Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Обзор литературы .12
1.1. Хронические алкогольассоциированные заболевания печени как медицинская и социальная проблема 12
1.2. Трофологические нарушения при алкогольассоциированных заболеваниях печени
1.2.1. Трофологическая недостаточность и алкогольассоциированные заболевания печени .17
1.2.2. Клинические признаки трофологической недостаточности .22
1.2.3. Ожирение и алкогольассоциированные заболевания печени .23
1.3. Медикаментозная и немедикаментозная терапия при алкогольассоциированных заболеваниях печени на фоне трофологических нарушений 25
1.3.1. Основные принципы диетотерапии .25
1.3.2. Гепатопротекторы в лечении печеночно-клеточной недостаточности при алкогольассоциированных заболеваниях печени .26
1.3.3. Маточное молочко пчел в лечении заболеваний печени 30
ГЛАВА 2. Материал и методы исследования 30
2.1. Дизайн клинического исследования .32
2.1.1. Общая характеристика больных 32
2.1.2. Методы исследования .34
2.1.3. Характеристика консервативного лечения больных алкогольассоциированным циррозом печени
2.2. Дизайн экспериментального исследования .52
2.3. Статистическая обработка результатов .54
ГЛАВА 3. Результаты клинического исследования .57
3.1. Общая характеристика больных алкогольассоциированными заболеваниями печени 57
3.2. Оценка трофологического статуса у больных алкогольассоциированными заболеваниями печени .58
3.2.1 Клинические данные 58
3.2.2 Лабораторно-инструментальные данные .59
3.3. Место гепатопротекторов в лечении больных
алкогольассоциированным циррозом печени .74
3.3.1. Динамика общеклинической эффективности гепатопротекторов .75
3.3.2. Оценка динамики качества жизни больных алкогольассоциированным циррозом печени на фоне лечения адеметионином и эссенциальными фосфолипидами .79
3.3.3. Оценка степени печеночной энцефалопатии у больных алкогольассоциированным циррозом печени .81
ГЛАВА 4. Влияние трофологических нарушений на качество жизни и прогноз у больных алкогольассоциированными заболеваниями печени
4.1. Оценка связи между трофологическими нарушениями и качеством жизни больных алкогольассоциированными заболеваниями печени 87
4.2. Влияние трофологических нарушений на течение заболевания и двухлетний прогноз при патологии печени 89
ГЛАВА 5. Результаты экспериментального исследования
5.1. Оценка внешнего вида .96
5.2. Соматометрические данные 96
5.3. Лабораторные данные 99
5.4. Морфологическая картина печени крыс 102
Заключение .110
Выводы .122
Практические рекомендации .124
Список литературы .1
- Трофологическая недостаточность и алкогольассоциированные заболевания печени
- Характеристика консервативного лечения больных алкогольассоциированным циррозом печени
- Лабораторно-инструментальные данные
- Влияние трофологических нарушений на течение заболевания и двухлетний прогноз при патологии печени
Трофологическая недостаточность и алкогольассоциированные заболевания печени
По последним данным Всемирной организации здравоохранения потребление чистого этанола в России в период с 2008 по 2010 составляло 15,1 литров на душу населения в год [148]. Высокий уровень среднедушевого потребления алкоголя сочетается с традициями, положительной алкогольной установкой, «северным типом употребления» (крепкие напитки, большие дозы), низким качеством алкоголя [58, 59, 69]. В Российской Федерации критериям, определяющим диагноз алкоголизма, соответствует более 10 млн человек [1]. Алкогольное поражение печени у большинства пациентов наблюдается даже при отсутствии алкогольной зависимости, и может проявляться любой стадией болезни печени вплоть до цирроза и гепа-тоцеллюлярной карциномы. Данное состояние по терминологии ВОЗ звучит как «пристрастие к алкоголю» или «вредоносное потребление алкоголя» [64, 81].
Многие исследователи указывают на значительный процент неучтенного алкоголизма. Особенно это наблюдается среди женщин, скрывающих свое состояние, вследствие позднего обращения за медицинской помощью, сложностью регистрации латентно протекающих проявлений печеночной дисфункции [1, 160].
Среди лиц, злоупотребляющих алкогольными напитками, частота выявления алкогольного гепатита не превышает 20-35%, у 10-15% развивается алкогольный ЦП [111, 154, 159]. К факторам риска развития алкогольного поражения печени относят ежедневное употребление этанола в дозах, превышающих 20 г для женщин и 40-60 г для мужчин на протяжении 10 лет и более [27]. Также важное значение имеет генетическая предрасположенность [156]. Среди наследственных факторов отводят роль генетическому полиморфизму метаболизирующих этанол ферментов: желудочной и печеночной алкогольдегидрогеназе. Отнесение женского пола к факторам риска связано с недостатком желудочной алкогольдегидрогеназы у женщин. Из-за этого большее количество этанола попадает в гепатоцит [74, 75]. Также под действием эстрогенов купферовские клетки печени женщин более чувствительны к эндотоксинам, транспорт которых через кишечную стенку повышается при алкогольном злоупотреблении. Поэтому у женщин отмечается развитие более тяжелого алкогольного повреждения печени, за более короткий период, при употреблении меньших доз алкоголя, чем у мужчин. Одновременный прием лекарственных препаратов, метаболизирующихся ферментами печени на фоне хронической алкоголизации, может быть причиной токсического поражения паренхимы даже при приеме терапевтических доз медикаментов.
Важным в прогрессировании алкогольной печеночной недостаточности является избыточная масса тела вследствие переедания и низкой физической активности. Повышенное накопление жира в гепатоцитах приводит к усилению оксидативного стресса, и как следствие к более выраженным воспалительным явлениям в паренхиме [139, 149, 175].
Недостаточное питание также повышает риск развития поражения печени. Это связано с непосредственным влиянием алкоголя на снижение кишечной абсорбции и нарушение депонирования питательных веществ [116]. В свою очередь, алкоголь обладает высокой калорийностью, приводит к снижению аппетита и, как следствие, возникает хронический дефицит полинутриентов [50, 112]. Следует отметить также, что лица с алкогольной зависимостью, инфицированные гепатотропными вирусами, имеют более выраженные морфологические изменения печени и высокую летальность.
По мнению ряда авторов, в нашей стране вклад алкогольассоцииро-ванной патологии в общую смертность составляет от 11,9 до 23,4% всех смертей, из которых 63,9% приходится на мужчин [46, 98]. В связи с отсутствием точных статистических данных определение количества смертельных случаев, возникающих вследствие употребления алкоголя, весьма затруднительно. Есть мнение, что реальная смертность от злоупотребления спиртными напитками в 8–10 раз выше официально зарегистрированной [7, 33, 60, 84]. При этом на долю лиц трудоспособного возраста приходится около 38 % от всех умерших от алкогольассоциированных причин.
По результатам антиалкогольной кампании 1985 г., в СССР отмечалось снижение потребления алкоголя на 3,7 л на душу населения, общая смертность по стране снизилась на 12,3%, а среди мужчин трудоспособного возраста – на 25,4%. Таким образом, был доказан значительный «вклад» алкоголя в генез общей смертности населения [2, 61, 67]. В августе 2009 года Президентом Российской Федерации было проведено совещание, темой которого была разработка мер по снижению потребления алкоголя среди населения и профилактика алкоголизма [86].
В середине ХХ века многими исследователями ЦП стал рассматриваться как основной потенциальный показатель, характеризующий проблему злоупотребления спиртными напитками в популяции [64, 67]. Данное утверждение доказано большим количеством исследований в разные периоды во многих странах [164]. По данным исследования ECAS (European Comparative Alcohol Study), проводившегося с 1950 по 1995 год в 14 европейских странах, увеличение потребления алкоголя на 1 л на душу населения приводит к увеличению смертности от ЦП на 17% у женщин и на 32% у мужчин. Министром здравоохранения и социального развития Т. А. Голиковой было отмечено, что добавочный литр алкоголя, превышающий определенный предел ВОЗ (8 литров), снижает продолжительность жизни мужчин на 11 месяцев и женщин на 4 месяца. По данным ВОЗ в 2012 году смертность от ЦП, ассоциированного с алкоголем, составляет у мужчин и женщин 48 и 74,2 случаев летальных исходов в год на 100000 жителей соответственно [148].
Характеристика консервативного лечения больных алкогольассоциированным циррозом печени
Степень активности ХГ определялась на основании клинических данных (геморрагический синдром, желтуха) и активности биохимических показателей (слабая активность – уровень АлАТ менее 3 норм, умеренная активность– от 3 до 10 норм повышения АлАТ, высокая активность – уровень АлАТ более 10 норм) [68, 156].
Для определения степени тяжести алкогольассоциированных гепатитов использовали модифицированную дискриминантную функцию (ДФ) Маддрея, рассчитывая её по формуле: ДФ = 4,6 (протромбиновое время пациента (сек) – протромбиновое время в контроле (сек))+ билирубин сыворотки (мкмоль/л)/17. При значении ДФ 32 вероятность летального исхода заболевания в течение ближайшего месяца составляет от 30 до 50% [129]. Через 2 года после включения пациента в исследование мы проводили регистрацию следующих контрольных точек: общая смертность и смертность от осложнений ЦП.
Оценка трофологического статуса пациентов. Исследование тро-фологического статуса пациентов проводили на основании клинико-анамнестических, соматометрических и лабораторных данных.
При этом учитывали жалобы на снижение и/или изменение аппетита, изменение рациона питания, динамику массы тела со слов больного или его родственников, наличие мышечной слабости, снижение умственной и физической работоспособности, социально-экономическое положение.
Диетологический анамнез собирали при помощи таблиц химического состава пищи. Анализировали пищевые дневники, в которых исследуемые пациенты отражали количество и качество съедаемых продуктов за сутки в домашних условиях. Полученные данные калоража сопоставляли с энергетическими потребностями пациентов, определяемыми индивидуально на основе расхода энергии на основной обмен с учетом фактора активности по уравнению Харриса-Бенедикта. В это уравнение вносили антропометрические данные больных: массу тела, рост, пол и возраст [101, 150].
ООмужчины=66,47+(13,75 МТкг)+(5,0 ростсм)-(6,76 возрастгоды), (1) ООженщины=655,1+(9,56 МТкг)+(1,85 ростсм)-(4,68 возрастгоды), где: ОО – основной обмен; МТ – масса тела (кг). Далее коррекцию основного обмена проводили с учетом факторов тяжести состояния больного и расчета истинного расхода энергии, используя коэффициенты метаболической активности: ИРЭ = основной обмен фактор активности температурный (2) фактор фактор повреждения фактор дефицита МТ, где: ИРЭ – истинный расход энергии [116] Затем определяли следующие антропометрические показатели: рост пациента, массу тела, окружность средней трети плеча, толщина кожной складки над трицепсом. Рост измеряли с помощью ростомера. Взвешивание проводили на медицинских весах, натощак, после стабилизации пациента, когда признаки отечного синдрома были сведены к минимуму или устранены.
Полученную массу тела сравнивали с рекомендуемой массой тела в соответствии с формулой Европейской ассоциации нутрициологов [45]. Рекомендуемую массу тела рассчитывали по уравнению 3: РМТ (мужчины) = Р – 100 – (Р – 152) 0,2, РМТ (женщины) = Р – 100 – (Р – 152) 0,4, (3) где: РМТ – рекомендуемая масса тела; Р – рост в см. Полученные значения были использованы для определения показателя отклонения массы тела от рекомендуемой МТ, которую рассчитывали по формуле 4: ПОМТ=ФМТ (кг)/РМТ 100%, (4) где: ФМТ – фактическая масса тела. Нормативные значения показателя отклонения массы тела составляют 90-110% от должной величины массы тела. Оценивали потерю массы тела по данным анамнеза. Потеря считается выраженной, если значение фактической массы тела от предыдущей составляет за неделю 2%, за 1 месяц 5%, за 6 месяцев 6,5%.
Для диагностики трофологических нарушений использовали индекс массы тела (индекс Кетле), отражающий состояние питания, как в сторону избытка, так и в сторону недостатка. Его рассчитывали по формуле 5: ИМТ (кг/м2)=ФМТ (кг)/рост2(м), (5) где: ИМТ – индекс массы тела; ФМТ – фактическая масса тела. Характеристика нарушений трофологического статуса по ИМТ представлена в таблице 6 [103]. Таблица 6
Для диагностики нарушений статуса питания определяли окружность плеча в его средней трети нерабочей руки и толщину кожной складки над трицепсом, которая является интегральным показателем состояния жировых депо организма. Толщину кожно-жировой складки над трицепсом измеряли с помощью циркуля-калипера на середине расстояния между акромиальным отростком лопатки и локтевым отростком локтевой кости по задней поверхности плеча. Полученные данные позволяли рассчитать окружность мышц плеча, характеризующее состояние мышечной массы по формуле 6:
Для углубленного понимания трофологических нарушений нами была проведена оценка компонентного состава тела (тощей массы тела и жировой массы тела) исследуемых больных по методу Durnin-Womersley. Для этого измеряли кожно-жировые складки в 4-х стандартных точках: на уровне нижнего угла лопатки, над гребнем подвздошной кости, на уровне средней трети плеча над бицепсом, над трицепсом [132].
Измерения проводили при помощи циркуля-калипера – инструмента, позволяющего проводить замеры при стандартном давлении 10 г/мм2 с точностью до 0,5 мм. Толщина каждой складки измерялась трехкратно, затем вычисляли сумму толщины всех складок. Расчет жировой массы тела производили по формулам в зависимости от пола и возраста (табл. 8). Физиологическое значение жировой массы тела составляет 17±8% [9].
Наряду с инструментальными способами оценки трофологических нарушений у обследованных лиц, использовали лабораторные методы, отражающие состояние висцерального пула и иммунитета. Для этого определяли количество общего белка крови, содержание альбумина и абсолютное количество лимфоцитов в периферической крови. По таблице 9 оценивали степень недостаточности питания [76].
Учитывая тот факт, что гепатопротекторы в стационаре назначались больным с длительным алкогольным анамнезом, употреблявшим разные по качеству и количеству спиртные напитки, нам представилось целесообразным обратиться к эксперименту на животных. Только в эксперименте мы могли проводить алкогольную нагрузку всем животным одинаковую и оценить эффект адеметионина и ЭФЛ как соединений, возможно, защищающих печень от токсического действия этанола.
Лабораторно-инструментальные данные
При анализе данных проведенного исследования нами было выявлена высокая частота встречаемости жалоб, косвенно отражающих состояние питания на фоне имеющейся патологии печени (табл. 14). Жалобы, характерные для астенического синдрома (общая слабость, снижение физической и умственной работоспособности) превалировали у пациентов как с ЦП, так и с ХГ, однако данный синдром значительно чаще встречался у больных ЦП. Общая слабость отмечалась у всех пациентов с ЦП, снижение работоспособности – у 95% (76 чел.). Среди больных ХГ данный синдром наблюдался у 86,7% (26 чел.) обследуемых. Жалобы на снижение массы тела за последние 6 месяцев предъявляли 60% (48 чел.) пациентов с ЦП, в то время как среди пациентов с ХГ похудание отмечалось только у 10% (3 чел.). Однако отмечена значительная распространенность жалоб на повышение массы тела у больных ХГ до 73,3 % (22 чел.) обследуемых. Высокая частота жалоб на снижение аппетита выявлена у больных ЦП – 82,5% (66 чел.), среди пациентов с ХГ – 16,7% (5 чел.). Проведенный анализ жалоб выявил высокую распространенность астенического синдрома у исследуемых групп, в большей мере в группе пациентов с ЦП. Обращает внимание то, что жалобы на повышение массы тела характерны только для пациентов с ХГ, в то время как похудание встречалось чаще у больных ЦП.
При оценке пищевых дневников домашнего питания нами установлено, что общая калорийность рациона у пациентов с циррозом печени характеризовалась более низкими значениями по сравнению с должными величинами, рассчитанными по уравнению Харриса-Бенедикта. Так, у больных ЦП класса А получаемая энергия составила 90,7±9,6% от суточной потребности. Потребление необходимой энергии у лиц с ЦП класса В и С составило лишь 69,4±7,9% и 60,4±8,9% от должных величин соответственно. У пациентов с ХГ напротив выявилось незначительное превышение общей калорийности рациона, что составило 126,4±11,5 % от должной энергопотребности.
Таким образом, питание больных ХГ характеризовалось гиперкалорийностью. Питание пациентов с ЦП отличалось дефицитом получаемой энергии, что наряду с нарушенным метаболизмом нутриентов, приводит к дефициту мышечной массы и развитию трофологической недостаточности.
При соматометрическом исследовании мы проводили оценку ИМТ у больных во всех обследованных группах. Средний ИМТ у практически здоровых лиц составил 24,2±1,1 кг/м2, статистически значимых различий по полу не выявлено (p=0,4). Как видно из таблицы 15, большинство больных ЦП класса А и класса В по Child-Pugh имели в среднем нормальную МТ (ИМТ=25,1±2,5 кг/м2 и ИМТ=23,5±3,6 кг/м2 соответственно), что достоверно не отличалось от контрольной группы (p=0,18 и p=0,46), а также значения ИМТ больных ЦП класса А и класса В достоверно не отличались внутри группы между мужчинами и женщинами (p=0,55 и p=0,47). ИМТ у больных декомпенсированным ЦП в среднем составил 21,6±3,9 кг/м2, что статистически значимо (p=0,002) отличалось от средних значений контрольной группы, при анализе весо-ростового показателя внутри группы также выявлены достоверные различие (p=0,001) между показателями мужчин (ИМТ=21,9±3,9 кг/м2) и женщин (19,1±2,3 кг/м2).
Таким образом, весо-ростовой показатель больных ЦП класса А и класса В сопоставим со средними значениями в контрольной группе, однако у пациентов с ЦП класса С ИМТ был статистически значимо меньше, особенно у женщин, в сравнении с группой здоровых лиц. Пациенты с ХГ слабой и умеренной активности имели повышенный ИМТ, достоверно отличающийся от значений контрольной группы.
Средние соматометрические значения у мужчин с ЦП класса А составили: окружность плеча – 28,4±2,8 см, кожно-жировая складка трицепса – 10,2±1,6 мм, окружность мышц плеча – 24,6±2,2 см, у женщин: окружность плеча – 27±2,7 см, кожно-жировая складка трицепса – 13,6±2,2 мм, окружность мышц плеча – 22,2±2,3 см, что достоверно не отличалось от средних значений у здоровых лиц (р 0,05). Эти же показатели у мужчин, больных ЦП класса В и класса С составили: 25,6±2,3 см и 22,7±2,7 см; 9±1,7 мм и 8,1±1,3 мм; 22,3±2,3 см и 20±2,4 см соответственно. У женщин с субкомпенсированным и декомпенсированным ЦП средние показатели имеют следующие значения: окружность плеча – 24,4±3,7 см и 19,1±1,8 см, кожно-жировая складка трицепса – 12,6±1,7 мм и 9,5±1,5 мм, окружность мышц плеча – 20,2±2,8 см и 16±1,7 см соответственно. Таким образом, со-матометрические параметры больных ЦП класса А соответствовали нормативным значениям. Эти же параметры как у мужчин, так и у женщин с ЦП класса В и класса С статистически значимо были меньше в сравнении со средними значениями аналогичных показателей здоровых лиц (р 0,01 и р 0,05).
У больных ХГ слабой и умеренной активности выявлено превышение соматометрических параметров по сравнению со значениями у здоровых людей. Средние значения у мужчин составили: окружность плеча – 27,5±0,5 см и 31,3±3,6 см, кожно-жировая складка трицепса – 11,2±0,95 мм и 14,3±2,4 мм, окружность мышц плеча – 24,3±1,6 см и 27,1±1,8 см, у женщин: окружность плеча – 29,7±0,75 см и 28,5±0,7 см, кожно-жировая складка трицепса – 16,2±1,7 мм и 15,75±1,1 мм, окружность мышц плеча – 24,8±1,4 см и 23,25±1 см соответственно. Эти показатели у женщин с ХГ слабой активности и у мужчин с ХГ умеренной активности статистически значимо отличались от средних значений здоровых людей (р 0,05 и р 0,01). У больных ХГ выраженной активности получены следующие значения соматометрических параметров: окружность плеча – 27,2±0,96 см, кожно-жировая складка трицепса – 10±1 мм, окружность мышц плеча – 24,2±2,3 см достоверно не отличающиеся от значений практически здоровых лиц (р 0,05) (табл. 16). Таким образом, соматометрические исследования выявили достоверное превышения показателей, относительно значений здоровых лиц, у женщин с ХГ слабой активности и у мужчин с ХГ умеренной активности.
Согласно полученным данным, снижение значения окружности мышц плеча, отражающего состояние мышечной массы, выявлено у 18 (54,5%) пациентов с ЦП класса В, в том числе у 5 (55,5%) женщин и у 12 (50%) мужчин. В то время как сниженный индекс массы тела выявился лишь у 4 (12,1%) больных ЦП класса В, что, возможно, обусловлено наличием отечного синдрома. У больных декомпенсированным ЦП пониженное питание по индексу массы тела имели 12 (36,3%) больных, а отклонение от нормы окружности мышц плеча выявлено у 29 (87,8%) пациентов, в том числе у 11 (100%) женщин и у 18 (81,8%) мужчин.
Влияние трофологических нарушений на течение заболевания и двухлетний прогноз при патологии печени
У животных, получавших 90 дней одновременно с этанолом гепато-протекторы (адеметионин и ЭФЛ), отмечен сопоставимый прирост массы тела по сравнению с интактными животными впервые 10 недель, но затем началась потеря массы тела. Общая прибавка массы тела у этих крыс была на 22% (р 0,05) меньше по сравнению с группой крыс без алкогольной интоксикации.
При введении маточного молочка пчел крысам с экспериментальной хронической алкогольной интоксикацией за 90 дней прибавка массы тела достоверно не отличалась от интактных животных и на 30% (р 0,05) превышала прирост массы тела у крыс с экспериментальной алкогольной патологией.
У крыс с хронической алкогольной интоксикацией и комбинированным назначением адеметионина, ЭФЛ и маточного молочка пчел отмечался наименьший прирост массы тела, который был 29% (р 0,05) меньше, чем у интактных животных. Это, возможно, связано со стрессовой реакцией организма на многократное введение препаратов, наполнением желудка водны 98 ми растворами лекарств, что приводило к снижению потребления корма.
На фоне длительной 90-дневной алкогольной интоксикации и гиперкалорической диеты с повышенным содержанием жиров у крыс отмечалась наибольшая прибавка массы тела, что даже больше, чем у интактных крыс на 4% (р 0,05) и на 31,5% больше, чем у крыс с экспериментальной алкогольной патологией.
По окончании эксперимента кроме оценки динамики прироста массы тела нами был выведен коэффициент отношения массы печени к массе тела животных. Полученные результаты представлены в таблице 30. Этот коэффициент является показателем степени гипер- или гипотрофических процессов.
Выявлены статистически значимые различия в массе печени интакт-ных крыс и крыс с хронической алкогольной интоксикацией, а также с группами, получавших, одновременно с этанолом, питание с повышенным содержанием жиров. Абсолютная и относительная масса печени у животных с хронической алкогольной интоксикацией и у крыс при гиперкалори 99 ческой диете была самой высокой, что может свидетельствовать о наличие выраженного патологического процесса вследствие развития патоморфо-логических изменений в органе.
Результаты выполненных исследований дали основание полагать, что хроническая алкогольная интоксикация у молодых лабораторных животных приводила к замедлению прибавки массы тела. Дефицит массы тела у данных животных составил 27% по сравнению с интактной группой. При введении гепатопротекторов одновременно с этанолом регрессия прироста массы животных начиналась со второй половины эксперимента. К концу исследования вес крыс, получавших как адеметионин, так и ЭФЛ, был меньше интактных животных на 22%. У животных, получавших этанол и маточное молочко пчел, прирост массы тела был сопоставим с прибавкой массы тела у интактных крыс. Вес животных, получавших этанол в сочетании с гиперкалорическим питанием (жирная пища) даже превышал на 4% массу тела интактных крыс. Обращает внимание, что выявленный дефицит массы тела у крыс с хронической алкогольной интоксикацией и комбинированным назначением гепатопротекторов (адеметионин и ЭФЛ) и маточного молочка пчел, составил к концу эксперимента 29% в сравнение с прибавкой массы тела у интактных крыс.
Коэффициент отношения массы печени к массе тела у животных с алкогольной интоксикацией и у крыс, получавших этанол на фоне гиперкалорической диеты, достоверно превышал значение интактной группы. Данное повышение наглядно отражает тяжесть патологического процесса в данных группах.
Длительное 90-дневное внутрижелудочное введение 40% раствора этанола привело появлению статистически значимым изменениям исследуемых биохимических параметров. Алкогольная интоксикация характеризовалась синдромом цитолиза, на который указывало достоверное уве 100 личение в сыворотке крови (относительно интактной группы) активности АсАТ на 89%, АлАТ на 50%, а также уровня общего билирубина в 2,2 раза (р 0,05) (табл. 31).
Через 90 дней после начала эксперимента у животных, получавших одновременно с этанолом ЭФЛ, активность трансаминаз повысилась меньше. По сравнению с крысами с экспериментальным алкогольным поражением отмечено достоверное уменьшение активности АсАТ на 34% и АлАТ на 20% (р 0,05), уровень билирубина соответствовал нормальным значениям в контроле.
По окончании эксперимента у крыс, получавших на фоне хронической алкогольной интоксикации адеметионин, отмечалось статистически значимое уменьшение активности АсАТ на 32%, АлАТ на 17% (р 0,05), по сравнению с животными, получавшие только алкоголь. Уровень билирубина у этих животных не отличался от значений интактных крыс.
Через 90 дней эксперимента у крыс, получавших маточное молочко пчел и раствор этанола, активность АсАТ была на 28%, а АлАТ на 13% (р 0,05) ниже, чем у животных с хронической алкогольной интоксикацией. Значение билирубина соответствовало нормальным значениям в контроле.
По окончании эксперимента активность индикаторных ферментов АсАТ и АлАТ у крыс, получавших этанол и диету с повышенным содержанием жиров, была значительно повышена на 42% и 33% соответственно, а уровень билирубина был в 1,4 раза выше, чем у интактных животных (р 0,05). При этом активность АсАТ на 24%, АлАТ на 10%, уровень билирубина был в 1,5 раза ниже (р 0,05), чем у крыс, получавших этанол и находившихся на стандартном рационе вивария.
Обращает на себя внимание то, что у крыс, получавших этанол с комбинированным приемом адеметионина, ЭФЛ и маточного молочка, через 90 дней эксперимента биохимические показатели не отличались от аналогичных показателей интактных животных.
Выполненные исследования свидетельствуют о том, что хроническая алкогольная интоксикация лабораторных животных вызывает достоверное повышение активности аминотрансфераз и уровня билирубина в крови. При введении этанола совместно с изолированным введением любого ге-патопротектора (адеметионина и ЭФЛ) или маточного молочка пчел отмечался биохимическим синдромом цитолиза, однако активность ферментов была статистически значимо ниже, чем у животных с хронической алкогольной интоксикацией без дополнительной гепатопротекции.
Введение маточного молочка пчел оказывало менее значимый гепа-топротективный эффект по биохимическим показателям в сравнении с адеметионином и ЭФЛ. У животных, получавших диету с повышенным содержанием жиров и алкоголь, зарегистрированы выраженные изменения биохимических показателей, характеризующие значительное поражение печени.
Следовательно, наибольшей гепатопротективной эффективностью у животных, длительно получавших алкоголь, обладало сочетание препаратов адеметионина, ЭФЛ и маточного молочка пчел. У данных крыс лабораторные показатели крови были сопоставимы с показателями в интактной группе.
По нашему мнению, наилучшим показателем эффективности / не эффективности гепатопротекторов на фоне алкогольной интоксикации у экспериментальных животных могла стать морфологическая картина печени.