляется идея отделения от империи и создания
независимого государства. Социально-экономический и политический
кризис III века способствовал расцвету политического сепаратизма в
Галлии, а само галльское общество начинает осознавать свое культурное и
этническое единство. В это время галлы реально создали свое независимое
государство - «Галльскую империю», которая просуществовала лколо
десяти лет. В у веке общественно - политические движения,
происходившие в Галлии, оказались под влиянием варварских вторжений,
что привело к подъему сепаратистского движения в провинции и в итоге
галло - римское общество оказалось готовым к падению империи.
Истом ни копа я база. Диссертация основана главным образом на
письменных литературных источниках. Для изучения положения в Галлии
в J в. наиболее важными являются сочинения Г. Юлия Це^ря и Корнелия
Тацита. ' Оба автора были хорошо информированы о положении в
Галлии: Цезарь являлся ее завоевателем, а Тацит был родом из провинции
Нарбоннская Галлия и принадлежал к точу слою провинциалов, которые с
I в. занимали видное положение в управлении империей. Тацит придавал
насилия и поборы римской администрации, но считал, что все это
окупалось цивилизацией, порядком и стабильностью. К сепаратизму в
Галлии он относился резко отрицательно, полагая, что лидеры восставших
стремились к единоличной тиранической власти. С другой стороны, Тацит
выступал за скорейшую романизацию провинции и предоставление
местной знати прав н привилегий
Иначе обстоит дело с источниками о политических движениях в
Гаплии тц в. К тому времени в Римской империи уже не имелось
1. Цезарь Гай Юлий. Запнсхі' j гхтліской войиеУ/ Записки Юлия Цечаря и его продолжателей. М.: День, 19QI.T. 1-2 Тацит Корнелий. Истерия и Аішаїи. Сочинения. Л.: Ня. ка. 1969 т. !-2.
5 блестящих историков, вроде Тацита, их заменили панегиристы и биографы
римских императоров, вроде Геродизла, Аврелия Виктора и др.
Самым спорным источником по истории III в., в котором содержится довольно подробное описание сепаратистских выступлений в провинциях, является сборник биографий, известный под общим названием «Писатели истории Августов» (относительно происхоздеиия и достоверности данного источника существует множество точек зрения, что учтено-в диссертационной работе).
Свое отношение к политической яизнн империи выразили и христианские риторы и богословы. Одним из них Зыл Цслий Лактанций.
В своем труде, посвященном истории христианской церкви, он резко критиковал внутреннюю политику императора Диохлетиана по отношению к провинциальному населению и справедливо отмечал возрастание налогов на содержание бюрократического аппарата империи.
В диссертации использованы такие нумизматические материалы,
собранные н обработанные Х.Квеноп к А.Блзните. Первый изучил
монеты всех галльских узурпаторов от Постума до Тетрнка. В рзботе Х.Коена дается подробное описание монет и легенд па них. Данная проблема освещалась и в работе А. Блзлше , помимо монет исследуются изображения галльских узурпатороз. Данные исследования дают дополнительную информацию о внутренней и денежной политике сепаратистов. Легенды и изображения на монетах позволяют судить об идеологии галльской аристократии и се политических идеалах. Кроме того к источниковой базе работы относится эпиграфический материал: постановление городских советов, надгробных надписей частных лиц и др.
2. Пнктор Аврелий. О ueupxx. '' Весгниг лремкй нсюрин 196}, Si 4, с. 85-90.
Геродиан. История импегитрской в. расі л посіє Марка. М.: Наука. 1995.
-
Ч.'иое.іини \ ира. Ьиоірафи» римски»: императоров or А_іри;іі'а до Диоклетиана. М.: Наука. І9Ч2
-
ЛактіпциГі. Тиорсния. О смерти №ншс.]сй. Спб.. 1Я48.
5. Blanche! Л Manuel de гшггіімпаїїцие francaise. Vol. 1, Paris. 1912.
Степень изученности темы исследования. В современной отечественной исторической литературе политический сепаратизм в Западных провинциях Римской империи, в том числе в Галлии, исследован недостаточно.
Специальных исследований вопроса не имеется, а из более общих работ только в монографии Е. М. Штаерчан содержится оценка сепаратизма провинций, как исторического явления. "
Дело скорее всего в том, что политическую историю провинций в отечественной историю рафии отодвинули на второй план проблемы социально-экономического развития. Особенно не повезли в историографии восстаниям Сакровира и Цивилиса 1 века, которые рассматривались только в рамках общей истории Рима, причем как проявление социального недовольства.
Среди советских ученых только двое уделили внимание
сепаратистскому аспекту восстаний I века в Галлии. Первым был В. С.
Сергеев, который в своем труде по истории Римской империи , отметил
восстание Цивилиса, ках первую попытку галлов отделиться от Рима и
создать «Галльскую империю». Вторым был Г. С. Кнабе, указавшие в
своей работе, посвященной римскому историку Корнелию Тациту, что положение галлов под ала*, гыо империи было далеко не безоблачным и что у провинциалов были веские причины для недовольства.
Более подробно и детально исследовались в отечественной науке события [II века и связанные с ними проявления политического сепаратизма.
6. Шіаерман Е..М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской
империи. М.: Акалем.иаух СССР. 1957.
7. Сергеев B.C. Очерки по истории Древнего Рима. М.: Госпо.тит."іплат,і9?.&,т. 1-2.
8 Кнабе Г.С. Корнелий Тащгт: время, этом», книги. М.:Наука. 19S1.
9. Чср;то>сов Ь.А Очерки по истории Римской империи 180 - 235 і .г. ."Подготовка смуты 3 seta. Харьков ,1911.
7 Еще до революции русский историк Е. А. Черноусой а работе, посвяшенной причинам и обстоятельствам кризиса III века, отметил наличие в Галлии значительного числа недовольных властью империи. Он же указал та повышение политической активности провинциального населения в период гражданской войны І92-!93гт. Каждая -труппа провинций выдвигала своего ставленника на императорский трон, что открыто проявилось в соперничестве Западной :ї Восточной провинциальных групп.
В работах крупнейших историков советского периода B.C. Сергеева и СИ. Ковалева можно встретить ряд интересных замечаний о политическом сепаратизме в Галлии. Так B.C. Сергеев,. рассматривая социальный состав армий сепаратистов, указывал иа то, что среди них были представители галльской знати, их колоны и частично солдаты римской армии, галлы по происхождению. Тем самым В. С. Сергеев указывал на крайне пестрый социальный состав сепаратистского движения. С. Й. Ковалев сделал интересный вывод о том, что в лагере сепаратистов были сильны разногласия между представителями галльских легионов и аристократией центральных областей Галлии.
Более полное освещение проблема провинцишіьчого сепаратизма нашла в монографии Е. М. Штаерман, посвященной кризису Ш века. В ней анализируется политическое н экономическое состояние западных провинций Римской империи в конце II начале І1І ва, рассматривается степень их романизации и соотношение римских и местных элементов в отдельных районах. Е. М. Штаерман отметила, в частности, тот факт, что в северных областях Галлии сохранились свободное крестьянство и клановые семьи. Она исследовала отношение к идеям сепаратизма галльских городов, признав,, что часть из них, і связанная с землевладельческой знатью, сочувствовала программе сепаратистов.
10. Ковалев СИ. История Pava. Л.: ЛГУ .1948.
Автор обратила внимание на взаимосвязь роста сепаратистских
настроений и борьбу сената и «солдатских» императоров. Вместе с тем,
названные исследователи не ставили целью дать полную картину
происходивших событий. К тому же общим недостатком работ советского
периода является сужение поля исследования проблемы сепаратизма
теорией классовой борьбы, в результате чего многие факты в события
остались неизученными или вовсе неупомянутыми. Более детально в
советской историографии изучалось движение багаудов, которое более
всего соответствовало теории борьбы классов и рассматривалось только б
таком контексте. Ему, например, посвящены уже две специальные рйоты.
В статье А. Д. Дмитриева движение багаудов рассматпикяется только d
свете известного тезиса о «революции рабов и колонов».
Проблемы политического сепаратизма и политического положения западных провинций Римской империи исследовал также в нескольких работах АР. Корсунский. Его работу можно считать критическим откликом на статью А.Д. Дмитриева, который обосновал иную датировку
движения багаудов, смещая его к 283-285гг. А.Р. Корсунский более строго исследовал источники, воздерживаясь от заявлений по поводу «революции рабов и колонов», а также справедливо оспаривал тезис о конфискации багаудами земель местной знати. Автор отметал, что рабы не были главными учаетнккаїяі движения, основной силой восставших были колокы и, возможно, свободные, крестьяне. Он тахже высказал ряд обоснованных сомнений по поводу союза варваров и багаудов.
Но и в этом нсследоаакЕй движение багаудов рассматривается изолировано от общей политической обстановки, в том числе галльского сепаратизма, усиление которого кыело место именно в середине III века.
И.Дміпркез АД Движение багаудов. //Вестаяк древней исгорпи. TJ40, № 3-4, t. 101-Ш. 12. Коргуисхяй А.Р. Движевкг Car&ysos. JtBtrsmat древней истории. 1957. № 4, с. 72-85.
9 Багауды не могли появиться внезапно, их появлению
предшествовало мощное сепаратистское движение, но А. Р. Корсунский
оставляет этот факт без внимания.
Более ноной работой, в которой изучается проблема политического
сепаратизма а Галлии, является диссертация В.Т.Сиротенко «Народные
движения о поздней Римской империи и образование варварских
и
короленав». Впервые движение багаудов рассматривается в ней как
самооборона провинциального населения от варварских вторжений. Автор
также исследует отношения варваров с местным населением и
императорской властью, отмечая, что они не были союзниками багаудов, а
наоборот, чаше выступали на стороне императорского правительства.
Правда, В.Т.Сиротенко преувеличивает враждебность варваров по отношению к провинциалам, что, впрочем, не является серьезным недочетом. Он также впервые связал движение багаудов с движением сепаратистов, отметив их общие черты. Таким образом, исследование В.Т.Сиротенко, надавлено от млогих стереотипов прошлых трудов и дает новый взгляд на проблему сепаратистского движения.
В іарубежной историографии послевоенного периода проблеме политического сепаратизма в Галлии посвящено немало работ, среди которых имеются специальные монографии и статьи. Кроме того, проблема получила отражение в ряде более обших работ, посвященных политическому и экономическому развитию западных провинций.
К" шесическнм является фундаментальный труд К. Жюлльена «Ікіорич ! аллии». который охватывает всю историю провинции, начиная
с лоримского времени вплоть до паления Римской империи.
П. Сі'.роіенмі Г$.1. Народные движения н інчлпсй І'мчіА'ій -'УЧі-ргч .. іібрз*іиаіп»г
варварских коро.і.-нслв. Днепропетровск. ЛІ V I'.'S.S.
14. JuihanC. HNloireJc Із GjhI? ! IV. '.'ПЛИ! he і,. !'"№ - PC',
К; Жюлльеи указывает на оппозиционность галльской аристократии к императорской власти. Автор считает, что галльский сепаратизм был реакцией местной знати на появление «солдатских» императоров и противоречия земельной знати и армии.
Среди монографических исследований особенное значение имеет
работа?. Мак-Маллена «Общественно-политические движения в Римской
империи». ' Исследование охватывает весь период развития галльского
сепаратизма, начиная с правления Августа и кончая падением Западной
Римской империи. В данной работе автор изучает самые различпые, а ке
только сепаратистские общественные выступления. с
Как уже отмечалось, события I века и восстание Цивилиса не изучались специально в отечественной историографии, но зарубежные исследо&атели обратили на них свое внимание. Д. Дриикуотер в работе «Римская Гаътия - три провинции» рассмотрел именно политико-экономическую ситуацию в Галлии 1 века. "
Зарубежные ученые не оставили без специального изучения и движение багаудов. Данной проОл<*"р посвящена, например, работа Б. Зютха «Истоки и история багаудов». Более новой зарубежной работой, посвященной движению багаудов, является статья М. Дои «Двкхсение
багаудов н германские вторжения». Автор рассматривает это
движение в связи с варварскими вторжениями в Галлию. Наиболее полно сепаратистские движения III века исследовал И. Кениг в монографии
«Галльские узурпаторы от Постума до Тетрика».
-
Мее - MuUen R. Enemies of the Roioan Ordar Treason, Unrest and Alienation in the Empire. N-У, 1966.
-
Drinkwmer J. Reman Gaul: three provinces. N - Y, 1983.
-
Czuthch B. Die Qucllen. der Geschichts der Bagaudea SzegeU. 1965.
-
Doi M. Bagsudcn Movement and German invasion. KJio. Bd., 71, H. 2, 1989, p. 346 - 351.
-
Konig 1. Die GsHischen Usurpatoren von Posturnus bis Tetricus. M\mchcn,l9Sl.
В целом в зарубежной историографии провинциальный сепаратизм в Галлии изучен достаточно основательно. При некоторых расхождениях его оценка исследователями едина в главном: развитие сепаратизма было закономерным и объективным процессом, своего рода реакцией на политический и экономический кризис империи. При этом, как в отечествсшюй историографни, так и в зарубежкой, полн"гический сепаратизм в Галлии не рассматривался специально, как историческое явление во взаимосвязи внутренних и внешних процессов.
Научная новизна диссертации. В работе рассматривается процесс становления и развития идей политического сепаоатнзма в Галлии. Не только данный вопрос, но и в целом проблема провинциального сепаратизма как одного из факторов, обусловивших падение Западной Римской империи, в отечественной научной литературе специально не рассматривалась. Уделяя большое значение социальным движениям, отечественная историография не обращала внимание на их связь с провинциальным сепаратизмом и его влиянием на эта движения.
Практическая значимость, работы.Добранный материал и выводы могут быть использованы: в дальнейших научных исследованиях по истории Римских провинций и массовых движений в них, при разработке учебных пособий, в лекционном курсе н семинарских занятиях по истории Рима.
Структура работы определена поставленными целями и задачами исследованиями. Диссертация состоит из введения, трех глав, выводов и обобщений, списка источников и литературы.
Состояние галльской государственности в период превращения Галлии в провинцию
Римляне застали в Галлии разноплеменный мир, не имевший политического центра и не осознававший своего этнического единства, что хорошо выражено в классической фразе Цезаря: «Gallia est omnis divisa in partes tres» (B.G.,I.l: вся вообще Галлия разделяется на 3 части). Из описания Цезарем ситуации в Галлии в период её завоевания можно заключить, что галльские племена, расселявшиеся у границ Нарбоннской провинции, были наиболее приобщены к римской культуре и оказались союзниками Рима. Одним из племен, на которых Цезарь мог опереться при завоевании Галлии, были эдуи (Ibid.,1.11). Но племена более северных районов практически не соприкасались с античной культурой. Римляне не имели них большого политического влияния и именно здесь встретили сильное сопротивление.
По культуре и стереотипу поведения северные племена галлов были ближе к германцам. Вот, например, слова знатного эдуя Дивитиака: «Вся Галлия распадается на 2 партии: во главе одной стоят эдуи, во главе другой - арверны. Они много лет вели друг с другом ожесточенную борьбу за государство, и дело кончилось тем, что арверны и секваны наняли на свою службу германцев» (Ibid.,31). На севере Галлии римлян поддерживало только племя ремов. Как упоминает Цезарь, ремы прислали к нему послов, которые договорились о предоставлении племени союзнического статуса, но остальные белгские племена решили сопротивляться римскому вторжению (Gaes B.G.,II.3).
Покорение белгов было тяжелым и кровавым. Так, описывая один из эпизодов завоевания, относящийся к лету 57 года до н. э., Плутарх отметил: «из 60 тысяч варваров осталось в живых пятьсот, а из четырехсот их сенаторов - только трое» (Plut, «Gaes.,XX»). О подавлении восстания белгского племени треверов во главе с Индутиомаром в 54 году до н. э. имеются сведения у Флора (Ep.,XLX;8). Из его сообщения известно, что треверы обратились за помощью к германцам и, кроме того, были поддержаны племенем эбуронов во главе с Амбиоригом.
Наиболее опасным для римлян было общегалльское восстание 54 -51г. до н. э. под предводительством Вернцингеторига. Примечательно, что в этом восстании приняли участие даже эдуи, которые раньше были верными союзниками римлян. Это показывает, что среди галльских племен постепенно росло недовольство политикой Рима. Сам факт восстания, а также тяжесть войны в Галлии повлияли на политику Рима в отношении галлов. Галлия не была объявлена провинцией, так как считалось, что ее племена являются союзниками римского народа III.
Согласно оценке Ф. де Куланжа, «главным результатом римского завоевания было уничтожение частных клиентальных союзов. Теперь уже не могло повториться, чтобы могущественные личности держали вокруг себя сотни клиентов»/2/. Это, по мнению ученого, препятствовало возникновению межплеменных войн. Той же точки зрения придерживался Г.Буассье, считавший, что римское завоевание обеспечило порядок и стабильность в Галлии, способствовало дальнейшему процветанию страны/2а/.
Действительно, римская армия защищала Галлию от германского вторжения, часть племен получила союзнический статус, а многие из знати - римское гражданство. Но не слишком ли большая цена была заплачена галлами за спокойствие и стабильность? По подсчетам Г.Ферреро, который весьма скептически относился к Цезарю, за восемь лет войны в Галлии Цезарь взял штурмом 800 городов, покорил 300 племен, миллион человек был убит, другие взяты в плен и проданы в рабство /3/. Пусть эти цифровые данные весьма сомнительны, но все же факт грабежа и разорения страны невозможно игнорировать. К тому же племена, ожесточенно сражавшиеся против Рима, не получили таких льгот, как эдуи и другие про-римски настроенные племена.
Римляне нанесли удар и по друидам, которые были хранителями знаний, моральных и духовных ценностей галльского общества. На друидах лежали обязанности судей, они имели право наказывать за преступления и утверждать в правах на наследство. Теперь же этими вопросами занялись римские суды, которые были для большинства галлов чуждым явлением. Для оценки результатов римского завоевания Галлии важно учесть и уровень развития галльского общества ко времени завоевания. Этот процесс важен и при изучении истории галльского сепаратизма.
Накануне римского завоевания галлы имели около 1200 довольно крупных поселений городского типа. Среди них были такие развитые торгово-ремесленные центры, как Бибракта и Алезия. Г. Доттин пишет, что нет основания пересматривать данные по количеству городских поселений /4/. Н.С. Широкова считает, что некоторые из них достигли уровня античных городов 151. Данная точка зрения несколько завышает уровень развития галльских городов. Более реалистичен С.В.Шкунаев, считающий, что основная масса поселений галлов не могла соперничать с городами Средиземноморья 161.
Галльские города были экономическим центром отдельных территорий, являясь главными рынками определенной местности. Как пишет Н.С.Широкова, к моменту завоевания галльское общество прошло весь путь развития, отделяющий варварство от цивилизации ПІ. На это указывает и четкая социальная дифференциация и иерархическая структура галльского общества. В Галлии существовало рабство, правда, в менее развитой форме по сравнению с Римом и другими средиземноморскими государствами. К тому же рабов было немного от общей численности населения /8/.
По свидетельству Цезаря в Галлии имеется широкий слой свободных людей, который римский писатель именует «плебсом» (Gaes. B.G.I; 13; 17,VII;42.) Понятно, что при описании галльского общества Цезарь использовал привычные ему термины, тем самым не усматривая различий с римским обществом. Цезарь отметил также большое количество должников - «obaerati» (Gaes. B.G.I;4;2).
Под «плебсом», видимо, следует понимать свободных общинников, ремесленников и торговцев. Хотя Ф. де Куланж считал, что свободных крестьян-собственников в Галлии было немного, но все же следует учитывать, что община - очень устойчивый организм. По оценке Н.Н. Беловой, после римского завоевания в Галлии сохранялся значительный слой свободных крестьян /10/.
Несомненно, что эти люди находились в зависимости от своих соплеменников, но они не имели рабского статуса. Ф. де Куланж считал, что в данном случае речь идет о временной кабале, которая существовала до возвращения долга /11/. Такое положение вообще характерно для периода разложения родоплеменных отношений, когда появлялись социальные группы зависимых людей. Это не означает, впрочем, полного исчезновения свободных членов общества, к тому же даже зависимые должники продолжали считаться членами племени и рода.
Отдельные исследователи, например Т. Пауэлл, считают, что Цезарь несколько преувеличивал степень социальной дифференциации в Галлии, но и он убежден, что дальнейшее развитие экономической и политической жизни галльского общества должно было привести к ухудшению положения свободного населения/13/. По справедливому замечанию Д.Арманда, ухудшение положения статуса свободных людей в Галлии, происходило вследствие деградации царской власти в галльском обществе, поскольку родоплеменная аристократия набирала силу и противопоставляла себя верховной власти в племени, а её опорой служили лично зависимые соплеменники /21/.
Бесценную информацию по социальной структуре галльского общества дают раскопки поселений Ронского коридора, в котором также находились большие города (вроде Бибракты и Алезии). Исследователями отмечено наличие в этих городах кварталов, в которых жили люди богатые, зажиточные, бедные и совершенно обездоленные. Эти данные указывают на наличие трех и даже четырех социальных групп: 1 -правящей аристократии; 2 - средней прослойки торговцев и ремесленников; 3 - крестьян; 4 - беженцев и людей, лишенных средств к существованию. Имущественная дифференциация наблюдается и в пределах всех групп /14/.
Особенно следует отметить жреческую касту друидов. Как пишет Н.С. Широкова, они образовали могущественную корпорацию, охватившую всю Галлию и обладавшую огромным политическим и юридическим авторитетом.
Конец антиримских движений, их характер, причины и последствия
Муциан - представитель Веспасиана в Риме прекрасно понимал опасность галльского восстания для еще не окрепшей от гражданской войны империи. Он отправил в Галлию легионы под командованием Петилия Цериала, бывшего наместника Британии, имевшего опыт в подавлении антиримских выступлений (Tac.Hist.IV;68).
В дальнейшем римские легионы в ряде сражений разбили силы повстанцев, после чего судьба антиримского выступления была решена. У лидеров восстания не было ни четкого плана, ни единого руководства, зато имелись разногласие и взаимное недоверие. Как сообщает Тацит, Цивилис пытался прогнать остатки римлян из белгских лесов, Классик проводил время в полном бездействии и «даже Тутор не спешил занять берега Верхнего Рейна и закрыть альпийский проход» (Tac.Hist.IV;70).
Все это предопределило поражение повстанцев, после чего основная масса галльского общества успокоилась и подтвердила свою лояльность римским властям/89/. Следует сказать несколько слов о судьбе повстанческих лидеров. После разгрома повстанческой армии у них был только один выход - уйти за Рейн. По свидетельству Тацита «за Рейн ушли ... Тутор, Классик и 113 старейшин племени треверов» (Tac.Hist.V;19). Теперь за Рейном образовалась своего рода колония политических эмигрантов. Окончательная судьба Цивилиса, Тутора и Класссика неизвестна, а Юлий Сабин из племени лингонов скрывался до 79 года, был схвачен и казнен, та же участь постигла Юлия Валентина (Tac.Hist.V;85).
Императорское правительство, встревоженное этим восстанием, приняло меры для предотвращения таких выступлений в будущем. По приказу императора Веспасиана в земли треверов и лингонов были введены легионы с рейнской границы, простоявшие лагерем на данной территории около 20 лет. /90/. Второй мерой, которая должна была предотвратить антиримские выступления, явилась борьба с эмиграцией галлов за Рейн.
После разгрома восстания тысячи галлов бежали в район Декуматских полей, находящихся на востоке. В этом районе политические эмигранты пытались создать «малую Галлию». Римское правительство было вынуждено принять меры, чтобы обезопасить провинцию от влияния из-за границы, поэтому в 74 году верхнегерманские легионы в ожесточенной компании оккупировали Декуматские поля /91/. Можно сказать, что и после подавления восстания Цивилиса в Галлии сохранялись антиримские настроения. Так, Юлию Сабину, одному из самых деятельных вождей повстанцев, удалось скрываться в течение 9 лет. Без тайной поддержки определенного круга провинциального населения это было бы невозможно/92/.
Каковы же были характер, причины и последствия антиримских выступлений в Галлии первого века? Каких целей добивались их лидеры? Какие последствия они имели для галльского общества и положения провинции? По данным вопросам существует множество различных точек зрения.
Ф.Лот полагает, что выступления Классика, Тутора, Сабина, а также Флора и Сакровира, были патриотическими и направленными на завоевание независимости от Рима/93/. Е.В.Ляпустина считает, что восстание первого века не были национальными движениями, а Тацит значительно преувеличил их значимость и размах/94/. По представлению С.В.Шкунаева, данные движения были попыткой сопротивления части галльской знати процессу романизации, такой же точки зрения придерживаются К.Деляплак и Ж.Франк /95/.
По мнению Т.Моммзена, причиной восстания I века и ненависти галлов к римской власти было возрастающее бремя долгов. Также этому способствовали ограничения в правах римского гражданства, особенно на территории северо-галльских племен. /96/. Корни этих движений, как справедливо заметил В.А.Гольденберг, были в том, что провинциальная элита и провинции имели экономический потенциал, но были лишены политической силы и влияния. Это усугублялось тем, что в глазах определенной части римской знати Галлия продолжала оставаться «добычей римского народа», а не полноправной частью империи /97/.
Можно с уверенностью сказать, что восстания в Галлии в I веке имели ярко выраженную антиримскую направленность. Что касается их национального характера, то скорее всего это были выступления галльских племен, стремившихся к независимости от Рима. Социальные причины, несомненно, присутствовали в них, но не имели приоритета над антиримскими лозунгами и идеями о независимости. Попытка объединения галлов натолкнулась на межплеменные противоречия, вражду и разногласия в среде галльской аристократии. Именно поэтому лозунг создания «Галльской империи» не смог завоевать большого числа приверженцев, просто он появился слишком рано. Как уже отмечалось, большинство галлов идентифицировали себя по принадлежности к своему племени. Данная ситуация напоминает времена Цезаря, когда политическое объединение галлов натолкнулось на те же самые препятствия.
Императорскому правительству пришлось задействовать значительные силы для подавления восстания Цивилиса, а угроза вмешательства германцев в галльские дела была вполне реальной. Римские власти прекрасно понимали стратегическое значение Галлии, к тому же сама империя была охвачена гражданской войной, и это усугубило опасность антиримских выступлений в провинции. Если Тацит и сгустил краски, то не настолько сильно, чтобы сомневаться в обеспокоенности римлян данным восстанием и положением в Галлии.
Сопротивление галльской аристократии процессу романизации является слишком неопределенным заявлением. Активными участниками и лидерами восстаний как Флор и Сакровира, так и Цивилиса, были именно галльские аристократы. Все они принадлежали к первой вполне романизированной знати, то есть получили римское гражданство от Цезаря или его преемников. Практически они пользовались гражданскими правами около 100 лет. Вопрос надо ставить несколько в другой плоскости: какие явления процесса романизации вызывали недовольство и раздражение галльских аристократов? Скорее всего, это пренебрежение их правами со стороны римских властей и отказ императорской администрации учитывать особенности региона. Также аристократию галлов могла раздражать аграрная политика династии Юлиев-Клавдиев. Как пишет Е.М.Штаерман, в данный период происходила конфискация крупных доменов и дробление их на средние и мелкие участки, которые отдавались частным владельцам. Политика императоров препятствовала концентрации земли в одних руках и она естественно вызывала недовольство провинциальных магнатов /98/. Императорская власть использовала также и судебные процессы по обвинению в оскорблении величества, они были тем механизмом, с помощью которого императоры расправлялись с крупными землевладельцами, а их земли переходили к императору. /99/. В качестве примера могут служить действия Нерона, решившего казнить шестерых крупных землевладельцев провинции Африки, а их владения присоединить к собственным (Plin. N.H. XVIII;35).
В отношении Галлии таких данных нет, но несомненно эти действия пугали и настораживали галльскую аристократию, боявшуюся за свои земли. Наконец, налоговая политика и отношение римского правительства к провинции, как «добыче римского народа», вызвало раздражение и недовольство провинциальной знати. Галльская знать оказывала сопротивление не романизации в целом, а отдельным элементам этого процесса, которые зависели от политики конкретного императора.
После ряда антиримских движений римские власти сделали определенные выводы. Важным последствием стало то, что теперь произошло окончательное превращение Галлии из «добычи римского народа» в провинцию, являющуюся неотъемлемой и полноправной частью империи. В речи Цериала, обращенной к треверам и являющейся по сути программой дальнейшей политики империи в Галлии, говорится: «Мы с вами равны: вы командуете многими из наших легионов, вы управляете провинциями ..., нет ничего, что было бы доступно нам и недоступно вам» (Tac.Hist.IV;73). Основная мысль речи сводится к тому, что империя является общим домом не только для римского народа, но и для галлов, которые стали полноправными членами римского государства.
Одним из последствий антиримских движений первого века стало ослабление могущества галльской знати первой волны романизации. Как указывает Д.Хатт, в дальнейшем предстоял «триумф новой муниципальной аристократии ..., сменившей былых всадников эпохи галльских войн». /100/.
С этим утверждением согласна Е.В.Ляпустина, отмечая, что эта знать была менее связана с кельтскими традициями и более с римским настоящим. /101/. К этому следует добавить, что аристократия первой волны не исчезла физически. Конечно, те из ее родов, что поддерживали антиримские выступления, подверглись репрессиям, но как отмечает К.Деляплак и Ж.Франк, они не были масштабными/102/. Основная масса галльских аристократов первой романизированной войны уцелела, сохранив свои земельные владения и состояния. Дело в другом, теперь она начала трансформироватся в галло-римскую провинциальную аристократию, более полно интегрируясь в империю и римское общество.
Расцвет провинциального сепаратизма: «Галльская империя» от Постума до Тетрика
"Ввиду того, что Галлиен погряз в роскоши и пороках, не занимаясь ничем, кроме забав и кутежей, и вел государственное дело так, как дети, которые в своих играх придумывают всякие должности - галлы, которые в силу своих прирожденных свойств не могут терпеть легкомысленных, выродившихся, в смысле утраты римской доблести и утопающих в роскоши государей, призвали к власти Постума..." /SHA. "Gall, duo" IV-3/.
Зарубежные историки отмечают тот факт, что Постум пришел к власти после победы над франками, вторгнувшимися в Галлию. Причиной его популярности послужило то, что он вернул награбленные ценности, отбитые у франков, жителям провинции. Такое решение, а также надежда на самостоятельное решение проблем, которые не могла решить центральная власть, и привели к отделению Галлии. Идею сепаратизма поддержали и солдаты галльского происхождения. Дело в том, что во времена кризиса, когда выплата жалованья была нерегулярной, солдаты могли рассчитывать только на наделение землей. Это, несомненно, сближало солдат, имеющих в Галлии свои участки и провинциалов в их отношении к центральной власти/29/. Что касается самого Постума, то он был выходцем из низов и дослужился от рядового легионера до высших военных чинов. "Это был муж в высшей степени храбрый на войне, в высшей степени твердый в мирное время, во всех случаях жизни серьезный. Поэтому Галлиен препоручил ему своего, имевшего жительство в Галлии сына Салонина... Как передают многие другие галлы, жестоко ненавидевшие Галлиена и не желавшие терпеть над собой власть мальчика, провозгласили императором того, кто управлял порученной ему частью империи и подослав воинов, убили юношу" /SHA. "Posf XXIV; Ш-1/. Избрание Постума императором было делом рук галльской аристократии. Постум был избран ввиду своих военных талантов и влияния на солдат. Внутреннее управление было после избрания Постума сосредоточено в узком кругу галльской знати, права которой ущемляла политика Галлиена.
Что касается отношения к сепаратизму провинциальных городов, то оно не было однородным. Еще во времена восстания Цивилиса города были настроены резко отрицательно к идеям политического сепаратизма. Особенно это относится к городам рейнской области, таким как Колония Агриппина, которая была оплотом императорской власти на Рейне. Среди ее жителей было много ветеранов и военных, которые не питали симпатий к сепаратизму. Правда, со временем ситуация стала меняться, в части городов интересы городских властей все теснее переплетаются с интересами местной аристократии /30/.
Как отмечает К. Жюлльен, таким городом была Вьенна, являющаяся центром крупной земельной аристократии аллоброгов. Город был таким образом связан своим положением с окружающими его имениями. В отличие от него, Могонциак находился среди мелких и средних вилл ветеранов, которые не поддерживали идей сепаратизма и выступали за единство с империей /31/. Август Треверов, ставший резиденцией самого Постума, был окружен роскошными поместьями местной знати, земли которой обрабатывались колонами, проживавшими на отдельных хуторах/32/. Интересно, что районы, поддержавшие Постума, в свое время активно участвовали в восстании Цивилиса, а в дальнейшем оказывали содействие Клодию Альбину.
Оппозиционность и сепаратистские настроения галльской аристократии выразились также в том, что с 258 г. не собирались провинциальные собрания аристократов, следившие за выполнением указов императора /33/. Значит, на территории провинции не действовали административные органы, подотчетные императору, а следовательно, не выполнялись указы и законы, исходившие из центра. Потеря контроля над Галлией означала, что провинция уже не входила в империю.
В составе армии Постума, видимо, были легионеры из рейнских легионов, которые поддерживали сепаратистов, ополчения галльских общин и, наверняка, отряды знати, собранные из колонов и клиентов. Но самой боеспособной частью армии были наемные отряды германской конницы из батавов и франков /34/.
Это говорит о двойственном отношении провинциалов к германским племенам. С одной стороны они представляли угрозу для жителей Галлии, но одновременно были желанными наемниками и возможными союзниками в борьбе с императорской властью. Данная ситуация напоминает ту, которая возникла при Цивилисе. Германцев боялись, но без них было невозможно обойтись. Следует учесть и возможные связи северогалльских племен и рейнских германцев, так как многие представители галльской знати бежали за Рейн от репрессий.
Несомненно, что они сохраняли связь с Галлией, поэтому привлечение батавов и франков в армию Постума можно считать не случайным. В первые годы своего правления Постум довольно успешно справлялся с задачами внешней и внутренней политики. Он отразил ряд германских набегов, в честь этих событий в Августе Треверов были отчеканены монеты "Галльской империи". Они появились в 259 г. и имели надпись Germanicus maximus, которая прославляла победу над германцами /35/.
Это свидетельствует о полной потере контроля над провинцией со стороны императорской администрации. Правда, в 263 году, через три года после отделения провинции, император Галлиен попытался вернуть ее в состав империи.
Сведения об этой военной кампании крайне противоречивы, во время одного из сражений Галлиен был ранен стрелой /SHA. "Gall, duo" VII-I/. "Итак, против Постума Галлиен начал войну вместе с Авреолом и полководцем Клавдием, который впоследствии стал императором. Постум получил много вспомогательных отрядов от кельтов и франков и выступил на войну вместе с Викторином, с которым он разделил власть. После многочисленных сражений, имевших различный исход, победа оказалась на стороне Галлиена / Ibid /.
Утверждение о победе Галлиена надо воспринимать с осторожностью, ведь ему не удалось вернуть Галлию в состав империи. Скорее всего, эта военная кампания окончилась вничью. Следует учесть, что отряды Постума были лучше подготовлены для затяжной маневренной войны, чем войска Галлиена. У них было преимущество в знании местности, а также в получении продовольствия и фуража. Галлиену приходилось воевать во враждебном окружении, в том числе беспокоиться о ситуации в Риме. Помощь же от Колонии Агриппины не поступила, вряд ли кто-то из горожан хотел бросить свой дом и отправиться на помощь императору, учитывая, что граница с германцами была очень неспокойной. Галлиену пришлось уступить, а Колония Агриппина окончательно признала власть сепаратистов/3 6/. Правление Постума продолжалось семь лет. В это время в галльском обществе возникли сильные разногласия по поводу будущего провинции. За отделение Галлии выступали представители землевладельческой аристократии, слабо связанные с городами. Они опирались на сельское население северо-западных и центральных районов провинции. Несмотря на то, что процесс романизации затронул галльскую знать, она находилась в оппозиции к императорской власти, которая, по ее мнению, ущемляла ее политические и экономические интересы.
За единство с империей выступало население крупных городов, особенно бывших колоний, вроде Колонии Агриппины, а также население Рейнской области, где было много ветеранских вилл. Все эти силы и слои населения были тесно связаны с императорской властью и являлись ее опорой в провинции, поэтому поддержка ими "Галльской" империи была временным явлением.
Основной задачей Постума стало поддержание порядка на германской границе и отражение грабительских набегов. С этой задачей он справлялся весьма успешно, его военные успехи оставили след в галльских легендах /37/, а также нашли отражение на монетах, отчеканенных во второй и третий консулат Постума. На монетах отмечены его победы над германцами, в легенде "Germanicus Maximus". К этому же периоду относятся многочисленные монеты с легендой Felicitas и с изображением пленных с трофеем или триумфальной аркой. Известны также монеты с легендой Indulgentia pia Postumi Augusti, с изображением Постума, подымающего коленопреклоненную Галлию, такое же изображение имеют монеты с легендой Restitutor Galliarum /38/.
Союзники сепаратистов
В галльском обществе существовало несколько политических фракций и группировок, находившихся в оппозиции к императорской власти. Их цели и стремления были различны. Одни желали сохранить империю единой и занимать руководящие должности в администрации. Этой цели добивалась часть крупной землевладельческой аристократии, продемонстрировав её в узурпациях IV века во время правления императора Авита. Эту фракцию поддерживала и часть служилой аристократии, состоявшей из куриалов. Другая политическая группировка, состоявшая из галло-римских аристократов, разочарованных политикой императорской власти и средних слоев провинциального населения, желала отделиться от империи и создать собственное государство. Помимо этих фракций в Галлии существовало сильное движение багаудов, испытавшее на себе влияние сепаратистских идей. Возникает вопрос, какие отношения существовали между этими политическими течениями? Были ли они враждебны друг к другу или вступали в союзы и коалиции между собой?
Несомненно, что между ними существовали серьезные противоречия, но у них имелись и общие враги - варварские племена, вторгавшиеся в Галлию и представлявшие угрозу для всех, поэтому объединение политических групп было вполне реальным. Без союзников, хоть и временных, ни одно политическое движение не имеет шанса на выживание. Что касается галло-римской знати, то ее ряды не были едины. Представители северо-галльской аристократии, не имевшие владений за пределами провинции и разочарованные политикой центральной власти, были мало заинтересованы в сохранении целостности Западной империи. Их вполне устраивало создание собственного государства, отдельного от империи. Союз между этой частью галльской аристократии и багаудами тоже был возможен.
Что касается варваров, то отношение к ним сепаратистов не было однозначным. В советской историографии варваров рассматривали как союзников в борьбе местного населения против империи /78/, то как их врагов /79/. Реальное же положение вещей было более противоречивым. Варварское нашествие несло разрушение и смерть, и это отмечали многие современники: "Самый цветущий город Галлии варвары брали приступом не менее четырех раз... Одни погибли от холода, другие от наготы: огромное число людей погибло от болезней или от суровых холодов" /Salvian. VI-15/.
Провинциальное население жестоко страдало от варваров, которые несли больше страданий и не являлись освободителями от власти имперских чиновников. Поэтому и политический сепаратизм проявился именно как стремление провинциалов оборониться от вражеского нашествия, так как императорская власть этого сделать была не в состоянии.
Хотя с другой стороны, существовала возможность договориться с определенными варварскими племенами. Среди таких племен, с которыми галлам удалось наладить отношения, были франки и бургу нды. Следует учитывать вооруженное сопротивление провинциалов, которое оказывало влияние на позицию варваров. Как пишет Фюстель де Куланж, франки не представляли нового народа, это было их военное прозвище. Их племенное объединение состояло из хаттов, бруктеров, сигамбров, хамавов и тенктеров/80/.
Эти племена были хорошо известны галлам, с ними торговали, в большом количестве они служили в римской армии; франки занимали многие высшие чины в армии. Помимо этого именно франки, охранявшие границы Галлии, обороняли ее от вторжения в 406 году. Для жителей Галлии они не были чужаками, и договор о взаимном согласии и мире был вполне возможен. Галло-римлянам удалось найти общий язык и с племенем бургундов. Например, в 430 году при сражении гуннов и бургундов, последние получили помощь от местного населения /Socrate. "Eccles. Hist." PG. 67. VII-30/.
Совершенно по-другому складывались отношения с племенами вестготов аланов, гуннов и вандалов. Эти народы были неизвестны в провинциях Запада и являлись для местного населения чужаками. Вследствие этого данные племена широко использовались императорским правительством для подавления сепаратистов и багаудов. Союзниками галлов в борьбе против вестготов были франки. Так, в 468 году, по сообщению Григория Турского, галло-римляне и франки нанесли поражение вестготам, которые пытались перейти Луару /Greg. Tur. "Hist. Fran."II; 18-19/. Союз с франками против других варварских племен был приемлем для обеих сторон, если учесть, что даже севернее Луары большинство населения составляли галло-римляне, а франки лишь 15% всего населения /81/.
Американский историк Е.Луцкий считает, что знать севера Галлии могла, но не захотела оказать сопротивление франкам /82/. А.Р. Корсунский подвергает эту точку зрения сомнению, но это не совсем верно: хотя галло-римляне имели достаточно сил, но сопротивление не имело никакого смысла, поскольку не существовало никакой жизенно важной угрозы. Если бы под угрозой находилась собственность и земля галло-римлян, то сопротивление было бы оказано, но франки поселились на пустующих землях, и этот компромисс позволил избежать войны. Защищать же империю или императорскую власть, в которой провинциалы были разочарованы и более не нуждались, никто не хотел. Идея империи и ее порядка потеряла смысл и стала ненужной для жителей Галлии, поэтому никто и не собирался жертвовать ради нее жизнью.
Остается коснуться малоизученного вопроса об отношении Христианской церкви к сепаратистским выступлениям в Галлии.
Несомненно, что уже в III веке христиане были как среди сепаратистов, так и среди тех, кто поддерживал центральную власть. Но, видимо, они ничем не выделялись в общей массе провинциалов. В противном случае современники отметили бы это. В то время христианство еще не было признано официально, поэтому церковь не могла открыто влиять на политику императорского правительства. Впрочем, учитывая общую оппозиционность церкви римским порядкам, можно предположить, что христиане сочувствовали скорее сепаратистам, чем центральной власти. В V веке христианская церковь уже была признана официально, христианство практически стало государственной религией. Церковь владела определенной собственностью в провинциях, в том числе земельной, она должна была чутко реагировать на любые общественно-политические движения в Галлии. К тому же многие церковные иерархи происходили из местной аристократии, поэтому они принимали живейшее участие в политических делах провинции.
Отношение церкви в Галлии к центральной власти было если не отрицательным, то очень осторожным и крайне прагматичным. Церковные деятели исходили из конкретной политической ситуации и реальных нужд своей паствы. Это хорошо продемонстрировали события 409 г.н.э., когда варвары вторглись в Галлию.
Именно епископы христианской церкви стали организовывать сопротивление этому вторжению. Как пишет Иероним, "не могу без слез вспомнить о Тулузе, которая если и не пала до сих пор, то благодаря доблести епископа Экзупера..." /Hieronym."Epist". XXII/.
Когда императорское правительство бросило Галлию на произвол судьбы, местная церковь оказалась способной организовать оборону и самоуправление в провинции. Большинство галльских епископов думало прежде всего о своей пастве и церковных владениях в Галлии, поэтому отделение от империи было для них вполне приемлемо. Ярким свидетельством того, что церковь приняла сторону провинциального населения, может служить поездка епископа Арморики Германа в Рим около 435 г., где он ходатайствовал о снижении налогов /83/. В дальнейшем именно Герман вел переговоры с вождем аланов Гохаром, посланным Аэцием на уничтожение багаудов. После этих переговоров аланы отступили от земель Арморики /Hericus. 24-25/.
Данный факт показывает силу и авторитет христианской церкви в Галлии, которая наряду с местной аристократией организовывала оборону провинции от варваров. К представителям центральной власти деятели церкви не испытывали особого почтения, что видно из работ епископа Сальвиана. Вот как он описывает поведение членов магистрата колонии Агриппины: "Самый цветущий город Галлии варвары брали приступом не менее четырех раз. Люди..., занимавшие почетные должности... пили так, как могут пить очень крепкие люди. Силы, которой им не хватало на то, чтобы ходить, хватало на то, чтобы пить. Никто не поверит, что этот город погиб от нашествия варваров, ибо смерть этого города наступила раньше" /Salvian. 13-15/.
Конечно, это еще не приговор всей империи и ее порядку, но как отметил Р. Мак-Маллен, в конце IV в.н.э. многие епископы Галлии находились в оппозиции к императорскому правительству, выступая против политики, проводимой в отношении провинции /84/.
Обретя силу и влияние, галльская церковь практически не нуждалась в центральной власти, наоборот, при отделении от империи она вместе с галльской аристократией приобретала руководящее значение. В дальнейшем именно церковь оказала большое влияние на построение франкского государства в Галлии и способствовала приобщению варваров к галло-римской культуре.