Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Современные представления о лабораторной диагностике рака предстательной железы (обзор литературы) 14
1.1. Эпидемиология рака предстательной железы 14
1.2. PSA и его место в современной диагностике рака предстательной железы 16
1.3. Изоформы PSA в диагностике рака предстательной железы 23
1.4. Циркулирующие опухолевые клетки и антитела, тропные к антигенам эпителиальной ткани 26
1.5. Молекулярно-генетические маркеры рака предстательной железы 30
1.5.1. Место PCA3 в диагностике рака предстательной железы 30
1.5.2. Генетические маркеры рака предстательной железы 33
1.5.2.1. Гены предрасположенности к РПЖ. 33
1.5.2.2. Мутации генов и развитие РПЖ 34
1.5.3. Эпигенетические маркеры рака предстательной железы 35
1.5.3.1. Гиперметилирование генов-супрессоров опухолевого роста 35
1.5.3.2. Маркеры гипометилирования ДНК 40
1.5.3.3. Роль определения транскриптов мРНК в диагностике РПЖ 41
Глава 2. Материалы и методы. 45
2.1. Клинический материал 45
2.2. Методы обследования больных 45
2.2.1. Клинические методы обследования больных 45
2.2.2. Физикальное обследование 45
2.2.3. Ультразвуковые методы исследования 47
2.2.4. Лабораторные методы исследования 47
2.2.5. Трансректальная биопсия предстательной железы 48
2.2.6. Патоморфологические методы исследования 49
2.2.7. Стадирование РПЖ 50
2.2.8. ПЦР исследуемой панели молекулярно-генетических маркеров 50
2.3. Статистическая обработка полученных результатов исследования 62
Глава 3. Результаты и их обсуждение 67
3.1. Клиническая характеристика обследованных больных 67
3.2. Клинические характеристики статуса метилирования исследуемых ДНК-маркеров рака предстательной железы 76
3.2.1. Клинические характеристики статуса метилирования промоторной области гена GSTP1 как ДНК-маркера рака предстательной железы 76
3.2.2. Клинические характеристики статуса метилирования промоторной области гена RARB как ДНК-маркера рака предстательной железы 80
3.2.3. Клинические характеристики статуса метилирования промоторной области гена RASSF1 как ДНК-маркера рака предстательной железы 83
3.3. Характеристики диагностической системы маркеров РПЖ, определенных по выборке образцов ДНК, выделенных из различных сред организма 85
3.3.1. Характеристики диагностической системы маркеров РПЖ, определенных по выборке образцов ДНК, выделенных из цельной крови 85
3.3.2. Характеристики диагностической системы маркеров РПЖ, определенных по выборке образцов ДНК, выделенных из мочи после процедуры массажа ПЖ 87
3.3.3. Характеристики диагностической системы маркеров РПЖ, определенных по выборке образцов ДНК, выделенных из биоптатов предстательной железы 89
3.3.4. Сравнительный анализ характеристик диагностических систем маркеров РПЖ, определенных по выборке образцов ДНК, выделенных из цельной крови, образцов ткани ПЖ и мочи после массажа ПЖ 92
3.3.5. Корреляция метилирования исследуемых маркеров в различных исследуемых средах 96
3.4. Характеристики исследуемых маркеров при РПЖ 97
3.4.1. Анализ и оценка достоверности различий исследуемых маркеров при РПЖ в зависимости от уровня PSA 97
3.4.2. Анализ и оценка достоверности различий исследуемых маркеров при РПЖ в зависимости от числа позитивных биоптатов 98
3.4.3. Анализ и оценка достоверности различий исследуемых маркеров при РПЖ в зависимости от процента поражения опухолью биоптатов 99
3.4.4. Анализ и оценка достоверности различий исследуемых маркеров при РПЖ в зависимости от объема предстательной железы 99
3.4.5. Анализ и оценка достоверности различий исследуемых маркеров при РПЖ в зависимости от стадии заболевания 100
3.4.6. Анализ и оценка достоверности различий исследуемых маркеров при РПЖ в зависимости от суммы баллов по шкале Gleason 101
3.5. Алгоритм дифференциальной диагностики заболеваний ПЖ, основанный на использовании оценки метилирования генов GSTP1, RARB и RASSF1 104
Заключение 105
Выводы 110
Практические рекомендации 111
Список сокращений 112
Список использованной литературы 114
Приложение А 136
- PSA и его место в современной диагностике рака предстательной железы
- Клиническая характеристика обследованных больных
- Характеристики диагностической системы маркеров РПЖ, определенных по выборке образцов ДНК, выделенных из биоптатов предстательной железы
- Анализ и оценка достоверности различий исследуемых маркеров при РПЖ в зависимости от суммы баллов по шкале Gleason
PSA и его место в современной диагностике рака предстательной железы
Наиболее ценным опухолевым маркером, исследование которого в сыворотке крови рекомендовано для диагностики РПЖ, является PSA. Он был независимо открыт несколькими авторами и выделен из семенной жидкости и ткани ПЖ в 1970-х годах [156]. Начиная с 1987 года, PSA широко используется для ранней диагностики РПЖ, при стадировании патологического процесса и оценке эффективности лечения [110]. Достоинства этого метода заключаются в его простоте, малой инвазивности, объективности и низкой стоимости.
PSA - член генного семейства калликреина. Несомненно, он является наиболее клинически используемым маркером РПЖ. Он имеется как в клетках РПЖ, так и в нормальных клетках ПЖ, поэтому о нем говорят как о «простатспецифическом». Однако, он также экспрессируется клетками поджелудочной железы, молочной железы, эндометрия, слюнных желез, железами Скина [156]. Некоторые исследователи использовали PSA для оценки прогноза этих опухолей [107].
Большинство мужчин с РПЖ умирают от других болезней, до развития манифестных симптомов заболевания. Было установлено, что до эры PSA, только 25 % РПЖ проявлялось клинически [33]. Использование чувствительных скрининг - тестов для выявления РПЖ приводит к гипердиагностике и гиперлечению заболевания, которое могло бы быть никогда не диагностированным в течение всей жизни пациента.
Проблемы гипердиагностики и гиперлечения РПЖ, которые в прошлом были, по большей части, теоретическими, наглядно проявились в ходе двух крупных исследований, оценивавших эффективность PSA-скрининга: ERSPC (European Randomized Study of Screening for Prostate Cancer) и PLCO (Prostate, Lung, Colorectal and Ovarian Cancer sreening trial).
Исследование ERSPC стартовало в 1991 году и включило 162387 мужчин в возрасте от 55 до 69 лет. Мужчины из 7 европейских стран были рандомизированы в группы скрининга и контроля, которые насчитывали 72952 и 89435 мужчин, соответственно. Данная популяция включала людей с относительно низким процентом прескринингового обследования. Большинство центров обследовали пациентов с четырехлетним интервалом с использованием отправной точки PSA в 3 нг/мл и данных пальцевого ректального исследования (ПРИ) для определения показаний к биопсии ПЖ [168].
Средний возраст мужчин на момент рандомизации составил 60,8 лет. Каждому мужчине в группе скрининга выполнили, в среднем, по 2,1 анализа PSA. Общая частота выявления РПЖ составила 8,2 % в группе скрининга и 4,8 % в контрольной группе. Таким образом, скрининг привел к значимому увеличению частоты обнаружения РПЖ.
В течение среднего периода наблюдения (около 9 лет), смерть от РПЖ наблюдали у 214 мужчин в группе скрининга и у 326 - в контрольной группе [76]. Сравнительный анализ показал снижение смертности от РПЖ на 27 % в группе скрининга. Помимо снижения смертности, в группе скрининга наблюдали уменьшение частоты метастазирования на 41 % на момент диагностики РПЖ, по сравнению с группой контроля. Через 11 лет наблюдения, относительный риск снижения смертности от РПЖ составил 21 %, а после исключения некомплаентых исследуемых - 29 % [147]. Через 13 лет наблюдения данные показатели были равны 21 % и 27 %, соответственно [168]. F. H. Schrder и соавторы также отметили потенциальную роль PSA-скрининга в гипердиагностике РПЖ.
Подводя итог, авторы установили, что 1410 мужчин нуждалось в скрининге и ещё 48 мужчин должны быть подвергнуты лечению для того, чтобы предупредить одну смерть от РПЖ в течение 9 лет. При этом число нуждающихся в лечении для профилактики одного случая метастатического РПЖ составило около 25 [103].
Основываясь на результатах исследования ERSPC можно сделать предварительное заключение о том, что скрининг приводит к снижению смертности от РПЖ. Потенциальные негативные последствия тотального скрининга могут быть устранены более тщательной селекцией кандидатов для участия в скрининге, отбором на биопсию ПЖ и лечение. Разработка и дальнейшее внедрение в практику более специфичных биомаркеров клинически значимого РПЖ способно решить эту проблему.
Исследование PLCO было разработано Национальным Институтом Рака США для определения того, влияет ли скрининг на основе PSA, ПРИ, фибросигмоскопии, рентгенографии грудной клетки, трансвагинального ультразвукового исследования и определения СА-125 в крови, на снижение смертности от РПЖ, колоректального рака, рака легкого и яичников, соответственно [178].
С 1993 года в часть данного исследования, посвященную РПЖ, рандомизировали 76693 мужчин в возрасте от 55 до 74 лет в группу скрининга и обычного наблюдения, которые насчитывали 38343 и 38350 лиц, соответственно. Протокол скрининга включал в себя ежегодное ПРИ в течение 4 лет и ежегодное исследование уровня PSA в течение 6 лет [155]. Хотя участников исследования извещали о ненормальных результатах теста, определяемых как подозрение на РПЖ по данным ПРИ или уровень PSA более 4 нг/мл, последующий план диагностики или лечения не был определен протоколом. Это максимально приближало исследование к реальным условиям. Через 7 лет наблюдения исследователи не выявили разницы между смертностью от РПЖ в группе скрининга и контрольной группе [117]. Интересно, что частота РПЖ в группах скрининга и контроля через 10 лет отличалась на 17 %. Возможное объяснение этому можно найти в том, что 44 % участников подверглись, как минимум, одному исследованию PSA в течение 3 лет после вхождения в программу, а 52 % группы контроля - подверглись скринингу (контаминация) во время периода исследования. С учетом того, что приведенные данные основаны на опросе респондентов, возможна их переоценка в свете широкого интереса к так называемому оппортунистическому тестированию PSA в США [62]. Показатели кумулятивной смертности от РПЖ через 10 лет в группах статистически значимо не различались. Через 13 лет наблюдения, частота обнаружения РПЖ оставляла 108 случаев на 10000 человеко-лет в группе скрининга и 97 на 10000 человеко-лет в контрольной группе. Статистически значимой разницы в кумулятивной смертности от РПЖ между группами также отмечено не было: 3,7 против 3,4 смертей на 10000 человеко-лет в группах скрининга и контроля, соответственно [143].
Исследование PLCO является единственным крупным проектом, в которым биопсию ПЖ выполнили всем участникам, в результате чего стал возможен отчет о чувствительности биопсии при различных уровнях PSA [69]. Было доложено о низкой чувствительности 20,5 % и 32,2 %, при границах «нормы» PSA 4,0 и 3,0 нг/мл, соответственно. Однако чувствительность при агрессивном РПЖ (показатель Gleason более 8) была выше - 51 % и 68 % при уровне PSA более 4,0 и 3,0 нг/мл, соответственно.
Необходимо осветить несколько различий между исследованиями ERSPC и PLCO, включая: число респондентов (162243 против 76693); интервалы скрининга (каждые 4 года против ежегодных); отправную точку PSA для биопсии (3 против 4 нг/мл); использование ПРИ (проведение его при необходимости, против ежегодного в течение 4 лет). Также частота прескрининга и контаминации была значительно ниже в исследовании ERSPC, а средняя продолжительность наблюдения - больше (9 против 5-6 лет). Множество из этих методологических различий могут помочь в объяснении конфликта результатов между этими исследованиями.
Опубликованы результаты применения PSA - скрининга в Дании в период с 1995 по 2006 год [186]. В указанный промежуток времени использование PSA-теста увеличилось в 43 раза, а доля его применения в общей практике - возросла с 38,6 % в 1998 году до 66,1 % в 2006 году. В этот же период отмечен рост случаев обнаружения РПЖ в общей практике и стабилизация данного показателя с 2004 года. Более того, авторы обнаружили, что также возросло число используемых тестов на одного мужчину в год.
В 2016 году опубликованы десятилетние результаты исследования ProtecT (Prostate Testing for Cancer and Treatment), которое проводилось с 1999 по 2009 год и насчитывало 82429 мужчин в возрасте от 50 до 69 лет, которые подверглись скринингу на основе PSA, свидетельствующие о том, то раково-специфическая смертность была низкой вне зависимости от предпринятых методов лечения [25].
Становится все яснее, что общепринятый пограничный уровень PSA 4 нг/мл не может точно свидетельствовать о наличии или отсутствии РПЖ. Большую частоту определения РПЖ, вкупе со снижением специфичности теста, наблюдают при понижении референсного уровня до 3,0 нг/мл, что, в свою очередь, ведет к значительному повышению ложноположительных результатов PSA-скрининга, увеличению числа «ненужных» биопсий и диагностике клинически незначимого рака. Поэтому, Американская урологическая ассоциация (AUA) рекомендовала придерживаться «исторического» референсного значения PSA 4,0 нг/мл у лиц с умеренным риском развития РПЖ, с индивидуализацией риска при уровне PSA от 2,5 до 4,0 нг/мл [65]. Вопрос нормы PSA активно обсуждается, ведь не существует такого уровня PSA, при котором у пациента была бы полная гарантия отсутствия у него рака простаты [17].
Клиническая характеристика обследованных больных
Клинический материал работы представлен результатами клинических, лабораторных и морфологических исследований 135 пациентов европеоидной расы с подозрением на РПЖ, находившихся на обследовании в НИИ урологии и интервенционной радиологии им. Н.А. Лопаткина – филиала ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России (г. Москва), и в отделении урологии ГБУЗ ГКБ № 53 ДЗМ (г. Москва), а также результатами клинических и лабораторных исследований 22 здоровых добровольцев.
Основной причиной обращения пациентов к урологу явились симптомы нарушения функции нижних мочевых путей (СНМП), либо повышенный уровень PSA, выявленный при профилактическом осмотре. Критерием включения в исследование пациентов было значение PSA крови от 4 до 10 нг/мл. Контрольная группа была сформирована из практически здоровых доноров без выявленных патологий ПЖ в количестве 22 человек. В данной группе отсутствовали образцы ткани ПЖ в силу высокой травматичности инвазивного вмешательства и отсутствия показаний для биопсии ПЖ.
На основе гистологически верифицированных диагнозов были сформированы следующие экспериментальные группы (Рис. 3.1):
I - группа больных хроническим простатитом, вне обострения (n=46);
II - группа больных ДГПЖ с ПИН разной степени (n=62);
III - группа больных РПЖ (аденокарцинома ПЖ) разной степени дифференцировки (n=27);
IV - группа условно-здоровых доноров без выявленных патологических изменений в ПЖ (n=22).
Во всех случаях диагноз верифицировался по результатам гистологического исследования пунктатов ПЖ, полученных при трансректальной мультифокальной биопсии. У всех больных РПЖ опухоль имела строение аденокарциномы. В группе здоровых добровольцев образцы ткани ПЖ отсутствовали.
Медиана возраста пациентов I и II группы составила 66,0 лет (95 % ДИ для медианы 64,3–70,0) (Рис. 3.2). Медиана возраста больных РПЖ (III группы) составила 70,0 лет (95 % ДИ для медианы 64,9–73,0) (Рис. 3.3). Подгруппы больных были сопоставимы по возрасту (p 0,05) (Рис. 3.4). Медиана возраста здоровых добровольцев составила 30,0 лет (95 % ДИ для медианы 28,3–32,3).
Медиана уровня PSA в I и II группах составила 7,0 нг/мл (95 % ДИ для медианы 6,5-7,4, минимум-максимум 4,0 – 10,0). Медиана уровня PSA в группе больных РПЖ составила 7,5 нг/мл (95 % ДИ для медианы 5,8–8,6, минимум-максимум 4,7-9,7). Таким образом, подгруппы больных были сопоставимы по уровню PSA (p 0,05), а его уровень при доброкачественных и злокачественном процессах находился в пределах «серой зоны» значений: 4 - 10 нг/мл (Рис. 3.5). Медиана уровня PSA в группе здоровых добровольцев составила 0,9 нг/мл (95 % ДИ для медианы 0,6–1,3, минимум-максимум 0,1-2,4).
Длительность заболевания составляла от нескольких месяцев до 19 лет. При обследовании пациентов тщательно изучался анамнез заболеваний, данные о полученном ранее лечении и эффективности проводимой терапии, сведения о перенесенных и сопутствующих заболеваниях. В качестве возможной причины заболеваний ПЖ пациенты называли: возрастные (62 %), наследственные причины (12 %), малоподвижный образ жизни (20 %), перенесенные инфекционные заболевания (8 %), гормональный статус, а также многократные рентгенографические исследования. Часть обследованных больных (31 %) затруднялись указать факторы, спровоцировавшие, по их мнению, начало заболевания.
42 пациента предъявляли жалобы на эректильную дисфункцию (31,1 %), 91 пациент отмечал изменение характера мочеиспускания (67,4 %), у 44 человек (32,6 %) - субъективных расстройств мочеиспускания не было, а причиной обращения стал повышенный уровень PSA более 4 нг/мл, выявленный в ходе профилактического медицинского обследования. Продолжительность СНМП до момента обращения к врачу составила от трех месяцев до 10 и более лет (Табл. 3.1). Среди 91 пациента (67,4 %) с наличием СНМП, наибольшую группу составили пациенты с длительностью симптомов от 2 до 3 лет – 24 (26,3 %), тогда как наименьшую - пациенты с длительностью симптомов 1 год и менее – 6 (6,6 %). Длительное наличие СНМП (10 лет и более) отмечено у 11 (12,08 %) пациентов.
Проявления обструктивного мочеиспускания (Табл. 3.2) были представлены такими как: слабая струя мочи – у 68 пациентов (74,7 %), увеличение продолжительности мочеиспускания – у 44 (48,4 %), затрудненное мочеиспускание – у 56 (61,5 %). Ирритативная симптоматика чаще представлена учащенными позывами к мочеиспусканию малыми порциями – у 79 больных (86,8 %), реже – императивными позывами к мочеиспусканию – у 21 пациента (23 %).
Оценку выраженности СНМП, а также связанного с имеющимися симптомами качества жизни, производили с использованием международной анкеты IPSS/QOL. Распределение пациентов, страдающих СНМП, по баллам IPSS и по шкале качества жизни QoL показано на Рис. 3.6 и 3.7. Как отображено на рисунках, наиболее часто суммарная оценка по шкале IPSS соответствует диапазону от 10 до 20 баллов (60 %), а наиболее частый балл по шкале оценки качества жизни QoL - 3 (30 %).
Наибольшую группу (39 больных - 68,1 %) составили пациенты с объёмом ПЖ 41 до 60 см по данным ТРУЗИ, в то время как наименьшую (5 человек -3,7 %) - пациенты с объёмом ПЖ от 100 до 120 см (Рис. 3.8, Табл. 3.3).
Медиана объема ПЖ в I и II группах составляла 49,0 см3 (95 % ДИ для медианы 44,0-56,0; минимум-максимум 17-117). Медиана объема ПЖ в группе больных РПЖ составлял 28 см3 (95 % ДИ для медианы 24,9-46,0; минимум максимум 17-92). Выявлены статистически значимые различия по объему ПЖ между группами (р 0,05) (Рис.3.9).
Среднее значение показателя Gleason в группе с диагностированным РПЖ составило 6,3 ± 0,7 балла (5-8). Индекс по шкале Gleason 6 баллов выявлен у 20 (74 %) больных, 7 баллов - у 7 (26 %). Среднее число «позитивных» биоптатов -3,6 ± 2,5 (1-12), средний процент поражения биоптата 49,3 ± 28 (10-100) % (Табл. 3.4).
Для определения стадии РПЖ мы использовали классификацию TNM. В группе больных РПЖ количество пациентов со стадией T1сNoMo составило 10 человек (37 %), со стадией T2аN0M0 - 6 (22 %), со стадией T2bN0M0 - 4 (14,8 %), T2сN0M0 - 4 (14,8 %), T3аN0M0 - 1 (3,7 %), и со стадией T3bN0M0 - 2 (7,4 %) (Табл. 3.5). Наибольшее число больных имели клиническую стадию Т2 - 14 (51,9 %).
Характеристики диагностической системы маркеров РПЖ, определенных по выборке образцов ДНК, выделенных из биоптатов предстательной железы
Показатель AUC для метилирования гена GSTP1 в биоптатах ПЖ составил 0,767 (95 % ДИ 0,685-0,849) (Рис. 3.25). Согласно экспертной шкале значений AUC, это соответствует диагностической модели хорошего качества.
Показатель AUC для маркера RARB в биоптатах составил 0,815 (95 % ДИ 0,741-0,889) (Рис. 3.26). Согласно экспертной шкале значений AUC, это соответствует диагностической модели высокого качества.
Показатель AUC для маркера RASSF1 в биоптате составил 0,861 (95 % ДИ 0,791-0,914) (Рис. 3.27). Согласно экспертной шкале значений AUC, это соответствует диагностической модели высокого качества.
Также был определен показатель AUC для исследуемой панели маркеров в совокупности, при определении их в биопсийном материале, который составил 0,891 (95 % ДИ 0,826 - 0,938) (Рис. 3.28). Согласно экспертной шкале значений AUC, это соответствует диагностической модели высокого качества.
При оценке диагностической значимости комбинации исследуемых маркеров, определяемых в биопсийном материале, с PSA крови, показатель AUC составил 0,892 (95 % ДИ 0,827-0,939) (Рис. 3.29). Согласно экспертной шкале значений AUC, это также соответствует диагностической модели высокого качества.
Полученные результаты позволяют рассматривать возможность применения исследования эпигенетических изменений для выявления недиагностированного при первичной биопсии РПЖ.
Возможность применения панели маркёров для определения недиагностированного РПЖ в биоптатах подтверждается результатами проведенного метаанализа двух крупных зарубежных исследований [45]. Данный метаанализ основан на результатах двух ранее опубликованных исследований, включающих 803 пациентов, 483 из них - из европейского исследования MALTOC [46], а 349 пациентов - из США, проходивших по исследованию DOCUMENT [47]. Все пациенты имели отрицательные результаты биопсии, которые подверглись определению метилирования GSTP1, RASSF1 и APC. Все они подверглись последующей повторной биопсии через 30 месяцев в связи с сохранением факторов риска РПЖ (PSA, ПРИ или семейный анамнез), что привело к диагностике РПЖ у 179 мужчин (22,3 %). По данным метаанализа, в результате применения оценки эпигенетических изменений, отрицательная прогностическая ценность достигла 89,2 %, что значительно выше обыкновенной клинической практики. Это позволило авторам рекомендовать использование данного метода при отрицательных результатах биопсии, что может снизить частоту ненужных биопсий. На основе данных исследований была разработана коммерческая тест-система «ConfirmMDX», которую в настоящее время широко внедряют в мировую практику.
Подобные результаты исследования были опубликованы нашими соотечественниками в 2016 году [20]. Д. Ю. Пушкарь и соавторы также отметили, что оценка метилирования этой группы генов (GSTP1, RASSF1 и APC) в ткани ПЖ эффективна в дифференциальной диагностике ткани ПЖ с РПЖ и без опухолевого роста при негативных результатах биопсии.
M. Mller и соавторы [92] исследовали, влияет ли определение эпигенетических изменений в гистологически нормальных тканях на диагностику РПЖ. В своем исследовании они оценивали 9 генов, таких как AOX1, CCDC181 (C1orf114), GABRE, GAS6, HAPLN3, KLF8, MOB3B, SLC18A2, и GSTP1, в 66 положительных и 132 отрицательных столбиках от 107 пациентов, у 67 из которых был как минимум один позитивный биоптат. Во всех позитивных биоптатах была выявлена метилирование исследуемых генов. Более того, исследователи определили специфическую метиляцию четырех генов (AOX1, GSTP1, HAPLN3 и SLC18A2), которая отличала гистологически отрицательные биоптаты у пациентов с и без РПЖ со специфичностью 100 %, и чувствительностью 30,8 % (AUC=0,650).
Анализ и оценка достоверности различий исследуемых маркеров при РПЖ в зависимости от суммы баллов по шкале Gleason
При анализе ассоциации между суммой баллов по Gleason и метилированием GSTP1 в крови, моче и ткани, ее не обнаружено (коэффициент корреляции r = - 0,240, P = 0,228; r = 0,028, P = 0,888; r = 0,005, P = 0,979, соответсвенно). Полученные данные также соответствуют результатам, полученным в другом отечественном исследовании [24, стр. 120].
Также не было выявлено статистически значимой корреляция между суммой баллов по Gleason и метилированием RARB в крови, моче и ткани ПЖ (коэффициент корреляции r = -0,08, P = 0,687; r = 0,05, P = 0,798 и r = -0,02, P = 0,916, соответственно).
При анализе связи между суммой баллов по Gleason и метилированием RASSF1 в крови, моче и ткани ПЖ, статистически значимой корреляции выявлено не было (коэффициент корреляции r = -0,07, P = 0,719; r = -0,12, P = 0,536 и r = -0,05, P = 0,799, соответственно).
При анализе связи между суммой баллов по Gleason и метилированием панели маркеров в крови, моче и ткани ПЖ, статистически значимой корреляции выявлено не было (коэффициент корреляции r = 0,015, P = 0,938; r = -0,165, P = 0,412 и r = 0,027, P = 0,894, соответственно).
Более наглядно результаты анализа корреляции с различными клинико-патологическими параметрами для метилирования GSTP1, RARB и RASSF1 представлены в Табл. 3.8.
Результаты корреляционного анализа зависимости маркеров GSTP1, RARB и RASSF1 в исследуемых биологических средах от различных клинико-морфологических факторов в группе больных РПЖ (подчеркиванием отмечены статистически значимые результаты (p 0,05), в ячейках - значение коэффициента корреляции Спирмена)
В ранее упомянутом исследовании, опубликованном в 2009 году, [120], была отмечена статистически значимая корреляция метилирования маркеров GSTP1, RARB и RASSF1 в крови с показателем по шкале Gleason (P = 0,017, 0,042, и 0,016, соответственно).
Отсутствие значимой корреляции таких параметров, как процент пораженного опухолью столбика, стадия заболевания, сумма баллов по шкале Gleason, с метилированием генов в различных биологических средах можно объяснить небольшим объемом выборки больных с диагностированным РПЖ.