Введение к работе
Постановка проблемы. В период "реформы и открытости", провозглашённый Китайской Народной Республикой (КНР) в 1978 году, после тридцатилетнего перерыва, связанного с отсутствием свободы перемещения и путешествий, в стране возобновились процессы добровольной внутренней миграции и эмиграции за рубеж. За полтора десятилетия эти процессы приобрели масштабы, сравнимые с концом Цинской династій - началом республиканской эры, - периодом, отличающимся интенсивной миграцией. Число внутренних мигрантов — т. н, "бродячего населения", "манлю женькоу" — в 1996 г. достигло ста миллионов (по данным агентства "Синьхуа"). Между 1990 и 1996 гг. 4,3 миллиона граждан КНР получили разрешения на выезд, не считая выезжающих в Гонконг, Макао и Тайвань (China News Digest 1996). В то же время усилилась эмиграция и из важнейших китайских общин за пределами КНР - с Тайваня, из Гонконга и из Юго-Восточной Азии. Рост китайской иммиграции выше всего в Европе. Число китайцев в Бельгии возросло в три раза между 1981 и 1990 г (по данным переписей населения). Настоящая работа предлагает возможный путь к ответу на вопросы: является ли рост международной мигращш чисто количественным процессом или он сопровождается качественными изменениями? Какое влияние окажет он на общественно-политические характеристики существующих общин хуацяао; потребует ли он пересмотра нашего понимания их структуры, динамики, места в стране проживания и отношений с Китаем? Насколько похожи или непохожи на эти устоявшиеся общины новые, возникающие вследствие возросшей миграции общины хуацяао?
Хронологические рамки. В диссертации исследуется период с 1989 г. и до сегодняшнего дня, т.е. весь период массовой миграции китайцев в Венгрию.
Актуальность темы. Не виданная ранее подвижность населения мира является одним го фундаментальных вызовов политикам и социологам в конце тысячелетия. Различные формы международной миграции становятся частью повседневной жизни всё возрастающего числа стран. Странам без исторических традиций иммиграции, в частности, странам Европы, неожиданно приходится заниматься ею на высшем уровне. В странах Европейского Союза (ЕС) в настоящее время живут 13 миллионов иностранцев из-за пределов ЕС, и к этому числу ежегодно прибавляется полмиллиона иммигрантов, студентов и беженцев. В 1995 году иммиграция составила 75% прироста населения ЕС - больше, чем когда-либо в послевоенный период (Migration News 1997). Соответственно, в последнее время сильно возрос интерес исследователей к международной миграции, одним из наиболее быстро растущих сегментов которой является китайская миграция.
К настоящему времени китайская миграция стала одним из важных факторов в проблеме глобального роста миграции и привлекает внимание не только китайских и зарубежных демографов и социологов, но и экономистов, интересующихся международной сетью китайской торговли, а также учёных, занимающихся вопросами безопасности.
Научная значимость. 1. Работа впервые описывает историю формирования и консолидации общины китайской диаспоры, созданной мигрантами 90-х годов. Её анализ показывает существенные различия между новой волной китайской эмиграции и её предыдущими волнами.
-
Благодаря общим характеристикам новой миграции, не зависящих от её направления в пространстве, возникает возможность описания географически отдалённых друг от друга общин хуацяао единой обобщённой моделью транснациональной общины, что должно содействовать лучшему пониманию связей между общественно-политическим развитием этих общин. Последняя обобщённая модель для описания общин хуацяао была предложена Крисменом в 1967 г. в труде, ставшим классическим для исследователей хуацяао; но вследствие изменений последних тридцати лет, как в структуре общин, так и в динамике международных отношений, его модель применима теперь уже лишь к самым традиционным слоям диаспоры.
-
В большинстве стран новая волна китайской иммиграции наблюдается параллельно продолжению предыдущей волны (в частности, в виде усилившейся в последнее время нелегальной миграции), однако общественная и экономическая роль новых мигрантов быстро возрастает. Поэтому анализ развития китайской общины в Венгрии, ими созданной, может оказаться полезным для понимания и прогноза развития китайской диаспоры вообще и в Западной Европе в частности.
Практическая значимость. В 1996-97 гг. ЕС, а также отдельно взятые страны Западной и Восточной Европы приложили усилия, направленные на создание новой, всеобъемлющей иммиграционной стратегии. В центре обсуждения стоит, с одной стороны, контроль над количеством и качеством иммигрантов, а с другой - их интеграция. Демографический и сощюполитический анализ основных групп иммигрантов необходим для формулировки обоснованной концепции по обоим вопросам. Например, из особенностей новой китайской миграции, описанных в настоящей работе, следует, что концепция по отношению к
китайским мигрантам в Европе должна включать, наряду с законами об иммиграции, гражданстве, национальных меньшинствах, труде и семье, законы о капиталовложениях и внешней торговле, как это уже делается в США и Австралии.
В Венгрии китайцы составляют крупнейшую группу иммигрантов, происходящих не из окружающих стран. В 1998 г. по заказу обер-бургомистра г. Будапешта было выполнено исследование китайской общины города с целью разработать городскую концепцию отношения к этой диаспоре. Настоящая работа, являющаяся первой по данной теме, делает свой вклад в решение этой задачи благодаря публикациям на ее" основе, а также участию автора в рецензировании результатов городского исследования. По поручению Европейского Союза Китайских Организаций автор участвует также в подготовке доклада и рекомендаций относительно китайской общины в Европе вице-президешу Европейской Комиссии сэру Леону Бритгану.
Методологические основы. Работа опирается на междисциплинарный и сравнительный с географической точки зрения подход. Учитывая, что исследование связей мигрантов с родственниками, друзьями, торговыми партнёрами и государственными учреждениями в Китае и в других странах Восточной и Западной Европы и мира является неотъемлемой частью понимания транснациональной китайской общины, обычное исследование отдельно взятой выборки в данном случае нельзя считать удовлетворительным инструментом. Нить исследования происхождения и развития какой-нибудь организации или структуры торговли часто выводила за границы Венгрии. Поэтому необходимо было расширить исследования за пределы страны. Наряду с семью годами "наблюдения изнутри" китайской общины и интервью с работниками государственных учреждений, местных властей и общественных
организаций, деловыми партнёрами и местными работниками китайских фирм, и другими "компрадорами"-местными статистами китайской общины в Венгрии, были взяты также интервью у мигрантов из КНР в Бельгии и Голландии, откуда приехали некоторые лидеры китайцев в Венгрии и где находится нынешнее правление Европейского Союза Китайских Организаций. В общей сложности было проведено около тысячи интервью, причём без стандартной анкеты, так как анкетное интервьюирование часто ассоциировалось с органами власти и вызывало недоверие у информантов.
Источники. Полевые исследования были дополнены систематическим анализом публикаций и фильмов китайцев в Венгрии, отражающих аспекты их бытовой культуры и самосознания, а также материалов о китайцах в Венгрии в китайской прессе других европейских стран и КНР и в венгерских средствах массовой информации. В работе использованы также материалы зарубежной прессы о китайцах в Восточной Европе и два китайских репортажа, опубликованных по этой теме в форме книги (Мао Чунь 1992 и Ли Чжунцзян 1993). Наконец, проанализированы статистические данные Министерства Внутренних Дел, Пограничной Охраны и Центрального Бюро Статистики Венгрии, Международной Организации Миграции ООН (1993, 1994a-d), а также некоторых польских (Glabicka et al. 1997) и российских учреждений и данные опросов общественного мнения в Венгрии (Sik и Toth 1994, 1996; Fullerton, Sik и Tofh 1995,1997) и Польше (Iglicka et al. 1997).
Историография. В последние годы возрос интерес исследователей к изменениям в международной миграции. Демографы поняли, что старые определения, опирающиеся на классическое представление о мигранте, покидающем свою родину навсегда или на десятилетия и используемые в статистике, например, ООН, уже не дают правильной картины о
подвижности населения мира. Дебаты вокруг новых подходов к понятию миграции отражены в работах Слотник (1992), Скелдона (1990, 1992, 1997) и Мэсси и соавторов (1993). Одной го наиболее интересных попыток осмысления новых процессов миграции является модель Джона Солта (1997), согласно которой международная миграция рассматривается как растущий и "многообразный международный бизнес с сотнями тысяч рабочих мест по всему миру, управляемый группой индивидуумов и учреждений, каждый из которых заинтересован в развитии бизнеса" и поэтому способен сыграть роль в возникновении транснациональных общин
Изменение характера миграции, сопровождающееся
стремительным ростом её объёма, тем более значительно, что оно совпало с ослаблением национального государства. Во многих случаях, политическое самоопределение и общественное поведение диаспор и общин мигрантов выходит за рамки модели национального государства, привлекая интерес учёных, видящих в таких общинах предвестников новых структур суверенитета и самоопределения (Appadurai 1991; Basch et al. 1994; Smith 1995; Cohen 1997; Brah et al., 1998). Некоторые го этих общин могут быть описаны как "транснациональные общины", недостижимые для любого отдельно взятого государства-нации. Конструкцию коллективного самопричисления таких общин невозможно понять в рамках стабильных, локализованных структур отдельно взятой страны; она включает множество символов, ценностей, ритуалов, взаимоотношений и учреждений, относящихся к разным странам (Skeldon 1990 and 1997; Zlotnik 1992). Транснациональная община - по выражению Бенедикта Андерсона - "вымышленная"; её невозможно изучать "этически", как объективно существующую общность; а можно изучать только "эмически", как аспект других общностей, их политики, экономики, миграционных
потоков и конструкций включения и исключения (Pieke 1998b, Ma Mung 1992).
Когда Восточная Европа внезапно стала важным регионом выхода, транзита и приёма международных миграционных потоков, исследователи обратили внимание на роль мигрантов нетрадиционных типов, таких, как краткосрочные гастарбайтеры, работники международных фирм, мелкие предпринимателн и "челноки". Такие типы мигрантов особенно заметны в Центральной Европе - регионе, который Клер Уоллэс (1996, 1997, 1998) называет "буферной зоной", куда устремляются миграционные потоки, лишённые доступа в Западную Европу, из стран, лежащих дальше на востоке. В частности, исследователи миграции в Венгрии и Польше уделили внимание этим новым явлениям, наряду с более традиционными типами миграции, вызванными появлением новых, границ, войнами и интенсификацией контакта исторических диаспор со странами происхождения (Sik и Toth 1994, 1996, 1997; Fullerton, Sik и Toth, 1995, 1997; Iglicka et al., 1997; Glabicka et al., 1997). Появилось несколько работ, посвященных таким нетрадиционным формам миграции, как краткосрочные рабочие и торговцы-"челноки", некоторые из которых сделали попытку создать новую терминологию для их описания (Wallace 1997; Stola 1997; Sik 1997). Главным предметом этих исследований были мигранты с территории бывшего Советского Союза, но они также коснулись вьетнамцев и китайцев. Домерник (1997) описал транснациональную общину русскоговорящих мигрантов в Европе.
Китайцы - одна из крупнейших этнических групп, участвующих в новых формах миграции. Китайские исследователи посвятили много работ проблеме роста внутренней миграции (Ян 1994; Ding и Stockman 1996; Xiang 1996; Yuan et al. 1996; Qian 1996; из некитайских учёных - Chan 1996, Hoy 1996 и Scharping 1996), возможно, по причине, что массовая
внутренняя миграция - новое и пугающее явление в жизни большой части городского общества КНР, активно обсуждающееся как средствами массовой информации, так и политическими руководителями. Заморские приключения новых китайских мигрантов также стали популярной темой, послужішшей материалом, в частности, таких успешных телевизионных сериалов, как "Пекинцы в Нью-Йорке" (Бэйцинжэнь цзай Ню-Юэ). Идея массовой международной миграции заинтересовала и политических мыслителей вне официального круга, таких, как Бао Ми (1991) - автора романа "Жёлтое нашествие", видящего в ней спасение китайской нации и Су Сяокана (1991, 1996) и Ван Шаня ("Взгляд на Китай третьим глазом", 1994), указывающих с разных политических позиций на опасность взрыва китайской миграции.
На Западе опубликовано сравнительно немного работ о новой китайской миграции. Они включают недавние исследования новой китайской иммиграции в отдельно взятых странах Европы и обзор иммиграции в Центральную Европу, написанный с точки зрения демографа (Pieke и Benton 1998). Сборник статей, сравнивающий новый опыт КНР относительно внутренней и международной миграции, готовится к печати (Pieke и Mallee 1998). Общую оценку новой китайской миграции пока предложили демографы (Skeldon 1996). Новая работа Пике (1998b) предложит интерпретацию этого процесса как фомирование новой транснациональной общины, расширение китайской "мир-системы" — незападной глобализации. Настоящее исследование использует концепцию Пике для разграничения новой китайской миграции и миграции из традиционных посылающих регионов — цяосяней и расширяет эту концепцию, чтобы объяснить явление аккультурирования частей общества проживания общинами китайских мигрантов.
Имеется также небольшое число книг и статей о сегодняшнем положении устоявшихся китайских общин в Западной Европе, особенно в Нидерландах, Бельгии, Великобритании, Испании и Италии. Из них использованы в основном работы Ли Минхуань (1995), Чекканьо (1997), Пике и Бентона (1998), Пике и Малле (1998) и Ляо Шаоляня (1997).
Важная проблема исследования новой китайской миграции и новой китайской транснациональной общины - политика КНР. Возрождённая как великая держава, КНР теперь активно стремится к политическим и экономическим контактам с китайской диаспорой— хуацяао, составляющими, в частности, существенную долю населения Юго-Восточной Азии. Учитывая іттенсификацию этих контактов, националистическую риторику, используемую в них Пекином и экономический спад в Юго-Восточной Азии, порождающий антикитайские чувства и отягчающий проблемы идеологий единого национального самосознания, сдвиги в политическом и культурном самоопределении многочисленного населения хуацяао могут иметь существенные последствия с точки зрения будущего этих политических общностей, а также региональной и глобальной безопасности (Nyiri 1997). Политологи и этнографы поняли, что в условиях ослабления национальных государств и меняющегося международного баланса сил необходимо пересмотреть наше понимание этого самоопределения (Wang 1984, Ти 1991). Они отметили, что Азия, включающая в себя суверенные политические структуры, не вполне соответствующие модели государства-нации, и несуверенные политические структуры, в частности, обширные диаспоры, выполняющие некоторые функции национального государства, может быть лучше приспособлена к кризису последнего (Arrighi 1995, Tonnesso^n и Antlov 1996). Необходимо исследовать степень проникновения новой китайской миграции и новой китайской транснациональной общины в Юго-
Восточную Азию и другие регионы вне Европы в контексте изменений политического самоопределения устоявшихся общин хуацяао в этих регионах. Из-за отсутствия исследований новой китайской миграции в Азии (несмотря на указания на то, что, по крайней мере, в северной Бирме и Камбодже она представляет собой весьма значительное демографическое, экономическое и общественное явление) можно только указать на возможную взаимосвязь этих двух процессов (Nyfri 1997).
Апробация. Результаты работы были доложены на совместной конференции Комитета по правам человека, меньшинствам и делам религии Будапештской Городской Упразы, Общества зз Мигрантов "Menedek" и Совместной Конференции Китайских Организаций в Венгрии (Будапешт, 1995); коллоквиуме "Китайцы в Европе и внутренние мигранты в Китае: общие темы в международной и внутренней миграции" (Оксфорд, 1996); конференции "Китайская миграция и местные органы управления" (Прато, Италия, 1997); конференции Европейского Социологического Общества (Эссекс, Англия, 1997); совещании Института Общественных Наук Варшавского Университета и Фонда им. Фридриха Эберта "Центральная и Восточная Европа: новое миграционное пространство" (Пултуск, Польша, 1997); а также на коллоквиуме Группы по исследованию международной миграции Института политических наук АН Венгрии.