Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования христианской седмерицы грехов в экфрасисе текстов культуры 12
1.1. Методология исследования экфрасиса христианской седмерицы грехов в научном дискурсе 12
1.2. Влияние церковных преобразований на динамику восприятия седмерицы грехов 35
Глава 2. Трансформация смыслов христианской седмерицы грехов в текстах культуры 61
2.1. Освоение интерпретаций христианской седмерицы грехов в экфрасисе текстов культуры 61
2.2. Трансляция смыслов христианской седмерицы грехов в социокультурные практики 103
Заключение 135
Библиография 141
Приложение 163
- Методология исследования экфрасиса христианской седмерицы грехов в научном дискурсе
- Влияние церковных преобразований на динамику восприятия седмерицы грехов
- Освоение интерпретаций христианской седмерицы грехов в экфрасисе текстов культуры
- Трансляция смыслов христианской седмерицы грехов в социокультурные практики
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В центре многих современных
культурологических исследований находится проблема осмысления концепта
«грех», что обусловлено происходящими процессами дегуманизации и
десакрализации культуры, формированием новых ценностных ориентиров
глобализирующегося общества. В настоящее время наблюдается
положительное восприятие греха, рассматриваемого как норма в контексте установок на гедонистический образ жизни.
Сформировавшись в русле раннехристианского мировоззрения, концепт «грех» стал ключевым для понимания духовных смыслов западноевропейской и русской культуры, через него «устанавливаются связи между человеком и окружающим миром, человеком и Богом, земной и посмертными жизнями и определяется вектор духовной эволюции культуры» (И. С. Брилёва). Каноническое понимание христианской седмерицы грехов было выработано в трудах Отцов Церкви на основе библейского текста и генерировало в себе не только учение о семи смертных грехах, но и учение по их распознаванию и борьбе с ними. В связи с этим актуально определить алгоритм узнавания христианской седмерицы грехов, который будет способствовать пониманию самого концепта «грех» в его социокультурной динамике.
Христианская седмерица грехов включает в себя традиционные смыслы, обеспечивающие целостность и устойчивость христоцентричной знаковой системы в текстах культуры, которую она формирует, сохраняя код национальной идентичности. Способом передачи этих глубинных смыслов является экфрасис (смысловое соотношение словесного и живописного текстов). Под текстом культуры в данном контексте можно понимать всякое явление культуры, выражаемое через систему символов и знаков, подлежащих прочтению и пониманию (литература, живописное творчество).
Отражение христианской седмерицы грехов можно найти в
произведениях западноевропейских и русских писателей (А. Данте, Ф. Рабле, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, А. С. Пушкина и др.), художников (И. Босха, П. Брейгеля, С. А. Алимова, Е. Е. Бернадского, П. М. Боклевского, О. Г. Верейского, С. В. Герасимова, А. М. Лаптева, В. А. Фаворского, М. З. Шагала, Д. А. Шмаринова).
Анализ текстов культуры показывает, что смысловое наполнение и
освоение христианской седмерицы грехов претерпело трансформацию.
Церковные преобразования, произошедшие в XI-ХХ вв., способствовали
качественному изменению смыслов понятий «грех», «порок», «страсть», а
также изменению их восприятия в разные исторические эпохи. В связи с этим
важно обращение к анализу социокультурной динамики концепта «грех» и его
выражению в христианской седмерице грехов для понимания духовных и
культурных процессов, происходящих в обществе под влиянием церковных реформ. Текст культуры, попадая в новый историко-культурный контекст, наполняется новым смыслом, отличным от того, какой он имел во время его создания. «Каждый век, приобретая новые факты, приобретает и новые глаза» (Г. Гейне). Изменение культурных контекстов эпохи приводит к конфликту интерпретаций седмерицы грехов в текстах культуры. Однако важно сохранить национальный код культуры, транслируемый через диалог смыслов в текстах культур.
Именно экфрасис выступает связующим звеном между учением Отцов Церкви о грехах как смыслообразующее начало, приёмом, позволяющим выстроить данный диалог интерпретаций и соединить вербальные и невербальные тексты культуры, являющиеся источником порождения новых смыслов. Культурологическое осмысление и применение экфрасиса позволяет рассматривать тексты культуры в едином смысловом пространстве благодаря наличию в них образов, знаков и символов христианской седмерицы грехов.
В настоящее время в массовой культуре развивается положительное восприятие некоторых видов греха. Грех рассматривается как нечто хорошее в определённых условиях, снимается его исконная трактовка в качестве разрушительного начала, несущего деструктивные тенденции. Искажение концепта «грех» приводит к искажению духовных смыслов многих текстов культуры, что может привести к потере смыслообразующего кода культуры, к потере культурной идентичности. В этой связи актуален авторский опыт выявления алгоритма узнавания и освоения христианской седмерицы грехов и его трансляции в современное социокультурное пространство. Обращение к сакральным первоистокам позволяет сохранять традиционные архетипы духовной культуры в дегуманизированном и дезориентированном современном обществе.
Степень научной разработанности темы. Анализ трудов зарубежных и отечественных учёных, имеющих отношение к проблеме изучения христианской седмерицы грехов в экфрасисе текстов культуры, определяет основные направления в изучении заявленной темы:
– изучение концепта «грех» представлено в трудах А. С. Александрова,
Н. Н. Волниной, Л. Г. Брылёвой, В. В. Бринзей, С. А. Гудимовой,
М. О. Ганиной, Л. А. Звенигородской, К. В. Зорина, Н. Н. Исаченко,
игумена Ионы (Займовского), Д. В. Исютина-Федоткова, М. К. Каминского, А. М. Каминского, Н. Н. Карижской, Л. В. Камединой, О. Н. Кондратьевой, С. А. Комарова, Ю. Н. Куличенко, М. С. Киселёвой, В. И. Лафитского, А. Ф. Лубина, Д. Г. Лихих, В. С. Мухиной, В. Н. Назарова, Л. В. Поповой, Л. Г. Пановой, С. А. Рассадиной, Ю. Ю. Резвой, В. В. Сайгина, Дж. Собрана, К. А. Стародубцевой, А. А. Хвостова, З. А. Целищевой, А. Шайо, Д. Шактера;
– анализ языка экфрасиса содержится в работах О. Н. Александровой-
Осокиной, Н. С. Бочкарёвой, Н. В. Брагинской, Л. Г. Брылёвой, А. Вежбицкой,
Л. М. Геллера, Ж. Димеши, И. А. Есаулова, О. А. Жуковой, С. А. Животягиной,
К. В. Загородневой, Б. А. Каца, Ю. М. Лотмана, Н. Е. Меднис,
Д. С. Мелентьева, В. С Непомнящего, М. И. Никола, М. Нике, А. М. Панченко, Н. Л. Пушкарёвой, О. Ю. Пановой, С. А. Рассадиной, М. Рубинс, П. Рикёра, Ю. С. Степанова, Б. Н. Тихомирова, Е. Г. Таранниковой, Е. Н. Третьякова, М. Г. Уртминцевой, А. Я. Флиера, Е. В. Яценко;
– история реформ христианской церкви рассмотрена в трудах
А. И. Бриллиантова, Н. Н. Волниной, Н. Н. Воробьёвой, Г. Ю. Каптена,
Д. А. Карпук, Д. А. Клименко, свящ. Константин Костромина, В. А. Мальцева, А. И. Овчинникова, В. И. Павлова, И. М. Пудовкиной, М. Х. Седано-Сьерра, Р. В. Светлова, А. А. Спасского, Б. А Филиппова, В. В. Фурсова, В. М. Хруля, прот. Владимира Шмалия, А. В. Юдина;
– изучению трансформации смыслов экфрасиса текстов культуры
посвящены работы Н. А. Бердяева, М. М. Бахтина, О. А. Жуковой,
A. С. Запесоцкого, А. Н. Ильина, И. А. Ильина, М. В. Колесника,
Ю. М. Лотмана, А. С. Петраковой, В. М. Розина, прот. Андрея Шаргунова;
– конфликт интерпретаций текстов культуры представлен трудами
П. Рикёра, Дж. Дьюи, Н. Д. Арутюновой, М. М. Бахтина, Л. С. Выготского,
И. Р. Гальперина, И. А. Есаулова, Э. В. Ильенкова, Л. В. Камединой,
Н. А. Симбирцевой, Г. П. Щедровицкого;
– исследование духовно-нравственного состояния современного общества
через призму религиозно-этических категорий содержится в трудах
М. А. Антипова, С. М. Дергалёва, П. Л. Зайцева, Л. В. Камединой,
М. В. Колесника, Е. С. Куква, В. Т. Лисовского, Д. Г. Лихих, В. Н. Матонина,
B. В. Николиной, С. Н. Оводовой, С. С. Соковикова, О. Е. Фефеловой,
А. А. Хацац, А. И. Хвыля-Олинтера, Е. А. Царёвой, А. Ю. Шадже.
Объект исследования – концепты «грех» и «христианская седмерица грехов» в текстах культуры.
Предмет исследования – социокультурная динамика христианской седмерицы грехов, алгоритм её узнавания и освоения в экфрасисе текстов культуры.
Цель исследования – раскрыть социокультурную динамику
«христианской седмерицы грехов» посредством экфрасиса и алгоритма её узнавания и освоения в текстах культуры.
Данная цель предполагает последовательное решение следующих задач:
1. Исследование теоретико-методологических основ концептов «грех», «седмерица грехов», алгоритма узнавания и освоения седмерицы грехов, а также экфрасиса как способа передачи традиционных смыслов в текстах
культуры, сохраняющих национальную идентичность, основанную на христоцентризме.
-
Определение влияния церковных преобразований на динамику восприятия христианской седмерицы грехов и её отражение в текстах культуры.
-
Анализ содержания диалога и конфликтов интерпретаций христианской седмерицы грехов в социокультурной динамике.
-
Применение алгоритма узнавания в освоении христианской седмерицы грехов в текстах культуры и описание форм трансляции её смыслов в социокультурные практики.
Теоретическая база исследования опирается на ряд культурологических и философских концепций:
-
Концепция исследования экфрасиса как способа соотношения художественного слова и живописного текста (Н. С. Бочкарёва, Н. Н. Волнина, Л. М. Геллер, О. А. Джумайло, Ж. Б. Дюбо, С. А. Животнягина, С. Н. Иконникова, С. Я. Левит, Г. Э. Лессинг, Н. Е. Меднис, М. И. Никола, М. Нике, Е. А. Постнова, Ю. М. Шор, Е. В. Яценко).
-
Концепция феноменологии творчества в диалоге и конфликте интерпретаций смыслов, символов, образов культуры (А. С. Ахиезер, О. В. Бабушкина, О. Н. Бахтина, Л. Г. Брылёва, Ж. Диди-Юберман, И. А. Есаулов, О. А. Жукова, П. Л. Зайцев, А. С. Запесоцкий, М. С. Каган, Л. В. Камедина, И. В. Кондакова, Д. С. Лихачёв, В. Н. Матонин, М. Мерло-Понти, А. М. Панченко, A. A. Пелипенко, Г. Риккерт, П. А. Сорокин, Й. Хейзинга).
-
Концепция христоцентризма в освоении концепта «грех» (И. А. Арзуманов, Н. С. Бочкарёва, П. И. Великанов, Н. Н. Волнина, В. С. Глаголев, И. А. Есаулов, И. В. Иванишко, Н. Н. Исаченко, О. Е. Казьмина, Л. В. Камедина, С. Г. Кара-Мурза, А. И. Осипов, С. А. Рассадина, К. А. Стародубцева, А. И. Хвыля-Олинтер).
Методологическую базу исследования составляют труды
отечественных и зарубежных культурологов, философов, филологов, искусствоведов. Основой исследования также стали работы религиоведов, рассматривающих историю христианской церкви, природу греха и его деструктивного влияния на развитие личности.
Обращение к существующей классификации методов и подходов,
используемых при анализе экфрасиса и христианской седмерицы грехов,
позволило определить культурологическую основу исследования,
включающую структурно-функциональный, культурологический, тео-
аксиологический подходы.
Структурно-функциональный подход позволил раскрыть сущность экфрасиса как модели, соединяющей вербальные и невербальные тексты культуры и их применение в социокультурных практиках.
Культурологический подход открывает новые возможности в осмыслении
концепта «грех», что способствует выявлению смыслообразующего ядра
культуры через экфразу «христианская седмерица грехов» в текстах культуры.
Данный подход позволяет выявить и применить через экфрасис текстов
культуры алгоритм узнавания и освоения христианской седмерицы грехов для
сохранения культурного кода как «генератора смыслов культуры»
(Ю.М. Лотман, М. Фуко).
В рамках культурологического подхода использовался герменевтический метод, который позволил выявить духовный смысл учения о христианской седмерице грехов посредством интерпретаций текстов культуры. Сторонники герменевтического метода (Г. Гадамер и Ю. М. Лотман) считают, что осознание художественного текста (в т. ч. текстов культуры) никогда не бывает полным, что доказывает бесконечную открытость духовного смысла культуры для его постижения каждым поколением.
Тео-аксиологический подход, разработанный Л. В. Камединой,
определяет аксиологическую ценность экфрасиса в текстах культуры в религиозном аспекте. В рамках данного подхода выявлен алгоритм узнавания христианской седмерицы грехов. Аксиологический метод в рамках данного подхода раскрывает содержательную сторону текста культуры через категорию «ценность/смысл». Теоретической основой данного метода являются работы Т. Парсонса, Ю. Хабермаса, Л. А. Закса, М. С. Кагана, Л. В. Камединой, И. А. Суриной.
В диссертационном исследовании был применён сравнительно-исторический метод, посредством которого была выявлена и проанализирована трансформация освоения смыслов христианской седмерицы грехов в социокультурной динамике.
Эмпирическая база исследования основана на изучении экфрастичных
текстов культуры, к которым относятся Библия и святоотеческое наследие
христианских мыслителей; художественные тексты (произведения русской и
западноевропейской литературы), живописные тексты (картины и иллюстрации
к произведениям русской и западноевропейской литературы),
публицистические тексты, совмещающие в себе словесный текст, «слоган» с «картинкой», «образом».
Научная новизна исследования. В диссертационной работе реализован комплексный подход в изучении социокультурной динамики христианской седмерицы грехов. В итоге разработки темы получены следующие результаты:
1. На основе теоретического материала научного исследования и анализа
понятий «грех», «седмерица грехов» обоснована целесообразность
использования комплекса научных подходов, среди которых основными
являются структурно-функциональный, культурологический, тео-
аксиологический. Комплексный подход позволяет определить алгоритм узнавания и освоения христианской седмерицы грехов через применение религиозного экфрасиса.
2. Изучена социокультурная динамика освоения христианской
седмерицы грехов, определена её зависимость от церковных реформ XI, XVII,
XX вв. и обозначена трансформация её восприятия в историко-культурном
контексте изменений догматических установок Римо-католической и
Православной церквей относительно понятия «грех».
-
Проанализированы смыслы христианской седмерицы грехов в экфрасисе текстов культуры в разные эпохи и в разных мировоззренческих позициях, в результате чего выявлен как диалог, так и конфликт интерпретаций экфрасиса культурных текстов.
-
Представлены авторский опыт алгоритма узнавания христианской седмерицы грехов в текстах культуры через религиозный экфрасис и формы трансляции алгоритма в современное социокультурное пространство.
Положения, выносимые на защиту:
-
Теоретико-методологические основы исследования христианской седмерицы грехов в экфрасисе текстов культуры, осмысление концептов «грех», «седмерица грехов» опираются на культурологический подход, который объединяет герменевтический, феноменологический, семиотический, сравнительно-исторический методы, а также дополняются структурно-функциональным и тео-аксиологическим подходами, что позволяет разработать алгоритм узнавания седмерицы грехов в текстах культуры, проследить её освоение в разные периоды культурной истории через религиозный экфрасис как способ передачи традиционных смыслов текстов культуры для сохранения национальной идентичности, основанной на христоцентризме.
-
Восприятие текстов культуры о седмерице грехов проявляется через
понятие «экфрасис», христианские смыслы которого трансформировались в
результате церковных реформ, происходивших как в западной, так и в
восточной церквях. Изменение догматической основы понимания природы
греха, закреплённой в решениях семи Вселенских соборов (IV-VIII вв.),
отразилось сначала в текстах западной культуры. В России на трансформацию
восприятия концепта «грех» оказали влияние преобразования Петровской
эпохи (кон. XVII-нач. XVIII в.), изменившие его содержание под воздействием
западных ценностей. После церковных реформ ХХ в. христианское понимание
греха было перемещено на периферию культурных норм, что, в первую
очередь, нашло отражение в словесности и иллюстрациях художников,
изображавших грех как удовольствие, а также словесно-визуальной рекламе,
которая строится на отторжении христианского смысла седмерицы грехов, в
результате чего в сознание молодёжи закладывается установка на консьюмеризм «перепотребления»; происходит «атрофирование» понятий совести, стыда, милосердия, а также трансформация личности в культуре.
-
Социокультурная динамика христианской седмерицы грехов позволяет увидеть её диалог с христианским учением и трансформации в освоении духовных смыслов экфрасиса текстов культуры; выявляет конфликт интерпретаций седмерицы грехов через христоцентризм культурного кода, который закреплён в догматическом понимании концептов «грех» и «христианская седмерица грехов», представленных в амартиологии восточнохристианских мыслителей. Постижение данного кода возможно через религиозный экфрасис текстов культуры в заданном для освоения седмерицы грехов алгоритме.
-
Трансформация интерпретаций концептов «грех» и «седмерица грехов» приводит к искажению христианских смыслов текстов культуры. В связи с этим целесообразны практики трансляции в современное социокультурное пространство алгоритма узнавания седмерицы грехов и её христианское освоение в экфрасисе текстов как смыслообразующего ядра западноевропейской и русской культуры. Обращение к сакральным первоистокам позволяет сохранять традиционные архетипы духовной культуры, христоцентричный код культуры.
Теоретическая значимость исследования. Содержащиеся в работе положения и выводы дополняют теоретико-методологические подходы понимания культурологического и религиозного концепта «грех», позволяют расширить аксиологический аспект изучения культуры, вносят вклад в разработку учения о седмерице грехов как репрезентативного явления христианской культуры.
Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут найти практическое применение при подготовке учебных пособий, в преподавании ряда тем по теории и истории культуры, при разработке и проведении спецкурсов и факультативных занятий по дисциплине «Основы религиозных культур и светской этики» (ОРКСЭ), «Основы православной культуры» (ОПК), в таких отраслях гуманитарного знания, как «Литература», «Эстетика», «Искусствоведение», «Мировая художественная культура» (МХК).
Апробация результатов исследования прошла на конференциях различного уровня:
региональных: V Забайкальские Рождественские образовательные чтения «Традиции и новации: культура, общество, личность» (Региональный этап Международных Рождественских образовательных чтений) (Чита, 2016); VI Забайкальские Рождественские образовательные чтения «1917-2017: уроки столетия в судьбах Забайкалья» (Чита, 2017); VII Забайкальские
Рождественские образовательные чтения «Нравственные ценности и будущее человечества» (Чита, 2018);
всероссийских: XII Всероссийские (с международным участием) Славянские Чтения «Духовные ценности и нравственный опыт русской цивилизации в контексте третьего тысячелетия» (Орёл, 2016);
международных: III Международная науч.-практ. конф. «Актуальные
проблемы социогуманитарного знания» (Новороссийск, 2014); VI
Международная науч. конф. «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (Чита, 2015); Международная науч.-практ. конф. «Социальное служение Русской Православной Церкви: проблемы, практики, перспективы» (Санкт-Петербург, 2016);
в научном журнале: «Аспирант: труды молодых учёных, аспирантов и студентов» (Приложение к научному журналу «Вестник Забайкальского Государственного университета») (Чита, 2014, 2016);
в научных журналах ВАК: «Исторические, философские, политические и
юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и
практики» (Тамбов, 2015); «Учёные записки» Комсомольского-на-Амуре
государственного технического университета (Комсомольск-на-Амуре, 2016);
«Вестник» Кемеровского государственного университета культуры и искусств
(Кемерово, 2017); «Духовно-нравственное воспитание: научно-
просветительский журнал» (Москва, 2018); «Общество: философия, история, культура» (Краснодар, 2018).
Материалы диссертационного исследования прошли апробацию при разработке и осуществлении авторского социокультурного просветительского проекта на тему: «Духовно-нравственные проблемы современного общества: седмерица грехов» в ГБПОУ КК «Новороссийский социально-педагогический колледж» (с 2014 года). Данный проект представляет опыт многолетней научно-исследовательской и практической работы диссертанта.
Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих 4 параграфа, заключения, списка литературы (238 наименований), приложения со списком иллюстраций (128 наименований). Общий объём диссертации составляет 168 страниц с приложением.
Методология исследования экфрасиса христианской седмерицы грехов в научном дискурсе
Концепт «грех» является ключевым для понимания духовных смыслов западноевропейской и русской культуры, через него «устанавливаются связи между человеком и окружающим миром, человеком и Богом, земной и посмертными жизнями и определяется вектор духовной эволюции культуры» (И. С. Брилёва). В настоящее время в обществе развивается положительное восприятие некоторых видов греха. Грех рассматривается как нечто хорошее в определённых условиях, снимается его исконная трактовка в качестве разрушительного начала, несущего деструктивные тенденции. Искажение концепта «грех» приводит к искажению духовных смыслов многих текстов культуры, что может привести к потере смыслообразующего кода культуры, к потере культурной идентичности.
Каноническое понимание христианской седмерицы грехов было выработано в трудах Отцов Церкви на основе библейского текста и генерировало в себе не только учение о семи смертных грехах, но и учение по их распознаванию и борьбе с ними.
В данном диссертационном исследовании применён комплексный подход к анализу концепта «грех», специфика которого определяется многомерностью его структуры – наличием религиозного, этического, культурного компонентов, а также применением культурологического, филологического, философского, литературоведческого и других аспектов исследования. Концепт «грех» является одним из ключевых понятий русской культуры, тексты которой являются рецепцией святоотеческого учения о семи смертных грехах. С религиозной точки зрения, грех есть моральное зло, беззаконие, нарушение воли Бога, отступление от заповедей и закона Божия.
В словаре Ю. С. Степанова «Константы: Словарь русской культуры» грех определяется в этическом смысле: «В религиозной этике зло, состоящее в нарушении действием, словом или мыслью воли Бога. Понятие "греха" выделяется из более древнего и внеморального понятия "скверны"» [Степанов, 1997, с. 685]. В светском смысле грех обычно определяется как несоответствие действий индивида внешним стандартам поведения: нарушение человеком законов или моральных кодексов.
Исследование концепта «грех» позволяет выявить актуализацию дан-ного явления для современной науки: это обширные исследования в области филологии (Н. Д. Арутюнова, И. С. Брилёва, А. Вежбицкая, Н. Н. Карижская, О. Н. Козина, Л. Г. Панова, В. В. Сайгин, Ю.С. Степанов); исследования в области психологии (М. Ю. Люстров, В. С. Мухина, С. Т. Посохова, А. А. Хвостов); анализ концепта «грех» представлен в философском аспекте (Н. Н. Волнина, Е. Н. Гришина, Н.Н. Исаченко, А.В. Марей, И.Х. Максутов, В. Н. Назаров, Н. Х. Орлова, К. С. Пигров, Г. К. Эзри); интересен данный концепт для изучения в области литературоведения (М. О. Ганина, И. А. Есаулов, О. Н. Кондратьева, С. А. Комаров, Ю. Н. Куличенко, М. С. Киселева, Е. О. Матвеева, А. В. Некрасова, О. В. Сахарова, А. Н. Ужанков, Г. В. Якушева); культурологический дискурс представлен трудами учёных-культурологов (Дж. Собран; Л. Г. Брылёва, С. А. Гуди-мова, М. В. Корогодина, С. А. Рассадина, З. А. Целищева); концепт «грех» представлен в историческом аспекте (Н. Н. Болгов, Д. Занков, Н. Л. Пушкарёва, Т. В. Смирницких); с позиции юридических наук (Д. В. Исютин-Федотков, А. Шайо; А. С. Александров, Н. С. Бондарь, М. К. Каминский, А. М. Каминский, А. Ф. Лу-бин, В. И. Лафитский, Ю. Ю. Резвая, К. А. Стародубцева); в аспекте экономических наук (П. Бейкер, В. С. Инюшова, А. В. Шмаков); обширные исследования взаимосвязи греха и болезни представлены в медицинском дискурсе (С. А. Белорусов, Л. И. Ефремов, Л. А. Звенигородская, К. В. Зорин, игумен Иона (Займов-ский), Е. С. Корытько, Ю. В. Конев, Л. Б. Лазебник); а также в педагогическом аспекте (Л. Ф. Шеховцова, А. Э. Шпаков).
В. В. Сайгин, исследуя языковую репрезентацию русского ключевого культурного концепта «грех», предлагает обширное лексикографическое описание данного концепта, состоящее из 21-го когнитивного признака, например, порок, недостаток; распутство; человеческая слабость; нарушение предписаний, правил нравственности и др. [Сайгин, 2014, с. 188]. В психологическом аспекте грех тождественен понятию страсть, или «рефлекс греха» [Шеховцова, 2015, с. 16], и определяется С. Л. Рубинштейном как «сильное, стойкое, длительное чувство, которое, пустив корни в человеке, захватывает и владеет им» [Шеховцова, 2015, с. 16].
В философском аспекте концепт «грех» понимается как «все действия, поступки, которые запрещены законом Божьим, а также всё, что предписано законом, но не выполняется человеком» [Исаченко, 2014, с. 65]. Современные исследования в области медицины определяют болезнь тела следствием греха [Ко-рытько, 2007, с. 241].
Концепт «грех» в юридическом дискурсе «обладает религиозно-этической коннотацией», когда «поведение субъекта правонарушения получает отрицательную характеристику не только по шкале «законность – незаконность», но и по шкале «праведность / добродетельность – греховность» [Попова, 2013, с. 119]. Таким образом, изучение концепта «грех» позволяет сделать вывод, что грех является одним из ключевых понятий не только в религиоведении, но и в других областях знания.
Духовный смысл учения о природе греха на протяжении веков генерировался и транслировался в культуру, определяя темы для текстов культуры. Во многих из них прочитывается явный и скрытый смысл учения о природе греха, его разновидностях (например, семи смертных грехах). Выражение глубинного, сокровенного или сакрального культурного смысла, по мнению Ю. М. Лотмана, происходит посредством образа, знака, символа [Лотман, 2015, с. 157], которыми наполняются тексты культуры.
Для культурологии понятие образа чрезвычайно важно, так как сама культура есть совокупность образов, безгранично расширяющих её разнообразие и углубляющих её смыслы. Поскольку искусство способствует познанию окружающей действительности через тексты культуры, то встаёт вопрос об образах, которые в них показаны. Примером таких образов, наполненных явным и скрытым смыслом учения о сущности греха являются образы грешников в живописных текстах разных художников.
Тексты культуры, попадая в новый историко-культурный контекст, наполняются новыми смыслами, отличными от первоначальных, что говорит об открытости духовного смысла культуры для его постижения каждым поколением (Ю. Лотман, Г. Гадамер, Л. В. Камедина). Духовный смысл культуры необходимо осмыслить, для этого требуется выйти за границы созданных культурой объектов (за пределы литературного текста, произведения живописи, архитектуры, музыки) и перейти к личности, творцу, которая содержит в себе Образ Божий. Это способствует целостному восприятию культурного объекта, ведь создаётся он благодаря свойствам души и духа автора. Сегодня требуется переосмысление теоретических и методологических основ гуманитарных наук с целью комплексного анализа духовных смыслов культуры.
Необходимо отметить, что понятие «седмерица грехов» не встречается в научных исследованиях, несмотря на то, что концепт «грех» является активным объектом изучения в философии, филологии, литературоведении, психологии и других науках, и не является сугубо религиозным понятием.
Христианскую концепцию природы греха можно выразить через образ семи смертных грехов, или так называемой «седмерицы грехов». Седмерица грехов объединяет в себе несколько разновидностей греха – греха уныния, алчности, гнева, блуда, чревоугодия, зависти, гордыни. Она представляет собой некое ядро понимания сущности греха. В связи с этим, можно заключить, что христианская седмерица грехов является значимым смыслообразующим единым концептом сакральных смыслов текстов культуры, поэтому актуализируется осмысление учения о христианской седмерице грехов с точки зрения культурологии.
Культурологическое исследование текстов культуры показало, что в некоторых текстах может быть представлена вся христианская седмерица грехов, например, все семь грехов удалось показать Н. В. Гоголю в романе «Мёртвые души»; И. Босху на картине «Семь смертных грехов и четыре последние вещи». В большинстве текстов культуры седмерица грехов представлена не в полном составе.
Русская классическая литература пропитана христианской, а точнее православной духовностью. Соответственно, учение о христианской седме-рице грехов находит своё отражение в творчестве русских писателей. Особо ценна в этом отношении русская классическая литература XIX в. Осознание духовного смысла учения о христианской седмерице грехов происходит благодаря восприятию и осознанию образов, символов и знаков христианской культуры. Христианская культура в данном случае предстаёт «как смысловой мир, который вдохновляет людей и сплачивает их в некоторое сообщество (нацию, религиозную или профессиональную группу). Этот смысловой мир передаётся из поколения в поколение и определяет способ бытия и мироощущения людей» [Радугин, 2001, с. 11].
Основой такого смыслового мира, по мнению А. А. Радугина, является смысловая доминанта культуры, «являющаяся тем главным смыслом, тем общим отношением человека к миру, которое определяет характер всех остальных смыслов и отношений» [Радугин, 2001, с. 11]. Такой смысловой доминантой является учение о христианской седмерице грехов, поскольку именно оно определяет характер отношения человека к самому себе, к обществу и к миру.
Способом передачи этих универсальных глубинных смыслов и их де-терминантой в текстах культуры является экфрасис (репрезентация визуального текста в словесный и наоборот). Именно экфрасис текстов культуры позволяет глубже проникнуть в их значение, а также донести до читателя-зрителя новый смысл.
Само понятие «экфрасис» в современной теории культуры – это предмет непрекращающихся дискуссий, отсутствие единства в толковании термина мешает определить границы данного понятия.
Сформировавшись как прием литературного описания (Р. Барт), экфрасис был осмыслен исследователями как жанровая модель и тип текста (Н. А. Брагинская), как воспроизведение искусства механизмами другого (Л. Геллер), как художественно-мировоззренческая модель (Е. В. Яценко), как система тропов (М. Нике).
Многие исследователи рассматривают экфрасис как систему, имею-щую несколько уровней, например: 1) реальный или вымышленный объект, функционирующий как источник для художественного воспроизведения; 2) визуализация этого объекта, т. е. воспроизведение в любой форме, доступной зрительному восприятию реципиента (картина, фотография, скульптура и т.п.); 3) языковое воплощение данного объекта (З. Брун).
Влияние церковных преобразований на динамику восприятия седмерицы грехов
Социокультурная динамика освоения христианской седмерицы грехов обусловлена влиянием церковных преобразований, происходивших в истории христианской Церкви в период с IV по XX вв. Формирование догматических основ понимания христианской седмерицы грехов связано с эпохой Вселенских соборов, когда было определено каноническое учение о природе греха. Соотнесение изменений и преобразований в истории Церкви необходимо для выявления причин, которые привели в современном мире к десакрализации концепта «грех», к отношению к греху как к норме и его пропаганде в сфере масс-медиа. Это актуализирует интерес к изучению христианской седмерицы грехов как способу сохранения своих культурных традиционных ценностей, духовной и национальной идентичности.
Анализ библейских текстов показывает, что системного понимания природы греха в раннехристианский период не было. В Евангелии Христос говорит о двенадцати греховных помыслах, формирующихся в сердце человека (Мк. 7, 21-23), в разных Посланиях апостола Павла представлены девять грехов (1 Кор. 6, 9-11), четырнадцать (1 Тим. 1, 9-17), девятнадцать (II Тим. 3, 2-5), двадцать три (Рим. 1, 29-31) [Назаров, 2016, с. 13]. Из текстов Священного Писания очевидно, что раннехристианская этика не создала системного учения о грехе, понимание «греховных помыслов» ещё не несёт в себе догматической основы. Учение о грехах – амартиология – было создано позже в аскетической традиции восточно-византийских Отцов Церкви в IV в. Понятийный аппарат (концепты «грех», «порок», «страсть», «седмерица грехов») формировался под влиянием церковных преобразований, догматическое понимание природы греха было заложено в период Вселенских соборов (IV-IX вв.). Христианская концепция грехов в это время приобрела характер учения о восьмеричном числе «страстей» в человеке.
Первый перечень грехов был определён в IV в. древнеримским богословом Евагрием Понтийским: печаль, убийство, уныние, воровство, блуд, пьянство, кощунство и ложь [Исаченко, 2014, с. 65]. Он разделил все страсти на три группы: к первой были отнесены «плотские грехи» (чревоугодие и блуд), ко второй группе относится переходный грех от плотской группы к душевной – сребролюбие, к третьей – «душевные грехи» (печаль, гнев, уныние, тщеславие, гордость).
Данная восьмеричная схема встречается в трудах подвижников V в. Нила Синайского и Иоанна Кассиана Римлянина. Более разработанный вид система восьми смертных грехов приобрела в работах Иоанна Кассиана (IV-V вв.) [Вол-нина, 2015, с. 55]. Иоанн определяет признаки греха, способы его проявления и сопутствующие переживания в душе человека. В его работах предлагается тонкий анализ человеческой природы, основанный на эмпирических наблюдениях в данной области [Волнина, 2015, с. 55]. Иоанн описывает не только грехи, но и способы борьбы с ними. В целом, эта система сохранилась и по настоящее время [Волнина, 2015, с. 55].
В VI в. Папа Римский Григорий Великий создаёт «семеричную» схему страстей: сладострастие (похоть); гнев; зависть; чревоугодие; уныние (лень); гордыня; алчность (жадность) [Зарин, 1907].
Учение Иоанна Лествичника (VI-VII вв.) по-иному структурирует грехи. Его произведение «Лествица» составлено по образу лестницы, состоящей из тридцати ступеней духовного совершенствования, равных земному возрасту Христа. Продвигаясь по лестнице, человек побеждает одну за другой свои страсти, начиная с «памятозлобия» и лжи, одолевая затем уныние, леность, чревоугодие, сребролюбие и заканчивая тщеславием и гордостью [Волнина, 2015, с. 55]. Иоанн Ле-ствичник говорит не только о причинах греха, но и о многообразии форм проявлений греха, а также их последствий. Он изображает грехи как развивающиеся самостоятельные сущности, способные переходить одна в другую [Волнина, 2015, с. 55].
Фома Аквинский, средневековый философ и богослов XIII в., придаёт схеме страстей из семи грехов законченный вид, что делает её классической для христианской аскетической традиции [Аквинский Фома, 2006, с. 285]. Эти грехи он называет смертными потому, что они приводят душу к гибели, являясь запланированным, обдуманным видом преступления, совершённым с умыслом и знанием [Исаченко, 2014, с. 65].
Таким образом, «седмерица» грехов явилась секуляризированной «восьме-рицей», адаптированной для мирского человека. На Руси «восьмерица» грехов описывается в трудах Отцов Церкви Григория Паламы (XIV в.), Нила Сорского (XV в.), Паисия (Величковского) (XVIII в.), Игнатия Брянчанинова (XIX в.), Феофана Затворника (XIX в.). «Семерица» грехов рассматривается в трудах Петра Могилы (XVII в.), епископа Петра (Екатериновского) (XIX в.) и других.
Исследователь В. В. Бычков, анализируя эстетику Отцов Церкви, отмечает, что духовным ориентиром культуры ранних христиан является идея мира как результата художественной деятельности Бога-Творца и борьба с богатством и роскошью, губящими душу человека [Бычков, 1995]. Согласно раннехристианскому философу и богослову Оригену (II-III в.), целью человеческой жизни является созерцание Бога. Оно достигается путём борьбы со страстями и освобождением от них. Максим Исповедник, христианский богослов и философ (VI-VII в.), в своём учении о страстях пишет о развитии каждой страсти, об основных видах страстей и борьбе с помыслами: «Страсть есть болезнь воли, неестественное движение души, ограничение или утрата свободы» [Максим Исповедник, 1993, с. 97].
Византийский богослов и философ Иоанн Дамаскин (VII-VIII в.) разграничивает страсти душевные и телесные, особую роль в развитии страстей у человека отводит помыслу [Иоанн Дамаскин. Электр. ресурс]. В труде «Добро-толюбие» византийский богослов и философ Григорий Палама (XIII-XIV в.) глубоко рассматривает возникновение страстей и их действие в человеке [Григорий Палама, 2010, с. 249]. Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский и богослов (IV-Vв.), в труде «О борьбе со страстями» даёт подробную инструкцию по борьбе с каждой страстью, но особое внимание уделяет гордости, считая, что именно она более всех страстей препятствует спасению человека [Иоанн Златоуст, 2013, с. 64].
Также проблематика и анализ христианской седмерицы грехов рассматривается в трудах Отцов Церкви и религиозных философов – Дионисия Ареопагита (I в.), преп. Исаака Сирина (VII в.), преп. Симеона Нового Богослова (X в.), блаж. Августина (IV-V в.), о. Павла Флоренского (XIX-XX в.), свт. Димитрия Ростовского (XVII в.), прот. Василия Зеньковского (XIX в.), свт. Игнатия Брянчанинова (XIX в.), свт. Луки Войно-Ясенецкого (XIX-XX вв.), архиеп. Иоанна Сан-Францисского (Шаховского) (XX в.), прот. Георгия Флоровского (XX в.), свящ. Даниила Сысоева (XXI в.), схиархим. Гавриила (Бунге) (XXI в.).
Сегодня наблюдается расширение системы страстей до «девятерицы»: самолюбие, чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость. Некоторые современные богословы рассматривают восемь страстей (гнев, гордость, сребролюбие, чревоугодие, блуд, печаль, уныние, тщеславие), а за рамки восьмеричной системы выносят осуждение (как злословие, злорадство, жестокость), дерзость (как дерзость в общении), ложь и зависть. Данная схема рассматривается богословом, профессором С. М. Зариным [Зарин, 1907].
Таким образом, под понятием «седмерица грехов» подразумевается семь страстей: гордыня, зависть, чревоугодие, блуд, гнев, алчность, уныние. Число «семь» выражает определённую степень полноты. В полном церковнославянском словаре протоиерея Григория Дьяченко «седмерица» – это число, состоящее из семи [Дьяченко, 2013]. «Уседмеряти седмерицы» – род волшебного заклинания (Iерем. 21, 23). «Седмерицею» – семикратно (Пс. 118, 16), иногда означает полноту и совершенство (Быт. 4, 15. Пс. 11. 7. Дан. 3. 19). «Семдесятъ кратъ седме-рицею» (Матф. 18, 22) – это выражение означает то же, что: безъ конца, всегда.
Слово «седмерица» (Пс. 11, 7) употреблено вместо многократно, т. к. такой способ выражения обычен в Священном Писании. Применяется также в значении «семь» (седмерица мучеников, седмерица видений) [Дьяченко, 2013]. Слово «седмерица» произошло от церковнославянского слова «седмь». В толковом словаре В. И. Даля «седмь» имеет следующее значение: «церк. семь, шесть с одним» [Даль, 1981]. Слово «седмь» образовало слово «седмица», имеющее значение «собирательное имя, обозначающее соединение семи дней, называемое неделей» [Даль, 1981]. В настоящем диссертационном исследовании седмерица страстей понимается как совокупность семи смертных грехов, сложившуюся в раннехристианском учении о природе греха.
Освоение интерпретаций христианской седмерицы грехов в экфрасисе текстов культуры
Применение религиозного экфрасиса позволяет выявить конфликт интерпретаций, рассматриваемый П. Рикёром, Дж. Дьюи, Л. С. Выготским, Э. В. Ильенковым, Г. П. Щедровицким как культурологический и педагогический инструмент диалога.
П. Рикёр в монографии «Конфликт интерпретаций» представил функционирование конфликта интерпретаций в культуре. Автор утверждает, что один и тот же текст имеет несколько смыслов, эти смыслы наслаиваются друг на друга, что духовный смысл может быть «передан» историческим или буквальным смыслом путём их приращения [Рикёр, 2002]. П. Рикёр рассматривает конфликт интерпретаций как объект осмысления философской герменевтики и обозначает основные причины и следствия возникновения конфликтов интерпретаций. По мнению П. Рикёра, А. Штейнзальца, Р. А. Мигуренко, существует набор такого рода мировоззренческих установок или пресуппозиций, которые закреплены в культуре, признаются в качестве истины большинством людей и представляют собой объективную реальность или неизменную данность. Если интерпретация исходит из иных установок, противоположных им, она будет признана неправдоподобной. То, что для одной социальной группы является основным, смысло-образующим, другой группой может быть воспринято как ложное. В современном мире существует проблема объективности и поиска таких всеобщих установок, которые были бы однозначно признаны как не противоречащие смыслооб-разующему ядру культуры.
Конфликт интерпретаций в понимании христианской седмерицы грехов возможно выявить посредством религиозного экфрасиса. Учитывая, что конфликт интерпретаций представляет собой конфликт систем ценностных мировоззренческих установок (в данном случае имеется в виду догматическое понимание седмерицы грехов) и установок субъектов-интерпретаторов (писатели, художники), каждый из которых выстраивает свою интерпретацию текста, диссертант разрабатывает пошаговый алгоритм герменевтической процедуры. Данный алгоритм узнавания христианской седмерицы грехов может быть использован для толкования разных текстов культуры через применение религиозного экфрасиса. Конкретный вариант смыслового соотношения текстов культуры, некий смысловой пласт, называется экфразой.
Конфликты интерпретаций текстов культуры разрешаются через принятие в качестве доминантной одной из интерпретаций. В данном случае такой доминантой может выступать святоотеческое понимание седмерицы грехов, ставшее каноническим для западноевропейской и русской культур. Также оно становится основой диалога в осмыслении текстов культуры. Каноническое понимание сед-мерицы грехов было выработано в трудах Отцов Церкви на основе библейского текста и содержит в себе не только учение о семи смертных грехах, но и алгоритм их распознавания и борьбы с ними.
Необходимо отметить, что произведение живописи предполагает создание определённого образа героя, эстетически освоенного художником [Яценко, 2011, с. 48]. Художник создаёт образ под воздействием на него смысла словесного текста. Культурологическое исследование зарубежных и отечественных текстов словесности и живописи показывает, что в большинстве текстов культуры христианская седмерица грехов представлена не в полном составе, но в большинстве произведений представлен каждый грех отдельно.
Образу грешника в текстах культуры придаётся особая культурологическая значимость, поскольку он транслирует культурные смыслы в социум и направлен на духовное преображение читателя-зрителя, заставляя противостоять греху. Образ христианской седмерицы грехов выступает как метаязык культуры, включающий в себя универсальные смыслы и обеспечивающий целостность и устойчивость той знаковой системы, которую он формирует. Отражение образа христианской седмерицы грехов можно найти в произведениях многих писателей и художников.
Диалог и конфликт интерпретаций христианской седмерицы грехов в экфрасисе текстов культуры Западной Европы Нарастающие противоречия в «религиозном и социальном сознании» [Каган, 1981, с. 5] западноевропейского человека нашли своё отражение в текстах культуры Западной Европы уже к XVI в. К XIX в. «о кризисных явлениях европейской культуры, её пороках и противоречиях заговорили немецкие философы – Р. Вагнер, Ф. Ницше, А. Шопенгауэр – утверждающие, что европейская цивилизация вступила в стадию угасания» [Еремина, 2007, с. 15].
В работе «Закат Европы» О. Шпенглер описывает «болезнь» западной цивилизации, «где происходит замена творчества – трудом, духовности – интеллектом, разнообразия природной среды – унылым однообразием городских домов, высокого искусства – примитивными развлечениями, глубоких чувств – мимолётными эмоциями» [Еремина, 2007, с. 15]. В новой «утверждаемой системе ценностей, духовной культуры в целом на первый план выдвигаются идеи гуманизма» [Радугин, 2001, с. 99]. Гуманисты вносят в культуру «свободу суждений, независимость по отношению к авторитетам» [Радугин, 2001, с. 99], а также к религии.
Одними из первых гуманистов, по мнению Ц. Г. Ниссельштраус, являются Дж. Боккаччо (XIV в.) и Ф. Петрарка (XIV в.), в произведениях которых «гуманистические идеи уже торжествуют над средневековыми» [Ниссельштраус, 1982, с. 163]. В романе Дж. Боккаччо «Декамерон» грехи блуда и чревоугодия (вино-пития) представлены как обычное явление жизни. Причиной, повлиявшей на создание «Декамерона», исследователи называют развитие гуманистической философии. Гуманизм в данный период затрагивает абсолютно все стороны жизни человека, что отражено и в романе Боккаччо.
На примере «Декамерона» можно сказать, что зарождение гуманизма – это следствие преобразований христианства в XI в. и появление схоластики, способствовавшей стиранию границ между грехом и пороком, что позднее привело средневековое общество к деморализации, латентной греховности даже в церковных кругах, стремлению получить от жизни все блага. Боккаччо называет такое состояние средневекового общества «пиром во время чумы». [Янушкевич, 2008, с. 48].
Итальянский исследователь Витторе Бранка отмечает, что Боккаччо наложил на символическое и аллегорическое видение мира сетку новых представлений – плотских и жизнерадостных, реалистических, грубовато-анекдотических [Абдирова, 2007]. Боккаччо намеренно искажает догматический смысл концепта «грех» под влиянием гуманистической тенденции своей эпохи, вступая в конфликт интерпретаций догматического основания средневековой культуры. Живописные иллюстрации, появившиеся позднее к роману «Декамерон» (манускрипт неизвестного автора (1430 г.), гравюра Ж. Вагре (1890 г.), рисунки Х. Бидструпа (1943 г.)), соответствуют смыслу этого произведения, показывая, что грех в данном обществе – это норма, развлечение и образ жизни, тем самым продолжая транслировать интерпретацию греха как обыденного явления.
Порочность людей явилась актуальной темой для произведений искусства в разные исторические периоды. Духовный смысл учения о христианской седме-рице грехов на протяжении веков генерировался и транслировался в культуру. Выражение глубинного, сокровенного или сакрального культурного смысла, по мнению Ю. М. Лотмана, происходит посредством образа, знака, символа [Лот-ман, 2015, с. 158], которыми наполняются тексты культуры. Примером таких образов, наполненных явным и скрытым смыслом учения о грехе, являются образы грешников в живописных текстах И. Босха (XVI в.). В отличие от Боккаччо, Босх сохраняет в своих картинах догматическое понимание природы седмерицы грехов.
Самым ярким примером визуализации святоотеческого учения о седмерице является картина И. Босха ««Семь смертных грехов и Четыре последние вещи» (1480 г.), в которой художник изображает семь смертных грехов, располагая их по кругу, что обозначает постоянство их присутствия. Данная композиция напоминает глаз – всевидящее око Бога, наблюдающее за греховным человечеством. Седмерицу грехов Босх включает в радужную оболочку глаза Бога, где в центре круга – Христос и надпись: «Берегись, берегись, Бог видит всё». Так, художник сделал предостережение тем, кто думает, что избежит кары всевидящего ока Творца. В данном случае доминантой при создании образов выступило раннехристианское понимание седмерицы грехов.
Л. Д. Райгородский отмечает, что средневековый человек жил ожиданием конца света, которое намечалось в 1500 году. В связи с этим особую популярность у народа приобретает Откровение Иоанна Богослова «Апокалипсис» (I в. н. э.) [Райгородский, 2012, с. 186]. Босх принадлежал братству Богоматери, выступал против ереси и развращенности духовенства. Обладая религиозным мировоззрением, художник наполнял свои картины символами теологического характера. На его полотнах отражены «глупость и безумие, тесно переплетённые с теологической идеей изначального греха и человеческих пороков» [Консон, 2011, с. 51]. Церковь в эпоху позднего Средневековья уже перестала быть оплотом моральных устоев, а развращённое чревоугодием и блудом духовенство потеряло авторитет [Подгорная, 2015, с. 148].
Религиозный экфрасис позволяет выявлять глубинные смыслы многих других картин Босха. Архитектоника живописных текстов художника позволяет вычленить определённые смысловые коды седмерицы грехов через систему знаков и символов. Ю. М. Лотман отмечает, что любой символ никогда не принадлежит какому-либо одному срезу культуры, он всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уходя в будущее [Лотман, 2015, с. 158]. В связи с этим кувшин, сосуд или бочка являются узнаваемыми символами пьянства и для эпохи позднего Средневековья, и для XXI в.
Трансляция смыслов христианской седмерицы грехов в социокультурные практики
Значимость духовно-нравственного воспитания в современном российском образовательном пространстве определяется комплексом причин, связанных с трансформацией традиционной системы ценностей. Именно поэтому в поиск новых средств и технологий развития личности – одна из ключевых задач современного образовательного процесса. В. В. Николина отмечает: «Социокультурная ситуация в стране и мире постоянно порождает новые тенденции развития образования в контексте вызовов настоящего времени [Николина, 2017, с. 270].
Действительно, сегодня особое значение предаётся культурному аспекту человеческой деятельности, ведь именно культура отражает динамику жизни человеческого сообщества, формирует представления людей о ценностных изменениях конкретной исторической эпохи, их роли в социуме, причастности к важнейшим событиям современности. Именно это позволяет синтезировать образование и культуру как важнейшие сферы духовной жизни общества.
По мнению В. И. Слободчикова, образование является тем социокультурным пространством, в котором «зарождаются, складываются цели, ценности и смыслы человеческого бытия, где человеком осваиваются способы их воплощения в своей и другой жизни» [Слободчиков, 2009, с. 9]. В связи с этим важно обучающемуся дать возможность овладеть «современным "багажом" социокультурных средств, адекватных той культуре, в которой он живёт, а также поиском её преобразования» [Николина, 2017, с. 143]. Это возможно реализовать благодаря такой творческой, созидательной деятельности, при которой преобразование общественных и духовных условий человеческой жизни совпадает с изменением самих субъектов. Такую деятельность принято назвать социокультурной практикой. Научное сообщество анализирует социокультурную практику как «новый феномен современного гражданского общества, обеспечивающем включение индивида в различные формы инициативной практической деятельности в условиях вариативности, свободы выбора, доброй воли, гражданской и социальной ответственности, способствующей полному раскрытию у подрастающего поколения их индивидуально-личностных качеств, проживание обучающимися в ситуации, изменяемой ими» [Николина, 2017, с. 143].
В научной литературе социокультурная практика анализируется в узком и широком контекстах: «В её широком контексте разрабатывается общая стратегия реформирования образования, создаются проекты образовательных процессов, готовятся образовательные стандарты, ориентированные на приобщение человека к культуре, саморазвитию его индивидуальности. В узком контексте происходит перевод обучения и воспитания в пространство тех конкретных социокультурных практик «лабораторий жизни» (М. М. Бахтин), которые сообразны ценностным смыслам, интересам, позициям и творческим устремлениям учащихся в постижении и созидательном преобразовании природы и общества сообразно новым ценностям постиндустриального общества» [Николина, Фефелова, с. 143]. Как отмечает Ю. В. Громыко, «проекты должны быть смыслоориентирующими», позволяющими полученному знанию становиться средством саморазвития индивидуальности, что необходимо для получения социальной и культурной идентичности [Николина, Фефелова, с. 144].
Культурология, как считает А. А. Пронин, способна повлиять на становление личности, гармонизировать её бытие в социуме [Пронин, 2014, с. 7]. В связи с этим именно культурологический подход в реализации социокультурных практик позволяет транслировать накопленное знание о христианской седмерице грехов через тексты культуры. В связи с этим актуален авторский опыт трансляции алгоритма узнавания христианской седмерицы грехов как смыслообразующего ядра текстов культуры, включающий три основных компонента: архитектонику, кардиогнозис и христоцентризм.
С помощью авторских социокультурных практик, представленных в диссертационном исследовании, возможно транслировать каноническое понимание концептов «грех» и «христианская седмерица грехов» через предложенный диссертантом алгоритм. Автор, учитывая взаимосвязь всех компонентов обучения, обеспечивает духовно-практическое освоение социокультурного пространства в ходе инициации социальных проектов. К таким проектам (социокультурным практикам) относятся: социокультурный проект «Духовно-нравственные проблемы современного общества: седмерица грехов», задача которого раскрыть проблему трансформации восприятия природы греха современным обществом через использование алгоритма узнавания христианской седмерицы грехов (данный проект включает в себя цикл научно-практических конференций, на которых осуществляется комплексный анализ седмерицы грехов в научном, религиозном, культурологическом аспекте); реализация авторской программы изучения русской классической литературы на факультативных занятиях, где апробировано применение экфрасиса текстов культуры (литературы и живописи) с помощью алгоритма узнавания христианской седмерицы грехов; практический опыт взаимодействия с Новороссийской епархией (проведение совместных мероприятий и организация волонтёрского движения «Помощь храму» и «Молодёжное сестричество», в результате которых происходит формирование таких добродетелей как милосердие, сострадание, доброта и терпение, проводятся просветительские беседы, дискуссионные площадки); работа студенческого православного клуба «Возрождение» (проведение театрализованных представлений на темы греха и добродетели для воспитанников детских садов, учащихся начальных классов школ, студентов колледжа); трансляция авторского опыта через выступления на заседаниях методических объединений учителей гуманитарного профиля, круглых столов для руководящих работников ссузов Краснодарского края и преподавателей Новороссийского социально-педагогического колледжа, посвя-щённых формированию духовно-нравственной культуры студентов.
Благодаря социокультурному проекту «Духовно-нравственные проблемы современного общества: седмерица грехов» актуализируется обращение к классике (текстам литературы и живописи), что способствует обретению культурной памяти. Поскольку тексты литературы и живописи генерируются культурой и являются её продуктом, то они выполняют «функцию коллективной культурной памяти» [Лотман, 1992, с. 130]. Это способствует формированию особого культурологического пространства в сознании читателя-зрителя, что позволяет ему считывать традиционные культуроносные смыслы в окружающем мире и моделировать собственное поведение, заставляя самоидентифицироваться. Христианская седмерица грехов является не только культурным феноменом в коммуникации между людьми, но и ценностной культурной универсалией, неким информационным носителем, в котором закодирована культурная информация.
Культурологический подход в реализации данного социокультурного проекта позволяет раскрыть учение о христианской седмерице грехов не только с религиозной точки зрения, но и через тексты культуры, с психологической и медицинской точек зрения, а также в аспекте современной сферы масс-медиа (СМИ, реклама и интернет-коммуникации). Особое значение в данном проекте отводится анализу современной рекламы. Рекламный текст сегодня «выходит за рамки экономической сферы и становится явлением человеческой культуры», выполняя для современной цивилизации «функцию, аналогичную искусству» [Туовила, 2015, с. 5 ].
Благодаря реализации культурологического подходу становится возможным транслировать смысл учения о христианской седмерице грехов в среду современной молодёжи.
Целью социокультурного проекта «Духовно-нравственные проблемы современного общества: Седмерица грехов» является формирование духовно-нравственной культуры молодёжи путём рассмотрения седмерицы грехов в текстах культуры для самоидентифицикации личности и сохранения кода национальной идентичности в современной картине мира.
Задачи данного социокультурного проекта:
1. Ознакомление молодёжи с учением о христианской седмерице гре хов через тексты культуры.
2. Формирование у молодёжи умения разделять понятия добродетель и грех.
3. Способствование осмыслению у молодёжи понятия смысл жизни.
4. Сохранение личности от разрушающего воздействия внешнего мира.
5. Приобретение умения ориентироваться в современном социокультурном пространстве.
Несколько слов об истории возникновения данного проекта.