Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Причины, условия и этапы подготовки и начало интервенции 31
1.1. Современные подходы к проблеме 31
1.2. Первые проекты (до февраля 1918 года) 35
1.3. Индийский этап (февральмарт 1918 года) 42
1.4. Роль разведывательной миссии в Мешхеде (мартиюль 1918 года) 46
1.5. Прибытие Маллесона и начало интервнции (июльавгуст 1918 года) 62
Глава 2. Военно-политические и финансово-экономические аспекты интервенции 82
2.1. Остановка большевистского наступления 82
2.2. Инфраструктура, коммуникации и попытка формирования русских сил под британским контролем 87
2.3. Наступление Маллесона 93
2.4. Битва за Душак 99
2.5. Перемирие и его влияние на военные действия 106
2.6. Финансовые проблем Закаспийского правительства и зависимость от англичан 118
2.7. Взаимоотношение Миссии и Закаспийского правительства 121
2.8. Политические события ноября 1918 января 1919 гг. и переворот в Ашхабаде 126
2.9. Военные действия в ноябре 1918 январе 1919 гг. и определение новых целей 130
2.10. Закаспийская аренда 133
Глава 3. Причины вывода англо-индийских войск и последствия интервенции 142
3.1. Фиал интервенции и его причины 142
3.2. Процесс вывода войск 151
3.3.Последтвия интервенции 163
Заключение 197
Список источников и литературы
- Индийский этап (февральмарт 1918 года)
- Прибытие Маллесона и начало интервнции (июльавгуст 1918 года)
- Наступление Маллесона
- Процесс вывода войск
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется необходимостью
дальнейшего, более глубокого изучения истории военной интервенции в
Россию, развязанной рядом иностранных держав после Великой Октябрьской
социалистической революции. Следует заметить, что в научной литературе в
настоящее время отсутствует общепринятая концепция событий и явлений,
составивших в совокупности названный исторический феномен.
Дискуссионными остаются и многие вопросы истории интервенции в
Русском Туркестане. Оценки событий в Закаспии, дававшиеся в зарубежной
историографии, во многих отношениях отличаются от оценок советской
историографии, а в постсоветский период тема практически не
исследовалась. Впрочем, и в советское время научных работ по теме было
создано совсем немного. Настоящее исследование призвано по возможности
заполнить пробел в отечественной историографии, ответить на наиболее
острые вопросы, накопившиеся за последние десятилетия, наконец, создать
ту базу, на которой последующие исследователи, как зарубежные, так и
отечественные, могли бы строить новые концепции и теории. По
возможности объективное исследование темы может обнаружить
дополнительные точки соприкосновения между политическими и научными кругами России, Индии, Великобритании, Туркменистана, укрепить дружеские связи между ними.
Объектом исследования служит процесс, получивший в
отечественной историографии название «британская интервенция в Закаспии в 19181919 годах», или англо-индийская интервенция1.
1 Термин «англо-индийская» подчеркивает особый характер интервенции, главную роль в которой сыграли индийские войска, да и сама миссия Маллесона большую часть времени находилась в подчинении у правительства в Дели. Кроме того, интервенция осуществлялась прежде всего для защиты Индии и втянула в свою орбиту почти исключительно англо-индийские институты. Отказаться от термина «британская
Предмет исследования причины интервенции, ее ход и взаимоотношения британских властей с местным населением и элитами, а также причины окончания интервенции и ее итоги.
Хронологические рамки исследования охватывают период с января 1918 года до апреля 1919 года. Нижняя граница определена появлением у британского руководства первых проектов интервенции в русский Закаспий, верхняя - выводом англо-индийских войск и окончанием интервенции.
Территориальные рамки работы включают Закаспийский край (область), на территории которой располагается нынешняя Туркмения, а также прилегающие районы Персии (ныне Ирана) и Бухарского эмирата (ныне территории Узбекистана).
Целью исследования является изучение причин интервенции, военно-политических и финансово-экономических ее особенностей и причин, приведших к ее окончанию.
Исходя из поставленной цели, определены следующие задачи:
Осветить процесс возникновения интервенции, в рамках этой задачи выявив ответственных за начало интервенции, причины, которыми они руководствовались, и представления, лежавшие в основе их решений,
Исследовать роль англо-индийских частей в военных действиях в Закаспии, их моральное состояние и степень их надежности, проанализировать общую роль интервентов в жизни Закаспия и взаимоотношения между интервентами и местными властями,
Определить причины, приведшие к фактическому переходу контроля
над Закаспием в руки англичан,
Выяснить причины окончания интервенции и вывода войск,
Проанализировать непосредственные результаты интервенции.
интервенция» решено также для того, чтобы избежать восприятия интервенции как заведомо выбранного инструмента британской имперской внешней политики, каковой она являлась в последнюю очередь.
Степень изученности темы диссертационного исследования. В отечественной историографии имеется только одно обобщающее исследование истории англо-индийской интервенции – монография Л.В. Митрохина1, которая была призвана донести в популярной форме до зарубежного читателя точку зрения советской исторической школы о событиях Гражданской войны в Туркестане. Следует отметить, что автор работал в индийских архивах и ввел в отечественный научный оборот многие источники.
Тема интервенции в Закаспии затрагивалась в той или иной степени в обобщающих работах по истории Гражданской войны в России. Пионером в этой области выступил крупный военный специалист Н.Е. Какурин, создавший многоплановую картину военных операций Гражданской войны, включая (правда, довольно краткое) описание англо-индийской интервенции в Закаспии2.
В последующих обобщающих трудах (например, в пятитомной «Истории Гражданской войны»3) авторы лишь вскользь затрагивали тему Закаспийской интервенции. Это вполне объяснимо: исследователи концентрировались в основном на более важных операциях и фронтах, определявших ход Гражданской войны, не имея возможности детально анализировать операции на отдаленном театре, сыгравшие весьма незначительную роль в войне.
Поэтому особую ценность приобретают работы, написанные очевидцами событий в 19201930-е годы и выходившие небольшими тиражами в местных типографиях и издательствах. Как правило, они носят мемуарно-аналитический характер: воспоминания авторов – участников описываемых событий соседствуют с попытками анализа архивных документов и других источников.
1 Митрохин Л. Провал трех «миссий». М.: Прогресс, 1987.
2 Какурин Н.Е. Как сражалась революция: в 2 т. 2-е изд. М.: Политиздат, 1990.
3 История Гражданской войны в СССР (под ред. М. Горького и др.). М.: ОГИЗ,
Госполитиздат, 19361960.
Среди них выделяется работа Н.А. Паскуцкого «К истории гражданской войны в Туркестане»1, написанная буквально по горячим следам. Автор в годы войны занимал высокий пост в руководстве Закаспийского фронта. Небольшая по объему работа содержит ряд ценных наблюдений и выводов.
Немалую ценность представляет и работа Г.С. Козлова «Красная гвардия и Красная Армия в Туркмении»2. Автор дал более широкую картину военных действий, упомянув участие в них интервентов, а также сообщил массу любопытных подробностей, которым последующие исследователи, как правило, не уделяли внимания.
Непосредственно посвящена операциям на Закаспийском ТВД книга С.Т. Филиппова «Боевые действия на Закаспийском фронте (19181920 гг.)»3. Автор был не только непосредственным участником описываемых событий, но и профессиональным военным. По сравнению с предыдущими работами, представлявшими собой скорее брошюры, книга С.Т. Филиппова выделяется объемом и глубиной исследования специфических военных вопросов.
Последующее десятилетие было отмечено появлением сборников воспоминаний непосредственных участников революции и Гражданской войны в Туркестане. Так, вышли в свет два мемуарных сборника, посвященных Закаспийскому фронту4, в которых содержались воспоминания участников боевых действий против интервентов, по многим боевым эпизодам остающиеся единственным источником.
В 1930-е и в начале 1940-х годов вышли сразу несколько работ, посвященных различным аспектам Гражданской войны в Закаспии. Среди
1 Паскуцкий Н.А. К истории гражданской войны в Туркестане. Ташкент: Подотдел печати
ЦИК, 1922.
2 Козлов Г.С. Красная гвардия и Красная Армия в Туркмении. Ашхабад : Туркмен-
Истпарт, 1928.
3 Филиппов С.Т. Боевые действия на Закаспийском фронте (1918-1920 гг.). Ашхабад:
Туркмен-Истпарт. 1928.
4 Сборник статей и воспоминаний участников гражданской войны в Туркмении (Начало
Закаспийского фронта). Ашхабад: Туркменгиз, 1937; Воспоминания участников о
гражданской войне в Туркмении (1918-1920). Ашхабад: Туркменпартиздат, 1940.
них можно отметить книгу выдающегося краеведа и историка Г.И. Карпова1 первое обобщающее исследование всех аспектов войны в Закаспии; работу С.П. Тимошкова2 первую книгу, посвященную англо-индийской интервенции в Закаспии; наконец, работу Ф. Божко3, в которой Закаспийский фронт рассматривался в контексте общей борьбы, которую вела Туркестанская советская республика. Все эти книги были по-своему прорывными: по сравнению с исследованиями 1920-х годов, представлявших собой смесь очерков мемуарного характера и выжимок из боевых донесений, они стали первыми настоящими исследованиями Гражданской войны в Закаспии.
После окончания Великой Отечественной войны основные работы в сфере изучения Гражданской войны в Закаспийской области и интервенции как составной ее части по-прежнему выходили в основном из-под пера ученых республик Средней Азии. Среди тех, кто сыграл наибольшую роль в исследовании вопроса, можно указать Х.Ш. Иноятова, ликвидировавшего многие «белые пятна» в истории Гражданской войны в Туркестане и, в частности, в Закаспии4; Ш. Ташлиева, занимавшегося вопросами англоиндийской интервенции, которую рассматривал через призму сложившейся к тому времени концепции «Четырех походов Антанты»5; М.К. Языкову, концентрировавшуюся на теме установлении Советской власти в Туркмении
1 Карпов Г.И. Гражданская война в Туркмении (19181920): (Попул. очерк). Ашхабад:
Туркменпартиздат, 1940.
2 Тимошков С.П. Борьба с английской интервенцией в Туркестане. М.: Воениздат НКО
СССР, 1941.
3 Божко Ф. Гражданская война в Средней Азии. Ташкент: Узгиз, 1930.
4 Иноятов Х.Ш. Изучение истории гражданской войны в Средней Азии / Историография
гражданской войны и империалистической интервенции (19181920 гг.). М., 1983. С.
198207.
5 Ташлиев Ш. Провал английской военной интервенции в Туркестане // Коммунист
Туркменистана. 1957. № 6. C. 1726; Он же. Гражданская война и английская военная
интервенция в Туркменистане. Ашхабад: Туркменистан, 1974.
и в этом разрезе изучавшую влияние англо-индийской интервенции на население региона1.
После 1991 года в государствах Средней Азии кардинально изменились оценки исторических явлений, главными героями и провозвестниками государственности стали те, кого в советское время именовали буржуазными националистами. В этих условиях изучение англо-индийской интервенции почти полностью прекратилось.
Из зарубежных работ прежде всего необходимо отметить исследования 192030-х годов, написанные на стыке мемуарной и аналитической литературы. Среди авторов этого периода следует назвать подполковника Ф.Дж.Ф. Френча, первого, кто обратился к теме интервенции в работе «От Уайтхолла до Каспия»2 и попытался проанализировать основные проблемы взаимодействия англо-индийского контингента и местных жителей.
Сам генерал Маллесон опубликовал в 1922 году статью «Британская военная миссия в Туркестане, 19181920»3, которая помимо очевидной исторической имеет и ярко выраженную научную ценность – в ней он проанализировал причины неудачи миссии, объяснив их политикой индийского правительства.
Из крупных исследователей-мемуаристов этого периода также можно назвать подполковника Д. Ноллиса («Военные операции в Закаспии, 1918-1919»)4, полковника Дж. Тода («Операции в Закаспии, 1918-1919», 19285, и «Миссия Маллесона в Закаспии в 1918»6), Ф. Джеймса («Далекая кампания»,
1 Языкова М. Борьба за установление и упрочение Советской власти в Западном
Туркменистане. М. – Ашхабад : Изд-во Акад. наук Туркм. ССР, 1957.
2 French F.J.F. From Whitehall to the Caspian. London: Oldham’s Press, 1920.
3 Malleson W. The British Military Mission to Turkestan, 19181920 // Journal of the Royal
Asian Society. 1922. Vol. 9, No. 2. P. 96110.
4 Knollys D.E. Military Operations in Transcaspia, 19181919 // Journal of the Central Asian
Society. 1926. Vol. 13, No. 2. P. 88110.
5 Tod J.K. Operations in Trans-Caspia, 19181919 // The Army Quarterly. 1928. Vol. 16, No. 2.
P. 280303.
6 Tod J.K. The Malleson Mission to Transcaspia in 1918 // Journal of the Royal Central Asian
Society. 1940. Vol. 27, No. 1. P. 4567.
19341). Все они являлись участниками событий, причем Ноллис и Тод занимали высокие командные посты в интервенционных войсках, а Джеймс служил в рядах 28-го легкоконного полка. По сути, в их работах в концентрированном виде изложен английский взгляд на события англоиндийской интервенции.
Вторым крупным блоком являются собственно исследовательские работы, начало которым положил в 1929 году том официального издания «Великая война», посвященный операциям в Персии в 19141919 гг. под редакцией бригадного генерала Ф. Моберли2. Книга была издана небольшим тиражом и не предназначалась для свободного распространения.
Одной из крупнейших исследовательских работ и в то же время примером смешения исследования и мемуарного жанра является книга полковника Эллиса «Закаспийский эпизод, 1918-1919»3. Автор, сам участник интервенции, подробно и в деталях описал операции англо-индийских сил в Закаспии.
Значительный вклад в изучение темы интервенции внес Л.П. Моррис: в опубликованной в 1977 году статье «Британские секретные миссии в Туркестане, 19181919»4 были впервые введены в оборот многие материалы из британских архивов. Кроме того, именно Моррис задал тот критический вектор, который впоследствии принес наибольшие результаты при анализе источников и которому пытался следовать и автор данной диссертации.
Первым полномасштабным исследованием, в котором анализировалась общая геополитическая обстановка в период интервенции появилось в 1983 году: это была работа Ф. Стэнвуда «Война, революция и британский
1 James F. Faraway Campaign. London: Grayson & Grayson, 1934.
2 Moberly F.J. History of the Great War: Operations in Persia, 19141919. London: HMSO,
1929.
3 Ellis C.H. The Transcaspian Episode, 19181919. London: Hutchinson, 1963.
4 Morris L.P. British Secret Missions in Turkestan, 19181919 // Journal of Contemporary
History. 1977. Vol. 12, No. 2. P. 363379.
империализм в Центральной Азии»1. Автор обратился к исследованию истоков интервенции и, в частности, изучал восприятие британской политической элитой русской революции и ее оценку развития событий в среднеазиатском регионе.
Существенный вклад в изучение темы внес индийский исследователеь Т.Р. Сарин, выпустивший в 1989 году работу «Британская интервенция в Центральной Азии и Закаспии»2. Особую ценность работе придает то, что почти четверть ее объема составляют ранее не публиковавшиеся документы из индийских архивов. Т.Р. Сарин представляет не британскую, а индийскую историческую школу, и поэтому не склонен закрывать глаза на отрицательные моменты интервенции, чем грешили его британские коллеги.
Однако настоящего прорыва в анализе причин интервенции удалось достичь Б. Миллану, опубликовавшему в апреле 1998 года статью «Проблемы с генералами: военные наблюдатели и истоки интервенции в России и Персии, 19171918»3. Б. Миллман продемонстрировал, как военные наблюдатели «на местах» и высшее руководство, неверно оценивая обстановку, дали приказ о начале интервенции, которая со временем стала «вещью в себе», руководствующейся собственной логикой, которая зачастую противоречила интересам империи.
Последняя на данный момент исследовательская работа статья М. Сарджента «Британское военное участие в Закаспии»4, опубликованная в интернете в рамках работы Исследовательского центра изучения конфликтов Академии обороны Великобритании в 2004 году. Автор суммировал в ней
1 Stanwood F. War, Revolution and British Imperialism in Central Asia. London: Ithaca Press,
1983.
2 Sareen T.R. British Intervention in Central Asia and Trans-Caucasia. New Delhi: Anmol
Publications, 1989.
3 Millman B. The Problem with Generals: Military Observers and the Origins of the Intervention
in Russia and Persia, 191718 // Journal of Contemporary History. 1988. Vol. 33, No. 2. P.
291-320.
4 Sargent, M. British Military Involvement in Transcaspia (19181919) // Caucasus Series 04/02
(33ee8b-dba5-4526-b6b6-4b4d81ca510c/en/04_apr.pdf.)
почти всю известную на данный момент зарубежным исследователям информацию об интервенции в Закаспии.
Можно отметить, что одной из ключевых черт зарубежной историографии англо-индийской интервенции является сравнительно небольшое число исследовательских работ и относительно небольшое число введенных в оборот архивных источников. Так, автор данного исследования в Национальном архиве Индии обнаружил ряд материалов, относящихся к теме диссертации, которых за последние 60 с лишним лет ни разу не касалась рука исследователя. Таким образом, в разработке темы приходилось в первую очередь опираться на собственные исследования на первичном материале – донесениях, рапортах, отчетах и письмах, хранящихся в британских и индийских архивах.
Источниковая база диссертационного исследования делится на несколько групп.
Первую группу образуют архивные и опубликованные
делопроизводственные материалы.
К ним относятся: с британской стороны журналы заседаний
Восточного и Военного комитетов правительства Великобритании, памятные
записки членов этих органов; переписка между правительствами
Великобритании и Индии, а также между аппаратом государственного
секретаря по делам Индии и вице-короля Индии и Генеральным штабом
Индии; переписка всех этих органов с миссиями Маллесона и Бейли; отчеты
и доклады миссий; разведывательные донесения. С советской стороны к ним
относятся разведывательные донесения и журналы боевых действий красных
частей, непосредственно соприкасавшихся с интервенционными войсками,
протоколы заседаний руководящих органов Туркестанской республики, а
также протоколы допросов пленных из состава интервенционных войск и
опросов местных жителей и перебежчиков. Делопроизводственные
материалы белогвардейского правительства Закаспия включают в себя
переписку правительства с миссией Маллесона и внутреннюю переписку
членов правительства, переписку правительства с зарубежными
дипломатическими миссиями, а также документы, касающиеся рассмотрения жалоб местного населения на действия англо-индийских войск.
Основной массив делопроизводственных материалов с британской стороны сосредоточен в фондах Национального архива Индии (NIA), где отложились документы Иностранного департамента Правительства Индии (Foreign Deptt), через который проходила вся переписка с миссиями Маллесона и Бейли. Многие из них в данной работе впервые вводятся в научный оборот. Помимо этого, в Национальном архиве отложились документы Военного департамента.
Помимо этого, значительный массив документов находится в
английских архивах, библиотеках и музеях. Речь идет прежде всего о
библиотеке Министерства по делам Индии, куда были переданы
делопроизводственные материалы этого министерства за 19181919 годы;
архиве Парламента Великобритании, где отложились документы
политических деятелей указанного периода; а также Национальных архивов Великобритании, где находится часть документов, связанных с операциями в Месопотамии. В отличие от материалов Национального архива Индии, документы из английских архивов изучены относительно хорошо.
Материалы советской стороны отложились в Российском
государственном военном архиве (РГВА), где особый интерес представляют фонды 125 (Управление армиями Закаспийского фронта), 38020 (Управление тылом Закаспийского фронта), 110 (Управление армиями Туркестанского фронта), 25859 (Штаб Туркестанских войск). Материалы этих фондов активно использовались в работе.
Кроме того, огромный массив советских документов находится в
Российском государственном архиве социально-политической истории
(РГАСПИ). Они в основном сконцентрированы в фонде 70, куда были
переданы материалы из упраздненного Института марксизма-ленинизма
(ИМЛ). Там же отложились и документы Закаспийского правительства.
Помимо этого в фондах Государственного архива Российской Федерации отложились документы посольства и консульств в Персии, которые поддерживали активные связи как с англо-индийскими интервентами, так и с Закаспийским правительством. Там же находятся и делопроизводственные документы МИД Закаспийской области, а также материалы внешнеполитических органов ВСЮР по теме исследования. Речь в первую очередь идет о фондах Р-4738 (Российская миссия в Персии), Р-9431 (Коллекция документов по истории Гражданской войны) и Р-446 (Политическая канцелярия Особого совещания при Главнокомандующем вооруженными силами на Юге России).
Изучение этих источников позволило реконструировать общую
картину действий британских, закаспийских и большевистских
туркестанских властей, выявить взаимосвязь между их решениями и действиями, а также восстановить хронологию и детали принятия решений в течение всего периода интервенции.
Следующую группу источников составляют местные периодические издания. При написании диссертации привлекались материалы афганской газеты «Тус», белогвардейских изданий «Единая Россия» (Баку), «Голос Средней Азии» (Ашхабад), большевистской «Наша газета» (Ташкент). На их страницах публиковались распоряжения центральных органов власти, а также заметки и статьи, по которым можно определить позицию издававшего газету органа в тот или иной промежуток времени и проследить ее изменение в течение 19181919 годов. Помимо этого газетные заметки являются ценным источником, позволяющим определить объем информированности сторон о происходящих событиях и процессах.
В отдельную группу источников следует выделить документы
личного характера – мемуары непосредственных участников событий как с
англо-индийской, так и с советской стороны, которые не только раскрывают
побудительные мотивы того или иного лица, игравшего важную роль в
описываемых событиях, но зачастую представляют собой единственный
источник по тому или иному вопросу. Речь прежде всего идет об опубликованных воспоминаниях Маллесона, Тода, Ноллиса, Джеймса, Эллиса, Паскуцкого, Тимошкова. Помимо этого, при подготовке диссертации привлекались неопубликованные воспоминания Лейна и Свечникова, отложившиеся в фонде 70 РГАСПИ.
Методологическая база исследования основана на принципах научной объективности и системности, которые предполагают, что все процессы рассматриваются в контексте конкретной исторической ситуации, а факты и события анализируются в совокупности. Важнейшее значение при этом имеет принцип историзма, который дает возможность установить причинно-следственные связи, проследить определенные тенденции и закономерности, сделать конкретные выводы и обобщения. При исследовании применялись методы: анализа и синтеза, аналогии и сравнения, индукции и дедукции, логического моделирования и обобщения, формализации, мысленный эксперимент и моделирование, метод историзма, сравнительно-исторический, метод диахронического сравнения, историко-генетический, метод источниковедческого анализа, историко-диалектический метод, цивилизационный метод, контент-анализ.
Положения, выносимые на защиту:
Англо-индийская интервенция явилась результатом сочетания многочисленных факторов, основными из которых были стремление англичан обезопасить границы Индии от возможного турецко-германского вторжения через Кавказ, Туркестан и Афганистан, а также нейтрализовать большевистскую пропаганду в Индии. Британское руководство изначально не ставило целью оккупацию какой-либо части территории Туркестана и создания там колонии или протектората, руководствуясь принципом «на месте виднее»; это повлекло за собой предоставление значительной доли самостоятельности Маллесону, а также убедило его, что его действия не встретят решительного осуждения в Лондоне и Дели.
Англо-индийские войска являлись стержнем закаспийских сил, обеспечивая им устойчивость в обороне и проводя наступательные операции. Контингент представлял собой дисциплинированную силу с высоким уровнем боеспособности и мотивации. Местные власти Закаспия вплоть до переворота зимы 19181919 гг. вопреки сложившемуся в советской исторической науке мнению не являлись британскими марионетками и нередко шли на конфронтацию с англичанами по тем или иным вопросам. В закаспийском руководстве можно выделить группу «патриотов», отстаивавших интересы России зачастую вопреки мнению генерала Маллесона. Однако сам характер присутствия британских войск в Закаспии делал невозможным открытый разрыв с английским командованием, и в итоге эта группа была отстранена от руководства делами, а британская миссия сделалась фактической хозяйкой положения.
Постепенное укрепление позиций Великобритании в Закаспии, приведшее в конце концов к переходу фактического контроля над областью к британским властям, стало естественным результатом попытки Маллесона и Битти обеспечить надежный тыл для своих сражающихся войск. Британские власти не ставили целью формирование какой-либо формы зависимости Закаспия от британской короны.
В британском руководстве в течение всего периода пребывания англо-индийских войск в Закаспии шла напряженная многосторонняя дискуссия о необходимости продолжения интервенции, в итоге возобладала точка зрения о желательности скорейшего завершения интервенции. Вывод британских войск не был следствием больших потерь в результате удачных операций советских войск и ни в малейшей степени не являлся бегством. Он был вызван изменившейся международной и внутригосударственной обстановкой в Британии, а также изменившейся обстановкой на основных фронтах Гражданской войны.
Непосредственными результатами интервенции стало дальнейшее охлаждение отношений между Советской Россией и Антантой, срыв
переговоров миссии Бейли в Ташкенте, усиление антибританских настроений в Туркестане, арест и интернирование подданных и граждан стран Антанты в Ташкенте, подрыв экономики и голод в Персии, сближение Афганистана и Советской России. Помимо этого, интервенция привела к коллапсу экономики и голоду в Советском Туркестане, подъему басмаческого движения среди туркмен, открытию дополнительного фронта Вооруженными силами Юга России, и без того бедными людскими ресурсами.
Научная новизна исследования. В работе впервые предпринята
попытка всестороннего анализа англо-индийской интервенции в
Закаспийском крае (области) на основе прежде всего документации самих интервентов и их мемуарных свидетельств. Многие архивные источники впервые вовлечены в научный оборот.
Впервые рассмотрены вопросы, ранее не являвшиеся предметом специального научного изучения: исследован процесс зарождения и оформления в английских и индийских правящих кругах идеи о необходимости интервенции в Советский Туркестан, описана борьба мнений по этому вопросу в британском руководстве, предложена периодизация подготовки интервенции, базирующаяся на роли того или иного руководящего органа в ее планировании, осуществлен многоаспектный анализ функционирования интервенционных органов, определены пределы их влияния, проанализированы взаимоотношения с местными властями. Наконец, исследованы причины вывода англо-индийских войск с территории Закаспия и последствия интервенции в целом для развития англо-русских отношений и жизни региона. Впервые в отечественной исторической литературе дано полное описание состава миссии и исследованы ее руководящие органы.
Практическая значимость работы заключается в том, что собранный
эмпирический материал, полученные выводы и результаты могут быть
использованы как в исследовательской деятельности при изучении
колониальной и внешней политики Британии в первой четверти XX века, так
и в процессе преподавания курса новейшей истории. Кроме того, они могут найти непосредственное применение при составлении документов МИД России.
Апробация результатов исследования. Основные положения
диссертационного исследования использовались при составлении справок,
аналитических и оперативных документов Департамента
внешнеполитического планирования и 2-го Департамента Азии МИД России, в работе посольства Российской Федерации в Республике Индия, в частности на конференциях и встречах, посвященных вопросам истории российско-индийских отношений, а также были представлены на кафедре всеобщей истории Московского городского педагогического университета. По теме исследования опубликованы 3 статьи, все - в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.
Структура диссертации определяется целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, списка использованных источников и научной литературы, приложений.
Индийский этап (февральмарт 1918 года)
В 1975 году в немецком журнале Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas была напечатана статья В. Цюррера «Британская интервенция в Закаспии в 1918-1919 гг.»34. Несмотря на тот многообещающий факт, что статья вышла из-под пера немецкого исследователя и, следовательно, читатели могли бы ожидать, что Цюррер представит альтернативную, немецкую точку зрения, задействовав немецкие архивы, материал оказался достаточно ординарным. Цюррер использовал в работе только британские архивные источники и в целом пришел к тому же выводу, что и британские исследователи до него: «интервенция в Русской Центральной Азии была продуктом войны против Германии и Турции», а операции англо-индийских войск являлись «превентивной мерой», дабы предотвратить распространение германского влияния в регионе. Хотя Цюррер, несомненно, оказал значительную услугу германской национальной исторической школе, введя в оборот на немецком языке некоторые источники, доступные до того времени лишь на английском, в общей историографической картине его статья выглядит скорее курьезом – единственной публикацией на интересующую нас тему на немецком языке.
В следующем году свет увидела работа Б.К. Буша «От Мудроса до Лозанны: британская граница в Западной Азии, 19181923»35. Книга необычайно ценна тем, что рассматривает британскую интервенцию в Закавказье и Закаспии в общем контексте развития британской политики на Ближнем и Среднем Востоке и показывает, как общая политическая обстановка влияла на решения в отношении деятельности британских экспедиционных сил и vise versa. Хотя собственно экспедиции Маллесона в ней отведено сравнительно немного места, автор тщательно проработал документы британского МИДа и Военного министерства и в целом очертил общую последовательность принятия тех или иных решений в британских руководящих кругах. Разумеется, работа Б.К. Буша не свободна от недостатков – в частности, ряд выдвинутых им положений был опровергнут позднейшими исследователями. Но, тем не менее, эта монография по-прежнему остается одним из важнейших трудов по исследуемой теме.
В 1977 году в Journal of Contemporary History была опубликована статья Л.П. Морриса «Британские секретные миссии в Туркестане, 1918-1919»36. Статья базировалась на материалах из британских архивов; кроме того, автор активно привлекал мемуарные источники (воспоминания Бейли, Блэкера, Тода, Маллесона, Данстервиля, Эллиса и Ноллиса). Позиция Л.П. Морриса заслуживает внимания: по его мнению, британские офицеры на местах были преувеличенных опасностей», что в итоге приводило к ошибочным шагам. В целом Л.П. Моррис задал тот критический вектор, который впоследствии принес наибольшие результаты при анализе источников и которому необходимо следовать.
1983 год был ознаменован появлением замечательной работы Ф. Стэнвуда «Война, революция и британский империализм в Центральной Азии»37. Автор полностью концентрируется на истоках интервенции, в частности, на восприятии британской политической элитой русской революции и её прогнозах относительно дальнейшего развития событий в среднеазиатском регионе.
В 1989 году в Нью-Дели вышла книга индийского исследователя Т.Р. Сарина «Британская интервенция в Центральной Азии и Закаспии»38.
Пожалуй, эту работу можно назвать одной из самых ценных по данному вопросу: почти четверть ее объема составляют приложения, содержащие не публиковавшиеся ранее документы из индийских архивов. Кроме того, большое внимание автор уделяет теме противоречий по вопросу интервенции между правительствами Индии и Британии. При этом можно отметить резко антибританский и антиимпериалистический посыл автора. Т.Р. Сарин, представляющий индийскую, а не британскую исследовательскую школу, полемизирует с британскими коллегами, утверждая, что интервенция в Закаспии представляла собой «последнюю отчаянную попытку закоренелых империалистов расширить границы британского влияния в Центральной Азии». Как следствие, он с куда большим вниманием относится к советским источникам и работам советских исследователей, нежели британские ученые, которые их зачастую попросту игнорируют.
1993 год ознаменовался публикацией статьи Б. Шварца «Разделенное внимание: британское восприятие германской угрозы своим позициям на востоке в 1918 г.»39. Данная статья представляет несомненный интерес, поскольку автор на основе материалов заседаний различных комитетов правительства Великобритании демонстрирует, что заключение Брест-Литовского мира было воспринято Уайтхоллом как серьезная угроза британскому владычеству в Индии. Во многом именно эта неверная оценка в британских верхах, вызванная недостатком информации и предвзятым отношением к новой российской власти, обусловила готовность правительства Великобритании согласиться в конце концов на интервенцию. Таким образом, статья Б. Шварца позволила пролить новый свет на вопрос генезиса интервенции в Закаспии.
Прибытие Маллесона и начало интервнции (июльавгуст 1918 года)
Наведя справки о германском агенте Эберте, который, как сообщается, проживает в Самарканде, удалось выяснить, что он выехал в Асхабад две или три недели назад, открыто заявив, что намеревается далее проследовать в Персию, в качестве места его назначения назывался Мешхед».121 В разведсводке за 22-29 июня упоминались 9 турецких офицеров, отправленных с целью ведения антибританской пропаганды; 6 из них уже достигли Ашхабада, трое побывали у туркмен возле Геок-Тепе. Кроме того, турки намеревались отправить своих офицеров в Красноводск.122
«Последние донесения, говорилось в разведывательной сводке от 10 августа, свидетельствуют о значительном успехе, которого добились турецкие агенты в ведении пропаганды против туркмен, причем не только среди иомудов, которые уже давно симпатизируют турецкому делу, но также среди ахалтекинцев и мервских туркмен. Последние открыто ликовали, когда узнали о падении Баку. Эта смена настроения произошла замечательно быстро – они сменили сторону своих симпатий буквально за несколько недель. Несколько германских агентов в Закаспии были задержаны меньшевиками, и, возможно, удастся задержать еще ряд лиц, которые под видом британских офицеров свободно проживают среди туркмен и очевидно являются германскими агентами»123.
8 июня полковник Редл сделал еще один серьезный шаг в направлении интервенции: он отправил офицера в Туркестан, чтобы ознакомиться с перспективами политики большевиков, и еще раз предложил направить генерала Маллесона в Мешхед. Это предложение было принято, хотя и не без колебаний. Те цели, которые стояли перед Маллесоном, 18 июня генерал Монро обрисовал в письме Военному министерству (по пути в Мешхед
Маллесон заехал в Симлу, где и получил инструкции): борьба с турецкой и германской пропагандой и попытками мобилизовать сторонников и использовать железные дороги и ресурсы для недружественных действий, агрессии или активных операций против британцев и их союзников. Ареной операций называлась область от Каспия до Амударьи в районе Чарджуя и далее до Ташкента и в сторону Оренбурга. Согласно замыслу, генерал Маллесон получал в свое распоряжение шпионскую организацию Редла, но при этом не мог контролировать Восточно-Персидский кордон124. 28 июня Маллесон покинул Симлу и направился в Мешхед.
Стоит отметить, что индийские правительство до самого конца выступало против интервенции, считая ее безнадежной и пытаясь максимально оттянуть ее начало. Моберли, в частности, упоминает, что по положению на 17 июня Дели склонялось в пользу переговоров с большевиками в Туркестане, намереваясь отправить в Ташкент офицера для этой цели, дабы договориться о сотрудничестве.125 Де-факто решение об интервенции буквально продавил Лондон.
17 июня Военное министерство прислало телеграмму, в которой выдвигалась идея перерезать Закаспийскую железную дорогу. Упоминание об этом можно встретить у Моберли, который, однако, дает странную сноску: «Были приняты меры для того, чтобы сделать это, если возникнет необходимость».126 Непонятно, как именно планировалось перерезать железную дорогу на территории Русского Туркестана без военной интервенции, о которой на тот момент всерьез еще не помышляли ни в Лондоне, ни в Дели.
Сарджент указывает, что возможный ответ содержится в мемуарах Тиг-Джонса: когда он ехал в Мешхед в мае 1918 года, его попутчиком был некий лейтенант Уорд, «чистейшей воды авантюрист»127, как характеризовал его Тиг-Джонс, который был крайне скрытным типом и не распространялся о цели своего пути. Когда наконец Тиг-Джонсу удалось разговорить его, Уорд признался, что он едет со специальной миссией по поручению военного министерства; ему предстоит взорвать большой мост между Красноводском и Ашхабадом и таким образом предупредить возможное продвижение турецких войск вглубь Туркестана, если бы они всё-таки форсировали Каспийское море. Он объехал полсвета, проехал через Канаду и Японию, чтобы сбить со следа неприятельских агентов и чтобы никто не мог заподозрить, что его конечной целью является Туркестан. Хитрый план провалился только потому, что такого моста между Красноводском и Ашхабадом просто не было.
24 июня состоялась встреча Восточного комитета, на которой рассматривался ответ афганского эмира. Он требовал большого количества оружия; удовлетворить все его требования Индия не могла. Тем не менее, британское правительство решило, что внимание эмира переключилось на север. Вильсон, присутствовавший на этой встрече, был уверен, что лояльные британцам русские с охотой отдадут эмиру часть территории в благодарность за поддержку (как отмечает Буш, он не очень хорошо представлял себе русские реалии).128
В то время как Военное министерство всеми силами продавливало идею интервенции, гражданские члены Восточного комитета, особенно Керзон, сомневались в этой идее. Бальфур вообще резко возражал против любого сепаратистского движения.129 Керзон его, тем не менее, не поддержал: беспокоясь о результатах миссии, он предлагал сделать ставку на мусульманское государство в Туркестане,130 указывая, что в этих условиях Афганистан вполне может претендовать на часть территории, некогда отобранной у него русскими, и проводя параллель с действиями британцев в Сибири, где аналогичным образом японцы могли потребовать территориального вознаграждения.131 В результате дискуссий запрет на въезд британских разведчиков в Туркестан (который Редл и без того игнорировал) был снят в конце июня. Дополнительным результатом этих встреч стал также полный пересмотр политики в отношении Афганистана, и снова пути Лондона и Дели разошлись: Индия рассматривала союз с Хабибуллой как нежелательный, считая, что он воспримет просьбу о нем как проявление слабости.
Между тем 21 июня 1918 года полковник Редл отправил рапорт, в котором сообщал о визите делегата от Армянского комитета из Ашхабада, который просил о помощи оружием и деньгами, взамен обещая сформировать отряд из 2-3 тысяч армян для защиты региона от турецкого наступления. Как объяснили делегаты, «армяне контролировали Закаспий с ведома большевиков и находились в дружественных отношениях с туркменами, которые были вполне расположены к британцам, но в случае, если бы к ним не направили в ближайшее время делегатов, они бы могли из чувства самосохранения в случае вторжения турок перейти на их сторону».
Наступление Маллесона
Тем не менее, к самому Максимову Маллесон сохранил самые отрицательные чувства, что видно из его телеграммы на имя Перси Кокса: Маллесон резко протестовал против назначения Максимова представителем комиссаром Зиминым (в тексте ошибочно Ziman – А.К.) и еще одним членом Исполнительного комитета: «В России деятельность германо-большевиков уничтожила русскую военную мощь и ее авторитет за рубежом в целом и в Туркестане в частности. Ввиду этого русская дипломатическая миссия (в Тегеране) оказалась не в состоянии оказать нам помощь, так что мы были вынуждены обратиться к нашим союзникам, британской Миссии, за помощью. На ваш запрос я настоящим подтверждаю и повторяю, что в отношении целого ряда важных вопросов британская военная Миссия в лице генерала Маллесона оказала самую необходимую помощь и услуги Исполнительному комитету Закаспия, в то время как русская миссия оказалась не в состоянии это сделать». в Ашхабаде русской дипломатической миссии в Персии. «Если он и не является на самом деле большевистским агентом, - писал генерал, - то он, по всяком случае, является колеблющимся, и я полагаю, что мы имеем полное право наложить вето на его назначение (которое мы имеем основания считать крайне нежелательным) ввиду коллапса Закаспия в военной сфере и ввиду того, что вся ноша его обороны ложится на нас».258
Тон этого письма и смысл его достаточно показательны: Маллесон ясно демонстрирует, что именно он, будучи единственной реальной силой в регионе, обладает итоговым словом при решении вопросов, связанных со внешней политикой Закаспия. Маллесон отлично осознавал свою силу. В письме от 12 октября он так характеризовал своих визави и их положение в целом: «…В целом наши отношения до сих пор были крайне сердечные. Это происходило, конечно, в основном благодаря тому факту, что они вполне осознавали, что всецело зависят от нас. Если бы не наша интервенция в августе, в тот момент, когда большевики стремительно наступали на Асхабад и Красноводск, недавно возникший Закаспийский Совет уже прекратил бы свое существование, а его основные члены были бы расстреляны или скрывались на персидской территории… Что касается Совета и русских в целом, не думаю, что кто-либо из нас питает какие-либо иллюзии в отношении их искренности, признательности или честности. Несмотря на их чрезмерно щедрые и раболепные выражения признательности, полагаю, что в случае нужды или благоприятной возможности они хоть минуту будут колебаться прежде, чем нас предать, если это покажется им выгодным или будет необходимо, чтобы спасти их шкуры».259
В том же письме Маллесон достаточно нелицеприятно характеризовал сложившуюся ситуацию: «Совет не имеет реальной силы и знает это. Он
существует благодаря терпению толпы. Асхабад полон крепких мерщавцев, вооруженных до зубов, которые должны, конечно, быть на фронте, но отказываются двигаться туда, и Совет не может их заставить. Он издает приказ о мобилизации; никто не обращает на это никакого внимания. Совет разделен на клики, каждая из которых тянет в свою сторону…. Панисламистские агенты ведут широкую пропагандистскую аботу среди туркмен и кавказских турок, и этого вопроса Совет боится даже касаться. Члены Совета знают, что Оваз Баев, их глава штаба на фронте, - изменник; у них есть обоснованное подозрение, что их главнокомандующий, Ораз Сирдар, придерживается того же образа мыслей. Оба они туркмены, настроенные крайне протурецки, и наши офицеры им совершенно не доверяет… Сейчас ситуация всецело в руках бездельников и разбойников, которым Совет платит за то, что они ничего не делают – своего рода открытый шантаж, дань, которая позволяет Совету сохранять видимость власти… Войска туркмен и русских наши офицеры ставят невысоко. Единственное утешение – что войска большевиков, похоже, пусть и немного, но еще хуже и менее компетентны».260 С Маллесоном были согласны и его подчиненные: так, Джеймс, как раз в это время находившийся на фронте, описывал туркмен и пехоту закаспийцев как абсолютно бесполезные, считая, что единственной стоящим упоминания подразделением под командованием ашхабадцев были бронепоезда.261
13 ноября, незадолго перед отъездом Маллесона в Ашхабад, он отправил на имя начальника Генерального штаба в Симле телеграмму, в которой излагал свое видение ситуации в Закаспии и возможной британской политики в отношении этого региона, который позже был переслан армейским департаментом Госсекретарю по делам Индии (оба документа приводится в Приложениях). Однако очевидно, что предложенные
Маллесоном меры так и не были реализованы из-за последовавшего вывода британских войск
Несмотря на то, что Маллесону приходилось волей-неволей иметь дело с Ашхабадским комитетом, он не оставлял надежд на то, что к власти в Закаспии придет более приемлемая для него сила – Туркестанский союз.
11 октября, как сообщает Моберли, Маллесон телеграфировал, что его только что посетил бывший офицер русской армии и агент Туркестанского Союза, сообщивший Маллесону, что у Союза в распоряжении имеются 4 тысячи человек, вооруженных и готовых к восстанию. Он просил у Маллесона 2 миллиона рублей, и Маллесон был склонен дать эту сумму, считая, что шансы на успех достаточно высоки262. Как замечает Сарджент, трудно судить, чего пытался этим добиться Маллесон: то ли он следовал традиционной британской формуле «не класть все яйца в одну корзину» и пытался вести переговоры за спиной у Закаспийского Комитета, с которым менее чем два месяца назад подписал соглашение о сотрудничестве, то ли он действительно витал в облаках и продемонстрировал в данном случае исключительную наивность263 – так как никаких доказательств того, что эти 4 тысячи человек существуют на самом деле, упомянутый «молодой офицер» ему, разумеется, не предоставил.
Судя по воспоминаниям полковника Зайцова, опубликованным в журнале «Соловецкие острова», в реальности Туркестанский Союз состоял из нескольких отделов, и переговоры с англичанами вел Асхабадский отдел; центральный, Ташкентский, отдел даже не был о них информирован.
Процесс вывода войск
Почти сразу после вывода британских войск началась третья англоафганская война. Аманулла давно лелеял экспансионистские идеи в отношении Русского Туркестана: как отмечает Фрейзер-Титлер, он мечтал о Центральноазиатской Конфедерации под своим руководством, причем Бухара должна была играть в ней важную роль.380 В Дели не сомневались: действия Амануллы-хана были инспирированы, а то и напрямую руководились из Москвы и Ташкента381; этой точки зрения британские историки придерживаются и до сих пор, в частности, в новейшей работе Мёрфи утверждает, что «Аманулла твердо был намерен добиться независимости Афганистана, и это намерение было разгадано британцами благодаря составу его нового правительства, в котором многие имели связи с турками и с русскими»382. Далее он упоминает, что британцы на мирных переговорах настояли на том, чтобы «все русские и турецкие советники были высланы»383. С другой стороны, Эндрю Ро не усматривает какой-либо связи между выступлением Амануллы и действиями советских властей, приписывая начало войны всецело желанию нового афганского эмира продемонстрировать поддержку пенджабским племенам, восставшим против англичан.384 При этом афганский эмир не намерен был прекращать поддержки бухарского эмира и зимой 1919-20 гг. направил в Бухару батарею в сопровождении афганских инструкторов385. В советской историографии этот шаг традиционно приписывается интригам англичан.
Как бы то ни было, действия миссии Маллесона, несомненно, способствовали сближению Кабула и Ташкента (и в перспективе Кабула и Москвы): именно в Ташкент прибыло первое афганское посольство в Советскую Россию во главе с Баракатуллой, и оттуда оно проследовало в Москву. При этом сами британские войска, выведенные с территории Закаспия, не смогли сыграть в войне существенной роли, удовлетворившись ролью кордона вдоль западной афганской границы. Несмотря на выдающуюся роль, которую Маллесон приписывает своим частям, якобы не позволившим афганцам вторгнуться на территорию Персии, документы афганской стороны свидетельствуют, что она и не собиралась этого делать, сосредоточившись на разгроме британцев на юго-восточных рубежах.
Тот факт, что Маллесон по сути втянул Британию в конфликт с Советской Россией, привело к постоянному ожиданию атаки со стороны большевиков. В это время британское правительство проявляло особую обеспокоенность действительной и мнимой активностью большевиков на Северо-Западной Границе, издавна бывшей предметом особого внимания властей Британской Индии386; в индийских архивах отложились документальные свидетельства оживленной переписки, которую вели британские представительства, в том числе военные, в Константинополе, Мешхеде, Багдаде и Дели. Как подозревали англичане, большевистские агенты при пособничестве персидского консула во Владикавказе проникают в Персию и далее – в зону племен, где ведут подрывную работу. Вот что писал в апреле 1919 года в Дели британский представитель в Константинополе:
«Получены сведения от надежного агента, что персидский консул во Владикавказе на регулярной основе наладил торговлю персидскими паспортами. Несколько опасных большевистских агентов, армян по национальности, возможно, выдвигаются к индийской границе. Поскольку предполагается, что они намерены поднять в Индии восстание, все, кто будет задержан в Персии с паспортами, выданными во Владикавказе, должны рассматриваться как подозрительные личности»387. Позже выяснилось, что никакого персидского консула во Владикавказе не было вообще, да и вообще к тому моменту Владикавказ уже два месяца как был занят белыми частями. На основании этого полуанекдотичного примера можно, тем не менее, представить себе царившую тогда в британских штабах атмосферу.
В мае 1920 года страхи британцев, казалось, обратились в реальность, Красные суда с десантом вошли на рейд персидского города Энзели и после обстрела вынудили британские войска принять ультиматум и покинуть город, оставив в неприкосновенности все склады и оружие, а также суда, ранее уведенные белогвардейцами и интервентами из Баку и Красноводска и стоящие в гавани388. В это же время советское правительство оказало помощь т.н. Гилянской республике, существовавшей на севере Персии и боровшейся против персидского шаха и англичан. Ряд историков рассматривает эти события как попытку большевиков обострить ситуацию, заведомо прибегая к военному решению, в то время как вполне можно было разрешить конфликт мирным путем389. Сложно судить, насколько в тех условиях возможен был дипломатический вариант урегулирования, но британцы очевидно полагали, что большевики таким образом демонстрируют свою силу. 17 мая в итоговом документе Междепартаменской конференции по вопросам Ближнего Востока, на которой председательствовал лорд Керзон, констатировалось: «Ситуация в Персии находилась под сильным негативным влиянием большевистской угрозы и успеха, который большевистское оружие продемонстрировало на Кавказе. Большевики укрепились в Баку, или, во всяком случае, там пришло к власти правительство, относящееся к ним благожелательно.