Введение к работе
Данная диссертационная работа посвящена проблемам куртуазно-рыцарской этики в Елизаветинской Англии (II половина XVI -начало XVII вв.). Понятие "рыцарский" в данном случае относится не к определенной социальной группе (рыцарством в английской традиции Позднего средневековья именовалась нетитулованная часть дворянства), а к тому комплексу понятий чести, который был характерен для английской придворной элиты тюдоровско-стюартовско-го периода. Следует подчеркнуть, что елизаветинские придворные сознательно и последовательно культивировали славные рыцарские традиции прошлых столетий.
Актуальность темы исследования. Еще в классическое средневековье куртуазная культура стала не только придворным явлением, но и объединила определенную часть рыцарства (а в теории - все рыцарское сословие в целом). Двор сюзерена, конечно, занимал важное место в сознании рыцарства. Именно там честь воинственного дворянства сияла наиболее ярким светом. Но жизнь при дворе не рассматривалась как единственное условие причастности к рыцарской системе ценностей. Ведь одной из главных рыцарских добродетелей считалась доблесть, а ее можно было проявить только в военных походах.
В Елизаветинской Англии, то есть в условиях абсолютизации королевской власти, английская куртуазно-рыцарская культура (и в частности - куртуазно-рыцарская этическая система) оказалась в большей степени связана непосредственно с придворной жизнью. При этом, в связи с развитием ренессансных тенденций, увеличилась роль наемных интеллектуалов, которые выступали в роли толкователей, или даже создателей, куртуазных норм. Следует отметить, что английские авторы конца XVI - начала XVII вв., писавшие в куртуазной традиции, адресовали свои работы не только двору, но и более широким социальным слоям. Таким образом, в круг куртуазных отношений оказалась вовлечена (хотя бы и в качестве "наблюдателей") довольно большая часть елизаветинского общества. В результате слово courtesie стало обозначать не только выполнение придворным своих обязанностей по отношению к государю, но и великосветское обращение в целом. Многие из ключевых для куртуазной культуры образов и сюжетов, благодаря популярной поэзии, беллет-
ристике, театру - были "своими" даже в тех кругах, которые являлись потенциальной базой для пуританской оппозиции.
Исследование елизаветинской куртуазной этики является актуальной научной задачей, поскольку работа с этой проблематикой позволяет объяснить многие ключевые моменты самоорганизации высшего слоя английского общества в период Раннего нового времени. Интерес историков к проблемам социальных элит заметно вырос за последние три десятилетия, и Англия времен правления Елизаветы I и первых Стюартов неизменно привлекает повышенное внимание исследователей, работающих в этом направлении. Это объясняется детерминирующей ролью проходивших в указанный период социальных процессов в формировании характерных уже для Нового времени отношений внутри английской правящей элиты.
Цель диссертационной работы*, выявление и описание основных стереотипов елизаветинского куртуазного сознания; определение их взаимосвязи с моральными понятиями той эпохи; анализ феномена елизаветинской куртуазности как своеобразной этической системы.
Для достижения этого научного результата были поставлены следующие исследовательские задачи:
проанализировать степень зависимости елизаветинской куртуазной культуры от традиций средневекового рыцарства, а также -выделить в ней элементы характерные исключительно для II половины XVI столетия;
определить круг идей, которые стали базовыми для английской куртуазной этики елизаветинской эпохи. Сформулировать понятия чести в рамках данного социо-культурного феномена;
провести сравнение елизаветинской куртуазной идеологии с прецедентами реального поведения носителей и апологетов этой идеологии. Определить роль куртуазных стереотипов в социальной психологии английского придворного;
исследовать взаимосвязь этического и эстетического моментов в елизаветинской куртуазной культуре;
- проанализировать роль и место куртуазной культуры в английском общественном сознании II половины XVI в.
Хронологические ранки исследования определяются периодом правления Елизаветы I (1558-1603). В начале указанного периода произошла стабилизация отношений между английской короной и дворянством после нескольких лег правления юного и нуждающегося в опеке Эдуарда VI, а затем - непопулярной королевы-католички Ма-
рий. Преемник Елизаветы - Яков I Стюарт опирался на несколько иные принципы взаимодействия с дворянством и организации придворной жизни, что позволяет проводить различия между елизаветинской и стюартовской моделями двора. Однако источники, появившиеся в годы правления Якова I, все же обладают большой ценностью для исследователя двора Елизаветы.' Многие из видных деятелей ранне-стюартовской эпохи либо знали Елизавету лично, либо были знакомы с участниками важных событий времен ее правления, либо получили в те годы свое образование.
Источниковая база исследования. Круг источников по данной теме чрезвычайно широк (с чем связана определенная сложность отбора и систематизации материала). К числу источников доктриналь-ного для куртуазной литературы характера можно отнести английские и переводные трактаты о том, каким должен (а каким - не должен) быть совершенный придворный или просто благородный человек. Некоторые из произведений такого рода очень хорошо известны исследователям и часто цитируются (например, "Придворный" итальянца Б. Кастильоне, переведенный в 1561 году Т. Хоби или "Учитель" Р. Эшема, изданный в 1570 году). Помимо этих известных сочинений, существует ряд менее изученных трактатов, написанных в том же ключе, вроде "Трактата о знатности" итальянца Д. Б. Ненны (переведен в 1595 году) или "Придворной академии" А. Ромеи (переведен в 1586 году). Среди теоретических работ елизаветинской куртуаз-ности следует также назвать труды (часть из них была издана уже в Стюартовскую эпоху), разъясняющие значение различных титулов, традиций рыцарства, геральдической символики и т. д., например: "О чести воинской и гражданской" У. Сегара, "Титулы чести" Д. Сэлдена, "Разъяснение геральдики" Д. Гуиллима и пр. Процесс формирования елизаветинской куртуазной доктрины нашел яркое отражение в английской поэзии и беллетристике конца XVI - начала XVII вв.
Идеалы придворной этики и эстетики невозможно исследовать без рассмотрения произведений придворных поэтов - Э. Спенсера, Д. Лили, Д. Пиля, а также - поэтов-придворных - У. Рали, Ф. Сидни, Ф. Гревиля, Э.де Вера (графа Оксфорда). Взаимосвязь придворной культуры и изящной литературы стала темой специального трактата Д. Паттенхэма "Искусство английской поэзии" (издан в период с 1586 по 1589 годы). В опосредованном виде влияние
куртуазной этики обнаруживается во множестве литературных произведений данной эпохи, в том числе - в драматургии Шекспира и его современников. Особое место в ряду драматургических источников занимают пьесы-"маски" - своеобразные "сценарии" придворных театрализованных мероприятий.
Значительный интерес представляют эпистолярные источники, многие из которых отображают как официальные, так и неформальные взгляды носителей куртуазной культуры на вопросы чести. Кроме того, в переписке содержатся ценные сведения о конкретных событиях в жизни видных представителей английского рыцарства . Информацию об этих событиях можно найти также в мемуарах или близких по своему характеру к мемуарам работах, таких как коллекция документов и воспоминания Д. Харрингтона, "Двор короля Якова" Э. Уэлдона, "Двор короля Якова I" епископа Д. Гуэмэна, "Традиционные записки" Д. Озборна и др. Большое внимание придворным событиям, в особенности - парадной стороне жизни двора Елизаветы, уделили знаменитые аглийские хронисты У. Кэмден и Д. Стоу. Некоторый интерес с точки зрения поставленной задачи представляют задокументированные картины парадных событий и развлечений елизаветинско-яковитского двора: в протоколах и описаниях церемониала, в Календаре придворных развлечений и пр. Наконец, большое значение имеют труды писателей-моралистов (например, Ф. Стаббс, С. Госсон, Т. Нэш), где зачастую можно встретить критику обычаев, которые считались нормой в рамках куртуазной культуры.
Состояние научной разработки тени. Изучение английской элиты II половины XVI - XVII вв. развивалось по нескольким направлениям. В отношении некоторых аспектов уже сложилась солидная историографическая традиция (например, быт и нравы двора Елиза-
Cabala or Misteries of State. L., 1654; Cabala save scri-na sacra. Misteries of State and Government in letters of Illustrious Persons and Great Ministers of State. L., 1662; Original Letters of Eminent Literary Ken of the Sixteenth, Seventeenth and Eighteenth Centuries, with notes by sir H. Ellis. In 4 vols. L., 1843; Original Letters, Illustrative of English History, Including Numerous Royal Letters. With Notes and Illustrations by sir H.Ellis. In 3 vols. L., 1824; Queen Elizabeth and Her Times, a Series of Original Letters. Ed. by T. Wright. In 2 vols. L., 1839; и пр.
веты), другие привлекли внимание историков несколько десятков лет тому назад. В качестве примера можно привести проблему этических взглядов елизаветинского общества, в том числе его высших слоев, в вопросах семейной и половой морали (над этой проблемой работали Л. Стоун, М. Ингрэм, Дж. Шэйрп, Л. Гоуинг и др.)- Наконец, такие вопросы, как елизаветинская куртуазная мораль с точки зрения рыцарской этики предыдущих столетий, - до сих пор мало разработаны. Кроме того, ситуацию осложняет то, что тема елизаветинского двора в целом, хотя и является вполне традиционной, в свое время была предана забвению, как малозначительная. В последствии интерес к ней возобновился, но уже в ином контексте, в иной методической и идеологической системе. Так, например, жизнь двора Елизаветы достаточно хорошо описана с точки зрения фактологии в английской до-позитивистской историографии. В начале XIX в. Л. Эйкин опубликовала два своих известных труда - "Записки о дворе королевы Елизаветы" и "Записки о дворе короля Якова I". Эти работы и сегодня заслуживают высокой оценки; по своему общему уровню они вполне сопоставимы с такими значительными вышедшими в последние десятилетия биографиями Елизаветы I и описаниями ее двора, как "Все мужчины королевы" и "Жизнь и эпоха Елизаветы I" Н. Вильямса; "Девственная королева" К. Хибберта; или "Елизавета I" Э. Сомерсет.
С середины XIX век, под влиянием концепции позитивизма, придворная жизнь отошла в разряд несерьезных для исторического исследования предметов. Историки-позитивисты предпочитали изучать королевскую власть (в том числе - ее взаимоотношения с рыцарством) лишь как политико-правовой феномен. Фактологическая база "придворной" истории продолжала пополняться за счет периферийных, зачастую вообще не исторических, исследовательских направлений. Имеются в виду, в первую очередь, исследования елизаветинской литературы. Действительно, для того, чтобы комментировать Лили, Спенсера или более демократичного Шекспира, необходимо чрезвычайно глубоко знать эпоху, от частных придворных событий и сплетен до жаргона лондонских притонов.
С середины XX в. королевский двор, аристократия, социальная элита, особенно периода Позднего Средневековья или Раннего Ново-
го времени снова привлекает внимание историков-англистов. В общем, это вполне укладывается в русло общих тенденций в западной историографии нашего столетия, связанных с влиянием французской исследовательской школой "Анналов". Для этой школы, как известно, был характерен повышенный интерес к проблемам ментальности, которые исследовались, в частности, посредством анализа вторичных, единичных явлений, посредством возрождения интереса к персоналиям, задействования достижений и методов смежных дисциплин, и т. д.
В английской историографии эти тенденции проявились, помимо прочего, в виде всплеска интереса к проблемам королевского двора, административного устройства королевской власти, в попытках переосмыслить классовую структуру тюдоро-стюартовской Англии, масштабных социальных процессов, которые протекали в данную эпоху. Следует отметить, что в последние 5-10 лет отечественные историки (пока - немногочисленные) стали подключаться к работе в этом направлении. Далеко не последнее место в этих поисках концепции социальных процессов в Англии XVI - XVII вв. занимает проблема английского рыцарства как класса. В числе появившихся в последние десятилетия тем следует назвать такие, как: семья, вопросы пола, социальное положение женщины в Англии Раннего Нового времени, родовое и общественное понятия чести, патронаж. Проблематика собственно куртуазной этики также оказалась вовлеченной в круг интересов новейшей историографии. Однако на фоне столь напряженных дискуссий, как - о взаимоотношениях аристократии и джентри XVI - начала XVII вв., или об административных особенностях тюдоровской власти, куртуазная этика выглядит не достаточно изученной.
Среди работ, в которых рассматриваются проблемы непосредственно куртуазной (рыцарской) этики, следует назвать некоторые статьи из сборника "Английский двор от Войн Роз до Гражданской войны" (под редакцией Д. Старки), "Придворная культура и роялистская традиция в ранне-стюартовской Англии" Р. Сматса, "Тюдоровский двор" Д. Лоадеса, "Тюдоровский и яковитский турнир" Э. Янга, работу "Английская политика и концепция чести" (а также - ряд статей) М. Джеймза, большинство биографий Елизаветы I, и т. д. При этом в перечисленных публикациях ключевые вопросы куртуазной этической системы затрагиваются лишь косвенным образом.
В работах, посвященных двору, основное внимание уделяется истории двора как средоточия политической жизни страны и как центра административной системы. Исследования елизаветинской или стюар-товской концепции чести также не отводят собственно куртуазной чести центрального места, поскольку основной темой данного направления стало соотношение традиционной родовой и "новой", гражданской концепции чести в переломную эпоху английской реформации и преддверия пуританской революции. Существуют работы содержащие подробное рассмотрение литературной традиции елизаветинского двора (например, "Риторика придворных отношений в английском языке и литературе" К. Бэйтс), однако большее внимание здесь уделяется "расшифровке", трактованию куртуазной символики, чем анализу курутазно-рыцарской этической системы. Описания двора Елизаветы в данном смысле дают несколько больше для понимания английской куртуазной этики, однако, этот принцип подачи материала не предполагает структурного анализа явления. "Снабжая" читателя богатым "иллюстративным" материалом, авторы биографий выдающихся людей и описаний придворной жизни в своих комментариях как бы исходят из того, что куртуазные нормы того времени - вещь известная, сама собой разумеющаяся и не нуждающаяся в специальном изучении. А такой подход чреват появлением бессодержательных штампов и вредных в исследовательском плане стереотипов.
Помимо указанных работ, существуют "добротные" исследования по отдельным куртуазным сочинениям доктринального характера (например, "Amoretti Спенсера. Аналогии любви" У. Джонсона; "Влияние Кастильоне на ранние гимны Спенсера" Р. Ли; "Карта Аркадии" У. Дэвиса и "Старая Аркадия" Р. Лэнхэма и пр.), по образованию английского дворянства в XVI в., по отражению куртуазной культуры в театральной пьесе, и пр. В послевоенные годы появились серьезные и подробные монографии по рыцарской культуре в целом, однако хронологически они охватывают, в основном, эпоху классического Средневековья, или, в лучшем случае, раннего Возрождения ("Рыцарство" М. Кина, "Поиск вечности. Манеры и нравы в век рыцарства" Ч. Вуда, "Рыцари при дворе" А. Скальоне и т. д.). Упоминания о елизаветинско-яковитском рыцарстве фигурируют в этих монографиях лишь эпизодически, выполняя роль своего рода эпилога.
Научная новизна данной диссертационной работы заключается в
том, что она представляет исследование елизаветинской куртуазной культуры в качестве комплекса этических понятий. В работе проводится анализ структуры куртуазной ментальной системы в Англии II половины XVI в. и определяются элементы, характерные только для данной эпохи.
Лраклшчесхое значение работы. Материалы и выводы данной работы могут быть использованы при чтении лекций и составлении пособий по истории английской культуры II половины XVI в.
В научном плане достигнутый результат позволяет в дальнейшем более корректно использовать терминологию, связанную с английской куртуазной культурой елиэаветинско-яковитского периода, при анализе идеологии и стереотипов поведения английского рыцарства и английской монархии. С учетом проведенного исследования можно избежать некоторых ошибок в определении традиционных и новых, социально обусловленных и индивидуальных моментов в поведении носителей елизаветинской куртуазной культуры.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения и приложения (список использованных источников и литературы) .