Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Европеизм и атлантизм во внешней политике правительства Э. Блэра
1. «Особые отношения» Великобритании с США и проблема развития трансатлантического сотрудничества 41
2. Европейский вектор внешней политики Э. Блэра в контексте трансформации доктрины трансатлантического сотрудничества 74
3. Атлантизм и европеизм в ближневосточной политике Великобритании 109
Глава II. Правительство Г. Брауна в поисках новых внешнеполитических ориентиров
1. Корректировка отношений с США и выстраивание диалога с администрацией Б. Обамы (2007-2010 гг.) 143
2. Европейский курс Г. Брауна: политика прагматизма и противоречий 171
Заключение 207
Список использованных источников и литературы .213
- «Особые отношения» Великобритании с США и проблема развития трансатлантического сотрудничества
- Атлантизм и европеизм в ближневосточной политике Великобритании
- Корректировка отношений с США и выстраивание диалога с администрацией Б. Обамы (2007-2010 гг.)
- Европейский курс Г. Брауна: политика прагматизма и противоречий
«Особые отношения» Великобритании с США и проблема развития трансатлантического сотрудничества
К 1997 г. в британо-американских отношениях наметилась по образному выражению некоторых экспертов «политическая и правовая пустота»1. С распадом СССР и Организации Варшавского договора завершается Холодная война, создававшая мощную основу для развития «особых отношений», когда США и Великобритания, демонстрируя приверженность общим идеологическим ценностям, противостояли распространению коммунизма. После Второй мировой войны «особые отношения» Великобритании и США строились на асимметрии силы. Военный, экономический и финансовый потенциал Великобритании намного уступал США, поэтому опираясь на силу своего союзника, она стремилась защищать собственные национальные интересы и поддерживать безопасность, особенно после распада Британской империи. С началом 90-х гг. «особые отношения» в большей степени оставались концептуальным конструктом, чем реальной политикой.
После окончания Холодной войны США берут курс на отход от политики принятия многосторонних решений с оглядкой на мнение международных организаций. В данной связи Вашингтон все равно нуждался в верных союзниках для демонстрации солидарной, а не односторонней политики, в том числе для внутреннего потребления. Это обстоятельство предоставляло хороший шанс для вывода «особых отношений» на новый уровень. Великобритания могла стать активным участником мировой политики в союзе с США, решая при этом собственные задачи1. Дж. Мэйджор не смог решить эту задача, к тому же у него не сложились отношения с У. Клинтоном и Дж. Бушем2. Проводником данной политики становится Э. Блэр. Человек не искушенный во внешней политике и в вопросах международной безопасности, он смог осознать важность момента для Соединенного Королевства, попытавшись создать новую конфигурацию трансатлантического сотрудничества и «особых отношений». Э. Блэр решил вернуть Соединенное Королевство в ранг ведущих глобальных игроков.
Накануне парламентских выборов 1997 г. Э. Блэр активно выступал по поводу его внешнеполитических ориентиров. Многие его считали самым проевропейским политиком после Э. Хита. Э. Блэр постоянно подчеркивал значимость для Великобритании развития сотрудничества с Европой3, его европейская риторика вызывала некоторую обеспокоенность в США. Однако данные опасения являлись беспочвенными. Э. Блэр поддерживал незыблемость «особых отношений» с США. Он видел Соединенное Королевство в качестве своеобразного моста, способного объединить ЕС с США. В развитии трансатлантического сотрудничества будущий премьер-министр видел основу европейской системы безопасности, что предполагала расширение военного потенциала Европы для поддержки США и НАТО4. Э. Блэр не верил в возможность Европы самостоятельно обеспечить собственную безопасность5. Британский премьер-министр прекрасно понимал, что именно США являются основой НАТО и европейской системы безопасности.
Британского премьер-министра настораживали предложения Б.Н. Ельцина, высказанные в 1997 г., а позже В.В. Путина лидерам Франции и Германии о создании новой конфигурации системы европейской безопасности с участием России. Он опасался, что в случае реализации данного проекта может рухнуть вся система трансатлантического сотрудничества, а роль Великобритании в мировой политике значительно снизится. Особенно эти опасения проявились во время иракского кризиса, когда Франция и Германия заняли антивоенную позицию и сблизились с Москвой. Э. Блэр не верил в такую конфигурацию европейской безопасности, он полагал, что Россия всеми силами стремилась оторвать Европу от США, что в будущем несло непредсказуемые последствия1. Этот фактор также подталкивал Лондон к внедрению в блок Париж-Берлин, не только для того, чтобы стать одним их локомотивов европейской интеграции, но и для того чтобы их уберечь от необдуманных решений в отношении России.
В своей речи, на приеме организованном лорд-мэром 10 ноября 1997 г., Э. Блэр заявил: «В силу нашей географии, нашей истории и сильных качеств нашего народа, Британия является глобальной силой… »2. Признавая снижение экономического потенциала страны и некоторую неопределенность ее места в мировой политике, Э. Блэр выделял несколько преимуществ, способных повысить статус страны на международной арене. Во-первых, это ее «моральные преимущества», то есть приверженность идеалам свободы и демократии, ставившие ее в ранг высокоразвитых государств, являвшихся эталоном развития для стран «третьего мира» и поставторитарных режимов3. Во-вторых, «исторические союзы Великобритании». Э. Блэр сразу выделил один из главных компонентов его будущей внешней политике, так как важнейшим «историческим союзником» Великобритании являлись США. Однако здесь прослеживался еще один фактор – попытка опереться еще на одного союзника – Объединенную Европу4.
Э. Блэр приветствовал развитие отношений ЕС с США. Он приложил усилия для заключения в Лондоне в 1998 г. Соглашения о Трансатлантическом экономическом партнерстве. В расширении связей ЕС с США Лондон постоянно опирался на поддержку новых членов ЕС, расположенных в Центрально-Восточной Европе. В тоже время, он отрицательно относился к продвижению США идеи включения Украины и Грузии в состав ЕС, видя в этом угрозу для безопасности Европы, в виду преждевременности такого решения.
После прихода к власти Э. Блэра, отношения между двумя державами стали постепенно приобретать новое содержание, соответствовавшее текущим условиям международного развития. В правительстве Э. Блэра британо американские отношения рассматриваются как «быстро меняющиеся партнерские отношения между крупными державами XXI века»1. Личные качества Э. Блэра не могли не повлиять на выстраивание его отношений с США. По мнению экспертов, новому британскому премьер-министру были присущи глубокая уверенность в том, что он может полностью контролировать ход внешнеполитических событий и пренебрежение «концептуальными сложностями»2. Данные обстоятельства способствовали увлечению Э. Блэра военными способами решения конфликтов (интервенционизм)3. Он отмечал нестабильность внешнеполитической ситуации в современном мире, что требовало не бездействия, а проведение активной внешней политики, в случае пассивности, мир станет еще более нестабильным. В апреле 1999 г., выступая в Чикаго, Э. Блэр заявил: «Сейчас мы все интервенционисты, нравится нам это или нет. Мы не можем отказаться от участия в мировых рынках, если мы хотим процветать. Мы не можем игнорировать новые политические идеи в других странах, если мы хотим вводить новшества. Мы не можем отвернуться от конфликтов и нарушения прав человека в других странах, если мы все еще хотим быть в безопасности. Накануне нового тысячелетия мы сейчас в новом мире. Нам нужны новые правила для международного сотрудничества и новые правила организации наших международных институтов»1. В тоже время до событий 11 сентября 2001 г. Э. Блэр все же настаивал на приоритете коллективных действий в рамках ООН.
По сути Э. Блэр признал деформацию понятия национальный суверенитет, если отдельное государство представляет угрозу для международной безопасности, то оно может подвергнуться агрессии со стороны цивилизованного мира для распространения демократии и укрепления международной безопасности2.
Атлантизм и европеизм в ближневосточной политике Великобритании
Великобритания традиционно играла на Ближнем Востоке весомую роль. После Первой мировой войны она еще больше укрепляет позиции в ближневосточной политике, получив в управление Палестину, Иорданию и Ирак. После Второй мировой войны Соединенному Королевству пришлось уступить место США, заменившей Лондон в Иране и на Аравийском полуострове. Лондон уходит из Ирака, Иордании и Палестины. Однако Великобритания продолжала уделять Ближнему Востоку первостепенное внимание на всем протяжении второй половины ХХ в. В этом плане ее ближневосточная политика мало чем отличалась от политики других государств Западной Европы. Она нуждалась в энергоресурсах и рынках сбыта промышленной продукции. Кроме этого, Ближний Восток занимал особое место в поддержании международной безопасности. Лондон был заинтересован в недопущении распространения в регионе международного терроризма и исламского радикализма1.
В конце ХХ в. коммерческие интересы Великобритании в регионе постепенно нарастают, в том числе в области поставок вооружений. Ведущим покупателем британского оружия являлась Саудовская Аравия. В 1998 г. на нее приходился 41% всех поставок вооружений в регион из Великобритании2. Критики британского правительства упрекали его в поддержании традиций колониализма при формировании новой ближневосточной политики, с чем на Даунинг-стрит не могли согласиться. Министерство иностранных дел Великобритании, анализируя колониальное прошлое страны, подчеркивало, что кроме проблем, оно дало Лондону возможность хорошо изучить регион и приобрести в нем много друзей и партнеров, что служило залогом для достижения целей британской внешней политики в регионе3. Ряд дипломатов не видела нечего зазорного в том, чтобы коллективный Запад, ответственный за глобальную стабильность вмешивался в конфликты в отсталых и нестабильных регионах для утверждения там демократических режимов, прежде всего в Африке и на Ближнем Востоке в рамках концепции либерального империализма4.
При реализации внешней политики на Ближнем Востоке Лондон придерживался двух подходов: «стратегического» и «дипломатического». Дипломатический подход ориентирован на поддержание тесных отношений с установившимися в государствах Ближнего Востока, политическими режимами, вне зависимости от характера их взаимоотношений с гражданским обществом. При этом Лондон стремился наладить контакты с теми лицами и политическими кругами, которые теоретически могли прийти к власти. В процессе реализации данной стратегии возникала одна большая проблема. Многие государства требовали от Соединенного Королевства занять четкую позицию в палестино-израильском конфликте1. Однако Лондон стремился лавировать и сохранять прагматизм, поскольку Израиль являлся один из ведущих его экономических и стратегических партнеров в регионе2. Стратегический подход в большей степени присущ консервативной партии и сторонникам дальнейшего укрепления особых отношений с США. Он фокусируется на угрозах исходящих от авторитарных, антизападных режимов Ближнего Востока, воспринимая Израиль в качестве естественного союзника западного мира.
Дипломатический подход опирается на нарастающие симпатии в Европе к палестинцам, в чем проявлялось, кроме всего стремление части политической элиты Великобритании следовать общему политическому курсу ЕС на Ближнем Востоке. Данный подход активно поддерживали лейбористы и либерал-демократы. Усиливающиеся влияние мусульманской общины внутри страны укрепляло позиции сторонников этого подхода, поскольку еврейская община в стране теряла свои позиции3. В данном случае Великобритании следовало учитывать возрастающий интерес к региону таких лидеров ЕС как Франция и Германия4.
Внешнеполитическая стратегия Великобритании на Ближнем Востоке заключалась в поддерживании в регионе стабильности и постепенной его демократизации стран региона5. Причем Лондон делал акцент на естественный ход событий, учитывающий местную специфику. Он брал обязательство не подталкивать реформы, тем более не поддерживать насильственный характер преобразований, чреватый дальнейшей дестабилизацией ситуации в регионе. В июле 2003 г. при министерстве иностранных дел создается специальный отдел, наблюдавший за проведением демократических преобразований в странах Арабского Востока1. Британские дипломаты, особенно проявляли интерес к развитию ситуации в Египте и Бахрейне, занимающих важные геополитические позиции. Большое внимание в этой связи Великобритания уделяла политике публичной дипломатии.
После терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне Э. Блэр выдвигает в качестве одной из приоритетных задач политики на Ближнем Востоке разгром «Аль-Каиды» и лишении ее источников финансирования и пополнения ресурсами. Британский премьер-министр постоянно напоминал, что террористические организации, действующие на Ближнем Востоке, не стоит ассоциировать с исламским миром в целом, также ставшим жертвой террористов2.
Центром деятельности «Аль-Каиды» являлся Афганистан. Лондон одним из первых поддержал план США по свержению режима талибов. Таким же образом поступили государства-члены НАТО. ЕС поддержал резолюцию ООН, приравнивавшую террористические акты в США к акту международной агрессии3. В рамках ЕС важное место занимала позиция Германии в этом вопросе4. Великобритания проводила тесные политические консультации с Германией. Берлин не только поддержал операцию НАТО в Афганистане, но и выделил 3900 военнослужащих после дискуссии в бундестаге 13 ноября 2001 г.5 Следовательно, принцип многосторонних действий в Афганистане соблюдался и подчеркивал общность интересов США и Европы.
Великобритания приняла самое активное участие в подготовке вооруженного вторжения в Афганистан, в том числе по дипломатическим каналам. Э. Блэр, осознавая все проблемы, которые могут возникнуть при проведении операции в Афганистане, ни в коем случае не сомневался в конченом успехе «сил добра». Для него афганский ребус решался довольно просто:1. проведение силовой акции; 2. оказание Афганистану массированной экономической помощи; 3. проведение под эгидой ООН демократических выборов в стране с последующим выводом оккупационных войск по мере стабилизации ситуации1.
В сентябре 2001 г. Дж. Стро впервые после иранской революции 1979 г. посетил Иран, где встретился с руководством страны. В Лондоне осознавали невозможность эффективных действий в Афганистане без координации действий с Ираном2. Это со всей очевидностью понимали и в Вашингтоне. В виду острого конфликта возникшего между США и Ираном после свержения режима шаха, американские дипломаты не могли рассчитывать на поездку в Иран, тем более на достижение каких-либо договоренностей с Тегераном. Британский министр заявил о начале новой эры в отношениях с Тегераном3. Он очень рассчитывал на поддержку президента-реформатора М.Хатами. Однако визит сопровождался обострением внутриполитической обстановке в самом Иране. Деятельность М. Хатами вызывала жесткую критику со стороны консервативных кругов страны. Они в том числе настаивали на игнорировании визита Дж. Стро и отказе от сотрудничества с Великобританией и ее союзниками в случае войны в Афганистане. Более того, консерваторы отрицали самостоятельность внешней политики Лондона. По их мнению, полностью зависящей от действий США4. Для них Дж. Стро являлся «мальчиком на побегушках» у государственного секретаря США. К тому же многие политики в Иране опасались усиления позиций США в регионе в случае вторжения в Афганистан. Великобритании не удалось заручиться поддержкой Ирана, максимум она могла полагаться на его нейтралитет. Последовавший визит Дж. Стро в Иорданию прошел более успешно.
Визит Дж. Стро в Иран привел к дипломатическому конфликту между Великобританией и Израилем, после его заявления: «Как я понимаю, одним из факторов, питающих терроризм, является негодование, которое многие в регионе чувствуют по поводу событий в Палестине»1. Это высказывание вызвало взрыв недовольства в Израиле. Э. Блэру пришлось лично вмешаться и провести телефонные переговоры с А. Шароном2.
Операция в Афганистане начинается 7 октября 2001 г. при поддержке мирового сообщества, в том числе ЕС. ВВС США и Великобритании в течении месяца нанесли сокрушительный удар по талибам, что облегчило проведение наземной операции. Действия Лондона в целом получили одобрение внутри страны, подняв авторитет Э. Блэра и лейбористкой партии. В Брюсселе также выразили поддержку Великобритании в трудной борьбе по искоренению терроризма в Афганистане3. ЕС, кроме выделения вооруженных контингентов, значительное внимание уделяет послевоенному восстановлению Афганистана, его демократизации и территориальной целостности4. В декабре 2001 г. ЕС вводит должность спецпредставителя по Афганистану, а в 2002 г. открывает представительство Европейской комиссии в Кабуле. С 2002 по 2010 гг. Афганистан получил помощь от зарубежных государств на 30 млрд. долларов, в том числе 9,5 млрд. от ЕС5. К числу основных доноров Афганистана относились Германия, Великобритания и Нидерланды6.
Корректировка отношений с США и выстраивание диалога с администрацией Б. Обамы (2007-2010 гг.)
После парламентский выборов 2007 г. премьер-министром Великобритании становится министр финансов в кабинете Э. Блэра Г. Браун. Он не являлся искушенным специалистом в области внешней политики и никогда ей не занимался профессионально. В этой связи большого внимания заслуживала фигура нового министра иностранных дел Великобритании Д. Милибэнда, взявшего в свои руки бразды правления внешней политикой страны. При М. Тэтчер, Э. Блэре министры иностранных дел находились в тени премьер-министров, но в случае с Д. Милибэндом все было иначе. Он постоянно находился на виду и не раз брал на себя инициативу и продавливал в правительстве необходимые решения. Неслучайно, что во время конфликта в Южной Осетии в 2008 г., именно Д. Милибэнд, а не Г. Браун обратился к поданным и мировому сообществу1. В отличии от Э. Блэра, Г. Браун весьма осторожно относился к вопросам внешней политики, вникая во все детали и нюансы2. Э. Блэр помог продвижению Д. Милибэнда, оценив его политическую интуицию3.
Закат политической карьеры Э. Блэра все цело связывалось с его действиями в Ираке. По данным социологических служб почти 75% британцев требовало возврата британских военнослужащих домой1. Данное обстоятельство Г. Брауну следовало учитывать во внешней политике. В противном случае он мог повторить печальную судьбу своего предшественника2. В июне 2007 г. накануне назначения на должность премьер-министра Г. Браун заявил о необходимости осознания ошибок, допущенных в Ираке и формулирования соответствующих выводов3. Еще являясь членом кабинета министров Э. Блэра, Г. Браун старался публично не высказываться по поводу иракского кризиса. По свидетельству ближайших советников Э. Блэра, Г. Браун молчал по данному поводу даже среди представителей ближайшего окружения. Он прекрасно понимал, что в случае обострения ситуации, он сможет потеснить своего шефа с должности премьер-министра4. Отношения между Э. Блэром и Г. Брауном постепенно осложнялись, достигнув кульминации в последние годы нахождения у власти Э. Блэра5.
В первое время, Г. Браун стремился особо не высказываться по внешнеполитическим вопросам. Единственно, во время предвыборной кампании он не раз критиковал Э. Блэра за то, что он увлекся внешней политикой, игнорируя внутриполитические проблемы, обещая исправить ситуацию6. В тоже время многие британские эксперты в июне 2007 г. не сомневались в его приверженности ценностям трансатлантической солидарности и поддержке «особых отношений» с США7. Г. Браун всегда активно интересовался историей, культурой и современным развитием США, он поддерживал хорошие отношения со многими американскими политиками, представляющими как республиканскую, так и демократическую партии. Особенно Г. Браун засветился во время президентской компании в США 2000 г., не скрывая своих симпатий к кандидату от демократической партии А. Гору, поддерживая тесные контакты с Б. Шрумом, одним из советников А. Гора. Позже окружение А. Гора сыграло определенную роль в налаживании отношений Г. Брауна с президентом Б. Обамой. Он не раз отдыхал в Кейп-Коде, где имел возможность поближе познакомиться с представителями политического истэблишмента США1. Руководитель Федеральной Резервной системы А. Гринспен не раз бывал у него дома в Шотландии. В отличие от Э. Блэра Г. Браун являлся глубоким приверженцем американской культуры и идеологии. Поэтому от него не следовало ожидать резкого разрыва с США.
К тому же, будучи министром финансов, он поддержал вторжение США и Великобритании в Ирак, Афганистан, Косово. По мнению политического редактора «Times» Майкла Биньона, Г. Браун не меньше Э. Блэра верил в незыблемость союза США и Великобритании и правильность внешней политики Вашингтона2. Известный германский эксперт А. Рар также подчеркивал сохранение Г. Брауном преемственности внешней политики Э. Блэра с некоторыми несущественными коррективами, его желание сохранить стратегические отношения с США3. Однако, многие британские политики полагали, что Г. Браун несколько дистанцируется от внешней политики Д. Буша, но эти действия в большей степени будут направлены на избирателей, недовольных политикой Э. Блэра. Одновременно в Великобритании и за ее пределами звучали голоса о возможности смещения приоритетов нового правительства, связанных с некоторым ослаблением связей Лондона с Вашингтоном в пользу углубления сотрудничества с Брюсселем4.
24 июня, то есть за три дня до ухода с поста премьер-министра Э. Блэра, Г. Браун обнародовал программу своего кабинета, где в дипломатичной форме говорилось о намерении Великобритании сохранить свои обязательства в Ираке и Афганистане, в борьбе с международным терроризмом и действиях по защите окружающей среды совместно с мировым сообществом и прежде всего с США и ЕС1. Следовательно, Г. Браун не брал на себя четких обязательств, сохраняя возможность для маневра. Одновременно он не раз прессе заявлял о расколе британского общества и лейбористкой партии в оценке участия страны в интервенции против Ирака2.
Позицию премьер-министра в вопросах отношений Великобритании с США полностью разделял Д. Милибэнд. По его мнению, после распада СССР, США стали единственной сверхдержавой, во многом определяющей облик современной политики, поэтому если Великобритания хотела не только сохранить свои позиции в мире, а тем более повысить собственный статус, то она должна была ориентироваться на дальнейшее укрепление союзнических отношений с Вашингтоном3. Следует подчеркнуть, что после учебы в Оксфордском университете, Д. Милибэнд продолжил обучение в Массачусетском технологическом университет, где он получил степень магистра политологии. Поэтому его также следует отнести к ревностным сторонникам сохранения между Великобританией и США «особых отношений». В тоже время, он был далек от слепого следования за США. В частности, Д. Милибэнд подверг критике подталкивание США Израиля к военной акции в Ливане в 2005 г.4
Внешнеполитические взгляды Д. Милибэнда по основным проблемам мировой политики существенно не отличались от позиции Э. Блэра и Г. Брауна. Он поддержал все войны Великобритании (Ирак, Афганистан, Косово, Сьерре-Лионе). В тоже время на конференции лейбористкой партии в 2007 г. он заявил: «Урок заключается в том, что, несмотря на военные победы, военного решения не существует»5. Д. Милибэенд сомневался в способности с помощью военных акций решить международные проблемы в долгосрочном отношении, особенно это продемонстрировали события в Ираке и Афганистане. Более того, боевые действия порождают новые конфликты или формируют не прогнозируемые последствия. Д. Милибэнд являлся сторонником публичной дипломатии, экономических действий и многосторонней дипломатии. Он принадлежал к сторонникам действий на международной арене только в рамках ООН или широких международных коалиций. Г. Брауна и Д. Милибэнда объединяло стремление к борьбе с изменениями климата, бедностью и международным терроризмом1.
После прихода к власти, перед уходом в отпуск, неожиданно для всех Г. Браун объявил о согласии на размещение элементов ПРО (соответствующего радара) в Менвит-Хилле без проведения необходимых консультаций с парламентом, министерством обороны и специалистами. На этот шаг даже не решился ярый союзник США Э. Блэр. Эксперты разошлись в оценках данного шага нового премьер-министра. Одни эксперты объясняли такие действия неискушенностью Г. Брауна в вопросах внешней политики. Другие желанием Г. Брауна на фоне всех разговоров о предстоящем похолодании отношений между Лондоном и Вашингтоном сделать реверанс в адрес Дж. Буша и успокоить Белый дом2. «Гардиан» прямо обвинила премьер-министра в некомпетентности и втягивании Великобритании в новую холодную войну. Газета сомневалась в заявлениях Г. Брауна и Дж. Буша, что новая система ПРО нацелена против Северной Кореи и Ирана. Все говорило о том, что новая система ПРО носит антироссийский характер, и ответные действия России следовало ожидать в ближайшее время3.
Общественность страны ожидала решения нового правительства о выводе британских войск из Ирака в течении года. Все больше британцев считало, что правительство должно больше внимания уделять проблемам безопасности внутри Соединенного Королевства. В начале XXI в. официальные власти страны все чаще обращали внимание на радикализацию мусульманской общины внутри Королевства1. Часть мусульман Великобритания, включая уже родившихся на ее территории, попадала под воздействие экстремисткой идеологии. Не редкими на улицах городов страны становятся драки на расовой почве и громкие акции исламистов2. Потрясение для всей страны стал взрыв в лондонском метро 7 июля 2005 г., унесший жизнь 52 человек3. Проведенное официальное расследование показалось распространение внутри Великобритании деятельности террористических организаций4.
Европейский курс Г. Брауна: политика прагматизма и противоречий
Г. Браун в рядах лейбористкой партии первоначально принадлежал к числу активных сторонников расширения сотрудничества Великобритании с ЕС. Занимая пост министра финансов в теневом правительстве лейбористов на рубеже 80-90-х гг., он даже поддерживал план вступления Великобритании в Европейский механизм обменных курсов. Однако постепенно он начинает менять свое отношение к процессу европейской интеграции, он все больше отходит в сторону сдержанности при рассмотрении вопросов углубления интеграционных процессов1. Премьер-министр Э. Блэр в этом плане оказался более радикальным сторонником евроинтеграции. Он стремился завершить свое правление вступлением Великобритании в Еврозону. Однако непреклонная позиция его министра финансов Г. Брауна сорвала эти намерения. Г. Браун выдвинул пять условий вступления в Еврозону2. В июне 2003 г. Г. Браун заявил о неготовности Великобритании войти в состав Еврозону к большому разочарованию Э. Блэра3. Между ними возник конфликт, Г. Браун прямо заявил Э. Блэру, что: «…если Британия вступит в Еврозону, я подам в отставку»4. Премьер-министру пришлось накануне выборов 2005 г. заявить об отложении решения о вступлении в Еврозону до следующих выборов. После прихода к власти Г. Браун дал несколько противоречивых интервью, которые могли быть расценены и как проевропейские и как антиевропейские, что на первых порах завело общественность в тупик5.
Д. Милибэнд в деле сотрудничества с ЕС занимал более последовательную позицию в отличие от премьер-министра. Здесь возможно сказалось и происхождение самого министра, его родители проживали до переезда в Соединенное Королевство в Бельгии и Польше. Г. Браун в 2007 г. не раз смягчал европофильские высказывания своего министра1.
Г. Браун придерживался прагматичного курса в выстраивании отношений с Брюсселем, он мало интересовался работой европейских институтов, его больше заботила проблема сохранения свободного рынка и возможности для маневра Великобритании в диалоге с ЕС2. Позиции Великобритании подкреплялись тем, что после Германии она являлась вторым по значимости донором бюджета ЕС3. В тоже время, британский премьер не видел перспектив развития страны вне ЕС. Он абсолютно искренне заявлял на заседании Европарламента 24 марта 2009 г., что «…он горд быть европейцем…и Британию рассматривает как страну, которая видит себя в центре Европы»4.
Почти 8 месяцев после избрания на должность премьер-министра Г. Браун не посещал Брюссель, игнорируя встречу с представителями Еврокомиссии. Параллельно он совершал визиты в европейские столицы, сам принимал высокопоставленных гостей в Лондоне. В Еврокомиссии эти действия Г. Брауна воспринимались с большой тревогой.
Следует отметить, что во время нахождения у власти Г. Брауна значительно улучшаются отношения Великобритании с Францией, Германией и другими европейскими государствами, омраченные участием Великобритании в иракской компании и слишком тесной привязкой внешней политики страны к действиям Вашингтона. Данное сближение не снимало остроты расхождений государств по ряду вопросов, в том числе, затрагивающих процесс европейской интеграции. Споры между Великобританией и Францией во многом стали главной повесткой в ЕС, двумя альтернативами дальнейшего развития Союза.
Г. Браун занимает пост премьер-министра Великобритании в сложный период развития ЕС, когда французы и голландцев на референдумах не поддержали, предложенный проект конституции1. На нового премьер-министра Великобритании в данной связи возлагались большие надежды в Европе. Прагматики Г. Браун и Н. Саркози, также пришедший к власти в 2007 г. отходят от ранее разработанного текста конституции, склоняясь к подготовке текста обычного договора ЕС, одобряемого парламентами, а не выносимого на референдум. Для этого им следовало убедить А. Меркель пойти на такой компромиссный вариант2. Германия после недолгого колебания согласилась предложенный вариант выхода из кризиса.
Г. Браун изначально не скрывал своего скепсиса по поводу проекта конституции ЕС, поскольку он расходился с его фундаментальными представлениями о стратегии развития Союза. На его взгляд ЕС, должен идти не по пути федерализма и наделения наднациональных органов власти дополнительными полномочиями, а ориентироваться на развитие сотрудничества между национальными государства, членами ЕС. Федерализм, излишние полномочия наднациональных структур могут привести к бюрократизму, неповоротливости и финансовой расточительности, одним словом помешать укреплению глобальной конкурентоспособности ЕС3. Эта позиция нашла отражение при подготовке Лиссабонского договора, заменившего первоначальный текст европейской конституции, хотя более чем 90% он дублировал текст конституции4. Лиссабонский договор подписывается 13 декабря 2007 г. после чего начинается сложный период его ратификации. Ирландия, Чехия, Польша и Великобритания добились уступок для себя при разработке Лиссабонского договора. Г. Браун прибегал к открытому шантажу, добиваясь уступок для Соединенного Королевства. Великобритания могла наложить вето на любые мероприятия ЕС, касающиеся внешней политики, обороны, границ, налоговой политики, социальной политики, правовой системы, судопроизводства, изменения Лиссабонского договора1. В частности Лиссабонский договор предполагал передачу вопросов, связанных с развитием юстиции и внутренних дел в специальный Совет. Великобритания отстояла независимость в этих вопросах2. Лондон сохранил паспортный контроль на своих границах, несмотря на критику данной позиции со стороны других государств ЕС3. Лиссабонский договор оговаривал включение в общую юрисдикцию структур, уличенных в финансировании международного терроризма. Великобритания и в этом вопросе сохранила национальный суверенитет4.
В ЕС большое раздражение вызывает не желание Великобритании сотрудничать в области судопроизводства и юстиции. По мнению оппонентов Лондона, данный факт создает препятствия на пути эффективной борьбы стран ЕС с международным терроризмом, отмыванием средств и т.д. Европейский суд в свою очередь в 2007 г. ограничил полномочия Великобритании в области регулирования границ ЕС.
В тоже время, такая исключительность не мешает Лондону сотрудничать с ЕС там, где он считает это необходимым. На территории Великобритании действуют ордера на арест, подписанные в других государствах ЕС, британская юстиция и полиция сотрудничает со своими европейскими коллегами в области борьбы с распространением наркотиков, терроризмом, незаконной иммиграцией, торговли людьми и т.д.5 Иммиграционная политика Великобритании в целом соответствует нормам, принятым в ЕС.
Самое главное, Великобритания настояла на праве вето национальных государств при принятии решений ЕС в области совместной оборонной и внешней политики. Лондон сделал ряд оговорок при расширении полномочий Еврокомиссии и Европейского суда1. Г. Браун занял жесткую позицию, не соглашаясь идти на уступки партнерам в этих вопросах, что вызывало резкую реакцию во многих европейских столицах. Непонимание в Европе вызвали действия британского премьера при подписании Лиссабонского договора, он это сделал через 8 часов после подписания договора остальными членами ЕС2.