Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы 14
1.1 Эпидемиология, этиология и патогенез неалкогольной жировой болезни печени 14
1.1.1 Определение неалкогольной жировой болезни печени, основные понятия 14
1.1.2 Эпидемиология НАЖБП 16
1.1.3 Этиология НАЖБП 18
1.1.4 Патогенез НАЖБП 19
1.1.5 Морфологическая картина НАЖБП 24
1.2 Синдром гипотиреоза, роль тиреоидных гормонов в развитии и прогрессировании НАЖБП 28
1.2.1 Синдром гипотиреоза, основные понятия, используемые классификации 28
1.2.2 Особенности метаболических процессов при гипотиреозе, роль гипотиреоза в развитии НАЖБП 30
Глава 2. Материалы и методы исследования 35
2.1 Клиническая характеристика обследованных больных 35
2.2 Методы исследования пациентов 42
2.1.1 Методы сбора и анализа данных 42
2.2.1 Клиническое обследование пациентов 43
2.2.2 Методы лабораторных и инструментальных исследований 44
2.3 Методы выполнения эксперимента на лабораторных животных 46
2.3.1 Характеристика объектов экспериментального исследования 46
2.3.2 Техника экспериментальной тиреоидэктомии 47
2.3.3 Микроскопические и гистохимические методы изучения ткани печени экспериментальных животных 48
2.3.4 Ультраструктурный метод изучения гепатоцитов экспериментальных животных 49
Глава 3. Результаты клинического исследования 51
3.1 Результаты клинико-анамнестического обследования пациентов с послеоперационным гипотиреозом 51
3.2 Антропометрические характеристики обследованных лиц 54
3.3 Биохимические показатели анализа крови, характеризующие углеводный, липидный и белковый метаболизм 55
3.6 Функциональные печёночные пробы 59
3.5 Корреляционные связи метаболических показателей и функциональных печёночных проб 62
3.6 Оценка показателей углеводного и липидного метаболизма и функциональных печёночных проб в зависимости от сроков после оперативного вмешательства на щитовидной железе 66
3.7. Оценка показателей углеводного и липидного метаболизма и функциональных печёночных проб в зависимости от типа распределения жира у пациентов I группы 67
Глава 4. Результаты экспериментального исследования 71
4.1 Динамика массы тела и поведенческих реакций лабораторных животных в зависимости от сроков после оперативного вмешательства 71
4.2 Макроскопическая характеристика печени животных контрольной и исследовательской групп в срок 4 и 8 недель эксперимента 72
4.3 Морфологическая характеристика печени животных контрольной группы 73
4.4 Морфологическая характеристика печени исследовательской группы животных на 4-й неделе эксперимента 76
4.5 Морфологическая характеристика печени исследовательской группы животных на 8-ой неделе эксперимента 79
Глава 5. Обсуждение полученных результатов и заключение 85
Выводы 106
Практические рекомендации 107
Список использованных сокращений 108
Список литературы 110
- Патогенез НАЖБП
- Биохимические показатели анализа крови, характеризующие углеводный, липидный и белковый метаболизм
- Оценка показателей углеводного и липидного метаболизма и функциональных печёночных проб в зависимости от типа распределения жира у пациентов I группы
- Морфологическая характеристика печени исследовательской группы животных на 8-ой неделе эксперимента
Патогенез НАЖБП
В основе НАЖБП лежат два ключевых механизма: жировая дистрофия печени (стеатоз) и процессы перекисного окисления липидов, обусловливающие воспалительный процесс в печени (стеатогепатит). В 1998 г. C. Day и O. James в своей теории «двух ударов» описали патогенез НАЖБП как последовательный процесс, рассматривая в качестве «первого удара» стеатоз, а «второго удара» – стеатогепатит (Балукова Е.В., Успенский Ю.П., 2014; Звенигородская Л.А., 2014; Сердюков Д.Ю. и др., 2016; Лаптева Е.А., Козлова И.В., 2017; Лю К.М., 2017).
Позднее была разработана теория «множественных параллельных ударов», в соответствии с которой развитие НАЖБП является результатом воздействия на печень сочетания факторов - избыточного поступления в гепатоциты свободных жирных кислот, выработки висцерально-абдоминальной жировой тканью цитоки-нов, адипокинов, продукции кишечной микробиотой эндотоксина и т.д., протекающих на фоне оксидативного стресса (Немцов Л.М., 2015; Комиссаренко И.А., 2016; Костюкевич О.И. и др., 2016; Подымова С.Д., 2016; Плотникова Е.Ю. и др., 2017; Чавдар С.П. и др., 2017).
Жировая дистрофия печени (стеатоз) является ведущим морфологическим проявлением НАЖБП, в формировании которого большую роль играет абдоминально-висцеральный жир, выступающий в качестве продуцента свободных жирных кислот (СЖК) (Васендин Д.В., 2015; Найданова Э.Г., Козлова Н.М., 2015; Драпкина О.М., Корнеева О.Н., 2016; Вербовой А.Ф. и др., 2017). Стеатоз печени обусловлен следующими факторами - экзогенным поступлением СЖК при избыточном потребление жирной пищи; мобилизацией СЖК из депо. В жировой ткани из-за ИР снижается ингибирующая активность инсулина в отношении гормоноза-висимой липазы (ТАГ-липаза), в результате чего активизируется липолиз, и в кровь выделяется большое количество СЖК, которые через портальную систему печени попадают в гепатоциты; снижение скорости -окисления; эндогенная про 20 дукция СЖК. В условиях компенсаторного гиперинсулинизма в гепатоцитах в ответ на ИР активируется синтез СЖК «de novo»; происходит снижение синтеза и/или секреции липопротеидов низкой и очень низкой плотности (ЛПНП и ЛПОНП) (Пальгова Л.К., 2014; Черкашина Е.А. и др., 2014; Кляритская И.Л. и др., 2017; McCullough A.J. 2013; Masarone M. et. al., 2014).
В патогенезе НАЖБП большое значение отводится воздействию свободных жирных кислот на метаболические процессы в печени, выявлены прямые и опосредованные механизмы (Оковитый С.В., Радько С.В., 2015; Подымова С.Д., 2016; Тишковский С.В. и др., 2016).
Свободные жирные кислоты являются ведущим энергетическим субстратом для большинства органов и тканей организма человека за исключением головного мозга. Основным источником СЖК выступает абдоминальный и висцеральный жир. Высокий уровень СЖК наблюдается во время голодания и снижается после еды в результате антилиполитического действия инсулина. В условиях ИР высокий уровень СЖК в крови сохраняется, несмотря на компенсаторную гиперпродукцию инсулина (Groop L.C. et al., 1989; Bugianesi E. et al., 2005; Gaggini M. et al., 2013), кроме того, избыток СЖК также потенцирует тканевую ИР. Избыточное количество циркулирующих СЖК не может быть метаболизировано и, в результате, депонируются в виде триглицеридов (ТГ) в клетках различных органов, особенно в печени. Липидные включения в цитоплазме гепатоцитов, а также промежуточные продукты обмена, такие как диацилглицерол, приводят к клеточной ли-потоксичности и митохондриальной дисфункции. Компенсаторным механизмом, позволяющим снизить содержание ТГ в гепатоцитах, является гиперпродукция липопротеидов очень низкой плотности (ЛПОНП) и липопротеидов низкой плотности (ЛПНП) при снижении выработки липопротеидов высокой плотности (ЛПВП). Преобладание атерогенных фракций липопротеидов (ЛПОНП и ЛПНП) над антиатерогенными (ЛПВП) выступает в качестве дополнительного фактора, повышающего риск развития атеросклероза (Маевская М.В., Морозова М.А., 2016; Mittendorfer B. et al., 2016). Исследования, посвящённые изучению влияния СЖК на развитие НАЖБП, выявили генетическую предрасположенность к формированию стеатоза и стеато-гепатита, опосредованную мембранными транспортными белками, экспрессируе-мыми на цитоплазме гепатоцитов. Установлено, что свободные жирные кислоты проникают в клетку как путём пассивной диффузии, так и с помощью специальных мембранных транспортных белков (fatty acid transport protein - FATP), активность которых при НАЖБП существенно повышается. На мембране гепатоцита экспрессируются преимущественно FATP2 и FATP5, обеспечивающие поступление длинноцепочечных СЖК в клетки печени (Doege H. et al., 2006). Уменьшение FATP5 в эксперименте на лабораторных животных ассоциировано со значительным снижением накопления липидов в печёночных клетках (Doege H. et al., 2008). Более того, экспрессия FAT/CD 36 повышается при кормлении животных пищей, богатой липидами, при этом возрастает поступление СЖК в гепатоциты (Koonen D.P. et al., 2007; Baumgardner J.N. et al., 2008; Huang H. et al., 2014). Хотя в настоящее время генетический полиморфизм FATP5 или FAT/CD 36 не выявлен, вероятно, изменения данных белков играют большую роль в инициации и прогресси-ровании НАЖБП (Cazanave S., Gores G., 2010). Установлено, что у лиц с НАЖБП экспрессия FATP5 или FAT/CD 36 повышена по сравнению со здоровыми людьми и коррелирует с содержанием липидов в гепатоцитах (Westerbacka J. et al., 2007; Greco D. et al., 2008; Mitsuyoshi H. et al., 2009).
Поступив в цитоплазму гепатоцитов, СЖК переносятся белками-транспортёрами liver-specific fatty acid-binding protein (L-FABP) и подвергаются эстерификации с образованием метаболически нейтральных ТГ, что, в какой-то степени, обеспечивает защиту клеток от «перегрузки» жирными кислотами. Доказательством этому служит и тот факт, что общее содержание липидов в гепатоци-тах значительно увеличено при относительно благоприятной форме НАЖБП -стеатогепатозе, в отличие от более тяжёлых форм данного патологического состояния (Puri P. et al., 2007; Serviddio G. et al., 2016).
В отношении L-FABP установлено, что генетическое удаление данного белка снижает включение ненасыщенных СЖК в ТГ (Newberry E.P. et al., 2003; New 22 berry E.P. et al., 2009; Koo S.H., 2013). Кроме того, на ранних стадиях НАЖБП его экспрессия в гепатоцитах повышается (Charlton M. et al., 2009; Chen A. et al., 2013).
Обнаружено, что скорость эстерификации зависит от типа жирных кислот.
Так, насыщенные (в частности, пальмитиновая кислота) медленнее метаболизи руются в нейтральный жир по сравнению с ненасыщенными жирными кислотами, поэтому повреждающее действие преимущественно оказывают именно насыщен ные жирные кислоты (Cazanave S., 2010). Ненасыщенные жирные кислоты при участии фермента диацилглицерол-ацилтрансферазы 2 (Diacylglycerol acyltransferase 2 – DGAT2) очень быстро превращаются в ТГ, не оказывая существенного токсического действия. Насыщенные жирные кислоты медленнее включатся в синтез ТГ, поскольку вначале происходит их преобразование в ненасыщенные под действием фермента ацетил-CoA-десатуразы (Stearoyl CoA desaturase SCD), а затем с помощью DGAT в ТГ. Блокирование процессов эстери-фикации жирных кислот при генетическом дефекте ферментов SCD1 или DGAT2 приводит к активации апоптоза гепатоцитов, впоследствии приводя к стеатогепа-титу, что подтверждается в эксперименте на животных (Li Z.Z. et al., 2009).
Показательным является опыт, проведённый на лабораторных мышах, по блокированию детерминации гена, ответственного за синтез фермента DGAT2, при этом наблюдалась редукция триглицеридов гепатоцитов (т.е. уменьшались явления стеатоза), но существенно ускорялось повреждение печени и активировались процессы фиброгенеза (Yamaguchi K. et al., 2007). Результаты эксперимента также свидетельствуют в пользу того, что жировая инфильтрация печени сама по себе не является повреждающим фактором, а, наоборот, представляет собой компенсаторный механизм, направленный на снижение негативного воздействия свободных жирных кислот на гепатоциты.
Детали механизма, объясняющего токсическое действие СЖК, до конца не ясны, наиболее обоснованной считается теория стресса эндоплазматического ре-тикулума (ЭР) (Шульпекова Ю.О., 2012; Leamy A.K. et al., 2014; Han J. et al., 2016). Эндоплазматический ретикулум (ЭР) или эндоплазматическая сеть – внутриклеточный органоид эукариотических клеток, выполняющий целый ряд функций - синтез, гликозилирование, транспорт белков, выработку липидов и формирование липопротеидных комплексов. ЭР играет важную роль в регуляции активации про- и антиапоптотических молекул и депонировании ионов кальция в клетках (Шульпекова Ю.О., 2012). Нарушения перечисленных процессов приводит к состоянию, известному как «стресс ЭР».
В настоящее время известно, что избыток СЖК, в особенности насыщенных, оказывает повреждающее воздействие на ЭР, в частности, путём связывания ионов кальция, что приводит к нарушению функционирования белков-шаперонов, обеспечивающих контроль и восстановление повреждённых белков и белковых комплексов. В результате происходит накопление пептидов с нарушенной структурой, в ответ на это активизируется адаптационная система, получившая название – «реакция несвёрнутых белков». «Реакция несвёрнутых белков» направлена на разрушение аномальных белковых комплексов, что достигается работой киназ, локализованных на мембране ЭР. В их числе активирующий фактор транскрипции 6 (activating transcription factor 6 - ATF6), ПКР-подобная киназа ЭР (PKR-like ER kinase - PERK) и инозитол-зависимый фермент 1 (inositol-requiring enzyme (IRE) 1). В норме они поддерживаются в неактивном состоянии белком-шапероном GRP 78 (glucose-regulated protein 78 - GRP 78). В случае, когда система киназ не справляется с разрушением аномальных пептидов и восстановлением гомеостаза ЭР, запускаются процессы, приводящие к запрограммированной гибели клетки (Cazanave S., Gores G., 2010).
Биохимические показатели анализа крови, характеризующие углеводный, липидный и белковый метаболизм
При оценке углеводного, липидного и белкового метаболизма у пациентов всех групп в зависимости от значений ИМТ получены значимые различия по ряду параметров (таблицы 17 и 18).
У пациентов с избыточной массой тела всех трёх групп показатели, характеризующие углеводный обмен (глюкоза крови, гликированный гемоглобин, инсулин), находились в пределах референсных значений и не имели статистически значимых различий. При этом указанные показатели в I и II группах были выше по сравнению с пациентами III группы (Р 0,05).
При расчёте индекса инсулинорезистентности НОМО-IR у пациентов I и II групп выявлено превышение порогового значения ( 2,7), что указывает на повышенную резистентность к инсулину в указанных группах.
В группе III НОМО-IR был в пределах нормы, абсолютные значения индекса соответственно: 3,86±2,46; 2,92±1,03; 1,88±0,82 (P=0,046).
Наибольшие различия в группах пациентов с избыточной массой тела обнаружены при оценке липидного метаболизма. Статистически значимые различия были получены по следующим показателям: холестерин общий, ЛПВП, ЛПНП, ЛПОНП, АпоВ, индекс АпоВ/АпоА1, коэффициент атерогенности.
В I и II группах выявлена гиперхолестеринемия, более выраженная у пациентов с первичным гипотиреозом (6,27±1,14 ммоль/л) в сравнении с пациентами с жировым гепатозом и без гипотиреоза (5,22±0,94 ммоль/л, Р 0,05), нормальный уровень сывороточного холестерина выявлен только в III группе (4,96±1,04 ммоль/л, Р 0,05). При анализе липидного профиля в группах пациентов обнаружена диспропорция в соотношении атерогенных и антиатерогенных фракций ли-попротеинов в I и II группах с существенным превалированием атерогенных фракций в I группе (Р 0,05). Значимое снижение антиатерогенной фракции ЛПВП было выявлено у пациентов I и II групп (1,20±0,34 ммоль/л и 1,31±0,29 ммоль/л соответственно) в сравнении с III группой, для которой были характеры нормальные значения ЛПВП (1,92±0,37 ммоль/л, P=0,046).
Показатели атерогенных фракций липопротеинов – ЛПНП, ЛПОНП были существенно выше в I и II группах (4,29±0,94 ммоль/л; 4,16±0,91 ммоль/л; Р 0,05 и 0,77±0,46 ммоль/л; 0,64±0,27 ммоль/л; Р 0,05 соответственно), при этом в III группе, указанные липидные параметры не превышали нормальных значений (2,56±0,78 ммоль/л и 0,39±0,19 ммоль/л; Р 0,05).
Сходные тенденции выявлены при сравнении уровня аполипопротеина В в группах обследованных, наибольшие значения были у пациентов I и II групп, наименьший – III группы (131,19±29,75 мг/дл, 129,02±19,30 мг/дл, 84,31±6,35 мг/дл соответственно, P=0,001).
Значение индекса аполипопротеин В/аполипопротеин А1 в I группе превышало нормальные значения ( 0,8) и составило 0,85±0,24, указывая на высокий риск атеросклероза у пациентов данной группы, во II и III группах апоВ/апоА1 был ниже порового значения - 0,79±0,11 и 0,67±0,18 соответственно (Р 0,05). Аналогичные тенденции выявлены при оценке коэффициента атерогенности (КА). В соответствии с градациями данного индекса пациенты I группы имели высокий риск атеросклероза в отличие от таковых во II и III группах, КА составил соответственно 4,59±1,78; 3,84±1,02; 3,65±1,35 (P=0,026).
Существенных различий в сравниваемых группах по показателям крови, характеризующим белковый обмен (общий белок, альбумин) отмечено не было.
В подгруппах пациентов с нормальной массой тела метаболические нарушения были менее выражены, чем у женщин с избыточной массой тела, однако при сравнительном анализе в группах наблюдения также получены значимые различия по ряду показателей липидного обмена (таблица 18).
Так, значимые различия (P=0,041) выявлены по уровню ЛПВП, который не достигал нормальных значений в I и II группах (1,37±0,21 ммоль/л и 1,39±0,40 ммоль/л, Р 0,05) в отличие от III группы (1,42±0,26 ммоль/л, Р 0,05).
У пациентов с послеоперационным гипотиреозом и ИМТ 24,99 кг/м2 уровни ЛПОНП и аполипопротеина В были значимо выше в сравнении с II и III группами - 0,43±0,19 ммоль/л; 0,37±0,09 ммоль/л; 0,33±0,11 ммоль/л (P=0,047) и 104,00±42,59 мг/дл; 96,78±39,48 мг/дл; 86,29±14,09 мг/дл (P=0,027) соответственно. Индекс аполипопротеин В/аполипопротеин А1 у пациентов с нормальной массой тела соответствовал норме, однако его значение было значимо выше в группе I в сравнении с группами II и III (0,59±0,06; 0,57±0,13; 0,52±0,09 (P=0,047).
Значимых различий в исследуемых группах по показателям, характеризующим углеводный и белковый метаболизм, получено не было.
Оценка показателей углеводного и липидного метаболизма и функциональных печёночных проб в зависимости от типа распределения жира у пациентов I группы
Другим возможным фактором, оказывающим влияние на функциональное состояние печени и показатели метаболизма, может выступать тип распределения жира у женщин I группы.
Сравнивая пациентов группы I по индексу соотношения окружность талии/окружность бёдер (ОТ/ОБ), мы выделили 2 группы: с соотношением ОТ/ОБ 0,8, что типично для гиноидного типа распределения жира (n=33 чел.); с соотношением ОТ/ОБ0,8, свойственным промежуточному и андроидному типам распределения жира (n=25 чел.). В связи с малым числом пациентов с андроидным типом распределения жира (4 человека), они были включены в группу пациентов с соотношением ОТ/ОБ0,8.
Анализ полученных результатов (таблица 24) демонстрирует наличие значимой связи типа жирораспределения с параметрами липидного метаболизма по следующим показателям: коэффициент атерогенности (P=0,026); аполипопротеид В (P=0,028); индекс соотношения аполипопротеидов АпоВ/АпоА1 (P=0,018). Полученные результаты согласуются с данными литературы о повышенном риске атеросклероза у пациентов с промежуточным и андроидным типом распределения жира по сравнению с гиноидным (Лубяко Е.А., 2014; Маковеева О.В. и др., 2014; Фендрикова А.В. и др., 2016).
В то же время значимых различий в показателях печёночных функциональных проб в группах в зависимости от типа жироотложения не отмечено, что свидетельствует об отсутствии влияния указанного фактора на функциональное состояние печени, а также на взаимосвязи параметров углеводного и липидного метаболизма с печёночными функциональными пробами.
В обследованной когорте пациентов в подавляющем большинстве случаев показанием к операции на щитовидной железе был эутиреоидный многоузловой коллоидный зоб. Поэтому операцией выбора служила субтотальная резекция обе 69 их долей щитовидной железы, требовавшая в последующем применения заместительной терапии L-тироксином. В большинстве случаев она обеспечивала эути-реоз (у 87,9% пациентов), реже (у 12,1% больных) нормальные значения тиреоид-ных гормонов достичь не удалось. Ведущей причиной отсутствия стойкого эути-реоза являлась, в первую очередь, низкая приверженность пациентов к лечению и соблюдению рекомендаций эндокринолога.
При сопоставлении антропометрических показателей пациентов исследовательской группы с группами сравнения и контроля обнаружены отличительные особенности по индексу массы тела и типу распределения жировой ткани у женщин с послеоперационным гипотиреозом. При избыточной массе тела у них имеет место промежуточный или андроидный тип распределения жира, в то время как в группах сравнения и контроля – преимущественно гиноидный, реже промежуточный тип жирораспределения. Выявленная у них закономерность по указанным антропометрическим параметрам свидетельствует о неблагоприятном с точки зрения риска развития метаболических расстройств сочетании факторов у женщин с первичным гипотиреозом.
Также у пациенток с послеоперационным гипотиреозом обнаружены характерные метаболические нарушения, касающиеся углеводного и липидного метаболизма, более выраженные в подгруппе обследованных с избыточной массой тела, у которых инсулинорезистентность (ключевой патогенетический фактор метаболического синдрома) чётко коррелировала с атерогенной дислипидемией. Однако необходимо отметить, что фактор избыточной массы тела не может служить единственным, в полной мере объясняющим установленные метаболические нарушения у пациентов с гипотиреозом, поскольку в подгруппе пациентов исследовательской группы с нормальной массой тела обнаружены тенденции к формированию атерогенной дислипидемии. Также только для пациентов с гипотиреозом было характерно наличие стойких корреляционных связей между показателями метаболизма и функциональными печёночными пробами.
Морфологическая характеристика печени исследовательской группы животных на 8-ой неделе эксперимента
На 8-й неделе (56-й день) эксперимента морфологическая картина печени претерпевала ряд изменений в связи с прогрессированием дистрофических процессов. Сохраняясь, признаки белковой дистрофии имели большую степень выраженности. Цитоплазма гепатоцитов была резко разрежена, грубо зерниста, определялась гипохромия ядер.
В большинстве образцов ткани печени выявлялась гидропическая дистрофия, более выраженная, чем к концу 4-ой недели наблюдения. Цитоплазма клеток прозрачная с подчеркнутым контуром гепатоцитов.
В некоторых препаратах цитоплазма гепатоцитов была диффузно заполнена вакуолями различного размера, отграниченными друг от друга тонкой прослойкой цитоплазмы. Ядра гепатоцитов в большинстве препаратов выглядели набухшими, хроматин их визуально не определялся (рисунок 13).
Рисунок 13 - Выраженная гидропическая дистрофия гепатоцитов. Экспериментальная группа (56-й день). Гематоксилин и эозин. 40. На фоне большого количества гепатоцитов в состоянии пылевидного ожирения выявлялись единичные клетки с крупнокапельной жировой дистрофией. В таких клетках ядра подвергались пикнозу и кариолизису. Жировая инфильтрация носила диффузный характер, при этом наиболее выраженные изменения (больший размер липидных капель, дистрофические изменения ядер) наблюдались в центролобулярной части (3-я зона по Rappoport) и уменьшались по направлению к периферии дольки (рисунок 14 а, б).
Средне- и крупнокапельное ожирение гепатоцитов (б). 40.
Экспериментальная группа (56-й день). Судан III.
В большинстве препаратов отмечалась картина хронического гепатита с минимальной степенью активности, причём в указанный срок после тиреоидэкто-мии ее выраженность была несколько больше, чем на 4-ой неделе эксперимента.
При изучении признаков фиброза в микропрепаратах, окрашенных по Ван-Гизон, отмечено расширение портальных трактов с формированием в отдельных полях зрения соединительнотканных тяжей различной толщины и протяжённости, направленных от триад к центральной вене с умеренно выраженным перивену-лярным склерозом в виде слабо выраженного циркулярного разрастания фиброзной ткани вокруг центральной вены (рисунок 15а).
Обращало на себя внимание расширение центральных вен и прилежащих к ним синусоидов. Эритроциты нередко образовывали столбики, типичные для явлений стаза. Начальные признаки отёка ткани печени можно было обнаружить и на более ранних сроках (4 недели), однако максимальной степени выраженности они достигали к 8-й неделе эксперимента (рис. 15 б).
По шкале NAS обнаруженные патоморфологические изменения соответствовали 5 баллам, т.е. демонстрировали степень пограничных значений (макро-везикулярный стеатоз – 1 балл; лобулярное воспаление – 2 балла; баллонная дис 82 трофия – 2 балла). Проявления фиброза соответствовали стадии фиброза 1а (фиброз в 3-й зоне, выявляемый специальными красителями).
Рисунок 15 - Участки фиброза печени (а). Пикрофуксин по Ван-Гизон. Расширение синусоидных капилляров, явления эритростаза (б). Гематоксилин и эозин. Экспериментальная группа (56-й день). 40. Изменения, выявленные на ультрамикроскопическом уровне на более ран них сроках эксперимента, с увеличением его продолжительности демонстрировали нарастание выраженности патологических изменений в гепатоцитах, повторяя динамику трансформаций, установленных на светооптическом уровне. В 8-недельный срок эксперимента обнаруживалась частичная или полная деструкция органелл гепатоцитов, которая приводила к зернистой и гидропической дистрофии.
Как и в 4-недельный срок после тиреоидэктомии, в этот период наблюдался отёк митохондрий, лизис и деструкция их крист. Кроме того, часть митохондрий была полностью разрушена, обнаруживались значительные скопления крупных вторичных лизосом, cформировавшихся на месте деструктивно измененных элек-тронноплотных митохондрий и фрагментов гранулярного эндоплазматического ретикулума. В цитоплазме гепатоцитов выявлялись липидные включения, которые заполняли большую часть объёма цитоплазмы клетки и деформировали ядро (рисунок 16). В большинстве ядер гепатоцитов выявлялись участки расслоения и микронадрывы ядерной мембраны, хроматин занимал маргинальное положение.