Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Новое время и новые типы в истории европейского еврейства 20
1.1 Трансформация европейского еврейства в XVIII в. па примере семьи Лилиенталя 20
1.2. Формирование идеологии Гаскалы 25
1.3.Модернизация систем общего и еврейского образования в германских землях в конце XVIII - начале XIX в 29
1.4.Реформа еврейского образования в Баварии 33
1.5.Борьба за эмансипацию в Баварии в XIX в 36
1.6.Роль традиционной еврейской школы в воспитании Лилиенталя 38
1.7.Гимназия и университет как проводники нового светского образования для евреев в Баварии 40
Глава 2. Еврейский вопрос и просвещение евреев в Восточной Европе в первой половине XIX в 49
2.1. Восток и Запад ашкепазского мира в конце XVIII - первой половине XIX в 49
2.2. Еврейский вопрос в последние годы Речи Посполитой 52
2.3. Герц Гомберг и реформа еврейского образования в Галиции в в конце XVIII - начале XIX в 53
2.4.Предыстория возникновения «еврейского вопроса» в Российской империи 54
2.5.Положение 1804г. и его образовательный аспект 58
2.6.Особенность николаевского времени в России 67
2.7.Вопрос еврейского образования в Положении 1835 года 72
2.8.Проблема Уварова в историографии еврейской истории 74
2.9.Личность Уварова и его взгляд на еврейскую проблему 77
2.10.Реформа системы образования в западном Крае в 30-е годы XIX в 85
2.11.Первые маскильские еврейские школы в Российской империи 86
2.12.Еврейская община Риги к 1839г 93
2.13.Приглашение Лилиенталя в Россию 95
Глава 3. Выработка основных положений будущей реформы и участие в этой работе Лилиенталя 101
3.1.Знакомство Лилиенталя с германской моделью реформы иудаизма 101
3.2. Первое знакомство Лилиенталя с еврейским вопросом в России 103
3.3.Встреча Лилиенталя с Уваровым 108
3.4. Еврейское равноправие в сознании русской аристократии 112
3.5. Новая еврейская школа в Риге под руководством Лилиенталя 123
3.6. Записка о «Преобразовании Еврейского народа в России» графа Киселева 129
3.7.Еврейский Комитет-разделение обязанностей 133
3.8.Доклад Уварова Комитету 136
3.9.Вопрос о привлечении иностранных учителей 142
3.10..Совместная работа Уварова и Лилиеиталя в начале подготовки реформы 155
Глава 4. Лилиенталь и российские евреи: попытка взаимопонимания 160
4.1.Российская Гаскала 160
4.2. И.Б. Левинзон и его мнение о переустройстве евреев в России 165
4.3.Поездка Лилиеиталя в Вильну в 1841г 169
4.4.Конфликт Лилиеиталя с минскими традиционалистами 176
4.5. Начало нового этапа подготовки реформы 179
4.6.Продолжение реформы. Вопрос о свечном сборе 182
4.7.Принятис решения о раввинской комиссии 186
4.8.Инструкция министерства Лилиенталю перед второй поездкой 189
4.9. Начало второй поездки Лилиеиталя по западным губерниям 192
4.10. Вторая поездка в Вильно. Встреча с Ицхаком Воложинским 193
4.11 Доклад Лилиеиталя вилснскому генерал-губернатору Мирковичу 198
4.12 Выступление Лилиеиталя в Бердичеве 203
4.13. Лилиенталь в Новороссии и Бесарабии 208
4.14. Завершение поездки. Лилиенталь и Левинзон 217
Глава 5. Деятельность Лилиеиталя в России в 1843-1845гг. и ее итоги 223
5.1. Отчет Лилиеиталя Уварову после поездки по западным губерниям 223
5.2. Подготовка к открытию раввинской комиссии 227
5.3. Работа раввинской комиссии и ее итоги 234
5.4. Новый проект Комитета Киселева 241
5.5. Судьба реформы казенного образования 246
5.6. Реакция на учреждение училищ со стороны евреев 257
5.7. Завершение деятельности Лилиеиталя в России 260
5.8. Характеристика деятельности Лилиеиталя в России 267
Заключение 279
Приложения 288
Библиографический список 292
- Трансформация европейского еврейства в XVIII в. па примере семьи Лилиенталя
- Восток и Запад ашкепазского мира в конце XVIII - первой половине XIX в
- Первое знакомство Лилиенталя с еврейским вопросом в России
Введение к работе
Одной из актуальнейших проблем, с которыми столкнулась европейская цивилизация в последние десятилетия, стал вопрос интеграции тех представителей европейского сообщества, которые по своей этнической и культурной самоидентификации принадлежат к восточным народам, слабо подверженным модернизации в силу особенностей своей культурной традиции.
В наши дни эта проблема острее всего проявилась на примере исламского населения Европы. Сложности ассимиляции иммигрантов-мусульман в ряде европейских стран, прежде всего во Франции, Германии и Великобритании, вызывают в последнее время серьезную полемику в среде историков и политологов1. Острота этого вопроса возрастает на фоне усиления влияния в Европе политического исламизма и снижения рождаемости коренного населения европейского континента, что уже в недалеком будущем может стать причиной серьезных изменений этнорелигиозной и политической обстановки в этом регионе. Весьма актуальным видится этот вопрос и в современной Российской Федерации, столкнувшейся в последнее время с необходимостью привлечения большого числа иммигрантов в условиях резкого падения численности коренного населения и низкой плотностью заселения значительных территорий восточной части страны. В этой ситуации возрастает важность культурной интеграции прибывающих иностранцев, без которой невозможна последовательная и разумная иммиграционная политика.
Между тем, в европейской истории уже был период, когда вопрос о культурной интеграции одного из восточных народов оказался весьма актуальным и вызвал не менее оживленную полемику, чем в наши дни. Это
1 См., например: Michael L. Fitzgerald М. Afr. Christians and Muslims in Europe: Perspectives for Dialogue. London, 1999; ІІІтайнбах У. Исламский терроризм. Сейчас необходим самокритичный «диалог культур» // Internationale Politik. Мусульманский мир. 2002. №3.; Sheffcr G. Modern Diasporas in International Politics. New York: St. Martins Press, 1986.
5 не было связано с заметным увеличением численности данного народа, могущего угрожать этнической и религиозной целостности европейской цивилизации. Не было это связано и с возникновением в его среде новых идейных движений могущих расшатать политическую структуру европейского сообщества. Однако как первый опыт такого рода в истории европейской цивилизации он не может не вызвать интереса исходя из актуальности современных конфессиональных и политических проблем.
Вопрос о культурной интеграции в тот период, о котором идет речь, был связан, прежде всего, с изменениями социальной и политической структуры самой европейской цивилизации. А народом, первым испытавшим на себе тонкости европейской интеграционной политики, стали евреи - единственный на тот момент из традиционных восточных народов существовавших в окружении европейской христианской культуры.
С момента своего появления на Европейском континенте и до начала XIX столетия евреи существовали в условиях замкнутого пространства своей национальной культуры, старательно охраняли свои обычаи и традиции, их внешние контакты с христианским населением были минимизированы. В условиях корпоративного средневекового общества такой порядок вещей был естественным.
Ситуация стала быстро меняться в период, когда европейская культура начала резко модернизироваться. Средневековая натуральная экономика стала уступать место рыночным экономическим отношениям. Городское сословие начало трансформироваться в новый класс людей, свободных от корпоративных оков и национальных предрассудков, для которых главной целью становилось достижение индивидуального успеха. Все эти процессы происходили на фоне постепенной секуляризации общественной жизни, нивелировавшей значение религиозности.
Постепенно начали складываться национальные государства, в которых на место былых религиозных приоритетов стала приходить культурная самоидентификация. Существование в этих новых условиях
6 замкнутого традиционного еврейского общества переставало быть органичным, и уже не устраивало ни правителей европейских государств, ни европейских мыслителей, ни даже некоторую часть самих евреев.
Уже в начале XVIII столетия появляются идеи о необходимости интегрирования евреев в европейскую культуру. Первые попытки на этом поприще носили традиционный по отношению к евреям, насильственный характер. Евреев пытались модернизировать через распространение на них воинской повинности или путем применения таких мер как обязательная смена фамилии и формы одежды. Появление идеологии Просвещения выявило еще один способ приобщения евреев к европейской культуре, а именно через создание для них особой системы образования. Успехи этой меры были различными в тех государствах, где она применялась. Раньше всего, уже в 80-е годы XVIII века, она была использована в Австрийской империи. В России, где евреи составляли абсолютное большинство от всех евреев Европы, реформа еврейского образования была сделана значительно позднее чем в других странах.
Первый опыт интеграции еврейского населения Российской империи через создание для них новой системы образования и является главным вопросом, рассматриваемым в данной работе.
Сороковые годы девятнадцатого века можно без преувеличения называть рубежными в истории взаимоотношений российского государства с еврейским населением.
Эти годы отмечены расцветом авторитарного николаевского режима, выделяющегося в дореволюционной российской истории, помимо иных особенностей, невиданным до тех пор размахом мероприятий в отношении народов, населяющих огромную евроазиатскую империю. В то время как в Европе уже с конца XVIII столетия вызревала постепенно концепция либерального национального государства {nation-state), где понятие нации не подразумевало национальности, характеризующейся определенным
7 набором культурных традиций и черт, в России наблюдались иные процессы. Суровыми военными мерами или культурно-просветительскими мероприятиями николаевский режим пытался сплотить многонациональную империю под эгидой новой государственной идеи, нашедшей отражение в известной триаде «самодержавие, православие, народность» возникшей как противопоставление лозунгу французской революции «свобода, равенство, братство»2. Особенности национальной политики николаевского правления обуславливались не только специфическим представлением правительствующей элиты об идеальном российском государстве, преимущественно православном по вероисповеданию и самодержавным по образу правления, но и самим абсолютистским характером николаевского правления, который в сложнейших вопросах внутренней государственной политики делал решающим мнение, порой весьма субъективное, одного человека. Жертвами такого подхода стали не только народы, открыто заявлявшие о своем нежелании становиться подданными русского императора, такие как поляки или часть населения Кавказа, но и народы совершенно лояльные по отношению к российской монархии, исторически вынужденные мириться с любыми особенностями политического строя той страны, где пребывали, такие как евреи.
Изменения в политике российского государства в отношении еврейского населения в николаевский период можно условно разделить на два этапа. Первый этап с 1825 по 1840г. характеризуется использованием насильственных мер преимущественно милитаристского характера, призванных интегрировать евреев в православную социальную среду. Второй этап, начавшийся в конце 1840г. и продлившийся до смерти императора Николая в 1855г. отмечается сочетанием насильственных мер с просветительскими. Целью последних являлось приобщение евреев через образование к достижениям светской европейской культуры, что, по
2 Зорин А. Упаропская триада и самосознание русского интеллигента// Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: история и типология. Материалы международной конференции, Неаполь, май 1997, - М. -Венеция, 1999, С.35
8 мнению инициаторов этой реформы, должно было привести к «исправлению нравов» евреев и последующему их превращению в полезных подданных русского императора.
Настоящая работа имеет своей целью изучение небольшого отрезка исторического времени с 1837 по 1845гг., связанного в данном случае с подготовкой и началом реализации первой просветительской реформы в отношении еврейского населения «черты оседлости». Основным же содержанием работы станет исследование деятельности представителя немецкого просвещенного еврейства Максимилиана Эдуарда Эммануэля Лилиенталя (1814-1886), ставшего одним из главных разработчиков этой реформы.
Приведенные хронологические рамки охватывают собственно период, проведенный Лилиснталем в России (1839-1845), и кроме этого два предыдущих года, в течение которых, с одной стороны, происходило тесное знакомство Лилиенталя с идеями европейского и еврейского Просвещения в Германии, а с другой - вызревание идеи о необходимости просветительского подхода в отношении еврейской проблемы в среде николаевского правительства.
Будучи приглашен в Россию на роль преподавателя провинциальной еврейской школы, Лилиенталь оказался со временем вовлечен в работу российского министерства просвещения, направленную на создание в России системы казенных еврейских школ. Участие его в подготовке реформы оказалось значительным благодаря личному знакомству с министром С. С. Уваровым, являвшимся ее инициатором. Имея очень слабые сведения об образе жизни и обычаях еврейского населения, российское правительство, и в первую очередь Уваров, оказались вынуждены прибегнуть к услугам просвещенного немецкого еврея и сделать его своим эмиссаром на территорию «черты оседлости» и фактическим посредником между правительством и российскими евреями.
Во многом благодаря деятельности Лилиенталя стало возможным привлечение к обсуждению проблем связанных с подготовкой реформы самих российских и иностранных евреев, отношение которых к проблеме оказалось порой противоположным. Так маскилим3 города Вильно выработали собственную точку зрения по поводу структуры новых школ, которая не совпадала ни с воззрениями литовских традиционалистов, ни с взглядами хасидов, и даже отличалась от той, которую отстаивали одесские маскилим. Немецкие еврейские просветители, предполагая принять участие в реформе в качестве учителей для новых школ, возлагали в этом смысле надежды на Лилиенталя и на российское правительство, надеясь одновременно на то, что реформа послужит расширению прав еврейского населения России. Па фигуре Лилиенталя, который был не только немецким просвещенным евреем, но и представителем правительства, как в фокусе сосредоточилась вся острота возникшего конфликта.
Кульминацией драмы стало учреждение раввинской комиссии, вслед за которой последовало вынесение указа 1844г. о создании в России системы еврейских казенных школ. А в 1845г., еще до введения новых училищ в действие, Лилиепталь покинул Российскую империю и, по не вполне ясным причинам, больше сюда никогда не возвращался. Дальнейшая его судьба оказалась связана с историей развития реформистского иудаизма в Североамериканских Соединенных Штатах, где он принял активнейшее участие в деятельности реформистской конгрегации Цинциннати и стал одним из основоположников американского еврейского реформизма.
Деятельность Макса Лилиенталя в России в конце первой половины XIX столетия - тема, к которой в разной степени обращались практически все отечественные и зарубежные исследователи истории восточноевропейского еврейства этого периода. Буквально в каждой из работ освещающих историю еврейского Просвещения в России, отношение
маскилим (маскилы) - сторонники просвещения евреев в европейском духе.
10 царского правительства и еврейства, проблемы модернизации еврейского населения Восточной Европы можно обнаружить упоминание имени Лилиенталя. При этом как для современников, так и для нынешних исследователей оценка его деятельности и ее значения в процессе разработки в России системы казенного еврейского образования является весьма неоднозначной.
В некоторых зарубежных работах, освещающих николаевский период в истории восточно-европейского еврейства, (Д. Филиппсон4, Л. Шайнхаус5, М. Станиславский , Э. Эткес , Д. Кахане ) фигуре Лилиенталя уделяется более пристальное внимание, в иных (СМ. Дубнов, Ю. Гессен) о нем упоминается менее подробно. Но все без исключения авторы признают значимость его деятельности в этот период для дальнейших судеб еврейства в России.
Между тем, в современной историографии до сих пор не существует единого мнения о роли Лилиенталя в судьбе российского еврейства, или его фигура просто исчезает из поля зрения исследователей. Порой дело доходит до курьезов. Так в издании «Краткая еврейская энциклопедия» (1999г.) в статье «Хаскала» вместо Макса Лилиенталя упоминается М.Л. Лилиенблюм, личность, безусловно, заслуженная, но к «осуществлению правительственного проекта реформы еврейского образования» отношения вовсе не имевшая9. Подобная неточность в столь авторитетном издании видится не случайной. В какой-то мере это результат того забвения, которое постигло имя Лилиенталя в современной историографии.
Разительно различаются и оценки деятельности Лилиенталя. В исследованиях историков, как и в воспоминаниях современников можно
4 Philipson D. Max Liliental, American Rabbi. New York, 1915.
5 Scheinhaus L. Ein deutscher Pionicr. (Dr.IJlientals Kulturvcrsuch in Russland). Berlin, 1911.
6 Stanislawski M. Tsar Nicholas I and the Jews. The Transformation of Jewish Society in Russia.
1825-1855. Philadelphia. 1983.
r.tkes I. Parashat ha-haskala mi-taam ve-ha-tcmura be-maamad tenuat ha-haskala be-russia («Казенное просвещение» и изменение статуса движения Таскала в России) // Zion. 1978. №43. р.264-313. 8 Kahana D. Liliental ve-haskalat ha-ychudim be-rusiah (Лилиенталь и еврейское просвещение в России) // На-shi!oah,T.27, 1912. Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, Т.9, 1999, С. 704.
обнаружить буквально противоположные взгляды в отношении его устремлений. Одни обвиняют Лилиенталя в карьеризме и утверждают будто он, идя на поводу у николаевского правительства, вел российское еврейство к христианизации. Другие же полагают, что в его деятельности наблюдалось очевидное стремление облегчить участь евреев черты оседлости и даже привнести им равноправие.
Следует отметить, что в отношении к личности Лилиенталя в литературе можно проследить отражение конфликта середины XIX века. Нередко оценка его деятельности в России зависит от того, с какой из участвовавших в конфликте сил идентифицирует себя исследователь. В первую очередь это касается отечественной историографии рубежа XIX и XX веков. Разброс мнений в отношении будущего евреев в России, характерный для еврейских интеллектуалов этого поколения отразился во многом и на их отношении к тем или иным событиям прошлого. Существуют и более поздние работы, для которых справедливо это утверждение. Так, например, II. Каменецкий10, будучи представителем современной ортодоксии, в первую очередь интересуется вопросом религиозной ревностности Лилиенталя. А раби Йосеф Шнеерсон" из династии, возглавляющей «хабад-любавичское» направление в хасидизме, отстаивает роль и значение в описываемых событиях Менделя Шнеерсона, одного из родоначальников «Хабада». Это обстоятельство требует весьма осторожного обращения, как с источниками, так и с некоторой историографической литературой.
На настоящее время существуют два исследования, целиком посвященных деятельности Лилиенталя в Америке и его роли в становлении реформизма в США (Д. Филипсон (1915), Б.Л. Рубен (1997)). Обе этих работы в некоторой степени касаются и его деятельности в России. В частности в наиболее свежем и полном диссертационном исследовании
10 Kamenecki N. Making of the Godol. Israel, 2002.
" Shneersohn Joseph I. The "Tzemach Tzcdek" and the Haskalah Movement. Brooklyn, 1969.
12 Б.Л. Рубена «Макс Лилиенталь: раввин, учитель и реформатор в Америке девятнадцатого века»12 приводится характеристика мировоззрения Лилиенталя в российский период и подробное исследование его становления как немецкого маскила. При этом в отношении деятельности его в России автор ограничивается в основном изложением некоторых фактов, почерпнутых, прежде всего, в воспоминаниях самого Лилиенталя и в его письмах. Эта некоторая ограниченность обуславливается задачами данного исследования, посвященного деятельности Лилиенталя именно как американского реформатора.
Существует несколько небольших исследований, специально посвященных деятельности Лилиенталя в России. Это, в первую очередь, очерк Л. Шайнхауса «Немецкий первопроходец. Культурный опыт доктора Лилиенталя в России»13, написанный в 1911 г., и уже заметно устаревший, и ряд работ израильских исследователей, в частности статья Э. Эткеса (1978). К этому ряду можно отнести и недавнюю статью И.Лурье1 , касающуюся некоторых аспектов поездки Лилиенталя по губерниям Юго-западного края.
Тема деятельности Лилиенталя в различной степени затрагивается в трудах отечественных дореволюционных авторов, посвященных разработке системы казенного еврейского образования в России и роли отдельных ее участников. Из таких работ, наиболее подробно затрагивающими деятельность Лилиенталя в России, являются: введение С.Гинзбурга к изданию «Казенные еврейские училища» под редакцией С.Г.Лозинского15 (1920) сочинение М. Моргулиса «К истории образования русских евреев» (1871) исследование П. Марека «Очерки по истории просвещения евреев в
12 Ruben В. Max Lilicnthal: rabbi, educator and reformer in nineteenth-century America. Copyright 1997, by UMI
Company.
13 Scheinhaus L. Ein deutschcr Pionicr (Dr.Lilientals Kulturversuch in Russland). Berlin. 1911.
14 Лурье И. Что делать с бедными евреями? Новый документ к истории казенного образования евреев в
России // Вестник еврейского университета, №8 (26) 2003 С.203-205.
Описание дел бывшего архива министерства народного просвещения. Казенные еврейские училища. Под ред. С.Г. Лозинского со вступительной статьей СМ. Гинзбурга, T.1, СПб., 1920.
16 Моргулис М. К истории образования русских евреев // Еврейская библиотека историко-литературный сборник. T.1, 1871.
13 России (два воспитания)» (1909) и работа С.Станиславского «Из истории и жизни одной еврейской школы»17 (1884).
Помимо этого существует еще целый ряд отечественных исследований затрагивающих проблему казенного еврейского образования в России. Из них, прежде всего, следует отметить работы Я. Каценельсона «Еврейские училища прежде и теперь (До и после положения 1873 г.)» (1895) и А. Белецкого «Вопрос об образовании русских евреев в царствование Николая I.»19 (1894).
Как можно заметить, все отечественные исследования, касающиеся вопросов образования еврейского населения в царской России, были написаны в небольшой период с 60-х годов XIX до 20-х годов XX столетия. В советский период отечественная историография не оставила заметных трудов посвященных этой проблеме. Исключение составляет упомянутая работа Гинзбурга и Лозинского, написанная по результатам исследований проведенных в архивах Министерства народного просвещения Российской империи в 20-е годы. Между тем работа по изучению этого вопроса не останавливалась в западной исторической науке.
Первейшим из исследований положения еврейского населения в николаевский период является работа Михаэля Станиславского «Царь Николай и евреи. Трансформация еврейского общества в России» (1983). На настоящее время эта работа признана наиболее обстоятельной. Кроме нее существует целый ряд трудов специально посвященных различным аспектам истории восточно-европейского еврейства в царствование Николая
17 Станиславский С. Из истории и жизни одной еврейской школы (1826-1853) // Восход, апрель, 1884.
18 Каценельсон Я. Гврейские училища прежде и теперь (до и после положения 1873г.) // Восход, СПб.,
1895.
19 Белецкий Л. Вопрос об образовании русских евреев в царствование Николая I. СПб., 1894.
20 Stanislawski М. Op. cit.
14 I21, и, кроме того, значительное число исследований вопроса модернизации евреев в России в этот и в более поздний период22.
Эти исследования, а также труды отечественных и зарубежных авторов, касающиеся общих проблем истории Российской империи в указанный период, стали теоретической базой предлагаемого изучения деятельности Лилиенталя.
Необходимо отметить, что, несмотря на такое обилие работ, относящихся к изучаемой проблеме, до настоящего времени не написана полная биография Лилиенталя, дающая представление как о его деятельности в России, так и в Америке. Не существует и полноцепного современного исследования, в котором на основании уже известных и новых источников была бы дана оценка деятельности Лилиенталя в России и всему процессу разработки системы казенного еврейского образования в сороковые годы XIX века. Разрозненные данные, приведенные в указанных выше работах, не дают в каждом отдельном случае целостной картины. Одновременно с этим, в последние десятилетия появились работы, по-новому оценивающие саму николаевскую эпоху. В оборот исследователей вошли и новые источники, которые позволяют расширить представления о событиях этого периода, что обуславливает актуальность поиска нового подхода к изучению данного аспекта российской и еврейской истории.
В качестве источников, при написании данной работы, были выбраны как уже опубликованные, так и некоторые документы, не описанные до настоящего времени в литературе.
Из опубликованных источников нарративного характера следует выделить в первую очередь воспоминания самого Лилиенталя,
21 См. например: Петровский-Штерн Й. Евреи в русской армии 1827-1914. М., 2003; Fishman E.D. Russia's First Modern Jews: The Jews of Shklov. N.Y., 1995; Levitats I. The Jewish community in Russia 1772 -1844. New York. 1943; Ьарталь И. My-uma Іе-leum. Ehudei mizrah-eropa 1772-1881. Иерусалим 2000 и др. " См. например: Etkcs Е. Immanent Factors and External Influences in the Development of the Haskalah Movement in Russia II Toward modernity. The European Jewish Model. / Ed. by J.Katz. New York, 1987; Kriczc S. Russian language Jewish school in Russia. Thesis for the Degree Doctor of Philosophy Submitted to the Senate of the Hebrew University. lerusalim, 1994; Katz J. Out of the ghetto. The Social Background of Jewish Emancipation 1770-1870. New York, 1988. и др.
15 озаглавленные «Мое путешествие в Россию» и вошедшие в качестве приложения в издании Филипсона 1915г.23 Хронологически воспоминания Лилиенталя охватывают период с осени 1839 по осень 1842г. Этот источник дает весьма подробную информацию о начальном периоде деятельности Лилиенталя в России, но, как и любой источник мемуарного характера носит определенный налет субъективности, что требует осторожного с ним обращения.
К другим источникам этого вида, которыми мы пользовались при написании данной работы, можно отнести воспоминания А. Готлобера24, Л. Леваиды25, П. Веигеровой26 и ряд других.
Вторым важным видом источников являются письма Лилиенталя написанные им в период пребывания в России. Некоторые из них опубликованы в вышеуказанном издании Филипсона. Обнаруженные в 30-е годы новые письма Лилиенталя изданы С.Гинзбургом в 1939г.27, некоторые из писем Лилиенталя к деятелям еврейского просвещения в России публиковались на русском языке в журнале «Пережитое»28. Переписка Лилиенталя с бсрдичевским маскилом Ротенбергом имелась в распоряжении С. Станиславского и впоследствии была, очевидно, утеряна. Часть из нее публиковалась в указанном сочинении С.Станиславского (см. ссылку 17).
К отдельному виду источников относятся отчеты и записки Лилиенталя, направляемые в министерство просвещения Уварову и к некоторым другим российским чиновникам. Некоторые из этих документов были описаны С.Г.Лозинским в его издании «Казенные училища» (см. ссылку 15). Однако в своем описании архивов министерства просвещения Лозинский не всегда давал подробную характеристику тем или иным
23 Lilicnthal М. My travels in Russia, in D.Philipson, Max Liliental, American Rabbi. New York, 1915. (Впервые
воспоминания Лилиенталя были опубликованы на немецком языке в журнале «Israelit» в 1859г.) В
дпльнейшем в данной работе название этого сочинения Лилиенталя будет указано - M'1'iR.
24 Готлобер А.Ь\ Zikhronot u-masa'ot. Иерусалим, 1976.
25 Лсванда Л.О. Типы и силуэты (Из воспоминаний школьника конца 40-х годов) // Восход, кн.2, 1881,
С.39-40
26 Венгерова П. Воспоминания бабушки. М.-Иерусалим, 2002.
27 Ginsburg S.M. Max Lilicnthal's Activities in Russia; New Documents, Publications of the American Jewish
Historical Society 35(1939).
28 Из связки писем. Письмод-раМЛилиенталя к М.А.Гшщбургу.//Пережитое. Т.П. С-Пб., 1910
документам. Поэтому нам приходилось пользоваться и оригиналами этих записок и отчетов, содержащихся в Российском Государственном Историческом Архиве в Петербурге, наряду со многими другими материалами, дающими весьма ценную информацию об этапах разработки николаевским правительством реформы еврейского образования29. Относящиеся к этому же типу источников записки Лилиенталя к виленскому генерал-губернатору Мирковичу обнаружены в Литовском Государственном Историческом Архиве30 в Вильнюсе, и впервые описаны в настоящей диссертации.
Среди фондов РГИА существует также фонд, содержащий дела раввинской комиссии31. К сожалению, нами исследованы не все дела этого фонда в связи с происходящей в настоящее время реконструкцией архива. Собственно журнал заседаний комиссии, по нашим сведениям, до настоящего времени не обнаружен . И в описях данного фонда он не представлен. Отсюда происходит весьма ограниченное представление у исследователей о взаимоотношениях различных сил внутри комиссии. Изученные нами документы этого фонда не дали, к сожалению, возможности сделать значительный прорыв в этом направлении.
Весьма ценным архивным источником, дающим информацию о деятельности Лилиенталя в России, являются материалы Третьего отделения императорской канцелярии, содержащиеся в Государственном Архиве Российской Федерации в Москве33. Согласно особому предписанию, выданному А.Х. Бенкендорфу, за Лилиенталем на всем протяжении его маршрута по западным губерниям был установлен полицейский надзор. Отчеты местных полицейских чинов дают интересную информацию о
29 РГИА. ф.733, он. 97. 30ЛГИЛ. (j).378BS 31РГИА.ф.1269, ou.I.
32 М.Станиславский считает отсутствие предложений выработанных комиссией в архивах подтверждением
секретности этого мероприятия правительства. Stanislavski М. Op. cit., р.78
33 ГАРФ. ф.109, 1 эксп. 1842, он.17.
17 деятельности Лилиенталя в этом регионе. Два документа из этого фонда опубликованы недавно И.Лурьс (см. ссылку 14).
События, происходившие в России в указанный период, весьма интересовали просвещенную часть германского еврейства. В этот период в Германии уже существовало несколько еврейских периодических изданий, в которых из номера в номер публиковались сведения об успехах Лилиенталя и в целом о ходе реформы образования. Главным таким изданием являлась газета «Allgemeine Zeitung des Judenthums», издававшаяся в Лейпциге. Здесь, помимо отчетов корреспондентов с мест, публиковались письма виднейших еврейских лидеров, принимавших участие в реформе, и другие документы, имеющие отношения к нашей теме. В своем исследовании мы пользовались экземплярами этой газеты за 1837-1845гг., хранящимися в Национальной Государственной Библиотеке Государства Израиль в Иерусалиме.
Еще одним типом источников, которыми мы пользовались при написании настоящей работы, являются полемические и программные сочинения деятелей немецкого и российского еврейского просвещения, написанные на древнееврейском языке. К ним относятся, прежде всего, сочинение Н.Г. Вессели «Слова мира и правды» (1781)34, И.Б. Левинзона
-iff *ї А
«Правда Израиля» (1828) , М. Лилиенталя «Благовещатель» (1842) , и сочинение неизвестного автора, которое некоторые исследователи относят к перу М.А.Гинцбурга «Вестник правды» (1843)37.
Помимо этих главных источников были использованы и другие, ссылки на которые приведены в основном содержании работы.
Целью настоящей диссертации является исследование, на основании существующих источников и литературы, составляющих материал
Weizcl N.G. Divrei shalom vvc Emct. Berlin, 1782 (иприт)
Isaac Bear Lcvinsohn. Te'udah Bc'Yisrael, Vilna- Horodno, 1828. (иврит)
Lilienthal M. Magid yeshu'a (Магид Гешуа, т.е. Благовещатель, Сочинение Г.Доктора Лилиенталя, Вильно, В Типографии М.Ромма и З.Типоірафа, 1842. (иврит) 37 Magid emct, meat Iona ben Amitai (Вестник правды Ионы бен Амитая), Leipzig, 1843. (иврит)
18 исследования, вопроса об участии Макса Лилиенталя в разработке в России реформы еврейского образования на фоне общих изменений происходивших в период 40-х годов в рамках национальной политики российского правительства, а так же различных аспектов модернизации и интеграции восточно-европейского еврейства через призму взаимоотношений между российским правительством, просвещенной частью российского еврейства и еврейскими традиционалистами.
Структура основной части работы состоит из пяти глав, структурированных по проблемно-хронологическому принципу.
Первая глава посвящена раннему периоду жизни Макса Лилиенталя до 1839г. Здесь раскрывается история становления Лилиенталя как немецкого маскила в условиях развития в Германии идей Просвещения и новых образовательных концепций. Значительная часть данной главы призвана дать характеристику развитию в Европе идей еврейского Просвещения - Гаскалы. Задачей данной главы является показать, какие факторы повлияли на становление Лилиенталя как нового типа еврейского лидера.
Во второй главе приводится предыстория появления в России «еврейского вопроса», его особенности и отличия от состояния в этот же период еврейской проблемы в Европейских государствах. Здесь же дается характеристика деятельности Николая I и министра просвещения С.С. Уварова и их отношения к проблеме. Задача этой главы состоит в том, чтобы дать представление о состоянии «еврейского вопроса» в России на момент начала подготовки реформы еврейского образования.
В третьей главе освещается процесс вызревания в правительственных кругах идеи о необходимости нового подхода к решению еврейской проблемы и роль в этом Уварова и Лилиенталя. Освещается начальный период подготовки реформы, основные принципы которыми руководствовалось правительство на этом этапе, а также участие Лилиенталя в разработке первого проекта реформы в качестве сотрудника
19 Уварова. В качестве задачи для данной главы ставится выяснение обстоятельств начала реформы и тех целей, которыми руководствовались ее инициаторы.
Четвертая глава посвящена описанию взаимоотношений различных групп еврейского населения Российской империи и их отношения к предстоящей реформе. Здесь приводится краткая история развития в России идей Гаскалы и дается характеристика русской Гаскале в сравнении ее с германской. В этой же главе освещаются две поездки Лилиенталя по губерниям «черты оседлости» и результаты этих поездок. Здесь дается описание его взаимоотношений с лидерами еврейских общин, характеризуются причины его разногласий с российскими маскилами. Важное внимание здесь уделено изучению влияния поездки Лилиенталя на внутреннюю жизнь еврейских общин западных губерний. Задача данной главы показать глубину существовавших в еврейском обществе противоречий и оценить степень готовности еврейской среды к необходимым, по мнению правительства, структурным социальным и культурным изменениям.
Пятая глава является заключительной, в которой освещается история раввинской комиссии и завершающий этап подготовки реформы. Здесь же подводится некоторый итог всей работе и дается общая характеристика деятельности Лилиенталя в России. Здесь же сделана попытка показать степень влияния реформы на процесс модернизации еврейского населения Российской империи и дать характеристику данной реформе в свете последующих за ней исторических событий. Задача данной главы состоит в том, чтобы оцепить реформу еврейского образования в свете культурных, социальных и политических процессов, происходивших как в среде восточноевропейского еврейства, так и в Российской империи в целом и дать оценку участию Лилиенталя в ее разработке.
Общие итоги работы будут подведены в Заключении.
Трансформация европейского еврейства в XVIII в. па примере семьи Лилиенталя
В 1814г. в истории Европы наступил тот решающий момент, когда казалось, что вот-вот придет, наконец, долгожданное равновесие и всеобщий мир между народами ее населяющими. Великая война, сражения которой происходили не только на Европейском континенте, но и во многих других частях земного шара, куда проникла уже европейская цивилизация, смела все старые европейские границы и все межгосударственные договоры, существовавшие до сих пор. Теперь лидерам победивших государств предстояло сформировать новую политическую карту, на которой рассчитывали найти свое место, как маленькие народности, почувствовавшие, быть может, впервые необходимость свободы и собственной государственной независимости, так и начавшие формироваться в ходе войны будущие европейские нации. Итальянцы, поляки, немцы, евреи и многие другие народы чувствовали себя в праве ожидать справедливого решения своей судьбы, согласно тем обещаниям, которые были им дарованы четырьмя ведущими европейскими монархами при торжественном открытии в Вене первого общеевропейского конгресса в сентябре 1814 года.
Именно в этом столь многообещающем году, знаменующем, как казалось тогда, начало новой вехи в мировой истории, в столице одного из победивших Наполеона государств родился Макс Лилиенталь. Судьба этого человека силой обстоятельств оказалась впоследствии вплетена в клубок сложных перипетий исторической судьбы сотен тысяч его соплеменников, населяющих далекие от его родной Баварии земли западных губерний Российской империи. Там ему предстоит проявить себя «пионером и реформатором»38, взбудоражить неторопливую жизнь восточноевропейского еврейства и стать главным событием нескольких лет в еврейской истории этого региона. О том, какие события в европейской и еврейской истории сделали возможным его участие в реформирование традиционного уклада жизни российского еврейства, и будет сказано в данной главе.
Максимилиан (Мордехай) Эдуард Эмануэль Лилиенталь39 родился в Мюнхене, в ноябре 1814 г.40.
Он был первым ребенком из семерых детей Дины Лихтенштейн и Лейба Зелигмана, семья которых имела право проживания в столице Баварии благодаря особому разрешению (матрикулу) правительства. Именно в год рождения Макса его отец получил фамилию Лилиенталь как официальную.
Согласно баварскому законодательству о евреях, принятому в 1813г., вслед за Прусским «эдиктом об эмансипации», но фактически не освобождавшему евреев от прежних правовых ограничений41, Макс как первый ребенок в семье имел возможность получения такого же разрешения на проживание, как и его отец. Последующие дети в этой семье должны были приобретать это право отдельно.
Дина происходила из рода богатых купцов, Лейб был оптовым торговцем, принадлежавшим к давней ветви «придворных евреев».
Придворными евреями Германии, по определению Сельмы Штерн были крупные еврейские купцы-финансисты, имевшие широкие политические и финансовые связи при дворе.42, Этот тин, по ее словам, существовал в социальной структуре европейского еврейства в период с 1650 по 1750 гг.43 Придворные евреи служили аристократии как подрядчики, агенты, банкиры, изготовители монет, и даже как дипломаты. Эти люди «сформировали узкий круг еврейских «патрициев», распространившихся по Европе, где они внедряли всеобщий корпоративный дух» .
В соответствии со своим социальным статусом, «придворные евреи» приобретали аристократичные манеры, язык, платье, хорошие дома. Они старались устраивать свадьбы своих детей с пользой для совместного дела.
Несмотря на приобретенный утонченный стиль жизни, они, одновременно с этим, продолжали находиться в статусе «nobles oblige» по отношению к их еврейским общинам, и, как правило, служили им в качестве руководителей и представителей перед властями. В германских землях придворные евреи часто защищали интересы большинства еврейских общин и маленьких еврейских сельских групп (landjudenchaften) в прилегающих территориях. Такие общины, будучи зависимы от местного христианского правителя, имели относительную автономию, поддерживающую их корпоративное существование. Лидеры обладали полномочиями сбирать налоги и осуществлять властное принуждение над членами общины, что, как правило, было для общины гораздо удобнее, чем подвергаться непосредственному управлению со стороны христианского правителя. Большинство евреев предпочитали общаться с христианами только в случае, когда их к этому принуждали дела. Придворные же евреи имели гораздо более тесные контакты с аристократией и правительственными структурами.
Восток и Запад ашкепазского мира в конце XVIII - первой половине XIX в
В XVI - XVII веках еврейские общины Польши, Богемии, Моравии, Германии и западной Венгрии проявляли столь бесспорное социальное сходство, что вполне оправдано было рассматривать их как единый регион"1.
Еврейское население этих земель, включая и французский Эльзас, было представлено преимущественно ашкеназскими2 еврейством, которых объединяло помимо происхождения, схожие традиции богослужения, система образования и общий язык - идиш. До 1764г., когда решением польского сейма был упразднен Ваад Четырех Земель, евреи значительной части этого региона имели и общее самоуправление. Однако, кризис ашкеназского еврейства в Повое время постепенно вел к превращению некогда единого в культурном плане региона в отдельные анклавы113.
В предыдущей главе уже отмечались изменения, которым подверглась жизнь германских ашкеназов в XVIII веке. В это же самое время совсем иные изменения происходили в социальной и в культурной жизни ашкеназских евреев но ту сторону германско-польской границы. Общий кризис восточно-европейского еврейства оказал свое влияние и здесь. Но в отличие от Запада, где исторические условия способствовали развитию рационалистических тенденций в духовной жизни евреев, на Востоке во второй половине XVIII века имело место распространение уникального по силе своего влияния на умы нового мистического движения.
Основоположником этого движения, по мнению большинства исследователей, был подольский лекарь, каббалист и очевидно весьма незаурядный человек Исраэль Беи Элиезер, больше известный как Баал Шем Тов, или Бешт114. Новое течение, получившее название хасидизм"5 и возглавленное учениками Бешта, за несколько десятилетий охватило огромные территории Восточной Европы. Вначале это была собственно Подолия, затем Белоруссия, Литва, а после - западные и северо-западные польские земли, получившие после присоединения к Австрии официальное название Галиция. Несколько позже хасидизм распространился и в центральной Польше, отошедшей по решению Венского конгресса к Российской империи на правах Царства Польского.
Крайней границей распространения хасидизма на северо-запад стало Балтийское взморье, где начинались земли с преимущественно немецкой культурой"6. На западе надежной стеной стала граница бывшего Польского государства, за которой простиралось широкое поле германских империй, королевств и курфюршеств.
Существуют несколько возможных причин объясняющих образование этой границы распространению хасидизма в Европе. Одна из них языковая: Идиш восточных ашкеназов в XVIII столетии сильно отличался от языка их западных соседей. Отсюда возникла естественная невозможность устной передачи смысла проповедей и учения хасидских цадиков. Другой причиной может являться существование сильного сопротивления хасидизму в среде самих германских евреев, подверженных влиянию рационалистического подхода в объяснении законов и смысла еврейской религии, и уже более существенно, чем их восточные соседи, интегрированные в среду окружающего их христианского населения117.
В силу подобных обстоятельств к началу XIX века хасидизм так и не стал «международным» движением, а остался явлением исключительно восточноевропейским,"8 но одновременно с этим и проникновение просветительских идей на Восток оказалось приостановлено. Социальная среда, которую формировали вокруг себя хасидские цадики, не позволяла широко распространиться критическому отношению к той концепции мироустройства, которую давала новая хасидская традиция.
Конфликт, который возник между последователями Гаскалы и хасидами, имел место на протяжении практически всего столетия. Маскилим относились к хасидизму как к секте, имеющей очень мало общего с традиционным иудаизмом. Лидеров хасидизма - цадиков они представляли как самолюбивых, корыстных и безграмотных людей, стремящихся лишь к утверждению собственной власти и готовых для достижения этой цели использовать наивную веру униженного народа в чудеса и магию. Борьбу с хасидизмом маскилим вели в основном через литературу, обличая хасидов в пародийных сочинениях, таких как «Мэгалэ-Тмирин» Иосефа Перля или нравоучительной литературе подобной книге Левинзона «Тэуда-бэ-Исраэль»"9.
Хасиды, в свою очередь, воспринимали маскилим как изменников традиций своего народа и его Законов, подразумевая, что их отказ от внешней обрядности и попытка рационалистического пересмотра традиционного учения лишает их права называться евреями. Для просветителей - «берлинеров» у них находились соответствующие названия: «берлинчики» или «немчики».
Первое знакомство Лилиенталя с еврейским вопросом в России
24 октября 1839г. в три часа пополудни российский пароход «Камчатка» следовавший из Любека, причалил к пристани балтийского города Кронштадт. Помимо иных пассажиров, с его борта по трапу спустился молодой человек. Черная кудрявая шевелюра, очки на горбатом носу и немецкий язык, на котором он обращался к попутчикам, выдавали в нем представителя интеллигентной части современного германского еврейства. Меньше чем через месяц ему исполнится двадцать пять лет, и только что он совершил самое до сих пор продолжительное путешествие в своей жизни, чтобы оказаться в далеком северном крае, о котором ему было известно до тех пор только понаслышке .
Путь в Ригу оказался не столь краток, как того желалось истомленному жаждой деятельности и собственными страхами перед хасидской средой, молодому еврейскому просветителю. Прежде чем попасть к месту предполагаемой работы, было необходимо получить разрешение на преподавание и паспорт в министерстве народного просвещения в столице Российской империи Санкт-Петербурге.
Уже вечером этого дня на паровом катере Макс Лилиенталь прибыл в «удивительно красивый, чистый, самый изумительный город в мире», как он называет Санкт-Петербург в своем письме брату Самуэлю . Наиболее европейский из российских городов сильно поразил неискушенного архитектурными изысками немецкого еврея.
Посетивший Петербург в этом же 1839 году маркиз Астольф де Кюстин, много путешествовавший до этого по Европе, был значительно более жесток по отношению к внешнему виду российской столицы: «Здесь любят все показное, все, что блестит: золоченые шпицы соборов, которые тонки как громоотводы; портики, фундаменты коих почти исчезают под водой; площади, украшенные колоннами, которые теряются среди окружающих их пустынных пространств; античные статуи, своим обликом, стилем, одеянием так резко контрастирующие с особенностями почвы, окраской неба, суровым климатом, с внешностью, одеждой и образом жизни людей, что кажутся героями, взятыми в плен далекими, чуждыми врагами» .
Как и Лилиенталь, будучи воспитан в европейских традициях, Кюстин не мог не почувствовать себя чужим в этих далеких от центров европейской цивилизации северных местах. Но в отличие от довольно праздных намерений Кюстина, который прибыл на европейский Восток, чтобы только лишь наблюдать российскую жизнь, и в отличие от многих других иностранцев, приезжающих в Россию с намерением поправить личные дела, перед Лилиенталем стояли гораздо более обширные цели, для достижения которых необходимо было если и не полюбить этот край, то начать относиться к нему и к людям его населяющим с гораздо большим пиететом.
Кюстин в Петербурге предпочел французскую гостиницу Кулона неподалеку от Михайловского дворца, молодой мюнхенский раввин поселился в немецком гостиничном доме на Невском проспекте.
Уже на следующий день по приезду Лилиенталь отправился к баварскому послу графу Лерхенфельду, который обещал ему устроить встречу с министром народного просвещения дабы получить от последнего разрешение на преподавание в рижской школе.
Однако встреча с Уваровым не смогла состояться так скоро, как желал того Лилиенталь. Министр находился в тот момент в Варшаве, и должен был вернуться в Петербург не раньше чем через два месяца. Таким образом, вместо того чтобы немедленно отправиться в Ригу, Лилиеиталю предстояло ближайшие шестьдесят дней провести в холодном осеннем Петербурге.
Это обстоятельство вовсе не обрадовало молодого раввина, полного желания немедленно приступить к «великой цивилизаторской работе среди русских евреев». Но не только это вызвало его беспокойство. По причине отсутствия в Петербурге явной еврейской общины, Лилиенталь оказался в ситуации, когда было совершенно непонятно откуда брать кошерную еду, обязательную для соблюдающего законы кашрута22 еврея.
После двух недель воздержания, и нескольких отказов от приглашений на обед крещеных соплеменников, Лилиенталь посредством одного из членов рижской конгрегации познакомился с еврейскими солдатами, расквартированными в Петербурге. Это знакомство избавило его, наконец, от тягот вынужденного поста.
За последующие недели пребывания в столице ему удалось не только приобщиться к религиозной жизни николаевских солдат, но и посетить солдатскую еврейскую свадьбу. Общий культурный уровень и религиозная ревностность петербургских евреев произвели на Лилиенталя большое впечатление. «После того как я пообщался и благословил нескольких детей, которых мне представили, я пришел к выводу о том, что император выбрал для себя очень непростую задачу, если решил обратить этих храбрых и религиозных людей к греческому идолопоклонничеству»