Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Этапы формирования личности Феодора Ласкариса
1.1. К вопросу о происхождении Феодора Ласкариса
1.2. Социоисторический контекст формирования личности Феодора Ласкариса
1.3. Начало карьеры Феодора Ласкариса
1.4. Накануне Четвёртого Крестового похода
1.5. Четвёртый Крестовый поход и Византия
1.6. Падение Константинополя
1.7. Роль Константина Ласкариса в сохранении Империи
1.8. Роль Ласкарисов после падения Константинополя
1.9. Прибытие в Никею и основание «Никейской империи» Итоги главы
Глава II. Начало царствования Феодора I Ласкариса
II.1. Восприятие падения Константинополя
II.2. «Ойкумена» и представления византийцев о своём государстве в конце XII века
II.З. Образ византийского императора в конце XII века
II.4. Византийский правящий класс в конце XII века
II.5. Утверждение власти Феодора Ласкариса
II.6. Военные операции Феодора Ласкариса, 1204-1206 годы
II.7. Становление идеологии Никейской империи
II.8 Идея врага: византийское понимание «Четвёртого крестового похода»
II. 9 Идея врага и самоопределение никейского государства Итоги главы
Глава III. Феодор I Ласкарис: царствование и политическое наследие
III. 1. Разрыв отношений Феодора I Ласкариса и Алексея III Ангела
III.2. Отречение патриарха Иоанна X Каматира и избрание патриарха Михаила IV Авториана 127
III.3. Коронация императором и присяга Феодору I Ласкарису 134
III. 4. Ромеи-никейцы и ромеи-трапезундцы 138
III.5. Война против Трапезунда и «Латинский фактор» (1206-1212 годы) 144
III.6. Битва с султаном Кай-Хюсревом 1(1211 год) и мирный договор с Латинской империей (1214 год) 149
III.7. Вопрос Унии и межцерковные отношения при Феодоре I Ласкарисе 156
III.8. Вторая попытка Унии церквей 165
III.9. Браки и дети Феодора I Ласкариса 169
Итоги главы. Внутригосударственная структура и экономика ранней Никейской империи 173
Заключение 180
Список источников 185
Библиография 190
- Накануне Четвёртого Крестового похода
- «Ойкумена» и представления византийцев о своём государстве в конце XII века
- Отречение патриарха Иоанна X Каматира и избрание патриарха Михаила IV Авториана
- Вопрос Унии и межцерковные отношения при Феодоре I Ласкарисе
Накануне Четвёртого Крестового похода
Важным источником являются произведения другого иерарха греческой церкви - Николая Месарита. О начальном периоде его жизни известно очень мало; он родился в 1163/4 год2 и после падения Константинополя деятельность Месарита становится известной и чрезвычайно значимой. Он представлял интересы греков в Латинской империи в 1206 году, когда между церквями возникли разногласия из-за нежелания греков подчиняться латинскому патриарху. В 1207 году Месарит возглавил делегацию, отправившуюся к Феодору Ласкарису с просьбой помочь восстановить греческий патриархат. После этого Николай стал референдарием патриарха Михаила Авториана, затем - митрополитом Эфеса и экзархом Азии. И в новом качестве он продолжил участвовать в налаживании латинско-греческих отношений, представляя в 1214 году греческую церковь на переговорах об унии с папским посланником Пелагием. Сведения о его деятельности в 1207-1214 годах особенно важны для изучения церковной и дипломатической политики Феодора Ласкариса. Основными работами Месарита, в которых содержится информация на данную тему, являются «Отчет о переговорах в Константинополе в 1206 году об избрании патриарха и коронации императора в Никее в 1208 году» и «Речь о переговорах в Константинополе с кардиналом Пелагием» 1214 году Тексты этих сочинений сохранились не полностью и до сих пор реконструируются исследователями. Составленное Месаритом описание переговоров не только подробно рассказывает о самом событии, но и отражает официальную позицию православной церкви по вопросу об унии28. Основная ценность документа заключается в том, что его автор, будучи участником переговоров, подробно освещает их ход. Кроме того, сочинения Месарита помогают частично восстановить хронологию событий, о которых он ведет речь.
Ещё одним историком-хронистом, освещавшим историю Никейской империи, был Георгий Акрополит. Он родился в 1217 году в знатной константинопольской семье, имевшей прямые связи с императорским двором в Никее. В раннем возрасте, приблизительно в 1233 году, Акрополит был приглашен императором Иоанном III Дукой Ватацем (1222-1254) в Никею, где начал свое обучение, занимаясь словесными науками и математикой у Феодора Эксаптерига, а философией - у Никифора Влеммида29. Иоанн III возлагал на Акрополита большие надежды и, по словам последнего, симпатизировал ему больше, чем другим воспитанникам двора: «Когда изучишь философию, то удостоишься больших почестей и званий, потому что нет в мире людей почётнее царя и философа»30. После обучения Акрополит стал важным лицом в византийском государстве - сначала логофетом геникона, сопровождавшим императора в его военных походах, затем логофетом дрома и претора в Болгарии, - а в итоге удостоился звания императорского секретаря. Помимо отправления государственных обязанностей, Акрополит выполнял и личные поручения императора, занимаясь, например, воспитанием наследника - будущего Феодора II Ласкариса (1254-1258) . При Феодоре II Акрополит сохранил свое положение при дворе, однако новый император быстро скончался, а его малолетний сын Иоанн IV Ласкарис (1258-1261) был низложен в результате заговора, приведшего к власти Михаила VIII Палеолога (1259-1282). Акрополит был родственником Михаила VIII, продолжил служить новому императору и вскоре заслужил титул великого логофета32 с соответствующими должностными обязанностями.
Акрополит написал историю Византийской империи, которая охватывала период с 1203 по 1261 год - правление династии Ласкарисов и Михаила VIII Палеолога - и затем была дважды опубликована - сначала И. Беккером в 1836 году с латинским переводом", а потом А. Гейзенбергом в 1903 году . Труд Акрополита неоднократно переводился на современные языки35. Как источник он в целом достоверен и содержит многочисленные подробности из жизни никейского императорского двора. Акрополит старался излагать события «без злобы и ненависти» , но при этом не стремился представлять их в хронологической последовательности, а предпочитал скорее тематический подход. Как и Хониат, Акрополит был готов признать превосходство латинян в некоторых вопросах. Он отмечает проявления божественного провидения в целом ряде событий, но вместе с тем, пытаясь отыскать скрытые исторические «пружины», часто прибегает к проведению исторических параллелей и при этом пишет объективно и не поддаваясь эмоциям37. Однако определенная предвзятость и очевидная авторская позиция, выражающаяся в выборе как самих событий для описания, так и их интерпретаций, Акрополиту все же присуща38. Хронист фокусируется на истории Никейской империи и формировании новой имперской идеологии. Его описания военных походов и дипломатических миссий также представляют собой ценный источник для рассмотрения отношений Никейской империи с другими византийскими государствами первой половины XIII века. Существует также дополнение к работе Георгия Акрополита - «Сводная хроника», - традиционно приписываемое Феодору Скутариот3 , хотя в самом раннем издании труда Акрополита К. Сафаса данный факт не указа4 , и авторство данного произведения до сих пор вызывает споры
«Ойкумена» и представления византийцев о своём государстве в конце XII века
А византийцы, несмотря на политическую нестабильность и социальную турбулентность последних десятилетий, не ожидали такого исхода событий. Главным тому доказательством является то, что до последнего момента в Константинополе оставалось множество аристократов и представителей правящего класса, уже не способных ни на эффективное государственное управление, ни на организацию военного отпора, тогда как за городскими стенами уже несколько месяцев стояла беспокойная армия противника. Жители столицы знали, что, свергнув Алексея IV Ангела, они
Виллардуэн говорит о полном отсутствии сопротивления. Villehardouin G de. II. 248; Choniates N. Historia. I.571. Армянские источники также не шокированы получением известий о захвате Константинополя или вовсе не упоминают это событие. Pogossian Z. Armenians and the IV Crusade based on two contemporary sources // Quarta Crociata. Venezia -Bisanzio - Impero Latino / A cura di G. Ortalli, G. Ravegnani, P. Schreiner. Venezia, 2006. Vol. II. 587, 601; Thomson R. W. The Eastern Mediterranean in the Thirteenth Century: Identities and Allegiances. The Peripheries: Armenia // Identities and Allegiances in the Eastern Mediterranean after 1204 / Ed. by J. Herrin. Aldershot, 2010. P. 200. О военных аспектах захвата: Kolias Т. Military Aspects of the Conquest... P. 124-138. Только ибн ал-Афир утверждает, что взятие города осуществилось из-за предательства «франков», живших в Константинополе, хотя и не приписывает захвату идеологического или сентиментального значения. Ibn al-Athlr. The Chronicle... Part 3. P. 76.
M. Анголд приводит несколько убедительных примеров эффективного руководства вождей похода своими крестоносными отрядами и делает вывод, что большинство проблем и споров возникали в связи с распределением захваченной добычи, а физическое насилие как таковое было относительно ограниченным. Angold M. The Fourth Crusade... P. 111-113; Angold M. The anglo-saxon historiography... P. 302, 308; Angold M. Turning points in history: the Fall of Constantinople // BS. 2013. T. LXXI. 14-15. Дж. Райли-Смит отмечает, что в беспорядках после падения города принимали участие «разъяренные бывшие жители» из числа латинян, а не только сами завоеватели. Riley-Smith J. Toward an Understanding... P. 81. спровоцируют крестоносцев на враждебные действия, а двухмесячное правление Алексея V Дуки Мурзуфла только ухудшило отношения с латинянами, вызвав открытые столкновения за стенами город1 . Однако источников и не согласуется с активным противостоянием византийцев крестоносцам и их попытками дискредитировать идеологические основы византийцы укрепляли столицу недостаточно эффективно и не смогли предпринять действенных мер для охраны своих семей и имущества от врагов13. Смиренная, почти библейская пассивность константинопольцев в восприятии пророчеств о падении города14 не подтверждается сведениями
Пример Никиты Хониата является показательным, учитывая его достаточно активную социальную позицию. Будучи свидетелем и летописцем событий, предшествовавших падению столицы, он бежал из города в атмосфере всеобщего хаоса, чтобы оказаться фактически без средств к существованию с большой группой спутников. Choniates N. Historia. I.587-592.
Важно отметить, что источники, твёрдо связывающие определённые пророчества с событием 1204 года, были написаны или опубликованы только post factum, поэтому можно подвергнуть сомнению реальность влияния конкретных предсказаний на произошедшие события. А. А. Васильев также отмечает (ссылаясь на Клари XCII), что идеологическое знамя часто понималось людьми только после того, как то или иное потрясение свершилось. Vasiliev A. A. Medieval Ideas of the End of the World: West and East // Byz. 1942-1943. Vol. XVI. Fac. 2. P. 495-496. To же самое касается армянских источников. Pogossian Z. Armenians and the IV Crusade... P. 601.
Известно, что навстречу крестоносцам из Константинополя вышла процессия жителей, готовых сдаться добровольно и просивших пощады. Однако это произошло в самый последний момент, уже при вторжении латинян в город, и, по сведениям Клари, в этом участвовали далеко не только греки. Clari, Robert de. Cap. LXXX; Choniates N. Historia. I.572. латинского захват1 . Скорее всего, это событие иллюстрирует характерную для византийского менталитета в целом особенность поведения, которая проявится при захвате этого же города в 1453 году, когда при входе османов в Константинополь византийцы так же не осознавали реальность наступающей угрозы17. В 1204 году византийцы избрали императора, но избранник, Константин Ласкарис, отказался от полного ритуала и церемонии коронации - видимо, из-за слишком большой её продолжительности - что, впрочем, не помогло городу противостоять осаде.
В то время византийцы продолжали вести богословские споры. Возможно, так они искали убежище от происходящего, но их смирение пред лицом наступающей катастрофы, представленное в рамках Апокалипсиса и всемирного замысла Бога, было последствием практических социокультурных тенденций, которые перевесили турецкую угрозу антилатинской полемикой. Ahrweiler Н. L ideologie politique de l Empire byzantin. Paris, 1975. P. 122-127. В политическом плане византийцы до последнего продолжали отстаивать свой суверенитет и универсальность, диктуя государственную политику даже тем, кто по всем признакам был сильнее, как, например, князю Василию I в конце XIV века. Ostrogorsky G. The Byzantine Emperor and the Hierarchical World Order // Slavonic and East European Review. 1956. Vol. 35. P. 8-9. взаимоотношений двух сторон, приписала политическому мышлению византийцев особый, глубоко укоренённый утопизм. Однако византийцы также считали (доходя при этом до надменности и отрицания объективных фактов) свою Империю явлением, не подверженным катастрофическим и летальным ударам - кроме, естественно, библейских пророчеств. Отсюда следует вопрос, каково же было представление византийцев о своём государстве, в котором они были настолько уверены, что не опасались за его целостность? Именно это представление привело к катаклизму 1204 года, но оно же позволило государству устоять и возродиться после этого события. На этот вопрос невозможно дать удовлетворительный ответ, и хотя он рассматривался, например, в фундаментальных и всеохватывающих работах Ш. Диля и X. Г. Бека18, остаются ещё некоторые не освещенные источниками аспекты, требующие изучения в контексте каждого отдельного периода истории Византии, в особенности столь важного, как тот, что начался после 1204 года. Попытка решить эту задачу выходит за рамки данной работы, однако нам следует сделать ряд замечаний относительно тех представлений византийского народа о своём государстве, которые нашли выражение в первые годы существования Никейской империи и легли в основу её идеологии19. Изложение общепринятых политических воззрений византийцев на рубеже XII-XIII веков, поможет выявить идейную основу деятельности Феодора Ласкариса в начальный период его правления и выделить те концепты, на которые он опирался при возрождении Империи. Важно уточнить, что здесь мы подразумеваем представление о Византийской Diehl Ch. Byzance, grandeur et decadence. Paris, 1919; Beck H. G. Das byzantinische Jahrtausend. Miinchen, 1978.
Отречение патриарха Иоанна X Каматира и избрание патриарха Михаила IV Авториана
Последняя глава данной работы представляет собой обзор и анализ второй части правления Феодора I Ласкариса, состоявшей из периода его царствования (с момента провозглашения императором) и последних четырнадцати лет его жизни. В силу общей стабилизации геополитической ситуации в регионе этот период не был отмечен такими потрясениями, как промежуток между 1174 и 1206 годами. В силу фрагментарного и неполного характера источников, наше изложение будет ограничено теми событиями, к которым Феодор Ласкарис имел хотя бы формальное отношение. Тем не менее, в сочетании с историографией исторические свидетельства этого периода позволяют составить представление о многоплановой и динамичной деятельности императора. Именно в эти годы наблюдается полноценное восстановление активности византийского государства и подлинное возрождение Византийской империи вне Константинополя. Участие Феодора Ласкариса в событиях этой эпохи, физическое и идеологическое, было далеко не пассивным: он активно влиял на жизнь Империи в Никее, и восстановление её роли во внешнеполитических сношениях первой четверти XIII века можно непосредственно связать именно с его фигурой .
После своего провозглашения императором на рубеже 1205 и 1206 годов Феодор Ласкарис прекратил защищать права смещённого более двух лет назад императора Алексея III Ангела; теперь он мог действовать от своего имени и по своему усмотрению. Это означало стратегические изменения в его политике: отказавшись от первоначального намерения вернуть Алексея III к власти через свою деятельность в качестве деспота, Феодор Ласкарис перешёл к реализации собственных претензий на императорскую власть, опираясь на свои военные победы и общественную поддержку. К этому времени Алексей III Ангел давно потерял популярность среди народа, а учитывая события в Константинополе - захват города крестоносцами и выдвижение двух других императоров1, - у него более не существовало убедительных оснований претендовать на императорский престол (хотя, как мы увидим, им были предприняты попытки восстановить свою власть). Более того, после падения столицы Алексей III не был активным политическим деятелем, и подданные постепенно забывали о нем, в то время как Феодору, напротив, удалось выдвинуться благодаря своим личным качествам, военным успехам и потребности в наличии «местного» руководителя в Малой Азии. Даже Михаил и Никита Хониаты, пережившие последствия падения Константинополя и первые годы после 1204 года, пусть и находясь по ту сторону Эгейского моря, именно Феодора выделяют как нового василевса всей Империи, оставив Алексея III и других в тени2.
Важную роль в возвышении Феодора Ласкариса сыграли описанные во второй главе данной работы особенности представления об императорской власти, позволявшие признать императором более компетентную личность, несмотря на сакральность образа действовавшего василевса. Весьма вероятно также, что после всех предпринятых Феодором усилий и пережитых им испытаний принятие императорского сана казалось ему морально оправденным, и он не считал его восстанием. Более того, отсутствие общепризнанного императора, очевидно, осложняло внутренние взаимоотношения и государственные дела в Малой Азии, не говоря о внешних контактах с другими государствами. Хотя в случае с Кай-Хюсревом
Алексей IV Ангел (со своим свергнутым отцом Исааком II) и Алексей V Дука Мурчуфл. Возвышение Константина Ласкариса Комнина и Алексея Великого Комнина в Трапезунде, скорее всего, не было широко известно и не могло считаться полноценной формальной интронизацией. дипломатические отношения были установлены благодаря семейным связя3 (с предыдущими султанами, по всей видимости, имел дело только Константин Ласкарис4), это решение не было долгосрочным и никак не могло применяться в случае с правителями других государств. Как оказалось, Алексей III сам дал повод для разрушения отношений с Феодором, назначив нового деспота5 и тем самым отменив договорённость, существовавшую между ним и Ласкарисом ещё до 1204 года6.
Об основных событиях жизни Алексея III после падения Константинополя сообщают Никита Хониат и Георгий Акрополит. Известно, что после бегства при появлении крестоносцев в июле 1203 года он находился в западных провинциях Империи, где некоторое время пытался создать военную базу для своего возвращения в Константинополь. После окончательного захвата столицы он вновь был вытеснен наступлением латинской армии. Объединившись в Фессалии7 с Львом Сгуром, самым сильным правителем региона8, Алексей III выдал за него замуж свою дочь Евдокию9 и летом 1204 года сделал его новым деспотом10. При дальнейшем наступлении латинян, осадивших войско Сгура в Акрокоринфе , Алексей III в очередной раз бежал, явно не получив среди жителей той поддержки, которую он искал. Осенью этого же года он был пойман Бонифацием Монферратским, который отнял у него императорские инсигнии и передал их императору Балдуину Фландрскому12. Видимо, Алексей, провёл в плену (возможно, с временной рентой)13 несколько лет, пока его не выкупил Михаил Ангел - его двоюродный брат, который основал отдельное государство в Эпире14. Затем, в 1211 году, Алексей отправился к своему духовному сыну, султану Кай-Хюсреву, в Иконий15.
Нам неизвестно, поддерживал ли свергнутый император связь с Феодором Ласкарисом после захвата Константинополя латинянами и могли ли они координировать свои действия. Если судить по тому, что они настолько разошлись в своих практических интересах, ответ на этот вопрос, скорее всего, должен быть отрицательным. Скудные сведения о странствиях Алексея III, доходившие до Малой Азии, не могли поддерживать преданность ему или утверждать его авторитет.
Вопрос Унии и межцерковные отношения при Феодоре I Ласкарисе
В данной диссертационной работе подробно показано, что император Феодор I Ласкарис прожил исключительно насыщенную событиями жизнь. Его многоплановая деятельность включала развитие межгосударственных дипломатических отношений, изменение внутригосударственного устройства и процветание культуры и общества, отстаивание богословско-ритуальных ценностей Византийской церкви. Он имел дело со многими выдающимися личностями XII-XIII веков и участвовал в важнейших событиях этого периода. Феодор Ласкарис правил в то время, когда Византийская империя оказалась вовлечена в многосторонний военный конфликт, он активно вёл военные действия в Малой Азии и в целом был очень успешным полководцем. После 1204 года Феодор Ласкарис основал в Никее новый центр управления Византийской империей и сумел защитить своё государство от наступления врагов. В конечном счете, его военная деятельность стала рассматриваться как основное содержание его правления, во многом определив историческую память об этом императоре и его политическое наследие. В тех скудных источниках, которые до нас дошли, успех Феодора I Ласкариса в военном деле выдвигается на первый план, и в историографии он считается основным достижением этого императора. Как мы отмечали во Введении и в последующих главах, из-за этого возникло упрощённое представление о личности и царствования Феодора Ласкариса, которое учитывает реальные обстоятельства его жизни и царствования весьма поверхностно. Образ Феодора Ласкариса, созданный сначала им самим и современными ему авторами исторических сочинений, а затем и позднейшими исследователями, необходимо отличать от реальной фигуры, деятельность которой мы изучили в настоящей работе.
Помимо того, что правление Феодора Ласкариса действительно было отмечено большим количеством военных действий, он также вполне сознательно занимался репрезентацией себя в качестве полководца. Милитаризация образа императора постепенно развивалась начиная с XI века, когда на императорские монеты был добавлен образ святого воина1. Эта тенденция проявилась и в риторических произведениях, авторы которых начали акцентировать среди личных достоинств императоров их военную и полководческую доблесть2. В то же время, на императорских печатях помещались строго определенные изображения: Христос или Богородица с одной стороны (использование образа Христа было исключительно императорской привилегией) и сам император - с другой3. Только Феодор Ласкарис, продолжая стилистику своих доимператорских печатей с изображением святого воина4, добавил на оборотную сторону императорских печатей св. Феодора Стратилата5. Более того, этот святой присутствовал вместе с Христом и Богородицей на монетах Феодора I, в очередной раз напоминая о военных победах императора и выражая политическую
Начиная с Алексея I Комнина и вплоть до Алексея III Ангела с императорских печатей исчезает Богородица, и они изображают исключительно самого императора, а на лицевой стороне - Христа. (Nesbitt J., Morrisson С. (Ed.) Catalogue of Byzantine Seals... P. 158-185. № 88-95.1; Jordanov I. (Ed.). Мы согласны с мнением И. Йорданова, что печати Феодора с изображением Христа относятся скорее к концу правления этого императора. Более того, они были найдены на территории Болгарии (что тоже указывает на скорее поздний срок); поскольку там они оказались, видимо, вместе с дипломатической перепиской, эти печати должны были иметь более привычный для межгосударственных отношений формат представления императора, нежели более ранние образцы, где он изображен со св. Феодором. идеологию Никейской империи . Стилистические предпочтения императора Феодора, безусловно, говорят о наличии у него продуманного подхода к формированию своего образа и репутации. В то же время Никита Хониат, фактически единственный из авторов наших источников, бывший современником этого императора и непосредственным свидетелем его деятельности, также внес свой вклад в восприятие Феодора Ласкариса как полководца. Будучи панегиристом и рупором общественного мнения, Никита Хониат несколько раз сравнивал Феодора Ласкариса с царем Давидом, Зоровавелем, Александром Македонским и Константином Великим7 -историческими персонажами, известными в первую очередь военными достижениями.
Тем не менее, фигура Феодора Ласкариса и его деятельность выходят за рамки сложившегося в историографии образа императора-воина. В своей политике он часто был вынужден ориентироваться на запросы общества, поддерживая сложившиеся традиции и культурные эталоны. Именно поэтому подход Феодора Ласкариса к управлению государством можно охарактеризовать как консервативный, не всегда соответствующий его динамичной личности, новизне исторических обстоятельств того периода и остроте политического положения, в котором оказалась Византийская империя. Тем не менее, его способность ориентироваться в условиях стремительного развития событий и глубокое понимание внутренней дихотомии византийского государственного строя сделали Феодора Ласкариса одним из наиболее успешных императоров в истории. Решая задачу сохранения традиций Византийской империи, он существенно изменил роль императора и сумел примирить идеологию своего государства с не соответствующими ей реалиями политической жизни. Феодор Ласкарис вернул изгнанной Империи значимую роль во внешнеполитических отношениях и восстановил её статус региональной державы. Действуя таким образом, он обеспечил постепенное усиление расколотой и утратившей былое величие Византийской империи в начале XIII века.
Благодаря подробному анализу ранних лет биографии Феодора Ласкариса, проведенному в первой главе данной работы, нам удалось установить происхождение этого императора и выявить те факторы, которые могли повлиять на формирование его личности. Такой подход позволил углубить наши представления о Феодоре Ласкарисе и показал, что его достижения не ограничивались исключительно военными успехами. В последующих главах мы подробно описали и проанализировали основные события второй половины жизни императора, изучили главные задачи его правления и особенности их решения. Благодаря этому исторический образ Феодора Ласкариса приобрел многослойный и динамический характер. Лакуны источников были, по возможности, восполнены, неточности в историографии - исправлены, а социальный подход к исследованию позволил детально реконструировать историческую биографию интересующего нас персонажа. Живший во время острого внутри- и внешнеполитического кризиса, Феодор Ласкарис активно участвовал в военных действиях и подчеркивал свою роль военного вождя, считая такую стратегию наиболее эффективной для достижения своих политических целей. Успех его правления укрепил представление о нём как о видном полководце, которое остается актуальным. В данной работе мы не пытались разрушить историческую репутацию Феодора Ласкариса, - скорее наоборот, стремились показать её обоснованность, одновременно подчеркнув сложный и многогранный характер его деятельности. Можно сказать, что мы пытались, по мере возможности, создать трехмерный портрет Феодора Ласкариса и проследить динамику его биографии, развитие которой происходило в очень насыщенный период византийской истории.