Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Чехи в России накануне Первой мировой войны: от начала переселения до становления чешских обществ 56
1.1. Эмиграция чехов в Россию... 56
2.1. Зарождение и оформление чешского общественно-политического движения в России .72
2.2. Чешско-славянские общества как инструмент сплочения соотечественников 78
2.3. Отношение правительственных кругов к русским чехам накануне Великой войны 86
2.4. Разногласия в чешском лагере в преддверии войны .91
Глава II. Начало формирования организованного политического движения чехов: от Чешских комитетов к московскому съезду Союза чешских обществ в России (июль 1914-февраль 1915) 94 1.1. Трансформация чешских обществ в политические организации 94
1.2. Петроградское совещание: начало борьбы за политическое первенство среди чехов 104
1.3. Создание чешского вооруженного формирования как инструмент политической борьбы 114
1.4. Совет чехов в России (Союз чешских обществ) и их место в политической жизни: Московский съезд 1915 г. и возникновение дуализма политических и военных структур в руководстве организованного движения 123
Глава III. Петроградское Правление (февраль 1915-апрель 1916) 136
1.1. Деятельность петроградского Правления Союза чешско-словацких обществ в России в общественно-политической и военной сферах (1915г.) 136
1.2 Углубление противоречий внутри чешского общества (1915 г.) .153
1.3. От съезда к съезду: попытки разрешения разногласий внутри чешского политического лагеря в начале 1916 г .168
Глава IV. Успехи и провалы российских инициатив в чешском вопросе (апрель 1916-февраль 1917 гг.) 188
1.1. Неудачи деятельности киевского Правления 188
1.2. Й. Дюрих в России: от всеобщего приветствия до полного порицания 202
Глава V. Чехи в революционной России 232
1.1. Февральская революция и падение киевского Правления 232
1.2. Нарастание кризиса в России и уход с политической сцены русских чехов 247
Заключение 261
Список использованных источников и литературы .
- Чешско-славянские общества как инструмент сплочения соотечественников
- Создание чешского вооруженного формирования как инструмент политической борьбы
- Углубление противоречий внутри чешского общества (1915 г.)
- Й. Дюрих в России: от всеобщего приветствия до полного порицания
Чешско-славянские общества как инструмент сплочения соотечественников
Предпринимались попытки ликвидации появлявшихся разногласий внутри чешского лагеря. В этой связи необходимо указать на важность документов, свидетельствующих о противостоянии между петроградским Правлением и киевской Военной комиссией по поводу определения полномочий последней. На страницах протоколов собраний прослеживается непримиримая позиция двух политических институтов, которая в итоге привела к созыву в январе 1916 г. чрезвычайного, т.н. «малого съезда», на котором предполагалось окончательно утвердить систему координат в их отношениях. Его записи говорят об обострении обстановки в политических центрах, накале страстей перед киевским съездом Союза в апреле 1916 г. Необходимо отметить, что мы впервые вводим в научный оборот эти документы. Помимо этого, были важны выписки, касающиеся обсуждения деятельности чешского общественно-политического деятеля С. Коничека10, который проводил политику, резко отличающуюся от курса, намеченного Правлением.
Концентрация политических усилий чехов и словаков приходилась на момент проведения съездов Союза. Обширное панно настроений, зарождавшихся противоречий, формировавшихся союзов и объединений, которые стремились встать во главе организации, а затем сами становились жертвами своих политических амбиций, нашло отражение в протоколах пленарных заседаний съездов11. Благодаря наличию записей всех трех чешско-словацких форумов с 1915 по 1917 гг. можно составить четкую картину развития отношений внутри политического лагеря чехов и словаков, выявить особенности руководства того или иного Правления, обозначить причины, которые позволили этой группировке обрести полноту власти. Помимо политических и военных аспектов в протоколах нашли отклик вопросы, касающиеся хозяйственно-бытовой и культурно-просветительской стороны функционирования Союза. Финансовый отдел представлял на рассмотрение руководства план предстоящих расходов и отмечал необходимость проведения сбора средств, отдел пропаганды указывал на положение чешско-словацкого вопроса в российском обществе и способах его актуализации.
Чрезвычайно ценными оказались материалы, обнаруженные в деле «Личные документы»12. Они представлены, прежде всего, в виде переписки между виднейшими деятелями чешско-словацкого национально-освободительного движения. Среди адресантов – Т.Г. Масарик, Э. Бенеш, Й. Дюрих, Й. Клецанда, В. Вондрак, Б. Чермак, С. Коничек, М. Пучалка, З. Рейман, Л. Тучек, Патейдл. Особый интерес вызывают письма петроградских чехов лидерам заграничного движения сопротивления, в которых они делились своими впечатлениями относительно событий в России, взаимоотношений между земляками. Заметное количество сообщений было посвящено Й. Дюриху13. Клецанда и Павлу высказывали свои соображения по поводу причин, которые привели к тому, что этот деятель, на которого возлагали огромные надежды в деле укрепления движения в 1916 г., стал причиной его угасания и подчинения российским властям.
В свою очередь В. Вондрак14, представитель Киева, в письмах Й. Дюриху указывал на причины, которые привели его к осознанию необходимости встать на противоположную петроградской точку зрения и поддержать его. Помимо этого необходимо отметить письма, адресованные Вондраку весной 1917 г., в которых их авторы (П. Макса, Масарик) призывали его прекратить подстрекательскую деятельность и полностью подчиниться руководству ЧСНС15. Также интересна его переписка с комендантом Дарницкого лагеря Грибоедовым, в которой он разъяснял свое отношение к славянскому вопросу.
В указанном деле из выявленных документов необходимо упомянуть письма, касающиеся взаимоотношений С. Коничека с представителями петроградских чехов. Речь идет о конфликте, возникшем в результате распространившихся слухов о его сотрудничестве с австрийской разведкой. Недовольный подобной молвой о себе Коничек подал документы для разбирательства в суд. Обзор этих материалов, в которых предпринималась попытка определить источник возникновения таких известий, показывает механизм, благодаря которому ложные сведения могли бросить тень на любого неугодного представителя оппозиционного лагеря. Такой инструментарий часто вводился в оборот в виде сплетен или же на страницах газет для уничижения авторитета того или иного деятеля или определенной группы лиц.
В связи с тем, что проект создания Чешской армии был ключевой целью всего чешско-словацкого движения в России, то в фонде содержится большое количество материалов, посвященных этому вопросу. Встречаются документы как официального характера, исходящие из разных уровней военной и гражданской власти, так и материалы личного происхождения. В них авторы высказывали свою точку зрения о факторах препятствующих реализации этого проекта и перспективах существования чехов и словаков без собственных вооруженных сил. Необходимо отметить, что документы ведомственного происхождения, обнаруженные в пражском архиве, не представили особого интереса, поскольку в большинстве случаев они уже были введены в научный оборот прежде.
Большее внимание привлекли материалы, которые исходили из различных отделов Союза и были адресованы военным и гражданским деятелям. В письмах Главнокомандующему армиями Юго-Западного фронта, Верховному Главнокомандующему, начальнику ГУГШ и др. красной нитью проходит мысль о преданности чехов и словаков идее славянской взаимности и желании биться до окончательного падения империи Габсбургов. В этой связи Союз обращался с просьбами о предоставлении ему полномочий для организации более широкого участия чешского элемента в борьбе с «немецкой экспансией»16. Интересна корреспонденция, датированная весной-летом 1916 г., когда чехи жили ожиданием скорейшего освобождения военнопленных, что отразилось в возникновении далеко идущих планов. В документах заметно стремление той или иной группы чехов выделиться перед чиновниками. Это в свою очередь становилось благодатной почвой для возникновения споров и вело к очередному выяснению отношений между соотечественниками как в личных дебатах, так и на страницах писем и газет.
Необходимо отметить письма Я. Червинки, адресованные съезду Союза 1916 г., в которых он описывал свое видение будущего Чешского войска и принципы его формирования17. Корреспонденция между сотрудниками Союза, военнопленными, касающаяся острого вопроса об участии сербской стороны в организации чешских частей, также отражает внутренние особенности чешско-словацкого движения. Они являются индикатором появления различных точек зрений относительно участия славян в вооруженных действиях на фронтах мировой войны. В докладах уполномоченных от Союза, которые были направлены в лагеря для набора добровольцев весной-летом 1916 г., отмечалось возникновение конфликтных настроений внутри сообщества военнопленных и их недовольство киевским Правлением18.
Особого внимания заслуживают материалы, описывающие положение чешских и словацких солдат в лагерях для военнопленных19. Так, изначально пассивная масса людей, многие из которых прибыли против своего желания на территорию России, по прошествии времени стала самой действенной политической силой. Приобщение этой информации позволяет более четко понять причины, которыми руководствовались пленные, поддерживая ту или иную группу лиц. Изучение докладных записок представителей Военной комиссии и писем самих военнопленных более четко очерчивает проблемы, с которыми они сталкивались в повседневной жизни. Эта группа материалов дает возможность определить их отношение к России, правительству и простому народу. В свою очередь важны документы, освещающие деятельность Военной комиссии в вопросах по делам военнопленных. Тем самым весьма обстоятельно вырисовывается её участие в решении этой проблемы, степень её вовлеченности20.
Реализация военного проекта, по мнению чехов, была возможна только при существовании действующего политического органа, представляющего интересы чехов и словаков на территории России. В этой связи необходимо особо указать на документы, которые появились в ответ на решение правительства создать в империи Чешско-Словацкий Народный совет под руководством Дюриха21 в противовес заграничному ЧСНС во главе с Т.Г. Масариком. В этом вопросе чешское общество не было едино. Разбор данных источников позволил углубить понимание причин противостояния среди чехов, осознать глубинные мотивы деятельности отдельных политиков.
Создание чешского вооруженного формирования как инструмент политической борьбы
Подобное положение вещей не меняли даже распространившиеся среди чешского населения в первой половине XIX в. русофильские настроения. Так, мощным импульсом для усиления подобных чувств были заграничные походы русских войск во время Наполеоновских войн, которые пролегали через земли монархии Габсбургов. В этой связи можно отметить, что исследователи не забывают подчеркивать значение пребывания российской армии для развития чешского национального и славянского самосознания134. Конечно, влияние этого фактора нельзя преуменьшать, но также следует иметь в виду, что в то время среди чехов мало кто что-то знал о России за исключением небольшой группы идейных патриотов. Под их влиянием в 1799 г. славянское население Праги приветствовало войско А.В. Суворова как представителей мощной славянской державы. Кроме того, интерес большинства пражан к русским обосновывался подчас экзотичностью и необычным внешним видом последних. Нарядные казаки, представители кавказских и восточных народов не могли не вызывать интереса у падких на сенсации жителей чешской столицы135.
С 50-х гг. XIX в. можно говорить о значительном усилении миграции чешского населения. Нехватка свободной земли, высокая стоимость аренды мешали успешному ведению сельского хозяйства в Чешских землях. Всё это толкало чешское крестьянство к переселению в другие части империи (в особенности в Вену и на Балканы), а также в Соединенные Штаты Америки136.
Несмотря на принадлежность чехов и русских к одному славянскому племени, на географическую близость России к Чешским землям, что неизбежно сокращало затраты на переезд, чехи поначалу не были сильно заинтересованы в переселении в Россию. В сравнении с количеством чехов, решивших искать лучшую жизнь в США, доля чехов, отправившихся в Российскую империю, была минимальной. Для привлечения иностранных колонистов русское правительство в 1853 и 1861 гг. издает ряд постановлений, согласно которым всем пожелавшим переселиться в Россию из других государств, предоставлялись обширные наделы на неосвоенных территориях. Также было гарантировано освобождение от уплаты налогов на установленный срок, исключалась обязательность несения воинской службы в рядах русской армии, предоставлялась свобода вероисповедания137. Несмотря на все заявленные послабления в отношении предполагаемых колонистов, положение менялось медленно. Чехи по-прежнему отправлялись на другой конец света в поисках свободной земли и счастливой жизни138. Это объясняется тем, что Россия для чехов в то время не была местом, где существовали все должные условия для начала и последующего ведения успешной сельскохозяйственной и иной деятельности. Тяжелое неустойчивое экономическое положение в самой России не могло сделать льготы, предлагаемые русским правительством, привлекательными для чехов.
Кардинальный поворот к возможности переселения чехов на территорию восточного соседа наступает в 60-е гг. XIX в. Объяснение этому можно найти в событиях, произошедших как внутри, так и за пределами Российской империи. Прежде всего, необходимо отметить, что с начала 60-х гг. Россия вступает на путь либеральных реформ, цель которых заключалась в приближении государства к высоким европейским стандартам, искоренении пережитков прошлого. Таким значительным эпохальным изменением в общественно-экономических отношениях внутри России стала отмена крепостного права139.
Следующим фактором, который сыграл немаловажную роль в усилении эмиграционных потоков в Россию, стала Гражданская война в США (1861-1865). Этот военный конфликт способствовал уменьшению количества желающих отправиться из Центральной Европы за океан. В обстоятельствах постоянного демографического роста, отсутствия возможности трудоустройства и общего экономического кризиса на территории Габсбургской империи, наступившем после австро-прусской войны в 1866 г., всё больше и больше чехов стали обращать свой взор на восток.
Чешская политическая и культурная репрезентация под предводительством Ф. Палацкого и Ф.Л. Ригера внесла свой определенный вклад в дело усиления переселенческих потоков в Россию. Так, на этнографической выставке в Москве в 1867 г., которая стала местом широкого проявления чувств славянской взаимности, на самом высоком уровне поднимался вопрос эмиграции чехов в Россию. Представитель Императорского общества сельского хозяйства Н.А. Жеребцов, выступая на университетских торжествах по случаю приезда 18 мая в Москву славянских делегатов съезда, говорил: «А между тем родственные нам племена, сохранившие свою народность в центре Европы, почувствовав недостаток в землях, десятками тысяч ежегодно переселяются в Америку». Он отмечал, что переезд на новое место жительства мог бы «сделаться вчетверо дешевле для чехов, и три части денег… могли бы послужить оборотным капиталом для начала эксплуатации земледельческого предприятия». По словам докладчика, колонист, выбрав в качестве пункта назначения Россию, «не только не утрачивал своей народности, но и укреплялся в ней и приобретал убеждение собственного достоинства». В качестве мер, которые были уже предприняты, выступающий указывал на «учреждение в среде Императорского Московского общества сельского хозяйства комиссии, на обязанность которой было возложено войти в сношения с чешским комитетом, который должен был учредиться для облегчения переселения в Россию». Задачей «вожатых чешского племени» было устранить все вредные недоразумения, внушить все выгоды переселения в родственную страну »
Представители чешской интеллектуальной элиты занимали двойственную позицию по этому вопросу. С одной стороны, в переселении чешские интеллектуалы не видели позитивных аспектов, поскольку, по их соображению, оно вело к ослаблению национального движения в Чешских землях. С другой, осознавая неизбежность и невозможность приостановки этого процесса, они рассматривали эмиграцию в Россию как лучший вариант по сравнению с переселением в англосаксонские страны. Ведь там чехи утрачивали связи не только со своим народом, но и со славянством вообще141. Поездка в Россию во время Этнографической выставки возбудила в чешских журналах, издававшихся за океаном, сильное сочувствие к русским. Так, особое внимание вызвала позиция издателя пражской газеты «Народни листы», высказавшегося в «Славие», одном из чешских изданий в Америке, в пользу проекта переселения чехов на Кавказ142. На территории самой Чехии местные деятели также прилагали усилия по активизации переселенческого потока в сторону России. Так, в обширном письме в августе 1868 г. К. Кампелик писал М.Ф. Раевскому (1811-1884), настоятелю посольской православной церкви в Вене о необходимости переориентировать поток чешских эмигрантов в сторону Карпат. Он считал, что промедление наносит ущерб славянскому миру, а «иезуитский германо-романский Запад» выигрывает143.
Углубление противоречий внутри чешского общества (1915 г.)
Однако означенный проект вызвал неодобрительный отклик со стороны МВД. Так, в справке, составленной чиновниками ведомства, отмечалось, что заявленное чехами желание организовывать «чешские дружины» из добровольцев требовало предварительного сношения с Военным министерством. Впрочем, большее возражение вызвал тот факт, что в МВД «отсутствовали какие-либо сведения о трех чешских комитетах и Чешском вспомогательном обществе». В таких условиях министерство не признало возможным утвердить представленный на рассмотрение проект. Оно указало на необходимость предварительной легализации чешских организаций на местах и последующей доработки устава в пунктах, касающихся целей Совета, устройства собраний и порядка вступления в организацию330. Несмотря на отрицательный ответ со стороны официальных властей, отказ регистрации Совета не повлиял на ход проведения чешского совещания в Петрограде. Необходимо отметить, что устав Совета чехов был одобрен 27 сентября 1914 г.
Так, если организационные вопросы не вызывали противоречий среди участников переговоров и их обсуждение проходило конструктивно, то дебаты вокруг меморандума, содержавшего политическую программу, стали причиной острых разногласий. Представители киевского и петроградского обществ решительно выступили против предложенного Коничеком и Тучеком проекта. Последние же настойчиво защищали свой «возмутительный» меморандум. В ходе острой дискуссии было принято решение подать два документа одновременно – один от московских представителей, а второй, разработанный на основе петроградского и киевского предложений331. Москвичи отступили от своего требования только после того как было указано на то, что чешскому национальному вопросу был бы нанесен вред, если бы семь чехов не смогли договориться о совместных действиях.
Московские чехи предлагали создание королевства во главе с представителем династии Романовых. Православие на государственном уровне должно было стать основным вероисповеданием. Это политическое образование состояло бы из двух самоуправляющихся частей, чешской и словацкой, объединенных общим правителем, армией, министерством финансов и МИД. Разработчики проекта отмечали, что после прихода русской армии на территорию Чешских земель из русских чехов должны были быть выбраны российскими властями два человека, которые в дальнейшем вместе с десятью чешскими политиками разработали бы конституцию. В этом меморандуме можно распознать желание Коничека и
Тучека взобраться на вершину чешского политического Олимпа, поскольку в этих двух назначенных чехах они, определенно, видели себя332.
Во время переговоров проявилась острая враждебность среди участников, в особенности это было заметно в отношениях между московской и петроградской группами. В письме от 1 сентября С. Коничек писал О. Червеному, что «согласованное перемирие было нарушено» после того как петроградские чехи начали свои подстрекательские выпады. Он указывал, что «любое наше опровержение их претензий очевидными фактами только подливало масла в огонь». Необходимо отметить, что С. Коничек указал на два момента, которые, по его мнению, были причинами постоянных атак со стороны Петрограда. Первое основание подобного поведения он находил в том, что, по мнению петроградцев, Тучек и Коничек не пользовались должным доверием даже московской колонии. Их воспринимали как самозванцев, добившихся участия в съезде, прибегнув к террору. Далее С. Коничек говорил о том, что Л. Тучек был обвинен в австрофильстве. Петроградцы указывали, что в 1911 г. он провел в столице полгода, стал за это время членом Австрийского клуба, но так и не посетил Чешское вспомогательное общество333. Необходимо отметить, что это письмо было написано во время петроградской встречи, когда её участники проживали в одной гостинице. Коничек и Тучек, таким образом, хотели запечатлеть доказательства недружественного отношения со стороны указанных участников совещания.
Важно также указать, что в подобной критической обстановке, когда, не успев встать на ноги, чешское освободительное движение начало разрушаться, дипломатично и корректно проявил себя О. Червены. Он не встал на сторону ни одной из группировок. Более того, он старался не оценивать людей, исходя из собственных симпатий334. Он сторонился ссор, поскольку считал, что чехи «съехались в Петроград с целью претворения в жизнь великой идеи воскрешения Чешского королевства…». С. Коничеку он предложил пока забыть о противоречиях, осудить клевету петроградцев после того, как Чешское королевство станет «уже свершившимся фактом». В случае же, если московские чехи не согласились бы с подобным предложением, то, по мысли Червеного, следовало обратиться к Москве для избрания новых делегатов». Если бы Чешский комитет проявил чувство солидарности с действиями Коничека и Тучека, то «нам пришлось бы продолжать работу от имени трех городских советов…»335.
Таким образом, киевские чехи фактически стали связующим звеном между двумя враждующими сторонами. Осознавая серьезность ситуации, которая стала преградой на пути принятия общего меморандума, О. Червены в письме жене от 2 сентября писал, что «если бы не было меня, то из-за разногласий наше дело было бы разбито в пух и прах»336. Необходимо отметить, что существовавшие до этого противоречия, которые в основном базировались на личной неприязни, во время петроградского съезда все больше приобретали идейное основание.
В ходе дискуссий стало очевидным основание еще для одного серьезного конфликта. Взяв с первого дня войны курс на объединение стремлений чешского и словацкого народов в деле обретения совместного независимого государства, общественные деятели не учитывали возможность существования противоположных взглядов по этому вопросу. Й. Орсаг337, выступая при обсуждении меморандума, говорил, что жители «Словенска желают стать неразлучной частью Чешского королевства». При этом он подчеркивал, что условием совместной работы с чехами было бы признание последними права словаков на использование словацкого языка «в народной школе». Также он указывал на необходимость, чтобы «пресса печаталась на местном наречии»338. Следовательно для словаков первостепенно было признание права на языковую самостоятельность. Как отмечал в своих воспоминаниях Орсаг, для словацких переговорщиков был ближе либеральный петроградский проект меморандума, хотя в нем не содержалось четких указаний о будущих формах взаимных отношений между чехами и словаками. Обсуждение основ взаимодействия между народами предполагалось отсрочить до того момента, когда русские войска победно вступят на территорию Австро-Венгрии. Московский меморандум, где намечалось образование якобы дуалистического государства, они отвергали339. Позиция словаков-царефилов, для которых был неприемлем вариант создания объединенного чешско-словацкого государства, не принималась делегатами в расчет. Существование противоположного мнения не было замечено, в дальнейшем оно станет причиной крупного конфликта внутри чешско-словацкого движения.
Й. Дюрих в России: от всеобщего приветствия до полного порицания
Таким образом, петроградское Правление активно продолжило работу начатую представителями Совета чехов в России. Защита и отстаивание интересов земляков в столь сложное время были необходимы для концентрации совместных усилий и поддержки чешского социума. Такого рода деятельность позволила сохранить и уберечь значительное количество трудоспособных и активных чехов в городах, использовать их энергию в развитии и пропаганде чешского вопроса на просторах империи. Для сбережения человеческого ресурса политики прибегали к различным средствам: изъятия из законов, прием в подданство, поддержка предпринимательства. Неравное противостояние чешского общества с российской всепроникающей бюрократией не останавливало чехов.
Помимо решения вопросов, входящих в компетенцию гражданских органов власти, вторым направлением работы Правления было участие в реализации военных проектов. Данная деятельность предполагала взаимодействие со структурами, ответственными за организацию и обустройство армии. В начале войны, когда русским войскам сопутствовала удача, чехи получали поддержку в этих учреждениях. Неудачи на полях сражений вынудили военачальников трезво взглянуть на перспективу участия чешских формирований в составе российских вооруженных сил. Как уже говорилось ранее, ответом на докладную записку Правления о создании Чешского войска из чешско-словацких военнопленных от 31 марта 1915 г. был отказ, который мотивировался «неподходящим моментом» для обустройства подразделения. Чехи еще до оглашения окончательного решения питали мало надежд на благоприятный исход данной инициативы. Так, в начале июня Б. Павлу в письме Коутняку писал, что до «самостоятельной армии наверное сейчас не дойдет»484.
Параллельно с проектом создания войска чешские политики разрабатывали план «мирной мобилизации» промышленности. Эта идея предполагала использование рабочего потенциала военнопленных на производстве. Правление считало, что чехи, заключенные в лагерях, могли быть полезными, если бы были трудоустроены по своим специальностям на заводах, работающих для военных надобностей. По первоначальному плану предполагалось, что они получали бы соответствующую заработную плату, часть которой выдавалась бы им сразу, а остальная – после окончания военных действий. Таким образом, пленные могли сберечь деньги на дорогу домой и принести накопления «своим бедным семействам»485. Как отмечал один из участников заседаний Правления, в случае, если бы у военнопленного возникла альтернатива между тыловой мобилизацией на фабрику или военной службой, многие бы предпочли первый вариант. Осознавая потенциал мероприятия, чехи начали активно продвигать его в Генеральном Штабе. Правление предполагало совместную работу в этом направлении с Военной комиссией под председательством В. Вондрака. Её участие петроградцы видели в качестве вспомогательного инструмента, который должен был «вести переговоры с соответствующими заводами»486.
В конце июня 1915 г. начальнику Генштаба М.А. Беляеву была передана записка о «мирной мобилизации». В середине июля Генштаб дал ответ по поводу чешского предложения. Военный министр А.А. Поливанов нашел его очень желательным, но он подчеркивал, что осуществление этого вопроса должно было быть проведено на средства Союза, поскольку российские военные круги не обладали необходимыми ресурсами для выдачи ссуды. После нанесения нескольких визитов и.д. начальнику эвакуационного управления ГУГШ полковнику Н.Г. Мыслицкому, чехи убедились, что российские военные не готовы спонсировать выгодную для российской армии кампанию. По заверению уполномоченного Военной комиссии при Правлении М. Пучалки использование труда пленных могло вывести на сцену невероятную силу, которая бы внесла свежую струю в промышленный потенциал России487. В Генштабе чехам было предложено обратиться напрямую к председателю Центрального военно-промышленного комитета (ЦВПК) А.И. Гучкову. Таким образом, можно было выяснить возможность получения пособия от его учреждения. Поначалу ЦВПК при содействии Генштаба одобрил проект размещения специалистов на заводах и попросил Правление предоставить список уполномоченных, которые должны были разъехаться по лагерям для набора пленных-специалистов488. Однако, впоследствии представители ЦВПК «испугались, что на заводы вместе с хорошими рабочими могли прийти и подрывные элементы»489, и поэтому отказались предоставить чехам денежное вспомоществование. Они рекомендовали Правлению обратиться к окружным военно-промышленным комитетам. Также они предложили снестись с американским консульством в Москве и при его содействии устроить Комиссию для сбора средств, последовав примеру неприемлемым, так как это учреждение было защитником интересов австрийских и германских немцев490.
Ввиду абсурдности такого варианта Правление решило обратиться к состоятельным землякам с просьбой о пожертвовании средств для осуществления «мирной мобилизации». Также предполагалось привлечь «Чехословак», на страницах которого следовало разместить призыв к земляческому сообществу.
Как вспоминает Ф. Заплетал, после такого неожиданного отрицательного решения ЦВПК «началась прекрасная работа между Правлением и Генштабом, который во всем исходил из наших пожеланий». В сентябре 1915 г. в ГУГШ был представлен новый проект по привлечению военнопленных к работам для нужд российской армии. В документе делался особый акцент на отбор из числа военнопленных «благонадежных, в смысле их приверженности России» славян. Ренегаты, немцы, говорящие по-чешски, должны были быть отсеяны на этапе рассмотрения заявок491. Впоследствии проект был одобрен ГУГШ492. Неустановленное лицо в письме Й. Клецанде, говоря о разрешении проводить «мирную мобилизацию», подчеркивал, что это удалось сделать «благодаря неустанной работе, несмотря на застой и непонимание». Он надеялся на улучшение положения военнопленных, невзирая на отказ от признания политического значения их освобождения493.
По соглашению с Генштабом чехи передали 11 тыс. афиш, которые были разосланы по лагерям и местам нахождения военнопленных. Те чехи, которые изъявили желание работать на пользу государственной обороны, подавали заявление воинскому начальству. Со своей стороны местные власти концентрировали этих пленных в сборных пунктах и отправляли в ГУГШ списки конкретных лиц. Правление их регистрировало и распределяло по специальностям. Чехи и словаки, за которых Союз поручался, получали специальное удостоверение о принадлежности к чешской национальности с указанием рода деятельности. Уполномоченные Союза проверяли благонадежность чехов, собранных в пунктах, как правило недалеко от железных дорог.