Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы 10
1.1. Гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь. Распространенность, критерии, клиника. 10
1.2. Метаболический синдром. Распространенность, критерии, клиника 17
1.3. Ассоциация гастроэзофагеальной рефлюксной болезни с метаболическим синдромом 26
1.4. Генетические аспекты метаболического синдрома 29
1.5. Молекулярно-генетические исследования хронических неинфекционных заболеваний в Якутии 40
Глава 2. Материалы и методы исследования 44
2.1. Общая характеристика клинических наблюдений 44
2.2. Методы исследования 48
2.3. Молекулярно-генетические методы исследования 53
2.4. Статистическая обработка 55
Глава 3. Результаты собственного исследования 57
3.1. Клинические особенности течения гастроэзофагеальной рефлюксной болезни у якутов с метаболическим синдромом 57
3.2. Клинические особенности течения ГЭРБ у лиц с метаболическим синдромом, в зависимости от этнической принадлежности 65
3.3. Социально-демографические показатели и поведенческие факторы риска хронических неинфекционных заболеваний у пациентов с гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью 71
3.4. Сопутствующая патология и наследственная отягощенность у обследованных пациентов с гатроэзофагеальной рефлюксной болезнью 73
3.5. Липидно-метаболические факторы риска хронических неинфекционных заболеваний у лиц с гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью 75 3.6. Оценка взаимосвязи клинических симптомов рефлюксной болезни с некоторыми липидно-метаболическими показатялями у якутов 78
3.7. Молекулярно-генетическое исследование у лиц якутской национальности с метаболическим синдромом 85
Глава 4. Обсуждение результатов 90
Выводы 110
Практические рекомендации 111
Список сокращений 112
Список литературы
- Метаболический синдром. Распространенность, критерии, клиника
- Молекулярно-генетические исследования хронических неинфекционных заболеваний в Якутии
- Молекулярно-генетические методы исследования
- Социально-демографические показатели и поведенческие факторы риска хронических неинфекционных заболеваний у пациентов с гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью
Метаболический синдром. Распространенность, критерии, клиника
Изучение метаболического синдрома (МС) на протяжении многих лет представляет интерес как одна из актуальных проблем здравоохранения. Впервые термин “метаболический синдром” появился в медицинской литературе в 1967 г. [257]. Этим термином определялась ассоциация ожирения с нарушениями толерантности к глюкозе, гиперинсулинемией как маркера инсулинорезистентности, повышением уровней свободных жирных кислот и триглицеридов в плазме крови как индикаторов дислипидемии [87, 88]. Позже было предложено достаточно много определений МС, характеризующих его как комплекс взаимосвязанных факторов риска развития сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) и сахарного диабета 2 типа. Совокупность этих факторов и отдельные компоненты МС интенсивно изучаются. ССЗ являются причиной большого числа смертей во всем мире. Становясь причиной преждевременной смертности и инвалидизации, они наносят серьезный ущерб бюджету здравоохранения развитых и развивающихся стран [129]. Показатели смертности от ССЗ среди мужчин и женщин трудоспособного возраста России самые высокие в Европе и отличаются значительными колебаниями. Известно, что до 60% сердечно-сосудистой смертности зависит от распространенности в популяции факторов риска. ССЗ составляют 18,8% в общей структуре заболеваний России, занимая первое место [4]. По литературным данным, сердечно-сосудистая заболеваемость и смертность у людей с метаболическим синдромом существенно выше по сравнению с лицами без него [304; 305; 391]. Так, по данным WOSCOPS (West of Scotland Coronary Prevention Study), риск сердечно-сосудистой смертности и нефатального инфаркта миокарда возрастал с 1,79 при наличии одного фактора МС до 3,65, если присутствовали 4 из 5 компонентов МС [297]. А по данным Framingham Heart Study, наличие МС повышает риск сердечно-сосудистой патологии у мужчин и женщин в 2,5 и 1,58 раза, риск сахарного диабета в 4,76 и 5,66 раза соответственно [148]. Согласно многим крупным исследованиям (PPS, EPIC, HOPE), именно абдоминальное ожирение является более значимым предиктором смерти, чем индекс массы тела [151, 242, 348, 398]. Также известно, что с увеличением окружности талии (ОТ) резко увеличивается риск развития СД 2 типа [172, 175, 317, 334].
Согласно рекомендациям экспертов Всероссийского научного общества кардиологов (ВНОК) от 2009 г., метаболический синдром характеризуется увеличением массы висцерального жира, снижением чувствительности периферических тканей к инсулину и гиперинсулинемией [111]. МС ассоциируется с субклиническим поражением жизненно важных органов. На сегодняшний день в симптомокомплекс МС предлагают добавить следующие компоненты: альбуминурию, гиперурикемию, гиперфибриногенемию, нарушения фибринолиза и коагуляции, иммуновоспалительный процесс и дисфункцию эндотелия [57, 118].
Клиническая значимость выделения МС обусловлена обратимостью данного состояния: влияя на один из компонентов МС соответствующим лечением, можно добиться исчезновения или уменьшения других его компонентов и синдрома в целом [111, 131, 305].
Существуют различные критерии диагностики МС, что затрудняет определение уровня его распространенности [226, 227]. В октябре 2007 г. на национальном конгрессе кардиологов (ВНОК) были приняты и утверждены первые Российские рекомендации по диагностике и лечению МС [111].
Согласно приведенному документу, МС диагностируется на основании наличия центрального (абдоминального) типа ожирения (ОТ 80 см у женщин, 94 см у мужчин ) и двух дополнительных критериев: - повышение уровня триглицеридов более 1,7 ммоль/л; - снижение уровня липопротеидов высокой плотности (ХС ЛПВП): у мужчин менее 1,0 ммоль/л, у женщин менее 1,3 ммоль/л; - повышенное артериальное давление (АД): систолическое - более 130 мм рт.ст., диастолическое - более 85 мм рт. ст.; повышенный уровень глюкозы крови натощак - более 6,1 ммоль/л, постпрандиальный уровень глюкозы 7,8 и 11,1 ммоль/л.
По данным ВОЗ, распространенность МС в экономически развитых странах настолько велика, что приобрела характер «пандемии XXI века» [111]. По данным IDF (The International Diabetes Federation), МС диагностируется у 25% взрослого населения мира. По данным ВНОК, распространенность МС среди взрослого населения составляет 20-40%, и чаще он встречается у лиц среднего и старшего возраста (30-40%) [111]. Международная ассоциация по изучению, профилактике ожирения (IASO / IOTF (2010)) считает, что примерно 1,0 млрд. взрослых людей в настоящее время имеют избыточный вес (индекс массы тела 25–29,9 кг/м), а еще 475 млн страдают ожирением [84, 85].
По данным доклада Национального исследования здоровья и питания (NHANES), среди взрослых в возрасте старше 20 лет распространенность МС увеличилась с 27,9% в 1988–1994 гг. до 34,1% в 1999–2006 гг. [227, 307]. На 2011– 2012 гг. более трети (34,9%) взрослого населения США страдает ожирением, у детей от 2 до 19 лет частота ожирения также высокая и составляет 17% [339, 340].
Распространенность МС стремительно растет не только в Европе и США, но и в азиатских странах [159, 225, 271, 301, 302, 335, 345, 346, 389, 343]. В проведенном в Малайзии в 2007–2011 гг. исследовании JIS определение дало наиболее высокий общий показатель распространенности МС (43,4%) по сравнению с IDF (37,4%) и NCEP-ATP III (26,5%). Стандартизованная по возрасту распространенность МС в городских населениях по сравнению с сельскими по показателям JIS (44,6% против 42,5%, P = 0,018) была значительно выше, чем IDF (39,0% против 36,3%, P = 0,002). По сравнению с мужчинами, женщины имели значительно более высокие показатели [276].
Молекулярно-генетические исследования хронических неинфекционных заболеваний в Якутии
Всем больным проводили комплексное клиническое обследование с анкетированием по разработанной карте обследуемого, утвержденной локальным этическим комитетом. Анкета включает вопросы по социально-демографическим, анамнестическим данным, наследственности, физической активности, вредных привычек, наличия менопаузы у женщин. Оценка симптомов ГЭРБ учитывала частоту изжоги/регургитации, их связь с изменением положения тела, временем суток, приемом пищи и ее характером, а также наличие внепищеводных и диспепсических симптомов. В карту вносили жалобы, данные физикального осмотра, результаты лабораторно-инструментального исследования. При согласии больного на молекулярно-генетическое обследование заполняли генеалогическую анкету с указанием данных о родственниках до 3 поколения.
Социально-демографические данные. Оценку социального статуса проводили с помощью стандартных опросников. Оценивали уровень образования и семейное положение. По уровню образования обследуемые были подразделены на 6 групп: - 1 группа - имеющие высшее образование; - 2 группа - имеющие незаконченное высшее; 3 группа - имеющие среднее профессиональное образование; - 4 группа - имеющие среднее образование; - 5 группа - имеющие начальное образование; 6 группа - не имеет образования. По семейному положению также были выделены 5 групп: 1 группа - холостые (незамужние); 2 группа - женатые (замужние); - 3 группа - живущие с партнером вне брака; - 4 группа - разведенные или живущие отдельно; - 5 группа - вдовцы и вдовы. При обработке данных решено сформирование двух групп по семейному положению: женатые (замужние) и живущие с партнером вне брака включены в 1 группу; холостые (незамужние), разведенные или живущие отдельно и вдовцы/вдовы – во 2 группу.
Физическая активность. Для расчета физической активности вычисляли среднее значение часов в неделю, потраченных на работу, требующих физические усилия (например: работа по дому, в саду) летом и зимой. Также учитывались занятия физкультурой и спортом.
Курение. Регулярным курильщиком считали обследуемого, выкуривающего по крайней мере одну сигарету в день в течение последних 12 месяцев. При изучении анамнеза курения использовали показатель индекс курящего человека в единицах «пачка/лет», который рассчитывали по формуле: общее количество пачек/лет = (количество выкуриваемых сигарет в день х число лет) / 20. Алкоголь. Употребление алкоголя рассчитывали по мл/неделю, при употреблении более 250 мл/нед., считали как регулярное употребление, при менее 250 мл/нед. – периодическое.
Антропометрия. Рост пациента определяли с помощью вертикального ростомера в положении стоя без обуви в сантиметрах. Обследуемый становился спиной к вертикальной прямой планке с распределением веса тела равномерно на обе ступни. Голова находилась в положении Франкфурта. Измерение проводили с точностью до 0,5 см. Для определения массы тела использовали напольные весы, погрешность которых составляла менее 100 грамм. Окружность талии измеряли в положении стоя. Точкой измерения являлась середина расстояния между вершиной гребня подвздошной кости и нижним боковым краем ребер. Регистрировали окружность талии в конце нормального выдоха при обычном дыхании, прижимая сантиметровую ленту к телу, но не вдавливая ее в кожу. Окружность бедер измеряли на уровне лобкового симфиза спереди и большого вертела бедренной кости сбоку. Измерение производилось в положении стоя, с точностью от 0 до 0,1 см. При измерении окружности талии (ОТ), окружности бедер (ОБ) учитывали среднее значение трех измерений.
Характер распределения жировой ткани оценивали по отношению размеров окружности талии (ОТ) к окружности бедер (ОБ). Индекс ОТ/ОБ считали повышенными при значениях 0,9 для мужчин и 0,8 для женщин.
Степень ожирения рассчитывали по индексу массы тела (ИМТ) или индекс Кетле II, как соотношение массы тела (кг) / рост (м2). За избыточную массу тела принимали значение ИМТ 25–29 кг/м2, ожирение 1 степени регистрировали при ИМТ 30–34 кг/м2, ожирение 2 степени – при ИМТ 35–39 кг/м2, ожирение 3 степени – при ИМТ 40 кг/м2 (ВОЗ, 1997).
По антропометрическим данным имелись значимые различия между группами, такими как рост, вес, ИМТ, окружность талии, окружность бедер, соотношение окружности талии к окружности бедер. В основной группе показатель ИМТ составил 32,8 (3,58) кг/м2, что соответствует I степени ожирения. Согласно критериям, предложенным ВОЗ (1997), избыточным весом страдали 5 (10%) больных, ожирением I степени – 36 (72%) обследованных, ожирением II степени – 6 (12%) пациентов, ожирением III степени – 3 (6%) обследованных. При этом отношение ОТ/ОБ составило 1,02 (0,09), что свидетельствует о центральном типе жироотложения, являющимся основным компонентом МС. Антропометрическая характеристика пациентов исследования дана в таблице 1. При сравнении антропометрических данных наиболее высокие средние показатели по росту, весу и отношению окружности талии к окружности бедер выявлены у группы сравнения II (гр. ГЭРБ+МС, русские). Вместе с тем, в группе сравнения II средний показатель ИМТ составил 33,6 (3,57) кг/м, что соответствует I степени ожирения и аналогичен показателю основной группы (Гр. ГЭРБ+МС, якуты – 32,8 (3,58) кг/м). Основной контингент больных русской национальности (32 чел. (80%)) был представлен пациентами, страдающими ожирением I степени. Ожирением II степени страдали 4 (10%) пациентов, ожирением III степени – 4 (10%) обследованных. Отношение окружности талии к окружности бедер более выражено у русской группы с ГЭРБ у лиц МС (1,06 против 1,02, р 0,05).
Молекулярно-генетические методы исследования
Нами проведена бинарная логистическая регрессия клинических симптомов ГЭРБ с липидно-метаболическими показателями (САД, ДАД, ОТ, глюкоза натощак, постпрандиальный уровень глюкозы, ОХС, ХС ЛПВП, ХС ЛПНП, ТГ) у лиц якутской национальности. Для составления уравнения регрессии первоначально провели сравнение двух независимых выборок непараметрическим тестом Манна-Уитни в зависимости от наличия того или иного клинического признака. При выявлении статистически значимых различий по липидно-метаболическим показателям эти симптомы включались для дальнейшего логистического регрессионного анализа. По результатам сравнения выявлены наиболее статистически значимые различия метаболических показателей при пищеводном (отрыжка) и внепищеводном симптомах ГЭРБ (ночной кашель), диспепсических проявлениях (вздутие, тяжесть в эпигастрии), а также при наличии храпа во время сна (таблица 11 и 12). Для построения математической модели логистической регрессии в качестве зависимой переменной поочередно взяты клинические симптомы ГЭРБ, а независимыми переменными – липидно-метаболические показатели. Качество бинарной классификации оценивали по площади ROC-кривой.
Из пищеводных симптомов только при отрыжке выявлены различия в средних значениях ОТ, САД/ДАД, ТГ и ХС ЛПНП (таблица 11). Но вместе с тем при применении логистического регрессионного анализа отрыжка имела положительную связь с окружностью талии (ОТ), уровнем артериального давления (САД/ДАД) и лишь с одним показателям липидного профиля – триглицеридами (таблица 13).
При сравнительной оценке внепищеводных симптомов ГЭРБ получены различия при ночном кашле с показателями артериального давления (САД/ДАД). У лиц с наличием ночного кашля средние величины САД/ДАД имели наиболее высокие уровни в сравнении с пациентами без данного внепищеводного симптома (таблица 11). Логистический регрессионный анализ подтвердил зависимость ночного кашля от показателей САД/ДАД, связь сохранялась при исключении из анализа лиц, принимавших препараты иАПФ (таблица 13).
У обследованных нами пациентов с чувством тяжести в эпигастрии получены более негативные различия по окружности талии, уровням артериального давления, значениям триглицеридов и ХС ЛПНП (таблица 12) в сравнении с лицами без данного симптома. По результатам логистической регрессии (таблица 14) мы подтвердили то, что вклад в развитие симптома, как тяжесть в эпигастрии, вносят окружность талии, показатели САД, ДАД, ТГ и ХСЛПНП.
У лиц с наличием жалоб на вздутие живота наблюдались наиболее высокие цифры АД (САД, ДАД) и окружности талии, чем у пациентов с отсутствием вздутия (таблица 12). При регрессионном анализе (таблица 14) получили положительную ассоциацию вздутия с окружностью талии, показателями артериального давления и липидами крови (ТГ, ХС ЛПВП).
Также подобную модель анализа провели у лиц с наличием храпа во время сна. При этом пациенты с жалобами на храп во время сна имели более неблагоприятные показатели средних величин метаболических показателей, кроме значений ХС ЛПВП и постпрандиального уровня глюкозы, в сравнении с лицами без наличия храпа во время сна (таблица 12). Математическая модель логистической регрессии выявила зависимость наличия храпа во время сна от окружности талии, САД/ДАД и уровня триглицеридов (таблица 15).
Примечание к 11 и 12 таблице: ОТ – окружность талии; САД – систолическое артериальное давление; ДАД – диастолическое артериальное давление; ТГ – триглицериды; ХС ЛПВП – липопротеиды низкой плотности; ХС ЛПВП – липопротеиды высокой плотности; ППУГ – постпрандиальный уровень глюкозы; М – среднее значение; SD – стандартное отклонение; Me – медиана; Q25-Q75 – 25 и 75 квартили распределения; р – достигнутый уровень статистической значимости различий при сравнении групп Таблица 12. Клинические симптомы ГЭРБ и компоненты МС у лиц якутской национальности
Показатели Тяжесть вэпигастрииесть Тяжесть вэпигастриинет р Вздутие есть Вздутия нет р Наличиехрапа вовремя сна Храпа вовремя снанет р ОТ, см. M (SD) 99,5 (17,84) 84(17,00) 0,001 98 (18,19) 84 (7,58) 0,001 104(15,58) 77(10,50) 0,001
Примечание: ОТ – окружность талии; САД – систолическое артериальное давление; ДАД – диастолическое артериальное давление; ТГ – триглицериды; ХС ЛПВП – липопротеиды низкой плотности; ХС ЛПВП – липопротеиды высокой плотности; ППУГ – постпрандиальный уровень глюкозы; В – коэффициент регрессии; SE – стандартная ошибка; р – достигнутый уровень статистической значимости различия; Exp(B) – отношение шансов; CI – доверительный интервал; S – площадь ROC – кривой; AS 95% CI – асимптотический 95% доверительный интервал.
Таким образом, оценка взаимосвязи клинических симптомов ГЭРБ с критериями МС у лиц якутской национальности выявила вклад компонентов МС, особенно абдоминального ожирения, артериальной гипертензии и триглицеридов, в развитие диспепсических симптомов (вздутие, тяжесть в эпигастрии), пищеводного (отрыжка) и внепищеводного проявлений (ночной кашель) ГЭРБ.
Результаты распределения частот аллелей и генотипов полиморфных маркеров генов, кодирующих компоненты углеводного обмена, представлены в таблице 16. Согласно полученным результатам, при сравнении частоты аллелей и генотипов изученного полиморфизма Т/А гена FTO в обеих группах вне зависимости от наличия МС преобладал аллель T (0,88 и 0,89 доли, соответственно) и генотип Т/Т (87% и 89%, соответственно).
Социально-демографические показатели и поведенческие факторы риска хронических неинфекционных заболеваний у пациентов с гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью
Сравнительно недавно открытый ген, ассоциированный с жировой массой (FTO), расположенный на 16 хромосоме, связан с ИзбМТ. Механизмы, с помощью которых FTO влияет на ИМТ, до конца не ясны. Ряд исследований предполагают, что FTO регулирует лептин [200], и наоборот, лептин подавляет FTO [274]. Получается, что FTO каким-то образом связан с гиперфагией [136, 210, 243, 407]. Работа на мышах показала, что FTO является фактором, который вносит существенный вклад в развитие фенотипа ожирения в лептин-дефицитных мышей и, следовательно, метаболического синдрома [229]. Последние работы указывают на роль FTO в зондировании питательных веществ и регуляции трансляции и роста [249, 362]. Тем не менее, на сегодняшний день физиологическая роль FTO и его связь с регулированием массы тела остаются неясными.
В нашем исследовании выявлена низкая встречаемость носительства «неблагоприятных» аллелей А гена FTO в сравниваемых группах (гр. МС «+» – 0,13 доли, гр. МС «–» – 0,11 доли). При исследовании вклада Т/А полиморфизма гена FTO в изменчивость компонентов МС нами получены данные, что изученный полиморфный маркер не ассоциировался ни с одним из изученных компонентов МС. Однако прослеживается положительная тенденция к связи данного полиморфного маркера с уровнем ХС ЛПВП (р=0,054). На сегодняшний день много опубликовано работ о влиянии гена FTO на ожирение, дислипидемии в европейских, некоторых азиатских и афроамериканских популяциях [17, 18, 100]. В ходе изучения сахарного диабета и метаболического синдрома в разных этнических группах Сибири Ю.П. Никитиным с соавт. [93] проведены молекулярно-генетические исследования некоторых однонуклеотитных полиморфизмов в европеоидной популяции Новосибирска: rs9939609, rs7903146, rs2237892, rs10811661. Были сформированы две группы проб: 168 образцов ДНК пациентов с повышенным уровнем глюкозы крови натощак (более 11,2 ммоль/л) и/или с подтвержденным диагнозом сахарного диабета 2 типа; 275 образцов ДНК мужчин и женщин с нормальным уровнем глюкозы крови – в качестве популяционного контроля. В ОНП rs1081166 гена 5-НТ2С, расположенном на Х-хромосоме, выявлена достоверная разница между частотой генотипа СС у женщин при сравнении проб от лиц с диабетом и без такового. В группе контроля отмечается увеличение частоты встречаемости генотипа СС по сравнению с группой сахарного диабета 2 типа (71 против 46%; р 0,001). Такой результат на данном этапе исследования авторы расценивают как возможную протективную характеристику генотипа СС к развитию диабета у женщин. У мужчин статистически значимых отличий не выявили. При исследовании rs7903146 гена TCF7L2 отношение шансов у носителей генотипа ТТ в группе больных сахарным диабетом в 2,4 раза выше по сравнению с носителями двух других генотипов (р=0,038). При разделении исследуемых групп по полу оказалось, что rs7903146 достоверно ассоциирован с сахарным диабетом только у женщин. Также при разделении исследуемых групп по полу rs2237892 гена KCNQ1 достоверно ассоциирован с сахарным диабетом только у женщин. Отношение шансов у женщин-носительниц генотипа СТ в группе больных сахарным диабетом в 2,3 раза ниже по сравнению с носительницами генотипа СС (95% доверительный интервал 1,1–5,3; р=0,044). В отношении полиморфизма rs9939609 гена FTO авторами не выявлено достоверных различий в частоте встречаемости генотипов и ассоциации с СД [93]. Таким образом, проведенное исследование дало авторам основание говорить о сходстве наследственной предрасположенности к сахарному диабету 2 типа в российской популяции с популяциями других регионов, прежде всего, европеоидными. В нашей работе также не выявлено различий по частоте встречаемости генотипов и ассоциации rs9939609 гена FTO с компонентами МС.
Наши результаты равным образом согласуются с данными отечественного исследователя М.А. Гарбузовой (2010), которые не выявили ассоциацию маркеров rs8050136 и rs9939609 гена FTO с антропометрическими и метаболическими показателями: ИМТ, ОТ, ОБ, индексом инсулинорезистентости, иммунореактивным инсулином, ОХС, ХС ЛПВП, ХС ЛПНП, ТГ, ТГ/ЛПВП, уровнем гликемии натощак и после орального глюкозотолерантного теста (р 0,05) в русской популяции [28]. Также А.Г. Никитин и соавт. (2015) изучали распределение частот аллелей и генотипов некоторых полиморфных маркеров генов FTO, KCNJ11, SLC30A8 и CDKN2B с сахарным диабетом 2 типа. Сравнительный анализ распределения частот аллелей и генотипов при патологии и у здоровых людей показал на то, что гены KCNJ11, SLC30A8 и CDKN2B (но не ген FTO) действительно ассоциированы с этим заболеванием. В исследованной русской популяции основную роль в развитии СД 2 типа, по полученным данным, играли гены, влияющие на уровень синтеза и секреции инсулина в -клетках поджелудочной железы [10].
Однако имеются и работы с противоречивающими результатами, например, исследование проведенное у 340 женщин татарской этнической принадлежности, страдающих ожирением. При этом, установлена ассоциация полиморфных вариантов rs9939609 (р=0,0002) и rs9930506 (р=0,0005) генаРТОв аддитивной модели и rsl2970134 (р=0,0076) и rsl778231 (р=0,021) генаМС4Б1в рецессивной модели с риском развития ожирения. Показана ассоциация количественных параметров (возраст, вес, ИМТ) для локусов rs9939609 и rs9930506 гена FTO, а также для локусаг8І2970134 генаМС4БІи возраста. Определена роль полиморфных вариантов генов FTO и MC4R в развитии ожирения у женщин-татар [9].
Также в работе Н.В. Хромовой с соавт. [27] полиморфизм гена FTO rs9939609 связан не только с абдоминальным ожирением, но и с другими компонентами МС, такими как гипергликемия и АГ. В исследование были включены 425 чел. из разных регионов России (Курск, Калининград, Санкт-Петербург). МС был диагностирован с использованием критериев NCEP-ATPIII, IDF (2005) и JIS (2009). Среди мужчин у пациентов с АА генотипом окружность талии, окружность бедер и масса тела были значимо больше в сравнении с пациентами с ТА и ТТ генотипами (p = 0,0002, p = 0,001 и p = 0,01 соответственно). В группе пациентов с АА генотипом наблюдалась тенденция к повышению индекса массы тела в сравнении с пациентами с ТА и ТТ генотипом (29,7 ± 0,7; 27,6 ± 0,4 и 27,9 ± 0,3 кг/м соответственно, р = 0,1). Выявлено, что АА генотип ассоциирован с повышенным уровнем глюкозы плазмы крови в сравнении с пациентами с ТА и ТТ генотипом (5,6 ± 0,2; 5,0 ± 0,1 и 5,1 ± 0,1 ммоль/л соответственно, p = 0,04). Среди пациентов с АА генотипом наблюдалась тенденция к увеличению доли больных артериальной гипертензией в сравнении с группами пациентов с ТА и ТТ генотипом (70,5; 65,2 и 57 % соответственно, p = 0,18) [27].
Вместе с тем в популяционном исследовании школьников г. Новосибирска получены положительные результаты [5]. У подростков с гомозиготным генотипом АА гена FTO при сравнении с носителями генотипов АТ и ТТ статистически значимо выше средние уровни антропометрических показателей – массы тела, ИК, ОБ, массы жировой ткани. В группе подростков с избыточной массой тела выше частота носительства аллеля А и генотипа АА при сравнении с лицами с нормальной массой тела. В сибирской популяции подростков носительство генотипа АА ассоциировано с повышенным риском развития ИМТ: ОШ = 2,56 (95%-й ДИ 1,4–4,6).