Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Мир детства как феномен культуры 15
1.1. История изучения феномена детства 15
1.2. Детство как социокультурный феномен 35
1.3. Система стереотипов в этнокультурном пространстве 55
Глава II. Объективация этнокультурных стереотипов посредством русского детского фольклора в процессе ранней инкультурации 67
2.1. Жанровый состав русского детского фольклора 67
2.2. Стволовые стереотипы детского песенного фольклора 92
2.3. Этнопсихологические стереотипы прозаических жанров 105
2.4. Обрядово-игровой фольклор как средство закрепления этноповеденческих стереотипов124
Заключение 135
Список литературы 142
Приложение 1 Колыбельные 158
Приложение 2 Песту шки, потешки 170
Приложение 3 Пословицы и поговорки 174
Приложение 4 Загадки 179
- История изучения феномена детства
- Жанровый состав русского детского фольклора
- Стволовые стереотипы детского песенного фольклора
Введение к работе
Актуальность темы исследования. На протяжении XX столетия происходило последовательное вытеснение народных традиций на периферию культурного пространства, замещение их массовой культурой. Однако в последней четверти XX в. в мире произошел ряд событий, позволяющих говорить о таком явлении, как «этнический парадокс современности». С одной стороны, происходит нивелирование духовной и социальной культуры, вызванная процессами глобализации, с другой -наблюдается стремление сохранить свое «Я» на уровне определенного этноса - этническую самоидентификацию. Начинается активный поиск «национальных корней».
В связи с этим на первый план выдвигается проблема анализа детства как наиболее насыщенного периода в постижении культурных ценностей и норм. Значение содержательных трансформаций заключается в получении, присвоении ребенком культурных норм, тех свойств и качеств, которые присущи природе человека. Практически это реализуется в процессе инкультурации, естественном для общества и связанном с освоением этнокультурных норм.
Формирование картины мира любой культуры осуществляется через разные информационные каналы, среди которых значительное место занимает система фольклора. Однако в первичной инкультурации главное действие оказывают не все жанры, а лишь блок, называемый «детским фольклором».
Вместе с тем, культура детства - это один из каналов
самоидентификации человека в поликультурной среде, позволяющий индивиду уверенней позиционироваться как этнофор, носитель этнического сознания в условиях глобализации.
В контексте вышеизложенного исследование принципов ранней инкультурации посредством детского фольклора приобретает особую актуальность.
Степень изученности проблемы. В исследовании роли русского детского фольклора в процессе ранней инкультурации необходимо выделить несколько направлений: изучение феномена детства; анализ общих проблем фольклористики; узкоспециальные исследования русского детского фольклора; разработка теории стереотипов применительно к детству.
Изучение феномена детства и его роли в процессе инкультурации до сих пор входило в сферу интересов различных наук - философии, психологии и педагогики, этнологии и этнографии, фольклористики и, в меньшей степени, - культурологии. Каждая наука изучала свой аспект проблемы, используя особые подходы.
Психология рассматривает детство именно с позиции самоценности, как некий локус, имеющий четкие границы, структуру, свой язык, свои законы существования и развития. В русле разных течений и теорий (бихевиоризм, психоанализ, гештальт, когнитивизм, гуманистическая психология, педагогическая антропология и др.) рассматривались разные аспекты детства, что позволило к настоящему моменту создать мощный блок знаний и представлений о сущности это феномена. На сегодняшний день исследования в рамках психологии опираются на концептуальные разработки категорий бессознательного, стадиального развития «Я» З.Фрейда [З.Фрейд; 1990], теорию архетипа К. Г. Юнга [К.Г. Юнг; 1997], теорию становления личности Л.С.Выготского [Л.С. Выготский; 2000]. Ж. Пиаже разработана теория инкультурации, специфичности адаптации, стадий интеллектуального развития [Ж.Пиаже; 2003]. В основу практически всех отечественных концепций легла педагогическая антропология К.Д. Ушинского, утверждающая деятельностную природу человека, его способность к целенаправленному усвоению смысловых единиц [В .Т. Кудрявцев; 2001: 16]. Особое значение имеет культурно-историческая теория Л.С. Выготского, согласно которой мышление опережает все остальные процессы в человеке, а значит, воздействие на ребенка должно, прежде всего,
опираться на осознанность [Л.С. Выготский; 2000]. Основополагающим считается и его возрастная иерархия развития личности. Основными достижениями последних десятилетий стали исследования конкретных механизмов восприятия информации А.Н. Леонтьева [А.Н. Леонтьев; 1999] и С.Л. Рубинштейна [С.Л. Рубинштейн; 2001], развития личности Л.И. Божович [Л.И. Божович; 1995], B.C. Мухиной [В.С.Мухина; 1997], определение стадий возрастного развития Д.Б. Эльконина [Д.Б. Эльконин; 1989], А.В. Петровского [А.В. Петровский; 1996] и др.
Этнографическое и этнологическое исследование феномена детства характеризуется интересом к особенностям детского периода и специфике инкультурации у разных народов. Основной фактический материал, а также базовые положения связаны с именами М.Мид [М. Мид; 1988], Р. Бенедикт [Р.Бенедикт; 1992], Э.Эриксона [Э.Эриксон; 2000] и др., занимавшихся этнографией детства традиционных обществ. Они постулировали уникальность базовой структуры характера у каждого народа, а значит -уникальность конфигурации внутрикультурных элементов, объединенных этосом культуры.
В рамках данной парадигмы национальный характер определялся как способ распределения и регулирования ценностей и моделей поведения, детерминированных принятыми в ней способами детского воспитания. На основе собранного этнографического материала начали складываться многочисленные теории, связанные в т.ч. и с местом детства в культуре.
Особый интерес представляют идеи Б. Малиновского о значении контекстных связей для функционирования культуры [Б.Малиновский; 1999]. В рамках этого подхода детство рассматривалось как механизм формирования представителя культуры, т.е. ин-культурированной личности. Проблематику инкультурации наиболее пристально рассматривал М. Херсковиц, понимая под этим термином процесс усвоения особенностей мышления и моделей поведения, составляющих культуру. Им введен тезис
об относительности представлений о фактах физического мира - времени, расстоянии, размеров и др.; причем, относительность эта обусловлена различностью культур [Э.Эванс-Причард; 2003]. Этим же объясняется несхожесть этнокультурных стереотипов. Большинство авторов сходятся в мысли, что культура «присваивается» именно в детстве, т.е. оно является той «территорией», где формируется этничность.
Одним из первых отечественных ученых определенную феноменологизацию детского быта осуществил Г.С. Виноградов, отметив в нем наличие черт, не встречающихся у взрослых. Подражая старшему поколению, учась у него, дети, тем не менее, не копируют взрослую жизнь [Виноградов Г.С; 1924: 52].
Фольклористика уделяет непосредственный интерес детству, что вызвано значительной долей детского блока в общем объеме фольклора [В.П. Аникин; 1987: 38].
Исследования детского фольклора в России начинается еще в XVII веке, но до середины XIX характеризуется преимущественно сбором материала [Т.В.Зуева; 1998: 116]. Этот период дал наибольший объем источников по русской традиционной культуре и детскому фольклору, в частности, подготовил мощную базу для аналитических исследований [М.В.Азадовский; 1963: 97]. К наиболее значимым работам второй половины XIX века можно отнести труды В.И. Даля (Месяцеслов, суеверия, приметы, причуды, стихи и пословицы русского народа; О поверьях, суеверьях и предрассудках русского народа; Пословицы русского народа), П. Бессонова («Детские песни»), А.Н.Афанасьева («Народные русские сказки», «Поэтические воззрения славян на природу»); П.В. Шейна («Русские народные песни») и др. С этого времени начинаются исследования по теории и истории фольклора.
Исследования детского фольклора в первой половине XX века характеризуются локальностью, отрывочностью. Тем не менее, в этот период
появляются работы, результаты которых и по сей день являются основополагающими. К таким, безусловно, можно отнести исследования А.Маркова в области загадок. Он разработал методику изучения загадок, установил, что загадка не является простым состязанием в остроумии, а имеет глубокий внутренний смысл, что связано с ее ритуальным происхождением. На втором этапе (т.е. тогда, когда загадка стала собственно детским жанром) загадки являются испытанием мудрости и зрелости, т.е. содержат в себе некие смысловые элементы (знаки и символы), знание или незнание которых является критерием идентичности (того, является ли отгадывающий представителем культуры, «своим»). В этом смысле загадка выполняет роль элемента инициации [А. Марков; 1998: 54-58].
Однако исследования, посвященные детскому фольклору как отдельному уникальному явлению, появляются лишь во второй половине XX века и связаны с именами В.Я. Проппа, В.И. Чичерова, Э.В. Померанцевой, В.П. Аникина, Ю.Г. Круглова, А.Н. Мартыновой, М.Н. Мельникова и др. Все эти работы, позволили выделить детский фольклор в самостоятельный раздел народно-бытовой культуры, а значит обосновали правомерность его изучения с позиции детской субкультуры.
Одним из важнейших направлений фольклорных исследований стало изучение колыбельных и музыкального материнского русского фольклора. В этой связи важнейшие достижения принадлежат А.Н. Мартыновой, занимавшейся типологией и структурой колыбельных, а также их смысловой наполненостью. Исследователь не только разработала типологию колыбельных, но и обосновала их заговорный характер. В связи с этим выдвинуто положение о непосредственном культуроадаптирующим воздействии этого жанра детского фольклора [А.Н. Мартынова; 1996].
В.Я. Пропп большое внимание уделили функционализму сказок. Его исследования волшебной сказки показало, что в ней всегда содержится определенный набор действий. Действия одинаковы для разных сказок в
независимости от персонажей и ситуации. Это позволило исследователю не только утверждать, что сказки несут в себе закодированную информацию о важнейших элементах традиций (инициации, например), но и выделить важнейшие символические блоки, входящие в содержание культуры. Указанные символы, по сути, являются этнокультурными стереотипами, что показывает важность сказок для инкультурации [В.Я. Пропп; 1969].
Этому же жанру посвящены исследования Н.В. Новикова. Рассматривая персонажи сказок, он выделил систему образов волшебной восточнославянской сказки. Опираясь на глубинную мифологичность персонажей, Н.В. Новиков выявил в них стержневые образы национальной культуры, связанные с отношением к жизни-смерти, динамике-статике, добру-злу и пр. Все это позволяет говорить о насыщенности волшебных сказок базовыми этнокультурными стереотипами [Н.В. Новиков; 1974]. В этом же русле проводились исследования Э.В. Померанцевой.
Большое внимание в отечественных исследованиях уделено календарно-обрядовым жанрам фольклора. Общепринято мнение, что этот блок жанров играет непосредственную роль в формировании календарно-хозяйственного мировоззрения. В этом контексте наибольший интерес представляют исследования Ю.Г. Круглова и В.И. Чичерова.
Ю.Г. Круглов изучал жанровый состав русского обрядового фольклора. Выделив шесть основных типов обрядовых песен, он подчеркнул особую значимость в них драматургического и игрового характера. По его мнению, драматургия служит образной передачи глубинных культурных смыслов, а игровой элемент помогает принять, «обкатать» преподносимую идею [Ю.Г. Круглов; 1982].
В.И. Чичеров особое внимание уделил календарному обрядовому фольклору, осуществив структуризацию его жанров. Он подчеркнул значимость этого фольклора для формирования знаний, представлений и навыков хозяйственного типа, а также отношения к хозяйству и труду
вообще, т.к. в календарных обрядах значительная доля участников - дети и молодежь [В.И. Чичеров; 1957].
Все большее значение на сегодняшний день приобретают междисциплинарные исследования мира детства как социокультурного феномена. В этом отношении особый интерес представляют исследования М.В. Осориной, которая совместила психологическую методику с разработками в области русского детского фольклора. Она обосновала зависимость применения тех или иных жанров детского фольклора от возрастных особенностей психики [М.В. Осорина; 1999]. Таким образом, получил дополнительную аргументацию тезис, что русский детский фольклор - это апробированная многими поколениями методика воспитания идентичности.
Современное состояние научных исследований дает возможность рассматривать различные аспекты проблематики детства, используя принципы культурологического подхода. Однако при всей многогранности исследований рассмотрению детского фольклора как средства инкультурации с применением теории стереотипов должного внимания не уделялось.
Объектом исследования является традиционная система русского
детского фольклора (специально созданного взрослыми или адаптированного для детей).
Предмет исследования - функционирование русского детского фольклора в процессе ранней инкультурации.
Цель исследования заключается в выявлении характеристик детского фольклора как средства инкультурации.
Поставленной целью обусловлены задачи исследования:
Проанализировать научные подходы к изучению роли детства в продуцировании культуры и формировании личности, идентичной этнокультурному сообществу.
Выявить содержательные и функциональные характеристики детства
как социокультурного феномена.
Рассмотреть процесс инкультурации посредством анализа принципов формирования этнокультурных стереотипов в детском фольклоре и классифицировать выявленные стереотипы.
Соотнести жанровый состав русского детского фольклора с системой
стереотипов с точки зрения возрастного применения.
Методологическим и теоретическим обоснованием диссертации послужил комплекс подходов, сформировавшихся в культурологии, фольклористике, этнографии и этнологии, прежде всего - концепция коллективной культурной деятельности Ю.М. Лотмана и теории этнокультурных стереотипов А.К. Байбурина, С.А. Арутюнова, Т.В. Цивьян.
Особое значение для решения поставленных задач имели научные идеи
0 суггестивном потенциале культуры детства, формирующем этническое
сознание (А.Н Мартынова, М.В. Осорина).
В диссертации также использовались современные подходы,
позволяющие рассматривать «территорию детства» как
этнолингвокультурный феномен (И.С. Карабулатова, Е.Е. Ермакова, Г.И. Зиннатулина1).
Основные методы, применяемые в исследовании - структурно-функциональный, позволяющий раскрыть процесс инкультурации посредством детского фольклора, а также историко-сравнительный и аксиологический. При анализе конкретного фольклорного материала использовался метод интерпретации.
Рабочие определения понятий
Детство (возрастные рамки) - от младенчества, включая пренатальный
(внутриутробный) период, до 14 лет. Нижняя граница определяется как начало формирования индивидуальности, верхняя - как период сформированной личности [Л.С. Выготский, 2000: 26-128; 3. Фрейд, 1989: 31-36]. Таким образом, под детством понимаются периоды младенчества, раннего детства, собственно детства и отрочества (это промежуточный
1 Карабулатова И.С, Ермакова Е.Е., Зиннатулина Г.И. Территория детства как
этнолингвокультурный феномен: обряды, заговоры и колыбельные песни народов
Тюменской области. - Тюмень: Экспресс, 2005.
период между детством и взрослостью, завершающий основные процессы формирования личности [Л.И. Божович; 1995: 56]).
Традиционная культура - такая культура, в которой опора на традиции доминирует над ориентацией на инновации и прогресс, т.е. фольклорные традиции играют большую роль. К таким культурам относится народная русская до XX в. [Культурология; 1998: 1: 318]
Инкультурация - процесс вхождения, «врастания» индивида в свою этническую общность и культуру. В этом процессе происходит освоение социокультурного окружения: культурного пространства-времени, функциональных объектов, способов деятельности, общения, нормативных образований. Выделяются две стадии: первичная (ранняя, детская) и вторичная (взрослая). На первом этапе инкультурация реализуется в форме воспитания, является целенаправленным воздействием на ребенка с целью формирования у него адекватных навыков, необходимых для нормальной социокультурной жизни. Этот этап способствует сохранению стабильности культуры, поскольку основным является воспроизведение уже имеющихся образов [Энциклопедический словарь по культурологии; 1997: 281].
Детский фольклор - блок фольклорных жанров, включающий в себя: 1) творчество взрослых для детей, в том числе материнский фольклор: колыбельные песни, пестушки, потешки, прибаутки, сказки, пословицы, поговорки; 2) произведения традиционной культуры взрослых, усвоенные детьми: заклички, считалки, приговорки и присловья, сопровождающие игры, сечки, скороговорки, небылицы-перевертыши, молчанки, голосянки, загадки, прозвища, дразнилки, поддевки; 3) самостоятельное детское творчество [Г.С. Виноградов; 1978: 158-188]. К традиционному детскому фольклору относятся тексты, сформировавшиеся до XX века.
Архетипы - своеобразные когнитивные образцы, на которые ориентируется инстинктивное поведение, априорные формы, которые передаются по наследству биологически (генетически), а не посредством
культурной традиции [Культурология; 1998: 1: 37-38]; неосознаваемая базовая схема представлений, общая для всех людей, независимо от их этнической принадлежности [Большой толковый психологический словарь; 2000:1:61].
Стереотипы - устойчивые схематизированные программы восприятия и поведения, системы установок, являющиеся результатом национально осмысленного опыта, свойственные для действий и поступков представителей конкретной общности. С их помощью осуществляется типологизация ситуаций и выбор ответных реакций [Этнопсихологический словарь; 1999: 301-302]. Будучи однажды сформированными, они продолжают сохраняться даже в условиях поступления противоречащей им информации [Р.С. Немов; 2003: 2: 240-241]. Этнокультурные стереотипы -это константы национальной духовности, выражающие и закрепляющие основополагающие свойства этноса как культурной целостности [Культурология; 1998: 2: 384]. Помимо устойчивости и специфичности они включают эмоциональную окрашенность моделей поведения, типичных для представителей определенного этноса [А.К. Байбурин; 1985: 12].
Источниковой базой исследования являются:
опубликованные тексты аутентичного детского фольклора (сборники П. Бессонова, П.В. Шейна, Г.С. Виноградова, О.И. Капица, В.П. Аникина, А.Н. Мартыновой и др. (всего проанализировано более 300 текстов);
особую группу источников представляет справочно-энциклопедическая литература: «Славянская мифология. Энциклопедический словарь», «Словарь русских суеверий, заклинаний, примет и поверий» С.А.Грушко и др., построенные по хрестоматийному принципу;
публикации фольклорных текстов, адаптированных для детского восприятия (всего проанализировано более 2000 текстов) [Гуси-лебеди; 1990. Потягушеньки, порастушеньки...; 1993. Сказки; 1992. Умный Ивашка; 1991 и
др.].
Комплексное использование источников позволяет решить поставленные в диссертации задачи.
Положения, выносимые на защиту:
Детский фольклор является одним из важнейших каналов инкультурации, которая осуществляется посредством воспроизведения этнокультурных стереотипов. Функциональное значение детского фольклора объясняется содержанием в нем основного блока этнокультурных стереотипов.
Авторский подход к структурированию этнокультурных стереотипов, выделяющий этноповеденческие, этнопсихологические и стволовые стереотипы, позволяет соотнести их с возрастной периодизацией русского детского фольклора в соответствии с устройством психики и этапами развития личности.
Анализ жанров русского детского фольклора позволяет установить хронологический порядок формирования этнокультурных стереотипов: стволовые формируются преимущественно через музыкальный материнский фольклор, последующие уровни - через прозаический и игровой.
Научная новизна:
Разработана модель структуры этнокультурных стереотипов, в которую включены стволовые, этнопсихологические и этноповеденческие стереотипы.
Для выявления механизма инкультурации предложен термин «стволовые стереотипы», под которым понимается устойчивая концептуальная схема образов мироощущения, выступающая основой для формирования всех этнокультурных стереотипов; дана авторская классификация стволовых стереотипов.
Проведено комплексное исследование русского детского фольклора с точки зрения его участия в процессе ранней инкультурации. Выявлены и проанализированы основные этнокультурные стереотипы русского детского фольклора.
Раскрыта хронологическая взаимосвязь формирования этнокультурных стереотипов и традиционного применения жанров русского детского фольклора.
Практическая значимость. Полученные результаты могут быть использованы для дальнейшего изучения инкультурации посредством детского фольклора, а также могут быть применены в разработке педагогических программ в русле национальной парадигмы. Кроме того, результаты исследования могут использоваться при подготовке соответствующих учебных курсов в системе среднего специального и высшего образования.
Апробация работы. Основные выводы и положения заслушивались на заседаниях кафедры искусствоведения Института архитектуры, искусства и дизайна Дальневосточного государственного технического университета.
Основные положения и результаты диссертационного исследования
докладывались и обсуждались на трех научных конференциях студентов и
аспирантов ДВГУ в 2001, в 2002 и в 2003 гг.; на XII Западно-Сибирской
археолого-этнографической конференции в 2001 г.; на научно-практической
конференции «Традиционная культура народов Дальнего Востока России» в
2003 г.; на двух международных конференциях «Новое видение культуры
мира в XXI веке» в 2003 и в 2005 годах. Некоторые концептуальные
положения диссертации опубликованы в журнале «Вестник Тамбовского
университета» в 2006 году.
Публикация в журнале, входящем в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий ВАК: Чубрик Е.О. Система стереотипов в этнокультурном пространстве / Е.О. Чубрик // Вестник Тамбовского университета. - 2006 Вып. 4(44). С. 523-526. 0,4 п.л.
Основные положения диссертационной работы получили отражение в 8
публикациях общим объемом 2 печ. л.
Структура работы. Диссертация объемом 180 страницы состоит из
введения, двух исследовательских глав, заключения, списка использованной
литературы, включающего 223 источников, четырех приложений.
История изучения феномена детства
О возникновении интереса к осмыслению детства уже в античную эпоху свидетельствуют многочисленные источники. Размышления о смысле детства, его сущности, статусе в обществе содержатся в сочинениях античных авторов - Сократа, Платона и Аристотеля. Для античной «ученой» литературы было характерно определение детства с физиологической точки зрения - как период роста, отмеченный физической и умственной незрелостью по сравнению с взрослым человеком; с точки зрения социальной, — это период подчиненности и несамостоятельности [К.Куманецкий; 1990: 72].
Западная христианская традиция впитала в себя характеристики, данные детству античными авторами в русле популярной темы "возрастов человеческой жизни" (к данным периодам жизни относятся возрасты "enfanta", " pueritia", " abolescentia"). В Средние века эту тему поднимали Августин Аврелий, Эразм Роттердамский [В.Т.Кудрявцев; 1998: 20]. Впервые осмыслил детство через собственный личный опыт в исповедальном дискурсе Августин Блаженный, доказывая греховность человека с момента его рождения, греховность детства, включая и младенчество. В учениях раннехристианских ортодоксов (Августина, Григория Великого, Исидора Савильского) звучит суровое осуждение детской природы. Появление на свет слабых и увечных детей истолковывалось как кара родителям. Такой подход предполагал, что ребенок не самоценность, а лишь поощрение или наказание родителей [Ю.С. Бессмертный; 1991: 43]. Из этого исходили и педагогические рекомендации - смирять дитя, не давать ему воли, держать его в страхе Божьем. И тем не менее, очевидно, детство все же осознавалось и в ту эпоху, но лишь иным образом, хотя, по мнению Ф. Ариеса, средневековье не знало понятия «детство» [Э.А.Куруленко; 1998: 18]. Своеобразие раннесредневекового поведенческого стереотипа состояло в том, что естественная любовь к детям совмещалась с фатализмом, со смирением перед высшими силами [Ю.С. Бессмертный; 1991: 45].
Каждая эпоха, каждая общественно-экономическая формация порождала свои представления о детстве не только как о периоде жизненного цикла человека, но и как об особом возрастном пласте в социальной структуре общества. Границы детства расширялись вместе с историей развития человечества. Под воздействием этого менялись церковные воззрения на брак, эволюционизировал и подход к детству. В ребенке начали видеть не только «плод греха», но и воплощение невинности. Соответственно менялась и воспитательная доктрина. Родителям рекомендовалось развивать врожденные достоинства ребенка, видеть в нем «божественное создание» [Ю.С. Бессмертный; 1991: 88].
Тот факт, что тема детства более широко и полно начала освещаться в европейской письменной традиции лишь в эпоху Просвещения, несомненен. Именно «семейная» педагогика этой эпохи впервые сформулировала понятие «детства» как общей фазы развития в трудах ЯЛ. Коменского, Дж. Локка, К.А. Гельвеция, Ж.Ж. Руссо, Д. Дидро, И.Г. Песталоцци, [В.Т. Кудрявцев; 1997: 20]. Этот период заложил основы представлений о науке и просвещении как основах благоденствия народов и о могуществе воспитания и исправления пороков во имя этого благоденствия. В своем произведении, «Эмиль или О воспитании», вышедшем во Франции в 1762 г., Ж.-Ж. Руссо пишет: «Люди, будьте человечны - это ваш первый долг: будьте такими для всех состояний, для всех возрастов, для всего, что не чуждо человеку... Любите детство; поощряйте его игры, его забавы, его милый инстинкт. Кто из вас не сожалел иногда об этом возрасте, когда на губах вечный смех, а на душе всегда мир?» [Ж.Ж. Руссо; 1981: 30].
XIX-XX века принесли огромный поток новых знаний и научных концепций. Детство стало предметом отдельных специальных исследований. Культурные значения развития человека и детства в целом представлены положениями конкретно-исторического и философского подхода, в частности такими авторами, как: Ф.Ариес, П.Бюхнер, В.Вундт, К.Гроос, Л.Демоз, М.Дюбуа-Реймон, М.Кляйн, Л.Леви-Брюль, К.Леви-Строс, М.Мид, Ж.Пиаже, З.Фрейд, Э.Фромм, Й.Хейзинга, В.Штерн, И.Эйбл-Эйбесфельд, Э.Эриксон, К.Г.Юнг, КЛсперс и др.
Прежде всего, детством заинтересовались этнография и психология. В этом русле - работы таких крупных этнографов, как К. Дюбуа, Р.Бенедикт, Р. Ферс, М. Фортес, М. Мид, Дж. и Б. Уайтинг, и многих других. Они исследовали, в первую очередь, раннее детство в условиях различных культур; изучали особенности кормления детей, пеленания, приучения к гигиене, чередования периодов сна и активности и пр. Описание повлекло за собой разностороннее осмысление. Ученых интересовало отношение к личности ребенка в раннем детстве в различных культурах, взаимоотношения типа "ребенок-ребенок", "ребенок-взрослые", система поощрений и наказаний, распространенная в данной культуре.
Безусловной точкой отсчета в систематическом изучении проблематики этнографии детства стали классические работы М. Мид, которой с середины 1920-х гг. были развернуты широкомасштабные полевые исследования особенностей воспитания и развития детей, принадлежащих к архаическим культурам (Самоа, Новая Гвинея, Бали). В итоге были выявлены не только этноспецифические различия в способах и эффектах инкультурации подрастающего поколения, но и конкретно - историческое своеобразие тех нормативных принципов воспроизводства деятельных способностей, которые укоренились в данных культурах. В ее фундаментальном труде "Культура и мир детства" утверждается, что именно культура является главным фактором, который учит детей, как думать, чувствовать и действовать в обществе.
М.Мид выработала типологию культуры в соответствии с особенностями детства. Она выделяла три типа культур: постфигуративный, где дети, прежде всего, учатся у своих предшественников, кофигуративный, где и дети и взрослые учатся у сверстников, и префигуративный, где взрослые учатся также и у своих детей [М. Мид; 1988: 27-63].
title2 Объективация этнокультурных стереотипов посредством русского детского фольклора в процессе ранней инкультурации title2
Жанровый состав русского детского фольклора
Структура детского фольклора органично соотносится с этапами психического развития ребенка. Значит, можно выстроить совместную временно-смысловую схему: ранжировать жанры детского фольклора по содержанию и соотнести это с психофизиологическими возрастами. Такой анализ позволяет вычленить последовательность возрастного формирования стереотипов, а также используемые средства и методы, генерированные самой культурой. С точки зрения функционально-хронологического подхода, наиболее удобной представляется традиционная классификация детского фольклора Г.С. Виноградова:
1. творчество взрослых для детей, в том числе материнский фольклор;
2. произведения традиционной культуры взрослых, усвоенные детьми;
3. самостоятельное детское творчество [Г.С. Виноградов; 1978: 163]. Названия жанров детского фольклора, как правило, связаны с их бытовой функцией, т.е. в той или иной степени отражают педагогическую цель и метод.
В первой группе - фольклор, созданный взрослыми для детей -выделяются колыбельные песни, пестушки, потешки, прибаутки, частично -сказки.
Ко второй группе - адаптированный детьми фольклор взрослых -относятся:
- обрядово-игровой фольклор (заклички, считалки, приговорки и
присловья, сопровождающие игры);
- потешный фольклор (сечки, скороговорки, небылицы-перевертыши, молчанки, голосянки, загадки);
- сатирический фольклор (прозвища, дразнилки, поддевки).
Обе группы постоянно дополняются за счет произведений, первоначально не предназначавшихся детям, но постепенно меняющих свое значение в фольклорном быту взрослых. Такое происхождение обусловливает глубокий смысл, содержащийся на разных слоях текстов этих групп. Смысл, вложенный в некогда взрослые тексты, имевшие зачастую философско-религиозный характер, сохраняется на нижних уровнях этих же текстов, ставших детскими забавами. Иными словами, внешнее упрощение и завуалирование не разрушает целостность заложенных внутри блоков. Сильная метафоричность и иносказательность вполне соответствуют особенностям восприятия детского возраста и потому глубокий и сложный смысл органично проникает в сознание, занимая свое место в системе мышления.
Третья группа - самостоятельное детское творчество - это продукт творческой деятельности детей, который не является частью методики инкультурации. Однако именно этот фольклор отражает степень и качество, а также аспекты усвоения идей, заложенных в жанрах двух предыдущих групп. Сложность работы с третьей группой заключается, во-первых, в отсутствии необходимого количества материала (собственно фольклорных текстов) и, следовательно, во-вторых, - в невозможности провести качественный сравнительный анализ транслируемого и воспринимаемого. В связи с этим, выявляя систему стереотипов, заложенную в детском фольклоре, мы будем рассматривать преимущественно первые две группы, по возможности добавляя материал третьей.
Первые дни ребенка - это период огромной активности мозга, направленной на адаптацию в «новом» мире. Адаптация неразделима с познанием [Л.С. Выготский; 1996: 340-367]. В этот период ребенок еще не понимает смысла слов, не выделяет отдельные предметы. Для ощущения психологического комфорта ему требуется нечто более тонкое, воспринимаемое, скорее, чувственно.
Поэзия пестования, материнская поэзия открывается колыбельными песнями, назначение которых убаюкать, усыпить младенца. Тепло матери, как знак ее постоянного присутствия, органично дополняется ее голосом, точнее его интонациями. Тембр голоса матери, генетически близкий ребенку, синхронизирует восприятие - этот тембр знаком ребенку с внутриутробного развития [А.Л. Готсдинер; 1993: 85]. Интонации матери оказывают успокаивающее воздействие, формируют ощущение уверенности и защищенности во внешнем, враждебном мире. Интонируемые матерью колыбельные сочетают в себе генетически родственный тембр и текст, который вбирает в себя генотип народа. Основное содержание колыбельных - любовь матери к ребенку, стремление оградить его от возможных опасностей и мечты о его счастливом будущем. Кроме того, это возможность для матери высказать свои мысли и чаяния, не связанные с воспитательным процессом. Колыбельные песни приобщают ребенка к человеческой речи, знакомят с окружающими его людьми, предметами, животными, содержат элементарные нравоучения, моральные категории.
Назначение колыбельных песен обусловило и особую форму их исполнения: пение продолжается непрерывно до тех пор, пока ребенок не уснет [А.Н. Мартынова /Мир детства и традиционная...; 1996: 118]. Поэтому нет в них четкого разграничения текстов, разные колыбельные могут следовать одна за другой, скрепленные припевом, состоящим из особых «убаюкивающих» слов.
А.Н. Мартынова выделяет четыре вида колыбельных песен [А.Н. Мартынова; 1989: 7]:
1) традиционные (Мартынова говорит о существовании более тридцати типов);
2) импровизационные, имеющие различный характер связи с традицией;
3) произведения иных жанров, исполненные как колыбельные;
4) авторские, имеющие литературный источник.
Среди традиционных колыбельных можно выделить императивные и повествовательные. Песни императивные представляют собой монолог, обращенный к ребенку, к другим людям, к существам (как реальным, так и мифологическим). К ребенку обращаются с пожеланием ему сна, здоровья, роста или с требованием послушания: не ложиться на край, не поднимать головы, не капризничать. К птицам, животным, мифологическим персонажам обращаются с просьбой дать сон ребенку, не мешать ему спать, не пугать. Для песенок этой группы характерны монологическая форма композиции, употребление глаголов в повелительном наклонении, повтор стихов.
В отличие от императивных колыбельных песен, повествовательные не схожи с заговорами, они, скорее, тяготеют к сказочному нарративу. Они не несут ярко выраженной экспрессии, сообщают о чем-либо, содержат бытовую зарисовку или небольшой рассказ о животных, что несколько сближает их со сказочниками. Здесь нет обращения к ребенку, хотя образ его прямо или отраженно присутствует: речь идет о будущем, подарках, животных и птицах, заботящихся о нем [А.Н. Мартынова; 1989: 9].
Число колыбельных песен в общем фонде невелико, однако, можно выявить большое количество локальных вариантов, А.Н Мартынова исследовала 1800 текстов и выделила из них 31 сюжет, остальные являются вариантами [Л.Е. Фетисова; 1994: 115].
П. Иокимайтене дает классификацию колыбельных по другому принципу. Она подчеркивает, что колыбельные песни неоднородны в своей массе, среди них выделяются две группы произведений: группа колыбельных, представляющих собой монолог матери; вторая группа - где мать пытается говорить с ребенком на понятном ему языке [Л.Е. Фетисова; 1994:116].
Вопрос о связи колыбельных с заговорами обсуждался большим количеством исследователей, но единого мнения в науке на сегодняшний день нет [СВ. Алпатов; 1998: 64;]. Такие исследователи, как М.Н. Мельников и Г.А. Барташевич не видят данных, которые позволили бы связать колыбельные и заговорные формы [Л.Е. Фетисова; 1994: 16]. Противоположной точки зрения придерживаются те авторы, которые занимались специально колыбельной песней, в частности А.Н. Мартынова [А.Н. Мартынова; 1989: 11]. Мы придерживаемся последней точки зрения: колыбельные песни имеют непосредственную связь с заговорными формами. Таким образом, текст колыбельных песен, содержащий архаические образы, выполняет функцию заговора. Колыбельные задают структуру социального пространства, в котором ребенок найдет себе место, а также нравственные категории его взаимоотношений с младшими, со старшими и со святыми покровителями. Кроме того, формируется понятие «края», как образа «границы» между «этим» и «тем», чужим миром.
Стволовые стереотипы детского песенного фольклора
Формирование личности человека начинается еще в утробе матери; сразу после рождения этот процесс приобретает всеобъемлющий характер. На первых этапах жизни ребенок воспринимает информацию только на эмоциональном уровне. Сочетание ритма и интонации воздействует на психику, перманентно формируя его ощущения. В этом отношении песенный фольклор становится главным средством воздействия на младенца.
Как уже говорилось, в соответствии с мнением современных исследователей психофизиологии детства, формирование индивидуальности и личностных качеств начинается с внутриутробным развитием: уже на первых неделях пренатального периода плод ощущает и понимает [А.Н. Леонтьев; 1999: 53; B.C. Мухина; 1997: 31]. В связи с этим неонатологи рекомендуют контролировать происходящее вокруг беременной женщины (звуки, запахи, эмоциональную атмосферу, температуру и пр.). В контексте данной информации интересно, что традиционная культура дает те же рекомендации. Огромный комплекс русских примет и суеверий в отношении беременности и поведения будущей матери достаточно красноречив. Она должна была соблюдать ряд запретов, построенных по принципу подражательной и контактной магии: считалось, что внешние силы могут повлиять на то, каким родится ребенок. Например, считалось если беременная будет часто видеть страшное животное или уродливого человека или испугается его, то ребенок родится похожим на него, поэтому рекомендовалось вообще не смотреть на некрасивое [СВ. Максимов; 1994: 134]. Желательно было не есть рыбу, иначе ребенок долго не научится говорить, и т. п. [В.И. Даль; 1994: 237] Кроме того, сложилась целая система запретов на совершение определенных действий. Беременная женщина не должна была толкать кошек и собак, иначе у новорожденного появится на коже щетинка [Русские обычаи, обряды, предания и суеверия; 2003: 121]. Для того чтобы ребенок не родился горбатым, женщине нельзя было переступать через грабли [И.А. Панкеев, 2000: 46; М. Забылин, 2002: 391]. Беременной следовало быть осторожной во всем, чтобы оградить ребенка от опасности. Такое поверье можно соотнести с архаическим представлением о том, что «подобное вызывает подобное».
Таким образом, наряду с естественными реакциями женщины на беременность, обусловленными особенностями психологии беременности, действовали и сугубо культурные составляющие. Традиционная культура путем многопоколенного опыта установила высокий уровень влияния внешнего мира на внутриутробное развитие ребенка. Этим объясняется тот факт, что в период беременности основную долю репертуара женщины составлял пенный фольклор. С одной стороны, песни были способом выразить переживания и мысли [Великорусские народные песни; 1899; I], т.е. выступали в роли своеобразной психологической разрядки средствами культуры. С другой стороны, особые вибрации, вызванные пением, формировали первые ощущения будущего ребенка; именно поэтому уже рожденный ребенок лучше всего успокаивался под песню. Кроме того, тембр голоса матери, к которому ребенок привык в утробе, вновь услышанный уже вовне, ассоциируется с пренатальным ощущение защищенности и комфорта, тем самым, воскрешая эти чувства.
Специфика восприятия музыкальных жанров человеком, особенно ребенком, и определила их первичность (хронологическую) в его жизни. К музыкальному материнскому фольклору традиционной русской культуры, в силу вышесказанного, относятся не только собственно песни, но и все интонированные жанры, особенно - пестушки и потешки.
Первый в возрастном смысле жанр - колыбельные песни. Их содержание довольно широко и разнообразно. В основном, они имеют форму заговора [Ср. Великорусские заклинания, 1992; Обереги и заклинания..., 1993]. Текстологические совпадения с заговорами дают основание предполагать, что в древности колыбельные имели магическое (заговорное) значение [СВ. Алпатов; 1998: 5], однако, в ходе эволюции произошла утеря ими магической функции.
Близость к заговорам подтверждается и обращением в колыбельных к различным «покровителям». К таким персонажам относятся Сон, Дрема, Угомон (См. приложение 1). Помимо них, к «покровителям» относятся животные, чей образ достаточно понятен на первый взгляд. Например, кошки. Приглашение кота прийти и убаюкать ребенка имеет множество вариаций. Интересно, что кот должен не просто прийти, но и принести сон-угомон и дрему (См. приложение 1). Это его главная задача. Данный факт дает возможность предположить, что домашний кот - переработанный образ более древнего персонажа, его воплощение. Можно провести параллель с образом сказочного Кота Баюна. Баюн по всем признакам является представителем потустороннего мира (и по месту пребывания, и по характеристикам). Его задача усыпить всех пришедших в его «край». Причем, делает он это с помощью музыки и слов.
Очевидно, Кот Баюн непосредственно связан со Сном, Дремой и Угомоном, являясь либо их «патроном», либо воплощением.
Характерно, что колыбельные песни говорят о необходимости платы не только коту, пришедшему «покачать» младенца, но и самим Дреме, Сну и Угомону, в более поздних вариантах (См. приложение 1). Причем плата коту описывается очень подробно: ему обещают "молока" и "кусок" или "конец" пирога, а также что-либо из одежды и обуви (сапоги, кафтан). Другие персонажи, которых бы приглашали на идентичных условиях, т.е. за плату, нами не выявлены.