Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Обзор литературы 12
1.1. Остеоартроз 12
1.1.2. Эпидемиология остеоартроза 12
1.1.3. Этиология и патогенез остеоартроза 14
1.1.4. Генетические основы остеоартроза 17
1.2. Дисплазия соединительной ткани 24
1.2.1. Эпидемиология дисплазии соединительной ткани 26
1.2.2. Этиология и патогенез дисплазии соединительной ткани 27
1.2.3. Диагностика дисплазии соединительной ткани 28
1.2.4. Генетические основы дисплазии соединительной ткани 34
1.2.5. Связь дисплазии соединительной ткани с соматическими заболеваниями 37
ГЛАВА 2. Материалы и методы
2.1. Материалы исследования 39
2.2. Методы исследования 42
2.2.1. Диагностика дисплазии соединительной ткани 42
2.2.2. Диагностика остеоартроза 47
2.2.3. Методы оценки метаболизма соединительной ткани 48
2.2.4 Методы молекулярно-генетического анализа 50
2.3 Статистическая обработка и программное обеспечение 53
ГЛАВА 3. Результаты и обсуждение 55
3.1. Клинические особенности остеоартроза у женщин с дисплазией соединительной ткани 55
3.1.1. Распространенность фенотипических признаков дисплазии соединительной ткани 55
3.1.2. Оценка распространенности остеоартроза и дисплазии соединительной ткани в различных возрастных группах 57
3.1.3. Оценка диспластической стигматизации у пациентов с различной локализацией остеоартроза 60
3.1.4. Показатели исследования маркеров дегенерации суставного хряща
3.1.5. Оценка воспалительного компонента при остеоартрозе и дисплазии соединительной ткани 67
3.1.6. Обсуждениерезультатов 72
3.2. Молекулярно-генетическое исследование остеоартроза у женщин с дисплазией соединительной ткани 83
3.2.1. Поиск генетических маркеровостеоартроза 85
3.2.1.1. Исследование ассоциаций полиморфных вариантов кандидатных генов с остеоартрозом с учетом локализации патологического процесса и возраста дебюта заболевания 88
3.2.2. Поиск молекулярно-генетических маркеров дисплазии соединительной ткани 92
3.2.2.1. Поиск ассоциаций полиморфных локусов кандидатных генов с отдельными фенотипическими признаками дисплазии соединительной ткани 96
3.2.3. Изучение ассоциаций кандидатных генов с остеоартрозом и дисплазией соединительной ткани в различных этнических группах Республики Башкортостан 105
3.2.4. Молекулярно-генетические аспекты коморбидности остеоартроза и дисплазии соединительной ткани 111
3.2.5. Поиск ассоциаций гаплотипов кандидатных генов с развитием остеоартроза и дисплазией соединительной ткани 114
3.2.6. Обсуждение полученных результатов 119
3.3. Разработка модели диагностики риска развития остеоартроза
различной локализации 135
Заключение
Выводы 142
Практические рекомендации 144
Список литературы 145
- Этиология и патогенез остеоартроза
- Методы оценки метаболизма соединительной ткани
- Оценка диспластической стигматизации у пациентов с различной локализацией остеоартроза
- Изучение ассоциаций кандидатных генов с остеоартрозом и дисплазией соединительной ткани в различных этнических группах Республики Башкортостан
Введение к работе
Актуальность темы. Дисплазия соединительной ткани (ДСТ) - это полиорганная полисистемная патология с проградиентным течением, в основе которой лежат дефекты синтеза или катаболизма компонентов внеклеточного матрикса или регуляторов морфогенеза соединительной ткани. Частота встречаемости ДСТ по разным данным колеблется от 10% до 22,5% [Кадурина с соавт., 2008; Тихомирова с соавт., 2015]. ДСТ рассматривается как фоновое состояние, способствующее развитию соматической патологии, в том числе -заболеваний опорно-двигательного аппарата, вызванных дисморфогенезом или дегенеративными процессами соединительной ткани. Одной из патологий, вероятно, ассоциированной с ДСТ, является остеоартроз (ОА) - гетерогенная группа заболеваний различной этиологии со сходными биологическими, морфологическими, клиническими проявлениями и исходом, в основе которых лежит поражение всех компонентов сустава, в первую очередь хряща, а также субхондральной кости, синовиальной оболочки, связок, капсулы околосуставных мышц [Алексеева с соавт., 2013; Bmyereetal., 2015]. Распространенность О А среди населения России на 1997 год составляла 6,43%, увеличившись к 2008 году до 10-12% [Митрофанов с соавт., 2008]. Отмечается значительное увеличение доли пациентов трудоспособного (40-55 лет) возраста. Несмотря на то, что заболевание известно давно, этиология и патогенез ОА окончательно не выяснены. В ряду факторов риска упоминаются возраст, женский пол, избыточный вес тела и метаболический синдром, травмы, однако ни один из них не является ключевым и требуется дальнейшее исследование факторов, влияющих на возникновение и течение заболевания. В основе патогенеза ОА и ДСТ лежат изменения деструктивного характера в структуре соединительной ткани, в том числе и в суставном хряще. В современной литературе обсуждается изменение биохимических маркеров метаболизма хряща - повышение уровней оксипролина, гликозаминогликанов, хрящевого тромбоспондина (СОМР) в сыворотке крови как при ДСТ, так и при ОА [Эверт с соавт., 2009]. На сегодняшний день проводятся исследования по поиску генетических факторов риска развития ОА. Установлено, что гены системы фибриллярных белков и регуляторных ферментов играют роль в формировании клинического фенотипа ОА в популяциях Европы [Chapmanetal., 2012; Hochbergetal., 2012]. Несмотря на значительный прогресс, достигнутый в понимании патогенеза и выявлении генетических факторов развития ОА, существуют противоречивые результаты, полученные разными группами исследователей, что, возможно, обусловлено различиями генетической структуры исследуемых популяций [Rodriguez-Fontenlaetal., 2015]. Чрезвычайно актуальным является внедрение в клиническую практику современных и эффективных методов ранней диагностики ОА, основанных на понимании биохимических и генетических механизмов развития заболевания, для разработки новых подходов к лечению и профилактике. На основании вышеизложенного были сформулированы цель и задачи исследования.
Цель работы: разработка клинических и биохимических критериев диагностики остеоартроза у женщин с дисплазией соединительной ткани и поиск генетических маркеров предрасположенности. Задачи исследования:
-
Исследовать распространенность ОА и ДСТ у пациенток терапевтического профиля в целом и в различных возрастных группах.
-
Исследовать распространенность отдельных фенотипических признаков ДСТ и провести поиск ассоциаций между фенотипическими проявлениями ДСТ и клиническими характеристиками ОА.
-
Провести оценку уровней сывороточных концентраций гликозаминогликанов (ГАГ), олигомерного матриксного белка хряща (СОМР) аутоантител (AT) к коллагенам и С-реактивного белка (С-РБ) у пациентов с ОА и ДСТ и поиск ассоциаций с клиническими характеристиками ОА и ДСТ.
-
Провести поиск ассоциаций полиморфных вариантов генов VDR, COL2A1, GDF5, ММР1, ММРЗ, ММР13 с наличием ОА в целом и клиническими характеристиками ОА различных локализаций.
-
Провести поиск ассоциаций полиморфных вариантов генов VDR, COL2A1, GDF5, ММР1, ММРЗ, ММР13 с клиническими характеристиками ДСТ в целом и ее отдельными фенотипическими признаками.
-
Разработать прогностические модели диагностики О А у женщин с ДСТ на основании клинических, биохимических и генетических критериев.
Научная новизна исследования. Впервые выявлена распространенность фенотипических признаков ДСТ у пациентов с ОА, а так же оценено влияние ДСТ на возраст дебюта и клиническое течение ОА. Установлены основные фенотипические признаки ДСТ, являющиеся маркерами неблагоприятного прогноза при ОА. Выявлена зависимость уровней СОМР и ГАГ, а также аутоантител к коллагену, СОЭ и С-РБ от клинических характеристик О А и ДСТ. Впервые выявлена роль полиморфных вариантов генов VDR, COL2A1, GDF5, ММР1, ММРЗ, ММР13 в развитии ОА и ДСТ в целом, а так же с учетом локализации ОА, степени тяжести и отдельных фенотипических проявлений ДСТ, сочетания ОА с ДСТ у женщин из Республики Башкортостан с учетом их этнической принадлежности. Впервые разработаны прогностические модели диагностики ОА на основе клинических, биохимических и генетических критериев.
Научно-практическая значимость. Представленные в работе результаты расширяют представления о патогенезе и молекулярно-генетических основах развития ОА и ДСТ, служат основой для разработки диагностического комплекса, позволяющего проведение ранней диагностики ОА у женщин с ДСТ, с целью проведения превентивного лечения и разработки принципов профилактики заболевания.
Апробация результатов. Результаты исследования представлены на VIII и IX Национальных конгрессах терапевтов (Москва, 2013, 2014), 76-80 Республиканских научно-практической конференциях молодых учёных «Вопросы теоретической и практической медицины» (Уфа, 2011-2015), II Международной Олимпиаде молодых ученых «Терапия XXI век: Upgrade» (Саратов, 2010), 9 Международной Пироговской научной медицинской конференции студентов и молодых ученых (Москва, 2014), конференции Европейского общества генетиков человека (Глазго, 2015), VII Съезде Всероссийского общества медицинских генетиков (Санкт-Петербург, 2015). Публикации. По теме диссертации опубликовано 18 научных работ, из них 7 - в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК. Положения, выносимые на защиту.
-
Дисплазия соединительной ткани широко встречается у пациенток с терапевтической патологией.
-
Дисплазия соединительной ткани в целом и ее отдельные фенотипические признаки ассоциированы с развитием остеоатроза и его клиническим течением.
-
Биохимические маркеры, в том числе хрящевой матриксный белок, с высокой чувствительностью отражают дегенерацию соединительной ткани и суставного хряща.
-
Генетическая составляющая играет существенную роль в патогенезе остеоартроза и дисплазии соединительной ткани. Развитие данных состояний ассоциированы с полиморфными вариантами генов, кодирующих структурные компоненты и ферменты метаболизма соединительной ткани.
-
Фенотипические и генетические маркеры ДСТ могут быть использованы для разработки прогностической модели риска развития ОА у женщин.
Объем и структура диссертации. Диссертация изложена на 195 страницах машинописного текста, иллюстрирована 8 рисунками и 22 таблицами, состоит из введения, обзора литературы, материалов и методов, трех глав собственных исследований и обсуждений, заключения, выводов, практических рекомендаций, приложений, списка литературы, включающего 229 источников.
Этиология и патогенез остеоартроза
Как известно, в основе ОА лежит нарушение равновесия между анаболическими и катаболическими процессами в тканях сустава, прежде всего в гиалиновом хряще, где происходят главные патологические изменения. Облигатной чертой ОА является дегенерация суставного (гиалинового) хряща, в основе которой лежат недостаточный синтез хондро-цитами протеогликанов и фрагментация протеогликановых агрегатов -важнейших компонентов патологических нарушений при этом заболевании [Григорьева с соавт., 2007; Бадокин с соавт., 2009]. В настоящее время принят полиэтиолоический подход к возникновению заболевания с учётом влияния факторов риска. Выделяются три основных группы факторов риска -генетические факторы (пол, наследственные нарушения коллагена 2 типа; мутации гена коллагена 2 типа, другая наследственная патология костей и суставов, этническая принадлежность пациентов), негенетические факторы (пожилой возраст; избыточная масса тела; состояние менопаузы, дефекты развития или приобретённые заболевания костей и суставов) и факторы окружающей среды (физические нагрузки, связанные с трудовой деятельностью, острая и хроническая травматизация суставов, занятия спортом). Повышенная масса и метаболический синдром тела является существенным фактором патогенеза ОА не только за счет механической нагрузки на опорные суставы [Кратнов с соавт., 2008; Денисова с соавт., 2010], но и за счет повышенного синтеза жировых цитокинов (адипокинов), которые оказывают повреждающее воздействие не только на суставной хрящ, но и на синовиальную мембрану и субхондральную кость [Richter et al., 2015].
Основной патогенетический фактор развития ОА не установлен. По мнению Еловиковой (2009), основными звеньями патогенеза являются: 1 Недостаточный синтез протеогликанов 3)уменыпение количества протеоликановых агрегатов 5)наличие супероксидных радикалов 6)активация коллагеназы и фосфолипазы А
В последние годы все большую роль приобретает воспаление и синтез провоспалительных медиаторов, таких как интерлейкин-1 и фактора некроза опухоли альфа [Цурко с соавт., 2001]. В нескольких работах продемонстрировано, что наличие вторичного синовита при ОА коленных суставов достоверно коррелирует с деградацией суставного хряща. Так, по данным J. Ledingham и соавт., которые обследовали 188 пациентов с ОА (средний возраст 70 лет), наличие синовита ассоциировалось с прогрессированием гонартроза. Аналогичные данные были получены и в работе X. Ayral и соавт., при артроскопическом исследовании. Наблюдение за 422 пациентами с гонартрозом показало, что у больных с синовитом коленных суставов в начале исследования была более выраженная деградация суставного хряща в медиальных отделах через год. Авторы считают, что воспаление синовиальной оболочки может рассматриваться как предиктор деградации суставного хряща [Кашеварова с соавт., 2014]. Изменения при ОА отмечаются в интра- и параартикулярных связках, сухожилиях в виде лигаментитов, теносиновитов, энтезитов; в виде гипо- и атрофии параартикулярных мышц; бурситов околосуставных сумок; в субхондральной костной ткани в виде остеосклероза, нарушения конгруэнтности суставных поверхностей, формирования краевых остеофитов. Параартикулярные мышечные структуры страдают как от реактивного воспаления, развивающегося в суставах, так и от нарушения кинематических функций больного сустава. При этом мышечный аппарат берет на себя повышенную механическую нагрузку, которая, в конечном итоге, приводит к дистрофическим и гипотрофическим процессам в мышцах [Хитров, 2014] Основным клиническим проявлением ОА является боль. Патогенез боли до конца не ясен. Ранние исследования относили ее только к поражению суставного хряща и механическому повреждению суставных и параартикулярных тканей. В настоящие дни на первое место выходит воспаление в синовии и всех компонентах сустава. Это ноцицептивная боль. По данным ряда авторов, в формировании хронического болевого синдрома при ОА играет роль потеря нисходящей аналгезии со стороны ЦНС и формирование паттерна хронической боли, которая по своей сути является нейропатической [Туровская с соавт., 2014]. Ряд ученых отмечает роль дефицита витамина Д у пациентов с ОА коленного сустава. Так, среди группы больных у 81,7% был выявлен дефицит данного витамина, у 15,2% был диагностирован гиповитаминоз, и лишь у 3% показатели были в пределах нормы [Gouls et al., 2014]. Исследовалась роль механизмов первичного иммунного ответа в патогенезе ОА. Активация системы комплемента и синовиальных макрофагов приводит к поддержанию уровней хронического воспаления в синовии, что, в свою очередь, ведет к активации протеолитических ферментов [Orlowsky et al, 2015]. Изучается роль факторов роста и дифференцировки в развитии ОА. По данным исследований, наибольшую роль в развитии ОА оказывает семейство трансформирующих фактров роста Р, насчитывающее у человека порядка 30 членов. Одним из наиболее изученных является фактор роста и дифференцировки 5 (grown differention factor 5, GDF5). Он принимает участие как в метаболизме кости, так и суставного хряща и связочного аппарата. Эффекты данного фактора роста были исследованы in vitro и in vivo - у мышей с дефектом данного гена имели дефекты в строении осевого скелета и формирования синовиальных суставов, в то время, как в культуре клеток хрящевой ткани при добавлении GDF5 увеличивалась продукция гликозаминогликанов и аггрекана. Другой фактор роста - фактор роста фибробластов, который обладает катаболической активностью путем активации протеолитических ферментов, в первую очередь - матриксной металлопротеазы 13 и аггреканазы. Также в качестве вероятных медиаторов, способных влиять на развитие ОА, выделяют ВМР2, SMAD3 и аспорин [Zhai et al., 2015]. В повреждении хряща непосредственную роль играют
Методы оценки метаболизма соединительной ткани
Концентрацию хрящевого матриксного белка (СОМР) в сыворотке крови оценивали методом иммуноферментного анализа на аппарате StatFax 2002, с помощью диагностического набора фирмы Immco (США). Данный метод основан на твердофазном иммуноферментном анализе (ELISA) в микропланшетном формате. В данном методе ELISA использованы два типа мышиных моноклональных антител к СОМР и очищенный СОМР нормального суставного хряща человека в качестве калибратора. Реакция останавливалась добавлением раствора кислоты, и абсорбция получившегося желтого раствора определялась спектрофотометрически при длине волны 450 нм. Калибровочная кривая строилась с использованием значений оптической плотности, полученных для стандартов СОМР, поставляемых с набором. Концентрация СОМР в исследуемых образцах и контролях определялась по построенной калибровочной кривой.
Концентрация С-РБ в сыворотке определялась методом иммуноферментного анализа с помощью диагностического набора фирмы Вектор-Бест (Россия) на аппарата StatFax 2002. Использованный твердофазный метод иммуноанализа основан на принципе «сэндвича». Степень окраски была пропорциональна концентрации С-РБ в анализируемом образце. Результаты ИФА регистрировать с помощью спектрофотометра, измеряя оптическую плотность в двухволновом режиме: основной фильтр — 450 им, референс-фильтр — в диапазоне 620—655 нм. После измерения величины оптической плотности раствора в лунках на основании калибровочного графика определяли концентрацию С-РБ в анализируемых образцах.
В центрифужную пробирку набирали 0,5 мл исследуемой жидкости и 2 мл охлажденного (в воде со льдом) этанола. Перемешивали 5-6 мин, центрифугировали при 3000 об\мин 10 мин. Осадок эмульгировали в 3 мл 5% ТХУ, полученную смесь гидролизовали в кипящей водяной бане 30 мин, с каплеуловителем. Затем охлаждали при комнатной температуре и повторно центрифугировали (3000 об\мин, 10 мин). В надосадке определяли содержание ГК. В 2 пробирки (1 - контроль) при охлаждении в воде со льдом и перемешивании приливали по 1 мл полученного надосадка и 5 мл реактива 3. Нагревали 10 мин в кипящей водяной бане и охлаждали до комнатной температуры. В опытную пробирку добавляли 0,1 мл реактива 4, в контроль добавляли 0,1 мл этанола. Содержимое перемешивали, нагревали 10 минут при 65-70 С. Появлялось фиолетово-розовое окрашивание. Через 10 мин пробы фотометрировали при 530 нм (светло-зеленый светофильтр) в кюветах с толщиной слоя 1 см. Находили разности величин опытной и контрольной проб, определяли концентрации с помощью калибровочного графика. Норма концентрации ГАГ в сыворотке крови в среднем 41.3±2.3 мкмоль/л.
Наличие сывороточных аутоантител к коллагенам I и II типов оценивали с помощью реакции между аутоантителами к коллагену и коллагеном, иммобилизованным на внутренней поверхности лунок пластикового планшета с последующей детекцией образовавшегося комплекса с использованием пероксидазного конъюгата кроличьих антител к тотальным иммуноглобулинам человека, ферментативная активность которой определяется по изменению окраски субстратной смеси. Количество связавшейся пероксидазы пропорционально количеству аутоантител в образце. Определение оптической плотности проводилось на аппарате StatFax непосредственно в планшете при длине волны 450 нм. Показатели фона были в пределах до 0.2 единиц. Появление окраски в лунках с исследуемыми образцами означает наличие аутоантител в образце. О наличии антител судили по изменениям оптической плотности образцов. Разброс показаний был от 0,268 до 0,753, данный диапазон разделили на три части -от 0,268 до 0,430 (+), от 0,431 до 0,592 (++) и от 0,593 до 0,753 (+++).
Методы молекулярно-генетического анализа ДНК выделяли из периферической крови стандартным методом фенольно-хлороформной экстракции [Mathew et al, 1984]. Кровь набирали в пробирки, в качестве антикоагулянта использовали этилендиаминтетраацетат, тщательно перемешивали и хранили при температуре 4С не более одной недели. Для выделения ДНК к 5 мл крови добавляли 30 мл лизирующего буфера (320мМ сахарозы, 1% тритон Х-100, 5мМ MDBP12, ЮмМ трис-HCl, рН 7,6) и центрифугировали при 4С и 4000 об./мин. в течение 20 минут. Надосадочную жидкость удаляли, к осадку добавляли 20 мл лизирующего буфера и центрифугировали при тех же условиях в течение 10 мин. К полученному осадку добавляли 800 мкл буфера Soline ЭДТА (25 мМ ЭДТА, рН 8,0 и 75 мМ NaCl), 80 мкл 10% SDS, 40 мкл протеиназы К (10мг/мл) и инкубировали при 37С в течение 16 часов.
Экстракцию ДНК проводили в три этапа: забуференным фенолом (200 мкл меркаптоэтанола на 50 мл фенола - Трис-HCI, рН 7,8), смесью фенол-хлороформа (1:1) и хлороформом (2 мл изоамилового спирта на 48 мл хлороформа) в равных объемах. Выделение ДНК проводили, смешивая лизат и растворитель до образования однородной эмульсии, разделение фаз осуществляли центрифугированием при 5000 об./мин в течение 10 мин и отбирали водную фазу после каждого этапа. ДНК осаждали двумя объемами 96% этанола. Осадок промывали 70% этанолом, подсушивали при комнатной температуре, затем растворяли в деионизированной воде и хранили при температуре -20С. Выделенную ДНК использовали для проведения полимеразной цепной реакции синтеза ДНК.
Амплификацию изученных полиморфных вариантов rs 1799750 (с-1673delG) rmaMMPl, rs35068180 (c.-1671_-1670insT) гена MMP3, rs2252070 (c.-105G A) гена MMP13, rs63118460 (C.1531-108A G) и rs2276455 (c.2304+148C T) гена COL2A1, rsl43383 (g.5017C T) гена GDF5, rsl544410 (c.W24+283G A; BsmI), rs7975232 (c.l025-49G T, Apal), rs731236 (C.1056T C, TaqI) и rs2228570 (c.2T A/G/C, p.Metl/Lys/Arg/Thr; Fokl, rsl07735810) гена VDR проводили с помощью метода полимеразной цепной реакции (ПНР) синтеза ДНК на амплификаторе "2720 Thermal Cycler" производства компании «Applied Biosystems». Для амплификации использовали реакционную смесь объёмом 25 мкл, которая содержала 25 мМ Tris-HCl, рН 8.4, 50 мМ КС1, 1,5 мМ MgCl2, 0.2 мМ каждого dNTP (dATP, dGTP, dCTP, dTTP no 200 мкМ каждого), по 5 пМ каждого из праймеров, 20-30 нг тотальной ДНК и 0,5 единицы Taq ДНК-полимеразы.
Оценка диспластической стигматизации у пациентов с различной локализацией остеоартроза
Наибольшей прогностической ценностью обладали следующие фенотипические признаки: деформация грудной клетки (OR=18,72), долихостеномелия (OR=12,05), висцероптозы (OR=ll,83), деформации желчного пузыря (OR= 11,16), келоидные рубцы (OR=9,18), миопия тяжелой степени (OR=8,04).
Таким образом, частота встречаемости фенотипичских признаков была выше в группе женщин с ДСТ, различия достигли уровня статистической значимости (р 0,05). Единственным признаком, частота встречаемости которого существенно не различалась у женщин с наличием и отсутствием ДСТ, была патология парадонта ( =0,02; р=0,869). Вероятно, данный признак не является значимым диагностическим маркером ДСТ.
ОА был диагностирован у 158 женщин, что составляет 19,75% от общего числа осмотренных. Из них полиостеоартроз (ПОА) диагностирован у 37 женщин (23,4%), гонартроз (ГА) у 80 женщин (50,6%), коксоартроз у 41 женщины (26%). Рентгенологическая стадия II по Kellgrene-Lawrence была у 97 пациенток, III - у 40 пациенток, IV - у 21 пациентки. Длительность заболевания составила от 3 до 18 лет. Была оценена частота встречаемости ДСТ у женщин с суставной патологией и без нее в различных возрастных группах - младше 40 лет, от 40 до 49 лет, от 50 до 59 лет и старше 60 лет. Общее число обследованных в группе моложе 40 лет составило 52 человека, из них ОА был диагностирован у 8 человек (15,3%), у всех имелся симптомокомплекс ДСТ (100%). У 44 женщин данной возрастной группы не было отмечено признаков ОА, из них ДСТ присутствовала у 27 женщин (61,3%), не была выявлена у 17 женщин (38,7%). В возрастной категории до 49 лет частота ОА среди обследованных составила 25 случаев из 66 женщин (37,8%). Среди них лишь у 11 (44%) пациенток был выявлен симптомокомплекс ДСТ, у 14 (66%) пациентов ДСТ не была установлена. У обследованных женщин без ОА в большинстве случаев не выявлялся симптомокомплекс ДСТ - 33 человека (80,4%) против 8 человек с ДСТ, соответственно (18,6%). Общее количество обследованных в возрастной группе от 50 до 59 лет составило 140 человек. ОА был диагностирован у 70 из них (50%). Более, чем у половины из пациенток отмечался симптомокомплекс ДСТ - 44 человека (62,8%), у 26 пациенток ДСТ не обнаружена (37,2%). У женщин без ОА 50-59 лет частота встречаемости ДСТ была несколько выше, чем в возрастной группе 40-49. Симптомокомплекс ДСТ был выявлен у 26 женщин из 70 (37,1%), у 44 женщин не наблюдалось признаков ДСТ. Общее количество обследованных в возрастной группе до 65 лет составило 65 человек, из них ОА была диагностирован у 52 пациентов (80%). Симптомокомплекс ДСТ был выявлен у 29 пациенток (55,7%), у 23 женщин он отсутствовал (44,3%). В группе обследованных женщин без ОА ДСТ встречалась относительно редко - 3 случая (23%), у 10 женщин ДСТ не была выявлена (77%).
Для проведения комплексной оценки влияния ДСТ на развитие ОА, была также исследована частота встречаемости ОА у женщин с наличием и отсутствием симптомокомплекса ДСТ в различных возрастных группах -младше 40 лет, от 40 до 49 лет, от 50 до 59 лет и старше 60 лет. В группе до 40 лет ДСТ была выявлена у 35 женщин из 52 обследованных (67%). Из них ОА был выявлен у 8 пациенток (22,8%), у 27 женщин не было патологии суставов (77,2%). В группе без ДСТ у всех 17 женщин не было диагностировано признаков ОА. В возрастной группе от 40 до 49 лет частота встречаемости ДСТ была ниже и составила 19 случаев из 66 обследованных (28,7%). Из них ОА диагностировался у 11 пациенток, что составляет 57,8%. У женщин без ДСТ суставная патология встречалась 14 женщин из 47 обследованных (29,7%), у 33 женщин ДСТ не была выявлена (70,3%). У женщин в возрасте от 50 до 59 лет ДСТ симптомокомплекс ДСТ был выявлен у 70 человек из 140 обследованных (50%). Из них ОА был диагностирован у 44 пациенток (62,8%), 26 женщин не имели признаков ОА. В группе лиц без ДСТ суставная патология была выявлена у 26 женщин из 70 обследованных, что составило 37,1 %, у 44 (62,9%) человек ДСТ не была выявлена. В старшей возрастной группе ДСТ была выявлена у 32 женщин из 65 обследованных, что составило 49,2%. Из них ОА диагностирован у подавляющего большинства женщин (29 человек, 90,6%). В группе лиц без ДСТ частота встречаемости ОА также была высока - 23 случая из 33 обследованных (69,6%). Частоты встречаемости ДСТ и ОА в различных возрастных группах объединены в таблице 6.
При анализе данных, приведенных в таблице 5, отмечается преобладание удельного веса ДСТ у пациенток с ОА. Частота встречаемости ОА у женщин с ДСТ увеличивается с возрастом, данное увеличение имеет характер стойкой тенденции - от 22,8 % в группе младше 40 лет, до 90 % в старшей возрастной группе. Частота встречаемости ОА у женщин без ДСТ также повышается с возрастом, отражая таковую в общей популяции, однако она статистически значимо ниже, чем у женщин с ДСТ во всех возрастных группах (р 0,05 для каждой возрастной группы).
Таким образом, ДСТ, вероятно, не является единственной и основополагающей причиной ОА, что соответствует имеющимся данным о том, что ОА - заболевание полиэтиологическое. Роль ДСТ наиболее существенна для развития ОА в раннем возрасте (40-50 лет). Вероятность развития ОА в среднем (50-59 лет) и пожилом (60-65 лет) возрасте у лиц с ДСТ также статистически значимо выше, чем у женщин без признаков ДСТ. С возрастом частота наличия и отсутствия ДСТ у женщин с ОА уравниваются, что говорит о роли других факторов в развитии возраст-ассоциированного ОА.
Изучение ассоциаций кандидатных генов с остеоартрозом и дисплазией соединительной ткани в различных этнических группах Республики Башкортостан
Полиморфный вариант rs22 76455 гена COL2A1 ассоциирован с наличием ГМС тяжелой степени, артериальной гипотензии и геморрагического синдрома. Аллель А чаще встречается у женщин ГМС тяжелой степени, чем в группе сравнения (0,480 и 0,328), различия достигли уровня статистической значимости ( =4,77, р=0,02). Частота встречаемости генотипа А А в группе женщин с тяжелой ГМС (0,320) превышает таковую в группе сравнения (0,125), различия статистически значимы ( =7,35, р=0,006). Также генотип А А чаще встречался у женщин с артериальной гипотензией (0,200 и 0,111; =4,71, р=0,029 и геморрагическим синдромом (0,185 и 0,108; %2=3,99, р=0,045). Показатель OR для аллеля А при геморрагическом синдроме тяжелой степени составил 1,89 (95% ДИ 1,13-3,49), для генотипа А А при ГМС тяжелой степени OR = 3,3 (95% ДИ 1,3 102 8,18), при артериальной гипотензии OR = 2,0 (95% ДИ 1,06-3,76), при геморрагическом синдроме OR = 1,88 (95% ДИ 1,01-3,52), что свидетельствует о влиянии аллеля А и генотипа А А на повышение риска развития данных фенотипических проявлений ДСТ. Таким образом, аллель А и генотип А А полиморфного варианта гs2276455 гена COL2A1 уыеличивают риск развития ГМС тяжелой степени, артериальной гипотензии и геморрагического синдрома.
Аллель С полиморфного варианта rsl43383rQHa GDF5 статистически значимо чаще встречался у женщин с миопией, чем у женщин с неизмененной рефракцией (0,509 и 0,381 =4,55, р=0,032). Генотип Г Г также чаще встречался у женщин с нормальным зрением (0,232 и 0,165 =4,5, р=0,033). Показатель OR для аллеля С при миопии составил 1,56 (95% ДИ 1,01-2,35), для генотипа Г Г OR=0,49 (95% ДИ 0,25-0,95). Таким образом, аллель С полиморфного варианта rs143383 гена GDF5 увеличивает риск развития миопии, генотип 71 71 является протективным.
Аллель G полиморфоного варианта rs 1544410 гена VDR встречался у женщин с висцероптозами с частотой 0,744, тогда как в группе сравнения его частота составила 0,602. Различия достигли уровня статистической значимости ( =6,62, р=0,01), как и для генотипа G G, который достоверно чаще встречался у женщин с висцероптозами (0,638 и 0,390; % =9,56, р=0,001). Аналогичные закономерности прослеживаются и при анализе распределения частот аллелей и генотипов полиморфоного варианта rs 1544410 гена VDR у женщин со скелетными аномалиями. Аллель G значительно чаще встречался у женщин с гиперлордозами (0,770 и 0,614) и у женщин с деформациями грудной клетки (0,833 и 0,617). В обоих случаях различия достигли уровня статистической значимости (% =4,57, р=0,030 и 2(==4,74, р=0,002, соответственно). Преобладание частот генотипа G G также было характерно для женщин со скелетной патологией - для пациенток с гиперлордозами она составила 0,625 против 0,417 в группе сравнения, у пациенток с деформациями грудной клетки - 0,666 и 0,424 в группе сравнения. Однако, в данном случае различия не достигли статистической значимости и остались на уровне тенденций (%2=3,83, р=0,050 и =3,31, р=0,068, соответственно). У носителей аллеля G повышен риск развития висцероптозов (OR = 1,92; 95% ДИ 1,16-3,18), гиперлордозов (OR = 2,11 95% ДИ 1,05-4,25), деформаций грудной клетки (OR = 3,09; 95% ДИ 1,16-8,22). Учитывая статистически значимые различия, мы можем сказать, что аллель G полиморфного варианта rs 1544410 является маркером риска развития висцероптозов, генотип G G - скелетных фенотипических признаков дисплазии. Таким образом, полиморфный варианат rs 1544410 гена VDR ассоциирован с наличием висцероптозов, гиперлордоза и деформациями грудной клетки.
Частота встречаемости аллеля G полиморфного варианта rs797523 гена VDR у женщин с ГМС легкой степени составила 0,524, в группе сравнения - 0,420. Различия достигли уровня статистической значимости ( =4,08, р=0,043). Гомозиготный генотип данного аллеля G G также чаще встречался у женщин с ГМС (0,226 и 0,127), различия носят характер тенденции ( =3,48, р=0,061). Отмечается некоторое повышение частоты встречаемости аллеля G у женщин с деформациями грудной клетки - 0,615 против 0,439 в группе сравнения, однако данные различия тоже остаются на уровне тенденции ( =3,09, р=0,078). Показатель отношения шансов для аллеля G составил у женщин с ГМС легкой степени 1,52 (95% ДИ 1,01-2,28), что свидетельствует о роли аллеля G полиморфного варианта rs7975232 гена VDR в развитии ГМС легкой степени. Таким образом, полиморфный вариант rs7975232 гена VDR ассоциирован с наличием деформаций грудной клетки и ГМС легкой степени.
Аллель С полиморфного варианта rs731236 гена VDR статистически значимо чаще встречался у женщин с висцероптозами, чем среди женщин группы сравнения (0,771 и 0,667; =3,92, р=0,04). Частота встречаемости гомозиготного генотипа С С данного полиморфного варианта у женщин с висцероптозами также существенно превышала таковую в группе сравнения (0,667 и 0,440; =8,04, р=0,008). С другой стороны, аллель Г чаще встречался в группе женщин с патологией парадонта, чем в группе сравнения (0,472 и 0,301; =3,97, р=0,046), данная закономерность прослеживается и при анализе распределения частот генотипов - генотип 71 71 статистически значимо чаще встречался у женщин с патологией парадонта (0,278 и 0,097; =3,89, р=0,048). Показатель OR для аллеля С у женщин с висцероптозами составил 1,68 (95% ДИ 1,01-2,82), для генотипа С С OR=2,54 (95% ДИ 1,31-4,93). Показатель OR для аллеля Г у женщин с патологией парадонта составил 1,96 (95% ДИ 1,1-3,86), для генотипа r rOR= 3,57 (95% ДИ 1,17-10,9). Таким образом, полиморфный вариант rs731236 гена VDR ассоциирован с наличием висцероптозов и патологией парадонта, аллель С и его гомозиготный генотип С С повышает риск развития висцероптозов, аллель Г и генотип 71 71 повышают риск развития патологии парадонта.
Таким образом, нами выявлены ассоциации исследованных локусов с рядом фенотипических признаков ДСТ. На развитие деформаций желчного пузыря оказывают влияние локусы rs 1799750 гена ММР1 и rs2252070 гена ММР13, на развитие ГМС - локусы rsl 799750 гена ММР1, rs7975232 гена VDR, rs2276455 гена COL2A1, на развитие артериальной гипотензии -rs2276455 и , rs63118460 гена COL2A, на развитие висцероптозов - rsl544410 и rs731236 гена VDR, на развитие патологи скелета (деформации грудной клетки и позвоночника, долихостеномелии) - rs63118460 гена COL2A1, гs7975232 и rs 1544410 гена VDR, грыжевая болезнь и варикозная болезнь нижних конечностей - rs2252070 гена ММР13, на развитие геморрагического синдрома - rs2276455 гена COL2A1, на развитие ГЭРБ - локус rs2252070 гена ММР13.